Чужая жена. Наследник для проклятого

1 Пролог. Однажды лунной ночью

Хольгард

– Да сколько же это будет продолжаться?!

Лорд Хольгард вскочил и решительно двинулся к двери, из-за которой доносились душераздирающие крики. Но дорогу ему тут же заступила старая Гала.

– Нельзя, мой господин! Нельзя!

– Уйди с дороги, женщина! – прорычал хозяин Замка-на-Холме. – Уйди, пока я тебя не зашиб!

– Опомнитесь, господин! Нельзя! Покуда жена от бремени не разрешится, мужу к ней в опочивальню входить нельзя, то всем известно. Навлечёте беду!

– Беду… А это не беда?! С полудня эти крики слушаю… А скоро уж полночь! Сколько можно? – проскрипел зубами Хольгард, но всё-таки отошёл прочь. – Я и то уже скоро с ума сойду! А она…

Голос предательски дрогнул, лорд Хольгард прислонился горящим лбом к прохладной каменной стене и на миг прикрыл глаза. Как же невыносимо болела голова! В висках грохотало, не прекращая, и оттого каждый крик ещё болезненнее отдавался в ушах.

За что Светлые так жестоки к ним? Раз за разом давать надежду и снова отнимать – разве можно придумать пытку страшнее?

Новый надрывный вопль вонзился в душу, как раскалённый кинжал в сердце.

– Если эта старуха угробит мою жену… я её собственными руками придушу, – прошипел Хольгард, оборачиваясь к Гале. – Так и передай ей!

– Господин, ну… что вы такое говорите! – покачала укоризненно седой головой Гала. – Светлые милостивы и не допустят такой беды!

– Милостивы… – зло ухмыльнулся лорд.

У него было, что возразить. Так и хотелось гаркнуть в морщинистое лицо служанки: «Скажи это тем трём нашим детям, которые так и не появились на свет!»

Однако не время сейчас поминать мёртвых. Так, и правда, недолго беду накликать.

Вместо этого лорд лишь угрюмо процедил:

– Где же их милосердие сейчас? Почему Ивера до сих пор не родила? Сколько ещё она будет кричать так страшно?

– Ну… как вы хотели, мой господин, первый раз ведь… Первое дитя всегда тяжело даётся. А ведь леди Ивера уже не так юна…

Очередной крик вдруг резко оборвался. И от внезапной звенящей тишины стало по-настоящему страшно.

Хольгард зябко передёрнул плечами, с надеждой и ужасом глядя на старую женщину, но Гала смотрела так же растерянно и испуганно.

И тут снова раздался крик… Пронзительный, громкий, совсем другой.

Это точно кричала не леди Ивера.

Ребёнок! Ребёнок подал голос.

Вздох облечения вырвался у лорда и служанки одновременно. Оба метнулись было к заветной двери, но тут же снова изумлённо застыли, как вкопанные.

Она снова закричала! Ивера снова закричала…

– Что за… – чуть слышно прохрипел Хольгард, в груди всё сжалось от страшного предчувствия.

– Сейчас разузнаю! – Гала решительно проскользнула мимо хозяина. – Ждите здесь, мой господин! Сейчас…

***

И он остался. И ждал.

Ждал, как велела Гала, хоть она и не имела права что-то требовать от него. Ведь он – лорд Вилиолора, Замка-на-Холме, и лишь его слово в этих стенах имело вес и являлось непреложным законом.

Ждал, пусть и хотелось сейчас, позабыв обо всех приметах и обычаях, самому ворваться туда и увидеть жену.

Хольгард не мог двинуться с места, словно на него наложили чары Твари из Проклятого Леса, он – прославленный воин, который не робел перед полчищами врагов на поле боя – сейчас боялся сделать шаг и переступить порог спальни собственной жены, боялся увидеть что-то страшное, непоправимое…

Одна лишь мысль билась в голове назойливо и неотступно – что с ней?

Ведь так не должно быть! Если младенец уже появился на свет, отчего Ивера вновь стонет так жутко?

Хольгард мало что знал о родах и младенцах, но и ему было ясно – случилось что-то нехорошее.

– Лишь бы она осталась жива! Лишь бы осталась жива!

Лорд Замка-на-Холме давно мечтал о наследнике, но, кажется, уже привык к тому, что Светлые упрямо не желали даровать им сына. А вот потерять жену было страшно.

Ивера… Эта женщина имела над ним странную власть.

Кажется, так повелось с самой первой их встречи.

Тогда она была ещё совсем девчонкой, худенькой, нескладной, курносой, ясноглазой.

Да, всё, что он запомнил тогда, впервые увидев свою невесту в замке её отца – эти огромные, чистые глаза, цвета весеннего неба. И забыть уже не смог.

Ждал нетерпеливо дня свадьбы. И взял её, как только девица переступила порог совершеннолетия.

С тех пор, уже десять лет, Ивера была его леди, хозяйкой Вилиолора. Она расцвела, из худощавой девицы превратилась в статную, горделивую женщину, истинную красавицу с роскошной грудью и светлыми косами.

И пусть была уже не юна, как сказала старая Гала, всё ещё влекла Хольгарда. Он был ей верен, в отличие от многих других лордов, что не гнушались держать при себе наложниц или просто брать в свою постель служанок, кухарок, прачек, крестьянок. Хольгард не смотрел на других женщин, коих в замке всегда было много. Когда жена была рядом, другие ему были не нужны.

За все годы изменял ей лишь пару раз, в долгих военных походах, когда желание взять женщину, любую, первую попавшуюся на глаза, становилось слишком навязчивым, а дом по-прежнему оставался слишком далёко.

Ивера успела понести от него трижды.

В первый раз – почти сразу после свадьбы. Хольгард был счастлив, гордился собой и ждал рождение наследника чуть ли не больше самой леди. Но буквально через пару месяцев, в один из тёмных зимних вечеров, жену внезапно скрутила боль в чреве, у неё пошла кровь, и вскоре лекарка сказала, что леди Ивера скинула дитя.

2 Пролог. Однажды лунной ночью

Хольгард

В покоях Иверы густо пахло жжёными травами, воском, потом, кровью. От этой терпкой мешанины запахов, столь непривычных для опочивальни его жены, а потому неприятных и тревожных, у лорда Хольгарда перехватило в горле, а глаза заслезились.

Взгляд его сейчас был прикован к постели Иверы, и даже сквозь застилавшую его мутную пелену, лорд видел нездоровую бледность жены, влажные, спутанные пряди волос, прикрытые тонкие веки.

Гала сказала, что леди уснула, но Хольгарду чудилось, что его Ивера сейчас слишком походила на мёртвую. Отгоняя неприятный озноб, ползущий по телу, лорд Хольгард моргнул пару раз, возвращая себе ясность взора, присмотрелся и с облегчением тряхнул головой.

Она дышала. Ивера дышала.

Пусть дыхание и было таким слабым, почти не различимым под покрывалом, которым её укрыли, но всё-таки она была жива.

Только убедившись в этом, Хольгард смог думать о чём-то ещё…

Он развернулся и твёрдой походкой направился к колыбели, у которой переминалась с ноги на ногу хмурая повитуха. Недоброе предчувствие снова царапнуло лорда по душе…

Не так надлежало этой женщине встречать своего господина, обретшего наконец-то долгожданного наследника.

