Чешуя и лепесток

Глава 1 Приговор

Кабинет короля Альдрика был погружен в полумрак. Элианна стояла перед массивным столом, сжимая в руке свиток с генеалогическим древом — немой свидетель ее «неполноценности».

Король не смотрел на дочь.

— Герцог Сарион из Вейлорна согласился на союз. Ты отправишься к нему через неделю.

Сердце Элианны замерло. Герцог Сарион. Не просто полузмей. Говорили, его род обладает древней магией, что позволяет им дробить скалы одним взглядом и шепотом насылать чуму. А еще ходили самые ужасные слухи. Что они едят людей. Что свою добычу они проглатывают живьем, чувствуя, как она бьется в их глотках.

— Отец, я умоляю! — голос предательски дрогнул, переходя в шепот, полный ужаса. — Они же людоеды! Говорят, их магия скручивает кости, а они... они глотают людей заживо! Я не хочу чувствовать, как он...

Король, наконец, поднял на нее ледяные глаза, в которых не было ни капли отцовской теплоты.

— Их земли богаты рудой, а их маги-геоманты могут добыть ее за день. Эта сталь нужна нашей армии. — Он откинулся в кресле, и его тон стал еще жестче. — И даже если их обычаи кажутся нам дикими, это не имеет значения. Это большая честь для... такой как ты.

«Такая как ты». Фраза вонзилась в сердце острее любого кинжала. Внебрачная. Дочь служанки. Бросовая пешка.

— Но я не хочу быть куском мяса, поданным на его обед! — вырвалось у нее с отчаянием, которого она не могла сдержать. Ее дыхание участилось, в глазах потемнело от паники. Она буквально чувствовала холодную чешую на своей коже, представляя, как нечеловеческая глотка смыкается вокруг нее.

Придворный, стоявший у двери, сделал шаг вперед. Король поднял руку, останавливая его, но его взгляд стал поистине убийственным.

— Твои истерики и сказки нянек никого не интересуют, — отрезал он, и каждый звук падал, как увесистый камень. — Сильварийцы — сильнейшие союзники. Их мощь — вот что имеет значение. У тебя нет выбора. Ты будешь сидеть с ними за одним столом, каким бы он ни был. Ты принесешь эту жертву. Потому что это твой долг. Единственный, который от тебя остался.

Элианна почувствовала, как подкашиваются ноги. Воздух словно стал ядовитым, стало трудно дышать. Она физически ощущала ужас своей участи — темноту, давление, последнюю борьбу в липкой, сжимающейся тьме.

— Хорошо, — выдавила она, почти беззвучно.

Это был не просто смертный приговор. Это было обещание мучительного конца, унизительного и страшного. Король снова склонился над картами. Разговор был окончен. Элианна вышла, шатаясь, ощущая на спине тяжелый взгляд стражника. У нее не было выбора. Только всепоглощающий ужас и знание, что ее могут не просто убить, а поглотить заживо.

Дверь кабинета короля закрылась за Элианной с глухим, окончательным стуком. Она стояла в коридоре, опираясь о холодную каменную стену, пытаясь перевести дыхание. Перед глазами все еще стоял бесстрастный взгляд отца, а в ушах звенели слова: «...такая как ты». Жуткий образ холодной чешуи и сжимающейся тьмы парализовал волю.

— Ее высочество принцесса Изабелла требует вашего присутствия.

Резкий голос заставил Элианну вздрогнуть. Перед ней стояла старшая горничная Изабеллы, Мариэль, с высокомерным лицом и презрительно поджатыми губами. Это был не приглашение, а приказ.

Элианну, словно приговоренную к эшафоту, повели по знакомому коридору. Из-за двери в солнечные покои доносился тот самый звонкий, беззаботный смех, от которого у Элианны сжималось сердце. Мариэль распахнула дверь, почти протолкнув ее внутрь.

— Привела, ваше высочество, — с подобострастным поклоном доложила она.

Контраст был ошеломляющим. Воздух в покоях Изабеллы был густ и сладок от аромата дорогих роз. Сама принцесса, словно драгоценность в оправе, стояла перед зеркалом, а служанки суетились вокруг, поправляя ее ослепительный свадебный наряд из серебристой парчи.

Изабелла медленно обернулась, и ее лицо озарила торжествующая улыбка.

— А, вот и несчастная невеста! — она плавно повертелась, заставляя парчу переливаться. — Говорят, мой принц Аэлион так прекрасен, что его взгляд может исцелить птицу со сломанным крылом. Представляешь? Мы будем жить в сияющем Лесу Вечного Цветения. — Она сделала паузу, и ее взгляд, сиявший для отца невинностью, теперь с холодным любопытством скользнул по бледному лицу сестры. — А твой герцог... Ну, я слышала, у сильварийцев совсем иные представления о красоте. И о... кухне.

Она сделала небольшую паузу, смакуя испуганный вздох Элианны.

— Не горюй, сестрица, — Изабелла сладко улыбнулась, подходя ближе. — Возможно, он будет есть тебя по частям. Это ведь чуть менее... унизительно, правда? А мой Аэлион, — она мечтательно вздохнула, — будет пить со мной одну только росу и нектар. Это так... возвышенно. Тебе не кажется?

Ее смех, звонкий и безжалостный, добил Элианну окончательно. В этом смехе она услышала то же самое, что и в словах отца: «Ты — ничто. Твоя судьба — быть съеденной, а моя — сиять».

Элианна не сказала ни слова. Она лишь бросила на сестру взгляд, в котором смешались леденящий ужас и рождающаяся ненависть, развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Она стояла в коридоре, все еще чувствуя на себе ядовитый смех сестры. Слова «будут есть по частям» жужжали в ушах, смешиваясь с холодным тоном отца: «такая как ты».

Она почти побежала по темным коридорам, не в силах оставаться там, где от нее только что откровенно насмехались. Ей нужно было к матери — в единственное место, где ее хоть немного понимали.

Элианна робко вошла в комнату матери. Лиана полусидела в кровати, но при виде дочери ее лицо озарилось теплой улыбкой.

— Доченька, что-то случилось? — спросила она, сразу заметив взволнованный вид Элианны.

Элианна села на край кровати, стараясь говорить спокойно:

—Меня просватали, мама. За герцога Сариона. Это... это хорошая партия. Его род очень уважаем, а земли богаты. — Она пыталась найти положительные стороны. — Говорят, в Вейлорне красивые горы... и герцог могущественный правитель.