Черт знает, что

Разлука

- Что вы мне совсем девчонку замучили? Давно мебелью не были?

Они оба обрадовались, будто бы я что-то хорошее им пообещал. Видно было, что у обоих на душе отлегло.

Рано радуетесь, бездельники чертовы.

- Ну вот, на поправку дело пошло. Ругаться начали, и то хорошо. А то ведь бревно-бревном лежали, совсем как неживые. – Альбин опустил на стол поднос, весь уставленный мисками с едой.

Мне тут лопнуть теперь, что ли?

- Неживым скоро ты будешь, - проворчал я. – Давно мне шкапа не хватало, теперь хоть от вас польза будет.

- Это уж как вы захочете, конечно, - он и бровью не повел.

Нуарси расхохотался, отложил в сторону стопку белья, принесенную с собой, присел на край стола с другой стороны:

- Нет, ваша милость, вас и могила не исправит! Превращайте, хоть отдохнем.

Можно подумать, что они оба тут надрывались. И с чего это вы, господин Нуарси, так веселитесь?

- Только сначала, пока вы сами вставать не можете, нам надо вам постель перестелить, помочь помыться толком, переодеться. Не Милане ж вас ворочать. Потом и превращайте.

Вот, лентяи, за девку мне спрятались. Ничего, они у меня еще попляшут…

- Что вы ей рассказали?

- Да, почитай, ничего и не сказали. Что колдовали вы, да надорвались – это она и сама поняла. А что на нее колдовали, того не знает, только если сама додумалась.

- Почему вы ее домой не доставили, господин Нуарси?

- Так вы же сами ее не отпускали, - пожал он плечами.

В воздух угрожающе поднялась одна из бывших частей табурета.

- Да вы послушайте сначала, ваша милость! Как вы упали, она первой к вам подбежала, я и не успел. Ухом к груди припала, к губам – ну, ясно, не дышите вы. Так она воздуху набрала, и давай в вас загонять, а потом вам на сердце давит и снова в рот дышит. Я сначала подумал, что с ума она сошла, вы же не утопленник. Но тут вы и впрямь задышали. А мы с Альбином вас в комнату отнесли, когда понятно стало, что вы уже сами справляетесь. И вот тут так дело пошло: я как порог переступил, так в меня вещи полетели. Альбину вы просто гадость всякую для острастки слали, а в меня еще и швырялись, чем под сглаз попало.

Правильно, его же тут быть не должно было. Он по моим планам Милану домой вез.

- Вы притихали, только когда Милана здесь была, – продолжал Нуарси. – Ей на смену не впускали никого, дверью хлопали. Мы ей и еду сюда носили, и спала она тут же. А если все-таки и выходила, хоть ненадолго, то от поискашек ваших по всему дому черным-черно становилось. Они даже на кухне мне в горшки лезли, потому что, простите мои слова, сударь, но разума у вас было, как у дитя малого. В первую же ночь понятно стало, что вы ни себе, ни другим покою не дадите, поискашки эти у бедной Миланы под дверью ковром шевелящимся на полу, на стенах сидели и зудели, да и с каждой минутой их все прибывало. А вы потом, как силы на это потратите, опять еле-еле дышите.

- Воистину, ваша мать святая женщина была. Сколько ж она дури от вас приняла, пока вы в разум вошли! – вмешался Альбин.

Так, приехали. Альбин еще мне и мать помянул. Ну-ну…

Я мстительно уронил чурку, целясь Нуарси в ногу. Он ее ловко подхватил налету – видать, за последнее время навострился. Смотрел с веселой ухмылкой:

- Куда это теперь? Желаете, чтобы я починил?

- Не почините, все равно развалится. Это теперь дрова.

Я помолчал. Потом зло пригрозил:

- Болтать будете – обоим не поздоровится. Господин Нуарси, я не шучу. Пусть чего не знает, того и не узнает вовсе.

Нуарси только плечами пожал:

- Вы же знаете, что я не из болтливых.

Это правда - если сам не захочет, ничего из него не вытянешь.

А вот намекнуть многозначительно - с него станется. Ну, если станется, так и поплатится.

Слуги мои обращались со мной с должной осторожностью: прекрасно понимали, что мне под руку сейчас только попадись, потом самим на себя пенять.

Сил у меня хватило только эти самые руки поднимать, когда меня обмывали-переодевали. Ворочаться, и то трудно было, накатывала дурнотная темень, чуть двинься. У Альбина лицо было озабоченное, Нуарси шутить пытался, но даже у него что-то выходило не очень. А может, это у меня сейчас чувства юмора вовсе нет.

Альбин все-таки ослушался, Милану ко мне позвал, хотя я и запрещал.

- Что, дядь Альбин? – уловил я ее голосок из кабинета. Что ответил Альбин, я не разобрал, Милана уже ко мне влетела.

- Опять! Я наказал тебе не приходить, пока не отдохнешь.

- Я поспала. Я недолго посижу, только покормлю тебя, и ты тогда спи.

- Я сыт по горло уже.

Эх, Милана! Я бы с гораздо большим удовольствием не ел бы, а заслужил бы чьи-нибудь проклятия. Долгие и от души. Но все мои рипосты были выбраны дочиста.

- Ты ничего не съел, я знаю. Одной водой сыт не будешь. – Милана устроила мне голову повыше, подложив еще подушку, и села рядом, держа миску на коленях.