Каждый новый шаг давался лорду всё труднее. Самые скверные мысли так и норовили заползти в голову, как ядовитые змеи.

Если ребёнок родился живым, отчего женщины так угрюмы? Может, Ивера родила дочь? Ему ведь так никто и не сказал, что на свет появился именно сын…

Так разве это повод для печали? Он бы уже и девочке был рад.

Конечно, лорду нужен именно наследник, но после всех невзгод, что пережили они с женой, любое дитя в доме будет принято как благословение и доказательство того, что Светлые не отвернулись от Замка-на-Холме.

А может, младенец родился уродом, вдруг у него увечье? Или он слишком слаб и всё равно обречён?

Вот с такими мыслями и приблизился лорд Хольгард к колыбели – казалось, он уже был готов узреть всё, что угодно. Но как же он ошибался!

– Ну? – требовательно рыкнул он на притихшую повитуху.

– Вот, господин, сами смотрите! – старуха махнула рукой и виновато отвела взгляд.

И тогда Хольгард всё-таки решился заглянуть в люльку…

Сперва подумалось, что ему привиделось. Он зажмурился крепко, снова открыл глаза, но наваждение не исчезло…

В колыбели лежал младенец – мальчик, крохотный, тщедушный, покрасневший, страшненький, ещё и на ребёнка толком не похожий. Кожа складочками, светлые, прилипшие ко лбу волосёнки, сжатые малюсенькие кулачки.

А рядом с ним… лежал ещё один! Точно такой же!

Они были словно зеркальное отражение друг друга. Даже кряхтели одинаково, одинаково сжимали маленькие пальчики, одинаково сучили ножками.

Несколько бесконечно долгих мгновений Хольгард молча смотрел на новорождённых, отказываясь верить своим глазам, а потом…

– Проклятье! – взревел лорд Вилиолора.

Метнулся по комнате, как зверь по клетке, распахнул окно, подставляя горящее лицо прохладному дыханию ночи. И замер, будто окаменев, пытаясь понять и принять новую беду, так нежданно обрушившуюся на его замок.

***

Хольгарду не хватало воздуха, хоть он и стоял у раскрытого окна. Сейчас ночная свежесть не спасала, а пьянящие запахи Леса, что долетали даже сюда, в Замок-на-Холме, вызывали тошноту.

«Будь прокляты Твари из Проклятого Леса и их проклятое колдовство!»

Лорд запрокинул голову, глядя на сиявшую в вышине луну, и болезненная гримаса исказила его лицо.

Как же ему сейчас отчаянно хотелось крикнуть прямо в небеса: «За что, Светлые?! За что караете? Чем я заслужил столько ненависти от вас? Где же ваша милость? Чем вы лучше Чёрных, что губят людские жизни?»

Десять лет он ждал этого дня, и вот…

Проклятье! Что же делать? Что делать?!

И, словно прочитав его безысходные мысли, внезапно подала голос старая Гала:

– Что же нам делать, господин?

– Вот ведь беда… – чуть слышно прошелестела следом за ней повитуха.

Хольгард вздрогнул, обернулся. Рассеяно окинул взглядом комнату жены, беспокойно спящую Иверу, детскую колыбель.

Решение пришло внезапно. Страшное решение.

Оно вонзилось в сердце острым лезвием, и Хольгард не удержал судорожный вздох. От одной только мысли о том, что он задумал сделать, тело покрылось холодной испариной.

Но ведь иного выхода нет. Просто нет!

Он должен спасти свою семью. Он должен спасти жену, и сына… И если для этого нужно пожертвовать…

Хольгард бросил взгляд на кряхтящих в колыбели младенцев, и его затрясло.

Выхода нет. Нет. Три жизни или одна – выбор очевиден.

– Кто из них родился первым? – охрипшим голосом спросил лорд Замка-на-Холме, уставившись на угрюмую повитуху. Старуха вытаращилась на него изумлённо. И лорду пришлось гаркнуть так, как он привык: – Кто был первым?

– Вот этот мальчик, слева, – женщина ткнула пальцем, и тень брезгливости на миг коснулась её морщинистого лица.

Это не укрылось от Хольгарда, и у него дёрнулась щека, как будто старая карга оскорбила его пощёчиной.

– Гала! – рявкнул лорд, подзывая служанку Иверы. – Забери второго! И… – Хольгард проглотил ком, застрявший в горле, и сипло договорил: – сделай так, чтобы никто и никогда о нём не узнал!

– Как же это? – растерянно промямлила Гала. – Мой господин…

– Что тебе неясно? – зашипел Хольгард, сунув в руки служанки какое-то покрывало. – Заверни младенца, чтобы никто не увидел, и унеси прочь из замка!

– Но так нельзя, господин! – внезапно вмешалась повитуха, выпучив свои белёсые глаза. – Всем известно, что близнецы – дети злобных девонов. Ежели у женщины двойня родилась, значит, она согрешила с Тварью из Проклятого Леса. И по закону надлежит и мать, и новорождённых выродков огню предать, дабы скверну эту уничтожить и дальше не пустить…

– Я – лорд Бретарда, – приосанившись, с высоты своего роста громыхнул Хольгард, – господин Земли Холмов… Думаешь, я плохо знаю законы своего народа? Я знаю, что надлежит сделать. Но вы сделаете то, что скажу я! Моя жена мне верна, она не чаротворица, и на костёр она не пойдёт.

3 Пролог. Однажды лунной ночью

Хольгард

Гулко хлопнула дверь. Хольгард вздрогнул.

Это ушла повитуха, собрав свои зелья и травы в большую корзину, всё ещё бормоча себе под нос, что быть большой беде.

Гала покинула покои Иверы ещё раньше.

Не глядя больше на своего лорда, старуха торопливо запеленала младенца. Покрывало, украшенное изысканной вышивкой, не очень-то годилось для того, чтобы в нём выбрасывать обречённое на смерть дитя. Особенно, если желаешь скрыть его происхождение. Такими вещами в Замке владела только госпожа, а значит, догадаться, чей это ребёнок, смог бы любой.

Но Хольгард, отстранённо подумав об этом, всё же не стал останавливать Галу.

Лишь ещё раз приказал грозно:

– Чтобы никто не нашёл!

Если старуха отнесёт младенца в Лес, то эту тряпку увидят лишь мерзкие Твари да дикие звери, коих тоже хватало в Девоншеле. Так или иначе, ребёнок не доживёт до утра.

Если же Гала побоится сунуться в самую чащу этого проклятого места… то, скорее всего, сбросит новорождённого со скалы у Водопада Матерей, и тогда все следы тоже исчезнут навсегда.

Хольгард зло скривился – что ж, это тоже способ вернуть проклятое дитя туда, откуда оно явилось.

Как же Иверу угораздило поверить глупой болтовне невежественных кухарок да служанок? Кто надоумил леди Вилиолора пойти вымаливать дитя к Водопаду?

А может, то была не глупость, а злой умысел? В этом замке слишком много тех, кто давно жаждет избавиться от его супруги.

Хольгард бросил взгляд на притихшего младенца, оставшегося в колыбели. Тот перестал кряхтеть, уснул, как и его мать.

Как он ждал этого ребёнка, как надеялся!

А сейчас… не чувствовал ни капли радости, лишь смертельную усталость и стылый холод внутри, там, где ещё совсем недавно взволнованно билось сердце.

