Четыреста килознаков

Глава 1

Все совпадения с реальными лицами, местами

и событиями являются случайными

декабрь 2021 года, Санкт-Петербург

В такую погоду малодушно радуешься, что у тебя нет собаки.

На лохматый снег пополам с дождем лучше смотреть из окна. Сидя в тепле за компом с кружкой горячего кофе.

Зато у меня есть дача. И соседка Люся, которая позвонила с воплями, что на моем участке прорвало водопроводную трубу. Мастер перекрыл воду, а поскольку к месту катастрофы не попасть, весь поселок вот уже три часа умирает от жажды и лижет сосульки. И если я не приеду…

- Угу, - сказала я. – Ясно.

Нажала красную кнопку отбоя, дописала предложение, перечитала.

«Весь поселок» – это три сумасшедших бабки, сбежавших от цивилизации в одичалое садоводство, где даже связь была с проплешинами. Пятьдесят километров от Питера, а как будто богом забытая глухомань. Вообще-то это мне нравилось, и я с удовольствием жила на даче, но не зимой, когда дорогу заносило и ее никто не чистил. Случись что – так и помрешь, не дождавшись скорой. В двадцать лет об этом не думаешь. А вот в сорок уже задумываешься… иногда.

На самом деле водопровод от артезианской скважины провели недавно, у всех на участках были колодцы. От жажды бабки точно не умерли бы. Денек. Или два. Но прогноз обещал мутацию погоды от мерзкой к омерзительной, и я рисковала завязнуть в снежной каше даже на двух мостах. К тому же надо было посмотреть, во что превратился участок в результате потопа.

Проверив количество выставленных на таймер постов для группы ВКонтакте, я вытащила из шкафа термоподштанники, а из тумбочки в прихожей ключи от дачи.

До Матоксы добралась всего за час – очень даже неплохо по такой погоде. Грунтовку к садоводству, разумеется, завалило, но я пролезла по колее, пробитой автолавкой, которая два раза в неделю привозила продукты. На лужайке перед домом растеклось озеро, уже прихваченное ледком. Дозвониться до сторожа, по совместительству мастера на все руки, оказалось тем еще квестом. Пока дождалась, пока он заварил трубу, уже стемнело. По-хорошему, надо было остаться до утра, но прогреть ледяной дом к ночи все равно не успела бы, поэтому решила ехать. Да и читатели, как всегда, ждали проду.

Ждали – что?

Когда ты глубоко окунаешься в какую-то тему, кажется, что весь мир тоже там. Едешь, к примеру, на машине и думаешь, что все восемь миллиардов жителей Земли сейчас сидят за рулем, включая стариков и младенцев. Иначе откуда на дорогах такое количество идиотов? Когда я только нырнула в самиздат, меня коробило от корпоративной терминологии, и словечко «прода» было самым ненавистным. Пришлось включить филолога, который популярно объяснил, что любой речевой акт имеет право на существование – просто по факту бытия. Со временем я привыкла. Человек вообще устроен так, что привыкает ко всему.

Вот уже лет пять, как я распрощалась со стандартным желанием любого начписа подарить миру нечто эпохально-шедевральное, то, что со временем будут изучать школьники на уроках литературы. Мне нравилось писать развлекательную беллетристику, которая позволяла заработать на хлеб, масло, копченую колбаску и соляру для танка. К тому же это был самый приятный способ эскапизма, и я охотно делилась им с читателями.

Первой появилась Нина Солод – автор современных любовных романов. Она довольно быстро выбилась в крепкие середнячки, там и осталась. Тащить ее в топы я не собиралась, слишком много надо было вложить средств и усилий, не говоря уже о том, чтобы писать четко под запросы ЦА, целевой аудитории – этого бога сетературы. Нина была у меня не только для заработка, но и для удовольствия – как и появившаяся позже Жанна Чернолесова, автор любовного фэнтези.

За Нину я писала легко, вообще не задумываясь, как будто кто-то диктовал. Книги от Жанны были для меня чем-то вроде пазла или лего. Их я именно придумывала, складывала из кусочков. Особой популярностью они не пользовались, но это была моя любимая игрушка – из четырех.

Да, из четырех. Мой бывший муж Захар, большой фанат татуировок, говорил, что после второй трудно остановиться. Видимо, это было справедливо и по отношению к псевдонимам. Вслед за Жанной появился Аркадий Мерцалов, специально для мужской аудитории, читающей ЛитРПГ. Он приносил мне неплохую денежку, а заодно поглаживал по шерстке ностальгию. Когда-то очень давно я познакомилась на геймерском форуме с первым бывшим мужем Никитой, мы оба играли в Ragnarök Online. Кстати, фамилию для Аркадия я позаимствовала как раз у него.

Последней в моем авторском отряде стала порнушница Джоанна Джей, получившая псевдоним от бесколючного сорта малины. Мне просто хотелось попробовать, смогу ли написать жесткую эротику. «Девственница для генерала» разлетелась со свистом, и я – после некоторых колебаний – решила оставить Джоанну в живых. Раз есть спрос – пусть будет.

Иногда хотелось добавить в команду кого-нибудь еще. Написать детектив или космооперу. Или жуткий мистический триллер. Останавливала фатальная нехватка часов в сутках. Писала я очень быстро, пальцы не успевали за мыслями, даже при пулеметной скорости набора, но все равно четыре книги параллельно – это был мой предел. Проды от Нины и Жанны выкладывала ежедневно с одним выходным, от Аркадия и Джо пореже. Кто-то и так считал меня халтурщицей, хотя, скорее, я была киборгом с чугунной задницей и бешеной фантазией. В плане работы, разумеется.

Глава 2

Там было довольно глубоко, выше моего роста, а склон крутой, поэтому съехала до самого дна. Точнее, до воды, прикрытой снегом. Попыталась выбраться, но рыхлое месиво ползло под ногами. Хоть бы куст какой, чтобы уцепиться, так нет – словно побрили.

- Помогите!

Голос сорвался. Кто бы еще сказал, почему «помогите» всегда звучит так жалко и нелепо?

- Эй, вы как там? – в глаза ударил свет фонарика.

Ага, прекрасно. Прямо как на курорте!

- Жива. Только не выбраться никак.

- Сейчас, помогу, - черный силуэт, похоже, собрался спуститься ко мне.

- Подождите! Тут слишком круто, и снег под ногами едет. Завязнем вместе.

- Ну, значит, придется теперь мне вас буксировать, - коротко хохотнул он.

Я услышала, как открылся и снова захлопнулся багажник паджерика.

- Ловите! – сверху слетел конец троса. – Я за фаркоп зацепил. Держитесь и поднимайтесь.

Цепляясь за трос, я начала карабкаться вверх. Скользила, падала, снова лезла, уже на коленях, мокрая насквозь. Последний рывок – в буквальном смысле: меня с силой выдернули на обочину, как морковку с грядки. Я не удержалась на ногах и, наверно, свалилась бы обратно, если бы мой спаситель не подхватил и не прижал к себе, опираясь спиной на запаску.

