Четвертый принц или торжество мести на отборе

Пролог

Вечер спускался на королевство Лайтерру мягко и неспешно. Последние лучи солнца цеплялись за остроконечные шпили дворца, зажигая в витражах Башни Старой Розы десятки маленьких, трепетных костров. Внутри, в личных покоях королевской семьи, было так же тепло и уютно, как в гигантской раковине. Воздух, плотный и душистый, пах старыми книгами, воском отполированного дерева и едва уловимым, сладковатым дымком тлеющих в камине магических поленьев «вечного огня» – они не обжигали, а лишь источали ровное, ласковое тепло и рисовали на стенах живые тени.

Королева Изабелла, укутавшись в шелковую шаль, сотканную из паутины лесных нимф, перелистывала страницы огромного кожаного фолианта, лежавшего у нее на коленях. Это был не просто альбом. Страницы его были из тончайшего пергамента, а застывшие в них мгновения шевелились, тихо вздыхали и порой перешептывались. Волшебный семейный альбом.

Рядом, в глубоком кресле, устроился король Эдгар. Он не читал, а наблюдал: за игрой огня в камине, за сонным клубком из двух котов с изумрудными глазами, дремлющих на ковре, и за своей семьей. Его старшие сыновья расположились на диване: Артур, наследник престола, с вечной деловой папкой в руках (даже в такой вечер), и его жена Элеонора, чьи тонкие пальцы без устали вышивали серебряной нитью по темному бархату, рождая на ткани живые, мерцающие узоры. На резном сундуке у окна сидел второй принц, Кай, и тихо спорил о чем-то со своей супругой, военачальницей Серафимой; их спор был похож на слаженный танец – отточенный и привычный. А у самого камина на мягких пуфах устроились третий принц, Джулиан, и его жена Элоиза; он что-то чертил в воздухе светящимся кончиком пера, а она, маг-теоретик, поправляла его расчеты, заставляя формулы рассыпаться искрами и складываться вновь, уже более изящно.

Не хватало лишь одного. Четвертого.

– Смотри-ка, – тихо молвила Изабелла, и ее пальцы коснулись страницы. Мгновение в альбоме ожило, зазвучало тихим смехом и всплеском воды. – День обручения Артура и Элеоноры.

Все взгляды обратились к альбому. На странице двигалось, переливаясь красками, изображение праздничного зала. Юный Леонард, лет десяти, с озорными бликами в глазах, с важным видом подносил старшему брату и его невесте золоченый кубок с обрядовым вином. Но едва те отпили, как изо рта у них повалили пузыри – радужные, переливающиеся, с тихим хлопающим звуком. Артур нахмурился, пытаясь сохранить серьезность, а Элеонора засмеялась, и пузыри полетели к потолку, лопаясь там с мелодичным звоном. Маленький Лео смотрел на них с восторгом, совершенно забыв о необходимости скрываться.

– Он тогда полмесяца мыл полы в библиотеке за подмену вина на лимонад с эльфийским шипучим корнем, – с напускной суровостью произнес король Эдгар, но уголки его глаз лучились доброй усмешкой. Один из котов на ковре лениво потянулся, и с его лапки тоже слетел крошечный радужный пузырь.

– А помните отбор Кая и Серафимы? – оживилась Элоиза. Королева перелистнула страницу.

И вот уже зал залит водой по колено. Гости в недоумении качаются на волнах, а по поверхности, как изящные ладьи, плавают дамские кринолины. Юный Лео, по шею в воде, с восторгом наблюдает за экспериментом, а будущий зять Кая пытается его «спасти», хотя на лице у него написано жгучее любопытство: правда ли плавают эти дурацкие юбки?

– Он хотел проверить теорию плавучести, – с гримасой сказал Кай, но Серафима хлопнула его по плечу.

– Зато проверил! С пользой для науки!

Страница шуршала, переливаясь. Вот церемония Джулиана и Элоизы. Важный момент: принц должен скормить священному дракону-хранителю Златоглаву символическую жареную грушу. Лео, с лицом, полным благих намерений, шепчет что-то дракону на ухо и незаметно подкладывает в грушу каплю соуса «Пламя Девяти Солнц». У Златоглава, веками хранившего стоическое спокойствие, вырывается чих такой силы, что он сдувает парики с полсовета магов, а из ноздрей у него клубятся не дым, а перцовые облака. Дракон тогда смущенно фыркал разноцветными искорками целую неделю.

