Черная вдова и три ее мужа. Третий муж

Глава 1. Снова столица

Черная вдова. Третий муж

Глава 1. Снова столица

Дорогие читатели! Наконец, мы добрались до третьей части истории. Саше предстоит потерять второго любимого мужа. Конечно, все будет непросто. Навязанный брак, новые отношения, но будут любовь, нежность, и страсть, и очень горячие сцены.

Саше придется расстаться и со вторым мужем, но, не печальтесь, я вам обещала фанфик, в котором никто не умрет. Правда мне пока сложно обосновать гармоничные отношения Саши со всеми тремя мужьями. Для этого мне приходится «слегка» ломать собственную психику.-) Моей героине в книге «Попаданка с квартирой» и двух мужей принять было сложно. Однако я постараюсь, чтобы и в формате МЖММ были любовь, нежность и гармония.

Продолжаем историю вместе!


Это было какое-то дежавю.

Снова малый прием у Ее Величества. Снова мужчины и дамы развлекались отдельно. Снова «фанты».

Только на этот раз, когда у ее глазастого Величества оказался дутый браслет из золотой скани с изумрудами, пару которых подарил мне Арсений после визита в Парсию, она сама заявила:

– А этот фант поет!

Никто не удивился. Думаю, все дамы именно этого и ждали.

Я теперь знала, что княгиня Горчакова и графиня Разумовская до последнего времени считались при дворе непревзойденными исполнительницами романсов. Их даже сравнивали с оперными дивами. Мой неожиданный успех их не порадовал. На том приеме, когда я первый раз пела, именно их две пары глаз сверкали неприязнью и завистью. И с этим я ничего не могла поделать: ни с тем, что я умею петь, и это стало известно, ни с тем, что эти дамы будут меня люто ненавидеть.

Я поклонилась Императрице и спросила:

– Ваше Величество, вы желаете услышать то же, что и в прошлый раз, или что-то другое?

– Княгиня, я не откажусь услышать что-то другое, но сначала ваше бесподобное «Аве Мария». Давайте, дорогая, порадуйте нас.

***

Теперь мне не требовалась помощь в сопровождении. Два с половиной года назад я удивила Арсения своим пением, а по возвращении домой для меня стало сюрпризом, что он прекрасно владеет клавишами. Я уговорила научить меня. В общем, его и уговаривать не нужно было, он с удовольствием взялся меня обучать.

Человек взрослый вряд ли когда-нибудь станет виртуозом, но обучается легче, чем ребенок, за счет уже развитых мелкой моторики и участков мозга, ответственных за это. И я не разбрасывалась. Муж помог мне подобрать мелодию для «Аве Мария», и я долго разучивала именно ее, пока не смогла играть, не глядя на клавиши.

А потом, уже после рождения нашего Павлуши, когда я рассказала о своей иномирности, Арсений поведал, что уже вошел в моду романс. Я напела ему несколько, и он сказал, что годятся только те, где нет вольностей: ни поцелуев, ни объятий, ни грешных мечтаний, только высокая романтика.

Подумав, я показала мужу романсы из кинофильма «Адмирал». Мы выбрали два из них: «Ты на свете есть», «Гори, гори, моя звезда», и третий романс «Дождик», который я помнила из фильма «Турецкий гамбит», остальное он просил петь только для него: «Пообещай мне любовь», «Я хочу, чтоб это был сон» и «Останусь» - они воспевали те самые грешные мечтания. Кроме того, там были места, не соответствующие здешней действительности, правда их можно было легко заменить другими рифмами, но мы не стали.

К своему стыду я знала только, что автор слов «Дождика» Булат Окуджава, и что романс «Гори моя звезда» в нашем мире уже существовал в XIX веке (Арсений обещал узнать, как обстоит дело здесь), но не знала ни авторов стихов, ни авторов музыки остальных романсов. Поскольку я их буду исполнять только для Арсения, не придется эти романсы выдавать за свои сочинения, что было бы для меня весьма неловко. А исполнение романса «Гори моя звезда» никого не должно удивить, если он уже есть. В общем, с Арсением освоили еще несколько мелодий, что называется про запас. И вот для этого запаса настало время.