Лорд подошёл ближе к ложу жены. Ивера спала беспокойно, кусала во сне губы, а по светлому её лицу то и дело судорогой пробегала болезненная гримаса.

«Словно… уже знает, что я натворил…»

Хольгард тяжело вздохнул, потёр лицо широкой ладонью.

– Ничего… Всё обойдется… Лишь бы никто не узнал…

И вдруг Хольгарда обдало холодом, словно ночной ветер опять пробрался в окно.

Он покосился на дверь, за которой только что скрылась старая повитуха. Припомнил её сердитое бормотание у порога…

«Эта старая дура молчать не будет! – вдруг отчётливо понял Хольгард. – Её страх перед Тварями из Леса сильнее даже страха перед господином, сильнее страха смерти».

Лорд Вилиолора проворно бросился за дверь.

Он нагнал медленно ковылявшую старуху на лестнице в Серой башне. На той самой узкой, крутой лестнице, что свиваясь кольцами, как змея, так и манила вниз, в пустоту…

Повитуха вздрогнула, испуганно обернулась, должно быть, расслышав его торопливые шаги.

– Ах… это вы, господин! – с облегчением выдохнула она, прижимая к груди ту руку, которой только что опиралась на стену.

– Я, – холодно бросил Хольгард. – Ты не получила свою плату.

– Как это… Вы же мне сразу… – старуха сгорбилась, заглядывая в корзину и проверяя.

– Я заплатил за одного младенца, – процедил лорд Замка-на-Холме. – А это тебе за второго…

Особо и стараться не пришлось. Просто лёгкий толчок в грудь…

Повитуха не устояла на хилых ногах и неуклюже покатилась вниз. Летела долго.

Ещё дольше прыгала по ступеням её корзинка, рассыпая пучки трав, склянки с зельями, звонкие медные монеты…

Хольгард отрешённо смотрел на это, пока всё не стихло. И лишь убедившись, что старуха уже не встала, он развернулся и пошёл обратно к жене.

***

Ивера открыла глаза, сонно моргнула… и вздрогнула, столкнувшись взглядом с Хольгардом. Он сидел рядом, ждал её пробуждения. И сейчас старался смотреть как обычно, даже улыбнуться попытался, но ничего не вышло.

Она что-то разглядела в его глазах. Горькая складочка тотчас пересекла бледный высокий лоб.

– Я была тебе верна, – прошелестела жена, едва разлепив посиневшие губы.

– Знаю, моя леди, – он отвёл взгляд, погладил её тонкую белую руку. Судорожно вздохнул. И заставил себя снова посмотреть на неё. – Я знаю. К чему эти твои слова? У нас сегодня такая счастливая ночь. Ты наконец-то подарила мне сына. Теперь у Вилиолора есть наследник. Я безмерно благодарен тебе за такой дар…

Притворяться Хольгард не умел никогда. Пытался говорить спокойно, даже радостно, но лёд и обречённость так и звенели в охрипшем голосе.

Ивера нахмурилась ещё больше, глаза распахнулись шире. С растерянностью и недоумением она пыталась угадать, что кроется за его словами. Потом взгляд её метнулся по комнате, потянулся к колыбели…

– А где женщины?

– Я всех отослал… – не дрогнув, ответил Хольгард и снова отвернулся в сторону, припомнив распростёртое на ступенях старушечье тело.

– Я… хочу… на них посмотреть… – с трудом прошептала Ивера.

– На женщин? – удивлённо переспросил лорд.

– Да нет же! – она глубоко вздохнула, снова глядя на колыбель. – На наших мальчиков… Поможешь мне? Дай мне… Прошу тебя! Позволь мне посмотреть на них…

– Конечно, моя леди! – откликнулся он, подхватываясь и нарочито бодро направляясь к люльке. – Где тут наш будущий лорд?

Хольгард неуклюже подхватил младенца на руки, и тот сразу закряхтел и захныкал.

А лорд подложил с фальшивой беспечностью:

– Вот он! Ну… держи-ка нашего сына!

Ивера приняла младенца, прижала к груди, хоть руки её пока слушались с трудом, и лицо её осветила такая яркая улыбка, нежная и горькая. Как же она сейчас была красива!

Суровое сердце лорда сдавило так, что не вздохнуть. Сколько мучений Ивера пережила ради этого мгновения! Она заслужила это счастье.

Значит, он всё сделал верно. Он всё сделал как должно.

– А второго… – Ивера подняла на него полные слёз глаза. – Пожалуйста!

Хольгард сглотнул и глупо пожал плечами:

– Второго? О чём ты говоришь?

4 Перекрёсток трёх дорог

Спустя 22 года…

Лавена

– Какой необычный лес… Такой… таинственный… – облокотившись на дверцу повозки, задумчиво обронила леди Лавена.

Она и так не отлипала от маленького оконца всё время, но сейчас разглядывала незнакомую местность с особым любопытством, ведь их путь пролегал уже по дорогам Бретарда. По крайней мере, так сказал сопровождавший её господин Сезард.

Тётушка Мирфа, её наставница, няня и компаньонка, сидевшая слева, тоже выглянула в окно и недовольно поджала губы.

– А по мне так… слишком жуткий и угрюмый, – возразила она. – У меня мороз по коже…

– Ну что вы, тётушка! Лес как лес… – улыбнулась Лавена. – Просто он, вероятно, очень древний… Этим деревьям наверняка не одна сотня лет. Это так завораживает…

Лес за окном в дурном настроении тётушки был, разумеется, неповинен, просто почтенная женщина устала от долгого пути и тряски в повозке. Это для Лавены поездка в соседнюю Землю Холмов стала, пожалуй, самым ярким и волнующим событием за всю её жизнь, а госпожа Мирфа с удовольствием дремала бы сейчас в кресле у камина, делая вид, что вышивает гладью.

Сегодня скуку наставницы хотя бы развеивал господин Сезард, пересевший к женщинам. Обычно он путешествовал в седле, но вчера неудачно спрыгнул с лошади и повредил колено. Вот и пришлось ему сегодня ютиться внутри повозки.

Впрочем, места здесь хватало. А господин Сезард был приятным попутчиком. Почти ровесник тётушки Мирфы, этот уважаемый муж многое повидал и о многом рассказывал весьма увлекательно.

И Лавена, конечно же, старалась этим воспользоваться. Сезард всегда относился к ней по-доброму, с почти родственной заботой. И она, почти не помнившая своих родителей, иногда представляла, что таким бы мог быть её дорогой отец.

Увы, воспитавший Лавену дядя Сандар, лорд Илсандора, был полной противоположностью своего верного друга, господина Сезарда, и обладал характером скверным, брюзгливым и жёстким. Он хорошо позаботился о том, чтобы племянница-сирота не нуждалась ни в чём, но оказался не способен подарить хоть крохотную искорку любви и тепла.

– Вы совершенно правы, юная леди, – господин Сезард не остался в стороне и вставил своё слово. – Эти обширные лесные владения, несомненно, произрастают здесь очень и очень давно. Ведь это и есть знаменитый Девоншель.

– Тот самый? – изумлённо ахнула Лавена, отрываясь от сказочных видов за окном и теперь уже глядя в лукавые глаза господина Сезарда.

– Проклятый Лес? – крякнула тётушка Мирфа, прижав руки к груди.

