Черное Солнце Ракканы. Пророчество

Пролог

— Отпустите! Молю! Я ни в чем не виноват!

Мужчину средних лет, низкого и грузного, бесцеремонно волокли через тронный зал. Его короткие ноги то и дело подгибались и путались. Едва он вставал, как через пару мгновений снова повисал над полом, удерживаемый сильными руками сопровождающих. Его собственные руки были крепко связаны за спиной — когда они в таком положении, волшебник не может колдовать.

В тронном зале было светло и тихо. Стены поднимались на немыслимую высоту. Чтобы разглядеть сводчатый потолок, надо задрать голову так сильно, как это возможно. Солнечные лучи бесцеремонно проникали сквозь высокие стрельчатые окна и заставляли начищенный пол переливаться блеском. Часть солнечных узоров дотронулась до края длинного и мягкого ковра, узкой красной дорожкой ведущего прямо к трону.

По ковру и вели несчастного, обливающегося слезами мужчину.

На троне восседала королева Амара — прекрасная, словно редкий цветок. Прямое белое платье с глубоким вырезом на груди изящно подчеркивало каждый контур ее совершенного тела; черные волосы, доходящие до пояса, были сплетены в причудливую косу, по всей длине которой вилась алмазная нить. Эта коса лежала на ее левом плече.

Чем ближе мужчину подводили к королеве, тем тяжелее ему становилось бороться с желанием взглянуть ей в глаза. Никто из представителей мужского пола не имеет права смотреть в глаза даже леди, не говоря уже о правящих особах. Цвет глаз королевы Амары известен лишь единицам. Лазурные. Когда смотришь в них, кажется, будто там плещется море.

Конвоиры остановились в нескольких шагах от трона. Ими были хрупкие с виду, но на самом деле невероятно сильные женщины — Защитницы, элитная стража королевской семьи.

Палачи.

.

Защитницы выглядели почти одинаково, хотя не приходились друг другу родственницами. Обе примерно одного роста, стройные, одетые в черное. Только Защитницам позволено носить штаны, хотя издалека они кажутся юбками — настолько свободным является покрой и легким — материал. Когда Защитница двигается, штаны колышутся на ветру, а когда останавливается — превращаются в прямую юбку длиной до пят. Одеждой выше пояса этим женщинам служат черные тугие топы из кожи с шестью ремешками — по три на каждом боку. С помощью ремешков топ фиксируется по фигуре, плотно обхватывая ее и подчеркивая грудь.

Все Защитницы носят прямые черные волосы длиной чуть выше плеч, разделенные посередине ровным пробором. Косые челки одинаковой длины падают им на лбы. Если волосы какой-либо девушки другого цвета, ей надлежит регулярно окрашивать их черной краской.

Не каждая желающая может стать Защитницей. В их ряды попадают только самые сильные, самые выносливые. Когда девочке исполняется десять лет, мать может привести ее в замок, где каждый год проводится отбор. Малышку оставляют ровно на десять дней, в течение которых опытные Защитницы испытывают ее страхом, голодом и болью. Тех, кто не выдерживает испытаний, возвращают матерям. Самые сильные и выносливые остаются в замке, чтобы продолжить обучение. Каждая мать знает, что, если выбор падет на ее дочь, то слишком мала вероятность, что они когда-то снова встретятся.

Но каждая мать испытывает ни с чем не сравнимую гордость, если ее ребенку выпадает шанс стать Защитницей.

Десять лет будущие Защитницы обучаются мастерству рукопашного боя, владению всеми видами оружия, правилам поведения. Им объясняют — теоретически и наглядно — тонкости предстоящей службы, включая собственноручную казнь приговоренных к смерти. Заставляют подавлять эмоции, развивают хладнокровие и жестокость. К двадцати годам каждая превращается из хрупкой девочки в опасную женщину, не знающую страха и пощады. В день Посвящения новой Защитнице вручают традиционную одежду, правильно стригут и при надобности перекрашивают волосы, густо подводят глаза и с помощью специального раствора навсегда обесцвечивают губы. В довершение вручают оружие, которое Защитница выбирает сама, и с этой поры она постоянно должна носить с собой. Чаще всего выбор падает на кинжал, меч или арбалет.

***

Напуганный до смерти мужчина смотрел в пол, не смея поднять взор на королеву. Он пытался сосредоточиться на собственных рваных башмаках и не глядеть по сторонам, чтобы не видеть кожаные башмаки Защитниц на крепкой подошве. Он плакал. Защитницы грубо бросили его на колени и надавили на плечи, молча приказав согнуть спину сильнее.

— Торговка видела, как ты колдовал, — прозвучал тонкий, приятный голос королевы. Словно две льдинки ударились друг о друга и произвели его. — Ты посмел делать это в присутствии ее пятилетней дочери.

Мужчина поднял голову, но Защитницы тут же придавили его к полу.

