Чародейская игла

1

Я сжала в озябшей руке бронзовый молоточек и дважды постучала в дверь небольшого, но величественного особняка. Сердце больно колотилось в груди от тревоги, однако присутствия духа я не теряла: положение ужасное, но любимый обязательно найдет способ помочь.

Долго ждала ответа и за это время успела протоптать тропинку на широком заснеженном крыльце. Наконец, услышала шаги, и появился дворецкий – важный, словно министр. Он окинул меня взглядом, при этом лицо осталось профессионально бесстрастным, но в щелках глаз мелькнуло изумление. Ничего удивительного, любого смутит бледность и взволнованный вид ранней посетительницы, а у меня в руках еще и сумка с вещами! Думаю, только мой роскошный, достойный благородной сьерры плащ помешал этому царьку местных слуг выставить непрошеную гостью вон.

Я назвала свое имя и была пропущена внутрь. При этом понимала все, что варилось внутри этого почтенного лысого черепа: столь ранние визиты не приняты в светском обществе, а уж девица, явившаяся к холостяку домой, — настоящий скандал!

Но мне было безразлично молчаливое неодобрение слуги моего жениха.

Я покинула наш с мамой разоренный дом на рассвете. Шла сюда пешком через весь город, потому что Арнэ — единственный, кто способен помочь в кошмарной ситуации, в которой мы оказались. Перед глазами вновь и вновь вставали картины, которые мне не забыть до смерти.

Я стою перед дверью в мамин будуар. Вход преградил стражник. Я умоляю его позволить мне войти, но он — словно огромный бездушный голем — даже не слушает. До меня доносится истошный мамин крик: «Я не писала этих писем! Это страшная ошибка!». Но ее протесты перекрывает чей-то суровый голос с безжалостными нотками: «Баронесса Бронгейм, именем нашего милостивого короля Лерианна I, вы арестованы по подозрению в наведении порчи на наследника короны».

А дальше нам позволили кратко попрощаться под бдительными взглядами стражей и чиновников, прибывших описывать имущество.

Закрытая тюремная карета безобразной черной тенью нависла надо мной. Моя прекрасная и гордая мать со скованными антимагическими кандалами руками обернулась, взойдя на подножку, в тщетной попытке ободрить меня. Стражник грубо толкнул ее в спину, и я бросилась на него с кулаками. Меня сбили с ног, и, поднимаясь с холодных каменных плит, я беспомощно смотрела, как карета исчезает во тьме за воротами.

Я украдкой смахнула набежавшие слезы и отдала плащ служанке.

«Все будет хорошо. Конечно, теперь нам с Арнэ придется отложить свадьбу на неопределенный срок, но истинная любовь преодолеет все преграды! Вместе с любимым мы обязательно придумаем, как освободить маму из Темной Башни».

Меня проводили в библиотеку, и потянулись минуты ожидания. Не в силах ни на чем сосредоточиться или просто усидеть в кресле, я раз шесть обошла комнату, закрутила огромный глобус Андора, налюбовалась на пестрое собрание книг в шкафах.

Наконец, за дверью послышались торопливые шаги. Я затрепетала от волнения и сжала руки у груди, уставившись на высокие полированные двери. Вот створки распахнулись, и вошел мой жених.

Как всегда великолепный, сейчас — едва поднявшийся с постели, но уже энергичный и свежий — он был особенно красив. Арнэ энн’Леваннон — полуэльф из знатного эльфийского дома — замер на пороге и, чуть прищурив свои миндалевидные оливкового оттенка глаза, окинул меня проницательным взглядом. Высокий и стройный, этим утром мой жених был одет по-домашнему, в длинный шелковый дагарт.

«Пожалуйста, милый, скажи, что ничего не знал… Что старался вчера ко мне пробиться, но тебя не пустили!» — Я попыталась призвать свой дар, чтобы осуществить это страстное желание, но, как всегда, когда помощь требовалась мне или родным, магия не откликалась.

Арнэ прошел в комнату и, обернувшись к слуге, велел подать травяной отвар и пирожные, а после заговорил с обычным спокойным дружелюбием в голосе, словно встречать невесту в своем доме для него было не в диковинку:

— Как я рад, милая Лея, что вы сами заглянули ко мне. — Он стремительно приблизился и скользнул по моей руке поцелуем. — Я намеревался ехать за вами этим утром.

Сердце ухнуло в пропасть. Боюсь, на лице отразилось все мое разочарование. Я подалась вперед.

— Так вы все знаете, Арнэ?

— Конечно, новость об аресте вашей матушки облетела вчера всю столицу. Она обвиняется в измене.

Снова этот равнодушный тон. Наверное, глупо ждать сильных эмоций от полуэльфа, но все-таки — мы ведь не о погоде говорим!

— Это ложный навет, она невиновна! Мне странно убеждать вас в этом, ведь вы хорошо ее знаете! — горячо воскликнула я. И вздрогнула, заметив легкую ухмылку, проскользнувшую по красивому лицу жениха. Тот быстро прогнал ее, но в сердце мое уже закрался холодок прозрения.

Арнэ вздохнул, с наигранным отчаянием взлохматив свои светлые шелковистые локоны.

— Милая моя девочка, чистая, прелестная… — Мужчина сжал мои руки, заставил опуститься в кресло и, чуть склонившись, заглянул в глаза. Я увидела собственное отражение в его зрачках — просительно поднятое белое лицо сердечком с темными провалами глаз. — Вы совсем не знаете жизни, Лея. Преступники крайне редко заявляют о своей виновности. Но если арест благородной сьерры состоялся, значит, факты, представленные его величеству королю Лерианну, неопровержимы, иначе бы он не пошел на такие жесткие меры.

— Это невозможно! — Слезы мгновенно высохли от гнева. — Не смейте говорить, что моя мать преступница!

Арнэ отпустил мои руки и раздраженно прогулялся по комнате. В полном отчаянии я следила за тем, как летают за ним полы его роскошного эльфийского одеяния.

В гостиную впорхнула горничная с подносом, на котором исходил паром чайник. Хозяин дома выдержал паузу, пережидая, пока за ней закроется дверь, а затем повернулся ко мне.

— Какая разница, что я говорю, если сьерра дей’Торре в Темной башне, а ваша репутация погублена в глазах общества?

Признаюсь, репутация волновала меня меньше всего.

2

Слуги послушно, но без особого рвения, бросились исполнять приказ. В результате на крыльце возникла небольшая свалка: хозяин столкнулся с грузным дворецким.Горничная пыталась им помочь, но поскользнулась на свежевыпавшем снежке, устилавшем крыльцо, и с визгом свалилась мужчинам под ноги.

Эта заминка позволила мне беспрепятственно добраться до калитки. Слава Светлым девам, Арнэ не держит привратника! Выбежав на оживлённую улицу, я оглянулась, чтобы убедиться, что опасность далеко позади: негодяй, в своём ярком шёлковом наряде и шлепанцах, прихрамывая, пробирался через заснеженный двор. Вокруг его ног разливалось талое пятно — он использовал магию, чтобы растопить снег. На крыльце дворецкий поднимал охающую горничную.

Я вздохнула с облегчением: так меня не скоро догонят! Движение на этой улице было не слишком оживленным, но тут, к счастью, из-за поворота вывернула наемная карета с зелеными фонарями на крыше.

«Свободный экипаж!»

Чтобы лихач-кучер не промчался мимо, мне пришлось выскочить на мостовую прямо перед шипастыми острыми мордами первой пары наалов в упряжке. Из ноздрей ящеров валил пар, экипаж резко остановился. Я крикнула кучеру, чтобы трогал, и запрыгнула в салон кареты. Мгновение спустя яркий дагарт бывшего жениха остался далеко позади.

Лишь отъехав на безопасное расстояние, я немного пришла в себя. Натянула на озябшие плечи плащ, поправила прическу и постучала кучеру, чтобы остановил экипаж. Расплатившись монетой в пятьдесят хилдо из своего не слишком тяжелого кошелька, я вышла и огляделась. Вдаль убегала тихая, безлюдная аллея. За припорошенными снегом вечнозелёными деревьями скрывались роскошные особняки высшей знати.

Этот район мне хорошо знаком, потому что мама часто навещала здесь своих светских знакомых. Вон там, вдали, находится дом герцога Ровенского, а в этом, украшенном лепниной, словно пирожное, живёт одна из маминых приятельниц по службе при дворе — графиня ди’Миор. Мама часто брала меня с собой в гости, даже когда я была совсем маленькой. Она называла меня своим счастливым талисманом.

«Если бы я только могла принести ей удачу! Проклятый у меня дар!»

Не в силах продолжать путь, я прислонилась спиной к толстому стволу дерева и закрыла глаза. Боль в сердце была невыносимой, и я с трудом проглотила ком, застрявший в горле.

«Как там мама?» — эта мысль не давала покоя. Перед глазами вставало огромное мрачное здание Темной башни, уродливый силуэт которой возвышается на выезде из столицы.

То, что случилось накануне, затмевало все, даже предательство жениха. И в самом деле, поступок и мерзкое предложение Арнэ казались незначительными по сравнению со всем этим горем, которое обрушилось так внезапно.

Подумать только, еще вчера мы с мамочкой весело болтали в гостиной о разных пустяках! С утра служанка принесла охапку свежих веток снежноягодника, и, как всегда в этот день, мы плели гирлянды из тонких, гибких веточек с блестящими темно-зелеными листьями и ярко-красными ягодами. Слуги украсили ими все помещения в доме. С детства обожаю это яркое убранство и тонкие пряные ароматы, витающие в комнатах перед праздником Смены лет. Люди украшают свои дома, чтобы отвадить беду и задобрить богов.

Стемнело рано, но в доме все было готово к празднику. В столовой накрыли стол на двадцать персон, из кухни доносились аппетитные запахи. В семь вечера должны были явиться первые гости, и матушка послала меня наверх переодеваться. Предвкушая комплименты от жениха, я с удовольствием облачилась в новое шелковое платье и как раз прикалывала к груди веточку снежноягодника, когда снаружи послышался топот и чьи-то грубые голоса. Не понимая, в чем дело, я бросилась к окну. Снаружи было темно, я разглядела лишь, что идет снег. По двору в свете фонарей метались чьи-то уродливые, черные тени. Сердце сжалось, как от предчувствия беды, но я сжала в руках ароматную веточку, уверяя себя, что ничего плохого в такой день случиться просто не может.

Я бросилась было вниз, но в дверях столкнулась с Лиззи. Темные глаза служанки-полуоборотницы возбужденно сверкали в полумраке. В волнении девушка схватила меня за руку и потянула назад, шепча, что матушка велит мне пока оставаться в своей комнате.

Оставаться…

Нет теперь ни моей комнаты, ни нашего уютного дома. Они забрали все и разрушили наши жизни!

Королевский чиновник заявил, что отныне все имущество — движимое и недвижимое — переходит во владение казны. Я собрала те немногие личные вещи, которые позволили взять, и ночевала в домике нашей бывшей экономки — госпожа Корн согласилась приютить меня, пока я не найду жилье.

— Почему ты плачешь, тётя? — неожиданно раздался звонкий детский голосок, вырывая меня из омута тяжёлых воспоминаний. Кто-то настойчиво теребил полу моего плаща.

Очнувшись от горестных мыслей, я с изумлением уставилась на крохотную девочку лет пяти, одетую в рваное платьице. Её лучистые голубые глаза с неподдельным детским любопытством изучали меня.

Я огляделась, надеясь увидеть рядом мать ребёнка, но аллея была пуста. С искренним сочувствием посмотрела на малышку. Как же вовремя Светлые девы напоминают нам, что жалеть себя — не лучшее занятие! В мире так много несчастных…

— Ты здесь одна, дорогая? Заблудилась? — спросила я, присаживаясь, чтобы наши лица были на одном уровне — так разговаривать с ребенком гораздо легче. — А может, ты потерялась?

Визуализация — Лея и Арнэ

Рада представить вам моих новых героев. Пока что это Лея и ее негодяй-жених, но будут и другие, если вам понравится идея визуализации героев. Итак,

Лея дей'Торре.
Девушка с необычным даром вышивальщицы. Что это за дар поймем очень скоро.

Арнэ энн’Леваннон

Полуэльф из знатного эльфийского дома, прибыл в столицу Кальвара не так давно, но сразу сделался любимцем местного бомонда.

Поделитесь со мной, так ли вы представляли героев?

3

Малышка энергично замотала головой, и тугие золотистые кудряшки рассыпались по её плечам.

— Мой дом там, — равнодушно махнула она куда-то в сторону.

Я взглянула в указанном направлении, но за деревьями трудно было что-либо разглядеть.

— Проводить тебя к маме? — предложила я.

Но головка снова отрицательно закачалась.

— Скажи, почему ты плакала? — настойчиво повторила девочка. Казалось, она не замечает холода.

Снимая с плеча свою сумку, я грустно усмехнулась.

— У меня неприятности, малыш, — пробормотала я. Заглянув внутрь, я отыскала шерстяной платок и укутала им хрупкие детские плечики.

Крошка с изумлением потрогала ткань и восторженно выдохнула:

— Такой мягкий! Спасибо, тетя!

Я улыбнулась: теперь девочка не будет мерзнуть. Впрочем, сомнений не было: когда бедняжка вернется домой, дорогую вещицу непременно отберут.

«Надеюсь, платок будет продан, чтобы купить крошке пальтишко и крепкие ботинки. Может, еще и на еду останется».

С болью отметила трогательную худобу ручки, видневшейся из прорехи на рукаве ветхого платьишка.

«Это безобразие требует внимания», — решила я и направилась к стоящей неподалеку скамейке. Бытовым заклинанием очистила ее от снега, поставила сумку, после чего извлекла свой любимый футляр с принадлежностями для рукоделия — слава богам, въедливые королевские чиновники не нашли в нем ценности для казны. Здесь помещались: набор катушек, несколько пучков шелка, швейные и вышивальные иглы разных размеров, небольшие, но удобные ножницы, да еще пара мелочей.

— Что это у тебя? — девочка сунула любопытный нос в футляр. — Иголки?

— Осторожно, не уколись! Да, я люблю шить. Это мой дар. Давай-ка, зашьем эту некрасивую дырку на твоем платье, и тебе станет гораздо теплее.

— Ха-ха! Давай! — Девочка резво вскочила с ногами на скамью, чтобы мне было удобнее, и протянула свою худенькую ручку.

Я выбрала иглу и вдела крепкую серую нитку, мысленно призывая магию. Защипнула ткань, чтобы даже случайно не уколоть ребенка. Первый стежок. Платье малышки больше не будет рваться. Это было простое пожелание, но я надеялась, что оно сбудется. Еще стежок, и ровная дорожка, почти незаметная глазу, побежала по ткани. Иголка так и мелькала в моих руках.

