Чарократия. Дикая мята.

Пролог.

Ах, иначе в былые года
Колдовала земля с небесами,
Дива дивные зрелись тогда,
Чуда чудные деялись сами…

Позабыв Золотую Орду,
Пестрый грохот равнины китайской,
Змей крылатый в пустынном саду
Часто прятался полночью майской.

Только девушки видеть луну
Выходили походкою статной, —
Он подхватывал быстро одну,
И взмывал, и стремился обратно.

Как сверкал, как слепил и горел
Медный панцирь под хищной луною,
Как серебряным звоном летел
Мерный клекот над Русью лесною:

«Я красавиц таких, лебедей
С белизною такою молочной,
Не встречал никогда и нигде,
Ни в заморской стране, ни в восточной.

Но еще ни одна не была
Во дворце моем пышном, в Лагоре:
Умирают в пути, и тела
Я бросаю в Каспийское Море.

Спать на дне, средь чудовищ морских,
Почему им, безумным, дороже,
Чем в могучих объятьях моих
На торжественном княжеском ложе?

И порой мне завидна судьба
Парня с белой пастушеской дудкой
На лугу, где девичья гурьба
Так довольна его прибауткой».

Эти крики заслышав, Вольга
Выходил и поглядывал хмуро,
Надевал тетиву на рога
Беловежского старого тура.[1]

[1] Николай Гумилёв. Змей. У данного опуса имеется весьма занимательная концовка, но у нас приличное, гетеросексуальное произведение! Особо любопытствующие могут ознакомиться с ней самостоятельно.

1. Дорога.

Жизнь штука переменчивая: то дарит радость, то бьёт исподтишка, а иногда и прямо в лоб! В общем, испытывает нас на прочность самыми извращёнными способами.  Вот и мой маленький мирок в одночасье разбился о суровую правду: перед очередным утренником я застукала Деда Мороза в тёмном углу с бутылочкой коньяка. Приспущенная борода и жадное бульканье  «напитка для взрослых» говорили сами за себя. С тех пор я не поцеловала ни одной лягушки, даже самой распрекрасной! Наверное, зря. Возможно, кто-нибудь из них всё-таки превратился бы в прекрасного прынца, и кривая дорожка обошла стороной...

Но дело, конечно, было не только в отсутствии заколдованных жаб, коней (или иных транспортных средств) с прилагаемыми всадниками и прочих представителей чудесной любви, что так трепетно ждёт каждая уважающая себя девушка. Я тоже хотела чего-то в этом роде, но, видимо, недостаточно ретиво, предпочитая тратить время на милое сердцу дело, нежели на эксперименты в области лобзания земноводных. Кто же знал, что невинное увлечение приведёт к более чем тернистому пути!

Любовь к старинным песням случилась внезапно и насовсем: случайная задержка в институте по делам подруги, неосознанно выбранный маршрут мимо фольклорной лаборатории, вскользь уловленная между пустой болтовней удивительной красоты песня… и всё, я пропала. Сама не знаю почему, но древнее славянское наследие безумно привлекало, хотя раньше я не отличалась особой страстью к данной теме. Возможно, всему виной наши популярные исполнители «народной» песни, у которых от истоков остались в лучшем случае слова, а в худшем кокошник со стразами. То, что я узнала, в корне отличалось от всего этого, оно поражало своей красотой, сложностью и вызывало удивительный трепет в районе желудка. Не знаю как у других, но у меня почему-то за сильные эмоции отвечает именно он. Случилось даже то, что я, которая плевалась ядом на уроках вышивки в школе, сшила себе костюм. О, эти бесконечные часы за ткацким станком, слезящиеся глаза и отваливающаяся поясница! Но чего не сделаешь ради себя любимой.  

Проигнорировав все советы досточтимого папы относительно максимально полезного использования времени (пение в число серьёзных дел не входило), я стала пропадать на репетициях и дополнительных занятиях. Чем глубже погружалась в мир древней культуры, тем меньше хотелось из него выплывать. Поэтому, получив диплом о высшем образовании, я не поехала с сокурсниками на базу отдыха с большой долей риска утопления в нетрезвом виде, а, очертя голову, рванула в Сибирь на фестиваль Солнцестояния.

