Чепчик онемевшего ребенка

Глава 1

Ровно в четверть пятого Ференц Абель вышел из своей антикварной лавки на Бунтештрассе и вынул ключи. Было то волшебное время суток, когда бледное зимнее солнце скрывалось за горизонтом, и Вену окутывали морозные, хрустальные сумерки. Экипажи поскрипывали по снегу, и сам воздух, казалось, переливался и звенел, как россыпь серебряных бубенцов. Вокруг разливался особенный запах - запах Рождества, и даже в толпах спешивших по своим делам прохожих было нечто волшебное.
Краем глаза Ференц заметил женщину, которая неторопливо шла мимо. Она бегло взглянула на него, а потом вдруг решительно развернулась и приблизилась.
— Извините, пожалуйста. Вы господин Абель?
— Да, это я. Чем могу помочь?
— Я бы хотела поговорить с вами. Простите, что так поздно…
— Завтра я работаю, как обычно, с восьми утра, поэтому если это не срочно…
— Это не по поводу антиквариата. – Женщина прижала руки к сердцу. – Мой ребенок, мой мальчик… он уже две недели молчит…
Ференц пропустил незнакомку в лавку, прошел вслед за ней и запер дверь изнутри. Затем они уселись у стола, отделенного от общей комнаты старинной китайской ширмой.
При свете настольной лампы женщина оказалась молодой, не старше 25 лет, но на ее лбу пролегли неровные морщинки тревоги, впрочем, не лишавшие ее простоватое лицо привлекательности.
— Хотите чаю?
— Спасибо, не нужно. – Женщина помяла дешевую муфту. – Мой ребенок… он перестал говорить. Совсем перестал.
— Простите, я не совсем понимаю…
— Я его и докторам показывала, - продолжала женщина, будто не слушая его, - трем докторам показывала. Они все твердят, что мой ребенок совершенно здоров.
— А сколько ему лет? – поинтересовался Ференц скорее из вежливости.
— Скоро шесть.
— И до этого он разговаривал?
— Конечно. – Глаза женщины наполнились слезами. – Он ведь был таким жизнерадостным ребеночком, таким болтливым. Любил всюду залезть, и около меня все крутился. Рассказывал все на свете, а теперь…
— Очень сожалею, - сказал Ференц мягко. – Однако не понимаю, как именно я могу вам помочь.
Женщина порылась в сумочке и достала кружевной детский чепчик.
— Я вот принесла… Мне сказали, вам нужна личная вещь.
Женщина не сводила с него умоляющих глаз, и Ференц, поколебавшись лишь мгновение, взял чепчик в руки. В его сознании тут же отпечаталась такая яркая картина, что он невольно вздрогнул.
— Что с ним?.. – всполошилась незнакомка. – Что с моим мальчиком?..
— Пока не могу точно сказать. – От нее исходило давящее отчаяние, и Ференц старался говорить как можно спокойнее. – Я бы хотел оставить эту вещь на пару дней. Мне нужно поработать с ней в одиночестве.
— Да, конечно... Пожалуйста, господин Абель… Я заплачу, сколько скажете... – Женщина стала рыться в сумочке дрожащими пальцами.
— Не нужно. Скажите, а с чего это началось? Вы помните, как ваш ребенок перестал разговаривать?
Глаза женщины расширились, а губы задрожали.
— Ах, как я могу забыть тот день?.. – Она горестно всхлипнула.
— Что произошло? – спросил Ференц, не сводя с нее участливого взгляда. Ему показалось, что ей хочется с кем-нибудь разделить свое горе, и он не ошибся: женщина сразу же заговорила, горячо и сбивчиво.
— Это было утром… Мы рано встаем, и до завтрака Паульхен гуляет со мной на улице… А в тот день я остановилась поговорить с соседкой, она мне всегда рассказывает, где что можно купить подешевле... Мы небогато живем, я подрабатываю стиркой и шитьем… - Она на мгновение прикусила губу. - В общем, пока мы говорили, Паульхен отошел от меня, и вдруг я совсем его из виду потеряла… Ну не то чтобы надолго – минуту, не больше, его не видела… Позвала его раз, другой, а он уже и бежит ко мне из-за угла… Бежит, а сам бледный такой, весь дрожит… Я сначала подумала, замерз… А выходит вот напасть какая…
По ее лицу покатились слезы, и Ференц подал ей платок.
— Спасибо… - Она прижала платок к лицу.
— А вы в тот момент больше ничего не видели? – спросил Ференц, когда женщина немного успокоилась. – Скажем, людей или экипажи.
Она покачала головой.
— Никого и ничего… Да и мы сразу же пошли домой… Я-то думала, он просто замерз и кушать хочет… А потом подумала, может, он что-то такое увидел?.. - Она впилась в него полным ужаса взглядом.
— Что именно?
— Ну, что-то, что выходит по ночам... что не успело спрятаться до наступления рассвета...
— О, я думаю, у этого происшествия есть более приземленная причина… - пробормотал Ференц про себя, но она все равно услышала и встрепенулась.
— Вы уже знаете, что случилось с моим малышом?..
— К сожалению, нет. Скажите, а с вашим мужем малыш тоже перестал разговаривать?
Женщина потупилась.
— Я вдова...
— Простите мою бестактность... Примите мои соболезнования.
Она зябко повела плечами.
— Ничего, ничего... Я уже пять лет вдовствую, попривыкла. Вам если еще что-то нужно узнать, вы спрашивайте, я вам все расскажу.
— Пожалуй, этого пока достаточно. Позвольте только узнать ваш конечно... – Она протянула ему подписанную от руки карточку. – Здесь и мое имя есть...
— Прекрасно. – Ференц пробежал взглядом карточку и отложил ее. – Да, кстати, а кто вам… порекомендовал меня?
Под его внимательным взглядом женщина заметно смутилась и опустила глаза.
— Пожалуйста, простите меня, что я так бесцеремонно… Она говорила, что вы очень помогли полиции… А я в таком отчаянии, я не знала, к кому обратиться, и…
Ференц кивнул.
— Я понимаю.
— Вы поможете мне?.. – Она вся вытянулась к нему, словно положительный ответ Ференца могло вызвать лишь величайшее напряжение ее сил.
— Я сделаю все, что смогу. – Он встал и немного поспешно проводил гостью до дверей. – Как только я что-нибудь узнаю, сразу же свяжусь с вами.
— Спасибо вам. – Женщина бросила на антиквара благодарный взгляд и, кутаясь в тонкое пальто, торопливо зашагала вниз по улице.
Когда незнакомка скрылась за углом, Ференц запер дверь и снял телефонный рожок.
— Барышня, управление криминальной полиции, пожалуйста. Пусть попросят к телефону инспектора Хорста.

