Цена магии - любовь

Пролог

Друзья, "Цена магии - любовь" - это второй том дилогии "Багорт". Первый назвывается "Проклятие для мага или сердце на троих". Он абсолютно бесплатен, поэтому я рекомендую вам начать чтениие серии именно с него, чтобы понимать, о чем дальше пойдет речь.

Полвека назад.

У прибрежных скал Лонгвина, заселенных кланами Ведов, разыгрывалась нешуточная буря. В огромном гроте, где устроили импровизированный зал советов, теснилось три десятка чародеев, не унимавшихся уже третий час.

Обычно в этом угрюмом поселении царила тишина, гонимые простым народом чародеи жили замкнуто и скрытно, редко принимали отчаявшихся посетителей, которые приходили за помощью, когда кроме Веда ее уже никто не в силах был оказать. Но сегодня в мрачном убежище колдунов разгорались нешуточные споры, волнения и метания. Пять Верховных Хранителей Багорта послали в Лонгвин весть с поистине царским предложением – переселиться угнетаемым Ведам в соседний континент, где их будет ждать теплый прием и особые привилегии.

Веды Лонгвина были наслышаны о терпимости багортцев к их племени и знали, что для своих колдунов те отвели место в большом совете. Но в то, что они окажут такие неслыханные почести чужакам, мало кто верил! Собравшиеся спорили о том, стоит ли принимать предложение Багорта или нет?

Морита Карган – черноволосая красавица с поразительными ониксовыми глазами, дочь сильнейшего перворожденного Веда взирала на весь этот бедлам с тоской и отвращением. Ее попытки урезонить бесновавшихся соплеменников не увенчались успехом, и когда на ее здравые доводы ей снова попытались втюхать туманные и весьма расплывчатые понятия о независимости и единстве кланов, она таки не выдержала.

– Если вам нравится ваша промозглая, сырая дыра, живите здесь, а я хочу мир посмотреть!

– Не мир ты хочешь посмотреть, а себя показать, – отвечал ей со злобой седовласый, сгорбленный старик – ее отец и старейшина клана.

– Чего же в этом плохого? – парировала Морита. – Какой смыл быть выдающимся Ведом, если ты не вправе применять свой дар в полной мере. Ты, отец, обладаешь способностями, превосходящими мощь всего нашего клана, но что они тебе дали кроме осознания собственного бессилия в попытках переломить людские предрассудки? Лонгвин никогда не простит нам вековой войны между Ведами, в которой пострадали люди. Здесь мы еще вечность будем гонимы из-за ошибки наших праотцов. Я не желаю больше прятаться! Я хочу познать свою силу в полной мере, хочу беспрепятственно пользоваться ею.

– Как ты не понимаешь, Морита, – обратился к ней мужчина, сидящий чуть в стороне от остальных, – это их место в совете, что они так любезно предлагают сильнейшим Ведам – жалкая уловка. На самом деле на тебя там будут смотреть так же косо, как и здесь. Только дома мы свободны от обязательств и принадлежим сами себе, а в Багорте тебя обяжут служить жалким, никчемным людишкам, да еще ограничат со всех сторон законами. Так что не думай о том, что ты сможешь там пользоваться своей магией беспрепятственно.

– Хранители Багорта хитры, – поддержал мужчину отец взбунтовавшейся Мориты. – Они понимают, что единственная сила, способная противостоять им в полной мере, сосредоточена в Лонгвине. Серварг растратил своих чародеев, их кланы малы, потому что «чистое воинство» слишком усердно гонялось за ведьмами, посжигав их в своих фанатичных кострищах. Ихор вообще не в счет – вся их ведовская мощь перекочевала к нам, сделав неуязвимыми. Багортцы прекрасно понимают, что если мы пойдем на них войной, никакие Хранители не уберегут их земли от пяти сотен озлобленных ведьмаков.

– Не все Веды Лонгвина будут участвовать в войне, если наши безумные правители решатся на нее, – возразила Морита. – С чего мне, например, поддерживать народ, который веками терзает мое племя?

– С того, что за победу нам отдадут половину багортских земель, – вступил в разговор немолодой, но еще крепкий мужчина, что сидел по правую руку от седовласого старца. – Я слышал о том, что наш наместник так жаждет заполучить Мрамгор, что готов отдать нам два граничных замка и оставить, наконец, в покое, если мы поможем захватить Багорт.

– Глупости! – бросила ему Морита. – Досужие сплетни! Наш наместник слишком жаден, чтобы отдать два замка, а если он это и сделает, то все равно не оставит нас в покое. Вы как хотите, а я не намерена участвовать в войнах. Не забывайте о нашем предназначении – мы были призваны Источником для того, чтобы нести свет знания, а не мрак и ужас разрушений, – добавила она чуть тише.

Мужчина, что сидел в стороне ото всех, поднялся и подошел к дочери первородного Веда. Несмотря на кажущуюся моложавость, вокруг его тонких губ уже залегли глубокие морщины, что говорило о его улыбчивости. Но сейчас он был мрачен и его блестящие глаза смотрели на бунтарку с тоской.

– Морита, не начинай, – проговорил он, беря ее за руку. – Твое стремление вернуть нам былое величие посредством служения ни к чему не приведет. Ты растратишь на этих букашек свою драгоценную силу, а они тебе даже спасибо за это не скажут.

– Нет, Ихаиль, я не стремлюсь вернуть былое величие всему нашему племени, я хочу его для себя. И я поеду в Багорт, а ты, если все еще любишь меня, не станешь удерживать.

– Морита! – прогремел старец, и в гроте на мгновение стало темно. – Ты не можешь покинуть клан!

– Никто не вправе решать за меня мою судьбу, – медленно проговорила Морита, пытаясь унять дрожь в голосе. – Я люблю вас всех, но себя я люблю больше и поэтому не откажусь от мечты, даже ради того, чтобы остаться с семьей, – проговорила она, смотря в глаза Ихаиля, а потом развернулась и стремительно вышла из грота прежде, чем успели ей возразить.

Глава 1. Прояснение

– В этом подземелье всегда страшные сквозняки, – проговорил Влад, оборачиваясь к дверям. – Ты увидела достаточно, нам пора возвращаться.

– Разве я не должна занять ее место? – прошептала Дея.

Вед продолжительно посмотрел на бледнеющую девушку. Глаза его источали яд. Дея была уверена, что нет в целом мире человека, которого он ненавидел бы в эту минуту больше, чем ее.

– Пойдем, – проговорил он глухим голосом, – пока я не передумал.

Она сглотнула и, повинуясь его воле, молча направилась к выходу.

Дорога обратно, как это всегда и бывает, показалась короче, но угнетающее молчание и напряженность Влада, которую Дея чувствовала спинным мозгом, делали это путешествие настоящей мукой.

Когда они вышли за пределы замкового сада, Влад, шедший впереди, наконец, обернулся к ней.

– Я могу снять кровное заклятие, – предложил он, одаривая Дею по-прежнему тяжелым, но уже не ядовитым взглядом. – Но учитывая твое новое положение, зрячая кровь может тебе еще пригодиться.

– Что значит зрячая кровь?

– Ты связана с могущественной ведуньей, – пояснял он вымученно. – От меня-то уж не надо скрывать, что ты способна если не творить, то по крайне мере видеть чужие чары.

– Способна, – холодно отозвалась Дея.

– Учитывая, какую горячую любовь ты вызвала у жителей Мрамгора, а в особенности у его Хранителей, она тебе еще понадобится. Но этот сброд меня на самом деле мало волнует. Никто из них не посмеет открыто вредить тебе, а вот Ихаиль... – Влад не договорил, погрузился в мрачное молчание.

– Ихаиль покинул пределы Багорта, – произнесла Дея, немного помедлив. – Мне посчастливилось видеться с ним перед его отбытием.

Влад криво усмехнулся.

– Ты всерьез думаешь, что его смогут остановить жалкие попытки наших кудесников, когда он прознает, что его план мести мне и Багорту провалился? Да он просачивается через все наши блокады, словно моль сквозь шерсть!

– Это правда, я лично в этом убедилась. Пока его отлавливали в окрестностях Мрамгора, он беспрепятственно проник в кабинет к Вайесу и имел наглость ставить ему условия.

На лице Веда отразилось беспокойство, которое, впрочем, тут же сменилось апатией.

– Он самый сильный Вед, которого я когда-либо встречал, Дея, сильнее его только моя мать. Его можно было бы победить лишь хитростью, но и в этом он лучший из лучших.

Дея посмотрела на Влада исподлобья, а потом все же задала главный вопрос.

– Почему ты забрал именно нас?

– История будет долгой.

– Не дольше того времени, что я потратила на твои поиски. Начинай.

– Я не хотел бы…

– Мне плевать, чего ты там хотел, ты мне жизнь сломал!

Влад вскинул на Дею полный сожаления взгляд.

– История и впрямь будет долгой, не лучше ли нам убраться с дороги? Можем поехать ко мне, там никто не помешает, – предложил он, пряча глаза.

– Если ты думаешь, что после всего случившегося я пересеку порог твоего дома – ты идиот. Говори здесь!

Влад криво усмехнулся и кивнул, усаживаясь на придорожный валун. Дея последовала его примеру, сев чуть позади Веда. Она не хотела смотреть на его бесстрастное лицо, к тому же боялась, что ее реакция спугнет рассказчика, и он замкнется в самый неподходящий момент. А этого она допустить не могла. Не теперь, когда, все тайные механизмы, вращающиеся в душе ее злейшего врага готовы раскрыться.

– Как я тебе уже говорил, меня мучило не только желание отомстить жителям Багорта, но и Земле отплатить за то зло, что она принесла в мой дом. – начал Влад. – И конечно, Ихаиль не смог не воспользоваться безумными идеями неоперившегося подростка, которые так удачно совпадали с его собственными планами касательно Багорта.

– А чем Ихаилю Багорт не угодил?

– Полвека назад багортцы сделали лонгвинским Ведам одно предложение, которое навсегда раскололо их кланы. Ихаиль в те незапамятные времена пострадал не меньше прочих, ему есть за что ненавидеть наш дом.

– Ясно, – процедила Дея.

– Ты знаешь историю Белого острова?

– Да.

– Когда моя мать пыталась побороть младенческий мор, Ихаиль старательно имитировал активное участие в этом деле. И я наивно полагал, что раз он однажды уже помог ей, то поможет и в третий. Я сам пришел к нему и попросил о поддержке. У меня тогда уже был готов план по вызволению матери из темницы, не слишком изящный, зато дерзкий, – Влад усмехнулся. – Я собирался похитить ребенка из какой-нибудь крестьянской семьи и связать его со своей матерью кровным заклятьем, а после того, как приговор приведут в исполнение, просто ждать. Я был уверен, что рано или поздно вся эта история с Белым островом поутихнет, и про Мориту Карган позабудут. И тогда я смогу подменить сосуд, поместив вместо матери подросшего к тому времени ребенка. Месть ни в чем неповинной Земле в моем юношеском воображении вообще выглядела до безобразия эпично. Решив похитить еще одного ребенка, я планировал наложить на него проклятье, вызывающее звездный дождь. Я прознал, что на Земле люди защищают свои дома собственными силами и такую напасть, как звездный дождь, не смогут отразить. Погубить планету он, конечно, не мог, но шороху должен был навести порядочного, – Влад снова усмехнулся, а Дея возмутилась, что он с такой иронией рассказывает о своих зверских планах и даже имеет наглость ухмыляться.