На самом деле, это была та еще авантюра, ведь я ни разу не была ни в Омске, ни тем более где-то в его области, никого там не знала и не подозревала чего можно ожидать. На сайте говорилось что-то про чудесную природу и древние традиции. Как назло, все мои соратники по фольклору разбрелись кто в декрет, кто на Канары, а кому оказалось банально некогда. Закадычная подружка, которая, собственно, нашла это место и подбила наивную меня на поездку, за пару дней до часа икс подвернула ногу. Причём настолько качественно, что даже с собакой пришлось гулять её брату, благо, жил он в соседней квартире с подобным же прицепом. Псинкам сей факт только сыграл на лапу, и они отрывались, как могли, чего нельзя было сказать про нас. Страдальческое лицо Ольги служило слабым утешением: ощутимо маячила отмена зрелищ. Взвесив все «за» и «против», я пришла к выводу, что безопаснее сдать билеты и прокутить деньги на каруселях. Видимо, благополучно защитив диплом, мои мозги сказали: «Чао!» и ушли в отпуск первыми. Тело пошло за ними…

***

Папа долго и громко высказывался относительно моих умственных способностей и инстинкта самосохранения, точнее их отсутствия. Мама переживала немногословно и вместо бесполезных излияний мудро купила десяток консервов и перцовый баллончик, дав на прощанье лишь один совет: «Это твоя жизнь, она у тебя одна, просто будь осторожна!» Частично проникнувшись её беспокойством, я решила взять всю имеющуюся в моём распоряжении наличность, отодвинув покупку осенних сапог на неопределенное время. Как выяснилось, не зря, ибо добираться пришлось долго и с препятствиями.

Приключения начались, не успела я вступить под гулкую сень сводчатого потолка железнодорожного вокзала,  где жгучий брюнет предложил донести сумки до поезда. Я, было, уже возрадовалась, поскольку не была особо избалованна пристальным мужским вниманием, но тут вспомнила, что не только без макияжа, но и с гигантским прыщом на лбу. Как назло, он вскочил накануне поездки и переливался всеми оттенками красного. Надежда не сдавалась и уверяла, что он сойдет до того, как начнется фестиваль, благо, проверенная годами мазь лежала в косметичке. На всякий случай тональный крем обретался там же. Использовать его по июньской жаре казалось полным бредом, но мы, девушки, готовы и не на такие жертвы! Сомнения заскреблись, пытаясь разуверить, что жертвой именно моего неотразимого вида стал этот парень. Всё ещё надеясь на лучшее, я протянула ему одну из ручек большой сумки. Он мило улыбнулся и предложил не мелочиться и отдать вторую.

- Красавицы не должны носить тяжести, - со значением произнес парень и потянул на себя сумку.

Возможно, я бы отдала ее, пропустив откровенное преувеличение своих внешних данных, но там лежал великий труд, на который вряд ли когда-нибудь вновь найдется мужество – костюм, результат нечеловеческого терпения длиною в целый год, с несколькими видами ткачества. Дёрнув сумку обратно, я предложила взять пакет с едой. Его, конечно, тоже было жалко, но не настолько. Обаятельный незнакомец удивился и попытался настоять на более веском грузе. Я занервничала еще больше и, возмущенно эйкнув, рванула на себя багаж. Тот либо не ожидал от хрупкой девушки такой прыти, либо просто решил отойти от припадочной и отпустил ручку, вынудив крутануться вокруг своей оси. Каким образом обошлось без жертв, известно только несчастным мышцам и богу удачи. Поспешный уход несостоявшегося помощника принёс облегчение и досаду.

2. Переход.

Благоволить небеса решили не во всем: что касается финансовой части, то на ней они сделали перерыв. Заплатив полагающуюся мзду за вход, жильё и питание, я поспешила в душ. Какое это было наслаждение после суток непрерывного загрязнения! Почти тёплая вода обволакивала тело, смывая хлопья шампуня и дорожный запах. Было бы совсем неплохо, будь она выше хотя бы на пару градусов, но привередничать не хотелось. Ещё более приятным оказалось ощущение чистого костюма, ради которого я смогла устоять перед чарами Рамира. Кулон Розы совершенно не подходил к этой одежде, пришлось убрать его в сумку. Её я соткала на волне трудового энтузиазма в комплект к сарафану с длинной широкой ручкой, перекидывавшейся через плечо. Красиво, удобно и всё, что нужно, под рукой: от расчёски с телефоном до таблеток от желудка. Вооружившись фотоаппаратом, весьма похудевшим кошельком и приподнятым настроением, я отправилась исследовать.

Окунёво встретило гостей чистейшим лесным воздухом, бодрым щебетом птиц, и толпой разношёрстных людей. Это была мешанина ярких псевдоэтнических костюмов различных мировых культур. Пестрело так, будто попал в международный аэропорт Мадраса. Бородатые мужчины и лохматые женщины (а иногда и наоборот) сновали туда-сюда, шелестя рубахами и юбками. Мой вид казался чересчур опрятным и возмутительно причёсанным. А туда ли я попала, куда собиралась?

