Четверо в лифте, не считая меня

Глава 1.

Выхожу из такси, поправляя на себе длинное пальто, чтобы не дай бог никто не увидел, что у меня под ним. А это красный кружевной комплект белья с верёвочками там, где должны быть приличные лоскутки ткани, с бантиками, резинками и сетчатыми чулками. Полный комплект для той, кто хочет соблазнить мужчину. Или сделать ему подарок.

Отлично. Женщина в красивом сексуальном белье, что тут такого сверхъестественного? Да. Но только не для меня.

Офисный клерк, привыкший к комфортной и простой одежде, минимуму макияжа и к балеткам – вот это про меня.

Серая моль, мышь, четырёхглазая… именно так обо мне большую часть жизни отзывались парни. Да все. И если бы они увидели меня сейчас. То, на что я решилась ради своего парня. Честно говоря, я и сама ещё в шоке.

В отражениях различных зеркальных поверхностей на меня смотрит роскошная незнакомка.

Это мне подруги посоветовали. Сделать укладку, макияж. Обязательно в салоне, ведь у меня самой, да и у них, руки из тазовой области растут, что касаемо красоты. Купить самый откровенный и красивый комплект кружев и сделать себя подарком для Вали, моего парня, с которым мы встречаемся уже полгода, с которым не то, чтобы я что-то экстремальное пробовала, мы и при свете ещё этим не занимались, а тут сразу такое шоу в честь дня рождения.

Да, сегодня у Вали день рождения, и я решила сделать ему сюрприз. Может быть, и не самый оригинальный. Но зато точно приятно шокирующий. От меня-то. Так сложилось, что встречаюсь я с достаточно обеспеченным молодым человеком, и ясное дело, что парфюмом и носками его не удивишь, вот я и решила извернуться. Потому что мне кажется… я люблю его. И готова ради него на подобные подвиги.

Нет, безумно нравится он мне с первого взгляда. Валя достаточно привлекательный обладатель ямочек на щеках и неплохого чувства юмора. Мы познакомились с ним в кафе. Он пролил на меня кофе, а потом попросил мой номер телефона. Это была симпатия с первого взгляда. Но сейчас я имею ввиду настоящую любовь. Я никогда не влюблялась, даже в детском возрасте. И сейчас мне кажется, что это и есть ОНО.

Я даже в одной лавке специальные духи с афродизиаком купила. И теперь уже сама чувствую, помимо приятного цветочного запаха на себе, это приятное томление где-то глубоко внутри, внизу живота. Так получилось, что за свою короткую пока что половую жизнь я получала оргазм только от своей руки. За что мне каждый раз жутко стыдно, не знаю, перед кем точно, но перед собой в том числе. И каждый раз я обещаю себе больше так не делать, а попытаться получить разрядку с парнем. Ведь у меня есть парень, мы занимаемся сексом, и это логично. Но каждый раз, когда я разочаровываюсь в сексе с настоящим мужчиной, прибегаю к проверенному способу. И я уже чувствую, что эта ночь будет особенной. Эти духи помогут мне получить намного больше удовольствия, моё тело перенастроится на более правильную волну, расслабится, мозг перестанет загоняться из-за недостаточно сексуальной внешности, и мне больше не придётся делать это с собой самой.

На улице начинает накрапывать дождь, а когда я забегаю в вестибюль высотки, сверкает молния, гремит гром и начинается настоящий ливень.

- Уф, пронесло! – выдыхаю, стряхивая капельки с драгоценной укладки на шоколадных волосах, улыбаясь по пути вахтёру на посту.

Этот милый мужчина меня уже знает и поэтому легко пропускает внутрь. Я у Вали частый гость и часто остаюсь на ночь.

Слышу голоса и звук механизма дверей лифта, поэтому спешу, чтобы не ждать следующий. Успеваю запрыгнуть в кабину. Шумно выдыхаю. Двери мягко закрываются, и я вдруг понимаю, что в коробе слишком тесно. Лифт современный, рассчитанный на восемь человек плюс-минус. Но здесь явно стольких нет. И при этом места кажется слишком мало.

Потому что… меня окружают парни под два метра ростом и шириной со шкаф. Четыре шкафа. И я их знаю.

Позвоночник сразу вытягивается, каждая мышца предельно напрягается. Четыре мажора, соседи Вали напротив. То есть, двое из них соседи, два брата, а ещё двое - их кореша, которые часто у них ошиваются. Или, скорее, тусят. Бухают. Или чем там молодёжь ещё на таких тусовках занимается.

