Чудо на Рождество

Глава 1

— Ничего не вижу, — прошептала я разочарованно. — Тот, кто меня сюда приволок, нагло наврал. Он обещал, что пламя укажет путь, когда придет время. Время, видимо, еще не пришло.

Надежда на счастливое возвращение в родной мир таяла как дым. Я захлопнула дверцу печи и вытерла сажу с ладони об старенькое платье.

Глаза болели от напряжения. Две недели изо дня в день, как одержимая пытаюсь разглядеть в очаге дорогу домой, но, кажется, меня обманули.

— Вот и хорошо! Просто замечательно! — Домовой всерьез обрадовался, а под моим укоризненным взглядом виновато хлопнул черными глазами. — И не смотри на меня так. Мне не хочется оставаться здесь одному! Девка ты вредная, но веселая, а без хозяев я зачахну.

— Продам дом кому-нибудь, и будут у тебя хозяева.

— Никому он не нужен, — домовой задрал косматую голову к пузатому потолку. — Развалится вот-вот.

Он знал, о чем говорит. Дом, если эту хибарку можно так назвать, держался на честном слове. Потолок того и гляди рухнет, вон как просел. Печь с трудом топится – дым из всех щелей так и прет. А дух дома, сгоряча названный мной Кондратием в нашу первую встречу, еще на той неделе сообщил, что в затопленном по весне подполье завелись жабы.

В первые дни, как очнулась в чужом теле, я рыдала от страха. Домовой, ранее никому не показывающийся, сжалился над несчастной и явился ко мне в полутьме. Так он, собственно, и получил свое имя. Я тогда едва инфаркт не схлопотала!

За две недели пришлось привыкнуть. И к жабам, которых временами приходилось подкармливать в обмен на ночь тишины. И к дровяной печи, которую я до переселения в этот мир в глаза не видела.

И к Кондратию… Внезапно ставшему мне другом.

— Делать-то что будем? — не унимался домовой. — Рождество на носу, а у нас на праздничный стол есть только скатерть.

— Ель поставим, и будет нам настроение, — проворчала я.

Жить как-то нужно. Не могу же я ждать чудес сложа руки? Рождество и впрямь вот-вот наступит, и ожидание праздника – единственное, что помогает мне не скатиться в уныние.

Через пыльное окно в кухню пробивался дневной свет, но такой слабый, что его хватало только чтобы не врезаться в косяки.

— Окна помой, что ли, — попросила я Кондратия. — Пойду в лес, сопру сосну.

— Чего? — домовой удивленно разинул рот.

— Спилю и принесу домой ёлку. Маленькую. Большую не донесу.

— Как это “спилю”? Тебя Виктарий со свету сживет! — не на шутку разволновался Кондратий.

— Какой еще Виктарий? — вздохнула я недовольно.

— Дух леса! Встречаться с ним искренне не рекомендую. А если ты заявишься в его царство с пилой, то уйти уже не сможешь! Думаешь, можно просто прийти, изуродовать дом Виктария и сбежать? Как бы не так!

Я только отмахнулась. Удивляться давно перестала: за две недели, или как говорит Кондратий “седмицы”, узнала, что в этом мире живут не только люди. Гномы, тролли, банши. А еще домовые и множество других различных духов. Кондратий еще говорил о драконах, но это уж совсем сказки.

Решимости принести домой ёлку я не лишилась, даже наоборот. Две седмицы назад я наряжала пышную ель в собственном роскошном доме до того, как перенеслась сюда, и сейчас мне позарез нужно хвойное дерево! Не для праздничного настроения, а как напоминание о прошлом.

Забывать его стала неотвратимо быстро, будто само мироздание стирало мне память.

Надела пальто и с уверенностью натянула валенки. Ноги девушки, чьим телом я теперь располагала, утонули в них. Обувь принадлежала явно не ей – может, добрые люди подарили, не знаю.

Впрочем, доброты от местных жителей я в свою сторону не заметила, а даже наоборот. Стоило мне только разочек показать правую руку без перчатки, совершенно случайно, как от меня принялись отмахиваться веткой омелы невесть откуда взявшейся. Откуда ж я знала, что змейка на безымянном пальце не симпатичная татуировка, а метка черного колдуна? Это уже потом Кондратий объяснил мне, что я для местных всё равно, что прокаженная.

— Окна помой, — еще раз наказала я невероятно ленивому домовому, поправшему все мои представления о хозяйственных духах домов, и вышла на улицу.

Задача предстояла не из легких: добраться по рыхлым сугробам до сарая, взять оттуда пилу, а потом по точно таким же сугробам сходить в лес и нигде по дороге не застрять.

Кондратий говорил, что возвышающиеся над поселком величественные горы защищают от ветра, поэтому снега наметает в разы больше, чем в других частях королевства.

Домовой вообще очень много разговаривает, преимущественно по ночам – почему-то именно в темное время суток он активизировался.

Я брела по сугробу, проваливаясь в него по колено. В широкие голенища набился снег и начал таять, противно холодя ноги в тонких шерстяных чулках. Но других не было. У девицы, отдавшей мне свое тело, вообще ничего не было! Ни платьев нормальных, ни косметики, ни верхней одежды.

— Угораздило же меня переселиться не в принцессу местную, а в нищенку! — бурчала я себе под нос пока не добралась до сарая.

Пила нашлась сразу же – висела на крючке у распахнутой двери. Я схватила ее и, чтобы не проваливаться в снег, легла на живот и пластом поползла в сторону леса. Благо недалеко – за огородом перед горным хребтом в небеса стремились вековые сосны, ели, кедры.

Красивая местность, между прочим, на виды я уж точно не жаловалась. Временами убеждала себя, что нахожусь на элитном горнолыжном курорте, а совсем скоро отправлюсь домой. Так мне легче жить здесь, зная, что вот-вот всё изменится. Точнее, станет как было.

Вот только виды были единственным плюсом в моей новой жизни. Наверное, я бы сошла с ума, если бы тот ненормальный колдунишка не пообещал, что смогу вернуться домой. Только надеждой на пенную горячую ванну и жила, еще немножко – мыслями о сливочной пасте с лососем.

Тряхнула головой, проглотив слюну. Желудок жалобно заныл. Еды в доме Алайи тоже не было. И чем она только питалась? Мы с Кондратием раз в день жевали вареную мерзлую картошку, от вида которой нестерпимо хотелось плакать.

Глава 2

Каждой клеточкой тела я чувствовала позади себя человека. Живого, но лучше бы нет! Живому придется объяснять, куда и почему я волоку тело мужика.

Я откашлялась и, делая вид, что не заметила свидетеля, запричитала над почти усопшим колдуном:

— Бать, ну как же так? Мамка ведь просила до праздника не пить!

На плечо легла тяжелая рука. Я сглотнула ком в горле и обернулась. Солнечные лучи разбивались о косматую голову пожилого и грузного мужика, делая его похожим на святого, явившегося к заблудшей путнице. Дубленка в пятнах не видела стирального порошка по меньшей мере лет десять. К валенкам в заплатках надежно прикреплены широкие лыжи.

— Помочь, девочка? — прохрипел незнакомец. — Напился батя?

— В хлам, — моргнула я растерянно. — Домой его нужно доставить, пока не замерз.

— Доставим уж.

