Чужой долг. Расплачивайся, Княжна

1. Мансур

— Я успею на вашу свадьбу, милая, — стряхиваю пепел в керамическую пепельницу. — Решу один вопрос и вернусь. Вы как раз успеете закончить приготовления.

— Настолько срочное дело, Мансур? — слышу расстроенный вздох Лизы. — Ты обещал отвезти Джаду домой и вернуться. Уже неделя прошла. У тебя точно всё в порядке?

— Конечно, — свет неоновых ламп вынуждает чуть прикрыть глаза и немного расслабиться. — Не переживай. Это рабочие моменты, которые нужно решить в срочном порядке.

— Ладно, — Лиза на несколько секунд замолкает и тут же выдвигает ультиматум. — Но учти, ты обещал приехать. Иначе, Мансур, я очень расстроюсь. А мне в моём положении нервничать не желательно.

— Как я смею? — слышу тихий, едва заметный скрип кресла напротив. Моментально распахиваю глаза. — Если обещал, значит сделаю. До встречи, милая.

— Пока. Береги себя.

— Любовница? — Князь удобно устраивает трость возле себя и деловито складывает ладони. — Обзавёлся, наконец, постоянной женщиной? Или так, на одну ночь?

— Родственница, — отрезаю резко и жёстко. Откладываю телефон на столешницу, экраном вниз.

После невкусного виски в зоне вылета, рука сама тянется распробовать качественный алкоголь. Вот же хрень. В последнее время мне не везёт насладиться чем-нибудь крепким перед посадкой в самолёт.

То кислятина, то какое-то отвратительное пойло. Никакого удовольствия. Хреновый сервис, однако, в нашей системе авиаперелётов.

— Ты себе не изменяешь, Мансур, — Князь бережно наливает из маленького хрустального графина травяную настойку. — Всё такой же неприступный и хладнокровный.

— А ты по-прежнему торчишь мне огромную сумму, — с интересом смакую, как тонкая жилистая рука напротив заметно подрагивает. Несколько капель алкоголя попадают на белоснежную скатерть. Не сдерживаю насмешки. — Не нервничай ты так, Князь. Я отсрочил выплату твоего долга на полтора месяца. Были, знаешь ли, дела поважнее.

— Понимаю, — почти невозмутимо кивает. Но нервозность отчётливо вспыхивает в уставших глазах. — И я благодарен тебе.

— Оставь, — двумя глотками жадно проглатываю виски.

Терпкий напиток обжигает горло и устремляется к грудной клетке. Наконец-то. Разум немного проясняется, а алкоголь оставляет приятное послевкусие.

Нереальное удовлетворение. А то мозги последний месяц кипели как сумасшедшие. Дикая гонка получилась. Туда-сюда, из России в эмираты, и обратно. И так несколько раз.

Бессонные ночи и никакого алкоголя. Я бы соображал немного лучше, но решил исключить горячительные напитки до лучших времён. Оставил только сигареты. Но там удовольствие почти минимальное. Так, старая привычка.

Торопился, как только мог. Использовал все доступные мне средства: подкуп, шантаж, угрозы. Лишь бы поскорее выйти на след этого блядского Шерхана и пристрелить его незамедлительно.

Он думал, если будет силой удерживать мою племянницу в качестве заложницы, я прощу ему долг. Но нет, нихуя.

Ещё никому не удавалось мной манипулировать и вести игру по своим правилам. Обычно, для всех этих азартных игроков всё заканчивается пулей в голову.

С этим ублюдком так и получилось. Пристрелили, как больную шавку. Не я, к сожалению. Но у Магуша были свои счёты с этой падалью. Что-то из-за сестры, я особо не вникал в причину их многолетней вражды.

Шерхан и сам не брезговал подчистую пользоваться родственными связями. Причём, не жалел ни женщин, ни детей. Всё одно, расходный материал.

Взять Лизу, родную племянницу, о существовании которой он не подозревал. Крутил и вертел, как только мог.

О покойниках говорят хорошо или никак. Но эту суку я готов хоть трижды проклясть и вдобавок поглумиться над телом.

Он мне планы порушил к херам. Не сказал бы, что прогорел в бизнесе, но сам лично не участвовал в исполнении некоторых интересных контрактов.

Парни, само собой, заключённые сделки выполнили блестяще. Без лишнего шума и суматохи. Так, как и полагается крутым специалистам.

Других в моём окружении попросту не может существовать. Иначе, более сильные боевики их по стене размажут. И будут в своём праве.

Помахать пушкой можно где-нибудь в тире. А здесь всё серьёзно, не может быть никаких ошибок. Потому что цена за них слишком велика.

Все эмоции отключаются нахер. Тем более, в моих реалиях нет жалости.

Или ты убьёшь, или тебя. Или ты получишь неплохие бабки за успешное выполнение контракта или тебя найдут с петлёй и камнем на шее где-нибудь в горной реке.

Выполнение заказов - это не просто работа. Это то, чем я горю. Ради чего просыпаюсь каждое утро. Неминуемая опасность, дикий адреналин и погони. Кайф. Чистое удовольствие, даже покруче любого алкоголя.

И это неизменно. Часть моей жизни. Формирование характера началось именно с криминального бизнеса отца. А я в последствии взял на себя руководство и ответственность после его желания отойти от дел.

— Ну? — одним движением отшвыриваю в пепельницу давно потухший окурок. — Бабки ты получил, моих людей тоже. Твои условия были выполнены на все сто процентов.

— Знаю, Мансур, — интенсивно сжимает пальцы. По лицу пробегает тень растерянности и тут же исчезает под мнительный маской спокойствия и показной уверенности. — Но я сейчас на мели. У меня нет той суммы, которую я тебе должен. Помню, что в неё ещё входят проценты...

— Восхитительно, — поднимаю бокал и в тусклом свете рассматриваю живительную янтарную жидкость. — Твои проблемы меня никак не касаются. Ты выплачиваешь долг сегодня же. Деньгами, шлюхами, для меня нет никакой разницы. Всему найду применение.

Князь издаёт тяжёлый вздох. Смотрит на меня и где-то внутри понимает, что торговаться бесполезно. Я буду стоять на своём, больше не дам никаких отсрочек.

Минута за минутой. Я спокойно поглядываю на часы, даю Князю время на раздумия. Никуда не спешу, в гостинице меня всё равно никто не ждёт. А у человека сложный вопрос ребром стоит. Понимаю, как нелегко расстаться с чем-то ценным.

— Ни одна шлюха не стоит такой суммы, — Князь закрывает глаза. — Но моя дочь способна покрыть долг. Только она сейчас в "Каркаде". У неё там встреча с заказчиками.

2

Дверь распахивается настолько резко, что я едва сдерживаю порыв подпрыгнуть на месте. Сердце делает испуганный кульбит и почти сразу возвращается в нормальный ритм.

На пороге появляются три крупных мужских фигуры. В полузале царит мягкий полумрак, я не могу как следует рассмотреть незваных гостей. Только внушительные силуэты.

— Вы кто?!.. — один из заказчиков, молодой худощавый парень в чёрном смокинге, подскакивает с места. — Это закрытая встреча!..

— Заткнись, молодой, — один из охранников грубо опускает ладонь на его голову и вынуждает сесть обратно. — Не вмешивайся.

Ещё двое заказчиков настороженно замирают. В их взглядах, направленных на нарушителей спокойствия, читается едва заметный испуг и лёгкое напряжение.

Засада. Меня не предупреждали о подобном.

Встреча должна была пройти без каких-либо происшествий. Тихо и спокойно, как и полагается. Обычная договоренность - предоставить первоклассных девочек для мальчишника.

Вперёд выступает один из мужчин. Главный, по нему сразу видно. Острый недобрый взгляд, хищные и уверенные черты мужественного лица.

Нерусский. Судя по национальности, кавказец или грузин. Пойди разбери, я так на глаз не могу определить.

Он останавливается в опасной близости от меня. Его массивная фигура полностью перекрывает мне обзор. В нос ударяют едва заметные запахи дорогого алкоголя и мускуса.

Пытаюсь сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Но внутри ток интенсивно скручивает нервы, бьёт наотмашь. На подсознательном уровне понимаю, что с этим мужчиной опасно иметь хоть какое-то дело.

Он смотрит так хладнокровно и незаинтересованно, что у меня где-то в животе образуется жгучий ком, состоящий из нервозности и паники.

Даже пальцы начинают неметь от напряжения. Что ему нужно?.. Почему так близко? Совершенно никакой дистанции. Это выбивает из колеи. В связи с работой, я видела много разномастных мужчин.

Но чтобы под столом позорно дрожали колени только от одного присутствия?.. Да никогда.

Но этот... Нахал какой-то. Что он вообще о себе возомнил? Не знает, чья я дочь? Хотя, вряд-ли. Не просто же так мужчина заявился сюда с охранниками. Видимо, есть какое-то дело.

Но почему ко мне? Почему он вообще стоит рядом? Отец не предупреждал. Сегодняшняя встреча для меня - крайняя. Я должна буду закончить через десять минут и поехать с водителем домой.

И почему моя охрана вообще позволила войти посторонним?.. Неужели, этот мужчина настолько важная персона?

Какая-то ерунда получается. Отец всегда предупреждает, если планы, которые касаются меня, меняются.

— Свободны, — он кладёт передо мной тонкую чёрную папку. — Если не договорились, Князь перенесёт встречу на другое время. И с другим человеком.

— Мы договорились, — заказчики тут же спешно поднимаются со своих мест. Очевидно, не хотят лезть на рожон. А может, в отличии от меня, понимают, кто перед нами стоит. — Есения Викторовна, вот договор. Нужную сумму в качестве предоплаты переведём по указанным реквизитам.