Мой дар близок к прорицанию будущего, но еще в детстве я открыла для себя способ влиять на свои предсказания. Перед глазами мелькают отдельные, порой не связанные между собой картины, а я шью или вышиваю, вливая в работу свой дар и желая, чтобы это сбылось (или не сбылось, если событие негативное).

Сейчас же я ничего не видела, но душу мою заполнили свет и тепло. Это взбодрило и успокоило. Со мной такое впервые: до сих пор видения никак не влияли на мое настроение, если не считать удовольствия от красиво положенных стежков.

Я искоса взглянула на девочку.

«Улыбается. До чего же светлое создание! Пусть неудачи и несчастья обходят ее стороной!»

Словно услышав, мой мысленный посыл, малышка вдруг повернула голову и взглянула мне прямо в глаза. На миг показалось, что взгляд ее гораздо мудрее, чем полагалось бы ребенку, и холодок невольно пробежал по спине. Изумленно моргнув, я тут же расслабилась: нет, просто показалось.

Работа была закончена. Чтобы закрепить нитку, я вышила рядом со швом крохотную стрекозку.

— Здорово! Теперь я стрекоза! — вскричала малышка.

Придерживая платок, она спрыгнула на покрытую тонким слоем пушистого снега землю и закружилась вокруг деревьев. Подскоками и взмахами рук старательно изображала полет.

— Я стрекоза! — радостно поведала она миру. А отбежав шагов на двадцать, вдруг остановилась и серьезно сообщила: — Я тебе помогу! — И снова завела стрекозиные танцы.

Глядя на эту светлую девочку, я совсем позабыла о своих горестях. Улыбаясь милым дурачествам, поймала себя на мысли, что сейчас все будущие трудности кажутся вполне преодолимыми.

Раскинув руки, словно крылья, девочка забежала за одно из деревьев, и ее радостное щебетание смолкло.

Некоторое время я ждала, что она со смехом выскочит из-за толстого ствола. Но минута прошла, а на аллее было пусто.

— Эй, малышка? — позвала я.

Ответа не было. Мне сделалось не по себе, но затем стало ясно: со мной решили поиграть в прятки. Сама в детстве обожала эту игру.

— Ладно, я иду искать! — крикнула я и, закинув сумку на плечо, направилась к дереву, за которым, по моим предположениям, пряталась малышка.

Осторожно обошла ствол. Пусто. Взгляд упал на нетронутый снежный покров — не похоже, что здесь недавно топтались детские ножки.

Девочка исчезла.

«Как такое может быть?»

Оглянувшись, я заметила, что к дереву ведёт единственная цепочка следов. Это были мои следы.

4

Я вернулась к скамейке, села и заглянула в сумку. Ахнула от изумления, растерянно уставившись на аккуратно свернутый платок, лежащий поверх остальных вещей.

«Не схожу ли я с ума от всех несчастий, что свалились на наши с мамой головы? По всему выходит, что девочка мне привиделась! Но как же так? Вот и катушка с серыми нитками — ими я зашивала ее бедное платьице!»

Однако, что толку гадать, вправду ли мне встретилась маленькая стрекоза или девочка родилась в моем расстроенном воображении? Гораздо значимее, что эта встреча изменила мое настроение.

Все равно! Пусть мерзавец Арнэ отказался помочь — справлюсь и без него! Буду добиваться приема у королевы. Эльвия — добра и печется о несчастных, она обязательно поймет, что мама не способна злоумышлять против новорожденного принца. Напротив, она полюбила малыша всем сердцем! Я расскажу ее величеству и о своем магическом даре, и, возможно, королева разрешит вышить для наследника распашонку или чепчик на удачу.

Вот только как попасть к королеве Эльвии? Конечно, я представлена ко двору, но теперь, когда мама в Темной Башне, о том, чтобы явиться на ближайший прием, не может быть и речи. Нужно просить похлопотать кого-то из друзей матери.

Хватит стоять тут и предаваться жалости к себе, нужно действовать! Буду ходить по знакомым и просить помощи. Не может быть, чтобы все от нас отвернулись. Наверняка остались добрые люди, которые, зная маму столько лет, не поверят наветам и не побоятся ходатайствовать перед королевской четой. Чем больше я найду таких людей, тем лучше.

Но за левым плечом словно стоял бес уныния и тихонько нашептывал: «Все эти усилия напрасны, Лея. Наверняка многим в королевском замке было заранее известно о готовящемся аресте, но никто твою маму не предупредил. А баронесса не раз сетовала, что, несмотря на усилия королевской четы избавить свой дворец от сплетников и интриганов, между придворными идет постоянная и нешуточная борьба за место поближе к кормушке».

«Прочь, бес уныния! Я добьюсь справедливости!»

По заснеженной аллее я отправилась в путь. Как утверждают маги-погодники, снег в Либертте выпадает раз в двадцать лет. Сегодня наш бело-голубой город не узнать: все — и дома, и мостовую, и деревья, — укутала белоснежная пелена. Я видела снег в первый раз жизни и в другое время дивилась бы на это чудо, но сейчас лишь досадовала, что приходится поддерживать вокруг себя бытовое заклинание комфорта, чтобы плащ не промокал.

Так, я подошла к особняку герцога Ровенского. Был еще ранний час, но я решилась и позвонила у ворот. Толстомордый привратник, недовольно кряхтя, вышел из своей будки и, смерив меня недоуменным взглядом, заявил, что его светлость не принимает. Я вытащила из кармана визитку и, нацарапав на обратной стороне глянцевой карточки адрес экономки, добавила просьбу связаться со мной. Герцог — влиятельная особа при дворе Лерианна I. Он старый приятель мамы: в детстве я часто сиживала у него на коленях. Привратник взял визитку и ворча убрался в свою конуру. Почти то же повторилось у дверей дома графини ди’Миор и у огромного, словно дворец, особняка герцогини Флави (если не считать того, что малый, дежуривший у ворот, еще и хмыкнул при виде моего имени и пробормотал, что читал газеты).

К полудню я обошла восемь владений, где когда-то мама была желанной гостьей. Нигде не принимали, но я все же оставила визитки.

Я не привыкла ходить пешком, ноги гудели. Кажется, на сегодня с меня хватит. Самых близких к маме вельмож я обошла, значит, к вечеру или к завтрашнему утру получу ответы. Или не получу, тогда нужно будет решать, что делать дальше.

Оставлю немного сил на поиск работы и жилья — не сидеть же нахлебницей у доброй госпожи Корн.

Я свернула на Торговый бульвар и пошла вдоль роскошных витрин магазинов и ресторанов, украшенных к празднику. Лавочники спешили выставить за огромными зеркальными стеклами как можно больше своего товара, ведь сегодня канун Новогодья, а значит, пора закупаться подарками.

Заметив вдалеке золотистую вывеску в виде конверта с крылышками, я вспомнила, что следует отправить тетке сообщение об аресте ее кузины, и устремилась к отделению магпочты. При прощании мама наказывала немедленно уезжать в Зангрию, но тут я впервые ослушаюсь ее. Хотя, если граф и графиня ди’Ривэр сами решат приехать в Кальвар и помочь очистить имя мамочки от наветов, буду только рада.

На бульваре было людно и царила оживленная предпраздничная атмосфера беззаботного веселья — какой контраст с тем, что творилось у меня на сердце!

— Купите орешки в меду, красавица! — крикнул мне какой-то лоточник.

Я ускорила шаг и наткнулась на мальчика, который торговал газетами вразнос.

— Новости! Новости! — заливался он на всю улицу. — Баронесса Бронгейм арестована по обвинению в покушении на принца крови! Читайте…

Ноги мои ослабели, я замерла посреди тротуара. Кто-то толкнул меня, заворчала какая-то дама. Мне было все равно. Газетчик замолк, видимо, решив, что я хочу купить его товар. Он широко улыбнулся и, почесав веснушчатый нос, сунул мне в руки сложенный трубкой номер, а затем протянул измаранную черной краской ладонь.

— Вестник Андора», красивая сьерра. Всего десять хилдо.

Я уставилась на альманах в своей руке, словно мальчишка всучил мне ядовитую змею. Хотела поскорее отдать газету и сбежать, пока не расплакалась на виду у зевак. Но тут сообразила, что, вероятно, смогу узнать что-то об обвинении.

Монетка исчезла в руке газетчика, и, пробираясь в людском потоке, я побрела дальше и вскоре уже открывала дверь отделения магпочты.

В наше время, когда у многих обеспеченных людей есть маговизоры, это учреждение — пыльное и забытое. Но мой новенький артефакт связи, как и остальные ценные вещи, поступил в ведение казны, так что, сунув заспанному клерку мелкую монетку, я взяла бланк и надписала полное имя своей тетушки и страну, где та пребывает. Большего не требовалось. По дороге все думала, как ей написать, ведь мы совсем не близки. В результате я решила не мудрить и вывела круглым твердым почерком: «Тетушка, мама в тюрьме. Посоветуйте, что делать. Лея». Прибавила адрес, по которому следует отправлять ответ, после чего запечатала бланк и отдала служащему. Тот вышел из сонного состояния и, открыв неуклюжий короб в углу, бросил письмо в его железное нутро. Золотистые лучики магии на миг озарили потолок и остроносое лицо конторщика. Записка растворилась в их светлом мареве, и ящик закрылся.

5

— Сьерра ди’Миор, постойте, прошу вас!

Мой голос растворился в какофонии уличного гомона, но, видимо, графиня расслышала своё имя. Смуглая шатенка приостановилась и величественно повернула голову, оглядываясь. Едва она узрела меня, ее все еще прекрасное лицо омрачилось. У меня сжалось сердце.

Вся моя жизнь прошла на глазах у Динары ди’Миор, но сейчас в её серых глазах не наблюдалось ни малейшего проблеска прежнего отношения, только изумление и беспокойство. Фрейлина королевы сделала знак своим лакеям, и они расступились, пропуская её ко мне.

Настороженность в темных глазах маминой подруги заставила меня затараторить, чтобы успеть сказать важное:

— Сьерра ди’Миор, вы знаете, что мою маму оклеветали? Помогите мне попасть на приём к королеве!

— Девочка моя, мне жаль вас, — пробормотала графиня, изящно сплетая пальцы в тонких лайковых перчатках. — Эти новости так расстроили меня! Но, увы, я бессильна помочь вам. Вы просите о невозможном. Королева пока что не готова никого принимать. К тому же дело баронессы Бронгейм на особом контроле у короля. Никто из знакомых вам не поможет, не тратьте силы понапрасну.

— Тогда, может быть, вы сможете помочь мне встретиться с королем? — с надеждой воскликнула я.

Графиня лишь покачала головой с выражением безнадежности на лице.

— Вы не настолько молоды, Лея, чтобы не помнить события трёхлетней давности. Те, что предшествовали восшествию на престол нашего прекрасного монарха[1]. Они с королевой пережили страшные испытания из-за козней врагов. А теперь еще и покушение на его сына… Что же нашло на Агнессу? Она всегда была так осторожна, и вдруг так легко попалась…

Эти слова больно меня ударили, ведь графиня говорила так, словно мама уже мертва.

Брюнетка покачала головой, длинный мех на капюшоне её плаща красиво засеребрился.

— Не просите меня, Лея, я не ввяжусь в это темное дело. И вам не советую.

— Но, послушайте же! Мама — жертва коварного навета! — вскричала я, подавшись вперед в полном отчаянии. Сьерра Динара отшатнулась, словно общение со мной могло её запачкать. Впрочем, ради старой дружбы, она постаралась скрыть свое неприятие. — Мы были неразлучны, и я точно знаю, что она всем сердцем полюбила прекрасную королеву Эльвию и крошечного наследника. У неё не было ни единой причины желать мальчику зла!

— Нет-нет, ничего не хочу знать! Бедная девочка, лучше думайте о себе. Спасайтесь сами, матери вы ничем не поможете.

Я покачала головой, не желая мириться с этими жестокими словами. Нужно бороться до конца.

— Как я слышала, все ваше имущество конфисковано? — полюбопытствовала графиня.

Что есть потеря богатства и положения по сравнению с тем, что я осталась одна в целом мире? Кому довериться, если все кругом поражены страхом и неверием?

— Да, меня выгнали из дома.

Графиня ахнула и обняла меня. Однако я всё равно не чувствовала в ней искренности.

— Моя дорогая, конечно, я дам вам знать, если для вас найдется работа. Уверена, вы с вашими золотыми ручками легко найдёте средства к существованию. — Она поспешно разомкнула объятия и отступила. — Мне пора, дитя, да благословят вас Светлые богини.

Я похолодела. Гордость не позволила окликнуть ее и просить хотя бы дать мне рекомендательное письмо. Ох сколько платьев я расшила для графини, чтобы та блистала на придворных балах! Щедро вливала свой дар, заговаривая на привлечение удачи и богатства.

Лакеи мощными спинами закрыли от меня сьерру Динару. Процессия двинулась было грабить очередную модную лавку, но графиня вдруг приостановилась и что-то приказала одному из своих слуг. Рослый лакей вернулся и вложил в мою руку небольшой кошель.

— Примите этот дар от графини, сьерра, — буркнул он и поспешил догнать хозяйку.

Так фрейлина королевы откупилась от мук своей совести. Я бы бросила это подаяние ей в лицо, но за моим плечом снова маячил невидимый бес уныния, нашептывая, что деньги могут пригодиться, хотя бы для подкупа тюремщиков.

Прохожие задевали меня, потому я отошла в сторону и прислонилась к стене рядом с огромной витриной, в которой красовались соблазнительные полупрозрачные пеньюары, расшитые шёлком халаты и изящные ночные сорочки. Но все это великолепие пропало для меня впустую, я была убита отношением графини, выбита из колеи её страхами и откровенным признанием, что ничем помочь нельзя.

Неужели король действительно так несправедлив?

Он ведь сам страдал. Я хорошо помнила, что случилось ровно три года назад — тогда Либертта содрогнулась от ужаса перед лицом беспощадного бунта и погромов, устроенных городской чернью.

Едва начались беспорядки, мама собрала все самое ценное, и со мной, в сопровождении нескольких служанок, спешно покинула город. Я не была свидетелем великой катастрофы, но очевидцы красочно расписывали бесчисленные беды, которые обрушились на столицу. Старый королевский дворец, напоминавший огромный парусный корабль, был разрушен почти до основания, пострадало большинство зданий в центре города. Наш дом в Западном пригороде остался нетронутым, но лишь чудом — несколько особняков на соседней улице было сожжено дотла. Но больше всего рассказов было о том, как в небе бились два дракона, один из которых — белоснежный — наш молодой король Лерианн.

