Чернила на льду

Пролог

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем.

Ф. Ницше, «По ту сторону добра и зла»

Кровь — плохой ингридиент для чернил. Она слишком густая, быстро сворачивается и оставляет пятна, которые не отстираешь. Но если ты хочешь стать настоящим сказочником — ты будешь писать ей. Потому что иначе Эпос тебя не услышит.

— Достало! — в сердцах закричал Кристоф. — Хватит сказок! Я не хочу призывать Колобка, хочу Бэтмена!

Маленькая детская ручка ударила по дереву так, что чернильница на другом конце стола подпрыгнула и улетела на пол, разбившись вдребезги. Мальчик поднял взгляд на учителя, ожидая бурной реакции, но Илья Сергеевич только слегка расширил глаза. Что ему — сам таким был.

— Крис... — терпеливо начал он, — я в твоём возрасте тоже злился и не хотел писать призывающих сказок про героев фольклора. Мне хотелось... не Бэтмена, конечно, а Алису Селезнёву... — учитель мотнул головой, будто прогоняя ностальгию. — Но, увы, они слишком молоды, чтобы иметь силу в Эпосе. Ты же хочешь сильного фамильяра, а не просто красивого?

— Ну да, — мальчик потупил взгляд.

— Тогда придётся попробовать ещё раз. — Илья Сергеевич поставил на стол новую чернильницу и наполнил её из тюбика. Затем в его руках появился огромный нож с бритвенно-острым лезвием. — Давай сюда ладошку, Крис. Это совсем не больно.

Кристоф протянул учителю трясущуюся ладонь. Илья Сергеевич крепко взял его левой рукой за запястье, правая сделала одно движение сверху вниз.

— А-а-а-а!

От детского крика содрогнулись стëкла. Капли крови алым дождëм посыпались на стол и бумагу.

На этот раз учитель соврал.

***

Про возраст Илья Сергеевич тоже немного слукавил. Да, он и правда страдал тем же в десять лет. Только его нашли, когда ему исполнилось семь.

В Петербургской общине давно не было таких способных учеников, как Кристоф, но его привели достаточно поздно — к десяти годам пророческий дар мальчика почти угас. Обычно в этом возрасте молодой человек учится быть сказочником уже 2-3 года. На этом сроке как раз появляются первые недоросли, чья сила остановилась в развитии из-за их безразличия или банального малодушия.

Кристоф, напротив, очень старался, но даже так не удавалось наверстать упущенное — он слишком долго гасил одни аспекты своего дара и хаотично развивал другие.

Прогноз остальных учителей был негативным — мальчик в лучшем случае пополнит ряды вольных пророков, так и не став настоящим сказочником. Но Илья Сергеевич верил в свой педагогический талант, а статус главы общины позволял ему настоять на продолжении обучения Кристофа.

— Готово! — просиял мальчик. — Осталось только точку поставить.

Илья Сергеевич взял лист бумаги с его стола и пробежался по строкам глазами:

— «Король Артур услышал призыв о спасении и явился на зов неизвестного призывателя...», — с сомнением зачитал педагог. — «... И встретил его призыватель, рыцарь не по крови, но по призванию...», «... Тогда поклялся Король наставлять и защищать рыцаря Кристофа, и клятву свою закрепил, вручив призывателю Экскалибур.»

Цитируя ученика, Илья Сергеевич расчесал подбородок так, будто там вышла сыпь. Силы у мальчика хватит, определённо, но...

Учитель внутренне вздрогнул, когда представил, как в комнату заходит озлобленный сказочный король и начинает размахивать полуторным зачарованным мечом. Конечно, его Добрыня Никитич легко победит Артура, призванного Кристофом, однако Илья закрыл достаточно Разрывов Эпоса на своём веку, чтобы проливать кровь существ оттуда понапрасну.

— М-м-м... Нет, Крис, давай всё-же начнём с Колобка, — заключил учитель. — Если не выйдет подружиться с ним — он хотя бы не захочет тебя убить.

— Вы так говорите, будто они все хотят нас убить, — ученик сжал кулаки, и повязка на его ладони пропиталась кровью.

— Чаще всего оно так и бывает, — Илья Сергеевич развёл руками. — Хорошая призывающая сказка — только четверть дела, знаешь ведь. А ну-ка назови мне остальные составляющие успеха?

— Древность фамильяра, вера людей в фамильяра, сила призывателя, — монотонно, как по учебнику, перечислил Крис.

— Ты забыл про характер фамильяра и его совместимость с твоим. Артур готов сразить любого, кого считает врагом. — Илья Сергеевич взял со стола длинную линейку и несколько раз махнул ей, демонстрируя, как именно сказочный король зарубит горе-призывателя. Крис впечатлился и открыл рот. — Рассудок при переносе из Эпоса может помутниться — это скорее правило, чем исключение. Расположить к себе наивного Колобка будет гораздо проще.