Я округляю глаза. Ещё пять минут назад жених не был готов к сотрудничеству, в связи с тем, что его не устраивали почасовые расценки. И тот факт, что девушки из агентства моего отца относятся к люкс классу, он пропустил мимо ушей.

А сейчас его корявая подпись благополучно красуется в графе "Заказчик". Чудеса да и только. Всегда бы так. Или "да" или "нет", без излишнего выноса мозга.

Жених с друзьями как-то сдавленно прощаются и тут же дают по газам. Буквально несколько секунд - и их уже след простыл. Едва ли не толкают в сторону второго охранника, стоявшего возле двери.

Я остаюсь один на один с этим устрашающим кавказцем. И правда, засада. Но нужно взять себя в руки. Он не посмеет мне ничего сделать. Я - не его собственность.

А то, что он ворвался так грубо и бесцеремонно, просто верх неприличия и плохого воспитания. К тому же, моя охрана, в количестве двух крепких и рослых парней, дежурят за дверью.

— Ознакомься, — кивком головы указывает на брошенную им же на стол папку. Вальяжно располагается на соседнем мягком стуле и широко раздвигает ноги.

Я смеряю наглеца недовольным взглядом. Подцепляю папку пальцами и осторожно вынимаю из неё одну-единственную бумажку. Мысленно призываю себя к терпению и делаю глубокий размашистый вдох.

Но по мере прочтения мои глаза буквально вылетают из орбит. Я даже не сразу понимаю, о чём говорится в данной расписке. Мозг отказывается верить прочитанному, совершенно никак не воспринимает происходящее.

То, чего я так боялась всю свою осознанную жизнь, свершилось. Я стала разменной монетой. Собственный отец отдал меня в качестве платы за немыслимо огромный долг.

Не просто засада, а катастрофа мирового уровня. Для меня, так точно. Немыслимо. Это просто немыслимо!.. Как такое возможно? Я вплоть со своего совершеннолетия помогаю отцу в бизнесе.

Для меня это почти как работа. Только стаж не засчитывается и заработная плата отсутствует. Но я нахожусь на полном обеспечении у отца. Я знаю многие аспекты его нелегального дела.

И тут - такая подстава?.. Не сказала бы, что у нас с отцом доверительные и тёплые отношения. Ровные, да. Без каких-либо семейных драм и конфликтов. Давно выстроенные так, как нужно ему.

Но чтобы настолько холодный расчёт?.. Бизнес, деньги, связи - всё это важнее меня? Важнее человеческих отношений и элементарной отцовской привязанности к своему ребёнку?

Что-то внутри ломается. Кажется, я слышу характерный звук. Такой оглушительный щелчок. Разделивший мою жизнь на "до" и "после". И это ко мне ещё не пришло окончательное осознание.

Как только пойму, чувствую, буду реветь белугой в подушку в три ручья. Бросаю растерянный, и даже немного рассеянный взгляд на спокойно сидящего рядом мужчину.

Засада! С этим, что-ли, нужно будет уехать? Он же страшный, как семь смертных грехов. Ну не в смысле, что не красивый. Даже наоборот. Но его взгляд, как мне кажется, способен убить на месте.

3

— Мансур, — мужчина спокойно представляется. Окидывает меня ленивым взглядом. На губах тут же появляется демонстративная презрительная насмешка. — Даже не будешь устраивать скандал? Или какую-нибудь слезливую сцену?

— Нет, — гордо вскидываю подбородок. — Я ознакомилась с распиской. Но условия там прописаны некорректно. За какой срок я должна отработать долг? И чем мне предстоит заниматься?

— Душно, — показательно оттягивает ворот рубашки. — Не будь занудой, Княжна. Я ещё не решил, какое применение тебе найду. Посмотрю на твоё поведение. Может, если устроишь меня, будешь помогать с бумагами.

Я тут же вспыхиваю от клокочущего негодования. Мерзавец какой. Это я его ещё должна устраивать? А не пойти ли ему в далёкое эротическое путешествие? Плевать я хотела и на этого Мансура, и на долг. Да он даже не мой!..

Но тогда отца убьют. Я знаю, у него сейчас некоторый напряг с деньгами. По крайней мере, такой суммы на руках в данный момент нет. Но ведь можно найти!.. Что-нибудь придумать, в конце-концов.

А если этот захочет выгодно меня подложить к кому-нибудь в постель? Или сам туда уляжется? Я же этого не хочу. Не буду отрабатывать долг подобным образом. Придумаю что-нибудь более рациональное и досягаемое.

Хватило того, что в пятнадцать лет я без спросу ушла на день рождения к однокласснице. Так меня отец за волосы вытащил прямо из кафе. Прилюдно и унизительно. Никогда прежде он не позволял себе подобного.

А вечером меня ждало наказание. Такое, от которого волоски на затылке начинают приподниматься. Мне указали на место жёстко и аморально. Проще говоря, он продал мою невинность.

Причём, втридорога. И часть суммы щедро выделил мне за участие. Я только потом поняла, насколько мерзкий и отвратительный оказался его поступок. Не отцовский точно. Как по мне, совершенно бесчеловечный.

Но та ситуация меня не сломила. Не сказала бы, что слишком долго прокручивала в голове назойливые мысли по поводу произошедшего и страдала.

Нет. Покупатель оказался вполне вменяемый. Даже в какой-то степени ласковый и внимательный. Особой боли я не почувствовала. Партнёр попался адекватный и опытный. Признаться, потом мне было даже приятно.

И от себя добавил в качестве бонуса симпатичное ожерелье в виде крохотного алмазика на тонкой серебряной цепочке. Новое, в люксовой коробочке.

Я его ношу. Оно напоминает мне о том, что неповиновение будет жестоко наказываться. И в моих интересах вести себя крайне разумно и правильно. Так, как скажет отец. Иначе, я рискую нарваться на неприятности.

Какая-либо обида на него отсутствует. Я с самого детства знала, что принадлежу ему и буду делать всё, что скажет. Или стану послушной тенью, или меня вышвырнут на улицу.

В тех реалиях, когда мне было около пяти лет, оказаться где-то вне дома без присутствия отца казалось чем-то вроде самоубийства. Самый страшный кошмар, какой только можно себе представить.

Да, он плохой человек и отец. Но он воспитал меня, когда мама ушла. Оставила на его попечение. Вообще, хотела сделать аборт, но пропустила все сроки. И пришлось рожать.

Отец был крайне недоволен моим появлением на свет. Но даже не допустил мысли, что можно было отказаться от меня в роддоме.

Хотя, изредка у меня проскальзывают мысли, что я - выгодное приобретение и вложение в одном лице. И тем не менее, некая благодарность к нему присутствует. За получение воспитания, образования, развития и обеспечения.

Пусть на его совести будет сегодняшний случай. Я потрачу несколько лет своей жизни на выплату долга и уйду. Буду жить так, как захочется мне. Без страхов и волнений. Свободно и легко. Сама распоряжусь своей дальнейшей судьбой.

— Как скажите, — цежу сквозь зубы и быстро поднимаюсь. Снимаю с вешалки пальто. — Можно мне собрать вещи?

— Разумеется, — Мансур наблюдает, как я подправляю волосы и придирчиво рассматриваю себя в зеркале. — Красивая, Княжна. Вряд-ли ты увидишь там что-то новое. Не тащи с собой целый чемодан, только самое необходимое. И не выкай, раздражает.

Я сердито закатываю глаза и поправляю пальто. Вы посмотрите, какой раздражительный. Ничего. Не сахарный, потерпит. И вещей возьму столько, сколько посчитаю нужным.

— Мне что, ходить в одних и тех же вещах? — забираю с дивана сумочку и демонстративно поправляю изящные наручные часы. — Я сама донесу свой чемодан, куда потребуется.

— Сумку спортивную, — бросает насмешливо, и, наконец, соизволит подняться со стула. — С минимумом вещей. Остальным я тебя обеспечу. Потерпишь некоторые неудобства, Княжна.

— Обеспечение будет входить в сумму долга? — закрепляю волосы большой чёрной заколкой-крабом.

— Нет, — в тёмных глазах на секунду вспыхивает искорка заинтересованности и тут же исчезает. — Но вопросы ты задаёшь правильные. Поехали. На сборы тебе дам десять минут.

Мысленно фыркаю. Ну какой же нахал. Я за это время успею только раздеться и помыть руки. Исподлобья наблюдаю, как его охранники бесшумно следуют сзади.

А мои ребята вообще пропали из поля зрения. Засада. Как же меня всё бесит и раздражает. И отец, и Мансур, и вся ситуация в целом.

И машины с водителем нет. Вот так, да? Отец решил, что домой мне возвращаться не нужно? Не его больше проблема, так ведь? Отдал и забыл?

Внедорожник следует по знакомому мне маршруту. Я же, сложив руки на груди, безэмоционально наблюдаю за проносящимся за окном пейзажем. Вернусь ли я когда-нибудь в свой родной город?

Мансур ведь не местный. Судя по его громкому разговору, в какой-то горной деревне Кавказа его ждёт семья. Ещё и Кавказ!.. Засада страшная, я даже слов подобрать не могу.

Хочется ударить сидящего рядом мужчину. Чтобы тон свой сбавил. А то раскричался, даже голова заболела. Как его вообще можно терпеть рядом? Грубый, шумный и невоспитанный. И наверняка жестокий.

Он мне не нравится. Ни внешним видом, ни отвратительным поведением. Но ведь я и замуж за него не собираюсь. Отработаю долг и забуду о существовании Мансура, как о страшном сне.

4

— Ты так и будешь сидеть здесь? — искоса смотрю, как Мансур, удобно расположившийся в кресле, исподлобья наблюдает за моими сборами. — Если хочешь, могу угостить тебя чаем или чачей. Отец привёз из Абхазии.