Не верю, что у него нет сердца! Как и в то, что королева Эльвия никого не принимает! После родов она уже несколько раз появлялась на публике.

Кругом обман!

— Купите орешки, красавица! Орешки гуру, сладкие, как ваши губки!

__________________________

[1] Графиня упоминает события, описанные в дилогии «Игра против всех».

________________________________________

Дорогие читатели! Хочу поделиться с вами одной из книг литмоба. "На_осколках_любви":

https://litnet.com/shrt/SluA

6

Ко мне вновь приблизился развеселый, дышащий ароматами трактира лоточник. Его деревянный ящик, украшенный яркими лентами, был полон маленьких кулечков с жареными орешками гуру в золотистой медовой глазури. Голод уже начал кружить голову, и я не могла удержаться, чтобы не сглотнуть слюну при виде волшебного лакомства. Но, несмотря на искушение, покачала головой. Сейчас нельзя тратить деньги на такую ерунду.

— Тогда так возьмите. Такая красавица не должна грустить в канун Новогодья!

И в руке у меня оказался пакетик с орешками. Я было запротестовала, но бродячий торговец уже удалялся, ловко лавируя в толпе и умудряясь продавать орехи на ходу.

Я улыбнулась ему вслед. Вот ведь добрый человек, а я было решила, что все на свете лжецы и предатели. Положив за щеку орешек, спрятала кулек в сумку. Тягучая сладость меда и неповторимый ореховый вкус вернули мне часть бодрости.

«Пора перестать терзаться! Маме это не поможет, а я теряю драгоценное время, которое могла бы потратить на поиски работы».

Я уже хотела влиться в поток пешеходов, когда из дверей модной лавки белошвейки выпорхнули две элегантные дамы, увлеченные беседой. Мы не были знакомы, но на всякий случай я отвернулась, чтобы избежать досужего любопытства.

«Ах, узорчик на той нижней рубашечке, что ты смотрела, такая прелесть!» — щебетала одна.

«Нет, дорогая, это не совсем то, что я ищу…»

Подслушанный обрывок обычной дамской болтовни заставил меня обратить внимание на витрину, возле которой я стояла. Рассмотрев товар, я едва не рассмеялась, хотя сердце неизбывно саднило.

«Да мои вышивки в тысячу раз прекраснее!»

Я уверенно потянула на себя тяжелую окованную металлом дверь салона. Над головой глухо звякнул колокольчик.

Мы с мамой не раз наведывались сюда — госпожа Гранж одна из трёх мастериц дамского белья, чьи услуги предпочитают большинство аристократок столицы. В этом истинно женском мирке, куда вряд по своей воле отважится зайти эйс, на безголовых манекенах красовались изящные бюстье из тончайшего кружева, нижние рубашечки из шёлка и батистовые ночные сорочки. Вдоль длинного прилавка прохаживались покупательницы, задавая работу расторопным приказчицам.

— Чем вам помочь, моя сьерра? — ко мне подлетела одна из работниц.

— Мне нужно видеть госпожу Гранж.

— Вы хотите обсудить с ней бельё особого фасона? — немедленно оживилась девица. Её тёмные глаза загорелись любопытством. — Для первой брачной ночи?

Я чуть покраснела и с досадой вспомнила свои былые мечты о будущем с прекрасным Арнэ.

— Нет, я по поводу работы.

Интерес в тёмных глазах девушки погас. И всё же она не посмела отказать сьерре, одетой, словно богатая наследница. Таковой я и была… до вчерашнего вечера.

Приказчица нехотя кивнула и отправилась выполнять поручение. Вскоре она вернулась и позвала меня во внутренние помещения лавки.

Если салон для покупательниц утопал в роскоши и был залит ярким магическим светом, то комната, где рождались изысканные товары, внушала совсем иные чувства. В полумраке, вдоль стен, тянулись стеллажи, заваленные отрезами тканей, а в углу громоздились сломанные манекены. В центре возвышался длинный стол, за которым мастерицы кроили и шили. Вокруг него, согнувшись в неудобных позах, примостились несколько женщин с утомленными лицами.

Надзирала за всем полноватая дама в синем бархатном платье — сама госпожа Гранж. Лишь только я переступила порог мастерской, она отложила работу и встала. На бледном, словно рыбье брюхо лице появилась странное выражение, а маленькие глазки забегали. У меня не было сомнений, что белошвейка узнала в искательнице места свою давнюю клиентку, а ещё она уже видела заголовки газет.

— Вы ищете работу, как мне сказали, сьерра?

Я уловила в её взгляде тень сомнения, и, стараясь звучать уверенно, ответила:

— Да, госпожа, моё искусство вышивки высоко ценится дамами. Позвольте показать вам свои работы.

— Нет необходимости, я не принимаю благородных, моя сьерра, — резко возразила хозяйка салона. — Работа у нас тяжёлая, девушки трудятся по двенадцать часов без продыху. Вы не сможете выдержать наш ритм.

Я хотела возразить, что не боюсь работы, ведь порой засиживалась по многу часов, расшивая бальные платья для моей матери и её подруг. Но белошвейка ничего и слушать не желала.

— Нет-нет, ничем не могу помочь.

С гордо поднятой головой я развернулась и покинула мастерскую. Не задерживаясь в салоне, вышла на улицу и тяжело, прерывисто выдохнула. Разумеется, глупо было ожидать, что меня примут на работу в первом же месте. Однако меня даже не выслушали, это обидно. Не берёт благородных! Не знаю, что задело больше — это или то, что мне не позволили продемонстрировать, на что я способна.

Впрочем, возможно, даже к лучшему, меня не взяли сюда! Работать по двенадцать часов в захламлённой, полутемной мастерской? Неужели нельзя создать достойные условия для своих работниц? Вышивание, как и шитье — непростое ремесло, требующее не только усидчивости и аккуратных стежков. Чудесные россыпи узоров достигаются многочасовым сидением в одной позе, когда плечи сковывает усталость, а глаза начинают слезиться от напряжения. Дома у меня была целая комната для рукоделия, с удобными креслами и хорошим освещением. Не могу даже представить, как те бедные мастерицы работают, скрючившись у стола на жёстких табуретах.

«Нет, определённо, это благо, что меня не взяли!»

Ничего, в городе сотни портных и белошвеек, среди них непременно найдётся мастер, который не читает газет и не имеет сословных предрассудков.

7

Когда же к концу дня я обошла семнадцать мастерских, мой настрой уже не был столь радужным. Везде получила отказ, а причины были разные. Иногда вышивальщица просто не требовалась, иногда я не подходила из-за отсутствия рекомендаций, но чаще всего меня отвергали без всяких объяснений.

Хозяев салонов не интересовало, насколько хорошо и быстро я орудую иглой. Никто не обратил внимания на искусно расшитый корсаж моего платья — работа, которой я по праву гордилась. Наконец, я не выдержала и прямо спросила, почему мне везде отказывают. Старый гном, мастер по пошиву одежды для эйсов, отвернулся и пробормотал что-то невнятное про лишние проблемы.

Наверное, не попади новость об аресте мамы в газеты, найти работу было бы проще. Стоило войти в какой-нибудь салон, как меня тут же узнавали и посетители, и персонал. Вначале я удивлялась. До этого несчастного дня мне и в голову не приходило, что я настолько известная личность. Неужели колонку светских новостей, где иногда мелькало моё имя, а также магические изображения, читают не только представители советского общества?

Однако все оказалось проще.

Измученная и голодная, я зашла в небольшую закусочную, где за пятьдесят хилдо мне подали тарелку довольно сносной похлебки, а к ней большую ароматную лепешку из кимуры. Утолив первый голод, я выудила из сумки приобретенный на бульваре «Вестник Андора».
Развернула газетный лист и едва не поперхнулась.

На первой странице был размещен огромный мамин портрет. Ее красивые серо-голубые глаза, как обычно, смотрели внимательно и серьезно. Под портретом шёл крупный заголовок: «Покушение на наследника престола. Фрейлина покусилась на младенца!». Ниже помещалась статья, представляющая собой набор ничего не значащих, но многозначительных журналистских штампов: «По нашим сведениям…» и «Как сообщил источник во дворце, имя которого мы не вправе раскрывать…» Здесь же обнаружилось и моё маг-изображение — небольшое, но хорошего качества, к тому же довольно свежее, даже плащ тот же самый, что сейчас на мне.

Теперь стало ясно, почему мне отказывали, едва я переступала порог.

Больше я не смогла проглотить ни крошки. Завернула лепешку в салфетку и поскорее вышла.

На припорошённую снегом столицу опускались лиловые сумерки. Зажглись фонари, и засияли разноцветные иллюзии. По празднично украшенной улице катился пестрый поток праздношатающихся гуляк. Их суета, а также оживленная болтовня и смех резко контрастировали с моим настроением. Я сторонилась всех и с удовольствием свернула бы в тихий переулок, но нужно искать работу. И я шла вдоль нарядных витрин, перемалывая в мыслях свое нелегкое положение.

Портные боятся брать на работу дочь преступницы, якобы покушавшейся на младенца-принца. Все в ужасе от злодеяния, и словами мне никого не переубедить. Пожалуй, стоило бы затаиться на неделю-другую, пока новость устареет и всем надоест судачить о нас. Но роскошь воспользоваться советом графини и отсидеться в тихом месте я себе позволить не могла. Динара ди’Миор всего лишь повторила слова негодяя Арнэ, о том, что ситуация безнадежная, и мне следует отступиться. Но в отличие от бывшего жениха, фрейлина хотя бы не оскорбила меня мерзким предложением.

Мысли мои вновь вернулись к злополучному утреннему визиту. В голове не укладывалось, что Арнэ энн’Леваннон — ласковый кавалер, всегда почтительно относившийся к баронессе Бронгейм и трогательно внимательный ко мне — хотел воспользоваться моей безвыходной ситуацией. Мама была так добра к этому провинциалу и ввела в круг столичной знати, но я не услышала от мерзавца ни единого слова сочувствия.

Как и положено юной аристократке, я была надежно укрыта от суровых реалий жизни. Однако в наше время невозможно полностью отгородиться от мира — я знала, что мужчины иногда заводят любовниц для удовлетворения своих желаний. Эти вульгарные и порочные женщины порой встречались нам в парках и театрах. Мама всегда шептала мне, чтобы я отвернулась и не глазела на вызывающе одетую даму, сидящую в театральной ложе рядом со скандальным герцогом Н. или прогуливающуюся по набережной в обществе барона К.

И вот Арнэ — мой сказочный принц, — хотел, чтобы я стала такой женщиной? Невозможно представить, что любимый (впредь я никого не стану так называть даже в мыслях!) воображал, будто я соглашусь на это отвратительное предложение! Скорее, он хотел оттолкнуть меня, оскорбить. Но зачем?

Вынырнув из мрачных размышлений, я обнаружила, что стою у дверей любимого маминого салона дамских мод «Леди Удача». Леди Удача — это имя владелицы салона, и она настаивает, что её стоит называть именно так, и никак иначе; по мне, так это нелепая причуда, но никто, кажется, не знает настоящего имени известной портнихи.

Я замерла, глядя на украшенные снежноягодником сверкающие полированные двери, в зеркальной витрине мелькала красочная иллюзия: изящная дамская фигурка кружилась перед зеркалом, примеряя пышное бальное платье.

Мы с мамой были здесь на прошлой неделе, заказывали мне наряд для бала во дворце. Прелестное платье из мерцающего голубого шифона, с пышной юбкой и глубоким декольте доставили накануне маминого ареста.

«Нет, сюда меня точно не примут, хотя мой дар приносить удачу пришелся бы портнихе весьма ко двору».

Но ноги сами понесли меня к входу в салон.

______________________________

Очередная книга нашего литмоба "На осколках любви":

Приехать в командировку в одну из французских провинций, пойти вечером за водой в магазин и... очнуться на дне телеги в первой трети 17 века? Я бы так и прозябала в офисе, если бы Провидение не решило иначе. И никак не могу взять в толк, почему один черноглазый виконт из числа королевской стражи, случайно встреченный мною на постоялом дворе на Руанской дороге, смотрит так, будто увидел привидение?

8

Над головой мелодично звякнули эльфийские колокольчики. Уютная обстановка приемной встретила теплом, обтянутые терракотовым бархатом кресла так и манили устроиться, как бывало, с чашкой горячего травяного отвара, сдобренного медом.

Нет. Теперь всё в прошлом. Это раньше я была желанной клиенткой, а теперь всего лишь просительница, прогнать которую вроде бы неудобно — как же благородная сьерра, но и принять, не скомпрометировав себя, невозможно.

Как я и ожидала, заслышав колокольчик, из глубин ателье вышла госпожа Дарина. Талантливая портниха и модельер, она всегда встречает посетителей. Это правая рука леди Удачи.

— Звёздной ночи, сьерра дей'Торре, добро пожаловать! — Симпатичная брюнетка лет тридцати тепло мне улыбнулась.

Что это? При виде меня улыбка не сползла с полных губ Дарины; тёмные глаза были словно мягкий бархат и... Если девушка ещё не читала газет, то сейчас она испытает шок.

— Звёздной ночи, госпожа Дарина. Так получилось, что я ищу работу.

К моему удивлению, брюнетка кивнула с искренней теплотой, в её темных глазах мелькнуло сочувствие.

— Мне жаль, что с вашей матушкой случилось беда. Все, кто знает её добрый нрав и безукоризненное поведение, ни за что не поверят наветам!

Открытая рана в груди саднила. На глазах, против воли, вскипели слёзы.
«Ох, как же быстро отвернулись от нас люди, которые, казалось бы, прекрасно знали мою маму!»

Я сморгнула слёзы и кивком поблагодарила добрую девушку.

С госпожой Дариной мы знакомы давно. Слава салона «Леди Удача» в основном зиждется на работах этой девушки.

— Я знаю, что вы искусная вышивальщица, сьерра Лея. Леди Удача доверяет мне наём персонала, так что я с удовольствием предлагаю вам работать у нас над особенно сложными заказами. Но, думаю, будет лучше, если вы станете брать работу на дом — так будет меньше вопросов.

Я благодарно закивала: еще бы, согласна на любые условия.
«Невероятно! Неужели я получила работу в престижном салоне? Это после того, как все ноги сбила, обивая пороги более мелких мастерских!»

— Оплата из расчёта десять леев за восемь часов работы. Извините, сьерра Лея, но предложить выше обычной ставки, я не вправе.

Десять леев, немалые деньги для работницы! Помню, я зацепилась взглядом за объявление о найме приказчицы в лавке за полтора лея в день при рабочем дне в двенадцать часов.

