Что не нужно делать в командировке?

Глава 1

— Папа, я туда не поеду, категорически нет.

Хожу из стороны в сторону по кабинету отца, пытаясь хоть сколько-нибудь успокоиться. Никакие методики психолога опять не помогают.

— Это выбора у тебя категорически нет, Алиса, — мой папа продолжает упрямо настаивать на своём. Как и всегда.

— Почему я не могу работать в Москве? Ты снова просто издеваешься над моими чувствами, здесь же Егор! А родной отец хочет отправить меня одну непонятно куда и непонятно зачем? Тебя личная жизнь дочери вообще не интересует? У нас с Егором непростое время, – мысли в голове становится тяжело структурировать, и я засыпаю отца чередой вопросов, на которые он вероятнее всего не даст должных ответов.

— А когда у вас с ним было простое время? Разве я против? Вот пусть Егор с тобой и поедет, давно пора проверить его на прочность, – отец начал ехидно улыбаться. Папе никогда не нравился мой парень, но воспитание не позволяло ему лезть в жизни детей. Он хотел, чтобы мы сами учились на своих ошибках, поэтому вмешаться мог только в самых крайних случаях. Правда никто до сих пор не знал, что он действительно считал крайним случаем. Иногда казалось, что ему вообще всё равно. Отец давал мне достаточно свободны, но я всё равно чувствовала, что живу в золотой клетке.

— Я отказываюсь, можно ведь отказаться, да? — мой голос становится умоляющим, — у тебя в компании есть другие работники, которые наверняка хотят походить по пляжу, подышать морским воздухом, насладиться бризом, понимаешь? А мне и в московском душном офисе неплохо работается.

— В сочинском филиале мне нужны только твои глаза и уши – родные, — голос папы резко сменился на тихий и рассудительный.

— Нет, я не понимаю, пап, — пытаюсь говорить спокойнее, — я совсем тебя не понимаю.

— Недавно кто-то отправил мне длинное анонимное письмо с жалобой на руководителя сочинского филиала. Вот и надо бы проверить, какая там рабочая обстановка, — отец в один миг стал серьёзнее.

— И почему ты сам с этим не разберёшься? — всё ещё не могу понять папу.

— Мы с твоей мамой хотим в небольшое путешествие отправиться. Начнём с Парижа, а дальше посмотрим. Может, в Берлин ненадолго заглянем, а может и в Лиссабон

— Ты серьёзно? Вы с мамой хотите, чтобы я решала проблемы твоего бизнеса, пока сами поедете в тур по западной Европе?

— Нашего бизнеса! Птенчик, ну позволь нам хоть на старости лет отдохнуть. Ты вот знаешь, как всё детство плакала и спать никому не давала? Нет? А я знаю! И пора бы за это отплатить, — на последних словах отец выдавил неуверенную улыбку. Вероятно, он сам понимал, насколько абсурдно это звучит.

Мои родители – довольно умелые манипуляторы. С подобными аргументами папы я впервые познакомилась лет в десять. Помню, тогда родители отправили нас с братом и сестрой на лето в Сочи, в то время как сами поехали отдыхать у Средиземного моря. Жаловались ли мы? Ни секунды. Тогда отец сказал, что на Чёрном море ребёнку понравится больше. Потому что мы, как и все дети, всегда любили сладкую варёную кукурузу, а её на пляжах Неаполя, к огромному сожалению папы, не продают. И так было всегда. Отец решал – я следовала.

Стоит признать, что в детстве компания меня сопровождала неплохая. Хотя я иногда и считала, что брат и сестра могут стать самым настоящим источником раздражения, они часто были для меня хорошими спутниками для приключений. А их нам в детстве хватало сполна. В такие моменты любое раздражение исчезало, и вместо него появлялась радость, что рядом со мной есть люди, пусть и маленькие, но способные разделить минуты веселья и невзгод.