— Но ведь дружить не обязательно! — снова возразил Кристоф. — Можно победить его, и заставить сделать, что я хочу!

— Ох, мальчик мой, — тяжело вздохнул учитель. — Во-первых, это считается пленением и тратит куда больше твоей силы. А во-вторых, неэтично по отношению к Эпосу. Я помню только одного человека, который постоянно побеждал фамильяров, не заводя с ними дружбы. Его здесь не любят.

Илья Сергеевич положил линейку на стол. Мальчик насупился, но обмакнул перо в чернильницу и взял новый лист бумаги.

«Колобок убежал из дома не просто так...»

Глава 1.

Солнечный летний денёк был для Петербурга большой редкостью.

Кристоф Хаас, ученик последнего класса школы общины сказочников, шёл через большой зелёный двор недалеко от городского центра, наблюдая весело играющих на площадке детей. Во взгляде мальчика мелькнула зависть.

— Вот кому летом хорошо! Не одарённые — и проблем никаких нет. Гуляют себе, сколько влезет... — он поудобнее взял рюкзак, продев одну руку сквозь обе лямки спереди и подхватив под дно второй. — А нам опять учиться мир спасать.

Вообще-то в четырнадцать лет Кристофу хотелось уже не на карусель, а пить колу, гулять с девочками и играть в танчики... Но всё это оставалось лишь пустыми влажными мечтами. Когда учишься в общине сказочников, времени не хватает даже на сон.

— Нам ещё далеко? — раздался звонкий голос из рюкзака. — Я хочу есть...

— Тихо! — шикнул Кристоф. — Ты ж вот только недавно ел...

— Посмотри на меня, — снова донеслось из-под ткани.

Сказочник грязно выругался и открыл молнию рюкзака. Колобок смотрел на него двумя голубыми глазами, ясными, как у младенца. За последние несколько часов его корочка побледнела.

— Кушать?

— Вот ведь ненасытная тварь, — одними губами проговорил Кристоф, выискивая глазами открытую парадную. Если говорящую булку размером с баскетбольный мяч начать кормить прямо на улице — люди могут не так понять. И это ещё не учитывая, чем его надо кормить.

Послышалось пиликанье домофона. Из ближайшей двери как раз выходила бабушка-божий-одуванчик. Кристоф вежливо поздоровался с ней и прошмыгнул в парадную. Поднявшись на пару этажей вверх, он положил рюкзак на подоконник и расстегнул молнию.

— Ура-а-а! — Колобок радостно выкатился из рюкзака. — Кушать!

— Да тихо ты, — сказочник извлёк из левого кармана рюкзака кривой нож и вытянул перед собой ладонь второй руки.

Надрез. Уже не так больно, как в первый раз, но приятным это не станет никогда. Кристоф открыл баночку с чернилами, залил кровь внутрь и протянул Колобку. Шершавый хлебный язык опустился в чернильницу и начал пропитываться тëмной красно-синей жидкостью. Глаза фамильяра заблестели, а на твердеющей корочке появился золотистый румянец.

— Сам ты тварь ненасытная, — уже совсем по-взрослому хрипло буркнул Колобок. — Только попробуй ещё на моих глазах булочку с маком сожрать.

— Но это мои любимые... — будто попытался оправдаться Кристоф. — И вообще, я тебя кормлю, а ты ещё командуешь! А ну как изгоню обратно к бабушке с дедушкой!..

— Не изгонишь, — фамильяр впитал всю чернильницу и тихо отрыгнул.

— Это почему?

— Если бы ты мог вызвать кого-то другого, мы бы ещё три года назад попрощались. Но тебя... — Колобок едва сдерживал смех, — облаял... даже Тотошка... О-хо-хо-хо...

Он захохотал и начал кататься по подоконнику. Сказочник остановил наглый кусок хлеба ладонью. Он ещё немного потрясся и снова взглянул на Кристофа:

— Кто сегодня, говоришь, против нас?

— Аня и её Серый Волк. Мой экзамен.

— У-у, волчара, значит... — Колобок сморщился. — А что умеет она сама?

— Не знаю, — Кристоф пожал плечами. — В этом ведь и смысл экзамена.

— Плохо, Крис... Всë, что я могу дать тебе — прочное и эластичное тело. Сможешь кататься, как я, и не бояться всяких ушибов-переломов. Но с Волком тебе придётся драться самому.

— Ага, щас! — вскинул руки сказочник. — Думай дальше, я не для того тебя кормил.

— Ну или... — Колобок сморщил лоб. — В принципе, я могу его увести в лес. Обману и съем. Но проблема в том, что мясо ему интереснее, чем хлеб.

