Цена её измены

Глава 1. Башня*

С моим увольнением с завода всё случилось ровно так, как предсказали карты. Из отпуска на заграничных югах вернулся директор. Мы встретились в коридоре: он загоревший да посвежевший, с блеском в глазах, и я, посеревшая от надоевшей рутины, погребённая под кучей никому не нужных бумаг. Поздоровалась с ним и вместо царственного кивка — привычного в сторону мелкой сошки как я — услышала:

— Алисочка, а вы всё хорошеете и хорошеете. Прямо, м-м, персик. И где были мои глаза раньше?

В дополнение к сомнительному комплименту мне, зажатой крупным начальственным телом у стены коридора, достались масленый взгляд и рука, тянущаяся куда не просили. Ойкнув, я выпустила папки из рук, и они — тяжеленные — шлёпнулись директору под ноги, почти что на дорогие ботинки.

— А ты шалунья. — Шутливо погрозив пальцем, он отправился дальше по коридору. Оставил после себя кучу разлетевшихся по полу бумаг и меня в растрёпанных чувствах.

Кое-как собрав папки, я юркнула в кабинет с табличкой «Главный технолог». Ни слова о случившемся начальнице не сказала.

Если жаловаться, то точно не той, которую чуть ли не в глаза называют любовницей директора, за давностью лет — почти что казённой женой. Человек она неплохой, душевный, но конкуренции, как мне говорили, не терпит. Тех, на кого директор глаз положил, выживает безжалостно.

Завод у нас небольшой, трудится около четырёхсот человек. Молочное производство, коллектив в основном женский. О маленьком происшествии в коридоре к обеду уже знали все. И моя начальница — разумеется — тоже.

Она не стала ни в чём меня обвинять. Одарила острым взглядом и только.

Сначала я думала как-то с ней объясниться, но, поразмыслив, тоже решила молчать. Если она умная женщина, сама всё поймёт, а дуре всё равно ничего не докажешь. Директор старше меня лет на двадцать, прочно женат и с детьми — уже даже не школьниками. Отношения с ним для двадцатипятилетней одинокой меня не просто не вариант, а настоящая катастрофа. Любая адекватная должна понять, что инициатива не моя, и не со мной, а с ним сделать что-то.

Понимать-то она, может, и всё понимала, но ко мне заметно охладела. Начала придираться, гонять по пустякам. А когда он к ней заглянул — заулыбалась, и ни полслова.

Тем же вечером я сделала расклад на ситуацию, него и себя. Перевёрнутый Дьявол, туз и пятёрка мечей, Башня, увенчанная тремя уточняющими десятками, король жезлов и королева мечей хором заявили о ждущих меня неприятностях. Шестёрка пентаклей и Звезда достались мне в качестве небольшого, нескорого, но утешения. Мол, ничего не бойся, Алиса, с голоду не помрёшь. Работу потеряешь, тут без шансов, но помощь к тебе рано или поздно придёт. А там и заветная мечта, может, исполнится.

Всё ровно так и произошло. От встречи в коридоре до чётко расставленных точек над «i» прошло меньше месяца.

Об отказе директору в, как он выразился, женской ласке я не жалела ни доли мгновения. До последнего притворялась непроходимо наивной, подыскивала работу, но тихо. Всё надеялась, он одумается, или начальница подсуетится и как-то его на себя отвлечёт.

Надежды не оправдались, он не отстал и намёками не ограничился.

На вечер пятницы назначил рабочее совещание, пригласили туда из всех сотрудников только меня — технолога, причём младшего. Начальница, когда узнала о том, кто, куда и кого вызывает, бросила в мою сторону всего один, но какой взгляд.

Вот и пошла бы со мной в его кабинет, объяснилась бы с ним вместо того, чтобы одну меня всей душой ненавидеть!

Это так, риторически. Никуда она, понятно, со мной не пошла. Ни слова мне не сказала, трусливая с-с... Нет, я её понимаю. Она из тех, кто загулявшего мужика простит и поймёт, к груди необъятной прижмёт. Ну а я из тех, кто знают, что или будешь жёсткой, или сядут на шею.