Но при всей этой буре эмоций я никогда не могла злиться на родителей по-настоящему. Всё моё детство прошло в беззаветном труде мамы и папы, которые работали не покладая рук для нашего будущего благополучия. Дни и ночи напролёт ради нас с Кириллом и Надей они строили собственный бизнес и лишь изредка позволяли себе такие шалости. Казалось, что родители не уставали, не расстраивались, не плакали, совсем не выбивались из сил. Они умело притворялись, чтобы мы за них не переживали. Оглядываясь назад, я искренне жалею, что после тяжёлого для моей мамы дня могла разбрасывать в доме игрушки или не мыть за собой посуду, совсем не давая ей спуску. Они бесконечно трудились на работе и дома. Поэтому совершенно точно заслуживали отдых без нас.

— Какой старости? Тебе 47! — пытаюсь отбросить детские воспоминания, — Это просто смешно. Я, по-твоему, Шерлок? Мне теперь разгадывать тайны офиса в Сочи?

— Ну, не Шерлок, но вообще-то в детстве ты любила «Следствие ведут колобки» и «Чёрный Плащ», — отец продолжил после небольшой паузы, — воспринимай это как отпуск, работы там не так много. Просто последить.

Я едва ли могла поверить своим ушам.

— Какой, чёрт возьми, отпуск? С каких пор работа и слежка за руководителем — это отпуск?

Не выдерживаю. Ощущение, что моя жизнь балансирует где-то между цирком и психиатрической больницей, вынуждает меня громко хлопнуть дверью отцовского кабинета. Семейные проблемы снова вмешиваются в мои планы. Чувствую себя козлом отпущения.

Звонок. Егор не отвечает.

Второй. По-прежнему тишина.

Вероятно, мой парень снова занят чем-то более важным, чем я.

В такие моменты всегда хочется громко закричать. Но есть большая разница между криком на вершине горы, посреди необозримого поля, бескрайнего леса или коридора офиса, директором которого является мой отец.

Глава 2

Всегда любила аэропорты: есть в них своя особая романтика, почти магия, заключённая в каждом маленьком мгновении. Этот мир с его сверкающими огнями, звуками, движениями и тайными сигналами находится в другой реальности. Место, где переплетаются судьбы, а каждое лицо таит в себе собственную историю, полную радости, печали, раздражения, усталости или даже острой боли. Ты будто становишься частью чего-то большого и важного, наполненного смыслом, даже если пришёл сюда в полном одиночестве. Судьбы людей ненадолго сливаются в одно целое, где каждый человек – маленький винтик, позволяющий одной огромной машине работать.

Одна женщина, отчаянно желающая купить новую помаду и опоздавшая на регистрацию из-за непроходящей оплаты в дьюти-фри, может на пару десятков минут отсрочить отправление самолёта.

Один ребёнок, захотевший в туалет в самое неподходящее время, когда до этого мама несколько раз заботливо просила его сделать это заранее, может задержать другого пассажира, торопящегося на свой рейс.

Один пьяница, не сумевший совладать с собой в самое ответственное время, может стать причиной экстренной посадки самолёта, если будет слишком сильно буянить.

Одна старушка, второпях семенящая к выходу на посадку со своей видавшей виды тросточкой, способна задержать сотрудников, но не удостоиться при этом ни единого укоризненного взгляда. В её глазах – сожаление, а на лице – морщины, ставшие следами тяжело прожитых лет.

Одна девушка, потерявшая паспорт и переворачивающая теперь свою сумку вверх дном. Испытывающая жалость к себе, безотчётную тревогу и пресловутое «я даже это не могу нормально сделать». Одна женщина, наблюдающая за разгорающейся драмой и искренне расстраивающаяся вместе с невнимательной девушкой. И другая – радующаяся, что с её собственным паспортом всё в порядке.

Пара молодожёнов, поссорившаяся в самом начале медового месяца и теперь создающая вокруг себя атмосферу напряжения в зале ожидания. И люди, подслушивающие все их взаимные оскорбления в надежде, что кто-то из них наконец осмелится переступить черту и сказать фразу понеприятнее. Всё-таки есть в нас всех желание поглубже засунуть нос в чужие дела.

Трепетное волнение перед желанной и долгожданной встречей, грусть от предстоящей разлуки, оставляющей в душе пустоту, и нетерпеливое предвкушение будущего путешествия, когда мир за горизонтом обещает быть ярким, необычным и полным открытий. И даже если в будущем эти ожидания не оправдаются, сейчас у нас всё ещё есть шанс на радость. Ведь о неудачах мы узнаем намного позже.