— Я понятия не имею, насколько у неё умный Волк, — Крис поступил глаза. — Если такой, как был у Ивана-Царевича, то ты его не проведëшь.

— А это мы посмотрим. Есть идея! — фамильяр подпрыгнул на подоконнике. — Прямо сейчас, по пути, зайди в магазин и купи несколько кусков сырого мяса. С кровью. Полей чернилами и обклей ими меня.

— У меня вся сумка провоняет!

— А иначе, мальчик мой, Волк тебя сожрëт, — цинично заметил Колобок. — Если так боишься, возьми два пакета. Я постараюсь, чтобы не протекло. Когда бой начнётся, выкидывай меня Волку прямо в пасть, а сам нападай на Аню.

— Легко сказать, — Кристоф сжал край подоконника и забарабанил по нему пальцами. — Она та ещё амазонка...

— Тебе бить-то её не надо. Просто нож к горлу — и бой будет окончен.

— Для этого надо схватить.

— Крис... — Колобка снова начало потряхивать. — Если я одолею Волка, а ты не справишься с девчонкой, я над тобой до конца жизни ржать буду!

Сказочник дёрнулся. Над ним и так смеются одноклассники после случая с Тотошкой. Если ещё и собственный фамильяр-недомерок засмеёт — хоть вешайся.

— Ладно, другого плана всё равно нет... — пробормотал Кристоф. — Погоди, а зачем мясо именно с кровью?

— А я её выпью, — злобно усмехнулся Колобок, возвращаясь на место. — Надо набираться сил перед боем!

Юноша закатил глаза, хлопнул себя по лбу и застегнул рюкзак.

***

Ветер с Финского залива нёс солёные брызги, хлёсткие, как удары кнута. Кристоф ёжился — не столько от холода, сколько от предчувствия. Под ногами хрустел ракушечник, а впереди, на самом краю песчаной косы, уже стояла Аня Смольникова.

В этой девушке славянская красота смешалась с боевитостью тех самых женщин из русских селений. Её светлые косы были туго заплетены, чтобы не мешали в бою, а голубые глаза на фоне загорелой кожи сверкали, как остро заточенные лезвия.

Рядом с ней, низко пригнувшись к земле, рычал Серый Волк — не сказочный мультяшный зверь, а настоящий габаритный хищник с жёлтыми клыками и шерстью, сливающейся с туманной дымкой над водой.

— Опоздал, — крикнула Аня, закидывая за спину деревянный щит с выжженным знаком Велеса. — Уже хотела засчитывать себе победу.

— Давай без разговоров, — проворчал Кристоф, бросив рюкзак на камни. — Мне не улыбается метелить девочку, но ради экзамена я это сделаю.

— Это меня-то метелить? — Аня усмехнулась, сделала шаг вперёд, глаза её полыхнули яростью. — Сначала слюни вытри, неудачник!

Глава 2

Вода в заливе была ледяной, серой и абсолютно равнодушной. Как и всё в этом городе.

Кристоф сидел на берегу и сжимал в руке горсть плоских камней, вспоминая, как докатился до такой жизни.

Размах. Бросок. Камень, неуклюже перевернувшись в воздухе, плюхнулся и почти сразу пошёл ко дну.

***

Бульк. Плеск воды приятно отозвался в ушах.

Первый год в общине. Душный спортзал пах старым деревом и пóтом. Другие ученики, все на год-два младше, уже вовсю отрабатывали связки с фамильярами — кто с кикиморами, кто с домовыми. Кристофу же снова и снова приходилось выводить пером кривую линию концентрации. Рука дрожала от напряжения.

— Смотри-ка, недоросль опять черкает, — раздался сзади насмешливый голос. Дима Казаков, этакий принц их курса, потомственный сказочник из старинной семьи, опёрся о его стол. — Думаешь, если буковки красивые, так Колобок у тебя заговорит?

«Недоросль». Стандартное прозвище для таких, как он. Для тех, чей дар застыл на полпути. Кто может лишь черпнуть энергии Эпоса, но никогда не сможет стать настоящим Сказочником. Слово обжигало сильнее, чем чернила, смешанные с кровью.

— Отстань, Казаков.

— А что это у тебя? — Дима ловко выхватил из-под его пера листок. На нём среди клякс и помарок неумело проступал контур человека в остроконечном капюшоне. — О, Бэтмен! Мечтаешь? Ха-ха-ха! Он слишком молод для Эпоса, неудачник! Тебе только Колобок в пору, да и тот, гляди, сбежит!

Что-то внутри Кристофа громко щёлкнуло. Он вскочил с места и, не помня себя, со всей дури ткнул кулаком в ухмыляющееся лицо Казакова. Громко хрустнуло. Кристоф не успел понять, нос ли это Димы или его собственные кости, как на него набросились двое дружков обидчика.

