Чужой родной мужчина

Пролог

- Я очень скучал по тебе, Марта. Ни одна женщина не цепляла меня так в жизни, как ты. Может, поедем ко мне, вспомним, как нам было хорошо?

Смотрю в глаза Жени и не вижу в них ничего, кроме желания, перевожу взгляд на руку на своем колене, потом снова в глаза бывшего любовника. И неожиданно улыбаюсь сладко-сладко. Двумя пальцами отрываю ладонь мужчины от своего колена, кладу ее ему на бедро и, наклонившись очень близко, я бы даже сказала интимно, произношу, едва касаясь губами уха:

- Я никуда с тобой не поеду. Между нами ничего больше не будет, дорогой, - и резко выпрямляюсь, садясь прямо и снова втянув в себя фреш.

- Почему? У тебя кто-то есть? – сейчас Женя, самоуверенный мужчина породы «сволочь и наглец», выглядит очень растерянным и даже обиженным.

- А что, Жень, это единственная причина, по которой я могу тебе отказать?

- Я – свободный мужчина, ты – ничем не обремененная женщина, мы вполне подходим. Так почему бы нам время от времени не помогать друг другу?

- Потому что такой вариант мне больше не подходит. Старею, наверно. Или взрослею, - задумчиво пожимаю плечами, вставая со стула. – Удачи, Жень, в поисках.

Вечер испорчен. Я протискиваюсь сквозь толпу к выходу. Уже на полпути я чувствую, что кто-то взглядом прожигает мне спину. Останавливаюсь, озираясь по сторонам, но разве в такой толпе и при таком освещении можно разглядеть знакомое лицо? Тем более, когда не знаешь, кого конкретно ищешь.

Я укутываюсь поплотнее в пальто и выхожу на крыльцо подышать свежим осенним воздухом. Но кое-кто неугомонный не дает мне такой возможности.

- В последний раз предлагаю - поехали ко мне. Обещаю, что тебе будет хорошо, - Женя равняется со мной, приняв такую же позу.

- В последний раз повторяю – нет.

- Но почему, Марта?! Объясни мне, наконец! – Женя выходит из себя, что ему несвойственно. Видимо, действительно приперло. Смотрю на него внимательно, и мне становится на мгновение жаль этого мужчину. Но лишь на мгновение. Каждый сам выбирает свой путь. И если бывшему любовнику в его возрасте и статусе не претит такой образ жизни, беспорядочные связи и отсутствие каких-либо целей – это сугубо его выбор. Кто я такая, чтобы вмешиваться и осуждать?

Я хочу уже жестко ответить, как за моей спиной раздается хриплый и грубоватый голос, который желала услышать больше всего на свете за последние две недели:

- Потому что сегодня она уходит со мной.

Вот так. Жестко и безапелляционно. А может, это плод моего воображения? Может, это галлюцинация? Но нет, вот Женя тоже выглядит удивленным и обескураженным. Не в силах больше терпеть, я резко оборачиваюсь и тут же оказываюсь схваченной в плен невозможными омутами цвета морской волны.

- Андрей… - голос тут же осип, а я дрожу от волнения.

Глава 1

- Раз, два, три…Раз, два, три…Живее-живее, не отстаем! Аня, тяни носок! Раз, два… Ксюша, поворот направо, а не налево!!! Так, стоп!

         Нашей требовательной руководительнице шоу-балета снова что-то не нравится. Ей всегда все не нравится. Не женщина, а один сплошной негатив. Откровенно говоря, не помню, когда она улыбалась. С другой стороны, эти вечные ее придирки и помогают поставить и отрепетировать номер так, что «от зубов отлетает». Но нервы при этом надо иметь железобетонные.

         Хотя, наверно,  если быть влюбленной в танцы, то на нервной системе это не отражается никак. Это воспринимаешь, как должное. Я же ненавижу род своих занятий с самого детства, а это не много не мало -  шестнадцать лет.

         Я никогда не хотела заниматься хореографией и бальными танцами, несмотря на то, что они помогли развить во мне такие черты характера, как: терпение, стремление к цели, упорство и трудолюбие, а бонусом шло идеальное тело. Но я не сказала ни слова против, когда моя мать в семь лет пришла и заявила, что я буду ходить в школу танцев.

И я ни разу слова не сказала про боль от кровавых мозолей, про боль от растянутых мышц и связок, про суставы, которые сейчас ноют при смене погоды. Ни слова. Ни разу за эти шестнадцать лет. Потому что я хотела хоть раз увидеть одобрение в глазах собственной матери, увидеть, что она гордится мной. Ни разу не сказала, что мечтой моей жизни с самого детства было играть на скрипке.

         Но я так и не дождалась от нее ничего: ни любви, ни гордости за достижения своей дочери. Моя мать вечно была мной недовольна. И для меня давно не тайна, что она меня ненавидит за ее разрушенную мечту стать примой Государственного театра, потому что она так не вовремя забеременела мной в двадцать лет, отец настоял на браке, а после рождения меня не дал бросить месячную дочь и снова выйти на сцену.

У матери случилась послеродовая депрессия, заедание стресса, и, как следствие, лишние килограммы. Фигура «поплыла»: расширились бедра, грудь увеличилась и раздалась в форме, что противоречит канонам искусства балета. Чем субтильней и миниатюрней девушка, тем лучше.  В общем, как бы не хотела моя мать вернуться на сцену в пачке и пуантах, так и не смогла: ее никто не ждал, да и балет не любит артистов в теле.

         Моя мать ненавидела меня еще до моего рождения. Долгое время я ждала, что она меня начнет любить, приласкает или погладит по голове, когда у меня температура. Но нет. Чуда не случилось. Я, как и любой другой ребенок, искала ласки и любви у окружающих. И мне повезло ее найти у отца и моей няни. Жаль только, что их больше нет со мной рядом, они так рано ушли из жизни, и мне приходится справляться с демонами матери в одиночку.

Когда начался подростковый период вкупе с юношеским максимализмом, я решила, что добьюсь своего, и моя мать полюбит меня. Заметит. Оценит. Я «сломаю» ее. И эта борьба продолжалась довольно долго, и вот в двадцать я сдаюсь.

Я понимаю, что скорее Люцифер получит прощения у Бога, чем я у собственной матери за то, что появилась на свет. И я просто плыву по течению. Делаю то, что привыкла. В том же режиме. Как робот. Решила не менять ничего кардинально до тех пор, пока я не определюсь с планами на жизнь. Но, как оказалось, у судьбы на меня свои планы.

- Так не пойдет. Завтра репетиция на час раньше. Приходите все отдохнувшие и начнем прогон с того места, на котором остановились. Все свободны. Беккер, задержись, пожалуйста, - последнюю фразу хореограф говорит, поджав губы, что свидетельствует о ее крайне недовольном состоянии. 

С хореографом Татьяной Борисовной у нас взаимные отношения: я не люблю танцы, но хожу на них по инерции, она не любит меня за то, что я не люблю танцы. Все просто. Да и, как говорила раньше, этой женщине невозможно угодить.

- Беккер, - опять эта ее привычка называть меня по фамилии, которая меня неимоверно бесит. Татьяна Борисовна знает об этом, но продолжает так поступать. – Что за внешний вид?

- Что не так с моим внешним видом?

- Ты слишком бледная, и у тебя выросла грудь! – возмущению хореографа нет предела.

Тоже мне проблема. Да я уверена, что девяносто девять и девять десятых процента женщин, услышав данное заявление, скакали бы от радости. Буквально.

Но Татьяна Борисовна относится к той одной сотой процента, что воспринимает наличие груди более первого размера, как катастрофу. Ибо «не может прима скакать по сцене, тряся своими буферами необъятными».

- У меня всегда была грудь. Я же девушка, так что ничего сверхъестественного в том, что у меня есть такой половой признак, нет, - спокойно, но в то же время саркастично отвечаю я.

- Не такого размера. Дорогая моя, я знаю вас всех уже столько лет, что даже если ты отрежешь хотя бы три сантиметра своих волос, поверь, я замечу.

И это чистая правда. Наш хореограф отличается просто фотографической памятью и своей любовью к деталям. Именно поэтому ее постановки пользуются бешеным успехом. И фраза, брошенная вскользь потенциальному работодателю или в театре оперы и балета «я  имела честь работать и танцевать в коллективе Кузьменко Татьяны Борисовны», оставляет вас единственным претендентом на вакантное место.

Отбросив всю мишуру, сплетни и домыслы, стоит признать, что Татьяна Борисовна – профессионал своего дела, любит его больше, чем кого бы то ни было в своей жизни (об этом говорит отсутствие семьи и детей в ее сорок лет) и равных ей по упорству и таланту я не встречала.

Глава 2

Никто не верит, что с самого рождения я – средство достижения личной цели собственной матери. И я понимаю этих людей.  Сложно их винить в чем-либо, потому что представить такую ситуацию в принципе невозможно. По крайней мере, нормальным здравомыслящим личностям.

Но как бы то ни было, моя мать – Аделаида Николаевна -  не захотела даже имени выбирать для дочери: назвала меня Мартой, потому что я родилась двадцать второго марта. Поэтому зовут меня Беккер Марта Карловна. То еще сочетание.

Мой  отец был чистокровным немцем, добрейшим человеком, которого я встречала за свои двадцать три года.  И я до сих пор не понимаю, как он смог жениться на такой женщине, как моя мать.

Отец…Наверно до самой смерти тоска по единственному человеку, любившему меня чисто, беззаветно, не утихнет. Я была дорога ему только потому, что улыбаюсь, смеюсь и дышу. И даже несмотря на то, что мать до семи лет не обращала на меня внимания, это не омрачило моего детства. Говорят, что один родитель не может заменить другого, но мой отец опроверг это высказывание: кроме него мне никто не был нужен, мне с лихвой хватало только его любви.

Когда однажды мать за ужином безапелляционно заявила, что я буду посещать балетную школу, папа сказал, что я могу не ходить, если не хочу. Аделаида Николаевна закатила грандиозный скандал, но папа стоял на своем – у ребенка должен быть выбор, и если я не хочу, то не буду посещать занятия по балету. Но я пошла, несмотря на то, что хотела стать скрипачкой. Хотела, чтобы мама убедилась: я достойна быть ее дочерью, меня можно любить и не стоит стыдиться или ненавидеть. Но, наверно, я все-таки плохая дочь, раз переубедить ее мне не удалось до сих пор.

Папа ушел скоропостижно. Рак. Сгорел буквально за месяц. Но до последнего вздоха продолжал меня любить и просил никогда не сдаваться, найти свою цель в жизни и мечту.

Однажды, пообщавшись в очередной раз с папой на его могиле, я приняла решение: я добьюсь цели, поставленной много лет назад моей матерью, потешу ее самолюбие и выступлю на сцене Государственного театра.

Но лишь один  единственный раз. Потом я стану жить для себя: найду работу мечты, любовь всей своей жизни и заведу лабрадора. А мать…я больше не буду доказывать ей, что меня можно любить. Не буду ждать от нее никаких проявлений чувств. В конце концов, я научилась жить и без этого. Мне уже давно не больно и не хочется выть по ночам в подушку.

Наверно, отчасти это благодаря тому, что я живу отдельно в огромной квартире с тех самых пор, как мне исполнилось восемнадцать. Как я уже говорила, мой отец был истинным немцем – несмотря на его молодой возраст, он составил завещание, где квартиру бабушки (его матери) завещал только мне. А, может, это было его желание спасти меня от гнета Аделаиды Николаевны, ведь он знал и видел ее истинное отношение ко мне.

***

Я так и не могу объяснить, зачем еду к матери после репетиции: меня там все равно никто не ждет, как, в принципе, и в моей огромной холодной, абсолютно неуютной квартире. За исключением кактуса. И тот я завела лишь для того, чтобы поставить горшок на место на подоконнике, куда так неудачно уронила свечу, подпалив его. Но раз уж я завела растение, то приходится поливать раз в месяц и разговаривать, чтобы хотя бы Игореша не чувствовал себя одиноким.

Сегодня среда. Раньше, когда отец был жив, среда всегда была семейным днем - мы проводили вечер вместе, несмотря ни на что: читали вслух, смотрели фильмы, играли в шахматы и просто общались. Эту традицию ввел папа. Мою мать всегда тяготила среда. Ее недовольство было осязаемым. Но, несмотря на это, я все равно к ней еду.

- Здравствуй, мам, - устало говорю я, когда мать при полном параде распахивает дверь. Ее брови взметнулись вверх, выражая крайнюю степень удивления. Да уж, посещаю я ее нечасто. И совершенно точно ни разу не рвалась восстановить традицию «семейной среды». Потому что мы с мамой напоминаем что угодно, но только не семью.

- Здравствуй, дочь. Не ожидала. Ты могла бы позвонить, вдруг бы у меня были гости, или меня вообще не было дома… - холодно бормочет мать. Чувствую себя назойливой соседкой, которая каждый день забегает за солью и все никак не дойдет до магазина.

- Мне уйти? – отвечаю в тон матери.

- Ой, не надо строить из себя оскорбленную невинность, я просто учу тебя правилам хорошего тона. Кто, как не мать, укажет тебе на твои ошибки!

Я молча снимаю куртку. Несмотря на то, что уже начало марта, весна не спешит в город. Холодная она нынче, как и сердце моей матери.

- Что-то случилось? – с безразличием интересуется Аделаида, разливая по чашкам чай.

- Нет, просто зашла в гости к матери. Сегодня среда, - ну, прекрати быть такой холодной, неужели у тебя совсем нет сердца?!

- И? – все тот же жест с поднятием левой брови, означающий «продолжай, не улавливаю твою мысль».

- Папа всегда называл ее «семейным днем», - поясняю Аделаиде Николаевне, сдерживаясь из последних сил, пытаясь не схватить за плечи и не потрясти ее как следует. Просто из чистого любопытства. Чтобы узнать, есть ли у нее какие-либо иные эмоции, кроме безразличия, холодности и стервозности.

- Ах, это…, - мне кажется, или на лице у этой женщины проскользнуло раздражение? Но, в любом случае, ей удалось его умело скрыть, потому что в следующий момент на лице матери нет ни единой эмоции. Абсолютно. Высший пилотаж маскировки. Очевидно, сказываются годы практики.

Глава 3

Выйдя от матери, я медленно бреду в сторону остановки. Не пойму, что за апатия и меланхолия напали на меня. Точно не от слов Аделаиды: на них я давно уже отрастила броню толщиной с Китайскую стену. От замечаний о том, что у меня выросла грудь? Не смешите. Но как бы там ни было, домой к Игорешке идти совсем не хочется, тем более, я уверена, что моему кактусу и без меня хорошо.

Раз уж всех волнует, беременна я или нет, что ж, самое время посетить гинеколога. Тем более, я все равно собиралась проходить профилактический осмотр.

