Цена согласия

1 глава

— Машка, что значит ты не поедешь? — громко возмущается Света в трубку телефона. — Мы ведь еще в том месяце всё распланировали, забронировали номера, составили программу, оплатили прогулочные билеты. Неужели нельзя выбраться? — обиженно вздыхает подруга.

— Если бы было можно, то я бы уже ехала домой собирать сумку. — Открываю бардачок, чтобы взять помаду и добавить красок губам и настроению, а то похожа на бледную моль.

— Шовинист и трудоголик твой Куваев. Так ему и передай. Напишем с Таней на него жалобу в трудовую инспекцию.

— Угу, — хмыкаю я, закончив марафет и распустив волосы из хвоста. — Заодно погасите платеж по ипотеке. А после того как я рабочее место из-за вас потеряю, за Зойкой не забудьте присматривать, потому что меня, скорее всего, посадят в тюрьму за ограбление банка. Без рабочего места и привычного заработка я не потяну расходы, которые взяла на себя.

В полицию, так и быть, сама заскочу. Чтобы написать заяву на нашего босса. Надоели его грязные домогательства и намеки.

— А Дэн твой не может подсобить и взять хоть часть на себя? Или он только в трусы к тебе заглядывать может, пока ты вкалываешь за семерых и не выходишь из кабинета? Ау, Маш, молодость-то проходит. Второй не будет! А мужиков кругом — вагон и маленькая тележка. Особенно таких, как твой… Денис, — чуть ли не со злостью выплевывает Светка.

Взглянув в зеркало заднего вида, угрюмо всхлипываю, заметив босса. Вспомнишь козла — вот и он. А я покинула рабочее место и собираюсь выехать с парковки на своей колымаге. Еще и сижу с разукрашенным, как у Джокера, ртом. Куваев и без того не отводит глаз от моих губ во время совещаний.

Недавно произошла полная реорганизация компании, на носу важное слияние. Новый босс ходит злой и орет на подчиненных, раздает тонны работы. На личную жизнь совсем не остается времени. Удивительно, как Денис вообще меня терпит. А может, Вадим Михайлович специально закидывает всеми этими проектами и бумагами, чтобы я всецело только компании принадлежала, раз ему отказываю в интиме? Так не доставайся же ты никому, Мария Анатольевна! Умри на рабочем месте старой девой!

— Всё, Светик. — Я спешно ищу упаковку с салфетками, чтобы вытереть рот, но как назло нигде ее не нахожу. — Не могу говорить. Тане привет. Мысленно буду с вами. Шлите фотоотчет. Целую.

А то мне нужно осуществить план побега и вырваться на встречу с сестрой хоть на пятнадцать минут. Зойка чуть не плакала в трубку, собираясь поделиться какой-то важной новостью. Но полагаю, опять будет требовать денег. С которыми и так напряг в последнее время.

Сбежать незамеченной у меня, естественно, не получается. Босс останавливается у моей машины и, постучав костяшками пальцев по стеклу, ждет, когда я его опущу.

— Мария Анатольевна, рабочий день еще не закончился, и вы мне нужны в офисе.

Он задерживает прищуренный взгляд на моих губах и распущенных волосах. Задумчиво хмыкает и жует какое-то время губу, пока я вижу все, о чем он думает, в его потемневших глазах.

Сволочь. Еще хватает наглости улыбаться! Чуть что, задерживает меня на рабочем месте и гоняет с поручениями, словно я дрессированная собачка. Не знаю, насколько хватит терпения, я уже на грани. Ведь было же все хорошо! Кому понадобилось ставить вверх дном налаженную работу и менять руководителей? Может, правда рвануть в Москву?

— Вадим Михайлович, я скоро вернусь. Буквально на полчасика нужно отъехать, и потом я снова включусь в процесс, — заверяю босса.

Куваев поднимает запястье и смотрит на часы.

— Через час приедут важные люди, чтобы посмотреть бумаги перед слиянием. Отчеты готовы?

Я утвердительно киваю.

А чем я еще, по-твоему, занимаюсь, просиживая задницу в кресле и зарабатывая косоглазие от той кучи документов в ноутбуке, которыми ты меня заваливаешь?

Вадим Михайлович снова опускает взгляд на мои губы, затем ниже. Блузка закрытая, но какие-то выпуклости и изгибы фигуры не скроешь. Отчего-то в этот момент думаю, что образ монашки мне бы очень даже подошел. Правда, с моим характером и увлечениями меня бы в монахини не постригли. Скорее, послали бы за инквизитором.

— По делам или по личному вопросу? — продолжает настаивать Куваев.

Внутри закипают злоба и протест, но я спокойно улыбаюсь.

Добавила, Машунь, красок? Пуговицу на рубашке не расстегнуть, Вадим Михайлович, чтобы обзор был получше?

— По личному. Мы наконец-то с женихом едем в загс, чтобы подать документы на регистрацию.

Пока Куваев переваривает мои слова с явным разочарованием на лице, я закрываю окно и выезжаю с парковки, мысленно показав фак своему боссу. Боже, неужели придется уезжать в Москву? А с Зойкой как быть? Она не привыкла жить одна. А с квартирой? Хотя с той характеристикой, которую напишет мне эта похотливая сволочь, рассчитывать на что-то путное не придется, поэтому можно выбросить из головы мысли о переезде.

В кафе я чуть ли не вбегаю — времени в обрез. Еще и едва припарковалась. Какой-то внедорожник раскорячился на полдороги. Напокупают дорогих машин, а ты потом изворачивайся, чтобы не влететь на круглую сумму.

— Маш! — Зойка машет мне рукой, подзывая к своему столику.

— Привет. — Я плюхаюсь на стул и делаю глоток воды из стакана. — Надеюсь, у тебя действительно что-то стоящее. Времени у меня мало, вернусь поздно. Выкладывай, что натворила, и я поехала обратно.

2 глава

Сильно зажмуриваюсь и впиваюсь ногтями в ладонь. Сейчас я обязательно проснусь. Это просто дурной сон. Я устала, много работаю, переживаю стресс за стрессом — вот снится всякая ерунда. Не изменял мне Денис с Зойкой и не беременела она от него, не ревела я сейчас по этому поводу и не портила ничью машину.

Делаю глубокий вдох и, широко распахнув глаза, наблюдаю, как незнакомец в испачканной рубашке приближается к своей машине.

Нет, это не сон.

Даже сомнений не остается, что подбитый боец принадлежит этому недовольному мужику, у которого на лице написано, что он думает о моих навыках вождения. Словно прочитав мои мысли о побеге, незнакомец преграждает путь и смотрит на меня через лобовое стекло, отрицательно качая головой. Внешность у мужчины приятная, располагающая к себе. На бандита не похож, а ассоциации с маньяком все равно проскальзывают. С аккуратностью, конечно, у «маньяка» проблемы, судя по темному пятну на его белоснежной рубашке. Но это тоже по моей вине. Блин… Может, удастся мирно договориться?

Быстро прокручиваю в голове план Б, чтобы поскорее здесь со всем закончить, потому что если работу потеряю, то не представляю, как и на что буду жить. Не на улицу же идти? Да, мой начальник — похотливый кобель, но где мне будут платить такую высокую зарплату? А Зойкину часть за квартиру чем выплачивать? Пусть они с Денисом по съемным комнатам мыкаются, а я свой угол никому не отдам. Лишь бы сейчас не попасть на круглую сумму. В чем я сильно сомневаюсь.

Бросаю на себя взгляд в зеркале заднего вида. Глаза красные, нос тоже. Губы... Господи, да где эти салфетки? Хотя они уже не помогут. Пусть так все и остается.

Я опускаю стекло, когда незнакомец вплотную подходит к двери. Вновь становится не по себе от его проницательных глаз: будто он видит меня насквозь и умеет читать мысли. Но как бы там ни было, считывать эмоции у мужика на самом деле получается очень хорошо, раз не дал мне сбежать.

— Второй залет за пятнадцать минут. — Он кивает на бочину своего внедорожника. — У тебя проблемы, милая. Серьезные. Со временем у меня сейчас напряг, поэтому… — Мужчина задумчивым взглядом окидывает свою машину, — сто тысяч за вмятину и содранную краску, пятнадцать — за испорченную рубашку, и расходимся. Это я еще по минимуму оценил твои способы привлечь мое внимание. Был бы в паршивом настроении, влетела бы по удвоенному ценнику.

Даже изображать ничего не приходится, потому что слезы сами наворачиваются на глаза, когда я слышу эту цену и хамский тон незнакомца. Громко шмыгая носом, опять развожу сырость, но уже красиво. Как это делают в фильмах. Если сбежать не смогла, то нужно хотя бы вызвать жалость, чтобы этот придурок меня отпустил и не требовал баснословные суммы, которых в кошельке и в помине нет. А может, приступ астмы изобразить? Или припадок? Начать соблазнять? В стрессовых ситуациях я всегда туго соображаю. Но сейчас ошибка может дорого стоить. Нереально дорого. Такие траты мне не по карману.

— Извините, — начинаю я, вспомнив, что мужчина обучен манерам и от других требует того же. — У меня сегодня все идет наперекосяк. Босс чуть не изнасиловал. А я и так свожу концы с концами…

Боже, какая чушь. Хотя почти не обманываю. Но понимаю, что это прокол и нужно быть максимально честной.

— А еще жених изменил мне с сестрой, и они просят освободить жилплощадь. У меня сейчас нет такой суммы...

Я смахиваю слезы со щек и, уронив лицо в ладони, слегка развожу пальцы. Наблюдаю, как незнакомец закатывает глаза.

Кажется, слышу ругательства. Ну конечно, не поверил. Хотя я старалась быть убедительной. Совсем его не трогают женские слезы? Бесчувственный сухарь. А с виду ведь привлекательный. Наверное, все же маньяк.

— Заканчивай этот драматический театр. Вытряхивай из кошелька, сколько у тебя есть, и вали отсюда, — произносит мужчина с раздражением.

Блин, лучше бы я сбежала. Бог с этими правами и штрафом. Зато не попала бы на деньги и в глупую ситуацию. Тане бы позвонила в крайнем случае, и она помогла бы мне это все разрулить. А если на парковке стоят камеры видеонаблюдения?

Черт, ну какая же засада. И ведь столько знаков было, чтобы я не ехала на встречу с сестрой, осталась на рабочем месте. Вот что теперь делать? В кошельке как раз пятьдесят тысяч нала. На платеж за ипотеку… Швырнуть их придурку в лицо со словами: «На, подавись, скот»?

— Извините, у меня такой суммы нет, — повторяю я и дышу ровнее, переходя к плану В, раз слезы этого крохобора не трогают.

Может, все-таки сбежать? Где он меня искать будет? Тем более если у него есть деньги на такую машину, то и на ремонт тоже найдутся, правильно? Одно ТО, наверное, стоит, как моя колымага.

— Я впервые оказываюсь в подобной ситуации, — продолжаю, придав голосу мягкости. — И это ведь еще спорно. Может, царапина у вас и до меня была? Давайте мирно всё решим?

Я провожу рукой по вороту блузки и расстегиваю две верхние пуговицы.

Ну, во-первых, на улице жарко, а во-вторых... Вдруг повезет и этот придурочный сжалится? На какие-нибудь сто тысяч.

Незнакомец замечает движение моей руки, ныряет взглядом в декольте и выразительно изгибает бровь.

Господи, надо было продолжать реветь. Зачем только рот открывала? Может, у мужика жена и куча детей, а я тут со своими дешевыми методами обольщения... К тому же должна признать, что актриса из меня никакая.

3 глава

Я уже час смотрю в экран ноутбука и никак не могу сконцентрироваться на документах и работе. Из головы не идут слова Зойки. А когда начинаю представлять ее вместе с Денисом в откровенных позах, да еще на своей кровати, так и вовсе тошнота подкатывает к горлу. Разве отгулы не положены в трудные жизненные моменты?

Нет, рано или поздно Денис бы выдвинул ультиматум: он или работа. Но что таким образом со мной поступит — сделав ребенка Зойке... В голове не укладывается. И как давно Денис спит с моей сестрой? Почему сам не пришел поговорить, а скинул все на плечи сестры? И чтобы я освободила квартиру — это он Зойку надоумил?

Достаю календарь и подсчитываю день цикла. Не хватало еще пойти тем же путем, что и сестра. Но нет, слава богу, беременность мне пока не грозит. На днях должны прийти критические дни, я чувствую все признаки надвигающегося ПМС. Вдобавок к возникшему пиздецу в жизни. Еще и денег в кошельке ни гроша. Впрочем, как и нервов у меня. Зашибись.

Снова набираю Дениса, чтобы услышать от него хоть какие-то вразумительные объяснения, но получаю один и тот же ответ в трубке: абонент временно недоступен.

Впервые за много лет мне нет дела до карьерного роста и денег. Как будто молнией пронзило от предательства близких людей и весь дух вышибло.

Тихий звук входящего сообщения отвлекает меня от безрадостных мыслей. Быстро читаю строчки и едва сдерживаюсь, чтобы не швырнуть телефон в стену. Куваев. С очередным заданием. На этот раз — привезти кипу бумажек по указанному адресу. Немедленно. А ехать, между прочим, в другой конец города!

Делаю вид, что не получала никакого сообщения, но через пять минут в кабинете появляется Валентина, секретарша Куваева, и недовольно пыхтит, глядя на меня, развалившуюся в кожаном кресле.

— Ты почему Вадиму Михайловичу не отвечаешь? — с претензией в голосе с порога заявляет она.

Беру листок бумаги и, скомкав его в шарик, бросаю в урну рядом с дверью. Мастерство я отточила до идеального и теперь всегда попадаю с первого раза.

— Я с кем разговариваю, Маш? — строго повторяет Валентина.

— Мария Анатольевна, — поправляю ее. — У нас в компании с подачи Вадима Михайловича теперь принято обращаться к сотрудникам по имени и отчеству.

— Мария Анатольевна, Вадим Михайлович попросил меня передать, чтобы вы отвезли в ресторан, где у него через час будет деловая встреча, последние отчеты и договоры по сделкам.

— Сейчас отвезу, — безразличным тоном заключаю я и комкаю в руках новый шарик, а затем метко кидаю его в урну.

— К тебе уборщица, что ли, не приходит? — спрашивает Валентина, заметив, что таких шариков накопилось немало и они вот-вот начнут выпадать из корзины.

— Если ты про это... — киваю на урну, — то я решила закидывать в нее маленький бумажный шарик каждый раз, когда меня кто-то бесит. Нурсалана в курсе этой забавы и поэтому ничего не трогает. Не вздумай ее отчитывать.