В следующий момент Кристоф уже лежал на липком полу, пытаясь прикрыть голову руками, а в ушах стоял оглушительный звон и смех. Недоросль.

***

Бульк. По водной глади пошли круги.

Ему было двенадцать. Илья Сергеевич, скрепя сердце, выдал ему пропуск на самостоятельное перемещение по городу. «Только, смотри, без глупостей, Крис. И ни в коем случае не пытайся выйти на контакт с семьëй».

Он и не пытался. Только стоял в толпе у входа в обычную школу на другом конце города, втиснувшись в безликую массу родителей. И ждал.

Вот и она. Мама. Постаревшая за эти два года. Седина в волосах, больше морщин у глаз. Рядом —сестра Кристофа, Мария. Ей уже пятнадцать, она почти взрослая. Мама поправляет ей воротник блузки, гладит по волосам, что-то говорит, суёт в руку свёрток с бутербродами. Мария морщится, но целует маму в щёку перед экзаменом. На удачу, как было принято у них в семье.

У Кристофа в горле встал ком. Он наблюдал, как мама уходит, и потом ещё час брёл за ней на почтительной дистанции, словно настоящий шпион. Потом мама зашла в «Копеечку». Кристоф прильнул к витрине. Она подошла к стойке с выпечкой и взяла два пакетика его любимого печенья «Утреннее». Того самого, с которым он когда-то пил чай перед школой.

Она помнит. Слёзы выступили на глазах сами собой, предательски горячие и солёные.

Он сделал шаг к двери, рука сама потянулась к ручке... и замерла. Правила. Запрет. Его новый мир, полный крови, чернил и насмешек. Он не имел права тащить эти уютные, пахнущие кофе и печеньем моменты прошлого в своё вонючее настоящее.

Кристоф развернулся и побежал, не разбирая дороги, пока не упёрся в холодную стену чужой парадной, где его настигли рыдания.

***

Бульк. Брызги долетели до его ног, намочив края штанин.

Тринадцать лет. Невероятно, но Дима Казаков стал его другом. Вернее, так: после той драки Дима, с загипсованной рукой, явился к нему в комнату и заявил: «Драться кулаками — это по-деревенски. Надо было фамильяров вызывать. Но раз уж ты бездарь, придётся тебя хоть немного научить. А то опозоришь весь курс».

А потом совместные тренировки, парные задания, первый случайный Разрыв Эпоса прямо во дворе Дома общины… так и снюхались.

Теперь они ужинали на шикарной кухне в квартире Казаковых. Хрусталь, дорогая посуда, мама Димы, улыбающаяся и красивая, подкладывала Кристофу котлет. Он чувствовал себя гадким утёнком в этом гнёздышке благополучия.

— Так что у тебя там случилось с Морозко? — с набитым ртом спросил Дима. — Пол-этажа в снегу, все окна заледенели, а учителя в молчанку играют...

Кристоф ковырял ложкой в тарелке с борщом. Кожа всё ещё чувствовала ледяные прикосновения, а живот отзывался тупой болью после встречи с навершием посоха сказочного волшебника.

— Он хотел меня убить.

— Опять? — Дима фыркнул, чуть не поперхнувшись. — Ну ты даёшь... Это какая уже попытка?

Дима говорил о попытке вызвать фамильяра, соответствующего ступени. Но Кристоф всегда брал высоко — Иван-дурак, Князь Гвидон, богатырь Руслан и Золотой Петушок не дадут соврать. Он отвёл взгляд в тарелку, где красный борщ напоминал ему об их пролитой волшебной крови.

— Это пятая.

Дима присвистнул, а его отец, сидевший во главе стола, скептически хмыкнул, не отрываясь от газеты.

***

Бульк. Нахлынувший ветер взволновал воду, и в этой ряби Кристофу причудилось самое свежее воспоминание. Буквально три дня назад.

Он шёл по коридору к кабинету Ильи Сергеевича, чтобы получить последний инструктаж перед экзаменом. Дверь была приоткрыта, и из щели лился свет и сдержанные, но напряжённые голоса.

— ...Этот парень — бездарь, Илья. Я не понимаю, почему ты с ним так носишься. — Узнаваемый хриплый бас Симона Васильевича, временного преподавателя бестиария.

Он начал вести уроки только в последнее полугодие, когда Марина Леонидовна ушла в декрет. Среди учеников больше известен, как «Сим» — строгий, своенравный, страшный как чёрт... но практикующий сказочник с самым большим счётом убитых тварей в местах разрывов Эпоса. На следующий день он должен принимать у них экзамен по своему горячо любимому предмету.

Глава 3

Воздух в Старой Ладоге был густым и сладким от запаха хвои и древней магии.

