Чёрный Кардинал посетил Розариум

«Черный Кардинал Посетил Розариум»

Аннотация:

События романа разворачиваются в мире Магнолика в период рассвета науки на фоне увядающей магии.

Душа главной героини в ходе несчастного случая попадает в тело убитой дворянки Империи Баритерия.

Вопреки разворачивающимся вокруг политическим интригам девушке предстоит: адаптироваться к реалиям эпохи паровых двигателей, познать магию, влюбиться, отстоять честь семьи, спасти дорогих сердцу людей. А самое главное – выжить.

Да запылает вновь знамя рода Динклер!

❗️ВСЕ СНОСКИ В КОНЦЕ КНИГИ❗️

🖤 Приятного чтения! 🖤

СНОСКИ

2 ГЛАВА

Топор – излюбленное оружие варваров, воинов народа степей.

Харáгес – медведь четыре метра в холке, обитающий исключительно на территории герцогства, в вечно покрытым снегами лесу Фризморт.

Вапкар – автомобиль, работающий по принципу парового двигателя.

«Renault 40 CV» – Городской Кабриолет, сконструированный Келлнером Фрересом в 1925 году.

3 ГЛАВА

Нуарфоки – хищные птицы, прекрасно ориентирующиеся в темноте. Зрелые особи обладают интеллектом человеческого подростка, в высоту от лап до основы хохолка достигают роста взрослого мужчины. Размеры отдельных особей могут превышать сто восемьдесят сантиметров. Размах крыльев превышают рост птицы в два с половиной раза. Тяжелы в приручении, горды и своенравны. Отличные бойцы.

4 ГЛАВА

Тантáль – горы, отделяющие империю Баритерия и земли варваров. Простираются от океана Дегáт до океана Левéр, вдоль всего материкового перешейка.

Шарбоньеры – шахтеры.

Мальвóй – сообразительное животное, поддается приручению только в младенчестве. Вырастает до размеров земной панды. Обладает парой мощных передних лап. Конечности завершают длинные плоские когти, сросшиеся в форме остро заточенной клиновидной лопаты. Взрослая особь с легкостью прорывает путь сквозь самую твердую породу. Зрение полностью отсутствует. Ориентируется на слух, запах и вибрацию. Лучшие поисковики драгметаллов и драгминералов. Обитают исключительно на плодородных территориях, богатыми на природные ресурсы.

Террикон – отвал, искусственная возвышенность из пустых пород, извлеченных при подземной разработке месторождений угля и других полезных ископаемых.

Креп – прозрачная гофрированная ткань черного цвета.

Баккарруда – морская хищная рыба. Ряд острых ядовитых иглоподобных зубов усеивают челюсть в два ряда. Особую опасность данный вид представляет, когда собирается в крупные косяки.

Редингот – длинное пальто в талию.

Тулья – цилиндр состоит из тульи и полей. Тулья, в свою очередь, делится на донышко и стенки.

Гогглы – механизированные очки. Существует множество разновидностей. Каждые гогглы оснащены своим функционалом: встроенный телеск, или ночное видение, или скрытое оружие и т.д.

Митенки – перчатки без пальцев.

5 ГЛАВА

Фермуар – перекрестная защелка на кошельке или сумке, украшенная двумя бусинами.

Флюгарка – защитный декоративный элемент оголовка вентиляционного канала, каминной или печной трубы.

Сажень – старорусская единица измерения расстояния (1 сажень ≈ 2 метра).

6 ГЛАВА

La fin – с фр.яз. – конец.

Тумблер – классический сосуд для употребления виски. Имеет слегка бочкообразную форму, прямые стенки, утолщенное дно.

7 ГЛАВА

Фирн – крупнозернистый плотный снег в верховьях ледников, образующийся от частого замерзания и оттаивания и постепенно обращающийся в лед.

Са́хмет – в египетской мифологии богиня войны, палящего солнца и яростной мести. Владычица пустыни.

8 ГЛАВА

Телурия – столица Империи Баритерия

Бишоп (или епископские рукава) – фасон рукавов. Название пошло из-за схожести с одеяниями католических священнослужителей: рукав расширяется книзу и собирается резинкой или плотной манжетой, тем самым создавая объемную складку.

Мюли — туфли на каблуке без задника с открытым или закрытым носом.

9 ГЛАВА

Гематит – нaтуpaльный минepaл чepнoгo цвeтa. Обpaзнo именуемый «чepнoй жемчужиной». Хapaктepизуетcя нaличиeм xoлoднoгo мeтaлличecкoгo блecкa.

Ларимар – «доминиканская бирюза». Чарует своей игрой, подобно лучикам солнца на море. Камень уникален великолепным сияющим рисунком, похожим на гребешки волн.

10 ГЛАВА

Триггерный вопрос – это вопрос, который запускает некое действие либо реакцию ответчика, либо развитие событий. А возможно и все сразу, в зависимости от ситуации.

Шингарды – это специализированный элемент защитной амуниции, активно применяемый в различных направлениях боевых искусств.

Пипидастр – пушистая метёлка для смахивания пыли.

Лоретка – с (франц. lorette) (устар.). Женщина легкого поведения.

Шерú – порода маленьких птичек. Самцы отличаются красивым ярким оперением. Самки же напротив выглядят невзрачно. Шерú очень известны, но в в своеобразном ключе. Данный вид птиц – единственный во всей Магнолике, самцы которого предпочитают однополые связи не только со своим видом, но и с другими.

