Чужой путь

Пролог

Еще один яркий день прекрасной осени клонился к закату. Солнце почти село. Последние его лучи скользили и по стенам уцелевших зданий, и по руинам тех построек, которым не повезло.

Ремай, расположившись на крыльце своего дома, наблюдал за тем, как все вокруг постепенно уходит во мрак. Он никого не ждал, никуда не собирался, ничего не делал – просто сидел, погруженный в мысли.

В последние дни мужчина часто проводил время именно здесь, молча смотря на здание напротив, вернее, на то, что от него осталось – груду бревен. Этот дом превратился в ничто, а его собственный уцелел. Ту страшную ночь не пережили почти все расположенные по соседству постройки.

Иногда взгляд Ремая задерживался на яблоне рядом – когда-то огромном красивом дереве, каждый год дававшем отличный урожай. От нее остался только обуглившийся ствол и сломанные ветки, торчащие куда ни попадя, словно огромные колья.

Солнце село окончательно.

Ремай почувствовал, что начинает замерзать, однако это не заставило его уйти в жилище, чтобы согреться или хотя бы одеться теплее. Он находился на месте, не обращая внимания на происходящее вокруг. Его не смущали ни косые взгляды проходящих мимо людей, ни стук топоров, раздававшийся со всех сторон.

Жители прилагали усилия, пытаясь восстановить город. Ремай не принимал в этом никакого участия. Он понимал, что горожане ждали от него чего угодно, но только не бездействия, однако взять себя в руки он не мог, как бы ни старался.

Через некоторое время звуки производимых работ стихли совсем, улица обезлюдела. Мужчина дрожал от холода, но так и оставался сидеть на месте.

Послышались шаги.

Ремай понял, что в его сторону направляется не менее пяти человек. Он не стал пытаться разглядеть силуэты, даже не посмотрел в сторону приближающихся. Мужчина не повернул голову и тогда, когда люди остановились в десяти шагах от него.

Вновь тишина.

– Как вечер, Ремай? – произнес один из подошедших. – Не думаешь, что сегодня необычайно тепло для поздней осени?

По голосу мужчина понял, что говорившим был Ирид.

Земледелец.

Ремай нехотя поднял голову и осмотрел незваных гостей. Рядом с нарушителем его покоя стояли два стража и два охотника. Руки у каждого пусты, но на поясах мечи, за спинами – арбалеты.

Ремай ничего не ответил.

– Тебе здесь уютно? Не принести ли чего-нибудь из еды? – задавал новые вопросы подошедший мужчина.

Ответа не последовало.

– Ты вновь не принял никакого участия в общих работах – так не должно быть, – сказал Ирид. – Ремай, считай, что уже нет ни ремесленников, ни торговцев. Из этого следует, что у тебя нет подчиненных. Ты теперь наравне с каждым из нас. Уцелевшие дома забиты людьми, потерявшими кров, а ты продолжаешь жить здесь в комфорте. Разве это правильно?

– Я упустил момент, когда ты стал Главой города? – спокойно спросил Ремай.

Ирид немного замялся, а потом сказал:

– Я говорю не от лица Арда, а от лица простых горожан. От лица тех, кому так долго врали ты и тебе подобные. От имени тех, кто за ваши игры поплатился жизнями близких. Вы, считавшие, что имеете право знать больше остальных, погубили сотни ни в чем не повинных людей. Произошедшее – результат вашего вранья и беспечности.

– Ты разве кого-то потерял, земледелец? – проговорил Ремай без эмоций. – Почему тебе в очередной раз есть дело до того, что тебя явно не касается?

Он по очереди взглянул в глаза каждого из стоящих рядом мужчин. Все они являлись его товарищами, однако Ремай прекрасно понимал, какие чувства они испытывают сейчас. К их желанию найти виновного и наказать его незамедлительно он готов был отнестись с пониманием.

– Мы лишились трети домов и почти всех запасов продовольствия на зиму, – продолжил Ирид. – Ответь же мне на вопрос: почему ты не работаешь со всеми остальными и не пытаешься восстановить хоть что-то?

Ремай немного подумал, а потом произнес:

– Ирид, ты ведь не об этом пришел спрашивать?

– Да, ты прав, – сказал собеседник. – Я… мы здесь, чтобы заставить тебя ответить за произошедшее. И поверь, вопросы есть не только у нас пятерых.

После этих слов Ирид негромко свистнул. Спустя несколько секунд издалека вновь послышались шаги. Сначала с одной стороны, потом с другой.

– Мы – это те, кто хочет знать правду о той ночи. Мы – это те, кто имеет право ее знать, – сказал Ирид. – Куда ты исчезал? Почему ты, в отличие от остальных членов отряда, все еще жив? Что с седым парнем?

Ремай молча встал и посмотрел на приближающихся людей. Не меньше тридцати. Вооружены не все. Он поднялся, вовсе не для того, чтобы быть готовым отразить возможные удары, а чтобы лучше разглядеть тех, кто пришел.

Мужчина стоял спиной к дому. Перед ним находились люди с безжизненными глазами и лицами, не выражающими никаких эмоций. Люди, пережившие нечто страшное. Они молчали.

– Тебе нечего сказать, Ремай? – спросил Ирид. – Ты каждого из нас знаешь. Скажи же то, что мы хотим услышать.

– Если бы я знал, как и что сказать, то сказал бы, – холодно произнес Ремай.

Часть первая: Маяк. Глава 1

Поздняя весна.