Я заметила за спиной незнакомца сани. На них лежали несколько заячьих тушек, и я мигом сообразила, что если попросить одного зайчика, то спаситель не откажет.

Охотник быстро освободил сани, прицепив длинноухую добычу к поясу. Взвалил тощего колдуна на транспорт и кивнул мне:

— Веди.

Я быстро обдумала: знает ли он меня? Точнее, Алайю. Судя по тому, что назвал “девочкой”, а не по имени, вряд ли они были знакомы ранее.

— Подожди-ка, — окликнул меня охотник, когда я ринулась вперед и ожидаемо провалилась в снег. — Поди сюда, встань сзади меня на лыжи, так и дойдем. Негоже по сугробам без лыж-то.

— Да что вы, дяденька, — пыхтела я, выбираясь и ложась на живот, — я часто батю ищу, привыкла уже.

— Вставай, говорю. Этак мы с тобой и до утра не дойдем.

Я послушно поползла к нему. Кое-как поднялась, отряхнулась и пристроилась к широкой спине. Для надежности схватилась руками за широкий ремень, опоясывающий круглый живот мужика поверх дубленки.

— Девочка, санки-то тебе везти придется, — мне в руки была вручена веревка. — Держи, но сильно не тяни – полозья сами скользят.

Видел бы меня сейчас мой муж… Растрепанная, уставшая, в глазах демонический голод. А еще недавно я была такой красоткой!

Скорбеть по прошлому и дальше не вышло. Охотник сдвинул правую ногу вперед, и я покачнулась, но удержалась. Левая, правая, левая, правая. Лыжи шуршали по рыхлому снегу так же легко, как лодка по волнам. За нами волочились сани с почти бездыханным колдуном, а мое старенькое пальто в считаные мгновения запачкалось в заячьей крови.

Меня это ничуть не расстроило. Как только колдунишка придет в себя, я заставлю его немедленно вернуть меня домой! Через печь, огонь или через что он там мою душу переселил.

Я приняла бы новую жизнь куда смиреннее, если б осталась при своем родном теле. Алайя обладала совсем скромными формами, низким ростом и кудрявыми русыми волосами. Небесный ангел, право слово. Моему взрывному характеру такое тело совсем не идет! Зря я, что ли, пропадала в спортзале, питалась капустой и безвкусной куриной грудкой? Даже специально из родного каштанового перекрасилась в блонд, когда замуж выходила. Мужу нравятся блондинки.

— А? — возглас охотник заставил меня вынырнуть из воспоминаний. — Не расслышал, что ты сказала.

— Вам показалось, — поспешно заверила я его, понимая, что ворчала вслух, а не мысленно.

Лыжи прикатили нас к дому. Он выглядел со стороны как заброшенный сарай, и когда я в первый раз здесь очутилась, то выла подобно шакалу. Привыкла потом… С трудом, но привыкла.

Я перебралась через верхушку забора, торчащую из-под снега – все равно где проходить, всё заметено – и указала на дом.

— Тут что ль живете? — охотник хмуро посмотрел на жилище, потом на меня.

Я нервно улыбнулась. Хоть бы он не вспомнил, кто именно здесь живет!

— Ага, — закивала я. — Давайте батю во двор выгрузим, а дальше мне мамка поможет. Я вас и так отвлекла.

Стоило еще попросить заячью тушку, но я терпеливо ждала последнего момента.

Охотник вытащил ноги из петель. Крякнув, подтянул к себе сани и потопал к краю сугроба. Небольшое пространство перед входной дверью было чистым, а спускаться к ней приходилось на попе как с горочки.

Колдунишку так и спустили. Охотник только головой покачал, но спорить со мной и не подумал. Не хотел ввязываться в семейные разборки или торопился домой, не знаю, но я была благодарна мирозданию, что он наконец уйдет.

Напоследок только крикнула:

— Дяденька, а можно ли у вас попросить зайца? Батя-то за дичью в лес пошел да накидался по пути. А нам есть нечего.

Охотник явно не хотел расставаться с добычей. Посмотрел на меня с неприязнью, а я, помня, что теперь обладаю большими голубыми глазами, кокетливо хлопнула ресницами. Красота – она и в другом мире красота. Мужики перед ней сил не имеют.

Заячья тушка перекочевала ко мне по уже накатанной горке, и охотник свалил так быстро, что я даже поблагодарить не успела. Опасался, наверное, что еще что-нибудь попрошу. Но если такой жадный, то зачем вообще подходил? Тоже мне!

Довольная я повернулась к двери, у которой валялся колдун. Не откинулся бы раньше времени! Надо с ним как-то поласковее обращаться, что ли.

Зайца я внесла в дом за задние лапы. С легким отвращением положила на сундук в темной прихожей, и едва не заорала, случайно нащупав чье-то лицо.

— Кондратий, мать твою! — зашипела я на духа. Домовой сидел на этом же сундуке.

— Не ори, полоумная, — буркнул он. — Я волновался и ждал. Это кто тебя привел?

— Не знаю. И он меня тоже не знает, к счастью.

Я постучала валенками по полу, сбивая налипший на обувь снег. Отряхнула пальто, сняла его и повесила на крючок. В рукав засунула шапку, шарф, перчатки.

И тут вспомнила.

— Пилу в лесу забыла, — проговорила я на выдохе.

Кондратий недовольно оскалился:

— Ёлка где? Ты пошла за священным деревом, а приволокла мужика! Нет, я все понимаю – в поселке без сильных мужских рук жить сложно, и нам он не помешает в хозяйстве, но почему такого задохлика-то выбрала?

Глава 3

Я оценивающе посмотрела на Фоню. Худой, слабенький и испуганный. Развязать его, что ли? Не сбежит поди.

— Как это будет происходить? — уточнила я.

— Обмен душ? — не понял колдун.

— Да. Как именно ты доставил меня сюда?

— Так это… Ну, через священный круг двуликого. Меня так учили, я так и делал.

— Кто учил?

— Наставник мой. Между прочим, самый опасный черный маг королевства, — с гордостью произнес Фоня. Хотел было воздеть палец к потолку, да не смог по понятным причинам. — Руки затекли, развяжи!

— Если ты сбежишь, я отсюда вообще никогда не выберусь.

— Да зачем тебе домой?

Мои брови в буквальном смысле поползли на лоб. Зачем мне домой? Он издевается?

— У меня там муж, — процедила я зло. — Места себе не находит! В его любимой жене сейчас нищая деревенщина, неспособная двух слов связать!

— Между прочим, — оскорбленно начал Фоня, — Алайя – девушка образованная. Речь у нее чистая и грамотная, не то что у тебя. Ты некрасиво ругаешься, а Алайя никогда бы себе таких слов не позволила.

— Я еще и драться могу! Не выводи меня из себя, Фонгет Лер… Да тьфу ты! Живо рассказывай, как и зачем ты притащил меня в свой мир.

— Да не мой он, — колдун устало вздохнул. — То есть, мой, но не только. Общий он. Понимаешь?

— Нет, — честно призналась я.

— Твоя Земля – единственный жилой мир. А все остальные – их сотни тысяч – параллельные реальности. Сейчас мы находимся в сто пятнадцатой реальности, где ты, Настенька, являешься Алайей. На Земле ты избалованная дочка успешного банкира, молодая супруга не жадного мужчины, а здесь – Алайя.