— Время, Княжна, — постукивает пальцами по своим наручным часам. — Не отвлекайся. Я хочу спать. Давай уже быстрее собирай свои вещички, и на выход.

Я только стискиваю челюсть. Я ему выпить предлагаю, а он что? Говорит, чтобы я не отвлеклась? Да я итак, как сумасшедшая, последние десять минут по комнате бегаю.

Не виновата же, что все вещи мне по-своему нужны. Из-за него вообще пришлось самый минимум взять. И то, сумка уже с трудом закрывается.

Никакого уважения к моим потребностям!..

И это я ещё не отошла от его слов, сказанных в машине. Приняла их за неудачную глупую шутку. Вот ещё, размечтался. Больно надо мне с ним оставаться на всю жизнь.

Я ещё в своём уме. Как только верну долг, так сразу уйду. И Мансур не в праве будет меня останавливать. Правда же?.. Ему ведь хватит совести не удерживать меня силой и против воли?

Когда-нибудь эта дурацкая расписка прекратит действовать. Только всё равно нужно прописать хотя бы примерную дату. Ради моего же спокойствия. Понимаю, что могу не уложиться в указанный срок.

Но так появится хоть какой-то скудный ориентир. И пусть Мансур идёт лесом со своим недовольством. Хотя, на краю сознания мелькает назойливая мысль, что если отец не смог достать такую сумму, разве я смогу?..

Засада! Конечно, смогу. Как будто у меня есть выбор. На кону моя свобода. И положиться могу только на себя. Нет у меня никого рядом, кто бы смог защитить и поддержать.

Ну и пусть, сама справлюсь.

— Дай расписку, — требовательно протягиваю ладонь. — Я внесу изменения.

— Ну держи, — протягивает папку. — Даже интересно, что ты хочешь в ней подправить.

Я не отвечаю. В графе "дата" прописываю срок на три года. Мансур, вытянувший голову, чтобы рассмотреть написанное, как-то злорадно усмехается. У меня даже противные мурашки пробегают вдоль позвоночника.

— Тогда тебе придётся всё это время трахаться, как не в себя, — заявляет настолько веско и бесцеремонно, что я на несколько секунд теряюсь от его откровенной грубости. — В идеале, где-нибудь в борделе. И то, придётся очень постараться.

— Как ты смеешь?!.. — обиженно взвизгиваю и швыряю в него папку с распиской. — Я не проститутка. Даже не смей говорить о подобном! Я могу честным трудом отработать долг!..

— Ну ты и дикарка, — Мансур спокойно поднимает папку и убирает обратно за пазуху пиджака. — Смирись, Княжна. И спустить с небес на землю. Не знаю, что тебе придётся сделать, чтобы выплатить всю сумму с процентами за такой мизерный срок.

— Сам дикарь, — стискиваю в ладонях ручку от сумки. — Хватит сидеть, поехали уже.

Демонстративно прохожу мимо. А внутри всё клокочет. Нахал! Грубиян! Дикарь! Да как он смеет предлагать мне подобное?!.. Я приличная девушка и в такие авантюры не стану ввязываться по собственной воле.

Пусть выкусит и оставит свои глупые желания при себе.

Хам! Нет, нужно успокоиться и держать себя в руках. Пусть только попробует принудить меня к чему-то подобному. Глаза выцарапаю.

— Давай сумку, — требовательно протягивает мне руку.

— Сама понесу, — раздражённо фыркаю в ответ.

Он язвительно цокает языком. Ну какой же противный мужчина. Весь меня раздражает, с головы до ног.

В холле я сталкиваюсь взглядом с Игорем. Он один из охранников моего отца. Никогда не говоривший со мной, но я знаю, что нравлюсь ему. По крайней мере, об этом шепчутся остальные мужчины в нашем доме.

Вижу, как Игорь напряжённо сжимает челюсть. Как на лбу проявляются сразу несколько вен. Каким недобрым взглядом он осматривает Мансура.

Я прохожу мимо. И ощущаю острый обжигающий взгляд, безмолвно доносящийся в спину. Понимаю, что Игорь ничем мне не поможет. Это очень глупая затея. Так не только можно работу потерять, но и жизни лишиться.

— Есения Викторовна, — его голос, хриплый от постоянного курения, вынуждает меня остановиться. Он дожидается, пока я обернусь, и негромко продолжает. — Вы уезжаете? Без охраны?

— Да, Игорь, — едва пытаюсь сдержать истеричную улыбку. — Охрана отца мне больше не нужна.

Он широко распахивает глаза. Не знаю, приходит ли к нему осознание происходящего. Может, Игорь подумал, что Мансур новый охранник отца? А сейчас, после моих сказанных слов, смутно понимает, в какой клоаке я оказалась.

Мансур почти дружелюбно открывает передо мной заднюю дверцу внедорожника. Но в ответ получает лишь мой недвусмысленный взгляд. Какое благородство, вы только посмотрите.

Гостиница, в которую мы приезжаем, расположена на окраине города. И номер, где расположился мужчина, мне не нравится. Прокуренный до ужаса. Даже дышать нечем.

Наблюдаю, как Мансур небрежно бросает пиджак на спинку стула и растягивается на двухспальной кровати. Удобно устраивается и бросает на меня вопросительный взгляд.

— Что встала, как неприкаянная? — ладонью проводит по волосам. Продолжает язвить. — Ладно, хоть свою драгоценную сумку спрятала в шкафу. Падай рядом, не стой на пороге.

— Не буду, — обиженно поджимаю губы. — Я на стуле...

— Падай, сказал! — рявкает так неожиданно, что я испуганно вздрагиваю.

Нервная дрожь пробегает по всему телу. Я медленно снимаю с себя пиджак, остаюсь в брюках и в топе на бретельках. Вешаю его на крючок и нерешительно подхожу к кровати.

Засада, какой же этот мужчина всё-таки страшный. Одна сплошная угроза. Хребет переломает, даже глазом не моргнёт. Давит своей властностью, самоуверенностью и жестокостью.

Весь мой пыл тут же теряется и растворяется в нависшей надо мной угрозе. А она есть. Такая горькая и осязаемая. Ноги меня подводят, едва я успеваю дойти до кровати.

Сердце бьётся так громко, что я слышу его стук в ушах. Паника медленно подбирается к горлу, потихоньку начинает душить. Ощущаю острую нехватку кислорода и сжимаю пальцами покрывало.

5

Единственное, на что мне хватает сил, так это вцепиться пальцами в край его рубашки. Ощущаю под тканью твёрдые крепкие мышцы. Такие напряжённые, что у меня у самой невольно возникает пульсация почему-то в низу живота.

Жар чужого тела опаляет. Кажется, ещё мгновение, и я сгорю заживо. Все мысли из моей многострадальной головы мгновенно улетучиваются, а сердце замедляет свой ритм.

Что я там говорила? Глаза выцарапаю? Обманула. Причём, бессовестно так. Мне даже не хватит сил с места сдвинуться. Максимум, пальцем пошевелить. И то, с мужского разрешения.

Его запах опьяняет. Блокирует рецепторы страха на корню. Здравый рассудок отходит куда-то в глубины помутневшего сознания. А ещё, я ощущаю какой-то странный прилив смутной сладострастной неги.

Что это такое?.. Не испытывала чего-то подобного от близости с мужчиной. Хотя, эта самая близость была у меня всего лишь один раз.

Несусветная глупость... Какая ещё нега?.. Это же Мансур. Он же такой отвратительный...

Судорожный громкий вдох против воли вырывается из лёгких слишком резко. Мужчина всего лишь чуть приподнимается, чтобы не сильно вдавливать меня в матрас своим внушительным весом.

— Княжна, — нарочито медленно растягивает губы в ухмылке. — Да ты и правда дикарка.

Его большой палец властно надавливает на мои приоткрытые губы. В этом движении я ощущаю его неконтролируемую похоть. Или мне это только кажется?.. Ведь он пока ничего не делает...

Пока?!.. Я что, не в своём уме? Как вообще могу позволить подобное? В груди, помимо какого-то непонятного предвкушения, медленно нарастает беспокойство.

Он ведь остановится?.. Не посмеет меня принудить.

— Ты тяжёлый, — наконец, нахожу в себе силы упереться ладонями в мужской торс. — Немедленно слезь с меня... Да что ты вообще себе позволяешь?..

— Как-то быстро ты потеряла свою спесь, — мужчина легко перехватывает ладонью мои запястья и тянет к себе. В глазах появляется нездоровый блеск. — Глупая, маленькая Княжна. Ты ещё не поняла, что находишься в моей власти? И я могу делать с тобой всё, что захочу.

Он дёргает за запястья так резко, что я успеваю издать только возмущенный тихий писк. Его горячие ладони грубо ложатся на мои бёдра и стремительно сдавливают.

Рывок - и я против воли оказываюсь перевёрнута на живот. Успеваю только громко ахнуть, когда мужская рука обхватывает за горло и вынуждает приподнять голову.

Чужие пальцы бесцеремонно касаются моей кожи, оставляя на ней своеобразные отметины. Я действую на инстинктах. Тело само подаётся назад, упирается ягодицами прямиком в мужской твёрдый пах.

Сама не знаю почему, но я всхлипываю. Вероятно, от страха. Какое-то нездоровое сумасшествие. Я не должна так остро и неадекватно реагировать на близость незнакомого мужчины.

Тем более, на Мансура. Он же дикий и неуправляемый. Сам себе на уме.

В затуманенном мозгу почему-то резко пропадают все слова. Даже многочисленные маты, известные мне, не приходят на ум.

— Отпусти меня... — ладонями пытаюсь нащупать подушку. — Мансур...

Собственная реакция на эту неожиданную близость пугает. Наверное, даже больше, чем сам мужчина. Как я упустила момент, когда перестала хоть как-то контролировать и понимать происходящее?..