Глава 2 Деина ярость

Дея посмотрела на Влада так, словно видела его впервые. Только теперь, после этой длинной и развинчивающей его напыщенность исповеди, она по-настоящему ощутила страх. Перспектива оказаться на месте Мориты была поистине ужасающей. Она, наконец, стала понимать, к какой участи готовил ее этот красивый, загадочный и столь желанный молодой человек. Казалось, Дея должна была окончательно и бесповоротно разочароваться в своем возлюбленном, но вместо этого ее, будто удушливое облако, стал обволакивать гнев. Он назревал, словно фурункул. И вот этот гнойник лопнул. Не помня себя от ярости, Дея набросилась на Влада и, повалив его на землю, обрушила с десяток ударов в грудь своими острыми кулачками.

– Да провались ты в бездну, сукин сын! – выкрикивала она, захлебываясь слезами, неожиданно хлынувшими из нее, будто она была переполненной тучей. – Какое ты имел право распоряжаться моей жизнью! Ты – моральный урод! Эмоциональный импотент! Самонадеянный кретин! Ты хоть представляешь, какую заварушку ты устроил! – шипела она, восседая на нем разъяренной фурией и тряся за грудки.

Вед не пытался уворачиваться от ее ударов, он стойко сносил их, а когда Дея выместила на нем свой гнев, притянул рыдающую девушку к себе.

Бешеный всплеск эмоций забрал у Деи последние силы, лишив способности сопротивляться. Вжавшись в упругую грудь Влада, она стала понемногу затихать. Всхлипы становились все реже, высвобождался загнанный в чувственную западню разум.

Осознав, наконец, что она разлеглась у самого тракта с тем, кого искала все эти месяцы, мечтая повесить на одной из своих елок, Дея поспешно вскочила на ноги. Утирала заплаканное лицо. Влад тоже поднялся и теперь выжидающе смотрел на нее исподлобья. Перепачканный, всклоченный, с мученическим взглядом, он не имел ничего общего с тем Владом, которого она знала до сих пор. Дея тяжелее дышала, набиралась смелости, чтобы задать самый главный для нее вопрос.

– Ты знал, кто я, когда подошел ко мне на турнире, верно?

– Нет, – просипел Влад.

– Всемогущий мраморный Влад не распознал во мне собственное кровное заклятие?! – желчно выплюнула Дея.

– Его не так-то и просто узреть, – начал он сдавленным голосом. – Без специально наведенных чар его не почувствуешь. Я принял тебя за провинциалку, прибывшую на состязания, чтобы сопроводить своего парня. К тому же, ты не создавала впечатление несмышленого подростка, я думал, ты гораздо старше.

– Человек, который выглядит в свои тридцать два на двадцать, не подумал о том, что внешность обманчива?

– Ты права, это было глупо. Но, если честно, я не хотел даже представлять, что ты та, кого я разыскивал все это время. А когда я почуял неладное, было уже поздно.

– Что поздно?

– Не важно, – отмахнулся он. – Ты можешь возненавидеть меня, можешь убить, но изменить содеянное мной ты все равно не властна. Ты особенная, Дея, необыкновенная, но ты всего лишь Хранитель, повернуть время вспять ты не в силах, – с горечью сказал он.

– А ты значит в силах! – взорвалась Дея. – Для этого ты искал хронодыры? – догадалась она. – Хотел отмотать время назад, до того злосчастного суда или даже до того дня, когда к Морите обратились за помощью жители деревни, от которой остался лишь остров, поросший дурманом?

– Да.

– А ты не подумал, что попав в прошлое, позабудешь то, о чем знаешь сейчас? Ведь ты не представляешь, как это работает.

– Но и ты этого не знаешь!

– Как ты себе это вообще воображал?! – распалялась Дея. – Что придешь к себе пятнадцатилетнему и скажешь, – «эй, дружочек, поумерь свой пыл, иначе ты рискуешь прослыть первоклассным уродом». А тебе не приходило в голову, что могут параллельно существовать несколько реальностей, в которых события разворачиваются согласно принятым нами решениям, и именно здесь и сейчас ты уже ничего изменить не сможешь? Мы с Яном так и останемся сиротами. Я по-прежнему буду ненавистна Хранителям за инакомыслие. А Ихаиль продолжит шастать у границ Мрамгора, проедая, словно моль, наши защиты, чтобы однажды прийти и довершить начатое.

Влад продолжал смотреть на Дею исподлобья и молчать.

– Я хотела возненавидеть тебя, но ты не стоишь того, чтобы я засоряла этим чувством свое сердце, – выплюнула она и яростно свистнула, подзываю Дорену.

Кобылка тот час прискакала, и Дея умчалась прочь, ни разу не обернувшись на замершего Влада, который еще долго стоял и провожал ее взглядом.

Глава 3 Ночной гость.

Когда она подъехала к лесу, смысл всего происходящего уже осознался ею в полной мере, пересекая красным пунктиром ее жизнь на «до» и «после». Гнев на Влада, словно кислота, разъедал сердце, и череда нелицеприятных видений мелькала у нее в голове. В одном из них она отдавала незадачливого мстителя Озерным девам, и они утаскивали его на дно, делая своим пленником. В другом – она разгромляла весь его дом вместе с лабораторией. Но самым сладостным было представлять, как она разбивает дубиной его драгоценную зеркальную инсталляцию.

В лес она ворвалась выпущенной стрелой и если бы не Дорена, то налетела бы на ближайшее дерево. Встряска немного отрезвила Хранительницу, спешившись, она отпустила лошадь и пошла пешком. Сначала Дея хотела направиться прямиком к русалкам и рассказать им все, что она узнала этим утром. Но представив, в какую ярость впадет лес, узнав, кто виновник всех их бед, направилась в сторону дома, стараясь не касаться елей, ведь сейчас ей при всем желании не удалось бы скрыть своего негодования. А деревья могли прочесть все, что она думает о Владе.

Мысли беспорядочно носились в голове взбесившимися птицами. Злость на Влада, предстоящий праздник, месть Ихаиля. Она не могла сейчас позволить этой истории всплыть наружу. Неизвестно, как на это отреагирует лес, не хватало еще скандала накануне праздника Последней луны, подготовка к которому и без того проходила не гладко.

На секунду она засомневалась, имеет ли право утаивать эту новость и от Яна? Но потом, явственно представив лицо друга, узнающего о том, кто является устроителем всего этого безобразия, она поняла, что имеет.

Девушка знала Яна, как саму себя, он ринется на Влада без раздумий, и тогда начнется такая заварушка, которую уже и не остановишь. Одного из них она лишится точно, а возможно и обоих, ведь, когда эта новость всплывет, Влада будут судить, а о суровости законов, применяемых к Ведам, она уже знала.

Боясь выйти из дому, не поведав лесу о случившемся, Дея так и просидела весь день у незажженного камина. Пыталась найти решение. Старательно запечатывая свои мысли в самих глубинах памяти, она готовилась к завтрашнему дню. Ей предстояло начать непосредственную подготовку к первой лунной ночи в ее лесу.

Поскольку лес простоял долгое время невостребованным, в нем скопилось много сушняка, и его Дея собиралась разрядить, устроив настоящие пионерские костры во время празднества. Но осуществить этот план можно было только с помощью дровосеков. А их поддержкой Дея могла заручиться лишь по протекции Вайеса.

Пытаясь обдумать все детали предстоящих приготовлений, она яростно сражалась с беспорядочностью мечущихся в голове мыслей. Черным мороком ниспадали на нее последствия сегодняшних событий. Сердце, казалось, покрывается струпьями, оно больше не желало быть ее составляющим, оно отчаянно рвалось наружу, мучая несчастную девушку.

Ей бы пойти к озеру, окунуться в его целебные воды, растворить свою боль… Но нельзя. Единственное, на что Дея могла рассчитывать, так это на спасительный сон, но он не шел к ней, как ни старалась она его призвать.

Ворочаясь ночью в постели, Дея вдруг услышала, как в двери ее домика постучали. Сначала девушка подумала, что ей это слышится, но стук повторился. Дея насторожилась, зажгла лампу и спустилась вниз. У самых дверей она замерла на миг, но потом все же потянулась к ручке и медленно отворила.

– О-о-о! – открыла Дея рот, в удивлении взирая на ночного гостя.

– Вы позволите? – спросил глава Мрамгора, закутанный с головы до пят в темный балахон.

Дея кивнула, пропуская гостя.

– Я извиняюсь, что потревожил вас так поздно, но... Но... – Вайес запинался, не в силах подобрать оправдания столь позднему визиту.

– Да вы проходите, садитесь и накидку мокрую снимайте. Я разведу огонь.

Вайес разоблачился и сел, Дея, оживив камин, устроилась напротив гостя.

– Говорите же, что привело главу Мрамгора к гонимой Госпоже Синего, да еще в такой час? – попросила она, стараясь улыбаться.

– Мне стало известно о проникновении в запрещенное крыло замка, туда, где располагаются темницы, – Вайес передернул плечами и продолжил. – Влад – единственный, кому эти коридоры не дают покоя. Я пришел именно сюда, потому что вас с ним видели сегодня недалеко от замка. Мне доложили, что вы... Мм-м-м.... Немного повздорили. Это правда?

Дея кивнула и скривила губы, представляя, с каким аппетитом горожане примутся смаковать эту пикантную новость. Какими колоритными подробностями обрастет этот анекдот, а главное, как на нее будут смотреть во время праздника.

– Это вы с Владом проникли в подземелье? – напрямую спросил Вайес.

– Да, – честно ответила Дея.

– Я осмелюсь спросить, зачем он вас туда водил? – проговорил Вайес, и Дея отмолила, что голос его дрогнул.

– Он показывал мне темницу своей матери.

Вайес устало уронил голову в ладони и замер.

– Вы ведь знаете, зачем он меня туда водил, не так ли? – поняла Дея.

– Догадываюсь, – проговорил он, поднимая голову. – Если дела касаются Влада, то ничего нельзя знать наверняка.

Вайес на некоторое время замолчал, глаза его застыли, он ушел в себя, а потом, не меняя отсутствующего выражения лица, заговорил снова.

Глава 4 Соперники

Вот уже третий час кряду Ян гонял замученного Сеслава по площадке, обрушивая на того беспорядочные удары меча. Сеслав неплохо владел оружием, к тому же, был ловким, быстрым и выносливым, но даже несмотря на все эти достоинства, он изрядно вымотался и стал пропускать удары. В Яна же, казалось, вселилось сто буйволов, он носился по площадке с ошалевшими глазами и, не зная усталости, наносил один удар за другим, уже переставая помнить о том, что бой тренировочный. Когда он чуть было не оттяпал другу руку, навалившись на него всем своим не дюжим весом, парень не выдержал и вдарил, вопреки правилам, напарнику по морде.

– Слушай, Ян, – возмутился он, – если у тебя что-то случилось, лучше отправиться в «Пьяного быка» и поговорить по душам, а не бестолково махать мечом, пытаясь зарубить лучшего друга.

– Извини, – буркнул тот, отшвыривая меч в сторону. – Я, и правда, не совсем в порядке.

Сеслав поднял меч друга и, вдев его в ножны, повел Яна в город. Когда ребята вышли на тракт, до их слуха донеслись голоса, которые Ян тут же узнал. Поспешив на звук ругани, он добежал до боярышника и выглянув из-за кустарника, замер. То, что открылось взору Яна, поражало не меньше электрического тока. Всегда спокойная и сдержанная Дея кидалась на ненавистного Веда, как заправский боксер. Повалив его на землю, она нещадно колотила своими маленькими кулачками по тощей груди Влада. Тот же стоически принимал удары, даже не пытаясь защищаться.

Кровь я жилах Яна вскипела почти мгновенно, и не подсуетись Сеслав, который чуть не волоком утащил парня в кусты, он мог бы наделать глупостей.

Укрытие были довольно далеко, и Ян не мог расслышать, о чем конкретно говорили Вед и его подруга, но судя по интонациям, разговор был не из приятных. Наконец, послышался знакомый свист, а за ним и топот удаляющихся копыт. Ян дернулся с места.