Неспешно прогуливаясь, я набрела на гончара, от изделий которого было невозможно отвести взгляд:

потрясающе красивая тёмно-коричневая посуда с аутентичным декором захватывала дух. Никаких излишних завитушек и пошлых цветочков, изделия не казались хрупкими и ненадежными, нет, это было истинно мужское, можно даже сказать брутальное искусство во всей своей красе. Истекая слюной от такого великолепия, я не сразу заметила, что присутствовали еще и музыкальные инструменты. Особенно поражал барабан! Гончар любезно продемонстрировал искусную игру на каждом из них. Я стояла, как вкопанная и обмирала от глубокого, сочного звука, абсолютной гармонии мелодии. Его мастерство ни на секунду не вызывало сомнений. Мозг отключился окончательно, и я отдала практически последние деньги за один из прекрасных инструментов. Вы не подумайте, будто я совсем уж транжира, обратный билет и средства на проезд лежали отдельно, заныканные заранее. Что свидетельствовало о хорошо развитом инстинкте небезызвестного Плюшкина! Ещё около получаса Андрей,

так звали мастера, пытался обучить меня искусству игры. Бой шёл с переменным успехом, но в итоге азы были освоены и, прижимая к сердцу окарину[1], я занялась поисками менее людного места для тренировки. Оставшиеся достопримечательности никуда до завтра не денутся, а вспыхнувшее вдохновение может вернуться нескоро. Вероятнее всего, к его повторному пришествию тот минимальный навык, что я получила от мастера, покинет оперативную память, так и не сохранившись в основной.

Хаотичное плутание вывело на берег реки Тара. Заходящее солнце вызолотило и без того жёлтую воду в густой, тягучий цвет гречишного меда: тёмного, обволакивающего язык и доставляющего изысканное удовольствие небольшой горчинкой послевкусия. Крутой песчаный спуск уходил в воду и не вызывал особого желания им воспользоваться. Присев на краю обрыва, я начала неспешное захватывающее исследование тональных возможностей моего нового сокровища, я бы даже сказала «прелести».

На следующее утро начался праздник. Приехало множество музыкантов, певцов, ремесленников и простых тунеядцев вроде меня. Со всех сторон что-то пиликало, бренчало, стучало и подвывало. Тонкий девичий голос мило интонировал страстной гитаре, барабанная партия соседней группы заводила бойким ритмом, вторя ирландскому мотиву скрипки, но всё это мало соответствовало понятию «исконные русские традиции», которые были обещаны. Что ж, подождём, что будет дальше! На одном воистину незабываемом соло с гуслями странного строя, когда дрожащий голос, помимо хромоты на все семь нот, окончательно ушёл в другую тональность, мои уши объявили срочный перерыв и предложили удалиться. 

Проходя мимо людей, яростно что-то обсуждавших, мой слух уловил весьма занимательный разговор:

- Богиня Лада завещала женщинам хранить очаг и рожать детей, а не тягаться с мужчинами в том, в чём им никогда не сравниться! – ораторствовал коренастый мужичок, потряхивая всеми своими обильно произраставшими волосами, тронутыми налётом седины.

На этой фразе я замедлила ход, ожидая ответной реакции.

- Ты бесконечно прав, учитель, - подобострастно кивало несколько женщин, - порядок превращается в хаос, когда нарушают равновесие.

Хм, с последним я, пожалуй, соглашусь, хотя, смотря какой порядок…

- Все должны знать своё место, а не идти против природы в угоду наживе и тщеславию, - продолжал разливаться бородатый соловей, - как свинья не может летать, так и бабам не дано постичь мужское!

На этом месте я поняла, что слишком практичная для подобных дискуссий, даже, несмотря на наличие трёх тараканов в голове. Иногда, правда, ощущалось присутствие четвёртого, но доказательств пока не представилось.

Отыскав Андрея, я похвасталась своими достижениями. Тот одобрительно качал головой и ухмылялся в бороду, параллельно создавая очередной шедевр на гончарном круге. Сегодня он проводил мастер-класс по керамике, лихо управляясь с тяжёлым механизмом. Из-под его умелых рук выходили изящные и в то же время крепкие заготовки. Казалось, что он почти ничего не делал, а лишь поглаживал вращающийся кусок глины, периодически смачивая его водой. А бесформенный комок сам собой изгибался и становился сосудом… Что ж, кажущаяся простота процесса быстро закончилась, когда за дело взялась я! Какой там горшок, даже тарелка вышла кривая. Если быть совсем точным, то получившееся недоразумение можно смело назвать очень упитанным блюдцем. К моему тайному злорадству, хохотавший над женской неумелостью рыжеватый парень мало чем отличился, когда сам принялся за дело. Выковыривая глину из-под ногтей, я искренне радовалась, что прихватила крем для рук – кожу начало ощутимо стягивать.

3. Прикосновение.