— Тебе ведь не больно, — склоняется ниже, к самому уху. Его дыхание опаляет и без того покрасневшую от стыда кожу, вызывая колючие мурашки. — Ты собственных мыслей боишься, Княжна.

Звучный шлепок заполняет пространство. Я коротко взвизгиваю и тут же прикусываю язык, когда его ладонь неожиданно и с размахом опускается на мою ягодицу.

— Расслабься, — перекатывается на спину и ложится рядом. — У меня нет никакого желания брать тебя против воли. По крайней мере, на данный момент. Просто хотел посмотреть, как отреагируешь. Я даже ничего не сделал, а уже подпортил твоё высокомерие.

Я утыкаюсь носом в подушку и настороженно замираю. Этот дурацкий дурман, на несколько минут лишивший меня адекватных мыслей, нехотя отступает.

И ко мне приходит острое, но запоздалое осознание чужих слов.

Мансур может делать со мной всё, что захочет.

Эта жестокая мысль набатом стучит по вискам, отдаётся пульсирующей болью в затылке.

Это неправильно... С одной стороны, гуманной и человечной, так точно. Но с другой, криминальной и жестокой, он в праве мной распоряжаться по собственному усмотрению.

Идиотская расписка!.. Мне придётся в самые короткие сроки принять тот факт, что отныне моя жизнь в руках этого страшного и дикого мужчины.

Как бы мне не укоротили язык после всех сказанных мною слов...

Ха, пусть только попробует.

Вздрагиваю, когда сверху на меня падает тёплое одеяло. Мужская ладонь тут же опускается на спину. Под её тяжестью мне хочется провалиться куда-нибудь под кровать.

— Не дёргайся, дикарка, — повыше натягивает одеяло. — Ночи холодные, а условия в гостинице аскетичные. Отопление на минимуме. Но если замёрзнешь, только попроси, и я согрею.

Я тут же забываю про здравый смысл и резко поворачиваю голову. Мансур нахально улыбается, вальяжно закинув руку на верх подушки.

Его спокойный взгляд сталкивается с моим негодующим и недовольным.

— Не хмурь брови, — легонько щурится. — Спи, Княжна. Завтра утром у нас самолёт.

— Куда это? — послушно укладываюсь, хотя внутри кровь вскипает от возмущения. Гад какой!..

— В эмираты, — замечает мой растерянный и напуганный взгляд. Насмешливо улыбается. — Да не боись, дикарка. Я тебя там не оставлю, даже не надейся. Мне нужно успеть на свадьбу неродной племянницы и моего хорошего приятеля. А ты в съёмной квартире меня будешь ждать.

— Глупости... — недоверчиво фыркаю и тут же испуганно замолкаю.

— Тут я тебя не оставлю, — широко зевает, прикрывает рот ладонью. — Будешь со мной ходить, пока я не решу, что с тобой делать.

Ответить я не успеваю. С улицы доносятся чьи-то пьяные мужские голоса.

Конечно, это же окраина. Здесь могут устроить потасовку только из-за бутылки водки. А через минуту, после мордобоя, спокойно обниматься и пожимать друг другу руки.

6

Нервно измеряю шагами комнату. Вот же засада. Мансур обещал вернуться через десять часов, а уже прошли целые сутки.

Не сказала бы, что переживаю за этого твердолобого, но меня совершенно не прельщает перспектива быть запертой на съемной квартире в чужой стране.

Без связи, без денег, без знания языка. Катастрофа та ещё. Благо, продукты мне привезли почти сразу после приезда. И всё, больше меня никто не беспокоил.

Делай, что хочешь. Хоть на голове стой. Но я гимнастикой только в детстве занималась, и потому, оставила данное развлечение без внимания.

Долгое время проспала. На нервной почве у меня возник ужасный недосып.

Мансур оказался прав. На утро, выбравшись из-под одеяла, я почти сразу замёрзла. Хотя, ночь прошла почти идеально. Я спокойно спала безо всяких сновидений и переживаний.

Даже мужские руки, нагло обнимающие меня со спины, не принесли никакого дискомфорта. Наоборот, признаться, было как-то по-своему уютно. Но конечно, я благополучно промолчала по поводу данной темы.

Более того, меня вырубило в самолёте. Я ещё и весь полёт пропустила. Только чуть склонила голову к собственному плечу. И всё, засада. Проснулась на плече Мансура, когда объявляли посадку.

Разумеется, он не тактично обронил несколько похотливых шуток, пытаясь вывести меня на эмоции. Но я только откровенно фыркнула ему в лицо. Так что его старания как-то меня задеть совсем не окупились.

А ещё я детально и неторопливо обдумала своё положение. И пришла к выводу, что должна буду очень постараться, чтобы найти общий язык с Мансуром и не прибить его раньше времени.

Ой, чувствую, мне будет совсем непросто.

Он немного поспрашивал меня о бизнесе отца. Так, только сухие и без того известные ему факты. Хотел понять, что я из себя представляю и на что способна.

Остался доволен. Вроде, даже договорились, что я буду частично отвечать за организацию встреч с нанимателями.

Хотя, Мансур - боевик с собственной группировкой. А отец - элитный сутенёр. Немного разная стезя в бизнесе. Не думаю, что моего нынешнего опыта хватит для выполнения новых обязанностей.

Что же, придётся быстро обучаться. Главное, меня не отправят в проституцию. А с остальным можно справиться. Было бы желание. Да я лучше проведу хоть сотни встреч, чем перед кем-то раздвину ноги.

Кстати, Мансур верно подметил, что у меня достойное образование. Пусть я и не заканчивала университет, но необходимые знания отец вложил в меня с особым усердием.

Более того, я не предам.

Во-первых, это опасно, в первую очередь, для моей жизни. Во-вторых, может пострадать отец. И в третьих, я могу присесть за решётку на неопределенный срок за участие в организованной преступной группе.

Не слишком привлекательная перспектива. Пока я обладаю определенными умениями и навыками, могу пригодиться и заработать на кусок хлеба.

Да, грязно. Да, незаконно. Но другой жизни я не знаю. С самого детства мне приходится приспосабливаться к окружающим условиям и правилам. Где-то затаиться и наблюдать, а где-то нанести удар первой.

Слышу, как в замочной скважине поворачивается ключ. Настороженно отхожу от окна и замираю в кухонной зоне. Дверь открывается бесшумно, пропуская Мансура вовнутрь. Выглядит он, мягко говоря, непрезентабельно.

Весь какой-то взъерошенный и помятый. Как будто не на свадьбе был, а мешки выгружал. Ну или потасовка была. Пойди разбери, что у этих боевиков на уме. Страшная профессия, конечно. Мне совсем не нравится.

— Княжна, — оглядывает меня невозмутимым взглядом. — Водку в холодильнике возьми. И давай, поработай ручками.

Падает в кресло и тяжело вздыхает. Только сейчас я замечаю на предплечье огромное кровавое пятно. Да, жалко. Такая красивая была белая рубашка. Ну, может получится отстирать.

— Что это вы не поделили на свадьбе? — достаю запечатанный флакон с водкой и снимаю с крючка огромные кухонные ножницы.

— Это не на свадьбе, — прикрывает глаза. — А после. Не поделили с заказчиком кое-что. Не парься, нож по касательной прошёл. Плесни водку на бинт и перебинтуй.

Ага, сейчас. А то я никогда не видела колотых и огнестрельных ранений. Могу отличить серьёзную рану от обычной царапины. И между прочим, порез весьма глубокий. Без швов не обойтись.

— Блять, Княжна! — громко рычит, когда я бесцеремонно обмакиваю бинтом, смоченным в водке, открытый участок кожи возле вспухшей раны. — Ты меня добить решила? Что ты вообще делаешь?

— Нужно зашивать, — аккуратно провожу пальчиком над кожей. — Это может быть воспаление. Срочно в больницу, пусть этим займётся хирург.

— Разбежался, — отстранённо хмыкает. — Делай, что сказал. Я получше тебя разбираюсь в ранениях. И не умничай, дикарка.

— Ампутируют тебе руку, будешь знать, — осторожно накладываю на рану бинт.

Мансур не отвечает. А я на рожон лезть не собираюсь. Пусть делает, что хочет. Останется без руки, даже не удивлюсь. И потом пусть не говорит, что я не предупреждала. Пускай сам несёт ответственность за все свои части тела.

Мужчина уходит в ванную комнату. Слышу приглушённый всплеск воды. Засада, этот неадекватный не собирается же рану мочить? Честное слово, нужно было его предостеречь.

А потом, с чего бы это? Он же боевик. Наверное, у него шрамов воз и маленькая тележка. Ничего, переживёт. Одним больше, одним меньше. Никакой разницы не вижу.

Вздрагиваю от неожиданности, когда в квартиру вваливается пьяный охранник Мансура. Честно, он совсем не в себе. Едва соображает, кое-как стоит на ногах и глупо хлопает осоловевшими глазами.

Но нет, я его явно недооцениваю. Несмотря на опьянение, мужчина резко прижимает меня к стене. Я ничего не успеваю сообразить, когда его трясущиеся руки болезненно проходятся по моим бёдрам и сжимаются на ягодицах.

Крупное тело вжимает меня в холодный кафель. Я же беззвучно захлёбываюсь в нарастающей панике и немом крике. Меня никогда не зажимали и не пытались принудить к сексу.

— Мансу...!

— Заткнись, — чужая ладонь тут же больно сжимает рот и окончательно глушит крик. Он наклоняется, опаляет кожу своим несвежим дыханием и вызывает неконтролируемый приступ тошноты. — Красивая сучка. Отсосёшь мне, так и быть, отпущу. И не сомневайся, Мансур позволит.