Здесь, среди поросших мхом валунов, будто дышала сама история. Выпускной общины всегда проводили здесь, на первом полигоне, где земля до сих пор хранила шрамы от первых контролируемых разрывов Эпоса. Камни под ногами были испещрены причудливыми узорами — то ли рунами, то ли следами давних сражений.

Кристоф брёл по опушке, в стороне от шумной толпы одноклассников и учителей. В кармане его тëмного кителя беззвучно подвывал Колобок — знатно ужатый в размерах и недовольный тем, что его оставили без зрелищ. Но Илья Сергеевич был непреклонен: церемония — только для людей, фамильяров призовут позже. Юноша здорово нарушил правила, оставив его при себе, но не мог совсем бросить старого друга.

Из тени высоких сосен вышла Аня. Она была не в платье, а в новой, отглаженной форме странницы. Увидев Кристофа, девочка немного смутилась, но затем уверенно подошла.

— Ищешь, где бы спрятаться от всего этого пафоса? — спросила она, кивнув в сторону наряжающегося помоста.

— Что-то вроде того, — улыбнулся Кристоф. — Не люблю толпу.

Они пошли вдоль ручья, молчание сначала было немного напряжённым. Кристоф ловил себя на том, что краем глаза рассматривает её профиль на фоне древних камней. Она казалась здесь своей — сильной, несгибаемой, частью этой суровой северной природы.

— Слушай, Ань... — наконец начал он, подбирая слова. — Насчёт того боя... на экзамене. Я... я не хотел тебя пугать или унижать. Просто так сложилось. Прости, если что.

Аня посмотрела на него с искренним удивлением, а потом рассмеялась. Звонко, по-девичьи, что было странно и сильно контрастировало с её внешним видом.

— Да ладно тебе! Чего извиняться? — она легонько толкнула его плечом. — Было весело. Честно! Я вообще впервые так вштырилась. Волк потом три дня отходил, зараза... Но это был хороший бой!

Кристоф почувствовал, как у него на душе потеплело, и набрался смелости.

— Ну, тогда, может... нам стоит чаще так «вштыриваться»? — он попытался сделать голос беззаботным. — Раз уж нам предстоит странствовать вместе. Я имею в виду... с Верой Матвеевной. Я к ней пошёл.

Он ожидал удивления, может, даже одобрительной улыбки. Но вместо этого лицо Ани стало серьёзным, почти отстранённым.

— А я — нет, — тихо сказала она. — Я пошла к Симону Васильевичу.

«Чëрт...» — Кристоф замер. Словно ледяная вода хлынула ему за воротник.

— Ты... к Симу? Но почему? — он не смог скрыть растерянности.

— Методы Матвеевны слишком мягкие для меня, Крис, — пожала плечами она, глядя куда-то вдаль, на тёмную воду ручья. — Я не для дипломатии и тонких материй. Я не хочу соревноваться с другими общинами или втираться в доверие к Ордену. Моя мама — врач, а папа — военный. Я почти не помню их, но они всю жизнь на службе. И меня в общине растили для одного — хорошо делать своё дело. — Аня встала в стойку и начала плавно водить руками, будто в них были меч и заготовленное заклинание. — Воевать с неконтролируемыми тварями из Разрывов. Останавливать тех недорослей и пророков, кто использует свой дар во вред. Это чëтко, ясно и правильно. И в этом Сим — лучший.

Кристоф молчал, пытаясь проглотить ком разочарования, вставший у него в горле. Все его романтические надежды на общее странствие, на сближение, в одночасье рассыпались в прах.

— Я... я понимаю, — наконец выдавил он, делая вид, что всё совершенно нормально. — Это... логичный выбор. Только учти — Симу всё равно, парень ты или девушка. Он ко всем строг одинаково.

— Именно это мне и нужно, — твёрдо подтвердила Аня. — Никаких скидок.

Она повернулась к нему, и в её глазах он увидел не насмешку, а нечто похожее на уважение.

— А тебе с Верой — удачи. И... спасибо, что тогда, на берегу, не стал добивать. Даже если это было против правил.

Она протянула ему руку. Не для объятий, а для крепкого, товарищеского рукопожатия. Кристоф взял её ладонь, почувствовав поверх нежной девичьей кожи пока ещё маленькие мозоли от щита и рукояти меча.

— И тебе удачи, Аня. Дай Волку от меня в зубы, если что.

Она улыбнулась, кивнула и, развернувшись, пошла обратно к поляне. К своему новому наставнику. К своей судьбе. Кристоф ещё несколько секунд смотрел ей вслед — как тогда, на берегу залива. Затем медленно последовал туда же.

Вечернее солнце освещало поляну золотым светом, и он видел, как Аня уверенной походкой подходит к мрачной, могучей фигуре Симона Васильевича. Тот что-то сказал ей, не улыбаясь, и она так же строго кивнула в ответ.