Я осела на пол и подобрала под себя ноги. Фоня увлек меня рассказом. Нелишним будет послушать его, прежде чем отправиться домой.

— То есть, ты хочешь сказать, — с нажимом начала я, — что, родившись в этом мире… Как он называется-то?

— Сто пятнадцатый.

— Эм… Ладно. Если бы я родилась в сто пятнадцатом мире, то была бы Алайей?

— Вот видишь, ты меня понимаешь! — колдун заметно обрадовался. — А теперь развяжи. Конечностей почти не чувствую.

— То, что я выслушала твои оправдания, еще не означает, что готова тебя отпустить. Фоня, я домой хочу. Не знаю, зачем Алайе понадобилось сбегать не в соседний город, а аж в другой мир, но моим телом она пользоваться не будет! Пересели ее куда хочешь, а меня верни на место.

— Да не получится ведь! Я пытался отправить ее в магический, развитый мир, но пришлось переселять в твой. Не получалось мне дать ей новое тело в другой параллельной реальности, тысячи миров осмотрел! Только Земля и подошла.

Я начинала не просто злиться. Вот-вот и из ушей дым пойдет. Колдун искренне не понимает, что меня не волнуют проблемы Алайи, или издевается?

— Кондратий, — я стрельнула глазами в домового, — подкинь дровишек в очаг.

Домовой мигом отправился исполнять просьбу, а колдун истошно заорал. Пришлось припугнуть грязным чулком. Фоня не хотел пробовать его на вкус и замолчал.

— Клянусь, Алайя, верну тебя домой. Только развяжи. Как я, по-твоему, колдовать буду со связанными руками?

Логика в его словах была. Но я не могла рисковать – если Фоня сбежит, то застряну здесь навечно.

Заперла входную дверь на ключ и для надежности придвинула к ней сундук. Вооружилась тесаком для капусты, села на скамейку у окна, чтобы разом охранять оба выхода из дома, и попросила домового:

— Кондратий, освободи ему руки.

Дух, еще не успевший выполнить мою первую просьбу, бросил на меня такой уничижительный взгляд из-за печки, что я поежилась.

— Сама справлюсь, — согласилась я с его молчаливым ругательством.

Когда занесла тесак над колдуном, тот вскрикнул от неожиданности. Ржавое лезвие с трудом разрезало веревки на руках – пришлось помучаться.

Фоня растер запястья, помог себе сесть и привалился к ножке стола.

— Вот теперь я могу колдовать! — радостно закивал он и принялся шарить по карманам. — Где же… Хм…

Я смотрела на него внимательнее, чем новый эпизод любимого сериала. Крючковатые пальцы колдуна залезали в один карман, ощупывали пустоту и лезли в другой. Если вытащит какую-нибудь подозрительную, опасную штуковину, придется Фоню снова вырубить. Тесаком я смогу его только навсегда упокоить, и поэтому, не отрывая взгляда от суетливых рук колдуна, я потянулась за сковородой.

— Нашел! — закричал он, вытаскивая на свет кусочек голубого мела.

Даже Кондратий отвлекся от работы. Мы с домовым переглянулись, и дух закатил глаза. Потом вновь спрятался за печкой, откуда доносился треск сухих поленьев, а я повернулась к Фоне.

— Издеваешься?

— Священный круг двуликого можно нарисовать только порошком из костей голубокрового дракона. Это он и есть. Только спрессованный, чтобы удобнее было.

— Они все-таки существуют? — ошеломленно уточнила я у Кондратия.

Домовой кивнул:

— Говорил же тебе – в горах живут драконы. Только голубокровых осталось всего ничего. Скоро совсем вымрут.

— Что ж, хорошо, что у нас есть кусочек порошка. Давай, Фоня, рисуй! — от радости я вернула сковородку на место и даже отложила тесак.

Мысленно я делала шаг через портал, или через что там моя душа улетит на Землю. Немедленно ворвусь в ванную, наполню ее горячей водой и пеной, намажусь кремами! А потом чистая и вкусно пахнущая, с идеально уложенными волосами сяду в новую машину, которую еще не успела обкатать и поеду в ресторан. Ох, господи, неужели это произойдет! Больше никакой мерзлой картошки, никакой сырой постели и плесени в подушке.

— А, нет, — пробормотал Фоня. — Это не тот мелок… Этот от тараканов.

Мечты в моей голове разбились с оглушающим звоном. Я моргнула, прогоняя фантазии о горячем сочном стейке, и вперила злой взгляд в растерянного колдуна.

Фоня поджал губы и попытался улыбнуться.

— Ошибочка вышла, — развел он руками.

— Нужный мелок где? — рыкнула я.

Глава 4

Лунный свет был за спиной человека, из-за чего я не могла разглядеть лица. Ойкнув от страха, попятилась, уперлась в косяк и за доли секунды успела попрощаться с жизнью. Хотела закричать, да не вышло. Из горла вырвался сдавленный писк.

Первая мысль: вот и произошла встреча с одним из местных домушников. Здесь ведь наверняка такие имеются? Резко вспомнила, что у меня на пальце неизвестной природы метка черного колдуна, а значит, должна мне хоть как-то помогать, раз магическая. Я выбросила руку вперед и оттопырила безымянный палец. От ужаса начало потряхивать.

Человек, в темноте очень похожий на прабабушкин платяной шкаф – один из тех, в который можно уместить всё годами нажитое имущество, – сделал шаг вперед. Я сдвинулась в сторону, елозя спиной по стене. Он сделал еще один шаг.

Я бросилась в комнату. Одним движением нашла ручку на двери, захлопнула ту прямо перед носом ворюги и молниеносно набросила на петлю засов. Сердце колотилось как сумасшедшее, подпрыгивая к горлу.

— Кондратий, быстро сюда! — рявкнула в темноту от безысходности.

Фоня взвизгнул и подскочил на месте. В панике заозирался по сторонам, наткнулся на мою тень и пробормотал что-то неразборчивое на незнакомом языке.

— Фоня, — обратилась я к нему, судорожно облизнув губы. — У нас в прихожей – вор. Я тебя сейчас развяжу, а ты пообещай, что не станешь пытаться сбежать. Поверь мне, если сделаешь хоть одну попытку, я метну в тебя тесак. А он ржавый. Поранишься, случится заражение крови, и ты умрешь!

Сонный колдун встряхнулся. Даже в полумраке я видела его безумные от радости глаза.

— Развязывай живее. Не сбегу я, клянусь.

Я кинулась к столу, схватила тесак и упала на колени перед Фоней. Быстрым движением перерезала веревки, отбросила их куски в сторону и принялась похлопывать колдуна по бедрам и икрам, помогая его конечностям вернуть чувствительность.

Ворюга почему-то не пытался проникнуть внутрь. Дверь не дергал, в прихожей не шумел. Хотя там и брать-то нечего. На этой мысли я усмехнулась: будто в других помещениях сундуки с драгоценностями стоят.

Внезапное свечение, пробравшееся в кухню через щель под дверью, заставило Фоню прижаться ко мне в священном ужасе. Он даже затрясся от волнения. Я машинально обняла мужичка, а когда поняла, что тискаюсь на полу с лютым врагом, отпрянула.

— Фоня, мать твою!

— Смотри, — запнувшись, пробормотал он и указал на дверь.

По деревянному полотну снизу вверх полз лёд. Медленно и тщательно он покрывал собой каждый сантиметр поверхности. В щелях появилась изморозь, в лунном свете кажущаяся серой.