Не люблю ссоры, но иногда нельзя без того, чтобы показать когти и зубы тем, кто зарвался и по дурости решил, что имеет дело с овцой.

Наедине с директором я провела ровно десять неприятных минут. Отработала чётко по пятёрке мечей, высказала всё прямо и откровенно.

Он не пожелал меня понимать, пришлось быть доходчивой на все сто. Не только язык распустить, но и рукам дать волю. Не думаю, что ему часто по лицу прилетало. Глаза у него полезли на лоб, лицо заалело. Но он — упорный какой — и тогда не всё понял. Пришлось прибегнуть к удару коленом, как к последнему вразумляющему аргументу. А потом громко хлопнуть дверью под рычащий мат-перемат и обещания непременно меня уволить, да с волчьим билетом.

Да я бы после такого и сама работать на него не осталась. Но заявление по собственному от меня он ни за что не дождётся.

Все выходные прошли в поисках новой работы. Профессия у меня неплохая, но городок у нас небольшой, и подходящих мест не так что б много. Обзвонила всех, кого смогла, наслушалась обещаний и осторожных расспросов о том, почему ухожу с хлебного места. Правду не могла рассказать, от умалчиваний и попыток прямо не врать страшно устала. Из колоды вытянула семёрку пентаклей, пообещавшую, что посевы дадут всходы, но урожай придётся подождать.

Директор слово сдержал. Утром понедельника, то есть сегодня, меня первым делом отправили в кадры. Там я узнала, что из декретного отпуска срочно возвращается моя предшественница. Предупреждение об увольнении, уже подписанный приказ, расчёт и трудовую книжку я получила ещё до обеда.

Вышла на улицу, вдохнула всей грудью. Безработная, свободная, без вот этого вот всего над душой.

Мимо проехала знакомая машина представительского класса, крутая, вся блестящая, с затемнёнными стёклами. Автомобиль повернул на стоянку у административного здания, а я отправилась домой пешком.

По дороге купила торт. Старалась держать хвост пистолетом, не унывать. Дома открыла бутылочку сладенького, позвала в гости соседку.

Анечка у нас хохотушка, сплошной позитив. С ней легко, и будущее всегда видится в розовом свете.

— А если ничего не найдёшь, — под конец уверенно заявила она, — будешь за деньги на Таро гадать. У тебя же талантище! Помнишь, как Серёженьку мне нагадала? За то, что ты для меня тогда сделала, никаких денег не жалко. А я ведь хотела ему отказать, а ты карты раскинула и солнышко мне показала, и Ванечку нашего на белом коне. И всё ж, как ты нагадала, так и получилось! А о заводе своём не жалей. Сама ж говорила, какая там всегда тягомотина, как там тоскливо. И по ночам работать надо — разве ж это дело? А так будешь вся красивая дома сидеть, на картах людям гадать, помогать им сделать правильный выбор.

Глава 2. Шестёрка пентаклей*

Гадание на картах Таро для меня — любимое дело, целый ритуал.

Квартира у меня однокомнатная, но не тесная. Впечатление спасает, что кухня большая и лоджия есть. Гадаю я обычно в комнате у окна. Для начала накрываю большой стол скатертью. Для таких случаев она у меня особая — красная, с рунами и защитными знаками, вышитыми золотой нитью. Иногда на стол я ставлю кристаллы, зажигаю свечу. Это больше для настроения, сегодня вот — чтобы развеять тоску.

Из коллекции колод выбираю любимую — итальянскую. Стоит она для кусочков картона почти что космос, но Таро у меня для души, палочка-выручалка в жизненных бурях, маяк, который светит в ночи и помогает найти верный путь среди острых рифов.

Для гадания мне не нужно настраиваться, карты меня и так всегда слышат.

Но в этот раз я всё же закрыла глаза и попыталась увидеть себя нашедшей лучшее место. Не такое, как на заводе, а чтобы не только деньги хорошие получать, но и люди рядом оказались достойные, а общее дело — хоть чуть-чуть интересным. Точней не загадывала. Карты и так всё знают лучше меня. Хотя правильней сказать, что моё подсознание намного лучше сознания знает, в чём я нуждаюсь по-настоящему.