— Кто-то бесит? — сощурившись, переспрашивает Валентина. — Это ты на меня, что ли, намекаешь?

— Да прям, на тебя, — хмыкаю я. — Куваев меня бесит своими бесконечными подкатами и тем, что заваливает работой.

Повисает долгая пауза.

— И за какой промежуток времени накопилась эта куча бумажек? — Валентина опять сосредотачивается взглядом на мусорном ведре.

— За три дня.

— Неужто так плохи дела?

Отвратительно плохи, но кому до этого дело?

— Водитель есть свободный? — спрашиваю я.

После сегодняшних новостей и происшествий не хочу больше садиться за руль, а на такси денег нет. На карте тоже почти ноль, а еще надо на что-то хлеб купить да колготки. Дожила. Осталось побирушкой на привокзальную площадь податься. Я опускаю глаза на ноги: чулки вроде еще целые, даже зацепок нет. Рано на вокзал. Но в случае чего, знаю, куда идти: бабушка всегда говорила, что у меня сильный голос, а я давно заприметила симпатичного юношу в переходе метро неподалеку от нашего дома. Он такие красивые мелодии играет. Напрошусь к нему в солистки.

— Кажется, Валера был свободен, сейчас узнаю. И ради бога, отвези ты Куваеву эти документы, а то опять будет орать на всех. Три таких урны с шариками накопишь за один день, если его не утвердят в новой должности.

— Валь, — окликаю я, когда она уже подходит к двери. — А номер жены Куваева у тебя есть?

— Что? — Валентина озадаченно смотрит на меня и хлопает ресницами. — Зачем тебе? Ты что удумала, Машка? Выбрось глупости из своей головы и не связывайся с этой семейкой. Ничего я тебе не дам.

— А когда Куваев зажмет меня в своем кабинете и под юбку полезет, полицию вызовешь? — на полном серьезе спрашиваю я.

— Что?

— Понятно. — Переключаю внимание на ноутбук, чтобы зайти в программу и отсканировать необходимые документы.

— И да, к Перченко зайди за печатью. С собой возьми на всякий случай.

Вроде ничего плохого Валентина мне не сделала и всегда пытается поддержать, но лучше бы дала телефон жены Куваева. Я бы ей позвонила и сказала, что ее муж — похотливая сволочь. Глядишь, она бы устроила ему скандал. Не мне же заниматься перевоспитанием кобелей. Я вон и так сегодня попала на деньги, еще и на уголовную статью — неохота.

4 глава

— Не торопись, — подает голос Гончаров, закрывая за собой дверь. Почему-то на замок и при этом спрятав ключ в кармане брюк.

Тут же становится дурно от мысли, что обсуждать эти двое сейчас будут вещи, которые мне слышать не нужно. Я и так должна Гончарову деньги и нахожусь на интимном счету у своего босса. Стать свидетелем подобной сцены означает для меня — получить новые неприятности. Хотя, может, все обойдется и я себя накручиваю?

Но так я думаю ровно до того момента, пока Куваев не начинает что-то быстро говорить подошедшему к нему Гончарову. И резко замолкает, потому что получает от своего гостя удар по лицу той самой папкой, которую я везла из офиса почти через весь город.

Куваев мешком падает на пол, а я делаю шаг назад, чувствуя, как обрывается сердце в груди, и понимая, что ничем хорошим для меня это все сейчас не закончится.

— Что вы делаете?.. — обращаюсь к Гончарову, наконец выдавив из себя хоть какие-то слова.

Но он не обращает на меня внимания. Присев на корточки, приподнимает за грудки Куваева и, подождав, когда тот немного придет в себя, снова бьет его по лицу. На этот раз уже сильнее и с таким хладнокровием и безразличием, будто только этим и занимается по жизни — выбивает из людей дух. Теперь до меня доходит, что Константин Сергеевич никакой не помощник депутата, а самый настоящий маньяк. Похоже, я не ошиблась.

— Кресло руководителя тебе, Вадик? — Гончаров поднимается на ноги и смачно сплевывает на пол. — В тюрьму отправишься, гнида. А если тебе представится возможность позвонить Антипову, то передай второй гниде, что он следующий. До каждого доберусь, суки. Думаешь, четыре года в тишине жили, по глубинкам рассредоточились, и я спустил всё на тормозах? Не спустил.

Гончаров поднимает папку с пола и, открыв ее, медленно листает бумаги. По напряженным плечам и тому, как сдвинулись густые черные брови, делаю вывод, что этому человеку не нравится увиденное. У него какие-то личные счеты с Куваевым? Но ведь я не имею к этому никакого отношения, правильно?

— Пожалуйста, дайте мне уйти. Я сделаю вид, что ничего здесь не слышала и не видела, — прошу я, пячась к двери и пытаясь отвести взгляд от босса, который лежит на полу и не подает признаков жизни. — Мне никакие деньги и расписки от вас не нужны. Ничего не нужно.

Господи, куда я влипла? Только криминальных разборок не хватает для полной радости. К тому же в документах про слияние совсем другие фамилии мелькали. Никакого Гончарова и в помине не было.

— Уйти? Как раз наоборот. Мне очень даже на руку, что ты здесь была, — после долгой паузы произносит Гончаров. — Говоришь, босс предлагает тебе интим и пытается склонить к сексу? Вот у кого-то и не выдержали нервишки, правда? — Бросив быстрый взгляд в сторону распластавшегося на полу Куваева, он поднимает на меня насмехающиеся глаза.

Намекает, что это я нанесла Вадиму Михайловичу такие удары? Но это невозможно!

Отрицательно качаю головой:

— Я не трогала его и пальцем, это всё вы...

Гончаров досадно прицокивает языком.

— Здесь наверняка есть камеры видеонаблюдения…

— Третий залет, милая. Ничего здесь нет. Персонал я купил.

И правда залет. Третий. Даже не знаю, какой был бы лучше: настоящий, как у Зойки от Дениса, или так… Господи, какая же я дура! И почему сразу не сбежала? Вот что теперь делать?

— Общак где хранится? — спрашивает Гончаров обманчиво спокойным голосом.

Но я без понятия, о чем идет речь. Вряд ли о тех мизерных суммах, которые не отражены в документации.

— Хотя ладно, — задумчиво хмыкает он, — не суть. Мне нет дела до денег Куваева. — Швыряет папку на диван. — Но обязательно изучу подробнее, только в спокойной обстановке, а что не пойму — подскажешь. Черную бухгалтерию тоже ты ведешь или другой человек? — Гончаров вопросительно приподнимает бровь.

Какую черную бухгалтерию? И что я должна подсказать? Я ничего не знаю!

Не дождавшись ответа, Гончаров достает телефон из кармана брюк и звонит в полицию, сообщая о нападении на девушку и попытке изнасилования. Называет адрес ресторана, в котором мы сейчас находимся. После этого еще кого-то набирает и говорит, что можно списывать со счетов Куваева и готовить почву под Антипова.

До меня не сразу доходит, кто будет этой изнасилованной девушкой и что укажут в протоколах полицейские. Но когда Гончаров сосредотачивает на мне оценивающий взгляд, накатывает паническая волна ужаса. Нет, не верю… Кому-то, как Зойке, ребенок, квартира, свадебное платье, а мне очередной треш и убитые в хлам нервы?

— Вы же не станете этого делать, правда? — бормочу я, продолжая пятиться назад, не в силах отвести глаз от Гончарова, пока он наступает на меня.

Упираюсь лопатками в стену, чуть не споткнувшись о папку на полу, и понимаю, что всё. Это конец.

— Не трогайте меня, я буду кричать. — Выставляю руки вперед.

— Желательно громко, чтобы персонал ресторана это услышал.

— Вы не посмеете…

— А кто мне помешает? — перебивает Гончаров с самонадеянной ухмылкой.

Пока мозг усиленно обрабатывает информацию и ищет выход из сложившейся ситуации, организм сам подсказывает, как поступить: из глаз брызгают слезы. Инстинкт самосохранения никто не отменял. В чем-то я блондинка до мозга костей.

5 глава

Еще никогда мне не было так стыдно, как несколько минут назад в кабинете у следователя. Но теперь в разы страшнее за свое будущее. Днем я пыталась дозвониться до Дениса, планировала закатить ему скандал и, когда вернусь с работы, выгнать их с Зойкой на улицу, а сейчас ничего из перечисленного не хочу. Закрыться бы в своей комнате и побыть в тишине, чтобы переварить случившееся. Кто бы мог подумать, что день закончится так ужасно.

Поворачиваю голову и наблюдаю, как Гончаров сидит в расслабленной позе и, положив одну руку на руль, курит. Медленно, с наслаждением. У меня возникает желание потянуться к бардачку за пачкой с зажигалкой и тоже закурить. А еще лучше — выпить. Словно прочитав мои мысли, Гончаров оборачивается назад и шарит на заднем сиденье рукой, зажав сигарету в зубах, а потом протягивает мне начатую бутылку с темной жидкостью.

— Пей, — заполняет тишину в салоне тихий и спокойный голос.

В любой другой ситуации я бы отказалась, но сейчас чувствую, что необходимо снять нервное напряжение. А потом лечь спать. Желательно в свою кровать и в одиночестве.

Смотрю на широкую руку с браслетом часов и ничего, кроме как желания впиться в нее зубами, не испытываю. Тем не менее беру бутылку и прикладываюсь к ней. Несколько глотков хватает, чтобы почувствовать внутри обжигающее тепло и крохи расслабленности.

Я возвращаю Гончарову бутылку и прикрываю грудь руками, потому что этот маразматик заинтересованно наблюдает за мной и даже не пытается этого скрыть.

— Завтра утром съездим в участок, а потом я подключу помощь посерьезнее. Дергать тебя больше не будут, — заверяет Константин Сергеевич, задерживая глаза на моем декольте, и довольно приподнимает уголки губ.

А мне вот совсем не смешно. Вспоминаю, как Гончаров прижимался ко мне своей эрекцией, и по телу пробегает новая волна дрожи. Явно не от возникшего желания. Только если — вцепиться этому придурку ногтями в лицо.

— Интима между нами не будет, — изрекаю я, не обращая внимания на его разглядывания. — Достаточно того, что меня сейчас осмотрел врач и я дала ложные показания. Хотя про жениха не обманывала: он с моей сестрой переспал и сделал ей ребенка, пока я работала допоздна в офисе. Разве это справедливо, что кому-то в жизни достанется что-то хорошее, а со мной вот так?.. — Обвожу салон дорогой машины взглядом, намекая, что меня удерживают в ней шантажом.

Даже не знаю, как обращаться к человеку, который сидит напротив. На языке крутятся одни ругательства.

— Ты мне отвратителен, потому что заставил лгать, — вырывается у меня.

Когда я под градусом, то не получается держать язык за зубами. И выкать этому придурку я больше не собираюсь.

Гончаров громко хмыкает. На бесстрастном лице появляется подобие усмешки.

— За успех, милая, всегда приходится платить. Часто — личными интересами. Но это не самое страшное, что могло случиться в твоей жизни. Если бы ты вышла замуж за своего козла и родила от него детей, а потом узнала, что он ходок, было бы гораздо хуже и неприятнее, согласись.

На языке опять крутятся ругательства.

— Поехали, заберем твои вещи, и в отель. Я дико устал и хочу спать, — выдает Гончаров и нажимает кнопку запуска своей навороченной машины.

Я растерянно смотрю на него и молчать уже не могу:

— Что значит «заберем твои вещи, и в отель»? Я с тобой никуда не поеду. Домой меня отвези, — озвучиваю версию с цензурой.

— Уверена? — Гончаров игнорирует мой пренебрежительный тон. — Завтра утром движ начнется. Люди из Москвы приедут по мою душу. Про тебя тоже узнают и, скорее всего, захотят пообщаться.

— Люди из Москвы? — переспрашиваю я сиплым голосом. — Пообщаться? Зачем?

— А сама как думаешь? — усмехается Гончаров с гаденькой улыбкой.

«Козел, во что ты меня втянул?» — чуть не срывается с языка, но каким-то чудом я удерживаюсь от этой вызывающей реплики.

— Дело с Куваевым я доведу до конца, — невозмутимо продолжает Константин Сергеевич. — Вадик сядет. И надолго. Чтобы ты знала: люди, которые приходят мне на выручку, за бортом не остаются. В отличие от тех, что создают проблемы и допускают серьезные промахи. Так что определяйся на берегу: со мной в Москву едешь или в свободное плавание отправляешься, в независимом и гордом одиночестве. У меня нет времени на уговоры и страхование незнакомых девиц от несчастных случаев в их жизни.

— Конечно, какие могут быть уговоры? Подумаешь, мелочь! Доломал остатки моей жизни, превратив ее в руины, а в случае чего теперь можно меня шантажировать, потому что дала ложные показания, правда?

— На, еще выпей, — протягивает Гончаров бутылку. — Может, тебя вырубит. Жужжишь, как надоедливая муха. Один хрен мозги включить сейчас не можешь, так мои не выноси, — с раздражением произносит он.

Не знаю, каким образом сдерживаюсь, чтобы не разбить эту бутылку об его голову. Однако чутье подсказывает, что нельзя этого делать.

— Домой. Меня. Отвези. Немедленно, — чеканю я и отталкиваю руку Гончарова, отказываясь от новой порции алкоголя.

Кажется, Константин Сергеевич обзывает меня дурой. Впрочем, так оно и есть. Но если уж меня и ждет какой-то треш, то лучше сразу об этом узнать, а не делать вид, что меня ничего не касается. Коснулось. Причем во всех смыслах этого слова. И еще раз пообещали коснуться. Если не дать решительный отпор этому придурку.

6 глава

Глаза слипаются, как я хочу спать. Или это от дозы влитого в меня алкоголя. Ну а что, поводов выпить сегодня было предостаточно. Если так и дальше пойдет, то впору ехать кодироваться. Чувствую, компания этого мужчины пошатнет мое психическое здоровье. Можно было бы оказать Гончарову встречную услугу, но страшно, что его «друзья» из Москвы еще более отмороженные люди, чем он сам. В новые передряги попасть совсем не хочется.

— Нормально ты к ней присосалась. Балуешься периодами, да? — раздается над ухом голос Гончарова.

Еще и наглости хватает попрекать тем, что сам же сунул мне в руки бутылку.

— Здравствуйте, меня зовут Мария, и я алкоголичка, — стараюсь говорить бойким голосом, но выходит как-то не очень.

Даже напиться по-человечески не могу, потому что виски закончилось. А я хочу продолжения банкета.