– Тот самый, – улыбаясь, кивнул их сопровождающий, довольный тем, что смог поразить обеих женщин. – Как видите, он известен далеко за пределами Земли Холмов. Пусть слава эта, мягко говоря, и недобрая…

– А расскажите что-нибудь о нём! – оживилась Лавена. – От учителя я знаю лишь то, что в Бретарде это место не любят и боятся, а его жителей, девонов, ненавидят… Интересно почему? Ведь этот лес – часть Земли Холмов, не так ли?

Лавена снова заинтересованно повернулась к окну. Улыбнулась своему отражению на тусклом стекле. Сейчас солнце светило так, что она хорошо видела себя. Русые косы немного растрепались, зато необычные глаза, голубые с оттенком бирюзы, сегодня сияли ещё ярче.

Но Лавена быстро отвлеклась от любования собой и ещё пристальнее начала всматриваться в дремучие лесные заросли, будто надеясь разглядеть меж изумрудных ветвей настоящего легендарного девона.

Деревья здесь, и вправду, все были исполинами с лохматыми раскидистыми кронами и мощными стволами, похожими на ноги огромных великанов. С толстых ветвей свисали, будто рыбачьи сети, плети лиан, плюща и лишайников. Отчего деревья Девоншеля напоминали Лавене косматых бородатых старцев.

Под сумрачными сводами ютился сизый туман, несмотря на сиявшее в небе жаркое солнце.

Весна в этом году пришла рано, снег давно сошёл, и даже грязь половодья успела высохнуть. По обочинам дороги вовсю цвели первые цветы, порхали бабочки…

А в сумрачном чреве Девоншеля время словно остановилось, и весна обошла его стороной. Нет, деревья там тоже были зелёными, как и подлесок, и высокие травы, и застывшие в тишине листья папоротника, но при этом всё представлялось таким мрачным, что никак не вязалось в голове с вешним пробуждением природы.

И всё же Лавене нравилось это место. Она никогда не видела ничего подобного. Равнинный Илсандор мог по праву гордиться своей морской гаванью, но вот лесами богат не был.

– Вы снова правы, леди Лавена, – между тем начал господин Сезард, ухватившись за возможность блеснуть красноречием и познаниями. – Пусть и не совсем. Конечно, Девоншель находится в землях Бретарда, но дело в том, что лордам Замка-на-Холме этот древний лес никогда не подчинялся. У девонов всегда был свой Лесной лорд. Ну… или как там они его называют. Люди мало что знают об этих странных созданиях, несмотря на вековое соседство с ними.

– Я слыхала, в Бретарде это место называют Проклятым Лесом, а его обитателей Тварями или проклятыми… – поежившись, вставила тётушка Мирфа. – А ещё в Девоншеле живут самые злобные чаротворцы.

– Да, девоны, в самом деле, умеют плести чары, – согласно покивал Сезард. – Что же касается суеверных страхов и ненависти… Говорят, были времена, когда люди из Земли Холмов заключали союзы с созданиями из Девоншеля и не брезговали использовать колдовскую силу девонов для собственной защиты. Вместе они выигрывали войны и расширяли свои владения. Но потом у кого-то из лордов Замка-на-Холме случилась какая-то глупая и безобразная ссора с одним из лордов Леса. Причин уже никто не помнит. Но эта ссора разрослась в кровопролитную бойню, а потом и вековую вражду. С тех пор, для любого жителя Бретарда нет ругательства более гадкого, чем девон.

– А я слыхала, что всё было иначе… – вдруг решила вступить в разговор леди Мирфа. – Мол, дело было в том, что тот лорд, с которого началась вражда, проникся истинной верой в Светлых и приказал построить святилище недалеко от Девоншеля. Разумеется, этим мерзким созданиям такое соседство было противно, их от праведной силы коробило, вот они и стали людям всякие гадости учинять… Ну, вот так… одно за другое, и началось…

5 Перекрёсток трёх дорог

Лавена

– Оставайтесь в повозке, леди! – приказал Сезард таким тоном, что возразить даже не пришло в голову. Тут же распахнул дверцу и спрыгнул на ходу, не щадя своё колено, лишь вскрикнул досадливо.

Госпожа Мирфа проворно захлопнула за ним дверку, бросила на Лавену встревоженный взгляд и получила в ответ такой же.

Да, сейчас их обеих терзал вопрос, что же там такое случилось впереди на дороге.

Лавене очень хотелось в этот миг кинуться следом за господином Сезардом, но ослушаться сопровождающего она не решилась. Лавена попыталась вновь прильнуть к окну и рассмотреть хоть что-то, но видела лишь обочину дороги да мрачную стену леса.

Оставалось только прислушиваться к нараставшему снаружи шуму…

Пугающие крики приближались, потом Лавена явственно расслышала звон металла.

Мечи… Это удары мечей!

Уж этот звенящий гул ей был хорошо известен с детства. Из своего окна юная леди могла часами наблюдать, как во дворе замка оттачивали свои навыки люди лорда Сандара. Это занятие нравилось ей гораздо больше, чем вышивание или плетение кружев. Было что-то завораживающее в чётких, сильных, стремительных движениях сражавшихся мужчин.

А ещё Лавене нравилось подмечать, как по-разному бросаются в бой противники: у каждого воина были свои привычки, темп, характер, слабости. И Лавена развлекалась тем, что заранее выбирала победителя, исходя из этих своих наблюдений.

Войско дяди уступало по численности всем соседям, но зато в мастерстве каждый ратник Илсандора стоил двух обычных вояк.

И всё же этого оказалось недостаточно, чтобы жить спокойно, не опасаясь нападений врага. И тогда дядя нашёл выход – союз с Землёй Холмов через брак племянницы с юным лордом Бретарда.

Лавена понимала, что этот союз выгоден всем – Илсандор обретёт могущественного союзника, Бретард пополнит свою казну за счёт её богатого приданного, а после смерти неженатого и бездетного лорда Сандара мужу Лавены отойдёт и её родной замок, и богатейшая земля, и выход к морю.

Да, выгоду этого соглашения Лавена понимала – учитель всегда говорил, что ума ей не занимать. Однако какая-то часть её души, вопреки разуму, отчаянно сопротивлялась тому, что судьбу Лавены решили без её ведома, распорядились ею как дорогой, но ненужной в доме вещью.

«Такова участь всех знатных леди, – успокаивала тётушка Мирфа. – Сыновья рождаются, чтобы стать преемниками и унаследовать владения отцов, а дочери могут послужить своему роду лишь так, исполнив волю старшего. Тебе ещё повезло, моё дитя… Говорят, лорд Ренригард молод, отважен, силён и хорош собой!»

«А ещё говорят, что он имеет скверный нрав, избалован, груб и жесток», – упрямо возражала на это Лавена.

«Не слушай завистников! – отмахивалась на это тётушка. – Тебе ли об этом печалиться? Ты столько лет терпишь своего дядю, что твоему смирению позавидуют даже камни. Уж с лордом Сандаром по скверности нрава вряд ли кто-то сравнится…»

Над этими словами они с тётушкой дружно рассмеялись. Тогда.

Но дорогой Лавена невольно думала об этом снова и снова.

Она была приятно взволнованна этой поездкой, с интересом разглядывала новые земли, но сердце то и дело замирало пугливо – знать бы заранее, что ждёт её в Замке-на-Холме? Каков он – тот, с кем ей предстоит связать свою Нить Судьбы?