***

- Вы не беременны, - будничным тоном заявляет врач, заполняя мою карточку.

Я облегченно выдыхаю и одеваюсь. Нет, я не боюсь ответственности, не боюсь рожать. И уж точно не буду считать своего ребенка ошибкой. Просто на данном этапе моей жизни у меня нет уверенности в завтрашнем дне.  Несмотря на то, что я танцую в шоу – балете, я хорошо зарабатываю. Уж точно выше среднего по меркам нашего города. У меня нет жилищных проблем. Но есть проблемы душевные: я не нашла «себя», несмотря на свой возраст, я не знаю, чего я хочу от жизни. А раз у меня нет таких определенных понятий, как я могу воспитать ребенка, давать ему советы, чтобы он мог выбрать свой жизненный путь?

После его рождения уже будет поздно разбираться, на мои плечи ляжет колоссальная ответственность за маленького человечка. И я боюсь, что страх ошибиться, этот груз утянет меня в депрессию, из которой сложно будет выкарабкаться.

Да и положа руку на сердце, мой любовник, с которым мы встречаемся время от времени для «здоровья» - не лучшая кандидатура на роль отца моего ребенка. Вообще в принципе не  вижу его отцом. А я придерживаюсь того мнения, что ребенку нужны и одинаково важны как мама, так и папа. Пусть он даже будет приходящим, пусть будет воскресным, главное, чтобы он принимал участие в жизни ребенка, и ему будет небезразлична судьба малыша. Чтобы сын или дочка были уверены, что если мама облажается в чем-то, то на папу можно рассчитывать, на его помощь и поддержку.

- Вот тут направления на анализы и УЗИ. Как сдадите, запишитесь дополнительно на прием к маммологу.

- А сейчас все в порядке со мной? Я здорова? – решаю уточнить.

- По моей части проблем нет, но раз у вас выросла грудь, и это стало заметно окружающим, то что-то не так. И чем скорее мы выясним причину, тем лучше для вашего здоровья.

- Хорошо, я поняла вас, спасибо.

Я выхожу из кабинета и задумываюсь. Внутри поселился такой крохотный червячок, который грызет меня. Так, стоп. Никаких дурных мыслей раньше времени. Сначала пройду обследование, а потом уже пусть врач разбирается, что со мной делать. В конце концов, это их работа.

Из-за предстоящего выступления, на котором должны быть влиятельные люди, которые могут помочь мне пробиться в Государственный театр и исполнить мечту моей матери, необходимые процедуры удалось пройти лишь спустя неделю. Все это время меня тошнило, даже рвало пару раз. Сил с каждым днем становится все меньше. Это пугает меня до чертиков, так что УЗИ я ждала, как манны небесной.

Врач, проводящая обследование, очень сильно хмурится, молча заносит какие-то показатели в компьютер. Меня же не хило трясет в этот момент, все тело покрывается испариной, тошнота подступает к горлу. Несмотря на все это, я решаю дать возможность доктору довести обследование до конца и молча жду вердикта.

- Вы записаны к маммологу? – неожиданно спрашивает доктор.

- Да, а что такое? Что-то серьезное?

- Я не могу сказать, насколько все серьезно, я не специалист в этой области, тем более необходимо будет провести дополнительные обследования… Я лишь могу сказать только то, что мне удалось увидеть…

- Да не тяните уже, что там?! – неожиданно для себя самой рявкаю на ни в чем не повинного врача.

- У вас опухоль. В левой груди больше, чем в правой. Это очень редкий случай, когда опухоль появляется одновременно с двух сторон…

Дальше идут еще какие-то медицинские объяснения, термины, но я перестаю воспринимать реальность. Шок? Хуже. Это похоже на маленькую смерть.

Когда заболел отец, я часто слышала обрывки разговоров взрослых. И с того момента в моей голове отложились такие понятия, как: «злокачественная и доброкачественная опухоли», «пункция», «химиотерапия». И вот теперь, похоже, все это коснется и меня.

Я еще не знаю окончательного диагноза, но, быстренько прокрутив в голове все свои симптомы, готовлюсь к худшему.

Я не боюсь смерти. Просто обидно, что в свои почти двадцать четыре я ничего не добилась в жизни, не исполнила свою самую заветную мечту, черт, да у меня ее и нет даже! Не познала настоящей любви и радости материнства…

Учитывая мои жизненные обстоятельства, я не питаю иллюзий относительно диагноза. Подтверждение моих догадок - лишь дело времени. Мне ничего не досталось в этой жизни просто так, никогда ни в чем не везло. Поэтому вряд ли высшие силы подкинут мне царский подарок, как «ошибка в диагнозе» или «ничего страшного, это естественный процесс».  Нет, я больна, и даже для меня, не имеющей ни малейшего отношения к медицине, это очевидно.

Глава 4

- Девушка, вы меня слышите? – обеспокоенная врач трясет меня за плечо, заглядывая в глаза. Видимо, я так глубоко ушла в свои мысли, что перестала реагировать на окружающую действительность.

- Что, простите? Я задумалась.

- Я просто хочу сказать, что не стоит так накручивать себя раньше времени. Без дополнительного обследования рано делать какие-либо выводы, - пытается успокоить меня доктор, имени которой я даже не запомнила.

- Да-да, спасибо, я поняла, - с этими словами я, не глядя, беру листок с результатами и выхожу из кабинета.

Меня затянуло в пучину напряженных будней, как в водоворот: репетиции, выступления, бесконечные смотры, в перерывах между ними посещения больниц, как государственных, так и частных, сдача анализов, пункции, специалисты… В этой бешеной круговерти прошло около месяца. Даже мой  день рождения оказался ничем не выделяющимся обычным днем. Как, в принципе, и всегда. Нет, мои многочисленные знакомые поздравляют меня, звонят, шлют смс, на работе даже подарили огромный букет и сертификат в СПА. Но это все не то. Нет приятных эмоций, нет рядом людей, с которыми хотелось бы разделить радость этого дня. Хотя вру. Один-единственный есть. И я просидела у его могилы до тех пор, пока не окоченели пальцы рук и ног.

 И когда-то должно все устаканиться, прийти в норму. Ну, или взорваться, подобно атомной бомбе. Как это происходит в моем случае.

- Несмотря на то, что я работаю тут много лет, мне до сих пор больно говорить это моим пациентам… Марта, подтвердились худшие опасения, - доктор, тяжело вздохнул, снимая свои очки и потирая переносицу. – Хочу предупредить сразу: отчаиваться не стоит. На данный момент я не могу дать вам никаких прогнозов, но одно могу сказать точно: вам необходима операция, курс химиотерапии и реабилитация. А дальше уже будет видно. Все зависит от вас и возможностей вашего организма. От  настроя.

Я слушаю и медленно киваю в такт его словам. Человек так устроен, что как бы он себя не готовил к худшему, все его попытки – тлен. Нельзя подготовить себя настолько, что когда тебе скажут: «Женщина, вы смертельно больны!», выдохнуть, беззаботно улыбнуться и сказать: «Фух, ничего страшного, фигня случается!». Нельзя. Нет на этой планете такого человека.

И я – не исключение. Несмотря на проводимые мною ежедневные психологические тренинги на тему «все хорошо, все обойдется, ты сильная, ты справишься», для меня это новость шокирующая. После услышанного диагноза по спине пробежался холодок страха, руки трясутся, а самой, напротив, хочется орать и крушить все вокруг. От бессилия и злобы. За что?! Что я сделала такого Вселенной, что она оставляет меня умирать в одиночестве?! Где я так успела согрешить?!

- Сколько мне осталось? – спрашиваю уважаемого профессора, едва сдерживая себя в руках.

- Марта, вы эти мысли бросьте! К счастью, вы успели вовремя, можно было, конечно, и раньше прийти, при первых же признаках, но, слава богу, вы успели до того, как болезнь перешла на более опасную стадию. Сейчас главное - сделать операцию как можно скорее.

- Хорошо, доктор. Планируйте.

Я выхожу  на улицу, останавливаюсь на крыльце, глядя на хмурое небо. Странно, почти середина апреля, а весна решила, что рановато она к нам в этом году явилась, и поэтому сейчас валит снег. Такие мелкие и колючие крупицы. Они ложатся на мое лицо, руки и обжигают кожу. Вот только я ничего не чувствую, как будто все мои рецепторы умерли в тот момент, когда доктор вынес мне приговор. В том, что это именно так, я даже и не сомневаюсь, потому что передо мной пример отца: властный, сильный мужчина не справился с болезнью и ушел от нас, оставив меня совершенно одну, ненужной никому. Поэтому иллюзий я не строю: болезнь заберет и меня, вопрос только в том, когда это произойдет.

Мои мысли прерывает звонок телефона, что очень меня удивляет: звонят мне редко, чаще всего это лица, рекламирующие услуги своей организации.

- Марта Карловна? – приятный женский голос обращается ко мне по имени-отчеству.

- Да, я слушаю.

- Вас беспокоят по поводу просмотра в новую постановку в Государственный театр. Он состоится двадцатого апреля в десять утра. Хочу вас известить, что вы в числе приглашенных.

Я мрачно усмехаюсь сама себе. Было бы замечательно, если бы не было так грустно. Ну что ж, хоть одно запоминающееся дело совершу перед смертью: исполню мечту матери.

- Спасибо большое, я обязательно буду!
 

Глава 5

Куда идет человек, когда ему плохо, нужна поддержка или просто мудрый совет? Правильно, к родителям. Сейчас не тот случай, когда поможет дружеский треп, поэтому поехать за утешением к Жене не вариант. Мне же некуда идти. Я брожу по улицам города, под колючим снегом, который усиливается с каждым часом. Очнулась только сейчас, когда перестаю чувствовать пальцы рук.

Я знаю, что это плохая идея, но откуда-то в моем сердце поднимает голову надежда: вдруг случится чудо?

- Здравствуй, дочь. Я смотрю, ты зачастила ко мне в последнее время, - удивленно бормочет мать, сторонясь и пропуская меня в квартиру. Чувствую себя надоедливой свекровью, которая постоянно ходит с проверкой холодильника к невестке. – Ты себя в зеркало вообще видела? Совсем запустила.

Да, я выгляжу неважно: черные круги от болезни, недосыпа и усталости, похудела, бледная, как смерть… Горько усмехаюсь: не такое уж это и беспочвенное сравнение.

- Да я к тебе ненадолго, не волнуйся, просто хотела поделиться новостями…- проговариваю, приваливаясь к стене и даже не пытаясь раздеться. Так теплее. – Меня пригласили на просмотр.

Мать замирает, а потом ее глаза округляются от удивления. Но Аделаида быстро берет себя в руки и лишь коротко спрашивает:

- Когда?

- Двадцатого.

- Хорошо. Я освобожу этот день. Поеду с тобой. Лично проконтролирую. И если вдруг ты немного будешь не дотягивать, я поднажму на кое-кого. Ты будешь выступать в Государственном театре!

- Мама…- тихо и как-то обреченно произношу.

- Поверить не могу, неужели моя многолетняя мечта исполнится?! – кажется, она не слышит меня, витая в облаках, своих мыслях. Конечно, не хочется расстраивать ее в такой момент, но… мне нужна помощь. И я впервые за двадцать четыре года готова ее попросить у этой женщины, стоящей передо мной. Я бы ни за что не решилась на этот шаг, если бы не отчаяние, которое расползается внутри меня, как бензиновое пятно на водной поверхности.

- Мама! – уже чуть громче.

- Так, где мой телефон? Я сейчас же наберу Татьяне Борисовне и договорюсь об индивидуальных репетициях для тебя, надо увеличить нагрузку, времени, конечно, мало, но она - профессионал своего дела, думаю, справится! – бормотание матери все больше походит на бред сумасшедшего и становится последней каплей моего терпения.

- Мама!!! – ору во всю силу своих легких. – Услышь меня!!! – уставилась на эту чужую женщину, едва сдерживая слезы.

Она хмурит брови, прищуривает свои идеально подведенные глаза и, приняв, на первый взгляд, расслабленную позу, непонимающе смотрит на меня.

- Ну? Чего орешь на мать? Как на пожар, ей-богу…Совсем мозг поехал от безделья…

- Извини. Я лучше пойду. Хотелось просто поделиться новостями, это же так важно для тебя…

И ухожу, тихо прикрыв за собой дверь. В свой мир, где одиночество - мой верный спутник. В мир, где я никому не нужна. В мир, где после моей смерти меня никто и не вспомнит.

Придя домой, мысленно набрасываю план действий на ближайшее будущее, делаю зарубки в своей голове. Действуешь, как робот, скажут окружающие. Да, вы правы – соглашусь я. Потому что внутри меня – пустота. Внутри меня - Мариинская впадина с ее темной непроглядной бездной. Внутри меня – кладбище из напрасных надежд и несбывшихся желаний.

Замерзла. Не могу понять: то ли это от низких температур на улице, либо это лед внутри меня. Иду в ванну, чтобы согреться под  горячими струями воды, на ходу сбрасывая одежду. Кипяток жалит мою кожу, словно рой разозленных пчел, но я не чувствую. Абсолютно. Ни-че-го. Закрываю глаза, подставляя воде свое лицо. И в мыслях проносятся все кадры моей бесполезной жизни. И это выше меня. Сильнее. Как бы я ни старалась, я не смогу. Я не смогу бороться с этим в одиночку, хоть и должна. И осознание слов доктора накрывает меня, ударяя обухом по голове. Меня душат рыдания, вою в голос, как воют женщины в дешевых сериалах, которых бросил муж. Сползаю по стенке и обессиленно сажусь на дно ванной, а слезы бесконтрольно продолжают литься из моих глаз. Пусть. Есть такие слезы, которые надо выплакать обязательно. В любое время и в любом месте.

Глава 6

Операция, волей судьбы назначена через три дня после моего визита к матери. Никто не был в курсе, поэтому и поддержать меня  некому. Но чтобы поддерживать, нужно хотя бы иметь друзей, ну, или близких, с кем ты готов поделиться своей бедой. У меня таких лиц нет. Может, оно и к лучшему? Не хотелось бы никого обременять.

- Ну, что ж, Марта Карловна, операция прошла успешно, швы аккуратные, со временем станут практически незаметными. Вам придется полежать тут еще пару недель точно, для нашего спокойствия, а затем мы продолжим наблюдаться. Но, учитывая, что ваш случай не запущенный, я буду надеяться на ремиссию, - бодро произносит Иван Борисович на следующий день после операции.

И мне приходится бороться. Каждый день. За каждый вздох с этой смертельной болезнью. За каждую прожитую минуту. И я не могу сказать, что мне легко: бесконечные анализы, посещения онколога, химия, после которой хочется умереть.

Отношения с Женей, моим любовником, сошли на нет гораздо быстрее, чем я предполагала.

