Чернильное Сердце Плюща

Пролог

Год 1887. Поместье «Чёрный Плющ».

Последний удар сердца был глухим, как ком земли, упавший на крышку гроба. Дамиан не дышал. Воздух больше не был ему нужен. Он смотрел на свои руки — они становились прозрачными, сотканными из вечерних сумерек и пылинок, пляшущих в лунном луче. Боль ушла, оставив после себя звенящую пустоту, холодную и бесконечную, как стены этой библиотеки.

Она стояла над ним, сжимая в руке окровавленный ритуальный кинжал. Ее слезы, черные от туши, капали на его грудь, но не приносили облегчения.

— Прости меня, — прошептала она, и ее голос был похож на шелест сухих листьев. — Это единственный способ. Теперь ты будешь вечно здесь. С ними. С нашими книгами. Никто не посмеет их тронуть. Ты будешь их Хранителем.

Он хотел крикнуть, но из горла вырвалось лишь тихое сипение. Его тело истаяло, обратившись в тень, что метнулась в самый темный угол между стеллажами. Проклятие сработало. Он стал единым целым с этим местом. С каждым томом, с каждой чернильной буквой, с каждой пылинкой.

Он видел, как она уходит, не оглядываясь. Видел, как двери поместья закрываются, как плющ оплетает каменные стены, скрывая их от мира.

Он остался один. Призрак в своей собственной гробнице. Вечный страж мертвых историй. И он поклялся, что ни одна живая душа больше не нарушит покой его тюрьмы. Клятва, скрепленная не кровью, а чем-то куда более темным — остановившимся чернильным сердцем.

Глава 1. Прибытие

Такси умерло в полукилометре от ворот, испустив последний, жалобный вздох перегретого двигателя. Водитель, пожилой мужчина с лицом, похожим на печеное яблоко, только развел руками и наотрез отказался идти дальше.

— До ворот дойдете, а там уж, милая, сама. Не ходят наши в «Плющ», — сказал он, выгружая мой чемодан на гравийную обочину. — Место гиблое.

Элара Вольская лишь усмехнулась. «Гиблые места» были ее специальностью. Чем запущеннее архив, чем безнадежнее состояние фолиантов, тем слаще была победа над временем и тленом. Поместье «Чёрный Плющ» обещало стать ее личным Эверестом. Заказчик, анонимный попечительский фонд, выкупивший поместье, обещал баснословный гонорар за полную каталогизацию и реставрацию родовой библиотеки, не тронутой больше века.

Она заплатила водителю и, подхватив ручку чемодана, двинулась по заросшей дороге. Сентябрьский воздух был прохладным и пах прелыми листьями и дождем. Чем ближе она подходила, тем тише становился мир. Замолкли птицы, стих шелест ветра в кронах деревьев. Остался только скрип гравия под ее ботинками и мерный стук колесиков чемодана.

Ворота из кованого железа, переплетенные настоящим, живым черным плющом, оказались не заперты. Они поддались с протяжным, ржавым стоном, будто жалуясь на пробуждение. За ними начиналась подъездная аллея, по обеим сторонам которой стояли безголовые статуи, покрытые мхом.

И в конце аллеи стоял он. Дом.

Он не был похож на готические особняки из сказок. Он был похож на хищного зверя, затаившегося в ожидании. Два этажа темного, почти черного камня, покрытого ползучими ветвями плюща, которые, казалось, душили его в своих объятиях. Окна, словно слепые глаза, смотрели на нее с немым укором. Дом казался не просто заброшенным. Он казался мертвым.

Ключ, присланный ей курьером, был тяжелым и старинным. Он с трудом повернулся в замочной скважине. Массивная дубовая дверь открылась, впуская ее в царство пыли и холода.

Внутри было темнее, чем снаружи. Воздух был спертым, тяжелым, пахнущим старым деревом, сыростью и чем-то еще... чем-то неуловимо-сладковатым, как запах увядающих цветов на могиле. Элара щелкнула выключателем у входа. Ничего. Электричество еще не подключили.

Она достала телефон и включила фонарик. Луч выхватил из темноты просторный холл. Резной потолок тонул во мраке, со стен свисали клочья паутины, а мебель была укрыта белыми саванами простыней. Прямо перед ней возвышалась широкая лестница, ведущая на второй этаж.

Именно там, наверху, находилась библиотека. Сердце этого дома.

Элара сделала первый шаг внутрь, и дверь за ее спиной с оглушительным грохотом захлопнулась, погрузив холл в абсолютную тьму. Телефон выпал из ее дрогнувшей руки и с треском ударился о каменный пол, погаснув.

Тишина. Густая, давящая, неестественная. Элара замерла, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Сквозняк, сказала она себе. Просто сквозняк.

Но сквозняки не дышат тебе в затылок ледяным холодом.

Она медленно обернулась, вглядываясь в непроглядный мрак. Ничего. Но ощущение чужого присутствия было почти осязаемым. Кто-то был здесь. Кто-то наблюдал за ней из темноты.

«Гиблое место», — пронеслись в голове слова таксиста.

Элара сглотнула. Она не из пугливых. Она работала в подвалах старых монастырей и на чердаках замков. Но здесь было другое. Зло, таившееся в этом доме, было древним и... разумным.