— Я согласна. Благодарю вас, госпожа Дарина, даже не ожидала...

Послышался шорох шагов по мягкому ковру, качнулась бархатная штора, и в приемную вплыла хозяйка салона. Леди Удача — дама средних лет — всё ещё красива, но талию вынуждена заковывать в жёсткий корсет. При этом внушительных размеров бюст, мощно выпирал из парчового платья, всё время грозя выпрыгнуть наружу.

Я заметила, что Дарина при появлении хозяйки прикусила губу с досадой.

Любезная улыбка при виде меня замёрзла на подкрашенных губах Леди, а взгляд сделался стеклянным. Не удостоив бывшую клиентку даже кивка, портниха обратилась к помощнице.

— Госпожа Роден, что здесь происходит?

— Я наняла опытную вышивальщицу, моя леди, — осторожно ответила Дарина.

На сей раз я познала новое для себя чувство: хозяйка салона смотрела на меня, намеренно не узнавая.

— Вот эта девушка — опытная вышивальщица?

— Именно так, моя леди. У нее большой опыт вышивки нарядных платьев для знатных дам. Если вы взглянете на корсаж...

— Никуда я смотреть не хочу! Мне достаточно было взглянуть на сегодняшний выпуск «Вестника Андора».

— Это не касается сьерры Леи, моя леди! — запротестовала Дарина. — Ее искусство тут ни при чем.

— Могу показать образцы работ, — попробовала уговаривать я, но стало только хуже.

— Заберите их с собой, милая. У меня нет для вас работы!

— Но, моя леди...

— Я всё сказала. Прощайте! Госпожа Роден, немедленно возвращайтесь к работе. Платье герцогини Флави должно быть отправлено ей не позднее чем через два часа.

Вот так разбиваются мечты. Я почувствовала, что на сегодня с меня достаточно унижений. Ничто не тронет каменной непреклонности владелицы мастерской. С гордо поднятой головой я развернулась и тихо вышла на вечернюю улицу.

Против воли по щекам побежали злые колючие слезинки.

Я не осуждала хозяев мастерских: все они напуганы ужасным преступлением, в котором обвинили маму. Им есть что терять. Хотя вряд ли король станет преследовать их за то, что они взяли на работу дочь опальной баронессы. Шандор им судья!

«Но что же теперь делать мне?»

Смех и оживление гуляющей публики казались сейчас особенно невыносимыми. Я хотела свернуть в тёмный переулок, но тут сквозь шум улицы до меня долетело приглушённое:

— Сьерра Лея, подождите!

Озадаченная, я остановилась и наблюдала, как по мокрому от растаявшего снега тротуару ко мне бежит Дарина. Помощница из «Леди Удачи» только шаль на плечи накинула, но, раскрасневшаяся от спешки, казалось, не замечала холода.

«Зачем она последовала за мной? Неужели переубедила хозяйку? Или хочет извиниться за неприятную сцену?»

Однако слова девушки стали для меня полной неожиданностью.

— Сьерра Лея! Зайдём в эту кондитерскую? Думаю, нам есть о чём поговорить.

9

— О чём тут говорить? Всё досконально ясно, — грустно ответила я и сделала шаг к спасительной темноте переулка, боясь окончательно расклеиться у всех на виду.

«Я знаю, все, что скажет милая, добрая Дарина. Будет извиняться, возможно, предложит несколько леев из заработанного тяжелым трудом. Этого не нужно... Ничего не нужно!»

— Леди Удача объяснила всё более чем доходчиво. Возвращайтесь в салон Дарина, вы сделали для меня гораздо больше, чем все остальные — подарили участие. Спасибо вам!

— И всё же зайдём, сьерра Лея, я угощаю! — Меня поймали за руку и силком потащили к сияющей праздничными огоньками кондитерской под названием «Веселый пирожник».

Я хотела протестовать, но любопытство победило. Этот день принёс уже столько разочарований, пусть в нём будет хотя бы что-то приятное.

Мы вошли, и я с наслаждением вдохнула ароматы корицы, меда и ягод. Полноватый молодой человек за украшенной яркой мишурой витриной с аппетитными пирожными расплылся в улыбке при виде Дарины.

— Милый господин Руз, можно нам столик, два ягодных взвара и моих любимых пирожных.

— Для вас и вашей подруги всё что угодно, прекрасная госпожа Дарина. Проходите во второй зал, я мигом.

Опустив голову, чтобы не привлекать внимание многочисленной публики, расположившейся за столиками, я двинулась за портнихой, а та уверенно направилась вглубь зала. Отдернув бархатную штору, Дарина ввела меня в небольшую уютную комнатку, вероятно, предназначенную для избранных клиентов.

— Вы часто здесь бываете, Дарина?

— Обедаю в закусочной напротив, а сюда забегаю, когда нужно перехватить что-то, чтобы продержаться до дома. Я засиживаюсь в мастерской довольно часто.

— Насколько я поняла, леди Удача дала вам срочное поручение. Вы не боитесь её прогневать?

— Нет, уже нет! — Дарина таинственно улыбнулась и придвинулась чуть ближе, понизив голос. — Вот, кстати, зачем я пригласила вас, сьерра Лея. Давно уже подумываю уйти от вздорной бабы и открыть своё дело. Беда в том, что, как ни старалась я откладывать, накопленного все равно недостаточно для открытия собственной мастерской. На обзаведение и ткани нужны очень крупные суммы. А ещё аренда и всякие мелочи, вроде лицензии от гильдии. Так что, одной мне все это не потянуть. Как насчёт того, чтобы объединить усилия и вместе выжить, заработав честным трудом свое имя в мире моды? Кто знает, может быть, даже наживем по маленькому состоянию?

Расторопный официант принёс заказанное и перебросился с Дариной шуткой, смысл которой прошел мимо меня. Я смотрела на девушку и не верила, что всё это происходит со мной и наяву. Войти в долю и завести собственное дело. Вышивать, и притом работать не на кого-то, а на себя! Это похоже на мечту. Я потихоньку ущипнула себя за запястье. Нет, не сплю: вот же темноглазая брюнетка сидит напротив и ждет моего ответа.

Но тут я кое о чём вспомнила, и сердце упало.

— Это было бы замечательно, Дарина. Ничего лучше просто и придумать нельзя! Но если вы забыли о главном, то окружающие быстро напомнят и станут обходить наш салон стороной.

— Разумеется, я помню об этом, но то такая мелочь! Пока ваша мать не оправдана, мы можем скрывать ваше участие. Признаюсь, без уникальных вышивок мои модели ничем не будут выделяться из общей массы. Едва я увидела вас сегодня, все окончательно сложилось.

Она наклонилась ко мне через стол и зашептала с видом заговорщицы:

— Мой план таков: мы вложим весь свой талант и капиталы в одно-единственное шикарное платье и заплатим журналистам за репортаж о нашем салоне. Через две недели маскарад в ратуше. Вы появитесь там в маске и в этом платье и, конечно, произведёте фурор. Сперва я хотела нанять актрису, но вы, сьерра, посланы самими богами! Мы продадим эту модель, нашьём новых, и их раскупят в момент! Прибыль будем делить пополам.

У меня закружилась голова. План Дарины был донельзя авантюрным, но что нам терять?

Впрочем, нашлось ещё препятствие, причем немалое.

— Боюсь, Дарина, у меня совсем не осталось денег. Королевские чиновники позволили мне взять с собой лишь пятнадцать леев, и то сказали, что дают из жалости. Правда, мне удалось умыкнуть свою брошь с несколькими сапфирами. Да еще вот это платье можно продать. Кое-какая сумма, конечно, наберется, но мне она понадобится для мамы. Я слышала, в тюрьме несладко без денег.

— Не надо ничего вкладывать! Снимем комнату на двоих. В ней будем шить, а на вырученные от продажи платья деньги, подыщем приличное небольшое помещение в хорошем районе. В общем, устроимся.

«Устроимся. Как прекрасно звучит!»

— Но это значит, что вам придётся уйти от Леди Удачи, — вдруг вспомнила я.

Беспечная белозубая улыбка на смуглом лице Дарины показалось мне немного мстительной.

— Да, и я только что швырнула ей на стол требование об увольнении. Хватит ей выезжать на моем усердии. Она должна мне за две недели. Если не отдаст сегодня, я её в магистрат потащу!

Брюнетка протянула мне руку через стол.

— Ну что, согласна, Лея? Только чур, не отступать!

— Конечно! — Я с чувством пожала ее крепкую небольшую ладонь.

Так, над исходящими ароматным парком чашками, мы пообещали друг другу приложить все усилия, чтобы добиться успеха.

Визуализация — Дарина и мать Леи

Дорогие читатели! Поделитесь в комментариях, как вы находите идею визуализировать основных персонажей? У меня бывает по-разному. Иногда я вижу арт и загораюсь вдохновением, на ходу сочиняя обстоятельства в которых оказался герой. Так было с Дариной.

Дарина Роден — талантливая портниха и модельер. Ее дружба стала настоящим подарком для Леи! Дарине 30 лет, она простолюдинка — дочь небогатого ремесленника, но работая со знатными клиентками в мастерской "Леди Удача" выучилась «хорошим манерам». Хваткая, практичная, но очень импульсивная. Лея в их фирме будет тем якорем, который удержит от авантюр.

Еще один персонаж, чье имя мелькает на страницах этой книги — сьерра Агнесса дей'Торре, баронесса Бронгейм. Матушка Леи. Баронесса вдова и была доверенной фрейлиной королевы Эльвии, приставленной к наследнику. Виновна ли она в том, в чем ее обвиняют? Это вопрос вопросов — обещаю, мы это выясним вместе с нашей героиней.

Понравились ли вам визуалы, отпишитесь в комментах)

10

Это был мрачный, безумный день. Никогда не думала, что двадцать четыре часа могут быть столь насыщенными событиями. У меня забрали маму. Я потеряла любовь. С лиц фальшивых друзей сорваны маски. Все это заставило усомниться в справедливости и в людях. Но то, что произошло под вечер, внезапно перевернуло мой мир и наполнило его новыми смыслами.

Проклятый Арнэ думал, что я пропаду без него? Ха и ещё раз ха!

Дарина предложила нечто невероятное: план, достойный авантюристки, но это была рука помощи, и я загорелась идеей создания собственной мастерской. Удивительно, что надежда способна уживаться в человеческой душе рядом с горем и гневом! Раньше я и не предполагала, что такое возможно. Теперь, когда у меня будут и занятие, и крыша над головой, я смогу больше сделать для освобождения мамы. Возможно, добьюсь свидания, и мамочка подскажет, как получить аудиенцию у короля.

С подругой мы расстались довольно поздно, договорившись встретиться завтра и вместе отправиться искать съёмную комнату для жилья и работы. Дарина волновалась, как я доберусь в темноте, и уговорила взять извозчика. Наемная карета обошлась в полтора лея, но домчала меня до переулка на восточной окраине, где находится квартирка госпожи Корн за полчаса.

На узкой грязной лестнице трехэтажного доходного дома, я столкнулась с неприятной старухой. Сморщенная, похожая на кучу тряпья, она высунулась из двери коморки на первом этаже и смерила меня злым взглядом прищуренных глазок-щелочек. До меня донеслось недовольное шипение:

— Шляются тут преступницы всякие...

Я не посчитала нужным пререкаться со вздорной простолюдинкой. Приподнятого настроения сейчас не испортить даже такой мегере! Надежда окрыляла, и я буквально взлетела на третий этаж. Вскоре добрая госпожа Корн, помогая мне снять запорошенный снегом плащ, уже причитала, что я целый день где-то носилась, голодная и холодная.

Поглощая нехитрый ужин с внезапно пробудившимся аппетитом, я поведала радушной хозяйке о своих делах и планах. Пожилая женщина, на глазах которой я выросла, конечно, огорчилась, узнав, что прежние знакомые отвернулись от нас с мамой. Меня порадовало, что план открыть мастерскую экономка восприняла с оптимизмом. Госпожа Корн была знакома с Дариной, ведь портниха из «Леди Удача» не раз приносила наши с мамой платья на примерку.

— Вы прекрасная вышивальщица, дитя, и непременно добьетесь успеха!

В душе стало почти тепло.

— Благодарю за веру в меня! Как же я счастлива, что в этом мире еще существуют добрые и отзывчивые люди, такие как вы и Дарина.

Бывшая экономка задумчиво покачала седой головой.

— Мы летаем невысоко. Что ураган для низкой травки? Другое дело, когда королевский гнев заденет богатую леди, падать ей будет ох как больно!

— Всё равно, нужно бороться, если видишь несправедливость! — выпалила я.

— Боритесь, коль есть силы и запал, — усмехнулась старушка, подавая мне чашку ароматного травяного отвара. — Молодая вы еще, моя сьерра… Выпейте вот травок для спокойствия, а то ведь сегодня не заснёте, так вы взбудоражены. Жизнь — вот как круто поменялась! Маменька ваша, бывало… Ой!

Старушка вдруг заохала, ругая свою дырявую память, и метнулась в крохотную прихожую. Вскоре она возвратилась с небольшим конвертом в руках.

— В полдень приходил вестовой, сказал, что из королевского дворца, — она протянула мне послание. — А у меня-то из памяти вон! Вот я раззява!

Я озадаченно крутила конверт из дорогой глянцевой бумаги с красным королевским гербом, вокруг которого вилась надпись: «Канцелярия короля».

Я взволнованно вскочила.

Неужели его величество призывает меня к себе? Это решило бы все проблемы, только бы убедить короля в том, что мама невиновна! Как она могла замышлять что-то против принца? Никто так не радовался рождению наследника, как она! После каждого дежурства во дворце она всегда рассказывала, как вырос малыш, хорошо ли кушает и сколько прибавил в весе. А первая улыбка Лорана и его первое «агу»...

Решительно прижала большой палец к печати — сохранная магия не позволила бы прочесть письмо тому, кому оно не адресовано. Вокруг красного дракона на гербе замерцала — на миг становясь видимой — узорчатая вязь заклинания, после чего я свободно открыла конверт. Внутри обнаружился печатный бланк.

«Канцелярия Его Величества Лерианна, милостью Шандора Владетеля Кальвара.

Девице Лее-Ангелике дей'Торре надлежит явиться завтра в канцелярию Королевского Дознавателя к 9:00 утра».

Я рухнула в кресло, и моя надежда на то, что удастся так просто добраться до короля, рухнула вместе со мной.

— Что это значит? — смогла лишь пролепетать я, глядя на расплывающиеся от набежавших слёз буквы.