7

— Позволю? — Мансур свободной рукой легко оттаскивает охранника в сторону. Силой прижимает его к стене, удерживает болевым приёмом за шею. — Ты что, охренел? На кону такие бабки стоят. Она - плата за долг Князя. А значит, моя собственность.

Я скатываюсь на пол, прижимаю руки к груди. Дыхание постоянно сбивается, едва могу нормально дышать.

Паника медленно отступает. Среди этой бешеной какофонии мелькает понимание, что Мансуру я нужна живой, и, по возможности здоровой.

Получается, мои шансы на выживание заметно повышаются.

— Зачем она...

— Затем, — грубо перебивает озадаченного охранника. — Тебя, блять, забыл спросить. На родине дам ей проект. Не справится - возьму оплату с её отца в полном объёме.

Широко распахиваю глаза. Проект? Мне?.. Засада, вот это поворот. Как я смогу его вести, если даже не понимаю, о чём идёт речь? Более того, не имею должной подготовки. Хотя, опыт в переговорах имеется. Может, не всё потеряно.

— Пошёл вон, — вышвыривает пьяного мужчину за дверь. — И чтобы в ближайшее время не попадался мне на глаза. Иначе пристрелю, как последнюю шавку.

Мансур раздражённо захлопывает дверь и закрывается на замок. Тяжело вздыхает и оборачивается в мою сторону.

В глазах - абсолютная холодность и тотальное спокойствие.

У меня от его вида в груди снова поднимается оглушающая волна паники. Не было печали, я едва свыклась с мыслью, что теперь мне придётся существовать рядом с Мансуром.

А на деле это страшно. Его безжалостность и безэмоциональность, вкупе с показным весельем и насмешками, даёт просто ошеломительный результат

Причём, весьма негативный, судя по моим наблюдениям. Нервные клетки же не восстанавливаются. Из-за эмоционального перенапряжения даже захотелось съесть целую пачку овсяного печенья.

— Вот ещё, — удобно располагается на диване и смеряет меня вдумчивым взглядом. — Собственные охранники не могут держать себя в руках. По прилёту домой, напомни мне, чтобы я дал всем четвертым несколько законных выходных.

— Ладно, — осторожно поднимаюсь. Опираясь спиной на дверной косяк, не могу сдержать судорожный вздох. — Спасибо, Мансур.

— Обычно благодарят, стоя на коленях, — расставляет ноги и широко усмехается. — Так и быть, Княжна. Ограничимся пока только словами.

— Мне не нравятся твои намёки, — отряхиваю брюки. Пытаюсь сдержать претензию, так и рвущуюся с губ. — К чему это всё?

— Нравится тебя доводить, — пожимает плечами. — Ты такая гордая и высокомерная. А краснеешь, как глупая неопытная девчонка. И это не намёки, а констатация факта.

Я поджимаю губы. Наглец!.. Так и хочется впиться ногтями в его дурацкую физиономию. Что он вообще о себе возомнил? Мало ему вокруг женщин? Не думаю, что он страдает от недостатка женского внимания.

Да, теоретического опыта у меня совсем мало. Но зато практического, хоть отбавляй. И это не повод насмехаться!.. Напыщенный дурак.

— Буйный, — прижимает плечом к уху телефон и наливает какой-то алкоголь в стеклянный пузатый стакан. — Что у тебя? Встреча состоится?

Ого, Буйный? Тот самый Рустам, партнёр моего отца? Обалдеть, как тесен наш мир. Он что, ещё и приятель Мансура? Ну и дела, конечно.

— О, сегодня я намерен повеселиться, — бросает на меня насмешливый взгляд и с каким-то нехорошим удовольствием смакует моё недоумение. — Встречу проведёт моя помощница. Пусть набирается опыта, я намерен всерьёз взяться за её обучение.

Засада!.. Что-то мне совершенно не весело. Пусть объясняет, что от меня требуется. И без охраны работать я не собираюсь.

Главное правило - держать при себе доверенное лицо, способное защитить в критической ситуации.

После произошедшего у меня окончательно пропадает доверие к охране Мансура. Значит, пусть сам обеспечивает мою безопасность.

М-да, что-то я думаю совсем не в том направлении.

Если он захочет, скормит меня заживо недругам и глазом не моргнёт. Забываю, что отныне мои права чересчур минимальны. И право голоса теперь не имею.

Но это не значит, что буду подчиняться беспрекословно. Говорила же, что характер не сахар. Вот и пусть терпит. Как будто мне легко терпеть его выходки.

— Едем, Княжна, — кивает в сторону выхода. — По дороге объясню.

Послушно иду следом. Возникает какое-то странное предвкушение и любопытство. Это новая стезя, новый виток. Возможность узнать что-нибудь интересное.

Мансур ставит передо мной задачу: договориться о сделке с покупателем. Точнее, покупательницей. Русской женщиной, женой одного из боевиков, промышляющих в Афганистане. В моих интересах продать особые патроны.

Засада!.. Это не девочек подбирать для закрытых вечеринок и мероприятий. А продать боеприпасы. Чтобы ими убивали людей. По правде говоря, я испытываю какое-то щемящее и тяжёлое чувство.

Но понимаю, что эмпатия, в моём случае неоправданна. Не сделаю этого, не смогу получить реальную возможность отработать долг. И тогда нас с отцом убьют.

А патроны, так или иначе, всё равно попадут в Афганистан. Здесь нет победителей, нет проигравших. Только хладнокровный расчёт и кровавые деньги.

Не люблю насилие, не люблю жесткость. Но в моих реалиях оно неизменно. Я бы хотела познать другую сторону жизни, тихую и спокойную.

Но боюсь, что в ближайшие несколько лет такой возможности у меня не будет. И придётся вновь подстраиваться под обстоятельства. Главное - не сломаться под чужим натиском и не потерять веру.

— Есения?

Едва выхожу из машины, как тут же сталкиваюсь с Буйным. Он выглядит крайне удивлённым и заметно уставшим.

— Здравствуй, Рустам, — приветливо киваю.

— Привет, Княжна, — едва заметно ухмыляется. Оборачивается к Мансуру. — Значит, вот какая у тебя помощница. Не ожидал, конечно. Я смотрю, не теряешь времени зря.

— А то, — Мансур лениво окидывает взглядом местность. — Князь подсуетился.

— Я так и понял, — в голосе Рустама на несколько секунд мне чудится сочувствие. А может, я просто нуждаюсь в чужом сопереживании. — Гор расстроится, Есения, твоему уходу. Больше не сможешь поставлять ему девиц в обход Князева.

8

— Надо же, — невысокая женщина в камуфляжных штанах прокручивает между пальцев складной раскрытый нож. При нашем приближении поднимается со старого пыльного ящика.

Я с интересом её рассматриваю. Стараюсь это делать не слишком пристально и внимательно. Так, украдкой и очень осторожно. Мало ли что. Вдруг мои взгляды спровоцируют агрессию.

Мансур как-то раздражённо толкает меня локтем в бок. Я морщусь от его грубого прикосновения и делаю шаг вперёд. Значит, с ней нужно будет заключить сделку.

Ладно, попробуем. Звучит, как серьёзный вызов.

Женщина оглядывает меня с головы до ног. Её насмешливый взгляд задерживается на моём лице. Неожиданно она ухмыляется, демонстрируя белоснежные съёмные виниры.

— Ты, что-ли, продавец? — усмехается. И пренебрежительно плюёт прямо мне под ноги. — А не слишком ли молодая и смазливая, а? Что ты вообще понимаешь в оружии?

Я даже бровью не веду. Заметная провокация. Ничего, этим меня не пронять. Собственно говоря, в оружии я не совсем полный ноль. Некоторые знания имеются.

А нужные мне нюансы Мансур объяснил по дороге.

— Универсальные пули, — провожу рукой, указывая на открытый деревянный ящичек, который мужчина ставит прямо на землю. — Подходят под любой тип винтовки. Радиус действия полкилометра. Способны пробить любой бронежилет.

— Брехня, — женщина фыркает. Я замечаю, как она неосознанно потирает тонкую полоску белого шрама на правой щеке. — Да такие просто невозможно создать.

— Проверим? — забираю из рук Буйного уже заряженную винтовку. И резким движением навожу прицел на стоявшего рядом с покупательницей охранника. — Вижу, вы в бронежилете. Готовы стать демонстрационным пособием?

— Уймись, Фил, — женщина выставляет руку. Останавливает мужчину, уже было рванувшего в мою сторону. — Не видишь что-ли, девка комедию ломает. Ну пальнёт раз, ничего страшного не случится.

Я чувствую, как на шее напряжённо пульсирует вена. Засада, а вдруг я перегибаю палку? Мансур сказал действовать так, как посчитаю нужным.

Грязно, жёстко, кроваво. Любыми методами.

Мол, они с Буйным постоят рядом, но в ситуацию не вмешаются ни при каком раскладе. Я сама по себе. И должна доказать, что смогу потянуть этот будущий проект.

И в принципе, могу находиться рядом с Мансуром. Ведь он не будет за мной сопли вытирать, когда вернёмся в его деревню. Я должна сама уметь находить выход из любого инцидента. И в случае чего, защищаться.

Да, мужчина прям так мне и сказал. Признаться, от его слов я оторопела. Потрясающе, мне ещё придётся доказывать, что я не изнеженная барышня и могу дать отпор.

Более того, заслужить место подле Мансура. Честно, не знаю, как я не послала его. Хотя, колкость так и рвалась с языка. Как и желание хорошенько втащить по наглой физиономии.

Охренели в край! И он, и отец. Не нанималась я такую ерунду вытворять. Как по мне, женщинам не место в криминальных разборках и перестрелках.