Однако сейчас волнительное предвкушение сменилось настоящей тревогой.

Лавена уже не могла спокойно усидеть на месте. Снаружи явно шёл настоящий бой.

Кажется, это поняла наконец и Мирфа.

– На нас что… напали? – с ужасом воскликнула наставница, беспокойно заёрзав.

– Похоже на то… – прошептала Лавена внезапно осипшим голосом.

– Ох, что же это делается?! Не оставьте нас, Светлые, своей милостью! – взмолилась тётушка, побледнев. – Неужто это они?

– Кто? – с перепугу не поняла Лавена.

– Проклятые девоны… – прошептала в ужасе госпожа Мирфа.

Лавена замерла растерянно. Она не могла в это поверить.

Конечно, из окна повозки был виден тот самый Девоншель, о котором столько говорили сегодня, но одно дело пустые разговоры, другое – столкнуться лицом к лицу с созданием из суеверных преданий. Ещё совсем недавно она спрашивала о том, как выглядят девоны, а теперь ей выпала возможность узреть их собственными глазами.

Только вот… Лавену это совсем не радовало.

Тут ещё повозка, как назло, дёрнулась, чуть накренилась и остановилась.

Лавена встретились глазами с позеленевшей от страха тётушкой.

– Я выгляну... – Лавена всё-таки решилась нарушить распоряжение господина Сезарда.

Она даже успела потянуться к дверце повозки…

Но та внезапно резко распахнулась сама. И Лавена отпрянула в ужасе.

Светлый проём загородила рослая, широкая фигура.

Нет, это вряд ли был девон, пусть Лавена и не знала, как проклятые выглядят.

Незнакомец, сунувшийся к ним в повозку, скорее, походил на разбойника. Смуглое лицо, всклокоченные волосы и борода, рванная одежды и окровавленные ручищи – вот что сразу бросилось в глаза Лавене. А ещё вместе с грабителем в повозку ворвалась нестерпимая вонь давно не мытого тела.

– Ух ты, какой тут подарочек! – довольно осклабился щербатым ртом лиходей и протянул свою жуткую лапу прямо к Лавене.

Она завизжала, наверное, на весь лес, пытаясь отбиться от чужих грубых рук. К несчастью, в повозке даже не нашлось ничего, что годилось бы на роль оружия. На помощь юной воспитаннице отважно бросилась тётушка Мирфа.

Конечно, слабые женщины не смогли бы дать достойный отпор такому здоровяку, но они выиграли несколько спасительных мгновений.

Разбойник внезапно взвыл от боли и обернулся с грозным рыком назад. Лавена успела разглядеть забрызганное кровью лицо господина Сезарда, мелькнувшее за широкой чужой спиной. Пожилой воин могучему лиходею в силе значительно уступал, но вцепился в мерзавца мёртвой хваткой.

Увы, исход этого неравного боя Лавене увидеть было не суждено.

6 Перекрёсток трёх дорог

Лавена

Искать спасения в Проклятом Лесу оказалось не такой уж хорошей идеей.

Леди Лавену встретили травы в человеческий рост и колючие кусты.

Конечно, спрятаться в таких зарослях было несложно, но для этого сначала нужно было оторваться от погони. А густой подлесок вставал на её пути сплошной стеной, будто войско неприятеля. Казалось, Девоншель не желал пускать под свои своды никого чужого и давал понять это ещё у самой кромки леса. Но выбора у Лавены не было – на дороге её бы схватили немедленно, а так оставался хоть какой-то шанс ускользнуть от разбойников.

И юная леди с отчаянной злостью ринулась сквозь эти изумрудные дебри.

Ноги разъезжались по волглой земле. Платье и плащ цеплялись за каждый куст, ветку, корягу. Лавена на это только досадливо фыркала, дёргала посильнее ткань, оставляя обрывки на острых шипах, и бежала дальше.

Ох, как же мешала сейчас длинная пышная юбка! Вот почему женская одежда такая неудобная и громоздкая? Будь она в штанах и сапогах, сбежать было бы намного проще.

А сейчас, отчаянно продираясь сквозь заросли, Лавена с ужасом слышала, что её преследователи не только не отстают, но и нагоняют беглянку.

Неудивительно, ведь этим здоровякам бежать по лесу намного легче!

Лавена слышала, как хрустели за спиной ветки и стебли травы, и от этого треска и ожидания, что окровавленная лапа разбойника вот-вот вцепится в волосы, у неё подкашивались ноги.

В глазах темнело от усилий, которые приходилось прикладывать, но ещё больше от страха. Мысль о том, что её ждёт, если схватят, заставляла нестись вперёд быстроногой ланью, несмотря на все препятствия.

Но, видно, сегодня удача решила отвернуться от Лавены окончательно…

В какой-то момент она запнулась за выступающий корень, потеряла равновесие… Тут ещё нога поехала по грязи… И Лавена рухнула во весь рост.

Больно ударившись ногой, беглянка сдавленно охнула. Упала прямо в колючий низкорослый кустарник, исцарапала руки. Да и выбралась не сразу, ветви кустов оплетали жёсткие лианы, и она запуталась в них как в крепких рыбацких сетях.

Казалось, это падение лишило Лавену последних сил. Ноги просто отказывались её держать, и уж тем более бежать дальше. Но так только казалось…

Стоило услышать шумное дыхание и треск ветвей совсем рядом, как вернулись и силы, и желание спастись. Однако Лавена не успела даже подняться.

Грузное тело навалилось сверху, выбивая воздух из груди.

Она закричала, попыталась выскользнуть, извиваясь угрём… Ей даже удалось на миг сбросить с себя разбойника и перевернуться на спину. Но верзила тут же вцепился в её ноги. Лавена отчаянно сопротивлялась, но силы были слишком уж не равны.

– Попалась! – довольно расхохотался мерзавец. – Любишь, чтобы за тобой бегали, да? А я вот не люблю, когда меня заставляют бегать… Так что ты мне прямо сейчас за это ответишь!

Он навалился сверху, и Лавена, задыхаясь от тошнотворного запаха, отчаянно закричала:

– Нет! Пусти! Пусти!

– Да не ори! Никто же тебя не убивает, – грубо оборвал разбойник, одной свой лапой больно заламывая сразу обе её руки, а другой уже подтягивая повыше юбку. – Зачем убивать, ежели ты нам ещё сгодишься… Ух, какая! Давненько я таких краль не щупал… Красивая девка должна приносить пользу… Да?

– Не смей! Пусти! – отчаянно зарычала Лавена, снова вырываясь изо всех сил.

Несмотря на сковавший её ужас, она была готова сражаться до конца за свою честь. Уж пусть лучше этот мерзавец свернёт ей шею, чем возьмёт силой.

Но внезапно железная хватка разбойника ослабла, а жуткий хрип заставил Лавену замереть и распахнуть глаза. Сначала она не поверила тому, что увидела…

Крепкая, покрытая шипами лиана, словно живая, обвила толстую шею громилы, впиваясь до крови в кожу и стягиваясь кольцом всё сильнее, будто змея. Лиходей побагровел, выпучил глаза. Он задыхался, хрипел, пытался избавиться от удавки, но ничего не выходило…

А ещё через миг зелёная верёвка стащила разбойника с Лавены, поволокла по траве и, подтянув на ближайший толстый сук, вздёрнула его там, как на виселице. Мерзавец задёргался в предсмертной агонии.