— Ты помнишь, что попала на бабки и ведешь черную бухгалтерию у человека, которого я собираюсь посадить в тюрьму, а следовательно, и тебя может задеть рикошетом? — напоминает мне Гончаров на полном серьезе.

Проверяет степень моей адекватности? Всё ли у меня с ней хорошо? Просто замечательно с ней всё. Впрочем, как и с памятью. Даже когда я под градусом.

— Имей в виду, если прикоснешься ко мне, то я буду кричать и звать на помощь, понял?

Я и так из последних сил сдерживаюсь, чтобы не плакать и не причитать. И вовсе не потому, что мне пригрозили смертью, а потому что устала. Да и при посторонних людях показывать свои эмоции не хочу. Я не размазня. А если начну умышленно истерить, то оказаться на улице в таком потрепанном виде и без денег, да еще в ожидании встречи с людьми из Москвы... Ну нет, я вовсе не дура, как думает обо мне Гончаров. И он еще обязательно пожалеет о своем решении поиметь с меня выгоду. «О-бя-за-тель-но», — даю себе обещание. Жаль, что в жизни мне ничего не достается просто так, и случившееся сегодня это только подтверждает.

— Тебе точно хватит. Уже мелешь всякую ерунду.

Похоже, последние слова я произнесла вслух.

— Хотя тут уже и так ничего нет, — хмыкает Гончаров, забрав пустую бутылку из моих рук, и бросает ее назад.

Кажется, она там не одна, судя по звону соприкоснувшихся стекляшек.

— Константин, а вы поэтому представились ненастоящим именем? Нам ведь предстоит вместе ходить в группу анонимных алкоголиков. Постеснялись, да? — намекаю я на залежи бутылок на заднем сиденье. — Вы, оказывается, тоже пьяница? — ерничаю, даже не пытаясь это скрыть.

— Анонимных? Нет. Шифроваться — это не про меня. Идем. — Гончаров указывает мне на выход.

Я выбираюсь из машины и, пошатнувшись, понимаю, что спикирую сейчас на асфальт. Видимо, понимаю я это не одна, потому что сильные руки удерживают меня и прижимают к себе, едва успеваю сделать шаг.

— Ну и? Что не вопишь, как сирена? — спрашивает Гончаров.

— Сейчас я не буду кричать, — произношу, чувствуя, что кружится голова и немного подташнивает. — Кажется, в таком состоянии я смогу выдержать твои прикосновения. Но прижимать к себе крепче и приставать не советую, а то рубашку опять испачкаю: выпила сверх нормы. Кстати, сколько я тебе должна? С тебя причитается в тройном размере. За моральный ущерб. Я еще никогда так не напивалась, и меня никто до тебя не брал силой.

Слышится протяжный вздох, и объятия на моей талии становятся сильнее, причиняя ощутимую боль.

— И вообще, неужели ты думаешь, что это я всерьез с блузкой и декольте? Я полагала, что ты предложишь вечером встретиться, но я не приехала бы, ясно? У тебя, оказывается, ни жалости, ни совести, ни сердца не имеется. Еще и алкоголик. Вены покажи. А то, может, ты и наркоман ко всему прочему?

— Молнию на ширинке сейчас дерну вниз и другое покажу, если не заткнешься. Просто поразительно, как ты прошла собеседование в компанию к моему другу. Неужели они так сильно снизили планку отбора? Погоди, а ты на какую вакансию подавала анкету? Уборщицы?

— Всё ты прекрасно рассмотрел и знаешь, на какую должность. Еще и адрес мой запомнил, — произношу я заплетающимся языком, на что слышу короткий смешок, потому что выговорить длинные слова четко не получается.

Но зато появились бесстрашие и безразличие ко всему происходящему. Жаль, что это временное явление. Поутру мой героизм превратится в тыкву.

— Ничего, на будущее будет тебе урок, что инициатива наказуема.

Сил спорить нет, а в лифте меня окончательно вырубает, и глаза я открываю, когда меня кладут на кровать. Пытаюсь встать, — или это только мысленно — чтобы закрыть дверь в свою комнату, но, едва подняв голову от подушки, заваливаюсь обратно, чувствуя, как мне плохо. Сейчас и впрямь нет дела до того, что со мной сделает этот придурок. Да пусть и сексом займется. Только желательно, чтобы наутро я об этом не вспомнила.

В первую секунду после пробуждения темнота в номере кажется бездушной, но это обманчивое впечатление, потому что, повернув голову, я замечаю рядом спящего Гончарова.

Новый день сразу зарекомендовал себя не самым лучшим образом. Кажется, сегодня среда, если меня не подводит память.

Сажусь в кровати и осматриваю себя. Следов того, что меня раздевали и занимались со мной сексом, — нет. Между ног тоже не тянет и не болит. Это радует. Лишь немного ноют те места, к которым вчера Гончаров особенно интимно прикасался. Даже синяки появились.

7 глава

— Стоп, стоп, стоп! Не так быстро, Костя, — прошу я. — А как же узнать друг друга поближе? — говорю первое, что приходит на ум, и пытаюсь отстраниться, но сильные руки лишь настойчивее прижимают, вызывая пожар в солнечном сплетении.

— Костя? — Я не вижу лица Гончарова, но чувствую, что он сейчас улыбается. — Еще ближе хочешь? — нежно шепчет на ухо.

Не покидает ощущение, что это какая-то очередная его проверка. Но судя по эрекции, Гончаров был бы не прочь меня поиметь. По-настоящему. Из-за его беспардонного поведения я чувствую себя как минимум девицей легкого поведения, которая оказывает интимные услуги за деньги и бесплатную выпивку. Надеюсь, это хороший виски, а не подделка?

— Ну хочешь, сама схожу за бутылкой? Того, что осталось, мне будет мало, чтобы расслабиться, — предлагаю я очередную глупость.

— В халате пойдешь? — усмехается Гончаров.

Да он точно издевается надо мной!

— Хватит! — Вырываюсь из мускулистых рук. — Я не могу так! Не могу! — сдают мои нервы.

Мне даже позволяют отойти на безопасное расстояние и не пытаются его сократить. Вальяжно расположившись на стуле, Гончаров опять прикладывается к бутылке и смотрит на меня чуть прищуренным взглядом, а потом вытирает рот тыльной стороной ладони.

— Не могу я так. Не могу, — передразнивает он с ухмылкой на лице, чем раздражает еще сильнее. — А как можешь? — Игриво приподнимает бровь.

— У тебя сегодня встреча со следователем, а потом с людьми из Москвы, — напоминаю ему, не сводя глаз с его лица. Дышу через раз, не веря, что меня отпустили и больше не трогают.

— Одно другому не мешает. Разговор в двух местах предстоит неформальный. А мне желательно ехать на эти мероприятия не с горячей головой. Вот я ее и охлаждаю. Как умею.

Гончаров окидывает меня с ног до головы таким взглядом, что и сама не понимаю: на меня так действует алкоголь или настойчивость этого мужчины? Денис ведь совсем другой, обычно я была инициатором близости между нами, а здесь разрыв шаблона.

— Вообще-то люди сначала разговаривают, а потом в постели пересекаются. Даже в клубе это происходит иначе. А не так, чтобы к тебе подошли, облапали, как товар в витрине магазина, и взяли с собой. Или просто взяли.

— Ну, допустим, товар я посмотрел и пощупал, он мне подошел, поэтому я взял его с собой. — Костя лениво зевает. — Однако хочу напомнить, что у тебя, милая, куча провисов, и я не готов закрывать на них глаза, потому что ему... — кивает он на свой вздыбленный пах, — судя по всему, ты понравилась. Вон сколько знаков внимания оказывает со вчерашнего дня. Силой тебя брать, конечно, не хотелось бы, но и долгие уговоры меня утомляют. Да и ты уже, как мы выяснили вчера у врача, не девственница и явно не тянешь на невинную жертву половой дискриминации. Жених тебя бросил, работу потеряла. Так что я отнюдь не плохая альтернатива, чтобы помочь забыть о проблемах. А если очень постараешься и не будешь бревном в постели, то я еще и ключик к их решению. Считай, что тебе повезло, Мальвина, а то сидела бы сейчас в темнице с частыми решетками, и никто там церемониться с тобой уже не стал бы. — Произнеся свою речь, Гончаров поднимается со стула и идет в сторону ванной.

— Бревном? — бросаю ему вслед. — То есть я еще должна показывать мастер-класс в постели, чтобы тебе понравилось?

— Да, — уверенно отвечает он.

Никак не пойму, что в голове у этого человека. Меняет поведение, словно хамелеон расцветку. И что самое интересное, реакции моего тела такие же противоречивые на«знаки внимания» Гончарова и его нижнего товарища. Это все из-за Дениса! Если бы он как следует уделял внимание мне, а не моей сестре, то я в жизни бы не допустила подобных мыслей. Иметь в моем возрасте секс раз в месяц — это же ненормально!

Да, Машунь, ты выпей еще немного виски и сходи в душ к Гончарову. Помой спинку этому придурку, который ко всему прочему еще и оперный певец: поет так громко, что хоть и впрямь забегай в ванную и проси его сбавить обороты.

Или Гончаров делает это мне назло? Нет бы проявить чуткость и внимание, чтобы расположить к себе, а он ведет себя как похотливый мерзавец. Удивительно, что не полез ко мне в трусы, а оставил в покое. Или тоже недостаточно выпил и у нас еще все впереди?

Костя выходит из душа в одном полотенце, обмотав им бедра. Волосы влажные, на груди минимум растительности, зато на лице видна щетина, и ему определенно так идет больше. Гончаров проходит через всю комнату к шкафу и достает оттуда рубашку и брюки, насвистывая какую-то знакомую мелодию. Сбрасывает с себя полотенце на пол и как ни в чем ни бывало, словно меня нет в этой комнате, продолжает свои сборы. Друг его, который находится чуть ниже пояса, уже не так вызывающе себя ведет, хотя размеры все равно внушительные и повергают в легкий шок. Будь я трезва — уже отвернулась бы, но сейчас не могу отвести глаз от этой картины. Проклятое пьянство. Точно до добра не доведет.

— В ванной был еще один халат, — замечаю ледяным тоном.

— Мне не холодно, спасибо, — отзывается Гончаров.

Слегка поворачивается в мою сторону и приподнимает уголки губ, заметив, что я больше не притронулась к бутылке.

— Вечером вернусь не один, а со столичным другом. Стриптиз, надеюсь, танцевать умеешь?

Почему-то становится дурно от его слов.

8 глава

— Машенька, милая, я вернулся, — разносится мужественный бас Гончарова по номеру. — Где ты, солнышко?

Вернулся он, кто бы сомневался. Сердце нервно сжимается при мысли, что не один пришел, а с каким-то мужиком, как и обещал. И никакое я не солнышко. Еще буквально вчера меня обзывали дурой. К чему сейчас этот фарс?

Первым в комнате появляется Гончаров. Взгляд у него такой, будто он опять прибухнул, а в руках — две бутылки шампанского и меховые наручники розового цвета. Мог бы и не забирать у меня виски: я не прочь получить новую дозу пофигизма и безразличия. Которого почти не осталось.

Симпатичный молодой человек останавливается в дверном проеме, и мы с ним пересекаемся взглядами. Незнакомец, заметив мою оборонительную стойку и лампу в дрожащих руках, переводит озадаченно вытянутое лицо на Гончарова.

— Я предупреждал, Мирон, что у моей девочки психологическая травма после предыдущего места работы, — как ни в чем не бывало пожимает плечом Гончаров, с усмешкой наблюдая за моими попытками защитить свою честь. — Босс ее грязно домогался, и теперь Машенька настороженно относится ко всем незнакомым людям. Отчасти этого козла я даже понимаю: вон какая чистая и непорочная красавица у него перед носом кружила. Как тут было удержаться. — Костя бросает наручники на кровать и ставит бутылки на пол, игриво мне подмигивая. — Но теперь эта тварь надолго сядет. И надеюсь, больше не выйдет, да? — адресует он последний вопрос своему гостю.

Тот утвердительно кивает в ответ.

Не знаю, как я еще не спикировала на пол, но мысли уже с трудом ворочаются в голове. Не понимаю, что происходит.

Гость Гончарова тоже замечает, что мне нехорошо.

— Костя, кажется, твоей супруге плохо, она в обморок не упадет? Погоди, а вы случаем… не в положении?

Кому-кому? Супруге? В положении?

Гончаров уверенной походкой проходит через всю комнату и забирает лампу из моих рук. Вид у него уже не такой одухотворенный. И улыбка похожа на волчий оскал.

— Не вздумай, милая, это же еще одна уголовная статья. Если мне навредишь, кто тебя потом от проблем отмажет? Мирон — женатый человек, буйные девушки его не привлекают, — доносится до меня зловещий шепот, такой тихий, чтобы кроме нас двоих никто этих слов не услышал.

— Нет, мы не в положении, Мирон. У Маши умерла бабушка, сестра козни с квартирой строит. После череды не самых приятных событий у нее эмоциональный стресс.

Костя ставит лампу на место и, отодрав меня от стены, обнимает за талию и ведет к креслу.

— Психолог говорит, что нам необходимо смещать акценты на путешествия и интимные отношения, — кивает он на меховые наручники, которые лежат на кровати. — Вот мы и работаем над этим.

В такой ситуации размышлять получается плохо. Пусть алкоголь из меня и выветрился, но, похоже, еще не весь. Мыслительные процессы притормаживают.

— И правда неважно выглядишь. — Гончаров поправляет халат на моей груди и целует в макушку. — Ну ничего, сейчас гостя проводим и применим по назначению эту вещицу, поднимем твой боевой дух, — говорит он опять тихо, чтобы только я услышала. — Садись, — кивает на кресло.

— Ну раз всё в порядке, то давайте ускоримся. У меня через два часа самолет. Лыков заверит остальную часть документов с Багдасаровыми. Там всё в силе? Или тоже будут какие-то изменения?

— Там всё, как и договаривались, — отвечает Гончаров. — По бумагам проведешь двойные суммы, а по факту отдашь те, что я указал. Бонус за то, что сюда приехал и помог мне с Куваевым вопрос решить, Рафаэль оставит для тебя в ячейке.

Мирон молча открывает папку, перебирает бумаги, а потом кладет несколько листов на стол с серьезным выражением лица.

— Подписывайте, Мария Анатольевна.

— Что это?

Поднимаю голову к лицу Гончарова и только сейчас замечаю, что Костя выглядит уставшим и глаза у него не пьяные, а безразличные. Я бы даже сказала безжизненные.

— Почитай, Машенька, — ласково произносит он, но, как по мне, сильно переигрывает с заботой.