Тщательно тасуя карты, я так глубоко ушла в себя, что звонок телефона прозвучал громче, чем рёв труб, возвещающих наступление Страшного суда. Рука дёрнулась, и карты полетели на стол, рассыпались там неаккуратной кучей. Часть перевернулась.

Сижу, смотрю на них, и холодок бежит по спине. Дьявол — друг за минувший месяц уже привычный, из нового — десять мечей, вонзившихся в спину поверженного, перевёрнутая Колесница, двое с Башни летят, Тайная жрица, а под ней, кажется, Император. Или Справедливость с обнажённым мечом, неспособная проявить снисхождение?

Телефон трезвонит, разрывается, а я сижу и смотрю на воплощённую в картах катастрофу. Только Смерти для полного комплекта кошмаров таролога ещё не хватает.

К самостоятельно перевернувшимся картам я всегда отношусь внимательней на порядок, чем когда доводится вытаскивать карты осознанно. В фортунках — картах, случайно упавших и перевернувшихся картинками вверх — я вижу знаки судьбы. А тут как не увидеть, когда на столе целых пять старших арканов? И всего один младший, но это десятка мечей — многими самая нелюбимая карта в колоде.

А телефон, оставшийся на столике в коридоре, всё звонит, разрывается, требует срочно ответить.

Пока я добралась до телефона, он умолк, но через мгновение зазвонил снова. На экране высветился незнакомый номер.

Обычно я такие звонки не принимаю, но могли ведь позвонить и по новой работе, и со старой потревожить тоже могли. Понятно же, что из декрета там никто не выйдет, а значит, уволили меня незаконно. По справедливости им бы следовало извиниться и назад меня пригласить. Но зная самодура-директора, последнее крайне сомнительно. А вот возникновение вопросов у того, кто взялся исполнять мои обязанности, я могла гарантировать. Дела-то толком не передавались. Я даже компьютер не включала, в папки не заглядывала, оставила всё, как есть.

— Алиса Воронцова, — представилась я, приняв звонок, и услышала в ответ:

— Ничего себе. Как официально.

Голос звонившей я не узнала, но тон намекал, что мы близко знакомы.

— Кристина сказала, ты на Таро гадаешь, — продолжила собеседница вальяжным тоном.

Кристину я знала только одну — мы вместе учились, после окончания института сохранили приятельские отношения. Но кому она дала мой номер телефона, я так и не поняла.

— Кто со мной говорит?

— Виолетта Франкова. Или забыла меня?

Ох. Виолу Муравину и захочешь, а не забудешь. Мы вместе учились, хорошо общались. Она казалась мне милой, простой девочкой из деревни, не без способностей — поступала и училась сама. Вот только на предпоследнем курсе Виолу как подменили. Она перестала обращать внимание на учёбу, сократила общение с сокурсниками до минимума. В институте появлялась, но крайне редко. Когда мы спрашивали, что случилось — играла в молчанку.

Причиной перемен стал её муж — известный в городе бизнесмен. Каким образом простая студентка из общаги смогла обворожить господина Франкова и, что важней, довести его до ЗАГСа — из наших не понял никто. Но ей удалось это сделать, и самомнение и высокомерие Муравиной, сменившей фамилию на звучную Франкова, мигом зашкалили до небес.

Судя по тону, за прошедшие два года ощущение себя королевой мира Виола не растеряла.

— Нет, Виола, я тебя не забыла.

— Виолетта, — резко поправила она, и я услышала щелчок зажигалки. — Так ты гадаешь на Таро?

— Гадаю, но...

Виола не дослушала.

— Хорошо. Погадай мне прямо сейчас.

— Я на работе, — соврала я. — Очень занята.

— Значит, отвлекись от работы. Мне нужна твоя помощь. И я её хорошо оплачу. Сколько ты берёшь обычно за сеанс?

Мне нечего было на это ответить. За деньги я ещё никому никогда не гадала. Но не говорить же об этом единственной знакомой миллионерше.

— Не слышу ответа, — резко сказала она.

Виола — последний человек, которому я бы захотела гадать. Но не стоит быть привередливой, когда сидишь без работы уже целых два часа и пятнадцать минут.

