Чемодан воспоминаний

Глава 1

От автора: Книга посвещаяется моим родным, которые в своей жизни перенесли много бед, но все равно оставались сильными, добрыми людьми, которые превыше всего ценили семью.

2025 год, Российская Федерация, г. Казань

С самого утра все стояли на ушах. Казалось бы, к переезду готовились заранее, переезжают недалеко, а волнуются все, как будто в другую страну уезжают.

Маленькая принцесса, которой весь этот гвалт и шум нравились, как и куча вещей, пакетов и коробок, была счастлива. Сколько нового она уже увидела! Сколько родители прятали от нее по шкафам!

Девочка носилась по всему дому, накинув на себя мамину новогоднюю накидку и нацепив на голову корону. Она залезала то в одну коробку, то в другую. И иногда находила самые настоящие сокровища. Детские, да, но сокровища! Свои первые распашонки, мамин старый галстук, папин телефон-раскладушку…

И тут, за одной из коробок, она увидела кое-что ранее не замеченное. Старый, потрепанный, коричневый в мелкую клетку чемодан стоял, скромно спрятавшись за новым, модным синим собратом. Девочка тут же поспешила на исследование очередного найденного сокровища.

Но увы, старые железные замки не хотели поддаваться детским пальчикам и, несмотря на опасение, что ей не дадут эту занимательную игрушку, она все-таки громко закричала:

- Мама! Мама! Помоги!

- Что случилось? - тут же вбежала в комнату молодая женщина, вся растрепанная и явно уставшая.

- Открой! - девочка требовательно показала на лежавший перед ней чемодан.

- О! Старый друг! - воскликнула женщина и, подойдя ближе, погладила чемодан по пузатому боку. - Давненько я тебя не открывала.

- Мама, почему ты назвала это другом?

- Потому что этот чемодан - волшебный, - с таинственной улыбкой ответила женщина. - Не веришь? А зря. Этот чемодан перешел мне от моей мамы, а ей - от ее, моей биташки, твоей къартбиташки.

- И чем же он волшебный? - с нетерпением спросила маленькая девочка, от переизбытка эмоций подпрыгивая на месте.

- Он хранит память нашей семьи, смотри! - с этими словами женщина открыла немного заржавевшие застежки, и перед девочкой возникли фотоальбомы и какие-то папки, сложенные друг на друга. - Давай начнем вот с этого альбома, - с этими словами женщина ловко достала самый старый на вид альбом с самого низа и открыла его. На первой странице была черно-белая газетная вырезка. - Смотри, это мои къартбаба и къратбита. Они не смогли дождаться тебя, но я с радостью расскажу тебе о них. Наш къартбаба был настоящим героем для всей семьи. В далеком 1944 году он добавил себе два года, чтобы его взяли на фронт…

***

1944 год, Советский Союз, Крым, Куйбышевский район

В пыльном, пропахшем махоркой и пылью коридоре военкомата было душно. Воздух гудел от приглушенных голосов, тяжелых шагов и общего чувства неизвестности. Дилявер, прижавшись спиной к прохладной, облупившейся стене, пытался унять дрожь в коленях. В руках он мял потертую суконную кепку, каждое движение пальцев отпечатывалось на мятой ткани.

За дверью с табличкой “Кабинет №3” что-то придвинули, раздался скрип стула. Он глубоко вдохнул, впустив в лёгкие тяжёлый, настоянный на страхе и поту воздух, толкнул дверь.

Комната была небольшой, заставленной темными шкафами. За столом, заваленным стопками папок, сидела грузная женщина в строгой гимнастерке. На ее переносице покоились круглые, в стальной оправе очки. Взгляд, который она на секунду подняла на вошедшего, был не злым, но бесконечно усталым, выцветшим, как старый плакат. В таком взгляде было всё: и сотни подобных лиц за день, и гнетущая тяжесть этих лет, и личная, запрятанная глубоко, усталость.

- Фамилия, имя, отчество, возраст? - голос женщины был низким, монотонным, как заученная мантра. Она поправила очки пальцем с коротко обрезанным ногтем.

Дилявер вытянулся в струнку, стараясь казаться выше, шире в плечах.

- Закиров Дилявер Бикмуратович, восемнадцать лет, - выпалил он. Голос, к его ужасу, предательски дрогнул на последнем слове, сорвавшись на тонкую, почти мальчишескую ноту. Он сжал кепку так, что пальцы побелели.

Женщина медленно подняла взгляд поверх стекол очков. Она оценила его невысокий рост, худощавые, ещё не набравшие мужской ширины плечи, гладкие, без единой щетинки, щеки. Её взгляд был безжалостным скальпелем, снимающим тонкий слой бравады.

- Тебе точно есть восемнадцать? - спросила она. Вопрос повис в тишине комнаты, нарушаемой лишь назойливым жужжанием мухи о стекло.

Дилявер почувствовал, как горячая волна ударила ему в лицо. Сердце начало колотиться как ненормальное.

- Конечно! - выдохнул он, слишком громко, слишком поспешно, закивав головой с такой скоростью, будто пытался убедить в этом не только её, но и самого себя. - Совершеннолетний!

Она не отвечала, просто продолжала смотреть. Под этим взглядом хлипкая конструкция его уверенности начала трещать по швам. В воздухе запахло разоблачением

- Дата рождения? - наконец произнесла она, опустив глаза на чистый бланк.

Дилявер сделал над собой усилие, чтобы выговорить чётко, безапелляционно, как отбарабанил это перед треснутым зеркалом в прихожей дома.