В комнате стоял теплый, общий смех. Даже Артур отложил папку. В этих воспоминаниях не было ни капли злобы, лишь бесконечная, светлая нежность и уморительное абсурдное веселье.

– Боги, – выдохнула Элеонора, вытирая слезу смеха. – И ведь каждый раз он умудрялся выглядеть так искренне озадаченным, когда его разоблачали.

– Потому что он и был озадачен! – рассмеялся король. – Он не со зла это делал. Он искренне верил, что улучшает процесс.

В дверях появился старый дворецкий Фарли, несший на подносе дымящиеся чашки с шоколадом, который варили на молоке лунных олених. Он расставил чашки, поймал взгляд королевы и почти незаметно улыбнулся уголками губ, слыша обрывки воспоминаний.

Тишина снова стала мягкой и задумчивой, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев и мурлыканьем котов.

– Завтра, – тихо сказала Изабелла, закрывая альбом. Живые картины стихли. – Завтра «Слеза Феникса» будет искать невест для нашего Лео.

В воздухе повисла пауза, густая и значимая. Братья переглянулись. Взгляды их встретились, и в них вспыхнул один и тот же огонек – не злой, нет. Озорной. Ликующий. Полный предвкушения давно желанного и исторически справедливого возмездия.

Артур медленно убрал папку с колен.

Кай перестал спорить с Серафимой и выпрямился.

Джулиан отпустил свое светящееся перо, и оно растаяло в воздухе.

Глава 1. Слеза Феникса

Солнце в провинции Ореховый Лог было не таким, как в столице. Оно не палило, а ласкало землю, пробиваясь сквозь листву исполинских дубов-праотцов, что столетиями стояли на страже долины. Воздух здесь был густым и сладким, пах влажной землей, хвоей, медом и чем-то неуловимо волшебным – словно кто-то разлил в округе старый бальзам на травах.

Дом семьи Торн притулился на самой опушке, будто деревянный ёжик, обрастающий всякой полезной живностью. К стенам жались плети спящей тыквы, на крыше гнездился мох, переливающийся на солнце изумрудными и серебристыми оттенками, а по водосточному желобу, как часовой, важно расхаживал рыжий кот Бриз, ловя на лету солнечных зайцев.

Из открытого окна кухни тянулась струйка пара и аромат свежего хлеба с чабрецом. Оттуда же доносился спокойный, низкий голос отца Лилиан, Алдера Торна, что-то напевавшего под нос. Сам он в это время находился не внутри, а снаружи, у своей главной гордости – аптекарского сада.

Садом это можно было назвать с натяжкой. Это было скорее буйное, дикое и совершенно очаровательное нагромождение грядок, клумб, горшков и кадок, где культурные травы соседствовали с лесными пришельцами, а каждое растение знало свое место и свою магию. Алдер, мужчина лет пятидесяти с сединой на висках и руками цвета старого дерева, аккуратно срезал зрелые листья с куста серебрянки. Рядом с ним, склонившись над грядкой с луноцветами, сидела его дочь Лия.

Она не срезала, не копалась в земле. Она сидела на корточках, совершенно неподвижно, уставившись на плотно сжатый бутон цвета лунного света. Ее светлые, чуть рыжеватые волосы, собранные в небрежный пучок, светились на солнце, а на нос и щеки ложился узор из веснушек, словно рассыпанный коричный песок.

– Ну же, – прошептала она, и ее голос был тише шелеста листьев. – Все уже проснулись. Солнце в зените. Пора.

Бутон не шевелился. Он был упрям и полон сонной важности.

Лия не торопилась. Она прикрыла глаза, погружаясь в то чувство, что всегда жило внутри нее, – тихую, теплую волну, исходившую из самой груди и растекавшуюся по кончикам пальцев. Она не приказывала растению. Она предлагала. Делала ему сладкое, невысказанное предложение распахнуть свои лепестки и вдохнуть полной грудью этот чудесный день.

Ее пальцы едва касались земли у корней. И земля отвечала ей легкой, живой пульсацией. Из-под ее ладоней потянулись тончайшие, невидимые глазу нити тепла и света, оплетая стебель, лаская бутон. Магия Лии была тихой, как рост травы, и такой же естественной, как дыхание.

