Чужестранка

глава 1. Прибытие в порт Лордес

—Капитан, я не могу её остановить, она обезумела!

Голос старпома прозвучал, как всегда, с чрезмерно большим количеством паники, чем должно человеку его чина и происхождения. Смотря на этого, словно сорвавшегося с цепи юнца, который к тому же повышает голос на капитана в его же каюте, нельзя было не отметить, что он слишком эмоционален для такой работы. Он был молод, нескладен, слишком горяч и никак не подходил для открытого моря.

Так не считала команда и сам капитан. Когда доходит до серьёзного дела Антуан Фордирон никогда не давал слабину. Он как будто превращался в другого, лучшего самого себя. За это свойство многие товарищи по ремеслу прозвали его Оборотнем. Таких людей капитан держал рядом, ведь именно они залог его славы и достойного дела.

—Фордирон, в чём дело?

Голос старого седого капитана был хриплым и прокуренным. Это придавало ему шарма, что нравилось портовым девушкам, и за этот его «голосок» они часто брали куда меньший гонорар за свою работу.

—Она хочет причалить сейчас же. Угрожает расправой. Видят все боги мира: зря мы взялись её отвезти. Эта варварка проклята этим миром. Она...

—Довольно, — капитан прервал словарное буйство старпома, — Я уверен, что твоё красноречие не имеет границ. Мне хватило и того, что она угрожает моей команде.

Тяжелый деревянный стул с мягкой обивкой со скрежетом отодвинулся от стола. Тяжелые шаги старого капитана, казалось, звучали прямо со дна океана и с гулом доходили до уха Антуана. Капитан прошел мимо него, открыл скрипящую дверь и вышел из каюты.

—За мной

—Да, капитан

***

Каюта капитана, вопреки традициям не находилась на верхней палубе, поэтому он не всегда знал, что происходит на корабле. Но это было для него в порядке вещей. Это помогало оставаться в тишине, планировать дальнейшее плавание и не отвлекаться на мелкие проблемы, которые, как выяснилось, решались легко без участия капитана.

Поэтому капитан не знал о погодных условиях за бортом. Над водой стоял густой туман, такой плотный, что он не сразу увидел зачинщицу беспорядка. Но её ярко-красная одежда и громкий характер помог найти ее быстрее.

—Что за женщина!? – подал голос старпом.

—Да, потрясающая – ответил капитан и направился к пассажирке, оставив Антуана с непонимающей физиономией.

Она стояла на носу корабля и вглядывалась в даль.

«И чего она видит» – спросил, сам у себя капитан.

Её красный плащ висел не двигаясь, закрывая всё тело до щиколоток. На ногах её были хорошие кожаные сапоги также красного цвета.

Когда капитан подошёл к ней, она, казалось, его не заметила. Но он знал, что такие женщины замечают всё. Уж в чём, а в женщинах этот старик разбирался, почти также хорошо, как в море.

—Почему мы ещё не причалили, капитан? – раздался звонкий и строгий голос, – Вы обещали, мы причалим сегодня, день подходит к концу.

—Сначала ответьте на мой вопрос. — голос был более строгий, чем в разговоре со старпомом, — По какому праву вы угрожали моей команде!?

—По праву сильного, — она ответила сразу, без малейшего промедления, — по самому первому праву, которое придумал человек. Самому правильному выбору человека. Я обратилась к праву, которое взяли за основу наши общие предки, капитан. Да, мы из разных стран, но когда-то давно мы были одним народом. Так почему я должна осквернять память предков и отринуть то, что создало наш мир?

—Здесь командуют не мертвецы, а я! — он немного повысил голос, но всё ещё оставался статным и благородным, как подобает капитану, — И я пока жив. А пока я жив, моя команда будет слушать только меня, и даже перед богом они закроют свои уши и побегут выполнять приказ!

—Я поняла, Вас капитан. Здесь, к сожалению, я не могу с вами спорить. – она наконец повернулась лицом к капитану, — Теперь мой вопрос.

Капитан оглянулся вокруг и вернул взгляд на женщину. Он глубоко вдохнул и засунул руку во внутренний карман, поковырялся там немного и вытянул руку вместе с курительной трубкой и огнивом, купленным в порту родной страны его пассажирки. После недолгих манипуляций трава в трубке затлела, и капитан затянул горький дым.