Глава 2

Через час инспектор Хорст прибыл в дом Ференца. Расположившись в кресле, он наблюдал, как хозяин неторопливо наливает чай в чашечки, похожие на полураскрывшиеся кувшинки.
— Мне вот что интересно, Абель: как же вы пользуетесь вещами в повседневной жизни? Вам не мешает ваш… дар?
— Вовсе нет. – Ференц придвинул ему чашку. – Прошу… Видите ли, мои собственные вещи хранят примерно те же впечатления, что и моя память.
— Так что ничего нового вы от них не узнаете?
— Совершенно верно. – Он сел за стол, придвинул к себе вазочку и насыпал в нее горку конфет в золотистых обертках. – Это как две струны, звучащие в унисон: сам звук получается громче, но нельзя различить звучание каждой из струн по отдельности. Поэтому когда я пользуюсь своими вещами, мне в голову, конечно, приходят какие-нибудь мысли или картины, но навеяны ли они самими вещами или моими собственными воспоминаниями, отличить невозможно. Да и, пожалуй, не нужно.
— А если это не ваша вещь? Скажем, поручень в трамвае или театральный билет.
По лицу Ференца скользнула улыбка.
— Если честно, я стараюсь избегать чужих вещей.
— А если это неизбежно? – Инспектор сверлил антиквара упрямым взглядом.
— В таких случаях я не сосредотачиваюсь на них. И тогда впечатления от них просто проходят мимо, как случайные мысли.
Хорст кивнул и побарабанил пальцами по столу.
— Давайте перейдем к делу. Когда вы мне позвонили, я уж думал, не стряслось ли с вами беды.
— К счастью, нет. Скажите, не случалось ли в городе какого-нибудь убийства? — И, заметив ехидное движение полицейского, он поспешил уточнить: — Около двух недель назад. Молодая девушка, лет двадцати.
Инспектор развел руками.
— Что еще о ней известно?
Ференц задумался.
— На нее напали сзади. Ударили чем-то тяжелым. У нее длинные белокурые волосы и небольшой шрам на правом запястье.
Хорст выпрямился на стуле, и его глаза заблестели.
— Продолжайте.
Ференц чуть пожал плечами и потянулся за конфетой.
— Это пока все. Вы знаете, о ком я говорю?
— Так точно. Что у вас еще есть? Вы нашли вещь с места преступления? Ну же, Абель, выкладывайте.
Ференц стал неторопливо разворачивать обертку, будто в ее изгибах он надеялся прочесть подходящий ответ.
— Кажется, я наткнулся на свидетеля, - проговорил он наконец.
— Свидетеля? Отлично. Что он говорит?
Антиквар покачал головой.
— Это пятилетний мальчик, Хорст. Он с тех пор вообще не разговаривает. Видимо, пережил глубокий шок.
Полицейский нахмурился и постучал пальцем по чашке.
— Мне нужны его данные – имя, адрес, имена родителей.
— Вот, пожалуйста. – Ференц протянул ему карточку своей посетительницы. – Госпожа Эрлиц. Это его мать, она вдова.
Хорст взглянул на карточку.
— Эрлиц, Эрлиц… Не знаю такой. - Он сунул карточку в карман. - А что за вещь она вам принесла?
— Сейчас покажу. – Ференц встал, вынул чепчик из выдвижного ящика бюро и замер.
Полицейский только взглянул на его лицо и тут же торопливо вынул блокнот.
— Змея… - Веки Ференца задрожали. – У него в руках змея… Черная змея с блестящей головой…
Хорст зачеркал карандашом.
— Прекрасно. Доктор говорит, что орудием убийства могла быть трость с тяжелым металлическим набалдашником. А лицо нападавшего видите?
— Нет, лица не вижу... Он большой и черный, похож на медведя… Горбатый, широкий, с большими зубами…
Не выпуская чепчик из рук, он опустился на стул. Хорст покачал головой.
— Тогда понятно, почему он молчит. Малыш все видел, а от такого зрелища не каждый взрослый сразу оправится. – Он ткнул острием карандаша прямо в центр своих записей. – Я завтра навещу эту Эрлиц. Посмотрю на ребенка, доктор с ним поговорит. Хотите пойти с нами?
Ференц покачал головой.
— Я вряд ли смогу помочь. Лучше останусь дома и поработаю с чепчиком.
Хорст кивнул.
— Как хотите. Кстати, вещи убитой все еще у меня. Если угодно, можем взглянуть.
— Непременно.
— Завтра после обеда?
— Если можно.
— А ваша работа?
— Моя работа может подождать, - сказал Ференц серьезно. – Негодяй, который это сделал, должен быть пойман.