***

С привычным трепетом я исполнила «Аве Мария». И снова дежавю: после первой каденции бесшумно открылись двери соседнего зала и появились мужчины.

В этот раз я исполняла в манере Робертино Лоретти открытым звуком без мелизмов и на итальянском (это мы тоже с Арсением проработали, чтобы не было никаких накладок). В результате мое пение приобрело еще большую глубину и мощь. Едва я закончила, Императрица первая начала аплодировать, а когда аплодисменты стихли, кивнула мне, предлагая продолжать.

И я решила спеть «Ты на свете есть». Проиграв вступление, я стала искать глазами Арсения и споткнулась о горящий взгляд стоящего рядом с ним Цесаревича. Я стряхнула ресницами внимание Его Высочества и смотрела только на мужа.

Арсений этот романс сразу принял очень близко к сердцу. Так и сказал: «Это мое. Это обо мне, моя радость!». Еще бы. Слова романса были о кратковременности любви, украденной у судьбы. Я не стала спорить, что это и мое тоже. Дважды мое, ведь был еще Митя.

…Тенью на твоём мелькнув пути,

Несколько шагов пройти.

Пройти, не поднимая глаз,

Пройти, оставив легкие следы,

Пройти хотя бы раз по краешку твоей судьбы.

_

Пусть любовь совсем короткой будет, пусть,

И горькою разлука,

Близко от тебя пройти позволь

И запомнить голос твой…

Моя проклятая здешняя эмоциональность! Заканчивала я пение, заливаясь слезами. Арсений, поклонившись Ее Величеству и дамам, прошел ко мне и, первым делом, снабдил платком, потом целовал руки и благодарил.

И снова поющая Саша

***

Арсений

Глава 2. Дуэль

Конечно, я уже привыкла к нашим визитам к Императорскому двору. Не скажу, что каждый раз с радостью принимала приглашения, ведь на это время мне приходилось расставаться с моими сыновьями: я пока категорически не желала брать их с собой в столицу.

Я даже Гашу неохотно брала с собой. Я боялась, что кто-нибудь обидит ее: нравы столицы, что меня не удивляло, оставляли желать лучшего. Кроме того, моя Гашенька уже больше года была замужней молодицей, и ей приходилось расставаться с ее любимым Алешей.

***

Гашу мы выдали замуж за три месяца до рождения Павлуши, едва ей исполнилось восемнадцать. За год до этого в ее семнадцать, я не приказала, а уговорила подождать еще год. Гаша расстроилась, даже всплакнула. Потом махнула рукой:

– Ладно, еще год так погуляем.

– Гаша, ты что? А вдруг понесешь? Давай уж тогда сейчас под венец, – испугалась я.

– Да нет, барыня, миленькая, не пугайтесь. Мы не это самое. Только обнимаемся.

– Гаша, вдруг кто узнает из дворни. Заклюют же.

– Нет же. Нам дядька Матвей и Даша помогают.

«Ага, – подумала я, – конспираторы. На мне натренировались».

– Дядя Матвей Алешу в дом хочет забрать, если вы разрешите, научит его как за господином ухаживать. Дядь Матвей пока за обоими барчуками смотрит, но барину Павлуше свой дядька нужен. Дядька Матвей считает, что Алёша годный: он грамотный, жадный до знаний, чистый душой и преданный.

– Ох, умники! Пусть забирает, но до свадьбы сторожитесь.

Я не собиралась работать полицией нравов, только, если их застукает кто-то, Гаше придется нелегко, и даже мне сложно будет ее защитить. Бабы языками колоть будут, а мужики решат, что всем можно, проходу давать не будут. Пороть что ли всех поголовно?

Так что выдав Гашу замуж, я с облегчением выдохнула.

Кроме того, к троице моих хранителей – Гаше, Матвею и Даше – присоединился Алеша. А это значит, что, оставляя дом и детей на Дашу и Алешу, я могла быть спокойна. Почему на этих? А потому. Матвей, был дядькой моих обоих сыновей, но уже обучил Алешу, и убедил Арсения и меня, что нужен мне в столице:

– Я пол жизни с Дмитрием Андреевичем в столице прожил, знаю ее как свои пять пальцев, а барыня, Ваша Светлость, по ярмаркам и лавкам хаживает, ей помощь и пригляд нужен. Да и за Гашей присмотрю, чтобы не обидели.

