Чацкий, за тобой карета!

Глава 1.

Пролог

- Ник, ты чего тут? Прячешься, что ли? – непонятно откуда появляется Аська и тянет меня из моего укрытия. – Скорее пойдём, покажу студента, с которым ректор за руку здоровается!
Терпеть не могу сплетен, поэтому совершенно не горю желанием подключаться к толпе зевак и глазеть на какого-то мажора, папенька которого наверняка просто проспонсировал наш вуз, чтобы купить сыночку авторитет.
Мы выходим в фойе и прямо на нас уверенным шагом идёт тот, встречи с которым я пыталась избежать… Тщетно, как оказалось, - он меня заметил и прямо сейчас ехидно ухмыляясь, наклоняет голову на бок и ускоряет шаг, за считанные секунды оказываясь напротив, в метре от меня.
- Ну, что, ботанИка, решила сменить специализацию? – он явно насмехается надо мной, припоминая обстоятельства нашей встречи вчера.
- Ась, ты не слышишь, жужжание какое-то? – делаю вид, будто прислушиваюсь, игнорируя в это время парня, будто его вовсе не существует. – Будто пчела? Или шмель? Ой, нет, скорее трутень! Точно - кому делать нечего, постоянно надоедает другим своим бесполезным жужжанием. Пойдём, а то на лекцию опоздаем.
Разворачиваюсь на каблуках и с высоко поднятой головой дефилирую в сторону… сама не знаю, в какую сторону, ведь я в этом учебном заведении только второй день и понятия не имею, куда надо идти.
- Ник, ты в курсе, что ты сейчас сделала? – догоняет меня уже за поворотом Ася. – Ты отбрила самогО Чацкого! Да еще и на глазах у всего универа!
- Да хоть Грибоедова! Я понятия не имею, кто это был!
- Это тот самый студент года, о котором я тебе три дня уже говорю! Он не простит сегодняшнего позора…
Аська смотрит на меня грустно-обреченными глазами, а во мне наоборот зажигается какая-то искра азарта. Он хочет войны? Он её получит. Пусть лучше сразу отступит. Он ведь Чацким зовётся? Ну, значит, скоро настанет пора ему цитировать классика: карету мне, карету!

Глава 1.
Измайловск (название вымышленное, не путать с Измайловским районом Москвы – прим. автора) – небольшой городок в Подмосковье, находится в 120 километрах от моей родной станицы Константиновской, где прошло всё моё счастливое детство с бабушкой и дедом.
Нет, не подумайте, я не сирота. У меня есть родители. Они живы, здоровы. Оба приличные люди, даже довольно обеспеченные. Есть только маленький разделяющий нас нюанс – я им не нужна. Нет, я не больна, не урод, даже с интеллектом у меня всё в норме, просто у моих родителей другие планы на жизнь, в которые я со своим рождением никогда не вписывалась.
Ладно, хватит мне рефлексировать. Лучше посмотрю в окно, где на смену однообразному пейзажу из деревьев и редких мелких деревушек стали появляться многоэтажки и рекламные щиты. Мы въехали в Измайловск. Я была тут несколько раз, но рассмотреть город пока получалось только из окна какого-нибудь транспорта. До Москвы ему конечно далеко. Да что там до Москвы! Ему вообще честь оказали, назвав городом.
Здесь мой отец всего месяц назад купил ресторан. По его словам, самый крутой в городе. Ладно, проверим. Здесь я собираюсь учиться на журфаке, куда с успехом поступила на бюджет.
Автобус привозит меня на вокзал. Вокруг очень много людей, в особенности студентов. Не мудрено – завтра первое сентября, и все съезжаются на учебу. Отхожу со своим чемоданом в сторону от дороги, чтобы никому не мешать, и начинаю поиски телефона в черной дыре, именуемой в народе женской сумочкой.
Я уже всё перерыла, но никак не могу найти маленький смартфон, который точно был при мне - я же звонила отцу перед выездом. С каждой секундой я начинаю паниковать и злиться. Ну вот почему папа не мог приехать за мной!? Снова у него дела… И ведь он прекрасно знал, что мне придется тащиться на автобусе с чемоданом.
Мне хочется вывалить всё содержимое сумки прямо здесь, на траву, чтобы найти этот дурацкий телефон в конце концов.
«А что? Неплохая идея», - решаю я спустя еще минуту безуспешных поисков. Я оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, опрокидываю сумку вверх дном. Огромная куча разнообразных «очень полезных» вещей оказывается на газоне. Помимо стандартного набора - ключи, кошелек, документы, -здесь есть: салфетки сухие, салфетки влажные, блокнот и ручка, антисептик, раскладной стаканчик, одноразовая ложка и вилка, носовой платок и запасная прокладка в индивидуальной упаковке. И всё это сдобрено россыпью леденцов и железных монет разного номинала, которые частенько лень сразу положить в кошелек, когда получаешь сдачу в магазине, расплачиваясь наличкой.
Как вы поняли, здесь есть всё! Кроме телефона.
И как только я это понимаю, слышу звонок, который раздаётся… та-да-да-дам! Из кармана джинсов! Бинго!
Поговорив с родителем, отбиваю вызов и спешно заталкиваю все свои пожитки обратно в бермудский треугольник китайского производства. И когда уже основные вещи собраны, я вдруг слышу где-то вверху покашливание.
Поднимаю голову и встречаюсь с огромными голубыми глазами. Передо мной стоит высокий стройный шатен в белой футболке, подчеркивающей отличную физическую форму и голубых укороченных джинсах по последней моде. На ногах его белоснежные кроссовки, которые выглядят так, будто их только что купили вон за тем углом, и до меня он дошел босиком, переобувшись прямо тут, перед тем, как привлечь моё внимание своим красивым баритонистым «Кх-кх».
Ах, да! «Кх-кх»! Парень снова повторяет эти свои звуки, и я понимаю, что выгляжу глупо – рассевшись на траве и теребя в руках… О нет! Засмотревшись на этого красавчика, я не заметила, чтО было у меня в руке… Прокладка!
Ну почему не салфетки хотя бы? Почему не леденцы, не ручка! Да пускай бы даже одноразовая вилка от доширака, но только не ЭТО!
Моё лицо заливается краской, я быстро запихиваю средство гигиены поглубже в сумку, и поворачиваюсь к парню.
- Чего вам? – мой вопрос звучит так грубо вовсе не случайно. Каким бы аполлоном он ни был, но учитывая тот позор, который теперь с ним ассоциируется, мне хочется поскорее от него отделаться.
- Ничего, - хмыкает парень, но не уходит. – Я уже пять минут тут стою и пытаюсь понять: что ты делаешь?
Еще и ухмыляется при этом. Какое вообще его дело?
- Не припомню, чтобы мы переходили на ТЫ… - говорю, не глядя на парня, и продолжаю собирать рассыпанную мелочь.
- Так и всё же? Что делает молодая симпатичная девушка на вокзальной клумбе?
Что???
Твою дивизию! Я и правда на клумбе! Чуть дальше от меня растут розы, как я могла их не увидеть!?
- Цветы я собираю, понятно? Здесь редкие образцы растут, мне для коллекции не хватает.
Я поднимаю последнюю монетку и спешно встаю на ноги. Но спешка мне противопоказана. Пока сидела, поджав под себя одну ногу, я даже не поняла, как отсидела её. Резкая боль прошибла стопу, когда я попыталась поставить её на бордюр. Одергиваю её и, не рассчитав устойчивости опоры, снова лечу на траву. Это фиаско.
- Давай руку, ботаничка, - наклоняется ко мне этот сын Бреда Питта и протягивает свою ладонь.