В кино такие моменты показывают красиво: все вокруг замерло и расплылось, только он и она, смотрят друг другу в глаза. Ну и описывать это в книгах я тоже умела. А вот наяву все было иначе.

У меня мелко дрожали колени, и я судорожно цеплялась за него. Под промокшую куртку пробирался холодный ветер, но мне вдруг стало жарко. И страшно. Такой томительный, затягивающий в себя ужас, как будто стоишь над пропастью. Его лицо было так близко – и все равно едва различимо в мигающем свете аварийки. Эти красные всполохи добавляли происходящему нереальности. Как будто сон – жуткий и восхитительный одновременно.

Я словно чего-то ждала, втягивая его запах – прохладный, горьковато-пряный. В нем смешались далекий отголосок, эхо дорогого парфюма, может, еще с утра, и влажный запах снега. И свежего пота - острый, заставляющий невольно раздувать ноздри. И дыма, словно он сидел у костра. И что-то еще, тонкое, неуловимо-тревожное.

Что… будет?..

Эти два слова вклинивались в пульс, растекались теплом от ямочки под горлом к солнечному сплетению и ниже, к животу. Но каждая новая секунда была как укол ледяной иглой.

Ничего… не… будет…

Ну и хорошо. Надо просто поблагодарить, снять трос, бросить в багажник. Сесть за руль и ехать домой. Горячий душ, ужин, кофе с коньяком. И к станку, к станку. Сегодня очередь Жанны. Клотильда, королева василисков, сама про себя не напишет.

Но почему-то я медлила. Чтобы он сам меня отпустил? Или… чтобы не отпускал?

Твою же мать, я совсем рехнулась? Незнакомый мужик, ночь, лес… Для романа это хорошо, но не для реальной жизни. Может, он маньяк. Может, так приманивает свои жертвы: ой, караул, машина в кювет ушла.

Да нет. Я просто помогла ему. А он помог мне. И подхватил, чтобы не упала обратно в канаву. Это вообще ничего не значит. Потому что…

Его глаза вдруг оказались совсем близко – темные, почти черные. С отблеском багряного адского пламени. Я попыталась отодвинуться, но он не позволил, стиснув еще крепче.

Мама дорогая, ничего себе у него болт!

Кажется, кто-то капитально влип. Когда ты, идиотка, голосовала по ночам поливалкам и бетономешалкам, думала, что с тобой больше ничего уже случиться не может, правда? Но любое везение когда-нибудь заканчивается. Если тебе на роду написано быть изнасилованной и убитой, значит, так и будет. Однажды сорвалось, потому что помешали, но пьеса должна быть закончена. И теперь режим бешеного зайца уже не поможет.

Но надо хотя бы попытаться, что ли? Кричать, вырываться, царапаться…

Он легко прикоснулся губами к моим, и я с ужасом поняла, что… отвечаю.

Сука, блядь, это что?!

Это то самое пресловутое предающее тело из лыров?! Ее дерут всухую, а она вдруг течет, кончает и влюбляется в насильника. Я сама всегда над этим смеялась. И что?

Впрочем, похоже, насиловать меня никто и не собирался. Вовсе не дикий поцелуй с языком по самые гланды, за которым следует треск разрываемой одежды. Нет, осторожно, мягко. Как будто разведка, и вовсе не боем. Или вопрос: ты не против?

А я и сама не знала, против или нет. Голоса разделились поровну.

С кем только я не целовалась за сорок лет. И как только не целовалась. Но уж точно не так. Не с мужиком, которого увидела впервые и даже имени которого не знала. Да ладно, я его и не рассмотрела толком. Но страх почему-то вдруг ушел.

Было в этом поцелуе, вполне так целомудренном, что-то… сладко, порочно волнующее. Когда сердце не бьет в бубен, а лишь слегка ускоряет ход. Когда совсем немного не хватает воздуха, и пытаешься вдохнуть чуть глубже. Когда не колотит крупной дрожью, а только подрагивает внутри, тонко, едва заметно. Это было похоже на один – всего один! – глоток дорогого вина, который не дурманит, а окутывает все вокруг легкой дымкой.

Глава 3

Прошло три дня, Николай так и не позвонил. Может, сначала и правда собирался, но, видимо, остыл, подумал и решил, что ну его на фиг.

Не будь у меня Нины и Джо, я постаралась бы выкинуть этот странный эпизод из головы. Уж больно он был книжно-киношным, никак не вписывающимся в мою повседневную жизнь.

Когда-то давно, в молодости, я была, по словам подружки Лельки, с ебанцой. Не в том смысле, что спала со всеми подряд. Нет, скорее, во мне играл авантюризм, причем не слишком здоровый, выросший из панического страха насилия – как противовес.

Вот та давнишняя безбашенная Женька Лиманова вполне могла целоваться с незнакомым мужиком в ночном лесу и дать ему свой телефон. Нынешняя Женя Зимина была для этого слишком рассудительной и осторожной. И раз уж никакого продолжения не последовало, она вздохнула бы с облегчением, перекрестилась и постаралась забыть.

Да, она так и сделала бы – если бы не та самая писательская профдеформация, которая зудела и требовала использовать материал в дело. Зудели две ее персонификации, и у каждой имелся свой взгляд на ситуацию.

С завязкой истории проблема не стояла, там и придумывать ничего не надо было. Просто описала то, что произошло, добавив красок. А вот дальше…

Во-первых, я так и не решила, кому из двоих она достанется. Иными словами, будет ли это обычный любовный роман с лайтовой эротикой и хэппи-эндом или вполне так хардкор. А решать надо было срочно. Я не писала в стол. Небольшой запас на несколько стартовых дней – и вперед. Пауза и так слишком затянулась. Читатели ждать не будут, заскучают и пойдут к другим авторам, которые стартуют внахлест: одну книгу закончили и сразу же начали следующую.

Вообще я писала так, как вязала свитера. О, шерсть красивенькая, беру. Краевые петли, и пусть будет резинка… английская. Или канадская. Или ложная. Или… Я их знала больше двух десятков. А пока набирала, сам собой определялся фасон и узор. Когда-то в академке я так подрабатывала: вязала на прогулках, пока Аленка спала в коляске. Причем делала это с бешеной скоростью.

С книгами все было еще круче. Писала я их так же быстро, но зачастую к концу резинки-завязки никакого фасона и узора не наблюдалось. Тут все шло по принципу из анекдота: «Жора, жарь рыбу. – Так рыбы нет. – Ты жарь, рыба будет». Я жарила – писала, не представляя, о чем будет новая глава. Как петелька цепляется за петельку, так строчка цеплялась за строчку. Из одного ряда вырастал следующий, из одной главы – другая. Планы, синопсисы, арки героев? Нет, не слышали. То есть слышали, конечно, филолог как-никак, но… это не наш метод.

И все же, все же… Чтобы писать вот так, надо хотя бы по минимуму представлять себе героев. Потом, в процессе, представление может меняться, это нормально. Не только читатели открывают и раскрывают их для себя, но и сам автор. Так, как это случается в реальности: мы узнаем новых людей постепенно. Но для старта автору надо знать о герое немного больше, чем внешность и возраст. Или получится, что вяжу свитер, не зная характеристик пряжи. Будет ли она тянуться и давать рельеф, как поведет себя в ажуре, не сядет ли после стирки, исказив узор, не залиняет ли на соседние цвета.

