Чернильное Сердце

1 глава

Глава Первая: Город, Который Помнит**

Говорят, магии больше нет. Что последняя ведьма сгорела триста лет назад на площади Святого Эразма, что алхимики растворили свои реторты в реке Забвения, а порталы в Иные Земли заросли терновником времени и небытия. Говорят, мир стал рациональным, чистым, безопасным. Удобным.

Но это ложь. Грубая, наглая, удобная ложь, как полированный мрамор мэрии или глянцевые страницы учебников истории.

Город помнит. Старый Город, с его кривыми улочками, мостовыми, выщербленными тысячами ног (не всех человеческих), и домами, которые клонятся друг к другу, словно делятся вековыми секретами. Магия здесь не умерла. Она лишь… стиснула зубы. Спряталась. Научилась жить в тенях, в шепоте, в промежутках между взглядами неверующих.

Она живет в **Подземных Библиотеках**. Не в тех официальных, с рядами аккуратных стеллажей и строгими библиотекарями в очках. А в тех, что спрятаны за запертыми дверями в подвалах антикварных лавок, за раздвижными стенами старых пабов, в лабиринте под городским рынком. Там воздух густ от запаха пыли, пергамента и чего-то еще – озоном после грозы и старыми слезами. Книги там не просто стоят. Они *дышат*. Их страницы шелестят сами по себе, перелистываясь под незримыми пальцами. Шрифты пляшут, меняют очертания, а если прислушаться очень внимательно, сквозь шум водопровода и гул города доносится шепот. На языках, которых не учат в университетах. Языках земли, звездной пыли и крови. Иногда неосторожный искатель знаний, потянувшись за особенно манящим фолиантом, переплетенным в кожу, отливающую странным металлическим блеском, может ощутить легкий укол в палец – книга взяла каплю в плату. Или услышать отчетливый предостерегающий рык, исходящий из темноты между стеллажами. Там знают Алису.

Она живет в **Кофейнях**. Особенно в «Старом Вороне» на Улице Падающих Звезд. Там бариста по имени Лео, с татуировкой в виде спирали на запястье, умеет заговорить не просто кофе. Он заговаривает бессонницу. Постоялец, заказав «Ночной Покой» (это не в меню, это надо знать пароль – «Лео, мне снились опять те лестницы»), получает чашку дымящегося напитка цвета лунной дорожки. И после первого глотка тяжесть век становится невыносимой, а тревожные мысли растворяются, как сахар в горячем эспрессо. Или «Утреннюю Ясность» – после нее мир кажется отточенным до бритвенной остроты, а решения принимаются с холодной, почти пугающей точностью. Лео знает, что делает. Его предки варили зелья в медных котлах; теперь он использует эспрессо-машину. Прогресс. Иногда к нему приходят с особыми просьбами. «Лео, нужно, чтобы он забыл…» или «Лео, помоги вспомнить…». И тогда цена напитка измеряется не деньгами, а чем-то другим. Обетом. Памятью. Локоном волос. Алиса однажды видела, как женщина с глазами, полными слез, отдала Лео крошечную серебряную птичку. Он кивнул, взял ее, и птичка растаяла у него в ладони, как дым. Женщина выпила крошечную чашечку черного как смоль кофе и ушла, походка ее стала легче, но в глазах появилась пустота. Алиса содрогнулась.

Она живет на **Остановках**. Особенно ночью, когда фонари отбрасывают длинные, пляшущие тени, а расписание автобусов превращается в загадочную руну. Каждый третий, стоящий в промозглом ожидании, может оказаться… не совсем человеком. Вот пожилой господин в безупречном костюме и шляпе-котелке. Его тень, падающая под фонарь, имеет не две ноги, а четыре, и заканчивается копытами. Он ловит взгляд Алисы и подмигивает ей, прикладывая палец к губам. Рядом девушка, уткнувшаяся в телефон, но свет экрана не отражается в ее огромных, абсолютно черных глазах. Она что-то быстро печатает, но буквы на экране – не кириллица и не латиница, а угловатые, колючие символы, светящиеся изнутри. Алиса быстро отводит взгляд. А вон тот парень в капюшоне, нервно переминающийся с ноги на ногу – от него пахнет мокрой землей и прелыми листьями, а под капюшоном, когда он на мгновение поднимает голову, мелькают не уши, а острые, мохнатые кончики чего-то другого. Они все здесь. Они ездят на автобусах, ходят на работу, платят налоги. Потому что иного выхода нет. Мир Завесы, мир рационального, наступает. И чтобы выжить, надо стать частью пейзажа. Невидимым в толпе. Алиса научилась их видеть. Иногда это проклятие. Иногда – единственная нить к чему-то настоящему.

И она живет в **Школах**. Но не в тех, куда ходят все. А в тех, что прячутся. Как Академия «Чернильное Сердце».