Мы с Арсением только переглянулись и согласились: столица – место непростое, опыт Матвея не помешает. Решили, что как мальчики подрастут, будем их брать с собой, и Алеша, по умолчанию дядька Павлуши, тоже у Матвея столичного опыта наберется. А пока так.

***

Я бы, конечно, лучше дома осталась, но и негатива по поводу столицы уже не испытывала, и даже находила маленькие радости.

Безусловно, самой главной радостью было общение с Императрицей, она по-прежнему относилась ко мне с материнской теплотой.

Второй радостью была возможность приобщиться к новинкам местной цивилизации, которые из провинции были не видны и появлялись там с большим опозданием.

И, наконец, сомнительной радостью было появление у меня приятельниц. Не скажу, что подруг, потому и сомнительной. Я была не расположена с доверием относиться к той приязни, которую вдруг начали испытывать ко мне придворные дамы. Однако это общение можно было назвать приятным, потому что я вдруг поняла, что всю свою прежнюю жизнь прожила в некотором вакууме. И разнообразие приятельских отношений оказалось мне по сердцу.

Как раз таки о большей части новинок я узнавала в салонах моих новых приятельниц, куда меня по приезду в столицу сразу же регулярно начинали приглашать. Нам с Арсением тоже пришлось сделать ответный жест в сторону столичного общества, и уже два года подряд мы устраивали весенние балы на Комоедицу.

Наши балы стали знамениты тем, что их обязательно посещала Императрица в сопровождении Его Высочества, а еще тем, что мы с Арсением вместе давали музыкальные представления. Ключевое слово «вместе». Никто не ожидал, что князь Багратион будет музицировать. То, что имперский некромант трепетно относится к своей жене, быстро перестало кого-то удивлять, а вот то, что ужасный глава Тайной канцелярии музицирует, продолжало удивлять столичную аристократию.

Я не смогла уговорить Арсения петь, хотя у него был очень приятный глубокий баритон, и уж, вне всякого сомнения, он был куда музыкально грамотнее, чем я, но теперь всегда, если присутствовал, он аккомпанировал мне на клавишах или на гитаре, шестиструнной, очень похожей на испанскую, но со сферической нижней декой, как у мандолины. Сопровождение моего пения от этого только выигрывало, что на клавишах, что второй партией на гитаре.

А еще Арсений очень близко сошелся с Цесаревичем, и от него я узнала, что закон о патентном праве – это дело рук Его Высочества, что Высочество развивает металлургию, что он же готовит проект по развитию дорог и сообщению помимо порталов. И вообще, между нами стало как-то слишком много Высочества, я уже даже начала сердиться.

Когда Арсений спросил не против ли я, чтобы он пригласил Высочество к нам в имение, я, наверное, впервые за все время нахождения в этом мире высказалась категорически против. Да. Впервые. До этого ни Мите, ни Арсению я не перечила.

– Почему нет? – Арсений не рассердился и вроде бы безмятежно поинтересовался у меня, – Боишься его юного очарования?

***
– Ваша Светлость, вы с ума сошли?

Я заметила, что он с некоторым напряжением ждет моего ответа. И мне это было непонятно. «Он что? Ревнует меня к Высочеству? Или, наоборот, хочет, чтобы мне Высочество нравился? Блин! Бред какой-то».

– Я боюсь, что Цесаревич будет излишне мною очарован в неформальной обстановке. Мне и так неловко от его внимания. Не боитесь, что у нас будут неприятности? И мне, вообще-то, хватает того, что приходится контролировать свою нездешнюю натуру в столице. Боюсь, дома я могу расслабиться и что-то упустить, придется потом оправдываться и искать объяснения моим странностям. Нет, Ваша Светлость, прошу прощения, но принимать его у себя я не буду. Если вы настаиваете, я на это время устрою себе вояж по делам или отправлюсь с детьми на воды.