Черный космос

Космос

Текст добавляется с ходу с горячего. Не подвергается корекции. Так что графоманов прошу извенять, может навредить вашей ранимой психике. Коррекция будет производится при окончании произведения.

Тем кому понравилось прошу отблагодарить меня, ставьте звездочки, пишите коментарии, подписывайтесь.

— Двадцать-двенадцать, вышке? Двадцатая буровая, ответьте диспетчеру.

— Вышка двадцать-двенадцать на связи. Наташ, что хотела?

— Что-что? У вас седьмой и пятнадцатый стоят, ослепли? Спите там? У меня бункера сохнут! Серёжа, это твоя работа — быстро ноги в руки, и чтобы через полчаса буровые снова работали. Тебе ясно? Надоело уже панькаться. Как не смена — так снова двадцать-двенадцать. Ей-богу, докладную шефу настрочу.

— Наташ, чего ты разошлась? Мы на самом трудном участке: у нас сплошные коренные (твёрдая порода под почвой или рыхлым слоем), головки каждые двое суток меняем. Между прочим, шеф в курсе, — ответил Сергей, откинулся в кресле и глянул на часы. Электронный циферблат показывал три ночи. На пульте мигали два красных маяка: седьмой и пятнадцатый, аварийно отключены. Остальные восемнадцать буровых работали штатно.

«Чтоб тебя!» — чертыхнулся он про себя. «Только на секундочку глаза прикрыл…» — с досадой подумал. Глянул на часы и признал, что прикорнул где-то с полчаса. За это время буры и ушли в аварию. Нажал на селектор связи:

— Вышка, двадцать-двенадцатому? — громко произнёс.

— Вышка слушает, — недовольство сменилось рабочим тоном.

— Наташ, прости, моя оплошность, отвлёкся — ходил кофе выпить, — соврал Сергей.

— Без разницы. Иди проверяй, — ответила она после паузы.

— Принято, — согласился он, отключив связь. Но прежде, в надежде на лёгкий исход, он настроил камеры неработающих агрегатов, пытаясь понять, что же всё-таки произошло. Как и предполагал, рассмотреть что-либо вменяемое не представлялось возможным. В забое сплошной стеной стояла взвесь серой пыли. Видно было лишь тридцатисантиметровый отрезок жёлтого штока основного направляющего, уходящего куда-то в серый кисель. На штоке, рядом с мощной фарой, была закреплена одна из камер. Остальные камеры показывали размытые пятна.

Сергей глубоко вздохнул и понял, что так просто всё не разрешится. Он не любил это дело — выходить наружу. Тем более глубокой ночью, когда большинство людей на базе сладко спят. Ненавидел ночные смены.

Рывком поднялся из операторского кресла. Резко подался вверх, закружилась голова — сказывалось слабое притяжение, его подбросило инерционным импульсом. Ещё не привык: прошёл только месяц с начала вахты на Джугджуре. Успел ухватиться за поручень сбоку на пульте — как раз тот, что был предназначен для таких случаев. Плавно опустился на пол, автоматически сработали магнитные захваты подошв, надёжно зафиксировав его в вертикальном положении. На секунду остановился, чтобы перевести дух и свыкнуться с новым положением.

Было очень странное ощущение: из-за пониженной гравитации в организме возникала нездоровая лёгкость, а шаги в магнитных ботинках были в точности как на Земле. Получался диссонанс, к которому, впрочем, быстро привыкаешь. Сергей преодолел неприятное чувство и вышел из рубки центрального помещения, где работал оператором буров, следил за их состоянием и работоспособностью.

Коридор не ярко освещали ночники, основные лампы дневного цыкла были отключены, тихо шелестела вентиляция, по обе стороны тянулись белые пластиковые панели стен. Правда, они были не совсем чистыми — с серыми и жёлтыми пятнами в разных местах, заляпанные руками множества работников предыдущих вахт. Сказывался солидный эксплуатационный срок рабочего модуля.

Он прошёл мимо комнаты отдыха — там никого не было. В открытой кают-компании светились только дежурные лампы. Сергей проследовал мимо уютной столовой, затем мимо технического помещения для быстрого ремонта оборудования — оттуда тянуло смазкой и гарью изоляции. Снизу доносился монотонный гул трансформаторов и преобразователей, подающих питание на могучие буры.

Сергей добрался до лестницы, ведущей на этаж ниже. Там находилась гардеробная — так по-домашнему персонал называл помещение со скафандрами и вакуум-створом (шлюз-переходником, позволяющим выйти на поверхность астероида).

Он глубоко вздохнул: так не хотелось снова мотаться в вакууме по скалистой пустыне — куску камня, крутящемуся по орбите у чёрта на куличках.

С усилием натянул скафандр, проверил основные системы жизнеобеспечения, подал питание на внутренний блок электроники. На дисплее зелёным загорелась телеметрия и уровень кислорода.

Окинул взглядом гардеробную: напротив, в специальных нишах в ряд стояли ещё пять костюмов — серые, запылённые, с грязными ботинками, на рифлёных подошвах которых виднелись остатки серого грунта. На потолке — белые светильники, сбоку тумба управления переходным шлюзом, подмигивающая огоньками давления и состояния оборудования. Светлые панели стен были замараны.

Сергей опустил забрало шлема. Автоматика незамедлительно включила внутреннюю вентиляцию костюма, лёгким жужжанием открылся клапан подачи дыхательной смеси, выравнивая давление. Все внешние звуки исчезли: слышалось лишь дыхание и работа систем скафандра. Он привыкал к новым габаритам.

Подошёл к пульту управления шлюзом. На панели набрал код авторизации. Прозрачная защитная крышка, расположенная сверху, плавно открылась, освобождая доступ к кнопке открытия гермодвери. Желтыми бликами на стенах загорелись проблесковые маячки, предупреждающие об опасности разгерметизации. Сергей нажал на кнопку.