Что за спектакль он устроил? Пусть еще на колени упадет и в любви начнет признаваться для достоверности.

— Кость, а твоя благоверная в курсе, что ты наблюдаешься…

— Конечно, в курсе, — перебивает Гончаров своего гостя. — Но Маша все равно ответила взаимностью, даже узнав о моем страшном диагнозе.

Диагноз? То-то я заметила, что у Гончарова не всё в порядке с головой. Иметь с ней проблемы действительно страшно.

Беру в руки документы и пробегаюсь глазами по ровным строчкам. С первого раза уложить их содержание в голове не получается. Язык официальный и сухой, сразу видно, что поработал профессионал. Не понимаю, что за ересь мне подсунули и зачем Гончарову брачный контракт? Еще и завещание от моего лица составил.

Я пораженно выдыхаю, качая головой, и наконец пазл складывается.

— Подписывай, все грамотно составлено. Без каких-либо подводных камней. Дела я привык вести по закону и партнеров не подставляю. В том числе и по браку, — обращается ко мне Гончаров, и взгляд у него сейчас такой, что мурашки бегут по коже. — Ну и инициативы от тебя ноль. Кто-то должен сделать шаг навстречу.

9 глава

Я уворачиваюсь от настойчивых губ, которые берут мои в плен. Снова и снова, будто Гончаров поставил перед собой цель сломить сопротивление. Он ведет огрубевшими ладонями по моим бедрам и сжимает ягодицы. Ситуация опять из ряда вон. Так откровенно меня еще никто не домогался и не лапал. Причем второй вечер подряд. Я не против близости, всё у Кости по плану: брак, контракт, супружеский долг. Но как можно заниматься сексом без чувств, даже без намека хотя бы на симпатию?

Впрочем, с последним есть сложности. Телу нравятся уверенные ласки этого мужчины. Но я все равно не могу расслабиться. Да и ситуация к тому не располагает, особенно эрекция Гончарова, которая упирается сейчас мне в живот. И еще это завещание... Может, Костя одним махом решил избавиться от множества проблем, в числе которых теперь и я? Поэтому и ведет себя подобным бесцеремонным образом?

— Денис, пожалуйста, хватит... — выдыхаю, извиваясь змеей под Гончаровым от его ласк, но тщетно.

Ноль реакции, что я назвала его другим именем. Хотя нет, небольшая есть.

Костя прекращает сжимать мои ягодицы и с интересом заглядывает в лицо.

— Похер, Маша, — улыбается он. — Не прокатит такая шалость. Расслабься. — Он снова упирается в меня своей эрекцией. — Ты же не хочешь, чтобы в нашу брачную ночь я пошел искать блядей на стороне, а потом привел одну из них на супружеское ложе?

— Кровать в гостиничном номере — это, по-твоему, супружеское ложе? Кстати, про блядей. Меня вчера врач осмотрел, и ты уже, наверное, видел мою медицинскую карту с работы, мы недавно проходили диспансеризацию. А у тебя с этим как обстоят дела? — предпринимаю еще одну попытку остановить мчащийся на всей скорости состав «Константин Сергеевич», который так и норовить меня протаранить и зацепить своим крюком мой вагон.

— Презерватив. И только он, Машенька. В заднем кармане брюк лежит несколько. Я вернулся с комплектом донжуана, заметила? И медкарту твою видел. Только никакой диспансеризации не было, ты одна бегала по врачам, милая.

— В смысле?

— В прямом. Под Куваевым бы сейчас лежала, если бы я не вмешался. — Костя снова впечатывается в мои губы.

Не мужчина, а какой-то демон. С виду хладнокровный, приятная внешность, но когда смотрит своим притягательным глубоким взглядом и целует, то сердце сжимается в груди.

— А как же конфетно-букетный период и ухаживания?

— Никогда подобным не занимался.

— Я ведь влюблюсь. А ты разобьешь мне сердце.

— Это будут только твои разбитые надежды, милая. Мне все равно.

— Я ненавижу секс.

— Придется убедить тебя в обратном.

— А как же на раз?

— Так и было, когда ты неумело пыталась обольстить меня у кафе, демонстрируя свои сиськи в той дешевой застиранной блузке. Это нисколько не заинтересовало. Но вот когда ты в ресторане появилась и я дал тебе второй шанс, потрогав предложенные тобой прелести, то планы немного изменились.

Звучит так, будто Гончаров опять надо мной издевается.

— Почему-то меня завел злой блеск в твоих глазах. Обычно наоборот все происходит, женщины моего внимания настойчиво добиваются, а здесь разрыв шаблона. Ну и в твоем положении, милая, нужно быть благодарной, а не показывать свои острые зубки. Оказывается, черную бухгалтерию компании, где ты работаешь, ведет не кто иной, как ты. Я всё выяснил, Машенька. Поэтому сбавь градус сопротивления, а то вместо свадебных фоток будет тебе фотосессия в профиль и анфас в ближайшем полицейском участке.

У меня нет ни грамма страха. Рано или поздно ружье, которое висело на стене, обязательно бы выстрелило. И в моем случае пусть убьет меня так, а не при других обстоятельствах. То есть фиктивный брак с этим придурком куда лучший вариант, чем тюрьма и реальный срок.

— И после всего, что ты на меня накопал, все равно женился? — Не получается не ерничать. — Неужели так сиськи понравилось щупать?

— Возможно, — довольно хмыкает Гончаров. — Ну и как ты, наверное, знаешь, любовь зла. — Он опять начинает терзать мои губы и творит что-то невообразимое с языком.

— Нет никакой любви! Прекрати! Твой юрист, или нотариус, уже ушел, — взвиваюсь я, чувствуя, что мне начинает нравиться происходящее между нами безумство. Эта игра и впрямь затягивает. Вот только кем я буду себя ощущать, поддавшись этому негодяю? — Во что ты меня втянул? — Сдавливаю шею Кости руками изо всех сил.

— Я замышляю не очень хорошие дела, Машенька, и не готов делиться с врагами тем, что заработал своим горбом и здоровьем. Завтра вечером будем в Москве, кое-что еще на тебя перепишем, побудешь немного примерной женой. Как станет совсем неспокойно в моем государстве, подашь документы на развод и поедешь за границу. На том и разбежимся. А пока хватит разговоров. Поцелуй меня. Сама.

Вместо поцелуя я кусаю Гончарова за нижнюю губу.

— Надо было изначально искать жену посговорчивее, — произношу обманчиво ласково.

— Да, — соглашается Костя, ухмыляясь и слизывая с губы красную дорожку. — Точно не прогадал. Это и впрямь заводит сильнее, чем готовые и на всё доступные экземпляры.

— Ты... Ты…

Но договорить не дают собственные эмоции. Я захлебываюсь звуками, когда Гончаров опускает ладонь мне на лобок и касается пальцами плоти. Щеки тут же вспыхивают, да что там — пылают. То, как Костя трогает и какие слова при этом нашептывает на ухо, заставляет смущаться, словно я неопытная девственница, у которой сейчас случится ее первый раз.

10 глава

Мне должно быть стыдно за происходящее между мной и Гончаровым, но чувства совсем другие. Я не настаивала на помощи, да и то, что он для меня делает, лишь условно можно назвать этим словом. Себе Костя жизнь упрощает, но никак не мне. Однако то, что вытворяет пальцами внизу, описывая круги и приятно надавливая на клитор, не позволяет сказать ему: «Убери от меня руки». Вот совсем не позволяет, потому что я почти не владею своим телом и хочу получить разрядку. Но Гончаров пусть как-нибудь без нее обойдется. Закачу ему истерику в конце, что он извращенец и насильник. Будет его плата за ущерб, который он наносит моей психике. Возможно, после бутылки шампанского я переменю свое решение, раз месячные Костю не пугают. А пока настроена категорично.

Как и Гончаров. Он притягивает меня ближе, гладит мои складки и опять надавливает на клитор, потом возвращается к узкому входу и вторгается в меня пальцем. Я кусаю губы, чтобы изо рта не вырывались стоны. Контролировать себя становится все сложнее, потому что я близка к развязке, после которой Костю будет ждать бурная истерика. Но от острых ощущений, которых я до этого дня ни с кем и никогда не испытывала, даже занимаясь самоудовлетворением, перед глазами рассыпаются искры. Трясет, словно дотронулась до оголенного провода и вот-вот лишусь жизни. Мне так хорошо, что пропускаю момент, когда Костя дергает с себя брюки вместе с бельем вниз и раскатывает презерватив по члену, продолжая полностью погружать в меня палец и покидая мое тело.

Ненавижу тебя, Денис. За Зойку. За наш редкий секс. За то, что бросил меня.

Но все мысли покидают голову, когда накрывает волной наслаждения. Я разрываюсь на тысячи осколков от оргазма, после которого собираюсь начать свою псевдоистерику, чтобы обломать кайф Гончарову, но меня заполняет что-то объемное и явно большее, чем палец, а рот запечатывают грубым поцелуем.

Гончаров не торопится двигаться, ждет, когда я немного прихожу в себя и перестаю так сильно пульсировать вокруг его члена, а потом целует мою шею. Облизывает ключицы и накрывает своим телом, соприкасаясь с моей грудью.

Какой негодяй, даже толком не разделся, лишь спустил брюки с бельем и расстегнул рубашку.

— Явно не прогадал с выбором, — слышится удовлетворенный шепот мне на ухо, который обжигает нежную кожу.

План закатить истерику проваливается с треском. Но я обещаю себе, что, когда Костя закончит начатое, он получит свое сполна. Так я думаю ровно до того момента, пока Гончаров не начинает таранить меня очередью толчков. Ничего не остается, как расслабить спину, облегчая ему доступ и глубину проникновения.

Кажется, этот маньяк не пошутил, когда сказал, что у него давно не было секса, потому что ведет себя словно одичалый. Ну хоть что-то на двоих у нас есть общее. У меня тоже давно не было секса, а такого — никогда. Окончательно себя отпускаю, потому что хочу получить еще одну дозу того запредельного кайфа, который испытала несколько мгновений назад.

— Еще, — глухо прошу я, когда Костя ненадолго прерывается проверить, не порвался ли презерватив, и тут же прикусываю свой поганый язык.

Совсем спятила? Прошу этого негодяя, чтобы трахал меня, как бездушную куклу?

— Еще, Машенька? — улыбается Костя и загоняет в меня член до самого основания, заставляя дрожать, потому что перед глазами снова рассыпаются искры, а по венам течет безумие.

Меня трясет с такой силой, будто за пару секунд температура тела поднялась до сорока градусов. Кажется, еще чуть-чуть — и я отключусь. Новый оргазм лишает последних сил.

Весь жар сейчас сконцентрировался внизу. Мне хорошо. И ни капли не стыдно за происходящее. Наверное, Гончаров точно что-то подмешал в алкоголь. Поэтому и спаивал меня два дня, чтобы я мягче воспринимала действительность?

Несколько секунд уходит на то, чтобы восстановить дыхание и решить, готова ли я устроить Косте истерику из-за того, что так бесцеремонно воспользовался моим телом. Понимаю, что с удовольствием бы получила еще один оргазм и, насытившись, легла спать.

— Всё или ты еще недостаточно надругался над моим телом? — произношу с издевкой, еле шевеля языком.

— Надругался? — хмыкает Костя и трется щекой о мою щеку, продолжая пульсировать во мне.

— Если бы могла, то и на тебя написала бы заявление об изнасиловании.

Костя тяжело дышит и после оргазма не торопится избавить меня от своего присутствия. Жаль, я обессилена и не могу добраться до шампанского, да и руки, заключенные в наручники, не позволят это сделать, но с радостью бы взяла бутылку и ударила Гончарова по голове.

— Неужели так не понравилось? — хрипло интересуется он.

— Нет. Не понравилось, — вру я.

Костя аккуратно выходит из меня и снимает презерватив, а потом тянется в карман брюк за новым. Его огромный член тут же оживает и подергивается, явно желая продолжения.

— Сейчас повторим или позже?

Конечно же, сейчас. Только не так, как ты думаешь, Костя.

Приходится вспомнить не самые лучшие моменты своей жизни, и к горлу тут же подкатывает огромный ком. Я и так нахожусь на пике эмоций — заменить их другими очень легко в такой ситуации. Из глаз текут слезы, и остается лишь включить актрису, которой я всегда мечтала стать, но не задалось. Для поступления в театральный не хватило денег, а у меня, как позже выяснилось, и в другой области проявились способности.

11 глава

— Маша, ты скоро? — доносится голос Гончарова через закрытую дверь.

Будь моя воля, не выходила бы из ванной до вечера. Эйфория после двух пережитых оргазмов почти отпустила, а крохи алкоголя, которые были во мне, давно выветрились. Впрочем, вся смелость тоже куда-то улетучилась.

— Иду, — глухо отзываюсь я.

Вытираюсь полотенцем и, накинув халат, открываю дверь.

Гончаров держит в руках мою сумку. Осмотрев меня с ног до головы, он протягивает ее и, не дожидаясь, когда возьму, произносит:

— Звонить со своего телефона можешь, но помнишь, да, что он может быть на прослушке? Ну и о том, что ты теперь моя законная жена, тоже не стоит забывать. Шумихи вокруг своего имени я не потерплю. Скандалы с сестрой оставь до лучших времен.

Уточнять, когда наступят эти времена, я не хочу. Бросив на Костю взгляд, лезу в сумку за бельем и прокладками, но первым в руки попадается телефон. Удивительно, что батарейка не села, хотя уже на последнем издыхании. Осталось семь процентов.

— Не переживай, я обязательно закручу роман с твоим садовником, если он у тебя есть. А если нет, то придется его нанять. Потом я инсценирую его убийство, в котором обвиню тебя. Ты сядешь за решетку, а я буду единственной наследницей всего твоего имущества. Классно я придумала?

— После подобных заявлений даже на водителя не рассчитывай, — холодно обрубает Костя.

— Сам будешь везде возить? — уточняю с плохо скрываемой иронией.

— Да. В черном пакете. По частям. Если не прекратишь себя так вести.

Но мне плевать на угрозы Гончарова. Хотя и чувствую себя неуютно под пристальным взглядом темных глаз. Особенно когда считаю пропущенные звонки и СМС от бывшего жениха. Вовремя ты, Денис. Почему вчера мне не отвечал?

Костя, цинично ухмыльнувшись, скользит взглядом по моим губам к шее. До черного пакета дело вряд ли дойдет, а от хорошего секса еще никто не умирал, так ведь? Гончарова, как я успела выяснить, заводит мое неповиновение.

