Человек, который шел

Человек, который шел 1

Он шел вперед.
Не чувствуя
ни холода, ни зноя.
Ни голода, ни сна.
Ни зависти, ни слова.
Ни боли, ни наслаждения.

Он шел вперед.
Не смеясь, не рыдая.
Не дыша, но вдыхая.
Не боясь, не пугая.
Не крича, но молча.
Не слепо смотря.

Он шел вперед.
Ни счастья, ни горя.
Ни жены, ни детей.
Ни зла, ни добра.
Ни света, ни тьмы.

Он шел вперед.
А может, он поводырь от Бога,
и тебе это может знакомо?

Человек шел вперед. Сначала на него никто не обращал внимания. Ну идет себе человек — ну и пусть идет дальше.

Пока не появились первые непонятные казусы с ним. Он шел, не останавливался и не уставал. Когда он проходил через темный лес или крупный город, его не могли убить. Малолетний бандит бил со всей своей яростью по мужчине битой. Но он спокойно шел. Тяжело дыша, зло шипели ему вслед.

Свора диких собак устремилась к нему. Вот так удача. Он один, и не сказать, что крепкий. Псы приближались все ближе, уже пытаясь урвать свой кусок. Но не получалось: ни крови, ни рваной кожи. Псы напряглись, полаивая, мол, мы еще тебя достанем, развернулись и убежали.

Он шел вперед.

Было уже утро. Он шел по какой-то магистрали. Рядом остановилась скорая с красным крестом. Вышли плечистые добрые дядьки. Засверкали только ноги. Дверь хлопнула, и машина рванула в дорогу. Но спустя некоторое время он снова шел вперед.

Вновь визг тормозов. Дядьки не улыбались теперь. Снова хлопок — и по новой. Он шел вперед. Ему УЖЕ никто не мешал.

За ним появилась толпа. Они шли вслед не спеша, плелись и что-то держали в руках. Вверх иногда свои взгляды кидали, при этом руками махали. Репортеры начали спрашивать мужчину: кто он, что и почему? Он шел вперед молча, на щелкания аппаратов не обращая внимания. Людей становилось все больше и больше.

Начались крики: быть может, он наш судья? Толпа разделилась, неужели война? И начали бить друг друга люди, искать причину своей бедности и несчастий. Полиция, дубинки, мерцающий свет. Все разбежались по норам, грозя снова завтра начать.

Он продолжал идти. Люди в масках перед ним раступились. Видимо, белые братья уже доложили. Где-то вверху говорили много и сразу:

— Ведь так же нельзя!
— А если каждый станет ходить, как он захочет?

Они уже пробуют, кто сзади крича. Наверное, надо уже объявлять тревогу и вводить войска по всему фронту...

Он шёл вперёд. Без слов, без оружия, без колебаний. Вокруг него плотным кольцом двигались солдаты с автоматами наперевес. Позади него, чуть поодаль, шагал офицер. Каждый из них знал, что этот человек не должен дойти до границы. Приказ был краток: остановить любой ценой.

Но всё пошло не так.

Толпа хлынула внезапно — лавина человеческой плоти, отчаявшаяся и уверовавшая. Чёрная масса сомкнулась вокруг белого круга солдат, отрезав их от мира.

— Держать строй! — закричал командир.

Раздались крики, визг, грохот ног.

— Зачем вы прячете его от нас?! — Мы хотим пойти по его пути!

Кто-то толкался, кто-то плакал, кто-то высоко поднимал иконы над головой. Голоса сливались в первобытный хор, пронзительный и тревожный. Они пели. Они верили. Каждый по-своему, но вместе — слишком яростно.

Раздалась автоматная очередь и тут же оборвалась. Воздух наполнился криками, болью и паникой. Солдаты гибли, раздавленные толпой, захлёбываясь в собственной беспомощности. Офицер, не колеблясь, достал пистолет. Поднял его. Его рука не дрожала — годы службы не прошли даром.

Он приставил ствол к голове идущего.

— Тварь... Сколько пацанов погибло из-за тебя? — прошептал он.

Он выстрелил. В голову. Без шанса на спасение. Но последний патрон оставил себе. Прямо там, среди грохота и хаоса, командир покончил с собой.

Человек продолжил идти.

Позади остался труп с дымящимся пистолетом в руке. До границы оставался всего километр.

За несколько дней до этого:

— Привет, дружище! — Здравствуйте. — К вам идёт наш человек. Немного странный, но вы его пропустите. Не трогайте его. — Это что, шутка? Вы понимаете, о чём просите? — Да. — Если он хоть на миллиметр пересечёт границу — мы его застрелим!

Смех. Дикий, неуместный.

— Он его убьёт! Ха-ха-ха! Прямо из оружия! — связь оборвалась.

На границе их уже ждали. БТР, броневик, контрольно-пропускной пункт — всё было наготове. Солдаты переглядывались:

— Война? — Говорят, идёт киборг. Бессмертный. — Или зомби. Или мессия.

Из пыли и тумана появилась фигура. Обычный человек. Никаких имплантов, шлемов, оружия. Просто шёл. Прямо. За ним — толпа. Пели, плакали, шли.

У командующего дрожали пальцы.

— Готовность! — прозвучал приказ. — При пересечении границы — открыть огонь!

Машины взорвались первыми. Пули рассекли воздух. Люди падали, закрываясь руками. Паника. Кто-то пытался спастись, кто-то — добежать до него.

Броневик взмыл вверх в оранжевом пламени. Взрывная волна отбросила солдат на землю. БТР пятился назад, но не успел. Вторая мина пробила броню. Чёрный дым закрыл КПП.

Человек прошёл сквозь хаос.

Никто не заметил, как он пересёк границу.

В приграничном городке жители смотрели в небо. Там, где взрывались огни, начиналось нечто большее, чем бой. Они видели не войну. Они видели легенду, которую придумали сами.

Их Моисей шёл вперёд. Он не останавливался.
Даже самые старые архивы не сохранили точной причины начала Первой мировой войны.
Кто-то перешёл границу в неположенном месте.
Где-то схватили не того шпиона.
Или просто всё было готово — и нужна была искра.

Иван Петрович сидел на заседании Института исторических исследований. Он смотрел в окно и мечтал. Как там люди жили раньше? Какими были запахи, одежда, звуки, лица? Об эпохе до Второго Обнуления было известно немного, слишком много пробелов. Поэтому руководство решило отправить экспедицию. Историка.

— Ну съезди, — уговаривала жена. — Они ведь не отстанут, да и платят хорошо. Вон, Наташка просит на киберсапоги.