- Блин, хреново, конечно, детка. Давненько ты болеешь, что-то серьезное? – говорит мне Женя однажды на мою очередную фразу, что приехать к нему не смогу из-за болезни. Я не хочу говорить об онкологии никому в принципе, особенно ему. Если окружающие начинают смотреть на меня с жалостью и хоронить раньше времени, то Женя…Он не тот человек, который способен на сострадание. То ли у него это чувство атрофировалось со временем, то ли он сам по себе такой. А, может, это и  от того, что нас связывает исключительно физиология. Ведь никто никогда ничего не чувствует к человеку, к которому равнодушен. Не екает в груди, если у него случилось несчастье, сердце не начинает колотиться с бешеной скоростью, когда слышишь о радостном событии в его жизни. Вот и я в жизни своего любовника отношусь к этой категории – тех, к кому равнодушны.

- Серьезное, Жень. Но я справлюсь, не переживай, - заверяю мужчину, хоть в этом и нет необходимости.

- Я не переживаю, просто…Эээ… волнуюсь…, - растерянно тянет тот.

- О, насчет этого не стоит волноваться, в плане половых инфекций я чиста, – отвечаю с ироничным смешком. – Дело немного в другом.

Мне кажется, что я даже слышу, как он облегченно выдыхает.

- Ну, и напугала же ты меня! Поправляйся. Как сможешь, звони, договоримся о встрече. Ты же знаешь, как я в восторге от тебя. И насколько рад тебя видеть, - и снова этот идиотский смешок.

С тех пор  мы больше не связывались и не виделись. У меня плотнейший график, а Женя… он ко мне равнодушен. Вот так и становятся свободными женщинами: просто, быстро и, как бы странно это ни звучало, безболезненно, причем для обеих сторон. Только ирония в том, что, несмотря на наличие мужчины в моей жизни, я всегда была свободна. Как кошка, которая гуляет сама по себе. Да и Женя никогда не говорил, что он в отношениях со мной.

- Марта, дорогая, я хотел бы поговорить с вами о вашем состоянии. Откровенно говоря, оно меня пугает, - озадаченно и как-то грустно произносит доктор на очередном приеме.

- Все так плохо?

- Меня пугает тот факт, что никак не наступит ремиссия, хотя было применено столько курсов препаратов, включая химиотерапию.

О да, химию я на всю жизнь запомню. Как блевала дома около четырех дней,  как не могла дойти до кухни и попить воды, как думала, что умру, так и не достигнув намеченного. Да и выпадение волос не дает мне забыть о ней. Хорошо, хоть брови с ресницами на месте остались.

- Судя по показателям, ваш организм способен победить болезнь и уйти в ремиссию. Новых опухолей я не наблюдаю, метастаз нет, но анализы показывают, что болезнь развивается. И у меня складывается впечатление, что вы сами не даете себе поправиться, что заложили в голове установку, и ваш организм гибнет. Вы умираете, Марта, и меня, это, как вашего лечащего врача, пугает. И злит, потому что, несмотря на мой опыт, я не могу справиться с болезнью при таких довольно-таки хороших показателях.

Я молчу. Мне нечего возразить. Возможно, отчасти, доктор прав. У меня нет никакого якоря по эту сторону жизни,  который бы цеплял меня и держал на плаву. Нет страха перед смертью. И я устала. Правда. За этот период времени я устала так, как не уставала за все двадцать четыре предыдущих года своей жизни. И наверно, подсознательно я просто хочу избавиться от страданий и одиночества, а мой истерзанный организм поддерживает меня. И именно сейчас, сидя в этом кресле, я принимаю единственно верное решение в своей жизни.

- Давайте мы с вами поступим следующим образом, Марта. Вы допиваете те препараты, которые я вам назначил, заканчиваете курс уколов, и приходите ко мне через три недели на очередной прием. Там мы будем смотреть на результаты анализов и думать дальше. Возможно, даже придется прибегнуть к еще одному курсу химии.

- Нет, Иван Борисович, я не приду, - после недолгой паузы произношу твердо и уверенно.

Глава 7

- Что, простите? Почему, Марта? Я понимаю, что вас расстраивает то, что рак никак не отступит… Вы решили сменить врача? Не поймите меня неправильно, просто я за вас очень переживаю. Не только как врач, но и …по-человечески, - неожиданно тепло произносит доктор. И его слова так растрогали меня, что на глазах выступают непрошенные слезы.

- Иван Борисович… Спасибо вам огромное за заботу, правда. Я ценю это. Но мои силы на исходе. Оказывается, бороться за свою жизнь так непросто… За мои двадцать четыре года не происходило ничего такого, на что можно оглянуться с улыбкой и вспоминать с теплотой в душе. Абсолютно. У меня даже мечты нет. И я пришла к выводу, что не хочу так умирать. А болезнь все равно меня утащит за грань, мы с вами оба прекрасно это знаем. Поэтому я знаю, как провести остаток жизни. Для себя. Путешествовать, делать то, что велит сердце… В общем, перестать ставить желания других во главе угла и прислушаться к себе.

Доктор задумчиво с прищуром смотрит на меня, потирая подбородок, как будто заново изучая.

- Я понял вас, Марта, и наверно, впервые за всю свою многолетнюю практику скажу, что… вы правильно поступаете. Хоть это и непрофессионально с моей стороны. И пусть мои коллеги меня осудят, не поймут, но, боюсь, только вы сами можете помочь себе выздороветь. И я буду надеяться, что исход этой истории будет положительным.

От его ласкового тона, от того, что хоть кто-то меня понял, поддержал, от неподдельной заботы в его голосе по моим щекам катятся слезы.

- Спасибо, доктор, от всего сердца спасибо, - и в душевном порыве я крепко обнимаю Ивана Борисовича и, снова взглянув с невероятной благодарностью, навсегда покидаю его кабинет.

Признаюсь честно, сначала я хотела пройти отбор, приложить все усилия, положить жизнь на него в буквальном смысле, но потом…А что я получу взамен? Поджатые губы матери, ее взгляд мимоходом и, собственно…все. Слишком малая отдача за мою, пусть и не очень удачную, но все же жизнь. и, как я уже говорила в кабинете врача – мне нечего будет вспомнить перед смертью. А я хотя бы разочек хочу сделать то, что хочется. Вот прямо сиюминутно!

Поэтому, когда я натыкаюсь на рекламу тура по Байкалу, которую нечаянно раскрыла кликом мыши,  настолько впечатлена и вдохновлена прилагающимися описанием и фотографиями, что через пару кликов становлюсь счастливым обладателем билетов и купленного тура на пять дней.  Вылет состоится завтра ночью. А у меня из теплых и подходящих вещей только шерстяные носки. С оленями. Которые сейчас надеты на мне.

На следующий вечер я сижу в аэропорту, все же упакованная в теплые вещи по самые уши, в ожидании объявления посадки на рейс. Подозреваю, что многие из них будут сидеть со мной в одном самолете. В который раз убеждаюсь, насколько разные люди вокруг нас: вот сидит милая парочка, которые отлипнуть не могут друг от друга, держатся за руки и мило перешептываются, изредка нежно целуясь в губы. А вон там уставший дедушка, который нетерпеливо поглядывает на часы и, наверно, мечтает поскорее сесть в самолет и уснуть, а вот сидит женщина, уткнувшаяся в телефон и что-то сосредоточенно в нем изучающая. Учитывая стиль ее одежды, она -  бизнесвуман, и, скорее всего, в это время работает, решая какие-то вопросы.

А вот молодой человек…Про него сложно сказать что-либо с первого раза. Единственное, что сразу бросается в глаза – спортивный стиль одежды, почти такой же, как у меня. А не со мной ли он летит в тур? Нет, вряд ли. Он очень чем-то расстроен, уставился в одну точку в пол и не замечает ничего из происходящего вокруг. Я понятия не имею, чем меня цепляет этот мужчина, но я забываю обо всех потенциальных пассажирах моего рейса, беззастенчиво рассматривая его.

  Он - не герой женских романов, нет. Требовательному  женскому глазу, на первый взгляд, не за что зацепиться: темные коротко стриженные волосы, чуть смуглая кожа, легкая небритость на лице, высокий и крепкосложенный молодой мужчина, судя по общему впечатлению, около тридцати. Таких, как он - полстраны. Но что-то в нем есть, такое безмолвное,  с толикой глубокой печали, возможно даже пережитой беды. Это нечто в моей душе находит отклик и, всколыхнувшись, тянется к нему всей своей сущностью, прося откликнуться, будто предлагает свою помощь. А он слышит зов. И поднимает взгляд. И я в нем тону, не имея шанса на спасение.
 

Глава 8

Нет, чуда, как в фильмах не случилось, мы не оказались с тем парнем с обалденными глазами соседями. Более того, его взгляд стеклянный, он смотрит не то, что сквозь меня, кажется, сквозь стены и толщу зданий. Я понятия не имею, в какой части самолета он сидит, и забываю о нем, как только занимаю свое место. После взлета я прошу плед и, укутавшись в него, словно гусеница в кокон,  засыпаю практически до самой посадки.

В аэропорту нас встречает мужчина на микроавтобусе, организовавший трансфер до места размещения группы.  Я насчитываю десять человек, включая меня и того удрученного парня. У него явно что-то произошло: он и сейчас продолжает сидеть телом здесь, а мыслями явно не в этой реальности. Выглядит он еще хуже, чем до посадки: темные круги под глазами, глубокая морщинка между насупленных бровей, а лицо выражает такую скорбь, что, глядя на него, у меня у самой наворачиваются слезы и личные проблемы отходят на второй план. Что же такого могло произойти в жизни молодого привлекательного мужчины? Да все, что угодно.

До «отеля» мы добираемся около двух часов, и все это время я беззастенчиво пялюсь на молодого мужчину, с которым не перекинулась даже парой слов, но от которого исходит нечто такое, что цепляет мое внимание. Но что именно - этого я не могу объяснить даже самой себе.  

Не знаю, судьба ли это, либо ее очередная насмешка, но меня размещают в один домик с тем парнем, которого я часами разглядываю. А он продолжает себя вести все также отстраненно: ни на кого не глядя, проходит в комнату, закрывается на замок и не издает никаких звуков.

Я серьезно беспокоюсь за мужчину, потому что с каждой минутой становится все очевиднее: у него явно случилось в жизни что-то страшное. И мне очень хочется просто быть рядом с ним в этот тяжелый момент его жизни. Не могу объяснить свое иррациональное желание даже самой себе, но наверно оно вызвано тем, что когда мне было плохо, я также хотела спрятаться от всего мира, но не желала оставаться наедине с самой собой. И поэтому моя израненная, почти мертвая душа стремится к душе этого парня.

Утром, плотно позавтракав, мы направились на первую экскурсию к знаменитой Шаман-скале.

Передо мной раскинулась сказочная картина, созданная самой природой. Под ногами километры чистейшего и прозрачного льда, причудливые узоры замерзшей воды, гладкая, ледовая пустыня, окаймленная величественными вершинами горных хребтов. Уверена, что аналогов этой сказке нет нигде в мире.

Завороженная открывшейся картиной, я располагаюсь на самом краю обрыва, одно неверное движение – и я упаду вниз. Или полечу вверх? Казалось, что в этом фантастическом уголке природы возможно и такое. Даже чудо. А вдруг… Нет, не стоит надеяться понапрасну.

Краем глаза замечаю движение справа. Кто же посмел нарушить мое уединение? Неужели места мало?

Слегка обернувшись, замечаю мужчину, которого при каждой встрече бессовестно разглядываю. Даже сейчас, будучи в теплой зимней одежде, его мужественный профиль и спортивная фигура притягивают взгляд. Лишь внимательнее приглядевшись, замечаю в его руках нечто, напоминающее урну для перевозки праха. Он же не замечает меня вовсе: погряз в собственных невеселых мыслях, вглядываясь в величественные дали Байкала. На секунду мне даже показалось, что я увидела в его глазах сверкнувшие слезы, но вот он глубоко вздыхает, запрокидывает голову назад и глубоко дышит, как будто собирается с мыслями. Затем резко распахивает глаза, открывает крышку и начинает кидать содержимое над знаменитым озером. Я оказалась права – у него действительно случилось страшное, непоправимое. И как бы мне не хотелось подойти и положить руку ему на плечо, я понимаю, что сейчас не лучший момент. Поэтому я, стараясь не привлекать его внимания, удаляюсь не только от обрыва, но и от группы вообще, решив рассмотреть окрестности.

Когда я уже направлялась в «отель», мое внимание привлекла сувенирная лавка.

- Добрый вечер, девочка, - здоровается со мной пожилой мужчина.

- Добрый, - отвечаю со скромной улыбкой.

 - Могу я вам подсказать?

- Ищу что-то, что всегда будет мне напоминать об этом чудесном месте и моем лучшем путешествии.

- Тогда позвольте посоветовать вам эту чудесную вещицу, - с этими словами продавец достает из-под прилавка небольшой сверток. В нем - браслет с металлической бляшкой по центру. – Эта вещь заговорена моим знакомым шаманом. Этот браслет изготовлен из специального, особого металла. Он будет оберегать от несчастий именно в том контексте, который вы ему придадите. Смотрите, видите, здесь специальные орнаменты, а это место отведено для гравировки.

Я задумчиво провожу кончиками пальцев по сувенирам, замечая неизвестную мне тягу скорее схватить их и запрятать в самом дальнем углу моего чемодана.

- Я беру их. Спасибо за предложение, - заявляю, расплачиваясь с милым пожилым мужчиной.

Остаток вечера провожу, сидя на подоконнике и слушая инструментальную музыку, любуясь на пушистые снежинки, что падают с неба. Наверно, от избытка эмоций и впечатлений, мне не удается уснуть, как бы я не расположилась на кровати. Провалявшись так не один час, я, тяжело вздохнув, все же встаю, одеваюсь и накидываю куртку и выхожу на крыльцо.

Тут же  выяснилось, что не мне одной не спится этой ночью.

Глава 9

Несмотря на то, что мужчина сидит ко мне спиной,  я сразу узнаю в нем вечно хмурого моего знакомого незнакомца. Он сидит в одном свитере молочного цвета под горло и курит. Судя по горке в импровизированной пепельнице, сидит он тут очень давно. На какое-то время я выпадаю из реальности, любуясь этим сильным мужчиной, его широкой спиной и играющими мышцами под свитером при каждом движении. На миг мне подумалось, что как бы было хорошо оказаться однажды спрятанной от всех бед за этой широкой спиной, почувствовать себя защищенной. Как было бы невероятно прекрасно однажды уткнуться носом в шею, вдохнуть родной запах и почувствовать душевную гармонию.

Но я быстро отгоняю от себя эти мысли. Смирись, Марта, тебе это не светит. Не в этой жизни.