— Это был просто фокус, ваше величество... — прокряхтел он. — Безобидный фокус...

— Значит, магия теперь так называется?

— Но я не владею магией! — в отчаянии воскликнул мужчина, когда Защитница схватила его за волосы и встряхнула, как котенка, взобравшегося на стол, чтобы стащить хозяйское мясо. На миг он увидел лазурь в глазах повелительницы, но в следующее мгновение застонал и опустил голову до пола — другая Защитница ударила его по спине.

— Если бы не владел, не оказался бы здесь. — Голос королевы изменился. Стал суровее. — И не позволил бы себе смотреть мне в глаза, будто мы ровня.

I. История не забыта

Нежные, теплые лучи восходящего солнца ласково объяли башни королевского замка, украшенные острыми шпилями. Птицы звонко пели, радуясь приходу нового дня. Здесь, на холме, у края глубочайшей пропасти в Раккане, прохладно даже в самые жаркие дни.

Никто не знает наверняка, когда появилась Расщелина. Даже старожилы, сколько помнят себя, столько помнят и ее. Существует много легенд о ее возникновении, но людям неизвестно, какая из них правдива, и несет ли истину хотя бы одна.

По дну ущелья уже который год бежит бурная река. Сверху она кажется тонким, словно нить, ручьем, но любой в Раккане знает, что там, внизу, все иначе. Много людей унес и разбил о камни бушующий поток. Сотни, если не тысячи, сгинули навсегда в Реке Смерти.

Расщелина тянется с юга на север — к Холодному морю. Кое-где сужается настолько, что легко можно переступить через нее, но в других местах становится удивительно широкой. Если два знакомца окажутся по разные стороны, то неудивительно, если они не узнают друг друга, — настолько большая пропасть будет лежать между ними.

Ширина Расщелины в Триамане колеблется примерно от трехсот до пятисот шагов. Мост через нее пролегает на севере королевства, и там расстояние между двумя краями равно четыремстам тридцати восьми шагам.

С противоположной стороны от замка поднимаются к небу высокие горы, густо заселенные еловыми лесами. Природа в Раккане поражает красотой и разнообразием. Не существует на континенте королевства со скудной растительностью. Лишь далеко на юге лежит песчаная пустыня, обрывающаяся на берегу Большого Южного моря. Близ той пустыни расположено только одно королевство — Самхан. Самое маленькое в Раккане. Люди там живут обособленно. Верят в собственных богинь, их обычаи разительно отличаются от обычаев, принятых в других королевствах. Но все же существует значительное сходство: Самханом правит королева, и у мужчин там не больше привилегий, чем в любом другом государстве.

.

Триаман по праву считается величайшим королевством. Его площадь простирается на многие лиги во все стороны. К тому же, Триаман исторически ценен для всего континента. Именно его уроженка в далеком прошлом изменила мир, подняв восстание против тирании волшебников. Действующая королева — ее прямой потомок.

Одиннадцать королевств уже пятьсот лет преклоняются перед Триаманом. Их правительницы вопреки убеждением мечтают родить сына, чтобы попытать счастья, когда принцесса Триамана достигнет совершеннолетия. В свой день рождения она удостоит вниманием одного из принцев и пожелает родить от него дитя. Когда это случится, его семья получит дополнительное уважение, а королевство возвысится над остальными, исключая только Триаман. Поэтому, узнав, что королева Амара родила дочь, другие взмолились к богиням с просьбами послать им сыновей.

.

Лето пришло недавно, но природа уже успела обрести яркие краски, а воздух стал в разы теплее. Теперь на шесть месяцев можно забыть о холодах. Королева всегда любила лето. Ждала его долгих полгода, утешая себя мыслями о солнце, которое так редко пробивается зимой сквозь плотные тучи, и совсем не греет. Пять лет назад, в начале лета у Амары родилась дочь. Ее появление скрасило грусть и одиночество королевы. Много лет она мечтала о наследнице, но судьба послала ей только сына. Когда умерла последняя надежда, королеве посчастливилось вновь понести. И на этот раз богини смилостивились — в положенный срок родилась принцесса.

Этим утром Амара, как обычно, вышла на балкон, чтобы встретить новый день. Родовой замок стоял на краю пропасти, а сам балкон угрожающе нависал над ней. Королева подошла к массивной балюстраде из белого мрамора и посмотрела вниз. Вдалеке, тонкой неровной полоской бежала Река Смерти. До ушей не доходил ее шум, но Амара знала, что поток очень быстрый и мощный. Столько тел он унес — не счесть. Столько красных лент поглотила бурлящая вода.

Белая лента существует лишь для демонстрации мнимой справедливости. Ни разу Амара не взяла ее на оглашение последнего слова. Всякий, кого она приговаривала к смерти, являлся виновным.