Алиса Керн никогда не считала себя особенной. Обычная девчонка шестнадцати лет, с непослушными каштановыми кудряшками, которые вечно лезут в глаза, и парой веснушек на носу. Жила с бабушкой в старой квартире на окраине Старого Города, над той самой антикварной лавкой «Диковинки и Диковины», где пахло воском, старым деревом и… чем-то еще. Бабушка, Марта Керн, была странной. Она собирала сухие травы, развешивая их пучками на кухне, перетирала что-то в ступке, напевая старинные песенки на непонятном языке. Говорила с растениями на подоконнике. И знала вещи. Например, точно предсказывала, когда пойдет дождь («Спицы вон как ноют, милая, бери зонт!»), или находила потерянные вещи, просто подержав в руках того, кто потерял. А еще она постоянно твердила Алисе: «Не смотри слишком пристально, дитя. Не все любят, когда на них смотрят. И не все, что смотрится обратно – человек». Алиса считала это чудачествами старого человека. Пока не умерла бабушка.

После похорон, разбирая старую бабушкину шкатулку, вырезанную из темного дерева с витиеватыми узорами, Алиса нашла не украшения, а связку старых ключей разной формы, пучок засушенных странных цветов, похожих на крошечные звезды, и… письмо. Конверт был из плотной, желтоватой бумаги, без марки, без адреса. На нем было просто выведено красивым, но старомодным почерком: *Алисе Керн. Вскрыть по достижении шестнадцати лет.*

Алисе как раз исполнилось шестнадцать три дня назад. Дрожащими пальцами она вскрыла конверт. Внутри лежал лист такой же плотной бумаги. Текст был написан чернилами глубокого синего цвета, которые на свету отливали едва уловимым фиолетовым. И почерк… он казался живым. Буквы слегка двигались, переплетались, будто корни деревьев.

2 глава.

Глава Вторая: Дом Плюща и Первые Чернила**

Коридор, в который повел ее Страж Корней, оказался лишь началом лабиринта. Они шли мимо высоких арок, ведущих в другие залы: один наполнен тишиной и запахом старой бумаги (библиотека?), другой гудел низким гудением, и из-под двери струился синеватый свет, третий был завешан тяжелыми коврами, за которыми слышалось бормотание и звон стеклянных колб. Воздух вибрировал от скрытой энергии. Иногда мимо пробегали другие ученики – девушка с волосами цвета воронова крыла и глазами, светящимися как у кошки, мелькнула в дверном проеме; парень, весь увешанный сушеными травяными мешочками, сосредоточенно что-то записывал в толстый фолиант, сидя на каменной скамье; группа первокурсников, похожих на Алису – с широко раскрытыми глазами и Камнями Прикосновения в руках, робко кучковалась у огромной двери с изображением пылающего солнца. Они оглядывались на Алису, шептались. Она почувствовала себя немного неловко в своем обычном свитере и джинсах.

Страж Корней, не обращая внимания на суету, уверенно вел ее все глубже. Они свернули в боковой проход, где стены были полностью покрыты живым, светящимся плющом. Листья мягко шелестели, словно приветствуя новичка. Воздух здесь был свежее, пахло влажной землей и ростками. В конце туннеля плюща виднелась дубовая дверь, увитая резными деревянными лианами. Над дверью светились не символы, а живые цветы – крошечные голубые колокольчики, испускающие мягкое свечение.

Страж Корней коснулся ветвями двери. Деревянные лианы ожили, отодвинулись, и дверь бесшумно отворилась внутрь.

«Дом Плюща. Место роста новых побегов», – прошелестел Страж, и его голос звучал как шум ветра в листве. – «Иди. Твоя лоза ждет солнца».

Алиса переступила порог.

Она попала в огромное, светлое пространство, похожее на гигантскую оранжерею, но… магическую. Высокий стеклянный купол пропускал свет настоящих звезд (здесь, внутри Академии, было видно ночное небо!). Стены были естественными склонами, покрытыми мхом, папоротниками и тем самым светящимся плющом. Посреди пространства росло огромное, древнее дерево, чей ствол был толщиной с дом, а ветви раскинулись, образуя живой потолок. Между ветвями, на разных уровнях, висели или были встроены прямо в ствол уютные «гнезда» – комнаты-лоджии учеников, увитые живыми цветами и лианами. Некоторые были открыты, и Алиса видела внутри книги, странные приборы, сушеные растения. В воздухе витал аромат цветов, земли и чего-то сладковатого, как мед. Повсюду сновали ученики: кто-то сидел у корней Великого Древа с книгами, кто-то карабкался по живым лестницам из лиан к своим «гнездам», двое у ручья, протекавшего через весь Дом, что-то оживленно обсуждали, чертя символы прямо на влажном камне. Здесь царила атмосфера уюта, роста и… безопасности.

