Черти города S

1

Истеричный гудок напугал прохожих. Город гудел своим обычным вечерним шумом, и внимания на эти звуки никто не обращал. Но тут – какая-то нестройная паническая какофония, машины сигналят, ругань, визг. Несколько десятков голов повернулись к источнику шума. Не подошёл никто.

- Ох, смотри, что-то на дороге, - с крыши многоэтажки суету внизу было видно, но вот деталей ситуации – увы, нет. – Эй?

Парень повернулся к своей предполагаемой собеседнице. Ага, как же! Она в наушниках. Ещё и пританцовывает. Весь её вид говорит только о том, как ей до жути нравится музыка.

- Той как обычно, - послышалось недовольное бурчание с другой стороны.

«У одной дискотека, второй чернее тучи. Типичный вечер на Земле», - подумалось Мэту. Он раздражённо дёрнул длинным хвостом, подняв облачко цементной пыли.

- Ну что, Тони, спустимся?

Тони безразлично пожал плечами, из-под нахмуренных бровей наблюдая за копошением внизу. Высокий ворот плаща скрывал половину его лица, а огромный капюшон прятал по-бараньи закрученные рога.

- Пойдём, - наконец ответил он со свойственной ему ленцой.

Мэт отреагировал сразу же, легко соскользнув с края крыши, на котором сидел. Только звякнули цепи. Тони вздохнул, словно демонстрируя кому-то свою неохоту, и так же легко прыгнул вниз. Внезапно обнаружив, что осталась одна, танцующая девушка замерла на секунду, сняла наушники и заозиралась.

- Э?.. Мальчики? У-у-у, черти!

Накинув на плечо свой рюкзак, сплошь увешанный значками, и схватив обклеенный стикерами скейт, она с разбегу прыгнула с крыши, навстречу вечернему городу.

- Больная!!! Смотри, куда прёшься!

- Идиотка!

- Жить надоело что ли?!

Раньше эти выкрики заставили бы её ладони потеть, коленки – дрожать, а живот тугим узлом стянул бы страх. Но сейчас они долетали словно откуда-то издалека, из-за мутной пелены, которая укутала её, отделяя от мира. Вокруг всё плыло, вертелось в каком-то безумном танце, обломки реальности неслись в этом чёртовом торнадо, иногда врезаясь в сознание болезненными осколками.

Мир рушился, расползался по швам, с шумным треском ткань мироздания рвалась в ладонях. Она стояла на коленях посреди тротуара, пытаясь ощутить холодными пальцами хотя бы шероховатость заплёванного асфальта. Но тело отказывалось ощущать хоть что-то, а в ушах стоял оглушительный треск рвущейся материи. Иногда сквозь такие дыры приходят те, кто живёт по ту сторону.

- О, однозначно наша клиентка.

- Да-а, аура отчаянья мощная. Так и шмонит.

- Хорош бухтеть! Тут вам без меня не обойтись. А смылись, не сказав ни слова, козлы доморощенные!

Парни переглянулись, синхронно усмехнувшись. К счастью для них, Той была слишком увлечена собственными причитаниями и этих ухмылок не заметила.

- Подержи, - приказала она, не глядя пихнув скейт Мэту в руки.

Прочистила горло, глубоко вдохнула, а вместе с выдохом преобразилась до неузнаваемости: теперь это была сама доброта, светлый ангел во плоти, какими их изображают на иконах.

- Господи, Вам плохо?! – воскликнула она, кинувшись к утратившей опору женщине, и парни дружно прыснули. – Что случилось? Можете идти? Ох, давайте я Вам помогу! Вот, опирайтесь на меня! Что-то болит? Может «скорую»?

- Режим наседки активирован, - смешным голосом комментировал Мэт, обнимая скейтборд. Но вдруг испепеляющий взгляд красных глаз метнул в него молнии, и парень тут же кинулся на подмогу, всучив многострадальный скейт Тони. Тони же, сама загадочность в этом своё плаще, с розовым девчачьим скейтом в наклеечках с единорогами смотрелся занятно.

Когда клиентка оказалась, наконец, на ближайшей скамейке, Мэт с чувством выполненного долга вернулся к Тони, жестом показав чертовке, что они намереваются отчалить. Скорченную в ответ гримасу он счёл за одобрение своих намерений, и парни удалились.

Женщина молчала. Той терпеливо ждала, когда осколки прежней реальности отзвенят в её голове и разрушительной силы торнадо поутихнет. Она просто сидела рядом, по лицу клиентки стараясь понять, когда та будет готова. Уловив момент, Той коснулась её руки.