—Туман. — из рта и носа капитана вышел серый дымок.

—Что «туман», я не вижу препятствий. Если этот туман не такой густой, что сможет размозжить этот корабль.

—Вы близки к правде.

—Что?

—Порт Лордес — самое неудачное творение этой страны. Ни один здравомыслящий человек не стал бы ставить на этом месте порт.

Капитан взял паузу, чтобы снова затянуть трубку, а потом продолжил, выдыхая дым:

—Чтобы добраться до причала нужно очень часто вилять, ведь путь усыпан острыми скалами, шаг туда, шаг сюда и корабль пойдёт ко дну. В такую погоду мы не пройдем там по десятой части пути.

—У меня нет времени ждать воли богов, чтобы туман рассеялся.

—Мне жаль Вас расстраивать.

—Вам и не придется. Но можно было предупредить меня раньше, о том, что корабль дальше не поплывет. Спасибо Вам за гостеприимство. Наше знакомство оказало на меня неизгладимое впечатление и, наверное, многие ваши слова ещё долго будут со мной. А теперь нужно расставаться. И я надеюсь Боги дадут нам ещё несколько встреч в этой жизни.

—Не понимаю Вас. Как вы собираетесь добраться до порта. Даже если бы мы плыли с прежней скоростью, мы бы добрались бы не раньше, чем через полчаса. Тут очень далеко до порта.

—Лапас засиделся в трюме.

Она ответила только это и пошла прочь. От её быстрого шага плащ начал развеваться и обнажил то, что скрывал: легкий красный доспех, прикрывающий жизненно важные места металлическими пластинами и шесть мечей в искусно сделанных ножнах. Ножны и плетения на рукоятках мечей были также красными. Мечи были трех разных размеров и висели с каждой стороны по три. Самые короткие мечи располагались ближе к груди, ниже висели средние и самые длинные. На концах рукояток каждого меча висели небольшие желтые плетеные веревочки.

глава 2. Прогулка по городу

С таким портовая стража никогда не сталкивалась. Если чей-то воспаленный рассудок решал напасть на портовый город, то несчастный прощался с жизнью либо сразу, если думал, что сможет противостоять закаленным в боях десяткам стражникам, либо, если его разум ещё сохранил способность обдумывать ситуацию, в которой тот оказался, то умирал через несколько дней по решению военного суда через несколько дней куда более приятной и быстрой смертью.

А сейчас что? Для любого человека происходящее было безумием, даже лишенные трезвости мысли пьянчуги в местных «благородных» заведениях это понимали. Что сейчас произошло? Почему это строптивая девка до сих пор ходит на своих двоих и дышит одним воздухом с законопослушными гражданами? Как-будто было мало самого появления этой иноверки, которое оскорбило город и напугало жителей, так она ещё и направила оружие на одного из самых умелых воинов не только города, но, по многим красноречивым отзывам, всего мира. Не просто обнажила один из своих мерзких мечей, но и попыталась убить командира стражи при исполнении им священного долга.

Наблюдавшие из окон и своих укрытий зеваки надеялись на славный бой, в котором, естественно, победит их герой. Кроме того, это помогло бы скрасить этот скучный день, такой скучный, как будто сама судьба готовила город к этой встрече. Казалось, стражник и преступница смотрели друг на друга, скрестив мечи, целую вечность. Бессомненно, это было затишье перед бурей. Но буря рассеялась так и не начавшись.

***

Чужестранка сделала плавное движение, и меч соскользнул следом за её рукой, после чего вошёл в ножны. Женщина пошарила у себя под плащом и вытянула руку с зажатым между пальцами письмом. Командир взял его, открыл, быстро осмотрел содержание записки и только после этого убрал меч.

— Сложить оружие, — обратился он к своим подчинённым, те хоть и неуверенно, но подчинились приказу, сразу мечи залезли в ножны, а копья поднялись вверх, — Как Вы поняли, я, командир стражи порта, моё имя...

— Я наслышана о Вас, не нужно формальностей, милый Десятник. Мне нужно быстрее добраться до места.