Они постоянно устраивают такие вечеринки, что весь пролёт и соседние этажи стоят на ушах. Но никто ничего не может сделать. Даже полицию вызывали, всё без толку, а всё потому, что папаша их – шишка какая-то. И если на несколько дней всё затухает, то вскоре вновь всё повторяется. Громкая музыка, стоит ор, или, что ещё более дико, так это крики и стоны девушек по ночам. Иной раз такое ощущение, что у них там квартира терпимости, и они там пытают девушек.

Странно лишь одно: на утро те самые девушки выходят оттуда не слишком расстроенные.

На фоне чего у Вали с ними война. И у меня следовательно. Неделю назад я ночью даже сама ходила к ним разбираться, так как Валя потерял любую надежду на их понимание. Пришлось вспомнить все самые не особенно приятные термины из биологии, чтобы посильнее задеть. И у меня это даже получилось. Один из них, весь татуированный, с тоннелями в ушах, разозлился так, что схватил меня за локоть и спустил с лестницы. На три этажа ниже. В одной пижаме, без очков и в тапочках!

Тогда мне пришлось во имя своей безопасности перетерпеть поток отборного мата от того, кого называли Лексом, подождать пока все они скроются за дверьми квартиры, а потом тихо вернуться в квартиру Вали. И хоть мне пришлось пережить такой ужас и ярость, музыку потише они сделали, и той ночью криков мы больше не слышали. Всё-таки, кажется, мне удалось испортить им вечеринку.

А сейчас мне остаётся надеяться, что эти четверо меня прост на просто не узнают за личиной роковой женщины. Нам выходить на одном этаже, но там я быстро забегу в квартиру Вали, они даже ничего понять не успеют. Хотя вряд ли им настолько есть дело до меня. Но перестраховаться не будет лишним.

Пониже опустить голову, отодвинуться поближе к дверям, от них подальше.

- Что за запах противный? Бабкой воняет, - скривившись, говорит один из них, и я прикусываю губу, делая ещё один маленький шаг к створкам лифта.

Глава 2.

Густая тьма. И тишина. Ну, почти.

Потому что, помимо моего учащённого дыхания и бешеного стука сердца, которое сейчас выпрыгнет из груди, слышу ещё и голоса. Один из них прямо надо мной и вибрирует под пальцами, но от страха пока не могу даже пошевелиться.

- Бля, ну и хуйня, - раздаётся над моей головой бас, от которого мурашки пробегают по спине. И холодок.

Я до сих пор в его руках. В руках этого татуированного, проколотого. Лекса.

- Электричество вырубило, - констатирует кто-то другой.

- Охуеть, Шерлок, - огрызается третий, и я с ним согласна.

- Какого хрена?

- На улице вроде дождь начинался. Походу ураган ёбнул, и нас тут замуровало.

Боже, мои уши уже заворачиваются в трубочку, а я слушаю их всего несколько минут.

Только я хочу отстраниться от своей опоры в этой кромешной темени, как лифт очень жутко дёргается. От ужаса я только сильнее прижимаюсь к телу, одной рукой упираясь в стену за ним, второй – о его грудь. В голове автоматически включается «Отче наш».

- Пиздец!

- Ты мне руку отдавил, дебил! Свали.

- Пошёл ты.

- Пацаны, вы там совсем ёбнулись? Лучше… - рычит парень надо моей головой и вдруг резко замолкает, а я замираю, чувствуя, как его пальцы впиваются мне в бока. Очень крепко впиваются. А он начинает принюхиваться, осознавая, что не один стоит. - А это что за хрень у меня в руках?

Хрень?..

Боюсь пошевелиться. Я ещё помню его взгляд узнавания. А теперь я с ними… четырьмя в тёмном лифте. Она в замкнутом пространстве! Божечки… Даже страх из-за сломанного лифта немного отступает.

- Так с нами же вонючая бабка ехала… - вспоминает кто-то.

Да я готова кем угодно для них быть, лишь бы не той, кто их интеллигентно крыла неделю назад.

Но судьба продолжает демонстрировать своё плохое чувство юмора.

- Бля, - Лекс вдруг смеётся. Пальцы впиваются в талию сильнее, даже сквозь плотную ткань пальто. Я тихо пищу, а он говорит приторным издевательским тоном. — Да это же наша любимая соседка…

— Какая соседка?