– Стой, не ходи! – умолял Сеслав, с опаской глядя на высокую фигуру в черном, стоящую к ним спиной и смотрящую на удаляющуюся девушку. – Пусть он уйдет.

– Почему?

Сеслав покачал головой, поражаясь несообразительности друга.

– Великого и могучего Влада только что побила девчонка! Да это же позор! Ты только представь, как он на тебя озлобится, если узнает, что ты был свидетелем этой красочной сцены.

– Плевать! Ты сиди тут, а я все-таки выясню, что здесь за мексиканские страсти бушуют.

С этими словами Ян решительной походкой направился в сторону Влада, по-прежнему стоящего к нему спиной.

Вед услышал шаги и обернулся, бросив на парня брезгливый взгляд.

– Что у вас тут произошло? – требовательно спросил Ян.

– Да так, – лениво ответил Влад, – повздорили. Не беда, милые бранятся – только тешатся.

Ян почувствовал, как в нем все наливается злостью.

– Дея знает о твоих шашнях с Родмилой. Вряд ли она может считать тебя милым.

– Думаешь, изучил ее, как самого себя?

– Я знаю Дею лучше, чем она сама себя знает. А что о ней известно тебе, кроме того, что ты видишь глазами?!

– А, ну конечно! Такого высокодуховного парня, как ты, привлекли в ней не раскосые глаза и пышные локоны. И уж конечно не очаровательный изгиб тонких ножек, так похожий на символ, олицетворяющий все неизвестное. Тебе на ее нежные прелести вообще плевать. Только неистово бьющееся сердце под шнурованным лифом интересует благородного Сагорта, – потешался Влад.

В ушах у Яна зазвенело, а солнце, казалось, стало жарить с десятикратной силой. Он хотел схватить этого холеного выскочку за грудки и разбить его точеную физиономию собственным лбом.

Откуда, откуда он мог знать об этом женственном изгибе Деиных ножек, что и впрямь походили на пресловутую букву «х»?! Этот ее крошечный изъян (как и все прочие), он, будучи влюбленным, воспринимал как очаровательные, и даже пикантные особенности. Эти самые несовершенные совершенства, так тщательно собираемые им, служили доказательством того, что она не эфемерное сказочное видение, а живая и настоящая. И эти детали всегда принадлежали ему и только ему! А теперь он чувствовал себя обкраденным. У него похитили его тайное сокровище. Деин образ, вызываемый в памяти долгими бессонными ночами, теперь принадлежал еще кому-то.

Пока Ян примерялся, с какой стороны вдарить по физиономии соперника, тот изучающе взирал на него. По непроницаемому лицу Влада нельзя было определить, доволен ли он выходкой? И хоть Ян не верил, что всегда холодный и сдержанный Вед может испытывать какие-то эмоции, сейчас он страстно надеялся, что Дея заставит этого ледышку пережить весь спектр малоприятных чувств.

Наконец, игра в гляделки закончилась и, одарив Яна прощальной, презрительной улыбкой, Влад развернулся, чтобы подозвать своего коня, но в этот момент Ян схватил его за шиворот и, резко развернув, впечатал-таки свой увесистый кулачище прямо в тонкий нос Веда.

По лицу удивленного Влада потекла кровь, и глаза налились неприкрытой ненавистью. На кончиках пальцев замерцало белое свечение, и еще до того, как он успел выкинуть вперед руку, Ян отлетел к кустам, с треском приземлившись на своего притихшего друга.

Влад подошел к распластавшимся на земле парням и, склонившись над Яном, прошипел в самое ухо.

– Она никогда не будет с тобой. Твои старания заполучить ее похожи на жалкие попытки овладеть молнией.

Глава 5 Чего хочет женщина

В трактире ребята изрядно надрались. Как Ян вернулся к себе, он помнил весьма смутно, благо никаких происшествий сегодня не было, и его никто не корил за незапланированный выходной. Хотя, когда они вечером наткнулись на Вайеса и тот, завидев подпирающих друг дружку ребят, пробирающихся в замок с бокового входа, спросил, по какому поводу банкет, Ян думал, что нагоняя не избежать. Но пьяненький Сеслав объяснил Вайесу, что мол, его друг сегодня подрался с Владом. Тогда глава Мрамгора потребовал объяснений, которые незамедлительно и получил. А узнав, что Влад и Дея были сегодня утром недалеко от замка, да еще и повздорили, он, не говоря ни слова, припустил к себе (надо отметить, довольно бодро для свои лет).

Пока Вайес взлетал по мраморной лестнице, поддерживая полы своей накидки, Ян смотрел ему в след и понимал, что происходит нечто очень важное. Правда, эта здравая мысль растворилась в его нетрезвой голове, как только глава Мрамгора скрылся за поворотом. И когда Ян добрался до своих комнат, он уже забыл о столкновении с Вайесом, и думал только о том, как не промазать мимо кровати. Не без труда добравшись нее, он улегся, погружаясь в богатырский, расхрапистый сон. Сеслав приземлился на диване в гостиной и, последовав примеру друга, тут же отключился.

Но сон любителей пива чуток и краток, а потому ребята проснулись, как только рассвело. До завтрака было еще далеко, и они пошли, а точнее поплелись, в хозяйственную часть замка в поисках живительной влаги. Отыскав бочку с дождевой водой, друзья напились и, чувствуя, что больше не в силах передвигаться, пали жертвами физического недомогания прямо подле нее.

Ян понял, что задремал, когда вокруг них началась кокая-то суета. Разлепив припухшие глаза, он увидел с десяток мужиков, суетящихся над огромной телегой, в которую они скидывали различный инвентарь, в основном пилы и топоры.

Он растолкал Сеслава.

– Эй, – обратился он к полусонному другу, – как думаешь, это - подготовка крестьянского восстания?

– Дурак ты, это просто лесорубы, – отозвался Сеслав, зевая.

– На кой леший их так много-то?

– Поди, да спроси, – недовольно отозвался парень и, перевернувшись на другой бок, тут же снова впал в дрему.

Ян пошел разузнать, что тут затевается, и выяснил, что в замок пожаловала сама Белая Госпожа. Пришла просить у Вайеса с десяток лесорубов, чтобы помогли соорудить кострища к празднику. Сейчас, мол, они соберутся и отправятся в Синий лес. Вайес им за эту работу по пять медяков обещал.

Узнав, что Дея в замке, Ян сломя голову побежал в свои комнаты. Наскоро умывшись ледяной водой, он направился к Вайесу в надежде застать ее там. Ян рассчитывал, что в присутствии Верховного Хранителя она не станет набрасываться на него с кулаками, а если ему и достанется, то гораздо меньше, чем Владу.

Но ни Дее, ни Вайеса, в кабинете не оказалось. Тогда Ян побежал в конюшни, решив, что Дея прискакала на кобыле и, если она еще не уехала, у него есть шанс увидеть ее там.

Дорена меланхолично жевала отборное сено, стоя в загончике. Удовлетворенный своим маневром парень вышел на свежий воздух, чувствуя новый приступ дурноты. Он решил подождать подругу неподалеку от конюшен в тени вязов. Но не успел Ян расположиться под раскидистыми деревцами, как за поворотом показалась знакомая фигура в светлом платье и волшебно переливающемся на солнце жемчужном плаще.

Очертания ее перламутрово-огненной красоты растворялись в солнечных лучах, вся она будто светилась, и ослепленный Ян зажмурился. В голове тут же всплыли воспоминания – горячие жадные губы, ее дрожащее тело и требовательные руки. Ян напрягся, не в силах справиться с накатившим желанием. Он поднялся на ноги, закутываясь в плащ, словно ограждая себя от воздействия Деиных чар.

– Привет, Ян, – проговорила она, приближаясь.

– Привет, – Ян покраснел, и вдруг понял, что совершенно не представляет, что сказать.

– Ты меня ждешь?

– Да, я узнал, что тебе нужна помощь в устроительстве праздника, – нашелся он. – Вот решил, что могу тебе пригодиться.

К величайшему удивлению Яна, его драгоценная подруга взяла его под руку и пошла вместе с ним к конюшням.

– Мне просто-напросто нужны лесорубы, – сказала она по дороге. – Думаю, тех, что отобрал для меня Вайес, будет достаточно. Ты же более ценный работник, – она улыбнулась ему своей самой мягкой из улыбок, – твое место в замке, а им придется прожить у меня несколько дней, оборудуя площадку для гуляний. Ты придешь на них?

– Конечно… конечно, приду, – он запнулся. – Дея, я хотел тебе сказать... Я.... В общем, то, что было там, у реки....

– Не надо, Ян, – остановила его девушка.

– Нет, Дея, надо! – настоял Ян. – Я должен быть честен с тобой. Ты была права, когда говорила, что как раньше уже не будет. Я люблю тебя, Дея, и мне всегда будет мало просто дружбы с тобой, – он сглотнул, опуская глаза. – Особенно теперь, когда я знаю, какая ты.

– Я знаю, Ян, знаю, – печально прошептала она. – Извини.

– Ты не можешь просить прощения за то, что вызываешь любовь. Я соглашусь на что угодно! Стану следующей по пятам тенью. Я даже готов принять твою нелюбовь! Моих чувств хватит на нас обоих. Только позволь мне быть рядом, позволь касаться тебя, не таясь, – проговорил он, задыхаясь, и потянулся к ней, прижимая к себе.

Глава 6 Праздник последней луны

Приготовления к празднику шли полным ходом. Занимая главные позиции в Деиной голове, они дарили краткую передышку от мыслей о Владе.

Лес постепенно преображался, там, где проходили со своими топорами и пилами лесорубы, становилось легче дышать, в новообразовавшемся просторе зазвенел летний воздух, зажужжали крохотные пархатели, привнося в эти отмирающие уже места суету жизни. Беспорядочно спутанные сухие ветви настырно цеплялись за здоровые кустарники и деревья, не желая сгинуть с лица земли. Они застилали почву, не давая расти цветам, а поваленных и гниющих деревьев было столько, что во многих частях леса путнику практически некуда было ступить. Прежний удручающий вид запустения и разрухи исчезал на глазах. Прошло только два дня, но вековым стволам уже стало вольнее дышать, и они словно бы расступались, давая солнцу проходить сквозь кроны.

Дея заметила, что с того момента, как она поселилась в лесу, зверей стало будто бы больше, или они просто перестали перемещаться исключительно тайными тропами и, наконец, вышли на свет, самозабвенно шурша в кустах, скача по ветвям и крадясь в кружевной тени деревьев. Такое преображение ласкало ее сердце, врачуя ноющие раны, а наблюдать за Озерными девами, готовящимися к празднику, было настоящим бальзамом, нежно обволакивающим каждую трещинку ее души. Русалки вязали из водорослей тончайшие сарафаны, искусно вплетая в свои наряды жемчужины, мастерили из того же жемчуга невероятные узоры ожерелий и диадем. Они оказались поразительными искусницами, способными как никто другой, малыми средствами подчеркнуть свою прелесть.

И вот настал долгожданный момент – последний день перед праздником. Как только он завершится и солнце спрячется за горизонт, ее красавицы выйдут из вод Лад озера на стройных девичьих ножках, достанут свои арфы, свирели и варганы и пустятся в пляс, сверкая жемчугом и улыбками в свете костров. А спящий весь гот водяной проснется и забьет в свой барабан, сотрясая землю и приводя все озеро в движение.