- Я чувствую твой взгляд между лопаток, - неожиданно раздается хриплый и немного грубоватый голос. У тебя глаза на затылке, парень?

- У тебя что-то не так с ощущениями, незнакомец. Потому что я прожигаю в тебе дыру от самого аэропорта, - отвечаю неожиданно дерзко.

- И как успехи?

- Ты знаешь, дело сдвинулось с мертвой точки. Ты же, наконец, заметил меня, - продолжаю этот более чем странный диалог двух незнакомых людей.

- Я так и не понял, что ты хочешь сказать.

- Ничего страшного. Я не в обиде. Сама не знаю, чего хочу.

Несмотря на то, что место, которое я облюбовала для себя мысленно ранее, оказывается занято, я не хочу отступать от намеченного самой же плана. Поэтому смело прохожу вперед и сажусь на ступеньку рядом с мужчиной. На мои действия он не говорит ни слова, лишь бросает хмурый взгляд, а потом дальше продолжает вглядываться в темноту, слушать музыку в наушниках и курить.

Я делаю глоток чая, только успеваю подумать: «Интересно, что он там слушает?», как моя рука неосознанно тянется к висящему наушнику и вставляет его в ухо. Мы столкиваемся удивленными взглядами: он - от моего смелого и дерзкого поступка,  я – от понимания того, что он слушает старый добрый рок. Мою любимую песню. Неосознанно начинаю ее себе подпевать под нос.

- Голос у тебя, конечно, не очень, но чувство такта есть, - произносит незнакомец, дослушав до конца мое исполнение. Надо же, он, оказывается слушал, а я-то думала, он всегда весь в себе, тем более раз никак практически не отреагировал на мое вторжение в его личное пространство.

- Я - не профессионал. Это просто любимая песня. Она напоминает мне о моем счастливом детстве. Я тоже теряла близкого человека, незнакомец, - неожиданно для самой себя произношу я.

Мужчина ничего не отвечает, лишь продолжает хмуриться и глубоко затягивается, выпуская дым в звездное небо. Надо же, а я и не заметила, как прекратился снег, и расчистилось небо, показав мне миллиарды звезд, смотрящих на нас в этот момент.

А потом мы просто беседуем ни о чем и обо всем. Это просто диалог двух людей, оказавшихся волею судьбы рядом. Такому человеку без стеснения расскажешь любую тайну, потому что знаешь: его ты точно больше не встретишь. Он будет знать твой секрет, только поделиться им будет не с кем, да и не нужен он никому.

- Ее звали Наташа, - неожиданно произносит этот мужчина после долгого молчания, в очередной раз закурив и выпустив дым. А мне несказанно повезло: мой знакомый незнакомец из той редкой категории мужчин, рядом с которыми не чувствуешь стеснения и неловкости, когда просто молчишь. Вы как бы делите эту уютную тишину на двоих и укрываетесь ею, как пледом долгими зимними вечерами. Вот как этой ночью.– Она покончила с собой. А я не смог ее спасти.

- Мне очень жаль,- тихо и осторожно произношу я, даже скорее шепчу, боясь спугнуть это мгновение откровенности. Ему и, правда, надо выговориться. А раз уж у меня есть возможность ему в этом помочь, то выслушаю его до конца.

- Это ее прах я развеивал над Байкалом. Мы мечтали приехать сюда вместе. Именно зимой. Вечерами валялись и смотрели фотографии, мечтали, как приедем, как загадаем желания над утесом Девы[1], и они обязательно сбудутся.

- Ты любил ее, - констатирую я. – И ты исполнил ее мечту.

Мужчина так пронзительно смотрит на меня глазами цвета морской волны, что я тут же понимаю: последняя сказанная фраза была лишней. Я испугалась, что он замолчит и так и будет носить свое горе в себе. Но нет: с силой затушив сигарету, он продолжает:

- Я безумно любил ее. Наверно, даже слишком. Говорят, что так нельзя, такая любовь душит, но и Наташа меня любила также. Сильно и самозабвенно. Она была одержима идеей подарить мне ребенка.

Он замолкает, а я не решаюсь снова задать какой-либо вопрос. Со стороны кажется, что и я ему не нужна: мужчина говорит все это в ночь, не глядя в мою сторону. Но мне я думаю, что без этой незримой поддержки от моего присутствия он не продолжит свои откровения.

- Но у нее были какие-то женские проблемы. Я отговаривал ее, как мог, но она и слышать ничего не желала. Упертая. Она всегда была такой. Наверно, благодаря этому качеству и трудолюбию, она и добилась успехов в своей сфере деятельности, - грустно улыбается и тяжело вздыхает. Я тоже перевожу взгляд в эту странную и необычную ночь, чтобы ненароком не смутить его в такой тяжелый момент.

- А потом было две операции и приговор. Бесплодие. Она на удивление спокойно отреагировала. Усыпила мою бдительность, сказала, что все нормально, что она догадывалась и смирилась. А на следующее утро покончила с собой. Я не смог ее спасти. Не подумал о странности реакции, не уберег от ошибки. И теперь вечно буду нести этот крест.

Глава 10

Андрей

Эта незнакомка, которая непонятно, каким образом нашла ко мне подход в этот тяжелый для меня период жизни, не красавица в общепринятом смысле слова. Проходя мимо такой, вряд ли остановишься, как вкопанный, пораженный силой ее красоты. Нет. Чтобы понять, прочувствовать эту маленькую женщину, нужно посмотреть в ее глаза: в них таится сила, особый магнетизм, который привлекает, а ты врезаешься в него и очаровываешься моментально. Но в то же время ощущаешь эмоции, идущие от этой незнакомой женщины, прямо противоположные, от них еще холодок по спине и грусть в сердце. В них нет жизни, нет огня, нет желания… что-либо делать вообще. Я прямо это спинным мозгом ощущаю. И мне страшно. Как будто перед тобой кукла из магазина, не очень дорогая, некачественная, которая на тебя смотрит с осуждением за то, что ты проходишь мимо, и с грустью, что ей придется еще одну ночь провести на пустынной холодной полке.

- Как тебя зовут? – неожиданно вопрос срывается с языка.

Девушка смотрит на меня, слегка склонив голову набок:

- Зачем тебе знать мое  имя? Мы же просто незнакомцы, так давай ими и останемся.

Неожиданный поворот.

- Не переживай, я не стану настаивать на более близком знакомстве. Сама понимаешь, сейчас не лучшее время. Но ты - единственная в нашей группе туристов, с кем мне приятно поговорить и даже просто посидеть и слушать музыку рядом, - улыбаюсь, вспоминая ее ночной и дерзкий поступок. – И раз мы еще проведем тут пару -  тройку дней, мне хотелось бы знать, как к тебе можно обращаться.

Эта девчонка (а она именно девчонка, на вид ей лет двадцать пять, не больше, за счет своих шарфа и шапки с помпоном выглядит еще моложе) упрямо смотрит на меня, поджав красивые пухлые губки, наконец, коротко произносит:

- Марта.

Я улыбаюсь, и все же не удерживаюсь от вопроса:

- Как в детской сказке?[1]

А она насупилась еще больше, чем напоминает нахохлившегося воробушка, и бормочет:

- Да. Только я не королевских кровей и по битому стеклу ходить не пришлось. Но я бы пошла, если бы это что-то изменило… - На этих словах она как будто очнулась от мыслей, встряхивает головой и уже веселее произносит: – Не думала, что мальчики тоже читают детские сказки для девочек!

И разворачивается,  грациозно скользя по льду прочь на коньках, так и не спросив моего имени. Для нее я так и остаюсь незнакомцем.

Марта

Несмотря на эту сцену, слегка подпортившую мне настроение, я наслаждаюсь  ярким ослепляющим солнцем и невероятным льдом озера. Вскоре суровый парень (несмотря на то, что сегодня он даже иногда улыбается, про себя я так и продолжаю его называть) догоняет меня, и мы катаемся уже вместе. Бок о бок. У нас нет какой-то определенной цели, мы просто рядом здесь и сейчас, потому что именно в этот момент нам хорошо вдвоем.

Не знаю, когда это произошло, но вот мы уже с визгом и смехом играем в догонялки прямо на льду Байкала, валяемся и просто дурачимся. Как дети. Так хорошо…да никогда мне не было так легко и свободно! Наверно потому, что я всю свою сознательную жизнь была глубоко одинока.

В какой-то момент я падаю, раскидываю руки-ноги в сторону и просто счастливо лежу, глядя в закатное небо.

- Марта? – обеспокоенный спутник опускается рядом со мной на колени и вглядывается в лицо. – Ты ушиблась?

- Все в порядке, незнакомец. Мне хорошо, как никогда раньше. Посмотри, какое чистое небо. А какие краски! Никогда раньше не обращала внимания на такие мелочи, а они, оказывается, могут сделать нас счастливыми. Хотя бы на короткий миг.

Неожиданно мужчина ложится рядом со мной, повторив мою позу. Какое-то время мы лежим молча, каждый думая о своем. Но незнакомец прерывает тишину первым, произнося лишь короткое:

- Спасибо.

Я молчу долгое время, отчего-то разговаривать желания нет, но все же вяло спрашиваю, спинным мозгом предчувствуя, что ответ мне не понравится:

- За что?

- За вчерашнюю ночь. Без твоей поддержки, я бы наверно не справился с демонами в своем подсознании.

И после этих слов я отчетливо понимаю, что не зря я не стала в ответ спрашивать его имя, что сблизило бы нас хоть на немного. Он так и останется для меня незнакомцем, приятным воспоминанием с Байкала, как гроты, сталактиты и бесконечно красивое небо. Потому что судьба снова не предоставляет мне такой роскоши, как выговориться и ощутить чью-либо поддержку. Для него это будет слишком. Потому что он подумает, что это насмешка судьбы: он не смог спасти любимую женщину от ее страшного поступка, как жизнь на его пути подсунула ему другую со смертельным диагнозом. Так что это мой крест. И до последнего вздоха я буду нести его сама.

Оставшиеся дни были, как ни странно, расписаны по минутам: множество экскурсий, посещение красивых мест, островов, бани и даже зимняя рыбалка. Свободного времени и сил не остается, а это значит, нет возможности сблизиться с моим знакомым незнакомцем. К счастью. Не хочу давать себе ложную надежду. Наверняка, счет моей жизни идет на дни, а я столько всего еще не успела. Глупо начинать отношения, да даже знакомство,  зная, что они обречены, жестоко давать надежду человеку, зная, что это ненадолго. Исходя из этих размышлений, я стараюсь не пересекаться с мужчиной и не давать нашему знакомству развиться в нечто большее.

Глава 11

Марта

- Мне очень жаль, Марта, говорить вам такие грустные новости, но ваше состояние не изменилось, более того, судя по последним анализам, оно ухудшилось, - с грустью во взгляде и сожалением в голосе произносит Иван Борисович.

По возвращении из поездки я все же иду в клинику. Сейчас сама не понимаю мотивов поступка. Наверно, все же во мне что-то есть от Марты из сказки, которая в душе мечтала о чуде и любви. Так и я, в глубине своей израненной души мечтаю о нормальной жизни, о том, что болезнь отступит.

Но чуда не случается. И я в очередной раз разбиваюсь о каменные рифы суровой реальности.

- Ничего страшного, доктор, спасибо, что уделили мне время. Я, конечно, понимаю, что для выздоровления необходимы определенные месяцы, проведенные в клинике, курсы химии. Но вы лучше меня знаете, что такого количества времени у меня нет, - грустно улыбаюсь.

- Мне очень жаль…

- Не сожалейте, доктор, не стоит. Я точно этого не стою. Спасибо, доктор, буду надеяться, я успею сделать все задуманное. Всего вам доброго и здоровья,- попрощавшись, выхожу в коридор, тихонько претворив за собой дверь.

Я прислоняюсь спиной к стене, собираясь с силами. Сама виновата, не прислушалась к совету, данному самой себе еще на Байкале: не давать надежды. В моей жизни это недосягаемая роскошь. А теперь расстроена и разочарована, что хеппи-энда не вышло.

Так, надо выкинуть все розовые мысли из головы и действовать по заранее намеченному плану: взять от жизни все и прожить ровно столько, сколько смогу. На этой ноте я отталкиваюсь от стены и шагаю вперед. Навстречу той жизни, в которой будет место исполнению моих пусть и маленьких, но все же желаний, где будет место маленьким чудесам и волшебству, которое я сама и буду творить. До тех пор, пока хватит на это сил.

***

Полгода спустя

У меня богатый опыт выступлений. Немудрено, за семнадцать лет-то. Но сегодня особое выступление для меня: во-первых, у него совершенно иной масштаб, которого у меня не было никогда в жизни.

В зале сидит около двух тысяч гостей, в том числе моя мать и Татьяна Борисовна, и все они сегодня будут следить за Раймондой в моем исполнении.

Партия мне досталась непростая в эмоциональном плане: я никогда не любила в жизни и совершенно не знаю, как выразить свои чувства к Жану де Бриену, а точнее, Диме, исполняющему его роль. Но надеюсь, что за полгода упорных репетиций я сделала успехи в этом деле.

Во-вторых, мое первое и последнее выступление в Государственном театре должно быть ярким и запоминающимся. Должно затмить все мои предыдущие постановки. Люди должны меня запомнить, как сумасшедшую актрису. И я не имею права облажаться, в первую очередь, перед самой собой. Поэтому еще с утра я накачиваюсь успокоительными и обезболивающими и полностью погружаюсь в мир Средневековья.

Да, я все же прошла отбор, и меня взяли в труппу. И даже утвердили на главную роль. Почему я пошла? Когда мне позвонили и сообщили, что отбор перенесли, и у меня есть шанс принять участие, то поняла что это судьба. В конце концов, никто не говорит, что я обязательно пройду. Но я прошла. Своими силами, без чьей-либо протекции. И меня даже утвердили на главную роль.

Я забегаю за кулисы и тяжело дышу, прислонившись к стене. Судя по овациям, раздающимся в зале, я достигла своей цели.

- Марта, ты превзошла саму себя! Поздравляю, - Дима слегка приобнимает меня, но увидев мой недовольный взгляд на своей руке, спокойно обнимающей мою талию, сразу же ее убирает.

- Спасибо, партнер, я тебя тоже поздравляю. Надеюсь, Лене удастся держать постановку на этом же уровне, - спокойно отвечаю парню. Он хороший, все время пытается скрыть, что испытывает ко мне романтические чувства, но ему это удается с трудом: я давно в курсе. Но ничего не могу предложить взамен. Наверно, я эмоциональный  «импотент».

- Стоп, а причем тут Лена? – удивленно спрашивает Дима.

- Я ухожу. Сегодня мое последнее выступление.

- Но как же так?! Оно же первое!

- Все верно, Дим.