Крокша – вид диких псовых, обитает в степях, в частности на Землях Варваров. Крокши обладают свирепым нравом, охотятся, сбившись в стаи. Окрас пятнистый: серая шкура и бурые пятна. В зрелом возрасте в холке достигают ста шестидесяти сантиметров.

Щегол – щеглом называют молодого человека, который много болтает и суетится, но толку от него мало.

Пиньон – серебряная монета в Баритерии. 1 пиньон = 100 жикé.

Куивр – золотая монета в Баритерии. 1 куивр = 100 пиньонам.

Жикé – медная монета в Баритерии. На 1 пиньон в Империи можно купить краюшку хлеба из ржаной муки вперемешку с отрубями и чарку молока грисóна.

Грисóн – порода карликовых осликов в Магнолике.

Пролог

– Я любил тебя все эти годы. Всегда… – внезапно в тишине ночного парка шепот прозвучал, как гром. Я повернула голову к собеседнику и неверяще посмотрела в эти лазурные глаза, которые пленили меня навсегда.

Сердце замерло, а затем застучало с такой скоростью, что его биение стало оглушать. «За что ты терзал меня так долго? Почему именно сейчас? Это очередная шутка или бред нетрезвого человека?»

Мне так хотелось поверить и ему, и этим двум чарующим опалам, обрамленными светлыми пушистыми ресницами. Его глаза напоминали море в объятиях солнца. Хотя я ни разу не была на побережье, но именно таким представляла себе волшебное море, описанное в столь мной любимых книгах о морских приключениях.

Но резкая боль отрезвила. Душевные раны вновь стали кровоточить. Все те отметины, что оставлял мне на память этот негодяй. Я больше не верила, не хотела, не могла.

– Не смешно. Иди протрезвей.

– Я не пьян.

Пока разум убеждал здраво мыслить, душа кричала в агонии, требуя произнести заветные слова. Всего два слова: «Я тоже!». И вот, за секунды, растянувшиеся в мучительное долгое вечное, победитель внутренней борьбы был избран. Я открыла рот, но в этот момент нас прервали. В ту ночь заветные слова так и не прозвучали.

Спустя три года мы встретились, эта встреча была случайна. То, как он смотрел на меня, никто и никогда ни до, ни после не смотрел. Я не заметила в его взгляде ни намека на похоть, ни на стремление быстротечного флирта, ни на праздное любопытство из разряда «а как она отреагирует?», лишь безграничная нежность.

«Как ты можешь смотреть на меня так? Почему? За что?»

Сердце предательски разволновалось, но я мысленно схватила его и безжалостно сжала. «Лучше сама сделаю себе больно, чем в очередной раз испытаю это от него», – подумала я.

Мы попрощались и разошлись.

Вот же игры судьбы: спустя каких-то полчаса наши компании случайно столкнулись. Игнорируя мое желание покинуть то место, его друзья и мои решили продолжить веселье вместе.

Девушки кружили вокруг виновника моих неспокойных дней прошлого, как стайки одурманенных бабочек. Они стреляли глазками и хлопали накрашенными ресничками, стремясь привлечь его внимание. Но он продолжал стоять каменным изваянием подле меня, не отводя взгляда своих прекрасных глаз от моего лица.

Я изрядно нервничала, время от времени незаметно проверяя не растрепалась ли туго затянутая коса. Не выдержав, все же спросила:

– Что?

Внезапно нежность из глаз пропала, а ее место сменили смешинки. Как я их ненавидела и любила одновременно. Приготовившись уж было услышать очередную колкость, если не гадость, к коим привыкла за все годы нашего «общения», неожиданно почувствовала теплое дыхание на шее:

– Разреши поцеловать. Пожалуйста, – и взгляд такой, словно он был тонущем, а я стояла с кругом на палубе судна.

– Только в щечку, прошу…

Я до сих пор помню этот до щемящей боли в груди нежный поцелуй, теплое прикосновение его губ к моей коже. В тот момент мне почудилось, словно и его, и моя души одновременно слились в хрустальном перезвоне сердец. «Обнять душой» – теперь я знаю значение этого выражения. Его «объятия» навечно останутся со мной.

– Спасибо… Я так долго мечтал об этом… – очередной еле уловимый шепот, как если бы он благодарил еще и бога.

Два его опала так переливались и лучились, словно в море на рассвете бросили россыпь драгоценных камней. В ту ночь я впервые видела мужчину настолько счастливого. А это был всего-навсего целомудренный поцелуй в щеку.

Незаметно минуло десять лет. У каждого из нас была своя жизнь. Более мы не сталкивались, у нас не было общих знакомых, мы просто разошлись в море под названием жизнь, как два корабля. Но я все равно продолжала его вспоминать и неосознанно сравнивать со своими мужчинами. И никто из них не вызывал у меня хотя бы отголосок тех чувств, что я испытывала лишь при одном взгляде на него.

В какой-то момент мне надоели пустые ожидания, и я перестала тратить свое время на противоположной пол. Редкие романы на пару дней служили исключительно способом немного расслабиться. Я не была святой, скорее дьяволицей. Но даже она с прискорбием понимала, что все эти увлечения не способны насытить ни ее, ни меня.

