Цепи Короны

Аэлита

Я сидела за столиком в кафе на Фонтанке, наслаждаясь тёплым солнечным утром. Прогулочные лодки скользили по реке, а набережная была полна людей, спешащих куда-то. Улыбка сама собой расползлась по моему лицу, когда я оглядывала улицу через большое окно. Вижу, как мужчина с чёрным портфелем шагал вперёд, скользя взглядом по витринам. Женщина с собачкой в красной шляпке останавливалась у цветочного киоска, чтобы купить розу. Я так давно не ощущала, что жизнь снова в порядке. Всё как-то сложилось: работа вошла в привычный ритм, клиенты стали стабильными, а главное — у меня была возможность наслаждаться этим моментом. Погода на улице была идеальной, солнечной, и я могла наконец почувствовать, что за последние несколько месяцев я стала частью города, частью своей жизни.

Взяла чашку с кофе, поднесла её к губам и прислушалась к разговору.

— Что там у тебя, Аэль? — голос мамы, Эллы, наполнил пространство, как только я приняла звонок по FaceTime.

— Всё хорошо, мама. Работаю, как всегда. Ты же знаешь, как это бывает, когда проект хорошо идёт — просто не оторвёшься от монитора, — я откинулась на спинку стула, ощущая лёгкий ветерок, трогающий мои волосы.

На экране рядом с мамой появился Ден. Его добродушное лицо сразу заставило меня улыбнуться. Он чуть наклонился ближе к камере, будто хотел разглядеть меня получше.

— Merhaba, Kızım, — тепло произнёс он.
Его русский был всё ещё немного ломаным, с мягким акцентом и характерной интонацией, но от этого становился только роднее. Он всегда старался говорить на русском, даже если иногда подбирал слова с паузой, морща лоб. Это было так по-доброму, так по-отцовски, что сердце сжималось.

— Ты… как? Всё… хорошо, да? — спросил он, подбирая слова, и я заметила, как мама сдержанно улыбается — они оба знали, что его старания вызывали у меня только нежность.

— Да, папа, всё хорошо, — улыбнулась я, специально называя его именно так. Он этого заслуживал. Он никогда не делил меня на «свою» или «не свою» — с первого дня я была его Kızım. Его девочка.

— Мы скучать по тебе… сильно, — добавил он, и я заметила, как мама незаметно сжала его руку под камерой.
— Но… ты там счастлива — это главное, — добавил он с чуть заметной хрипотцой в голосе.

Я посмотрела в окно, куда сейчас проходили люди, и за секунду почувствовала, как моя жизнь действительно стала полноценной. Я наблюдала за всеми этими людьми, думая о том, что у меня есть место в этом мире, где я могу чувствовать себя частью большого города, где ничего не держит меня на месте, и где я сама решаю, как двигаться дальше.

— Да, все хорошо, правда. Мне нравится Питер. Я чувствую, что всё идёт так, как должно быть. И ты, наверное, не поверишь, но я наконец-то нашла свой ритм. — Улыбка затеплилась на моём лице, когда я это произнесла. Я правда была счастлива. Временами у меня было ощущение, что я стала собой. Настоящей.

— Ты ведь ещё с Риной видишься, правда? Мы все переживаем, что ты одна... — Элла немного прикусила губу, как это делала всегда, когда беспокоилась.

— Да, мама, я с ней встречаюсь. Мы пойдём завтракать прямо сейчас. Не переживай, я не одна. Всё в порядке.

Солнце светило мне в лицо, и этот момент казался почти волшебным. Казалось, будто всё наладилось, и теперь я могу стоять на своём месте, не оглядываясь назад.

— Знаешь, я так рада за тебя, Аэль. Ты наконец-то счастлива... Мы очень гордимся тобой. — Элла улыбнулась, и в её голосе было столько любви, что я чуть не расплакалась.

Я посмотрела на её лицо, и на секунду мне показалось, что я дома. Даже на расстоянии, я чувствовала её поддержку.

— Спасибо, мама. Я отпила ещё глоток кофе, а потом взглянула на часы. Пора было завершать разговор, Рина вот-вот должна была зайти.

Я попрощалась и отложила телефон, наслаждаясь мгновением тишины. Мне нравился Питер. Мне нравилась эта жизнь.

Дверь кафе открылась с характерным звоном, и я, даже не оборачиваясь, знала — это она.
Потому что только Рина могла входить в любое помещение так, будто оно принадлежит ей. Даже если это был банальный кофейный уголок у Фонтанки.

— Преклонитесь, смертные, богиня прибыла, — театрально провозгласила она, сбрасывая с плеча сумку и пружинисто плюхаясь на кресло напротив меня.

— О, Великая Шествующая Сорок Минут Над Дресс-кодом, — усмехнулась я, отхлебнув кофе. — Позволь спросить, сколько жертв моды пало сегодня ради твоего совершенства?

— Две кофточки, одни джинсы и одно самолюбие, — легко ответила она, закатывая глаза. — Я посмотрела в зеркало, сказала себе «ты идеальна», а потом на всякий случай переоделась ещё три раза. Знаешь, вдруг зеркало врёт.

Я фыркнула.

— Твоё эго уже подаёт заявление на прописку отдельно от тебя?

— Оно давно живёт своей жизнью. Иногда я просыпаюсь, а оно уже заказывает шампанское и шлёт кому-то свои нюдсы.
— Она подмигнула. — Не удивлюсь, если однажды мой нарциссизм напишет мемуары и продаст их твоей маме.

— Отлично, пусть сначала научится пунктуальности, — хмыкнула я, но уже протянула ей чашку с капучино.
— Заказала заранее. Спасаю тебя от очередного «почему я опять пью холодный кофе как неудачница».

Рина схватила чашку как святыню.

— Ты — женщина моей мечты, и если бы у тебя был член, я бы уже сделала тебе предложение. А потом отказалась, чтобы сохранить драму в отношениях.

— Рина…

— Ну прости, у меня творческий кризис. Мне нужно хотя бы где-то пописать драму.

— Ты же пишешь мафиозный роман, не путай свою личную Санта-Барбару с сюжетными линиями, — засмеялась я.

— А кто сказал, что это не автобиография с элементами вымышленной сексуальной свободы и сценами, которые в реальности мне никто не предлагает?
Она театрально вздохнула. — У меня, между прочим, целых три поклонника: курьер, бариста и сосед снизу. И только бариста умеет произносить моё имя правильно.

Глава 2

Мне определённо нужно было проветрить голову.

После разговора с Максом в квартире стало душно — даже не от температуры, а от мыслей. Эти его шуточки про «подопытных» и «потрясающих холостяков» сидели в голове, как заноза. И самое странное — я же действительно согласилась. На свидание. С незнакомцем.

Чистое безумие.

— Я явно перегрелась, — проворчала себе под нос.

Солнце уже клонилось к горизонту, растекаясь золотыми бликами по фасадам домов. Майский воздух был ещё прохладным, но уже тёплым по-весеннему. Я шла по питерским дворам-колодцам, где пыльный запах старой штукатурки перемешивался с цветущими деревьями. Всё выглядело мирно, спокойно. Даже слишком спокойно — как перед бурей.

Мысли путались, сердце немного колотилось от тревоги, которую я сама себе не могла объяснить. Просто ощущение, будто что-то назревает.

А потом я услышала визг.

Не птицы. Не ребёнка на качелях. Настоящий — истошный, панический.

Я резко обернулась. Чёрный Maybach стоял прямо у края тротуара, глянцевый, как свежеотмытая угроза. Из машины вышел крупный лысый мужчина, и в следующую секунду я увидела её — девочку. Маленькую, светловолосую, с огромными голубыми глазами, полными ужаса.

Он тащил её к машине, прижимая к себе, как куклу.

Я не думала. Просто побежала.

— Эй! — выкрикнула, прежде чем разум успел крикнуть «стой, глупая!».

Похититель резко повернулся. Мы встретились взглядами — и в этом взгляде было что-то хищное, пугающее.
И паук. Татуировка, мерзко ползущая по его шее при каждом движении.

— Твою мать! — заорал он, бросаясь ко мне.

Девочка вырвалась — и я подхватила её на бегу, чувствуя, как от усилия свело плечо. Она была лёгкая, но уже через пару метров мои руки начали ныть.

Я неслась к ближайшему подъезду, сердце лупило, как бешеное.

— Сука! — похититель бежал следом, грохоча подошвами по асфальту.
— Стоять! Бл*дь, стоооять! — он начал лупить кулаком по подъездной двери, когда мы влетели внутрь.