Лавена не сводила с него глаз, а потому не сразу заметила, как у ближайшего дерева мелькнула какая-то тень.

Из-за почерневшего от времени ствола дуба появился ещё один человек. Высокий силуэт точно принадлежал мужчине, хотя Лавена не могла рассмотреть его толком. Глубокий капюшон куртки скрывал лицо незнакомца. А ещё в сумраке леса чудилось, что глаза его светятся, как у дикого зверя. Он был не похож на тех разбойников, что напали на её повозку. Что-то неуловимое отличало его…

И через мгновение Лавена убедилась, что всё поняла верно.

– Это наш лес! – угрожающе прошипел незнакомец, подходя ближе к уже затихшему в удавке разбойнику.

После чего он медленно повернулся к Лавене.

Она так и сидела на земле, боясь шевельнуться, не зная, чего ждать от…

«Девон! Это же и есть настоящий девон!» – внезапно озарило Лавену.

И она с ужасом перевела взгляд на болтавшееся на дереве тело. Если это, и правда, один из проклятых, то сейчас её наверняка вот так же… как этого лиходея…

Но случиться этому было не дано.

Внезапно, с жутким треском, из кустов выбрался ещё один разбойник, а следом и ещё один. Они изумлённо приостановились, пробежались взглядами по мёртвому дружку, распростёртой на земле леди и странному созданию, молча взиравшему на них...

Соображали эти двое быстро. Один тут же поднял меч, готовясь к бою. Другой и вовсе рисковать не стал: вскинул лук и шустро положил стрелу на тетиву.

Незнакомец в капюшоне не сделал в ответ ничего. Он стоял и смотрел на это всё так же спокойно. А ещё Лавене показалось, что она услышала, как девон насмешливо фыркнул.

А потом… он едва-едва уловимо махнул рукой, и с ближайшего дерева коварной змеёй к лучнику метнулась ещё одна лиана. За одно мгновение тот лишился своего оружия и был повязан крепкими зелёными путами, как и первый разбойник. Вопли, полные ужаса и боли, раскатились по лесу.

7 Перекрёсток трёх дорог

Лавена

На несколько бесконечно долгих мгновений Лавена замерла, боясь шевельнуться. Потом очень медленно и настороженно приподнялась и села.

Она двигалась так, словно едва не наступила на ядовитую змею и теперь опасалась её разозлить. Казалось, одно резкое, неверное движение, и девон набросится, будто дикий зверь.

Но незнакомец, спокойно опустившись рядом с ней в траву, не шевелился, лишь молча разглядывал её. И где-то в глубине души Лавена была ему благодарна за то, что он не стоял над ней, заставляя чувствовать себя маленькой и жалкой.

И всё же… она ощущала его прожигающий взгляд и пугалась горящих в тени капюшона глаз.

– Прошу вас… – с трудом разлепив дрожащие губы, прошептала она. – Не убивайте! Позвольте мне уйти… Я… я не хотела вторгаться в ваш лес… Простите! Я… просто… Они за мной гнались, и я…

– Я видел, – сухо откликнулся девон.

Лавена никогда не позволяла себя плакать на виду у других. Даже в детстве стойко терпела любую боль или наказание.

Лишь в своих покоях, когда рядом не оставалось ни слуг, ни тётушки Мирфы, она могла себе позволить дать волю чувствам, выплеснуть горечи обиды и несправедливости. У дяди Сандара нрав был далеко не мёд, да и воспитывали юную леди в строгости, а потому ночные слёзы часто становились гостьями Лавены, но никто и никогда не видел этого. Один из ближних людей лорда даже прозвал её наша Стальная Леди.

Но сейчас Лавена изменила самой себе. После всего, что случилось у неё на глазах, сдержаться не получилось. Ясный взор заволокло туманом, из груди непроизвольно прорвался тихий всхлип.

– Эй! – теперь в голосе девона отчётливо послышалось удивление, он резко подался вперёд, а Лавена непроизвольно отшатнулась. – Ти-и-ише… – прошелестело в лесной тишине. – Не бойся, глупая! Я не собираюсь убивать тебя.

Одним быстрым движением он скинул капюшон, и Лавена узрела немного плутоватую, но дружелюбную улыбку на… вполне себе человеческом лице. Сложно было представить, что Тварь, только что жестоко растерзавшая трёх могучих мужчин, способна улыбаться так. Но Лавена видела перед собой то, что видела.

Больше всего девон походил на обычного юношу, лет на пять старше её самой.

Впрочем, обычного ли… Таких красивых мужчин в замке её дяди точно не водилось. Черты лица этого создания поражали своим совершенством. Узкое лицо, прямой нос, тёмные брови, чётко очерченный рот. Русые с холодным пепельным оттенком волосы никак не желали лежать покорно, вихрились задорно и норовили упасть на лоб.

Но самым удивительным были его глаза – глубокие, светлые, яркие, серо-зелёные… А ещё они светились изнутри, как у кота в темноте, даже сейчас, когда капюшон уже не давал тени.

Пока Лавена, мигом позабыв про слёзы, с изумлением разглядывала незнакомца, тот внимательно рассматривал её саму.

– Какие дивные глаза! – неожиданно выдал он, и даже голову чуть склонил набок.

Лавена удивлённо вскинула брови.

– Вам ли такое говорить? – с перепугу сорвалось с её уст. – Если тут у кого глаза и дивные, так это у вас!

Судя по всему, девон не понял, что её поразило.

– Они же светятся! – добавила она, совершенно завороженная этим чудом.

– А… это… – девон легкомысленно отмахнулся. – Здесь, в Девоншеле, так у всех. А вот твои… Никогда не видел такой необычный цвет… – он снова придвинулся ближе, чаруя её своим колдовским взглядом, добавил вкрадчивым шёпотом: – Такие яркие и прозрачные… лазурь и бирюза… точь-в-точь как воды в Озере Грёз… Есть у нас здесь такое… Там красиво… и тихо… Хочешь посмотреть? Я отведу тебя. Сама увидишь…

В этот самый миг, больше всего на свете Лавена хотела увидеть то самое сказочное озеро с волшебными водами, хотела пойти с девоном, всё равно куда… лишь бы с ним.

Но смутившись непозволительной близости незнакомца и его пристального внимания, она отвела взгляд на мгновение. И тотчас её будто ледяной водой окатило.

Что это с ней? Отчего голова кругом пошла, откуда эта дрожь?

Да этот красавец, видно, чаротворец!

– Нет… я… не могу, – не глядя больше на него, испуганно залепетала она. – Благодарю, но мне нужно вернуться… Меня там ждут.

– Хм… ладно… – он как-то странно усмехнулся. – Кто же тебя ждёт? Ты ведь бежала одна. Обратно к разбойникам торопишься?

– Нет, там… мои люди… На нашу повозку напали. Я не знаю, что с ними, живы ли… – встревоженно начала объяснять она. – Прошу вас… скажите, как мне на дорогу выйти!

– Твои люди, значит… – девон задумчиво нахмурился. – Кто же ты такая?

– Лавена, меня зовут леди Лавена, – чуть сбившись, от неожиданного вопроса представилась она.

– Ла-ве-на… – с придыханием протянул тот, собственное имя в ответ так и не назвав.