Проснулась в этот День Дея поздно. «Выспись хорошенько, Госпожа, так как ночь тебя ждет непростая», – наказали ей русалки. Встав далеко за полдень, Дея тут же направилась к озеру проверять работу дровосеков. Бревна для костров уже были сложены на главной поляне, а ко всему этому плотники соорудили и несколько арок, которые полагалось украсить цветочными гирляндами. Божена, помнится, говорила про ритуал для новобрачных. Им следовало заходить в воду через такую арку, и если парень продержится под водой нужное время, то и выходить через нее.

Озерные девы расселись на берегу и шумно переговариваясь, плели себе косы, укладывая их в замысловатые прически, некоторые, правда, предпочли оставить волосы ниспадающими на плечи. Дея увидела среди них Божену, она колдовала над прической Омеллы.

– Госпожа, – позвала старшая из дев, – нам нужны цветы. Тех, что растут здесь, на гирлянды не хватит, к тому ж не хотелось бы разорять место, где будет проходить праздник. Ты принеси, а мы уж быстренько с ними справимся.

– Хорошо, – сказала Дея и свистнула Дорену, которая чудесным образом всегда паслась поблизости от нее.

За цветами она решила отправиться в несколько мест, чтобы гирлянды получились разнообразными. У ручья, где всегда паслись оставшиеся лани, Дея набрала семицветов и ромашек, с поляны у Отца леса привезла синеглазок, диких лилий и колокольчиков, а на вершине кручи она добыла для своих сестер сам лик луны, который должен был вобрать в себя лунный свет и засиять в ночном мраке серебром. Этих драгоценных цветов Дея сорвала ровно столько, сколько было арок, по одному в центральный венец. Вернувшись, она отдала цветы русалкам, и те с жадностью набросились на них. Заработали тонкие пальчики, и вскоре Дея увидела десятки прекрасных гирлянд, которые ей предстояло развесить.

К обеду прикатило три телеги, доверху груженые разной снедью и бочками с элем и сидром. Плотники уже доколачивали последние столы и принялись тягать содержимое, расставляя его в случайном порядке. А к Дее, тем временем, подошел возница.

– Господин передает вам вот это, – сказал он, кланяясь, и протягивая девушке сверток.

– Передай Господину мою благодарность и скажи, что я жду его сегодня на праздник, – потом она лучезарно улыбнулась и добавила. – Как и всех желающих насладиться нашим обществом.

Возница засмущался и, поклонившись, отбыл, громыхая пустыми телегами.

Развернув сверток, Дея только покачала головой, не в силах сдержать улыбки. В нем была жемчужная диадема – очередной подарок Вайеса. Дея повернулась к русалкам и приложила подарок к голове. Восторженный возглас дев не заставил себя ждать. Все, как одна, нахваливали подарок, уверяя, что Госпожа будет прекрасна в платье из водорослей и своих украшениях. Дея пыталась деликатно отказаться от этого щедрого подарка, но русалки убедили ее, что в таком наряде ей будет гораздо комфортнее спускаться с ними под воду.

– Представь, во что превратится твой шелковый наряд, когда ты выйдешь на поверхность, – убеждали ее сестры.

И в памяти услужливо всплыл ее первый проход через водную преграду замка. Пришлось согласиться. А чтобы волосы не свисали мокрыми сосульками, их ей тоже заплели в сложную прическу из множества косичек. Таким образом, от своих подопечных Госпожа Синего леса отличалась только плащом хранителя, да царственной диадемой.

Но вот, все приготовления подошли к концу. Нарядные русалки до времени притаились под водой, животные стянулись к озеру и сомкнулись кольцом вокруг него. Четыре дровосека ждали подле сложенных бревен, готовые поджечь их по команде Госпожи, а сама Дея в облачении Хранителя и сопровождаемая серебристой ланью, стояла на широком плоту в центре озера, усеянного дикими лилиями. Луна пряталась в облаках и единственным источником света в лесу сейчас были солнвейсы, которые бережно хранили последние дни накопленный свет, чтобы подарить его гостям на праздник Последней луны.

Глава 7 Подарок Яна

Первопроходцы еще не достигли своей цели, а лес уже полнился вереницами светящихся маячков. Они, как пунктиры, оповещали жителей леса, с какой стороны идут люди, а шли они уже отовсюду, стекаясь к мерцающей водной глади.

Полночь приближалась. Лес замер в нетерпении, ни ветерка, ни шуршания не было слышно в этом напряженном ожидании. И вот, когда у берега скопилось уже достаточно народу, из-под водной толщи грянул барабан водяного, извещая о полуночи. Он сотрясал воды так, что Дея с трудом удерживала равновесие на своем плоту, но все же, смогла совершить ритуал. Воздев руки к небу, она прокричала:

– Покажи нам свой лик, хозяйка ночных небес! Одари своих детей благословенным светом и пусть исполнится воля твоя!

Воды снова сотряслись от барабанной дроби и облака стали медленно расступаться, постепенно открывая полный диск луны. Когда она показалась целиком, все озеро замерцало сказочным блеском – усеянное жемчугом дно отражало лунный свет, придавая поверхности вод зеркальный блеск.

Не прошло и пяти минут, как из воды повылуплялись головки Озерных дев. Они подплыли к своей Госпоже и устремили ее плот к берегу. Дея подала знак дровосекам, и они стали поджигать облитые маслом поленья. Те вспыхивали, разнося по берегу жар и красноватый свет, а когда костры разгорелись, на берег уже вышла и сама Госпожа Синего леса.

– Мы приветствуем вас на нашем празднике Последней луны! – обратилась Дея к разинувшей рты толпе, в которой преобладали мужчины. – Благодарим, что вы откликнулись. Да начнется же празднество! – Дея вскинула руки и к берегу стали подплывать ее сестры.

Женственные и легкие, грациозные и лучащиеся счастьем, они выходили в своих ажурных, полупрозрачных платьях. Одни шли налегке, другие несли в руках музыкальные инструменты. Когда все они покинули озеро, из-под воды снова послышались удары, но на сей раз это была не короткая барабанная дробь, а ритм, который тут же поддержали русалки. Помпезная и распространяющаяся на многие версты музыка зазвучала, как гром.

Те русалки, что были налегке, сорвались с места и пустились в безудержный пляс, рисуя своими мелькающими силуэтами сказ о чуде, пришедший из самих озерных недр. Они сходились и расходились, образовывая немыслимой сложности фигуры, кружились и порхали тенями на фоне возвышающихся костров. Гибкие, плавные и околдовывающие, они притягивали взгляды, манили, чаровали.

Вскоре не осталось ни одного праздно шатающегося человека, все были поглощены весельем, в котором Озерные девы знали толк. Они звонко смеялись и манили белоснежными ручками, кружили молодых и теряющих головы парней в танце и пели. Пели они много и сладостно, от их голосов замирало сердце, хотелось слушать их бесконечно. Даже самой Дее показалось, что сегодня они поют особенно проникновенно.

– Вы вдохнули в них жизнь, – послышался за спиной Деи голос Вайеса. – Я никогда прежде не видел их такими. Ваша сила передается и им. Боюсь, скоро у нас не останется женихов для обычных девушек, все захотят себе в жены Озерную деву. – Вайес рассмеялся, впервые с того дня, когда был у Деи.

– Их осталось не так много, вы же видите, – сказала она, смотря на своих прелестниц, улыбаясь и утирая слезы умиления. – Они так счастливы.

– Да, и это ваша заслуга. Этот праздник никогда не был таким... м-м-м... грандиозным.

– Ну, это-то как раз ваша заслуга. Я не смогла бы организовать такое угощение. Мы, наверное, разорили замковые погреба.

– Нет, что вы, – отмахнулся Вайес. – Я заказал все это у фермеров заранее, так что и наши закрома не разорены, и они в накладе не остались.

– Благодарю вас, Вайес, за все это, – она обвела рукой столы, усеянные яствами. – И за это, – добавила Дея, проводя рукой по диадеме.

– Глупости, вы подарили мне жизнь сына, я перед вами в неоплатном долгу.

При упоминании о Владе Дея потупилась. Что с ней будет, когда суета празднеств закончится, и она снова увидит его? Как отреагирует ее сердце? Прикажет снова накинуться с кулаками или опять начнет таять, как сливочное масло на солнце?

От этих мыслей ее оторвало видение. В небе мелькнула светлая точка, но не успела Дея разглядеть, что это было, как точка эта спряталась в кроне деревьев. Через минуту озадаченная девушка поняла, что это - не видение – это Маюн приближается к Лад озеру.

Завидев Страж-птицу, толпа расступилась, давая Сагорту возможность приземлиться. Любимец публики прибыл на мероприятие, как всегда, эффектно. Облаченный в церемониальный плащ и традиционный костюм Сагорта, Ян спрыгнул с Маюн и, неся в руках что-то трепещуще-алое, направился к Дее.

– Ты немного опоздал, мой друг, – укорил его Вайес. – Начало было фееричным.

– Да, и я проклинаю себя за то, что пропустил его, но я искал это. – Он протянул Дее алый цветок и, приземляясь на одно колено, добавил, – прими его, Госпожа моего сердца.

– Что это? – удивилась Дея, принимая подарок.

– Да это же пасть дракона! – воскликнул Вайес. – Где ты его добыл?!

– За сотню верст отсюда. Я прознал, что у подножья кровавой горы они еще сохранились и решил, что если мне удастся сорвать хотя бы один, у Деи появится настоящая флористическая пиранья.

– Как ты отбился от зверюг, что охраняют их?

– Мне друг помог, – отозвался Ян, подзывая Сеслава.

Глава 8 Молодожёны

Они вернулись к празднующим, и навстречу Дее тут же устремилась тонкая фигурка с развивающимися косичками, за ней шел темноволосый и хорошо знакомый Дее парень.

– Госпожа, – обратилась к ней девушка, склоняясь на одно колено, парень тут же последовал ее примеру. – Мы просим тебя о благословении.

– Встань, Омелла, и ты, Сеслав, тоже, – попросила Дея. – Это честь для меня. Вы будете первой благословенной парой за семнадцать лет. Идемте же скорей, – проговорила она воодушевленно и устремилась к аркам.

Завидев первую пару, совершающую ритуал, арфистки, а за ними и другие музыканты, смолкли. Омелла подвела Сеслава к кромке воды и успокаивающе погладила по руке. Дея и Ян следовали за ними.

– Боишься? – спросила Дея у парня.

– Нет, – ответил тот, смотря на Омеллу улыбаясь.

Улыбка это была сиянием беспредельного обожания и воскресила в памяти Деи холодный образ Влада, который по ее мнению, уже никогда не посмотрит на нее вот так: чисто, открыто, незатейливо-преданно.

Пара ступила в арку, держась за руки, и не успела Дея понять, что все происходит взаправду, как воды над их головами сомкнулись, оставляя лишь след их присутствия в мерном покачивании.

Послышалась барабанная дробь. Дея непроизвольно схватила Яна за руку и сжимала ее все сильнее, пока водяной отсчитывал время, будоража озерное дно и сердца всех присутствующих.

Наконец, дробь смолкла. Лес и его гости сделали вдох, но не спешили с выдохом – ожидали чуда. Еще мгновение и из воды вынырнул Сеслав, жадно хватая ртом воздух, а следом за ним и Омелла.

– Получилось! Получилось! – орал радостный парень.

Пара вышла на берег и на них обрушилась ликующая толпа. Выкрикивали поздравления, рассыпались в комплиментах перед Омеллой, восторгались смелостью Сеслава, желали долгих лет счастья и пополнения, в общем, всего того, что в таких случаях обычно желают. Парочка была на вершине счастья и прилюдно целовалась, дразня всех вокруг.