Прошло еще пять лет. Я с грустью посмотрела на пустоту в комнате. В тот момент я почувствовала, что его больше нет с нами. Его душа пришла попрощаться. На миг я снова ощутила теплый взгляд любимых глаз и неуловимое прикосновение.

«Ты так жесток», – снова подумала я и сдержала слезы.

«Почему ты не признался, когда я говорила, что ты мне нравишься?! Спустя долгих семь лет набрался храбрости, но убежал, не дав и мне снять груз с души! Ты мучил и себя, и меня! А теперь пришел и смотришь своими поблекшими опалами, которые более не согреют меня никогда…» – моя душа рыдала, но сама я молчала.

А потом зима, ненавистная застывшая лужа, резкое падение и темнота…

Глава 1

Проснулась я от ощущения резкого падения. В глаза ударил яркий свет, перед взором забегали мушки. Поблизости кто-то что-то разбил, а затем послышался крик:

– Господин! Миледи очнулась!

Необычные слова для нашего времени резанули слух. Тут же загудела голова, напоминая о моей недавней встрече со льдом. Замелькали мои, нет, чужие воспоминания.

Владелица воспоминаний в очередной раз выслушала оскорбления от семьи своего дяди и их надежды как можно скорее продать ее повыгоднее замуж. После ужина к ней подбежал мальчишка, миниатюрная копия виконта Саклака Брюважа, и пнул ее. Дворецкий, ставший свидетелем произошедшего, паскудно ухмыльнулся.

На протяжении последних трех лет вся прислуга по очереди изводила бедняжку, на что виконт закрывал глаза. Уже ненавистные мне лица продолжали появляться в обрывках воспоминаний. Со временем все стало слишком реально. Ощущения меня поглотили так, словно все виденное мной я переживала самолично.

И вот, последняя сцена. Все происходило словно в замедленной съемке. Я ощутила толчок в спину и увидела, как лечу с лестницы. Из последних сил развернулась, чтобы понять: Камею… Нет. Меня столкнула двоюродная сестра. Виски пронзила ужасная боль.

Жестокие слова рыжеволосой Олеандры «Почему магия досталась тебе?! Ненавижу!» раздались набатом в голове. Затем удар, боль, темнота.

Так не стало доброй и нежной Камеи, которая до последнего наивно надеялась заслужить любовь этой ядовитой семейки.

Все видения прошли. Чтобы убедиться в своих предположениях, поднесла прядь волос к глазам. Черные, прямые, длинные. У меня же от рождения были русые. Если я права, то моя душа заняла место погибшей в том происшествии настоящей Камеи, единственной дочери почившего при странных обстоятельствах графа Александрита Динклера.

«Не знаю, как быть дальше, но пока однозначно уверена в двух вещах: никому нельзя верить в этом доме и надо бежать отсюда», – с этими мыслями я приготовилась играть лучшую роль в своей жизни.

В комнату вскоре вошел тучный человек в сопровождении человека в белом плаще и толпы слуг. От меня не ускользнула чрезмерная полнота мужчины и переизбыток золотых перстней с драгоценными каменьями на его сарделькоподобных пальцах.

Проморгавшись, к моей радости, зрение Камеи выдало стопроцентную картинку. Ранее расплывчатый образ толстяка теперь выглядел более цельно, но от этого гораздо уродливее.

Сальные рыжие волосы были зачесаны назад, прикрывая огромную лысину. Отражавшийся свет пробивался сквозь редкий частокол волос.

Опустила взгляд ниже: узкие глаза, красные зрачки. В точности, как и в воспоминаниях. Заплывшее жиром лицо. Подбородок пропал в складках. На мужчине был одет халат поверх шелковой пижамы.

– Камея, дитя. Как ты?

Вот ни капли в его искренность не поверила.

– Дядюшка? Что случилось? Я болела? – прикинулась дурочкой. «Для начала надо убедить всех, что о причастности Олеандры не имею понятия».

– Камея, ты не помнишь? – злобный взгляд пронзил меня, изучая на ложь.

– … Я… Виновата. Простите, что доставила хлопоты. Мне так жаль, но что произошло?

На последних словах виконт незаметно для всех, но не для меня, выдохнул.

– Дорогая, не бери в голову. Ты оступилась на лестнице, но все уже в прошлом. Нашими молитвами и силами Лунара тебя удалось спасти.

– Ах, дядюшка! – я прикрыла рот ладошками и выпучила глаза в «удивлении». – Я так вам благодарна! – слезы «благодарности» полились из моих глаз.

– Матушка-настоятельница, прошу проверьте состояние племянницы, – шарообразный виконт сделал шаг назад.

Вперед вышел женский силуэт в белом. Монахиня откинула назад капюшон плаща. Она выглядела молодо, а красивое лицо располагало. Мята ее глаз в обрамлении светло-каштановых ресниц согревала. На тон светлее волосы были собраны в тугую улитку, но несколько выбившихся прядей ровными каскадами растекались по белоснежной ткани одеяния до груди. От рук женщины отделилась вуаль света и накрыла меня. Через пару минут свет померк, а монахиня опустила руки со словами:

– Дитя~

Осознавая, что лучшего случая не представится покинуть этот отвратительный дом, решила брать экспромтом и перебила служительницу:

– Благодарю, матушка, – пустила очередную порцию слез, – меня спас бог. Во сне Лунар… велел немедленно после пробуждения явиться в храм за руку вместе с его последовательницей. Сначала я не поняла, но вижу вас, и все становится яснее…

– Милое дитя! – растроганная монахиня схватила меня за руку и прижала к своей голове, тараторя молитвенные слова. – Девочка, не бойся. Поведай, что еще передал наш Отец?