Вот только — какую сумму назвать?

— Я заплачу больше обычного, — с апломбом заявила Виола. — В десять раз больше. Но, Воронцова, гадать ты мне будешь прямо сейчас.

Ничего себе! Кто б мог подумать, что за шестёркой пентаклей может скрываться Виолетта Франкова?

— Так сколько? Пятисот тебе хватит?

— Пятьсот, говоришь?

М-да, материальная помощь по шестёрке пентаклей, пришедшая через обладательницу мужа-миллионера, мне виделась несколько посущественней.

Нет, для начинающего таролога пятьсот рублей — тариф неплохой. Я как-то интересовалась расценками, так вот, за такую работу и меньше берут. И сто, и двести рублей. И больше, конечно, но всё зависит от мастера. У моего любимого таро-блоггера тариф двести евро, но он в Европе живёт, продаёт личные консультации клиентам со всего мира, и у него своя школа. А у меня ни клиентов, ни школы, вообще ничего.

Глава 3. Тройка мечей*

Разговор длился так долго, что телефон нагрелся, и держать его у уха Виолетте стало неудобно. Прислуга могла случайно подслушать, да и прослушки, зная Виктора, следовало опасаться. Так что Виолетта, оставив на столике гостиной заполненную окурками и обломками сигарет пепельницу, поднялась на второй этаж. Пройдя через главную спальню, зашла в ванную комнату. Зашумела потекшая в ванну вода. И только затем Виолетта переключила телефон на громкую связь.

Сидела на крышке унитаза, закинув нога на ногу. Пепел сыпался на пол, прямо на пушистый белый коврик, а Виолетта всё смотрела на погасший экран телефона и слушала взволнованный голос Алисы. Девушки, с которой не виделась два года. Которая вроде как работала на гормолзаводе за копейки и вращалась среди таких же живущих от зарплаты до зарплаты людей. То есть вела жизнь нищей, обречённой пять дней в неделю ходить на завод, пока ежемесячная получка не станет называться пенсией.

Они жили в разных мирах, непересекающихся Вселенных. Виолетта считала это своей заслугой. Мир, который она построила для себя собственными руками, был на порядок приятнее жизни так называемых обычных людей. С обывателями она не пересекалась, только если с прислугой. Да Воронцова даже по голосу её не узнала! За эти два года наверняка ни разу даже не вспомнила о ней.

Зато теперь выбалтывала чужие секреты и тайны, о которых ну никак не могла не то что знать, а хотя бы подозревать. О Никите, к примеру, никто не знал, кроме самой Виолетты. Зная риски, она ни полсловечка не проронила даже лучшей подруге.

А теперь слушала откровения Воронцовой и покрывалась холодным потом. Одно утешало — Алиса рассказывала не о Никите, а о короле кубков. Не зная его имени, с поразительной точностью описывала характер, обстоятельства жизни, саму суть их отношений.

Слушая её, Виолетта испугалась по-настоящему. Не такого результата она ожидала от гадания на картах. Обратилась к Воронцовой лишь для того, чтобы успокоиться. Убедиться на собственном опыте, что все эти гадания — собачье дерьмо. Получилось иначе.

В голове не укладывалось, как чужой, по сути, человек смог раскрыть все так тщательно оберегаемые секреты и тайны. И как теперь этому человеку рот закрыть? Потому что если Виктор узнает... Виолетта не сомневалась, что если муж узнает, то в итоге её вместе с Никитой в одной яме где-нибудь в лесу прикопают.

С мужем ей всего пару раз довелось выяснять отношения. Воспоминания пугали, хотя тогда досталось не ей, а его сводной сестре. Она влезла туда, куда не просили, и горько пожалела об этом. Виктор — человек даже излишне спокойный, но если его довести, он как бык, к голосу разума не станет прислушиваться. И скидку на дружеские, родственные, любовные связи не сделает.

Если в сердцах не убьёт, то отомстить может жестоко. Как минимум — вышвырнуть без ничего из своей жизни, оборвать все связи и на телефонные звонки не отвечать. Всепрощение — это не про него. В рогоносцах Виктор точно не захочет ходить. Так что, учитывая прогнозы Воронцовой, перспектива оказаться закопанной в лесу была реальной. Не на все сто, а ровно настолько, насколько Виктор окажется зол.