— Милая девочка, не расстраивайтесь. Вероятно, королевский дознаватель желает поговорить с вами о вашей маме, моей славной хозяйке. Расскажите ему, какая она замечательная и добрая. Я уже прошла через это и под присягой подтвердила, что никогда не слышала от сьерры Агнессы ни одного дурного слова о нашем короле, его прекрасной супруге и их чудесном сынке.

Добрая женщина обняла меня, и, признаюсь, я пролила несколько слезинок на её широкой тёплой груди.

Готовясь ко сну, я думала, что ни за что не засну, но за день вымоталась настолько, что провалилась в кошмар, едва голова коснулась подушки. Мне приснилось холодное, сырое подземелье: ржавые цепи и толстые прутья решётки, а еще грязь, слякоть и насекомые, роящиеся по стенам. Я с криком бежала из этого ужасного места, и сон вдруг переменился. Привиделось холёное лицо Арнэ. Полуэльф глумливо смеялся надо мной, пытаясь поймать.

Вырвавшись из его грубых объятий, я рывком села на кровати и обнаружила, что уже рассвело. Наскоро умывшись и одевшись в самое скромное из своих платьев, я присоединилась к госпоже Корн за завтраком. Аппетита не было, конечно, но бывшая экономка все-таки заставила меня выпить полчашки бодрящего травяного отвара.

Время неумолимо летело, и вот до назначенного визита в канцелярию лорда-дознавателя остался час. Прихватив официальную бумагу, я покинула гостеприимный приют. Вещей на этот раз с собой не брала, собираясь вернуться за ними вечером, когда найму жилье. Разорять бедную старушку, живущую на очень скромный доход с капитала, оставленного ей покойным супругом, я считала неправильным, хотя госпожа Корн и уговаривала меня остаться.

11

Крики и шум испугали и озадачили меня. Я отдернула руку от двери и приостановилась. Кто эти люди? Ради чего они собрались? Казалось бы, это такой тихий переулок, но, может быть, что-то случилось? Бывает, лихой извозчик собьёт пешехода, и собирается взволнованная толпа. Но я спешила, потому вновь взялась за ручку, чтобы выйти, и тут справа от меня прозвучал мужской голос:

— Я бы не советовал это делать, сьерра.

И без того взвинченные нервы сдали. Я вздрогнула всем телом, испуганно вглядываясь в непроницаемую темноту в глубине закутка. Жильцы хранили там детские коляски, старые вёдра и прочий хлам. Лишь Светлые девы знали, что я ожидала увидеть. Возможно, привидение?

Но обладатель таинственного голоса оказался вовсе не призраком. Это был симпатичный молодой человек лет двадцати пяти с волной блестящих золотистых волос, зачёсанных ото лба. Он был одет прилично, но скромно и походил на одного из клерков, каких можно встретить в приёмной нотариуса или поверенного.

— Будем знакомы, я Лео Ди'Ано.

Едва он это произнес, дверь содрогнулась от новой серии ударов. Кажется, страсти на улице накалялись.

Не имея желания называть свое имя в ответ, я нетерпеливо кивнула и вопросительно уставилась на таинственного незнакомца.

— Простите, я немного спешу. Вы считаете, что на улице опасно?

— Именно, — подтвердил Лео. — Чернь собралась, чтобы расправиться с вами, так как лишена возможности добраться до вашей матери.

Я отшатнулась. Если бы мужчина ударил меня, не было бы больнее.

— Н-но почему они собрались именно здесь? Я имею в виду… Как они узнали, что...

— Вероятно, кто-то из жильцов узнал вас. Это нетрудно, ведь во вчерашнем «Вестнике Андора» опубликован ваш портрет, сьерра дей’Торре.

— Но что же мне делать? Как убедить толпу, что моя мать арестована по ложному навету?

— А это действительно так? — молодой человек изумлённо поднял бровь, словно услышал что-то неожиданное. И правда услышал, все убеждены, будто моя мамочка настолько бессердечна, что покушалась на жизнь младенца.

Стоит ли удивляться, что люди жаждут мести и готовы обрушить яростный гнев даже на членов опальной семьи.

— В любом случае, думаю, что вы тут совершенно ни при чём, — проговорил Лео и, не дожидаясь ответа, схватил меня за руку и поволок обратно к лестнице.

— Вы чего?

— Меня вы убедили, в том, что невиновны, потому что я и раньше в этом не сомневался. А вот толпу черни, которой требуется дать выход накопившейся агрессии, ни в чём не убедите. Не хочу, чтобы такая сьерра, как вы, пострадала.

— Куда вы меня тащите? — я попыталась остановиться, упираясь носками ботинок в пол, но куда там — молодой человек неудержимо тянул меня вверх по лестнице.

— Возможно, я спасаю вам жизнь… Расплатитесь потом.

Оказавшись на площадке второго этажа, мы не продолжили подъем, а свернули в коридор и оказались перед узкой винтовой лестницей.

— Эта чёрная лестница приведёт нас на крышу, — просветил меня Лео.

— А на крышу-то зачем?

— Вы, кажется, хотели выйти из дома?

Мы принялись карабкаться по крутым ступеням, при этом блондин не отпускал моей руки.

— Меньше чем через час мне нужно быть в канцелярии лорда-дознавателя.

— Вызывают на допрос? — спросил мой новый знакомый, оглянувшись.

Я нетерпеливо кивнула.

— Что ж, постараюсь вас туда доставить.

Так мы пробежали несколько маршей. Оказавшись на верхней площадке, я с непривычки порядком запыхалась.

Мой проводник небрежно кивнул на небольшое оконце.

— Внизу вы увидите толпу, которая до сих пор с нетерпением ожидает вашего появления.

Сам он принялся изучать какой-то люк в потолке.

Я робко выглянула в окно, но увидела лишь окна противоположного дома. Пришлось бытовым заклинанием очистить от пыли подоконник и налечь на него грудью. Так в поле моего зрения оказались мокрая от растаявшего за ночь снега проезжая часть и собравшаяся возле подъезда плотная пестрая толпа. Около двадцати человек заняли тротуар и часть мостовой. Рассмотрев этих людей, я сделала вывод что часть из них действительно можно принять за городских ротозеев, слоняющихся по трактирам. Бедная одежда, красные лица — эти энергично размахивали руками и что-то выкрикивали. Но были и вполне прилично одетые люди. С краю обнаружилась даже няня с ребёнком в коляске. Заметив серую сгорбленную фигуру, я присмотрелась: в толпе шныряла та самая старуха, которая обругала меня вчера, на лестнице.

Над головами собравшихся мстителей летал небольшой блестящий цилиндр, в котором я признала инфо-камеру — такие записывают массовые мероприятия, чтобы транслировать хронику событий на экраны городских и частных видео-панелей. Это означало, что здесь присутствует и вездесущая пресса. Стало противно и страшно: меня преследуют жадные до сенсаций репортёры.

Тем временем мой нежданный спаситель, ловкими манипуляциями с воздушной петлей, открыл люк и спустил вниз небольшую металлическую складную лестницу.

— Поднимайтесь, сьерра, я подстрахую вас.

Но я представила, как в платье забираюсь по вертикальной лестнице, а внизу за этим наблюдает блондин, и покачала головой.

— Лучше вы вперёд. Подадите мне руку, если я стану падать.

Лео беспечно пожал плечами и ловко вскарабкался наверх.

— Давайте сюда!

Снизу послышался какой-то шум. Возможно, толпе надоело стоять у двери, и она решила штурмовать лестницу в поисках преступницы?

Эта догадка помогла преодолеть робость. Я неловко поставила ногу на узкую жёрдочку ступеньки и, отчаянно цепляясь, начала неумелое восхождение. Преодолев примерно десять ступеней, имела несчастье взглянуть вниз и почувствовала, что колени стали ватными, и я не могу сделать ни шагу. Однако тут пришел на помощь незнакомец: он высунулся из люка и поддержал меня за локоть, помогая одолеть подъём.

— Н-не знаю, что я буду делать на крыше… Кажется, я боюсь высоты.

Странно, но никогда такого за собой не замечала. Раньше я без страха летала в магомобилях, но висеть на высоте не приходилось. Надеюсь, что в дальнейшем и не понадобится.

12

Перед массивным фасадом Канцелярии Главного королевского дознавателя я вновь ощутила гнетущую тревогу, но времени на раздумья не оставалось. Толкнув тяжёлую дверь, с удивлением заметила, что мои руки дрожат. Но медлить было нельзя, и, сделав судорожный вдох, я шагнула в сумрачный, серый вестибюль.

Протянула конверт с алым драконом на печати суровому стражнику-старику. Тот кивком указал мне путь дальше: туда, где за пыльной конторкой скучал молодой офицер в сером мундире, расшитом грубым серебряным галуном.

— Вы к кому, барышня? — подал голос дежурный. Медленно, с исследовательским интересом юноша осмотрел мою фигуру, напоследок взглянул в лицо и узнал меня. Встрепенулся. — А, вы на девять утра по делу баронессы Бронгейм, сьерра?

Я кивнула и продемонстрировала ему конверт с королевской печатью.

— Господин дознаватель примет вас. Присаживайтесь на скамью, сьерра.

«Он сказал «господин», а не «лорд», — отметила я с облегчением. — Я-то боялась встретить здесь самого главного начальника. О лорде-дознавателе говорят, что он безжалостен и сух, словно головешка. Допрос у обычного сухаря я выдержу. Наверное».

Я вздохнула свободней и присела на потертую банкетку возле кабинета с надписью «Начальник департамента дознания».

Молодой офицер за стойкой от нечего делать кидал на меня любопытные взгляды, но мне было не до него. Я не сводила глаз с часового артефакта, висевшего напротив поста дежурного.

«Две минуты десятого. Интересно, сколько меня продержат в коридоре?»

Чем дальше двигалась стрелка, тем сильнее становилось уверенность, что ничего хорошего меня здесь не ждёт.

Лишь в четверть десятого дверь отворилась, и из кабинета, провожая посетителя, вышел чиновник в сером мундире. Мужчины были увлечены беседой и лишь мельком скользнули по мне взглядами. Этого офицера не было среди тех, кто арестовывал маму и проводил обыск в доме, а также составлял опись имущества. Возможно, поэтому он показался мне спокойным и симпатичным. Средних лет, в мешковато сидящем на тощих плечах кителе, он, чуть прихрамывая, дошел со своим собеседником до выхода, а после неторопливо вернулся ко мне.

— Светлого дня, сьерра. Прошу в мой кабинет. Извините за задержку.

«Вот это да! Он извинился? Вот уж не ожидала такой обходительности от представителя этого ведомства! Рыбешка помельче была куда менее любезна».

Дознаватель пропустил меня вперёд. Я оказалась в небольшом кабинете, обставленном с деловым аскетизмом: массивный письменный стол из тёмного дерева, узкий шкаф, до отказа забитый пыльными папками, и два простых стула с жёсткими спинками перед столом.

— Располагайтесь, сьерра дей'Торре. Моя фамилия ди'Виш, я главный инспектор-дознаватель. Мне поручено дело баронессы Бронгейм. Прежде всего, хочу извиниться за поспешные действия моих подчинённых. Ведь вам всего двадцать лет. С точки зрения закона вы несовершеннолетняя, и к тому же находились под опекой матери-вдовы. Вам обязаны были предоставить жильё и содержание за государственный счёт.

Я непонимающе смотрела на чиновника.

«Что это значит? Жильё и содержание за гос… Это тюрьма?»

Мужчина тем временем порылся в одном из ящиков стола и достал довольно увесистый с виду кожаный мешочек с вышитым на нём гербом Кальвара.

— Узнав об этом, — продолжал дознаватель, хмурясь, — его величество сильно разгневался и приказал выплатить вам компенсацию. Здесь сто пятьдесят леев, и до тех пор, пока дело вашей матушки не будет решено, вы будете получать от казны такую же сумму ежемесячно.

Я молча кивнула. Сто пятьдесят леев — не такая уж большая сумма для сьерры Леи-Ангелики дей'Торре: у меня одна накидка стоила двести золотых. Но для начинающий карьеру вышивальщицы эти деньги словно подарок с небес. Здесь хватит и на аренду комнаты, и на простейшие обзаведения для жизни и работы. Но, разумеется, вида, что до крайности изумлена щедростью королевской подачки, я не показала. По-прежнему сидела, держа спину очень ровно, словно аршин проглотила.

Чиновник взял бланк и попросил написать расписку в получение средств, что я и сделала. Так и не дождавшись от меня слов благодарности, чиновник перешёл к делу.

— Ваша матушка обвиняется в тяжком преступлении, — произнес он, пристально изучая мое лицо.

«Обвинять вы горазды!»

В душе вскипел гнев, но я старалась сохранять внешнюю невозмутимость.

— Насколько я знаю, в основе любого преступления лежит мотив. — Откуда только смелость взялась? Я старалась говорить спокойно, глядя прямо в глаза ди'Виша. Но голос срывался, и мне это не нравилось. Мне хотелось говорить спокойно и холодно, как сам дознаватель. Я видела, что он неглупый и не вредный, и мне искренне хотелось до него достучаться. — Ищите, кому выгодно, мой эйс.

В тёмных глазах мужчины мелькнули насмешливые огоньки.

— Начитались детективов, моя сьерра? — Он слегка подался вперед, сцепив пальцы в замок.

— А в жизни все не так? — Я выдержала еще один проницательный взгляд. — Мне трудно поверить, что кто-то задумает причинить вред наследнику — невинному младенцу. Но если такое случится, думаю, умный человек всё сделает так, чтобы след не вёл прямо к нему. Вы не согласны со мной?

Мужчина усмехнулся.

— Своеобразный допрос у нас с вами получается, моя дорогая. — Чиновник откинулся на спинку, кресло под его весом издало протестующий скрип. С губ сбежала улыбка, он стал серьезен, даже мрачен. — Вы все верно говорите. Но то, что ту несчастную погремушку нашли, едва ваша матушка покинула детскую, где находилась наедине с королевой и наследником, бьёт все аргументы, которые в великом множестве можно привести против столь безумного, самоубийственного поступка.

13

Я опустила голову, на миг почти ослепнув от подступивших слёз. С трудом удалось не пролить их. Достала платок и промокнула глаза.

Эйс ди’Виш извлек из недр стола коробку с бумажными салфетками и поставил так, чтобы мне было удобно их брать. Но напрасно он боялся, я не собиралась рыдать перед ним в три ручья — этим маме не поможешь.

— Стало быть, — осторожно уточнил дознаватель, — вы не верите в виновность баронессы Бронгейм?

— Нет, и никогда не поверю! — горячо воскликнула я. — Мама обожает крошку-принца и всегда восхищалась королевской четой.