От такого заявления и неподобающего поведения лицо стражника окрасилось в цвет наряда Чужестранки. Но выплеснуть сейчас свой гнев он не мог. Она это заметила и подметила разницу между ним и капитаном «Вечной Королевы».

— Мне кажется, у Вас, госпожа, устаревшие данные о моей должности...

«Госпожа? — это обращение было неожиданным, словно в спину вонзилась стрела. Это, без сомнения задело теперь уже «госпожу», но она не подала виду, — Видимо, просто форма вежливого обращения, навряд ли мне так быстро присягнули бы.»

—...Я давно уже не десятник. — продолжил командир.

— Не время говорить о титулах, дорогой десятник, — сказала женщина, давая понять, что она не очень-то и заботится о том, как и кому она обращается, — И я вижу, туман рассеялся. Недалеко от порта корабль «Вечная Королева» встретился с противником и в данный момент команда ведет сражение у берегов города, и если среди вас есть воины желающие славно провести время, то сейчас лучше отправиться в море.

— Генрих! — Десятник подозвал кого-то из своих подчинённых, и почти сразу же к нему подбежал один из лучников, — Беги к начальнику порта и расскажи об этом, пусть снарядит корабль для помощи.

Тот кивнул и побежал прочь, вдоль набережной.

— А теперь позвольте проводить вас и вашего спутника к месту назначения, — обратился командир к Чужестранке, а после отдал команду солдатам, — Стража, построится для сопровождения!

— Это будет любезно с вашей стороны, — ответила она, — Давно я не ходила по городу с таким эскортом.

На этом она закончила и многозначительно улыбнулась, но её мимику заметил только лишь Лапас, что её слегка задело. Похоже ворон был единственным мужчиной здесь, кто всё ещё оставался внимателен к женщинам.

Пройдя ряд скучных бюрократических зданий, принадлежавших порту, они вышли на рынок. Портовые рынки всегда выделялись своей необычностью. Тут царила своя атмосфера. Крики зазывал, торги, споры, смех, пьяные стоны, топот, шлепки. Звуки разнились от благородных и чистых тихих (очень редких в таких местах) до омерзительных и самых низких звуков человеческих потребностей. Вслед за звуками рынок щекотал нос своего гостя самыми разными запахами, конечно, ни один рынок не даст своему дорогому гостю услышать неприятный запах. Они шли и запахи менялись: цветы, духи, мягкий далёкий запах рыбы, выделанная кожа, сталь, специи... Специи!

Специи, Специи, Специи, Специи, Специи, Специи, Специи, Специи, Специи.

Дорогие и дешёвые, местные и заграничные, острые, сладкие, горькие, копченые, с сильным ароматом и такие, которые нужно понести к носу, чтобы услышать, стёртые в порошок, мелко рубленные, целые горошины, листья, корни или стебли, даже в жидком виде!

Среди всех знакомых и новых запахов Чужестранка почуяла один до боли близкий аромат. В смеси ярких чувств она не сразу поняла, что именно пробудило в ней внезапную ностальгию.

Дил — невзрачное растение, в свежем виде не имеет ярко выраженных вкуса и запаха, и только если его правильно высушить, он мог порадовать невероятным ароматом и незабываемым вкусом. Дил рос у нее дома... дом. А есть ли дом у неё сейчас? Было ли то место для неё когда-нибудь домом?

***

— Если ты сейчас уйдешь, то отец больше не примет тебя, даже у него не безграничное терпенье, он и так много тебе прощал!

Мужчина старался перекричать бурю, которая, будто нарочно ему мешала. Дождь заливал глаза, ветер задувал в уши и срывал мокрую одежду. Волны с такой силой и грохотом бились о прибрежные скалы, что думалось с минуты на минуту край обвалится.

Женщина, до которой мужчина пытался достучаться, не обратила на него внимания. Она смотрела вдаль, на море, и ждала, когда погода позволит ей отплыть от порта, который виднелся неподалёку. Ждала, когда её братец отстанет от неё. Ждала своего ворона, который развлекаясь с ветром на высоте, застыл в небе тёмной точкой на фоне серых облаков.

глава 3. Страстная женщина

—Хороший плащ, дамочка!