Глава 2.

- Малыш, прости, что не смог приехать за тобой – утром в ресторан проверка неожиданная из санэпидстанции нагрянула. А я ж новый человек в городе, нельзя было отлучиться, - оправдывается папа, укладывая в багажник мой чемодан. – Как добралась? Без приключений?
Как же! Без приключений! У меня разве так бывает? Ах, да! Он же не в курсе моей «везучести», потому что его никогда не было рядом в такие моменты.
- Всё нормально, - не желая ныть и жаловаться отвечаю я. – Но нужно будет на следующих выходных всё-таки съездить в Константиновскую, я взяла только самое необходимое, чтобы сумка не была слишком тяжелой.
- Конечно, малыш, обязательно съездим, - услужливо соглашается отец. Видно, что он чувствует себя виноватым. – Давай заедем в магазин, возьмём чего-нибудь тебе вкусненького? Можем, конечно, в моём ресторане поужинать, но, если честно, я сегодня уже видеть его не могу…
- Без проблем, пап, - легко соглашаюсь. Мне, конечно, безумно интересно, как выглядит его новый бизнес, но с дороги хотелось бы отдохнуть. Да и простую домашнюю пищу я больше люблю.
Мы заезжаем в магазин, потом с папой готовим, вместе ужинаем и болтаем обо всём, и когда уже я ложусь спать в собственной спальне, устроенной отцом в новой квартире, то я вдруг понимаю, насколько классный сегодня был день. Да, начался он не очень… Но закончился просто прекрасно. Мне так не хватало отца все эти годы, неужели теперь всё изменится и мы станем всегда так общаться? Я мечтательно закрываю веки и уже собираюсь заснуть, как голове вдруг, словно из ниоткуда, возникает образ того наглого красавчика с вокзала.
Интересно, он тоже учится в этом городе? Какая у него могла бы быть специализация? Вряд ли в Измайловске есть модельные агентства или театральные училища, значит он будет получать более приземленную профессию. Неужели с такой внешностью он может быть каким-нибудь обычным инженером? А может уже и не студент он вовсе? У него такая стильная борода, он мог бы быть барбером… Нееет. Не представляю его с расческой и ножницами, причесывающим других мужиков. Фу-фу-фу… Тогда кто? Может учитель физкультуры в какой-нибудь школе? Фигура очень даже подходит… Ну нет, ему же старшеклассницы проходу не дадут. О! Точно! Он скорее всего фитнес-тренер! Ну конечно! Всё сходится! Только я терпеть не могу тупых качков… Ну и ладно. Всё равно мы с ним больше не увидимся, пусть будет хоть клоуном в цирке, мне-то какое дело?!
Утро нового дня начинается нестандартно - в пять часов. Нет, будильник у меня стоит на семь, но волнение, связанное с первым учебным днём в вузе, поднимает ни свет ни заря. С полчаса я еще мучаю себя мыслями о том, что ждёт меня в новом городе, новом доме и новом коллективе, и, устав ломать голову, решаю заняться чем-то полезным: принимаю душ и отправляюсь на кухню готовить завтрак.
Завтракать я люблю. Не понимаю людей, которые до обеда могут только выпить кофе и при этом хорошо себя чувствуют. Я не из таких. Мне, чтобы проснуться и быть готовой воспринимать информацию или заниматься какими-то делами, необходимо поесть. Причем желательно – плотненько.
Я ставлю вариться кофе и достаю ингредиенты для бутербродов: масло, сыр, джем. Вообще, я люблю на завтрак молочную кашу или яичницу с овощами, но у папы в холодильнике нет ни молока, ни яиц. Надо будет сегодня же это исправить.
Пока кофе остывает, решаю немного подкраситься. Косметикой я не увлекаюсь: слегка подвожу карандашом верхнее веко и наношу тушь. Помадой я никогда не пользуюсь – ненавижу ощущение инородного вещества на губах, да и постоянно боюсь, что могу размазать её неосторожным движением.
- Никуля, ты проснулась уже, - говорит отец, входя на кухню. – Что-то рано.
- Я просто немного волнуюсь перед первым учебным днём. Хочу прийти пораньше, чтобы немного освоиться и сориентироваться в аудиториях.
- Моя мудрая и ответственная дочь, - отец улыбается и целует меня в макушку. – Тогда я быстро соберусь и отвезу тебя.
Он подмигивает и уходит, а я счастливо улыбаюсь. Такой простой незначительный жест, как поцелуй родного отца, для меня значит очень много. Я воспитывалась бабушкой и дедом, которых просто обожаю, но как любому ребенку, мне всегда хотелось любви и ласки от родителей. Маму я видела крайне редко, а отец, постоянно занятой, наведывался на выходных и спустя пару часов уезжал обратно в город. Эти его «набеги», повзрослев, я стала воспринимать как механическое исполнение родительского долга: приехал, обнял, спросил «как дела» и можно поставить галочку – свободен до следующих выходных. И теперь тот факт, что я буду жить с ним, давал мне надежду на то, что мы сможем найти контакт и наладить настоящие отношения отца и дочери.
- Позвони после занятий, я заберу тебя, - говорит отец, когда я выхожу из машины возле университета.
- Окей, - показываю ему соответствующий жест и отправляюсь на знакомство со своей новой жизнью на будущие 5 лет.
Возле массивных дверей главного корпуса почти никого нет. Студенты обычно не приходят так рано. Это мне на руку. Я спокойно вхожу в прохладное помещение и, миновав гардеробные, находящиеся по бокам от широкой мраморной лестницы, попадаю в просторный холл, из которого, словно из моря, вытекают маленькие речки коридоров. Исследовать их я собираюсь постепенно, а сейчас планирую начать с поиска нужной аудитории.