— Та, что на прошлой неделе нас с тобой, Кирюха, назвала недоразвитыми приматами с комплексом неполноценности.

И это он ещё самое безобидно вспомнил.

- А, та стерва?

Никогда меня ещё так не называли. Кто угодно, но точно не стерва.

Я резко вырываюсь из рук бугая, но в темноте наступаю кому-то на ногу шпилькой. Отшатываюсь и снова врезаюсь в твёрдое тело.

- АЙ! БЛЯТЬ!

- Извините! - шиплю я, отпрыгивая и ударяясь спиной уже о стену лифта.

Наконец… или не наконец, один из них додумывается включить фонарик на телефоне, и металлический короб освещается так, что теперь мы прекрасно видим лица друг друга. Честное слово, чувствую себя загнанным зайцем четырьмя волками. Нет, шакалами. Хитрыми, отвратительными.

Не сговариваясь, синхронно осматриваем друг друга. Я – их, они – меня. И почему-то у меня стойкое ощущение, что застрять в лифте с ними – это худшее, что могло со мной произойти.

Один из них – с обесцвеченным ёжиком на голове присвистывает и растягивает свой большой рот в улыбке.

- А ты ничё такая, когда не в пижме с овцами.

- Мальчики, а может лучше подумаем, как отсюда выбраться? – раздражённо, но при этом испытывая нервозность спрашиваю. – Мы всё-таки в лифте застряли. Неужели это беспокоит только меня?

Да. Очевидно то, что я здесь одна среди четверых отбитых на голову парней, беспокоит только меня.

Лекс хмыкает, не отрывая от меня хищного взгляда, от которого хочется поёжиться.

- А чего тут думать, мышка? Остаётся только ждать помощи. Не думаю, что только питание лифта отключилось. Весь дом без энергии остался. Так что о нашей проблеме знают, не волнуйся. Куда более интересно то, с кем мы здесь застряли. Не находишь?

Очень похожий парень, но без тату и пирсинга, тоже гадко ухмыляется. Его брат. Кирилл, судя по всему. Они оба хозяева той квартиры.

- А может, ну их, наших девчонок? Смотри, какая тут роковая девочка. Да ещё и такая острая на язычок, - они улыбаются друг другу и начинают надвигаться на меня, заставляя вжиматься в стену сильнее в страхе. Что они задумали?!

- О, да… мышка попала в лапы тигров. Вкусная мышка. Ну, почти… - морщится, намекая на несимпатичный запах духов. Они останавливаются вплотную ко мне, и мне хочется закричать от ужаса, пока их друзья весело смеются за их спинами.

Тоже мне, тигры! Облезлые кошары!

Но, конечно, это я оставляю при себе.

- А, как думаешь, мышка, нам с тобой будет весело? Коротать время до возобновления работы лифта? Ты же скрасишь своим обществом и, может, чем ещё наш вечер? А после лифта мы тебя и на продолжение пригласим. Как смотришь на это?

Зажмуриваюсь и вытягиваюсь струной, когда Лекс приближается ко мне лицом и резко, как маньяк какой-то втягивает воздух у моего виска. А потом моей кожи касается кончик его языка.

- А-а-а! – из меня вырывается ультразвук, и парни вдруг отстраняются и начинают ржать как кони.

- Бля, ты видел её лицо?

- Сто пудов, это первая в истории тёлка, которая врубила сигналку при виде языка Лексуса!

И хоть мне не нравится, как они смеются над моим испугом, но они просто шутили. Играли на моих нервах. Уроды. Хоть это доставляет немного облегчения. Кажется, им на самом деле нет до меня никакого дела. В извращённом смысле.

Что и подтверждает насмешливый взгляд татуированного в мою сторону.

- Расслабься. Нам тёлок хватает, чтобы на мышей вдруг позариться. Даже если те… по пятницам бывают такие ничего.

Я фыркаю. Ну и отлично. Своими словами он уж меня точно никак не задел. Да я только счастлива! Пусть общаются между собой, а на меня вообще внимания не обращают. Я тут… постою в сторонке.

Время идёт. Парни достают телефоны. Связи ни у кого нет. И у меня в том числе. В коробке то и дело вытягивает чья-то рука в надежде, что устройство поймает хоть одну полосочку. Или долбит кнопки панели в надежде на обратную связь.

Глава 3.

- Выключите фонарик. Не смотрите!