Тупо уставившись на догорающий костёр, я с трудом переваривала увиденное, как вдруг грянула песня: древняя, проголосная, обрядовая, без единой фальши, мощной звуковой волной пробивающая пространство до самых небес. Не осталось никаких сомнений, что я явно не в той компании, что находилась полчаса назад. Совершенно безотчётно мой голос присоединился к ней, постепенно вплетая свою партию в общую гармонию. Я слышала её впервые, но это не стало помехой: текст изобиловал повторами, впрочем, как и любое другое произведение от народа, а довольно прямолинейная мелодика позволила с ходу её подхватить, а позже подстроить небольшую вариацию. Сердце распустилось огромным цветком, в груди стало тесно. Звук шел из самого нутра, прорываясь безудержным потоком сквозь хрупкий каркас тела, смывая границы между личностью и окружающим пространством. Вместе с ним могучим валом шла энергия, уходя ввысь и опустошая меня. Казалось, что в следующий миг в глазах окончательно потемнеет, и я свалюсь без сознания. Однако, совершенно другая энергия, сила земли, травы под босыми ногами, дерзкого вольного ветра в волосах стала заполнять образовавшуюся пустоту. Она дарила неописуемое ощущение опоры и причастности к чему-то великому и вечному. И в то же время, это была бесшабашная сила, бурлившая горным водопадом, пылавшая жарким пламенем, грозившая унести меня подобно ураганному ветру.

Ночь подходила к концу, звезды начинали таять, а я всё смотрела на угасающий огонек костра и абсолютно не представляла что делать. Украдкой проверенная техника почила с миром. Эх, а ведь я с утра вставила свеженькую батарейку в фотоаппарат и телефон зарядила! Снова подошла сердобольная девушка и повторно смазала ожог. С ней был белобрысый парень, удивлённо поглядывавший на моё лицо.

- Кто ты? – спросил он. – Ты не наша.

- Она  огневинка – строго сказала девушка. Так бывает. Огонь принес её к нам.

- Ты веришь в это? – усмехнулся парень. – Это же всё бабушкины сказки.

- Моя мать ведунья. Я знаю это. Пойдем со мной, - это было сказано уже мне, - я познакомлю вас.

- Ничего не имею против. И… спасибо тебе!

- Не за что.

Она подала руку, помогая встать, и мы неспешно пошли в сторону деревни. Я ковыляла, как могла, пока еще одна девушка не поддержала меня с другой стороны.

- Да, парни тут далеки от джентльменов, - раздалось в голове.

- И тебе привет, Джо! – мысленно ответила я своему таракану-пессимисту. – Занятная переделка, как тебе?

- Не стоит расстраиваться раньше времени, Ветка, - произнес оптимист Гарри, - Всё совсем неплохо, с учетом того, что скоро нам хоть что-то объяснят.

- Не факт! – тут же вставил Джо свои пять копеек.

- Кхм, думаю, вместо того, чтобы отвлекаться на бессмысленные пока предположения, стоит под ноги смотреть: вон камень лежит. Думаю, будет небольшим удовольствием запнуться за него единственной здоровой ногой.

- Бро, ты как всегда спасаешь меня!

До деревни оказалось не так уж далеко, особенно когда дорога скрашивается новым знакомством с бойкими девчонками. Особенно приятным бонусом было то, что моя спасительница жила на ближайшей окраине. Крепкий бревенчатый пятистенок с резными украшениями и белоснежными занавесками уютно пах травами. Войдя в дом, я с довольным стоном опустилась на скамью и потянулась за «Боржоми», лежавшей в сумке. Маришка, так звали новую знакомую, удивленно уставилась на прозрачный пластик.

- Э-э, это просто бутылка с водой, - пояснила я. Получив в ответ кивок, я стала пить. Видимо, зрелище выглядело не совсем прилично в рамках местной культурной среды, и мне была принесена кружка.

- Мама скоро придет, - несколько смущённо сообщила Марина.

- Буду рада с ней познакомиться. А перекусить у тебя есть что-нибудь? – скромность скромностью, но кушать хотелось зверски.

- Да, конечно, в печи должна быть каша.

Доброта и готовность придти на помощь абсолютно незнакомой девице приятно удивляли. Даже с тем малопривлекательным субъектом альбиносного вида она вела себя приветливо. Да, бывают же люди на свете, не то, что я… Подавать милостыню попрошайкам я разучилась пару лет назад, когда посмотрела передачу – расследование об этом виде, как оказалось, очень прибыльного бизнеса. Особенно пугал утилитарный подход к детям, коим не повезло в нём поучаствовать… большинству посмертно. Вся моя благотворительность сводилась к покупке зелени и редиски у пенсионеров. Да, ещё про яблоки забыла!

В процессе жадного поедания пшёнки с молоком нас и застали. Красивая и статная женщина с удивлением обнаружила на своей кухне нежданного нахлебника. Слегка рыжеватые волосы вились у висков, переходя в такую косу, о которой можно было только мечтать.

У меня тоже были длинные волосы, отливающие золотистым под лучами солнца, но они не шли ни в какое сравнение с тем объемом, который колосился у хозяйки. Глаза цвета полыни смотрелись немного странно на загорелом лице. Тот же серебристо-зеленый передался и дочери, но выглядел более утонченно на фоне молочной кожи и белокурых прядей.