Солнце уже садилось, когда Чужестранка выходила из дворца бургомистра, а после недолгой прогулки по улочкам, приведшей её не в самые приличные места города, небо уже окрасилось в темно-синий. В таких местах фонари не зажигаются, поэтому освещали пространство только луны и яркие вкрапления созвездий в мути небесного купола.

Четверо мужчин, которые стояли в переулке между домами, явно думали, что Чужестранка не замечала их, пока те не открыли рот. Это, конечно, сработало бы с обычным человеком, но не с воином. Она в силу своей судьбы всегда просматривала окружение и лишь надеялась, что эта подозрительная компания даст ей спокойно пройти мимо. Но надежда рухнула, как всегда быстро и с грохотом.

—Не плохо было бы снять его, — голос говорившего был пропитым и мерзким. Сразу стало понятно, что обладатель такого голоса хочет не только плащ, но и тело его хозяйки, а следующей фразой он это подтвердил, — И посмотреть на красивое тело.

Чужестранка, стоявшая всё время боком к компании подпитых городских разбойников, наконец повернулась к ним лицом, но ничего не ответила. На улице было тихо, единственные люди на улице находились в поле её зрения.

—Не бойся, красавица, — раздался второй голос под смешки остальных из компании, — Не обидим, хорошо будет, а про плащ не бойся, одежу отдадим.

Чужестранка начала шагать в сторону подворотни.

—Какая послушная, вот иди и давай без лишних звуков

—Конечно послушная, — раздался третий голос, самый пьяный из говоривших, — посмотри, ни сисек, ни жопы, лицо какое-то странное, нездешняя, приезжая, наверное, давно не получала внимание мужчин.

Компания раскудахталась мерзким пьяным смехом, перебиваемым иканием, кашлем и дрянными словечками. Однако один смешок быстро стих, это был первый голос. Он медленно повернулся к приятелю, который говорил последний.

—Нездешняя говоришь? — он сказал это, когда чужестранка была в нескольких шагах от него.

До главаря начало доходить, что это не она на них нарвалась, а они на неё. Он слышал, как сегодня в порт ворвалась женщина в красном и едва не перебила половину охраны.

—Ну да, а чё такое...

Он не успел договорить фразу. На его лицо упали теплые капли. Он потрогал капли руками и посмотрел на них. Это была кровь. Он перевел взгляд на главаря, тело которого с перерезанным горлом уже падало на землю. Рядом стояла женщина и держала в руках окровавленный меч.

***

Чужестранка вышла из переулка, осмотрелась. По-прежнему никого не было. Она подняла голову в небо и стала всматриваться.

—Лапас!

Крик, как будто невидимый законам природы, не отдался эхом, а быстро прервался, словно его поймали, как только он вылетел из горла. Чужестранка сильно рисковала, привлекая к себе внимание, но сейчас нужно было быстро сбежать с места преступления, пока кто-нибудь не стал невольным свидетелем сделанного. Чужестранка действовала быстро, но не идеально, несколько громких стонов успели вырваться из глоток жертв, поэтому нужно было убираться.

Прошло лишь два удара сердца, как в небе затмилась одна звезда, после вновь засиявшая, затем другая. Лапас услышал хозяйку и стремился на зов так быстро, как мог только он.

Чужестранка подняла руку и приставила палец к губам. Ворон понял наказ хозяйки и замедлился. Чёрная точка в небе становилась всё различимей, и скоро его могли заметить и обычные люди, но, к счастью, в таких местах люди не любят гулять по ночам, и с одной из причин этого Чужестранка только что разобралась.

Лапас приземлился рядом с хозяйкой, но они не спешили поднимать вверх.

—Покормился?

Ответом была тишина.

—Хорошо. Нашёл? — снова секунда тишины, — Тогда летим.

Лапас взлетел, оставив после себя только шум взбитого воздуха, вскоре и этого не осталось, улица приняла привычный облик, без странной женщины, без огромного ворона, без лишнего шума.

***

—Не пугай народ, моя милая птица, завтра встретимся.

Чужестранка прильнула телом к Лапасу и остановилась в таком положении на время. Эти несколько мгновений были для обоих несоизмеримо важными. Это нужно было обоим. Только для неё жесткие перья были мягче королевский покоев, в которых она находила тело и заботу. И только для него эта твердая женщина была любящим другом. И только два существа, покинувшие свой народ, могут узнать друг друга по-настоящему.