И у неё мурашки пробежали по телу от того, как прозвучало её имя в его устах.

А потом девон усмехнулся насмешливо:

– Что же ты делаешь, глупая? Это ведь твоё подлинное имя… Разве ты не знаешь, что проклятым нельзя доверять, нельзя открывать своё имя. Мы коварны и бессердечны. Твоё имя – это ключ. Теперь я могу зачаровать тебя, заманить в глушь и… сделать с тобой всё, что пожелаю… – его горящий взгляд медленно скользнул по её телу, надолго замер на губах, и лишь потом их взгляды скрестились.

Лавена сглотнула, боясь позволить себе хотя бы вздох. Хотела бы не смотреть в его колдовские глаза, но не могла противиться этим мерцающим омутам.

Он отвёл взгляд первым, добавил с глумливым смешком:

– Девоны – злейшие враги юных дев… Разве ты не знала? Об этом известно всем в Замке-на-Холме…

– Я не из Вилиолора… – тихо ответила Лавена, смущённо поправляя волосы. – Я мало знаю о девонах.

– Но… ты ведь туда ехала? – он неопределённо мотнул головой, и пепельная прядь снова упала на глаза.

Лавена безотчётно протянула руку и тут же отдёрнула, испугавшись саму себя. Она едва не коснулась незнакомца…

Это точно чары!

– Я… родом из Илсандора, а здесь… всего лишь гостья, – торопливо объяснила она. – Меня пригласили в Замок-на-Холме на празднества. Встреча Весны и…

8 Перекрёсток трёх дорог

Лавена

Лавена молча шагала за своим проводником, чуть позади, след в след, невольно любуясь статной фигурой. Она не отставала, но девон всё равно то и дело поглядывал за спину.

Он прокладывал путь легко и непринуждённо, словно они шли по дороге, а не по густым зарослям. Сейчас Лавене чудилось, что кусты и травы буквально расступались перед этим лесным созданием. Да и перед ней заодно. Спасаясь от преследователей, она изодрала весь подол платья, а сейчас ни разу не зацепилась, не споткнулась.

Впрочем, стоило так подумать, как Светлые тотчас наказали её за самонадеянность.

Попавшийся на пути скользкий корень едва не стал причиной падения юной леди. Лавена испуганно вскрикнула, взмахнула руками, пытаясь удержаться на ногах, но наверняка бы шлёпнулась прямо в грязь, если бы девон не подхватил её ловко и быстро.

– Не бойся! – успокоил он, и тёплое дыхание коснулось её волос. – Я же рядом.

Сильные руки, бережно сжимавшие сейчас её плечи, обжигали даже сквозь плотную ткань платья. Лавена смущённо покосилась на красивые длинные пальцы, потом на грудь своего спасителя и лишь после осмелилась поднять глаза и заглянуть ему в лицо.

– Благодарю вас! Вы меня снова спасли… – улыбнулась она.

Робела перед ним, но не смогла промолчать – так хотелось сказать ему что-то приятное, а ещё больше – снова услышать его чарующий голос.

Девон ответил улыбкой, но потом чуть нахмурился.

– Почему ты всё время говоришь так странно? Будто нас тут много… Вас, вы…

– Всего лишь пытаюсь быть учтивой, – стыдливо зарделась Лавена. – Разве у вас не принято обращаться так? У нас считается, что говоря «вы», тем самым выказываешь уважение всем, кто значительно старше, более знатен или просто не очень близко тебе знаком.

– Чудной обычай! – смешливо фыркнул девон, отступая на шаг и убирая руки с её плеч.

Лавена сразу же вздохнула с облегчением, полной грудью, но при этом тень необъяснимой досады коснулась её сердца.

Впрочем, ненадолго…

Юноша тут же протянул ей ладонь, предлагая опереться, стиснул без всякого стеснения тонкие пальчики Лавены, и дальше повёл её, придерживая за руку. Теперь они шагали бок-о-бок, бросая друг на друга взгляды украдкой. По крайней мере, Лавена точно.

– Лучше не надо этой учтивости! – продолжил девон прерванный разговор. – Я точно не старше тебя и не родовитее, а что не знаем друг друга… Ну… расскажи мне о себе! И мы будем знакомы лучше…

– Что же тебе рассказать? – Лавена вновь смутилась, будто он просил о чём-то запретном.

Он пожал плечами.

– Расскажи о своих краях! Ты сказала, что не из здешних мест. Любопытно, какая она, твоя земля…

– Илсандор прекрасен, – совершенно искренне ответила Лавена. – Но вовсе не похож на Бретард. Там, у нас, равнины и пустоши. Вереск цветёт. А ещё яблоневые сады. И море… Самое прекрасное, что есть в Илсандоре – это море.

– Мой дядя рассказал мне о море, но сам я его не видел, – мечтательно подхватил девон. – Я никогда не покидал Девоншель. А так хочется увидеть, что за его пределами.

– Как я тебя понимаю! – кивнула Лавена. – Я тоже всю жизнь провела в Илсандоре, и так хотела увидеть мир… Твой дядя рассказывал о море, а мой дядя морем владеет. Не всем, конечно, лишь торговым портом в Золотой Гавани. Наш замок стоит на самом побережье. Из окон видно множество парусных кораблей, что приходят к нам из дальних стран. Чужеземцы, говорящие на разных диковинных языках, снуют по улицам нашего города, торгуют на площади. Кажется, протяни руку – и весь мир очутится на твоей ладони, но при этом… я впервые увидела что-то помимо родного замка. Иногда мне кажется, что я… как птица в клетке, в собственном доме.

– Отчего же ты не попросишь дядю отпустить тебя куда-нибудь? – наивно удивился девон.

– О, ты его просто не знаешь! – фыркнула Лавена. – Он суров, заносчив и сварлив.

– Это, должно быть, оттого, что у него есть целый замок. Мой дядя говорит, все человеческие лорды слишком много мнят о себе, и лишь потому, что владеют грудой камней, сложенных в виде стен и башен.

– Твой дядя остёр на язык, – Лавена рассмеялась такому сравнению и зачем-то призналась: – А мой… Вообще-то это ведь даже не его замок… Илсандор – владения моего отца. Но… я сирота. Моих родителей не стало очень давно. И дядя взял под опеку и меня, и моё наследство. С тех пор, он и хозяйничает там.

– Надо же, как совпало… Я своих родителей тоже даже не помню. И меня дядя воспитывал, – вздохнув, печально поведал девон, но тут же усмехнулся: – Так… значит, тот замок, на самом деле, твой?

– Нет, что ты! – Лавена снова рассмеялась, так нелепо прозвучала эта мысль. – Пока моими землями заправляет дядя, потом, когда я стану чьей-то женой, господином замка станет мой лорд.

– А почему бы тебе самой не распоряжаться всем? – спутник Лавены совершенно не понимал то, что она пыталась донести.

– Потому что… женщина – лишь тень своего мужа, – грустно усмехнулась Лавена. – Кто же доверит ей целый замок или земли?

– Тень? Женщина – лишь тень мужчины? – девон расхохотался и покачал головой. – Сказал бы кто-то такое девонши, точно бы без глаз остался!

– Девонши? – осторожно уточнила Лавена.

– Наши женщины, – тут же объяснил её спаситель. – У них на этот счёт точно иное мнение.