Глаза, блестящие от слёз грусти и печали, счастья и радости. Глаза, сверкающие от надежд и исполняющихся мечт. Или, наконец, уставшие от бессонных ночей глаза работников, упорно поддерживающих эти наши надежды и мечты – красивые стюардессы, мужественные пилоты, участливые продавцы в дьюти-фри, внимательные официанты в небольших, но уютных кафе.

Возможно, ни в каком другом месте в мире нельзя пережить более широкий спектр эмоций. В аэропортах не просто ждут полётов. Здесь воздух пропитан ожиданием перемен. Бесконечные звуки объявлений, многочисленные светящиеся табло, быстрые шаги по кристально чистому полу – всё это создаёт ощущение, что ты на пороге чего-то важного и волнующего.

«Внимание, задерживается вылет рейса из аэропорта Домодедово в аэропорт города Сочи в связи с погодными условиями в месте прилёта. Приносим свои извинения за доставленные неудобства. Примерное время задержки рейса – три часа», – мои размышления прервались громкоговорителем. Отчётливый голос сотрудника быстро разрушил всю атмосферу спокойного ожидания и заполнил пространство шумом возмущённых разговоров.

Люди в зале ожидания начали жаловаться, недовольно переговариваться и обмениваться уставшими взглядами. Одни требовали информацию о возможности получения еды или компенсации, другие беспокоились, что могут опоздать на важную встречу, третьи звонили своим близким, сообщая о том, что их теперь можно не встречать. Шум становился невыносимым, и я всё больше мечтала о хотя бы небольшом островке спокойствия, где можно было бы укрыться от всеобщих волнений.

Найти днём уединённое свободное место в огромном международном аэропорту – тот ещё квест. Терминал утопает в гуще пассажиров, и кажется, что все они направляются именно туда, куда нужно мне. Толпы людей и кучи рюкзаков, сумок и чемоданов занимают почти всё свободное место. Аэропорт будто специально был спроектирован так, чтобы никто не чувствовал себя одиноко, но одновременно с этим и не мог обрести совершенно никакого покоя.

Дважды обхожу зал ожидания в поисках свободного места, но понимаю, что лучше бы всё это не затевала. Теперь моё прошлое сидение в шумном уголке было занято энергичной пожилой женщиной, активно поедающей домашние пирожки: она явно была в стрессе и пыталась справиться с ним своими собственными методами. Воздух вокруг наполнился ароматами беляшей, варёных яиц и зелёного лука. До этого момента мне казалось, что такое характерно только для поездов. Честно сказать, пахло вкусно. Если бы я была голодной, то с тоской пускала бы слюни. Но я плотно позавтракала, и сейчас этот запах только раздражал. Такое происходит всякий раз, когда переедаешь: даже мысли о еде вызывают лёгкое головокружение и тяжесть в желудке. Сейчас мне хотелось тишины и хотя бы немного свежего воздуха.

Вдруг за декоративным искусственным деревом у окна замечаю два свободных места. Это кажется настоящим чудом, ведь во всей округе люди почти прижимаются друг к другу. Выдыхаю с облегчением, когда наконец-то могу присесть и достать ноутбук: нужно выяснить небольшие детали про филиал, которые на днях отец отправил на рабочую почту. Графики, схемы, отчёты, подробности последних рекламных проектов. Эта маленькая задача внезапно стала единственным способом отвлечься и унять беспокойство, накопившееся за последние недели.

Глава 3

Бабушка живёт недалеко от самого центра. Несмотря на близость к городской суете, её улица всегда была очень тихой и по-особенному уютной. Балкон выходил прямо на реку Сочи, за неторопливым течением которой можно было наблюдать часами. В моём детстве вечерами мы всей семьёй любили сидеть там на плетёных из ротанга креслах, много болтать о волнующих жизненных событиях или неурядицах минувшего дня и смотреть на отдыхающих, которых в летний период было совсем не счесть.