Если, конечно, верить прогнозам Алисы. Но сложно не верить, после того как она всё, что касается прошлого и настоящего, расписала от и до с удивительной точностью.

— Послушай, — Виолетта больше не могла так мучить себя, — правильно ли я поняла, что ты, как врач, как священник, никому о моём гадании не расскажешь?

— Я, конечно, не врач и не священник, но если ты хочешь, чтобы я никому не говорила о том, что нагадала, что вообще гадала тебе, то я, конечно, никому ничего не расскажу.

— Да, я этого хочу.

— Только, пожалуйста, будь осторожной, — попросила Воронцова. — Я тебя очень прошу. А то знаешь, — она нервно хмыкнула, — я уже видела примерно такой же расклад, как у тебя. Ну, тот первый, который мы делали, на ситуацию. Он уже сыграл. Та девушка потеряла работу.

— Я тебя поняла. — Виолетта сбросила звонок. Из головы не шло, что она рискует лишиться намного большего, чем та неизвестная, которая потеряла всего лишь работу.

Выключив хлещущую в ванну воду, Виолетта позвала прислугу. В ванной следовало убраться, так как Виктор не переносил запах сигарет.

За обедом Виолетта думала только о том, как вести себя с мужем. Отказалась от первого, еле доела салат с креветками, не почувствовав любимого вкуса.

— Этот кофе недостаточно горячий. Замените. И десерт тоже. Принесите что-то менее жирное.

Глядя пустым взглядом в окно, Виолетта думала об утреннем разговоре — первом вестнике надвигающейся беды.

В своём кругу они с Томой считались лучшими подругами. Вместе ходили на фитнес, в один спа-салон. Им всегда было о чём поговорить, а ещё лучше — помолчать, не доставая друг друга лишним притворством в заинтересованности чужими делами.

И всё же, получив чувствительную для Виолетты информацию, Тома ей позвонила.

— Ты хочешь сказать, что мой муж верит какой-то гадалке? Это совершенно не похоже на Виктора.

— Не гадалке, а гадателю. Магистр Янус известен в определённых кругах. Консультация у него стоит дорого.

— Сколько? О какой самой большой сумме ты знаешь?

Когда Тома назвала цифру, брови Виолетты сами собой высоко поднялись, а рот приоткрылся.

Тут было чему удивиться. Чудовищную по меркам Виолетты сумму заплатил Томин муж — человек трезвомыслящий, расчётливый и прижимистый в так называемых бессмысленных тратах. То есть тех, которые прибыли не приносят. По характеру Роман и Виктор были похожи. Мужчины считались приятелями, часто общались и совместно организовали уже не одно предприятие.

— Тома, ты это серьёзно? И эту сумму твой муж заплатил всего лишь за... к-хм... предсказание?

— Очень точное предсказание, которое в итоге принесло большую прибыль. С тех пор Рома к магистру Янусу ездит регулярно. Вчера взял твоего мужа с собой. Тот не хотел ехать, всё отнекивался, мол, не верит в такое. — Подруга сочувственно вздохнула. — Предсказания магистра сбываются, и он умеет их так преподать, что ему верят как Богу. Поверил и твой Виктор, даже не сомневайся.

Глава 4. Семёрка мечей*

Страх — плохой советчик, и Виолетта решительно взяла себя в руки. Спросила резковато:

— А откуда ты знаешь, о чём у них шёл разговор? Или Виктору гадали при твоём муже?

Она бы в жизни не поверила, что Виктор позволил выставлять свою личную жизнь напоказ. Пусть и перед другом.

— Нет, конечно, — ответила Тома понимающим тоном. — Магистр работает с вопрошающим индивидуально, лицом к лицу. Так что Рома не слышал прогноз от самого магистра. Он узнал всё от твоего мужа. Виктор был настолько шокирован и зол, что после, на обратном пути, не смог сдержать эмоций и выложил всё, что услышал в подробностях. Рома мне уже утром всё рассказал. Предупредил, чтобы я хорошо подумала, стоит ли дальше общаться с тобой.