Грохот, звон ручки, дёрганье замка. Я слышала его яростное дыхание за тонкой дверью.

— Открой, тварь! — грохот.
У меня побежали мурашки по спине, ладони вспотели от ужаса, а колени начали подламываться. Но я не могла остановиться.

Лестница вверх. Девочка прижималась ко мне, всхлипывая. Я почти несла её на себе, ощущая, как подкашиваются ноги.
Руки горели от боли, мышцы ныли, сердце разрывалось.

Ещё этаж. И ещё.

Чердачная дверь. Открыта. Чудо.
Свежий весенний воздух вдарил в лицо, и я почти захлебнулась им. Солнце слепило, отражаясь от окон соседних домов.

Я рванула по крыше.
Крыши были соединены — типичный питерский хаос архитектуры. Я бежала по ним, перескакивая с одной плиты на другую, чувствуя, как дрожат ноги, как пальцы девочки цепляются за мою шею.

Третье здание. Люк вниз. Я дёрнула крышку — открылась.

Я захлопнула крышку люка и на мгновение просто замерла, прислонившись лбом к холодной стене. Руки тряслись, будто я держала в них лёд, а по позвоночнику бегали холодные мурашки — тонкой вереницей от затылка к пояснице. Девочка прижалась ко мне, вцепившись пальцами в мою куртку.

Моё сердце всё ещё бешено колотилось, не давая сосредоточиться. Я чувствовала, как в горле поднимается ком, но заставила себя сделать вдох… потом ещё один.

— Тсс… Всё хорошо… — прошептала я, даже не уверенная, кого я сейчас больше пытаюсь успокоить — её или себя.

Мы сидели среди старых коробок, пыльных стульев и каких-то списанных оконных рам. Воздух здесь был спертый, пахло сухой древесиной и пылью.

— Как тебя зовут? — шёпотом спросила я, чуть наклонившись к девочке.

Она не сразу ответила. Сначала просто уставилась на меня огромными, испуганными глазами, в которых стояли слёзы. Потом чуть слышно прошептала:

— Рай…

— Рай… Красивое имя. — Я старалась говорить мягко, почти ласково. — Меня зовут Аэль. Всё хорошо, слышишь? Я с тобой. Тебе больше никто ничего не сделает.

Она кивнула, но всё ещё дрожала. Я заметила у неё на шее кулон — серебристый, в виде маленького сердечка. Он казался слишком дорогим для ребёнка, слишком… значимым. Я осторожно дотронулась до него пальцем.

— Это тебе мама подарила?

Рай кивнула и прошептала:

— Дядя сказал, что это просто украшение, но мама говорила — он особенный…

Я напряглась. Что-то в тоне девочки заставило мою интуицию вздрогнуть.

— Что значит — особенный?

— Он с секретом… Только я не знаю каким…

Я открыла рот, чтобы спросить что-то ещё, но внизу хлопнула дверь.

Резкий звук пронёсся эхом по подъезду и отразился даже здесь, наверху.

Я вздрогнула так, что чуть не выронила девочку из рук. Сердце тут же ушло в пятки, ладони вспотели.

— Всё хорошо… — снова прошептала я и крепче прижала Раю к себе.

Девочка подняла голову и тихо сказала:

— Я не хочу к дяде… Он плохой. Он злой. Он меня заберёт.

У меня пересохло во рту.

— Ты не пойдёшь к нему. Я тебе обещаю. Слышишь? — Я гладила её по светлым волосам, хотя сама дрожала не меньше.

— Я хочу к маме… и к папе… — голос её стал тише, почти жалобным, и слезы вновь скатились по щечкам.

У меня защемило в груди. Чёрт… я не знала, что делать. Ни телефона, ни плана. Только паника и чужой ребёнок в руках.

Что, если он снова вернётся? Что, если они ищут нас прямо сейчас? А если нас найдут раньше, чем кто-то придёт на помощь?..

Я машинально проверила — закрыт ли люк. Затем снова прислушалась — внизу было тихо. Но эта тишина была зыбкой, нервной, настораживающей. Как будто мир затаился, прежде чем снова обрушиться на нас.

Нужно было что-то решать. И как можно скорее

Глава 3

Алекс

Кирилл позвонил в тот момент, когда я уже собирался закончить день.

— Раю похитили.

Два слова, от которых у меня на секунду перестал дышать воздух.
А потом — всё внутри стало ледяным. Идеально выверенным. Убийственно спокойным.

— Где? — мой голос прозвучал как выстрел.

— Прямо у ворот комплекса. Её охранника и водителя убили. Камеры не работают — всё вырублено. Но воспитатель успел заметить чёрный Майбах. Садили быстро. Очень.

Мои пальцы сжались на телефоне так, что пластик треснул бы, если бы это был не чертовски дорогой аппарат.
Моя племянница. Моя кровь.
И кто-то посмел тронуть её.

— Я еду, — бросил я в трубку. — Где Ева?

— В истерике, — буркнул Кирилл. — Мы с ней сейчас в «Блоке». Я держу её, но она на грани. Мы вызвали всех. Рай была с трекером, но он отключился сразу после похищения.

— Кто-то знал, что делает, — прорычал я.

Пять минут спустя мы уже выезжали. Я, Арт, Натан. Мои люди. Мои клыки.
Мы не церемонимся. Мы не обсуждаем. Мы действуем.

Пока ехали, трекер снова активировался.
— Пошёл сигнал. — Натан сверился с системой. — Координаты странные. Это… обычное жилое здание. Пятиэтажка, старая, советская застройка.

Я скрипнул зубами.

— Какого чёрта?

— Может, ложный след? — предположил Арт.

— Или кто-то хочет, чтобы мы так подумали, — ответил я. — Гони туда. Быстро.

Я смотрел в окно на размывающийся город. Питер в мае был обманчиво спокойным — солнце, запах весны, цветущие деревья.
Но я чувствовал только ярость.

Тот, кто тронул мою племянницу, уже труп. Просто ещё об этом не знает.

Когда мы подъехали, меня снова охватило странное ощущение.
— Это... шутка? — Натан вскинул брови. — Здесь?
Обычный подъезд. Потрескавшаяся плитка. Двор с детской площадкой. Две бабки у лавочки. И где-то там — моя Райя?

Что-то здесь не сходилось.
Слишком просто. Слишком... не по сценарию.

— Все готовы, — сказал Арт, проверяя оружие. — Дверь вскрываем?

— Нет, — остановил я. — Двигаемся тихо. Если там она — не дай Бог спугнуть.

Сердце билось в ровном ритме — не от страха. От ярости.
Я найду её.
А потом разнесу в пыль каждого, кто стоял за этим.

Мы вошли бесшумно.

Только лучи фонарей резали тьму цокольного этажа, рассекая бетон и вырывая из темноты силуэты.

Пахло плесенью, металлом и страхом.

Этот запах я знал — он всегда появляется перед смертью.

Я шёл первым.

Натан — чуть позади, Арт прикрывал тыл.

Каждый шаг — как отголосок выстрела. Сухо. Мерзко.

GPS-кулон Раи снова дал сигнал. Значит, она здесь. Живая. Пока что.

— Чисто, — бросил Натан, проверяя боковой проход.

Арт шёл вдоль стены, проверяя двери. Всё по схеме.

А у меня внутри — не страх. Я давно разучился бояться. Это другое.

Злость. Холодная, точечная. Разъедающая.

Они тронули мою кровь.

Мою племянницу.

И теперь это место станет их последней остановкой. Если они ещё дышат.

— Там, — Натан направил луч света в угол.

Я увидел её.

Маленькая фигурка. Детское пальто. Рая.

И перед ней — женщина.

Хрупкая. Но напряжённая, как натянутая тетива.

Не прячется. Не убегает. Стоит заслоном перед девочкой, словно живая стена.

Плечи сжаты, руки вытянуты назад — защищает. Инстинкт. Даже не думает отступать.

Лицо в полутени, но я вижу — она трясётся.

И всё равно стоит. Насмерть.

Глаза... Чёрт. Эти глаза.

Зелёные, яркие, будто пропитаны злостью до краёв. Они метали ножи, разрывали воздух.

Не слёзы. Не испуг.

Ярость. Чистая, дикая. Как у зверя, загнанного в угол.

И она смотрела прямо на меня.

Как будто готова броситься с голыми руками, если я сделаю шаг.

И я сделал.

— Отойди от неё, — сказал резко. Холодно. Без эмоций.

Она не шелохнулась.

— Я её дядя. Мы пришли за ней.