Вопросительно взглянув на дочь, она продолжила пристально рассматривать мою одежду.

- Мама, это огневинка[1], помнишь, ты мне о них рассказывала. Она пришла из большого огня, сильно обожглась.

- Как и всегда. Это часть ритуала, жертва огню.

- То есть, если бы я не пострадала, то ничего бы не произошло? – не выдержала я, хотя изначально собиралась поменьше говорить, побольше слушать, - кстати, меня зовут Светлана.

- Пелагея, можно без отчества, - лукаво усмехнулась женщина, - и да, в таких делах без контакта со стихией не обойтись. Хотя в твоем случае трудно сказать, да и выглядишь подозрительно хорошо. Ты сама дошла?

4. Новое знакомство.

В одну особо жаркую ночь очень захотелось искупаться. Даже воздух казался густым от удушливой влажности, пока мы в компании пары подружек спускались к реке.

- Надо же, Перунов день[1] давно прошел, а вода всё ещё теплая! – восторгалась конопатая Лушка, давняя приятельница Марины.

- И не говори, жатва идёт, а жара, как на Купалу[2], - добавила Машка, полненькая, но очень подвижная девушка, до сих пор удивлявшая меня, как при табуреточной комплекции можно иметь такую гибкость.

Плескаясь и ныряя, как бешеные касатки, мы наслаждались потоками воды, приносящими блаженное чувство прохлады и свежести. О купальниках, к сожалению, речи не шло, пришлось довольствоваться нижней рубахой, которая раздражающе липла к ногам, превращая процесс выхода из воды в настоящее испытание, не говоря уже про переодевание. Разводить костер совершенно не хотелось, сушить волосы тем более, так как это лишило бы единственного источника прохлады. Погорланив от души, неугомонная молодежь пошла, наконец, спать на сеновал.

- Слушай, девчонки тут про Перуна да Купалу говорили, - перед сном, как всегда, что-нибудь да всплывёт.

- Есть такие, - Марина смачно зевнула.

- То есть богов у вас много, - уточнила я.

- Куда ж без них.

- А они действительно существуют? Вы в них верите?

- Как тебе сказать, - осторожно начала сестрёнка, - трудно не верить тому, что ощущаешь каждой частичкой своей сущности. Вообще, у всякого человека свой главный бог. Мы, травники, почитаем Тару, обращаемся к ней в своих обрядах, но лично я её пока слабо чувствую. Мама говорит, что я войду в силу, когда закончу учёбу и пройду посвящение.

- Вот те раз, а я ведь крещёная, - задумчиво протянула я.

- Какая? – не поняла собеседница.

- У нас всё немного по-другому, - не было никакого желания вдаваться в подробности истории религии, тем более что она отдавала сомнительной приятности душком. – Расскажи лучше ещё про ваш пантеон.

- Боги покровительствуют магическим кланам, инициируют чародейные силы молодым, даруют мощь магистрам, а те, в свою очередь следят за миропорядком. У воздушников это Стрибог, водники почитают Дану, огненная стихия подчиняется Сварогу, а мы, травники, помимо Тары чтим Диву, Мать - Сыру Землю. Их, конечно, гораздо больше, как и специализаций, но я просто зверски хочу спать, давай завтра.

Умоляющий взгляд разбудил мою сладко спящую совесть, и я отстала. В конце концов, завтра она от меня никуда не денется!

К утру неожиданно резко похолодало и мы, стуча зубами, вернулись в избу, соизволив оторваться от подушки ближе к полудню. За ночь мои волосы успели высохнуть, приняв «восхитительно» растрепанный вид с клочками сена в качестве дизайнерского украшения. Стиснув зубы и костеря себя неприличными словами, я мужественно сражалась за приличный вид. Закончив, потянулась к Марине, пребывавшей в аналогичном состоянии, и почувствовала влагу на волосах, хотя мои давно просохли. Её же гриве, которая была значительно гуще моей, видимо, не хватило времени. Что ж, значит, легче будет прочесать!

- Маришка, соня-засоня, вставай, давай, пока никто не увидел твою кикиморскую ипостась! – начала тормошить свою сестрёнку.

Девушка вяло вздрогнула и с трудом повернула голову. Щёки горели неестественным румянцем, а грудь тяжело дышала. Прикоснувшись ко лбу, я почувствовала сильный жар.

- Ну как так-то? Проклятая вода! – я рванула к Пелагее. Та давно уже встала и жарила блины.

- Тетя, там жар у Маринки! У нее голова не высохла, а ночью подморозило. Чёрт, хоть бы не менингит!

Обеспокоенная, та осмотрела дочь и коротко бросила:

- На второй полке третья банка.

Точно, мы только вчера варили противовоспалительное снадобье, которое в спешке чуть не выпало из кривых рук.