Информационные стенды расположены на центральной стене, у них уже стоят несколько студентов, видимо, таких же «умных и ответственных», как я. Подхожу к огромной «простыне», где написано расписание всех групп, которые занимаются в этом здании, пытаясь найти свою. Увлеченно просматриваю различные аббревиатуры в поисках нужной мне, как меня окликает женский голос:
- Орлова? Вероника? – оборачиваюсь и вижу Асю. Мы познакомились на вступительных экзаменах и даже неплохо пообщались после в кафе.
- Привет, Ась! Рада, что ты поступила, - я улыбаюсь девушке в ответ. – Ты уже видела наше расписание? А то я не нашла пока…
- Пойдём, я уже всё разведала, - деловито заявляет Ася и тянет меня куда-то в сторону. – Видишь парень стоит? – заговорщически шепчет девушка, указывая в направлении стендов, от которых мы только что отошли.
- Там много парней, ты о котором говоришь? – пытаюсь уточнить.
- Тот, который в коротких штанишках, - хмыкает Ася и закатывает глаза. – Ну с коричневым ранцем, как у наших родителей были в школе.
Я начинаю хохотать. Нет, не от того, что увидела этого парня. Просто вспомнила детские фото своего отца и там у него кожаный ранец с Винни Пухом. Представила его у одного из стоящих у стены студентов.
- Ник, потише! – шикает на меня Ася. - Я только от него отделалась. Если он нас заметит, придётся снова что-то придумывать, чтобы отвязался.
Мне кажется, она преувеличивает, однако я всё же пытаюсь понять, кого имеет ввиду моя единственная пока что знакомая в этом вузе. Парнишка невысокого роста и очень субтильного телосложения как раз присел, чтобы расстегнуть портфель и, видимо, достать блокнот. Ну ничего там нет криминального – обычный коричневый кожаный портфель. Без Винни Пуха. И даже без Пятачка. Снова улыбаюсь и перевожу взгляд дальше. И тут меня словно кипятком обдаёт – прямо около входа я вижу знакомую фигуру. Тот парень с вокзала. Неужели он тоже учится в моём универе???
- Ась, пойдём, ты мне аудиторию собиралась показать, - говорю скороговоркой и вжав голову в плечи, стараясь вести себя как можно незаметнее, тяну её за угол.
- Ника, постой, куда ты? – непонимающе возмущается девушка. – Я тебе хочу показать одного студента….
- Да ты уже показала, - перебиваю её. - Нормальный парень, нормальный у него ранец, мне кажется ты предвзято…
- Да подожди ты! – перебивает меня Ася и выглядывает из-за угла. – Я сейчас совсем о другом! Этот просто его противоположность. Я тут с девчонками случайно разговорилась, так у них только о нём и разговоры! Говорят, что даже преподаватели и сам ректор с ним советуются на занятиях… В общем, ты должна тоже знать как выглядит будущее журналистики. Не отставай!
Аська возвращается в холл, а мне и тут неплохо. Потом посмотрю на «будущее журналистики». Пусть этот в белых кроссовках уйдёт подальше, а там уже и на пару можно будет идти.
Я захожу за колонну, по окружности которой устроены сидячие места для студентов, и сажусь так, чтобы меня не было видно со входа, периодически посматривая по сторонам.
- Ник, ты чего тут? Прячешься, что ли? – непонятно откуда появляется Аська и тянет меня из моего укрытия. – Скорее пойдём, покажу студента, с которым ректор за руку здоровается!
Терпеть не могу сплетен, поэтому совершенно не горю желанием подключаться к толпе зевак и глазеть на какого-то мажора, папенька которого наверняка просто проспонсировал наш вуз, чтобы купить сыночку авторитет.
Мы выходим из-за колонны, и прямо на нас уверенным шагом идёт тот, встречи с которым я пыталась избежать… Тщетно, как оказалось, - он меня заметил и прямо сейчас ехидно ухмыляясь, наклоняет голову на бок и ускоряет шаг, за считанные секунды оказываясь напротив, в метре от меня.
- Ну, что, ботанИка, решила сменить специализацию? – он явно насмехается надо мной, припоминая обстоятельства нашей вчерашней встречи.
- Ась, ты не слышишь, жужжание какое-то? – делаю вид, будто прислушиваюсь, игнорируя в это время парня, будто его вовсе не существует. – Будто пчела? Или шмель? Ой, нет, скорее трутень! Точно: кому делать нечего - постоянно надоедает другим своим бесполезным жужжанием. Пойдём, а то на лекцию опоздаем.
Разворачиваюсь на каблуках и с высоко поднятой головой дефилирую в сторону… сама не знаю, в какую сторону, ведь до расписания я так и не добралась, а моя всезнающая подруга так и не показала мне, куда идти.
- Ник, ты в курсе, что ты сейчас сделала? – догоняет меня уже за поворотом Ася. – Ты отбрила Чацкого! Да еще и на глазах у всего универа!
- Да хоть самогО Грибоедова! Я понятия не имею, кто это был!
- Это тот самый студент, о котором я тебе говорила! Он не простит сегодняшнего позора…
Аська смотрит на меня грустно-обреченными глазами, а во мне наоборот зажигается какая-то искра азарта. Он хочет войны? Он её получит. Пусть лучше сразу отступит. Он ведь Чацким зовётся? Ну, значит, скоро настанет пора ему цитировать классика: карету мне, карету!

