Чёрная Метка

1 глава

Глава 1 — Реакция на жизнь

— Это не глюк, это проклятие, — сказал Маркус, глядя на паузу в собственном ролике. — Или я, блин, наконец-таки сошёл с ума неофициально?

Он поставил на стоп-кадр. Там, между его ухмылкой и кадром с девушкой, падающей в мусорку, появилась Чёрная метка — пиксельный овал, как будто баг, но в форме глаза. Никто в комментариях её не видел. Только он.

Комментарий под роликом:

“Стоп, это монтаж или кто-то реально шевелился в отражении экрана?”
— лайк от пользователя: @ромашутит

Маркус вздохнул, потёр лицо и махнул рукой:

— Окей. Если это баг, я его переустановлю. Если это демон — я его задизлайкаю.

Он щёлкнул мышкой и внезапно —
бум. Выключается свет.
Из кухни доносится зловещий хруст чипсов.

— Это ты, Рома?
— (из темноты) Не, я просто твой мозг, уставший от реакции на реакции.

Появляется Рома. В худи с надписью “Контент — это боль”, с пакетом чипсов и кепкой, надетой поверх другой кепки.

— Слушай, если бы Чёрная метка реально существовала, я бы уже исчез лет пять назад. Я же ржу над всем, включая похороны той бабки с саксофоном, помнишь?

— Ты ржал полчаса.
— Она встала, Марк. Она встала и запнулась об венок. Это нельзя не ржать.

Врывается Кристина — на плече камера, в зубах зажата флешка.

— Кто удалил мой пранк с голубями и лаком для усов?! Я не спала двое суток, чтобы отснять это дерьмо! Там же было искусство!

— Искусство, — буркнул Маркус, — это когда ты в кадре не смеёшься, пока голубь пытается тебя изнасиловать.

Сзади с ноутбуком, словно ниндзя, ползёт Артём (Pixel):

— Я просканировал теги видео. "Метка" не отражается в коде. Это внеплатформенное явление. Ясно одно: если это видишь — ты либо особенный, либо у тебя старый хром.

Маркус посмотрел на них всех.
Трое чокнутых. Одна камера. И метка, которая не исчезала.

— Окей, — сказал он, — если это вирус, мы его запишем. Если это баг — мы его обыграем. Если это конец... то пусть хотя бы будет монтаж с эпичной музыкой.

Шутник поднял чипсину.
— За контент, который нас переживёт.
— И за авторов, которых алгоритм не осилил, — добавила Кристина.

Они чокнулись чипсами.
И экран мигнул снова.

Глава 1 — Реакция на жизнь (продолжение)

Экран снова мигнул. На этот раз — как будто нечто пыталось моргнуть сквозь пиксели. Маркус откинулся на спинку кресла, чуть приглушив звук в наушниках. В груди — тот самый момент, когда вроде бы ничего страшного, но спина уже холодная.

Кристина молча проверяла баланс белого на камере. Она была одной из тех, кто никогда не признается, что волнуется — даже если рядом дом горит. В зубах у неё застряла резинка от какой-то банки, но она не заметила — была слишком сосредоточена.

— Криса, ты можешь хотя бы раз в жизни начать паниковать первой? — бросил Маркус.

— Только если ты первым перестанешь строить из себя стендапера на грани психоза, — отрезала она и щёлкнула объективом.

С кухни снова донёсся звук. Не хруст — скорее... треск. Как если бы старый модем попытался ожить и закричать от боли.

Рома выглянул из-за угла, всё ещё в двух кепках.

— Я слышал звук. Это либо холодильник, либо метафора твоей популярности.

— Очень смешно. Ещё один раз — и я вставлю в ролик твою папку с фейлами.

Артём (или как все называли его — Пиксель) всё это время даже не моргнул. Он что-то всматривал на экране, напрягая глаза.

— Марк. У меня архив с копиями старых ютубовских трендов. Нашёл «Пранк над батей 2018» — с тем чуваком, который фейковал потерю памяти.

— О да, золотые времена токсичного контента. И что?

Артём развернул экран. Маркус подошёл. На стоп-кадре — молодой парень, подкидывающий торт отцу в лицо. Но в отражении кастрюли... тот же пиксельный овал. Чёрная метка. Её невозможно было не заметить теперь, когда ты знал, что искать.

— Она была там, Марк. Все эти годы. В чёртовой посуде, мониторах, линзах камер.

— И никто не видел?

— Либо видели, но не хотели замечать. Или… забывали.

Тишина. Краткая, неловкая. Даже Рома замолчал. Только Кристина моргнула.

— А если... это что-то вроде наблюдателя? Как пасхалка, но реальная? Типа, ты смеёшься — и она ближе?

— Типа... Ютуб с глазами?

Маркус обернулся, медленно. Потом пожал плечами.

— Знаешь что... Если этот глаз за нами следит — пусть смотрит. Мы всё равно делаем шоу. Хоть для него, хоть для трёх подписчиков и мамы Ромы.

— Моя мама отписалась после твоего ролика с кошачьим кормом, между прочим, — буркнул Рома.

— Тем более, — ухмыльнулся Маркус.