В этот момент нас просят выйти на сцену для поклона. Превозмогая боль, натягиваю широкую улыбку на лицо и, взяв за руку Диму, выбегаю. Улыбки, аплодисменты, поклоны, цветы, поздравления… Вся эта вакханалия длится минут пятнадцать, не меньше. 

Постановка определенно получилась успешной, но я ровным счетом ничего не чувствую. Только гордость за себя,  что добилась своей цели, а вот коллективной радости от того, что всем артистам удалось воплотить идеи постановщика – нет. Я как будто в вакууме, и эмоции окружающих обходят меня десятой дорогой.

- Поздравляю, Марта, у тебя все получилось. Теперь я вижу, что вложила столько сил в тебя не зря, - сухо произносит мать, встречая меня за кулисами, протягивая букет роз.

- Спасибо, мама. Я рада, что твоя мечта, наконец, исполнена, а мой гештальт закрыт.

- Что ты имеешь в виду? – спрашивает Аделаида Николаевна, сузив глаза.

- Я ухожу, мама, сегодня мое последнее выступление, - произношу спокойно, все-таки глубоко в душе боясь реакции стоящей передо мной женщины.

Глава 12

- Я исполнила твою мечту, выступила на сцене Государственного театра. Считаю, что теперь имею право жить так, как хочу.

- Вот, значит, как, да? А ничего, что ты должна блистать на сцене? А не разово мелькнуть там и сгинуть в толпе? Что я полжизни в тебя вложила?! Неблагодарная! 

Нет, я не злюсь. Я ожидала такой реакции. Все-таки я знаю эту женщину всю жизнь. И достаточно хорошо, хоть она сама об этом и не догадывается. Поэтому я точно знаю, что скажу ей в ответ. И да, ее слова меня не обидели. Если только совсем чуть-чуть.

- Я никому и ничего не должна, мама. Тебе в первую очередь. Больше нет. Вот прямо с этой минуты. Свой долг перед тобой я отработала партией Раймонды. Запись попроси у операторов. А теперь я свободна от тебя и твоего недовольства. И намерена насладиться своей свободой сполна. Ровно столько, сколько мне осталось.

- Что ты имеешь в виду?.. – недоуменно бросает мать.

- У меня рак, мама. Уже больше полугода. Я перенесла операцию, пью кучу препаратов и даже прошла курс химии. А ты и не заметила такую мелочь.

- Ты мне не говорила, а теперь обвиняешь в том, чего я не знала!

- Я приходила к тебе. Пыталась сказать вместе с новостью об отборе. Ты же была увлечена своей мечтой. Я не виню тебя ни в чем, нет. Хорошо, что хоть у одной из нас была мечта. И она исполнилась. Я рада за тебя, мам. Поздравляю, - и на этих словах, я, не оборачиваясь, ухожу в гримерку.

Андрей

Я выхожу из ресторана, вполне довольный прошедшими переговорами. Думаю, заключенный контракт обрадует генерального, и я получу не только обещанную премию, но и заслуженный отпуск.

В последний раз я был в вынужденном отпуске полгода назад, на Байкале, но после той поездки мне жизненно необходим отдых. Не только от офисной рутины, но и от такой жизни в целом.  

После смерти Наташи моя жизнь – сплошное унылое пятно: я так и не могу себе простить того, что не смог уберечь любимую женщину. Да, она сама приняла подобное решение, но я виноват в том, что не предусмотрел такого исхода, не проявил еще больше внимания, когда она так в нем нуждалась.

И, как бы странно это не звучало, но только на Байкале промелькнул яркий лучик солнца в лице Марты, но он был настолько мимолетным, что спустя столько времени, я начинаю задумываться: а была ли она вообще?

Что я сделал или сказал не так, что эта необычная девушка стала сторониться меня и воздвигла между нами бетонную стену? Судя по ее потухшим глазам, у нее тоже что-то произошло, и она отправилась в эту поездку в поисках ответов на свои вопросы.

Возможно, мы вполне могли бы помочь друг другу справляться с тем дерьмом, что происходит в нашей жизни, будучи друзьями, но Марта не предоставила нам ни малейшего шанса на это.

Почему я вообще думаю об этой странной незнакомке? Я недавно потерял любимую, это неправильно. В ней нет ничего такого сверхъестественного, но, тем не менее, именно обычная Марта без изюминки на полгода засела в моей голове.

Возможно, если бы я обладал хоть какими-нибудь данными об этой женщине, я бы нашел ее непременно. Но, очевидно, что она так и останется прекрасным миражом, видением, заветным островком спасения в моем подсознании.

Я уже почти дохожу до припаркованного автомобиля, как боковым зрением улавливаю яркое белое пятно, которое при повороте головы трансформируется в легкое пальто на миниатюрной девушке.

Понятия не имею, чем она привлекает мое внимание, но я даже торможу, вглядываясь в ее фигуру, стоящую ко мне спиной. Девушка невысокая, с короткой стрижкой светлых волос. То, как напряжены ее плечи, как сжимаются и разжимаются кулаки, говорит о том, что девушка, вероятно, о чем-то сосредоточенно размышляет, словно собирается с духом.

Я перевожу взгляд немного левее и замечаю маршрутку, несущуюся на высокой скорости. Движение «белого пятна» немного правее.  И я срываюсь вперед на пределах своих возможностей, потому что не понимаю, как, но я догадываюсь, что хочет натворить «белое пальто».

Расталкиваю толпу и успеваю схватить за плечи девушку и дернуть со всей силы на себя. Успеваю в последний момент. По инерции валюсь назад, а она, соответственно, на меня. Но буквально тут же выбираюсь из-под «пальто», придерживая девушку за плечи.

- Какого черта… - продолжение фразы застревает в горле. Потому что за плечи я держу свое полугодовое наваждение. Ту, о которой вспоминаю с завидным постоянством.

Марта!

Но какого черта?! Что же ты творишь, девочка?!
 

Глава 13

Андрей

- Незнакомец… - шокированно бормочет со слезами на глазах.

- Ты в порядке? Идти сможешь? – задаю первый адекватный вопрос, пришедший в голову, потому что вокруг нас уже начинает собираться гудящая толпа зевак. С причинами подобного глупейшего поступка разберусь позже.

Очевидно, что Марта до сих пор находится в шоке, поэтому она смогла лишь кивнуть. Аккуратно поднимаю ее и ставлю на ноги.

- Тебя подвезти или ты за рулем? Хотя, в таком состоянии ты за руль не сядешь. Пойдем, моя машина вон там, я отвезу тебя, куда скажешь.

- Я запачкаю салон, - хрипло бормочет, привлекая внимание к своему внешнему виду. Да, пальто безнадежно испорчено, как ее, так и мое. Но сейчас все абсолютно неважно. Я подсознательно чувствую, что нужен ей, что должен быть рядом, и девочку ни в коем случае нельзя отпускать и оставлять одну.

- Куда тебя отвезти? – решаю нарушить тишину салона машины, пристегнув девушку ремнем безопасности.

Марта, глядя в окно, безжизненным голосом бормочет адрес себе под нос, но я все-таки его расслышал, поэтому молча завожу мотор и также молча довожу свою спутницу до дома. Когда я открываю пассажирскую дверь и помогаю ей выбраться из автомобиля, она также не проявляет никакого участия. Словно не замечает меня. Очевидно, что сейчас у нее шок и, как следствие, апатия. Если я хоть немного разбираюсь в людях, потом может наступить сильнейшая истерика, а, значит, я должен быть рядом, чтобы хоть как-то попытаться ей помочь.

Я забираю из трясущихся рук Марты ключи и открываю входную дверь. Попадаем в огромную квартиру, судя по количеству дверей, здесь не меньше четырех комнат. Моя знакомая, словно действительно не замечая меня, медленно бредет по коридору, сбрасывая на ходу одежду. В спальне она остается в одной футболке и трусиках.

Здесь огромных размеров застеленная кровать. Я сбрасываю покрывало прямо на пол, подвожу Марту и помогаю ей лечь. Только сейчас замечаю огромные круги под глазами, тот же безжизненный покрасневший взгляд, выдающий ее усталость и нездоровый вид. Что же происходит с тобой, девочка?

Я аккуратно накрываю девушку одеялом и хочу отойти, чтобы задернуть шторы, как она хватает меня за руку и с силой сжимает пальцы:

- Не уходи. Побудь со мной, пока я не засну. Создай иллюзию того, что я не одна и кому-то нужна.

Девочка, ты мне душу в клочья рвешь… Но вместо этого отвечаю:

- Конечно. Я рядом, - и с этими словами присаживаюсь на край кровати, продолжая держать ее за руку. Замечаю, как уголки губ дрогнули в подобии улыбки.

Спустя какое-то время Марта засыпает, а я тихонько устраиваюсь рядом поверх одеяла, вытянув ноги и заложив руки за голову. Что же подтолкнуло тебя на такой шаг, Марта?

Долго поспать ей не удалось: девушка начинает постанывать, морщась, словно от боли, а потом резко распахивает глаза, фокусируя свой взгляд голубых глаз четко на мне.

- Зачем ты это пыталась сделать? – спрашиваю и тут же прикусываю язык. Не собирался же вообще затрагивать эту тему, какого черта спросил?!

Но она неожиданно спокойно отвечает:

- Потому что за свою жизнь я не научилась проигрывать. Даже смерти.

- Что ты имеешь…?

- Она дышит мне в затылок. И пытается отобрать мою руку у жизни, как пытается это сделать ревнивая жена, которая застала мужа с другой: также рьяно, со злобой, прилагая неимоверные усилия.

Мне не нравятся ее высказывания. Противный червячок зашевелился внутри меня, я хочу более конкретных объяснений, но Марта тут же переводит тему, давая понять, что разговор окончен:

- Пообедаешь со мной, раз уж ты стал моим невольным гостем?

Марта

Переборов боль, я встаю с кровати и, накинув халат, бреду на кухню. Конечно, я ценю благородный поступок моего незнакомца, но он был лишним. Я была намерена завершить свою жизнь именно таким образом.

Да, такое решение далось мне непросто, да, я нахожу это слабовольным поступком, но я устала. Дико устала. Боли усилились настолько, что дозу обезболивающего в последние дни пришлось увеличить почти вдвое. У меня больше нет абсолютно никаких сил бороться: как показало время, лечение не было способно меня исцелить. Продлить мои мучения – да.

Моя мать меня ненавидит еще больше после моего поступка и сказанных слов на выступлении. Она ведь даже не захотела меня поддержать, поступить, как мать. А просто позволила мне уйти. И в этот день я наглухо закрываю дверь в свою жизнь для этого человека.

И вот именно после выступления, после поведения матери, прихожу к выводу, что я так больше не могу. Что сил бороться нет, что болезнь оказалась сильнее меня, что я так и уйду: никому не нужной, прожив бесцельно чуть больше двадцати лет своей жизни, оставив после себя большое и жирное ничего… и так и не увидев напоследок эти невозможные глаза цвета морской воды. Несмотря на то, что я сама не дала возможности родиться между нами хотя бы дружеским отношениям, не прошло и дня, чтобы я не вспоминала того сурового мужчину.

Глубокое одиночество толкнуло меня на смерть в толпе: чтобы не нашли мое бездыханное изуродованное тело в пустой квартире. Никому ненужную. И такую одинокую. Но мой суровый незнакомец испортил такой четкий и продуманный план. 

Глава 14

Марта

Нет, вы посмотрите, какая наглость! Я хоть и рада видеть, как обладатель невероятных глаз сидит на моей кухне и ковыряется вилкой теперь уже в салате, но это совсем не значит, что я готова его поселить у себя.

- Места нет, - с ехидцей заявляю я.

- Да ну?! А я насчитал три двери, пока шел за тобой в спальню. Неужели койко-места не найдется для меня?

- Наглец.

- Не хочешь у себя приютить - поехали ко мне. У меня в квартире, конечно, не хоромы, как  у тебя, но свободная кровать есть. Поделюсь, не жалко, - парирует Андрей.

- Послушай, я не хочу никуда ехать и не хочу никого сейчас видеть, извини. Спасибо, что помог мне сегодня, но это максимум. Сейчас я хочу побыть одна.

- Нет.

- Что «нет»? – я начинаю раздражаться. У этого мужчины талант выводить меня на эмоции.

- Я не оставлю тебя одну. Не в этот раз.

- Андрей. Я понимаю, что ты не можешь выкинуть из головы тот ужасный случай с твоей девушкой, но ты совершенно не обязан спасать меня, тем более, я этого не хочу. Ты не загладишь свою вину перед ней и уж точно не облегчишь свою душу. В твоей ситуации тебе нужно время и принятие ее поступка, а не спасение очередной заблудшей души. Поэтому уходи домой. Тем более, наверное, тебе завтра на работу.

На всем протяжении этой пламенной речи Андрей очень внимательно смотрел на меня и слушал, не перебивая. Молча встал и поставил тарелку в мойку, уперся руками в столешницу и глухо произнес, не поворачивая спины:

- Я вспоминал о тебе все это время. Сам не знаю почему. Ведь мы общались всего ничего, и я совершенно не имею понятия, что меня могло так зацепить. Но, тем не менее, именно воспоминания о тебе не дали мне скатиться в пропасть. И сейчас я хочу остаться не из жалости к тебе, не ради спасения или замаливания своих грехов. Сейчас я хочу эгоистично побыть рядом с тобой, потому что мне это нужно. Как больному лекарство.

Неожиданное признание. Я уже хочу отказать ему в жесткой форме и указать на дверь, но что-то меня останавливает. То ли искренность, с которой было сказано, то ли подсознательно я и сама ищу поддержки. И раз уж она сама ко мне пришла, грех не воспользоваться ситуацией.

- Ладно, Господь с тобой, золотая рыбка. Оставайся. Тогда с тебя культурно-развлекательная программа и ужин. Спать будешь у себя дома.

На этих словах Андрей резко разворачивается, широко улыбаясь.

- Договорились. Какие будут пожелания?

Как оказалось, с пожеланиями у меня большие проблемы, но и тут мой неожиданный товарищ меня удивляет. Предлагает сыграть в игру, смысл которой - выдавать один из фактов своей жизни. Так получилось, что мне приходится больше слушать, нежели рассказывать о себе. Но и это не страшно: у Андрея за его тридцать лет скопилось множество интересных фактов его биографии, так что слушать одно удовольствие.

Андрей – коммерческий директор в одной  крупной компании города, имел очень буйную молодость, ценитель спорта и здорового образа жизни, меломан и киноман, но на последнее не хватает времени из-за высокой загруженности на работе.

Странно, что я сама не догадалась насчет спорта. Ведь достаточно раз взглянуть на его фигуру и все становится ясно, как Божий день: широкоплечий, сильные руки с сеточкой бугристых вен, рубашка плотно облегает торс, под которым угадываются мускулистый живот и пресс. Только сейчас, внимательно взглянув на мужчину, понимаю, что передо мной  настоящее женское искушение.