Они с Крисом были с разных планет. Он это понял только сейчас. И никакое общее странствие этого бы не изменило. Но почему-то Аня оставалась для него притягательной.

«Возможно, когда нибудь...» — Кристоф помотал головой, как всегда делает Илья Сергеевич, пытаясь прогнать эти мысли. Внутри и без них чувствовалась странная горечь.

Он безошибочно нашёл в толпе Веру Матвеевну — её синее платье казалось куском неба среди тёмных мантий и форм. Кристоф подошёл к ней, она кивнула ему, будто он всегда был рядом.

Выбор сделан. Теперь ему предстояло идти по своему пути. Одному. Хотя... одному ли? Он сунул руку в карман, нащупал тёплую корочку Колобка и тихо прошептал:

— Ну что, дружище? Кажется, лето будет... интересным.

Из внутреннего кармана донёсся тихий, понимающий хрусть.

***

Церемония проходила с древним, отточенным веками величием. Выпускники по одному подходили к импровизированному алтарю — грубому каменному столбу, на котором лежали дары.

Илья Сергеевич, облачённый в темно-бордовую мантию с серебряными вышивками, выглядел непривычно торжественно и строго.

— Клянёшься ли ты служить равновесию между мирами, защищать слабых от тварей Эпоса, а Эпос — от алчности сильных? — его голос, обычно такой привычный и чуть усталый, гремел под сводами древних сосен, заставляя молодых сказочников выпрямлять спины.

Глава 4

Солнце грело непривычно по-летнему, заставляя асфальт под ногами слегка подрагивать маревым. Июнь в Питере выдался на редкость щедрым на тепло. Рюкзак за спиной казался легче обычного — впереди было не учёба, а странствие, пусть и с учебными целями.

Кристоф и Марк шли от станции «Старый Петергоф» по направлению к парку Сергиевка. Воздух пах свежескошенной травой, морем и свободой.

— Думаешь, нас много будет? — размышлял вслух Марк, ловко огибая растянувшуюся на тротуаре туристическую группу. Его гитара была закинута за спину с таким видом, будто это не музыкальный инструмент, а обязательный атрибут странника.

— В группах обычно не больше пяти человек, — ответил Кристоф, прикидывая в уме. — Плюс сама Вера Матвеевна. Так что, максимум, ещё двое.

— Хочется, чтобы девчонок побольше было, — мечтательно протянул Марк, поправляя свою и без того идеальную причёску. — А то мы с тобой заскучаем.

— Ты учиться сюда приехал или девочек кадрить? — усмехнулся Крис

Марк гордо взмахнул головой, и его золотистая шевелюра эффектно заблестела на солнце.

— Друг мой, я — многогранная личность. Моего обаяния и таланта хватит и на учёбу, и на прекрасных дам.

Кристоф только покачал головой, но улыбка не сходила с его лица — с Марком скучно не бывало.

Они свернули в парк. Тенистые аллеи, запах старых деревьев и тишина, нарушаемая лишь пением птиц, сменили шум улицы. Вскоре они вышли на залитую солнцем поляну. И там их уже ждали.

Вера Матвеевна стояла в лёгком летнем платье цвета морской волны, с непринуждённой грацией, выдававшей в ней хозяйку водной стихии. Рядом с ней — миниатюрная рыжеволосая девушка в облегающем зелёном спортивном костюме. Её волосы были собраны в беспорядочный пучок, открывавший аккуратно выбритые виски, покрытые тонкими, едва заметными узорами, похожими на паутинку. Она что-то живо обсуждала с Верой, но замолчала, увидев приближающихся юношей.

— А вот и наши герои, — улыбнулась Вера Матвеевна. Её взгляд скользнул по обоим, оценивающий и в то же время одобрительный. — Практически вовремя. Знакомьтесь — Арина Дорофеева. Будет с вами в команде.

Арина кивнула, немного раскосые зелёные глаза быстро, почти по-звериному, оценили каждого. Кристоф поймал себя на мысли, что она выглядит так, будто готова в любую секунду или убежать, или напасть.

— Арина закончила обучение год назад, но экзамен сдала только в этом году, — добавила Вера, и в её голосе не было ни капли упрёка, лишь констатация факта.

Кристоф понимающе хмыкнул про себя. Он бы тоже мог оказаться на её месте, если бы не заступничество Сима. Эта мысль вызвала к Арине лёгкую симпатию — они были в чём-то похожи.

— Получается, два мальчика и две девочки? — воскликнул Марк, и его лицо озарилось ослепительной, отрепетированной улыбкой. Он сделал шаг вперёд, опередив Кристофа, и протянул Арине руку. — Марк Белов. Будущее украшение российского Ордена и, надеюсь, приятный компаньон в этом странствии.

Девушка удивлённо подняла бровь, но руку пожала — крепко, по-деловому.