Ледяная корка сковала всю дверь и так внезапно рассыпалась в воздухе на крошечные осколки, что я пикнуть не успела.

Рассыпалась она вместе с дверным полотном, даже косяки немного зацепила.

Темная мужская фигура переступила порог. Размяла мышцы шеи до хруста в позвонках и прислонилась плечом к стене.

— Зажги свечи, — низкий, с хрипотцой голос снял с меня оцепенение.

Я осторожно поднялась на ноги. Быстро осмотрелась в надежде увидеть домового, наткнулась взглядом на свечу в медной кружке и шагнула к ней. Двигалась боком, не отворачиваясь от незнакомца.

То, что он не был домушником, я уже поняла. У тех связки ключей, отмычки, чемоданчики с инструментами и большие сумки для награбленного добра. Этот же явился с голыми руками.

Пока возилась с огнивом, трясущимися руками выбивая искру, старалась не моргать, чтобы не упустить незваного гостя из поля зрения. Когда фитиль наконец вспыхнул, и огненный язычок разогнал полумрак, я увидела того, кто ворвался в мой дом без приглашения.

— Матерь божья! — воскликнула я ошарашенно.

Мужчина, ростом под два метра и не меньше метра шириной в плечах, казался слишком большим в маленькой кухоньке. Мне внезапно стало мало места. Тесак, который я отложила всего на минутку, пока зажигала свечу, больше не понадобится – им этого гиганта не уложить.

На самом деле, мужчина был обычным, просто ему скорее подошли бы просторные замковые залы, а не избушка размером пять на пять метров.

Я осмотрела его тяжелые ботинки, плотные штаны, сюртук (или как он называется в этом мире) и подбитую мехом накидку на плечах. Края накидки были скреплены застежкой с огромным рубином, и что-то мне подсказывало, что камень вовсе не стекляшка.

Мой взгляд оторвался от одежды незнакомца и скользнул к его лицу. Еще не стар, но уже и не очень молод. Белоснежные волосы длиной до плеч немного растрепаны. Привлекательные, тонкие черты лица. Густые темные брови сдвинуты к переносице.

Глубокие синие глаза немного светились. Я решила, что свечение – всего лишь отблеск пламени, и отступила на несколько шагов. Нет, все-таки светятся. Ледяным голубым светом. Как когда полная луна отражается в замерзшей глади озера.

Он точно не домушник.

Фоня куда-то исчез. Будто растворился в воздухе! Осознание этого словно ударило меня пыльным мешком по голове, и я вскрикнула.

— Фоня, черт тебя подери, — схватила тесак, мгновенно забыв о госте. Да и демоны с ним, подождет. У меня билет домой пропал! — Сюда иди, колдун ты мерзкий!

Быстрый осмотр дома не принес результата. Окна оказались всё так же наглухо закрыты, а возле единственной двери в прихожую стоял тот блондинистый шкаф. Неужели Фоня настолько бесстрашен, что рванул мимо него, чтобы спастись от меня?

— Стоп, — резкий повелительный голос заставил меня замереть, когда я наклонилась, чтобы заглянуть под обеденный стол.

Я послушалась приказа, но только потому, что нашла колдуна. Он сидел под столом, сжавшись, и крестился на земной манер. Ученик темного колдуна, верящий в земного бога? Неожиданно.

— Простите великодушно, — выпалила я, выпрямляясь с улыбкой. — Мы не ждали гостей так поздно. Но вы могли предупредить письмом о своем визите, и я бы отворила дверь… — мой взгляд упал на крошку, оставшуюся от двери. — Ну, чтобы вам не пришлось потом ее ремонтировать.

Глава 5

Сэйр не хотел говорить довольно долгое время. Я успела успокоиться и заскучать. Привалившись к стене, кажется, даже вздремнула.

В чувство меня привели его шаги, остановившиеся в дверном проеме. Я ощущала на себе взгляд дракона еще до того, как вскинула голову.

— Можете объяснить, что произошло? — попросила я Рогнэйда. — Я сама еще Фоню не успела допросить, только сегодня его из лесу приволокла.

Рогнэйд вопросительно вскинул бровь. Щелкнул в воздухе пальцами, и когда на его ладони образовался сияющий шар, почти не отличающийся от земных светильников и такой же яркий, окинул меня тяжелым взглядом.

— Ты заняла тело моей невесты, — бросил Рогнэйд, возвращаясь в кухню.

Мы с Кондратием поползли следом, и не сразу сообразили, что надо бы встать. Я выпрямилась первой, потом домовенок. Чтобы придать себе уверенный вид, распрямила плечи и вскинула подбородок.

Дракон оставил “светильник” на столе, предварительно смахнув с него крошки, и указал мне на скамейку.

— Сядь.

Домовенок тут же растворился в воздухе, а пока я на ватных ногах опускалась за стол, он уже копошился в печной духовке.

— Зайчатинки, сэйр Рогнэйд? — взволнованно проговорил Кондратий, голыми руками удерживая тяжелый медный поднос.

А меня он заверял, что ничего тяжелого поднимать не может…

Дракон от подгоревшего угощения отказался. По его лицу невозможно было точно определить, что он чувствует. Наверное, то же, что и я? И я, и он… Мы потеряли самое ценное, что у нас было. Рогнэйд – свою невесту. Я – дом. И мужа, конечно, хоть и соскучиться по нему пока еще не успела, да и некогда.

— Алайя, — начал дракон, — моя нареченная. Наши отцы согласовали этот брак еще три сотни лет назад, когда мы только родились. Год назад должна была состояться церемония бракосочетания, но Алайя вдруг передумала. Она попросила еще один год свободной жизни вдали от Драконьего Хребта. Я позволил, и она спустилась в людское поселение. Мне не приходилось следить за невестой, я ей верил.

— Она попросила этот год, чтобы найти способ сбежать, — понимающе вздохнула я. — Поверьте, вашей невесте в моем теле ничего не угрожает, даже работа. А мой муж – самый добрый человек на свете, и очень богатый…

Рогнэйд обернулся ко мне так резко, что я подпрыгнула от неожиданности. Лед в синих глазах вспыхнул и раскололся, обдав меня холодом.

— Муж? — в голосе появились стальные нотки. — Хочешь сказать, что моя невеста сейчас с другим мужчиной?

— Ну, чисто технически… — промямлила я и вдруг поняла: а ведь он прав! — Вообще-то, да. Но не волнуйтесь! Мой супруг всё время в командировках, я его дома практически не видела. А мы сейчас быстренько нас поменяем, и я верну себе тяжкое бремя быть женой вечно занятого мужчины!

Рогнэйд о чем-то крепко задумался. Сверлил меня взглядом, не показывая ни одной эмоции. В тени у дверного проема завозился Фоня, оттаяв, и вскоре послышался его тихий умоляющий голос:

— Поменяем, обязательно поменяем. Только простите меня, сэйр Хедд! Я правда не знал, что Алайя именно ваша невеста. Мы знакомы-то всего ничего. Она уверяла, что является сиротой, просила помочь ей, дать новую жизнь. Я видел, как тяжело ей жить, и согласился.

— Чем она тебе заплатила? — прорычал Рогнэйд.

— Ничем, клянусь!