Глава 3.

Признаться, я немного преувеличила, когда делала заявление для Аси. Всю последующую неделю, я ходила по коридорам, как говорят, оборачиваясь. Ну в самом деле, я же понятия не имею, что можно ожидать от этого Чацкого.
Но всё было спокойно. Сначала меня это нервировало – вдруг, это затишье перед бурей? Но к выходным, ни разу не столкнувшись с «легендой универа», я полностью расслабилась. Да он забыл уже о моём существовании!
И я погрузилась в учёбу с головой. Большинство изучаемых дисциплин мне очень нравилось. Я, чистый гуманитарий, кайфовала на лекциях по истории журналистики, самозабвенно ловила каждое слово преподавателя по теории социально-массовой коммуникации и до ночи читала культурологию, преподаватель которой был настолько увлеченным человеком, что буквально заразил меня историей искусства разных стран мира.
Когда наступила суббота, я даже растерялась. Если с утра не нужно в институт, то что тогда делать? По субботам мы с бабушкой всегда занимались с тестом. Лепили пирожки, вареники или пельмени. Это было нашей маленькой традицией. Воспоминания нахлынули неожиданно, и стало очень тоскливо. Захотелось увидеть своих любимых, но ехать сегодня к ним не получится, папа обещал отвезти меня на следующих выходных, а сегодня уже умчал по срочным делам в свой ресторан.
- Бабуль, привет! – слышу в трубке родной голос и внутри всё трепещет. – Я соскучилась по вам. Как дед? Таблетки не забывает пить? – следить за соблюдением предписаний врача было моей прерогативой, и после отъезда эстафету приняла бабушка.
- Никуша, вот сама ему скажи. Старый упертый осёл не слушает меня! – бабуля повышает голос, видимо, чтобы дед услышал, с кем она говорит и о чём. – Лучше скажи, как ты там? Отец хорошо о тебе заботится? Что ты кушаешь, внученька?
Бабушка взволнованно забрасывает меня вопросами, а у меня никак не идёт из головы самочувствие деда. С чего вдруг он стал отказываться пить лекарства?
- Ба, а дед рядом? – спрашиваю, когда удаётся ответить на все вопросы, успокоив её, что всё у меня хорошо.
- Курить опять вышел на крыльцо. Знаешь, Никуль, переживает он сильно. Скучает по тебе, - я так и думала: вот, в чём причина его отказа от лекарств.
- Бабулечка, родненькая, ты уж уговори его принимать таблетки. Скажи, что я скоро приеду.
Бабушка даёт мне наставления, чтобы я не забывала кушать, чтобы не ходила гулять поздно. Напоследок всё-таки удаётся недолго поговорить с дедом. Он у меня совсем немногословный в обычной жизни, а по телефону разговаривать и вовсе не любит, поэтому говорила в основном я, а он только мычал или хмыкал в трубку, изредка разбавляя междометия самостоятельными словами.
Этот звонок лёг тяжелым грузом на моё и без того упадническое настроение, и чтобы хоть немного отвлечься, я решила выйти прогуляться. Город я не знаю, поэтому предложила составить мне компания и немного побыть экскурсоводом мою новую подругу Асю.
После трёхчасовой прогулки по центру, мы пришли в главный городской парк. Здесь, благодаря выходному дню, очень людно. Семьи с детьми в основном занимают детские площадки и зоны аттракционов, пожилые пары неспеша прогуливаются по тенистым аллеям, а молодёжь тусуется по кафешкам или собирается у фонтана, где сейчас происходит что-то типа импровизированного концерта. Мы, конечно же, направляемся туда.
На большой площадке, примыкающей к водному объекту достопримечательности, в тени деревьев расположилась группа музыкантов. Барабанная установка в центре первой привлекала к себе внимание блестящими тарелками, которые сияли от попадания солнечных лучей, а по бокам находились парни с электрогитарами. Большая переносная колонка оповещала о происходящем событии народ далеко за пределами парка. Когда мы с Асей подошли, музыканты как раз вышли на небольшой перерыв. Один из гитаристов пил воду из бутылки, второй о чем-то разговаривал с барабанщиком, а солиста и вовсе мы не увидели.
Спустя несколько минут аккорды вновь зазвучали. Композиция была мне незнакомой, но уходить мы и не собирались – не каждый день услышишь живую музыку в нашем городе.
Я совсем не фанат рока, в особенности зарубежного, но то, что играли ребята, было интересно и зажигательно. Народ вокруг быстро подхватил ритм, и когда в центре импровизированной сцены появился солист, толпа загудела в восторге. А я захотела провалиться на месте. Потому что передо мной стоял тот, кого я боялась встретить всю неделю – Чацкий собственной персоной…
Хорошо - что стояли мы не в первом ряду, и я быстро сориентировавшись, спряталась за спиной стоящего впереди парня. Плохо - что парень этот оказался весьма активным фанатом, и его сильно мотало из стороны в сторону, и мне приходилось подстраиваться под его колебания.
- Какой же классный голос у Чацкого, да Ник? – перекрикивая музыку, интересуется Аська.
- Ага, классный, - спорить тут было бы глупо, поёт – заслушаешься. – Ась, я пойду на скамейку присяду, - говорю ей в самое ухо, - ноги устали стоять.
- Ник, да брось! Ты из-за него что ли? Боишься? – как-то неприятно мне было слышать эти слова. С чего я должна бояться? Что он мне сделает, в конце концов?
И я осталась. Правда, постаралась не смотреть в его сторону. Говорят же, если смотреть на человека, он чувствует взгляд.
- А сейчас прозвучит композиция специально для одной находящейся здесь девушки, - меня словно кипятком ошпарило от произнесенных Чацким слов, и я невольно повернула голову, встретившись с прямым ухмыляющимся взглядом.
Народ захлопал, загудел, солист шепнул что-то гитаристам, повернулся к барабанщику, видимо, сообщая ему, что собирается петь, и из динамиков полилась хорошо известная мне мелодия:

Таких, как она, не водят в кино
Мне должно быть понятно уже давно
Из такой, как она, ничего не слепить
Проще было бы взять, зачеркнуть и забыть

Это не девочка, это - беда
Я с такой, как она, ни за что никогда.
Странная девочка, но я не ведусь
Лучше просто пойду и с другой оттянусь.

И ведь я хорошо помню, что по радио солист, исполняя эту песню, заканчивал совсем другими словами, а этот вон как переделал…
Ладно, Чацкий, вызов принят.

Глава 4.