Дея смотрела на все это, не скрывая слез радости. Все ее старания, сомнения и труды, наконец, дали свои плоды. Люди пришли, они поверили, а теперь, благодаря этим молодым, появятся и другие смельчаки. А к концу недели ее лес наводнят толпы влюбленных юнцов, и ее Озерные девы, наконец, сменят свои заунывные, полные печали песни на томные и блаженные. Берег, как прежде, будет заставлен лодочками, на которых счастливые влюбленные будут кататься до прихода новой луны.

Дея вскинула руки, призывая всех к тишине.

– Сеслав! – обратилась она к Сагорту. – Ты показал свою отвагу и доказал любовь. Я признаю тебя достойным моей Озерной девы. Подойдите, мои дорогие, если желаете получить благословение, – проговорила она, протягивая к ним свои руки.

Омелла бросилась к своей Госпоже, Сеслав не отставал, и Дея, обняв их обоих, подтолкнула к воде. Как только все трое спустились вниз, зазвучал гимн Синего леса, величественный и грозный. Омелла поспешно увлекла своего жениха на дно, а Дея вытащила из волос ленту и, связав ею запястья молодых, вложила каждому по жемчужине, которые они потом повесят друг другу на шею.

Церемония длилась не долго, и когда новоблагословенные вынырнули, гимн все еще играл. Они дослушали его, стоя в арке и держась за руки. Чистые, нежные, влюбленные. Сеслав взял жену на руки и, усадив на своего волка, умчался с нею в глушь леса.

Гуляли до восхода солнца, сидя под конец у догорающего костра, пьяные и утомленные, но невероятно счастливые. В эту первую ночь было еще трое смельчаков, что решились нырнуть, а одна из пар даже попросила о благословении. Дею поразила такая поспешность, но отказать она не могла, потому что просящей оказалась Лея.

Повинуясь всеобщему разгульному настроению, горожане и жители ближайших деревень спешили в лес, чтобы приобщиться к гуляниям. Разговоры о заводных и даже разнузданных танцах русалок, небывалом размахе праздника, угощениях и волшебном украшении леса расходились со скоростью света, и это привлекало не только отъявленных романтиков, но и любопытных девиц, наслышанных о способностях Озерных дев обольщать с первого взгляда. Привлек праздник и уже знакомую Дее молодую торговку.

Шла третья ночь гуляний. Хранительница стояла на возвышении, которое устроили ей плотники, чтобы она могла лучше наблюдать за тем, как проходит действо. Ян улетел на еженощную разведку уже почти два часа назад и должен был давно вернуться. Дея из последних сил отгоняла назойливое, тревожное чувство, готовое лишить ее самообладания, когда, наконец, увидела в толпе знакомую фигуру.

Он шел своей выдающейся походкой, будто гвозди сапогами заколачивал, высокий, могучий, прямой, как копье. Рядом семенила Ждана в своих белых кудряшках. Она что-то щебетала, пытаясь дотянуться до его уха, а Ян слегка наклонял к ней голову.

Дея была так поглощена зрелищем, что не заметила, как на возвышение взошла Лея, подходя к ней со спины.

– Госпожа, ты должна смириться с тем, что он уже не мальчик, да и ты отнюдь не ребенок, – раздался за ее спиной хрипловатый голос Озерной девы. – Она - милая девушка, и по правде сказать, подходит ему. Но ей никогда не занять в его сердце твоего места. Ты должна понимать, придет время, когда все-таки нужно будет сделать выбор – дать ему желаемое или отпустить.

Дея медленно развернулась к Лее.

Глава 9 Непреодолимая сила

Вот уже четыре ночи Ян проводил рядом с Деей, они с Маюн на время праздников поселились в лесу. Вайес сделал Яну и Сеславу настоящий подарок, отправив их следить за порядком в сам лес.

Дея отдала в распоряжение друга свой диван в гостиной, и хотя он был для него маловат, Ян не жаловался. Он старался не оставлять подругу одну надолго. Впрочем, за эти пять дней и четыре ночи она ни на минуту одна и не оставалась. Но Яна тревожили не внезапные вторжения или приход Ихаиля, он опасался Влада.

«Кто его психа знает? – думал он. – Заявится еще и, воспользовавшись общим амурным настроением, запудрит Дее голову своими вычурными манерами. Расфуфыренный хлыщ!»

Почему Ян считал Влада расфуфыренным хлыщем, он и сам не знал, наверное, тут сыграла свою роль неординарная внешность Веда. Так, или иначе, Яна в сопернике раздражало буквально все, а в особенности то, что им увлеклась его Дея. Он ловил себя на мысли, что всматриваясь в толпу, выискивает знакомую фигуру в черном. Вместо того, чтобы высматривать потенциальных дебоширов, он искал объект, способный навредить лично ему.

Когда пятая ночь уже растворялась в нежном утреннем свете, русалки приняли свой обычный облик, и гости практически разошлись, Ян узрел-таки на противоположном берегу темное пятно ведовской накидки. Решив, что это оживают его страхи, он помотал головой и, выбросив видение из головы, повел утомленную Дею к дому.

Сегодняшняя ночь получилась особенно трогательной. Хозяйке леса пришлось аж восемь раз спускаться под воду, чтобы провести ритуал и сейчас она шла и пересказывала Яну эти волнительные моменты.

Он понимал, что лучшей возможности заполучить Дею ему может и не представится. Осталось всего две ночи, после которых романтический флер начнет постепенно развеиваться. Дея снова погрузится в свои рутинные обязанности Хранителя, его отзовут в замок и меж ними опять появится отчужденность, мучающая его уже много недель.

Он колебался, боясь нарушить ту стройность и созвучность, что образовалась меж ними за эти пять ночей. Ему требовался подстегивающий стимул, и он возник, как боль после падения. Этот стимул стоял на вершине небольшого холма, что возвышался за Деиным домом. Темная фигура Влада нечетко, но все же читалась в утреннем молочном мареве. Он наблюдал.

Действовать. Немедленно, не раздумывая, пока она его не заметила, а там - будь что будет, решил Ян и резко развернув Дею спиной к холму, обрушил на нее весь свой пыл.

Сначала ничего не произошло, девушка просто замерла в нерешительности. Правда, придя в себя, она попыталась высвободиться из объятий, но бросив короткий и требовательный взгляд на друга, увидела, что у того в глазах уже полыхает пурпурное солнце желания. Толи это пламя перекинулось и на нее, толи пять лирических ночей сделали свое дело, а только отбивалась она уже как-то неубедительно, скорее по инерции.

Разгорячившийся Ян смял своим решительным натиском ее слабую оборону. Он яростно целовал Дею, вжимаясь в ее тело, будто хотел пройти сквозь него. Беспорядочно шарил руками по плащу в поисках лазейки, а когда его руки нащупали ее живот под тонким платьем, дыхание парня сорвалось на хрип.

Дея тоже дышала часто, порывисто, словно задыхалась от собственной агонии. Ее тонкие и ловкие пальцы нашли застежку плаща, и когда тот упал на землю, Яна охватила эйфория. Он подхватил Дею на руки и чуть не бегом кинулся к дому.

Взлетев на второй этаж, он ногой открыл дверь в спальню и опустил свое сокровище на кровать. Переводя дыхание, Ян стал расстегивать рубаху, затем шнуровку на кожаных штанах, мимоходом сбросил ботинки. Дея смирно лежала на постели, изучая его горящими, шальными глазами. Он стянул штаны и, оставшись в одной расстегнутой рубахе, приблизился к ней, касаясь тонкого вязаного одеяния.

Дея, казалось, ждала с нетерпением этого прикосновения, тело ее дрогнуло и потянулось к Яну. Он же, не веря в реальность происходящего, осторожно и мучительно медленно провел ладонями по ее ногам, приподнимая подол.

– Ян… – прошептала Дея, когда он приподнял ее, чтобы снять подарок русалок.

Парень приложил палец к Деиным губам и опустил ее на кровать, подводя свои руки под ее поясницу. Она была словно куколка, хрупкая и тонкая спина Деи целиком умещалась на его ладонях.

Ян уловил оттенок нерешительности в ее взгляде, а затем ощутил, как напряглись ее плотно сдвинутые ноги. Он надавил на них коленом, но Дея не спешила расслабляться, ее сковало, словно примороженную инеем реку. Тогда Ян провел рукою по ее лицу, посмотрел в глаза, в ее драгоценные, подернутые туманом желания глаза и вклинил свое колено меж ее ног, разводя их будто врата в новый мир.

– Ян… – снова позвала Дея, пытаясь остановить друга, но он не отреагировал на ее мольбу, им уже полностью овладела уверенность в том, что Дея должна принадлежать именно ему и именно сейчас.

И он взял ее, взял, как ему казалось, всю без остатка. Его разгоряченная плоть мягко и в то же время уверенно прошла все преграды, окунаясь во влажное блаженство плотских чудес.

Первый Деин стон Ян почти не расслышал, собственные ощущения взорвались во всем его теле, будто сотни петард. Его накрыло волной дикого, животного азарта и он, как гончая, понесся за еще большим наслаждением. Впервые в жизни Ян ощущал беспредельную власть тела над разумом, впервые в жизни он так тотально и безоглядно отдавался своему желанию.

Глава 10 Пламя высшего порядка.

Густые сумерки уже просочились в мрачное поместье Кариев, погружая комнату с красными обоями во мрак. Призрачно белеющая в темноте фигура пошевелились, свесила с кровати ноги.

– Проснулась, наконец? – спросил Влад, стоявший у распахнутого окна.

– Если ты чего-то еще хотел, мог бы и разбудить, – пропел тонкий мелодичный голосок.

– Дура ты, Ула, – проговорил Вед, задумчиво глядя в окно.

Голая девица с излишне нарумяненными щеками обиженно уставилась на него.

– В тебе столько жизненной энергии, а ты так вульгарно ее растрачиваешь, – пояснил Влад, словно мог видеть лицо девушки. – Глупости это.

– Эти глупости сделали меня богатой и желанной для многих, очень многих. Даже ты вот не смог мне отказать.

– От тебя разве отвяжешься? – усмехнулся он.

Девица встала и, подойдя к нему, обвила свои умелые руки вокруг его бедер, но Влад брезгливо отбросил их.

– Достаточно, Ула, – огрызнулся он. – Я не в настроении.

– Какой-то ты уж больно мрачный, Влад.

– Это мое перманентное состояние.

– Не-е-ет, мой сладенький, я тебя за десять лет не часто таким видела.

– Ты меня любым видишь не часто, слава твоей занятости.

Ула кокетливо поиграла с занавеской, прислоняясь к подоконнику.

– Расскажи мне о своей красотке, – попросила она. – Весь город только и говорит о том, что мраморный Влад ни с того ни с сего решил вдруг новую Хранительницу выгораживать. За что ее, кстати, народ-то невзлюбил? – она лукаво улыбнулась, а ее взгляд говорил, что от нее бесполезно прятаться. – Я уж думала, что мой единственный друг так и будет до скончания времен утолять голод с помощью этой трески!

– Трески? – Влад непроизвольно улыбнулся.

– Как еще назвать твою пресную добродетельную ведьму.

Влад устало вздохнул.

– Ула, ты получила, что хотела?

Девушка закивала, растягивая сладострастный рот в широкой и довольной улыбке.

– А теперь будь другом, отстань.

– А твоя зазноба, видимо, моим мастерством похвастаться не может, – провоцировала девица, желающая во что бы то ни стало выпытать интересующие ее подробности.

Влад покачал головой, понимая, что поддается на провокацию, но от Улы так просто отделаться было невозможно, и он это прекрасно знал. Она была его единственным другом среди людей. Еще в ученические годы он заметил в этой простой с виду крестьянской девки азарт и любовь к жизни. Она хотела попробовать все, испытать себя на прочность, ее подстегивали амбиции, и он немного помог непоседливой девчушке встать на ноги. Просто дал ей денег, когда она осиротела. Девчонка купила себе приличное платье, повозку и чахлого конька, а затем уехала. Вернулась она через три года, в собственной коляске с запряженной в нее породистой тройкой.