- Теперь моя очередь спрашивать, - выводит меня из моих грешных мыслей Андрей. - А то так нечестно: ты знаешь обо мне достаточно много, а от тебя я не получил еще внятных ответов, кроме «да», «нет» и «не знаю».

- Какие вопросы, такие и ответы, - пожимаю плечами.

- Итак, Марта, чем ты занимаешься по жизни? –  надо же тебе все испортить! Нормально же общались, ну.

- Временно безработная, - хмыкаю я.

- Вот как… - медленно тянет мужчина, сканируя мое лицо. Как будто я вру, а все ответы можно прочесть по глазам. Я поежилась. Сворачивать надо наши посиделки, не нравится мне то, куда заворачивает наш разговор. - А чем ты занималась до этого? Какая сфера деятельности? Может, я смогу чем помочь?

- Сомневаюсь, Андрей, что среди твоих знакомых есть те, кто связан с Государственным театром или танцами.

Брови собеседника поднимаются в изумлении:

- Так ты балерина? Ничего себе…

- В прошлом. Сейчас я в поиске себя. И возвращаться к прошлой профессии не собираюсь.

- А почему? – теперь Андрей непонимающе хмурится.

- Это не мое. И вообще, я не хотела бы говорить об этом ни сейчас, ни впредь, - сказав это, прикусила язык. Какое впредь?! Я же дала себе обещание не видеться с Андреем больше. Но сказанного, как говорится, не воротишь.

- Хорошо, извини. А как проходят твои поиски себя? Успешно?

- Не так чтобы очень, - как можно более обтекаемо отвечаю я.

Дальше мы еще немного болтаем ни о чем и обо всем, и я чувствую, что меня клонит в сон. Взглянув на часы, понимаю, что время близится к полуночи. Ничего себе! Мы столько часов просидели, просто болтая! Насколько же мне хорошо с этим человеком, если я потеряла счет времени, и, если бы не потребности организма, продолжила бы и дальше наши разговоры.

Глава 15

Андрей

Я звоню ей в дверь третий раз за последние пять минут. Да, я понимаю, что время семь утра. Да, я понимаю, что, вероятнее всего, она спит. Но, имея за плечами одну трагедию, не могу допустить этого еще раз. Только не с ней. Только не со мной.

Я представления не имею, как ей это удалось, но буквально за те две встречи, что у нас с ней были, эта необыкновенная девушка стала мне близка. Нет, любовью здесь и не пахнет, тем более что после Наташи я сторонюсь каких бы то ни было отношений. Мои сердце и душа отчаянно кровоточат, и я не могу туда никого впустить, пока они в таком состоянии. Она стала мне близка, как друг. Как понимающий друг. А в наше время это дорогого стоит.

Когда я жму кнопку звонка в четвертый раз, дверь с трудом приоткрывается и… моему взору предстает кто угодно, но только не Марта. Еще вчера она выглядела если не идеально, то хотя бы не настолько…изможденной и больной. Что произошло за одну ночь? Всклокоченные волосы, мешки и темные круги под глазами. Только сейчас, когда она стоит передо мной в тонкой маечке и коротких шортиках, я понимаю, насколько болезненна ее худоба. Вот что значит тщательно подобранный гардероб: вчера это не бросалось в глаза. И выражение лица, словно она из последних сил терпит мучительные боли. Откуда? Что случилось за каких-то несколько часов?!

- Не смей меня больше так пугать! – жестко произношу на эмоциях.

- Не смей больше являться ко мне с восходом солнца! – огрызается, передвигаясь по стеночке в сторону спальни. В какой-то момент ее ноги подкашиваются, и она летит на пол. Хорошо, что реакция у меня на высоте в любое время суток.

- Марта! Ты слышишь меня?! Что случилось? Болит? Что мне сделать? – мое состояние близко к панике, хотя в данный момент именно мне стоит сохранять ясность ума.

- Таблетки…в спальне… - прошептала девушка, морщась от боли.

Я поднимаю ее на руки и быстро несу в спальню, бережно кладу на кровать. Нахожу какие-то таблетки, выдавливаю их из блистера и передаю Марте вместе со стаканом воды, стоящим на тумбочке. Дрожащей рукой она тянется к стакану, но настолько слаба, что мне ничего не остается, как приподнять девушку за плечи и, положив лекарство на язык, приставить стакан к губам, давая запить. Марта обессиленно откидывается на подушки и прикрывает глаза. Я молча сижу рядом, не зная, что мне делать.

- Что случилось, Марта? Что с тобой?

Молчит, глаз не открывает. Мое напряжение растет, также, как и паника:

- Так, все, я вызываю «скорую»! – но тут Марта хватает меня за руку и, слабо сжав пальцы, останавливает.

- Не надо «скорую», Андрей. Все в порядке. У меня такое…бывает. Дай мне время, сейчас лекарство подействует, и мне станет гораздо лучше,-слабым голосом произносит Марта, пытаясь улыбнуться. Ее улыбка выходит такой вымученной, а на лбу блестят бисеринки пота, что мне хочется прижать девушку  как можно крепче и забрать ее боль себе. Жаль, что это на грани фантастики.

- Марта, твое состояние меня пугает, это ненормально. Я могу чем-то помочь? – несмотря на ее заверения, чувство тревоги и беспомощности не покидают меня.

- Соловей, все в порядке, не беспокойся. У меня…такое случается, - отворачивается, бросая свой взгляд на не зашторенное окно. Врет. Вижу, что безбожно врет, но ничего не могу поделать. Я не имею права лезть в душу этой девушки, ведь, по сути, я ей никто. Кулаки сжимаются от бессилия.

- Хватит называть меня по фамилии, - ворчу, чтобы хоть как-то ее отвлечь и отвлечься самому.

- А мне нравится, так что придется тебе терпеть, пока мы с тобой общаемся, - неожиданно поворачивается ко мне, задорно улыбаясь. Кажется, боль начинает отступать, и Марте действительно становится легче.

Невольно бросаю взгляд на часы: генеральный сегодня устраивает внеочередное совещание, на которое мне никак нельзя опаздывать.

- Ты торопишься, - замечает Марта.

- Да, извини, работа, мне сегодня кровь из носу надо быть в офисе.

- Конечно. Тебе не стоило беспокоиться и приезжать спозаранку. Ты в принципе мне ничем не обязан. Езжай со спокойной душой.

- Я хочу быть обязанным, - против воли вырывается фраза быстрее, чем я успеваю обдумать. Но я не жалею. В глазах Марты на долю секунды блеснуло непонятное мне выражение, но тут же угасает.

- Не надо, Соловей…,- мне кажется, в этой фразе звучит столько боли и растерянности.

- Что именно не надо, Марта?

- Дружить со мной не надо. Общаться со мной не надо. Я …могу принести тебе много боли.

Окидываю девушку внимательным взглядом и твердо, даже грубо произношу:

- Я сам решу, Марта, что надо, а что не надо. Я – взрослый мальчик.

И, пока она не успевает мне возразить, быстро целую ее в уголок губ и поднимаюсь на ноги.

- Я тебе буду звонить. И лучше тебе взять трубку.

- А если я не отвечу? – слабо улыбается, лукаво глядя на меня.

- Я приеду и отшлепаю тебя.

- Я отключу телефон и выкину его в окно, - неожиданно произносит, широко улыбаясь, Марта.

- Проверим. Пока. Не провожай, я захлопну дверь, - не могу сдержать ответной улыбки.

Глава 16

Марта

Андрей, как и обещал, держит свое слово: звонит буквально чуть ли не каждый час каждый день, ведя беседы ни о чем. Словно мы давние друзья. Или же парень и девушка. И вот именно последний статус меня пугает больше всего. Я боюсь отношений не только потому, что смертельно больна, но и потому, что у меня их никогда не было…

- Спасибо, что позвонил, Андрей, - произношу без задней мысли. Ведь я действительно благодарна его поддержке.

- Пустяки, малышка. Мне это ничего не стоит, еще и приятно просто услышать твой голос.

Малышка? Он назвал меня малышкой?! Это дурной знак.

- И все равно я очень тебе благодарна, Андрей!

- Мне нравится, как ты произносишь мое имя, - и в хриплом голосе Соловья слышится улыбка.

Это что, он сейчас со мной флиртует?!

- Андрей, не надо, пожалуйста, - прошу тихо и с грустью в голосе.

Голос собеседника вмиг становится серьезным:

- Что именно не надо, Марта?

- Не старайся перешагнуть черту дружеских отношений. Раз уж так получилось, что мы общаемся, давай просто будем друзьями. Пожалуйста.

В трубке воцарилось молчание. Я уже хотела извиниться за свою тираду, но Андрей опередил меня:

- Хорошо, я тебя услышал, Марта. Извини, но мне пора бежать на очередное совещание. Свяжемся.

Я понимаю, что своим замечанием обидела мужчину, но позволить себе отношения не могу. Даже не столько себе, сколько Андрею не могу позволить отношения, которые обречены. Потому что, узнав о моем диагнозе, он будет стараться меня спасти, а когда у него ничего не выйдет, то просто сломается.

Потому что во второй раз подобный удар пережить, наверно, невозможно. А я меньше всего хочу, чтобы этот мужчина страдал. Тем более, по моей вине. Я искренне и от всей души желаю ему счастья, а все, что я могу сделать для этого – уйти с его жизненного пути. 

Именно поэтому я не отвечаю в последующие дни ни на звонки, ни на сообщения, ни открываю дверь. ничего не произошло. Просто не хочу привязываться, чтобы потом расставание не было таким болезненным…

Я боюсь признаться себе, но я скучаю. С того самого злополучного звонка прошло почти две недели, и, в конце концов, он наверно плюнул на такую сложную и странную девушку, как я. Хоть и больно терять нашу зарождающуюся дружбу, но так будет лучше для нас обоих.

Сегодня я проснулась со стойким ощущением, что не хочу оставаться дома одна. И впервые в жизни меня посетила мысль, что неплохо бы сходить в ночной клуб. А что? Там много людей, и царит веселая атмосфера. Почему бы и нет?! Осталось только выбрать подходящее платье. Но, как оказалось – эта задача не из простых.

Никогда не думала, что выбрать наряд для похода в клуб – такая сложная и тонкая наука. Передо мной, казалось, стояла невыполнимая задача: я не хочу выглядеть вульгарно, чтобы не привлекать внимание противоположного пола, потому что я иду в это место исключительно ради атмосферы, я не хочу также и выделяться из толпы. Но при всем при этом я хочу выглядеть стильно и утонченно.

Спустя три часа поисков в магазинах, я все-таки нахожу искомое платье, а вот туфли искать не пришлось: подходящие имеются в моем гардеробе. Забрав на кассе свою покупку, с облегчением направляюсь домой. Все, чего я хочу на данный момент - опустить свое уставшее тело в теплую ванну с пеной.

На меня из зеркала смотрит незнакомая мне девушка: с короткой мальчишеской стрижкой, в закрытом коктейльном платье нежно-розового цвета без рукавов, с пышной юбочкой, на умопомрачительных шпильках. Образ завершают макияж смоки-айс и нежно-розовый блеск для губ. Я понятия не имею, зачем, очевидно для уверенности в себе, но я надеваю такой же нежно-розовый кружевной комплект нижнего белья с чулками.

Улыбнувшись своему отражению, я наношу любимый парфюм на запястья и между ключиц, накидываю пальто и, схватив клатч, спешу к ожидающему меня у подъезда такси.

Глава 17

Марта

К моему приезду в клубе уже многолюдно, что неудивительно, ведь сегодня пятница. Публика здесь разношерстная и всех возрастов. Осмотревшись, я не обнаруживаю свободных столиков, поэтому двигаюсь к бармену, который странно на меня косится, когда я заказываю ягодный фреш. Видимо, не часто он слышит подобный заказ в данном заведении. А что поделать, не объяснять же каждому встречному-поперечному, что в связи с приемом тяжелых обезболивающих средств, алкоголь для меня находится под строжайшим запретом.

Я допиваю второй фреш, как на мое плечо неожиданно ложится тяжелая рука, и я вижу лицо мужчины, о существовании которого давным-давно забыла. Словно его и не было в моей жизни.

- Марта? Вот кого-кого, а тебя я ожидал здесь увидеть в последнюю очередь! – с широкой улыбкой на смазливом лице Женя пытается меня обнять. Я отстраняюсь. Нет, я ни в коем случае не обиделась, потому что четко понимаю, что отношения без обязательств не предполагают чувство ответственности за другого партнера. Но, тем не менее, объятия Жени кажутся мне сейчас такими неправильными.

- Намекаешь, что я старовата для бара? – с ироничной улыбкой спрашиваю у бывшего, стараясь перекричать музыку и шум толпы.

- А ты все такая же язва, - качая головой, Женя взбирается на соседний стул, подвигая его поближе. А у меня одно желание: встать и уйти. – Как ты вообще? Я волновался за тебя.

Я усмехаюсь. Как же мне не противно было быть с человеком, который настолько погряз в собственном лицемерии?

- Так волновался, что ни разу не позвонил за все это время? – изогнув вопросительно бровь, спрашиваю со смешком.

- Я не забыл, я же сказал, что звони, если что. А раз ты не позвонила, то значит, справилась сама. И я рад, что у тебя все в порядке.

Я хмыкаю и, ничего не говоря, потягиваю свой фреш через трубочку. В этот момент на мое колено опускается ладонь Жени, которая медленно начинает свое движение по бедру. Сам наглец при этом в упор смотрит на меня со своей фирменной улыбкой.

- Я очень скучал по тебе, Марта. Ни одна женщина не цепляла меня так в жизни, как ты. Может, поедем ко мне, вспомним, как нам было хорошо?

Смотрю в глаза Жени и не вижу в них ничего, кроме желания, перевожу взгляд на руку на своем колене, потом снова в глаза бывшего любовника. И неожиданно улыбаюсь сладко-сладко. Двумя пальцами отрываю ладонь мужчины от своего колена, кладу ее ему на бедро и, наклонившись очень близко, я бы даже сказала интимно, произношу, едва касаясь губами уха:

- Я никуда с тобой не поеду. Между нами ничего больше не будет, дорогой, - и резко выпрямляюсь, садясь прямо и снова втянув в себя фреш.

- Почему? У тебя кто-то есть? – сейчас Женя, самоуверенный мужчина породы «сволочь и наглец», выглядит очень растерянным и даже обиженным.

- А что, Жень, это единственная причина, по которой я могу тебе отказать?

- Я – свободный мужчина, ты – ничем не обремененная женщина, мы вполне подходим. Так почему бы нам время от времени не помогать друг другу?