Хотя, стоявшая передо мной жена какого-то там боевика явно не согласится. Сразу видно, настоящий кремень. Такая крепкая, с сильными мышцами, выпирающими из-под обтягивающей футболки.

Не хотелось бы мне с ней сойтись в ближнем бою. Хоть я и выше, но она определенно сильнее.

Более того, я никогда не стреляла в человека. Но всё бывает в первый раз, правда?

Я уже успела поплакать по поводу предательства отца, когда находилась на съемной квартире в одиночестве.

А значит, смогу ещё погрустить чуть позже, когда выстрелю. Нет, когда одна останусь. Вот тогда и назову себя бесчеловечной стервой.

Нет, есть люди намного жёстче меня. Просто я к себе отношусь очень категорично. И не терплю тяги к насилию.

Но в связи со сложившимися обстоятельствами, другого выхода продемонстрировать боеприпасы просто не вижу.

Прости, мужик. Я правда этого не хочу. Но моя шкура мне дороже.

Без лишних сомнений нажимаю на спусковой крючок. Специально целюсь в бок. Есть вероятность, что пуля пройдёт по касательной и не заденет внутренние органы.

— Сука! — охранник болезненно дёргается. — Блядь, она меня зацепила!..

Я опускаю винтовку. Сердце колотится, словно ненормальное. Грозится сломать рёбра своим оглушительным биением. Ну и засада. Что я вообще делаю?..

На секунду прикрываю глаза. Что? Да то, что я приспосабливаюсь к нынешним условиям. Где нет места для относительной безопасности, комфорта и доброжелательного отношения.

Только жестокость, насилие и изворотливость. Я поняла. Или я, или меня. Отец часто повторял эту фразу, но только сейчас, я осознала весь её смысл.

Стоя среди криминальных авторитетов и боевиков. С оружием наперевес. Продающая боеприпасы и демонстрирующая их действие на живом человеке.

В чужой стране. В новых для себя реалиях. Будучи внешне чересчур хладнокровной и самоуверенной. Так надо. Иначе, мне не выжить среди всего этого дерьма.

А поддаться эмоциям, обругать и пожалеть себя, можно намного позже. Подальше от чужих глаз и ушей. Когда появится возможность. А пока, буду держать всё в себе.

— Невероятно, — женщина усаживает раненного охранника возле стены и небрежно бросает ему моток чистых бинтов. — Зухару такая разработка пригодится. Да, однозначно наш конфликт перейдёт на новую стадию.

Она делает шаг вперёд. Убирает руки в карманы. Что-то в её позе меня настораживает. И не зря. Покупательница резким движением вскидывает руку с ножом и быстро бросается на меня.

Ей хватает всего несколько секунд. Мне примерно столько же. Успеваю увернуться, делаю выпад в сторону и наношу удар прикладом прямо по голове.

Ну нет, не на ту напала. Я курсы по самообороне проходила, отец настоял. И при помощи холодного оружия драться могу. И противника обездвижить.

Не так быстро и эффективно, как это делают профессионалы. Но и моего минимального опыта хватает, чтобы ударить по запястью и выбить нож из руки.

— Вот же... — женщина шарахается в сторону. — Всё, остынь. Вот же сука. Насколько обманчивой бывает внешность.

9

Женщина достаёт из-под прогнивших досок заметно поцарапанный железный чемоданчик. Смею предположить, что с деньгами. Кажется, сумма за эту партию должна составить двести тысяч рублей.

Как сказал Мансур, это всего лишь "наживка". Прощупывание почвы. Если этого Зухара устроит качество боеприпасов, он готов сотрудничать на любых условиях.

— Развелось белобрысых тёлок, — охранник заканчивает с перевязкой. Поднимается на ноги и отряхивает руки. В его взгляде читается явное желание меня прикончить. — Хули зенки вылупила? Думаешь, безнаказанной останешься?

— А что сделаешь? — Мансур грубо оттаскивает меня за локоть. — Базар фильтруй. Иначе, я тебе мозги по стене размажу.

— Чё вякнул?

— Подойди, я повторю.

— Заткнись, Фил, — женщина выставляет вперёд руку. Удерживает охранника за плечо. — Не нарывайся, Зухар будет недоволен. Девка молодец. Не растерялась, товар хорошо показала. Теперь, если Мансур позволит, о сделках буду договариваться только с ней.

Я, мягко говоря, охреневаю от всего происходящего.

Что такое происходит?.. Ещё минуту назад она собиралась меня прикончить ножом. А сейчас готова к сотрудничеству?..

Нет, мне говорили, что моё миловидное лицо располагает к сделкам. Но боюсь, сейчас не совсем тот контингент. Я бы сказала, полностью противоположный.

Но ведь мне только на руку? Если подвоха не будет с её стороны. А я надеюсь, что в самом деле произвела на эту жёсткую женщину хорошее впечатление.

— Не возражаю, — Мансур согласно кивает.

В мужских глазах появляется какой-то хитрый блеск. Он смотрит на меня, прищуривается. И ухмыляется. Холодно и достаточно жестоко, чтобы у меня мурашки побежали.

Так не люблю эту его улыбку. Всё внутри холодеет и сворачивается в тугой узел. Мансур этой своей ухмылкой как будто обещает самую мучительную расправу.

Вижу, как охранник, этот двухметровой бугай с неопрятной бородой и сальными волосами, собранными в неаккуратный маленький хвостик, продолжает сверлить меня злобным взглядом.

Ему дай волю - переломает хребет быстрее Мансура. А ему, как я уже выяснила, нет резона как-то меня калечить.

Ну, если только эмоционально. Но я в долгу не останусь, пусть не расслабляется.

— Давай знакомиться, — покупательница совершенно панибратски закидывает мне руку на плечо и отводит в сторону. Понижает голос практически до шёпота. — Я Жека. А тебя как звать?

— Женя, — поправляю на автомате. И ловлю на себе снисходительный взгляд.

— Можно и Женя, — благосклонно кивает и откидывает свою короткую русую косу за спину.

— Есения, — чувствую, от её стальной хватки на моей коже в скором времени появятся синяки. Я понимаю, что она держит меня неосознанно.

— Интересное имя, — склоняется к самому уху. — Ты только обиду не держи на меня, окей? Этот Мансур попросил тебя проверить. Ну, как ты поведёшь себя при нападении. Чё я, шизанутая что-ли, продавца провоцировать?

Я стискиваю челюсть. Какой же ганд... нехороший человек. Проверить захотел? Ну я ему покажу "проверку". Идиот! Я из-за него в человека выстрелила.

Делаю глубокий вдох. Спокойно. Позже, может ночью, придушу его подушкой. А сейчас нужно сосредоточиться на предстоящем, так сказать, мероприятии.

Точнее, закончить его. Забрать деньги, обменяться контактами. Или у боевиков другая цепочка действий?..

— Я понимаю, — кивает. — Ты выжить пытаешься. Я тоже. Так-то получается, мы с тобой в одной лодке, девочка. А ещё, — ладонью чешет нос. — Если чё, я могу не в себе быть. У меня это, биполярное расстройство.

Я согласно киваю и натянуто улыбаюсь. Что Жене от меня надо?.. То, что имеет психическое расстройство, меня особо не пугает. Молодец, что сразу призналась.

Это вызывает хоть какое-то минимальное доверие. Но с другой стороны, если мы будем общаться исключительно по купли-продажи боеприпасов, зачем мне эта информация?

И тут я вздрагиваю от осознания. Засада, это тонкий намёк?.. Да нет же, мне это почудилось.

Но женщина смотрит крайне серьёзно, у меня даже на несколько секунд неприятно сводит зубы от перенапряжения.

— Знакома с Мансуром?.. — чувствую, как голос едва заметно подрагивает. Появляется неясная тревога.

— Да, — мрачно соглашается. — Поэтому и говорю, что мы в одной лодке. Только я теперь с мужем по своей воле, после того как он отбил меня у соседской группировки.

Я стараюсь держать лицо. Кусаю себя за щёку, чувствую чуть солоноватый привкус во рту. Безумие. Почему в этом мире столько безумия и жестокости?..

Я слышала, что творится в Афганистане. И какое там отношение к женщинам. Никому не пожелаешь. Даже думать о таком страшно.

— А Мансур, — тихо продолжает. — Тоже боевик. Причём, один из самых деспотичных на моей памяти. Он и женщин под своё крыло берёт. И ломает их до основания. Ты берегись его, ладно?

Я могла бы подумать, что всё сказанное - частичный бред. Последствия биполярного расстройства. Употребление запрещенных веществ. Да хоть что.

Но её взгляд чересчур вменяемый. Вдумчивый и серьёзный. Тревожный. Я чувствую тихое предупреждение в надломленном голосе.

Ловушка?.. Очередная хитроумная проверка? Или пытается внести в наши и без того сложные отношения раздор?

Нет, точно нет. Невозможно сыграть настолько правдоподобно. Я ведь имею представление, кто такой Мансур. Наверное, просто не хочу до конца осознавать всю его тёмную подноготную.

Но мнение со стороны, пусть и незнакомого человека, путает мне все карты по установлению с ним хрупкого перемирия.

Исключено.

Я думала, что смогу найти с мужчиной общий язык. Какие-то точки соприкосновения. Попытаться перестать язвить и выстроить адекватное общение, и только в рабочих моментах.

Аж изнутри передёргивает. Чувствую, как на шее пульсирует вена. Это даже не засада. И мне уже не смешно. От слова, совсем.

Не зря же у меня нервная дрожь начинается, когда Мансур рядом. Всеми косточками чувствую опасность.

Мы переглядываемся с Женей. Синхронно киваем и обмениваемся номерами телефонов. Не спешу ей слепо доверять, но всё сказанное возьму на заметку.

10

— В машину, Княжна, — Мансур уверенным движением заряжает пистолет. — Беги вдоль полуразрушенной стены. Я прикрою.