Взрослые пили красное домашнее вино и говорили о чём-то серьёзном: собственных болезнях, разводах друзей, трудностях в отношениях после двадцати лет совместной жизни, кружках и секциях, на которые лучше всего устроить детей. А мы – об игрушках, которые никогда не могли поделить, о первых оценках и о том, что Кирилл не хочет ходить на футбол, а Надя – на шитьё. Детям очень часто больше нравятся игрушки, занятия или одежда своих братьев или сестёр. Наша жизнь казалась удивительно простой, а жизнь родителей – сложной, запутанной и полной ненужных забот. Мы даже не осознавали, сколько усилий они прилагают, чтобы сделать наше детство счастливым. Теперь я мечтала вновь посмотреть на мир глазами ребёнка, когда самая главная твоя проблема – двойка за поведение. В детстве казалось, что тебя никто не понимает. А сейчас, что ничего не понимаешь ты.

Иногда мне хочется вернуться в то время, когда бабушка и родители были здоровее и моложе, а дедушка ещё жив. Взрослые тогда казались счастливее, и я готова отдать всё, чтобы вновь увидеть их беспечные улыбки. И несмотря на то, что тогда родители еле сводили концы с концами, их лица почему-то всегда сияли ярче, чем сейчас.

Наблюдать за людьми для нас, детей, было увлекательнее всего. Мы с любопытством следили за каждым движением прохожих, за каждым их жестом и мимолётным взглядом.

Вот подвыпивший мужчина поругался с женой, и теперь супруги шли поодаль друг от друга и только изредка обменивались недовольными взглядами. Он – до боли сжимающий руки в кулаки, и она – сгорбившаяся и будто пытавшаяся таким образом всеми силами отгородиться от присутствия мужа.

Вот маленькая девочка кисло надула губы и обиделась на маму за то, что та не купила ей понравившуюся игрушку на пляже. Как объяснить ребёнку, что этого плюшевого медведя женщина совсем недавно видела в сетевом магазине в четыре раза дешевле?

Вот парень, настойчиво желающий познакомиться с симпатичной девушкой, в миг испугался и раскаялся, когда поймал на себе возмущённый взгляд её ненадолго отлучившегося жениха, явно тренировавшегося с гантелями ни один год.

Вот две пожилые дамы ссорятся из-за покупателя: соседки по ларькам всячески желают привлечь к себе любого проходящего мимо потенциального покупателя и раз за разом сталкиваются с конкуренцией. И совсем неважно, что никому из прохожих вообще не были интересны их сувениры. Женщины просто привыкли друг с другом спорить. И если бы одна из них в конце концов закрыла свой маленький бизнес, вторая бы только расстроилась.

Офисный работник, приехавший в чужой город в командировку и оставшийся без жилья из-за мошеннического объявления. Теперь мужчина стоял у подъезда и нервно кому-то звонил. Количество исходящих перевалило за несколько десятков, но ответа не было, а предоплата уже давно переведена на карту.

Курьер, опаздывающий к клиенту из-за нескончаемой пробки и переживающий о том, что получит очередной штраф.

Старик, выгуливающий любимую собаку и не считающий себя одиноким, потому что ему есть с кем провести каждый свой вечер.

Мы могли придумать каждому человеку свою уникальную историю. И почему-то нам казалось, что чаще всего мы были правы: обычно у людей все эмоции написаны на лице. А дети хорошо умеют видеть настоящие чувства.

Летний Сочи всегда был для меня особенным. Он словно распахивал перед всеми гостями города двери, побыстрее приглашал войти внутрь и одарить их новым приключением. Даже если это приключение – мошенническое объявление о съёме квартиры. Сочи принимал всех, но далеко не каждый был готов принять Сочи.

И всё-таки красоту города нельзя преуменьшать. Это место, где солнечные лучи освещают твой путь днём, а яркие огни набережной – ночью. Где шумное море встречается с высокими горами, а улицы пестрят сувенирными магазинами, ресторанчиками на любой вкус и кошелёк и необычными для приезжих из средней полосы цветами и деревьями. Здесь ты можешь встретить самых разных людей со всей страны, и стоит признать, что для кого-то это большой плюс, а для кого-то – лишь раздражающий минус.

Ярким, колоритным, запоминающимся, хотя временами и нещадно играющим на нервах Сочи был всегда. И несмотря на бесконечный поток людей, шумные рынки и давку на пляжах, для меня это совершенно точно тот город, в который хочется возвращаться снова и снова.