Вот тут как раз и таилось во-вторых, а от решения этой проблемы зависело решение во-первых.

С героиней сложностей не было. Такая же чокнутая писательница, как я сама. Нет, писать о себе я не собиралась. Пресловутые «уши автора», торчащие из текста, - этого всегда старалась избегать. Есть тонкая грань между «писать о себе» и «творчески использовать факты из своей биографии». Наверно, мне трудно было бы доходчиво объяснить разницу, но я всегда чувствовала ее в чужих книгах. В общем, даже если бы героиня Ирина прожила хронологически всю мою жизнь, она все равно не стала бы мною.

А вот с героем все обстояло непросто. Казалось бы, придумывай что угодно. Но… не получалось. Впервые – не получалось. Я не понимала Николая и поэтому не могла понять героя Кирилла. А значит, не знала, как вести эту линию.

Иногда мне подсказывал плейлист. Я и сейчас включила его методом тыка и попала на песню, от которой всегда бросало в холодную дрожь.

Мне страшно никогда так не будет уже,
Я раненое сердце на рваной душе.
Изломанная жизнь - бесполезный сюжет.
Я так хочу забыть свою смерть в парандже*.

Хм…

Афган? Нет, для Афгана он слишком молод. А когда у нас вторая чеченская закончилась? Гугл доложил, что активная фаза продолжалась до 2000-го, но еще девять лет тянулась вялотекущая. Хронологически подходит.

Что, если так? Он бывший военный, служил в Чечне. В молодости. И случилась разлюбовная любовь с местной девушкой. А потом его ранил снайпер. Тяжело. Когда снайпера ликвидировали, оказалось, что это та самая девушка. Столько лет прошло, а с женщинами не складывается, потому что до сих пор ее вспоминает. Иногда слушает эту песню и напивается до зеленых чертей.

Нина, как тебе такой расклад?

Ну не знаю, скептически протянула Нина. Все это уже тысячу раз обмусолили – про любовь с девушкой-снайпером. По горячим следам. И потом, знаешь, вздыхать двадцать лет по бабе, которая тебя чуть не убила… Это маленько патологией отдает.

А может, у него теперь страх, что влюбится – и женщина его снова предаст? Не обязательно убьет, в любом смысле предаст.

Похоже, ты соскучилась по читательским пиздюлям, хмыкнула Нина. Тебе-то что, а отдуваться мне.

Глава 4

Пауза слишком затянулась. Единственным моим решением было не отдавать Николая-Кирилла на растерзание Джо. Возможно, подсознательно я еще допускала, что он все-таки позвонит, хотя взрослая девочка во мне прекрасно знала: если мальчик забился в тину, он не заболел, не умер, не потерял номер, а просто забил.

С Джо мы начали отвязный МЖМ на круизном лайнере, где героиню задорно шпилили во все дыры миллиардер и его референт, а в свободное от них время еще капитан, стюард и пара-тройка других пассажиров. Читали книгу активно, комментировали с азартом.

По правде, я этого не понимала. И дело было не в возрасте или в темпераменте. С либидо у меня все обстояло нормально, ханжеством и комплексами я не страдала, сюжетную порнушку время от времени посматривала. И читать эротику любила. Но красивую, на полутонах, с упором на ощущения и эмоции. Сухую графику с детальными описаниями гениталий, интенсивности и глубины захода, вкуса и запаха интимных жидкостей пролистывала по диагонали – было скучно и ни капли не возбуждало. Если в книге попадалось покадровое описание того, как героиня слизывает сперму с живота героя, а он в это время запихивает язык ей в анус и руку в вагину, единственное, что я испытывала, это недоумение: как им удалось свернуться в такую замысловатую позу.

Однажды под похожей сценой прочитала комментарий читательницы: мол, к чему такие подробности. Сначала поклонницы автора снисходительно объяснили: а чтобы подрочить. Потом добавили, что она фригидная рыба и что у нее никогда не было нормального мужика. Следом пришла сама писательница и положила цветочек на могилку: если вы, милочка, не понимаете, зачем нужны такие сцены, вас можно только пожалеть.

Я бы подобный стимулятор использовать не стала, но что поделаешь, каждому свое. Мне вполне хватало собственных эротических фантазий и для себя, и для Нинкиных сцен, а вот для харда Джо приходилось ходить на порнохаб. Смотрела я эти ролики без тени эмоций, без потопа в трусах и пожара в животе. Чисто информативно, чтобы законспектировать алгоритм: это туда, а это сюда. Чтобы не повторяться.

В общем, с Джо проблема решилась, а вот Нинкины поклонники стучались в личку: ну когда уже??? Сижу, пишу, отвечала я. Конечно, можно было стартовать и с одним прологом, в надежде, что это послужит волшебным пенделем. Ну а если не послужит?

После метелей пришла унылая серая оттепель, когда вместо рассвета сразу же наступает вечер. На улицу даже в окно смотреть было тошно, не то что выходить куда-то. В такую погоду и центр Питера становится мрачным, а уж на окраинах и вовсе тоска. Двушка в Озерках мне досталась после развода с Захаром. Окна квартиры выходили на Суздальские озера, которые сейчас напоминали грязные болота. Настроение соответствовало пейзажу. Хотелось кофе с пирожным, новое платьице, на море и жаркого секса. И чтобы непременно с доставкой на дом.

На данный момент у меня было трое постоянных, вялотекущих мужчин. В том смысле, что отношения у нас были вялотекущими и без перспектив. Сериальный актер Витя – для тела. Музыкант Андрей – для души. Финансовый аналитик Костя – для ума. То есть спала-то я со всеми, но акценты расставила четко. По сегодняшнему настроению подошли бы Витя или Андрей, и я написала сначала одному, потому другому. Оказалось, что Витя уехал в Москву на съемки, а Андрей куда-то еще на гастроли. На безрыбье сошел бы и Костя, даже с бонусом в виде орально-церебрального секса, но он угодил в больницу с ковидом.

Что такое не везет – и как с ним бороться?

Ну ладно, тогда хотя бы кофе с пирожным. Дергать доставку из-за одного эклера было неловко, решила все-таки добежать до ближайшего «Цеха 85». Заодно размяться и глотнуть относительно свежего воздуха. Натянула первое, что попалось под руку: отданные Аленой сиреневые джинсы-багги, свитер и куртку. А ведь когда-то наряжалась, завивала волосы щипцами и рисовала стрелки, чтобы дойти до хлебного ларька.

В пекарне во мне проснулась жадность, и одним пирожным дело не ограничилось. Два черничных эклера, чизкейк, чиабатта с песто, пирог с курицей и сырные шарики – все это уместилось в объемистый пакет. Надо сказать, что я относилась к классу всеми ненавидимых ведьм, которые жрут и не толстеют, к тому же не слишком любила сладкое. Но иногда под настроение пробивало, и тогда могла в один присест уничтожить недельную норму углеводов.