Благодаря воспоминаниям Камеи я знала, что в империи Баритерия почитался один единственный бог – Лунар. О любых снах и видениях, связанных с ним, люди были обязаны тотчас сообщать в храм. Кто бы мог подумать, что мне так повезет, и монахиня окажется у моей постели?

– Лунар возложил на меня важную миссию. Он просил эту недостойную и слабую девушку помогать Его последователям на северных границах в лечении раненых до нового указания.

– Камея-а-а! – взревел диким зверем виконт.

«Еще бы, похоже, полетел договорной брак псу под хвост. Шах и мат, дядюшка!»

Отлично от своих мыслей, я состроила испуганное выражение лица:

– Простите меня, дядюшка! – сорвалась на всхлипы.

– Дитя, с этого момента ты под защитой храма, – настоятельница погладила меня по голове, успокаивая. – Воля Лунара приравнивается к приказу Его Величества императора. Виконт, вы не забыли? – холод, который повеял в эту секунду от ранее лучезарной представительницы храма, пробрал до костей.

«Фанатики все-таки такие пугающие…» – про себя подумала я, но тут же вспомнила, что в этом мире боги реально существуют. «Лунар, прошу прости меня за грубость и обман. Клянусь, я буду трудиться не покладая рук, только позволь мне покинуть этот дом…»

– Хорошо, малышка. Постарайся, – прозвучал в ответ бархатный мужской голос. От шока я чуть не завизжала, но вовремя прикусила язык.

Глава 2

Поместье герцогства Венторио.

– Черт возьми! Как же это раздражает! – свирепый крик разнесся по всему крылу, в котором располагался кабинет герцога. Следом послышался глухой звук, как если бы кто-то ударил со всей силы по столу. Через пару минут дверь распахнулась и из нее вылетел в очередной раз взбешенный донельзя Анаис Венторио.

Среди аристократии гуляли разные слухи. Мужчины за спиной завистливо называли герцога бешеным псом, а женщины влюбленно вздыхали, вспоминая этот полный превосходства взгляд серых глаз, широкий разворот плеч и хорошо сложенную фигуру, присущую воинам и наемникам, но не аристократам.

Принцесса империи тоже не стала исключением. Третий месяц порог северного герцогства обивают гонцы с бесконечными казалось письмами от влюбленной Виолы Баритерии. Только что Анаис получил официальное приглашение от Его Величества на бал в честь совершеннолетия его дочери. Все знали об истинной цели этого бала, но отказаться возможности не было.

Пять месяцев назад Анаис занял пост герцога. Берган Венторио, предыдущий герцог, сильно страдал от полученных ран в предыдущих войнах. Чтобы облегчить жизнь отцу и избавить мать от вечных тревог, Анаис взял на себя все обязательства. После передачи прав и титула, бывшим герцогам, наконец, удалось заняться здоровьем отца Анаиса. Чета переехала на южный остров соседней Империи Линданьи, известной своими целебными источниками и лучшими лекарями на всем континенте.

Первое появление Анаиса на северных границах тут же принесло ему славу беспощадного воина. Новоиспеченный герцог, забыв о собственных войсках, бросился в самое пекло, вырезая всех, кто попадется под руку. С тех пор набеги варварских племен сократились. Стоило варварам завидеть герцога, они тут же в ужасе разбегались. Так за буквально короткий срок грозное прозвище Свирепый Волк Севера закрепилось за Анаисом Венторио.

Заслуги перед страной были замечены императорской семьей. В связи с этим Анаису пришлось посетить столицу, где, собственно, ему и не посчастливилось повстречать принцессу Виолу. Сразу после хвалебных речей Его Величества и награждения Анаис Венторио сбежал обратно на Север подальше от посылаемых в его сторону пламенных взглядов одной определенной леди, любимой дочери своего отца.

Но, как показала практика, целеустремленности монаршей особе было не занимать. За последний месяц нервные срывы случались у герцога по несколько раз на дню. И всему виной Виола Баритерия и ее неуемная настойчивость, на грани одержимости.

***

Тот же день. Чуть погодя. Тренировочный плац герцогства Венторио.

– Принцесса действительно умеет вести себя настырно, – усмехнулся близкий друг Анаиса, маркиз Марон Франко, пока ловко уворачивался от клинка герцога.

– Меня тошнит от этой куклы!

«Бздынь!» – мечи столкнулись, создавая сноп искр. Обменявшись еще несколькими ударами двое увеличили дистанцию.

– Только не смей произносить подобного на ба~, – удар ноги в корпус неожиданного приблизившегося Анаиса прервал его слова.

«Бдзынь! Та-та-та!» – меч вылетел из руки маркиза на каменный пол тренировочного плата.

Марон подошел к скамье у стены и с глухим «уф!» повалился на нее. Дерево под его немаленьким весом в силу высокого роста и тренированного тела жалобно скрипнуло. Пот стекал ручьями по раскрасневшемуся лицу. Впитавшие влагу длинные пряди цвета какао завились в спирали. Маркиз отвязал синюю ленту в цвет глаз от запястья и стянул ею волосы.