Щелчок пальцев в воздухе, синие искры, и вот уже в Фоню снова летит ледяная паутина. Колдун мигом оказался подле дракона, отскочив от заклинания.

— Она подарила мне немного своей крови! — Фоня умоляюще сложил руки на груди. Таким жалким выглядел в этот момент, что я скривилась от отвращения.

— Крови? — не поняла я.

Рогнэйд отвернулся от колдуна:

— Моя невеста – последний голубокровый дракон, способный родить наследника рода. Голубокровых драконов, которые еще могут произвести на свет дитя, осталось всего двое: я и Алайя.

— Ладненько... А колдуну-то ее кровь зачем?

— На ее основе черные колдуны изготавливают зелья долголетия. Чем больше крови – тем больше лет жизни прибавит то зелье.

— Я взял совсем немного, — проблеял Фоня. — Честное слово! Литр, может, два…

— Сколько? — переспросила я ошарашенно. — Да ты ее почти опустошил! То-то я себя так плохо чувствовала, когда очнулась!

— Не лги, ты очнулась уже через три дня после того, как Алайя поделилась со мной священной жидкостью!

— Замолчите оба, — попросил Рогнэйд мягко, но твердо. Кивнул Фоне: — Когда ты сможешь поменять души местами?

— Скоро, сэйр, скоро! Я обещаю, я верну Алайю вам.

— И только это спасет тебя от смерти.

— Знаю, знаю! Я верну!

Я расслабленно улыбнулась. А все-таки какое чудесное у меня было приключение! И другой мир посмотрела, и зайчатину готовить почти научилась, и настрадалась на две жизни вперед. Вернувшись домой, я из кожи вон буду лезть, чтобы никогда и ни за что не жить так, как жила в этом мире целых две недели.

Может быть, даже признаюсь мужу в любви. Ну и что, что мы друг друга с трудом терпим? Нам жить вместе много лет, до самой старости, надо же когда-то начинать любить. Мой папочка выдавал меня замуж за богатого, а не за любящего, так что я знала, за кого шла.

— Этому недоумку, — обратилась я к Рогнэйду, кивнув на Фоню, — нужен порошок из кости голубокрового дракона, чтобы нарисовать какой-то там священный круг. Он меня сюда так и отправил. То-то, я думаю, затихарился в ванной! Вошла, а там на полу лежит коврик, который должен быть в сушке. Колдун нарисовал под ним круг, я наступила, и вот я здесь. Фоня, так всё было?

Колдун смотрел на меня не мигая.

— Как ты поняла?..

— Сам сказал – через священный круг души поменял. А я не помню ничего с того момента, как наступила на коврик в ванной комнате. Очнулась уже здесь, слабая и нищая.

Рогнэйд почему-то усмехнулся. Его взгляд потеплел, на удивление, и я насторожилась.

— Нищая? — проговорил дракон с ухмылкой.

Вместо ответа я обвела кухню рукой. Если дракон считает, что полуразваленный домик практически без мебели – роскошь, то где живет он сам? Боюсь представить.

Глава 6

Карету нещадно трясло по ухабам, увозя нас к горам. А там, я прекрасно понимала, она не проедет вовсе.

Уточняющие вопросы задавать Рогнэйду не стала. Будет хорошо, если мы полетим на драконе, а если нет, то я замерзну на первом же отрезке пути.

Меня и Фоню мотыляло по всему салону. Он явно назывался как-то иначе, но мне не пришло в голову ничего другого. Кондратий благоразумно слился с пространством, и мы его теперь не видели. Рогнэйд не шевелился вовсе, будто прирос к скамейке.

На очередной кочке колеса кареты хрустнули, она сорвалась в ямку, и меня подбросило. Я раскинула руки, чтобы в полете ухватиться хоть за что-нибудь, и попала в распростертые объятия колдуна, сидящего напротив. Фоня зашипел от боли – я уперлась коленом в его пах. От отвращения, что я снова тискаюсь с врагом, отпрянула и в тот же миг рухнула спиной на колени Рогнэйда.

Дракон посмотрел на меня без тени сожаления. Только спросил:

— Ничего не повредила?

— Цело ваше драгоценное тело, — процедила я недовольно. — Но еще с километр, и я рассыплюсь на кусочки!

— С… что?

— Километр. Это единица измерения такая.

Рогнэйд не понял. Отвернулся в окно, брезгливо спихнув меня с колен. Я обиделась, но совсем чуть-чуть. Дракон не был джентльменом. Да он и человеком-то не был, так что, кто знает, как воспитан? Может, среди представителей его расы считается нормальным не помогать девушкам. Может, именно поэтому Алайя сбежала?

Я так увлеклась своими догадками, что не заметила, как мы прибыли в срединную точку путешествия. Хотела бы я сказать, что экипаж остановился у подножия живописных заснеженных гор, но вокруг стояла темнота, в которой не видно ни зги.

Рогнэйд вышел первым. За локоть вытащил Фоню и не отпускал его, даже когда я неуклюже выбиралась из кареты. Мне бы помощь не помешала, но от дракона я ее точно не дождусь. Пришлось сесть на пол, свесить ноги и спрыгнуть в сугроб. Тут же утонула по колено, и в голенища валенок набился снег.

Кондратий материализовался внезапно, до чертиков напугав меня и Фоню.

— Я не могу, — сказал он, со слезами в глазах глядя на дракона. — Я думал, что мы отправимся пешком или, в крайнем случае на драконе…

— На чем? — прорычал Рогнэйд ошеломленно.

Кондратий проигнорировал его вопрос и шепотом добавил к ранее сказанному:

— Портал меня уничтожит. Я не могу пройти через него.

— Кучер отвезет тебя назад, — кивнул дракон.

Я ошарашенно взглянула на жениха моего тела. Он это серьезно? То есть, не такой уж и урод, каким казался? Предложил свой экипаж домовому, которого видит впервые в жизни!

Стоп, что?

— Я без него не поеду, — моя рука сама потянулась к Кондратию. Я схватила его подмышками и подтащила к себе. — Он мой единственный друг в этом вашем странном мире, и я не хочу оставаться без него.

Рогнэйд, наверное, закатил глаза. Точно не знаю, его лица я почти не видела в темноте, но вот тяжелый вздох расслышала хорошо.

Он пошарил рукой в кармане, вытащил оттуда небольшую склянку и сказал:

— Сюда забирайся. Драконье стекло защитит от воздействия портала.

Кондратию дважды повторять было не нужно. Он растворился и тонкой струйкой сизого дыма просочился в пузырек. Пузырек был засунут мне в руки, и я прижала его к себе бережно.

Рогнэйд потащил Фоню во тьму. Я шагала след в след, чтобы не проваливаться, пока впереди не показался просвет. Сияющая голубым арка возникла из ниоткуда, и вскоре дракон и колдун в ней исчезли.

Я стояла прямо у арки, недоуменно хлопая глазами. Даже потрогала сияние пальцем, и оно, будто играючи, встрепенулось.

— А вы… где? — негромко позвала , страшась пойти в… Как Кондратий его назвал – портал?

Решиться мне не дали. Из арки появилась крепкая мужская рука, схватила меня за локоть и втянула в портал.

Я рухнула на пол, не удержавшись на ногах, но тут же была поднята Рогнэйдом. От непривычно яркого света чуть ослепла, но, моргнув, поняла, что нахожусь в пустом каменном зале. Круглом, без окон, с одной дверью.