Следующий день я решила посвятить уборке квартиры. Удивительно, как эта мысль не пришла вчера, когда меня занесло в этот парк, на этот дурацкий концерт.
Ну, ладно, не совсем уж дурацкий. Оказывается, ребята устроили его в благотворительных целях, собирая средства для аренды студии для своих репетиций. Музыканты играли классно, и даже не смотря на одного их противного участника, я тоже решила внести свою лепту. Солист пел, конечно, потрясающе, но вот ЧТО исполнял, и КАК – это отдельная тема. Во-первых, он переделал слова моей любимой песни, совершенно испоганив её смысл! Но хуже всего то, что, исполняя эту композицию, он смотрел на меня и вызывающе скалился.
Я не стала дослушивать до конца, а, схватив Аську за рукав, уже после первого куплета потащила на выход из парка, бросив по пути купюру в ящик для благотворителей.
И сегодня я, полдня занимаясь уборкой, несколько раз ловила себя на мычании: «Это не девушка, это – беда…». Одергивала, потому что в голове звучал не голос парней из группы Те100стерон, а наглого Чацкого. Пришлось даже надеть наушники, чтобы перебить навязчивую мелодию другими.
Понедельник я ждала. Всегда очень любила учиться. На летних каникулах считала дни до первого сентября. Да, мне было интересно узнавать всё новое, чем я сильно удивляла всех своих одноклассников. Пока они радовались карантину в школе, я читала произведения из альтернативного списка для чтения.
- Ник, пойдём скорее, у нас, оказывается, первая пара в другом корпусе, - минуя долгие приветствия, почти выкрикивает Аська и тянет меня в обратную от универа сторону.
- Ась, откуда инфа? Я только сегодня утром смотрела расписание, и там значился наш корпус, - эта девчонка каким-то образом всегда бывает раньше всех в курсе событий универа, поэтому я не удивлюсь, если и в этом случае она снова окажется права.
- Староста наша в группу всем скинула объявление, ты что, не читала?
Блин, ну вот это реально мой косяк! Слишком усердная подготовка и стремление делать всё по правилам меня и подвело. Я выключила звук на телефоне, когда выходила из дома, чтобы не забыть это сделать перед началом занятий. Этот звонящий посреди лекции телефон – моя фобия. Во-первых, я ужасно не люблю быть в центре внимания, а во-вторых, меня саму жутко бесит, когда люди не выключают звук заранее и потом, как следствие, отвлекают окружающих.
Главный корпус нашего вуза выглядит очень впечатляюще. Здесь занимаются преимущественно старшие курсы, мы же приходим сюда лишь на отдельные занятия, либо когда нас собирают для общевузовских мероприятий в актовом зале.
Стеклянные двери и потолок в холле создают очень приятное ощущение пространства. Здесь светло, как на улице, и одновременно с этим присутствует особая учебная атмосфера, когда ты чувствуешь свободу самовыражения и вместе с тем понимаешь, почему здесь находишься. Я с внутренним нетерпением и трепетом жду второго курса, когда мы будем заниматься здесь, когда я стану полноправным участником этого завораживающего процесса формирования будущего журналиста. А сейчас мне остается только по-доброму завидовать тем, кто так спокойно входит в эти двери и так легко себя чувствует в этом храме науки и просвещения.
Пока Аська тащит меня по коридорам в нужную аудиторию, я изо всех сил стараюсь запомнить тут всё, мечтательно оглядываясь по сторонам. Но только такое поведение не приносит мне удачи. Где-то на лестничном пролете между третьим и четвертым этажом, я, замешкавшись на несколько секунд, отрываюсь от надежной руки подруги и в следующее мгновение, не успев даже опомниться, спотыкаюсь. Уже готовлюсь к фееричной встрече с последней ступенькой, но меня подхватывают сильные руки и ставят на ноги.
Не поднимая головы, я рассматриваю белоснежные кроссовки, и моё сердце ухает вниз. Не может быть! Пожалуйста, пусть это будут другие чьи-то кроссовки…
Я поднимаю голову выше. Прямо на уровне моих глаз – белая ткань, обтянувшая крепкие грудные мышцы. В нашем вузе учится порядка тысячи студентов, неужели не найдётся еще одного любителя подкачаться?
Но нет. Все мои надежды рушатся, когда я поднимаю глаза еще выше и встречаюсь с ухмыляющейся физиономией Чацкого.
- БотанИка, ты что, опять мелочь искала? – усмехаясь, говорит парень, и тут же его «поддерживают» неестественным хохотом окружающие нас студенты.
- Нет, мелочь не ищу, она сама мне в руки так и лезет, - мне не приятно, когда меня выставляют посмешищем, поэтому отвечаю заносчиво, с презрением глядя на Чацкого.
- Это ты на меня, что ли, намекаешь, - мне показалось, или я слышу растерянность в его голосе?
- Ну а что, кроме тебя больше никто тут не пытается при первой возможности вцепиться в меня.
Он, видимо, увлекшись нашими перепалками, забыл выпустить меня из рук. О чём, собственно я ему сейчас так тонко и намекнула. Не очень тонко получилось, да? Ну ладно, я же еще только учусь на журналиста и мне простительно иногда грубануть.
- А малая дерзкая попалась, да Чацкий? – хохочет кто-то из его окружения, а меня всю перекорёживает от этого «малая».
Воспользовавшись тем, что мой оппонент отвлекся на секунду, я выскакиваю из толпы, окружившей нас, и мчу на всех парах догонять непонятно куда испарившуюся Аську.
Занятия проходят настолько активно, что я даже позабыла совсем о нашей стычке. Только проходя по лестнице тот участок, где мы столкнулись, меня вдруг прошибает страхом – а вдруг он поджидает меня где-нибудь у входа, и как только я выйду, кинется «выяснять отношения». Но ничего, к моему счастью, не происходит. Меня никто не караулит ни у дверей, ни у аудитории, и даже из-за угла никто не выскочил ни разу, и я, счастливая и немного уставшая, попрощавшись с подругой после четвертой пары, направилась к остановке.
Но не пройдя и двух метров, почувствовала, как меня сгребают в охапку и, не дав мне возможности даже что-то прокричать, куда-то тащат. Открываю рот, чтобы звать на помощь, но, оказывается, это похищение было на близкое расстояние – всего лишь за угол универа. Тьфу! Я-то думала!
- Чацкий, чего тебе опять? Сколько можно меня хватать?! – возмущаюсь я, выпутываясь из его рук, но не спешу уходить.
- Вероника, помолчи! – рявкает он строго, хотя и беззлобно. – Ты сегодня достаточно уже наговорила, теперь моя очередь.
- Вот это да! Ты и имя, оказывается, моё знаешь!? – не могу удержаться, чтобы не уколоть парня.
- Знаю, - словно с хитринкой отвечает он. - А ты-то моё знаешь?
- Зачем мне это, Чацкий? Мне с тобой детей не крестить, - хмыкаю, собираясь уже уйти, но он задерживает меня, за запястье.
- Запоминай, Ника, меня зовут Дима. Можешь называть Димочкой, не принципиально.
- Ха! Димочка, а не пошёл бы ты…
- Нет, дорогая. Не пошёл, - обрывая меня, он снова переходит на строгий тон, делает шаг в мою сторону, почти нависая надо мной. – Слушай внимательно. Сегодня твоя выходка на лестнице перешла все границы. Из-за твоего вызывающего поведения ребята решили на тебя поспорить. Знаешь, что это значит? – он недобро сверлит меня глазами, и я отрицательно мотаю головой. – Загуглишь, - неохотно отмахивается парень. – Так вот, я вынужден был сказать, что сделаю так, что через неделю мы будем с тобой встречаться.
- Чацкий, ты придурок? Если ты собрался таким образом подкатить ко мне, то это очень глупо, я не поведусь.
- Да помолчи ты, - закрывает мне рот ладонью и оборачивается по сторонам. – Чего ты орешь? Я вообще тебе помочь хочу, а ты всё портишь, он опускает руку и как-то странно смотрит на мои губы. Мне кажется, что хочет поцеловать, но говорит совершенно противоположное. – Ты вообще не в моем вкусе, так что расслабься. Походим месяц за ручки, может пару раз поцелуешь меня на людях и всё – ты свободна, я - выиграл спор. Ну как? Согласна?
- Ты дурак, Чацкий. Я уже сказала, что такие тупые подкаты меня не впечатляют.
- Во первых, прекрати меня обзывать. Ты журналист, в конце концов, тренируй риторику, расширяй словарный запас! А во-вторых, кем ты себя возомнила, если думаешь, что я буду к тебе подкатывать!? Я всего лишь помочь хотел. Но раз тебе неинтересно, значит готовься – скоро у тебя отбоя от ухажеров не будет. Вот только маленький нюанс – как только один из них добьётся победы в споре, ты останешься за бортом, и еще долго будешь посмешищем всего универа.
На этих словах парень разворачивается и первым уходит, оставляя меня переваривать всё, что я сейчас от него услышала.

Глава 5.

Нет, я не собираюсь вестись на его шантаж. Что бы ни говорил мне этот манипулятор, я не собираюсь верить глупым бредням про спор. В конце концов, я же не вещь какая-то, чтобы на меня спорить. Постараюсь больше не влипать в щекотливые ситуации и не привлекать к себе внимания. Совсем скоро обо мне забудут и я буду спокойно учиться, получая желанную специальность.