Влад ничего не имел против ее профессии, каждый живет согласно своим талантам. Вот только у Улы их было гораздо больше, чем у простой крестьянской девчонки и Влада немного огорчало, что она их так бездарно использует.

– Твоим мастерством вообще мало кто может похвастаться, – ответил он, – Но в том то и разница между вами. Ты знаешь, как привлечь внимание, возбудить интерес, вызвать желание. Ты прикладываешь много усилий, чтобы нравиться, старательно притягиваешь взгляды, очаровываешь, твое внимание никогда не дремлет, высматривая новую жертву, в то время как она не прилагает вообще никаких усилий для того, чтобы заставлять думать о себе.

– Ну и зря, – хмыкнула Ула.

– Ее юная чувственность светится пламенем высшего порядка, – с надрывом произнес Влад, уставившись на луну. – Она не выпячивает этот свет, не стремится демонстрировать себя всем и каждому. Лишние обожатели ей ни к чему. Она знает – тот, кто достоин коснуться этого пламени, итак разглядит в ней его отсветы, а точнее почувствует.

– Намекаешь, что я окружаю себя мусором?

Влад пожал плечами, подошел к постели и, набрасывая халат, сказал:

– Ванная в твоем распоряжении, но только после меня.

– Ты уходишь?

– Да.

– Когда вернешься?

– Не знаю, но надеюсь, к этому моменту ты уже найдешь себе новую жертву.

– Какова она, Влад? – спросила девушка, когда Вед был уже у дверей. – Какова на вкус? Она как... – Ула замолчала, встретив его темнеющий взгляд. – Ты не был с нею, – догадалась она.

– Не твое дело, – раздраженно выплюнул Влад.

Но девушка уже не могла остановиться.

– Она не заводит тебя или может, ты хочешь ее сердце, а не тело? В чем причина, Влад? Я точно не поверю, что ты боялся разочаровать ее. Кто угодно, только не ты.

– Умила, – протянул Вед предупреждающим тоном и пальцы его заискрились. – Если ты не уймешь свое любопытство, я оставлю тебя без ванны, не смотря на наше многолетнее знакомство!

– Ты боишься не ее, а себя, – не унималась приставучая подруга. – Боишься, что если сблизишься с ней, то уже точно не сможешь себя контролировать. Ты не хочешь брать ее тело, пока не завладеешь сердцем, – предположила Ула.

Глава 11 Жестокие игры

Вот уже несколько месяцев Влад находился в одурманивающем, мутном тумане собственных вожделений – чувств давно забытых, запрятанных в столь надежные и глубокие закрома его памяти, что казалось, они уже никогда не должны были его потревожить. Но они выбирались из своего длительного заточения, жадные и голодные, готовые сожрать его без остатка. И чем недоступней становился объект его желаний, тем настойчивей его донимали мысли о заполучении его любой ценой. Дея разбудила его демонов страсти, и теперь в его межреберном пространстве беспрестанно скребли их когтистые лапы.

Пять ночей он провел в ее лесу, наблюдая издалека, оставаясь не замеченным (почти незамеченным). Лес пропустил Влада, не проявив к нему никакого особого интереса, как, впрочем, и прежде. Это обстоятельство позволило ему надеяться на то, что Дея каким-то удивительным образом умудрилась скрыть от своих подопечных виновника всех их бед.

Почему она так поступила, Влад не знал, но полагал, что не только особое отношение Госпожи к его скромной персоне подвигло ее на такую скрытность. Было здесь что-то еще, не могло не быть, не так проста его избранница, чтобы руководствоваться только чувствами.

В эту последнюю – шестую ночь Влад рискнул подобраться ближе, ему хотелось рассмотреть свою красавицу, он истосковался по ее румяной красоте.

Она выглядела изможденной, и все же, улыбка практически не сходила с ее губ, а этот раздражающий его верзила постоянно крутился подле нее. Но самое омерзительное, что в них появилось нечто новое, неуловимое. Влад не мог не признать, что они стали невыносимо гармоничны в своем замкнутом круге взаимного трепета друг перед другом. Казалось, все происходящее было лишь декорацией вокруг Деи и Яна. Они же плыли тихие, как призраки в этом пространстве вожделения и похоти, принадлежащие только друг другу, чистые и не замаранные суровой реальностью.

Каждый взгляд Деи, брошенный на Яна, обжигал Владу сердце, и им все больше и больше завладевали удушливые, черные мысли. Но он терпеливо ждал, когда Ян отлипнет от своего цветка и умчится вместе со Страж-птицей, оставив Дею в его распоряжение на целый час. И вот, этот долгожданный миг настал.

Она стояла в окружении Озерных дев, шумно рассказывающих ей о любовных приключениях, когда Влад подошел своей легкой крадущейся походкой хищника.

– Приветствую вас, Госпожа, – обратился он к Дее, вырастая перед ней во весь свой непозволительный рост.

Его появление встревожило всех присутствующих. Дея подала сигнал русалкам, и они тут же разбежались.

– Феноменальная наглость, – выдавила она, вонзая в него мрачный, граничащий с ненавистью взгляд.

– Это единственное, что придает мне сил.

– Что тебе нужно?

– Хотел увидеть тебя… – он запнулся, – вблизи.

– Посмотрел?

– Да, но я мечтал не только об этом.

– Чего еще ты от меня хочешь? – спросила она устало.

– Тебя саму хочу.

– Что именно из того что во мне есть, ты хотел бы получить? – издевательски спросила Дея.

– Все.

– Слишком много, не унесешь.

Владу хотелось пробить ее непроницаемый кокон отчужденности, но Дея даже не смотрела на него. Отвечая на его вопросы, она продолжала наблюдать за танцующими у костра русалками.

– Дея, я мог бы попытаться смириться с тем, что ты ненавидишь меня, но перестать желать тебя я не в силах, – признался он.

Госпожа Синего леса, наконец, посмотрела на него долгим, изучающим взглядом. И была в ней в этот миг неуловимая раздвоенность – она одновременно олицетворяла и любопытного ребенка, и молодую роковую женщину.

– Что может доставить тебе наслаждение, Дея? – неожиданно для себя спросил Влад.

– Боль, – прошептала она, съедая его глазами. – Твоя боль, Влад!

Он отпрянул, глотая ртом воздух. Ее глаза смеялись, словно говорили, – «ты хотел меня всю? Ну, так получай».

Справившись с минутным потрясением, Влад подошел настолько близко, что ее дыхание колыхнуло его волосы. С силой сжал ее плечи.

– Скучный здесь живет народец, – прошептал он, смотря на нее в упор, – ни святости, ни лютости. Ты сияешь звездой среди этого сброда. Я ждал тебя, как спасение от чувственного застоя, Дея.

– Тебе нравятся страдания?

– Нет, но тем интересней будет наша игра. Какие в ней правила, моя красавица?

– Никаких правил, Влад, все будет спонтанно и взаправду.

– Что ж, надеюсь, мы выживем и не лишимся рассудка.

Глава 12 Начало игры

Неутомимый Ян безжалостно лишал Дею сна. Разоруженная собственной готовностью к близости, она не могла уклониться от его натисков. И когда ей казалось, что она вот-вот растворится в этой животной чувственности, в этой их молодой неистовости, что походила на деградацию, пришел тот, чей образ был одной сплошной провокацией. И теперь, взлелеянный в девичьих мечтах мираж, вновь и вновь вставал перед ней непрошеным гостем. Кульминацией этого наваждения стал момент близости с Яном, во время которого она представляла Влада.

Дея поняла, что все эти перипетии сломали-таки ее моральный хребет. Она действительно страстно желала еще раз увидеть в глазах Веда боль – ту боль, что сочилась из него, когда он пришел к ней на праздник. Эта его мука была бальзамом для ее души, сладким медом, сильнейшим возбудителем. Когда Дея сближалась в ту ночь с Яном, она возрождала в памяти изуродованные агонией черные глаза и разгоралась еще сильнее.

Его страдания стали пищей для нее. Без них Дея чувствовала себя неполной, обделенной, неотомщенной, и все, чего она теперь хотела – это обречь его на еще большие мучения. О том, что отомстив Владу, она навредит и его отцу, Дея не думала, ей теперь было все равно.

И возможно все могло бы образумиться, приди к ней Вед и поговори по душам, но он не приходил. Он выпал из поля ее зрения, как выпадает промчавшийся мимо сокол. И это усиливало степень ее помешательства.

В конце концов, желание причинить Веду боль переросло в параною. Казалось, оно текло в Деиных жилах вместо крови, разрушая хрупкую скорлупку, за которой пряталась в полном своем многоцветии ее противоречивая суть. И в этом ядовитом отваре желчи Дея варилась до тех пор, пока в ее голове не созрел план, который она вознамерилась превратить в жизнь во что бы то ни стало. Это-то решение и сделалось отправной точкой ее нарастающего безумия, в котором обрывки и случайные картины замысла волочились теперь за каждой ее мыслью.

Когда Дея отшлифовала свой план до блеска, не упустив ни одной мельчайшей детали, она решилась открыться самому чистому и доверенному, непогрешимому и всепринимающему Отцу леса. В одну из ясных лунных ночей, томимая жаждой исповеди, она тихонько выскользнула из дому и направилась к заветной поляне – маленькому цветастому подиуму, что напоминал ей театральную сцену.

Вокруг царственного платана потоками струилось холодное свечение, цветы сложили свои хрупкие лепестки, листва не колыхалась – лес спал. Она подошла к огромному дереву и обняла его, прижимаясь щекой к шероховатой коре.

– Что стряслось, Госпожа, – раздался у нее в голове родной голос.

– Я должна покинуть вас на какое-то время, – ответила она. – Меня ждет опасное и непредсказуемое мероприятие, и я боюсь, что оно может стать последним в моей жизни. Но я должна решиться на него.

– Раз должна, значит действуй, Госпожа, лес будет ждать.

– Но что же случится со всеми вами, если я не вернусь?

– Ответ ты и сама знаешь, – печально ответил Отец леса.

Дея простояла на посеребренной лунным светом поляне до утра. Она плакала, улыбалась чему-то, снова плакала, потом поцеловала шершавую кору и побрела в дом.

Зажатая в тиски собственной одержимости, до этой ночи она еще пыталась сопротивляться своему внутреннему возгоранию, но теперь Дее было очевидно – она поставит на кон все, что угодно, лишь бы разыграть свой гамбит.

Не задерживаясь ни секунды в гостиной, она направилась в спальню. Ян спал, уткнувшись лицом в ее сорочку. Дею трогало его щенячье обожание и легкий налет фетишизма, но она уже начинала понимать, что сила Яна велика и, не смотря на его любовь, она ломает ее. Проникая в нее, словно вирус, он заражал своей жаждой жизни и могучей, животной неистовостью.

Она ненавидела себя за слабость и за нечестность по отношению к Яну. Он принимал ее безотказность за любовь, она же видела истинную суть этой юношеской невоздержанности. Но всего раз, ощутив безвольную негу в его объятиях, Дея уже не могла противиться его воле.

Раздевшись, она легла рядом с ним. Ян тихонько сопел, по-детски приоткрыв рот. Он был безмятежен и счастлив в своем неведении. Дея легонько погладила его по щеке, он дернулся и открыл глаза.

– Ты пришла, – протянул он сонно.

Дея посмотрела на его улыбку и ей захотелось еще раз испытать тот невероятный полет, что был неотъемлемой частью их близости. Кто знает, чем закончится ее сумасбродная идея? Может, она видит его в последний раз, так пусть он будет незабываемым. Она скользнула к нему юркой лаской, и Ян, обладающий невероятной способностью улавливать ее настроения, мгновенно отреагировал.