Солнце грело по-летнему тепло. Его лучи уже сейчас заставляли сбрасывать с себя лишнюю одежду, хотя до по-настоящему жарких дней еще оставалось время. Почки на деревьях давно превратились в молодые листья, на открытой местности можно было найти первые цветы. И в лесах, и в полях одинаково усердно пели птицы.

Путники шли без особой спешки, но лишних привалов себе не позволяли. Последние дни дорога не казалась сложной – двигались практически все время по открытой местности. Болот на пути не встречалось уже давно. Если и приходилось идти по лесу, то, как правило, он быстро заканчивался, а за ним вновь оказывалась равнина или степь.

Пройдено много. Очень много. Местность, по которой они двигались сейчас, не была знакомой, но это не вызывало беспокойства. Четыре человека шли вперед почти без разговоров, почти не глядя друг на друга.

Впереди двигался Ирид. Он казался спокойным и невозмутимым. В движениях не чувствовалось усталости. Мужчина давно убрал теплую одежду в котомку, оставшись в рваной рубахе черного цвета. Волосы и борода короткие, но неровные – он обрезал их самостоятельно при помощи ножа на привале дней пять назад. Получилось неаккуратно, но приемлемо. На поясе висел большой меч.

В пяти шагах от Ирида шел Танир. Он слегка прихрамывал, так как натер мозоли на ногах. Также сказывалась накопленная усталость. Несмотря на это, молодой человек ступал бодро, с интересом разглядывая постоянно меняющуюся природу живыми блестящими глазами. За плечами большая сумка, а на поясе короткий меч.

За ним – Эвис. Он двигался легко. Лицо не выражало эмоций. Взгляд отстраненный, явно говорящий о том, что мысленно юноша находится где-то далеко. Временами он выставлял вперед руки, бесцельно водил ими перед собой. Несмотря на отвлеченность, парень отлично чувствовал дорогу – не спотыкался и не запинался. За последние месяцы он перестал сутулиться. Спина выпрямилась, и он стал казаться окружающим выше, чем раньше. На поясе висел меч.

Последним шел Ремай. Он мало смотрел по сторонам. Взгляд обычно упирался в землю. Время от времени он что-то шептал себе под нос. Мужчина давно не стриг волосы и бороду. От этого они сильно отрасли и спутались. Одежда грязнее, чем у остальных путников. На лице выступали капельки пота, но Ремай не спешил снимать теплые вещи. Он, как и Эвис, обращал мало внимания на происходящее вокруг. Из оружия у него были арбалет, меч и топор.

Равнина осталась позади, и путники, устало шагая, направились вглубь величественного дубового леса. Деревья, раскинувшие мощные кроны, располагались на значительном расстоянии друг от друга, что придавало этому месту ощущение простора. Стволы дубов были значительно больше и крепче тех, что эти люди видели прежде. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шорохом листьев под легким ветерком. Свет закатного солнца пробивался сквозь густую листву, создавая необычные узоры на земле, словно природа рисовала собственную картину при помощи тени и света. Лучи переливались золотом, озаряя кору дубов и придавая ей невероятную красоту.

Люди остановились на мгновение, чтобы насладиться этим зрелищем и посмотреть, как закат обнимает лес, окутывая его таинственным светом.

Через некоторое время путники вышли к озеру, и перед ними предстала новая живописная картина. Небольшой водоем простирался гладкой поверхностью, похожей на зеркало, отражающее небо и редкие облака, лениво плывущие в вышине. Ветер, возникая из ниоткуда, иногда заставлял воду слегка колыхаться, и в эти моменты поверхность озера превращалась в миниатюрное полотно, на котором вспыхивали мелкие блики света, создавая причудливые узоры.

Воздух был влажным и свежим, наполненным тонкими ароматами воды и трав. Дышалось легко и приятно.

У берегов росли кувшинки с белыми и желтыми цветами. Откуда-то доносился звук веселого журчания ручейка, впадающего в озеро. Мягкий свет заката окутывал все вокруг, делая момент каким-то волшебным.

Путники сменили воду в бурдюках. Ирид и Танир принялись умываться. Эвис уставился на другой берег, выискивая там что-то взглядом, а Ремай отошел в сторону. Он забрался на большой камень, частично погруженный в воду, встал на колени, немного нагнулся и посмотрел на свое отражение. Это было почти тем же самым, что смотреть в зеркало. Мужчина провел рукой по спутанным густым волосам, бороде, а потом коснулся шейного платка, но снимать его не стал. Он убрал руку и продолжил смотреть на водную гладь.

– Давайте останемся на ночлег прямо здесь, – бодро предложил Танир.

Отреагировал только Ирид. Он громко усмехнулся и сказал:

– Да, парень, жизнь тебя ничему не учит. Не учит вообще.

– А что не так на этот раз? – обиженно спросил Танир. – Почему нельзя остаться здесь?

– Да много почему, – ответил Ирид. – Хотя бы потому, что влажность тут большая. Ночи все еще холодные. У воды промерзнем. К тому же нужно костер разводить – дичь поймана. Это место кажется спокойным, но спать, подав сигналы всем любопытным, что могут здесь находиться, я откажусь. Понятно?

– Да, понятно, – согласился Танир. – Давайте хотя бы искупаемся.

– Не сейчас, – сказал Ирид. – Отойдем шагов на пятьсот, разобьем лагерь, приготовим еду, а потом пусть каждый делает, что хочет. Лично я давно проголодался. Пойдемте пока отсюда.

Он поднял котомку, накинул ее на одно плечо и двинулся куда-то. Остальные путники без лишних разговоров пошли за ним.