Грызли ли ее муки совести? Нет. Она сгубила много мужчин, но они сами заслужили смерть. Они владели магией, а в летописях ясно сказано, к чему она приводит. Однажды им позволили жить с даром, и это обернулось для женщин столетиями рабства. Больше никто не допустит произвола. Любой волшебник, взрослый или ребенок, будет казнен.

Королева встретилась взглядом с солнечными лучами. Они ласково прикоснулись к нежной коже лица, заблестели в лазурных глазах. Выглянув в промежуток между двумя горами, солнце ласково улыбнулось правительнице и продолжило путь к зениту.

Вдохнув несколько раз свежий утренний воздух, Амара повернулась и неспешно направилась к двери, ведущей в личные покои. Там ее встретил слуга. Молодой, слишком худой мужчина в сером костюме из грубой ткани стоял у стены, глядя в пол, и ждал распоряжений. Сквозь кожу на голове начали пробиваться волоски. Надо бы сбрить, пока не получил розог.

Слугам запрещено носить волосы на любой части тела.

Королева хмуро оглядела застывшего у стены мужчину и, к его радости, ни слова не сказала о волосах. Он тут же мысленно возблагодарил за это добрую богиню.

— Моя дочь уже встала? — холодно спросила повелительница.

Не поднимая головы, слуга ответил:

— Ее высочество принцесса Лидия в библиотеке, моя королева. Прикажете позвать?

II. Когда титул ничего не значит

В королевском замке состоялся праздник по случаю дня рождения принцессы Лидии. Девочке исполнялось пять лет. Она так ждала этого события, что перестала считать себя четырехлетней еще в конце зимы.

Лидия вертелась перед зеркалом, желая рассмотреть себя со всех сторон. Специально к празднику ей сшили новое платье из красного шелка, украшенное драгоценными камнями и золотой нитью. Безумно дорогое. Старая Нинэтт стояла чуть поодаль, восхищаясь малышкой. Николас утром снова провинился. Мать отказала ему в праве прийти на торжество, а досталось за случившееся снова бедной Нинэтт. Королева рассердилась и велела сыну и няне не покидать комнаты принца целый день. Впрочем, она все же сменила гнев на милость, разрешив няне прийти в покои принцессы, чтобы полюбоваться нарядом именинницы.

— Нинэтт, я красивая? — в сотый раз спросила Лидия.

Женщина ласково улыбнулась.

— Вы прекрасны, ваше высочество. Нет во всей Раккане девочки милее.

— Чудесно! — Принцесса улыбнулась своему отражению и внезапно спросила: — Нинэтт, а у тебя есть фамилия?

— У всех есть, — усмехнулась няня, но тут же осеклась. — Кроме королевских особ, конечно.

— А почему у всех есть, а у нас нет? Это необычно.

— Раньше все люди носили фамилии. — Нинэтт подошла к девочке и села в кресло, пригласив ее на колени. Лидия удобно устроилась на больных ногах старухи. — Она указывала на принадлежность к роду. Когда чародеи захватили господство над Ракканой, то заявили, что лишь мужчина вправе продолжать свой род, и только он может передать наследнику свою фамилию. То были темные времена, дитя. Мужчины использовали женщин и отнимали у них все, даже место в обществе. Оставляли только имена. Ваша прародительница и ее союзницы решили, что носить фамилию — значит, признать власть мужчин, и отказались от этой традиции. Целый век так поступали все женщины, но потом большинству стало неудобно жить подобной жизнью, и они вернули себе право носить фамилию. Передавали своим детям, тем самым продолжая род. Однако правящие семьи не разделили их взглядов, поэтому, дитя, вы просто Лидия. Принцесса Триамана.

Девочка заметно погрустнела и принялась разглядывать свои коротко подстриженные ногти.

— Мне кажется, что фамилия — это красиво.

— Возможно. Но ваша мама считает иначе.

— А какая фамилия у тебя?

— Лотейн, — улыбнулась старуха. — Как у моей матери, бабушки, прабабушки и еще с десяток предков.

— Красивая, — одобрительно сказала принцесса. — Мне бы тоже хотелось носить фамилию. Может, такую, как твоя.

Нинэтт побледнела и замахала руками.

— Выбросьте плохие мысли из головы, принцесса! И не говорите об этом с матерью. Фамилия — удел простонародья, а не правящей семьи.

— Мне кажется, это глупо.

— Вы еще слишком юны, дитя. Поймете все, когда станете старше. А сейчас пора поправить вашу прическу. Праздник вот-вот начнется.

.

В церемониальном зале играла музыка. Десять мальчиков, которым не было и пятнадцати лет, исполняли сложнейший танец с огнем, босые, в одних шароварах. Публика, состоящая из шести королев и их ближайших подданных, весело смеялась и хлопала, не замечая страха на лице восьмилетнего мальчишки. Это его первое выступление, к которому из-за постоянной работы он с трудом успел подготовиться. Поэтому руки его дрожали, а в глазах появлялись слезы, когда горящий жезл случайно задевал кожу.

