Цена твоей ошибки

Глава 1. Возвращение в пучину отчаяния

Стекло панорамного окна в моем кабинете на двадцать четвертом этаже отражало женщину, которую я едва узнавала сама. Платиновый блонд, уложенный в безупречное каре, холодный блеск серых глаз, подчеркнутых умелым макияжем, и строгий брючный костюм цвета мокрого асфальта, который сидел на мне как доспехи.

Полина Авдеева. Ведущий архитектор бюро «А-Групп». Женщина, которая сделала себя сама из пепла, боли и бесконечных бессонных ночей.

— Полина Сергеевна, — голос моей ассистентки Вики вырвал меня из созерцания городского пейзажа. — Машина подана. Нас ждут в главном офисе «Гром-Холдинга» через пятнадцать минут.

Мое сердце пропустило удар. Название холдинга до сих пор отзывалось в груди глухой, тупой болью, но я подавила её привычным усилием воли. Пять лет. Прошло пять лет с тех пор, как я сменила фамилию, город и саму свою суть. Теперь я была Морозовой только в старых, спрятанных глубоко в сейфе документах. Для мира я — Авдеева.

— Проверь еще раз папку с эскизами, Вика, — мой голос звучал ровно, как сталь, ударяющая о лед. — И возьми 3D-макет на планшете. Контракт на штаб-квартиру такого уровня — это наш золотой билет. Мы не имеем права на ошибку.

— Конечно. Но вы же знаете, заказчик… он очень специфический. Говорят, он сменил уже три архитектурных бюро за полгода. Никто не может удовлетворить его требования.

Я горько усмехнулась, надевая солнцезащитные очки, хотя небо над городом было затянуто тучами. Специфический? Это было слишком мягким словом. Но я не знала тогда, *насколько* жизнь любит злые шутки.

***

Путь до центра занял вечность. Каждый светофор казался препятствием, каждая пробка — предупреждением. «Вернись, — шептал внутренний голос. — Уезжай, пока не поздно». Но на кону стояло будущее Тимура. Лучшие врачи, частный сад, возможность никогда ни в чем не отказывать моему маленькому мужчине, который так похож на…

Нет. Не думай об этом.

Здание «Гром-Холдинга» возвышалось над деловым центром как памятник чьему-то непомерному эго. Стекло и бетон, холодная мощь и бесконечные деньги. Нас встретили на ресепшене и проводили к скоростному лифту.

— Владелец примет вас лично, — сообщил вышколенный охранник. — Он освободил для этого сорок минут.

Мы поднялись на последний этаж. Здесь пахло дорогим парфюмом, кожей и властью. Когда двери кабинета распахнулись, я сделала глубокий вдох, готовая защищать свой проект до последнего вздоха.

Но я не была готова к тому, что увижу за массивным столом из мореного дуба.

Мир вокруг меня пошатнулся. Звуки стихли, превратившись в белый шум. Время замедлилось до невыносимости, растягиваясь, как густая патока.

Мужчина в безупречном темно-синем костюме неторопливо дочитывал какой-то документ, не поднимая головы. Широкие плечи, темные волосы с легкой, едва заметной проседью на висках, которой не было раньше, и та самая аура подавляющей, хищной харизмы, которая когда-то заставляла меня дышать чаще.

Руслан Громов.

Мой личный палач. Человек, который пять лет назад вышвырнул меня из своей жизни под проливной дождь, швырнув в лицо пачку фальшивых фотографий и назвав «грязной дешевкой». Мужчина, от которого я унесла под сердцем частицу его души, о которой он так и не узнал.

Мои пальцы впились в ручку кожаной папки так сильно, что костяшки побелели. Я чувствовала, как холодная волна ужаса поднимается от живота к горлу. Он не должен был быть здесь. В документах заказчиком значился совет директоров и генеральный управляющий — некий Соколов.

— Присаживайтесь, Полина Сергеевна, — раздался его голос. Тот самый низкий, рокочущий баритон, который когда-то шептал мне нежности на ухо, а потом кричал проклятия.