- Потому что такой вариант мне больше не подходит. Старею, наверно. Или взрослею, - задумчиво пожимаю плечами, вставая со стула. – Удачи, Жень, в поисках.

Вечер испорчен. Я протискиваюсь сквозь толпу к выходу. Уже на полпути я чувствую, что кто-то взглядом прожигает мне спину. Останавливаюсь, озираясь по сторонам, но разве в такой толпе и при таком освещении можно разглядеть знакомое лицо? Тем более, когда не знаешь, кого конкретно ищешь.

Я укутываюсь поплотнее в пальто и выхожу на крыльцо подышать свежим осенним воздухом. Но кое-кто неугомонный не дает мне такой возможности.

- В последний раз предлагаю - поехали ко мне. Обещаю, что тебе будет хорошо, - Женя равняется со мной, приняв такую же позу.

- В последний раз повторяю – нет.

- Но почему, Марта?! Объясни мне, наконец! – Женя выходит из себя, что ему несвойственно. Видимо, действительно приперло. Смотрю на него внимательно, и мне становится на мгновение жаль этого мужчину. Но лишь на мгновение. Каждый сам выбирает свой путь. И если бывшему любовнику в его возрасте и статусе не претит такой образ жизни, беспорядочные связи и отсутствие каких-либо целей – это сугубо его выбор. Кто я такая, чтобы вмешиваться и осуждать?

         Я хочу уже жестко ответить, как за моей спиной раздается хриплый и грубоватый голос, который желала услышать больше всего на свете за последние две недели:

- Потому что сегодня она уходит со мной.

Вот так. Жестко и безапелляционно. А может, это плод моего воображения? Может, это галлюцинация? Но нет, вот Женя тоже выглядит удивленным и обескураженным. Не в силах больше терпеть, я резко оборачиваюсь и тут же оказываюсь схваченной в плен невозможными омутами цвета морской волны.

- Андрей… - голос тут же осип, а я дрожу от волнения.

Глава 18

Марта

- Рад тебя снова видеть, Марта, - ох, уж этот мужчина, способный одним лишь голосом устроить мне потоп в трусиках! А в сочетании со взглядом ярких глаз - вообще бомба замедленного действия! Нет, нет, я не превращаюсь в нимфоманку, просто у меня давно не было мужчины, это все гормоны.

- Это твой новый трахарь, Марта? Мдааа, теряешь хватку, дорогая. Видимо, действительно, стареешь, - нахально протянул Женя.

И все-таки непонятно, какие такие розовые очки были на моих глазах, что я столько времени спала с человеком, который позволяет себе прилюдно оскорблять женщину на глазах другого мужчины. Это…низко.

- Я бы посоветовал тебе заткнуться. Поверь моему опыту, извиняться перед женщиной, стоя на коленях да без передних зубов -  то еще удовольствие, - Андрей засовывает руки в карманы брюк и вальяжной походкой идет прямо на Женю, остановившись рядом со мной.

И все-таки он хорош: небрежная прическа, легкая небритость, рубашка сексуально обтягивает спортивный торс, а закатанные до локтя рукава открывают вид на сеточку бугрящихся вен. А эта спина…Я сама делаю шажок назад, чтобы встать за нее и почувствовать себя защищенной.

Только совершив этот необдуманный шаг, понимаю, в какую ловушку я попадаю: за этой спиной не только хочется прятаться, к ней хочется прижиматься, сорвать эту рубашку к чертям, провести кончиками пальцев по мышцам, которые не может скрыть одежда.

- Ты кто вообще такой? Я твоего мнения не спрашивал, со своей телкой я разберусь сам, - осклабился Женя. Правда, ненадолго. Андрей коротким и четким ударом в челюсть валит его на землю. Послышался хруст костей.

- Я предупреждал, - коротко и спокойно бросает Соловей валяющемуся на земле…не знаю, как его назвать. Почему-то понятие «мужчина» с ним больше никак не вяжется, хоть это в первую очередь и простой гендерный признак. – Пойдем, Марта, прохладно. Замерзнешь, - говорит с теплотой в голосе Андрей, взяв мою руку в свою большую ладонь.

- Вообще-то из нас двоих ты без пальто, - насмешливо замечаю я, но, тем не менее, иду за своим спутником.

- Не страшно, я привык, а пальто я редко надеваю - за рулем.

Андрей подводит меня к шикарной машине. Соловей, как истинный джентльмен, открывает передо мной дверь, помогает сесть и, обогнув автомобиль, занимает водительское место.

Однако, мы не трогаемся, как я ожидаю, вместо этого Андрей очень внимательно на меня смотрит. Глаза в глаза. И чем дольше продолжается этот поединок взглядов, тем больше я понимаю, что реальность сужается до размеров этого автомобиля. И я заведомо проигрываю поединок.

- Ты странно на меня смотришь, - мягко замечаю я.

- Марта, я не понимаю, как такая девушка, как ты смогла связаться с таким дерьмом, как он.

Его невероятные глаза цвета морской волны не просто смотрят на меня, они заглядывают мне в душу. Не ищи там ответов на свои вопросы, мой хороший, там их нет. Я и сама их не знаю.

Андрей

У нее пронзительный взгляд красивых глаз. Проникающий до дна. Тот, об который можно порезаться. Только порезы на коже заживают, не оставляя шрамы, но это не тот случай. Этот взгляд коснется самых потаенных мест твоей души, и раны от него нельзя залечить.

И в этот момент я понимаю, что эта необыкновенная девушка уже заняла определенное место в моем сердце, и сместить ее оттуда безболезненно и без последствий для меня уже не получится.

Понял я это, когда Марта попросила меня быть только друзьями. Я был согласен, но заведомо знал, что не смогу быть просто другом. Но и давить, навязывать ей свое общество тоже не мог.

И тогда я принял непростое для себя решение: забыть о существовании этой девушки. Девушки, рядом с которой моя душа забывала о боли, о трагедии. Рядом с которой я оживал. Она хотела свободу, и она была в своем праве ее просить.

Эти две недели без общения с этой девушкой напоминали мне то мое состояние, в котором я находился после смерти Наташи: апатия, вакуум и нежелание что-либо делать вообще. И лишь работа спасала меня.

Я ушел в нее с головой, тем более на носу закрытие квартала, необходимо было подтянуть показатели. Ранние подъемы, позднее возвращение домой, душ, спасительные сто грамм коньяка и  сон. Вот так в одном предложении можно вместить две недели из моей жизни.

Не скрою, в течение дня накатывало, желание позвонить Марте или набрать ей смс припирало меня к стенке настолько, что я находил ее имя в списке контактов, почти нажимал клавишу вызова, либо набирал сообщение, но в последний момент в ушах звенели ее последние слова и я блокировал телефон, а руки засовывал в карманы от греха подальше.

И вот в эту пятницу я понимаю, что достиг края: был готов сорваться, запрыгнуть в машину и гнать к ней, чтобы хотя бы увидеть силуэт в окне. И я уже накинул пиджак и схватил ключи от машины, но одумался, отряхнулся от наваждения, когда выезжал с парковки офиса. И вот что мне делать? Куда поехать в пятницу вечером, чтобы заглушить все мысли о голубоглазой Марте?

До трагедии с Наташей я любил послушать в клубах хорошую электронную музыку, но потом моя жизнь перевернулась с ног на голову и я забыл об этом. Пришло время возвращаться? Попробуем, вдруг поможет. Выбор у меня,  в принципе, не велик.

Глава 19

Андрей

На мою фразу Марта резко поворачивается, и в ее глазах я замечаю радость, перемешанную с удивлением и волнением. Как же мне хочется надеяться, что она хоть на сотую долю чувствует по отношению ко мне то же, что и я! Но, опять прокрутив в голове ее ту злополучную фразу, сомнений быть не может – вряд ли, это все мои фантазии.

Терпеть не могу, когда оскорбляют женщин  в моем присутствии. Особенно мужчина. В этом случае мой мозг начисто отключается, и в ход идут рефлексы и кулаки. Но ради Марты я стараюсь держать себя в руках и честно делаю предупреждение и внушение этому мудаку. Но на собеседника это никак не действует. И в этом случае хруст костей – бальзам на мою душу.

Я как можно скорее сажаю Марту в свою машину, пока она не передумала, и сам запрыгиваю.  Хочу ее о чем-то спросить, но все связные мысли вылетают из моей головы, стоит мне увидеть ее притягательные глаза.  Это наваждение какое-то!

Не знаю, где я беру силы разорвать зрительный контакт, но я первый, кто отводит взгляд и заводит машину. А мне хочется совсем другого: прижаться к этим чувственным губам, ощутить их вкус, обнять эту хрупкую маленькую ведьму. А как еще назвать девушку, которая после нескольких встреч влезла мне в голову, сердце и вообще под кожу, и нет средства избавиться от нее? А мне и не хочется, мне нравится быть отравленным и плененным ею.

- Куда мы едем, Андрей? – вот как ей удается так произносить мое имя, что член тут же оживает и упирается в ширинку, причиняя дискомфорт? Как ей удается то, что не удавалось профессионалкам после смерти Наташи?! Точно ведьма!

- А куда бы ты хотела? – хриплым голосом спрашиваю, не поворачивая головы.

- Не знаю. Наверно, домой, - устало отвечает девушка, откидываясь на спинку сиденья.

- А почему так неуверенно и грустно?

- Потому что меня дома никто не ждет. И никто никогда не ждал. Кроме Игореши.

- Игореши? Это кто такой? Твой парень? – на последней ее фразе я ощутимо напрягаюсь и с волнением жду ответа. Даже ладони вспотели.

- Игореша – мой кактус, - со смешком отвечает эта выдумщица.

- Кактус?

- Ну да. Это же не преступление, что любимому и единственному растению я дала имя?

- Нет, конечно. А зачем кактусу имя?

- Чтобы создалось впечатление, что я не одна, - а вот это я уже слышал. Причем от нее же. И столько тоски в последней фразе, что она болью отзывается в моем сердце, сдавив его в железной хватке. И только сейчас я в полной мере осознаю степень ее одиночества, от чего мне сразу же хочется прижать ее к себе, погладить по шелковистым волосам и подарить спокойствие и уверенность, что я с ней, что мы вместе. И желание это настолько сильное, что у меня помимо воли вырывается:

- Давай мы с Игорешей будем вместе тебя ждать дома. Каждый вечер. Вкусный ужин  не обещаю – повар из меня никакущий, но с кофемашиной справляюсь, так что кофе в постель тебе обеспечен.

В салоне воцаряется молчание. И возникает желание стукнуть себя по голове. Давал же себе слово не спешить, не давить, быть осторожным! Потому что судьба – не волшебница, и трех попыток у меня точно не будет, а я, похоже, свой шанс только что просрал. Кретин!

- Андрей…- устало и как-то грустно бормочет Марта. - У нас не получится отношений, Соловей.

- Почему?

- Да потому что это билет в один конец! Для тебя! – взрывается девушка, переходя на крик. И видно, что тяжело ей это дается, с болью в душе, но она же упрямица, до конца пойдет в своем решении. Только одного она не учитывает: я тоже тот еще баран и за свое пободаюсь.

- Не надо за меня решать и оберегать. Я ценю твою заботу о моих чувствах и моих нервах. Но я хочу сам решать и распоряжаться своей жизнью! Я вполне в состоянии пережить все трудности, которые будут возникать на нашем пути. И я - не барышня, чтобы хлопаться в обморок, и не подросток, чтобы резать себе вены, когда что-то будет не так. Я – мужчина, Марта. И я хочу добиться сидящую напротив меня женщину. И быть ее мужчиной. Для начала. Потому что я так решил!

К концу своей фразы я останавливаю машину у обочины и делаю то, о чем мечтаю хрен знает, сколько часов и дней: одной рукой зарываюсь пальцами в ее волосы на затылке, другой - притягиваю к себе за талию и набрасываюсь на эти манящие губы в дерзком поцелуе, сразу проталкивая язык в рот Марты. И самое радостное, то, от чего хочется орать от счастья: она сразу же мне отвечает с не меньшей страстью!

 

Глава 20

Марта

Я держалась. Честно, держалась. Все время, пока он вел меня к машине и сажал в нее, все время, пока мы едем в неизвестном направлении. Сжимаю руки в кулаки, чтобы случайно не коснуться, чтобы не прижаться и не накинуться с поцелуями. Потому что мужская аура Андрея  притягивает меня, как магнит.

Но, оказывается, у Соловья выдержки еще меньше, чем у меня. Потому что он накидывается на мой рот в собственническом поцелуе. Сколько же в нем страсти, обещания продолжения и в то же время нежности! И я срываюсь. Пусть в пропасть, пусть в никуда, но я должна попробовать вкус этого необыкновенного и загадочного мужчины.

Я хочу ощутить себя желанной. У меня так давно не было мужчины… Да что там! Я никогда не была с Мужчиной. Именно так, с большой буквы. Никогда не была с надежным, сильным, с таким, с которым и в огонь не страшно, ни против толпы. Потому что ты на сто процентов уверена: он защитит тебя от всех напастей. И, прежде всего, от самой себя. А Женя…не более, чем физическая потребность, разрядка после тяжелого трудового дня.

Но сейчас я рядом именно с таким мужчиной. И его присутствие, его поцелуи, осознание, что Андрей сейчас здесь, именно со мной, а не с какой-нибудь обворожительной моделью, горячие прикосновения его рук - все это разбудило во мне давно забытую страсть и пустило горячей лавой по венам.

Одной рукой я притягиваю за затылок Андрея еще ближе, а другой нащупываю кнопку ремня безопасности и, отстегнув его, не разрывая поцелуя, перемахиваю через консоль и устраиваюсь на коленях у Соловья, углубляя поцелуй.

- Малышка, ты что творишь? – отрываясь, хрипло спрашивает Андрей.  – Еще пару раз так поерзаешь, я тебя разложу прямо на этом сидении. А с выдержкой у меня всю жизнь проблемы.

Я коварно улыбаюсь и нарочито медленно скольжу по твердости, жар которой я ощущаю через такое количество слоев ткани. По внушительной твердости, Андрею в этом плане есть, чем гордиться. Даже я со своим скудным опытом это понимаю.

Соловей сжимает зубы, сдерживая стон и медленно выдыхает, просовывая руки под платье и сжимая мои ягодицы. Я и сама хожу по краю и совсем не против сорваться в пропасть. Потому что знаю, что мы оба получим неземное удовольствие.

Не сдержавшись, я слегка кусаю Андрея за шею, медленно зализывая место укуса. На этот раз мужчина все-таки не может сдержать стона, к моему удовольствию.

- Марта, Марта, малышка, остановись, - шепчет Андрей, успокаивающе поглаживая меня по спине. Я приподнимаюсь, насколько мне позволяют его объятия, и недоуменно смотрю. – Я не хочу, чтобы наш первый раз случился здесь. Я хочу, чтобы для нас обоих это было самое запоминающееся событие за последнее время. И это точно не секс в машине.