С такими мыслями я поднималась по лестнице на лекцию по философии. Этот предмет я ждала еще со школы. Мне нравилось читать про разные теории происхождения мира и человека. Но вот первая лекция в универе меня впечатлила мало. Скорее даже разочаровала. Преподаватель – мужчина в сильно преклонном возрасте – за полтора часа допустил с десяток ошибок, путая имена, даты и даже суть самих теорий. И это была вводная лекция! Сегодня я иду на второе занятие с ним с большой опаской: не хотелось бы повторения, но внутренний голос подсказывает мне, что надежды мои безосновательны…

- Ник, прикинь, Филлипыча скорая только что забрала, - бросается ко мне Аська, как только я вхожу в аудиторию. – Говорят, похоже на сердечный приступ.

Не очень уместно в данной ситуации радоваться, но первая мысль, которая у меня промелькнула – нам дадут нового преподавателя. Хотелось бы, чтобы он был помоложе. Хотя… вряд ли в этом вузе остался кто-то еще старше 86 лет, сколько было нашему Филиппычу. Тьфу-тьфу! Почему было-то? Дай ему Бог здоровья!

Из мыслей меня выдергивает хлопок двери, вызванный сквозняком. Аудитория как по команде затихает и поворачивается лицом к вошедшему. Я теряю челюсть, ибо прямо у доски стоит никто иной, как Чацкий собственной персоной, и держит в руках стопку каких-то методичек.

- Уважаемые студенты, меня зовут Дмитрий Юрьевич Петров, - официальным тоном и хорошо поставленным голосом объявляет он. - Во втором семестре я должен был вести у вас спецкурс по риторике СМИ, но так как сегодня ваш преподаватель по философии попал в больницу, а заменить его некем, то распоряжением ректора университета ваш учебный план будет скорректирован. Таким образом, с сегодняшнего дня в расписании вместо занятий по философии вы будете видеть меня, - он сделал паузу и как-то слишком двусмысленно, как мне показалось, посмотрел в мою сторону, - и заниматься вот по таким методичкам, - Чацкий поднял вверх розовую брошюру, демонстрируя её группе. – Раздайте, пожалуйста, - говорит он двум студентам с первых парт.

- Дмитрий Юрьевич, - доносится женский голос с соседнего ряда. – А вы ведь еще студент этого универа, как же вы можете преподавать, не имея диплома о высшем образовании?

- Вы совершенно правы, - нисколько не смутясь провокационным вопросом, отвечает Чацкий. - Чтобы преподавать в вузе нужно высшее образование. Однако в исключительных случаях бывает достаточно диплома бакалавра, коим я обладаю.

- А скажите, тут на методичке ваша фамилия, это совпадение, или вы действительно её автор? – этот вопрос уже от нашего старосты, очень педантичного парня по имени Женя. Именно он и заметил шесть из десяти неточностей в предыдущей лекции по философии.

- Да, я действительно являюсь соавтором этого учебного пособия. К слову сказать, это моя дипломная работа, что и стало поводом для досрочного назначения меня к вам в преподаватели.

- Дмитрий Юрьевич, а вы строгий преподаватель? Экзамен по вашему предмету сложно будет сдавать? – явно кокетничая задаёт вопрос Любочка, наша «звезда».

- По моему спецкурсу экзамен не предусмотрен. Итоговый контроль будет в форме зачета.

- А у вас будет красный диплом?

- А вы собираетесь и после окончания универа преподавать?

- А правда, что ректор здоровается с вами за руку?

Вопросы сыпались со всех сторон, но Чацкий оборвал всех разом.

- Всё, что вам необходимо было знать обо мне, я уже сообщил. Остальное – личная жизнь. Если вы собираетесь в будущем стать работниками желтой прессы, то мне понятен ваш интерес. А если в аудитории всё-таки есть те, кто планирует не копаться в грязном белье людей, а заниматься настоящей журналистикой, то открываем тетради и записываем тему первой лекции…

Вынуждена признать, Чацкий не только хороший певец... Лекцию он вёл как профессиональный препод. Будто много лет тренировался! Да и курс он ведёт очень занимательный, я даже тайком пофотографировала несколько страниц методички наперед, чтобы изучить следующую тему. Я частенько практиковала такое в школе, мне нравилось идти на урок подготовленной и уже немного «в теме».

- Позвольте поинтересоваться, что вы делаете? – слышу окрик «препода» и поднимаю голову, замирая с телефоном в руке. Чацкий смотрит на меня в упор, и я не могу понять, с каким настроением: то ли он зол, то ли в недоумении, то ли вообще – прячет улыбку.

- Фотографирую… - отвечаю, понимая, что вопрос адресован именно мне.

- Позвольте уточнение, вы пришли сюда учиться на журналиста или на фотографа? - поддевает меня Чацкий.

- А разве хорошему журналисту помешают навыки фотографии? – смело парирую, предчувствуя свою победу в этом поединке.

- Всё верно, - с явным неудовольствием вынужден согласиться преподаватель. - А еще хорошему журналисту очень не помешают навыки поиска информации. Поэтому пройдите сейчас в библиотеку и принесите нам на занятие несколько видов одноязычных лингвистических словарей. Надеюсь, не нужно объяснять, что я имею в виду? – он нагло ухмыляется, а я ликую, понимая, что не зря читала энциклопедию по русскому языку, и теперь гордо могу заявить:

Глава 6.

- Ну и? Что дальше? – хмыкаю, с вызовом глядя на Чацкого.

- Ты подумала над моим предложением? – серьезно спрашивает мой «преподаватель», упирая руки в бока.

- Подумала, Дмитрий Юрьевич, - усмехаюсь, отходя к столу и опираясь на край. – Тебе не кажется, что ты сам себя переиграл? – мне и правда смешно, неужели он не понимает, что его предложение стало неуместным в свете последних событий?

- В смысле? - озадаченно переспрашивает и машинально делает шаг в мою сторону.

- В коромысле! – не теряясь, заканчиваю фразу. – Преподаватель не может встречаться со студенткой, балда! – я сама подхожу к нему ближе и легонько стукаю кулачком ему по лбу.

Удивительно, но этот какой-то неосознанный жест получается сам собой, я только в совершив поступок, вдруг осознала, что сделала. Настучала по лбу преподавателю! А он тоже хорош – стоит и ничего не предпринимает. А нет – всё-таки проснулся.

- Ника! – снова беззлобно рявкает на меня и хватает за запястье, которое я только начала убирать. – Ты опять обзываешься! – резким движением притягивает меня к себе вплотную и прижимает к своей широкой груди. – Еще и дерешься… – это уже почти шепотом.

Я, застыв от такой неожиданной близости парня, совсем теряюсь и, кажется, перестаю дышать, невольно зависнув на красивом лице, окруженная аурой свежего мужского парфюма. А Чацкий тем временем продолжает гипнотизировать меня взглядом. В какой-то момент я совсем потерялась в реальности и не поняла, как одновременно с ним потянулась вперед за… поцелуем? Понять, что было бы через какую-то долю секунды, я не успела. Дверь открылась, и мы с Чацким одновременно повернули головы на вошедшего, продолжая почему-то стоять в обнимку.