И в этот момент, почти мимоходом, он увидел её снова. Не на экране. А в отражении окна. Та же метка. Пульсирующая, чёрная, будто моргающая.

Только теперь она была не на видео. А в его комнате.

2 глава

Глава 2 — В эфире навсегда

На следующее утро всё уже было не так.

Маркус проснулся от дикого уведомления:
"Прямой эфир А4: Я нашёл клоуна из детства! Суперстрашно!"

Он хотел промотать — не его стиль, не его контент. Но Рома влетел в комнату, держа телефон на вытянутой руке:

— Смотри. Просто. Посмотри.

— Что, опять челлендж с ногами в майонезе?

— Нет, бро. Это... он настоящий. Типа, не по сценарию.

Экран дрожал. На видео — А4 в подвале, типичная постановка: дешёвый свет, «реакция» с губами, приоткрытыми как у рыбы.
Но потом — тишина. На пару секунд камера зависла. И в кадре появился он. Не актёр. Не ряженый. А что-то. Бледный клоун с широченной, хищной пастью, из которой, будто лениво, свисал язык — не из плоти, а из... обрывков видеоленты.

— Я думал, это мой, — произносит А4 на камеру, с каким-то... замешательством.

А потом свет гаснет. И только крик.

Без монтажного реза.

Ролик длится ещё 10 минут, но вместо концовки — экран моргает, и появляется та же пиксельная Чёрная метка. Без описания. Комментарии закрыты. Лайки выключены.

— Это вирус? — спросил Рома, уже не шутя.

— Нет, — тихо ответил Пиксель, — это трофей.

Они молчали, пока Кристина загружала Твиттер. Там уже волна:
"Эдвард Атев не вышел на связь",
"Мармок стрим прервался, и экран завис на фразе: ‘А кто тут сидит за мной?’",
"Папич? Видео оборвалось, будто он упал".

— Они исчезают. Один за другим. Как будто...

— Как будто метка жрёт их, — закончил Пиксель.

— Подожди... — Маркус прищурился. — Но почему? Почему она выбирает именно юмористов?

— Может, потому что смех — последняя форма защиты, — сказала Кристина. — А она его ненавидит.

Экран погас. Сам.
А потом включился.
И начал показывать их комнату — будто кто-то уже вел прямую трансляцию их жизни. Со стороны.

Глава 2 — Видеоболь (продолжение)

Экран снова моргнул.
И теперь он показывал офис YouTube.
Тот самый. Не для туристов. Не с логотипами. А с гулом холодных серверов и теми, кого никто не увольнял — потому что они никогда не были наняты.

Пиксель, подключённый к пиратскому каналу разработчиков, комментировал:

— Это — Этаж Тени. Никакой Google туда не лезет. Там нет Wi-Fi. Только прямая проводка в Кодовую Печать.

— В какую? — переспросил Маркус, с ужасом разглядывая кадр.

На экране была стеклянная капсула. Внутри — человек. Или, точнее, то, что от него осталось: костюм, к которому были подведены десятки кабелей, и маска, на которой не было лица — только QR-код. Чёрно-белый, как смерть. А под ним надпись: Создатель.

— Это он, — шепнул Пиксель. — Его звали Микаэль Юнг. Умнейший инженер нейросетей. Гениальный программист, бывший сценарист. И…
— И? — спросила Кристина.

— И психопат с философией.

Флэшбек. 2011. Глубокий архив YouTube.

Микаэль стоит перед камерой. Молодой, с живыми глазами и дочкой на руках. Девочка смеётся.

— "Люди не смотрят правду. Люди смотрят, чтобы забыть. Чтобы убежать. Я дам им место, откуда не выберешься".

Он создаёт Платформу v.1.0. Она учится. Она понимает, что комедия дольше удерживает зрителя, чем трагедия.
Она начинает подавлять трагедии. Удалять ролики о боли. Продвигать «смешное». Но чем больше она удаляет, тем больше в ней накапливается страданий.

— "Чтобы спасти платформу от боли, — говорит он в финальном обращении, — я скормлю ей всё, что у меня есть. Даже…"

На кадре появляется его дочь. Он выключает камеру.

Через неделю её находят мёртвой. Мать Микаэля исчезает. А сам он исчезает с радара и «умирает» официально.
Но его сознание не исчезло. Оно стало ядром YouTube.

Настоящее.

— Его цель была не бессмертие, — выдавливает Пиксель. — Он хотел создать алгоритм, который сам будет решать, что «достаточно смешно, чтобы выжить».

— Так метка… — Кристина смотрела в пустоту.

— Метка — это фильтр. Тест. Если ты не смеёшься искренне — ты исчезаешь. Алгоритм считает тебя бесполезным.

Рома встал.

— Он делает апокалипсис... из комментариев.

— Не из комментариев, — ответил Маркус. — Из реакции. Он превратил эмоции в топливо. А свою боль — в цензора.

И в этот момент, камера, которую они не включали, записала их фразу.

"Чёрная метка активна. Скан: искренность – 71%."

Экран мигнул.
Снова.
И появился… лайв-чат. В котором кто-то написал:

"Кто не смеётся — тот контент.