Следующие дни были полны волнения, тревоги и бесконечной варки целебных зелий. Пелагея подшучивала, что я так изведу все её запасы, хотя мы обе знали, что общими стараниями их хватит до следующего года, даже если вся деревня поголовно сляжет. Тем не менее, чтобы хоть немного отвлечься от переживаний, я стала ходить в лес одна, благо, выучила его как свои пять пальцев. Травы уже отходили, но я упорно их собирала, не на зелья, так козе…

В один из таких походов я случайно пересеклась с Фокой.

- Что ты здесь делаешь? – решил пообщаться белобрысый.

- Грибы ищу, а ты? – признаться, я поддержала разговор исключительно из приученной вежливости. Мама с детства вдалбливала мне правила хорошего тона… вот и мучаюсь теперь!

- Силки проверяю, - гордо сообщили тонкие суховатые губы.

- Много наловил? – съехидничала я, обратив внимание на его пустую торбу.

- Я только начал, - насупился парень.

- Ага, с середины леса, - подпустила очередную шпильку в надежде на скорое завершение «приятной беседы».

- Что ж ты без «сестры»? – язвительно подчеркнул он последнее слово.

- Она болеет. Вот, груздянки захотела.

- Я тут недалеко полянку с ними видел, пошли, покажу.

Уверенный, что за ним последуют, Фока быстро зашагал вперед. Не испытывая никакого желания общаться с ним дальше, я скользнула вправо к ельнику в предвкушении одиночества и смолистого аромата хвои. Деревья росли достаточно часто, чтобы вскоре скрыть место бегства. Оглянувшись пару раз и удостоверившись, что меня не засекли, я сосредоточилась на поиске, заметив вскоре целый хоровод крепких грибочков, один вид которых вызвал обильное слюноотделение. Предвкушая сковородку тушёных в сметане боровиков, я захрустела ветками, не обращая внимания на окрестности. Коричневые шляпки не хуже лешего заставили изрядно поплутать, заманивая всё глубже в чащу, пока взгляд не наткнулся на лужицу голубой краски. Рассеянно переступив, я подумала: «Откуда она взялась? Слёт художников – натуралистов»? - и огляделась.

5. Осложнения.

Оторвавшись от изучения мифического существа, я вернулась домой. Грибов было мало, только те, что попались на обратной дороге – весь улов боровиков сгинул в сутолоке спасения ящера. Трава и вовсе отсутствовала. Пелагея удивленно посмотрела в мои лихорадочно блестевшие глаза и ласково прижала к груди.

- Не переживай ты так, порог уже преодолен, Мара пошла на поправку.

Я сделала вид, что та не ошиблась с диагнозом по поводу моего встрёпанного состояния, и глухо угукнула. Хорошо, что чешуйчатый обратил внимание на мою, мягко говоря, помятую одежду и полурасплетённую косу, иначе не миновать мне допроса с пристрастием. А так от всего безобразия остались лишь никак не унимавшееся сердце и шальной взгляд. Чтобы хоть как-то унять разгулявшуюся кровь, я занялась делом: залила водой тот несчастный пяток груздей и приступила к чистке. Мерное отшаркивание присохшей земли от мясистых бочков серьёзно раздражало, напряжённые пальцы переломали все шляпки!

С одной стороны, меня распирало желание выложить травнице все подробности, с другой, сомнения не позволяли открыть рта. Мало ли, какие здесь предрассудки, вон, Фока как-то странно повёл себя при виде крылатого. Да и сам Тирз с большим недоверием отнёсся к моей бескорыстности... Монотонная работа слегка утихомирила пляшущие мысли, в голове созрел план о постепенном выведывании нужной мне информации.  

В итоге возни с готовкой вышло гораздо больше, нежели предполагалось, так как несчастные обломки грибов коварно спрятались под плававшим на поверхности мусором. Да ещё и картошки со вчерашней готовки осталось совсем чуть-чуть, пришлось идти в огород и подкапывать новый куст. С трудом выдержав неравную битву с собственными нервами, я поставила, наконец, вариться злосчастную груздянку! Положенное время пролетело – я намеренно протянула около часа, дабы мой интерес не связали с чересчур длительной отлучкой, и рискнула, наконец, задать пару животрепещущих вопросов:

- Тётя, а драконы существуют? – начинать лучше издалека.

- Куда ж без них! – грустно усмехнулась ведьма.

- А какие они, что делают? Я много слышала про них, но это были детские сказки, а спросить не у кого.

- Странно, что ты об этом заговорила, их давно не видели в наших краях. Они живут далеко на западе в великих горах Урала.

- У вас тоже есть Урал? – поразилась я, хотя за сегодняшний день, куда уж больше.

- Конечно, его ещё называют Змеиным Поясом, там водится много драконов, будь они неладны! – сердитая складка прорезала лоб.