Герцог Венторио напротив ничуть не выглядел уставшим. По телосложению и росту два друга были похожи, но в отличии от Марона он предпочитал короткую стрижку. Длинные волосы не являлись чем-то подходящим для боя на смерть, тем более с варварами. Вспоминая столкновения с суровыми дикарями, Анаис с неодобрением посмотрел на шевелюру маркиза.

Степные воины отпускали длинные бороды, а по-женски длинные волосы заплетали в тонкие косы. Любимый их прием выглядел следующим образом: чтобы обездвижить врага, берсерк хватал того за копну волос, оттягивал голову назад и безжалостно перерезал горло топором. Об этом знали все северяне, но не некоторые идиоты.

Столичные имперцы ежегодно присылали на заставу изнеженных аристократов, якобы по долгу службы, но в действительности – отработать вину, или совсем уж честно – на смерть.

Северянам было плевать на бесполезных кретинов, но изредка даже среди этого мусора попадались ценные кадры с достойным характером и высокими морально-нравственными качествами, которым просто не повезло разгневать какого-нибудь высокопоставленного сноба.

Им герцогство втихаря помогало сменить имена и начать новую жизнь в рядах личной армии рода Венторио. Неожиданно его мысли прервал голос друга:

– Анаис, вот мне всегда было любопытно, какие женщины в твоем вкусе?

– Такой здесь нет, – спокойно ответил Анаис, ставя меч на место.

– В Баритерии?

– В мире, – произнес (тоже, что и всегда за последние семь лет) на вопрос Анаис. Он уже давно поведал Марону о девушке из своих снов.

– … Неужели ты по муж~

«Бам!» – очередной удар в живот заставил синеглазого шатена задохнуться в кашле.

– Кх-кха-кха! Черт! Я должен был спросить, – выдавил озорную улыбку Марон.

– Сколько повторять? Мне нравятся женщины. Точнее определенная. Но ее не существует в этом мире.

– Звучит странно, ты знаешь?

– Знаю.

– Ладно, – Марон почесал затылок, – расскажешь о ней?

– Ты тоже странный, знаешь?

– Потому что продолжаю оставаться на Севере и терплю ежедневные побои?

– И это тоже.

– Мы же друзья. Как я мог оставить тебя одного, когда твои родители просто взяли и свалили?

– Матушка всегда была слишком энергичной для этих мест. Ей очень не хватало светского общества и чаепитий с подругами. Я рад, что она, наконец, сможет насладиться жизнью вне холодных земель Севера. Да и отцу необходимы покой и лечение.

Глава 3

Когда мы вошли в кабинет архиепископа, Его Высокопреосвященство ожидал нас уже за накрытым столом. От вида такого количества вкусных блюд живот предательски заурчал. Мужчина лишь ласково улыбнулся и жестом пригласил нас присоединиться. Но Игнесс вежливо поблагодарила его и, списав свой отказ на необходимость собрать багаж в дорогу, оставила нас наедине.

Более неловкого приема пищи в моей практике еще не бывало. Все это время в комнате раздавались исключительно звуки соприкосновений серебряных столовых приборов о фарфоровую посуду. Осушив бокал с водой, Святой Отец, наконец, заговорил:

– Кто вы, леди?

От неожиданного вопроса, естественно, подавилась. Юлить и врать желания не было, тем более, что архиепископ не казался плохим человеком. Прокашлявшись, подняла взгляд от тарелки и посмотрела в черный бархат глаз священника:

– Теперь это уже не важно. Камея подарила мне второй шанс, доверила будущее Динклеров. Я ее должница. А долг – это святое, – вспомнив, где нахожусь, собиралась перекреститься, но успела остановить себя на полпути.

Помолчав с минуты, архиепископ Анхель кивнул головой:

– Вижу, что леди не врет. Ответьте, пожалуйста… Камея и вы… Как это произошло? – его взгляд окинул всю меня, по всей видимости, имея в виду реинкарнацию.

– Мы обе погибли. Она тут, а я у себя. Понятия не имею почему и как, но после гибели очнулась в теле Камеи. Сразу после этого наши воспоминания слились. Так я смогла сразу же оценить свои будущие перспективы подле Брюважей. Были они не радостными.

От моих слов Его Высокопреосвященство утратил былое самообладание и взволнованно уточнил:

– Саклак обижал Камею?

– Вся их семейка, включая слуг, гнобила бедняжку. Дядюшка искал жениха побогаче, чтобы продать девочку до совершеннолетия. Напоминающая мертвеца Цецея, супруга его, в открытую унижала Камею. Мелкий паразит Нит вечно пакостил и досаждал. А противница еды Олеандра вообще убила Камею, столкнув с лестницы.

– Вы в последнем уверены?

– На все сто. Святой Отец, клянусь, что не лгу. Перед отбытием на Север я бы хотела дать официальные показания перед ликом Лунара. Я понимаю, что время еще не пришло, но в будущем намерена отомстить за Камею сполна.

– Дорогая, обращайся ко мне Анхель Пьетé, – архиепископ тяжело вздохнул, видимо, окончательно приняв мысль, что место Камеи заняла чужая душа.

– Хорошо.

– Что ж… Поведай, что было после.