— То есть они оба поверили какому-то мужику, который меня даже в глаза ни разу не видел? И Виктор поверил, что я ему изменяю, всего лишь из-за чьих-то слов?

— За что купила, за то продаю, — сказала Тома сочувствующим тоном.

Виолетта шумно вздохнула, прикрыв рот рукой.

— Прости. Я понимаю, ты могла меня и не предупреждать.

— Могла. Но подумала, что на твоём месте могла оказаться и я. Сначала я относилась к этим гаданиям как к Роминой блажи. Ну верит он этому тарологу, ну мало ли. А теперь понимаю, насколько этот Янус опасный человек, какое сильное влияние он оказывает на людей. Пара слов, и вот, твоя жизнь почти что разбита в осколки.

После утреннего разговора с подругой Виолетта решила сама погадать на картах Таро. Чтобы потом, если муж спросит, поднять его на смех. Получилось иначе.

Слова Томы удивительно резонировали с тем, что говорила Воронцова:

«Появление Башни в раскладе означает, что твоя прежняя жизнь заканчивается. Как было, больше не будет. Кто-то назовёт это разрушением, уничтожением существующего порядка вещей, даже катастрофой. Но я предпочитаю видеть в Башне в первую очередь твёрдое обещание, что в жизнь непременно войдёт что-то новое. Но чтобы этого новое к нам пришло, придётся расчистить для него место. Чтобы вместо нелюбимого человека рядом появился любимый, с нелюбимым нужно расстаться. Чтобы обрести любимую работу, придётся отказаться от той, которую ненавидишь. И так далее. Иногда мы сами разрушаем свои Башни, а иногда всё происходит как бы вне нашей воли. В тот момент, когда мы говорим: «Наша жизнь кончена, всё пропало, всё уничтожено», начинается новый цикл созидания».

Про Смерть в раскладе она тоже много чего говорила. Да так многословно, так аккуратно, как врачи обычно беседуют с безнадёжно больным.

Чашка с кофе внезапно перевернулась, на белой скатерти выросло уродливое тёмное пятно. Бросив чайную ложку на стол, Виолетта встала и быстрым шагом отправилась к себе наверх.

Не верила она во всю эту чушь, но знала, чувствовала, что вера других, как асфальтоукладчик, прокатится по её жизни, втопчет всё, что ей дорого, в грязь. Всего лишит, если она не позаботится о том, чтобы сохранить если не всё, то самое важное.

Ей следовало спешить. Если бы Виктор не рассказал о предполагаемой измене Томину мужу, то ещё бы мог от всего отмахнуться. Но теперь узнать правду станет для него делом принципа.

Он человек сложный, тяжёлый в общении, но рубить с плеча не привык. Виктор не из тех, кто станет предъявлять претензии из-за гадания на картах. Что он сделает, так это добудет реальные факты и бросит доказательства ей прямо в лицо. Сегодня же поручит своим людям раскопать всю подноготную её жизни, если ещё вчера не поручил.

Найдут его соглядатаи что-то — ещё неизвестно, но искать будут точно. Рыться в грязном белье, копаться в телефонных разговорах, расспрашивать всех, с кем она общалась в последнее время. Этого окажется мало — влезут и в её прошлое, перевернут там всё вверх дном.

От одних этих мыслей у Виолетты холодок шёл по спине, и виски сдавливало невидимым обручем.

Красиво одевшись, поправив макияж, она застыла в напряжённой позе у зеркала ванной. Опершись о мраморную столешницу ладонями, пару раз шумно вдохнув, Виолетта уставилась на своё отражение. Подвигав нижней челюстью, округлив и расслабив губы, она наконец улыбнулась и произнесла нежным голосом:

— Милый, у меня для тебя чудесная новость. У нас будет маленький.

Лицо в отражении резко вытянулось. Прикрыв на мгновение глаза, Виолетта вздохнула и попробовала ещё раз:

— Дорогой, любимый. Помнишь, как я приехала к тебе на работу однажды... В тот день мы зачали малыша.