— Дядя? — усмехнулась зло. — С автоматами и в броне? Ага, семейный вечер.

Голос резкий, напряжённый, надломленный — и всё же сильный.

Она не отступала. Её взгляд бил в грудь сильнее пули.

Я приблизился. Она не дрогнула.

А я впервые разглядел лицо.

Пухлые губы искусаны до крови. Нижняя ссадина свежая, алый след — будто она пыталась сдерживать крик.

Губы цепляли взгляд, дразнили. Контрастом к бледной коже и пылающим глазам.

Длинные волосы красивого темно русого оттенка растрепались , спутались , как будто она бежала против ветра .

Святое дерьмо.

Почему она вообще ещё на ногах?

Хрупкая, растрёпанная, трясётся — но стоит, как броня.

И всё равно ярость в ней пульсировала так сильно, что воздух вокруг будто звенел.

— Её зовут Рая. Ей четыре. Пятно под правым ребром. Терпеть не может манку. Спит с игрушкой-лисой.

Она напряглась.

Я видел, как дрогнули плечи. Глаза всё ещё метали клинки, но она колебалась.

— Уберите оружие, — сказала. Голос дрожал, но уже не от страха — от напряжения. — Пока вы целитесь, она остаётся со мной.

— Арт.

Пушки опустились.

И только тогда она осела, будто кто-то выдернул шпильку внутри.

Развернулась к Рае, прижала к себе.

Тихо, почти шёпотом что-то говорила — я различил только «солнышко» и «держись».

Пальцы дрожали. Локоть в ссадине. Но держала девочку так, будто могла сдержать весь мир.

Не мать — но в этот момент она ею была.

Я смотрел.

И внутри что-то царапнуло.

Не эмоция — я давно их выжег. Но она…

Та, что бросается на защиту чужого ребёнка.

Та, что стоит между пулей и девочкой.

Та, что в одной худой фигуре несёт больше силы, чем целая армия.

Глава 4

Аэлита

Когда я вернулась домой, было уже почти час ночи. Я закрыла дверь, вжалась в неё спиной и, тяжело вздохнув, попыталась справиться с нарастающим ощущением, что на мне будто висит невидимая тень. Алекс сказал, что за мной будут следить. И я не могла избавиться от мысли, что это всё еще не конец. Он не доверяет мне, и, скорее всего, люди с его стороны везде — в темных углах, за дверями, где-то рядом. Досада и страх проникли в самые глубины моего сознания. Я ощущала себя как на грани какого-то опасного испытания, которое так и не закончилось.

та вырывались через шторы, и я, словно в трансе, проверяла даже то, что мне казалось странным.

Гостиная, с её уютным диваном и мягкими подушками, казалась самой обычной, но я не могла забыть, что когда-то в этих четырёх стенах чувствовала себя спокойно. Сейчас же взгляд, падающий на её светло-серые поверхности, казался пустым и отчужденным. Я двигалась дальше, в сторону кухни, где уютный кофейный столик уже не манил меня своим спокойствием, а скорее воспринимался как чужой. В голове только мысли о том, как мне не хватает простого чувства безопасности.

Потянувшись к кофейной чашке, я заметила, как она была едва тронута. Мой взгляд упал на свои руки — они были дрожащими, несмотря на всю мою попытку сосредоточиться.

Я пошла в спальню, открывая дверцу шкафа, хотя прекрасно знала, что ни в нем, ни в другом месте нет никаких следов вторжения. Но мысли не отпускали. Подойдя к кровати, я почувствовала, как усталость сжалась в комок внутри меня. Мой взгляд остановился на ярком пледе, который, казалось, всё ещё носит тепло моих ночей. Но сейчас он не был для меня таким уютным, каким я помнила.

Я все же решила, что мне нужно как-то очиститься от всего этого. Стремясь избавиться от своих мыслей, я пошла в ванную. Я включила душ, не чувствуя прохлады воды, которая, как обычно, доставляла бы облегчение. Мою голову терзали тысячи тревожных мыслей, и вода не помогала мне избавиться от них. Ощущение, что я не одна в этом мире, а чьи-то глаза следят за каждым моим шагом, — это было невозможно игнорировать.

Струи воды текли по коже, но я не ощущала ни покоя, ни облегчения. Всё казалось темным и холодным, как и сам день. Держась за плитку, я старалась убедить себя, что это пройдет. Но не могу избавиться от чувства, что завтра всё снова начнется.

Я забралась в кровать, подо мной мягкое постельное бельё, но оно не могло согреть меня от внутреннего холода, который не уходил. Одеяло было тяжёлым, но не помогало, как будто ничто не могло укрыть меня от мыслей, которые терзали мой разум. Легла, не находя комфорта. Я всё ещё немного дрожала — от страха или от усталости, трудно сказать. Может, от того, что не могла избавиться от мысли о нём.

Я попыталась закрыть глаза, но вместо темноты перед глазами всплыл его образ — чёрные глаза, как два бездушных угля, что не могли скрыть ни эмоций, ни намерений. Я не могла не вспомнить его сжатые челюсти, как он сжирал взглядом все вокруг. Его тело — убийца, точно расчётливо настроенный механизм. Он был выше меня, возвышаясь своим ростом, как угроза, которая кажется реальной, даже когда ты её не хочешь видеть. Чтобы заглянуть в его глаза, мне приходилось запрокидывать голову, чувствуя, как моё горло сжимаются от напряжения.

Его присутствие как-то заполнило комнату, и в тот момент, когда я думала, что могу избавиться от этого, я услышала его голос. Низкий, с хрипотцой, пропитанный каким-то болезненным раздражением, и от этого его слова казались не просто угрозой, а обещанием чего-то более темного. Я могла бы поклясться, что его голос не просто звуки — он вытягивал из меня всё, о чём я думала, заставляя дыхание замерзать в груди. Это было не просто напоминание о том, кто он есть, это был поток власти, который он точно знал, как использовать. И теперь его голос был везде — в моей голове, в каждой тени, которая окружала меня.

Я пыталась прогнать его образ. Я старалась закрыться в этом темном уголке своей сознания, но его взгляд и голос не отпускали. Чем больше я пыталась избавиться от него, тем сильнее он становился, как проклятие, которое не просто преследует, но ещё и давит, захватывая тебя целиком. Я не могла остановить дрожь, которая начиналась в пальцах и охватывала все тело. Страх был настоящим и ощутимым, как ледяной ветер, и, чем больше я пыталась избавиться от него, тем сильнее он проникает в меня.

Часы тянулись медленно. Сон не приходил. Он не отпускал меня. И только под утро я, наконец, смогла погрузиться в беспокойный сон, как если бы этот страх и ужас сделали меня просто механическим существом, которое сдалось. Но всё было так чуждо и холодно, что я не могла почувствовать себя в безопасности, даже во сне.

Проснувшись, я на мгновение осталась в постели, позволяя солнечным лучам, что пробивались сквозь занавески, чуть согреть моё лицо. Было странное, почти болезненное ощущение усталости в теле, но я заставила себя сесть. Мой взгляд сразу упал на окно, где, словно в ответ на мою тревогу, только тихо плескался свет. Он был почти тёплый, но холод в груди я не могла прогнать.

Я вздохнула, сделав попытку вернуть хоть какой-то порядок в свои мысли. Это был не мой день, не моя вина. Я ведь не виновата, правда? Я спасла ребёнка. Я просто оказалась в нужном месте и нужное время, и всё, что случилось потом, не имело ко мне отношения. Я не могу продолжать держать эти мысли в голове. Ничего страшного не произошло, и когда семья Рай успокоится, они скажут спасибо. И это будет всё, и можно будет забыть.

Я встала с кровати, почувствовав, как сквозь тело проходит лёгкая дрожь. Неужели до сих пор не могу успокоиться? Взгляд мой снова скользнул по комнате, и я, почувствовав, как в груди накапливается какое-то напряжение, начала собираться. Сегодня будет хороший день. Я смогу справиться. Я сделаю всё, чтобы отвлечься. Рина и Макс всегда рядом, и я могу на них рассчитывать.

Я пошла к шкафу, вытаскивая привычную одежду, стараясь не думать об этом кошмаре, который я пережила. С каждым движением я чувствовала, как напряжение начинает отпускать, хоть и не сразу. Всё будет хорошо.

Глава 5

Алекс

Я сидел в машине, припаркованной напротив кафе, и смотрел на неё.

Аэль сидела за столиком у окна, в руках — чашка кофе, ноутбук рядом, но взгляд её всё чаще уходил в сторону мужчины, сидящего напротив. Она смеялась. Живо, искренне. Её плечи были расслаблены, в глазах блестел свет.