После ухода огненных танцоров вышел десятилетний мальчик с питоном на плечах и начал исполнять медленный танец, извиваясь всем телом. Этот номер показался гостям скучным, и они переключились друг на друга. Вскоре слуги внесли в церемониальный зал большие подносы с разнообразной едой — от жареных поросят до редких фруктов.

Лидия скучала. Гости уже давно осыпали малышку поздравлениями и подарками, расхвалили ее новое платье, и теперь почти не обращали на принцессу внимания, увлекшись такими неинтересными взрослыми разговорами. Как назло, дочери маминых подруг были намного старше Лидии и не слишком-то хотели возиться с ребенком. Столпились неподалеку и о чем-то ворковали, даже не глядя на виновницу торжества. Перекатывая во рту виноградину (куст, явно, вырастили в теплице, — еще не подошел виноградный сезон), Лидия разглядывала присутствующих. Те же лица, что и всегда: подруги и хорошие знакомые мамы. Пять королев (три из них с дочерями), утонченные леди Триамана, гордые музыкантши, глуповатые фрейлины и другие, менее значимые особы. Чуть в стороне попивала ром грубая, но добрая душой капитанша торгового судна, Бронвин Фронте. Много лет она возит различные товары через Холодное море, и ни разу не стала жертвой стихии или пиратов. Хоть всем известно, что Холодное море — любимое место обитания разбойников, да и погода там постоянно шалит.

Раздался дружный вздох — леди Милена Рунио упала в обморок. Опять. Это случается почти всегда: стоит ей увидеть насекомое или вдохнуть резкий запах — и вот она уже лежит без чувств. Остальные к этому привыкли, но по-прежнему делают вид, что взволнованны. Хотя причина, как всегда, какой-нибудь маленький паук или чьи-то слишком ароматные духи. Аритрия, не в меру упитанная королева Лагариана, например, пользуется такими, что сбивают наповал. Лидия как-то сказала матери, что эта женщина, должно быть, выливает на себя целый пузырек — так сильно от нее пахнет. А еще по́том, потому что королева очень толстая и, стоит ей подольше походить, как появляется неприятный запах. Амаре не понравились такие откровения, и тогда она впервые наказала дочь.

III. Цветы на камне

О любви матушки к королеве Райнар знал с раннего детства. В старину, когда миром правили мужчины, такие отношения считались позорными и неугодными богам — да, тогда мир почитал богов, а богинь не воспринимали всерьез. Так вот, если кто-то начинал испытывать страсть к представителю своего пола, его жизнь превращалась в кошмар. Такого человека могли прогнать не только из дома, но даже из королевства.

Времена изменились. Сильно. Сейчас никого не удивят две целующиеся женщины. Если светские особы еще как-то стараются не выносить отношения на суд общественности, то в рядах Защитниц однополая любовь только процветает. Современная женщина способна полюбить только женщину.

Когда Райнар был маленьким, мать часто рассказывала сказки о давних временах. Она уверяла, что все в них правда, но мальчик, глядя вокруг, не мог в это поверить. В рассказах описывались равенство полов и настоящая любовь между мужчиной и женщиной. «Сейчас никто никого не любит, — горестно вздыхала леди Беатрис, завершая очередное повествование. — Зря я рассказываю тебе эти истории. Вырастешь и станешь думать, что понадобишься кому-то как человек, а не производитель детей».

Но следующим вечером все равно рассказывала новую сказку.

Райнар скучал по тем временам. Тогда они с матерью были очень близки. Она любила его и заботилась вопреки устоявшимся порядкам Ракканы. Мальчик не знал, вызвал ли ту заботу его дар, или матушка просто отличалась от других женщин, но ему было приятно чувствовать себя любимым.

На публике леди Беатрис Дефео вела себя так же, как все, но Райнар знал, что она непохожа на них. И что только разглядела в королеве Амаре? Жестокая, своенравная, холодная, — полная противоположность матушке. Райнару казалось, что королева — ожившая кукла, у которой нет сердца. И дочь у нее растет такая же.

Так, постепенно, мысли паренька добрались до Николаса. Принц младше него всего на два года, но несчастнее в тысячу раз. Хоть и живет в роскоши. Однако в замке любят только Лидию. Будущую наследницу трона. Ей все угождают, а принца даже за стол пускают с разрешения. Николас всегда был другом Райнару, и тот не раз мечтал, чтобы принц вырвался из своей клетки. Он ведь не виноват, что родился мужчиной! Никто не виноват. Райнар был твердо убежден, что миру нужны не только женщины.

.

Солнце припекало. В дилижансе стояла жуткая духота, но Райнар не собирался выходить наружу. Долго поспать не удалось, и теперь он маялся от скуки. Возвращаться в замок нельзя, а бродить вокруг дилижанса совсем не хотелось. Лучше не приковывать к себе лишнее внимание.