И бутон дрогнул. Нежно, почти неслышно, будто бабочка шевельнула крылом внутри кокона. Затем один перламутровый лепесток отделился от других, потянулся вверх и в сторону, раскрываясь с ленивой, царственной грацией. За ним второй, третий… Сердцевина цветка, усыпанная золотистой пыльцой, замерцала в солнечных лучах, и в воздух ударил пьянящий аромат – смесь жасмина, свежести утра и чего-то такого, что можно было унюхать только в лунную ночь.

Лия улыбнулась, чувствуя знакомую слабую усталость в кончиках пальцев и теплую волну удовлетворения внутри. Ее магия никогда не была громкой. Она рождалась в диалоге.

– Получилось? – раздался у нее за спиной голос отца.

Девушка обернулась. Алдер стоял, опираясь на заступ, и смотрел на распустившийся луноцвет с одобрительной улыбкой.

– С большим трудом, – вздохнула Лия, вставая и отряхивая ладони о передник. – Он сегодня невыносимо капризен. Уверена, требует, чтобы ему пели серенады.

– А ты бы спросила старину Бриза, – пошутил отец, кивая на кота на крыше. – У него голос, прямо скажем, не соловьиный, но для убедительности…

Его слова оборвал внезапный, пронзительный звук. Он прокатился по долине, чистый и высокий, как хрустальный колокол, достигший каждой травинки, каждого листа. Воздух затрепетал, зарядившись могучей, древней силой. Кот Бриз насторожился, издал низкое «мрр?» и спрятался в зарослях мха на крыше.

Лия и Алдер замерли, переглянувшись. Они знали, что это значит. Раз в несколько лет этот звук оповещал все королевство о начале отбора для особы королевской крови.

– «Слеза Феникса», – тихо прошептал Алдер, и в его глазах мелькнула тень беспокойства. – Снова отбор невест. На этот раз для четвертого.

Где-то высоко в небе, над столицей, великий артефакт должен был парить, сияя, как вторая луна, раскаляя воздух вокруг себя магией столь же чистой, сколь и неумолимой. Лия невольно подняла голову, хотя отсюда, из Орехового Лога, конечно, ничего нельзя было увидеть.

И тут же с неба, сквозь кружево листвы дубов-праотцов, хлынул луч.

Он был не из света, а из густого, переливающегося сияния, похожего на жидкий жемчуг. Он падал бесшумно, не обжигая и не слепя, но отодвигая все окружающие краски в тень, делая мир вокруг на мгновение блеклым и невыразительным.

Лиллан застыла, не в силах пошевелиться. Ее сердце заколотилось где-то в горле. Нет. Только не это.

Луч нашел ее. Он упал прямо на нее, окутал с головы до ног, залил своим теплым, пульсирующим светом. Внутри этого сияния танцевали миллионы золотых искр, и воздух звенел тихой, неземной музыкой. Лия чувствовала, как по ее коже бегут мурашки, а магия внутри нее отзывалась на призывный зов артефакта тихим, испуганным гулом.

Она стояла, как завороженная, в этом столпе света, а вокруг все замерло: застыли на месте птицы, замолчал ветер, даже листья будто перестали шелестеть. Весь Ореховый Лог наблюдал.

Глава 2. Дорога во дворец

Прошло всего пару часов, а мир Лилиан Торн перевернулся с ног на голову. Сумрак в маленькой спаленке под самой крышей, обычно такой уютный и родной, теперь казался полным немого укора. Каждая вещь здесь – потертый плюшевый единорог на комоде, подаренный матерью, гербарий между страницами старой книги, даже трещинка на потолке, похожая на дракона, – все шептало ей: «Останься». Но приказ был приказом.

Она механически складывала в дорожный саквояж из мягкой кожи скромные платья, самое теплое одеяло, тщательно завернутые в вощеную бумагу пакетики с семенами и засушенными листьями. Руки сами находили нужное, в то время как мысли метались, как пойманная в ловушку муха.

Внизу, на кухне, пахло чем-то успокаивающим и горьковатым – отец готовил дорожное зелье «Стойкий одуванчик», должно быть. Аромат имбирного корня, щепотки драконьей серы для храбрости и меда для сладости жизни. Этот запах был таким знакомым, таким домашним, что у Лии защемило сердце.

Она спустилась вниз, держа саквояж. Алдер Торн ждал ее у большого дубового стола, заваленного склянками, сушеными травами и свитками пергамента. В его руках дымилась небольшая деревянная чашка.