Он поднял глаза.

Я замерла, ожидая узнавания. Ожидая вспышки ярости или презрения. Но Руслан смотрел на меня взглядом совершенно чужого человека. Его глаза — пронзительно голубые, холодные, как арктический лед — скользнули по моему лицу, задержались на волосах, на губах, опустились к декольте и снова вернулись к глазам.

В них не было тени узнавания. Только оценивающий, мужской интерес хищника, увидевшего новую, потенциально интересную добычу.

Конечно. Полина Морозова была застенчивой студенткой с длинной русой косой, почти не пользовалась косметикой и носила мешковатые свитеры. Полина Авдеева — холодная стерва в дизайнерском костюме с ледяным взглядом и манерами аристократки. Пластическая операция после аварии, в которую я попала через месяц после побега, немного подправила форму носа, сделав его более точеным. Я сама себя не всегда узнавала в зеркале.

— Благодарю, Руслан Игоревич, — мой голос был безупречен. Ни одна нотка не дрогнула.

Я села в кресло напротив него, грациозно скрестив ноги. Вика, ничего не подозревая, начала доставать планшет и чертежи.

— Ваше портфолио впечатляет, — сказал он, откидываясь на спинку кресла. Его взгляд стал более цепким. — Но мне не нужны просто красивые картинки. Мне нужно здание, которое станет символом моей империи. Оно должно быть безупречным. Без слабых мест.

— Каждое здание имеет свои особенности, Руслан Игоревич. Главное — это фундамент. Если он крепок, здание устоит перед любым штормом, — я вложила в эти слова больше смысла, чем он мог понять.

Он усмехнулся. Эта его усмешка — хищная, однобокая — всегда заставляла меня содрогаться.

— Фундамент, говорите? — он подался вперед, опираясь локтями на стол. Расстояние между нами сократилось, и я почувствовала запах его парфюма. Тот же древесный аромат с нотами сандала. Перед глазами на миг вспыхнула сцена из прошлого: его руки на моей талии, жар его тела, тихий шепот: «Ты только моя, Поля...»

Я едва не задохнулась от нахлынувшей боли.

— Перейдем к делу, — резко оборвала я собственные воспоминания. — Мы подготовили три концепции. Первая — упор на экологичность и прозрачность конструкций…

Я говорила четко, профессионально, оперируя цифрами и техническими терминами. Я видела, как он наблюдает за мной. Не за проектом — за моими губами, за движением моих рук. Его интерес был почти осязаемым, тяжелым, он давил на плечи.

Глава 2. Эхо былых времен

Утро встретило меня серым петербургским небом, тяжело нависшим над крышами домов, словно крышка гроба, в котором я так старательно пыталась похоронить свое прошлое. Но прошлое оказалось живучим покойником. Оно не просто подало голос — оно ворвалось в мою жизнь в обличье человека, чей взгляд до сих пор заставлял мой пульс частить, как у загнанного зверя.

— Мама, а почему ты не ешь кашу? — Тим заглянул мне в лицо, смешно склонив голову набок.

Этот жест. Каждое утро я видела в своем сыне его отца. То, как он прищуривался, когда задумывался, как упрямо сжимал губы, если что-то не получалось с деталями конструктора. В такие моменты мне хотелось закричать от несправедливости и страха. Пять лет я бежала, меняла города, фамилию, цвет волос, саму свою суть, — но я не могла изменить ДНК своего ребенка.

— Задумалась, малыш. Просто много работы, — я заставила себя улыбнуться и коснулась его мягких волос. — Ешь давай, а то Маша скоро придет, опоздаете в садик.

— Я хочу построить небоскреб. Большой, до самого космоса, — серьезно заявил Тимур, ковыряя ложкой в тарелке. — Поможешь мне вечером?

— Обязательно, родной.

Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. На пороге стояла Маша — моя единственная опора в этом городе, человек, который знал правду и не отвернулся.