– Пришлось соврать про волю бога, – в ответ на укоряющий взгляд Анхеля добавила, – но сразу же извинилась перед Лунаром и попросила помочь покинуть тот ужасный дом. Результат… – я расстегнула верхние пуговицы белой рубашки, демонстрируя знак бога, – … можете видеть сами.

– Кх-кх… Камея. Я же могу так к вам обращаться?

– Господин Анхель, это теперь мое имя. И если не сложно, хотя бы наедине, давайте без официоза?

– Славно, – архиепископ искренне улыбнулся, а морщинки на лбу и возле уголков глаз разгладились. – Прости за прямоту, но это для твоего же блага, дитя. Прошу: следи за нормами приличия. Особенно в обществе мужчин.

– Обещаю быть осмотрительнее, – заверила я Святого Отца.

– А теперь расскажи немного о себе.

– Я из другого мира. Наши миры в корне отличаются. Но у нас был период в истории, схожий с нынешним здесь. Дворян в моей прошлой стране не осталось, следовательно, к аристократии моя персона отношения не имеет. К тому же последние полтора века царило равноправие.

Последние слова подобно грому поразили бедного архиепископа, и он «завис».

– Анхель? Вы как? – я потянулась через стол и прикоснулась к теплой ладони мужчины.

– А? – Его Высокопреосвященство вздрогнул, но руку не отстранил. – Бедные женщины! Как же вы выживали в таком жестоком мире?!

– Не поверите, но вполне сносно, – улыбнулась я.

Мы еще немного поговорили, и выяснилось, что Анхель является крестным отцом Камеи. Он очень смущался, но все-таки предложил звать его дядей Анхелем. Вспоминая десятки нарядов, идеально подобранных под Камею, было очевидно, как он дорожил крестницей и ждал с ней встречи. Мне захотелось обнять и утешить мужчину. Но вместо этого спросила:

– Скажите, Анхель, а в Баритерии можно креститься во взрослом возрасте?

– Такие случаи имели место быть. А почему ты интересуешься?

– Вы не будете против крестить меня?

– С радостью, дитя мое, – лицо архиепископа засветилось от счастья.

– Ах, совсем забыла… А как же быть с крестными?

«Скри-и-п!» – дверь протяжно застонала, и в комнату рухнула Игнесс.

– Игнесс?! – обескураженно воскликнул Анхель.

– Чур, я буду крестной матерью! – поправляя съехавший при падении покров, задорно выпалила сестра.

Глядя на такие разные выражения лиц архиепископа и монашки я от чистого сердца рассмеялась.

«Кажется, я уже не так одинока?»

***

Алтарники скоро подготовили зал для церемонии крещения. Облачившись в выданную белую рясу, я последовала за юной послушницей. Перед самым входом в золоченый зал при свечах девушка протянула кулон на золотой цепочке:

– Надо надеть. Так положено.

Пожав плечами, я послушно выполнила требование.

– Уберите под одеяние. Никому не дозволено видеть сие до завершения обряда, – сказала она. Я попыталась отыскать взглядом Игнесс или Анхеля, но рослая, хотя и тощая фигура моей провожатой закрывала собой весь обзор.

С подозрением окинув взглядом девушку, я все же спрятала кулон. На минуту закрались сомнения, больно странным казался ее пристальный, выжидательный взгляд.

«Мать, совсем уже кукушкой поехала. Успокойся!» – отругав себя за чрезмерную осторожность, проследовала за послушницей в зал.

У подножия белой мраморной статуи красивого мужчины в окружении вереницы всевозможных бабочек располагалась просторная купель, наполненная лазурной водой. Подле спуска меня ожидали будущие крестные. Помимо них и послушницы более никого видно не было.

Глава 4

Наступление весны в Баритерии ежегодно ознаменовали шквальные дожди и ледяной, пробирающий до самых глубин души, ветер. Его приносило со стороны океана, что омывал берега севера и северо-запада империи. По какой-то причине порывы огибали эти земли, направляясь прямиков в центр Баритерии.

Герцогство Венторио с его вечными снегами и минусовой температурой отличалось стабильностью в плане отсутствия вьюг и метелей. Мирный снегопад на фоне белых гор – несменный пейзаж этих мест. Звенящая, порой до боли, тишина прерывалась лишь с наступлением ночи, когда лесные хищники просыпались и выходили на охоту.

Тантáльская горная цепь на северо-востоке служила природным барьером, однако враг все равно умудрялся из раза в раз, словно, просачиваться сквозь нее и оказываться в лесу Фризморт. Густой массив, населенный опаснейшими существами Магнолики, выступал последним рубежом, юго-западнее простирались уже земли герцогства.

За многие годы попытки вторгнуться одной стороны и отчаянное сопротивление другой стали обыденностью для обеих. Громадная империя манила, как драгоценный камень на рассвете. И дабы сохранить это сокровище, империя готова была проливать кровь.

***

Вапкар стремглав несся подальше от столичных интриганов. На особо крупных кочках он подлетал вверх, подобно самому непокорному мустангу, и с грохотом приземлялся, вздымая клубы пыли вверх. Щебень из-под колес храмового авто разлетался охотнее шрапнели на полях сражения.

Пока на противоположной стороне Игнесс, игнорируя лихие выкрутасы нашего четырехколесного транспорта, мирно посапывала, я силилась отогнать от себя подступающий инфаркт миокарда.