— Ты заказал еду? — спрашиваю и сама задаюсь вопросом, куда же подевался инстинкт самосохранения. Мне бы оставить попытки провоцировать Костю. На будущее. Но не хочу молчать.

— Еще не успел. — Гончаров разворачивается и идет в спальню.

Закусив губу, я смотрю на телефон, а потом набираю Дениса. От бурлящих эмоций даже голова немного кружится. Столько всего хочется ему высказать, а процентов заряда для этого слишком мало, могу не уложиться. Возвращаюсь в комнату и подхожу к окну. Плевать, что Гончаров услышит разговор. Я теперь его жена. Пусть привыкает к моему присутствию. И к тому, что я его не люблю.

— Маша! — звучит в динамике встревоженный голос Дениса. — Ну наконец-то. Я тебе со вчерашнего дня звоню. Уже собирался в полицию сообщать о вашей с Зойкой пропаже. Тебя набираю раз за разом — тишина, сестра твоя тоже трубку не берет. На работе пошутили, что ты уволилась и замуж вышла. Ты где, беляшик? С тобой всё в порядке?

«Беляшик», потому что до недавнего времени я носила фамилию Беляева. Да ко всему прочему еще и блондинка. Глупое прозвище с детства раздражает, а теперь, когда динамик на максималках и Гончаров услышал, судя по громкому хмыку и появившейся улыбке на лице, я ненавижу это дурацкое слово еще сильнее. И с какой стати «беляшик»? Денису хватает наглости вести себя так, словно ничего не произошло?

— Я вчера весь вечер тебе звонила, чтобы потребовать объяснений лично от тебя. Как получилось, что ты и Зойка… — От обиды к горлу подступает ком, и я осекаюсь, но почти сразу же беру себя в руки, вспомнив, что батарейка в телефоне вот-вот сядет. — Как вы могли? Я же вам двоим доверяла, как себе. У меня роднее вас никого нет. Я вкалывала ради нашего будущего, а ты в это время с моей сестрой развлекался? А теперь еще и делаешь вид, будто ничего не произошло?

— Что я сделал? — недоумевает Денис. — Ты переработала, малыш? Совсем босс загонял? Давай я заеду за тобой. Похоже, тебе на самом деле нужно отдохнуть. А может, ты правда замуж выскочила за пару дней, пока я в командировку мотался, и меня теперь крайним во всем выставляешь? — посмеивается он.

Но мне не до смеха. Я и впрямь вышла замуж.

— Ты меня за идиотку держишь? Зоя вчера позвала меня в кафе и рассказала о вашей связи. Что вы ждете ребенка. Попросила съехать из квартиры, чтобы я вам не мешала. Замки сменила, я даже домой попасть не могу. По-твоему, я это сама придумала?

— Бред какой, — хмыкает Денис. — Я без понятия, почему Зоя так сказала. Клянусь, я не прикасался к твоей сестре, не говоря уже о том, чтобы с ней спать. Да, отпускал комплименты, подвозил до института несколько раз, но дети от этого не появляются. И кстати, попасть в квартиру я тоже вчера не смог.

Чтобы переварить услышанное, мне нужно присесть. Но не могу сдвинуться с места. Нет, я знала, что мужчины врут, но чтобы вот так беспринципно?

Бросаю осторожный взгляд на Гончарова, который больше не улыбается, а нахмурился и принял серьезный вид.

Собираюсь сказать Денису, что врать не обязательно, но телефон разряжается в ноль и выключается.

— У тебя есть зарядка? — спрашиваю у Кости, показывая глазами на мобильный.

— На эту модель нет, но у тебя есть новый. — Он указывает на стол, где лежит навороченный смартфон, который я приняла за запасной Гончарова. — Только сначала сестру набери.

12 глава

В дверь стучат третий раз, громко оповещая о том, что это доставка еды, но я не могу сдвинуться с места. В груди будто что-то лопнуло, и невозможно сделать полноценный вдох. Когда думаю, что пора бы уже открыть официанту, Костя сам выходит из ванной комнаты, проходит мимо меня в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, и широко распахивает дверь. Молодой человек вносит поднос с едой в номер и быстро уходит, пожелав нам хорошего вечера и получив свои чаевые.

— Извини, у меня пропал аппетит, — отказываюсь я, задержав взгляд на мускулистой спине Гончарова.

Зоя советы раздавала, как правильно жить, не зная, что я уже часть их выполнила. Мужика богатого нашла, ноги перед ним раздвинула. Только на месте Куваева оказался совсем другой человек. С Костей хоть и не отвратительно было заниматься сексом, но что делать с осадком, от которого невозможно теперь избавиться? Я ведь изменила Денису и ко всему прочему еще и замуж выскочила.

— Поешь, и отправимся по магазинам. В халате и старых трусах в Москву ехать нельзя. Ты теперь жена олигарха и должна соответствовать своему статусу.

Подходящих цензурных эпитетов нет для человека, который стоит сейчас напротив. У меня жизнь до основания разрушена, а Гончаров не может подобрать ласковых слов, чтобы утешить, думая в это время о моем внешнем виде?

Сбросив полотенце, Костя подходит к шкафу и начинает одеваться. Я внимательно рассматриваю его тело. Кожа ровная и гладкая, кроме кистей рук. Выглядят они хорошо, а на ощупь как будто все в шрамах. На плечах у Гончарова много веснушек, а чуть ниже ключицы небольшой шрам. В остальном такой же обычный мужчина, как и все. Да, очень симпатичный и притягательный, при деньгах. Но на этом плюсы заканчиваются. Он чужой для меня человек. Как и я для него.

— Маша? — зовет Костя, когда я долго не отзываюсь. — Слух потеряла?

Я не хочу по магазинам, не хочу есть, ничего не хочу. А вот побыть немного одной не мешало бы, чтобы не наговорить Косте гадостей, которые крутятся на языке. Хотя, по сути, Гончаров ни в чем не виноват. Кроме того, что мог оставить меня в покое и не ломать мою жизнь. Я бы сегодня вернулась как ни в чем не бывало домой, и многое стало бы как прежде. А теперь что? Как Денису в глаза смотреть? А людям как доверять после откровений сестры? С брачным контрактом что делать? Да и в тюрьму я меньше всего желаю попасть.

Молча бреду на балкон и опускаюсь в плетеное кресло, глядя на родной город с высоты птичьего полета. Буквально вчера жизнь казалась простой и понятной, а сейчас я не знаю, что будет ждать завтра. Если оно и вовсе наступит. Может, Гончаров решит избавиться от меня после того, как выполню свою миссию?

Костя присоединяется ко мне через пятнадцать минут. Присаживается рядом и достает сигареты. Вытянув ноги, прикуривает и криво ухмыляется.

— Чутье еще ни разу меня не подводило, — задумчиво произносит он. — Вот и с тобой не ошибся. Ты идеальный для меня вариант. Нет бы истерики устраивать, молча ушла обдумывать сложившуюся ситуацию. Похвально.

Я опять смотрю на кисти его рук и теперь замечаю, что действительно есть небольшие шрамы на коже. Возможно, Костя сводил их лазером или у него хорошая регенерация тканей, и все само так аккуратно зажило — не знаю. Почти незаметно.

— Думаешь реанимировать меня пафосными философскими заявлениями? — Поднимаю глаза к его лицу, замечая, что Костя выглядит расслабленным. В отличие от меня. — Не получится. Я ужасно себя чувствую. В моральном плане. Сестра предала, я изменила по глупости жениху и стала твоей фиктивной рабыней. Что может быть хуже?

— Фиктивной рабыней? Мне нравится это определение. — Костя выдыхает струю дыма, глядя вдаль. — У меня лишь оболочка успешного мужика, Маша, внутри не так всё презентабельно. Лучше с моей темной частью не сталкиваться. Но тебе, как моей жене, придется.

— Да, я заметила, что тебе плевать на других, — ерничаю я. — Не говоря уже про их чувства и желания.

— Давно, — утвердительно хмыкает Костя. — Ты зря переживаешь за свой выбор и наш фиктивный брак. Желание-то, как оказалось, у нас обоюдное. А твой бывший... Что тебе делать с мужиком, который все время мотается по командировкам и даже не в курсе, что его женщину домогается босс? А потом семья, дети пойдут. Разве такой человек может вызывать доверие?

— Я о семье не думала. Все устраивало в жизни до той поры, пока сестра не вмешалась в мои отношения и я с тобой не встретилась, закрутив интрижку. О чем сильно сожалею. Если бы могла отмотать время назад, то ни за что бы не подпустила тебя к себе и сбежала с парковки.

— Отнесись к этому эпизоду в своей жизни как к захватывающему приключению, не больше. Мы вскоре расстанемся, и ты вольна будешь делать все, что захочешь. Отношения строить, замуж выходить, детей рожать. Если есть желание, то я в этом плане могу посодействовать, — нагло ухмыляется Костя. — Хотя до определенного времени был категорически против детей. Однако мы сейчас в официальном браке, наследников у меня нет и теперь, скорее всего, не предвидится. Можно совместить приятное с полезным.

— Не предвидится? — переспрашиваю я. — А что так? И кстати, что у тебя за диагнозы? О чем говорил юрист, когда подсунул мне брачный контракт?

— С диагнозами моими всё в порядке, Машенька. А вот Мирон думает иначе. Уверен, через неделю вся Москва будет знать, что я женился. Или не будет. Самому интересно, крыса Рубанов или нет.

13 глава

— Ну и ценники, — произношу я вслух, перебирая ворох платьев, которые консультант принес в примерочную. — Жене олигарха ведь не обязательно носить вот это все, да, масик? — даже не пытаюсь скрыть иронию, произнося новое прозвище Гончарова, и напоминаю себе, что считать чужие деньги нехорошо. Хотя они как бы теперь мои. — Джинсы какие-нибудь есть? Желательно с двойной молнией и замком.

— Котенку нравится женственный стиль. — Костя делает акцент на слове «котенок». — Если тебе нужен совет по фасону, то выбирай необтягивающие варианты. Чтобы не мялись или случайно не рвались, когда я решу задрать твое платье вверх и выполнить свой супружеский долг.

Едва сдерживаюсь, чтобы не скрежетать зубами от злости. Вроде пытаюсь вывести из себя Гончарова я, а получается все с точностью да наоборот. Может, начать подсыпать Косте в еду и питье «Виагру» в большом количестве, чтобы его инфарктом шибануло? Стать в моем возрасте богатой вдовой не такая уж и плохая альтернатива.

— А по цвету пожелания будут? Красное, черное, золотистое? Белое? — саркастично спрашиваю я.

— Белый — цвет невинности и твоей дешевой блузки. Отложи в сторону.

— Тогда это? — Показываю Гончарову первую попавшуюся вещь с ценой, равной моей зарплате.

«Надо две взять, — делаю пометку в голове. — И с этого дня ни в чем себе не отказывать.» Жаль, от привычки на всем экономить быстро не избавиться.

— Неплохо. — Темные глаза Гончарова задерживаются на моих ногах и поднимаются выше.

Он делает шаг навстречу. Уверенное движение руки — и моя блузка опять распахнута. Костя отгибает край бюстгальтера и припадает к груди губами, обжигая чувствительную кожу горячим языком. Этому извращенцу, похоже, наплевать, что мы вообще-то находимся в общественном месте, а консультант пошла выбирать мне кучу блузок и скоро вернется.

— Мы в примерочной, — пытаюсь остановить Гончарова.

— Я в курсе.

Он приподнимает голову, и по томной улыбке на его губах я понимаю, что Косте на это действительно плевать.

— У меня месячные.

— Мы занимались сексом пару часов назад. В кармане брюк у меня остались презервативы.

Ну хорошо, зайду тогда с козырей.

— Меня сестра предала, я изменила жениху, хотя не собиралась этого делать. Думаешь, приятно ощущать себя предательницей? Или какие ассоциации должны вызвать у меня твои прикосновения?

— Только приятные. Сколько же ненужного хлама в твоей голове, Маша. — Костя прицокивает языком, подключая руки, и нежно сжимает мою грудь, запуская по телу волну дрожи.

— Знаешь ли, люди не бездушные роботы, они способны испытывать боль. Так что дело вовсе не в голове. У меня болит в том месте, где ты сейчас держишь свою руку.

— Вот я тебе и помогаю с болью справиться. Провожу курс реабилитации для твоей психики. Не будь такой бестактной, прояви хотя бы чуть-чуть вежливости. — Костя поднимает мою руку и закидывает кисть за себе за шею, прижимает меня с такой силой, что выбивает из легких весь кислород.

— Разве у богатых женатых мужчин не принято иметь любовниц? Хотя бы одну, — говорю я, чувствуя животом его эрекцию и напрягаясь еще сильнее.

— Боишься не справиться с моими аппетитами? У меня возраст не тот, Машенька, чтобы из постели не вылезать и всем уделять внимание. Но на тебя хватит сил, не переживай.

— Неужели у тебя никого нет? С твоими-то семизначными суммами на счету…

— Есть, конечно. Но зачем мне идти на сторону, когда есть жена? — Костя целует меня в шею, игнорируя попытки отстраниться и остановить его.

— Фиктивная, — хрипло выдыхаю я, не желая сдаваться. — А значит, и секс между нами не обязателен.

Хочу сказать, что о нем ничего не было написано в контракте, но Гончаров не дает этого сделать, потому что запечатывает мой рот поцелуем. Опускает одну руку вниз и кладет на ягодицу, нежно поглаживает, а потом с силой сжимает одновременно с таранящими движениями языка у меня во рту.

С каждым касанием и рваным выдохом, когда Костя прерывает ненадолго поцелуй, чтобы я могла вобрать в себя хоть крупицы воздуха, из головы вылетают все «но». Гончаров хоть и ведет себя как хам и скотина, но явно знает, как сделать женщине приятное. Чтобы ей захотелось в ответ. Но я из вредности начинаю отталкивать от себя Костю и кусаю его за нижнюю губу. Однако огонь в дьявольских глазах напротив разгорается лишь сильнее, давая понять, что из этой схватки я не выйду победителем.

— Я протрезвела, — произношу не своим голосом, чувствуя неугасающий жар внизу живота. — И больше не поддамся на твою провокацию. Почему ты меня выбрал? Кругом куча девиц, желающих получить твердый член и кредитку в придачу, а мне ничего из этого не нужно. Да, ты заработал всё своими усилиями, я не умаляю твоих заслуг, с неба просто так блага не падают. Но с какой стати ты возомнил себя хозяином жизни и вершителем чужих судеб? Ты ведь шантажом удерживаешь меня рядом с собой. Если бы не брачный контракт и твои заверения, что я сяду в тюрьму за то, что хотела заработать, никогда бы на эту авантюру не согласилась, слышишь? Никогда! Я презираю таких людей, как ты!