– Выпей, дочка, – сказал он тихо, и его голос дрогнул. – Дорога предстоит долгая, а нервы нужно беречь пуще зеницы ока.

Лия сделала небольшой глоток. Зелье обожгло горло приятным теплом, которое тут же разлилось по всему телу, унимая дрожь в коленках и наводя порядок в тревожных мыслях. Она поставила чашку и посмотрела на отца. Его глаза были полны той же немой тоски, что и ее комната.

– Лия… – он взял ее руки в свои, шершавые и добрые. – Помни, что бы ни случилось там, впереди… Ты – дитя этой земли. Ты носишь ее мудрость в крови, а ее магию – в кончиках пальцев. Там, при дворе, все будет иначе. Яды там растут не только в садах, но и в умах. Потому запомни мое напутствие: держись подальше от ядовитых растений и придворных интриг.

Он обнял ее крепко, по-отечески, и Лия уткнулась лицом в грубую ткань его рабочей рубахи, пахнущую дымом, полынью и безусловной любовью.

– Я буду писать, – прошептала она.

– И я, дитя мое. И я.

Стук в дверь вывел их из объятий. На пороге стоял гонец, его стальная лата и бесстрастное лицо казались инородным телом в их уютном, травяном мире.

– Повозка ждет, мадемуазель Торн.

Повозка оказалась не каретой, а прочным, добротным экипажем с магическим кристаллом, вмурованным в дно для мягкости хода. Уже сидевшая внутри девушка смерила Лию взглядом с ног до головы – быстрым, оценивающим, как торговец скотом на ярмарке. Лия невольно почувствовала себя тем самым скотом.

– Садись, не задерживай, – брезгливо сморщив нос, сказала незнакомка. – От тебя пахнет… землей.

Лия молча влезла внутрь, устроившись на противоположном сиденье. Повозка тронулась, и Ореховый Лог поплыл за окном, медленно удаляясь, становясь все меньше и беззащитнее, пока не скрылся из виду за поворотом.

Теперь ее миром стала кабина экипажа, пахнущая лакированным деревом и дорогими духами ее спутницы.

– Элайра фон Аштон, – отрекомендовалась девушка, поправляя кружевные манжеты своего явно дорогого платья. Ее волосы были цвета воронова крыла, глаза – холодные, как осколки льда, а осанка выдавала в ней особу, привыкшую если не повелевать, то обязательно блистать. – Мой отец – барон Аштон, владелец рудников Лунного Серебра на севере. А ты, я полагаю, та самая… травница?

– Лилиан Торн, – кивнула Лия, не видя смысла скрывать очевидное. – Да. Моя магия связана с растениями.

– О, как мило, – протянула Элайра со сладкой, ядовитой учтивостью. – Будешь разводить цветочки в дворцовых вазонах. Надеюсь, твои навыки пригодятся на кухне. Хотя, – она окинула Лию еще одним взглядом, – вряд ли тебя допустят до королевской посуды.

Лия не ответила. Она отвернулась к окну, наблюдая, как меняется пейзаж. Знакомые леса и поля сменялись чужими холмами, на горизонте замаячили дымки чужих деревень. Она пыталась ухватиться за знакомые запахи – влажной земли после недавнего дождя, дыма из печных труб, – но их все чаще перебивал навязчивый аромат духов Элайры.

Девушка, не смущенная молчанием, продолжала говорить. Она говорила о своем знатном роде, о связях при дворе, о том, как «эта глупая Слеза» сделала верный выбор, указав на нее, и как нелепо выглядели остальные «претендентки», вроде какой-то провинциальной травницы.

Лия почти не слушала. Она ушла в себя, в тихий сад своих мыслей, где не было места высокомерию и интригам. Она перебирала в уме отцовские травы, мысленно сажала новые грядки, разговаривала с воображаемым луноцветом. Это был ее щит.

Путешествие растянулось на несколько дней. Ночи они проводили в придорожных тавернах, где Элайра требовала лучшие комнаты и снова пыталась вести светские беседы, а Лия молча ужинала и уходила к себе, нашептывая добрые слова одинокому фикусу в горшке у лестницы.

И вот однажды утром, когда солнце только начало растекаться золотом по небу, столица открылась их взорам.