— Расскажите, в каком настроении баронесса вернулась из дворца позавчера утром. Как можно подробно: что она делала? Может быть, писала кому-то?

Я уверена, что на эти вопросы уже дали ответы все наши слуги. Но мне скрывать было нечего.

— Ничего необычного мама не делала и не говорила. Она заглянула ко мне в комнату, как всегда. Пошутила, что я долго сплю. Потом удалилась к себе и не выходила до полудня — отсыпалась. Вышла ко второму завтраку, бодрая и веселая. После мы вместе плели гирлянды из снежноягодника для украшения дома. К вечеру ждали гостей, потому мама часто отвлекали то повариха, то экономка, уточняя разные мелочи. Около шести часов вечера я поднялась к себе переодеваться… — мой голос сорвался, — И нагрянули стражи.

Чиновник черкнул что-то в своих бумагах.

Я чуть подалась вперед, пододвигая к нему кошель.

— Эйс ди'Виш, не могли бы вы передать эти деньги маме? Ей они пригодятся больше...

— Эти деньги для вас, юная сьерра. Их величества считают своим долгом, чтобы несовершеннолетние не остались без крыши над головой и средств к существованию. Весьма благородно с их стороны, смею заметить.

Я благоразумно промолчала. Возразить было нечего. Но будь здесь король, я бы ответила, что мне не нужны никакие деньги. Мне нужна мама — свободная и счастливая!

Вновь пришлось прибегнуть к батистовому платочку.

— Но… как же мама в Тёмной башне без денег? Я слышала, заключённые должны платить за еду…

— Либо платить, либо работать на благо государства, — поправил ди'Виш, вновь принимаясь что-то записывать. — Но ваша мать содержится не в Тёмной башне.

Перед глазами поплыли сцены из кошмара, приснившегося сегодня ночью: мрачное подземелье, полное паразитов и грязи. Я прижала руки к груди и пролепетала испуганно:

— А г-где же?

— На время разбирательства ей выделены апартаменты в Северной Цитадели. Это не тюрьма, а крепость. Поверьте, в деньгах баронесса не нуждается. С ней обращаются в соответствии с высоким положением, которое она занимала.

Я слушала затаив дыхание. О Цитадели — неприступной крепости, форпосте Кальвара на границе с беспокойными орочьими степями — мне, разумеется, приходилось слышать. Мама рассказывала, что сам король Лерианн, будучи принцем, некоторое время прожил там в качестве узника собственной матери — королевы Лоты. Об этой страшной женщине теперь, когда справедливость восторжествовала, не принято упоминать, словно ее правления и не было вовсе. Лота подстроила гибель собственного мужа вместе с десятками его приближенных и узурпировала трон, который по праву принадлежал принцу Лерианну[1].

У меня немного отлегло от сердца: наш молодой король не настолько жесток, чтобы бросить благородную сьерру в тюрьму к преступникам.

— Позволят ли мне увидеться с ней?

— На это потребуется разрешение самого короля. Я запишу в дело, что вы хотели бы добиться свидания. Возможно, его величество решит удовлетворить вашу просьбу.

Еще несколько формальных вопросов, и вскоре, дав обещание зайти в канцелярию завтра и оставить свой новый адрес для связи, я уже выходила из кабинета дознавателя. Оказавшись на улице, несколько раз глубоко вдохнула, чтобы очистить легкие от запахов плесневелых бумаг и дешевой ваксы (последний распространяли сапоги старика, обитающего возле входа).

Было всего лишь десять утра, и до встречи с Дариной оставалось около двух часов. Я медленно направилась по широкому, пустынному в это предпраздничное утро проспекту. Вечером здесь и на соседних бульварах начнутся шумные гуляния. А сейчас редкие прохожие деловито сновали по тротуару.

Тяжелый кошель с золотом приятно оттягивал скрытый в складках юбки карман. Я шла медленно, прогуливаясь и оглядывая празднично украшенные фасады в поисках пекарни или закусочной. Теперь, когда неприятный визит был позади, у меня разыгрался зверский аппетит.

Возле лавки зеленщика на груде ящиков из-под овощей сидел мальчишка-газетчик. Забавный вихрастый паренек сбросил тяжелую сумку с торчащими из нее печатными листами прямо на тротуар. В отсутствие пешеходов он развлекал себя, совершенствуясь в игре на губной гармошке — шум от проносящихся по гладкой мостовой экипажей уже некоторое время перекрывали душераздирающие звуки его инструмента. Завидев меня, мальчик подхватил сумку и устремился ко мне.

— Специальный выпуск «Вестника Андора», прекрасная госпожа. Всего десять хилдо. На дочь преступницы-баронессы Бронгейм напала разъярённая толпа! Читайте, спаслась ли сьерра.

Я даже с шага сбилась, оторопело уставившись на мальчугана, который выстреливал в меня затверженными заголовками.

Как во сне протянула монетку в десять хилдо и получила свернутый в трубку газетный лист, остро пахнущий свежей типографской краской. Мальчик немедленно вернулся к своему музыкальному занятию, а из лавки выскочила полная женщина и принялась ругать его за то, что отпугивает своими руладами ей всех покупателей.

Я ускорила шаг и, отыскав укромное местечко, не утерпела и развернула «Вестник». Информация про мое утреннее приключение и впрямь нашлась на первой странице. К счастью, это была не статья, а всего лишь одна из заметок под рубрикой «Происшествия». Наверное, огласки следовало ожидать. Возле подъезда летала инфо-камера, а, значит, и репортер был поблизости. Вот только откуда газетчик узнал, что я убегала по крышам?

14

Встреча с Дариной была назначена ровно в полдень у живописного сквера на площади Короля Оливера Седьмого. Это любимое место свиданий у жителей Либертты. Я пришла слишком рано и, прогуливаясь по круговой аллее, отстраненно наблюдала за суетливой праздничной толпой прохожих.

Подумать только, сегодня — последняя ночь 5104 года, и я впервые встречу канун Новогодья без мамы! Бедная моя мамочка, как она там одна в холодной северной крепости?

Величественная часовая башня только начала размеренно отбивать двенадцать ударов, когда я заметила вдалеке спешащую ко мне подругу. Брюнетка катила за собой большой черный чемодан, сверкающий хромированными ручками.

Мы обнялись и обменялись приветствиями. Я с удивлением покосилась на багаж подруги. Это было произведение галантерейного искусства от фирмы «ди’Гавана» и, должно быть, обошелся Дарине в кругленькую сумму.

— Не ожидала, что ты придешь уже с вещами. Знала бы, захватила и свою сумку, — сказала я, но тут же осеклась. «Что это я? Хорошо, что не взяла вещи: как бы мне тогда карабкаться по слуховым окнам и крышам?»

Дарина невесело усмехнулась в ответ и заинтриговала меня еще сильнее:

— Я и не планировала переезжать прямо сегодня.

Показалось или ее голос звучит взволнованно? Мне ужасно захотелось узнать, что случилось, но расспрашивать было как-то неудобно.

Подруга подозвала к себе подростка, торгующего газетами, и за пятнадцать хилдо получила целую пачку дешевых бульварных листков, из тех, что публикуют объявления. Когда мальчик отошел, брюнетка вручила мне покупку, а сама поволокла чемодан к ближайшей скамейке.

Мы устроились на лавочке и зашуршали печатными листами, отыскивая колонки с объявлениями о сдаче квартир и комнат. Здесь Дарина, наконец, отдышалась, и я узнала интересовавшие меня подробности.

— Так уж вышло, — проговорила она, сердито комкая первый просмотренный лист и кидая его в мусорную урну. Ты веришь в судьбу, Лея?

Я кивнула. То, что открывает мой дар, иначе как «судьба» или «рок» не назовешь.

— Так вот, похоже, сама судьба за то, чтобы мы обе как можно скорее начали новую жизнь. — пробормотала Дарина, просматривая очередную газету. — И надеюсь, мы найдём кров уже сегодня, — иначе мне предстоит ночевать в гостинице, а лишние траты нам ни к чему.

— Но что случилось? Я думала, ты снимаешь комнату недалеко от мастерской «Леди Удача».

Дарина хмыкнула, делая вид, что внимательно проглядывает газетные столбцы.

— Снимала, но как раз вчера у нас с женихом случился грандиозный скандал. Ронер давил на меня, заставляя вложиться в покупку половины домика в окрестностях Либертты. Другой долей владеет его мать, которая меня терпеть не может. Представляешь, как я «обрадовалась»? Но теперь у меня словно гора с плеч свалилась! Все, больше никому ничего не должна. Только себе!

— Мне жаль, что тебе пришлось поссориться с женихом.

— Мне тоже, но лишь из-за потерянного на него времени!

Сколько бы Дарина ни уверяла, что её сердце не разбито, я видела печаль в ее взгляде. Обычно шумная и жизнерадостная, сейчас она была словно надломлена.

— Надеюсь, ты не пожалеешь о своём решении, милая, — вздохнула я. Поступок подруги казался поспешным и необдуманным.

— Не пожалею! Скучный бедняга Ронер, ха-ха. Я даже рада, что он, наконец, показал свое лицо!

Подруге явно не терпелось выговориться, и я предоставила ей эту возможность.

— Ронер — упрямый, как ханн, и слушает только себя! Я тысячу раз говорила, что если и куплю дом, то где-нибудь подальше от этой мегеры, его мамаши. Но он твердит одно! Так что, да — два года бесу под хвост… — Новый скомканный лист полетел в урну. — Уже давно подумывала уйти, да всё откладывала. Знаешь, я боялась перемен. Тянула лямку в салоне леди Стервы, а женишок вечно ворчал, что я засиживаюсь допоздна. В его узколобом представлении жёнушка — это что-то домашнее и покорное, вроде ручного пуффа, только не такое дорогостоящее.

Слушая ее, я вдруг почувствовала беспокойство, а затем пришел неотступный зуд в кончиках пальцев. Я знала, что это такое. Мой дар проснулся и просится в дело.

Иголка с продетой в ушко длинной ниткой всегда со мной — приколота к подкладке плаща. Я вооружилась ею, и, жестом попросив разрешение у изумленной Дарины, подхватила один из концов ее плотного шелкового шарфа.

Погладила ткань, чутко прислушиваясь к себе. А после игла залетала по шелку, золотистые стежки ложились ровными дорожками, сплетаясь в узоры. Перед глазами поплыли обрывочные картинки будущего.

Вот Дарина — только постарше, с разъехавшейся талией, — ждет мужа домой, выкраивая что-то на столе, а рядом пожилая, но совсем еще не старая женщина искоса наблюдает за ней, отпуская едкие замечания. Подруга не выглядит счастливой.

Сменилась картинка — Дарина в черном платке. Бледное лицо заплакано, а рядом краснолицый широкоплечий молодец. Оба стоят в темном храме среди сотен зажженных свечей, а перед ними… Что это такое? Я мысленно всмотрелась, так как в первый момент решила, что показалось… Но ошибки не было, это — детский гробик.

И опять новая картинка: теперь я увидела брюнетку с испуганным, изможденным от горя и лишений лицом посреди бедно обставленной комнаты, а дверь сотрясалась от ударов. Вламываются какие-то типы с официальными бумагами, описывая жалкое имущество.

Сколько горя предстоит, если Дарина выберет эту дорогу. Ни одной счастливой картины…

«Нет, не будет такого. Шей, моя иголка, перешивай будущее для Дарины Роден!»

Нить почти закончилась, но узор был готов и сложился в замысловатую райскую птичку с пышным хвостиком. В клювике была зажата веточка с тремя ягодками. Парой ударов иголки я закрепила нитку.

А потом подняла голову и встретилась с ошарашенным взглядом брюнетки.

— Это было он? Твой дар? Я слышала о нем от нескольких клиенток. — Дарина восхищенно уставилась на золотистую птичку, украсившую ее шарф. — Это невероятно красиво, Лея!

15

Тупик Честных Зельеваров, к счастью, расположен не так уж далеко от площади, на которой мы встретились. Мы протиснулись сквозь толпу гуляющих по Рыночному бульвару и вышли на оживленную Храмовую улицу. Дома здесь были солидные, первые этажи занимали рестораны, банки и сверкающие витринами магазины знаменитых фирм. Мы с завистливой грустью разглядывали шикарные фасады.

— Ого, фешенебельное местечко! — выразила общую мысль Дарина. — Вот где нужно открывать мастерскую! Только цены на аренду тут, должно быть, ого-го!

Мы прошли мимо симпатичного двухэтажного строения, его украшенный лепниной фасад был красив, но темные, давно немытые окна, похожие на пустые глазницы, резко контрастировали с изысканными особняками по соседству. Подивившись этой странности, мы прошли к перекрёстку. Вбок убегала узкая улочка с рядом довольно невзрачных доходных домов по обеим сторонам.

— Вот и тупик Честных Зельеваров!

Мы завернули за угол.

— Вон дом номер пять!

У подъезда серого семиэтажного дома висела доска со списком жильцов. Обнаружив фамилию, указанную в объявлении, мы нажали кнопку звонка и вскоре уже входили в просторную, но запущенную квартиру на первом этаже.

Комната — большая, квадратная, с двумя арочными окнами, с видом на просторный задний двор. Шустрая, бодрая пожилая гномка, госпожа Шанет, показалась приветливой и толковой.

Нам с Дариной всё здесь нравилось, пока не увидели, кто будет жить рядом с нами.

Мы обговаривали с хозяйкой бытовые мелочи в передней, когда дверь соседней комнаты с шумом открылась, выпуская красномордого типа. Вид у детины был дикий: рыжеватые волосы и растрепанные бакенбарды стояли торчком. Добавьте к этому еще и початую бутыль мутного орочьего самогона, которую он нежно прижимал к печени.

— Ба-а-а, де-е-е-вочки! Да еще и такие красавицы!

Пышущий перегаром молодец кинулся к нам с приветственными объятиями, никак не реагируя на усилия гномки угомонить его и загнать обратно в комнату. Мы с Дариной пугливо вжались в стеночку от неожиданного напора.

— Это мой племянник, он только иногда ночует здесь, — смущенно проговорила хозяйка. — Так-то он у Центрального рынка квартирует, там и работает.

Старушка с руганью пыталась оттащить от нас довольно рослого для гнома молодца, но куда там.

Дарина, мужественно прикрывая меня, отпихивала шаловливые конечности пьяницы от своей талии.

— Теперь буду кажный день тут, как штык! — радостно сообщил тетке этот милый родственничек и, заглянув к себе, гаркнул: — Эй, ребзя, первосортные красоточки подкатили!

Из недр комнаты послышались радостные возгласы и топот. Госпожа Шанет схватилась за голову.