Леди Беатрис появилась тогда, когда ее сын уже начал задыхаться. Сев в карету напротив Райнара, она отдала распоряжение кучеру. Пара лошадей устало потащилась прочь от замка, волоча за собой тяжелый транспорт. Мать не спускала с сына глаз.

— Ты использовал магию, — с укором сказала она приглушенным голосом, чтобы не услышал кучер. За пятнадцать лет Беатрис Дефео научилась чувствовать магию, даже если она не видна.

Райнар смотрел на нее глазами виноватого котенка.

— Простите, матушка. Я всего лишь хотел успокоиться.

Губы леди Беатрис сжались в тонкую нитку. Если бы могла, прожгла бы взглядом дыру прямо во лбу мальчика.

— Вот как? А почему не проделал это в церемониальном зале? Зачем спрятался? Показал бы всем, на что способен!

Матушку трясло. У Райнара в голове роилось много оправданий, но он молчал. Если леди Беатрис разозлится, ему будет плохо. Они проезжали через редкий смешанный лес, когда мать приказала кучеру остановиться.

— Выходи, — велела она сыну.

Голос леди Беатрис прозвучал спокойно, но стальные нотки невозможно было скрыть. От такого тона мальчика передернуло. Он послушно выбрался из кареты.

— Последуешь за нами, — обратилась леди к кучеру, — и будешь скормлен собакам.

Мужчина кивнул и вернулся на козлы. Леди Беатрис знала, что он не посмеет ослушаться.

В лесу оказалось чуть прохладнее, но все равно душно. Мать и сын отошли достаточно далеко от дилижанса.

— Зачем мы здесь? — осмелился спросить Райнар.

Леди Беатрис грубо развернула его к себе и второй раз за день ударила по лицу.

— Негодяй! — приглушенно вскрикнула она. — Маленький мерзавец! — Женщина принялась бить сына ладошками по лицу, голове, спине и плечам. Райнар попытался закрыть руками голову, но мать отшвырнула их и в очередной раз хлестнула по щеке.

— Матушка, хватит!

— Я сама решу, когда хватит! — Леди Беатрис схватила с земли палку, замахнулась, но не ударила. Какое-то время стояла неподвижно с поднятой рукой, а затем бросила палку в траву.

Райнар осторожно убрал руки от лица. Плечи матери дрожали. Мальчик ненавидел, когда она плакала. Винил себя, даже если не был виноват. Но сегодня именно он довел ее до слез.

— Матушка...

— Ты погубишь нас. — Леди достала кружевной платок и промокнула глаза. — Я должна была поступить, как велел закон. Должна была отдать тебя Защитницам... — Заплакав, женщина уселась на траву.

Райнар стоял, словно прибитый ногами к земле, и не знал, что делать. В глубине души понимал, что не виноват в том, кем родился, но вот использовать магию почти у всех на виду было нельзя. Чудо, что никто этого не увидел!

IV. Мужчины не плачут

Королева любила утро. Она всегда просыпалась рано, чтобы встретить рассвет. Даже зимой, когда морозный воздух неприветливо встречал ее на балконе, Амара не отказывалась от удовольствия наблюдать, как пробуждается Триаман.

Этим утром королева встала в прекрасном настроении. Из-за гор показались первые лучи, когда она вышла на балкон. Слугам известно об ее пристрастии встречать рассветы, поэтому они никогда не беспокоят ее во время ритуала.

Сегодня, впервые за все время, слуга сделал исключение.

Амара вздрогнула и обернулась, услышав стук в дверь. Момент блаженства был испорчен.

— Кто посмел? — грозно спросила королева.

Тощий лысый прислужник робко вошел в покои.

— Простите меня, ваше величество, но дело, с которым я пришел, не терпит отлагательств.

— Что еще за дело? — Королева шагнула в покои. — Как ты осмелился прервать мой ежедневный ритуал?

— Я бы не стал. — Слуга еще ниже опустил голову. — Но в тронном зале вас ожидают.

— И что? — Брови Амары взметнулись. — Кто бы это ни был, он может подождать. К тому же, я удивлена, что ее или его вообще впустили. Я не получала просьб об аудиенции.

— Это лорд Райнар Дефео, ваше величество. У него плохие вести о леди Беатрис.

Королева переменилась в лице. Отпихнув слугу, она почти выбежала из покоев и быстро пошла по длинному полутемному коридору. Сбежала по лестнице на первый этаж. Две Защитницы, дежурившие у дверей тронного зала, распахнули их, и Амара, наконец, остановилась. Перед пустым троном, понурив голову, стоял мальчик — сын Беатрис. Услышав, как за спиной открылись двери, он повернулся и поклонился повелительнице.

— Прошу простить меня за ранний визит, ваше величество. Особенно после того, что случилось вчера.