Квартира родителей находится в двадцати минутах ходьбы от бабушкиной, в одном из новых жилых комплексов, которые в последние годы активно строятся в городе. Уютный двор с туями, большое количество деревянных лавочек и уличные фонари в стиле хай-тек. Идеальное место для спокойной семейной жизни.

Две просторные комнаты, оформленные в светлых тонах, создавали ощущение уюта. Полки большой кухни ломились от новой бытовой техники – мама всегда любила готовить. Казалось, в выбор столешниц и посудомоечной машины она вложила всю душу. И хотя родители сами не часто здесь бывали, мама предпочитала возвращаться в место, в котором всё было так, как ей нужно. Даже если они ездили в Сочи раз в пару лет.

Глава 4

Первое знакомство – это практически всегда тяжело. Не знаю, как у экстравертов, к счастью для меня и к сожалению для окружающих, я к ним не отношусь, но мне ещё с детства было сложно впервые с кем-то встречаться. Ты не знаешь, что надеть, чтобы это было не слишком вызывающе, не знаешь, что сказать, чтобы разговор не закончился через минуту и не знаешь, куда деть руки – они предательски не слушаются.

Чаще всего ты становишься маленькой девочкой у школьной доски, забывшей строчку из стихотворения, которое учила весь прошлый вечер. Ладони становятся влажными, пальцы неловко переплетаются между собой, мысли лихорадочно сменяют друг друга, но ни одна из них никогда не бывает верной. Зато ты твёрдо остаёшься уверенной в том, что сделать ноги – лучший выход. Стоя там, возле доски, уже понимаешь: чёрт, ведь весь ближайший месяц я буду думать об этом позоре перед сном.

Весь месяц буду думать о том, что учительница заметила мою шпаргалку и с позором поставила двойку.

Весь месяц буду думать о том, что парень, которому я подарила шоколадку в форме сердца на День святого Валентина, просто проигнорировал это.

Весь месяц буду думать о том, что мужчина, которому я случайно наступила на ногу в метро, проклял меня, ведь он сказал столько неприятных слов, сколько я в жизни не слышала в свою сторону.

Весь месяц буду думать о том, что на вопрос экзаменационной комиссии на защите диплома нужно было ответить по-другому.

О ссоре с кассиршей в очереди в магазине, об ошибке в отчёте, о том, что отправила коллеге смс, предназначавшееся парню, о том, что забыла имя старого знакомого.

А иногда тридцать или тридцать один день – слишком мало, чтобы забыть о чём-то, что произошло за несколько минут, но произвело неизгладимое впечатление на окружающих, и, как следствие, тебя. И тогда ты вспоминаешь об этом событии спустя полгода, год или даже два. В исключительных случаях неловкие ситуации запоминаются на всю жизнь. В отличие, конечно, от действительно важных вещей – номера телефона бабушки, пароля от сервиса, которым ты не пользовался несколько недель или времени записи к врачу. Такое забывается быстро. Окончательно и бесповоротно. В этой проблеме я самый настоящий эксперт.

Жизнь в сожалениях – вот чего я стала бояться по мере взросления. Со временем понимаешь, что каждая такая ситуация выбивает из колеи, портит настроение и треплет без того не самые крепкие нервы. Стоит ли это того? Стоит ли один нелепый случай, о котором другой человек забудет через десять минут, моих переживаний? Удивительно, но ради того, с чем родились одни люди, мне нужно было перебарывать себя каждый день. Несколько лет усилий и теперь я – тот самый человек, который может позвать работника в супермаркете, если очередь становится слишком большой.

Ведь на самом деле это просто работа учительницы, и ты один из пары сотен её учеников. И даже не самых глупых.

Ведь парень, которому ты подарила шоколадку, просто не понял, от кого она. В страхе ты забыла подписать фамилию, а девочек с твоим именем в школе ни один десяток, поэтому он уже которую неделю ломал голову.

Ведь у мужчины, которому ты случайно наступила на ногу, просто был тяжёлый день. И последующий месяц он сожалел о том, что наговорил тебе гадостей в порыве злости.

Ведь комиссия и так была довольна твоим ответом.

Но в моменте всё это казалось чем-то ужасающим.