Побив себя по щекам, она сказала совершенно иным — решительным и жёстким — тоном:

— Давай соберись. Ты сможешь. Это не свёклу на солнцепёке полоть.

Уже без улыбки, но с волнением в глазах и голосом, полным тревоги, она произнесла:

— Милый, я не знаю, что делать. Несколько раз мы были неосторожны, и у нашей неосторожности появились последствия... — Помолчав, она добавила: — Да, ты правильно понял. Я беременна, у нас будет малыш. Нет, я ни при каких обстоятельствах не избавлюсь от него. Даже если ты бросишь нас, часть тебя теперь всегда будет со мной.

Вот теперь всё звучало как нужно.

Гордо вскинув голову, Виолетта вышла из ванной. Подхватив сумочку, она направилась к выходу из спальни. Одновременно набрала номер водителя.

— Олежек, подгони машину к выходу, едем в город.

Больше она никому не стала звонить. Неожиданность манёвра в военном деле обеспечивает половину успеха — папа когда-то так говорил. Виоллета тогда была совсем крошкой, но его слова запомнила на всю жизнь. За давностью лет лицо отца стёрлось из памяти, а вот его слова не раз выручали.

Виолетта шла, высоко подняв голову, громко цокая каблуками.

Сколько в её жизни было уже катастроф? Да не сосчитать! И из каждой из них она выходила с высоко поднятой головой. После того бесконечного поля, жгучего солнца, проклятой свёклы, после отчима, лезущего к ней в трусы, ей что, ещё чего-то бояться?

Устроившись на заднем сидении роскошного автомобиля — насосала, о да — Виолетта приказала водителю везти её по привычному адресу. В дороге мысленно повторяла то, что скажет, и с каждым приближающим её к цели километром уверенность, что всё непременно получится, только росла.

Глава 5. Король кубков*

* В картах Таро придворный аркан Король кубков часто трактуется как человек, тонко понимающий чужие и собственные чувства и способный манипулировать ими. Иначе — король эмоций.

Никита с самого утра как засел за бумаги, так головы от них не поднимал. Человек, вложивший в его бизнес деньги, требовал отчитаться, а показывать ему было нечего. То, что Никите вчера подготовили и, ни слова не говоря, положили на стол, в папку на подпись, выглядело не финансовым отчётом, а явкой с повинной.

А с учётом того, кто именно финансировал фитнес-клуб, этот отчёт для Никиты мог стать самостоятельно сунутой головой под лезвие гильотины. Хотя Толян и слова такого, скорей всего, не знал. В его среде обычная угроза — обещание посадить на бутылку.

Такой судьбы Никита ни себе, ни кому-то ещё не желал. Хорошо ещё, что вчера перед уходом из клуба решил открыть отчёт, изучить. А то неудобно будет, мало ли чего спросят при личной встрече.

А ведь мог в бумаги и не заглянуть, мог подмахнуть, не глядя, билет для себя на тот свет.

Он, конечно, не экономист, но высшее образование у него тоже имелось. Спортивное, да, но в табличках с циферками любой уж как-нибудь разберётся, минус от плюса уж как-нибудь отличит.

Когда дошло, что эта курица безмозглая там понаписала — холодный пот выступил во всех местах. Никита принялся ей названивать, хотя время приближалось к полуночи. Когда дозвонился — криком горло сорвал. Ночь провёл без сна, ворочаясь с бока на бок, утром прискакал на работу ещё до уборщиц.

Бухгалтерша, нагородившая полной ерунды в отчёте, в офис прийти никак не могла. Клятвенно обещала вырваться в течение дня, от утреннего посещения отнекивалась и всячески извинялась. Всё что-то там объясняла, блеяла про проценты по кредитам, про лизинг и ускоренную амортизацию. Божилась, что отчёт составила правильно, детьми клялась.

— Это сложно, — говорила она, перейдя на «вы» с перепугу, — но, Никита Юрьевич, вы постарайтесь понять...

Никита прекрасно всё понял. Не формулы расчётов за лизинг, а что лучше бы взял на работу козу, чем эту дурынду. Задница у неё была вполне ничего, но бухгалтера следовало выбирать не за пышный тыл, а за содержимое черепушки. С этим он промахнулся — как выяснилось в самый неподходящий момент.