А он — высокий, брюнет с дерзкой ухмылкой и зелёными глазами. Какого хрена он вообще здесь?

Он сказал что-то — и она запрокинула голову, снова засмеялась. Потом он легко, почти лениво, протянул руку и взъерошил ей волосы. Просто взял и прикоснулся к ней, как будто это привычно. Как будто он имел на это право.

Я сжал зубы. Внутри что-то нехорошо сдвинулось, как будто во мне раздался хруст — раздражения, злости… чего-то ещё. Неясного, но болезненно жгущего.

Кто он, мать его? И какого чёрта она так смотрит на него?

— Узнай, кто этот хрен, — бросил я в гарнитуру.

— Максим Воронов, — отозвался голос помощника почти сразу. — Тридцать лет. Айтишник, неплохой специалист. Высокий, зелёные глаза, брюнет. Весёлый тип, говорят, бабник знатный. Живёт на одном этаже с Аэль, там и познакомились.

Живёт на одном этаже.

Прекрасно, блядь.

— Мне плевать, насколько он «весёлый» или какой у него опыт работы, — процедил я. — Хочу знать всё. Насколько они близки, как давно знакомы, кто они друг другу. Хочу, чтобы через час у меня был полный отчёт.

— Принято.

Аэль снова что-то сказала, и он, ухмыляясь, наклонился к ней ближе. Я почувствовал, как напрягся, почти до судорог в челюсти. Хотелось выйти, подойти к ним и… оттащить её от него к чертям.

Я не знал, что это за чувство.

Я снова перевёл взгляд на его руку, лениво лежащую на её спинке. Отбить её от него. Мгновенно. Стопроцентная угроза. Я ощущаю, как рвусь к этому. Почти как первобытный инстинкт.

Что за хрень вообще происходит? Я вообще не врубаюсь.

Я не трачу своё время на женщин. Особенно на тех, кого видел всего один раз. Это не про меня. Это глупо, бесполезно и не имеет смысла. Абсолютно.

Но почему, черт возьми, я не могу перестать следить за ними? Почему мне хочется, чтобы он убрал свою руку с её спины? Почему я снова и снова перевожу взгляд на неё, ощущая, как внутри что-то сжимаются, как будто она моя.

Может, это просто меня настораживает. Может, это просто предупреждение, чтобы не дать себя вогнать в тупик. Надо проверить, что он за тип.

Да, это инстинкт. Может, даже защитный. Я должен разобраться с этим. Я всегда контролировал всё.

Но вот… почему тогда кажется, что этот контроль скользит у меня из-под пальцев, как песок?

Я открыл планшет, чтобы отвлечься. Это было не для того, чтобы найти ответ. Нет. Это было нужно, чтобы хоть как-то оправдать себя. Чтобы понять, что происходит. Но я снова не мог оторваться от этой сцены. Я быстро прокрутил историю Аэлиты, её жизнь.

Когда ей было десять лет, её мама, Элла, переехала с ней в Турцию. В Стамбуле она познакомилась с Денизом Доганом, с которым в дальнейшем они поженились. Дениз был не только её мужем, но и для Аэлиты стал важным человеком, принявшим её как свою дочь. Семья устроила свою жизнь в Стамбуле, и Аэль в возрасте 21 года вернулась в Россию, в Санкт-Петербург, где начала строить свою карьеру.

В документах, которые я читал, были указаны все компании, с которыми Аэлита работала и сотрудничала, и её путь к признанию в сфере дизайна интерфейсов. Она начинала как фрилансер, а потом постепенно наладила контакты с зарубежными клиентами, что позволило ей обрести известность. В своей профессии она зарекомендовала себя как талантливый и востребованный специалист.

Кроме того, в тексте указывалось, что Аэлита живет в квартире, которую ей оставила её бабушка. Этот факт, не имеющий отношения к её карьере, но тем не менее важный для её жизни, был зафиксирован в её истории.

Я закрыл планшет, но мысли не успокоились. Чёрт. Я не могу быть таким. Это не то, что мне нужно.

Но когда я снова поднял взгляд, она была там, с ним. Всё внутри меня сжалось. Я не могу просто сидеть и смотреть на это. Почему я чувствую этот холодный страх, как будто что-то угрожает мне?

Я открыл дверь машины с таким усилием, что она почти вылетела с петель. Руки дрожат, но я сдерживаю себя. Это не для того, чтобы понять, что происходит. Я не думаю, что это правильно. Я не думаю, что это нужно. Но я не могу просто сидеть и наблюдать. Я должен что-то делать, иначе всё внутри меня просто взорвётся.

Нервная ярость накрывает, и я делаю шаг наружу. Бесконтрольно. Это не расчет, это импульс. Сколько можно сидеть и терпеть, не вмешиваться? Почему я позволил ему быть так близко? Почему я позволил этому… Максиму быть рядом с ней? Это не просто ревность, это гнев. Я хочу вырвать её из этого, я хочу забрать её, прямо сейчас. Я чувствую, как моё тело напрягается, когда я делаю шаг за шагом к кафе, и каждый шаг всё более уверен. Я почти не замечаю, как быстро иду. Я не могу остановиться. Я не могу думать. Я просто хочу туда.

С каждым шагом этот ослепляющий гнев накатывает сильнее.

Глава 6

Аэлита

Я сидела за столом, смеясь вместе с Максимом. Наши разговоры всегда были такими простыми и непринуждёнными. Он был как старый друг, с которым не нужно было ничего объяснять. Всё так легко, так комфортно. Мы могли шутить на любые темы, и даже если это были странные или нелепые шутки, мне было приятно. У нас с ним не было ничего лишнего — просто хорошая компания.

Максим снова сказал что-то смешное, и я не смогла сдержать смех. Это было искренне, без всякой задней мысли. Я потянулась и наклонилась вперёд, почти касаясь его плеча, продолжая смеяться. И в этот момент я почувствовала, как чья-то тень мелькнула в моей области видимости. Я подняла глаза и чуть не замерла. Алекс.

Он появился из ниоткуда, вошёл в кафе как буря, с такой уверенностью, что казалось, весь мир подстраивается под него. Его взгляд был жёстким и холодным, а шаги — прямыми и решительными, как у хищника, подходящего к своей добыче. Мгновенно я почувствовала, как всё вокруг будто замерло. Всё это давление, этот его неизбежный контроль — всё это накрыло меня с головой.

Максим, конечно, этого не заметил. Он продолжал болтать, как ни в чём не бывало, но я уже не могла продолжить разговор. Моё тело напряглось. Что-то в том, как он входил, в его прямом взгляде… как будто его глаза были сосредоточены только на мне. В этой атмосфере, будто под давлением чего-то невидимого, мне стало не по себе.

Алекс не говорил ничего, его молчание было громче слов. Он стоял там, на несколько шагов от нас, и я чувствовала, как напряжение нарастает. Это было не просто присутствие. Это было его утверждение. Но я не понимаю какое.

Алекс не сводил с меня взгляда. Его глаза, полные ледяной решимости, казались пронзающими насквозь. Но он не сказал ничего сразу. Просто стоял там, словно зная, что воздух вокруг нас начнёт сжиматься. Я ощущала, как каждая клетка моего тела напрягается, и что-то внутри меня подсознательно подсказывало, что этот момент будет не просто очередным его появлением.

Макс, не замечая этого напряжения, продолжал болтать, весело усмехаясь, пытаясь сделать ещё одну неуклюжую шутку. Но я сразу заметила, как Алекс шагнул вперёд и молча произнёс:

— Убери руки.

Его голос был холодным и тихим, но в нём была такая сила, что я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Это не был вопрос, это был приговор. Его челюсти были сжаты так, что казалось, они вот-вот сломаются. Его лицо было каменным, глаза — пустыми, как у человека, который стоял на грани чего-то разрушительного.

Макс сначала застыл, затем поднял руки, явно не понимая, что происходит. Он посмотрел на меня, потом снова на Алекса. Неуместная шутка уже готовилась на его губах, но я не дала ему её произнести.

Я перевела взгляд на Алекса и почувствовала, как на моём теле появляются сотни невидимых иголок. Что за чертовщина? Почему он так себя ведёт? Он что, с ума сошёл? Но что-то в его поведении, в этой ледяной решимости, будто бы говорило мне, что это не просто импульсивный акт. Это было частью его, частью того, что скрывалось под его холодной оболочкой. А может, это его обычное состояние? Может, он всегда такой — сдержанный, агрессивный, контролирующий.