Чужестранка отпрянула от Лапаса, и тот мгновенно влетел, едва не сбив с ног, наблюдавших за трогательной разлукой, гостей таверны, у которой приземлился ворон с наездницей. Ворон сегодня перепугал пол города, теперь, похоже, из-за его внезапного появления и столь же внезапного ухода, в этом городе навсегда бросят пить несколько завсегдатаев питейных заведений.

Самые смелые свидетели бросились к Чужестранке, но та охладила их пыл грозным взглядом. Видимо эти люди уже наслышаны о странной женщине в красном, иначе так просто от неё они бы не отстали.

«Так даже лучше — подумала она, — На сегодня хватит убийств.»

Чужестранка не любила убивать. Но убивала всегда, сколько себя помнила. Она помнила своё первое убийство, несчастное невинное животное для жертвоприношения. Она помнила всё: как оно весело шло в незнакомое место, ничего не подозревая, как смотрело ей в глаза, сначала изучая и игриво поскакивая на своих четырех копытцах, потом веселье животного превратилось в страх, когда в руках людей появился блестящий острый кусок металла, взгляд навсегда сменился отчаянием, когда рука ребёнка скользнула по шее.

Чужестранка махнула головой и пошлёпала себя по щекам, отгоняя дурные воспоминания, и направилась в громкую таверну. Над дверью была надпись «пьяная кобыла». Многообещающая вывеска давно нуждалась в ремонте, но похоже это смущало только её одну.

Дверь была открыта, оттуда шёл звук веселья и запах еды. Чужестранка не стала сразу заходить она насытилась запахом, ведь внутри он будет совсем другой, и посмотрела вовнутрь, чтобы глаза привыкли к яркому освещению. Как только все приготовления, духовные и физические, были проведены, она направилась в здание.

глава 4. Разница менталитетов

Делегация высших должностей города, не считая командира стражи, который почему-то опаздывал, уже порядком нервничала. Группа была создана, чтобы проводить загадочную женщину, прибывшую вчера в порт, которая в свою очередь переполошила полгорода. Все важные лица были срочно подняты с приказом явиться к главным воротам. Подобное происходило несколько лет назад, но тогда в город приезжал сам принц, а сейчас элита королевства с почестями провожает иноверку. Многие из пришедших поняли это как личное оскорбление, но бургомистр, который являлся главой делегации сказал, что объяснит всё позже. Сам же Лордаус выглядел весьма спокойным и не разделял общего настроения.

—Чего мы ждём? — не выдержал наконец один из чиновников, — Мы не можем стоять здесь столько без дела.

—Я попрошу Вас усмирить свои эмоции, — ответил бургомистр, — Или Вам по душе сидеть без дела в своих покоях?

Посыпались нервные смешки от делегатов, которым тоже не нравилось такое времяпрепровождение, но пойти против они не могли. Члены городской охраны смеялись громче, но быстро закончили, как только почувствовали на себе взгляды чиновников. Чужестранка, разделяя веселье, тоже улыбнулась.

Она стояла поодаль от остальных, прислонившись спиной к городской стене, накинув капюшон на голову.

—Мы ждём проводника для нашей гостьи, — ответил бургомистр, — И, если верить звуку звенящего металла, он совсем рядом.

Согласно предсказанию Лордауса, из-за угла дома выбежал запыхавшийся Десятник. Опоздавший, с красным лицом и такими же глазами, в новом, на этот раз легком, ламинарном доспехе, Десятник остановился перед бургомистром, вытянулся и пролаял (речью это было трудно назвать):

—Господин, по вашему повелению прибыл!

—Без формальностей, — сказал глава города, Десятник в ответ расслабился и задышал полной грудью, — У меня для тебя срочное задание от короля.

—Для меня будет честью...

—Я же сказал «без формальностей», — перебил его бургомистр, Десятник кивнул, — Нужно сопроводить нашу гостью в столицу.

—Но почему я узнаю об этом только сейчас, — начал возмущаться глава стражи, — Я не подготовил ничего, никого не предупредил, у меня дела, до Лирнеса добираться не меньше пяти дней, с перерывами только на сон. Я не могу вот так просто оставить своих подчинённых.