Сперва это были лишь предместья – шумные, пестрые, пахнущие жареными каштанами, кожей и тысячей людских жизней. Затем дорога пошла вверх, и они показались – белоснежные стены и устремленные в небо шпили королевского дворца. Он парил над городом, как диковинная жемчужина, обрамленная лазурью неба и изумрудом окружающих его садов. Солнце играло на витражах, и казалось, что весь дворец соткан из света и магии.

Глава 3. Королевский зверинец

Внутри дворец был еще грандиознее, чем снаружи. Высоченные своды, расписанные фресками с изображениями летящих фениксов и спящих драконов, поглощали звук шагов, превращая их в легкое, почти призрачное эхо. Воздух был прохладным и пахнущим камнем, воском и едва уловимым, пыльным ароматом старины, смешанным с благовониями – где-то жгли сандал и сушеные лепестки огненной лилии.

Их встретил не просто лакей, а целый штат прислуги во главе с распорядителем. Это был пожилой мужчина с осанкой, прямой, как шпага, и лицом, высеченным из самого сурового мрамора. Его седые волосы были убраны в безупречный пучок, а одежда – строгий камзол без единой лишней складки – кричала о порядке и дисциплине.

– Я – старший распорядитель дворца, Фарли, – представился он голосом, который мог бы заморозить кипящий чайник. Его взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по девушкам, будто взвешивая их на невидимых весах вероятных проблем. – Добро пожаловать во дворец Его Величества. За время Отбора вы будете находиться под моим непосредственным наблюдением. Надеюсь, вы не доставите хлопот.

Элайра, сиявшая от восторга, сделала изящный книксен, который, должно быть, репетировала перед зеркалом не одну неделю. Лия просто молча кивнула, чувствуя себя затерянной в этом холодном великолепии.

– За вами закреплены комнаты в крыле «Утренней Зари», – продолжил Фарли, разворачиваясь и жестом приказывая следовать за ним. Его шаги были беззвучными, несмотря на каблуки. – Расписание мероприятий, правила поведения и карта дворца будут доставлены в ваши покои. Заблудиться здесь – дурной тон. Потерявшись, оставайтесь на месте. Кто-нибудь из слуг вас обязательно найдет. Или, – он бросил взгляд на одну из арок, откуда доносилось легкое позвякивание, – дворцовые домовые. Они не любят суеты.

Они шли по бесконечным галереям. Стены были увешаны портретами предков – суровых мужчин в доспехах и утонченных дам в шелках, чьи глаза, казалось, следили за новоприбывшими с молчаливым любопытством. В нишах стояли доспехи, не пустые – внутри некоторых поблескивали глаза стражей-големов, замерших в ожидании команды. Где-то вдалеке слышалась тихая, меланхоличная музыка – возможно, кто-то играл на арфе с призрачными струнами.

Наконец они подошли к широкой лестнице, устланной ковром цвета спелой вишни. Фарли остановился.

– Мисс фон Аштон, ваши апартаменты – справа, «Комната Хрустальных Снов». Мисс Торн, – его взгляд упал на Лию, и в нем мелькнуло что-то, что могло бы сойти за слабый проблеск одобрения. – Слева. «Комната Шепчущего Плюща».

Элайра фыркнула, явно считая, что ее номер звучит куда благороднее, и гордо проследовала за служанкой. Лия же с замиранием сердца толкнула свою дверь.

Комната оказалась небольшой, но уютной. Стены были окрашены в теплый, персиковый цвет, а у самого потолка вились настоящие живые побеги плюща, усыпанные мелкими белыми цветами, которые тихо шелестели, словно перешептываясь друг с другом. Именно от них и исходил мягкий, рассеянный свет, заполнявший помещение. Мебель была из светлого дерева, а кровать с балдахином застелена покрывалом, расшитым узорами в виде папоротников и лесных ягод. Но главное было не это.

Широкое арочное окно, почти от пола до потолка, выходило не на внутренний двор или парадный фасад, а прямо в сердце Королевского сада. Отсюда, сверху, он казался бескрайним морем зелени, уходящим к самому горизонту. Лия подошла к окну и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Она могла разглядеть кроны деревьев-великанов, искрящиеся ленты ручьев, цветущие поляны и даже заметить вдали маковку какой-то одинокой беседки. Воздух за окном колыхался от жары и магии, и ей почудилось, что она чувствует его сладкий, густой запах. Это была ее маленькая, но очень важная победа.

