Цена выживания/ Истории Сказки Хангай

Чудесное спасение.

Глава 1

Лес окружает меня лабиринтом. Со всех сторон. То ли от усталости, толи от страха надвигающейся опасности. Эта мысль смешит меня. Словно по витиеватому коридору сбегаю я то вправо, то влево. А тварь уже нагоняет. Несмотря на свои гротескные размеры, эта трёхглавая псина и не думала останавливаться. Для неё эта погоня словно игра, и она стремится только измотать меня. Медленно приближаясь ко мне.

Аккуратно скользнув по песчанному обрыву, я ушёл влево. Даже винтовки нет, чтобы застрелиться! Сзади послышался звук ломающихся ветвей. Цербер не стал церемониться и вместо того, чтобы аккуратно спуститься вниз, прыгнул и налетел на ветку сосны, которая пробила ему грудь. Он начал ерзать, разбрызгивая свою едкую кислотную кровь повсюду. Деревья вокруг обуглились пятнами, а сук, на котором он висел, задымился и растворился. Псина свалилась на землю и снова начала погоню за мной. Лучше бы я сразу себе горло перерезал, меньше бы страданий было.

Холодный воздух обжигает лёгкие, и стеклом режет меня изнутри. Краем глаза смотрю на часы с треснувшим стеклом и вижу, что стрелка сместилась всего на десять делений. Твоего фидуба мать! А ноги болят как от двухчасовой тренировки. И вместе с этой усталостью, как злая шутка, всплыла цитата фельдешара Ольхи: «Человек является самым выносливым существом в Треугольнике, способным пробегать за раз до пятидесяти километров». Ага, ты это той твари скажи! Она с пробитым брюхом всё никак не отстаёт.

Я на мгновение обернулся. Не знаю, что я хотел увидеть? То, что она вгрустнула и передумала за мной бежать? Чёрная трёхголовая псина волочила за собой чёрно-зелёный кислотный шлейф, растворяя под собой опал и траву. Во мне же и мяса совсем ничего. Зачем ей я? Вновь забежав в чащу, услышал хруст веток и вой цербера. Я обернулся. Тварь видимо не отличалась умом и, прыгнув, застряла в двух соснах, упёршись своей широкой задницей меж стволов деревьев. Это был мой шанс. Словно удача ещё не покинула меня. Ноги ещё быстрее застрекотали по земле. Даже дышать стало легче. Но именно в такую минуту, когда думаешь, что опасность миновала, по воле злого рока судьбы или же из-за невнимательности, все планы летят со свистом с крыши вышки. Я запнулся об корень дерева и, пролетев несколько метров, впечатался своим лицом в ствол дерева. Кровь хлынула из разбитого носа и рассечённого лба, и в глазах заискрило. Внезапная слабость нахлынула вместе с болью. Казалось, что я на вечность погрузился в себя. Десять раз проклял командира и тысячу раз проклял тот момент, когда согласился с ним продавать краденые вещи и слитое с цистерны топливо. Однако через несколько минут боли я нашёл в себе силы встать. Голова безумно кружилась, и глаза не могли сфокусироваться. Немного прийдя в себя, вырвал взглядом то, чего так боялся. Цербер, от которого я оторвался, мчался прямиком на меня. Не смотря на то, что отбежал от него я на расстояние почти равное километру, он всё равно нашёл меня. И то ли перед неминуемой смертью восприятие мира замедлилось, то ли я слишком сильно приложился головой, то ли псина, понимая, что мне некуда деваться, замедлила шаг. Бежать бессмысленно, ноги слишком сильно ноют от полученных травм и от усталости. Я уже итак достаточно продержался, по крайней мере попытался. Закрыв глаза, погрузился в свой разум и приготовился к неминуемой смерти...

Иногда случаются такие события, которые нельзя назвать ничем иным, как чудом. Когда пуля проходит по касательной, в считанных миллиметрах от глаз. Когда выходишь из рушащегося здания за мгновение до того, как несущая балка свалится тебе на голову. В такие моменты тончайшие нити жизни поют звонко и являются предвестниками спасения. Выстрел разорвал лесную тишину. Пуля пробила лоб цербера и вышла под основанием черепа, от чего голова повисла на широких плечах. Монстра чуть повело, но две другие головы быстро соориентировались в координации на местности. Повернув свое тело направо, он бросился на источник звука, как вдруг вместе с выстрелом повисла и вторая голова, а зверь свалился на землю и прочертил длинную толстую колею на земле. Пошатываясь, Цербер встал. Видно, ему всё труднее было координировать собственные движения. С третьим выстрелом жизнь монстра оборвалась, и он глухим мешком свалился на землю.

Что это, ещё один изгнанный? Или, может быть, разведчики из Треугольника? Моё сердце наполнилось одновременно надеждой и ликованием. Теперь я смогу прожить чуть дольше. Но оглядевшись и прислушавшись, я ничего не заметил. Ни малейшего намёка на чьё-то присутствие. Вспомнил одну фразу бойца, которую мне сказали, как только я попал в Треугольник: «Всё в этом мире делится на охотников и добычу. Быть ни тем, ни другим не плохо, плохо быть худшим в своей группе, ведь если ты худший – ты мёртв». Обычно хищники не отличаются периферическим зрением, ведь это удел добычи, ей нужно следить за окружающей обстановкой. И именно периферическое зрение мне помогло увидеть моего спасителя. Не скажу, что сильно далеко, где-то метрах двадцати-тридцати я заметил бесформенную движущуюся фигуру. Когда я повернул голову, он встрепенулся и направил на меня винтовку. На голове была маска серо-коричневого цвета, сделанная из коры сосны, визуально напоминающая голову совы, и большой грязный капюшон. Накидка на первый взгляд выглядела драной, на неё были нашиты зелёные и жёлтые лоскуты ткани, из-за которых накидка сливалась с травой. На ремне было несколько старых подсумков. А в руках – СВД, на которую были намотаны такие же лоскуты ткани.

– Ну здравствуй! Как именовать тебя!

– Кедр… Меня зовут Кедр. Сердце безумно стучало, и напряжение от погони ещё не утихло.

Снайпер опустил винтовку. Похоже, что это не псих. Может, получится и договориться.

– Редкий гость в нашем лесу, человек. Какая дорога тебя сюда привела?

Из-за маски голос был приглушённый, однако даже так в нём слышался азарт и дрожь.

– Что?

– Откуда ты? Разведчик или изгнанный?

– Я изгнанный. Меня из Треугольника изгнали. – Было очень сильно волнительно, язык мой дрожал и мысли были спутанны. От этого человека зависит, выживу ли я.