Она нагнулась, шаря рукой по полу в поисках телефона. Пальцы наткнулись на холодный гладкий корпус. Экран был разбит. Она нажала на кнопку включения. Бесполезно.

Что ж. Придется осваиваться вслепую.

— Есть здесь кто-нибудь? — ее голос прозвучал тихо и неуверенно в гулкой тишине.

Ответом ей был лишь едва уловимый шепот, пронесшийся по холлу, похожий на шелест переворачиваемых страниц.

Уходи.

Глава 2. Шепот в пыли

Ночь Элара провела в небольшой комнате для прислуги на первом этаже, которую нашла почти наощупь. Она забаррикадировала дверь старым комодом и спала в одежде, сжимая в руке тяжелый бронзовый подсвечник. Сон был тревожным, полным скрипов, шагов в коридоре и ощущения ледяного взгляда на своей коже.

Утром прибыли рабочие, чтобы подключить генератор. Их громкие голоса и стук инструментов на время разогнали зловещую атмосферу. Пока они возились на улице, Элара, вооружившись мощным фонарем, отправилась на второй этаж.

Библиотека превзошла все ее ожидания.

Это было огромное двухсветное помещение с галереей по периметру. От пола до потолка тянулись стеллажи из темного дерева, заставленные тысячами книг. В центре стоял массивный стол, заваленный рукописями, а у огромного, от потолка до пола, окна располагались два истлевших кресла. Пыль лежала толстым слоем на всех поверхностях, но даже под ней угадывалось былое величие.

Это было святилище. Храм знаний. И Элара была его первой жрицей за сто с лишним лет.

Она провела пальцем по корешку первого попавшегося тома. Кожа была сухой и потрескавшейся. «Демонология и ритуалы перехода», — гласило золотое тиснение. Элара почувствовала трепет. Это была не просто библиотека, это была коллекция оккультных и редких книг, каждая из которых стоила целое состояние.

Когда генератор наконец заработал и под потолком вспыхнула тусклая люстра, рабочие поспешили уехать, бросая на дом испуганные взгляды. Элара снова осталась одна.

Она решила начать с малого — разобрать завалы на центральном столе. Час за часом она погружалась в работу, забыв о страхе и странных звуках. Ее мир сузился до шелеста пергамента, запаха пыли и чернил. Она сортировала рукописи, сверялась с каталожными карточками, которые чудом уцелели в одном из ящиков стола.

Ближе к вечеру она почувствовала холод. Не просто прохладу старого дома, а резкий, пронизывающий мороз, от которого свело пальцы. Он исходил из дальнего угла библиотеки, скрытого в тени. Элара подняла голову.

Там, между стеллажами, мрак казался гуще, плотнее. Он словно сгущался, обретая форму. Ей показалось, что она видит в этой тьме два тусклых огонька, похожих на глаза.

Она замерла, не в силах отвести взгляд. Холод усилился. Одна из книг на верхней полке вдруг качнулась и с глухим стуком упала на пол, раскрывшсь ровно посередине.

Элара вздрогнула, но не закричала. Любопытство пересилило страх. Она медленно подошла и подняла книгу. Это был сборник готических поэм. Раскрытая страница была отмечена засушенной веточкой плюща.

«И взор его — осколки тьмы ночной,И голос — ветер над могильной плитой.Он страж того, что отнято судьбой,И в сердце лед, и на душе покой... лишь мнимый.Не смей искать в нем света и тепла,Он — отраженье твоего ж стекла,В котором видишь ты свои грехи.Беги, пока не стихли все шаги...»

Стихотворение было подчеркнуто бледными чернилами. Элара провела пальцем по строчкам. Чернила были сухими, но под ее прикосновением она почувствовала... холод. Живой, вибрирующий холод.

— Это ты делаешь? — тихо спросила она в темноту. — Хочешь меня напугать?

В ответ по комнате пронесся вздох. Печальный и бесконечно усталый. И снова тот же шепот, но на этот раз яснее, прямо у нее в голове.

Это не твое место.

— Теперь мое, — упрямо ответила Элара, поднимая взгляд на сгустившуюся тень. — У меня контракт. Я должна привести эти книги в порядок.

Тень качнулась, словно от беззвучного смеха. Стопка рукописей на краю стола с шелестом осыпалась на пол, разлетаясь веером потемневших от времени листов.

Это была явная демонстрация силы. Предупреждение.

Элара вздохнула, опустилась на колени и начала собирать бумаги. Ее руки слегка дрожали, но она заставляла себя двигаться, действовать. Не показывать страх.

— Хорошо, — сказала она, не поднимая головы. — Я поняла. Ты не хочешь, чтобы я здесь была. Но и уйти я не могу. Так что нам придется как-то уживаться. Я не трону ничего лишнего. Я просто спасу эти книги. Они умирают.

Она подняла последний лист. На нем была всего одна фраза, выведенная элегантным каллиграфическим почерком: «Amor est mors improvisa».

«Любовь — это внезапная смерть».

В тот момент, когда ее пальцы коснулись этой надписи, светильники под потолком яростно замигали, и по библиотеке пронесся ледяной порыв ветра, погасив свет и захлопнув тяжелую дверь с такой силой, что в стенах пошли трещины.

Элара осталась в кромешной тьме. И она знала, что больше не одна. Он был здесь. Совсем рядом.