Ее скромный саквояж уже стоял у кровати. Рядом на столике дымился кувшин с прохладным морсом и лежала связка засахаренных орехов – знак внимания, который тронул ее до глубины души.

Не успела девушка осмотреться, как раздался легкий стук в дверь. На пороге стояла юная служанка с круглыми, добрыми глазами и веснушками на носу.

– Мисс Торн? Мистер Фарли просит всех избранниц собраться в Синем салоне через полчаса. Я провожу вас, когда будет время. А пока… нужно что-нибудь?

– Нет, спасибо, – улыбнулась Лия. – Все прекрасно.

Служанка, представившаяся Мирой, кивнула и скрылась, оставив Лию наедине с новым миром. Та подошла к плющу, коснулась его листка.

– Ну, здравствуйте, – прошептала она. – Рада встрече.

Плющ в ответ задрожал, и один из его побегов нежно обвил ее запястье, словно пожимая руку в знак приветствия. Лия рассмеялась. Уже не так страшно.

Ровно через полчаса Мира пришла за ней. Синий салон оказался огромным помещением с бирюзовыми стенами, серебряными бра в виде морских коньков и аквариумами, где плавали не рыбы, а маленькие, переливающиеся всеми цветами радуги водяные духи. Они лениво кружили в воде, оставляя за собой сверкающие следы.

В салоне уже собралось с десяток девушек. Зрелище было пестрым и немного оглушающим. Яркие платья, дорогие украшения, взволнованный шепот – здесь пахло духами, пудрой и амбициями.

Элайра уже была здесь и, окруженная несколькими девушками, вещала о чем-то с важным видом. Увидев Лию, она лишь скривила губы.

– А, наша маленькая травница присоединилась к цивилизации. Надеюсь, ты помыла руки после своих… корней.

Глава 4. Неудачное представление

На следующее утро дворец пробуждался с особой, торжественной неспешностью. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь высокие витражи, были не просто светом – они были полны золотой пыли, танцующей в воздухе, словно миллионы крошечных фей, приветствующих новый день. Воздух пах свежевыпеченными булочками с корицей и волшебством – сегодняшний день был отмечен в календаре особым знаком.

Для избранниц утро началось с настоящего штурма. Служанки, во главе с неулыбчивой экономкой фрейлиной Ингид, ворвались в покои девушек с оружием в виде щеток для волос, баночек с косметическими зельями и горой кринолинов, способных вместить под собой небольшой сад.

Лию разбудил тихий шепот плюща на стене.

«Вставать, дитя… Сегодня важный день. Они идут…»

Едва она открыла глаза, как дверь распахнулась и в комнату впорхнула Мира с охапкой платьев, а за ней – сама фрейлина Ингид, худая, как жердь, женщина с лицом, не выражавшим ничего, кроме профессиональной скорби.

– Вставайте, мисс Торн, – прозвучало как приговор. – Церемония представления начинается ровно в одиннадцать. Вам предстоит пройти через Очищение, Одевание и Напутствие.

«Очищение» оказалось погружением в гигантскую мраморную купель, наполненную пенящейся жидкостью цвета лунного света, которая пахла мятой и чем-то невесомым. От нее по коже бежали мурашки, а волосы сами собой укладывались в идеальные локоны. Лия, привыкшая к простому душистому мылу, чувствовала себя, как мороженое, взбитое венчиком.

Затем началось «Одевание». Платье, приготовленное для нее, было прекрасным и ужасным одновременно. Небесно-голубое, из струящегося шелка, усыпанное крошечными жемчужинами, которые мерцали, как роса. Но оно было тесным, неудобным и имело такой каркас, что Лия с трудом проходила в дверь.

– Не сутультесь, – монотонно твердила вновь появившаяся фрейлина Ингид, затягивая шнуровку на спине так, что у Лии перехватывало дыхание. – И не вздумайте трогать ничего руками. Руки – только для веера и букета.

Букет, к счастью, оказался живым – маленькие белые цветы, похожие на ландыши, но тихо перешептывающиеся друг с другом. Это было единственное утешение.

В одиннадцать часов, под переливы невидимого оркестра, играющего где-то на хорах, девушек построили в изящную, трепетную шеренгу в галерее, ведущей к парадной лестнице Тысячи Ступеней. Сердце Лии бешено колотилось. Рядом стояла Элайра в ослепительном платье цвета спелого граната, смотрящая на всех свысока, но и ее пальцы сжимали веер с нервным подергиванием.