На обратном пути я решила срезать угол и направилась к узкому проходу между магазином стройтоваров и рестораном. Кишка эта была темной и грязной, но позволяла попасть во двор прямо к парадной, не делая крюка вокруг дома.

Непруха продолжалась. В проходе засела компания подростков-шакалят. Их уже не раз гоняли с полицией, но они упорно возвращались. Курили, пили пиво и задирали прохожих.

- Эй, тетка!

Я притворилась глухой и прошла мимо, но один из них вырос прямо передо мной, преградив путь. Лет шестнадцати, высокий, плечистый, в распахнутом кожаном бомбере с мехом. Светлые волосы подстрижены «гитлерюгендом», виски пробриты полосками. На смазливом лице наглое выражение всеми признанного короля школы.

- Страшным старым теткам запрещено носить такие штаны. Плати штраф!

Шакалы заржали, и он, чувствуя поддержку, потянулся к моему пакету.

Ох, не случайно я совсем недавно вспомнила бешеного зайца!

Страх? Тогда, в лесу – да. Сейчас – точно нет.

С торжествующей улыбкой я сделала шаг навстречу, подойдя вплотную. Не ожидав этого, парень растерянно сморгнул и отшатнулся, но я поймала его за полу куртки, подтянула к себе и сказала замогильным голосом, глядя прямо в глаза:

Глава 5

- Николай, а ты не женат? – спросила я, покосившись на руку без кольца.

Два часа мы разговаривали о всяких нейтральных вещах, постепенно сужая круги и приближаясь к личной информации. Вообще-то лупить вот так в лоб не собиралась, но прицел сбила неловкость, связанная с обращением. За все время я ни разу не назвала его по имени, и это напрягало. Бессмертный Дейл Карнеги уверял, что собственное имя – самая сладкая музыка для слуха его обладателя. И да, это работало. Но и у Николая, и у меня имена были не самыми удобными для той стадии контакта, когда уже перешли на «ты», но дистанция еще сохраняется. Хоть он и называл меня Женей, у меня «Коля» на язык не ложилось.

- Лучше Ник, - видимо, он понял мою запинку. – В разводе. А ты?

Ник? Я мысленно покрутила этот вариант на языке, вслушиваясь в ощущения. Ником друзья звали Никиту, но для меня он с самого начала был Китом, поэтому ненужных ассоциаций не возникло. Ник так Ник. Действительно, лучше, чем Николай или Коля.

- Я тоже. Дочери девятнадцать лет. А у тебя дети есть?

- Сыну двадцать.

- Тоже студенческий брак? – понимающе кивнула я, деликатно опустив «по залету».

- Одноклассница. Два года встречались в школе, на втором курсе поженились. Интересно… - он снова потер переносицу, видимо, это был его привычный, машинальный жест. – Пока служил на севере, все было нормально. А как вернулись в Питер – развалилось.

- Служил? Ты военный?

Это не слишком удивило. Жесткость в нем чувствовалась. Кадровым военным был мой дед по отцу, и я заметила что-то неуловимо схожее.

- Летчик-истребитель. В прошлом году на пенсию вышел.

- Так рано? Или по болезни?

- Набралось двадцать лет выслуги со льготными – и ушел. Но это не самая веселая история.

- А сейчас чем занимаешься?

- Так… небольшой бизнес, - Ник слегка сдвинул брови. - Друг предложил вложиться, а я как раз от деда наследство получил. Потом выкупил его долю. А ты?

- Я копирайтер, - это было патентованное вранье, когда не хотелось говорить правду. Далеко не все реагировали адекватно. Да и он, кстати, от ответа ушел. – Статьи пишу на заказ, контент для сайтов, отчеты всякие, например, годовые для акционеров.

Вообще-то это было не совсем вранье, потому что я и на самом деле этим занималась, довольно долго. До того момента, когда начала зарабатывать книгами больше среднестатистической зарплаты.

Ник хотел что-то спросить, но тут у него в кармане запел телефон. Даже не выслушав собеседника, он коротко бросил:

- Да, скоро приеду, - и отключился. – Извини, Жень, мне пора.

Я даже не слишком огорчилась, потому что мне тоже было пора. Давно уже. Ждали две проды – от Аркаши и от Джо, плюс куча всяких мелких технических дел. Да и с Ниной наконец надо было уже решить.

Ник оплатил счет, я настояла на том, что чаевые – мои.

- Интересная система, - заметил, глядя, как я перевожу деньги на Гришин аккаунт через куар-код из чека.

- Можно даже отзыв написать. Ну что, идем?

Во двор снова прошли через проход, где на этот раз никого не было.

- А ты смелая вообще, - Ник придержал меня под локоть перед замерзшей лужей. – Тогда ночью остановилась, сегодня целую орду орков разогнала.

- Смелая? – хмыкнула я. – Да нет, не очень. Если бы ты просто на обочине стоял с аварийкой, проехала бы мимо. А так машина в кювете – вдруг пострадавшие. Орки? Прикольно. Иногда бывает. Когда, например, пирожные пытаются отобрать.

На самом деле все было не совсем так. Или совсем не так.

Лет в пятнадцать-шестнадцать я буквально притягивала к себе всевозможных извращенцев. Похоже, их радары засекали меня с другого конца города, и они неслись, раздувая полы плащей, чтобы продемонстрировать процесс превращения дохлой сосиски в ливерную колбасу. И это еще полбеды, противно, но не особо опасно. Хуже то, что за два года меня трижды пытались изнасиловать.

Нет, я не носила ультрамини и декольте по пейджер, не красилась вызывающе, не болталась одна по ночам, не пила и не курила в стремных компаниях. Насильники подстерегали меня во дворе, в парке, в перелеске на даче. Запах страха, запах жертвы – они чуяли его, как хищники. Три раза мне удавалось вырваться и убежать. Четвертый едва не увенчался успехом.

Какой-то парень в надвинутом на лицо капюшоне зашел за мной в парадную, прижал к стене, сначала мерзко засунул в рот язык, а потом разорвал платье, от ворота до подола. От ужаса я впала в какой-то ступор и не могла даже пискнуть. Спасла бабка с собачкой. Она вошла, заорала, парень отпустил меня и выскочил.

Когда дома я прекратила рыдать, мама повела меня в отделение милиции. Заявление приняли, но на этом все и закончилось. А ночью мне приснился сон. Тот же парень снова напал в парадной, но в руке у меня оказалась бутылка. Я разбила ее о стену и… В общем, это был очень жестокий и кровавый сон, я не любила его вспоминать. Потом, через много лет, психолог, которого мне посоветовали после развода с Захаром, сказал, что в том сне я убила не парня, а свой страх.

И это было правдой. Страх исчез. Маятник качнулся в обратную сторону. Я как будто специально нарывалась на неприятности, искала их, чтобы отомстить за свой ужас, и в любой потенциально опасной ситуации из меня перло, как лава из вулкана: только пальцем троньте – разорву! Да-да, тот самый бешеный заяц, так я называла это состояние. Но извращенцы теперь обходили меня за километр, закутавшись в плащи с головой, а насильники попрятались в окопы.