— Ага, — в неудовольствии морщусь. — Если там боевики?

— Я проверил, они с другой стороны, окружают амбар, — кивает Буйному. — Давай, беги.

Я оглядываюсь. Фил что-то говорит Жене и кивает на нас.

— Мы с вами, — Рустам вскидывает пистолет.

Я только закатываю глаза. Почему просто нельзя уехать? Зачем ввязываться в перестрелку? Можно было бы уйти через заднюю дверь, ведущую на пустырь.

Озвучиваю данную мысль вслух, причём, не скрываю недовольство.

— Зачем? — в голосе Мансура слышится неподдельное удивление. — Нахер нам бежать? Да, шанс был, пока они не окружили амбар. Но это же так скучно. Давай, беги уже, дикарка. Или тоже хочешь пострелять?

— Не хочу, — рассерженно фыркаю.

Поправляю сбившиеся волосы, откидываю их назад. Осторожно выглядываю через оконную раму. Насчитываю минимум четырёх боевиков.

Засада! Нерусские. Они что, с Афганистана тащились в эмираты за Женей? Ну дураки, что сказать. Не думаю, что им удастся уйти живыми.

Впрочем, главное живыми уйти нам. До тех, за стенами амбара, мне нет дела. Бежать, так бежать. Бегаю я отлично, правда, потом в боку начинает колоть.

Резко дёргаю дверь в противоположную сторону и стартую так быстро, что только пятки сверкают. А сердце от страха кровью обливается, когда начинается пальба.

Пули свистят как-то слишком громко и агрессивно. И в голове набатом стучат только две мысли.

Как бы не запнуться и не поймать пулю.

Поскорее бы добежать до машины.

Мансур не подводит, отвлекает внимание на себя. В принципе, в меня никто не стреляет. Думаю потому, что эта стена, вдоль которой я бегу, заросшая травой и дикими кустарниками вплоть по пояс.

Но мандраж у меня жуткий. Может, когда-нибудь привыкну к подобному. Хотя, тьфу-тьфу-тьфу мне на язык. Не хочу таких ситуаций. А кто меня спросит? Мансур, что-ли? Смешно.

Чувствую, он и будет втягивать меня в какие-нибудь передряги. А значит, мне нужно попробовать подтянуть физическую форму, более-менее научиться ориентироваться на местности и привыкать к оружию.

Список дел большой, надо делать всё по мере возможностей, а то свалюсь где-нибудь от недосыпания.

И быть осторожной и осмотрительной.

Хотя, с Мансуром это сложно. У меня здравый рассудок сразу замолкает, с языка так и рвется какая-нибудь язвительная грубость. Честно, будь моя воля, я бы его побила где-нибудь в темном переулке.

Уже будучи в машине пытаюсь отдышаться. Охрана Мансура, сидящая в соседнем внедорожнике, как-то беспечно курит. Он дал им указание не вмешиваться, сказал, хочет повеселиться сам.

Сомнительное веселье. Странные у этих двоих вкусы в развлечениях. Зато, отсюда прекрасный обзор. Это единственный плюс. А вот минусов гораздо больше.

Меня не прельщает перспектива смотреть, как боевики падают замертво. Слушать эту какофонию звуков.

Пальба. Громкие голоса. Болезненные вскрики. Даже слышу едва заметные шлепки тел о землю. А может, это моё подсознание со мной играется.

Но такого страха я давно не ощущала. И казалось бы, уже видела перестрелки. В основном, не очень серьёзные. Клиенты попадались разные, могли и горделиво оружием помахать.

А тут всё-таки присутствует страх одиночества. Как ни крути, а к отцу осталась привязанность. Я привыкла к его охране и ощущению безопасности.

А здесь, с Мансуром и его дурной привычкой лезть на рожон, нервы начинают натягиваться до предела. Того и гляди, лопнут, и я сорвусь в истерике.

Даже обратиться не к кому. С Буйным у нас исключительно деловые отношения. Да и как он поможет? Выделит местечко чёрного бухгалтера?

Так у него он уже есть. Да и я не собираюсь по собственной воле ввязываться в наркоторговлю. Не знаю даже, что сомнительнее, наркотики или оружие. Наверное, на одном уровне.

Когда более менее прихожу в себя, на всякий случай пристально осматриваю близлежащие кустарники. И взгляд цепляется за маленький серый комочек.

Я даже не сразу осознаю, что это котёнок. Осторожно выскальзываю из машины и аккуратно следую к каким-то колючим кустам.

Спрашивается, где мой хвалёный здравый смысл? А он сейчас отсутствует. Там ведь живое существо. Маленькое, дрожащее и очень напуганное.

То, что меня могут заметить и прибить одним выстрелом, как-то отходит на задний план. Я осторожно достаю пищащий комочек.

Бережно прижимаю к себе. Это девочка. Худенькая, с маленьким дрожащим хвостиком. Осторожно укладываю котёнка в ладонь и только сейчас понимаю, что стрельба неожиданно стихла.

Едва слышу сзади мужские шаги и тут же поднимаюсь на ноги. Мансур в непонимании оглядывает меня и мою кошачью находку. Правда, его брови тут же сводятся к переносице.

Кажется, он недоволен.

— И что это? — пистолетом указывает на бедное животное. Голос приобретает серьёзность и нескрываемую угрозу. — Если скажешь "котёнок", я куплю тебе оскар за сообразительность, Княжна.

— Сам же видишь, — отвечаю тихо. Его агрессивная поза мне совсем не нравится.

— На землю положи, — возводит курок. — Пристрелю.

— Ты что, совсем?!.. — бездумно начинаю пятиться, пока не натыкаюсь спиной на острые колючки какого-то растения. — Это маленькое и беззащитное животное.

— И что? — кажется, в этом жестоком варваре не осталось ничего человечного. — Ещё одной блохастой твари мне не хватало.

— Она не блохастая!.. — возражаю чересчур резко и эмоционально. — Я проверила, она абсолютно чистая.

— Я, блять, что, не ясно выражаюсь? — подходит почти вплотную. Обычно безэмоциональные глаза наливаются неконтролируемым гневом. Пальцы грубо и неожиданно обхватывают меня за горло. Вроде не сильно, но очень ощутимо. — Так и быть, я повторю ещё раз. Отдай мне это животное.

— Нет!.. — от страха противно немеет язык. Покалывают пальцы, а долгожданный судорожный вдох застревает где-то в горле.

Я шарахаюсь, словно от чумного. Вырываюсь, прекрасно осознавая, что на коже от подобных манипуляций появятся синяки.

11

— Приехали, — Мансур глушит мотор и вытаскивает из замка зажигания ключи. Поворачивается в мою сторону и недружелюбно оскаливается. — На выход, Княжна. И блохастый безбилетник тоже.

— Её зовут Вита, — напоминаю в очередной раз и послушно выхожу из машины. — Почему ты не можешь запомнить?

— Я помню, — выгружает из багажника сумки. — Ты за весь полёт мне уши прожужжала, что в переводе с латинского это - "жизнь".

— Я только два раза сказала.

— Я с первого услышал, не глухой.

Ну не знаю. Есть у меня сомнения касательно его личности. Хотя, там, в эмиратах, он просто махнул на меня рукой. В буквальном смысле.

Только сказал, что за животным я буду смотреть сама. И мои проблемы, как меня пустят с ним в самолёт, ведь нужных документов нет.

А значит, я в любом случае буду вынуждена оставить Виту где-нибудь под забором.

Ага, не на ту напал. Я долго не думала, обратилась к Буйному за помощью. Признаться, он сперва хотел мне отказать.

Но потом, явно задумавшись о чём-то своём, нехотя сказал, что через пару часов поддельные документы будут готовы.

— Нахуй, Буйный? — Мансур курил сигарету и небрежно стряхивал пепел на землю. — Заняться тебе нечем?

— У меня с некоторых пор особое отношение к животным, — он раздражённо фыркнул. — Дома пёс здоровенный живёт.

Я только удивлённо хлопала глазами. Надо же, у Рустама раньше была заметная нелюбовь к кошкам и собакам. А сейчас что-то изменилось.

Впрочем, мне это только на руку.

Отец вроде говорил, что у Буйного появилась постоянная женщина. Может, она на него благосклонно влияет? Если так, то моя ей огромная благодарность.

Ведь помощь пришла, откуда я не ждала. Думала, Рустам мне откажет. Он и хотел, но передумал в последний момент. Обеспечил Виту и документами, и переноской.

И от моих денег отказался. Гаркнул, чтобы я его не позорила. Мансур наблюдал за всеми этими скорыми сборами с привычной хладнокровностью.

Странный он.

Просто смотрел, как я захлёбывалась слезами, и ничего не говорил. Только мрачно наблюдал, сложив руки на груди, как я размазывала сопли по щекам.

Дождался, пока я успокоилась, и только потом выдвинул условия. И никак не отреагировал, что я от безысходности обратилась за помощью к Рустаму.

Как будто у меня был выбор.

Мансур мог бы и сам перестать быть таким бесчувственным чурбаном. А вместо этого чуть ли не выставил мне счёт. Мол, кошку я буду кормить сама.

Ещё один нахлебник им с братом в доме не нужен. Я не стала расспрашивать о других животных. Подумала, что решу на месте, как мне поступить.

Открою в Кавказских горах местный приют для брошенных животных. Будет хоть какая-то отдушина.

Хотя, странно, что Мансур вообще разрешил.

Ну поплакала я, и что с того? Вряд-ли его как-то тронули мои слёзы. Его вообще никак нельзя разжалобить. Может, он понял, что я за котёнка готова вцепиться в глотку?

Да тоже маловероятно. Где он и я по комплекции?