Часть первая: Маяк. Глава 2.

Ремай резко проснулся и вскочил.

Ирид, сидящий у тлеющего костра, поднял на него глаза и спросил:

– Чего не спишь?

Мужчина молчал.

– Неужели вместо меня дежурить решил?

– Нет, – холодно ответил Ремай.

Эвис и Танир мирно спали у костра. Ирид перевел взгляд с Ремая на огонь.

Тишина вокруг нарушалась лишь тихим потрескиванием углей в костре. Чистое небо, такое же, как и прошлой ночью, обещало еще один теплый солнечный день. На нем красовалась полная луна.

Ремай спешно оделся, схватил меч и быстро покинул лагерь. Он шел, суетливо оглядываясь, дыша глубоко и часто.

Путь лежал в направлении озера. Идти пришлось недолго. Уже совсем скоро мужчина оказался на берегу.

Безветренно. Водная гладь даже при ночном освещении напоминала зеркало. Ремай потрогал воду – холодная. Он умылся и осмотрелся. Вокруг никого. Где-то вдалеке плескалась рыба. На другом берегу пели птицы. Ручей продолжал журчать.

Мужчина забрался на тот самый камень, на котором сидел, когда первый раз попал сюда. Большой и плоский. Три шага в длину и два в ширину. Над водой он выступал лишь чуть-чуть.

Ремай сел на его край и принялся смотреть на свое отражение. Какое-то время он просто рассматривал себя, не делая ничего иного. Потом он медленно опустил руку на воду. Отражение исказилось от появившейся ряби.

Мужчина встал, разделся по пояс, оставив на верхней части тела только шейный платок, опустился на камень и вновь посмотрел на свое отражение. Вода все еще напоминала зеркало. Он глубоко вздохнул и, не отрывая взгляда от воды, снял с шеи платок и положил его рядом с собой. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее. Он снял с пояса меч и положил на камень.

При имеющемся освещении Ремай не мог отчетливо разглядеть то, что находится на шее, но он точно знал – там черная полоса с маленькими точками по краям. Мужчина поднес руку к шее и медленно провел пальцами по ней. Кожа неровная от множества заживающих царапин. Имелись и коросты размером с ноготь.

Двумя пальцами Ремай ущипнул себя, но не там, где был рисунок, а чуть выше. Сердце от этого забилось еще чаще.

– Так… – задумчиво произнес он. – Давай попробуем еще раз.

После этого мужчина опустил пальцы чуть ниже. Они оказались на рисунке. Он набрал полную грудь воздуха и вновь ущипнул себя, но уже там, где шел след, оставленный Творцом.

Ничего не произошло. Ремай резко выдохнул и закашлялся. Он убрал руку и затряс ей.

– Соберись же, соберись, наконец-то, – тихо твердил он себе.

Вскоре мужчина снова смотрел в свое отражение, держа руку возле шеи. На этот раз он не просто ущипнул себя, а зажал кожу пальцами изо всех сил и принялся скручивать ее.

Появилась боль.

Это не заставило его остановиться – наоборот, Ремай стал давить сильнее. Чуть позже возникло новое ощущение – покалывание в разных местах. Сначала еле заметное, а потом все сильнее и сильнее. Будто кто-то втыкал ему иглы в шею. Следом появилось нечто иное – удушье. Совсем как несколькими месяцами ранее… в охотничьей избе.

Ремай отпустил зажатую кожу. Удушье стало ослабевать. Когда неприятные ощущения исчезли практически полностью, он вновь провел пальцами по месту, где размещался рисунок. Кожа изменилась – стала твердой.

Недолго думая, мужчина еще раз схватил себя за кожу. Он тянул так сильно, что невольно выступили слезы.

Опять удушье.

Похоже, происходящее доставляло неприятные ощущения не только ему, но и той твари, что притаилась на шее. Чем сильнее он терзал собственную кожу, тем сильнее нечто неосязаемое душило его. За миг до того, как способность дышать исчезла, мужчина успел набрать полную грудь воздуха. Теперь у него в распоряжении было около двух минут.

Со стороны могло показаться, что Ремай пытается разорвать горло самому себе. Однако он делал иное. Мужчина действовал, опираясь исключительно на собственные ощущения, не зная, что и как нужно делать, но давно приняв любые последствия, к которым это все могло бы привести.

Через миг, когда горло оказалось полностью сдавленным, Ремаю показалось, что он слышит стрекотание чудовищного существа. Еще через миг он понял, что это ему не мерещится, а раздается взаправду.

От шеи что-то отделилось. Мужчине удалось частично оторвать от себя мерзкую тварь – жуткий подарок, оставленный тем, кто вмешался в его жизнь.

Пальцами Ремай сжимал уже не свою кожу, а нечто похожее на толстую веревку.

Потребность в воздухе ощущалась все сильнее и сильнее.

Тварь стрекотала, но не так, как это делала при наложении заклятия, а несколько иначе – как бы взволнованно. Ремай отодвинул ее от шеи, затем резко дернул руку и описал ею круг в воздухе. Часть существа намоталась на нее. Появилась возможность сделать небольшой вдох. Ремай этим тут же воспользовался.

Многочисленные лапки мерзкого создания впивались в кожу руки, оставляя пусть и небольшие, но все же кровоточащие ранки. Мужчина почувствовал, как что-то поднимается к уху. Это была голова твари. Стрекоча, она коснулась щеки. Хватка в этот момент немного ослабла.

Часть первая: Маяк. Глава 3.

Вернувшись в лагерь, Ремай обнаружил, что его спутники не спят.