Амаре не хотелось поднимать решенный вопрос. Пройдя к трону, она под пристальным взглядом парнишки заняла свое место. Райнар не смел смотреть ей в глаза, но когда королева отвернулась, осмелился поднять голову. Потом украдкой бросил взгляд на лицо, но тут же отвернулся, как только Амара обратила к нему взор.

— Слуга сказал, что ты пришел с плохими вестями о матери. Она заболела?

Перед глазами Райнара снова возникла сцена, увиденная всего час назад: его любимая матушка, мертвая, лежит на могиле возлюбленного, а рядом с ней — букет свежих цветов...

— Отвечай!

Райнар вздрогнул. На глаза в который раз за утро навернулись слезы.

— Матушка... она... — он поднял голову и жалобно посмотрел в лазурные глаза королевы, больше не заботясь о том, что нарушает закон, — она умерла!..

Мальчишка упал на колени и зарыдал, причитая о матери, а королева, вскочив с трона, почувствовала, как внутри все оборвалось.

— Как... это вышло? — полушепотом спросила она. — Почему она умерла?

Райнар еще долго мог выплескивать чувства, но здравый смысл велел взять себя в руки. Дома наплачется, а королева может рассердиться, если он не ответит. Вытерев слезы, мальчик встал и выпрямился. На этот раз его глаза смотрели в пол, как и положено при разговоре с ее величеством.

— Матушка была больна. Я не знал, что ей стало хуже. Она никогда не говорила о своей болезни. Вчера ей стало плохо по дороге сюда, поэтому мы задержались. Она запретила говорить вам правду и солгала, чтобы вас не расстраивать. Вчера вечером матушка чувствовала себя хорошо, как мне казалось, но сегодня... я нашел ее... такой. Она лежала... — Райнар осекся. Лучше не рассказывать о могиле в саду. Вероятно, королева об этом ничего не знала. — Она лежала в своей постели. Мертвая. — Он сглотнул, подавляя слезы. — Я отправил птицу к тете Пруденсии в Гимаран. Как только она прибудет, состоятся похороны. Матушка бы очень хотела, чтобы вы присутствовали.

— Конечно, я приеду. — Королева, нервничая, снова села на трон. С силой вцепилась в подлокотники. — Я отправляюсь к вам прямо сейчас. — Она подозвала одну из Защитниц. — Вели слугам запрячь карету.

Та кивнула и вышла из тронного зала.

— Поезжай домой и жди вестей от тети. Я скоро прибуду.

— Благодарю, ваше величество. — Райнар поклонился. — Матушка вас очень любила.

— Ступай.

Юный лорд повернулся и направился к выходу под недружелюбными взглядами Защитниц.

***

Похороны леди Беатрис Дефео состоялись утром следующего дня. Пруденсия Дефео — родная сестра Беатрис и единственная живая родственница, прибыла накануне вечером. Уже двадцать лет она жила в Гимаране — соседнем королевстве. Будучи прекрасной портнихой, леди Пруденсия поселилась там, где это ремесло входит в список самых прибыльных. В Гимаране производят лучшие материалы, а услуги портных там стоят дороже, чем где-либо еще в Раккане.

Тетя Райнара представляла собой грузную, зажиточную и очень высокомерную особу. Она была всего на три года старше сестры, но вела себя так, будто на тридцать. Считала Беатрис глупой и постоянно давала советы, которые ту сильно раздражали. После смерти родителей Пруденсия переехала в Гимаран, оставив младшую сестру на попечение старой няньки. Впрочем, Беатрис ее отъезд только обрадовал. В Гимаране Пруденсия разбогатела и открыла ателье, но ни разу не прислала сестре даже серебряной монеты. Райнар знал о тете только по рассказам матери, и она ему не нравилась. Но племянник не мог не сообщить ей о случившемся. Как бы там ни было, а Пруденсия — их единственная родная душа.

V. У каждого своя клетка

Время не останавливается. Как бы ни хотелось подольше побыть ребенком или юнцом, оно не сбавит ход, чтобы исполнить чье-то безумное желание. Годы идут, дети вырастают. Одно поколение сменяет другое. На лицах признанных красавиц появляются морщины, от которых они всеми силами стараются избавиться при помощи различных снадобий и травяных кремов. Чем старше становятся женщины, тем глубже их морщины. Однажды они поймут, что старость не скроешь под слоем крема, как бы ни старалась.

Красавицы Триамана угасали, уступая место молодому поколению.

Королева еще относительно молода. Но не настолько, чтобы видеть в зеркале желанный образ. Опытные старухи-травницы хорошо поработали, но признаки надвигающейся старости не скроешь. Тонкие морщинки в уголках глаз стали слишком заметными. Еще немного, и в роскошных волосах появится первая седина.