— Вид у тебя — краше в гроб кладут, — прямо с порога заявила она, встряхивая мокрый зонт. — Опять не спала? Поля, ты же обещала.

— Он узнал меня, Маш. Точнее, он чувствует что-то. Сомневается.

Маша замерла, снимая плащ. Ее лицо вмиг стало серьезным.

— Руслан? Но ты же… ты ведь совсем другая сейчас. Линзы, волосы, манеры. Ты — Полина Авдеева, востребованный архитектор, а не та девочка-сиротка, которую он вышвырнул под дождь.

— Он коснулся меня вчера, — прошептала я, чувствуя, как кожа на щеке до сих пор горит от того мимолетного прикосновения. — И смотрел так… как будто пытался просветить рентгеном. Маша, если он узнает про Тима…

— Не узнает, — отрезала подруга. — Успокойся. Тим — Авдеев по документам. Отец в свидетельстве — прочерк. Руслан Громов — высокомерный индюк, он слишком уверен в собственной непогрешимости, чтобы поверить, будто «та изменница» могла родить от него и скрыться. Для него ты — просто красивая женщина, которая его профессионально раздражает. Пользуйся этим. Будь стервой. Стерв он не узнает.

Я кивнула, хотя внутри всё сжималось в ледяной ком. Будь стервой. Легко сказать.

***

Строительная площадка нового делового центра «Громов-Сити» напоминала растревоженный муравейник. Гул техники, крики прорабов, лязг металла — звуки, которые обычно меня успокаивали, сегодня казались предвестниками бури.

Я надела белую каску, поправила строгий жакет и направилась к штабу строительства. Мне нужно было проверить заливку фундамента восточного крыла. Это была моя зона ответственности, мой проект, моя жизнь. Я не имела права на ошибку.

— Полина Александровна, — ко мне подбежал прораб Михалыч, вытирая пот со лба. — Тут такое дело… Заказчик прибыл. Раньше времени. Громов в ярости, говорит, арматура не того сечения.

Сердце пропустило удар.

— Где он?

— На четвертом секторе. Рвет и мечет.

Я глубоко вздохнула, выпрямила спину и пошла в указанном направлении. Громов стоял на краю котлована. Без каски (чертов самоуверенный идиот), в идеально сидящем темно-синем костюме, который казался инородным телом среди грязи и бетона. Его мощная фигура доминировала над пространством. Он что-то жестко выговаривал главному инженеру, и тот буквально вжимал голову в плечи.

— Арматура соответствует проектной документации, Руслан Игоревич, — мой голос прозвучал удивительно твердо, хотя колени подрагивали.

Громов медленно обернулся. Его глаза, холодные и пронзительные, как зимнее небо, прищурились. На губах заиграла опасная, едва заметная усмешка.

— А, наш главный архитектор соизволил явиться. Посмотрите на это, Полина Александровна.

Он сделал шаг ко мне, сокращая дистанцию до непозволительного минимума. От него пахло дорогим парфюмом, кожей и… властью. Тем самым запахом, который когда-то сводил меня с ума, обещая безопасность, а обернулся запахом пепелища.

— Я смотрю, — я не отвела взгляда. — Сечение А500С, согласно расчетам нагрузок. Если вы сомневаетесь в моей компетенции, мы можем поднять спецификации прямо сейчас.

— Я сомневаюсь во всем, что нельзя проверить лично, — вкрадчиво произнес он, делая еще полшага. — Вы так яростно защищаете эти железки. Интересно, вы во всем такая… принципиальная?

— В работе — всегда.

Руслан вдруг протянул руку и взял меня за локоть, увлекая чуть в сторону от края котлована. Прикосновение было властным, собственническим. Я дернулась, но его пальцы сжались сильнее.

— Осторожнее, Авдеева. Здесь скользко. Не хотелось бы, чтобы мой лучший контрактник сломал себе шею раньше, чем сдаст чертежи.