Макс явно почувствовал, что ситуация выходила из-под контроля, но вместо того чтобы вмешиваться, просто улыбнулся и наклонился вперёд, пытаясь успокоить меня:

— Аэль, тебе не кажется, что это немного… не по-людски?

Я понимала, что он шутит, но сейчас это было неуместно. Я быстро встала, чувствуя, как напряжение в воздухе начинает тянуть меня вниз. Не хочу, чтобы этот конфликт растянулся на целый день. Мне нужно выйти. Прежде чем я успела что-то сказать, Алекс снова взглянул на меня.

— Уходим, — его голос был всё таким же ледяным, и я не могла даже попытаться сопротивляться.

Я посмотрела на Макса, его лицо было удивлённым, но и в нём было что-то такое, что сразу заставило меня почувствовать, как его забота и желание поддержать меня превращаются в нечто беспомощное в свете этого монстра, стоящего перед нами. Макс, как всегда, воспринял всё это с лёгким сарказмом, но мне не было до смеха.

— Извини, Макс, я действительно должна идти. Я не хочу, чтобы ты оказался втянут в это, — произнесла я тихо, и в моём голосе уже не было той лёгкости, что была раньше.

Я повернулась и пошла за Алексом. Но в моей голове всё крутились вопросы: что произошло? Почему он так себя ведёт? Что скрывается за его жестами и взглядами, за этим холодом?

Я шла за ним, с каждым шагом всё сильнее ощущая, как во мне нарастает злость. Нет, ярость. Он просто пришёл, как буря, сорвал моё спокойствие, выгнал Макса, и теперь ведёт себя так, будто это нормально? Будто он имеет право?

Чёрт. Кто он вообще такой, чтобы указывать мне, с кем сидеть, с кем смеяться, с кем дышать?!

Я шла быстро, почти на автомате, сжимая руки в кулаки. Всё внутри кипело. Сердце стучало в висках, дыхание сбивалось от злости. Он шёл рядом — молча, как тень, как холодная угроза, от которой невозможно избавиться.

— Ты вообще в своём уме? — бросила я, даже не глядя на него. — Или ты всегда так вторгаешься в чужие жизни?

Он не ответил.

— Врываешься без предупреждения, командуешь, рычишь приказы… Ты хоть понимаешь, как это выглядит со стороны?

Молчание. Только его шаги рядом — тяжёлые, уверенные, раздражающе спокойные.

— Ты грёбаный сталкер, Алекс, — я остановилась резко. — Я не твоя собственность. Мы едва знакомы, но ты ведёшь себя так, будто имеешь на меня право.

Он посмотрел на меня спокойно. Холодно. Как будто это вообще не о нём.

— За тобой следят, — сказал он коротко.

Я хмыкнула, скрестила руки на груди.

— Ну конечно. И ты, случайно, единственный, кто это знает, да?

— Не случайно, — его голос был как лезвие. — Потому что я слежу тоже.

Я вскинула руки, раздражённо.

— Прекрасно. Слежка на слежку. Ты даже не пытаешься это скрыть?

Он приблизился. Его голос стал тише, но жестче:

Глава 7

Алекс

Взломать замок было легче, чем выкурить сигарету. Пара движений — и я уже внутри. Тихо, как тень. Без звука. Это не воровство. Это контроль.

Первым делом — спальня. Мне нужно было убедиться, что она действительно отключилась. Остальное — потом.

Я вошёл, не включая свет. Лунный свет разрезал комнату тонкой линией, и этого было достаточно. Я замер на пороге.

Она спала.

Лежала на спине, волосы — тёмными прядями по подушке, будто разлились по ней. Губы чуть приоткрыты, дыхание ровное. Тонкое одеяло прикрывало её, но плечо было открыто. Я сделал шаг ближе, и запах ударил в грудь — лилии. Дикие, насыщенные, до боли сладкие.

Я не собирался. Правда. Просто убедиться. Только проверить.

Но уже стоял рядом с ней. Протянул руку, и большой палец сам лёг на её губу — мягкую, тёплую, податливую. Я ощутил её дыхание — горячее, обволакивающее.

Когда мой палец коснулся её губ, мир будто бы замер. Я почувствовал тепло её кожи — такое мягкое, живое, будто вся она была создана для того, чтобы быть моим. Желание заполнило меня, но я сдерживался. Не так легко, как мне хотелось бы. Это было больше, чем просто физическая реакция. Это было личное. Всё внутри меня кричало: «Не трогай её», но я не мог остановиться. Я вёл себя, как дурак, как мальчишка, не способный контролировать свои инстинкты.

Пальцы скользнули ниже, по щеке, по шее… и остановились на точке пульса. Биение было слабым, ровным. Глубокий сон. Полный.

И всё равно — я чувствовал, как в ней что-то тянет. Манит. Бесит.

Я потянулся к одеялу. Осторожно, как вор. Как одержимый. Снял его чуть ниже — только чтобы увидеть. Мне нужно было увидеть.

Грудь — мягкая, полная, с идеальным изгибом. Я провёл пальцами по соску. Он мгновенно стал твёрдым. Реакция тела, бессознательная. Такая живая. Такая настоящая.

Моё тело ответило на это сразу — будто на инстинкт. Член стал каменным, тугим до боли, до проклятого бешенства. Я стиснул зубы.

Надо уходить. Немедленно.

Я с усилием оторвался от неё. Сбросил с себя это желание, как кожуру с гниющего фрукта. Пошёл вглубь квартиры — кухня, гостиная. Холодный контроль снова встал на место, как броня. Установил камеры — одна под полкой, вторая — в угол. Третью спрятал у входа, чтобы видеть всех, кто входит и выходит.

Теперь я буду видеть всё.

Теперь она будет под наблюдением.

И всё же, когда уходил, запах лилий всё ещё был в лёгких. И кожа помнила её тепло.

Это неправильно.

Но я сделаю это снова, если понадобится

Я сидел в машине, оглушённый тишиной ночи. Мрак за окном, только неяркие огоньки улиц просачивались в салон, как свет от долгожданной иллюзии. Но я не мог избавиться от её образа. Всё в голове снова крутилось вокруг неё — её губ, того, как я хотел бы их поцеловать, почувствовать их вкус. И как я хотел бы быть с ней… больше, чем я когда-либо позволял себе думать.

Её сосок, твёрдый, когда я его коснулся, был как вызов. Мне хотелось взять его в рот, почувствовать её дыхание, увидеть, как она реагирует, как её тело отдаётся. Я пытался вытерпеть, но мысли об этом снова и снова возвращались. Я мог бы быть с ней. Я мог бы быть всем для неё. Могу контролировать её.

Мой член был жёстким, тугим, как камень. Мой пульс бился в висках, а дыхание срывалось — каждое его движение в памяти оставляло свой след. Всё моё тело напряглось, и я стиснул зубы, пытаясь отбросить это ощущение. Я знал, что нельзя. Это не просто желание. Это что-то большее. Это потребность, которая сбивает меня с пути. Я не могу позволить себе сломаться.

Я закрыл глаза, но снова увидел её, как она лежала там, в постели, беззащитная, не ведающая, что я был рядом. Её губы, её кожа — всё это было теперь частью меня. Я сжал руль, борясь с собой, пытаясь выбросить из головы эти образы. Но она была там. В моей голове. В моей душе.

Я потянулся к карману за сигаретой, чтобы хоть как-то успокоиться. Запах табака смешивался с запахом её лилий, и я снова ощутил, как моё тело откликается. Это дьявольское чувство. Я знал, что если бы я сейчас шагнул назад, то сломаю всё, что я пытался построить.

Я не мог её просто так отпустить.

Главный клуб «RAZOR» — тёмный, дорогой, с низкими диванами из чёрной кожи, дымкой табака и тяжёлым басом, пробирающим до костей. Люди шевелились в танце, музыка качала зал, но для нас был отдельный VIP-зал — полузакрытый, но с панорамой на весь хаос снизу.

Я сидел в углу, одной рукой держал стакан с виски, второй перебирал сигарету. Натан уже завалился на диван, раскинувшись как дома, Арт скинул пиджак и сел рядом, наливая себе что-то крепкое.

— «Ты как зомби, босс,» — хмыкнул Нат, поднимая на меня глаза. — «Может, хватит уже всё держать на замке? Расслабься. Мы ж не на складе.»

— «Он так на пределе, что даже телку пальцем не ткнёт,» — усмехнулся Арт, отпивая и закуривая. — «Скоро яйца в узел завяжутся от этого напряжения.»