Судорожно вцепившись в ручку над головой и вжимаясь всем телом в меховую обивку сиденья, я молила Лунара не проспать и не проглядеть случайный поворот, или внезапно выскочившего зверя.

Экстремальные гонки продолжались вторые сутки. За все время мы сделали всего одну краткосрочную остановку. До кустиков бежали с такой скоростью, что, будь это Олимпийские игры, – заняли бы призовые места. Паренек-водитель ужасно нервничал и без стеснения торопил дам, так сказать, пребывающих в самом уязвимом положении. Позже я была безмерно благодарна за это минутное единение с природой.

Молитвами Игнесс наш авто-трип проходил без эксцессов. За сорок один час вапкар успел оставить позади большую часть центральной зоны и въехать на территорию угольного карьера Шарбóн. Узнала я это из учтиво оставленной в салоне машины подробной карты с проложенным на ней маршрутом. Видимо, Анхель обеспокоился.

Преодолеть здешний коварный серпантин – было единственным способом попасть на Север. Спустившись по опасной змеевидной дороге вниз, можно было очутиться на дне образовавшегося в ходе угледобычи котлована. Оттуда следовала единственная дорога в искусственно осушенный на период добычи сырья каньон Випьéра. Именно его нам и предстояло пересечь.

Русло реки первые километров двести следовало строго на север, однако затем резко сворачивало на запад, где в конце концов одноименная с каньоном река впадала в океан Дегáт.

Данный поворот пролегал в одиннадцати километрах от дамбы. Если его проигнорировать и направиться на север по «народной тропе», то за три часа интенсивного движения на вапкаре добраться до единственного крупного перевалочного пункта этого региона – не проблема.

Промышленный городок Иссóла основался ровно по центру между северными землями и центральной зоной империи, при этом не относясь ни к одной из них. Местные жители привыкли к толпам людей. Это были и путники, и торговцы, и военные, и наемники… Список посетителей можно было продолжать бесконечно.

По словам Игнесс гостиница в Иссóле – наша единственная возможность немного отдохнуть с пути, освежиться, перекусить и пополнить запасы. Решили общим голосованием переночевать в городке, а возобновить путь уже с утра.

Очередная кочка!

«Па-дам!»

Удар головой о крышу салона привел в чувства, и я с удивлением обнаружила, что наше авто успело значительно продвинуться вперед. Когда авто въехал на территорию угледобычи, снаружи лишь начинало вечереть. Сейчас же солнце уже успело почти скрыться за горизонтом.

Несмотря на наступающие сумерки, повсюду кипела жизнь. В каньоне заранее зажглись подвесные фонари, освещая пространство. Крепко сбитые мужчины с голыми торсами и забавными касками на головах без устали руководили зверями. Добрые гиганты с лоснящимися черными шкурками послушно выполняли команды, раскапывая в указанных направлениях очередные дыры в породе.

Я с тоской вспомнила мобильные телефоны. Мне так хотелось запечатлеть на снимок этих умных существ со стильными авиаторами на мордах. Внешне аксессуары были идентичны очкам пилотов Британской империи девятнадцатого века.

Проснулась Игнесс. Разлепив заспанные глаза, она поинтересовалась:

– Камея, дорогая, а где мы?

Как только я упомянула каньон, сестра (по совместительству крестная) с присущей ей энергичностью начала увлеченно рассказывать о шахтерах и их загадочных питомцах. Прозвучали как факты, так и сопутствующие легенды.

Что я почерпнула из всего потока слов?

Шарбоньеры, как называют баритерианцы местных шахтеров, поколениями приручали мальвóев, напоминающих увеличенных во множество раз садовых кротов. Говорили, что некогда один человек спас мальвóя, а тот в благодарность показал ему уголь. Так в Баритерии наступил период расцвета технологий паровых машин.

«Пах-пах-пах! Скри-и-и!» – с леденящим душу визгом колес вапкар совершил дрифт, уходя на крутом повороте от падения с уступа. Сердце упало в район аппендикса.

– Не на~, хи-хи-хи! Прекрати-и-и… Бес~ни-и-ик…– донеслось с места напротив.

Как по закону жанра, я в снова осталась наедине со своими страхами, пока каким-то неведомым мне образом убаюканная дикими скачками Игнесс что-то бурчала нечленораздельное и забавно вытягивала губы в трубочку.

Глава 5

Клаксон на вапкаре гулко просигналил дважды. Я резко открыла глаза и поняла, что все же усталость взяла верх, и, несмотря на стресс, меня сморило. Гудки повторились. Звук навеял образ Бенни Кэба, мультяшного такси из голливудского фильма восемьдесят пятого года про одного невезучего кролика. Хотя большинство мужчин с этим утверждением явно не согласится. Жена кролика была нарисована сногсшибательной красавицей, внешности и харизме которой позавидовала бы любая топ-актриса.

Хóннет нажал по тормозам, авто качнулось и заглохло. Снаружи послышались голоса. Я подсела ближе к окну и с любопытством посмотрела на источник шума. Если бы не подвесные фонари над дорогой, то разглядеть в ночи да за снегопадом ничего бы не удалось.

Оказалось, мы добрались до первого пункта назначения и сейчас стояли напротив въезда, заблокированного стражей. Что удивительно, снег покрывал как землю, так и склоны каньона Випьéра. Хотя Иссóла и являлся приграничным городком, но уже можно было ощутить в полной мере суровый климат Севера. Туда, куда мы направлялись, весна выглядела именно так, собственно, как и лето с осенью. Вечная зима – удел герцогства Венторио.