- Почему неладны, разве они плохие? – радость от собственной предусмотрительности омрачалась мыслью, что, похоже, снова придётся врать. Эх, насколько было бы проще поделиться новостями и объединить усилия! Мысль о том, чтобы выдать ящера даже не возникала.

- Это с какой стороны посмотреть, - ухмыльнулась Пелагея, - я бы не отказалась от некоторых их частей, но живьём встретить точно не хочу! Они сильны, опасны, прожорливы, а что у них в голове творится – никому не известно.

Вот блин, не думала, что всё настолько серьёзно! И что теперь, бросить его там, на произвол судьбы? Дальнейшие подробности относительно чешуйчатых оказались какими-то странно однобокими. С одной стороны, их признавали разумной расой, с другой при любом удобном случае ничего, кроме уничтожения, не предполагалось. Если, конечно, кишка не тонка. О том, чтобы пообщаться, договориться не шло и речи. Неважно о чём, о поставках сброшенной после линьки шкуры, например, и нашим польза и им прибыль. В конце концов, товарно-денежные отношения порой крепче добрососедских! Хотя, положа руку на сердце, не об этом я думала, когда смотрела ему в глаза…

Эмоции вновь разыгрались, причём настолько сильно, что меня немного понесло, хорошо, что беседа слегка сменила русло.

- А разве я не опасна: пришла непонятно откуда, как это получилось, объяснить не могу, ем за двоих, на Маринку плохо влияю, застудила чуть не до смерти? – посыпались давно волновавшие меня вопросы.

- Всё хорошо, доченька, не волнуйся, поправится твоя сестрёнка, и ешь ты за одного, это Мариша за половину ест. А про переход твой я давно всё поняла.

- Как? Когда? А мне почему не сказала?

- Потому что ты сама всё знаешь, просто не хочешь сейчас об этом думать. Твой кулон заряжен сильной магией, явно посторонней, но она мирная и светлая. Отличный оберег! Я случайно увидела, когда ты перед баней оставила его на столе, - быстро добавила она, опережая мой вопрос. - Сама ты тоже чиста. Скорее всего, тебе повезло встретить местную ведьму, которая решила помочь. Не вижу причин для беспокойства.

«Да уж, кроме той, что сейчас отсиживается в лесу», - мелькнула мрачная мысль.

- Но ты говорила, что нужна очень мощная магия, разве одного кулона достаточно?

- Нет, но тут сошлось одно к одному: особое время, сильное место, твоя внутренняя энергия, мощь огня и, конечно же, оберег бирюзы.

М-да, нарочно не придумаешь… кстати, о бирюзе, надо же вернуться к Тирзу (вот имечко-то), только как сделать это незаметно? И вообще, что там с Фокой? Его не оказалось на том месте, где он был оставлен, значит живой. Вопрос: что он помнит? И еды надо где-нибудь достать, чем там драконы питаются? И воды! Чёрт, столько дел, хорошо, что Пелагея занята каким-то срочным заказом. О, про мазь чуть не забыла! Где моя голова? Наверное, там осталась, с крылатым змием.

Умыкнув баночку с дегтярной мазью, я вышла из избы. Первоочередной задачей стояла еда. Подозреваю, что буханкой хлеба с молоком такой махине не обойтись - животная пища в немалых количествах, не меньше. И где, спросите, её взять в конце лета? Уводить единственную козу у своих гостеприимных хозяев рука не поднималась, в холодильном амбаре лежала лишь пара уток – подношение благодарных пациентов, поэтому я решила побродить по округе, авось что-нибудь да попадётся. Курица какая в лебеде заблудится… О, мешок надо прихватить!

6. Полет.

Устало плюхнув уже неполные ведра с водой, я присела на землю отдышаться, со смесью раздражения и нежности глядя на жадно пьющего дракона. Мне так осточертела эта бесконечная водоносная миссия, что если бы не природное обаяние Тирза, давно бы уже возмутилась, но стоило ему посмотреть своими удивительными бирюзовыми глазами и поблагодарить глубоким низким голосом, я оттаивала и растворялась в его обществе. Короче, он вил из меня веревки! В какие-то моменты я осознавала это и даже язвила, но всё равно понимала, что без достаточного количества жидкости восстановление значительно замедлится. С последним фактом, точнее от его последствий возникали противоречивые чувства. С одной стороны, с каждым днем возрастал риск обнаружения, что, скорее всего, имело бы печальный результат, а с другой меня тянуло к нему, как ни к кому другому. Он оказался потрясающим собеседником, мы разговаривали часами, с сожалением  прерываясь для необходимой конспирации. В одной из бесед была затронута тема происхождения суеверий.

- Говорю тебе, мы ничего плохого людям не делаем, особенно тем, кто нас не трогает! – убеждал Тирз.

- Да ты что? – скептически усмехнулась я, - а как же украденный скот, думаешь, он лишний?