— Девочки, я плату снижу. Пять леев в месяц!

Не дожидаясь появления новых персонажей, мы выкатились с нашим чемоданом из квартиры в подъезд, а оттуда на улицу.

— По-моему, это уж слишком! — пробормотала я, пытаясь отдышаться.

— Да уж! Ну и скотина! — выпалила разгоряченная подруга. — И хозяйка тоже хороша! Знает, что за фрукт ее племянничек, а все равно зазывает к себе жить порядочных девушек! А на двери комнаты даже щеколды нет!

Мы вышли из подъезда и остановились.

— В следующий раз первым делом поинтересуемся, что за соседи проживают в квартире.

— Обязательно, — согласилась Дарина, вытирая пот со лба. — Ладно, у нас осталась ещё пара листов объявлений. Может, что-то и выберем. Кстати, по пути сюда я приметила несколько желтых лент. Зайдем и туда.

Я кивнула. Желтые ленточки, подвешенные над дверями или к форточке, свидетельствуют о желании хозяев сдать жилье внаем, и такие знаки нам встречались не раз даже в этом тупичке.

Мы вместе взялись за ручку дарининого чемодана и поволокли его по тротуару. Ноша была не такая уж тяжелая, благодаря колесикам, но все-таки неудобная. Впрочем, мы почти не обращали на это внимания, отыскивая знаки на дверях и фасадах домов.

Ленточек в округе оказалось немало. Новенькие, трепещущие на ветру и несвежие, выцветшие от солнечных лучей и непогоды. Мы не выбирали и стучались всюду, где только замечали эти знаки. Таким образом посмотрели три комнаты в домах по соседству. В одном месте сдавался неотапливаемый чердак, две другие были просто темными каморками.

Слегка приунывшие, мы снова оказались на улице.

— Думаю, нам нужно вернуться на Рыночный бульвар, — предложила Дарина, пиная носком ботинка черный бок своего шикарного чемодана. — Там есть гостиница. Хотя бы оставим этот проклятый сундук!

Я с энтузиазмом поддержала ее. Без неудобной ноши дело у нас пойдет на лад, а кроме того, на улице быстро холодало, и я бы не отказалась от чашки горячего травяного отвара.

Над Либерттой снова замельтешили снежинки. Тротуар вскоре стал совсем белым, и за нами на безупречном пушистом полотне тянулись две тёмные цепочки следов и узкие колеи от колёсиков чемодана.

Заметив очередные ленточки, мы зашли в один из унылых подъездов, но вскоре уже снова брели по улице, устрашенные ценой, которую заломил хозяин.

— Кажется, чем ближе Храмовая улица, тем дороже дерут хозяева, — раздраженно проговорила Дарина. — Ты слышала? Он просил восемнадцать золотых за жалкую коморку!

Шум оживленной улицы был все ближе. Перед угловым четырехэтажным домом нам открылся вид на широкий внутренний двор, проезд в который был закрыт ажурной решеткой. Сбоку находилась калитка.

Высокая толстая женщина в лохматой шубе неспешно разметала только что выпавший снег.

— Тетушка, будь здорова в новом году! — Дарина подошла к самой решетке. — Не сдается ли где-нибудь поблизости недорогое жилье?

Тетка замерла и оглянулась. Ее красное лицо обрамлял шерстяной серый платок. Она осмотрела нас с ног до головы, задержав взгляд на моем дорогом плаще, и, кажется, сочла достойными ответа.

— И вам здоровьечка, добрые госпожи! — Она прислонила метлу к стене и подошла к калитке. — Да, хозяйка сдает эту… как ее… — Женщина глубоко задумалась, мучительно припоминая слово: — Оредну!

16

— Меня теткой Феломеной кличут, — представилась привратница и распахнула перед нами скрипучую калитку. — Сюда, барышни!

Я еще раз с сомнением оглядела добротный фасад дома в четыре этажа. Надежды на то, что цена нам подойдет, почти не было. С другой стороны, почему бы не зайти? Хоть погреемся! Поймала озорной взгляд подруги: кажется, Дарина согласна со мной.

Мы ступили в пустынный, стиснутый глухими стенами соседних зданий двор-колодец. Сюда выходил задний фасад дома в форме буквы «Г». Длинная его часть — в четыре этажа — тянулась вдоль тупика Честных Зельеваров. Короткое, двухэтажное крыло всеми окнами смотрело на Храмовую улицу.

Мы поотстали от провожатой.

— Это ведь тот самый дом, что привлёк наше внимание ещё по дороге сюда? — шепнула подруга. — Домик-неряха, с немытыми окнами. Как думаешь, стекла пачкаются из-за непрерывного транспортного потока на Храмовой улице?

— А сохранные чары на что? И почему тогда в соседних они чистые и сверкающие? — возразила я. — Вот странно: неужели хозяев не штрафует Городской комитет по благоустройству? Помню, несколько лет назад, на крыше нашего особняка в сезон летних муссонов проступила ржавчина. Так нам тут же грозное предписание из магистрата доставили. Мама в тот же день подрядила работников на покраску!

Меж тем Феломена вперевалочку прошествовала мимо обоих подъездов четырехэтажного дома, и стало ясно, что она направляется к входу в двухэтажное крыло.

— Так аренда именно в этом здании? — уточнила я.

— Да. Семь комнат и полуподвал с кухней и кладовой.

Я сбилась с шага.

— Но позвольте, любезная тётушка! — запротестовала Дарина. В звонком голосе подруги явственно прозвучали панические нотки. — Нам такое помещение не по карману! Мы ищем всего одну просторную комнату для жилья.

Привратница так резко остановилась перед дверью, что мы едва не наскочили на неё. Она обернулась и ткнула толстым пальцем в меня.

— По виду, вот эта девушка из благородных сьерр, милые мои? — озабоченно вопросила она.

— Именно так, госпожа, — подтвердила я, не понимая при чем здесь аристократическое происхождение.

Морщины, залегшие было на широком лбу Феломены, тут же разгладились.

— Ну, значит, всё в порядке, и я ничего не напутала.

Тетка покопалась в объемистом кармане фартука и извлекла связку ключей и открыла тяжелую дверь. Навстречу пахнуло затхлой сыростью.

— Моя хозяйка — леди с причудами, — пояснила она, нащупывая на стене выключатель. Под потолком тускло затеплился светильник. — Она много лет пытается сдать эту часть дома, только дело еще ни разу не сладилось. Ей нужна девица благородных кровей.

Мы недоуменно переглянулись и нерешительно ступили в тесную прихожую. При этом тревожно озирались и каждую минуту были готовы сбежать, прикрывая отступление дарининым чемоданом.

— Сама-то она из этих, — продолжала тетка и покрутила пальцем у виска. В ответ на наши изумлённые взгляды пояснила: — Эльфиянка она и очень тонкого воспитания. Но вы ей должны понравиться, милая барышня. Таких тут еще не было, или тетка Феломена дожила до седых волос, а в людях не разбирается.

В груди тревожно заныло. Как же, понравлюсь! Ничего не могу сказать об уме доброй тетушки Феломены, но с новостями она, кажется, не знакома. Во всей Либертте не осталось жителя, кто слышал о нашей беде и не осудил бы мою маму.

— Даже если так, уважаемая, — нетерпеливо проговорила Дарина. — У нас нет средств на такие хоромы.

— Да ты сперва посмотри, девушка, и приценись. За спрос-то денег не берут! А хоромы и вправду знатные. Вот только беда: пустуют очень давно. Хозяйке пришлось приказать заложить ход с улицы, чтобы нас так часто не штрафовали за нечистые окна. Раньше дверь, через которую мы вошли, была чёрным ходом.

Мы с сомнением осмотрели голые крашеные стены прихожей и следом за грузной провожатой отправились в глубь дома и вышли в просторный холл.

На улице уже темнело, и два больших арочных окна почти не давали света. Привратница хлопнула в ладоши, и старомодная люстра озарила комнату неярким, желтым светом. Я скользнула взглядом по деревянной лестнице справа от нас, оценила проплешину кирпичной кладки между окнами — след заложенного когда-то парадного входа. Комната была пуста и хранила отпечаток упадка и разрухи, выцветшие обои лоскутами отваливались от стен. По потолку вились трещины, пол отчаянно нуждался в покраске и противно поскрипывал при каждом шаге.

Голос привратницы эхом отдавался в пустоте просторного помещения:

— Тут на первом этаже еще две больших комнаты.

Феломена последовательно открывала двери в эти просторные помещения — слева и справа от холла. Оставив чемодан в прихожей, мы с любопытством осматривались. Когда-то отделка была богатой, но от былой роскоши остались печальные воспоминания.

За узкой дверкой в холле пряталась лесенка в десять ступеней. Она вела вниз, в хозяйственные помещения. В полуподвале, как ни странно, все было в порядке. В довольно просторной кухне, обнаружились большая дровяная плита и действующий водопровод, а в кладовой уцелели шкафы и ледник. Эти помещения требовали лишь легкого косметического ремонта.

Последним мы обследовали второй этаж — три комнаты и широкий коридор, куда выходила лестница. Возможно, когда-то эти просторные спальни были светлыми и уютными, но только не сейчас. Люстр здесь не имелось, но даже световые шары, которые мы с Дариной призвали, оказались бессильны разогнать мрак, притаившийся по углам. Если первый этаж был пуст, второй, напротив, походил на чулан старой мебели, собранной со всего дома. Дырявые матрацы, поломанные стулья, табуретки, тумбы — чего-то здесь только не было! И ни одной целой кровати.

Феломену, кажется, весь этот беспорядок нисколько не смущал. Когда мы вернулись в холл, она спросила с предвкушением:

— Ну что? Как вам наши хоромы, девушки?

Я развела руками и заключила:

— Помещения хороши. Гораздо лучше тех, что мы надеемся снять. Но ремонт обойдется в круглую сумму. Невозможно готовиться к открытию салона и одновременно приводить дом в порядок. Не с нашими капиталами, к сожалению.

17

— Тут над всем хозяйка леди энн’Виари, — просвещала нас словоохотливая привратница. — Этот дом ей после смерти дяди достался.

Я с интересом рассматривала задний фасад ухоженного, солидного здания с широкими окнами. Попыталась представить женщину, которая управляется с таким большим хозяйством. Перед внутренним взором вставала властная, деловая особа с громким голосом и командирскими замашками. И все это никак не вязалось с титулом «леди» и эльфийской фамилией.

Привратница махнула рукой в сторону подъезда, мимо которого мы проходили.

— Вот это для квартирантов вход. Не бойтесь, публика у нас тут все больше приличная. Буянов-то мой муженек живо выставляет. Штуденты там разные снимают, есть конторщики и приказчики, которым до службы недалеко.

Тётка Феломена подвела нас к невысокому крыльцу.

— А вот это ход в апартамент хозяйки. Квартирка у нее на первом и втором этаже, а мы с моим стариком в каморке под лесенкой живем. Если что нужно, не стесняйтесь у нас спросить!

Вскоре мы оказались в богато отделанных апартаментах леди энн’Виари и поднялись на второй этаж. Оставив нас ожидать за дверью, Феломена, как опытный адъютант, отправилась в кабинет на разведку. Через минуту тетушка радостно сообщила, что нас готовы принять.

Первое, что мне бросилось в глаза, едва мы ступили на порог, был свежий номер «Вестника Андора», развёрнутый на изящном письменном столе.

«Ну вот и все. Если и был у нас крохотный шанс ухватить это чудесное помещение, сейчас он развеется как дым. Жаль, равного нам в ближайшем будущем не найти».

Расстроенная, я вначале даже не заметила хозяйки. Роскошная комната напоминала пеструю, нарядную бонбоньерку — везде рюши, ленты и вышивки. Большой старинный гобелен на стене заворожил меня. Это было по-настоящему древнее произведение искусства — краски немного поблекли даже под слоями защитной магии. Полотно помещалось в роскошной раме под стеклом, как картина. С восторгом рассматривая это произведение, я на минуту напрочь позабыла о том, зачем мы здесь.

— Вам нравится, моя сьерра?

Я вздрогнула и резко обернулась. Голос был глубокий и звучный — истинно эльфийский. Внешность леди была ему под стать: красивая блондинка с тонкими, нежными чертами. Серебряные волосы уложены в изящный узел на затылке. Из огромных бледно-зеленых глаз на меня, словно вечность уставилась. Спадающий свободными складками дагарт лилового цвета лишь подчеркивал хрупкость фигуры леди.

Я попятилась от гобелена. Стало немного стыдно за свой невольный восторг, настоящая сьерра ни при каких обстоятельствах не должна забывать о достоинстве. Если леди энн'Виари окажется строгой поборницей этикета, мое поведение примут за грубость.

Однако безупречно юное лицо эльфийки осталось невозмутимым. Это немного ободрило меня, да и обуздать собственное любопытство оказалось не просто.

— Звездной ночи, моя леди! — Я низко склонила голову, словно перед королевой. — Простите, но неужели это настоящий доманский гобелен? Я слышала, это искусство было утрачено в начале нашей эры!

Леди позволила себе легкую улыбку.

— Нечасто я встречала молодых особ, способных оценить древнее искусство. Да, это доманская вышивка. Эта прекрасная работа передаётся в нашем роду от матери к дочери уже более пятидесяти веков, — поведала леди энн’Виари, любовно скользя взглядом по удивительно живым сюжетам. На одном полотне уместились прекрасные девы, сражающиеся с драконами эльфийские воины, пылающие города и великолепные, полные зелени, дворцы. Детали можно было бы рассматривать часами и находить все новые.

— Садитесь, мои дорогие, поговорим.

Мы с Дариной устроились на нешироком диванчике напротив хозяйки.

— Служанка доложила, что вы интересуетесь арендой крыла, выходящего на Храмовую улицу, не так ли?

— Да, моя леди, мы собираемся открыть салон одежды для дам. Моя подруга, Дарина Роден, — талантливая портниха и модельер.

Леди бросила долгий взгляд на брюнетку, щеки которой вспыхнули от моей похвалы.

— Вы где-то уже работали, милочка?

— Да, моя леди, — с достоинством отвечала Дарина. — Я семь лет служила старшей портнихой в салоне «Леди Удача».

Думаю, даже если леди энн’Виари предпочитает эльфийские одеяния и пренебрегает посещением мастерских модной одежды в столице Кальвара, она не могла не слышать о прежнем месте работы моей подруги. Стоит открыть любую газету — тот же «Вестник Андора», как в глаза бросится яркое рекламное объявление с логотипом этой фирмы.

Леди энн’Виари перевела вопросительный взгляд на меня, словно просвечивая своими светлыми, пугающе мудрыми глазищами. Я слегка поклонилась.