К Алисе подошла девушка с длинными ,ярко-рыжими кучерявыми волосами, веснушками по всему лицу и добрыми карими глазами. Она была в простом платье из грубой ткани, перепачканном землей у подола, и держала в руках горшок с каким-то странным растением, у которого листья переливались всеми цветами радуги.

«Привет, новенькая!» – девушка улыбнулась во весь рот. – «Я Лира Торнквист. Вижу, тебя привел Старый Корень? Значит, ты в Доме Плюща. Добро пожаловать в самое зеленое (и немного грязное) место Академии!»

«Алиса Керн», – представилась Алиса, чувствуя, как напряжение понемногу спадает. Доброжелательность Лиры была заразительна.

«Знаю, знаю! Весть о новой Керн разнеслась быстрее крыльев Стеклянного Ворона!» – Лира засмеялась. – «Твоя бабушка была легендой. Особенно в Камнелечении и Предвидении. Все ждут, что ты унаследовала дар». Она понизила голос, делая таинственное лицо. «Говорят, она видела… Цепи. До того, как они стали такой проблемой».

Алиса вспомнила предупреждение Сильвана Торна. «Цепи Забвения»… Звучало зловеще.

«Я… я пока ничего не умею», – призналась она. – «Просто… вижу иногда странные вещи».

«Это уже много!» – воскликнула Лира. – «Видеть сквозь Завесу – первый и самый важный шаг. Остальному научимся! Вот, держи». Она сунула Алисе горшок с переливающимся растением. «Это Радужный Мох. Неприхотливый, светится в темноте, успокаивает нервы и отгоняет мелких вредоносных духов, любящих пошарить по карманам у новичков. Добро пожаловать в семью, Алиса! Твое гнездо – вон там, на средней ветви, под синими фонариками. Видишь? Лиана сама опустится, когда подойдешь».

Алиса посмотрела туда, куда указывала Лира. Действительно, одно из «гнезд» на толстой ветви Великого Древа было свободно. К нему вела толстая лиана, пока что поднятая вверх.

«Спасибо, Лира», – улыбнулась Алиса, принимая горшок. Мох тепло пульсировал у нее в руках.

«Не за что! Устраивайся. Завтра первая пара – История Завесы с Мастером Вейлом. Он… эм… колоритный. И не опаздывай! Он превращает опоздавших в садовых гномов на неделю. Шучу!» – Лира засмеялась снова и скрылась за гигантским папоротником.

Алиса подошла к месту под своим будущим гнездом. Камень Прикосновения в кармане джинсов согрелся. Она подумала: «Моя комната». Лиана с мягким шорохом опустилась, образуя удобную, широкую лестницу из живых ступеней.

3глава

Дом Плюща и Первые Чернила)**

Лиана с мягким шорохом опустилась, образуя удобную, широкую лестницу из живых ступеней. Алиса, крепче прижимая к себе горшок с теплившимся Радужным Мхом, осторожно ступила на первую «ступеньку». Древесина под ногой была упругой и теплой, словно живая кожа дерева. Она поднялась по спирали, огибая могучий ствол Великого Древа. Чем выше, тем сильнее ощущалось биение огромного растения – ровное, мощное, как пульс земли. Воздух был насыщен озоном и сладковатым ароматом цветущих где-то в кроне лиан.

Ее «гнездо» оказалось уютным полукруглым пространством, встроенным прямо в развилку двух огромных ветвей. Стены были образованы сплетенными ветвями и живым плющом, создавая ощущение безопасности и уединения. Пол устлан мягким, упругим мхом. Окно без стекла, просто арка, открывающая вид на искрящийся под звездным светом купол Дома Плюща и другие «гнезда» на соседних ветвях. В углу стояла простая кровать с матрасом, набитым, судя по запаху, сухими травами и лепестками. Небольшая полка, крошечный столик, вырезанный из нароста на ветке, и ниша в стене для вещей. Все просто, естественно и дышало магией места.

Алиса поставила Радужный Мох на столик. В темноте комнаты он засветился мягким переливающимся сиянием, отбрасывая на стены движущиеся радужные пятна. Она села на кровать, ощущая странную смесь истощения и возбуждения. Камень Прикосновения в кармане излучал ровное тепло, как маленькая печка. Она достала его. Темная поверхность камня была испещрена тончайшими серебристыми прожилками, которые пульсировали в такт ее собственному сердцу. Алиса сжала его в ладони, закрыла глаза и подумала: *«Бабушка…»*

В ответ камень вспыхнул короткой, но яркой сине-фиолетовой вспышкой. Алиса почувствовала не боль, а… волну теплой грусти и ободрения, словно эхо прикосновения знакомой руки. Слезы навернулись на глаза, но теперь они были не только от горя, но и от странного утешения. Она не одна. Ее наследие было здесь, с ней.