Мы стояли слишком близко. Я видела каждую черточку на его лице. За пять лет он стал жестче. В уголках глаз появились мелкие морщинки, а взгляд стал абсолютно непроницаемым. В нем больше не было тепла, которое он когда-то дарил мне — той, старой Полине.

— Отпустите меня, я твердо стою на ногах.

— Неужели? — он хмыкнул, но руку не убрал. Вместо этого его взгляд переместился на мое запястье.

Я похолодела. Утром, в спешке, я забыла снять браслет. Тонкая серебряная цепочка с маленьким кулоном в виде клевера. Руслан подарил мне его на нашу первую годовщину. «На удачу, маленькая, чтобы ты всегда находила дорогу ко мне», — шептал он тогда, целуя мои пальцы. Это была единственная вещь, которую я не смогла выбросить. Мой тайный талисман, моя слабость.

Руслан замер. Его зрачки расширились. Он перехватил мою руку за запястье и поднял ее выше, рассматривая украшение.

— Откуда это у вас? — его голос изменился. Стал глухим, вибрирующим от сдерживаемого напряжения.

— Это… подарок, — выдохнула я, пытаясь вырвать руку. — Старый подарок.

Глава 3. Опасная близость

Дождь за окном моего офиса превратился в сплошную серую стену, смывающую очертания города. Я смотрела на монитор, где чертежи нового жилого комплекса расплывались перед глазами. В горле всё еще стоял ком после утренней встречи с Громовым на объекте. Тот момент, когда его пальцы коснулись моего запястья, когда он едва не обнаружил гравировку на браслете… это было слишком близко. Слишком опасно.

— Полина Сергеевна? — в кабинет заглянула Маша. Она выглядела обеспокоенной. — К вам курьер. Срочный пакет. Из «Громов Холдинг».

Я вздрогнула. Рука непроизвольно дернулась, сбрасывая карандаш со стола.

— Давай, Маш.

Она положила на стол плотный конверт из крафтовой бумаги с тиснением в виде льва — логотипом империи Руслана. Внутри лежал не просто документ, а приговор моему сегодняшнему вечеру.

*«Жду вас в 20:00 в загородной резиденции. Раздел "Инженерия и ландшафтный дизайн" требует немедленных правок. Отказ будет расценен как нарушение пункта 4.2 контракта о сроках реализации. Р. Г.»*

Я скомкала записку. Пункт 4.2. Он изучил договор лучше, чем я. Он знал, что на этапе согласования генерального плана я обязана быть в его распоряжении 24/7. Но вызывать меня к себе домой? Это было за гранью делового этикета. Это была охота.

— Что там? — тихо спросила Маша, присаживаясь на край стула.

— Он хочет, чтобы я приехала к нему в поместье. Сегодня вечером.

— Поля, не езди, — Маша подалась вперед, её глаза округлились. — Ты же знаешь, что он делает. Он загоняет тебя. Он чувствует, что ты — это ты. Тимка дома ждет, он соскучился, весь вечер строит из «Лего» какую-то немыслимую башню…

— В том-то и дело, Маш, — я подняла на неё тяжелый взгляд. — Тимка дома. И если я не поеду, Громов начнет копать под меня с утроенной силой. Он разрушит мою карьеру, а потом заберет сына, если узнает правду. У таких, как он, нет понятия «компромисс». У них есть только «победа» или «уничтожение».

Я встала и подошла к окну. Пять лет назад я бежала из этого города, раздавленная и униженная, с крошечной жизнью внутри. Я обещала себе, что больше никогда не позволю Руслану Громову командовать моей судьбой. Но вот я снова здесь, подчиняюсь его запискам.

— Посидишь с Тимом? — спросила я, не оборачиваясь.

— Конечно. О чем речь… Но будь осторожна, — Маша вздохнула. — Он теперь не тот влюбленный парень, которого мы знали. Он стал… страшным.