—Вот именно поэтому ты ничего не знал. Ты всегда найдёшь отговорки, чтобы туда не ехать. Я не хотел давать тебе время подготовить план отстранения себя от этой участи.

Десятника загнали в тупик. Он не мог найти слова, он не мог поверить, что его, главу стражи одного из важнейших городов страны, вот так подловили. Десятник сжал кулаки — ничего больше в этот момент сделать он не мог.

—Когда выдвигаемся?

—Сейчас, — ответила Чужестранка, невесть как появившаяся среди толпы чиновников, а потом бросила в своего спутника плечевой мешок с припасами.

Десятник поймал мешок рукой и повесил на плечи.

—Где наши кони? — обратился он к бургомистру

—Госпожа Чужестранка велела не запрягать коней.

Десятник посмотрел на Чужестранку и понял, что сейчас сказал.

—Не будем тянуть, — сказал он и пошагал к воротам.

—До встречи, мой милый бургомистр, — прозвенела Чужестранка и пошла вслед за Десятником.

Только когда за ними закрылись ворота, делегация выдохнула и тут же устремилась к бургомистру.

—Что это было? — спросили несколько голов из толпы.

Лордаус повернулся к ним боком, посмотрел на небо и сказал:

—Это начало конца, — на лицах присутствующих появился немой вопрос, бургомистр не стал долго томить их ожиданием ответа, — Начало конца вашей ксенофобии.

***

Как только Чужестранка и Десятник вышли из города и за ними закрыли ворота, первая сняла капюшон, глубоко вдохнула и сказала:

—За городом дышать намного приятнее, — при этом она восторженно вскинула руки к небу.

—Ага, — ответил Десятник, явно не разделявший её энтузиазма, — Только это ещё город, мы вышли из густонаселённого центра, сейчас нам встретятся редкие дома с крестьянами и бескрайние поля.

—Зануда, — протянула Чужестранка, а потом приблизилась к лицу собеседника, — Ты сегодня какой-то невесёлый. И в глаза мне совсем не смотришь, — Чужестранка отпрыгнула от него, театрально изобразила боль в сердце, схватившись за грудь и с придыханием продолжила, — Неужели ты не хочешь женится на мне после того, что сделал ночью?!

Чужестранка засмеялась в голос и схватилась за живот, который по ощущениям вот-вот лопнул бы от смеха.

—Прекрати, ты заставила меня согрешить, а теперь весело хохочешь? —Чужестранка залилась ещё более пронзительным смехом, — Смешно тебе? Твои лживые грешные боги тебя примут любой, — во время этой фразы постепенно смех Чужестранки угасал, — А мой бог мне такое не...

Один из мечей Чужестранки оказался у шеи Десятника. Бессонная ночь и хмель в крови давали о себе знать, в любой другой момент он бы смог парировать удар, успел бы выхватить меч, но не сейчас. Кроме того, Десятник никогда ещё не видел, чтобы у людей так быстро исчезал столь истеричный смех.

—Запомни, мой милый Десятник, — её голос изменился, был грубым и низким, — Не говори плохо о чужих богах. Я не причиню тебе зла, только потому что боги самодостаточны и им не нужна моя помощь, чтобы наказать тебя, но мне не нравится, когда при мне хулят моих богов. Я понятно объясняю?

Десятник кивнул. Чужестранка убрала меч, развернулась и пошла дальше по мощёной дороге, пройдя несколько шагов, повернула голову и сказала, с возвратившемся в голосе весельем:

—Тогда пойдём, нам нужно спешить.

Десятник выдохнул и поспешил за ней.

«Да что это сейчас было?» — подумал он, но озвучивать сию мысль не стал.

Десятник догнал Чужестранку и замедлился до её скорости. Он смотрел вперед и старался как можно меньше обращать внимание на свою спутницу. Соответственно, чтобы не вызвать подозрений, что он избегает взгляда именно в её сторону, Десятник предпочёл не поворачивать взгляд вовсе, уставившись в одну точку. Чужестранка это заметила, но оставила этот жест без ответа, она уже привыкла, что её либо стараются не замечать, либо провожают косыми взглядами, первое, конечно, помогало и её образу жизни, и её работе.