Женщина вздрогнула и непонимающе уставилась на странную незнакомку, сидящую рядом. Откуда она вообще взялась? Почему держит её за руку? Где они, чёрт возьми?! Осознание приходило медленно, но неумолимо. Но, по крайней мере, ужасный разрушительный вихрь отплясал своё. Теперь вокруг были только руины, и понимание вставало над ними, точно рассветное солнце. И освещало весь их ужас.

- Я хочу помочь, - мягкий, почти баюкающий голос показался ей той единственной соломинкой, за которую она сейчас могла ухватиться в попытке не лишиться рассудка. Женщина повернула к своей собеседнице заплаканное лицо. Взгляд красных глаз проник в самую душу, в эту непостижимую бездну ужаса и отчаянья. Вот он – её единственный шанс. Всё её существо прочувствовало это так же ясно, как десять минут назад чувствовало крах привычного мира.

Той протянула ей платок.

- Спасибо…

Звучно высморкавшись, женщина вздохнула. Она упёрлась невидящим взглядом в грязный тротуар, но смотрела на самом деле внутрь себя.

- Муж изменил, - с трудом выдавила она. – И… ушла я. Мою квартиру мы год назад продали, купили побольше, а… Оформили… На него, - она снова высморкалась. – Хотели… ребёнка. Ну вот и… - слёзы взяли верх, задушили её снова.

Той была терпелива, словно хищник в засаде. Молчала и легонько гладила клиентку по спине, ждала, пока она снова сможет говорить и расскажет. Это очень важно – чтобы клиент рассказал всё сам. Чтобы сам попросил помощи. Поторговаться с ним после этого можно, но вот навязываться против воли – увольте, грубейшее нарушение профессиональной этики. Уж этому Тони её хорошо научил. А ждать – ничего, Той подождёт. Вся ночь впереди.

Платок в руках клиентки намокал стремительно, но она не обращала внимания. Самое сложное, как известно – начать, а уж дальше всё случилось само. И слова лились вместе со слезами - нескончаемым потоком.

2

Следующим вечером после своего фееричного провала Тойфельхен проснулась, полная решимости. Пусть она ни черта не знает и не умеет, но она, в конце концов, может научиться! И она научится. Обратится в слух, активирует всё своё внимание, использует мозг на полную. И жизнь на Земле превратится в сплошную радость познания!

На кухне звякнуло. Напарники уже встали, пора и ей собираться! Впереди первая рабочая ночь!

Натянув кое-как первое, что попалось под руку, Той поспешила на кухню. Ребята встретили её хмурыми физиономиями.

- Садись, - Тони флегматично махнул рукой на свободный стул.

Той послушно села. Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое вознёй Мэта у шкафчиков. Наблюдать за ним было интересно, хоть Той и не особенно понимала, что он делает. Кажется, это какая-то еда в коробочках? Вот он достал её из огромного белого шкафа, выудил откуда-то сверху тарелки, переложил еду в них. Отнёс одну из тарелок через пол-кухни, убрал в странного вида коробочку, повернул на ней что-то… Коробочка загудела. Пока Мэт продолжал суетиться, Той неотрывно следила за гудящей коробкой и почти подпрыгнула на стуле, когда та внезапно сделала пронзительный «дзынь!»

Мэт достал из замолчавшей коробочки тарелку и не глядя поставил перед Той. Над едой вился пар, пустой желудок свело приятной судорогой от аромата. Вернувшийся спустя пару секунд с ложкой Мэт так и застыл, глядя на перепачканную в соусе девчонку, которая жадно запихивала еду в рот руками. Растаявший сыр тянулся длинными нитями, капли соуса падали на стол, мелкие макаронины выскальзывали из её пальцев, скрываясь под столом.

На лице Тони не дрогнул ни один мускул. Мэта же выдавали округлившиеся глаза. Он ещё не знал, что один из них вскоре начнёт регулярно подёргиваться.

Вскоре Той заметила неладное. Оглянулась на чертей, похлопала глазами.

- Фто?

Мэт молча положил ложку.

Тихий семейный вечер пожилой четы сегодня нарушил громкий топот соседей сверху. Казалось, по квартире бегает стадо лошадей, перемещаясь из комнаты в комнату. Кроме того, доносилась ругань вперемежку с истошным визгом.

Аркадий Семёнович отложил газету.

- Нет, ну невозможно! Они что, поросёнка завели?