Наверное, королева Амара впала бы в отчаяние, если бы не дочь. За пятнадцать лет принцесса Лидия расцвела, превратившись из бутона в прекрасный цветок. Амара с радостью наблюдала, как она растет: как фигура дочери постепенно обретает женственные формы, как наливается молодая грудь, как растут великолепные волосы. Жаль, они не так черны, как у матери, но даже будучи темно-каштановыми, выглядели бесподобно. К девятнадцати годам Лидия превратилась в настоящую красавицу. Не худая и не полная; стройное тело с изящными формами начало приковывать к себе внимание окружающих; достаточно выраженная талия не провоцировала сплетни по поводу недоедания или переедания принцессы. Глядя на Лидию, люди видели красивую и гордую девушку.

Одно лишь тревожило королеву: Лидия слишком много времени проводила в обществе Защитниц. С Табретт она дружила с самого детства. Той уже почти сорок, но она все еще находилась в хорошей форме.

И все еще оставалась подругой принцессы.

Табретт Линс много лет служила королевской семье верой и правдой. Она была одной из лучших Защитниц, старшей в Ордене, и временами ей даже выпадала честь ублажать королеву. Защитницы не могли похвастаться такими качествами, как нежность и ласка, но Амаре требовалось совсем не это. Зачастую она была холодна, как лед, но иногда желала дикой страсти. После смерти Беатрис Дефео королева вычеркнула нежность из своего сердца. Только к Беатрис она могла ее проявлять. Прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как не стало возлюбленной леди. В день гибели подруги Амара поняла, что потеряла значимую часть самой себя. Даже визиты в Долину Душ, к могиле Беатрис, не вернули ей утраченного.

.

Это утро Лидия снова проводила в поселении Защитниц. Королева всегда злилась, когда дочь туда уходила. Правящим особам нечего делать среди этих женщин. Особенно принцессе. Она не должна смотреть на обыденную жизнь Защитниц.

Но Амара слишком любила дочь, чтобы запретить ей навещать единственную подругу.

Поселение Защитниц находилось чуть севернее замка и представляло собой большую круглую площадку, окруженную высоким забором. Вдоль него, полукругом, стояли одинаковые деревянные домики, в которых жили по пять-шесть женщин. На остальной территории не было построек. В самом центре утоптанной подошвами площадки возвышался деревянный столб, глубоко вкопанный в землю. Высота его достигала примерно пяти больших шагов. Ниже середины, в некоторых местах отчетливо виднелись большие и маленькие бурые пятна. Кровь. Провинившихся Защитниц цепью приковывали к столбу, а затем избивали шипастыми кнутами.

В поселении никогда не было тихо. Десятки Защитниц тренировались тут и там, оттачивая боевые навыки и изучая способы обращения с новым оружием. Одна упражнялась с длинным шестом, вертя его в руках, как соломинку; другая изрубала сразу двумя мечами мешок, набитый соломой и привязанный к палке, торчащей из земли.

В одном месте у стены, прямо напротив массивных ворот из толстых длинных кольев, туго связанных вместе, были установлены три мишени. Там Защитницы соревновались друг с другом в стрельбе из лука и арбалета, а также в метании ножей. Табретт обожала свои стилеты: серебряные, с красивыми, удобно ложащимися в ладонь рукоятками, и тонкими, длинными, безумно острыми лезвиями. Два парных стилета Защитница всегда носила с собой. Иногда давала подержать их Лидии. Больше никто не смел прикасаться к оружию Табретт. Принцесса же каждый раз с восхищением любовалась стилетами, мечтая однажды приобрести себе такие же.

Но мать никогда не позволит.

— Почему ты не готовишься к празднику? — спросила Табретт, когда Лидия появилась в поселении.

Принцесса вздохнула и закатила глаза.

— Этот праздник для мамы. Не для меня. Не хочу слушать помпезные поздравления и делать вид, что мне интересно происходящее.

Табретт неодобрительно покачала головой.

— Не каждый день женщине исполняется двадцать. Послезавтра ты станешь совершеннолетней и получишь право избрать мужчину. Будут смотрины. Говорят, принц Альирана очень молод и хорош собой. Как и принц Самхана. Второй, правда, слишком смуглый, но...

— Прекрати! — остановила ее Лидия. — Ты испортила мне настроение. — Она направилась к подставке, на которую опирались четыре лука. — Я вовсе не собираюсь рожать ребенка прямо сейчас.

— Но возраст уже подошел. Простолюдинкам позволено заводить детей с семнадцати лет.

— Вот пусть они и заводят! — Принцесса взяла лук. — Я хочу путешествовать, сражаться, а не сидеть среди пеленок и погремушек.

VI. Сорвавшиеся с цепи

На постоялом дворе лошадей не оказалось.

Мальчишка, который должен был за ними присматривать, сидел около стойла ни живой, ни мертвый. Огромный синяк «украшал» его скулу, из носа сочилась кровь. Он плакал.

— Где наши лошади? — сердито спросила Лидия.

Мальчик подобрался, шмыгнул носом и вытер рукавом слезы и кровь.

— Они... их украли...