Пальто я ни за что не надену. Иначе просто умру от перегрева организма. Но и позволить, чтобы они пялились на меня, тоже не могу. Прикрываю одной рукой грудь, второй – паховую зону. Кружева слишком прозрачные, а их взгляды слишком неприличные.

- Зашибись, - выплёвывает кудрявый тёмненький парень хрипло. – Сама разделась, а мы не должны смотреть? Не думаешь ты, что хочешь от нас слишком до хуя?

- Охуенно, - только и говорит этот Лекс, буквально облизывая каждый сантиметр нижней части моего тела. Не понимаю, почему от его реакции помимо злости и смущения я испытываю и что-то ещё, ведь это грязно и примитивно. Что-то горячее внутри себя, как обжигающие маленькие искры от бенгальских огней.

Кирилл, брат Лекса, молча и с ухмылкой осматривает меня.

И лишь один парень, Паха, тот, что с белой макушкой, отворачивается, выполнив мою просьбу, чем зарабатывает плюс очко в карму.

Сама быстро тянусь к телефону, лежащему на поручне, и быстро вырубаю фонарик. Перед глазами вспыхивает темнота.

- Я просто хотела сделать сюрприз своему парню… - лепечу. - А в пальто больше не могу. Жарко… Если кто-то одолжит мне свою футболку, к примеру, буду очень признательна!

Тишина.

Шумное дыхание четверых, не считая меня. Я надеялась, что если буду говорить с ним как с адекватными людьми, то и они перестанут вести себя по отношения ко мне как скоты.

Кажется, получается.

Слышится шорох, и я облегчённо выдыхаю.

Шаги в мою сторону, резко втягиваю воздух сквозь зубы, когда чувствую близко к своей коже чужую горячую кожу. Тот, кто подошёл ко мне, снял с себя верх одежды? Он протягивает мне футболку, сильно пахнущую мужским парфюмом, просто мужчиной.

- Возьми, - моей груди касается ткань.

По голосу понимаю, что подошёл ко мне всё тот же Лекс. Нервы натягиваются канатами, когда я поднимаю руку и цепляюсь в ткань.

- С-спасибо!

Чёрт возьми, я всё равно чувствую удушающий жар. Думаю, как было бы кстати оказаться здесь с Валей, вдвоём. Я бы накинулась на него в этой темноте, целовала бы так, как никого и никогда не целовала…

- Бельё зачёт… даже обидно, что выхухолю-соседу такие подарки делают, а мне – нет, - внезапно звучит откровение, приправленное какой-то мучительной агрессией.

К нам приближается ещё одни. Слышу шаги. И голос. Это Кирилл. Но всё же он находится от меня немного дальше, чем его брат.

- Бро, вряд ли дело в тебе, - говорит он наигранно с сочувствием. От близости их двоих по моей спине ползёт рой мурашек. – Тут дело в девочках. Они далеко не такие как эта… прекрасная мышка…

У меня появляется такое ощущение, словно я правда мышка, а они те самые большие коты, который играются со мной. И уже теперь это ощущение более сильное, чем тогда, когда они решили просто помотать мне нервы.

- Думаешь? – отвечает Лекс, но голос далёк от веселья. Скорее, в нём много мрачности.

Сглатываю, а потом замираю, сильнее вцепившись в футболку, которую парень мне так до конца и не отдал, потому что чувствую обжигающее дыхание на своей шее и… и… пальцы на обнажённом участке живота.

А?!

- Что за хрень, мышка? – хрипло и до мурашек звучит голос Лекса у моего уха. Эта резкая смена действий застаёт меня врасплох. – Мне хочется трахать тебя. Прямо сейчас. А ещё – чтобы ты потрогала меня. Во всяких местах. По-разному, понимаешь?..

Моё дыхание учащается сразу в три раза, живот, на котором невесомо лежат пальцы, сильно дрожит. От его голоса и вздохов затылок немеет и в животе собирается тонна напряжения. Мне хочется плакать и кричать одновременно от ужаса. Я такого никогда не чувствовала.