— «Пошли вы,» — отмахнулся я, но угол губ дёрнулся.

— «Не, ну серьёзно, ты когда последний раз трахался просто по кайфу? Не по необходимости, не для прикрытия, а вот так — в клубе, с девчонкой, без мыслей о складах, выездах и камерах?» — Нат посмотрел на меня с тем выражением, которое обычно предшествует провокации.

— «Он не трахает, он страдает. Прям духовный целибат с дымом в глазах,» — Арт рассмеялся и хлопнул меня по плечу. — «Пойми, брат, ты скоро станешь паханом. Если ты сейчас не расслабишься, потом будет вообще не до телок. Только похороны, сделки и расчёты.»

Я скривился, отпил виски и бросил взгляд вниз, в зал. Девки двигались под музыку, короткие платья, длинные ноги, яркие губы… но в голове — только запах лилий, блядь. А её образ сидел в подкорке, будто проклятие.

— «Даже не начинайте,» — пробормотал я. — «Я просто… не в режиме сейчас.»

— «Не в режиме? Ты что, ёбаный айфон?» — рассмеялся Нат. — «Тебе что, перезагрузку сделать? Вот там, вон та рыжая на баре — глянь, какая киса. Я уверен, она тебе прямо на коленях отдохнуть даст.»

Глава 8

Аэлита

Я проснулась с ощущением, будто ночью кто-то стучал мне по голове молотком. Пульсация в висках была мерзкой, давящей, а во рту пересохло так, будто я глотала песок. Проклятье… Что я вчера пила? Вроде только воду .

Я села в кровати, стиснув переносицу пальцами. Всё вокруг плыло. Свет проникал сквозь шторы мягкими полосами, и в этом рассеянном утре было что-то липкое, странное.

И тогда я почувствовала это.

Запах.

Едва уловимый, как эхо. Но чётко знакомый — древесные ноты, лёгкий оттенок цитруса и что-то ещё, тонкое, терпкое, обволакивающее… Что-то, что я уже где-то ощущала. Что-то… мужское. Слишком знакомое, чтобы быть случайностью.

Я резко повернула голову, вглядываясь в комнату, как будто могла найти источник прямо сейчас. Ничего. Только мои вещи, одеяло сброшено чуть ниже, подушка скомкана… И всё равно ощущение, будто здесь кто-то был. Совсем недавно. Как будто воздух всё ещё держал след чьего-то присутствия.

Я отогнала эти мысли.

— «Бред.» — пробормотала себе под нос и поднялась с постели.

Переоделась в спортивные леггинсы и свободную майку. Утро нужно встряхнуть, выдохнуть это глупое ощущение тревоги. Мозг явно ещё не проснулся, вот и чудится всякая хрень.

Кроссовки — на ноги, волосы в хвост. Телефон — в карман. Пробежка. Только бег мог выветрить из головы этот странный, липкий остаток ночи… и этот запах, который будто впитался в воздух спальни.

Я хлопнула дверью и побежала, ускоряя шаг, будто убегала не от сна, а от чего-то гораздо глубже.

От собственного предчувствия

Асфальт мягко стучал под подошвами, ритм шагов сбивал остатки сна. Воздух был свежим, чуть прохладным, с запахом мокрой земли и хвои — идеальное утро, чтобы выбросить всё лишнее из головы.

Я пробежала мимо сквера, свернула в парк. Музыка в наушниках играла на фоне, но всё равно что-то царапало. Как будто… наблюдают.

Я обернулась на бегу — никого. Только женщина с коляской вдалеке, пожилой мужчина на скамейке и воробьи, прыгающие в кустах. Но это ощущение… будто чей-то взгляд ползёт по коже, как холодный ветер. Точно такая же дрожь, как в комнате утром. Неуловимая, но отчётливая.

Чушь.

Может, надо просто нормально выспаться.

— «Ну слава богу, я думал, ты меня проигноришь!» — раздалось рядом, и я вздрогнула.

— «Макс, мать твою!» — я резко сбавила темп. — «Ты как призрак!»

— «А ты как зомби. С таким выражением лица — будто бежишь убивать, а не тренироваться.»

Он бежал в своём обычном стиле — слишком бодро, слишком громко, и с этой дурацкой ухмылкой, от которой хочется либо ударить, либо рассмеяться.

— «А может, я и правда кого-то мысленно убиваю.»

— «А-а, вчерашний инцидент в кафе?» — он подмигнул. — «Давай, колись. Хоть что-то juicy скажи. Вы там сцепились или он тебе признался в любви?»

— «Макс…» — я закатила глаза. — «Давай не тратить драгоценное утреннее время на придурков.»

— «Ох, ну прости, конечно. Но ты видела, как он смотрел на тебя? Этот взгляд — как у тигра перед прыжком. Он же тебя глазами съел!»

— «Съесть — не значит понравиться.» — я махнула рукой и ускорилась.

— «Но он горячий, признай. Вот прям такой, знаешь… в стиле “Я опасный, холодный, но трахну тебя до потери сознания”.»

— «Макс…» — я даже не обернулась. — «Ты явно читаешь слишком много романов для домохозяек.»

— «Нет, просто у меня богатая фантазия. И ты сама знаешь, что он…»

— «Хватит.» — я рассмеялась. — «Меня интересуют мужчины с мозгами, а не с пистолетами под костюмом.»

— «Ну ладно, ладно. Кстати, ты помнишь, что у тебя завтра свидание? Рина сказала, чтобы ты не облажалась и не отменила в последний момент, как в прошлый раз.»

— «Блин…» — я закатила глаза. — «Да, помню. Хотя мне уже заранее лень.»

— «Зато будет повод надеть то чёрное платье. Или ты опять придёшь в свитшоте?»

— «Ты невыносим.»

— «Но обаятельный.»

— «Очень спорное заявление.» — бросила я через плечо и побежала вперёд, оставляя его позади.

Он фыркнул, но не отстал. И всё же где-то глубоко внутри меня сидела эта тень — ощущение взгляда, которое не отпускало.

Надо перестать придумывать себе паранойю.

И просто бегать дальше.

Глава 9

Аэлита

— «Ты серьёзно хочешь сказать, что всё это — ради обычного свидания?» — я смотрела на себя в зеркало с выражением лёгкого шока. — «Это платье… это же почти преступление!»

— «Это не просто свидание, это свидание с тем самым котоглазым сексапильным чуваком с гитарой!» — Рина закатила глаза и смахнула невидимую пылинку с моего плеча. — «Ты обязана выглядеть, как чертовски опасная женщина. И ты ею сегодня будешь.»

— «Я не могу даже нормально дышать.» — я попыталась сделать вдох, и ткань платья тут же предательски натянулась на груди. — «Это не платье, это орудие пыток.»

— «Это — приглашение к греху. А он, как мне кажется, очень даже ничего — по-съедобному симпатяга, помнишь?»

— «О да, с этим своим взглядом, будто он сейчас мурлыкнет…»

— «И пальцами!» — Рина театрально закатила глаза. — «Ты видела его руки? Такие длинные, музыкальные… Он точно знает, что с ними делать. Представь, как он играет на гитаре. А теперь представь, как он играет на тебе.»

— «Рина!» — я захихикала, хлопнув её подушкой. — «Ты неисправима!»

— «Я просто реалистка. Тем более, ты сама говорила, что он горячий. Высокий, уверенный, немного растрёпанный — как будто вышел с обложки какого-то арт-журнала. И если ты не снимешь с него рубашку — я сама это сделаю!»

— «Потрясающе. Просто дружеская поддержка, ага.»

— «Ну, а что ты хочешь? Ты сегодня королева. Этот котик даже не поймёт, как окажется на коленях.»

— «Ты невыносима.» — Я закатила глаза, но всё равно улыбалась.

На самом деле… я тоже надеялась, что всё получится. Что будет хоть капля искры, лёгкости, флирта. Что этот вечер не закончится очередным фейлом или разочарованием. И, да, возможно… возможно, будет даже секс.

— «Ну что, пошли, femme fatale?» — Рина протянула мне клатч. — «Без трусиков — зато с боевым настроем!»

Я только усмехнулась и кивнула. Ну, пусть будет так. Сегодня — мой вечер

«Блок» всегда выглядел атмосферно — с его бетонными стенами, мягким тёплым светом, винилом на фоне и барменом, который двигался за стойкой так, будто танцевал. Я вошла внутрь, стараясь держаться уверенно, хотя сердце почему-то стучало как бешеное.

Он уже ждал.

Давид.