Ирид, шепча что-то себе под нос, ощипывал птицу. Эвис, устроившись в тени раскидистого дерева, занимался чем-то своим, как всегда непонятным для остальных. Танир же, разложив котомку, тщательно перебирал ее содержимое.

Ремай уселся под могучим дубом и принялся неторопливо точить меч.

Когда пламя в костре угасло, оставив после себя лишь горстку тлеющих углей, Ирид насадил дичь на импровизированный вертел, установил его как следует и подошел к Таниру.

– Как тебе настроения наших спутников? Ничего странного не замечаешь? – спросил он.

Молодой человек пожал плечами и сказал:

– Эвис всегда не от мира сего был, а Ремай уже несколько месяцев такой… сам знаешь после чего.

– На его правую руку взгляни. Видишь – тряпкой замотана?

– Вижу. Чего здесь странного?

– С охоты он без нее пришел. Это он сейчас где-то поранился. На штанах свежие пятна крови.

– Может быть, упал где-то.

– Что-то не так здесь. Я раньше уже замечал, что у него вся рука в шрамах. Как от мелких порезов.

Танир взглянул в стороны Ремая. Рука и в самом деле перемотана. Штаны темные и грязные – не очень-то понятно, как можно было увидеть на них пятна крови, да еще и определить, что они новые.

– Мы идем вчетвером, но будто поодиночке, – проговорил Ирид.

– Что это значит? – немного подумав, спросил Танир.

Мужчина тяжело вздохнул и, не проронив ни слова, отошел в сторону.

Ели молча, избегая взглядов друг друга. После трапезы Танир, Ирид и Эвис отправились к озеру, чтобы искупаться, а Ремай остался в лагере.

В путь они вышли намного позже, чем это было в другие дни. Шли быстро, но без особого рвения. Двигались цепочкой в привычном порядке: Ирид, Танир, Эвис, Ремай.

Через несколько часов пути дубовый лес закончился, и люди вновь оказались на равнине. Солнце поднялось высоко и припекало сильнее, чем вчера. Яркий свет заставлял щуриться.

Эвис шел с полузакрытыми глазами, задрав голову вверх. Ему было приятно ощущать на себе теплые лучи. На лице застыла улыбка. Он почти не смотрел под ноги, но это не мешало идти ровно и аккуратно.

Ирид в этот день выглядел пусть и не мрачнее, но уж точно задумчивее Ремая. Он время от времени суетливо тряс головой, будто отгоняя ненужные навязчивые мысли. Он шел, то ускоряясь, то замедляясь, чем сбивал темп всего отряда.

Привал сделали позднее обычного, когда тени ощутимо удлинились. Костер разводить не стали. Обойдясь без него, путники перекусили черствым хлебом и яблоками. Висела тяжелая неуютная тишина, нарушаемая лишь жужжанием видимых и невидимых насекомых.

После приема пищи Эвис подошел к Ремаю и сказал:

– Хочу потренироваться на мечах.

Ремай молча кивнул. Вдвоем они отошли шагов на сто, выбрав ровный участок земли. Ирид и Танир принялись наблюдать за своими товарищами. Смотрели без особого интереса, не ожидая чего-то необычного. Ирид, прищурившись, закусил губу. Танир же, облокотившись на котомку, казался совершенно спокойным.

– Давай здесь, – предложил Ремай.

– Давай, – согласился Эвис.

Они разошлись, обнажили мечи и направили их друг на друга.

– Готов? – спросил мужчина.

Юноша кивнул. Ремай тут же нанес удар средней силы по клинку Эвиса. Тот удержал оружие, чуть отступил назад, а потом резко взмахнул мечом. Мужчина удар отбил, но не то чтобы уж совсем легко. Атака заставила его взбодриться. Юноша казался худым и медлительным, но сила в нем была – это Ремай давно понял. Сила не колдовская, а именно физическая. Проворства и ловкости также хватало. Парень постепенно выходил за границы самого себя, и это, определенно, делало его лучше.

– Уроки даром не проходят, – произнес Ремай. – Я не зря трачу на тебя время.

– И я за это тебе признателен, – учтиво сказал Эвис в ответ.

– Ладно, давай посмотрим, что ты усвоил, – предложил мужчина и принялся атаковать противника с большей силой.

Танир и Ирид продолжали наблюдать за поединком издалека.

– Эвису до Ремая, конечно же, далеко, но посмотри, как он двигается! – почти с восхищением сказал Ирид. – Ремай же уже не тот, что был раньше. Я дрался с ним на показных боях. Он мне тогда задал жару. Хотя он меня лет на двадцать младше… Молодость, знаешь ли, имеет значение. Поэтому, проиграв, я не расстроился. Разве только самую малость. Давно это было.

– Охотники часто говорили, что Ремай любого стража одолеет…

– Пожалуй, соглашусь. Во всяком случае, с тем, что мог одолеть, до истории с проклятием.

– Он показывал тебе рисунок?

– Нет, но я не сомневаюсь, что он есть. На ровном месте этот человек так мучиться не стал бы.

Ремай, несомненно, выигрывал в поединке. Даже поврежденная рука не мешала вести бой.

– Слушай, Эвис, – сказал он, уходя от ударов, – я видел, как ты превращаешь мечи в пыль. Похоже, это является пустяком. Но можешь ли ты сделать так, как делал Арнир? Сможешь ли разрубить меч при помощи удара.

Часть первая: Маяк. Глава 4.