Мою гневную тираду Гончаров воспринимает абсолютно спокойно. Проводит пальцем по скуле, нежно оглаживает кожу и заправляет светлый локон мне за ухо с таким выражением лица, будто я ему о погоде рассказываю, а не о своей ненависти.

14 глава

— Всё? Закончила? — безразличным тоном спрашивает Гончаров, поднимаясь с дивана, когда я выхожу из примерочной, и идет на кассу.

Даже не взглянув на меня. Почему-то это задевает. Пятнадцать минут назад откровенно домогался, а теперь я как будто превратилась в пустое место.

— Я Денису позвонила, он сейчас приедет, — бросаю в широкую спину, обтянутую пиджаком.

На какие-то мгновения Гончаров замирает с карточкой в руках, а потом так же безэмоционально прикладывает ее к терминалу и направляется к выходу.

Приходится нести пакеты самой. На слова о том, что не мешало бы мне помочь, Костя никак не реагирует. Покупок, правда, не особо много. Я не стала транжирить деньги, но вовсе не потому, что побоялась конских ценников, а потому что не представляю, куда все это носить. На первое время взяла необходимое, а потом куплю что-то еще. Может, меня из дома не будут выпускать?

— Неужели тебя так задели те слова? — спрашиваю, когда Гончаров, открыв дверь, наблюдает, как я складываю пакеты на заднее сиденье, а потом поднимает запястье и смотрит на часы.

— У тебя двадцать минут. После чего я вмешаюсь и мы уезжаем. До Москвы ехать почти два дня, а я неважно себя чувствую. Зайдешь на обратном пути в аптеку и купишь эти таблетки. — На телефон приходит СМС. — Время пошло.

С блеском в глазах и хоть какими-то эмоциями на лице Костя выглядит куда лучше, чем с каменной маской. Да и стальные интонации в его голосе меня совсем не привлекают. Будто подменили человека.

— На что я куплю? — говорю бойко.

— Сиськи фармацевту покажешь.

Скотина злопамятная.

— А если она девушка и ей это не интересно?

Гончаров тянется в карман брюк и протягивает карту, холодно глядя на меня.

— А код?

Терпеливо жду ответ, пока Гончаров достает из бардачка сигареты.

— Обратись к Вселенной за подсказками.

— Это так не работает.

— А как?

Его пронзительный взгляд находит мое лицо.

Ну хорошо. Есть идея как. Достаю из сумки телефон, который мне выдал Гончаров, и проверяю тот на наличие подключенных платежных систем. Все схвачено у паразита…

Костя довольно прищелкивает языком.

— Умница. Все-таки зачатки мозга имеются. Двадцать минут, Маша, — напоминает он.

— Домой заехать можно? Наверное, у соседки есть ключ. Или слесаря вызову. Мне нужно попасть в квартиру.

— Нечего тебе там делать, — безапелляционным тоном отвечает Костя. — Документы у тебя новые, трусов накупила. Все остальное останется лежать в квартире на своих местах до твоего возвращения. Еще вопросы? Время идет, — намекает он, что я напрасно теряю минуты.

Слова Гончарова о моем возвращении домой вселяют надежду, что так оно и будет. Хотя я уже ни в чем не уверена.

Разворачиваюсь и иду в торговый центр. Между прочим, в новом платье с шикарным декольте, на которое Гончаров даже не взглянул. Юбка, блузка, как и куча других вещей из квартиры, теперь остались в прошлой жизни. Еще бы с Денисом объясниться, а я по-прежнему не представляю как. Внутри царит оглушающая пустота. Даже чувство вины куда-то испарилось. И ведь буквально вчера хотелось увидеть бывшего и разнести его за предательство в пух и прах. А сейчас сама, получается, виноватая.

— Маша, — окликает Денис и хватает за локоть.

Задумавшись о своем, я чуть не прохожу мимо.

— Что все это значит? Какой серьезный разговор и последний? — Он недоумевающе смотрит на меня.

Нет, все-таки погорячилась с безразличием. Грудную клетку обжигает мучительной болью, когда я вижу потерянное лицо Дениса. Его большие зеленые глаза наполняются непониманием. Оценив шикарный внешний вид, он выпускает мой локоть и делает шаг назад. На работу с недавнего времени я старалась одеваться посредственно и безлико, чтобы Куваев меньше обращал внимание, но не тут-то было. Все равно этот сволочь пожирал меня глазами.

— Ты нашла себе другого? — в лоб спрашивает Денис. — Неужели закрутила интрижку с начальником? Ты же в курсе, что он женатый человек?

Не знаю, как рассказать Денису о том, что сделала кое-что хуже — вышла замуж. Пусть Костя никогда меня не полюбит, не будет ревновать, а я не приму его характер, но о переезде в Москву я думала задолго до появления Гончарова и собеседование проходила в надежде, что Денис поедет со мной. С моей стороны очень жестоко и некрасиво делать то, что я собираюсь, но мне важно знать, что я не ошиблась, согласившись на Костины условия и став его фиктивной женой. Хотя какая уж там фикция, когда мы занимались сексом и «скрепили» наш брачный союз.

— Мне предложили хорошую работу в Москве. Поехали вместе? — говорю я, вспомнив, что у меня мало времени на объяснения с Денисом.

— Прямо сейчас предложили? — спрашивает он несколько обеспокоенно.

— Да. Помнишь, я собеседование проходила? Меня взяли. Обещают хорошую зарплату. Ты же знаешь, что у меня не всё гладко на работе и еще сестра... Мы ведь не будем жить всегда втроем, правда? Ты сам маешься по углам, пока в твоей квартире живет брат и его семья...

15 глава

Я заглядываю в пакет, который Костя положил мне на колени, вернувшись из аптеки. Прокладки семь капель? Урологические? А почему сразу не памперсы для взрослых? Гад какой. Опять решил надо мной поиздеваться?

— Учитывая твою внушительную комплекцию и то, что ты собираешься под себя ходить после инсульта, фармацевт должна была тебе что-то другое посоветовать. А мне почему ничего не купил? Хотя бы тампоны?

— Все необходимое взял, посмотри внимательнее. — Костя достает бутылку и раскручивает крышку на стекле минералки. Закидывает в себя таблетку и запивает ее водой.

— Лейкопластырь? — хмыкаю я. Равнодушно пожимаю плечами и закрываю пакет. — Туфли хоть и новые, но пока не натирают. Спасибо за заботу.

— Если будешь трещать без умолку, то заклею им твой рот, а потом заеду в строительный за веревкой, свяжу и закину в багажник. Терпение, знаешь ли, у меня не безграничное. Все, что ты прочитала обо мне в интернете, можешь забыть. Единственный достоверный источник один, и он сейчас перед тобой.

— То есть про ту аварию с твоим сыном — это вброс?

— Про лейкопластырь и веревку я не пошутил.

Ну вот, сразу видно, что у человека и впрямь проблемы с терпением, но зато всё в порядке с фантазией, и, похоже, имеются склонности к доминированию и БДСМ. Наручники, кляп, веревка… Какие еще вы храните секреты, Константин Сергеевич? Кладу пакет на заднее сиденье и отворачиваюсь к окну. Я, конечно же, помолчу, но вовсе не из-за того, что испугалась оказаться связанной, а потому что аварию не хочу спровоцировать. Да и вид у Гончарова что-то на самом деле уставший.

Стоит нам выехать на трассу, как телефон Кости начинает разрываться от бесконечных звонков, и несколько часов он не отнимает трубку от уха.

Все-таки наврал про терпение, у него с ним всё в порядке, потому что я бы уже после трех часов таких «переговоров» искала себе таблетки от бешенства. Объяснять кому-то прописные истины по десятому кругу. Или у Кости такие успокоительные ритуалы в дороге, которые помогают не заснуть?

Поворачиваюсь к Гончарову, когда он опять прикладывается к воде и достает еще одну таблетку из упаковки сильнодействующих обезболивающих.

— Давай я?

— Что ты? Я не дам тебе руль.

— Я про телефон. Ты ведь с подчиненными по одному и тому же кругу, словно заведенный. Я всё наизусть выучила. Давай памятку им запишем, и сделаешь рассылку по своим филиалам. Или скажи, что переводишь звонок на помощницу, и дай трубку мне, а я слово в слово им повторю.

Костя громко хмыкает, закусывая губу, а когда его телефон разрывается звучной трелью, спокойным голосом сообщает, что переключает на свою помощницу, и бросает трубку мне на колени. Так повторяется в течение пяти последующих звонков, на которые у меня уходит как минимум полтора часа нервов.

— Зачем нужна эта реорганизация? — начинаю я заводиться. — Ты ведь успешный бизнесмен, а теперь, получается, сознательно банкротишь свои же филиалы, раздавая нелепые команды, особенно если это касается объектов, которые принадлежат Багдасарову. У тебя с этим человеком какие-то проблемы?

— Скорее наоборот. У него они могут возникнуть из-за наших тесных связей. Часть своих активов я передаю Артуру, чтобы потом этим не заниматься. Общество думает, что разлад между нами серьезный и последующего сотрудничества быть не может. Пусть так и дальше продолжается.

— А он действительно есть, этот самый разлад? Или как со мной? Любовь до гроба под штампом фиктивного брака?

— У живых людей всегда есть разногласия, — ухмыляется Костя. — Но Артура мои проблемы не должны коснуться, как и его семьи.

Не понимаю, что может толкнуть человека на подобные шаги. Терять собственные капиталы? Я от безденежья совершала какие-то глупости, но здесь прямо противоположная ситуация. Денег столько, что их некуда девать?

— Перекусить не хочешь? — спрашивает Костя, глядя в навигатор.

— Мы разве нигде не остановимся ночевать? — С надеждой смотрю на него. — Я уже попы не чувствую. Мы восемь часов в дороге и всего лишь раз останавливались. Я была бы не прочь переночевать в каком-нибудь придорожном мотеле и вытянуть ноги на кровати.

— Нет.

— Ты больше суток проведешь за рулем. Точно хватит сил?

— С этими таблетками, — кивает Костя на приборную панель, где лежит упаковка, — хватит. Сплю я мало, и голова часто от недосыпа трещит. Доедем.

— Почему тогда не самолет?

— Потому.

— Очень исчерпывающий ответ, — хмыкаю я.

— Виагру не пробовала в еду ему подсыпать?

Я нервно закатываю глаза. Сам провоцирует, а потом грозит кляпами и веревками.

— Давай не будем об этом, — прошу спокойно.

— Почему?

— Ты ведь сам сказал: никакой болтовни. Хватает сейчас стрессовых ситуаций. Я лишь внешне держусь, но на самом деле это не так. Могу и истерики закатывать, да такие, что никакие таблетки тебе не помогут. — Тоже киваю на упаковку.

— Кляп и веревка? — улыбается Костя.

— Ты извращенец?

16 глава

Мы уже полчаса стоим в пробке. Впереди авария. Большегруз вылетел с трассы и лег кузовом посередине дороги. Неизвестно, когда тронемся с места. Костя курит на улице и опять с кем-то разговаривает по телефону. Я изо всех сил борюсь со сном, но он в итоге оказывается сильнее, и я закрываю глаза. Просыпаюсь от громкого хлопка двери и вздрагиваю.

— Кофе будешь? — Костя протягивает картонный стаканчик.

Осматриваюсь по сторонам и вижу, что мы уже на заправке.

— Нет.

— Ну и правильно, отвратительное пойло. — Гончаров выливает кофе на асфальт и садится за руль. — Сходи оплати бензин и заодно купишь себе что-то сладкое. Ты же хотела.

Я не только хотела купить шоколадку, пока стояли в пробке, но и собрала мусор на заднем сиденье, насчитав пять бутылок виски, которые раздражали своим звяканьем друг о друга.

Забираю пакет и иду к минимаркету. Утрамбовываю пакет в мусорку, заметив, что мужик из бумера стоит в сторонке и наблюдает за мной. А потом начинает заигрывать и предлагает составить компанию, мол, плохо такой красавице пить в одиночестве. Не знаю, с чего он решил, что я одна, и без понятия, что за бесы в меня вселились. Зачем отвечаю на флирт незнакомца и веду себя, как самая настоящая проститутка? Но совершенно точно: мое поведение разозлит Гончарова. И вовсе не потому, что он будет ревновать, а потому, что не хотел нигде надолго задерживаться.

Почти десять минут я треплюсь с белобрысым и томно заглядываю ему в глаза, когда Костя наконец выходит из машины и появляется рядом с нами. Отнимает телефон от уха и, прикрыв динамик рукой, сообщает:

— Пять сотен за час, и твоя.

— Что? — Мой новый знакомый по имени Сергей непонимающе бегает взглядом по нашим лицам.

— Проститутку снял на ночь, — кивает на меня Костя. — Час, так и быть, уступлю, раз ты барышне приглянулся, мне все равно нужно сделать пару важных звонков. Если что, она любит сзади и минет шикарно делает.

Лицо белобрысого еще сильнее вытягивается, а я, выпрямившись и убрав улыбку, иду к машине Гончарова, бросив ему через плечо: «Сволочь».

— Минет шикарно делаю, да? — уточняю, даже не пытаясь скрыть раздражение, которое вызывает у меня Гончаров, и впиваюсь глазами в его довольное лицо, когда он садится на водительское место. — И не надейся! Я никогда не прикоснусь к твоему члену! Скорее меня вырвет, понял?

Костя лениво тянет уголки губ вверх и нажимает кнопку запуска.

— Про секс ты то же самое недавно говорила, а потом просила: «Еще». — Он даже интонации моего голоса повторяет.

Отвернувшись, я закрываю глаза и громко соплю, показывая обиду, но спустя несколько минут монотонной езды, войдя в роль, опять проваливаюсь в сон.

— Всё, приехали, — будит меня Костя, открыв дверцу с моей стороны. — Просыпайся.

Шея затекла, голова ватная. Такое ощущение, что по ней пинали ногами. Я смотрю на приборную панель. Четыре часа утра, мы стоим на парковке у элитной высотки. Впервые вижу подобную красоту. Здесь даже отдельный въезд, нет других машин. Лишь примерно могу представить, сколько стоит тут жилье, но предполагаю, что мне в жизни не заработать таких денег.