— Арина. Будущее покажет, насколько ты приятный компаньон, — парировала она без тени смущения.

— О, с характером! — усмехнулся Марк. — Мне нравится. Не переживай, я ещё покажу себя во всей красе. И в учёбе, и в... остальном.

Он бросил многозначительный взгляд, но Арина лишь скосила на него глаза, будто рассматривая любопытное, но не особо умное насекомое.

— Сомневаюсь, что твои таланты пригодятся против тварей из Разрывов, — сухо заметила она, поворачиваясь ко второму юноше. — А ты кто?

— Кристоф Хаас, — просто представился он, чувствуя себя на фоне Марка немного серой мышкой.

— Ух ты! — Арина вскинула брови. — Немец?

— Датчанин, — потупил взгляд Кристоф. — Точнее, папа был. А я...

— Крис — наш скромный гений, — вступила Вера Матвеевна, слегка усмехнувшись. — Не смотри, что молчит. В бою проявляет недюжинную... изобретательность.

Марк, почувствовав, что внимание учительницы переключилось на Кристофа, поспешил вернуть его на себя.

— Вера Матвеевна, а где же наши фамильяры? Уже можно их призвать? Не терпится посмотреть, с кем предстоит работать Арине.

— Всё в своё время, Марк, — ответила учительница, и её взгляд стал строже. — Сначала обсудим правила, маршрут и цели. Фамильяры присоединятся к нам позже. Надеюсь, вы все готовы к серьёзной работе?

Её взгляд скользнул по каждому, ненадолго задержавшись на Марке, который уже пытался зацепить взгляд Арины своим.

— Конечно! — хором ответили они, хотя Кристоф поймал себя на том, что смотрит не на учительницу, а на новую одногруппницу. И на то, как Марк уже строит ей глазки, явно видя в ней новый вызов для своего неукротимого обаяния.

Это летнее странствие обещало быть интересным. И не только из-за уроков магии.

***

Поляна погрузилась в рабочую атмосферу. Ученики сидели на траве, скрестив ноги, перед каждым лежали рунические дощечки, листы плотной бумаги и банки с чернилами. Кристоф, привычным движением достал свой кривой нож и уже собирался сделать надрез на зажившей, но всё ещё покрытой свежими шрамами ладони.

— Крис, ну что за варварство? — голос Веры Матвеевны прозвучал прямо у него над ухом.

Он вздрогнул и поднял глаза. Учительница смотрела на него с лёгким осуждением. «Что опять не понравилось этой женщине?» — промелькнуло у него в голове.

Вера Матвеевна присела рядом с ним на корточки, отодвинула нож и достала из своей изящной сумочки стерильный шприц в индивидуальной упаковке. Её тонкие, но удивительно крепкие пальцы уверенно обхватили его запястье, нашли вену и быстрым, точным движением взяли кровь.

— Ай, блин... — Кристоф непроизвольно сморщился от неожиданного укола.

— Крис! — учительница покачала головой, и в её глазах плеснулась насмешка. — Ты себе собирался руку резать, а тут комарик укусил — и испугался?

Со спины раздался бессовестный, громкий хохот Марка. Арина фыркнула и прикрыла рот рукой, но по её глазам было видно, что она еле сдерживает смех.

Глава 5

Лучи утреннего солнца, ещё робкие и холодные, только начинали золотить купола церквей и отражаться в спокойной, величавой поверхности Волги.

Ранним утром на смотровой площадке Нижегородского кремля было безлюдно и тихо. Кристоф сидел на парапете, спиной к городу, лицом к реке. Его небольшие глаза щурились от ветра, а на бледной коже выходили мурашки, но в душе он любил именно такую погоду. В левой руке он держал свой кривой нож, а резцом в правой старательно выводил на лезвии зазубрину за зазубриной, создавая узор руны «Сила».

***

Вз-зиг.

Металл скрежетал, подчиняясь нажиму, и в такт этому звуку в памяти всплывали образы.

Первый месяц странствия. Где-то под Костромой, на заброшенном поле. Арина, вся в поту, с вываленным языком, снова и снова пыталась выжать из ладоней хоть искру без помощи Жар-птицы. Наконец, с надрывным криком, у неё получилось — тонкая, но яростная струйка пламени ударила в землю, оставив чёрную полосу.

Марк, сипя и краснея, с пятой попытки свистнул так, что у Кристофа на мгновение заложило уши. Сам Кристоф к тому времени уже давно умел пользоваться силой Колобка. Но до чего же она была непутёвой... Хлеб. Превращение любого участка тела в чёртов хлеб. Он с завистью смотрел на огонь Арины и громоподобный свист Марка.

— Круто ведь! — серьёзно сказал Марк после тренировки, хлопая его по плечу. — Многие ранения не страшны, если быть готовым. Я бы тоже так хотел.