— Я вышивальщица, моя леди. Не могу похвастаться опытом работы в известном салоне…

— Я в курсе ваших обстоятельств, моё дитя. Все читают газеты.

Эльфийка тяжело вздохнула, и мы с Дариной тоже. Повисла долгая пауза, в течение которой я была уверена, что сейчас мы услышим вежливый, но решительный отказ.

Леди пошевелилась, усаживаясь поглубже в кресло, и, наконец, заговорила.

— Вот что я предлагаю вам, мои девушки. Это крыло, как вы понимаете, серьезно тяготит меня в финансовом отношении. Никто не захочет арендовать его по рыночной цене. Потому сдам его вам, как могу дёшево. Я плачу налог за него в двести сорок золотых в год — это двадцать леев в месяц. Эту сумму я хочу получать без задержек первого числа каждого месяца. Устроит ли вас такие условия?

Мы потрясённо молчали.

Конечно, двадцать леев в месяц при наших обстоятельствах это дороговато. Но место такое бойкое и престижное, а в просторном помещении, можно устроить всё по своему вкусу! Развернуться на полную катушку, как говорит Дарина. К тому же, попытайся мы найти что-то подобное за такую цену, нам просто рассмеются в лицо.

Я скосила глаза на подругу, та едва заметно кивнула.

— Нас это устроит, моя леди.

— Вот и славно.

Мне показалось, или эльфийка и в самом деле вздохнула с облегчением?

18

Эльфийка немного смущённо усмехнулась и сложила холёные руки на груди, уютно откинувшись в кресле.

— Это странная история. Но не буду от вас ничего скрывать. Вы уже видели грязные, мутные окна фасада со стороны улицы, не так ли? С этим ничего нельзя поделать, разве что заложить проемы кирпичами, как уже заложен парадный вход. Из-за Малого крыла у всего дома неважная репутация, потому мне приходится сдавать комнаты в остальных помещениях с большой скидкой, и это довольно-таки разорительно.

Леди умолкла, её грустный взгляд скользнул к увитому растениями окну, за которым вступала в свои права последняя ночь года.

— Но откуда взялась магическая паутина на окнах? — спросила я, нетерпеливо подаваясь вперед.

Хозяйка живо обернулась ко мне. Подалась вперед и изумленно выгнула бровь.

— Вы видите паутину, дитя мое?

Я кивнула.

— А я только темную муть различаю, — призналась леди, нервно теребя тонкий шелк своего дагарта. — Словно туман застилает глаза. Маги, которых приглашали сюда после смерти моего дяди, видели то же, что и я. К кому я только не обращалась… Все ощущали магическое воздействие, но никто не понимал, в чем его зловредный источник. Но вот лет пятнадцать тому назад Феломена привела ко мне заезжего мага из Джита. Приметив с улицы наши окна, он захотел побывать внутри. Заклятие он не снял — ему это было не по силам. Но он впал в подобие транса и поведал, что паутину снимет невинная молоденькая девушка благородного происхождения.

Я жадно слушала леди, но, услышав про предсказателя, преисполнилась скепсиса. Наверное, какой-нибудь ярмарочный гадатель, из тех, кто не прочь поживиться за счет легковерных простаков. Кажется, и Дарина была согласна со мной: она тихонько хмыкнула.

— Вот с тех пор я и жду такую девушку. И, кажется, дождалась, потому-то и отдаю роскошные апартаменты почти даром.

Я сжала руки на коленях так, что полукружья ногтей впились в ладони.

— Хочу вас сразу предупредить, моя леди: я вовсе не маг. И, хотя и прослушала положенный курс наук в пансионе для благородных девиц, как очистить окна, я не представляю. Но предположим, что мне это все-таки удалось. Что будет тогда? Вы поднимете цену за аренду? Я бы хотела обговорить этот момент заранее и учесть в договоре, чтобы знать, к чему готовиться.

Леди энн’Виари долго и выразительно молчала. Мне начало казаться, что она не ответит. Возможно, мой вопрос показался дерзким? Но я обязана была спросить — и ради себя, и ради Дарины. Что, если мы сделаем всю грязную работу, а потом нас вышвырнут за ненадобностью?

Я горько вздохнула про себя: прежней Лее мысль, что ее могут обмануть, не пришла бы в голову. К сожалению, горький опыт заставляет стать подозрительной.

— Если вы совершите чудо, дорогая, я не повышу вам аренду, по крайней мере, пока ваше дело не начнет процветать. Это было бы несправедливо по человеческим понятиям, не так ли? — медленно произнесла эльфийка. Ее глаза вдруг озорно сверкнули. — Я слишком долго живу среди людей и, кажется, во многом стала походить на вас. Раз уж у нас вышел откровенный разговор, скажу, что в случае вашего успеха, помещения основного крыла значительно поднимутся в цене. В этом и будет моя выгода. Почти всё, что я сейчас получаю от аренды, уходит в казну, а также подрядчикам и работникам, которые обслуживают этот дом. Тех крох, что остаются, мне самой вполне хватает, но я хочу помогать племяннику, который учится в Зангрии.

Что тут сказать, звучит вполне справедливо. Мы поспешили подтвердить свое согласие стать арендаторами малого крыла дома, расположенного по адресу: Храмовая улица, 54.

Напоследок леди энн’Виари вызвала тетушку Феломену и велела выдать нам ключи, а также помочь устроиться.

Мы вышли из квартиры домовладелицы вместе с привратницей. Мороз усиливался. Свежевыпавший снежок похрустывал под ногами. Во дворе было почти светло, благодаря свету из окон.

Я задрала голову. Дыхание легким парком вырывалось изо рта. Светлые звезды сверкали с черного, очерченного крышами домов, четырехугольника неба. Душу переполняло предвкушение чего-то волшебного, словно я оказалась на пороге чуда.

— Что-то не припомню я такого морозца в ночь Новогодья! — ворчала Феломена, кутаясь в большой пуховый платок.

«А ведь и правда. Сегодня ночь Смены лет, а значит, та самая ночь, когда желания сбываются», — от этой мысли даже дух захватило, совсем как в детстве.

— Идемте, мои красавицы, скорее.

— Идем-идем, — откликнулась моя подруга. — Скажи-ка, тетушка, нет ли у вас в запасе лишних кроватей или матрасов?

— Кроватей нет. Надо плотника приглашать, чтобы старые починил. Это уж завтра. А пока пару матрасов найду.

Возле входной двери каждой из нас торжественно выдали по большому ключу. После чего тетка отправилась за самым необходимым, а нам заново пришлось осматривать наше неказистое, но многообещающее приобретение.

Сейчас арендованные помещения показались нам еще более запущенными и ветхими. Мы открыли форточки, стремясь избавиться от царящих в доме застарелых запахов плесени и упадка.

Пока я бродила среди всей этой разрухи, меня накрыло безнадежностью.

«Какие же огромные средства потребуются, чтобы отделать хотя бы первый этаж!»

— Ты уверена, Дарина? Мы сможем навести здесь порядок? До завтра еще не поздно передумать.

— Я уверена, дорогая. Все будет хорошо. Отделаем холл и одну из боковых комнат. Для начала этого довольно. А затем, постепенно, руки дойдут и до остального.

Я еще раз обошла холл и заглянула в пустую комнату рядом с лестницей.

«А ведь верно. Если не распылять средства на весь дом, на ремонт двух комнат у нас средств точно хватит. За пару дней мы приведем эти помещения в порядок».

Вскоре пришла Феломена, нагруженная необходимыми нам сейчас ведрами и швабрами. В кипе принесенных сердобольной привратницей вещей также нашлись кое-какая снедь для ужина и чайник.

Втроем мы прибрались в холле, а также до блеска отдраили кухню и маленький санузел при ней. Дядюшка Варне — бравый еще отставной солдат, которого привратница величала «Стариком», — принес свернутые в трубку новые матрасы, а Феломена добавила к ним шерстяные пледы. Спальные места устроили пока что на полу, в углу кухни. Это помещение казалось самым уютным в нашем доме — окна полуподвала не были заплетены неизвестными зловредными чарами.

19

Когда серые рассветные лучи первого утра нового года прокрались в узкие окошки кухни, мы были уже на ногах и убирали в кладовую наши походные постели. Феломена принесла нам по миске горячей каши из кимуры, сдобренной вареньем из лесных ягод. Позавтракав, мы поднялись в комнаты первого этажа и ещё раз, уже при свете солнца (странное зрелище, должна сказать: лучики пробивались внутрь тонкими иголочками, словно сквозь натянутый холст) осмотрели всё то, что предстояло привести, по выражению Дарины, в божеский вид.

— У вас есть на примете маг-строитель, тетя Феломена? — спросила я.

— А как же, есть, — откликнулась привратница, с безнадёжным видом оглядывая потолок. — Только сдерёт этот крохобор с вас, девочки, три шкуры! Недавно за комнатку в два раза меньшую, чем ваша передняя, затребовал триста золотых.

Дарина присвистнула.

— Вот это аппетиты! А у него ничего нигде не треснет?

Служанка только уныло хмыкнула, но вдруг хлопнула себя по лбу.

— Постойте-ка, есть тут один паренёк — штудент. Он пока только учится на строителя. Пойду-ка я, спрошу, может, не занят. Вроде ничего такой, авось дорого не возьмет.

Служанка убежала с удивительной для ее комплекции резвостью и вскоре вернулась с долговязым, темноволосым молодым человеком лет двадцати пяти.

— Вот, мастер Лорриган, этим девушкам нужна ваша помощь. Они своё дело желают открыть, да вот видите, сколько тут работы.

Молодой человек застенчиво покосился на нас и бочком прошёл к стене. Резким движением сорвал целый лист отстающих обоев и, прикрыв глаза, обследовал осыпающуюся штукатурку. Прошёлся вдоль трещины на потолке, присел и простучал особенно трескучее место в паркете.

Мы с подругой, затаив дыхание, следили за этими манипуляциями. Как же страшно было услышать приговор мастера!

— А что за дело вы собираетесь открывать, мои госпожи? — наконец поинтересовался специалист.

— Мастерскую по пошиву нарядов для дам, мой господин, — ответила Дарина. Ее кокетливая улыбка вызвала слабый румянец на смуглые щеки студента. — Но сейчас нам требуется чистое помещение, чтобы можно было работать с тканями.

— Ясно, вам нужен недорогой ремонт, потому что в дальнейшем здесь придётся всё переделывать в соответствии с проектом декоратора.

— Именно так.

— Значит, просто покраска и побелка?

Мы энергично закивали.

— В Промышленной магической академии, где я учусь, сейчас каникулы. Я готов подобрать материалы, но вам придётся оплатить их. Не волнуйтесь, я возьму самые недорогие, но качественные. Что касается работы, управлюсь за три дня, но мне потребуется ваша помощь на подхвате.

— Мы готовы вам помогать, чем только сможем. Сколько возьмете за работу, мастер?

— За два помещения я прошу пятнадцать леев, мои госпожи.

Конечно, мы согласились. Я страшилась услышать гораздо более солидную сумму. Но видимо, мастер Лорриган принял во внимание наше бедственное положение, о котором ему дорогой твердила сердобольная Феломена.

Работа закипела немедленно. Дарину отправили с запиской от мастера к знакомому продавцу строительных товаров с перечнем всего, что потребуется для ремонта. А я вместе с Даром — так звали студента — обдирала обои в приёмной и в будущей мастерской. Работа была пыльной и грязной, но позволяла предаться размышлениям. И мысли мгновенно устремились на север, за толстые, неприступные стены Цитадели. Образ мамы, стоящей у окна и с тоской созерцающей унылые камни крепости, бередил душу. Закрадывались мысли и о предателе-Арнэ, но я гнала их. Красавец-полуэльф остался в прошлом году, в новом — я и знать его не хотела.

Наконец, всё, что осталось от когда-то дорогих, шёлковых обоев, кучками громоздилось на полу. Мы с тётушкой Феломеной запихивали эти жалкие останки в мешки для мусора и вытаскивали их во двор, на площадку для уничтожения мусора.

Вскоре Дарина вернулась от торговца с известием, что все материалы доставят уже через час.

Лорриган забрался на одолженную дядюшкой Варне стремянку и острым шпателем принялся счищать старую штукатурку с потолка. Он поднял бы настоящую пыльную бурю, если бы мастерским заклинанием не закручивал пылинки в водоворот, направляя их прямехонько в большое мусорное ведро. В наши обязанности входило вовремя опорожнять его по мере заполнения.

Понаблюдав за работой мастера, Дарина подытожила:

— Похоже, это надолго. Я тут, пожалуй, и одна справлюсь, а ты пока беги по делам. Заодно купишь в магазине всё, без чего нам не обойтись.

На скорую руку составили список, включив в него пару небольших кастрюлек, заварной чайник, тарелки и столовые приборы, а также салфетки с полотенцами.

На улице мне в лицо пахнула оттепель. Вчерашний снег обратился ручьями, что теперь текли вдоль тротуаров.

Первым делом я забежала на магпочту и отослала письмо госпоже Корн. Вложила в конверт один лей, чтобы старушка наняла посыльного и отправила мои вещи по новому адресу.

Я немного расстроилась, не обнаружив ответа на послание, которое я отсылала кузине мамы в Зангрию. Думаю, тетя уже успела получить моё письмо и наверняка с газетами давно ознакомилась. В таком случае отсутствие ответа — тоже ответ, причем весьма красноречивый. Хороша бы я была, если бы послушалась маму и свалилась на голову тетушке, которая и знать меня не желает!

Немного взбудораженная этими мыслями, я отправилась на проспект Торжества Правосудия, чтобы сообщить свой адрес в Канцелярии Главного Дознавателя. Закончив дела, посетила посудную и хозяйственную лавки, так что на обратом пути руки мои оттягивали две объемистые сумки с самым необходимым для нашего с Дариной хозяйства.

В этот послеполуденный час пешеходов на Королевской улице было немного, и я еще издали заметила хрупкую фигурку. Девочка лет пяти бросала мячик об стену, а когда тот летел назад, подпрыгивала и с хлопком ловила. Я нахмурилась и поискала глазами взрослого, который разрешил ребенку играть возле проезжей части. Но таковых не оказалось.

Визуализация — Рей дан'Лирр

Представляю нашего главного героя, Рея дан'Лирра, герцога Эстарского. Мы уже встречались с ним в романах "Госпожа Загадка" и дилогия "Игра против всех".

А сейчас пришла пора познакомиться поближе. Наш герой предстает на пике своей карьеры. Их авантюриста и возмутителя спокойствия, он стал лордом-хранителем королевства и личным другом короля.

Какую роль он сыграет в жизни Леи и ее матери?