Глава 6

Одна из самых важных кнопок в Ворде – это «Пересчет».

Когда ты вольный каторжник и пишешь для себя, на объем текста не смотришь. Глава на сорок тысяч знаков? Норм. Пять томов по миллиону каждый? За милую душу. И не важно, сколько лет ты пишешь эти пять томов. Все равно уйдет в стол. Или родным-друзьям-знакомым, которые притворятся, что осилили, и обольют автора пеной неискреннего восторга. Зато тебя прет от процесса. Ты – творец, демиург, движущая сила созданной тобою вселенной!

Иное дело, когда ты становишься автором коммерческим, рассчитывая кормиться из-под пера, то есть из-под клавиатуры. Оказывается, что муза больше не согласна довольствоваться меню из лунного света и пения птиц на рассвете, когда ты заваливаешься спать с красными от недосыпа глазами. Она хочет жрать! Наступает тот самый момент, когда понимаешь: человеко-часы, килознаки и денежные единицы находятся в тесном взаимодействии.

Моим стандартом были четыреста тысяч знаков, плюс-минус немного. Вполне годный объем, чтобы раскрыть тему и не утопить ее в лишней воде. Это для Нины и Жанны, для Джо и Аркаши даже поменьше. Примерно два с половиной месяца на сет из четырех книг. С учетом перерывов – шестнадцать в год. Пятнадцать – двадцать килознаков в день. Не так уж и много. Копирайтером писала больше. Если случался затык с одной книгой, переключалась на другую, так же легко, как переходила из комнаты в комнату.

Именно такой затык был у меня сейчас. Я выделяла написанные абзацы и компульсивно нажимала на «Пересчет», но количество знаков не увеличивалось. Странно, правда? И переключатель псевдонимов сломался.

Нет на свете такого автора, к которому зверь неписец – самая противная тварь писательского зоопарка! – не прибегал ни разу. Стоит пожалеть его и покормить, он поселится у тебя надолго. Я еще с копирайтерских времен, когда над головой висел вечный топор дедлайна, знала способ борьбы с ним: писать. О чем угодно, не задумываясь, пока поток сознания не перетечет в настоящий текст. Главное потом не забыть удалить своего «Улисса»*. Но сейчас не работало и это. Я смотрела на монитор и не могла выжать из себя ни строчки. Ни о чем.

Ник позвонил на следующий день после нашей встречи, вечером, в самый разгар работы. Хорошо хоть не на Джо попал, а на Жанну. Разговор не клеился. Во-первых, потому что мыслями я была наполовину в королевстве василисков, во-вторых, потому что вообще не любила разговаривать по телефону. Если не живьем, тогда уж писать, хотя переписка и отнимала адову прорву времени. Наверно, надо было сказать, что работаю, но постеснялась и вымучивала какие-то неловкие фразы.

Ну давай уже, пригласи меня куда-нибудь, и я вернусь в текст.

Но он, видимо, принял мою сдержанность за нежелание общаться и распрощался. И это окончательно выбило меня из колеи.

Еще ни разу за шесть лет сетевого творчества личные отношения не мешали мне писать. Но все когда-то случается впервые.

Проду я кое-как домучила и легла спать еще до полуночи, что для меня было совершенно ненормально. Сон не шел, я крутилась, таращилась в потолок, пыталась обдумывать какие-то сюжетные ходы в четыре книги по очереди, но мысли расползались, как мокрая промокашка. А утром пришел он – пушной зверек.

Один день я еще боролась с ним, писала через силу, высекая зубилом неуклюжие фразы. Все три проды получились совершенно проходными. Для Джо пришлось пробежаться по своим закладкам. Да, у меня, прямо как у профессионального дрочера, была папочка с любимыми порносайтами. Секс с капитаном лайнера в рубке получился без огонька, сухим конспектом ролика. Кто бы знал, как я ненавидела эту мерзкую шлюху Эльвиру, которая пары часов не могла прожить, чтобы с кем-нибудь не потрахаться. Но читатели считали, что она просто темпераментная, и еще до открытия платной подписки охотно поддерживали ее рублем, кидая награды.

Сегодня с утра затык перешел в терминальную стадию. Причем это был последний день из трех, оговоренных с Ниной. Еще сутки – и либо стартовать с тем, что есть, либо тормозить рекламу и срочно придумывать что-то другое.

Оставалось одно средство, последнее.

«Налетела грусть, что ж, пойду пройдусь»**.

Я выросла в центре и окраины воспринимала как другой город. Не совсем Питер. А настоящий Питер был продолжением меня. Я не любовалась красотами. Дворцы, парки, мосты? Нет, все это было для меня воздухом, а воздух не замечаешь, пока он есть. Когда мне становилось душно на своей окраине, ехала в центр, причем на метро, чтобы бродить и не думать о машине, которую попробуй еще приткни куда-нибудь. Ходила, дышала Питером, растворялась в нем. Мне нравилось путешествовать, я любила многие другие города, но только он один был для меня местом силы – магическим, мистическим местом.

Выглянуло бледное солнце – особое декабрьское, с обещанием новогодних чудес, которых я давно уже не ждала. Но декабрь, вот такой, с солнцем и легким морозцем, все равно любила. Нос и уши пощипывало, зато вымораживало хандру. Идти по Невскому – это как плыть по течению, ни о чем не думая. Можно дойти до самой Лавры, а можно свернуть куда-нибудь – на Литейный, на Восстания или на Суворовский.

Иногда за меня решали светофоры: зеленый – шла дальше, красный – сворачивала. Сегодня завернуло на Восстания, и тут же какой-то замерзший парень сунул в руку флаер, который я не глядя положила в карман. Только потому, что поблизости не оказалось урны.

С Некрасова наперерез мне вышла женщина с коляской, и я машинально притормозила, чтобы пропустить, но огненно-рыжий водопад из-под ее шапки, ударив по глазам, выбил из прострации.

Глава 7

Вот правду говорят: если в сорок лет ты проснулся и ничего не болит, значит, умер. Я проснулась – и… ну да, я была жива. Это плюс, конечно, не всем так везет. Но общее состояние жирно намекало: четыре часа сна – это для молоденьких. Возраст не цифра в паспорте, а на сколько себя чувствуешь? Если так, то сейчас мне было примерно девяносто.

Зарядка через силу, душ, кофе. Вроде, немного распогодилось – и за окном, и внутри вселенной по имени Женя. За работу, товарищи. Старт новинки – это вам не жук насрал.

Так, загрузила обложку, аннотацию, теги, залила пролог. Тыц – сохранить! Погнали…

Это и правда такой нервный момент. Чтобы скрасить время ожидания между уведомлением о публикации и первой читательской ласточкой, листаешь текст, закидываешь книгу в библиотеку (а как же, для контроля!), ставишь себе звездочку. Почему бы и нет? Себя не похвалишь – сидишь как оплеванная. Так честно и говорила всегда: мой любимый автор самиздата – это я. И, кстати, с огромным удовольствием перечитывала свои книги. Хочешь, чтобы тебя все устраивало? Напиши сам. Никогда не понимала тех, кто стесняется своих текстов, потому что все никак не получат Нобеля по литературе или хотя бы Букера. Это как детей нарожать и страдать, что они, возможно, не самые красивые и умные в мире.