— Кто? — Лидия недоуменно огляделась. — Средь бела дня?

Паренек закивал.

— Двое взрослых мужчин. Они меня избили и забрали ваших лошадей.

Принцесса переглянулась с Защитницами. Очень странно. Кому понадобилось воровать животных посреди дня? И куда смотрят стражи порядка?

— Куда они уехали? — спросила Лидия, еле сдерживая гнев.

Мальчик указал рукой направление.

— По той дороге.

— Когда?

— Менее получаса назад.

— Там стоит заброшенная деревня, — сказала Табретт. — Преступники могли в ней спрятаться. Вряд ли они уйдут далеко с крадеными лошадьми. Им потребуется тихое место, где можно дождаться ночи.

Лидия вручила ей сверток с платьем.

— Ступай к констеблю. Сообщи о краже. Пусть она соберет людей и выполняет свою работу. А мы попытаемся найти преступников и забрать лошадей. Если они в деревне, мы с ними быстро покончим.

— Не считаю это разумным, — покачала головой Табретт. — Может, все же лучше дождаться констебля, и идти на поиски со стражами порядка?

— На это нет времени. У наглецов моя Лаура. Если они причинят ей хоть каплю боли..!

— Но они могут быть вооружены.

— Их всего двое. Мы справимся. Как только поставишь констебля в известность, догони нас.

— Позволь пойти с тобой! А Лина сходит к констеблю.

— Лина не слабее тебя. Но не знает, где находится здание Порядка. У меня нет времени на объяснения и уговоры. Выполняй приказ.

— Конечно, ваше... — Она бросила взгляд на паренька. — Непременно. Будьте осторожны.

Лидия посмотрела на оставшуюся Защитницу.

— Идем.

.

До деревни было рукой подать. Лидия и Лина прошли совсем немного, когда впереди показались развалины. Сердце подсказало принцессе, что лошадь, которую ей подарили еще жеребенком, находится там. И от этого злость и негодование начали закипать с новой силой. Как посмели какие-то гнусные мужчины посягнуть на королевских лошадей?! Лидии захотелось самолично сбросить обоих с обрыва. Может, так она и поступит.

Девушки вошли в деревню. Городская суета давно осталась позади. Здесь было тихо и даже слегка жутко. Из звуков присутствовали только шелест листьев на скудных деревцах и стрекот насекомых. Люди давно покинули это место. Вроде бы, деревню собираются снести, чтобы построить на ее месте новую. Но разговоры об этом ходят уже не первый год.

— Слишком уж здесь тихо, — произнесла Лина, оглядываясь. Она, как и Лидия, сняла капюшон, чтобы лучше видеть окрестности. — Не думаю, что они здесь. Скорее всего, уехали дальше.

— Табретт, должно быть, уже сообщила констеблю. Поиски воров должны начаться. Но я переживаю за Лауру. Она не привыкла к такому обращению.

— Вряд ли воры хотят убить лошадей.

— Мы их не знаем. И не знаем, что у них на уме.

Принцесса и Защитница шли по деревне, прислушиваясь к каждому шороху. Они свернули с главной дороги и стали передвигаться между полуразрушенных домов, вглядываясь в темноту незастекленных окон. Никаких следов лошадей. И людей. Видимо, здесь уже много лет никто не бродил.

— Нам надо вернуться, — сказала Лина. — Их здесь нет.

Лидия заломила руки от отчаяния. Она любила Лауру как члена семьи. Лошадь в самом расцвете лет. За нее можно выручить хорошую сумму. Если негодяи успеют ее продать, принцесса придет в ужас. Неизвестно, где потом искать любимицу.

Она ошиблась, придя сюда. В деревне нет ни воров, ни лошадей. Придется вернуться в город, найти Табретт и ехать домой на повозке, за которую еще надо заплатить. Что за несчастье! Сначала мать решила устроить ей глупый бал по поводу совершеннолетия, теперь кто-то посмел украсть Лауру...

Что-то просвистело над ухом у Лидии. Девушка вскрикнула и повернулась к Защитнице. Та, с широко раскрытыми глазами, медленно оседала на землю. Из груди у нее торчали две стрелы.

— Лина! — Принцесса бросилась к ней, но тут же отпрянула. Третья стрела вонзилась в землю у самых ног.

Лидия резко подняла голову и оглянулась. На крыше одного из уцелевших домов стоял лучник. В следующий миг из-за угла вышел другой мужчина, постарше. Небритый, бедно одетый, а в глазах были только злоба и насмешка.

— Ну, здравствуй, принцесса, — улыбаясь почти беззубым ртом, произнес он. Рыжая, похожая на мочалку борода, задрожала на смеющемся лице.

Лидии стало страшно. Резким движением она выхватила из-за пояса уже мертвой Защитницы кинжал. Мужчина рассмеялся. Лучник тем временем спустился, и теперь стоял, целясь в Лидию очередной стрелой.