Коллектив был молодым. Раньше я не придумала бы ничего лучше, чем надеть худи и широкие джинсы – с новыми людьми оверсайз одежда почему-то всегда помогает чувствовать себя немного увереннее, чем есть на самом деле. Словно это маленькая возможность скрыться от посторонних глаз. Но сейчас мой образ был олицетворением выражения «пир во время чумы». Серая ассиметричная юбка с воланами, укороченный пиджак, белый топ и туфли с острым носом на небольшом каблуке, позволяющие сделать мой не самый выдающийся рост хотя бы немного больше. Любовь к классическому стилю передалась мне от мамы, а любовь к экспериментам, в том числе в одежде – от бабушки. Обычно я любила неброский макияж: светлые сияющие тени, тушь, немного румян и блеск для губ. Сегодня же хотелось накраситься ярко. Мне казалось, что красная помада добавит решительности и уверенности – тех черт, которые не всегда дают о себе знать в трудную минуту. Я надеялась произвести впечатление человека, который не боится вступить в схватку с руководителем отдела. Ведь в конце концов, это было моей миссией.

Вход в офис был оформлен своеобразно, но выглядел достаточно уютно для рабочего помещения и в то же время крайне современно: он всем видом выдавал работающих здесь дизайнеров. Было видно, что в здании трудятся увлечённые и креативные люди. Над дверью висела неоновая вывеска с названием компании. Окна были выполнены в каком-то морском стиле – панорамные и бело-синие. На входе расположились искусственные растения, но не пионы или розы, а монстеры, папоротник, мох и вьющийся плющ. Всё это быстро создавало ощущение, будто ты гуляешь по кавказскому лесу, и отлично подходило Сочи – городу среди гор, моря и бесконечной зелени. А ещё меня всегда удивлял песок в коридоре: вместе с крупными ракушками и сухими кораллами он был насыпан на входе под стеклянной плитой. Казалось, каждый, кто ходил такому полу изо дня в день, прикасался к морю.

— Алиса, как же я рада тебя видеть, сколько времени прошло, — девушка с короткими прямыми волосами быстро направлялась ко мне навстречу. Совсем скоро я оказалась стиснута в крепких объятиях – она оказалась на удивление сильной. Это была Кира – один из главных дизайнеров филиала и по совместительству моя хорошая приятельница. В её глазах читались заинтересованность и внимательность, и начало казаться, что она обеспокоена моим приездом. Мы вместе работали в Москве, и с тех пор время от времени переписывались и делились подробностями своих жизней. Возможно, у Киры не было близких подруг. Или же она увидела одиночество во мне?

Глава 5

Дорога к палаточному лагерю предстояла непростая, но невероятно красивая – извилистый серпантин, петляющий вдоль крутых склонов, заставлял сердце замирать от восторга и лёгкого волнения. С каждым новым поворотом открывались всё более удивительные виды. Особенно для человека, привыкшего к безликой серой городской застройке. Высокие горы, словно покрытые бесконечным зелёным покрывалом, устремлялись в небесную высь, а их изумрудные вершины искрились на солнце, как драгоценные камни. Внизу, среди каменистых обрывов, текли бурные реки. Вода переливалась белыми всплесками и стремительно неслась по своим многовековым руслам.

Облака, плывущие по бескрайнему голубому небу, отвлекали от любых тревожных мыслей. Разноцветные полевые цветы будто специально кто-то рассыпал по невысокой траве: так много их было. После многоэтажной Москвы всё казалось каким-то игрушечным, ненастоящим. Будто природа специально решила попозировать для художника. А художником мог считать себя каждый проезжающий мимо человек.

Говорят, в детстве трава зеленее. В Сочи это ощущение становилось настолько сильным, что справиться с ним было почти невозможно. Здесь всегда создаётся впечатление, что ты снова стал ребёнком. Странно, но среди шумных водопадов и бурлящих рек кажется, что вокруг только тишина. Величие природы нисколько не мешало уединению. Напротив: в любом месте, которое мы проезжали, хотелось остановиться с палаткой в полном одиночестве. Постоянный шелест листвы и течение воды нисколько не раздражали слух.