Ну вот, понеслось. Звездочки, комментарии – в основном, правда, поздравления с новинкой от постоянных читателей. Даже несколько наград авансом – приятно. Теперь можно было заняться рекламой, а это не на один час работы. Я всегда подгадывала старты на выходные, чтобы не отвлекаться на другие профили.

Время до обеда пролетело незаметно. А ведь до вечера надо было еще написать следующую главу, в первые дни всегда нужен хоть небольшой, но запас. Отогнав пинком рефлексии, я подробно описала нашу с Ником вторую встречу: и подростков в проходе, и разговоры в ресторане. Дальше был тупик. Но раз уж начала, значит, придется что-то придумывать. Не ждать же развития событий, которого может и не быть.

Андрей обещал оставить проходку у охраны, но приехать надо было пораньше. Интернет доложил: клуб «Черный лис» находится недалеко от «Маяковской», это такое нишевое место для любителей живого звука всех разновидностей.

Странно, что я не слышала о нем раньше. Конечно, пандемия здорово потопталась по сегменту ночной жизни, многие клубы, бары и рестораны захирели и закрылись, их место заняли новые. Однако «Черный лис», если верить сайту, исправно работал уже лет десять, и отзывы о нем были самыми теплыми.

С Андреем мы познакомились на развеселой вечеринке у друзей Захара, и он пригласил нас на квартирник группы со странным названием «Ежемухи». Я потом нашла в интернете портрет этого жуткого насекомого. Выяснить происхождение не удалось, все четверо «ежемух» на вопросы только пожимали плечами: ну так уж вышло. На тот момент всем музыкантам было уже за тридцать, играли они добротный рок в стиле поздних восьмидесятых. Особой известностью не пользовались, но вполне содержали с концертов и дисков себя и группу.

Мы пересеклись случайно через пару месяцев после моего развода. Я тогда была в раздрае, а душевный Андрюха как-то очень смог утешить. Не в физическом смысле, это случилось позже. Просто встречались, разговаривали, и мне становилось легче. А еще он играл на гитаре, пел – как бальзам на душу. Я им даже немного увлеклась, но очень скоро поняла, что это не совсем тот мужчина, который мне нужен.

Да, он был достаточно привлекательным – на год старше меня, брюнет с голубыми глазами и мягкой улыбкой, худощавый, среднего роста. Разведенный, без материальных проблем, неглупый, нежадный, с чувством юмора. В постели неплох. А главное – рядом с ним было тепло. Казалось бы, мечта любой женщины. Но…

Всего лишь одно «но», которое весило больше десятка положительных качеств. Его ровное тепло было приятно только с холода. Отчетливо я осознала это, лишь когда в моей жизни появился Витька – огонь в плане секса, но грубоватый и глуповатый. И Костя – невероятно умный, но холодный во всех смыслах. Андрей, Витя и Костя – из них вышел бы один идеальный мужчина. А поскольку слепить их воедино не получалось, приходилось брать от каждого то, что мне было нужно.

У клуба уже толпилась небольшая очередь, обогнув которую, я подошла к гориллообразному охраннику. Сверившись со списком в телефоне, он пропустил меня внутрь. Несмотря на то, что до концерта оставалось еще полчаса, все столики уже были заняты. Подсаживаться к незнакомым людям не хотелось, пришлось вспомнить студенческие времена и угнездиться у стойки бара. Не слишком удобно, но лучше, чем стоя. Когда-то мы могли просидеть так целый вечер. Чашка кофе или ядовитого цвета коктейль из сока с ликером – этого хватало не на один час.

Когда начался концерт, мне удалось нащупать более-менее удобную позу: вполоборота к залу, облокотившись о стойку. Я потягивала белое вино, слушала музыку, не слишком вникая в смысл слов. Неопределенного возраста сосед справа пытался познакомиться, но я его проигнорировала. Вот еще один плюс барной стойки – за ней легче соблюдать дистанцию, чем за столиком, где даже незнакомые невольно превращаются в компанию.

Во время перерыва Андрей подошел ко мне.

- Тебе, наверно, здесь неудобно? – он погладил меня по плечу. – Может, найти место?

- Да нет, спасибо, нормально, - отказалась я.

- Ну ладно, как хочешь. Прекрасно выглядишь, кстати.

Я была в джинсах и свитере, с заколотыми волосами, но Андрей сказал бы это в любом случае. Когда-то я отогревалась в его комплиментах, а теперь… теперь они пролетали где-то мимо сознания.

Глава 8

С утра мне было уже не до рефлексий. Первым разделалась с Аркашей. Там все шло без проблем: герой проходил один эротический уровень за другим, расправлялся с врагами, выбирался из ловушек и ублажал свой гарем. Даже слишком уж все было гладко, не мешало бы отобрать у него одну жизнь и скинуть на пару уровней назад.

А вот с Жанной застопорилось. Я никак не могла придумать вескую причину, почему прекрасной Клотильде никак не удается соблазнить мужа. Она не привлекает его как женщина? Он импотент? Или, может, любит другую? Или тут какая-то тайна? На последнее я намекала вот уже несколько глав подряд, пора было уже открыть ее.

Одной из моих любимых книг была «Мизери» Стивена Кинга. Причем линия маньячихи, захватившей в плен любимого писателя, интересовала меня намного меньше, чем авторская кухня, поданная с блеском. В частности, там описывалась игра «Сможешь ли ты?» - сможешь ли вытащить героя из тупиковой ситуации так, чтобы это не выглядело все той же несчастной совой, натянутой на глобус? Второй час подряд я играла в эту чертову игру: придумывала варианты, смотрела на них с точки зрения потенциального читателя и понимала, что это лажа.

Время, увы, невосполнимый ресурс. Одна из авторских уловок: не можешь придумать сюжетный ход – вводи чрезвычайное положение. Поэтому серьезному разговору героев помешало нападение врагов. Ну правда, личное подождет, когда голактеко опасносте*. Потом разберутся.

Новинка за ночь приподнялась, но не так, как хотелось бы.

Ну а как ты думала, проворчала Нина. Или писать в тренд, или сидеть и не квакать. За столько книг можно было уже и привыкнуть. Это тебе не властный миллиардер и не тройня от босса.

Ну и ладно, пожала я плечами, курочка по зернышку два амбара вынесет. Вы с Жанкой для души, а для заработка есть Джо с Аркашей.

Следующие три часа были потрачены на редактирование вчерашнего посещения клуба и изложение последующей переписки. Если обычно я писала со скоростью пулемета, то теперь зависала на каждой фразе. К тому же без конца отвлекалась: то на чатик, то на личку, то на комментарии ответить. А еще мне звонила мама и жаловалась на давление. А еще мне писала в воцап Алена и жаловалась на своего Виталика. Всем нужно было поддакнуть и посочувствовать.

К семи часам я была свободна, как ветер.

Ну… момент истины. Ехать – или ну его на фиг?