Когда путники решили остановиться на ночлег, сумерки уже сгущались. Они выбрали небольшую рощу, где вперемешку росли дубы и клены. Их листья шелестели в набирающем силу вечернем ветре.

Вчетвером быстро набрали хвороста. Сухие ветки легко ломались в руках.

– Эвис, с тебя огонь, – сказал Ирид, привычно отдавая распоряжения.

Но не успел он и глазом моргнуть, как к сложенной куче хвороста подскочил Танир.

– Я! Сегодня я разожгу! – проговорил он и принялся водить над ним рукой.

Хворост оставался прежним.

– Иди учиться где-нибудь в другом месте, – раздраженно сказал Ирид, закатывая глаза. – Не мешай. Сейчас главная задача – пищу организовать, а не представление устроить.

Танир, покраснев, упрямо продолжал свои манипуляции. Наконец, тонкая струйка дыма потянулась вверх, но на этом все и закончилось. Как ни старался парень, пламя не появлялось. Он с досадой опустил руки.

– Я… я хочу быть полезным, – пробормотал Танир с нескрываемой обидой в голосе.

– А я вот не понимаю, какая от тебя вообще может быть польза, – язвительно заметил Ирид, складывая руки на груди.

– Поверь, она есть, – спокойно сказал Эвис, подходя к хворосту.

Одним легким движением руки он зажег пламя, которое тут же жадно охватило сухие ветки.

– В отличие от тебя, – обратился Танир к Ириду, – они меня сами позвали.

Ирид скривился как от зубной боли и произнес:

– Да, наши молчуны любят все делать по-тихому. Хотя бы понимаете, что если бы предложили людям пойти вместе с вами, то нас сейчас было бы здесь человек сорок, а не четверо?

Ремай подошел к нему почти вплотную и спросил, глядя в глаза:

– А куда, по-твоему, нам их нужно было звать? Идти в направлении, куда рукой показал Эвис?

Ирид молчал, не отводя взгляд.

– Тебя не звали – ты сам увязался, непонятно зачем. Ну, скажи мне честно, доволен ли ты тем, что уже сорок дней идешь, неизвестно куда? У меня и у Эвиса есть цель. Мы не можем просто так сидеть на месте, сложа руки. За долгие месяцы появилось хоть что-то – мы не имели права этим не воспользоваться. Если нужно, то будем идти, пока не сдохнем. А вот тебе-то, почему вдруг приспичило за нами увязаться? Какая муха тебя укусила? У тебя никто не погиб той ночью. Да у тебя даже дом остался цел. Что ты ждешь от всего этого? Может, тебе уже пора вернуться назад, пока мы не зашли слишком далеко? Еще раз говорю, прямо говорю: мы не знаем, сколько еще нужно идти. Не хочешь ни о чем хорошенько подумать?

Ирид вместо ответа широко улыбнулся, глядя Ремаю в глаза, и добродушно произнес:

– Сходи-ка лучше на охоту – у тебя это здорово получается.

Сказав это, он отошел в сторону. Ремай постоял несколько мгновений, а затем, резко выдохнув, отправился за добычей. Вернулся он быстро. Принес зайца. Мужчина сам выпотрошил и приготовил его.

За ужином Танир спросил Эвиса:

– Скажи, думаешь, мы сможем найти его?

– Не знаю, – после недолгого раздумья ответил юноша. – Творец сказал, что я смогу это сделать. С тех пор прошло много времени. Я кое-чему научился, но с главным так и не разобрался. А главное – это поиск. Мне нашлось место в городе… вернее, в том, что от него осталось. Я даже… я даже смог быть полезным. Я помогал людям и одновременно самому себе – развивал новые способности. Каждую минуту я размышлял о том, как найти его, но даже толком не думал, что с ним буду делать, если найду – просто думал, как этого достичь. Я стал сильнее, но этого недостаточно. Чего-то все равно всегда не хватает. Время идет. Изменения происходят постоянно, но они несильно продвигают меня вперед. Чудеса-чудесами, но они не дают нужного. Нужного здесь и сейчас.

– Скажи, а дар… – начал Танир, но Эвис перебил его.

– Не называй его так. Мне давно не нравится это слово.

– А как же его называть?

– Отблеском.

– Отблеском? – удивленно спросил Ирид.

– Да, так назвал его Арнир, – подтвердил Эвис. – Он не пояснил, почему. Знаете, у меня было много времени подумать над смыслом этого слова. Теперь я, кажется, стал лучше понимать природу своих… наших способностей. Во всяком случае, я так считаю.

– И почему же их можно называть этим словом? – спросил Ремай с явной заинтересованностью.

– Объяснить сложно, но я попробую, – медленно начал юноша, подбирая слова. – Вот солнце светит нам каждый день. Это так. Оно само является источником света и тепла. Оно направляет их к нам. Отдает то, что принадлежит ему самому и существует благодаря ему. Я же не являюсь источником силы, которая находится во мне. Что-то другое создало ее, наполнило меня ей, а я уже использую ее при взаимодействии с миром. Скажем так: свет наполняет меня, а я передаю его дальше.

– И что же его создает? – спросил Ремай.

– Не знаю, – признался Эвис, – но оно точно есть. Пока мне не дано понять это.

– Ты чуть раньше поднял один вопрос. Один важный вопрос, – сказал Ремай.

– Какой именно? – спросил юноша.

Часть первая: Маяк. Глава 5.

Через три дня перед путниками предстала деревня, расположившаяся на небольшом холме. Они подошли к ней, когда солнце было высоко над головами.