В Москве всё наоборот: в самом спокойном и безлюдном парке, где кажется, что укрыться от суеты будет просто, постоянно слышится отдалённый шум машин и громкие разговоры людей. Будто в каждом уголке столицы можно прочувствовать напряжение большого города. Эта тяжесть живёт в тени столетних деревьев, прячется от автомобилистов под давно построенным мостом, гуляет по старым коротким улочкам, таится под прилавками многолюдных рынков. Витает в воздухе. Может, отец всё-таки был прав, и отдых, хоть и такой сумбурный, сейчас мне не повредит? Кому вообще способен помешать свежий воздух?

— Эй, ты о чём задумалась? — Лиза повернулась с переднего сидения и посмотрела на меня с лёгким недоумением, — шашлык сегодня вечером будем ведь жарить?

— Говядина или свинина? — Кира поддержала коллегу новым вопросом. Я же, погрузившись в размышления о красоте Сочи, чуть не пропустила разговоры о чём-то несколько более важном – сегодняшнем ужине. Каждый год в первый день съезда все собираются за костром. И шашлык с овощами – самый приятный для сотрудников бонус. Мы взяли с собой несколько видов мяса и уже мечтали о еде. Никто из нас не позавтракал.

— Говядина, свинина и баранина, — чувствую жалость к себе, когда вспоминаю, сколько времени не ела шашлык и одновременно облегчение, когда осознаю, что сегодня меня ждёт давно забытый вкус наслаждения и свободы. Свободы не столько от вегетарианства, сколько от неудачных отношений. Удивительно, как шашлык вдруг смог стать символом одиночества и даже победы.

Лиза – старший дизайнер – вела машину. И хотя в работе она всегда считалась лучшей, за рулём уверенности ей пока не хватало. Строгий взгляд на проекты, внимательность к деталям и блестящая коммуникабельность – вот в чём Лиза была первой. Но в вождении машины едва ли её можно было назвать хотя бы десятой. Девушка нуждалась в получении опыта, поэтому сейчас нас с лёгкостью можно назвать её подопытными.

Кира, сидящая рядом со мной, каждый раз вздрагивала на поворотах. Её волнение легко распознавалось по бегающим из стороны в сторону глазам и ремню, в который она вцепилась мёртвой хваткой.

— Как насчёт козлятины? Один козёл там уже есть, с удовольствием приготовила бы из него шашлык, — Кира явно пыталась отвлечься от дороги. Теперь в её голосе остро чувствовалось неприкрытое недовольство.

— Ты к нему слишком предвзято относишься, — пробубнила Лиза, — по крайней мере, он симпатичный.

— Дело точно в предвзятом отношении, если ты сразу поняла, о ком речь? — Кира продолжала настаивать на своём, — ведь там ещё Стёпа и Саша, а ты сразу подумала о руководителе.

Лиза замолчала. Мы подъезжали к резкому повороту.

— Симпатичный? Вообще ничего особенного, — я вклинилась в их диалог так быстро, что не успела даже как следует обдумать сказанное. По правде говоря, Марк был очень неплох собой. Но его характер способен перечеркнуть абсолютно любое положительное качество.

— Он мне, конечно, не сильно нравится, но, по-моему, ты тоже слишком строга, — Кира, вдруг начавшая аккуратно подбирать каждое слово, неожиданно приняла сторону Лизы, — Марк – самый настоящий красавчик.

— Проехали, внешность — крайне субъективная штука. А что насчёт масок? Вы носите их на работе? Он же повёрнут на собственной безопасности.

— Каких масок? — Лиза непонимающе обернулась ко мне.

Кира в ту же секунду вскрикнула. На её лице отразилась паника. Она почти умоляла Лизу внимательнее смотреть на дорогу: мы проезжали тоннель.

— Ну, разве он не чересчур внимателен к собственному здоровью? Не заставляет вас маски носить?

— А-а-а, так это он приболел недавно. Писал нам, чтобы мы к нему в кабинет не заходили по возможности, а в итоге сам взял несколько удалённых дней. Но его вдруг в Москву вызвали в срочную командировку. Не успел, наверное, долечиться до конца и ходил в маске. Это первый раз такое, Марк редко болеет. А если и болеет, то никогда особо не лечится и в поликлиники не ходит. Только за нас боится. Почему-то у него пунктик на этот счёт. Не хочет других заражать.