Рогнэйд уже шел на выход. Ни слова поддержки, ни фразочки обнадеживающей!

Я бросилась за ним. Дверь распахнулась, я выскочила на неширокую галерею и…

Мне никогда в жизни не приходилось видеть ничего подобного. Даже в музеях. Даже во дворцах давно почивших князей и графов, в которые я ходила на экскурсии. Ни в одном из тех мест не было такой роскоши, как здесь!

Позолота на балконных и лестничных перилах сверкала. Две невероятно огромные хрустальные люстры освещали просторное помещение, где могло бы поместиться не менее двух футбольных полей. Широкие окна в пол открывали вид на заснеженный сад, а сразу за ними повсюду, докуда я смогла разглядеть, простирались белоснежные облака. Или туман. Но мне хотелось думать, что облака.

Рогнэйд двинулся по галерее в сторону одной из двух лестниц, которые волной убегали наверх и вниз. По пути нам попадались стражи: высокие мужчины с платинового цвета волосами, одетые в длинные серебристые мантии с капюшонами. Мужчины недвижимо стояли у каждой двери, сканируя пространство светящимися зелеными глазами.

Слуг, кроме них, видно не было, и я решила, что полюбуюсь интерьером потом. Если отстану от Рогнэйда сейчас, то просто потеряюсь!

Он пошел вниз, и я следом за ним. Там, вдалеке у стены стоял такой же страж, как остальные, но в синей накидке. Дракон передал меня ему со словами:

— Отвести в покои. Накормить.

Зеленые глаза на миг вспыхнули, что означало: “Сделаю”. Страж взмахом руки попросил меня следовать за ним, и мы снова двинулись по лестнице наверх. Уставшая, я проклинала десятки ступеней, пока поднималась по ним.

По дороге обернулась: Рогнэйд завел Фоню в один из широких арочных коридоров, и они скрылись из виду.

Интересно, куда дракон поселит колдуна? Вряд ли выделит ему целые покои.

Пока страж вел меня, я всё думала: насколько много должно быть денег, чтобы отгрохать такой замок? О, а это определенно был замок! Покои, которые мне полагались, находились в одной из башен на пятом этаже. Коттеджа или особняка такого размера просто не может быть. Да если тут поселить всех жителей Саратова, они не будут пересекаться друг с другом неделями!

Глава 7

Я то проваливалась в сон, то вновь выныривала из него с давящей грудь тоской. Мне снился родной мир и мой дом, трижды одна и та же сцена: я завтракала за столом, за спиной приятно мурчала кофемашина, по воздуху плыл аромат сливок и корицы. В окно бились солнечные лучи, но упирались в блэкаут штору. Я не любила дневной свет, сколько себя помню.

Очнувшись ото сна в очередной раз, я решила больше не закрывать глаза.

За стеклянной стеной бушевал ветер. Взметал сухой колючий снег, рвал облака. Это и впрямь были облака, а не туман, как я вчера подумала. Интересно, на какой мы высоте? Наверное, будь я здесь в своем родном теле, то у меня бы уже давно началось кислородное голодание.

Храп Кондратия, спящего на подушке у окна, ненадолго выдернул меня из размышлений. Я выпуталась из огромного одеяла, спустила босые ноги на прохладный пол и на цыпочках вышла в гостиную. Здесь, стараясь не шуметь, притащила кресло к окну. Забралась в него с ногами и уставилась на алое зарево над вершинами.

Фоня обещал поменять меня и Алайю местами. Его обещаниям верить сложно, но Рогнэйд наверняка проконтролирует, и тогда я вернусь к своей привычной жизни.

Еще несколько часов назад, замирая от ошеломления, я рассматривала каждый закуток в покоях Алайи и мечтала остаться в них навсегда. Но восторг быстро прошел, и я начала думать холодной головой. А еще я стала подумывать о страшном…

Я должна вернуться на Землю. Подать на развод. Окончить университет и найти работу. Как оказалось, я никогда не хотела той жизни, что у меня была. Осознание этого пришло ко мне во сне…

За меня все делал папа, а потом муж. Я подолгу спала, вкусно кушала, убивала время в спортзале и спа-салонах. Встречалась в барах с подружками, такими же, как и я – пустыми красивыми обертками. Мы были украшениями. Чем угодно, только не личностями.

Скучная, безрадостная, унылая жизнь.

Бессмысленная.

Я моргнула, поудобнее села в кресле и обернулась, осматривая комнату. Ночью все ледяные фигурки светились – других источников освещения не было. Взгляд наткнулся на стеклянный стеллаж с книгами, и я усмехнулась. За всю жизнь прочитала две или три книги, и то не до конца.

Я прошлепала по полу до стеллажа, наугад вытащила первый попавшийся талмуд с сомнительными знаниями и вернулась в кресло. Золотистые витиеватые буквы на обложке сообщили мне, что я собралась читать “Историю зарождения человеческой цивилизации”. Любопытная информация. Было бы удобнее найти ее в интернете.

Я одернула себя – никакого интернета. Я решила стать лучше, чем была, и стану! Книги, значит, книги. Говорят, от них умнеют.

Из первого абзаца поняла, что местное человечество появилось тринадцать тысяч лет назад… Этого мне хватило. Я отложила книгу и скучающе вздохнула. На сегодня я молодец: целый абзац текста, это больше, чем я читала за последние годы.

Внезапный звук хруста ключа в замке заставил меня резко развернуться. Я вцепилась в спинку кресла и осторожно выглянула из-за нее. Кто-то, кто вошел в мои покои, тихонько шагал через прихожую. Замер на входе в гостиную, но всего на миг.

— Вы всегда ночами по чужим покоям шлындаете? — фыркнула я, увидев Рогнэйда. Дракон направлялся ко мне. — Я ведь могла спать. Зачем пришли?

— Познакомиться ближе, — негромко, но твердо ответил он. Одним движением перенес свободное кресло к моему, сел в него и откинулся на спинку. — Мне нужно знать, как сейчас живет моя невеста.

— Замечательно она живет, — буркнула я и невольно осмотрелась. — Конечно, не так, как могла бы жить здесь.

Я вспомнила, какой горячей была вода в источнике, и как приятно шумел водопад в ванной комнате. Незаметно вздохнула и спросила:

— Вы уже жили с Алайей? Я заметила, что в этом доме очень много ее вещей. Она переехала до того, как уйти?

— Переехала? — не понял дракон.

Я задумалась. Вроде бы не так уж и непонятно выразилась.

— Я имею в виду, переселилась к вам. Как давно?

— Она ко мне еще не переселялась, — Рогнэйд подтянул рукава белоснежной рубашки к локтям и закатал, открывая мне обзор на увитые венами руки.

— Но ее вещи здесь, — пожала я плечами. — Я думала, что вы уже были близки.

Морщинки на лбу дракона разгладились.

— Это дом Алайи, — ответил он.

Я поперхнулась на вдохе. Взгляд метнулся к фигурке оленя, на окна, на люстры, на массивную дверь спальни. С ума сойти!

— Я живу на другом хребте. Алайя не бывала в моем доме. По закону она не имела права переступить порог моего замка до того, как выйдет за меня замуж.