Дома, приземистые и серые, тесно прижимались друг к другу. Путники остановились в ста шагах от поселения, пристально рассматривая его. Голосов не слышалось. Тишина угнетала.

– Домов пятьдесят, не больше, – оценил Ирид, его взгляд скользил по строениям. – И разруха тут, похоже, сплошная. Все же стоит зайти.

– Зачем это? – спросил Танир, хмурясь.

– Сейчас Эвис яблок и груш наколдует, а ты по домам продавать пойдешь. Вот местные удивятся свежим фруктам размером с полтора кулака в это время года, – произнес Ирид совершенно невозмутимо.

Танир громко и коротко выдохнул, показывая, что шутку не оценил.

– Мы ни от кого не скрываемся, а идем открыто. Эвис тащит нас не по дорогам, а куда вздумает. Кто знает, когда в следующий раз людей увидим? Лично я не откажусь от свежего хлеба. Пойдемте, иначе совсем скоро в дикарей превратимся и забудем, куда и зачем направляемся, – пояснил Ирид.

Он зашагал вперед. Спутники молча двинулись за ним без возражений.

Никаких ворот, никаких ограждений. Домов оказалось больше, чем они предполагали изначально – около сотни. Одни стояли на самом холме, другие – чуть ниже на склоне, почти у самой реки, что протекала рядом, словно защищая деревню с одной стороны от внешнего мира.

Пахотные поля, частично засеянные, но по большей части оставленные без ухода и заросшие сорными травами, располагались недалеко от жилищ. Вокруг царила разруха: почти все деревянные дома покосились, дороги неровные, явно превращающиеся в непроходимую грязь после дождя.

– День, а людей не видно. И улицы, и поля пусты, – пробормотал Ирид. Он смотрел по сторонам в поисках хоть какого-то признака жизни.

– Вон кто-то есть на улице, – сказал Ремай и указал рукой в сторону.

Действительно, в нескольких десятках шагов от них, сидя на покосившейся лавочке, за путниками наблюдал человек. Сидел он тихо и неподвижно, сливаясь с окружающей обстановкой, поэтому его не сразу заметили.

Путники направились к нему. Подойдя ближе, они поняли, что это старик – маленький и сухой, как стебель высохшей травы. Седые волосы свисали ниже плеч. Длинная, но редкая борода обрамляла лицо. Глаза пустые. Словно затянуты пеленой непонимания. На лице застыла странная, почти бездушная улыбка. Создавалось впечатление, что он не видит и не слышит их.

– Отец, мы приветствуем тебя в этот светлый день, – учтиво проговорил Ирид.

Старик не ответил, но улыбка стала шире, растянувшись чуть ли не до самых ушей. Взгляд, пустой и невидящий, все же казался каким-то мирным.

Дверь находящегося рядом дома отворилась, и на крыльце появилась пожилая женщина. Она внимательно осмотрела путников, задерживая взгляд на каждом, словно пытаясь определить, представляют ли они угрозу.

– Он давно уже не говорит, – произнесла она, кивнув на старика. – Ходит сам – и на том спасибо. Вам что-то нужно?

– Приветствуем и тебя, мать, – вежливо произнес Ирид и слегка поклонился. Поклонились и его спутники. – Мы только лишь проходили мимо. Хотели узнать, не найдется ли нам места для ночлега в этом поселении.

– Здесь люди простые живут. К любому в дом постучи – на ночь пустят. И я бы пустила, только в доме спать негде. Могу разместить в амбаре, если пожелаете. Но лучше пройдите к кому-нибудь другому – у меня далеко не самые лучшие постройки.

Путники переглянулись.

– Вы кажетесь очень приятным человеком, – выразил общее мнение Ирид. – Мы сочли бы за честь разместиться у вас в амбаре.

– Хорошо, – весьма добродушно проговорила старушка, ее лицо просияло. – Пойдемте, я вас размещу. Отдохните немного, а потом в дом заходите – знакомиться будем. Меня зовут Альта.

Путники по очереди представились, а затем все прошли в просторный почти пустой амбар.

– У вас зерна совсем нет, – сказал Ирид, осматриваясь.

– Да, – вздохнула Альта, – но зато полки свободны. Можете спать на них. А за зерно не переживайте: все, что посеять хотели, – посеяли. Несколько мешков пшеницы в доме лежит. Нам их до нового урожая хватит.

– Мы не с пустыми руками, – сказал Ирид, – у нас собой подстреленные птицы, я могу…

– А вот это очень интересно, – прервала его старушка. Ее глаза заблестели. – Дичь в руках уже много лет не держала. У нас, знаете ли, одни старики остались. Посеять что-то еще можем, за скотиной приглядим, а вот про охотничий промысел давно позабыть пришлось. Дайте мне – приготовлю.

Ее голос, прежде тихий и спокойный, теперь звучал с неожиданной энергией.

Ремай передал тушки. Альта с поразительной ловкостью взяла их, подняла на уровень лица и принялась рассматривать. Дичь ей явно пришлась по душе. Старушка улыбалась.

– Потушу их с крупами… с крупами или отдельно… по ходу дела решу. Не переживайте – выпотрошу сама. Я не совсем еще бесполезна. А вы пока располагайтесь, – и она пошла в дом, бормоча что-то себе под нос.

Старый амбар, в котором путники находились, явно не являлся строением, способным обеспечивать надежное хранение запасов продовольствия. Крыша наверняка протекала, стены покосились, а дверь еле держалась. Ветер гулял сквозь щели, проносясь через пыльное помещение.

Часть первая: Маяк. Глава 6.