— Вот волна огня — это круто, — мрачно возражал Кристоф, глядя на Арину, которая валилась с ног, но сияла от счастья. — А хлеб... хлеб — практично, но до чего же уныло...

***

Вз-зиг.

Вышний Волочёк. Первый серьёзный, не учебный разрыв Эпоса. Пятёрка «шкодников» — мерзких, скрюченных тварей, похожих на гиен с человеческими руками. Испуганные местные жители. Двухметровый голем-Колобок, на создание которого ушла уйма сил, разобрался с ними одним махом, просто прокатившись по ним.

Но крайне некстати появившийся следом «аркан» — высокий, тощий похититель детей — оказался трудной задачей уже для всей группы. Колобок, Жар-птица и Соловей смогли только скрутить его, тратя силы на удержание. Садко изгнал тварь обратно в Эпос, а Вера Матвеевна потом устроила им трёхчасовой разбор полётов за самоуправство.

***

Вз-зиг.

Январь. Первое столкновение с настоящим пророком. Не с первоклассником из общины, который пока не прошёл трансформацию дара и развлекался с изменением вероятности событий. Не с «ручными» недорослями на учёте у Ордена, которые иногда тренируют молодое поколение сказочников. А с настоящим волком в человечьем обличии.

Дар таких ребят каким-то образом не угасал к пятнадцати. Этому парню явно уже было 17-18 лет, но он отлично пользовался энергией Эпоса в своих целях, и брал её слишком много, за счёт чего в одиночку открывал маленькие разрывы.

«Как он только жив остался к своим годам?» — думал Кристоф, преследуя его. Рыжий крепкий парень с россыпью веснушек был очень быстрым, но ему не повезло свернуть в тупик. Марк отстал. Они остались один на один.

Пока пророк не начал контактировать с Эпосом напрямую, его дар можно обезвредить одной лишь путеводной нитью. Кристоф извлёк её, используя иглу как рукоять кнута, замахнулся...

— Увернусь! — выпалил рыжий. Нить со свистом рассекла воздух справа от него. — Уйду! — и вот уже он оказался по левую руку от Кристофа.

«Так ведь правда уйдёт, зараза...» — подумал Крис, поудобнее перехватывая иглу-рукоять. Откуда-то его противник знал правильный способ противостоять себе подобным.

— Мимо! — выкрикнул пророк на третий удар. Ошибка. Надо было видеть его лицо, когда нить оплела его, словно хищная лиана, перекрывая доступ к Эпосу.

Кристоф дëрнул иглой, нить завибрировала. Рыжий упал на землю. Вот теперь можно предъявить знак Велеса. Парень слëту выдал ещё несколько бессмысленных пророчеств, которые остались только словами.

— Не знал? — понимающе хмыкнул Кристоф, туже стягивая узел на его запястьях. — Дар не действует на таких же, как ты. Я тоже пророк, только круче. А это мой фамильяр!

Сказочник кивнул рыжему за спину.

— Вуа-а-а-а! — только и выкрикнул тот, как только Колобок схватил его за шкирку пальцами-сухарями.

Марк подоспел из-за угла как раз в тот момент, когда пророк-нарушитель уже беспомощно дëргался на плече фамильяра Кристофа.

***

Вз-зиг.

Ярославль. Комиссия местных сказочников-стражей официально подтвердила статус Колобка как фамильяра пятой категории — Кристоф, пытаясь убить «мстителя», сорвался с шестнадцатого этажа строящегося дома и выжил, мгновенно превратив всё тело в упругий, эластичный хлебный ком.

Тогда же юный сказочник убедился, что путеводная нить годится не только для зашивания разрывов — «Мститель» выбрался ровно в момент, когда Кристоф зашивал разрыв на крыше. Тварь, сбив юношу с ног, в полёте с крыши получила серьёзные раны от иглы и нити, будто они были раскалённым металлом для неё.

Кристоф вспоминал это и невольно улыбался, чувствуя лёгкую грусть. Год пролетел незаметно. Совсем скоро ему исполнится шестнадцать. Он осмотрел готовую руну на лезвии ножа — молния, вписанная в сложный, угловатый узор. Остался доволен.

Внезапно сказочника хлопнули по плечу. Он обернулся. Марк подошёл совершенно незаметно, прямо как его Соловей.

— Верка тебя обыскалась, — сообщил друг, садясь рядом. Его гитара была закинута за спину, как неотъемлемая часть тела.

— Что, уже пора? — спросил Кристоф, пряча нож. Они должны были сегодня отплывать вниз по Волге.

— Наоборот, остаёмся, — Марк лениво потянулся. — То ли у местной общины серьёзный недобор стражей в этом году, то ли проблем больше, чем обычно, но нас временно закрепляют к ним. Приказ самого Сергеича.