Он сидел за столиком у окна, задумчиво вертел в пальцах бокал с вином, и выглядел именно так, как я запомнила: кошачий взгляд, чуть прищуренный, тёмные глаза, аккуратная щетина, волосы, слегка растрёпанные, будто только что с репетиции или съёмки. Рубашка расстёгнута на пару верхних пуговиц — ровно настолько, чтобы сводить с ума. И эти руки… длинные, сильные пальцы, как у музыканта. Ну да, он и есть музыкант.

Когда он поднял взгляд и увидел меня — на его губах появилась лёгкая, ленивая улыбка.

— «Вот это да…» — тихо протянул он, вставая, — «Ты выглядишь как выстрел.»

— «Надеюсь, не смертельный?» — я улыбнулась в ответ, подходя ближе.

— «Опасный — точно.» — Давид взял мою руку, поднёс к губам и слегка коснулся кожи. Манеры у него были… чертовски хорошие.

Мы сели. Он жестом подозвал официанта.

— «Я взял вино, надеюсь, угадал. Ты красное любишь?»

— «Ты прямо экстрасенс.»

— «Скорее, просто внимательно слушаю Рину.» — он подмигнул, и мы оба засмеялись.

Первые минуты прошли легко. Он оказался именно таким, каким казался — харизматичным, спокойным, с этим чуть ленивым голосом, который как будто тянет за собой. Он рассказывал о последней арт-инсталляции, как они пробовали миксовать гитарные партии с шумами города, а я ловила себя на мысли, что просто приятно на него смотреть.

Он не спешил. Не был навязчивым. Не пытался произвести впечатление, а просто был собой — и, чёрт возьми, это работало.

— «Ты знаешь, я подумал…» — он подался немного вперёд, взгляд стал чуть теплее. — «С тобой легко. Как будто давно знакомы.»

— «А может, мы просто хорошо маскируем лёгкое волнение?»

— «Ты волнуешься?»

Я чуть прикусила губу.

— «А ты?»

Он улыбнулся, смотря мне в глаза:

— «Впервые за долгое время — да.»

Глава 10

Алекс

«Блок».

Мой ресторан. Моя территория. Моё ебучее логово.

Но сейчас всё в этом помещении бесило меня. Даже воздух казался прокисшим. Особенно — когда я увидел её.

Аэль.

Маленькое чёрное платье. Каблуки. Волосы собраны небрежно, губы блестят — и всё это для кого?

Для этого ублюдка.

Я видел его раньше. Давид. Музыкант. Время от времени подрабатывает здесь, играя на своей грёбаной гитаре. Я всегда проходил мимо него, как мимо пустого места. А теперь… теперь он сидит с ней. За её столом. Улыбается, смотрит, наклоняется ближе.

Кошачий взгляд, мать его.

Я сидел в дальнем углу, в тени. Один. Ни охраны, ни шума, ни помех. Только я, бокал виски и ненависть, которая копилась в каждой клетке моего тела с каждой его сукой улыбкой.

Он наклонился ближе — что-то сказал. Она засмеялась.

Смеётся, сука, она смеётся.

Я сжал стекло в ладони — так, что пальцы побелели. Щёлчок — трещина пошла по бокалу. Отлично. Это хотя бы дало выход ярости.

Интересно, гитарист… сможет ли он играть с переломанными пальцами?

Я уже принял решение. Давид — мёртвец. Не буквально. Не сразу. Но я сделаю это красиво.

Сначала пальцы. Потом — колени. А может, просто исчезнет. И пусть все думают, что он уехал на творческий ретрит, блядь.

Он не будет больше подходить к ней. Не будет дышать тем же воздухом. Он вычёркнут.

А потом он это сделал. Потянулся рукой. Ласково, почти интимно. И вытер что-то с её губ.

Её губ. Моих губ. Единственные, кто имеет право касаться её — это я.

Гребанный мертвец.

В этот момент её телефон прозвонил. Аэль встала и, с улыбкой на губах, отошла в сторону, чтобы поговорить. Наверное, какая-то глупая шутка или её подруга. Но для меня — это было время для действий.

Я поднялся. Медленно. Спокойно. Как всегда.

Но внутри всё уже горело.

— «Позови Арта. Срочно.» — бросил я на ходу одному из официантов.

Пальцы Давида станут проблемой уже сегодня.

Глава 11

Аэлита

Я встала, когда услышала свой телефон. На экране высветился номер Рины, и я с улыбкой приняла вызов, направившись к уборной. Давид остался в зале, и я надеялась, что пауза перед продолжением разговора даст мне немного времени на размышления.

— Ну что, как всё прошло? — услышала я голос Рины с другой стороны. Она всегда умела настроить меня на нужный лад, даже если сама ситуация была немного напряжённой.

— Ох, Рина, ты бы видела его. — Я прижала ладонь к лбу, пытаясь собрать мысли. — Такой… странный тип. Вроде и симпатяга, а в то же время… не знаю, как это объяснить.

— Ага, понял, рыжий чудик с гитарой, — посмеялась Рина. — Он точно не зря в «Блоке» работает. Ну что, Аэль, ты же понимаешь, что пальцы у него не только для игры на гитаре.

Я прикусила губу, почувствовав, как с лёгким смущением краснеют щеки.

— О боже, Рина! Притормози, — я закатила глаза и продолжила говорить, будто пытаясь уйти от темы. — Это всё слишком быстро… Это же первое свидание после Мэтта. Я не хочу торопиться.

Рина не замедлила свой саркастический ответ:

— Да ладно тебе, без паники. Но отсутствие трусиков как-то не очень вяжется с твоими моральными устоями, да?

Я тихо фыркнула, закатив глаза. Это Рина. Мой главный стратег в вопросах отношений, секса и всего остального. Она всегда говорила откровенно, даже если иногда её слова были слишком прямыми.

— Не твоя забота, — ответила я, смеясь, но все равно чувствовала легкое беспокойство в груди. Всё-таки, несмотря на её шутки, я не была так уверена в том, что готова отпустить свой прошлый опыт и начать с новым человеком, даже если он такой… харизматичный.

Но ведь, возможно, я заслуживаю немного веселья, не так ли?

— Ты как всегда, Аэль. Ты хоть подумала, что когда-нибудь ты просто отпустишь свои страхи и… расслабишься?

Я отпустила тяжёлый вздох, взглянув на своё отражение в зеркале. Вот оно — моё лицо, моя личная маска. Но сколько ещё я буду продолжать скрывать себя? Точно не в этот момент, с Давидом и его обжигающим взглядом.

— Ладно, посмотрим, как всё пойдёт, — ответила я, уже немного взволнованно. — Но не ждите от меня каких-то чудес на первом свидании.

— Жду, — поддразнила Рина, и я еле удержалась от смеха. — Всё равно, думаю, Давид с его пальцами знает, как развлекать девчонок.

Я улыбнулась. Точно, Давид с его ловкими пальцами точно знал, как заставить меня почувствовать что-то.

Я вернулась в зал ресторана. Пауза была слишком долгой. Давид должен был быть здесь, за столом, но его не было. Я огляделась по сторонам, пытаясь найти его среди гостей, но его не было.

Сначала я подумала, что, возможно, он просто ушёл в уборную. Ну да, бывает. Я села обратно за стол, стараясь выглядеть непринуждённо, взяла бокал вина и сделала небольшой глоток, как будто пыталась вернуть себе уверенность. Он же всё-таки должен был вернуться. Может, просто что-то важное.

Прошло уже 15 минут. Он не появлялся. Это было странно.

Не сдержавшись, я позвала официанта, который стоял недалеко. Он подошёл ко мне с улыбкой.

— Извините, — начала я, немного сбитая с толку. — Вы не видели моего спутника? Он зашёл в уборную, но я его уже долго не вижу.

Официант посмотрел на меня с легким удивлением, а потом ответил, что мне совсем не понравилось.

— Он ушёл, мисс, как только вы пошли в уборную.

Что? Ушёл? Почему? Так внезапно?

Мои щеки моментально покрылись краской, и я почувствовала, как всё тело отреагировало на этот неожиданный поворот событий. Господи, что он теперь думает обо мне? Что о мне все теперь думают?

Официант, заметив моё замешательство, снова попытался наладить контакт.

— Вам нужно что-то ещё, мисс? — его голос звучал вполне профессионально, но я понимала, что он заметил, как я нервничаю.

Я выдохнула и попыталась вернуть себя в прежнее состояние. Я же не могу позволить себе быть такой расстроенной из-за какого-то мужчины.

— Нет, всё хорошо, — произнесла я, пытаясь скрыть свои переживания. — Только счёт, пожалуйста.