Если вот прямо сейчас поблизости есть свободное такси, значит, поеду. Пяти минут вполне хватит, чтобы напудрить нос и накрасить ресницы.

Такси нашлось. Ну что ж…

- Привет, - Ник отозвался после первого же гудка, как будто ждал с телефоном в руке. – Проходи в подворотню, там служебный вход.

Обогнув все того же охранника, который покосился на меня с подозрением, я свернула под арку с закрытыми воротами и узенькой калиткой сбоку. Ник стоял на пороге, приоткрыв металлическую дверь. Легко коснулся губами моей щеки и подтолкнул в сторону тускло освещенного коридора.

- И как тебя угораздило? – спросила я, когда мы вошли в просторный, стильно и строго обставленный кабинет.

- В смысле? – он взял мою куртку и повесил в шкаф. – Клуб? Я же тебе рассказывал. Совладелец моего друга продавал долю, у меня были деньги. А потом друг перебрался за кордон, и я выкупил его долю.

«За кордон» - я уцепилась за это выражение, как всегда выхватывала всякие интересные словечки и фразочки. У меня даже был специальный блокнотик, куда я их записывала… а потом забывала. Все-таки у каждого автора свой активный лексикон, куда новое добавляется со скрипом.

- Ты не говорил, что ночной клуб. Небольшой бизнес – как-то так.

- А это проблема? – Ник улыбнулся.

- Ни разу. Просто интересно. Военный летчик – и вдруг владелец ночного клуба. Сразу фантазия начинает подпрыгивать.

- Тебе бы книжки писать.

Я невольно вздрогнула и посмотрела на него с подозрением.

- У меня хороший управляющий. К тому же я экономист по гражданскому диплому. Жень, мне тут минут десять надо, немного закончить, - он передвинул на столе какие-то бумаги. - Хочешь, я тебя в зал отведу?

- А если останусь здесь, сильно буду тебе мешать? – мне не хотелось сидеть одной.

- Ну если помолчишь, то нет.

Наверно, стоило обидеться, но я пожала плечами, села на кожаный диванчик и уткнулась в телефон, время от времени поглядывая, как Ник заносит данные в какую-то таблицу. Делал это он так же… вкусно, как и откапывал снег. Некоторые люди умеют любое дело делать так, что на них хочется смотреть, не отрываясь. Я вдруг представила его за штурвалом истребителя – и вдоль позвоночника пробежал мятный холодок.

- Ну все, - Ник закрыл документ, выключил компьютер и встал. – Идем?

В коридоре я чуть не прошла мимо нужной двери, и он придержал меня за талию, едва коснувшись.

Черт…

Ему, конечно, неоткуда было знать, как на меня действуют именно такие прикосновения – вскользь, едва заметно. И как легко этот озноб может смениться жаром.

Бармен узнал меня, кивнул удивленно, но Ник, не задержавшись у бара, повел за решетчатую перегородку в углу. Оттуда хорошо видна была сцена, но при этом возникала иллюзия полной уединенности.

Глава 9

Когда в разговоре пытаешься избегать личного, он напоминает минное поле. Туда нельзя, сюда нельзя… Может, вообще ничего не спрашивать, только отвечать на вопросы?

Я понимала, что если мы пойдем дальше, рано или поздно эта тема все равно встанет во весь рост. Но сейчас… да, сейчас касаться ее не стоило.

- А можно нескромный вопрос? - после третьего бокала я приотпустила тормоза. – Можешь не отвечать, если не хочешь.

- Ну давай.

У него как-то невероятно получалось улыбаться одними глазами, оставаясь предельно серьезным. И от этого тоже слегка познабливало. Как будто заходишь в озеро, и холодные струйки воды мешаются с теплыми.

- Почему ты ушел на пенсию так рано? Я помню, ты говорил, что это невеселая история…

- И ты вообразила какую-то страшную драму? Нет, на самом деле все гораздо проще. Хотя… все-таки не без драмы, потому что решение было непростым. И неприятным. Альтернатива… нет, дилемма. Дослужить полный срок и с большой вероятностью уволиться по инвалидности – или уйти на минималку.

Он поднял бокал, задумчиво глядя сквозь золотистое вино, отпил немного, отщипнул виноградину.

- Из Североморска меня сначала отправили в Сирию на полгода, потом оставили под Питером. Заходил на посадку, в двигатель втянуло птицу. Это такая зараза, ее никак не предусмотришь. Есть защита, но она не сработала. Сетка сломалась, части попали внутрь, двигатель загорелся. Коротнуло электрику, вырубился второй. Пошел в завал. Катапультировался на ста метрах, это ниже безопасной высоты. Но повезло, приземлился штатно. Тряхануло, конечно, но обошлось без переломов. Прошел миллион разборов по катастрофе, медкомиссию. Готовился ко второй командировке. И тут резко вступило в поясницу. Снова обследовали и на МРТ разглядели компрессионный перелом позвоночника. Сначала-то жалоб никаких не было, но когда пошли нагрузки, тут все и вылезло.

Он замолчал, покусывая губу. Я не торопила, ждала продолжения.

- Два месяца отлежал в госпитале, в корсете. Еще через два разрешили сидеть. В общей сложности лечился полгода. Еще раз прошел комиссию, допустили к полетам. Но один старый опытный врач сказал: дослуживай двадцать льготных, парень, и вали на пенсию, иначе в сорок пять тебя на нее вывезут. В инвалидном кресле. Если уж в позвоночнике что-то сломалось, хоть как лечи, изменения будут только накапливаться, тем более при таких перегрузках.

- А что говорили другие врачи? – осторожно спросила я.

- Другие врачи говорили, что я могу летать, но… риск действительно высокий. Вероятность инвалидности к пятидесяти годам – где-то сорок процентов. Сначала ерепенился – мол, плевать, это все когда-нибудь, не сейчас, а как же я без неба-то? Сорок процентов же, не сто. Но потом сел, подумал… А если все-таки попаду в эти сорок? С женой уже развелись. Грузить собою сына или родителей, которым самим нужна будет помощь? Ну свинство же.

- Но ведь можно было, наверно, остаться на какой-нибудь должности без полетов?

- Не все так просто. Медкомиссия дала заключение: на данный момент к полетам годен. Извольте в самолет, товарищ подполковник. Что там будет через пять-десять лет, никому не интересно. Был вариант пройти медико-психологическую экспертизу: мол, не могу летать после катастрофы, писаюсь от страха, как только вижу самолет, но…

- Слишком унизительно?

- Люблю умных женщин, - усмехнулся Ник. – Хотя с ними и непросто. И потом так было бы еще тяжелее – рядом с самолетами, но не летать. Нет, уходить – так сразу. Это как с отношениями. Если понимаешь, что ничего уже не исправить, лучше закончить одним махом.

- У тебя… так и было? С женой?

Все-таки мы пришли к личному, пусть и окольными путями. Но это было личное из прошлого – то, что далеко от той точки, где мы находились сейчас.

- Нет, - поморщился он. – Наоборот. Долго и тяжело. Поэтому и знаю, что так не нужно. А у тебя как?