Лавена на миг забыла, о чём они говорили до этого, поражённая этой фразой. До сих пор ей приходилось слышать лишь о девонах. Хотя разумно было полагать, что у этих созданий есть и спутницы.

– Девонши… – повторила замысловатое слово Лавена. – И какие они, ваши женщины? Они столь же красивы, как…

Она прикусила язык под лукавым взглядом сияющих зелёных глаз, чувствуя, как опять горят щёки.

– Как кто? – расплылся в довольной улыбке её спутник.

– Как… девоны… – не поднимая взгляд, заставила себя договорить Лавена.

Юноша хмыкнул, а потом сказал такое, отчего у неё покраснели даже уши.

9 Перекрёсток трёх дорог

Лавена

Лавена не пыталась отступить, оттолкнуть, остановить…

Уже понимая, что девон собирается сделать, уже зная, что не должна ему этого позволять, она, как завороженная, глядела на его губы, чуть приоткрывшиеся, когда он приблизился к её лицу, и такие… манящие…

Лавене не доводилось ещё целоваться.

В родном замке было немало приятных юношей, и многие бросали на неё украдкой восхищённые взгляды, но никто из них не посмел бы приблизиться к юной леди, зная крутой нрав её дядюшки.

Да и сердце самой Лавены не тронул ни один из них.

О любви и поцелуях она, конечно, мечтала, как, наверное, и все юные девы… Но образ того, кого представляла Лавена, был размытым, туманным, сотканным из снов и грёз.

А сейчас впервые её мечты обрели плоть и кровь, но от этого стали ещё более дивными и недосягаемыми.

«Нельзя, нельзя его целовать! – испуганно выстукивало сердце в груди. – Поцелуешь – пропадёшь, влюбишься навек! А ведь вам никогда не быть вместе».

И, видно, Светлые решили пожалеть её и отвести беду…

Губы девона так и не коснулись её губ. За мгновение до поцелуя, юноша вдруг замер, нахмурился, будто прислушиваясь к чему-то…

– Повозка едет, – сообщил он. – Должно быть, это те, кого ты ищешь. Скорее!

Девон потянул её за руку, торопливо прокладывая путь сквозь густые лесные заросли.

Лавена старалась успевать за ним. Если сейчас разминётся с повозкой, как потом её догнать…

Она с волнением поглядывала вперёд, ожидая то мгновение, когда выберется на дорогу и увидит своих людей. Но при этом с какой-то необъяснимой горечью осознавала, что в этот миг ей придётся проститься навсегда с таинственным спасителем.

И вот наконец-то показалась дорога. Вернее, даже три дороги, перекрёсток. Здесь они сплетались, как Нити Судьбы, в один узел и разбегались лучами в разные стороны.

– Это перепутье никак не миновать, если следуешь в Вилиолор. Вот эта дорога, слева и ведёт в Замок-на-Холме, – пояснил девон, указывая рукой. – Осталось дождаться повозки и убедиться, что она всё ещё у твоих людей, а не у разбойников.

Лавена испуганно покосилась на девона. Его предположение напугало, но она всё-таки хотела верить, что сопровождавшим её воинам удалось отбиться от лиходеев.

Лавена в нетерпении поглядывала на дорогу. Теперь она уже тоже слышала топот копыт и скрип колёс. Вот-вот повозка покажется из-за поворота, и придёт время прощаться…

Вдалеке наконец показалась кавалькада всадников. Часть их скакала не по дороге, а у самой кромки леса, будто искала что-то в пышных кустах. Вернее, конечно, кого-то – наверняка, они разыскивали свою леди. Но зелёная стена леса скрывала от их взоров и Лавену, и девона.

Вскоре показалась и повозка. Прищурившись, Лавена разглядела, что на козлах сидел сам господин Сезард. Она выдохнула с облегчением – одежда сопровождающего была окровавлена, но, по крайней мере, он остался жив. Лишь бы и с тётушкой Мирфой всё обошлось!

– Это они? – спросил девон, тоже разглядывая приближающихся всадников.

– Да! – обрадованно кивнула Лавена. – Им удалось одолеть разбойников…

Она умолкла на полуслове. Радость от встречи угасла, как свеча на ветру, едва Лавена встретилась взглядом с девоном.

Они смотрели друг на друга и молчали. Должно быть, он сейчас тоже думал о том, что пришло время проститься. Навсегда…

– Ступай! – девон наконец мотнул головой в сторону дороги, и светлая прядь снова упала ему на глаза. – И впредь больше не попадай в беду, Лавена из Илсандора!

– Благодарю тебя… за всё! – грустно улыбнулась она. И, замявшись на миг, всё-таки решилась задать ещё один вопрос: – Как тебя зовут?

– Зачем тебе моё имя? – усмехнулся девон. – Мы ведь больше не встретимся, и ты никогда меня им не назовёшь…

– Хочу знать, кто спас мою жизнь и честь, – пожала она плечами. Улыбнулась лукаво: – Мне можешь сказать… Я чары плести не умею и не смогу пленить тебя, даже зная истинное имя. Зато буду просить за тебя Светлых…

– Молить Светлых о девоне?! – он коротко рассмеялся. – Ох, Лавена, какая же ты всё-таки…

– Глупая? – вздохнула она.

– Непохожая на других… – улыбнулся он, бросил короткий взгляд на дорогу – повозка уже была совсем близко. – Для тех, кто верит в Светлых, девоны – проклятые Твари из Леса. Не стоит поминать о нас! Даже шёпотом, в молитвах…

Скрип колёс и топот копыт неотвратимо приближался, сердце в груди Лавены взволнованно стучало, ещё одно… последнее мгновение…

– Прощай! – она с трудом заставила себя произнести это короткое слово, сделала один шаг…

– Лавена! – девон оказался перед ней в одно мгновение, удержал за плечи, и столько горечи и огня было сейчас в его зелёных глазах. – Если ты желаешь отблагодарить меня… Я хочу… лишь один подарок на прощание!

И больше не теряя ни мгновения, он всё-таки припал к её губам…

Поцелуй обжёг страстью и какой-то отчаянной жадностью – ведь каждый из них знал, что на этом всё закончится. И Лавена ответила, хоть и не умело, но столь же пламенно. Задыхаясь от незнакомых ощущений, от странного трепета в теле, она жадно пила его горячее дыхание, таяла под нетерпеливыми ласками.

Но всё закончилось слишком быстро.

Девон отстранился, разжал объятия, сделал шаг назад, не сводя с неё глаз.

– Ступай! – хрипло велел он вновь. – Ступай, Лавена!

А она неожиданно всхлипнула, чувствуя, как покатились по щекам слёзы.

Он отступил ещё на два шага и неожиданно тихо бросил:

– Эйв… Зови меня Эйв! – на миг отвёл взгляд, и тут же добавил, глядя снова в глаза: – Эйвиан. Если вдруг… Позовёшь – я услышу! Услышу. Для этого чары не нужны…

– Я всегда тебя буду помнить, Эйв, всегда! – пообещала Лавена.

А потом со всех ног бросилась к дороге, не оглядываясь, поминутно стирая горькие слёзы.

***

– Леди Лавена! Леди! – позвали где-то неподалёку.

– Я здесь, здесь! – прокричала она в ответ, закрывая руками лицо, пробилась сквозь заросли орешника и выскочила наконец к дороге.