***

Поместье Громова находилось в элитном поселке, спрятанном за вековыми соснами. Когда такси остановилось у кованых ворот, мой пульс зашкаливал за сотню. Охрана проверила документы, осмотрела багажник и только после этого пропустила машину на территорию.

Дом был воплощением его характера: строгий, из темного камня и стекла, холодный и величественный. Никаких лишних украшений. Только сила и деньги.

Дверь открыл дворецкий или старший охранник — я не разобрала. Меня молча провели в кабинет на втором этаже. Когда я вошла, Руслан стоял у панорамного окна со стаканом виски в руке. Пиджак был брошен на кресло, рукава белоснежной рубашки закатаны до локтей, открывая сильные предплечья.

— Вы опоздали на семь минут, Полина Сергеевна, — произнес он, не оборачиваясь. Его голос вибрировал в воздухе, заставляя ворсинки на моих руках встать дыбом.

— На дорогах пробки, Руслан Игоревич. К тому же, вызов в нерабочее время — это жест вежливости с моей стороны, а не обязанность.

Он медленно повернулся. Свет от камина (да, в такую погоду он распорядился разжечь огонь) играл на его скулах, делая лицо похожим на маску античного бога — прекрасного и безжалостного. Его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на губах, а затем опустился к вырезу строгого блейзера.

— Вежливость? — он усмехнулся, сделав глоток. — Я плачу такие гонорары, что ваше понятие «вежливости» должно включать в себя готовность явиться по первому щелчку пальцев.

— Я архитектор, а не прислуга, — я прошла к столу и с грохотом положила на него тубус с чертежами. — Давайте перейдем к правкам. У меня мало времени.

— Почему? Вас кто-то ждет? Муж? Любовник? — он начал медленно сокращать расстояние между нами.

— Моя личная жизнь не входит в предмет контракта.

Руслан остановился в шаге от меня. Я чувствовала аромат его парфюма — терпкий, с нотками кожи и дорогого табака. Этот запах преследовал меня в кошмарах пять лет.

— А я ведь просил Олега составить на вас справку, — тихо сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Полина Авдеева. Пять лет в Европе. Блестящие рекомендации. Никаких скандалов. Никаких связей. Словно человек появился из ниоткуда пять лет назад.

Мое сердце пропустило удар.

— Многие начинают жизнь с чистого листа после личных драм.

— Вот как? И какая же драма заставила вас сменить имя, цвет волос и даже манеру говорить? — его голос опустился до шепота, он протянул руку и коснулся пряди моих осветленных волос. — Вы ведь ненавидели блонд, Полина. Говорили, что он выглядит дешево.

Я отшатнулась, словно от удара током.

— Вы путаете меня с кем-то другим, Громов.

— Неужели? — он резко схватил меня за локоть и потянул к себе, вынуждая смотреть в эти ледяные голубые глаза. — Тогда почему, когда я касаюсь тебя, ты дрожишь так, будто я сейчас сорву с тебя эту маску? Почему ты носишь браслет, который я заказал специально для одной маленькой лживой дряни?

Я замерла. Воздуха не хватало. В кабинете стало нестерпимо жарко.

— Руслан, пусти. Ты пьян.

— Я трезв как никогда, — он дернул меня за руку, заставляя задрать рукав жакета. Браслет сверкнул в свете камина. — Хочешь, я скажу, что там написано? Там написано: «Навсегда». Моя клятва. Моя ошибка.

Я почувствовала, как внутри меня что-то обрывается. Плотина, которую я строила пять лет, дала трещину. Ярость, горькая и жгучая, поднялась из самых глубин души.

— «Навсегда»? — я почти выплюнула это слово, вырывая руку. — Твое «навсегда» длилось ровно до тех пор, пока Инга не принесла тебе те снимки. Твое «навсегда» закончилось под проливным дождем, когда ты вышвырнул меня из этого самого дома, не дав даже забрать паспорт! Ты веришь в свои клятвы только тогда, когда тебе это удобно, Руслан!