Я чувствовала, как покраснела до самых кончиков пальцев, не зная, что думать. Этот вечер был как будто под вопросом.

Я шла домой, но не могла остановиться. Вместо того чтобы взять такси, я решила пройтись. Чёрт, даже несмотря на неудобные шпильки, которые резали мне ступни, мне нужно было немного проветрить голову. Вся эта ситуация, этот вечер… все казалось каким-то нелепым и неправильным.

Я иду по улице, холодный воздух ударяет в лицо, но я не ощущаю ничего, кроме стыда и злости. Это ведь должно было быть нормальное свидание, что-то легкое, без обязательств. Я думала, что всё будет хорошо — что он, наконец, окажется хотя бы чуть-чуть тем, кем я его себе представляла. Но нет.

Все было нормально, до какого-то момента. Мы смеялись, общались, я чувствовала себя расслабленной, уютной в его обществе. Да, он даже как-то намекал, что вечер можно продолжить, что всё может быть куда более интересным, чем просто свидание.

И тут — бац. Он просто исчез. Без объяснений. Не оставив ни единого следа. Что за нахрен?! Это было не просто странно. Это было какое-то извращённое поведение. Как будто ему было просто скучно или я что-то сделала не так, не угодила. Но почему, чёрт возьми, он не сказал мне этого? Вместо этого просто исчез.

И что самое обидное — это всё, наверное, их вина. Рина и Макс. Как я могла вообще позволить себе довериться им в этом вопросе? Они же знают, как я переживаю после Мэтта. И вот они свели меня с этим… гитаристом, с этим типом, который даже не удосужился просто нормально провести вечер, не заставив меня почувствовать себя какой-то идиоткой. Ужас. Я же вела себя как полная дурочка, надеясь, что это будет что-то стоящее. Но нет.

Я убью Рину и Макса. Вот что я сделаю. Причем не в переносном смысле, а буквально. Это же они свели меня с этим человеком, который оказался пустым, без единого намёка на нормальные человеческие отношения. Я чувствую, как я начинаю горячиться. Как всё это нервирует меня, и я больше не могу это выдержать.

Глава 12

Алекс

Склад. Чистое, пустое пространство. Стены, затянутые старыми, облезлыми железными плитами, скрипящие под каждым шагом. В воздухе — запах металла, сырости и пыли. Всё кажется мёртвым. Но для меня это просто ещё одна сцена, где я должен показать свою власть. И сегодня будет жарко. Слишком жарко, чтобы просто отдать это в руки врагов.

Я стою, прижавшись к одному из стоек, взгляд скользит по складскому помещению, где мы устроили засаду. Ребята из моей команды — переодетые в грузчиков, с грузовыми коробками и ящиками. Их не было видно, но они были там. Всё, что нужно, — это не сделать ни единого лишнего шага, не выдать себя. Мы подготовили этот момент досконально.

Нат и Арт — рядом, оба с оружием. Все молчат. Тишина, будто в гробу. Но этот момент, эта пауза, не может длиться вечно. Время наступит.

Я чётко помню, как всё началось — пару дней назад, когда в очередной раз они пытались поставить нас на колени. Теперь, когда мы поняли, какой склад будет следующим, я знал — это шанс. Мы не будем ждать следующего удара. Мы сами отправим их в ад.

Смотрю на часы. 23:00. Всё пошло по плану.

Из темноты, как призраки, выезжают два фургона. Дюжина человек с масками. Каждый с автоматом в руках, готовый на всё, чтобы пробить нашу защиту. Ожидание, молчание, гул машин — и вот, они наконец подъезжают к складу. Я вижу, как они выходят, уверенные в своей силе, в своём превосходстве. Думают, что мы просто будем стоять и ждать. Но я знал, они не знают, с кем имеют дело.

Моё сердце бьётся ровно, без ускорений. Я мысленно проверяю всё, отлаженное до мелочей. Это не просто борьба за выживание. Это игра, и я играю на своей территории.

Сигнал. Я кидаю взгляд на Арта. Он кивает. Я встаю, оружие уже в руках. Всё вокруг как в замедленной съёмке. Мои ребята появляются, стреляя с точностью, как в фильмах. Всё быстро, всё чётко.

— Не убивать всех, — мой приказ звучит твёрдо, как удар молота по наковальне. — Четырёх оставить в живых.

Я слышу, как пули свистят вокруг, но я не отвлекаюсь. Чёткое движение, выстрел — и один из нападавших падает, второй за ним. Я знаю, что наши люди не дадут им шанса на спасение. Всё быстро, всё решительно.

Я прикрываю ребят. И хотя вокруг свистят пули, я не чувствую страха. Я — охотник. Они — добыча.

Из всех нападавших никто не смог даже сделать один шаг в нашу сторону. Как бы они не пытались прорваться, их попытки были обречены. Наши люди стреляют без ошибок, как отточенная машина. Я вижу, как ещё один из нападавших падает, и не чувствую ничего, кроме холодной уверенности. Этим ребятам не повезло.

В голове — чёткие мысли. Мысли о том, что это не просто битва. Это заявление. Никто не может захватить наши земли. Никто не может меня подставить, потому что я — тот, кто управляет этим миром. И те, кто решит противостоять, будут уничтожены.

Я вижу, как наши ребята действуют слаженно, как они контролируют ситуацию. Из всех нападавших осталась лишь горстка, с трудом пытающаяся отбиваться. Но они уже поняли, что проиграли. Молниеносные выстрелы, и ещё двое падают, больше не двигаются.

В этот момент я поднимаю руку, давая команду. Четырёх мы оставляем. Остальных — в могилу. Нам нужны ответы на вопросы .

Я смотрю на то, как мои люди сваливают последних выживших. Они понимают: они не просто солдаты. Они — мои верные щиты.

— Заберите их, — я кивнул Арту. — Отвезите в пыточную , подготовьте к допросу .

Всё. Стрельба прекращается, тишина снова накрывает склад.

Моё тело напряжено, но я чувствую, как внутри всё спокойно. Мы выиграли. И они поняли: они не в состоянии поставить нас на колени.

Прошло четыре часа. Четыре ебучих часа боли, криков, крови и молчания.

Я вышел из подвала под главным складом, захлопнув за собой дверь так, что металл лязгнул, как выстрел. Руки в крови. Ладони липкие, под ногтями всё забито алым. Рубашка тоже — вся в пятнах, как будто я прошёлся по телу скотины, разрезанной пополам.

Я выдохнул, но воздуха будто не хватало. Задышал глубже, сильнее. Ярость всё ещё бурлила, как кипящий спирт.

— Сука… — прошипел сквозь зубы, — да какого, блядь, хрена…

Пнул ведро, стоявшее у стены. Оно с грохотом отлетело, прокатилось по бетону, оставляя за собой тонкую красную дорожку — даже оно было в крови.

Четыре часа. Трое из этих ублюдков уже сдохли, и ни один из них так и не раскрыл пасть. Только воняло страхом, писали под себя и визжали, когда я ломал им пальцы, выдирал ногти, резал кожу до кости. Но — ни слова. Ни ебучего слова.

— Блядь! — я сжал кулак, так что кровь потекла из ссадины на костяшках.

Арт подошёл со стороны склада. Не сказал ни слова. Просто встал рядом. Его взгляд — спокойный, выжидающий. Он всегда молчал, когда я был на пределе. Знал, когда не надо открывать рот.

Я шумно выдохнул, провёл ладонью по лицу, размазывая кровь. Глаза горели, и всё внутри хотелось разнести к хуям.

— Трое мертвы, — проговорил я глухо, — четвёртый уже почти там. Дышит через раз.

Я повернулся к Арту.

— Вызови врача. Пусть этого кусок мяса не сдохнет раньше времени. Мне ещё нужен его язык. Я ещё не закончил с ним.

Арт коротко кивнул.

— Рано или поздно расколется, — сказал спокойно. — Все ломаются.

Я кивнул, но внутри всё кипело.

— Ага. Только, сука, на них ни одной татуировки. Ни знака, ни намёка на принадлежность. Какого хуя, блядь? Кто их послал?

Ответа не было. Только тишина. И это бесило сильнее всего. Кто-то играет со мной в тень, и делает это грамотно. Это была не уличная шваль — действовали профессионально. Организованно. Чётко. Без лишнего шума. Но я всё равно найду их. Всех.

Я развернулся, глядя на дверь подвала.

— Этот пидор расскажет. Если не сегодня — завтра. Я его порежу на куски, но он заговорит.

И если нет… найдём других.