- Не п-понимаю…

- Не понимаешь? – хриплый голос на октаву становится ниже, пальцы скользят ниже, задевают резинку кружевных танга. И что-то внутри меня. – Не понимаешь, говоришь? А что, если я покажу…

Я не понимаю. До сих не понимаю, почему стою неподвижно. Просто не могу что-то сделать. Самые кончики пальцев пролазят под край белья, а всё, что могу я в этот момент, это давиться дыханием и трястись. Тело обливается этим жаром, вспышками на меня накатывает всё новый и новый, а сознание заполняется густым туманом, сквозь который лишь еле заметно виднеется красный свет. Стоп-сигнал…

Для меня всегда было загадкой, почему во время мастурбации ты чувствуешь, что готова на всё, лишь бы утолить этот странный приятный голод внутри своего тела, и почему только потом приходит тот стыд за содеянное? Какое-то осознание. Возбуждение можно прировнять к состоянию аффекта, ведь в такой момент ты тоже ни черта не соображаешь, работают чистые инстинкты. Но можно ли оправдать человека возбуждением?

Пальцы проходятся вдоль резинки, оттягивая бельё. Тот, кто надо мной, наклоняется, его дыхание ближе, жар ближе, вспышки ярче и… мягкие губы касаются моих.

Из меня вырывается писк, а в следующую секунду чужой горячий языком проходится между моих губ.

- Бля… - хриплое.

Он рукой хватается за моё бедро, сильно сжимая, и полноценно целует в губы. Так, словно сейчас оторвёт мне их или всосёт.

- М-м… - пытаюсь отталкивать его, но внимание рассеивается, переключается с того, как мне прекратить всё это, на мысли о том, какое у него твёрдое наощупь приятное тело. Совсем как у Вали, только больше, мощнее.

Позади напряжённая тишина, как и сбоку от Кирилла, и только наша с татуированным возня и поцелуй слышится в металлической тёмной коробке.

- Какая ты вкусная… и я пиздец хочу тебя, мышка…

В другой ситуации я бы наверняка орала во всю глотку, визжала и умоляла остановиться. Но сейчас просто не могу этого сделать. Меня парализовало. Но при этом как-то странно, потому что сжимать мужские плечи пальцами в попытке оттолкнуть или притянуть ближе до побеления фаланг я могу, переступать с ноги на ногу и сжимать бёдра между собой от того томления, что больно скапливается в паху, я могу. И хоть не целую в ответ, а только бешено дышу, дать по лицу парню за насильственные действия или заорать, да хотя бы слово сказать, у меня не получается.

Глава 4.

Я же, получается, изменяю Вале?

Мы на высоте девятнадцати этажей и неизвестно когда нас спасут!

Но даже эти мысли не могут меня отрезвить как следует. Вернее, они вообще остаются где-то далеко позади.

Воздух в лифте тяжелый, насыщенный ароматами мужских духов и моих – цветочных и таких, по чьей вине происходит всё это безумство.

Горячее рваное дыхание на моих губах, на моей шее. Кирилл целует меня всё более жадно. Эти поцелуи заставляют мурашки пронестись по спине, сливаясь с каплями влаги, снова выступившими на коже. У меня как будто самая настоящая лихорадка.

Есть ещё одни поцелуи. От них я как будто горю на костре заживо. Они прямо там, внизу. Я чувствую, как Лекс проводит языком по влажному кружеву. И прикусывает. Там, где всё самое интимное и сокровенное. Я берегла это для своего первого до 20 лет, а потом впустила с трудом Валю, а тут растрачиваюсь так безрассудно.

А потом Лекс просовывает один палец под тонкую ткань и легко оттягивает её в сторону так, что резинка на тазобедренной кости впивается в кожу от натяжения, а я думаю, что всё глубже закапываюсь, ничего не делая с этим.

- Раздвинь ноги шире, - следует команда снизу. Нетерпеливая, почти животная.

Я отрицательно мотаю головой. И всхлипываю, когда его палец приникает к сомкнутым складочкам и немного надавливает между них. Слышится влажный звук. Меня затопляет стыдом. Как я могу позволять им так трогать меня?! Но вместе с тем протыкает новой волной возбуждения, от которой меня трясёт. Мне страшно, что скоро я и сама могу начать умолять их продолжать. Я и так уже нагрешила на две жизни вперёд.

- Не трогай меня… т-ты!.. – я пытаюсь, правда пытаюсь, но быстро обрываюсь и громко: - Ах!.. - когда на моё бедро приходится удар ладонью. Большой и тяжёлой.

- Раздвинь, мышка, тебе понравится - рычание, и мои ноги сами чуть сдвигаются по сторонам. Становятся почти на ширине плеч.

- Хорошая девочка, - довольно звучит снизу, и большой палец парня скользит между влажных складок, находит бугорок и начинает размеренно, а потом и всё более интенсивно массировать его. Уже вообще ничего не стесняясь.