Двухполосная дорога, на которой остановилось наше авто, заполонил транспорт с одной стороны и люди с другой. Пешие путники были утеплены с ног до головы. Я заметила, как многие оборачиваются назад, и мне стало любопытно. Присмотревшись через стекло в отражение бокового зеркала со стороны водителя, я увидела, что же так всполошило толпу. Крыша и корпус вапкара позади нас были перетянуты густым синим мехом. Капот украшала статуэтка фамильного герба. Выглядел транспорт богато и… нелепо.

Наконец подошла наша очередь.

Одетые явно не по погоде стражники, грохоча доспехами, подошли к нашей машине и стали задавать различные вопросы Хóннету наподобие: «Цель приезда?».

«Ну хоть без шлемов и забрал», – подумала я, поражаясь легкомыслию начальства очевидно замерзших до смерти стражников. Безусловно, помимо этого, меня в целом удивило наличие подобной «униформы» в мире, где наступила эра паровых двигателей.

Басовитые голоса стражников проникали даже сквозь закрытые окна. При каждом произнесенном слове из ртов воинов вырывались клубы пара. При видя покрасневших из-за холода носов и снежных шапок на их головах, я неосознанно поежилась.

«Зима… Как иронично… Я считала, что отныне это время года будет для меня ассоциироваться с концом. Но по воле бога или затейницы-судьбы в Магнолике она стала для меня началом нового пути».

«Ничего. Выдержу. В любом случае я не задержусь надолго посреди снегов и холода. Как только вступлю в свои права, вернусь в графство. Наверняка накопилось немало дел…»

– Лунар в помощь, господа стражники! – звонкий голос юного водителя вырвал меня из размышлений. Я снова сосредоточилась на разворачивающейся сцене впереди.

Когда дело дошло до имен, стражники получили серебрушку в уплату и по золотой монете сверху в качестве взятки. Я лишь мельком заметила, как в воздухе что-то дважды блеснуло, после чего тут же пропало в зажатом кулаке одного из рыцарей. Но, видя теперь уже довольные лица двух закатанных в латы, как в банки огурцы, мужчин, сделать правильные выводы представляло из себя не такую уж и сложную задачу.

Вапкар привычно затарахтел и, медленно объезжая пост охраны, направился через арку на территорию единственного крупного перевалочного пункта этого региона.

Проезжая мимо стражников, краем глаза на поясе одного из них заметила ножны и эфес меча. Я не раз уже задумывалась: «А есть ли здесь огнестрельное оружие?»: но так и не спросила у Игнесс. Надо будет обязательно выяснить позже, но очень осмотрительно. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы неосторожные вопросы, подкрепленные знаниями с Земли, повлекли за собой хаос.

Вдоль дороги, вымощенной бурым булыжником, проступающим сквозь белое покрывало снега, стояли на расстоянии друг от друга, приблизительно в метрах четырех, уличные фонари. Каменные дома в два и три этажа разделялись узкими темными проулками, из которых вылезали на свет то облезлые крысы, то маргинальные личности.

Игнорируя позднее время, толпы людей сновали туда-сюда. Из питейных заведений, коих был явный перебор для маленького городка, доносились: громкая музыка, свисты, улюлюканья и женский смех. Мужской гогот тоже звучал, но почти сразу же его перебивали крики и ругань. Затем с грохотом дверь распахивалась, и на улицу на потеху зевакам вываливались драчуны. Под колеса нашего вапкара пару раз вылетали «герои» ночи, но Хóннет мастерски уводил машину в сторону, объезжая местных любителей горячительных напитков.

Высокие светло-желтые уступы каньона, как длинные рукава, обхватывали Иссóлу с обеих сторон. Казалось, еще немного и их верхние грани соприкоснулись бы с луной. Бледно-желтое светило, подобно дырявой головке сыра, висело на черном небе, освещая даже самые злачные закоулки города.

Наконец автомобиль остановился. Дверь с левой стороны открылась, лицо обдало морозной свежестью. Водитель с натянутыми гогглами поверх козырька запорошенной снегом шапки оповестил:

– Леди, матушка-настоятельница! Прибыли!

Игнесс проснулась, томно потянулась, после чего, вяло проморгавшись, ответила:

– Молодец, проблем по дороге не возникло?

– Никак нет, матушка. Что дальше прикажете?

– Оплати нам с Камеей номер со смежными комнатами, а себе одноместный поблизости. Вели слугам занести вещи. Попроси подготовить ванные и накрыть стол. Про себя тоже не забудь, – с этими словами сестра просунула руку в один из широких рукавов рясы.

Почти сразу показался кошель из белого бархата с узорами, вышитыми золотой нитью в виде мунии и многогранных шестеренок. Завершала дорогой предмет туалета защелка типа фермуар. Аксессуар с позвякивающими внутри монетами перекочевал в вытянутую руку Хóннета.

– Будет исполнено, – мальчик накрыл полученную вещицу второй рукой и учтиво поклонился.

– Припаркуешь вапкар и иди сразу в гостиницу. Нам сейчас не до веселья. Надеюсь, ты это хорошо осознаешь? – голос монахини звучал строго. Даже если у молодого паренька и возникли мысли развлечься, то более чем уверена, мгновенно испарились.