В эту ночь она была с ним особенно нежной. Ее томные, обморочные ласки не прекращались, пока бурная энергия молодости била ключом.

Они уснули, когда ночь уже была готова сдаться новому, нарождающемуся дню, а через пару часов пробудились. Яна ждали обязанности Сагорта, а Дее предстояло принятие непростого решения: для того чтобы осуществить задуманный план, она должна была поступиться гордостью и просить помощи у Родмилы. Именно этот последний шаг, на который Дея никак не могла решиться, и оттягивал роковой день.

Пока Ян, насвистывая гимн Багорта, принимал ванну, она сидела на бортике чугунной лохани и расчесывала свои волосы, обдумывая, как ей отыскать дом Ведуньи.

– Все-таки удивительное место наш Багорт, – разглагольствовал Ян, подливая горячей воды в ванну. – Я даже не представляю, что бы с нами было, останься мы там, откуда пришли. Никаких тебе чудес, никаких перспектив, а главное, мы там были абсолютно одни, а здесь… – он мечтательно закрыл глаза и откинулся на спину.

Глава 13 Фарфоровое сердце

Бросаться в пучину действительно сильных чувств осмеливается только не покалеченная до времени юность. Люди, обремененные печальным опытом, остерегаются этих сумасшедших всплесков, способных повредить рассудок. У них уже чересчур отлажено работает механизм самосохранения, не позволяющий ввязаться во что-то более значимое, чем пошлая интрижка. Так они и разрываются между желанием любить и желанием жить, забывая, что любовь - и есть жизнь.

Уйти в работу, погрузиться в новые исследования и ни в коем случае не пускать на порог ни одной девки – вот лучший способ забыться, думал Влад. Он слишком хорошо знал, к чему может привести его неспособность контролировать себя. Ему было доподлинно известно, как легко заблудиться в тумане мечтаний и мраке вожделений. Но неутомимая фантазия услужливо подкидывала все новые и новые видения любострастия. Он терял здравый смысл, напоминая себе мечущегося в загоне жеребца. И эти утомительные грезы разума сводили с ума, а пытка хоть и была воображаемой, становилась несносной.

Влад работал с удвоенной силой, но на поверку ничего путного из этих сублимированных плевков не выходило, что повергало его в еще большее бешенство. Он хотел заставить бурлить и клокотать энергетические потоки по его прихоти, но пока бурлило и клокотало лишь все его естество. А причиной всему был страх. Впервые в жизни мраморный Влад испытал это щекочущее, тормозящее чувство. И все из-за нее – нежной, хрупкой с виду девушки, нарушившей заплесневелые устои законодательств и негласных правил Багорта. Она раскрывалась перед ним, словно розовый бутон, и там – в сердцевине, на бархатной подкладке из пыльцы показалась головка маленького, но хищного дракона. И стоило Владу сунуть нос в этот ароматный бутон, как его тут же опалило пламя ненависти.

Но пугало его не это пламя, а то, что оно ему нравилось. Ему было плевать, что эта своевольная, стихийная девушка может его покалечить. Он хотел ее всю, а более всего ее сердце. О, Ула! Она распознавала такие вещи безошибочно и была абсолютно права в своих догадках. Сердце Деи – вот его истинная страсть. И как бы он ни старался отсрочить свое падение в бездну чувственных недугов, одно ему было известно наверняка – долго он не продержится.

Отец застал его за работой. Влад сотрясал дом энергетическими потоками, которые проходили сквозь него раскатами и завываниями. Несчастное строение содрогалось, и не понятно было, как оно не обрушилось и не похоронило под обломками своего хозяина.

Влад был истощен и мертвецки бледен, волосы свисали сальными патлами, и даже всегдашний цвет на его щеках сошел, оголяя остроту скул.

– Ты должен прекратить эксперименты с этими энергиями, – сказал Вайес вместо приветствия. – Они убивают тебя.

– Меня убивает каждый прожитый день, – неохотно отозвался Влад, даже не удосужившись обернуться. – И поверь, эти эксперименты по сравнению с другими более-менее безобидны.

– Какие еще опыты ты ставишь? – с тревогой спросил Вайес.

– Всегда одни и те же, отец, – лениво проговорил Влад, – над самим собой. Хочу знать, где границы человеческих возможностей.

– Ты постоянно забываешь, что ты не просто человек – ты Вед. – Вайес тяжело вздохнул. – Порой мне кажется, что для тебя границ и впрямь не существует.

– У всего в физическом мире есть границы. Тебе ли об этом не знать, – отозвался Влад и наконец-то повернулся к отцу.

– Так ставь эксперименты на кроликах! – вскричал глава Мрамгора, встретив измученный взгляд сына.

Влад устало кивнул ему, но ничего не ответил.

– Тебя не интересуют другие. Ты всегда был занят изучением только себя самого.

– Что поделать, – пожал он плечами, – лучшую кандидатуру для исследований я пока не нашел.

– А как же Дея? – поинтересовался Вайес, и в этот момент в его глазах заалел злой уголек.

– Ты предлагаешь ставить мои опыты на ней?

– Но можно же обойтись и без практических экспериментов и анализов. Тем более, что ты уже их на ней и так поставил предостаточно, – добавил он тише. – Используй метод наблюдения. Она - достойный объект для изучения.

Брови Веда сошлись, глаза полыхнули огнем, он уселся прямо на землю и, облокотившись о дерево, заговорил:

– Отношения двух людей похожи на взаимодействие диких энергий. Это соитие изменяет их, иногда до неузнаваемости. Но вот пакость – даже в этом совместном опыте нас интересует лишь то, как меняемся мы сами. Увлеченные собственными метаморфозами, мы зачастую оставляем без внимания то, что преображается и наш партнер. Парадокс в том, что когда мы узнаем своего избранника лучше, превращение уже случилось. Я вот думаю, не исчезает ли то, что изначально и привлекло нас? Как думаешь, отец, чем меня Дея зацепила?

– Тем, что еще и не проявилось, и ты это прекрасно знаешь. Слишком много думаешь. Твой разум ни на минуту не дает тебе покоя. Боюсь, как бы он не сыграл с тобой злую шутку.

– Да-а-а, он подшучивает надо мной ежедневно и шуточки его, и впрямь, бывают недобрыми, – Влад криво усмехнулся.

– Почему бы тебе... – Вайес не договорил, вздохнул.

– Что? Стать нормальным, обычным парнем, влюбленным в необыкновенную девушку? Эта роль в нашей мелодраме отведена Яну.

– Может Ян и обычен, но мне кажется, он чаще тебя бывает счастлив.

Глава 14 Безумный день

Весь день в замке царила суматоха. С самого утра по коридорам сновала охрана, которая обычно работала столь аккуратно, что ее практически никто не замечал. Но сегодня мимо Яна пронеслось три десятка караульных и несколько Стражей, а в довершении ко всему, после обеда Ян видел главу Мрамгора в обществе начальника охраны. Оба были не на шутку встревожены, Ян впервые видел Вайеса, неспособного скрывать волнение. И никто ничего толком не мог объяснить. Охранники отмахивались, говоря, что ищут в замке Веда, а какого именно, и сами толком не знают. Сам Вайес даже не сбавил шаг, когда Ян попытался его догнать и расспросить, в чем дело. Верховный Хранитель то ли сделал вид, что не слышит оклика, то ли и впрямь был всецело погружен в разговор с начальником охраны.

Что происходило в замке после обеда, Ян не знал, потому как проводил с Маюн обычный осмотр вверенных ему территорий. Но по возвращении в замок он, еще будучи в небе, увидел, что неразбериха продолжается. У бокового входа стояла повозка Вайеса и пара удалых молодцев выуживала из нее безвольное тело. Несчастного положили на носилки и быстренько уволокли в замок.

«Ну дела», – подумал Ян и решился-таки приставить к этому эскорту пару овсянок. Одно дело шпионить за главой Мрамгора и совсем другое за простыми исполнителями его указаний.

Через полчаса овсянки сообщили Яну о том, что бесчувственное тело принадлежало Владу. Его унесли в галерею с витражами и сокрыли в тайном проходе за гобеленом.

«Ну, что ж, видимо именно его и искали охранники», – подумал Ян, но все же решил спуститься к постам и проверить свою догадку.

Подойдя нарочито прогулочным шагом к северному крылу замка, у которого по-прежнему толпились служивые, он скучающим тоном спросил:

– Ну что, братцы, поймали Веда?

– Какой там, – отозвались те.

– В самом деле? – удивился Ян, – А кого хоть ловили-то, поняли, наконец?

– Если б знали, кого конкретно ловим, то может и толк был бы. А так ищем того, не знаем кого, который убег туда, не ведомо куда, – буркнул здоровенный детина в потертом кожаном нагруднике.

– А чего он натворил-то, этот таинственный кудесник?

– Да нам, знаешь, не особо и рассказывают. Ведаем только, будто стряслось что-то в запретном крыле. Навроде как темницу там кто взломал. Да только кажется мне – вздор это все и враки! – верзила смачно харкнул себе под ноги. – Что там в этих темницах делать-то? Ими уж полвека никто не пользуется, там окромя костей старых и искать-то нечего. Ты, Сагорт, лучше у Господина полюбопытствуй или у начальника стражи, если поймаешь, конечно. Они сегодня весь день бегают, как ужаленные.

Окончательно сбитый с толку Ян кивнул и направился к замку.

«Что ж это получается, не Влада они искали, а другого Веда? А этот тут тогда откуда взялся? Ведь не случайное же это совпадение? – размышлял Ян. – А может Ихаиль объявился? Дея говорила, что он может снова к ним пожаловать, и тогда случится непоправимое!»

И как только Ян об этом подумал, им овладело тревожное чувство. Словно жадный голубь, оно склевывало последние остатки самообладания, и парень помчался к конюшням.

Его мысли в этот момент вращались только вокруг Деи. Он должен был уберечь свой нежный цветок от надвигающейся опасности, должен был запереть в лесу, пока не разберется, в чем дело!

Ян несся к Дее с такой скоростью, что чуть было не загнал бедное животное. Но лес не встретил его никак. Холодный и мрачный, он стоял, словно погруженный в забытье. Ни звериного шороха, ни приветственного шелеста листвы, ни доносящейся песни русалок.

Подавленный каким-то древним суеверным ужасом, Ян осторожно ступил на широкую тропу. Луч от кристалла выхватил узкую полоску колеи, оставленную утренней телегой и еще немногочисленные следы. Яну показалась странной эта опустошенность и безлюдность, ведь с тех пор, как прошел праздник Последней луны, в лес хаживало множество путников, а сегодня, судя по всему, почти никто не заглядывал.

Недоброе предчувствие гнало Яна к дому Хранительницы, а когда взмыленная лошадь чуть не пала у его крыльца, он понял – что-то произошло. Свет в окнах не горел, дверь была заперта. Ян барабанил по ней, пока не выбился из сил, потом, снова оседлав несчастную кобылу, кинулся к озеру.

На его зов пришла Божена, с ней еще насколько молоденьких Озерных дев. Оказалось, их Госпожа сегодня не появлялась. Девы были непривычно тихи и печальны. Дея всегда приходила к ним утром или вечером, как бы занята не была, иногда и по несколько дневных часов с ними проводила, а сегодня ни разу не показывалась. Русалки чувствовали – творится что-то неладное, их Госпожа исчезала.

– Она не с нами, – говорила старшая дева. – Мы все это чувствуем. Так уже однажды было: когда ее похитили еще ребенком. Она жива, но она не здесь и с каждым часом сердце ее отдаляется от леса. Мы все слышим, что его биение слабеет.