Двери в тронный зал были распахнуты. Оттуда лился свет и доносился гул голосов. За ними, в глубине, на возвышении, виднелись фигуры короля и королевы, а по бокам – старшие принцы с женами. Весь двор был в сборе.

Фарли, сегодня облаченный в парадный камзол с вышитым фениксом, с неумолимостью судьбы начал называть имена. Каждая из девушек, услышав свое, делала глубокий вдох и скользила вперед, к вершине лестницы, чтобы начать свой торжественный спуск под прицелом сотен глаз.

– Леди Сесилия фон Блюм!

Пухленькая блондинка, побледнев, как полотно, сделала шаг и, кажется, забыла, как дышать. Ее спуск напоминал движение очень нарядного и очень испуганного привидения.

– Леди Флоренс Рейд!

Девушка с книгой шла, уткнувшись взглядом в пол, будто читая невидимый манускрипт, начертанный на ковре.

– Леди Элайра фон Аштон!

Та, напротив, выплыла, как королева. Каждый шаг был отточен, улыбка – холодна и совершенна. Шепот одобрения пронесся по залу.

Лия ждала своей очереди, чувствуя, как поджилки дрожат. Ей хотелось провалиться сквозь землю или превратиться в неприметный цветок в узоре на ковре.

– Мисс Лилиан Торн!

Вздох. Шаг вперед. И вот она стоит на самом верху лестницы. Прямо перед ней расстилался зияющий пролет, устланный алым ковром, а внизу, в сиянии зала, ждала ее судьба. Сотни лиц, повернутых к ней. Блеск украшений. Любопытные, оценивающие взгляды. От этого голова шла кругом.

Она сделала первый шаг, боясь оступиться в неудобных туфлях. Второй. Третий. Все шло хорошо. Она уже почти достигла первой площадки, где лестница раздваивалась, когда грянули фанфары. Громко, торжественно, оглушительно.

И из-за колонны на площадке появился сам виновник Отбора.

Принц Леонард.

Он был облачен в парадный мундир цвета морской волны с серебряными галунами. Его волы были тщательно уложены, а на лице играла легкая, чуть смущенная улыбка. Он должен был спуститься навстречу последней из представленных невест, дать ей руку и провести к подножию лестницы. Красивая, галантная традиция.

Лео видел, как она идет – эта самая девушка с медными волосами, что смотрела на сад. Вчерашний провал со шахтой заставил его нервничать. Он действительно хотел произвести впечатление. Решил, что спустится не просто, а как-то особенно… изящно? Быстро? Он и сам не знал. Мысль о том, чтобы просто спокойно пройти, не посетила его вовсе.

Он сделал шаг девушке навстречу, улыбнулся шире… и в этот момент его шпора – красивая, ажурная, совершенно бесполезная в мирное время деталь гардероба – мертвой хваткой зацепилась за пышную нить алого ковра, свисавшую со ступеньки.

Время замедлилось.

Глава 5. Военный совет мести

Вечер после церемонии представления повис в воздухе дворца густым, томным и слегка искрящимся от сдерживаемого смеха маревом. Стены, впитавшие за день немалую долю абсурда, теперь тихо потрескивали, излучая довольство, как старые коты на солнышке. По коридорам сновали служки, перешептываясь и обмениваясь красноречивыми взглядами; даже портреты предков на стенах, казалось, подмигивали друг другу, вспоминая былые дни и свои собственные курьезные промахи.

Где-то в самых недрах дворца, за потайной дверью, скрытой задвижным механизмом в виде головы спящего грифона в библиотеке Старых Фолиантов, царила особая атмосфера. Комната, известная лишь избранным как «Буфетная Безумного Кардинала» (в честь одного из предков, обожавшего тайком поедать здесь клубничное варенье прямо ложкой), была их штаб-квартирой с детства.

Комнатка была крошечной, уютно заставленной полками с экзотическими джемами, душистыми чаями и бутылочками с подозрительно мутными настойками. Воздух был густым и сладким, пахнущим имбирным печеньем, воском и старой бумагой. В центре стоял массивный дубовый стол, заваленный картами, свитками и… что сейчас особенно актуально… пузатым графином с вишневым ликером «Месть Единорога», известным своей бодрящей крепостью.

