Черное седце ангела

Пролог

Огни ночного мегаполиса освещали округу. По темному асфальту, будто по мокрому бархату, растекались разноцветные блики неоновых вывесок. Отражения то и дело искажались под ногам толпы. Чувство одиночества наполняло абсолютно каждого человека.

Мир погружался в хаос. Спокойствие отныне даже в самых маленьких городках разрывали леденящие душу преступления. Убийства, не поддающиеся никаким рациональным объяснениям, происходили всюду, вселяя в людей страх.

Город окутывали удушающие и черные, как сама ночь, клубы дыма, поглощая свет фонарей и окон. Люди в панике убегали прочь от тьмы. Каждый боялся за себя. Всех перестали волновать их семьи, близкие и друзья. Беспокоило только собственное существование.

Алые вспышки, словно тревожные молнии, зажигали стены домов, мигая в такт стуку сердца. По улице, сметая все на своем пути, неслась огненная колесница. Не машина, а вопль на колесах, вихрь из света и грома, заставляющий инстинктивно отпрянуть от дороги. Это была не первая и не единственная пожарная машина, мчавшаяся в центр города.

Черный дым, вызвавший панику в городе, был предвестником беды. Пентхаус, принадлежащий уважаемому и успешному человеку, находился под властью пламени. Огненные языки вздымались к небу, извиваясь словно стая золотых змей. Огонь рвался из окон, будто живой и яростный зверь, пытающийся вырваться из заточения. Даже на расстоянии чувствовался жар. Воздух перед глазами дрожал и плавился, как жидкое стекло.

В доме, если верить уличным взглядам, находилась лишь семья Марка. Это заблуждение было единственно возможной и необходимой защитой. Помимо них в доме пребывала еще тайна — та, чье присутствие скрывалось от чужих глаз, чьи крылья отбрасывали тень лишь на их души, а не на стены.

Анаэль — та самая тайна, — являющаяся ангелом-хранителем Марка, бессильно наблюдает за его безумием, причину которого не понимает. Она присматривала за этим человеком долгое время. Вкладывала в него надежду на хорошее будущее, к которому он так стремился. Благодаря ее наставлениям, которые он считал лишь голосом своего разума, он достиг высот и обзавелся любящей семьей, которую сам и погубил.

***

Почти сразу после того, как солнце исчезло за линией горизонта, Марка охватила паранойя. Он начал уничтожать все вокруг — рвал любимые книги, скидывал с полок статуэтки, которые на протяжении нескольких лет коллекционировал.

— Марк, что происходит? — вбежала к нему в кабинет взволнованная жена.

— Ты… — произнес мужчина, переводя на нее свои обезумевшие глаза. — Ты тоже хочешь меня убить?

Эти слова стали последними, что услышала его супруга Мирай. Ей в голову прилетела статуэтка в виде ангела — единственная, что оставалась на полке, — и она потеряла сознание. Возможно, если ей оказали помощь, то она бы выжила, но Анаэль, наблюдавшая за происходящим, понимала, что этот момент стал последним в жизни женщины.

Ангел хоть и обладала способностью исцеления, не успела воспользоваться ей. В момент, когда она встала на колени перед телом Мирай и провела рукой по ее лицу, чтобы закрыть глаза, охваченные страхом, и исцелить рану на голове, в соседней комнате раздался грохот. Анаэль, которая оказалась там уже через пару секунд, увидела Марка. Все с теми же безумными глазами он заливал бензином пол в доме, а спустя мгновение в руках блеснула зажигалка. Он поджег лист бумаги и выкинул в лужу. Та моментально вспыхнула и стала разносить огонь по всему дому.

Марк засмеялся. Это был не смех радости, а ледяной, неровный смех безумия, вырывающийся из самой глубины души. Он смеялся над тем, как пламя лизало стены его дома, его жизни, его прошлого. Спустя пару мгновений смех затих, и Анаэль увидела сквозь огонь то, как мужчина направляется к окну. Ей и думать не надо было, она и так понимала, что он задумал.

Охваченная яростью и разочарованием в Марке, она ринулась к мужчине. Постепенно к ней пришло осознание того, что это не просто человеческая слабость, это что-то иное, неподвластное человеческому желанию.

— Марк, остановись! — шепотом произнесла она, пытаясь достучаться до него. — Это не твои мысли! Это наваждение!

— Они шепчут… все шепчут… я должен их остановить… — его взгляд был направлен туда, где стояла Анаэль, но смотрел он не на нее, а сквозь нее.

В этот момент ангел почувствовала чужеродную, липкую магию, не похожую на божественную. Но уже было поздно. Марк больше не боролся. Безумие, наконец, стерло все границы. С тихой, почти блаженной улыбкой на лице он подошел к окну, распахнул его настежь и шагнул в пустоту, навстречу ночи. Его жизнь оборвалась не криком, а оглушительной тишиной, что наступила вслед за глухим стуком внизу.

Отчаяние резким потоком нахлынуло на Анаэль. Она сдалась. Ее крылья поникли. Медленным шагом она направилась вниз по лестнице. Оказавшись на первом этаже пентхауса, она вдруг увидела в углу комнаты Элис — единственную дочь Марка. Она прижимала к груди плюшевого медвежонка и звала маму. Бедная девочка даже не подозревала, что ее мать больше не придет к ней.

Анаэль, которая уже направлялась к выходу, неожиданно заметила, как пылающий потолок обламывается, и его огненные обломки летят прямо на Элис. Ангел, взмахнув крыльями, бросилась к девочке и, в самый последний момент захватив ее в свои объятия, откатилась в сторону. Потолок, в том месте где сидел ребенок, обрушился. Огонь начал захватывать пространство около двери.

Анаэль, прижимая к груди беззащитное тельце маленькой девочки, метнула взгляд к двери, и сердце ее упало. Выход был отрезан сплошной стеной огня. Лишь одно окно, черный прямоугольник в багровом зареве, сулило спасение. Тихий всхлип у ее плеча привел ангела в чувство.

Пламя, наполняющее комнату, было для Анаэль не столько угрозой, сколько досадной помехой. Оно не могло причинить ей вреда, но могло коснуться хрупкого создания, что она прижимала к груди, зарывшись лицом в ее шелковистые волосы.