Я присвистнула. Очень некрасиво выглядело, но мне было плевать. Я-то думала, что все эти богатства принадлежат Рогнэйду и даже почти смирилась с тем, что у меня такого никогда не будет, но… Зависть всколыхнулась во мне с новой силой. Не черная, совсем нет! Просто в моей голове никак не укладывалось, что такая роскошь может принадлежать кому-то одному, да еще и девушке.

— Я бывал в ее доме довольно часто, — сказал Рогнэйд. — Нанимал слуг и стражу для нее. Обеспечивал безопасность строительства замка. Мы три сотни лет связаны договором, она для меня больше, чем просто невеста.

— Вы ее любите?

— Мне не позволено любить, пока я не женюсь.

— Как это? — я вопросительно вскинула брови и чуть подалась вперед.

Рогнэйд опалил меня взглядом зеленых глаз. В эту секунду я поняла, что на мне тонюсенькая шелковая сорочка, едва прикрывающая попу.

Смутить его взгляд меня не мог. Не маленькая девочка, да и воспитывалась не в монастыре. Я и не пошевелилась, чтобы хоть как-то прикрыться, а Рогнэйд почему-то расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Будто ему внезапно стало трудно дышать.

А, нет… Он расстегнул еще одну и еще. Когда я беспрепятственно могла увидеть голый накаченный торс, дракон провел пальцем по татуировке на своей груди.

— Это печать, — сказал он коротко.

Мне пришлось наклониться еще сильнее, чтобы рассмотреть рисунок внимательнее. Ничего необычного – круг и какие-то символы. Непонятные, нечитаемые.

Глава 8

Я отпила еще немного воды, подержала ее во рту. Побулькала. Проглотила. Подняла глаза на Кондратия и передала ему записку.

— Во что мы вляпались, домовенок? — прошептала я.

— Не “мы”, а “ты”, — Кондратий повертел записку в руках. — Кому рассказать, что рассказать?

— Секрет Алайи, ясно же. Но какой?

— И не только ее… С кем-то у нее есть тайна. И об этом мы должны сообщить Рогнэйду.

— Нет, не должны, — я забрала записку, сунула ее назад в шкатулку. — Это не наше дело, а Алайи. Я вернусь на Землю, а она в свое тело, и пусть сама разбирается.

— А захочет ли она вернуться? Если она от этой тайны сбежала, то…

— Пусть только попробует не захотеть! Она заняла мое тело, Кондратий, мое! Алайя могла выбрать любую девушку на Земле, через колдуна предложить ей обмен телами, и на общей договоренности поменяться. Но она выбрала меня, даже не спросив.

— Значит, она торопилась.

— Торопилась, — со злостью выплюнула я. — Надеюсь, кухонный комбайн отчекрыжит ей руку!

— Твою руку.

— Тьфу ты!

Шкатулка звякнула снова. Я ладонью вытерла проступивший на лбу пот и осторожно приоткрыла крышку. Ничего. Пустота. Записка исчезла, и новая не появилась.

— А что это вообще? — указала я Кондратию на шкатулку. — Почтовый ящик какой?

— Почтовик. Внутри него маленький портал с адресом и именем. Через него ты можешь написать кому угодно, если знаешь адрес получателя.

— Ух ты, — искренне восхитилась я. — Это же практически электронная почта! Кондратий, тащи листок бумаги и ручку. Или перо. Чем они тут пользуются?

Домовой растворился в воздухе. Вернулся быстро, и минуты не прошло. Мне на колени упал коричневый лист и хрустальная сосулька.

— Это что? — я повертела сосульку в руках.

— Писчий камень. Написанное им не сможет увидеть никто, кроме получателя.

Я сползла на пол, чтобы было удобнее. Расположила листок под хвостом сверкающего ледяного бобра и вывела сосулькой первую строчку:
“Дорогой мой ненастоящий жених! Дорогой Рогнэйд! Рогнэйд! Пишет вам Алайя-Настенька из своего заточения. Раз уж нам еще минимум сутки находиться под одной крышей, то я прошу разрешения погулять по замку. Он прекрасен, я уверена, и мне бы хотелось его осмотреть.

P.S: Куда вы засунули Фоню? Фонгейта… Где вы заточили колдуна? Спрашиваю, чтобы не наткнуться на него во время прогулки.

С уважением, подменная Алайя.”

Я еще раз перечитала письмо и с довольным видом сунула его в шкатулку. Крышку захлопнула и принялась ждать.

Ответ пришел моментально:

“Я не запирал двери. Колдун под присмотром.”

— Кондратий, идем на экскурсию, — я вскочила с пола. — Сейчас, только переоденусь.

В гардеробной Алайи мог сломать ногу тот самый чёрт. Сотни платьев, костюмов, шубок, пальто – это только первая комната. Я вытащила с полки самый простой наряд: платье без рюшек, драгоценностей и вышивки. Белое, длиной до пят и с рукавами до запястий. Не самое красивое, но удобнее я ничего не нашла.

Мягкие тапочки обнаружились среди десятков прекрасных туфелек в соседнем помещении. Я натянула их на ноги и блаженно прикрыла глаза – такие удобные!

Кондратий ждал меня у выхода. Он где-то раздобыл канделябр с ледяными свечами и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, когда я вышла в “прихожую”. Надо будет узнать, как называется эта комната. Ну не холл ведь?

Мы уже собирались покинуть покои, как в гостиной звякнула шкатулка. Пришлось сбегать и прочитать письмо:

“Чем питаются электросамокаты, о которых ты рассказывала?”

Я хохотнула и нацарапала ответ на том же листочке:

“Людьми. Преимущественно на тротуарах.”

Не стала ждать очередного письма, оставила шкатулку и выбежала из покоев. Ночью замок спал. Свет повсюду приглушили, и даже ледяные фигуры светились как будто бы тусклее, чем в моих комнатах.

Сказочная атмосфера заставила замереть наверху лестницы. В холле царила тишина. Через стеклянные стены внутрь пробирался яркий лунный свет, расплескивал холод на мраморный пол и тенями играл на стенах.

— Как красиво, — едва слышно вздохнул Кондратий. — А может, ну ее, эту Землю? Давай останемся тут.

— Нас здесь никто не оставит, — усмехнулась я и шепотом, чтобы не нарушать очаровывающую тишину, добавила: — Рогнэйду нужны не мы, а его невеста.

— Тело ему нужно. А оно у тебя.

Я посмотрела на ноги, подтянув подол к коленям. Ровные, длинные, а кожа словно фарфоровая. Алайя и впрямь была красавицей, и в ее венах текла голубая кровь. Голубая. Вдумайтесь только!

— Пойдем, — я опустила подол и первая двинулась вниз по лестнице. — По верхним этажам пройдемся, там наверняка интереснее, чем внизу. Не знаю, как здесь, а на Земле первые этажи в замках обычно занимала прислуга.

— Что-то мне подсказывает, что местная прислуга не спит, — ответил Кондратий, указывая на недвижимых мужчин в серебристых одеяниях.

Они из коридоров будто и не уходили. Неживые, что ли?

Один из стражников повернул голову в нашу сторону. Под капюшоном сверкнули зеленые глаза.

— Вон туда пойдем, — я потянула Кондратия за руку в противоположную сторону. Там, в темном арочном коридоре, стражники тоже стояли, но они здесь были повсюду, так что нужно просто привыкнуть.

— А в чем цель нашей… как ты назвала?