Усталость накрыла волной. Алиса сняла ботинки, свернулась калачиком на ароматной кровати, все еще сжимая Камень Прикосновения, и погрузилась в глубокий, безмятежный сон, охраняемый шепотом листьев и светом Радужного Мха.

* * *

Ее разбудил не будильник, а хор птичьих голосов. Настоящих птиц и… не совсем. Сквозь арочный проем лился мягкий утренний свет. Воздух был свеж и бодрящ. Алиса потянулась, чувствуя себя удивительно отдохнувшей, несмотря на все вчерашние потрясения.

«Эй, новенькая! Проснись! Завтрак прозеваем!» – веселый голос Лиры донесся снизу. Алиса выглянула. Рыжеволосая девушка стояла у основания ее лианы-лестницы, размахивая рукой. Она была уже одета в простую тунику и штаны из грубой ткани, в руках – плетеная корзинка.

Алиса быстро умылась ледяной водой из небольшой раковины, встроенной в стену (вода била прямо из древесного ствола!), надела свои вчерашние джинсы и свитер, чувствуя себя немного нелепо среди всей этой природной магии, и спустилась.

«Доброе утро!» – Лира сияла. – «Надо подкрепиться перед встречей с Мастером Вейлом. Его лекции требуют железных нервов и полного желудка. Пойдем в Трапезную Росы!»

Они двинулись по тропинке, проложенной среди гигантских папоротников и цветущих кустов. Дом Плюща бурлил утренней жизнью. Ученики спешили по своим делам, некоторые поливали странные растения, другие медитировали, сидя на корнях Великого Древа, третьи просто болтали. Алиса заметила парня, которого вчера видела в коридоре – увешанного травяными мешочками. Он сосредоточенно разговаривал с высоким, похожим на кактус растением, гладя его колючки. Растение в ответ тихо позванивало.

«Это Бенедикт, – пояснила Лира, заметив ее взгляд. – Он разговаривает с растениями. Буквально. Наш будущий великий Травник. А вон Элоиза из Дома Звездной Пыли», – Лира кивнула в сторону девушки с идеально уложенными пепельно-белыми волосами и холодными серыми глазами. Элоиза была одета в строгое платье темно-синего бархата, расшитое серебряными нитями, и шла с таким видом, будто несет корону. Рядом с ней суетился низенький юноша с очками, что-то записывая в блокнот. – «Ее род – древние звездочеты. Она считает, что Дом Плюща – для деревенщины. Но пусть думает. Наши корни крепче ее звездной пыли».

Трапезная Росы оказалась открытой площадкой под сенью огромных листьев лотоса, с которых на столы капала чистейшая, хрустальная роса. Столы и скамьи были вырезаны из живого дерева. Пища выглядела… необычно. Фрукты невиданных форм и цветов, хлеб, испеченный, казалось, из солнечного света и зерен, каша, которая переливалась всеми оттенками золота, и напитки в кувшинах – от прозрачного, как слеза, до густого, как жидкий изумруд. Алиса, следуя примеру Лиры, налила себе в чашку что-то дымящееся и пахнущее мятой и медом. На вкус это было как чистая энергия. Она ощутила прилив сил и ясности мысли.

«Расскажи про Мастера Вейла», – попросила Алиса, отпивая глоток.

«Ох, Мастер Вейл…» – Лира сделала гримасу. – «Он преподает Историю Завесы и Искусство Видения. Знает ВСЕ. Или делает вид. Он… ну, он стар. Очень стар. Говорят, он был свидетелем Великого Сокрытия три века назад. Ходит в таких старомодных, вылинявших мантиях, что кажется, будто он их не снимал со времен Сокрытия. Голос у него скрипучий, как несмазанная дверь в склепе. И он обожает внезапные проверки и задачки». Лира понизила голос. «Но самое главное – его тень. Она… живая. И не всегда слушается его. Иногда она корчит рожи, когда он читает лекцию, или показывает неприличные жесты за его спиной. Говорят, это его первая ученица, которую он потерял во время одного из первых набегов Цепей. Она не смогла полностью уйти и привязалась к его тени. Жутковато, но поучительно – вот что бывает, если не слушать предупреждений Мастера о Тенях».

Алиса почувствовала легкий холодок по спине. «Цепи Забвения» снова. Казалось, это словосочетание витало в самом воздухе Академии.

«А что они… Цепи… делают?» – спросила она.

Лирин взгляд помрачнел. «Охотятся. Стирают память. Ищут источники. Вне Завесы они действуют скрытно – под видом чиновников, бизнесменов, даже психологов. Используют «Сераум» – гадость, которая делает людей апатичными, убивает любопытство, тушит искру магии в тех, у кого она еще теплится. А здесь…» – она оглянулась, – «…здесь пытаются проникнуть. Найти слабое место. Найти Сердце. Чтобы погасить его навсегда».