Мы поднимаемся на лифте на четырнадцатый этаж, Костя поддерживает меня за талию. Сначала хочу воспротивиться и убрать руку, но его вид меня останавливает. Может, Гончаров за меня держится, чтобы устоять на ногах? Его слегка пошатывает, капилляры вокруг зрачков полопались. Костя замечает, что я его рассматриваю, и ухмыляется:

— Ты не лучше сейчас выглядишь. Обещанную секс-экскурсию отложим до завтрашнего дня. Дико хочу спать. И мозги совсем не соображают. Мне нужна перезагрузка.

Я тоже очень устала.

— Нет бы комплимент сказать или что-то ласковое. Я вон на сколько звонков ответила и почти тебя не доставала, преимущественно молчала и спала. И проституткой никого не обзывала. Кстати, про экскурсию по дому. На словах все гиганты, а на деле нет, — не удерживаюсь от язвительной реплики. — Так что не переживай. Сама всё осмотрю.

— Поесть закажи, — бросает Костя, проигнорировав мой длинный монолог. — У меня дома шаром покати. Кроме элитного пойла ничего не найдешь.

— Ни капли этому не удивлена, — парирую я. — Сколько мы провели в дороге? Часов двадцать? — Тру сонные глаза. — В следующий раз полечу самолетом. Я не жена декабриста и любые твои начинания поддерживать не собираюсь, чего бы они ни касались. Если решишь вступить в клуб анонимных алкоголиков, то начну тебя отговаривать. Быстрее сопьешься — быстрее стану свободной вдовой.

Хочется вывести Гончарова из себя. Злобная мегера во мне просится сейчас наружу. И плевать на то, что Костя тоже устал. Ему же было плевать на мои жизненные обстоятельства и планы. Всё разрушил и растоптал.

Створки лифта расходятся, и мы оказываемся в просторном и длинном коридоре. У стены стоят диванчики и фикус в огромном горшке. В воздухе витает приятный ванильный аромат. Но даже этот лоск вызывает не восхищение, а сильное раздражение. Хоть бы один пожелтевший листик был на деревце. Так нет же. Растение выглядит в разы свежее и лучше, чем я.

— Что-то не так? — спрашивает Костя, заметив мой надутый вид. — Не похоже на твой подъезд, провонявший кошками? К твоему огорчению, и под окнами ты не встретишь вредных бабок и алкашей.

17 глава

Я долго ворочаюсь в кровати и не могу уснуть. Не получается свыкнуться с мыслью, что теперь у меня новая жизнь. Открываю соцсети и смотрю наши фотки с Денисом. Их мало. Но сделаны они в счастливые мгновения.

На той, где я в зеленом платье и с красивой укладкой — только что купила квартиру. В руках у меня ключи. Мы тогда праздновали всю ночь в кафе и наутро встали с жуткой головной болью. Я отправила Зойку в аптеку, но она встретила подруг и дошла до нас только к ночи. Мы с Денисом продолжили праздничное «обмывание» новой жилплощади на кухне, без мебели и стульев, напились в хлам и уснули на матрасе там же, где нас потом и нашла Зоя. На второй фотке не помню, что отмечали. Кажется, это был чей-то день рождения, они у нас с Денисом рядом, и мы совместили. Тоже хорошее было время. А потом все стало меняться.

Я нашла новую работу, на которой платили в разы больше. Соответственно, и обязанностей возложили столько, что я перестала бывать по вечерам дома, выходные также проводила в стенах офиса. Денис все чаще начал упрекать в том, что карьера для меня важнее, чем он. Потом сам перешел на новое место и почти не появлялся дома. Мы стали отдаляться друг от друга. Я пилила его за редкий секс, за то, что не хочет никуда выбираться, что не делает мне комплиментов. Денис в ответ предъявлял, что у меня завышенные требования и я ищу, к чему придраться, а за его спиной выискиваю партию повыгоднее.

В принципе, так и случилось. Нашла себе выгодную партию...

Я закрываю галерею на старом телефоне и перевожу взгляд на смежную дверь, чувствуя, как распирает в груди от воспоминаний. Смахиваю слезы. Костя спит уже несколько часов. Не представляю, как без перерыва и отдыха он провел сутки в дороге, я бы и половины не осилила.

Становится стыдно за свою истерику и попытки вывести его из себя. А может, это сейчас думают за меня одиночество и пустота внутри, не знаю. Хочется зарыться лицом в подушку и рыдать. Сестра, единственный мой близкий человек, и та предала. И Гончарову на меня тоже плевать. Да, делает приятно в постели, но в первую очередь думает о себе и своем удовольствии.

Я проваливаюсь в сон на рассвете, вдоволь наплакавшись. Снится откровенная ерунда, примерно такая же, как была в мыслях до того, как я закрыла глаза. Из сонной неги выныриваю, ощутив нежные прикосновения и уже ставший знакомым запах.

— Отпусти, — шепчу, но вместо этого Костя поворачивает меня к себе, и теперь я чувствую его дыхание на лице.

Мокрая черная челка падает Гончарову на глаза. Уже успел принять душ и теперь пришел ко мне за утренним сексом? Или какое сейчас время суток?

— Вид такой, будто полночи разводила сырость. Или мне не послышалось и это ты здесь завывала?

На глаза опять наворачиваются слезы, и я отворачиваюсь.

— Что случилось? — серьезно спрашивает Костя, взяв меня двумя пальцами за подбородок и повернув обратно.

Та пара часов, что я, не прекращая, рыдала в подушку, должна была опустошить запасы слез, но на щеках снова мокрые дорожки.

— Ты не поймешь. — Шмыгаю носом и отвожу взгляд. — Слишком внезапные перемены. Эмоций и чувств много, я не успеваю с ними справляться. Это скоро пройдет. Вообще-то я не привыкла плакать.

— А как привыкла?

— Никак.

— Тогда будем справляться моими методами.

Я выставляю руки вперед в знак протеста, упираясь ими в грудь Гончарова, и рассматриваю его. Волосы после душа взлохмаченные, на щеках небритость. Интересно, сколько Косте лет? Сорок? Сорок два? Выглядит максимум на тридцать пять. И разговоры о сексе ведет такие, словно ему девятнадцать. По фото из интернета и интервью, которое я читала, он производит впечатление флегматичного, серьезного человека, а на деле совсем другой. Или это созданный образ?

Костя целует меня в шею и привлекает к себе, обнимает за талию, обрывая поток хаотичных мыслей. Ныряет рукой под резинку трусов и гладит половые губы. На слабый протест — ноль внимания. Наоборот, набрасывается на мой рот, словно одичалый.

— Месячные закончились? — Костя заглядывает мне в лицо, видимо не нащупав нитку тампона, и довольно скалится, получив утвердительный кивок.

В этом плане мне и, соответственно, моему новоиспеченному озабоченному супругу повезло. Критические дни проходят быстро.

Хочется сказать что-то язвительное, хотя буквально несколько часов назад я давала себе обещание намеренно не злить Гончарова, но звук моего голоса обрывается. Перехватив за волосы и намотав их на кулак, Костя запечатывает мне губы поцелуем. Волна возбуждения не заставляет себя ждать. Вместе с табуном мурашек, которые проносятся по телу. Чувство вины и неправильности происходящего опять отходит на второй план. А может, я действительно испорченная и Денис был прав? Другого объяснения, почему мне нравятся прикосновения почти незнакомого мужчины и я опять жажду продолжения и его ласк, попросту нет.

Костя ослабляет хватку, почувствовав отклик, и наваливается всем телом. Раздвигает мои ноги коленом, обхватывает член рукой, но не торопится проникать внутрь, а водит по складкам, задевая клитор и заставляя меня дрожать. Я кусаю губы и всхлипываю, потому что наружу так и просится мольба, чтобы Костя закончил эту пытку. Наблюдаю за его лицом и, почувствовав наконец член внутри, откидываю голову назад с громким удовлетворенным стоном.

18 глава

— Ты обиделась? — доносится голос Гончарова, когда я закрываюсь в ванной, чтобы хоть немного привести себя в порядок после его варварских посягательств. — Не дури, Маша. Открой. Хоть со всех этажей стащи зелень, мне нет до этого дела, — продолжает говорить Костя, а потом молча стоит какое-то время под дверью.

Этот человек непостижимым образом умеет выбешивать только одним своим присутствием. Даже незримым.

— Так нет дела, что не мог перестать смеяться? — цежу я сквозь зубы.

Да, немного обидно, что мои старания не оценили, но я не собираюсь этого показывать. Как и открывать Косте дверь. Пусть думает, что опять лью слезы. Вообще-то я и для него старалась — чтобы в его квартире стало уютнее.

Слышу удаляющиеся шаги и испытываю что-то вроде разочарования. Меня никогда никто не любил. Первый парень бросил, уехав покорять Москву. Денис после того разговора даже не позвонил и не попытался ничего выяснить. Хоть бы написал, какая я шалава и дрянь. Неужели ему настолько безразлично наше расставание? Про Зою вообще промолчу. Ни звонка, ни СМС — ничего. А я, несмотря на все, что она устроила, переживаю за нее и написала. Дура ведь малолетняя, ей бы мозги вправить, но когда было заниматься ее воспитанием? Я копейку зарабатывала после смерти бабулечки и запустила сестру. Отчасти и моя вина, что Зойка такая инфантильная. Нужно было заставлять ее работать. Ходила бы листовки клеила, полы мыла, а не ждала, что ей все с неба упадет. Потому что за всё в этой жизни приходится платить.

Переодевшись в платье длиной ниже колена и без вызывающего декольте, я распускаю волосы и расчесываю их пятерней. В этой темнице нет ничего, что указывало бы на присутствие здесь женщины до появления меня. Хотя Гончаров мог встречаться с ней на стороне, а это одна из нескольких его квартир, где он любит уединяться.

Выхожу в гостиную и слышу, как Костя с кем-то разговаривает по телефону. Заметив меня, он завершает разговор и окидывает мою фигуру внимательным взглядом. Не знаю, удовлетворен увиденным или нет: порой по его лицу невозможно ничего понять. Гончарову бы играть в карты — стал бы миллионером. Хотя он и есть. Может, так и сколотил состояние?

— Если продолжишь делать то же самое, — намекаю я на его команды подчиненным и разорение филиалов, — скоро Барзуков тебя подвинет в рейтинге богатых людей страны, а потом и вовсе вылетишь из этого списка. Чего ты добиваешься и зачем?

— Скорее тебя и Рафа подвинут, — посмеивается Костя. — Но я и так уже не миллионер. За последние два месяца растранжирил половину капитала и давно не получал такого удовольствия от жизни, как сейчас. Многие считают, что я тронулся умом и влип в какие-то неприятности. Ты того же мнения?

— Даже странно, что тебя интересует мое мнение. Не знаю, — пожимаю плечами. — А на самом деле как?

Костя шумно вздыхает.

— На самом деле я выполнил свои обязательства перед одним человеком и понял, что дико заебался жить в подобном стрессе. Мне даже с учетом ополовиненных запасов на счетах можно не думать о том, что они закончатся. А даже если и закончатся, то я знаю как заработать еще. Поэтому настало время уделить внимание другим немаловажным вещам.

— Легальным путем заработать? — уточняю я.

— Да, — ухмыляется Костя. — Но умею по-разному.

Я сажусь на диван и смотрю на фикусы.

— Кто этот человек, который сейчас приедет?

Костя тоже переводит взгляд на растения и широко улыбается. Скотина. Неужели так сложно сказать: «Маша, здесь действительно теперь стало очень уютно. Спасибо». Но вместо этого Гончаров опять прикладывает телефон к уху:

— Секунду помолчи. — Поднимает указательный палец вверх.

Набирает некоего Семёна, как я понимаю консьержа, и просит его скинуть видео с камер за последние два дня, после чего подходит ко мне и садится на край дивана.

— Вместе посмотрим? — спрашивает Костя, иронично вздернув бровь.

Продолжает издеваться. Ну что за человек такой?

— Ну уж нет. Один будешь веселиться. Что за друг? — повторяю вопрос. — Надеюсь, ты помнишь мои слова?

— Смотрю, ты тоже их не забыла, раз оделась в это платье до колен. Скромно себя веди, не отсвечивай, и будет тебе счастье. С Рафаэлем нам теперь придется часто видеться. Он помогает мне в одном важном деле. Соответственно, и тебе, если хочешь поскорее со всем закончить и вернуться в свою глухомань.

— А ты откуда родом?

Костя молча усмехается. Хоть снова гугли информацию. Но если верить Гончарову, то достоверный источник один — только он сам.

— Ничего не нашла про это в интернете? — улыбается Костя.

— Ты сказал, что контролируешь поток новостей о своей персоне, поэтому я ничего не искала. Знаешь ли, не люблю тратить время впустую.

— Да, контролирую, — кивает Гончаров. — Мирона так напугал, что тот до сих пор никому не слил информацию о нашем браке. С одной стороны, жаль, а с другой, тебе же спокойнее будет существовать в моем мире.

Не понимаю, о чем говорит Костя, но с этим, наверное, нужно просто смириться, как и с тем, что мне дозированно будут сообщать какие-то факты.

— И все-таки? В Москве родился? — настаиваю я.

19 глава

Я выхожу из душа, вытирая влажные волосы полотенцем, и пугливо замираю на месте, потому что вижу Рафаэля, который лежит на моей кровати и смотрит в потолок, заложив руки за голову.

— Такая хозяйственная, — вздыхает он. — Закуски ушла делать?

Перевожу быстрый взгляд в сторону двери, которую точно помню, что закрывала. Как этот человек попал сюда и что ему от меня понадобилось? И собственно, почему Костя ему это позволяет? Неужели моему новоиспеченному супругу до такой степени плевать на личные границы жены?

— Что происходит? Как вы здесь оказались? — невозмутимо спрашиваю я. — В этой комнате вы точно не найдете еду.

— Ремонтом в квартире я занимался. Косте было некогда, и я всем раздавал поджопники вместо него. Людям часто нравится получать большие деньги и совсем не нравится добросовестно работать.

— Какое отношение вы имеете к Косте и что делаете в моей комнате? — повторяю вопрос, придав голосу строгие нотки и пряча за ними свой страх.

— У каждой правой руки есть другая правая рука. Костя долгое время был таким человеком для Артура Багдасарова. Я замыкаю эту цепочку. Но чтобы ты знала: к своим сорока твой муж ничем не разжился, кроме седых волос и денег на счету. Настоящую семью просрал, несовершеннолетнего сына запустил. Кирилл увлекся наркотиками, и у него случился передоз, после наступила клиническая смерть. Жена Кости не выдержала такого удара, наглоталась таблеток и попыталась вскрыть себе вены. Однако в прессе своем другая информация мелькала, правду знают единицы. Мы с тобой для Кости что-то вроде двух золотых рыбок, которые должны выполнить три его желания, чтобы нас отпустили. И ладно я по духу авантюрист и ратую за справедливость, но ты почему добровольно решилась на этот шаг и согласилась сменить имя, а впоследствии и страну без возможности вернуться к обычной жизни? Неужели так плохи твои дела? — интересуется Рафаэль.