В итоге я пришла к выводу, что Мансур не захотел слушать моё дальнейшее нытье. А на уши я бы ему присела знатно. Хотя, тоже не особо сходится.

Ладно, плевать мне на его мотивы. Надо пользоваться, пока мужчина чуточку добрее обычного. Хотя, я и воспользовалась.

Уже вечером мы улетели обратно в Россию. Буйный задержался, отправился обратно к молодожёнам.

А Мансур весь полёт фыркал, какая я глупая и сердобольная.

Полезла на рожон из-за кого животного. Повезло, что он был в хорошем настроении из-за заключённой сделки и внеплановой перестрелки.

Вообще, по итогу мужчина небрежно бросил, что Вита стала моим бонусом за первую и удачно сложившуюся встречу. Но больше такой трюк не пройдёт.

И я та ещё тупица, могла бы попросить хоть немного уменьшить долг, а не тащить в переноске блохастую кошку.

Как он сказал: "Проебала желание".

Ну и ладно. Как по мне, сделала доброе дело. А долг... Рублём больше или меньше. Какая уже разница?

В любом случае, я бы себе не простила трусость, что не вступилась за беззащитное животное.

Но ведь Мансуру не понять, что я чувствую. Ему до моего сострадания, как до Луны и обратно.

После самолёта, поездка по горной местности на внедорожнике напрочь отбила мне все внутренние органы. Меня укачало, будь здоров. И даже приоткрытое окно не спасало.

Куда этот сумасшедший так гнал, не знаю. Но несмотря на плохое самочувствие, мне удалось полюбоваться Кавказскими пейзажами, этими величественными и изумительными горами.

Деревушка Юпа выглядит довольно большой. По крайней мере, я насчитала немаленькое количество одноэтажных и двухэтажных домиков.

Сразу заметен Кавказский колорит. Их особенная архитектура и свои тонкости быта. Нужно свыкнуться с мыслью, что теперь мой дом здесь. На ближайшие несколько лет так точно.

— Комнату тебе выделю, — Мансур жестом отпускает охранников. Заводит руки за спину. Весь его суровый вид вынуждает меня подсобраться и слушать крайне внимательно. — Здесь живём мы с братом. У нашей семьи дом в центре деревни. Но нам тут намного удобнее работать.

Я киваю. Мне без разницы, где. Всё одно, чужая и незнакомая местность. Засада, аж тоска сжигать начинает изнутри. Как же я хочу домой, к отцу...

— Введу тебя в курс дела, — замечает, что я в тонком льняном костюме начинаю подрагивать от пронизывающего до костей ветра. Осень, всё-таки. — Заходи в дом. Одеждой тебя обеспечу, как и обещал.

Моя комната оказывается небольшой и неуютной. Вся немногочисленная мебель накрыта плотной шершавой тканью. Одно уныние.

Ещё больше чувствуется безысходность. Ещё и жить с двумя мужчинами. Да за что мне такое наказание?..

Оставляю сумку и Виту прямо возле порога и крепко закрываю дверь. Покормить бы её. И себя заодно. Уже сутки ничего не ела, с того времени, как уехали со съёмной квартиры.

Котёнку я купила в аэропорту коробочку молока. А сама аппетит так и не нагуляла. Да куда там? Ужасно перенервничала, и в этот раз наоборот, совершенно не могла уснуть.

12

— Как увлекательно, — Мурат складывает руки перед собой. В глазах появляется заметный интерес. Он на несколько секунд закусывает губу и улыбается. — Значит, теперь у нас есть помощница?

— Да, — Мансур легко соглашается. — Дам ей проект. С теми отмороженными с Востока. Если не получится, то это будет сугубо её вина...

— Палач!.. — в комнату резко врывается один из охранников. — Мансур, ты нам нужен. Срочно!

Мужчина смеряет меня задумчивым взглядом. На принятие решения уходит ровно две секунды.

Что там произошло, не знаю, и знать не хочу. Пусть сами разбираются.

— Сиди с Муратом, — пальцем указывает на брата. — Если не вернусь до завтра, он сам введёт тебя в курс дела.

— Ладно, — усаживаюсь на толстую пуховую подстилку возле круглого стола.

Провожаю Мансура озадаченным взглядом.

Палач, значит. Что же, это прозвище полностью его оправдывает. Я бы сказала, подходит просто идеально. Почти, как второе имя.

— Ну здравствуй, Еся.

Я вздрагиваю. Засада!.. Этого просто не может быть. Я думала, что никогда больше не услышу этот спокойный бархатистый тембр.

И то, что сейчас сижу напротив... Да немыслимо. Какой-то дешёвый трюк. Подстава, правда же?..

Ну не может Мурат быть братом Мансура. По крайней мере, я с огромным трудом могу осознать происходящее.

И без того уставшая голова начинает болеть ещё сильнее. Виски противно сдавливает. Наверное, поднялось давление. Или участился пульс. А может, и то, и другое.

— Здравствуй, Мурат, — с трудом прочищаю горло. Но голос становится сиплым и дрожащим. Так бывает, когда начинаю сильно волноваться.

— Ты выросла, — задумчиво осматривает меня. — Сколько тебе уже? Двадцать один?

— Угу. Уже шесть лет прошло...

— Значит, твой отец, всё таки... — резко осекается. — Ты хочешь к нему вернуться после выплаты долга? Продолжить общение?

— А что?.. — тут же настораживаюсь. Пальцы уже немеют, потому что я слишком сильно вцепилась в край подстилки.

Хотела бы я? Сейчас, будучи преданной, одинокой и брошенной, да.

Очень.

Но позже, когда все эмоции поутихнут, я осознаю, что мне пора двигаться дальше.

Без опеки отца. Без его условий, требований, манипуляций. Нужно будет строить самостоятельную жизнь, без чьих-либо указаний.

И возвращаться в отцовский дом, в этот оплот тирании, не стоит. Хватит, натерпелась.

Думаю, я сполна отработала свой "долг" перед ним. Тот самый, который отец навязывал мне с самого детства.

— Я бы не хотел очернять Князя, — задумчиво крутит в руках пачку сигарет. Но глядя на меня, тут же откладывает её обратно на стол.

— Не беспокойся об этом, — с губ срывается горькая усмешка. — Он уже по уши сам себя очернил. Я не вернусь к нему, Мурат. Просто не хочу.

— Тогда, — удовлетворённо кивает. — Хочу, чтобы ты кое-что что узнала. Имеешь на это полное право. Наверное, понимаешь, о чём я хочу поговорить.

Конечно, я понимаю. О событиях шестилетней давности. Может, это детали сделки с моим отцом. Или попытка объяснить свои мотивы.

В любом случае, услышанное мне вряд-ли придётся по вкусу.

— Князь только потом понял, что на твоём наказании можно заработать.

Меня словно током бьёт. Как тогда, как пальцы Мурата впервые коснулись моей кожи. Почти одно и то же чувство.

Отчаяние. Громкое и большое. Грозящее снести в пух и прах остатки моего самообладания.

Ощущаю, как по спине противно стекает пот. Хочу в горячую воду, чтобы смыть с себя всю эту грязь, накопленную годами.

— Желающие, как ты понимаешь, нашлись достаточно быстро, — Мурат внимательно наблюдает за моей искусственной маской отрешённости, которую я уже удерживаю с нереальным трудом.

Мне казалось, что ситуацию с потерей невинности я давно отпустила. Но нет. Напоминание из прошлого здесь и сейчас явно показывает, что тот случай всё ещё гложет меня.

Точнее, первое предательство отца. И разбитые, почему-то стёклами вовнутрь, розовые очки.

То ещё ощущение...

— Выбор стоял между Борисовым и двумя выходцами из средней Азии.

Я делаю глубокий судорожный вздох и неожиданно всхлипываю.

Только не Борисов. Девчонки рассказывали, что он жуткий садист и извращенец.

Слухи о нём в нашем городе ходили просто отвратительные. И хотя, Борисов сам не местный, но его фамилия знакома любой элитной проститутке.

Среди девочек отца даже поговорка есть: "Не выполнишь сегодня норму, Князь организует тебе встречу с Борисовым".

Я не видела его лично. К счастью, не довелось. Но до сих пор помню, с каким страхом к нему идут эскортницы. И как самые хваткие и упёртые после истекают кровью...

— Я подумал, — Мурат аккуратно продолжает. — Что для молоденькой девочки, вроде тебя, первый раз с двумя мужчинами или с одним садистом закончился быть очень плачевно.

— И ты предложил отцу сумму в три раза больше?.. — уже не могу сдержать слёз. Закрываю лицо ладонями и даю волю эмоциям.

— Да, Еся, — Мурат садится рядом и гладит меня по волосам. — Для меня это не серьёзная сумма. А для тебя...

Замолкает. Но мне не надо больше никаких слов. Я только утыкаюсь в мужское лицо и продолжаю громко реветь.

Вздрагиваю всем телом. Как же ненавижу... Отца за его жестокость и непомерную жадность. Я не заслужила такого отношения к себе!..

Есть женщины, идущие в эту профессию по собственной воле. Это их выбор, их желание. И их зона ответственности.

Мне же этот "выбор" пытался навязать родной отец. И если бы не Мурат...

— Ты носишь ожерелье, — Мурат через какое-то время аккуратно приподнимает пальцами тонкую цепочку. — Я думал, ты избавилась от него.

Моя голова безвольно лежит на мужском плече. И то, что его пальцы беззастенчиво касаются ложбинки между груди, никак меня не волнует.

Что он там не видел и не трогал?..

Плевать, я высушена до предела. Со слезами ушли все эмоции, даже негативные. Осталась только горькая пустота.

Не знаю, сколько по времени продлилась моя истерика, но Мурат всё это время терпеливо находился рядом. Молчал, но его присутствия вполне хватило, чтобы успокоиться.