Танир сидел на мягкой траве у подножия старого дуба, осторожно ощупывая измученные ноги. Несколько лопнувших волдырей, растрескавшиеся пятки, опухшие мизинцы – плачевная картина. Он явно не был готов к такому длительному и трудному походу. Да, он принял предложение Ремая и Эвиса с воодушевлением, но тогда все представлялось иначе.

Воображение молодого человека рисовало яркие образы невообразимых приключений, смертельные опасности, героические подвиги. В реальности же он получил лишь бесконечную ходьбу в непонятном направлении, без особой надежды на достижение какой-либо определенной цели. Ощущалось разочарование.

Отблеск.

Внутри Танира теплилось нечто необычное, светлое. Ощущать это в себе было немыслимо приятно. Раньше парень никогда не воспринимал себя кем-то особенным. В городе он был просто кузнецом, ничем не выделялся среди других ремесленников. Жил спокойно и размеренно, не стремясь к переменам. Делал то, что приказывали, брал то, что давали. Хотелось ли что-то менять? Скорее, нет, чем да. Он был доволен своей жизнью – тихой, незаметной.

Изменения в себе Танир почувствовал примерно через месяц после ночи, когда часть города превратилась в ничто. Осознание пришло не сразу, а постепенно. Вначале он ощутил странное, приятное тепло внутри себя. Приятное и глубокое. Это тепло, зародившись в груди, растеклось по телу, наполнив новой энергией. Объяснить его природу Танир не мог. Он решил, что болен, но это не походило на обычную болезнь, так как тепло не угнетало, а, наоборот, бодрило и придавало сил.

Новые ощущения становились заметнее всякий раз, когда Танир оказывался рядом с Эвисом. Юноша на тот момент свободно передвигался по городу, не опасаясь ничего и никого. Он помогал с помощью дара восстанавливать разрушенные дома. Его прикосновение, казалось, наделяло сломанные или сгоревшие стены новой силой, способностью к возрождению.

По воле юноши тяжелые бревна не просто поднимались в воздух, как перышки, но еще и восстанавливались после пожара. Уголь вновь превращался в дерево. Ничего более поразительного Танир никогда не видел. Это находилось за гранью понимания – сказка наяву.

Однако нельзя было сказать, что в этом отсутствовал тяжкий труд. Чтобы восстановить лишь один дом, Эвису приходилось стараться не меньше недели, отдавая работе все силы. Внешне красивые и легкие действия требовали невероятных усилий и колоссальной затраты энергии. Танир неоднократно видел, как тот, изнеможенный, без сил и почти без чувств, падал на землю, а из глаз и носа текла кровь. Это не останавливало парня. Эвис всегда сразу или через какое-то время возвращался к прерванному делу, без жалоб и прошений о помощи. Со стороны это выглядело так, словно его направляет какая-то невидимая могущественная сила, не позволяющая остановиться ни на миг. Казалось, юноша мучился от того, что творил, но в то же время отсутствие дела причиняло ему еще большее страдание. От этого страдания он и бежал, бросая все силы на благие деяния. Танир долго не мог понять, что же движет Эвисом на самом деле.

В голове парня зародилась тревожная, но захватывающая мысль – внутри него самого теплится нечто подобное тому, что есть и в Эвисе. Первое время Танир усиленно прогонял ее, так как она казалась невероятной, пугающей, противоречащей всему его прежнему опыту. Но мысль эта не исчезала и упрямо возвращалась снова и снова. Более того, Танир вскоре заметил, что Эвис смотрит на него иначе, чем на всех остальных – с любопытством, внимательностью и даже с надеждой.

Ранее молодые люди никогда не общались. Первый раз их разговор состоялся ближе к концу зимы.

– Ты ведь и сам заметил, как изменился за последние месяцы, – сказал тогда Эвис. – Я много раз видел тебя на улицах города и всегда воспринимал как самого обычного человека, но сейчас ты излучаешь свет.

Танир, сбитый с толку неожиданной прямотой собеседника, растерялся. Он не нашел что ответить и лишь неуверенно пожал плечами.

– Ты боишься этого? – спросил юноша.

Танир посмотрел в холодные и грустные глаза парня и произнес:

– Ты можешь сказать, хорошо это или плохо?

– Признаюсь честно, я встречал не так уж много людей, обладающих даром. Мне и Эльде он принес только беды. Что он даст тебе? Мне не известен ответ на этот вопрос. Скорее всего, ничего хорошего.

– Как так получается? Откуда он во мне? Кто я такой?

– Тот странный человек… человек, которого мы встретили в охотничьей избе… он назвал нас подснежниками. То есть первыми людьми, в которых проявляется дар. Он тогда рассказал крайне мало, но я понял, что это так и должно быть. Значит, он будет и в других. Думаю, ты столкнулся с этим напрямую, поэтому и стал иным.

– Кто-то еще в городе… изменился?

– Ремай.

– Разве…

– Да, но он не желает признавать это. Раньше я в нем ничего такого не ощущал, но, думаю, ему суждено было стать одним из нас. Он ведь всегда чувствовал что-то во мне и моей сестре.

– Еще кто-то?

– Нет. Только вы двое.

– Что мне сейчас делать с даром?

– Можешь пробовать скрыть, а можешь принять и начать развивать. Выбор только за тобой. Не бойся, я никому не расскажу об этом.

После этого разговора Танир долго избегал Эвиса. Не из-за неприязни или обиды – он просто понимал, что если продолжит общение, то уже не сможет повернуть время вспять, не удастся стереть из памяти откровения, способные изменить жизнь.