— Не понимаю, о чем вы, — растерянно отвечаю я. — Костя сказал, что это все на время. И про жену, что она собой покончила… Я думала, вы это специально…

В интернете действительно по-другому написано. Хотя Гончаров и говорил, что контролирует новостной поток, но как можно изменить такие факты? А авария с сыном? Тоже ложь?

Рафаэль привстает, упершись локтями в матрас, и смотрит на меня, задерживая глаза на ногах, потом медленно поднимает их к лицу. Я только вышла из душа. На мне лишь полотенце, другим я сушила волосы и теперь прижимаю его к груди. Хорошо, что не выскочила голышом.

— На время? — ухмыляется Рафаэль. — Так Костя, получается, ничего тебе не рассказывал?

— Видимо, пока не успел, но с вами я точно не намерена ничего обсуждать, тем более вы так себя ведете. — Обвожу комнату взглядом, намекая, что это вообще-то моя спальня и появляться в ней другим людям, пусть и делавшим когда-то здесь ремонт, нельзя.

— Охренеть, какой продуманный и скрытный мудак. — Рафаэль еще раз оглядывает меня и встает с кровати. — Тогда и я не буду гонцом, несущим плохие вести. А за закуску спасибо, Маша. Было очень вкусно, — ерничает он.

Я ничего не отвечаю, вспомнив, что Костя просил не дерзить этому человеку, чтобы не вызвать у него интерес. Действительно, своеобразный тип.

Интуитивно делаю шаг назад, чтобы в случае чего закрыться от него в ванной.

— Испугалась чего-то? — щурится Рафаэль и не сводит глаз с моего лица, заметив, как я дергаюсь, сжав полотенце сильнее.

Хочу сказать, что его и его нахального поведения, а еще языка, который даже хуже, чем у Гончарова, но снова молчу.

— Сочувствую тебе, Маша. И вдвойне, если полюбишь этого человека, — предупреждает Рафаэль с шумным выдохом.

— Это маловероятно. У нас с Костей сделка и фиктивный брак.

— Ну да. — Он задерживает взгляд на моей шее, которая вся в засосах. — Не знаю, что Гончаров обо мне рассказывал. Предполагаю, мог даже нарочно выставить каким-нибудь ублюдком, однако теперь мы с тобой в одной упряжке. Без меня ты из этого дерьма не вылезешь, когда Костю прижмут и в лучшем случае посадят за все его темные делишки. Поэтому вот. — Раф достает из кармана визитку и бросает ее на прикроватную тумбочку, все так же не сводя с меня глаз.

— Не уверена, что мне это пригодится, — произношу я, делая еще шаг назад.

— Пригодится, — заверяет Рафаэль. — Обязательно пригодится. Правда, с должностью в моем филиале ты со вчерашнего дня в пролете. На твое место взяли другого человека. — Он подходит ко мне вплотную и смотрит сверху вниз, приподнимая уголки губ. — Но работа тебе и так не понадобится в ближайшее время. Сейчас движуха начнется и единственное, о чем ты будешь думать — это как не отъехать мозгами от беспредела своего благоверного.

— Что начнется? — переспрашиваю я.

Рафаэль ничего не отвечает. Долго изучаюет меня взглядом, а потом покидает комнату.

Я подхожу к кровати и сажусь на нее, точнее падаю мешком, анализируя услышанное. Завтра Косте не уйти от ответов на многие из моих вопросов. Не столько обескуражило появление его друга в спальне, сколько цинизм моего фиктивного мужа, который умолчал о важных нюансах.

Да, никто никому ничего не должен, и все такое, но я далеко не дура и к своим двадцати шести научилась складывать один к одному. Примерно понимаю, что замыслил Гончаров, если сказанное Рафаэлем — правда. В таком случае Костя поступил очень безрассудно. В первую очередь по отношению ко мне и своему другу. Ведь я бы тогда приняла другое решение и никогда не дала согласие быть пешкой в чужих руках.

20 глава

Гончаров отходит к окну и, достав сигареты, прикуривает.

— Одевайся, — рассекает образовавшуюся тишину его резкий тон.

— Сначала ты расскажешь правду, — настаиваю я, бросив взгляд на платье и кардиган, которые лежат на кровати.

— Что я и пытаюсь сделать. — Он лениво подносит к губам сигарету, затягивается и выпускает струю дыма уголком рта. — Поторапливайся.

— Теперь все провоняет табаком. Ты не мог бы курить в своей комнате?

— Не мог бы. — Костя открывает окно. — Время идет, Маша. Я устал и хочу отдыхать.

Ничего не остается, как начать натягивать на себя одежду под пристальным взглядом Гончарова и перебирать в голове все ругательства, которые знаю. Можно было бы и вслух, но мне и так часто прилетает от мужа, не жалует он истеричек. А я вовсе не она, просто обстоятельства так складываются.

Через пять минут мы направляемся в прихожую, обуваемся и выходим из квартиры. Костя отдает мне ключи от машины и останавливается у пассажирской двери.

Внутри зреет страх, что благополучно мы не доберемся до места, которое хочет показать Гончаров, потому что в Москве я впервые, но по его безразличному и уставшему виду понимаю, что лучше не высказывать свои опасения вслух. Все, что остается — молчать и постоянно подстраиваться под ситуацию.

— Что застыла? — спрашивает Костя, пока его пальцы порхают над приборной панелью и он что-то там настраивает. — Садись. Я построил маршрут.

За время нашей недавней поездки я чуть-чуть привыкла к габаритам этой машины, да и стаж вождения у меня приличный, но сейчас все равно чувствую себя не в своей тарелке. Хотя и быстро ко всему адаптируюсь. Сосредоточившись, выезжаю с парковки, но не тороплюсь разгоняться. Мне требуется время, чтобы почувствовать себя уверенно. Только после этого я прибавляю скорость и мы больше не ползем, как черепахи.

Приоткрыв окно, Гончаров крутит в руках какую-то вещь и смотрит перед собой задумчивым взглядом.

— Скажи, в этом и заключается прелесть твоей жизни? — не выдерживаю я, чувствуя, как тяготит молчание. Меня сильно клонит в сон. Неужели нельзя было отложить эту поездку до утра?

— О чем ты? — Костя поворачивается, и наши взгляды ненадолго встречаются.

— Пускать пыль в глаза, вводить людей в заблуждение. Я теперь понимаю, почему ты преуспел в бизнесе и откуда такие рейтинги у Артура Багдасарова. Рафаэль сказал, что ты долгое время был правой рукой этого человека. Сейчас Багдасаров имеет политический вес. Так что со стороны кажется, что у тебя красивая жизнь в достатке, а на самом деле, похоже, всё не так презентабельно, да? Это только картинка, мишура. Всё лживо.

— В действительности я заебался просыпаться по утрам и делать одно и то же. — Костя открывает окно сильнее и выкидывает в него вещь, которую крутил в руках с самого дома.

— Что это было? — интересуюсь я.

— Прошлое, — с печальной усмешкой отвечает он.

По его виду я догадываюсь, что больше Костя ничего не скажет про эту вещь, но другие вопросы ведь можно задавать? Не то и правда усну. А может, мной руководит нездоровое любопытство. Не знаю.

— Назови свой любимый фильм. Или что тебе нравится? Например, из еды.

— Что? — щурится Костя. — Зачем тебе это?

— Хочу узнать своего мужа получше. Имею на это право, — ерничаю я.

— Вот я тебе его и предоставляю. Чуть-чуть осталось. Потерпи. И задержись у цветочного магазина, — кивает он на яркую вывеску.

— Ты запоздало решил подарить мне букет? Но одними цветами ты не отделаешься. Я мечтала о свадебном платье. Медовый месяц тоже не был бы лишним.

Костя ничего не отвечает и выходит из машины. Пока он скупает весь цветочный киоск, я открываю карту и смотрю, что находится по указанному в навигаторе адресу. Хоть немного бы иметь представление, куда мы едем. Когда вижу список мест, становится не по себе и по коже бегут холодные мурашки.

Гончаров возвращается с тремя красивыми букетами и бросает их на заднее сиденье.

— Один твой. — Он садится на место и опять достает сигареты.

— Надеюсь, букет не с четным количеством бутонов?

Костя раздраженно закатывает глаза, но мне плевать на его настроение. Может, я тоже не в духе.

— Я не считал. И продавщица тоже. Если так принципиально, то вперед. — Он ведет подбородком в сторону цветов.

Конечно же, я не собираюсь ничего считать, но тревога отчего-то разрастается лишь сильнее и мешает следить за дорогой.

— Ты решил познакомить меня со своей семьей? — все-таки спрашиваю я, когда мы подъезжаем к воротам кладбища.

— Что-то типа того.

Костя выходит из машины, берет в одну руку букеты с заднего сиденья, а вторую подает мне.

Если бы я знала, что будем разгуливать ночью по кладбищам, то оделась бы теплее и взяла зонт. В дороге без конца срывался дождь.

Мы идем с Костей по узким улочкам. Я стараюсь не отставать и смотреть под ноги, чтобы не упасть, хотя он и держит меня за руку. Гончаров ступает уверенно и через пять минут останавливается у одного из многочисленных памятников. Отпускает мою руку и кладет букеты на надгробие. Стоит какое-то время молча и тяжело дышит. Лишь спустя целую вечность, когда с неба вновь начинают срываться капли дождя, тихо говорит:

21 глава

— Всё? Успокоилась? — спрашивает Костя, когда я нажимаю на кнопку запуска и кладу руки на руль, чувствуя сильное опустошение и в то же время легкость.

Давно так не ревела, чтобы голова разболелась и глаза опухли. Тем более при постороннем человеке. Ну как постороннем... Костя — мой муж. Пусть и фиктивный, но сейчас у меня тоже нет никого ближе, кому можно было бы рассказать о том, что на душе.

Включаю дворники и несколько минут смотрю, как они счищают влагу со стекла.

— Спасибо, — благодарю Костю за то, что он и слова не сказал, пока я рыдала у него на на груди.

— Ветровку мне потом постираешь и высушишь.

Я тихо хмыкаю. Вот что за человек такой? Все равно нужно меня как-то задеть и уколоть. Но за поддержку действительно спасибо. Последний раз так заботливо ко мне отнеслась бабуля, когда меня жених бросил, уехав в Москву и тем самым разбив мое сердце вдребезги. Я прорыдала у нее на плече два часа, после чего она заварила крепкий чай и еще полвечера просто со мной разговаривала.

— Представляешь, Денис больше не писал и не звонил, — вполголоса бормочу я, опустив подбородок на ладони, которые покоятся на руле. — Понимаю, что сама виновата, но неужели ему настолько безразлично наше расставание? Пару раз я порывалась позвонить и даже отправила сообщение, но он ничего не ответил. Так всегда бывает, да? Встречаешься с человеком месяцами, спишь с ним, а потом он тебя вычеркивает из своей жизни и заполняет свои мысли другим?

— Ты сказала ему, что наш брак фиктивный? — спрашивает Костя.

— Ты запретил это делать.

— Я ничего тебе не запрещал, Маша. Не преувеличивай. И к сексу я тебя не принуждал. Когда в следующий раз будешь примерять на себя роль жертвы, постарайся не переигрывать. Плохая из тебя актриса.

— Жертва? — усмехаюсь я. — Скорее заложница обстоятельств.

— Можешь быть уверена, что тебя никто не тронет и в тюрьму ты не отправишься, пока носишь мою фамилию. Про черную бухгалтерию я замял историю. Из плюсов: ни тебе, ни мне не нужно выворачивать друг перед другом душу наизнанку. Это сейчас было лишнее. — Костя показывает пальцем на свою ветровку, намекая на мои недавние слезы. — Но будем считать, что квиты. Я только что показал тебе свое слабое, уязвимое место.

— Можно подумать, ты когда-нибудь выворачивал душу. И есть ли она у тебя, эта самая душа? — язвлю я.

— Есть, — ухмыляется Костя.

— Уязвимое место? — продолжаю ерничать. — Это тоже спорно.

— У всех оно есть. Но не все его выставляют напоказ.

— А ты бы как поступил на месте Дениса? — все же настаиваю я и откидываюсь на спинку сиденья, не торопясь ехать домой.

— Я бы никогда не оказался на его месте.

— Только посмей сейчас сказать, что из-за двух раз в месяц.

— Даже не собирался. У любой шутки есть срок годности. Эта себя изжила.

— И все-таки. Как бы ты поступил?

— Не знаю. Разъебал бы вас обоих.

— Такой ревнивый? — искренне удивляюсь я. — А вы полны загадок, Константин…

— Любой нормальный, здравомыслящий мужик ревнует свою женщину и не допустит, чтобы возле нее вились другие самцы.

— Почему у вас с женой не было общих детей? — продолжаю свой допрос, сменив тему.

— У Марины случались выкидыши. После четвертого мы остановились.

— Сочувствую. Тогда с твоей стороны было вдвойне жестоко предлагать мне родить тебе наследника, если ты строишь такие пессимистичные прогнозы на свою дальнейшую судьбу.

— Это варианты развития событий. Я всегда выбираю нужный, и он оказывается правильным.

— Нужно составить твою натальную карту. Ты интересный экземпляр.

— Что составить? — улыбается Костя.

— Скажи свои дату и место рождения.

— Без понятия.

— В смысле?

— В прямом. Знаю, что родом из богом забытой глухомани.

— Так не бывает.

Костя награждает меня таким взглядом, что не решаюсь и дальше допытываться у него про время и место рождения, но зато спрашиваю другое:

— Ты изменял жене?

— Постоянно, — без запинки отвечает он.

Я удивленно вскидываю брови вверх, потому что не ожидала подобное услышать.

— Марина называла мою работу горячо любимой любовницей. А я действительно не представляю, как можно сидеть без дела или довольствоваться малыми результатами. Нищее детство и такая же юность отложили свой отпечаток. Мне нужно все и по максимуму.

— И в чем это проявляется? — Почему-то в это мгновение я ощущаю себя одной из тех журналисток, которые постоянно вьются возле Гончарова и пытаются что-либо вынюхать про его жизнь.

— Во всем, — отвечает он.

— И что ты сделал первое, когда заработал кучу денег?

— Вложил их в дело. На оставшиеся купил себе дом и поехал отдыхать. Обновил тачку, гардероб.