- В первый раз так же, - я подумала, что вино, похоже, довольно крепкое и третий бокал, наверно, был лишним.

- В первый?

- Да. В двадцать лет вышла замуж, в двадцать девять развелась. Фактически разрыв тянулся год, даже больше. Пока не набралась храбрости и не подала заявление. Зато второй раз все было быстро. Муж пришел домой и сказал: «Дорогая, я ухожу, собери, пожалуйста, мои вещи. Квартира тебе, машина и дача мне».

Конечно, все было не совсем так, но по сути верно. Через месяц мы уже получили свидетельства о разводе, а вот отходила я от этого больше года. Видимо, прилетела ответочка за первый раз.

- По-деловому, - оценил Ник, и тут зазвонил его телефон.

Посмотрев на экран, он сдвинул брови, встал и вышел в зал. Говорил тихо, да и музыка играла, но одну фразу я все же услышала:

- Извини, не сегодня.

Разумеется, это было сказано не мне, но я тоже приняла на свой счет. Не то чтобы прямо рассчитывала на томное продолжение вечера… Просто вдруг стало предельно ясно: все будет либо серьезно, либо никак. Поэтому, наверно, мы еще не одну встречу будем кружить друг вокруг друга на мягких лапках.

Музыканты доиграли и раскланялись, люди начали расходиться, зал почти опустел. Я посмотрела на часы: половина двенадцатого.

Глава 10

Мое утро сделал фидбек на свежевыложенную третью главу. Ту самую, где Ирина распугала шакалят в подворотне, а потом они с Кириллом сидели в ресторане.

Читательский отклик – вещь такая… Если его нет, кажется, что пишешь в пустоту. Если он есть… ну, тут свои нюансы.

Когда я только начала писать, часто сталкивалась с мнением, которое выдавали за аксиому: автор должен быть благодарен любой критике и просто обязан ей радоваться.

Так вот… не должен и не обязан. Потому что профессиональные критики, кстати, тоже далеко не всегда объективные, на сетературу свой взор обращают редко. Девяносто девять процентов всех отзывов в сети – это сугубо оценочное мнение, оно же вкусовщина. А автор ничем не отличается от кошки, которой доброе слово приятно, а недоброе, соответственно, нет.

Разумеется, я не могла нравиться всем, это было бы странно. Однако знание того факта, что кому-то мое творчество не зашло, вовсе не повышало качество как моих книг, так и жизни в целом. Когда-то я сильно расстраивалась из-за каждого негативного отклика. Любой автор знает: один такой нежданчик в плане эмоционального воздействия весит больше, чем десять позитивных комментариев. Пришлось приучить себя к тому, что любое упоминание имени в сети – это бесплатная реклама.

«Мама, я в телевизоре». Да будет хайп!

Мои постоянные читатели знали, что я пишу с реактивной скоростью, делаю миллион опечаток и рожаю монстров с головой от одного слова и хвостом от другого. Все это, конечно, при вычитке выпалывалось, но иногда что-то пробегало мимо глаз. Чужие ошибки я ловила на лету, свои могла и не заметить, углубившись в содержание. Тех, кто подбирал их и нес мне в клювике, готова была обцеловать с ног до головы. Еще, например, могла перепутать имя второстепенного героя или цвет его глаз. Когда тыкали в это носом, тоже была крайне признательна. А вот говноязыких «критиков», пишущих: «автор бездарь, герой мудак, героиня дура», сладострастно кидала в черный список, где они могли давиться ядом до скончания века.

Однако самая мерзкая порода хейтеров - это убитые из пушки в голову фанаты других авторов. Даже если обходить их кумира по дуге в триста гигабайт, запросто может прилететь только за то, что тебя любят читатели, отозвавшиеся о нем без пиетета.

Я легко могла вообразить, как такая обожательница с лупой просматривает мой текст, находит пропущенную опечатку, делает скрин и бежит, размахивая им, как флагом.

«Вот тут Солод советуют, я зашла ознакомиться. Она просто жутко неграмотная. Хоть бы орфографию проверяла, если денег нет на корректора. Когда увидела «как никак», стыдно за нее стало».

«А свежеСмолотый кофе?!»

«Все прям пищат, а я сломалась уже на названии».

«Спасибо, девочки, что предупредили, теперь точно не пойду».

Причем тащится это не под книгу, откуда, скорее всего, уже мои читатели вынесут вперед ногами, а в общую беседку, где делятся отзывами о прочитанном.

Спасибо, дорогие. Может, кто-то обо мне еще не слышал, а так заглянет проверить, почему же Солод рекомендуют, если у нее все настолько ужасно.

Впрочем, сегодня меня почтила посещением еще и поборница нравственности. Такие ко мне забегали нечасто.

«Героиня шлюха что ли? предупреждать надо, автор! фу какая мерзость повелась на юмор».

Я даже не сразу сообразила, что это про Ирину, и поинтересовалась, где был анонсирован юмор. Тут же прилетел ответ:

«причем тут юмор! я про вашу героиню! я глазам своим не поверила! проститутки и то честнее а тут просто грязь какая-то спать с несколькими мужчинами! другие авторы пишут предупреждения чтобы не вляпаться!»

А, ну да. У Ирки же, как и у меня, три любовника. Фу такой быть.

Попрощавшись с читательницей, я отправила ее в бан, где она могла вести дальнейшую беседу в формате никому не видимого монолога.

А не надо автора злить с утра. Эльвира, значит, темпераментная, а Ирка –шлюха? Не нравится – закрой и иди лесом, читай про скрепы. Тем более начало книги бесплатное, материально не пострадала, а потраченное время с лихвой компенсировала написанием гневных комментариев.

«Эй, прохожий, проходи, эх, пока не получил»*.

Закончив с уборкой, я вернулась к привычному ритуалу: таймер авторской группы, чатики, личка ВК, общение с рекламщиком. Я всегда сначала занималась мелкой технической рутиной, чтобы потом не отвлекаться от прод. Но не в этой жизни. Похоже, добродетельная читательница разбудила вселенную, и та решила пошутить.

Все трое моих мужчин напомнили о себе одновременно. Пока я желала позвонившему Косте скорейшего выздоровления, в воцап свалились сообщения от Андрея и Вити. Оба интересовались моими планами на ближайшие дни.

А планы мои подвисли в неопределенности. Похоже, Ник был не из тех, кто при прощании договаривается о новой встрече. А я на нее очень даже рассчитывала, потому что после вчерашнего не хотела видеться больше ни с кем – пока не прояснится перспектива.

Ответила правду… почти правду: что у меня только что стартовали две книги, поэтому со временем пока полный караул. И тут же засела за проды, чтобы на всякий случай освободить вечер.

Жанкины василиски отчаянно сражались с напавшими на них драконами, но проигрывали по причине устаревшей системы вооружения. Чтобы обратить противника в камень, им требовалось несколько секунд пристального взгляда, тогда как огнеметы драконов действовали молниеносно и не нуждались в подзарядке. Я без тени сожаления сдала короля в плен, рассчитывая, что придумаю причину его асексуальности, пока Клотильда будет выручать супруга из беды.