- О, Дима, ты здесь! – словно в вакууме звучал голос ректора. Я с ужасом ожидала, что он скажет по поводу открывшейся картины, готовилась оправдываться и придумывать небылицы, как вдруг услышала совершенно другое: - А это, вероятно, и есть та самая Вероника? – обращаясь ко мне, добавил мужчина.

Чацкий великодушно выпустил меня на волю, схватив однако за руку и перекрестив наши пальцы.

- Да, Пал Иваныч, познакомьтесь – Вероника Орлова, - указывая на меня, с гордостью произнёс шантажист.

Натянув улыбку пошире, я кивнула, так и не сумев выдавить из себя ни слова.

- Ну ладно вам, - так же широко скалясь, отвечает ректор. – Дима предупреждал, что вы давно встречаетесь, поэтому проблем нет. Только, ребята, будьте осторожны и, пожалуйста, больше не позволяйте вольностей в стенах университета. В конце концов, в аудиторию мог войти не только я. А студентам нужно подавать пример того, как можно встречаться и при этом прилично вести себя в стенах вуза.

Мужчина развернулся, чтобы уйти, и перед тем, как закрыть дверь, сказал, обращаясь к Чацкому:

- Дим, зайди ко мне, как освободишься, - и подмигнул. Мне.

О-БАЛ-ДЕТЬ!

Нет, я, конечно, слышала, что наш ректор «мировой мужик», «прогрессивных взглядов» и «понимает студентов», но не настолько же! Тут точно какой-то подвох!

- Чацкий, что это было? – после нескольких секунд «переваривания» только что произошедшего перфоманса, я наконец могу говорить и поворачиваюсь к парню. А тот еле сдерживает смех. Нет, ну не придурок разве? – Чего ты ржёшь?

- Ты бы видела сейчас своё лицо, тоже бы сейчас хохотала. Пал Иваныч умеет удивлять, да?

- Чацкий, прекрати лыбиться и объясни нормально, что всё это значит? Откуда ректор знает моё имя? – пришло время мне становиться в позу сахарницы.

- Ой, Орлова, какая уже теперь разница, - пытается отмахнуться от меня и сменить тему. – Ты же понимаешь, что теперь тебе никак уже не отвертеться? Пал Иваныч в курсе, что мы встречаемся и даже официально одобрил наши отношения.

- Которых на самом деле нет, - заканчиваю фразу.

- Но он-то об этом не знает, - продолжает бессмысленный спор «студент года».

- Так! Стоп! Чацкий, уж не подкатываешь ли ты ко мне таким образом? – задаю вопрос и боюсь услышать положительный ответ. Я не готова сейчас встречаться с кем бы то ни было… Мне всего недавно исполнилось восемнадцать. Да я в куклы два года как играть перестала!

- Еще чего! Орлова, я уже сказал, что ты совершенно не в моем вкусе, - безразлично отвечает парень и начинает собирать свои вещи со стола в небольшую мужскую сумку из кожзама.

- Тогда зачем тебе всё это? – скептически прищурив глаз, смотрю за его движениями и пытаюсь понять, в чём тут подвох. – Чааацкий…

- Ладно. Давай так, я расскажу тебе, но при одном условии. Ты сначала даёшь согласие стать моей фиктивной девушкой, а потом я выкладываю всю правду-матку. Идёт?

- Не идёт! Никто. Никуда. Не идёт! Я терпеть не могу, когда мной начинают манипулировать. Поэтому – адьёс!

Я решительно направляюсь к выходу из аудитории.

- Ты же понимаешь, что это война, Орлова? – прилетает мне в спину, когда я нахожусь у самой двери.

- Встретимся на ринге, - смело заявляю и выхожу.

Да что он мне сделает!? Ну погоняет в библиотеку – подумаешь, беда!

Глава 7.

- Ну что ж, раз нет дежурного, то с доски вытрет случайно выбранный мной студент, - Чацкий изображает задумчивость, хотя все в аудитории уже знают, кто это будет и откровенно хихикают. – Орлова!

Кто бы сомневался! За три занятия, проведенных Чацким в нашей группе, законы теории вероятности не работали ни разу! Рандом, находящийся в голове нашего преподавателя, всякий раз выдавал в качестве свободного выбора исключительно мою фамилию. Я бегала в деканат за ключами от подсобки, раздавала всей аудитории тесты с заданиями, собирала решенные ответы, постоянно выступала в качестве наглядных примеров и вот теперь передо мной огромная доска, исписанная какими-то формулами, оставшимися с предыдущей лекции.

- Дмитрий Юрьевич, мне кажется, что ваш генератор случайных чисел барахлит. Может, есть смысл его заменить? – цежу сквозь зубы, спускаясь со своего места.

- Ну что вы, Орлова, такие вещи замене не подлежат. А если кого-то что-то не устраивает, то всегда можно произвести ремонт и устранить неисправности. Только вот для этого нужна мотивация…

- Обожаю вытирать доску! – демонстративно беру тряпку и выхожу из аудитории, гордо задрав голову, под смешки предателей-одногруппников.

________________________

- Ника, танцуй! – падает на стул рядом со мной в столовой Аська, когда я уже допиваю чай с любимой булочкой с маком.

- Ась, танцы – не мой конёк. А вот твоя булочка сейчас пойдёт в ход, если ты продолжишь где-то пропадать, пока у нас большая перемена, - показываю ей на остывший чай и одинокую плюшку с корицей, которую взяла для подруги.

- Когда ты узнаешь, что у меня есть, то побежишь покупать мне еще три таких булки! У меня супер-новость!

Аська всё-таки не выдерживает и быстро хватает сдобное изделие и откусывая, продолжает говорить, одновременно копаясь в своей сумке. Поражаюсь этой девушке – у неё словно батарейка зашита внутри и постоянно свежий заряд.

- Вот! – она кладет передо мной какие-то отксерокопированные листочки, на которых стоят печати нашего вуза, и смотрит так, словно я должна сама догадаться, что это, и тут же плакать от счастья.

- И? Что это? Очередной КВН? Смотр самодеятельности? Студенческий театр на гастролях?

Если честно, за минувшие три недели учебы мне порядком надоела эта нездоровая активность моей подруги, которая совала свой нос в каждое мероприятие и при этом настойчиво тащила меня за собой.

- Лучше! Это наш с тобой билет в жизнь! – Аськин пафос – это отдельный вид искусства и мой личный заряд хорошего настроения. – Чё ты ржёшь? – тоже не сдерживаясь хохочет подруга. – В общем, это билеты на студенческую базу отдыха!

- Серьезно? – я слышала об этой базе не раз, группа в социальной сети вся забита фото с неё. – Как тебе удалось их достать? Разве первокурсников туда пускают?