— Экскурсии. Да ни в чем – просто погулять. Я хочу посмотреть, как живут местные богачи, чтобы потом рыдать в подушку из-за неимения даже части того, что есть у них.

— Подозреваю, что Алайя не просто богатая драконица. Она ведь последняя из рода. Может быть, ей тут все скидываются на жизнь?

— А сколько живут драконы? — задумчиво спросила я.

Мы миновали коридор, нырнули через арку в просторный круглый зал с фонтаном. Вода журчала, выливаясь из круглого рыбьего рта, разбивалась о камни на полу и брызгала в стороны.

Глава 9

Домовой оставил меня наедине с опасностью. Я-то худенького голенького эльфа опасностью не считала, а вот истошный крик Кондратия звучал в моих ушах даже после того, как за домовым захлопнулась дверь.

Эльф бесшумно спрыгнул с ветки и оказался так близко ко мне, что я могла беспрепятственно своим животом потрогать то, что ранее похвалила.

— Привет, — улыбнулась во весь рот и томно хлопнула глазами. Я не собиралась привлекать его ненужное внимание, но заигрывать с симпатичными особями противоположного пола было у меня в крови.

Тонкие губы эльфы изогнулись в ухмылке. Секунда, и вот его рука уже покоится на моем затылке.

Как произошло то, что произошло дальше, я и не поняла. Губы эльфа примкнули к моим, вторая его рука обхватила меня за талию и прижала к крепкому горячему телу.

Я ошарашенно распахнула глаза, пока язык красавчика блуждал у меня во рту, а его ладони бесстыдно лапали мою попу.

Оторвался он через несколько секунд. Я, застыв истуканом, не могла пошевелиться.

— Алайя, — прошептал эльф, прикусив нижнюю губу, и улыбнулся. — Я скучал. Где ты была?

В моей голове вихрем промчались самые разные мысли, но ухватилась я за одну: этот голожопый – любовник Алайи.

Ну охренеть!

— Занята была, — выдавила я из себя, не торопясь признаваться в правде. Может, узнаю чего полезного.

Руки эльфа потянулись к моим плечам. Его мужское естество тоже потянулось вверх. Я моргнула, прогоняя оцепенение, быстро посмотрела на дверь и нервно усмехнулась:

— А пойдем в наше любимое место?

Мой план был прост до неприличия: пока Кондратий ищет Рогнэйда, пока они оба ищут меня, я разузнаю всё, что скрывала Алайя от своего жениха. Конечно, я принесу ему это на тарелочке, а потом бодренько вернусь в свое тело, а Алайя, гадина такая, сама пусть разбирается с тем, что тут происходит. Она меня подставила? Подставила. Я отплачу ей тем же.

Эльф взял меня под локоть, вторую руку положил мне на спину и повел в гущу леса. Под пение птиц мы медленно шагали в сторону чистейшего озерца, а потом как-то незаметно для меня, мы оказались в тени ивовых ветвей.

Мне предложили залезть в дупло. Да, размер его был такой, что я могла и не наклоняться, но все же стало как-то не по себе.

— Это наше любимое место? — уточнила я, с опаской заглядывая внутрь. Вниз уходила спиралевидная лестница, на перилах которой гирляндой висели тысячи светлячков. Живых.

— Не только оно, — мурлыкнул эльф. — Но спустя год разлуки я хочу привести тебя именно сюда.

— Угу, — задумчиво произнесла я.

Лестница вывела нас в жилую комнату. Стеллажи с книгами занимали большую часть пространства, тут же стоял обеденный стол, стулья, и широкая заправленная кровать.

Эльф с грацией кошки переместился на кровать. Сел, подогнув одну ногу под себя, а вторую выставил так, чтобы я могла видеть его во всей красе. Мне демонстрация мужской силы порядком надоела, и я бросила эльфу кухонное полотенце, чтобы прикрылся.

— Не отвлекай меня, шалун, — прищурившись, погрозила ему пальцем. Мысленно закатила глаза. Как с ним общалась Алайя? Полагаю, что примерно как-то так. По крайней мере, эльф еще не понял, что перед ним не его любовница.

— Так где ты была? — полотенце легло на пах.

Я села за стол, подальше от героя-любовника, сложила руки на столе.

— Болела, — выпалила я. — И совсем память потеряла. Отрывками помню, как мы с тобой… Ну, ты понимаешь. А давно ты здесь живешь, напомни, пожалуйста?

Эльф нахмурился. Скользнул по моему лицу подозрительным взглядом, и я сделала томные глаза, а губы расплылись в глуповатой улыбке.

— Пятьдесят лет, — громом прозвучал его голос. — Мы любим друг друга пятьдесят лет, а ты смогла меня забыть?

— Болела, говорю же… Пятьдесят? С ума сойти. А как ты здесь оказался? Почему ты живешь в замке?

— Ты сама меня сюда привезла, — в синих глазах появились слезы.

Господи… Алайя, не могла кого побрутальнее в любовники выбрать? Что за маменькин сынок?

Мне оставалось только вздохнуть. Ну что она за идиотка такая.

Над убежищем эльфа послышались голоса, шум и топот. Я отчетливо слышала рыдающего Кондратия, но он был не один – с Рогнэйдом.

Когда земля содрогнулась, эльф напрягся. Метнулся к шкафу и скрылся в нем за долю секунды.

Я бросилась наверх. Выскочила из-под ивовых ветвей и наткнулась на домового. Тот заливался слезами, в маленьких руках крепко сжимая ведро мороженого и ложку. Между приступами рыданий Кондратий не забывал засовывать в рот ванильное лакомство, а, увидев меня, замер.

— Живая! — воскликнул он. — Она здесь!
Рогнэйд появился со скоростью молнии. В обеспокоенном взгляде читалась и злость.

— Какого демона, Алайя?! Кто здесь еще, кроме тебя?!

Я поморщилась. Во-первых, не любила, когда на меня орут. Во-вторых, виновата настоящая Алайя, а орут на меня.

— Твоя далеко не невинная невеста притащила в комнату с иллюзиями эльфа, поселила его здесь, чтобы он не привлекал внимания. Твоего внимания! И не кричи на меня, я тебе не Алайя.

От гнева я не заметила, как перешла на “ты”.

Рогнэйд выругался сквозь зубы, потом заметил за моей спиной вход в убежище и бросился к нему.

— Уходим отсюда, — я потянула Кондратия на выход за ворот рубашки.

Рогнэйд рвет и мечет, и попадаться ему под горячую руку совсем не хочется. Что станет с эльфом меня не волнует, так что я торопилась как можно скорее покинуть поле боя.

А может, они и впрямь подерутся?

Мне вспомнились слезы в глазах эльфа, и я фыркнула. Не подерутся. Эльф умрет от страха сразу, как увидит Рогнэйда.

Весь следующий день я пребывала в нервном предвкушении перед обменом телами. Утром, спустя пару часов после происшествия на эльфийском “острове”, ко мне пришел стражник в черном и сказал, что пора готовиться.

Кондратий не переставал топить горе в мороженом. Я старалась не думать о том, что не смогу забрать его с собой. Или все-таки смогу? На всякий случай прихвачу бутылек, в котором домовой “ехал” в замок драконицы. Вдруг получится и в этот раз? Мне такой дух дома совсем не помешает. Хотя о чем я? Мешать он будет еще как. Пользы-то от него никакой.