Первыми появились Артур и Элеонора. Наследник престола снял свой строгий камзол и теперь выглядел почти по-домашнему в простой рубашке, хотя осанка у него оставалась выправленной, будто в него воткнули кочергу. Элеонора, сняв тяжелое парадное платье, облачилась в струящийся шелковый халат цвета ночи и теперь дошивала на платке крошечного, но очень злобного дракона.

– Я до сих пор не могу прийти в себя, – проговорил Артур, разливая ликер по бокалам из темного хрусталя. – Он снова это сделал. На официальной церемонии. Я видел лицо отца. Он приобрел оттенок заплесневелого сыра.

– Зато новая избранница… – задумчиво протянула Элеонора, вкалывая иглу. – Действовала быстро. Эффективно. Практично. Недостаток светских манер с лихвой компенсируется наличием мозгов и инстинктов. Редкое сочетание при дворе.

– Ты считаешь, это его остановит? – скептически хмыкнул Артур.

– О, милый, – улыбнулась жена. – Я считаю, это только подольет масла в огонь. Его интерес уже подогрет. А наш долг… как старшей и мудрой семьи… направить этот интерес в нужное, безопасное для его конечностей и дворцовой мебели, русло.

Дверь со скрипом отъехала в сторону, пропуская Кая и Серафиму. Второй принц был уже в тренировочных штанах и свободной тунике, а его супруга, военачальница, – в практичных кожаных брюках и рубашке, с незаплетенной косой, падающей ей на плечо, как золотой водопад.

– Вы уже начали без нас? – Кай без церемоний схватил ближайший бокал и опрокинул его одним махом. – Ах, прекрасно. Нужное топливо для планирования возмездия. Мы все еще отходим от этого зрелища. Он летел, как мешок с картошкой! Если бы не эта девушка…

– …Мы бы сейчас планировали не месть, а похороны, – мрачно закончила Серафима, подходя к столу и изучая графин с профессиональным видом дегустатора. – Хотя его падения обычно обладают удивительной аэродинамикой. Помнишь, как он слетел с крыши конюшни прямо в стог сена?

– И вызвал там самовозгорание, – добавил Кай, заливаясь смехом. – Бедный конюх потом неделю отмывал закопченных лошадей.

Дверь снова открылась, на этот раз пропуская Джулиана и Элоизу. Третий принц что-то бубнил себе под нос, на ходу делая заметки на парящем в воздухе пергаменте светящимся пером. Его жена, маг-теоретик, несла под мышкой толстенный фолиант с застежкой в виде совиных лапок.

– Опоздали, – проворчал Артур, но беззлобно.

– Вините не нас, а законы магического синхронизма, – отозвалась Элоиза, устраивая книгу на столе. – Мы были заняты расчетами. Тот всплеск природной магии на лестнице… это было нечто уникальное. Никаких подготовительных рун, никакого вербального компонента… чистая, нефильтрованная воля. Инстинкт. Фасцинирующе!

– Она просто остановила падающего идиота, дорогая, а не открыла портал в иное измерение, – напомнил ей Джулиан, наконец оторвавшись от пергамента.

– Для дворцовой среды это практически одно и то же, – парировала Элоиза.

Когда все уселись вокруг стола и бокалы были наполнены, Артур поднял свой.

– Итак, братья, невестки. Мы собрались здесь не просто так. Наш младший брат, наше солнце, наше вечное проклятие… снова в центре внимания. И на этот раз с, кажется, весьма неординарной союзницей. Но! – он сделал драматическую паузу. – Мы не забыли. Не забыли подмену вина на моей помолвке. Не забыли потоп на отборе Кая. Не забыли… чихающего дракона Джулиана.

По кругу прокатился сдавленный смех.

– А потому я предлагаю первый тост! – провозгласил Артур. – За былые подвиги Леонарда! Пусть память о них согревает наши сердца и питает наш праведный гнев!

– За подвиги! – хором откликнулись все, чокнулись и выпили. Ликер обжигал горло приятным огнем.

– И второй тост! – подхватил Кай, уже наливая себе новую порцию. – За грядущую месть! Да будет она изощренной, элегантной и максимально… увеселительной!

– За месть!

Теперь атмосфера в комнате стала по-настоящему деловой. Слуги, конечно, не были допущены в святая святых, но старый Фарли, словно тень, возник в дверном проеме с подносом свежеиспеченного печенья в виде смешных рожиц.