- Пускают. Но не всех. Во-первых, мы с тобой – совершеннолетние. А во-вторых, зря, что ли, мы стенгазету такую крутую рисовали целых три дня!? – Ася гордо задирает подбородок и довольно улыбается. – Так что танцуй! Хотя подожди! Танцевать будешь на базе, под песни нашего Чацкого…

- Стоп! – настроение, которое у меня только-только пришло в норму после очередного испытания у выше названного субъекта, снова упало. – При чем здесь он? Он что тоже поедет?

- Вообще, старшекурсников не будет в этом заезде, приедет только их группа, будут развлекать нас своими песнями.

- Я не поеду, - отрезаю решительно и собираю вещи, чтобы уходить.

- Ник, да брось! Он же будет на отдыхе – ему не до тебя, - Аська тоже погрустнела и пытается меня уговорить.

Нет, в эту поездку я не поеду. Возможно, Чацкий и правда не будет меня доставать, отвлекшись на другие дела. Но проверять это я не хочу.

Глава 8.

- Я не верю своим глазам! Ника! – Аська бросается ко мне, не скрывая своего восторга. – Я была уверена, что мне два дня киснуть там в одиночку. ЗдОрово, что ты всё-таки решилась поехать!

Ой, знала бы ты, как сложно далось мне это решение…

Вчера, придя домой, застала дома свою мать. Нет, не маму. Не мамочку. Просто родившую меня женщину. Моя мама – та, что воспитала, дала свою любовь, тепло и заботу. Та, которая звонит мне каждый день, беспокоясь, как я покушала и хорошо ли ко мне относятся одногруппники и преподаватели. И не важно, что я называю её бабушкой, она стала для меня самым дорогим человеком. Вместе с дедом, конечно.

Я не в обиде на свою биологическую мать. Уже не в обиде. Просто я все эти чувства давно пережила. Перешагнула через её безразличие ко мне и решила жить дальше. Но вот её появление меня совсем не обрадовало. Ну а чему, собственно, я должна была радоваться? Тому, что спустя два года после нашей последней встречи, она соизволила увидеться с родной и единственной дочерью? Или тому, что опять портит жизнь моему отцу, который совсем недавно встретил прекрасную девушку, с которой может построить, наконец, нормальные отношения?* (история отца Вероники – «Притворись моей дочкой»)

В общем, выбирая из двух зол, я выбрала… Чацкого. Его подколы и издевки я как-нибудь переживу, а вот надменность и выпендреж своей родительницы – вряд ли.

- Бежим занимать места в автобусе, - тащит меня неугомонная Аська в сторону большого Икаруса, когда там еще и близко никого нет.

Мы выбираем места возле водителя. Моя подруга хотела сесть ближе к центру, чтобы быть в курсе всех событий и в гуще веселья, но я настояла на этих местах, объяснив это плохим самочувствием в дороге. На самом деле, мне хотелось подольше оставаться незамеченной. Ну, по крайней мере, настолько, насколько это возможно с моей активной соседкой…

Автобус постепенно наполнялся, мне было хорошо видно тех, кто входит через первую дверь – сюда шли в основном заучки типа меня, - и тех, кто заскакивал через вторую: прямо передо мной висело водительское зеркало, в которое я подсматривала, словно в замочную скважину, оставаясь при этом невидимой. Слыша мужской бас, я всякий раз сжималась внутренне, боясь, что он может принадлежать нашему «преподавателю», но моё волнение было напрасным – автобус тронулся с места, так и не дождавшись Чацкого.

Может, он не смог поехать? Я мечтательно скрестила пальцы и зажмурилась – моя детская привычка загадывать желания. Никогда не сбывалась, но я всё равно продолжала верить, что однажды это сработает.

Автобус приезжает на базу примерно к обеду. Во всяком случае, мой организм уже сигнализирует о том, что пора бы чем-нибудь подкрепиться. Пока мы выгружаем вещи около двухэтажного здания, куда собираемся заселиться, нас овевают ароматы готовящейся пищи. Похоже на жареную картошечку… Ммм… моя любимая. Мечтательно закатываю глаза и представляю, что совсем скоро мы с ней встретимся.

- Орлова, Василькова – комната номер одиннадцать, - комендант жилого корпуса читает списки студентов, которые услышав свои фамилии, подходят за ключами и скрываются в коридоре за её спиной. То же самое делаем и мы с Аськой.

- Лупатов, Гардиани, Петров – двенадцать.

Слышу позади себя настоящую фамилию Чацкого и вздрагиваю. Осторожно поворачиваю голову, но к невысокой женщине с высоким начесом подходит какой-то рыжий парень в очках. Не припомню его в автобусе. Быстрым взглядом окидываю присутствующих, но Чацкого по-прежнему не видно. Пока всё идет отлично.

На обед действительно суп и жареная картошка. Наспех проглотив несколько ложек первого, отставляю тарелку и накидываюсь на любимое блюдо. Ломтики еще горячие, с корочкой, как я люблю, и тарелка пустеет почти моментально.

- Ась, ты чего не ешь? – удивленно смотрю на подругу, которая, похлебав немного супа и даже не притронувшись ко второму, скучающе попивает компот из сухофруктов.

- Не люблю жирную пищу, - презрительно глядя на свою еще дымящуюся порцию, говорит подруга. – Если хочешь, я не против, - она спохватывается, видя, как я пускаю слюнки на ее картошку, и пододвигает ко мне тарелку.

- Спасибо, - стараясь скрыть восторг от её предложения, говорю и принимаюсь за дело.

Компот мне уже не влезает. Но не запить холодненьким такую вкуснятину – просто кощунство. Я жадно опрокидываю в себя стакан воды из кулера и отправляюсь в номер, чтобы немного отдохнуть и переварить плотный обед. Но не тут-то было.

- Ребята, не расходитесь, - окликает всех своим тоненьким голосочком только-только вбежавшая в столовую Аня из студсовета. Очень милая девушка, с кукольным личиком и глазами олененка Бемби. Она здесь вроде массовика-затейника и вожатого в одном лице. – Все к часу собираемся в фойе на первом этаже. Я расскажу о мероприятиях на предстоящие два дня.

Смотрю на часы и понимаю, что у меня в запасе целых полчаса до означенного времени. Отлично, успею прилечь, и, возможно, даже вздремнуть. Снова совершаю попытку покинуть столовую, но снова тщетно.

- Девочки-оформители, не уходите, пожалуйста. Мне нужна ваша помощь.

Какие еще «оформители», блин?! Нарисовали одну газету, так теперь навечно что ли отдуваться за всех!?

Но вслух я только мычу, соглашаясь с Аней, и обреченно тащусь за худенькой блондинкой, которая отлично маневрируя в коридорах старого советского здания, безошибочно находит нужную дверь на первом этаже. Провернув длинным ключом в замочной скважине, вожатая вводит нас в небольшую каморку, которую удается рассмотреть только после того, как в ней включается свет, ибо окно в ней не предусмотрено. Из мебели здесь только стол и стеллаж во всю стену, заваленный всяким барахлом.