А она всё настаивала, что не могла ошибиться. Клуб убыточен, точка.

Никита смотрел на разгромный отчёт и одновременно видел превосходный, лучший в городе фитнес-клуб, который посещали самые сливки. Бизнесмены, чиновники, силовики и члены их семей, понятное дело. Абонемент стоил крайне недёшево. На Никиту работали лучшие тренеры, везде стояло лучшее оборудование. Посетители с улицы просто так попасть сюда не могли. Новичков принимали по рекомендации членов клуба. Второй путь означал долгую процедуру ожидания в очереди и прохождение проверок. И всё равно в списках желающих числись десятки имён.

Расположенный неподалеку от главной площади клуб выглядел как конфетка. Залы в нём никогда не стояли пустыми. Работали сауна, массажный салон, косметологи, магазин со спортивным питанием, кафе, где кофе мало кто пил, в основном заказывали фрутово-овощные фреши и баловались крохотными ПП-пирожными — стоящими, как целый торт.

А по отчёту выходило, что всё это работало в убыток. На банковских счетах всегда есть деньги, в залах — клиенты, клуб никогда не спит. И это убыточное предприятие?

Вот как можно было так посчитать? А ещё с высшим экономическим образованием! С красивым офисом, дипломами в рамочках, грамотами, сертификатами! Насоветовали, блин, идиоток!

— Что? — рявкнул Никита, когда секретарша, негромко постучав, приоткрыла в кабинет дверь. — Я же ясно сказал: не беспокоить!

— Но к вам пришли, Никит-Юрьич.

— И что с того? Я же тебе ясно сказал: меня ни для кого нет.

— А для меня? — раздалось из-за двери.

Узнав звонкий голос говорившей, Никита устало прикрыл глаза.

Вот что за день, а? Она же вчера была, сегодня чего припёрлась? Вчерашнего не хватило?

Наклонив голову, он прикрыл ладонью лицо. О том, чтобы выставить Виолетту за дверь, не шло и речи. Придётся уделить ей пару минут — или разобидится, и улаживать конфликт придётся долго и нудно. Как ни посмотри, дорого. А закончить с Виолеттой, вышвырнуть её из своей жизни Никита тоже не мог. И не хотел, если быть с собой честным.

Она, конечно, та ещё стерва, но роскошная, богатая, необыкновенно сексуальная стерва, и ссориться с ней в планы Никиты не входило. Посрёшься с женой, потеряешь и её мужа. А выход на Виктора Никите был необходим. Не как воздух, но близко к тому. Особенно в нынешней ситуации.

Конечно, пытаться дружить с человеком, одновременно потрахивая его жену — рискованный квест. Но так получилось. Впервые сдирая с Виолетты трусы, Никита не знал ни её имени, ни кто её муж. Думал лишь о собственном удовольствии и желании поглубже засадить симпатичной блондиночке с подтянутой попкой и третьим размером груди.

Не он охотился на неё. Она сама пришла к нему в кабинет, как бы ругаться, а потом долго и вкусно стонала, елозя роскошной грудью по лакированному столу. Мокрая насквозь ещё до того, как они начали, кончила как по команде. Так вкусно сжималась, что он чуть в неё не спустил. Перетерпел кое-как, но оно того стоило. Видеть её на коленях перед собой, как она облизывается, собирая потеки с припухших губ, стало приятным дополнением к уже полученному удовольствию.

Не всем девушкам такое нравится, а Виолетта искренне любила секс и всё, что с ним связано. Раскованная, она могла получать удовольствие по-разному. Без проблем шла на анал. Любила игрушки. Но больше всего ей нравились игры. Любимая из них — в неопытную самочку и похотливого самца.

Когда она притворялась скромной девственницей, не понимающей, что происходит, желающей, но не умеющей отказать, у Никиты каждый раз крышу срывало.

Виолетта так талантливо опускала глаза, краснела-бледнела и комкала в руках край одежды, что казалось, она совершенно другой человек. Невинная крошка, к которой решил пристать старый похотливый козёл. Или не очень старый, но непременно козёл. До крайности похотливый.