Руки Яна разжали поводья и опустились, а за руками неуклюже осело и все его могучее тело. Ян чуть было не свалился с лошади. Тысячи нитей безволия связали его разум, обездвижили. Уже начавшийся в нем пожар словно бы потушили порошковым огнетушителем. И теперь в нем витал только белый порох оцепенения, вытесняющий все прочие чувства.

– Найди нашу Госпожу, – послышался где-то в отдалении молящий голос.

Затуманенным взглядом он осмотрел озеро и не сразу понял, что мельтешение – это не морок, а множество девичьих головок, показывающихся из-под воды и взирающих на него с мольбой и надеждой.

Глава 15 Клетка

Разыскать Вайеса, рассказать ему о пропаже Деи – это единственное, что сейчас приходило ему в голову. Но Верховного Хранителя у себя не оказалось. Тогда Ян отправился к Горию, но и того не было на месте. Еша – его ассистент, сказал, что мастер с самого утра в скверном расположении, все куда-то бегает, кричит на сестер больше обычного и требует много растворов и шприцев.

–А к вечеру так совсем обезумел – волосы на себе рвал, чуть не прибил одну из сестричек за то, что медленно готовила снадобья, бегал по лаборатории и все бормотал, что кто-то с него голову снимет. А за что с него можно снять голову? – возмущался тощий ассистент. – Он гений! Светило врачевания! Да таких, как он, вообще больше может никогда уже и не будет. Вон как выглядит наш Верховный Хранитель – ему от силы лет сорок пять дашь, а он, между прочем, седьмой десяток разменял! А все мастер Горий.

Ян не стал дальше слушать о заслугах лекаря перед отечеством, а выбежал из кабинета и устремился в свою башню. Там его всегда дожидалось несколько дежурных овсянок. Велев им привлечь всех остальных пташек, он отдал приказ отыскать Вайеса, а сам отправился в комнаты Деи. Слабая надежда на то, что она может быть где-то в замке, все еще теплилась в нем. Конечно, Ян понимал, что если бы она просто была все это время в своих прежних покоях или у тетки Ведары, русалки бы так не тревожились. Но сидеть и ждать, когда его посланницы отыщут Вайеса, было невыносимо.

В комнатах оказалось пусто. На кухню она тоже давненько не заглядывала, оставалась библиотека, но до нее Ян не дошел. Овсянки известили о том, что глава Мрамгора сейчас спускается в запретное крыло. Не раздумывая ни минуты, Ян побежал туда в надежде перехватить Вайеса до того, как он переступит порог этого самого крыла.

Верховный Хранитель уже подходил к поредевшей горстке стражников, что толпилась у входа, когда Ян настиг его. Лицо Вайеса было скорбным и осунувшимся.

– А, Ян, хорошо, что ты здесь, – еле ворочал он языком. – У меня для тебя будут распоряжения.

Ян бестактно перебил своего Господина, выпалив на одном дыхании.

– Дея пропала!

– А-а-а-а, – протянул тот, – ты уже в курсе.

– Вы знали?!

Вайес вздохнул так глубоко, будто хотел перегнать через свои легкие весь воздух Мрамгора.

– Ну, что ж, – сказал он, проходя сквозь охрану, – пойдем что ли.

– Да, что происходит-то? – не выдержал Ян, распихивая локтями стражу и устремляясь за Главой Мрамгора.

– Сейчас сам все увидишь, – проговорил Вайес, открывая одну дверь за другой. – А пока мы не пришли, пообещай мне, что как только ты получишь все объяснения, приступишь к своим обязанностям.

– Обещаю.

– Хорошо, – удовлетворился Вайес. – Когда вернешься из подземелья, вызовешь Маюн. Нужно будет установить усиленную охрану по всем границам, город и Синий лес охранять особенно тщательно.

– Что случилось?!

– У меня есть все основания полагать, что Ихаиль вернулся, – мрачно сказал Вайес.

– Отправьте меня на поиски, как в прошлый раз!

– Поисковая бригада уже собрана, ты нужен мне здесь.

– Но я боевой Сагорт! – возмутился Ян. – Я мог бы пригодиться при захвате Ихаиля.

– Чтобы захватить Ихаиля и сил нашего совета Ведов не хватит, а бросать на верную смерть единственного небесного Сагорта я не намерен, – металлическим голосом отчеканил Верховный Хранитель. – Мне нужна связь с Ведами, что рассеялись по всем окрестностям Мрамгора. Птицы – самый быстрый и надежный способ связи. Атаку на город или лес нельзя допустить ни в коем случае, поэтому ты будешь здесь и лично проследишь за охраной.

– Как скажете, – пробубнил Ян, понуро опуская голову.

Они прошли еще несколько коридоров, которые оказались пустующими камерами. Жуткие останки заключенных придавали этому заброшенному подземелью мрачно-готический вид.

– Мы почти пришли, – сказал Вайес, останавливаясь у тяжелой двери, которую охраняло двое Стражей.

– Зачем мы здесь?

– Ты искал Дею?

– Она, что же, в заброшенной темнице? – ужаснулся Ян.

– Ты поразительно смекалист, – отозвался Вайес, пропуская парня вперед.

В первое мгновение Ян испытал радость от того, что она нашлась. Но стоило ему приблизиться к огромному зеркалу, в котором колыхалось изображение его подруги, радость растворилась, словно ее выжгли кислотой, а заодно залили ею все его внутренности.

Дея парила в воздухе. Или что там было за границей этой зеркальной глади? Сонный мутноватый лик смотрел на него нестерпимо печально и устало. Глаза почти смыкались, рот же, наоборот, был безвольно приоткрыт, придавая ее лицу идиотское выражение. Руки болтались дохлыми змеями, ступни вытянулись, по-детски смотря друг на дружку.
– Дея, – позвал он слабым голосом, и веки девушки чуть заметно дрогнули. – Дея!
Он ринулся вперед, но наткнулся на незримую преграду и расшиб лоб.
– Проклятье! Что за выдумки!
– Это не выдумки, Ян, – Вайес подошел к парню и с силой сжал его локоть. – Возьми себя в руки. Вспомни, что ты мне обещал.
– Но что... Где... Это же не она? Это ошибка, чья-то гнусная шуточка, – лепетал Ян, пытаясь выдернуть из своей головы клок волос.
Вайес с силой тряхнул его за плечи.
– Да приди же ты в себя, наконец! Это не шутка, а самая лучшая в мире темница, созданная для Веды.
– Для какой Веды? – медленно произнес Ян.

Глава 16 Одно горе на двоих

Ян опустился на пол и схватил себя за голову. В памяти всплыл рассказ Деи о матери Влада, которую хотели осудить на смерть, но благодаря Вайесу она получила пожизненное заточение. Теперь на ее месте оказалась Дея. Его Дея! И Ян вдруг почувствовал злость на Вайеса.

– Думаю, ее не сложно было убедить, – проговорил он вполголоса. – Дея сочувствовала Морите, считала наши законы излишне суровыми, а в довершении ко всему тяготилась участью Хранителя. Поначалу я думал, что она счастлива среди своих деревьев и русалок. Она отдавалась лесу без остатка. Но потом она как-то вспылила на ровном месте, и я узнал, что она на самом деле о нас думает, – он поднял на главу Мрамгора потемневшие глаза. – Вайес, она считает нас генетическими уродами, марионетками, которые созданы для слепой службы. Ей была мучительна мысль, что она не может выбрать себе другую судьбу, что обречена быть Хранителем, хочет она того, или нет. Теперь-то я понимаю, почему Дея тогда сорвалась. Она делала выбор между своими обязанностями и еще чем-то. Разве она не должна быть безоговорочно предана своему лесу?

– Нет, не должна. В ее словах есть доля правды, вы действительно самые ограниченные в выборе жизни создания. И все же, вы не безвольные марионетки. В конце концов, кто из нас не ограничен. Вся материя, одушевленная или нет – это сплошные ограничения, а наша жизнь - не что иное, как преодоление этих ограничений.

– Ага, – уныло протянул Ян, – но выше головы не прыгнешь.

– Но это не значит, что не нужно пытаться. Без стремлений мы бы и с колен не встали, так и ходили бы, как приматы.

– Почему, почему она не такая, как остальные Хранители?! – сокрушался Ян. – Половина флорвиков сошли бы с ума от перспективы занять ее место, а она бросила лес, зная, что никто не может занять ее места. Как, как она могла так обойтись с ним? Со мной? Мне кажется, что это Влад заморочил ей голову, забив ее всякой ересью, – сказал Ян со злостью.

– Дея - не та девушка, которую просто заморочить.

– Да и этот ваш Влад, тоже знаете, не лыком шит! – огрызнулся Ян.

– Не забывай, Ян, Дея выросла вдали от дома....

– Это не меняет ее кровь, – оборвал парень главу Мрамгора. – Я тоже вырос вдали от Багорта, однако меня осчастливила возможность работать на общее дело, а ее нет!

– Знаешь, Ян, – неуверенно начал Вайес, – ты только не пойми меня неправильно… – Верховный Хранитель тщательно подбирал слова. – Когда природа одаривает нас чем-то сверх меры, она может недодать в остальном....

– К чему вы клоните?

– В большинстве Хранителей больше отваги и жертвенности, нежели рассудительности.

– Намекаете, что все Хранители – люди небольшого ума?

– Не все Хранители одинаковы. Вы с Деей другие потому, что выросли в ином мире. Там в вас старательно развивали умственные способности. У нас же при обучении Хранителей делают упор не на приобретения знаний, а на умении наблюдать.

– Что наблюдать?

– Себя и свое окружение. Это знания другого порядка. Но в Дее эти способности врожденные, она, как никто другой, зрит в корень, и конечно, от нее не укрылась вся двойственность вашего положения.

– Меня удивляет одно, – размышлял Ян, – она должна была тогда понимать, что в мире все имеет двойственную природу. Почему ее так угнетало именно это?

– Знать и принимать – не одно и тоже, – с грустью проговорил Вайес.

Ян снова уронил голову в ладони, уходя в мрачные думы.

– Как ее оттуда вызволить? – пробубнил он.

– Есть только один способ, – раздался за их спинами знакомый ненавистный голос.

– Я просил тебя оставаться в постели, – процедил Верховный Хранитель, обращаясь к вошедшему.

– Там мне больше нечего делать, – отозвался Вед.

Ян вскочил на ноги, внутри у него все горело, хотелось набить этому бледному полутрупу его импозантную морду. Готовые к кровавой каше кулаки непроизвольно сжались.

– Умерь свой пыл, Ян! Иначе мне придется и тебя запереть в одной из темниц, – приструнил его глава Мрамгора. – У нас под носом орудует опаснейший Вед, а вы, словно псы, готовы рвать друг друга, вместо того, чтобы объединиться и найти Ихаиля.

– Я не вижу никакого смысла в его поисках, Дею это все равно не вернет, – апатично изрек Влад и направился к зеркалу.

– Подожди-ка, – Ян преградил ему дорогу, схватив за ворот рубахи. Влад поднял на разъяренного парня безразличный взгляд. – Ты сказал, что есть способ.

– Ее можно обменять только на мою мать. Но у Мориты сейчас нет сил, она без сознания, и поэтому ритуал невозможен, зеркало ее просто не увидит.

– Ну так накачай ее силой, бесы тебя возьми! Разве ты не самый сильный Вед в Мрамгоре?

– Уже нет, – хмыкнул Влад.

– Что?! – подозрительно эмоционально вскричал Вайес.

– Я немного поделился энергией с матушкой, – он криво улыбнулся. – Сейчас я даже кристалл зарядить не в состоянии.

– Что ты наделал, Влад, что ты натворил!

– Мне силы все равно ни к чему, – пожал он плечами. – Сидеть в подземелье я могу и так.