Его жена только пожала плечами и робко заметила:

- Раньше за ними такого не водилось. Приличные молодые люди. Может, другие въехали?..

- Отстань!!! – истошно визжала Той, мокрая с головы до ног.

- Если ты футболку ещё и порвёшь, я тебя ей же и придушу, мелочь! – взревел Мэт.

Тони наблюдал за непотребством, прислонившись к дверному косяку. Мэт всё-таки не выдержал той безобразной сцены, тем более что новая напарница почему-то надела его футболку. И, соответственно, обляпала её по самое не балуйся. Асмодей был весьма вспыльчивым чёртом, и в какой-то момент просто сгрёб Той в охапку и потащил в ванную, где совершенно бесцеремонно окатил водой из душа. Чертовка такого отношения не стерпела, вывернулась и сбежала. С тех пор они так и носились по квартире, оба мокрые и злые. Впрочем, Мэт уже почти высох, потому что от злости аж дымился. Той оказалась на редкость вертлявой, и чёрт, хоть и превосходил её силой значительно, совладать с ней так просто не мог. Вернее, мог бы, но старался не разнести квартиру окончательно.

- А ну слезай!

Той запрыгнула на шкаф и забилась в самый дальний угол, шипя оттуда, как кошка.

- Я же всё равно достану, слышишь?! Давай по-хорошему!

В ответ со шкафа раздалось звонкое «апчхи!». И ещё раз. И ещё.

- Ну и пылищи у вас тут…а… апчхи! И паутина... Апчхи!

Когда Мэт всё же схватил девчонку, надёжно зафиксировав ей запястья, она была уже не только мокрая, но и пыльная, как бабушкина ветошь с чердака. Зато сопротивлялась не так сильно: больше сосредоточилась на попытках сдуть налипшую на глаза паутину.

Тони задумчиво поскрёб скулу и ушёл в комнату собираться, игнорируя почти неприличные звуки из закрытой ванной.

***

Трое чертей шли по оживлённому проспекту, лавируя в толпе. Мэт бесцеремонно тащил за руку Той, а та недовольной тряпичной куклой плелась за ним, то и дело чиркая носом по встречным прохожим. Её кудри торчали во все стороны, потому что после принудительных спа-процедур глупый чёрт всучил ей специальную штуку «для сушки волос», как он сказал. Штука дула тёплым воздухом, и это было даже приятно. Однако после неё на голове Той образовался чёрный кудрявый одуванчик. Волосы лезли в глаза и рот, цеплялись за прохожих, словом, доставляли массу неудобств. Повезло же с напарничком!..

Людей на проспекте было предостаточно, да все не те, не для работы. Насколько понимала Тойфельхен, им нужна «одержимая желанием или отчаяньем» душа. Так сказал Тони. Желание должно быть настолько диким, страстным и необузданным, чтобы целиком затмить собой всё, тогда клиент запросто согласится подписать договор. На справедливый вопрос «чего это такого клиенту должно хотеться?» Тони неопределённо пожал плечами. Чего-нибудь такого, что мы можем ему дать. Мести, например. Страданий для другого, торжества справедливости для себя. Избавления от страхов и слабостей. Денег. Материального чего-нибудь. Власти? Нет, не наша юрисдикция. С властью работают демоны. Секса с кем-то? Это для суккубов. Мы – простые черти, наш удел – дела мелкие и незначительные, можно сказать, житейские.

Той крутила головой по сторонам, разглядывая людей, многочисленные витрины и вывески, жужжащие по проспекту машины. Хоть солнце давно село, здесь было по-прежнему светло от множества огней. То и дело откуда-то доносилась музыка: выступали уличные музыканты или играли колонки у кафе и магазинчиков. Куда-то мчались курьеры на велосипедах и самокатах, открывшие сезон мотоциклисты пугали прохожих громким рыком, заставляя Мэта оборачиваться, вытягивая шею. Каменные мужчины и женщины равнодушно взирали на суетливую толпу внизу со стен домов.

Стоило чертям выйти на мост, как порыв ветра завихрился маленьким пыльным торнадо, взъерошил им волосы, толкнул Той в бок. В воде отражались городские огни и мутное небо. Той заворожённо наблюдала за происходящим вокруг, жалея, что не может вертеть головой на все триста шестьдесят градусов. Не заметив, что ребята остановились, она влетела в широкую спину Мэта. Тот едва удостоил её быстрым взглядом, в котором не читалось ничего, кроме раздражения.