- Не так уж часто это происходит. Мы много охотимся на диких животных, но когда подворачиваются человеческие стада, глупо упускать такую возможность, - спокойно возразил ящер. – Тем более волки или недосмотр, а иногда и собственная глупость гораздо чаще лишают вас вашей еды.

- Вот-вот, и так столько потерь, ещё и вы тут, - шутливо подмигнула я, - скажи ещё, что девушки сами на вас кидаются, лишь бы свить гнездо.

- Странное у тебя представление о нашем образе жизни… Почему гнездо? Почему хотя бы не пещеры, как все думают?

- А разве вы живёте не в пещерах? На грудах золота и драгоценностей, как там у Толкиена.… И девок портите, хотя в этом плане вопрос вообще мутный.

- Есть и такие, но это в основном отшельники, встречаются отщепенцы, правда, те без золота обходятся.

- Ага, ещё скажи, что вы в замках живете! – фантазировать, так по полной! – И питаетесь мхом каждое полнолуние.

- Фу, ну почему сразу мхом? – скривился он с таким видом, будто действительно пробовал. Я расхохоталась, Тирз, не выдержав, тоже.

- А что насчет девок? Вы же рептилии, а они яйцами размножаются, поди, просто жрёте, - наконец решилась задать животрепещущий вопрос. Дракон долго смотрел в глаза, заставив нервно поёжиться. Наконец, он ответил:

- Тут всё совсем не так, но это долго объяснять, да и рано ещё, - увидев мое вытянувшееся лицо, он поспешно добавил, - но ничего такого, связанного с поеданием или жертвоприношением, в отличие от чёрных магов. Ну не смотри на меня так, я не могу сейчас всё рассказать, давай позже.

- А потом, значит, сможешь? Почему не сегодня? – резко вырвалось у меня.

- Трудно будет поверить без наглядной демонстрации, а она пока невозможна, - окончательно запутал крылатый. – Обещаю, я не причиню тебе вреда, более того, не позволю никому этого сделать!

У меня перехватило дыхание от таких слов, его пронизывающий взгляд смутил и окончательно убедил, что дело тут явно нечисто. Насчет своей безопасности я перестала волноваться – уж очень он был убедителен, а касательно остального желудок странным образом реагировал, порождая чувство полной растерянности. Воображение, каким бы богатым ни было, оказалось не в состоянии всерьёз представить откладывающую яйца девушку, предварительно потоптанную огромным ящером. Сколько он там весит? Вряд ли кто-нибудь выживал от этой процедуры, так что хватит маяться дурью и придумывать себе ужасы. Может, они им для уборки нужны? Перспектива так себе, но всё же лучше, чем мои больные фантазии.

Мы много говорили о моём мире, особенно его заинтересовал технический прогресс.

- Значит, ты уже летала раньше – заинтересованно спросил Тирз.

- Это было в закрытом самолёте в удобном кресле и туалетом на борту! Тепло, безопасно и комфортно.

- По крайней мере, ты уже это испытывала и не умрёшь от ужаса, - задумчиво произнес ящер.

- Даже не думай! Рана почти затянулась, но лишняя тяжесть тебе ни к чему. Хотя, честно сказать, попробовать интересно. – Отвисшая челюсть была мне достойным ответом.

- То есть единственное, что тебя волнует, это моё здоровье? – потрясенно произнес змей.

- Ещё я бы от шлема не отказалась, у меня уши слабые, - с серьёзным выражением лица ответила я, внутри умирая от смеха над забавной мимикой чешуйчатой морды.

- Ничего, платок тоже сойдет, - начал приходить в себя Тирз. - И вообще, хватит тебе уже с этими вёдрами надрываться, я и сам могу к реке сходить.

- Разве что ночью и то опасно. У меня вообще такое чувство, что мы скользим по грани.

Вдали послышался хруст и нарастающий гомон. У дракона слух был тоньше и голова соображала быстрее:

- Так что там насчет защиты ушей? Думаю, сейчас самое время.

Я автоматически перевязала платок, обмотав концы вокруг шеи, и зябко поправила шаль.

- Надо уходить, и как можно быстрее – скомандовал Тирз и напролом полез в противоположную от шума сторону.

- Подожди, лес заканчивается справа! - мы повернули в нужную сторону.

Движение давалось с трудом, так как ящеру приходилось либо огибать узкие для него просветы между деревьев, либо, если не было выбора, продираться через частый молодняк. Я шла немного в стороне, иначе рисковала получить отпружинившей веткой. Оглянувшись назад, стало очевидно, что нас легко найдут по той просеке, что оставалась за Тирзом. Эх, быстрее бы поле!

***

Люди уже начинали сомневаться в странной затее. Чем дальше в лес, тем меньше казалось, что здесь может таиться угроза: среди родных берёз и знакомых с детства овражков.