Я чувствую себя на электрическом стуле. Не могу спокойно стоять, извиваюсь, дёргаюсь, давлюсь всхлипами. Иногда сжимаю руку парня бёдрами. Кирилл снова целует меня в губы, я пытаюсь отвернуться, но он больно впивается в мои скулы пальцами, удерживая меня. И продолжает целовать. Дико, с голодом.

-- Хватит упираться мышка… пока у нас есть время, давай проведём его с пользой. Тем более это ты что-то сделала с нами… — его голос низкий, с хрипотцой, губы касаются моего уха, и я чувствую, как его язык облизывает мочку, а одна его рука сдёргивает чашечки кружевного бюстгальтера вниз. Одна, вторая. И он выкручивает пальцами мой сосок на правой груди.

-- А-ах…

Боже мой. Боже!

Вцепляюсь в его предплечье мёртвой хваткой, второй рукой хватаюсь за волосы на макушке Лекса снизу, дёргаю за них, сама сейчас пребывая между Адом и Раем.

Кирилл опускается с поцелуями к шее. И не просто целует. Он впивается, оставляя отметины, которые будут гореть еще долго после этого. Его язык скользит по пульсирующей вене, и я слышу, как он хрипло вдыхает мой запах, будто пьянеет от него ещё больше, пока руки продолжают играться с моей чувствительной грудью, заставляя ту набухать ещё больше. Это больно. И боль эта сладкая, резкая, и я чувствую, как между ног становится ещё намного, намного более влажно.

Лекс тем временем играет на моей чувствительной коже пальцем. Скользит по сокам, надавливает на вход, входит самым кончиком, в этот момент во мне всё так сильно сжимается, что я чувствую, как с этим из меня выделается ещё влага.

Проблески разума то появляются, то исчезают. Но мне всё сложнее за них ухватиться.

- Нет… перестаньте… хва… хватит!

Новая попытка заканчивается тем, что я громко стону и зажмуриваюсь в кромешной темноте от того, что к горящим лепесткам прижимаются губы. Губы… Я даже Вале не разрешала делать мне куни. Тело снова наполняется невыносимым жаром всех чувств разом. От смущения до стыда. От наслаждения до презрения самой себя и даже самой природы за такую погоду.

— М-м… какая же ты вкусная, — раздается вибрирующий от напряжения голос Лекса прямо в мою промежность. И он целует сильнее. Всасывает, создаёт вакуум, а потом с громким чмоком отпускает и начинает посасывать то половые губы - одну, вторую - то клитор.

- Б-боже… я тебя умоляю… прекрати… это! Ах-х…

- Мышка, но тебе ведь нравится, - хрипло усмехается Кирилл, прекрасно чувствуя, как я дрожу.

Я не успеваю ответить, потому что Лекс впивается в мой клитор особенно сильно, прикусывает и оттягивает его, по-моему рычит, и от этого я всем телом содрогаюсь, не в силах сказать хоть одно связное слово.

- О-ом-м б-боже!..

- Тише, тише… - шепчет Кирилл у моего уха, его пальцы запутываются в моих волосах, оттягивая голову назад. - Мы только начинаем.

И тут я чувствую еще один язык. Понимаю, что кто-то из парней тоже приблизился. Или даже сразу оба. И все четверо сейчас меня окружают. Но даже это пролетает мимо моего сознания неважной информацией, так как я умираю от стыда и одновременно удовольствия.

Язык третьего парня скользит по моей шее, оставляя влажный след, затем опускается ниже, к груди. Его дыхание бьёт по коже дрожью. Неотвратимостью. Его губы захватывают сосок, зубы слегка сжимают его, и я стону, и ещё громче, чувствуя, как электричество от этого прикосновения разливается по всему телу.

— Пиздец… мы облизываем полуголую соседку в лифте… какой-то ебучий влажный сон из пубертата… — бормочет он, переходя ко второй груди. Нет, накидываясь на неё с ещё большим азартом. Сжимает её ладонью и всасывает всю ореолу моей немаленькой груди.

И как я с ним согласна. Всё происходящее не укладывается в голове. Особенно я, офисная скучная мышка не может участвовать в этом всём.

В этом бреду я поднимаю руку с предплечья Кирилла и вцепляюсь в голову того, кто целует мою грудь. Упругие кудряшки проходят сквозь пальцы. И из меня вместе с новым стоном вырывается истеричный смешок.