Часть первая: Маяк: Глава 7.

В последнюю ночь похода Эвис почти не спал. Его мучила не столько усталость, сколько нарастающее, все более осязаемое ощущение близости чего-то или кого-то. Раньше юноша чувствовал его как отдаленный едва уловимый свет. Как иллюзорную точку на горизонте. Теперь же цель стала реальной, конкретной, располагающейся в определенном месте.

Где-то совсем рядом.

Полдня пути.

Не больше.

Это знание вызывало одновременно волнение и беспокойство.

Уже давно не требовалось присутствие Ремая и Танира для отслеживания цели – собственных сил вполне хватало. Стоило лишь закрыть глаза и сосредоточиться, как перед внутренним взором возникал яркий пульсирующий огонек – маяк. Также, но намного слабее, светились Танир и Ремай. Также светилась и Эльда. И Арнир, когда не скрывал себя.

Карбункул Эвис хранил в мешочке, который обычно носил на шее. Он в очередной раз достал самоцвет и принялся рассматривать его. С виду – обычный камушек. Отблеск в нем не чувствовался.

– Я сделаю что угодно, – прошептал юноша, целуя камень. – Я не остановлюсь ни перед чем. Услышь меня. Осталось немного. Он уже почти перед нами. Я не дам, слышишь, я не дам ему вновь уйти. Он получит по заслугам. Он ответит за все, что сделал. Этот человек обманул нас обоих, а потом бросил на растерзание той твари. Его жизнь в обмен на твою свободу. Все очень просто. Все на самом деле очень просто. Я не дрогну. Я сделаю все, что должен. Иначе никак – я знаю.

Эвис обещал самому себе быть твердым и стойким, но сейчас прежняя уверенность исчезала. Исчезала, потому что близилась развязка. Юноша понимал: упустив этот шанс, он, возможно, уже никогда не получит второго.

Приближался рассвет.

Танир, дежуривший у почти потухшего костра, крепко спал, его голова была запрокинута назад, а лицо освещалось слабым, дрожащим светом, исходящим от угасающих углей. Ирид, проснувшись раньше остальных, увидел заснувшего молодого человека. Недолго думая, он вынул из костра тлеющую ветку и, стараясь не шуметь, осторожно положил ее на колени Танира. Через несколько секунд раздался резкий крик, и часовой, вскочив на ноги, принялся отчаянно тушить тлеющую одежду.

– Понял, за что? – спросил Ирид, наблюдая за суетой молодого человека. Его голос был спокоен. В нем слышалось скрытое удовлетворение.

– Понял, – пробормотал Танир обиженно. Парень все еще пытался стряхнуть с себя остатки тлеющих углей.

Ирид огляделся. Рядом, сгорбившись, сидел Эвис. Глаза закрыты. В это же время зашевелился Ремай, встревоженный криками Танира. Он почему-то не принял их за предупреждение о нападении и не поспешил встать.

– А ты чего не спишь? – спросил Ирид Эвиса.

Юноша медленно открыл глаза. Взгляд был напряженным и сосредоточенным. Он быстро убрал карбункул в мешочек на шее.

– Я понял… он совсем рядом, – тихо сказал Эвис.

– Арнир? – спросил Ремай.

– Похоже, что он, – подтвердил юноша.

Ирид глубоко вдохнул, а потом выпустил воздух с громким выдохом, словно освобождаясь от накопившегося напряжения.

– Если не будем медлить, то сегодня настигнем его, – продолжил Эвис.

– Он не пытается уйти… разве тебе не кажется это странным? – спросил Ремай. – Эвис, твоя сила велика, но Арнир намного опытнее. Помнишь, ты говорил, что отблеск можно скрывать в себе? Скрывать как полностью, так и частично. Что ему стоит сейчас скрыться? Он должен чувствовать тебя не хуже, чем ты чувствуешь его? Что мешает убежать?

Наступила неловкая пауза. Юноша задумался. Его взгляд устремился куда-то вдаль, словно ища ответы в утреннем тумане. Через какое-то время он ответил:

– Не думаю, что он чувствует во мне опасность… в нас всех. Помнишь, он предложил мне уйти с ним? Значит, я нужен ему для чего-то. Возможно, Арнир сам хочет встретиться. Он не знает об оставленном Творцом. Мы несем с собой его погибель, но он этого не ведает.

Ремай кивнул и сказал:

– Значит, будем действовать так, как и планировали изначально: находим его и тут же ломаем ветку.

– Да, забавно… за столько дней пути даже не придумали ничего иного, – протянул Ирид. – Плохо у вас с фантазией, парни.

– А у тебя хорошо? – огрызнулся Ремай.

– Нет, так же плохо, – признал Ирид. – Жаль, но я не могу предложить ничего другого. Говорить с Арниром? Обманет в очередной раз. Пусть лучше умрет. Этот ваш Творец? Похоже, при таком раскладе он останется безнаказанным. Вообще же, если выбирать, то я бы лучше призвал к ответу именно его.

– Пока никто из нас не знает, как это сделать, – сказал Эвис.

Присутствующие печально закивали.

– Ладно, – подытожил Ирид, – разберемся с Арниром, а дальше уж как выйдет.

Путники спешно позавтракали, стараясь не терять драгоценного времени. Еда казалась безвкусной – мысли о предстоящем деле не давали сосредоточиться на ней.

Они двинулись в путь. Шли быстрее обычного.

Когда лес закончился, путники вышли на хорошо уложенную дорогу, явно используемую постоянно, и остановились.