- Это, смотря какой секс, - не удержалась я от колкости, вызывая при этом озорную улыбку у Соловья.

- Согласен с тобой, но я уверен, что нам одного раза будет мало, а устраивать секс-марафон на переднем сидении… Такое себе удовольствие, - усмехается мужчина. – Поверь, больше всего я хочу тебя здесь и сейчас, но еще хочу сделать это не спеша. Но еще больше я хочу проснуться завтра рядом с тобой.

От такого признания у меня слезы наворачиваются на глаза. Никто и  никогда не говорил мне таких теплых слов. Чтобы я почувствовала себя особенной, нужной и если не любимой, то хотя бы желанной. И поэтому я тихонько возвращаюсь на свое место, поправив платье и пальто, и произношу, глядя на свои руки, чтобы Андрей не увидел влаги в моих глазах:

- Поехали.

И пусть мы обречены. И пусть я сделаю в дальнейшем Андрею больно своей смертью. Он прав. Я не имею права решать за него. Он - взрослый, состоявшийся мужчина. И он принимает такие решения, последствия которых в силах вынести. А я…

Я хочу хоть раз в жизни перед смертью познать простое женское счастье. Просыпаться рядом с надежным мужчиной и засыпать в его крепких объятиях. Готовить вместе, гулять и смотреть фильмы, пробовать кофе из кружек друг друга, воровать еду из тарелок… И много еще всяких разных приятных мелочей, которые парочки делают вместе.

- Едем ко мне, - безапелляционно заявляет Андрей, заводя мотор. – Я живу в паре кварталов отсюда, - поясняет свое решение.

Я только киваю и сажусь поудобнее, развернувшись корпусом к Соловью. Боже, никогда не думала, что мужчина, ведущий машину в рубашке, открывающей вид на его сильные руки, серьезно следящий за дорогой, но при этом слегка взъерошенный (это я постаралась), - это так сексуально.

- Все в порядке? – оторвавшись от дороги, спрашивает Андрей. – Ты так пристально на меня смотришь.

- Мне просто очень нравится, что я вижу. Ты очень сексуален в этот момент, ты знаешь?

Соловей ничего не отвечает, просто слегка улыбается, правой рукой находит, сжимает мою ладошку и не отпускает ее до самого дома.

Откровенно говоря, дорогу я не запоминаю от слова «совсем». Я не знаю ни улицу, ни номер дома, ни тем более этаж и цвет двери квартиры моего спутника. Больше всего меня интересует он сам. Пока я не увидела сегодня Андрея, я понятия не имела, насколько я соскучилась по нему. Потому что подсознательно я блокировала любые мысли об этом мужчине. Чтобы не обжечься. А теперь все летит в  бездну.

Глава 21

Марта

Я не успеваю разглядеть интерьер квартиры, потому что только раздается щелчок закрываемой двери, как я оказываюсь прижатой к ней сильным телом Андрея. Так как мы не включаем свет, я не вижу его лица, но ощущаю под своей рукой частое биение сердца. Очевидно, что этот мужчина возбужден также сильно, как и я.

Медленно, лишь кончиками пальцев Андрей проводит дорожку от виска, по скуле, затем по шее, задевая то место, где так гулко и отчаянно бьется пульс, и натыкается на пальто. Видимо он забыл, что мы стоим до сих пор в верхней одежде.

Также, словно в  замедленной съемке, Андрей расстегивает мое пальто. Пуговица за пуговицей.

Желание коснуться кожи на этом сильном теле заставляет меня повторять за мужчиной его действия: я медленно расстегиваю рубашку пуговицу за пуговицей, чтобы открыть доступ своим жадным рукам. Добравшись до последней, я быстро стягиваю ее, просто скинув на пол.

И мои пальцы жадно гладят обнаженный торс. Не удержавшись, я слегка царапаю ноготками его грудь, задевая соски, и веду вниз, пересчитывая кубики, вызвав тем самым низкий горловой стон. Этот мужчина близко знаком со спортом и определенно сейчас находится на грани. Как и я. Потому что мое пальто резко направляется вслед за его рубашкой.

В этот же момент сильные руки Андрея разворачивают меня, попутно проведя вдоль тела снизу вверх, останавливаясь на груди, слегка сжимая ее. Моментально мои соски становятся твердыми, а ткань белья  неприятно их царапает.   

- Сними его, - требую, не в силах больше терпеть барьеры в виде одежды, отделяющие меня от желанного человека. – Молния сзади.

Андрей не стал меня мучить, услышав мою просьбу, но делает это настолько медленно, оттягивая момент, что я призываю всю свою выдержку, чтобы не пнуть этого засранца. Но я вознаграждена за свое ангельское терпение: Соловей поцелуями спускается  по моему позвоночнику, попутно расстегивая белье и стягивая его вместе с  платьем, которое падает к моим ногам, да там и остается лежать. На мне остаются лишь кружевные трусики, чулки и туфли.

 Спина – это наиболее эрогенная зона на моем теле. Порой мне кажется, что я могу кончить только оттого, что мне ее натирают, поглаживают и надавливают на какие-то волшебные точки. Поэтому ожидаемо, что я стону в голос и выгибаю спину, как кошка. Андрею, видимо, нравится такая реакция моего тела, потому что сзади я слышу удовлетворенный смешок.

- Андрей, пожалуйста…- шепчу в темноте его квартиры, умоляя сама не знаю, о чем.

- Что «пожалуйста»? – раздается тут же над моим ухом, а его руки уже перемещаются на мою грудь, зажимая между пальцами соски и покручивая их.

Я всегда комплексовала по поводу размера своей груди и мечтала, что по окончании моей карьеры балерины я обязательно ее увеличу.

Но именно с этим мужчиной подобные мысли вылетают из моей головы. Потому что я спиной ощущаю, что сейчас его это не волнует, что все устраивает, и эти ощущения мною не придуманы. Я на подсознательном уровне ощущаю его такое же сильное желание, как и мое. И судя по прерывистому и тяжелому дыханию, выдержка ему отказывает.

- Я больше не могу… терпеть, - прерывисто произношу между неконтролируемыми стонами. – Хочу тебя. – И в подтверждение своих слов завожу руку за спину, нащупываю твердость в брюках и сжимаю ее. На что  в ответ получаю сдавленный стон и крепкое ругательство.

- Еще пару таких фокусов малышка, и кто-то останется неудовлетворенной, - шипит Андрей, а его слова вызывают у меня довольную улыбку.

- Сними их немедленно, они нам мешают, - что именно, уточнить у меня уже нет сил. Но Андрею они и не понадобились: на пару мгновений он отстраняется, и я слышу, как щелкает пряжка ремня, и звук расстегиваемой молнии на брюках. В этот же момент руки Андрея зажили своей жизнью, они всюду, а вот я хочу только одного: снова ладошкой ощутить твердость его члена.

- Такой большой, - произношу сдавленно, ведя ладошкой вверх-вниз.

- Боишься?

- Нет, с тобой ничего не боюсь.

-  Тогда перестань думать и отпусти себя.

Очевидно, что мой стон Андрей расценивает, как руководство к действию, потому что в следующий момент одна его рука властно поворачивает мою голову, завладевая ртом, а вторая вторгается мне между ног, отодвигая трусики в сторону. Его пальцы изучают меня, поглаживая, растирая влагу по складочкам, при этом игнорируя бугорок, который напрашивается на ласку, заставляя меня стонать ему в рот и выгибаться в этих сильных руках.

Наконец, Андрей гладит клитор, от чего я задыхаюсь в крике, находясь на грани оргазма. Почувствовав это, мужчина тут же оставляет его, заставив меня разочарованно застонать, скользнул пальцем внутрь. Он без промедления находит волшебную точку, гладит, слегка сгибая палец, заставляя тем самым меня кричать, выгибаться и вставать на носочки.

Я трусь об его пах, как мартовская кошка, каждым миллиметром кожи ощущая его готовность. К первому пальцу присоединяется второй, расширяя меня, подготавливая к его вторжению. Но у меня такого терпения отродясь не было, сюда же стоит добавить длительное воздержание, поэтому я взмолилась:

- Андрей, пожалуйста, я больше не могу…

- Чего ты хочешь? – продолжает издеваться Соловей.

Глава 22

- Я не могу, Андрей. Не сегодня, - с сожалением произношу в темноту.

Мужчина рядом со мной сразу же напрягается. Я ощущаю это не только по вмиг подобравшемуся телу, но и по сгустившейся атмосфере в помещении. Неуловимое движение руки Соловья, и в коридоре мягко зажигается свет, от которого я резко жмурюсь, а когда распахиваю глаза, меня внимательно изучает пара глаз цвета моря.

- Могу узнать, почему? – напряженно спрашивает Андрей.

- Мне…обязательно надо быть дома, – тяжело вздыхаю. – Все непросто, Соловей.

Мужчина не сводит с меня своего тяжелого взгляда, пытаясь пробуравить во мне дырку и добраться до души. Словно ответы находятся там, только запрятаны глубоко под толщей противоречий.

- Попробуем разобраться вместе?

Не в силах ответить, я просто мотаю головой, на что Андрей хмурится еще сильнее. Я же пытаюсь успокоить мужчину:

- Андрей, у меня  есть кое-какие обстоятельства в жизни, из-за которых связана по рукам и ногам. Сегодня я не планировала проводить ночь вне дома, поэтому не предусмотрела кое-каких…мелочей, скажем так. И сейчас мне лучше направиться домой, пока не стало поздно. Как в «Золушке»: в полночь карета превратилась в тыкву, девушка приняла облик замарашки. Только туфельку я тебе не оставлю: рискую заработать воспаление легких, - слабо и грустно улыбаюсь, глядя на мрачного мужчину.

- Какие обстоятельства, Марта? Муж? Ребенок? Кот некормленный? Что?!

- Мы обсудим это с тобой, но позже, хорошо? – бормочу, вытягивая из-под себя одежду и начиная ее спешно надевать.

- Хорошо, хоть даешь шанс на новую встречу. И я воспользуюсь им на все двести процентов, будь уверена! – бурчит Андрей, продолжая наблюдать за моими манипуляциями.

- Каждый заслуживает второй шанс, Соловей. Закроешь за мной?

- Давай отвезу тебя?

- Нет, спасибо, отдыхай. Я доеду на такси.

- Напиши мне, как доберешься, - нет, не просит, приказывает мужчина. И меня до глубины души трогает эта своеобразная мужская забота.

- Хорошо, Соловей, - и я действительно сдержу свое обещание, потому что он умеет просить так, что хочется слушаться.

Дома первым делом, стаскивая с себя изрядно помятое пальто, я другой рукой набираю сообщение Андрею. Очевидно, что страстный секс поднял градус моего настроения, иначе я не могу объяснить содержание смс:

«Я дома, Соловей. Принимаю ванну. Волшебных эротических снов с моим участием». И я действительно не вру: едва успев раздеться, набираю воду с пеной с ароматом горных цветов. 

Ответ пришел незамедлительно:

«Я рад. Сомневаюсь, что вообще смогу уснуть после такого грандиозного облома с твоей стороны. Только если ты пришлешь то самое эротическое фото, которое поможет мне решить проблему».

Каков наглец, а! О чем ему прямо сообщаю в ответном смс.

«Обойдешься. Рука тебе в помощь!».

«Ты не только горячая страстная женщина, но еще и жестокая!»

«За комплимент спасибо. Но на большее не надейся. Спокойной ночи, Соловей»

«Перестань меня называть по фамилии!»

«Нет»

«Вот же ж… Сладких снов, ведьма»

Не стала отвечать на последнее, может думать, что хочет, его право. Я вообще хочу оттянуть момент зарождения каких-либо чувств как можно дольше. Так будет лучше для обоих.

Погружаюсь в теплую воду, с наслаждением вдыхая запах цветов. И я понимаю Андрея, который не может уснуть. Потому что знаю, что без «допинга» царство Морфея меня тоже вряд ли примет. Поэтому ванна в моем случае – лучшее «лекарство».

Я сбежала не только потому, что мне по расписанию необходимо принимать обезболивающее, чтобы хоть как-то существовать. Я испугалась той лавины, которая шла на нас, готовая вот-вот обрушиться. По крайней мере, для меня ночь, проведенная с мужчиной в одной постели, именно с этим мужчиной, значит многое. И будет губительна. Попросту говоря, я попыталась еще и сбежать от себя. Вновь.

Лежу в ванной еще некоторое время и, вздохнув, вынуждена встать и начать ополаскиваться, потому что вода остыла, и дальнейшее пребывание грозит мне простудой.

Я думала, что после всех событий сегодняшнего вечера и ночи вряд ли сомкну глаза, но все выходит с точностью до наоборот: стоит голове коснуться подушки, как я проваливаюсь в сон без сновидений.

Следующее утро начинается очень необычным образом для меня: со звука уведомления телефона о входящем сообщении.

«Доброе утро! Как ты и пожелала, весь остаток ночи мне снились эротические сны. С нашим участием. Приезжай, покажу, что и как мне приснилось»

«Доброе утро! А сегодня разве выходной?»

«Нет, но я готов взять отгул ради такого случая»

« Не думаю, что я стою таких жертв, Соловей»

«Ты стоишь большего, Марта»

Как бы там ни было, а услышать последние слова приятно. Это позволяет обмануться и  чувствовать себя значимой хоть на чуть-чуть в чьей-то жизни.

Глава 23

Андрей. Сердце необъяснимо трепещет, стоит лишь увидеть его. И все-таки он хорош в этом темном пальто, небрежно обернутом шарфе вокруг шеи и темных брюках, подчеркивающих его сильные ноги. Такой образ придает ему шарма и делает более сексуальным. Хотя, куда уж более, если при одном взгляде на него руки начинают подрагивать, а ноги становятся ватными и отнюдь не от страха.

- Привет, освободился пораньше и решил, что неплохо бы увидеться с тобой, - с легкой улыбкой произносит Андрей, протягивая мне огромный букет хризантем, которые я и не заметила поначалу. Мои любимые.

- Спасибо…- ошеломленно отвечаю, принимая букет. – Как ты узнал, что это мои любимые цветы?

- Розы мне показались слишком банальными, - пожимает плечами Соловей.

Я вдыхаю волшебный аромат букета. Он настолько огромный, что меня за ним не видно. И тяжелый.

Словно прочитав мои мысли, Андрей протягивает руки, слегка касаясь моих пальцев. От этого прикосновения как будто ток проходится по моему телу.

- Давай я положу пока букет в машину, пойдешь домой, заберешь. Я не подумал, что тебе будет тяжеловато его держать.

- А мы разве куда-то идем? – слегка выгнув бровь, интересуюсь я.

- У тебя были планы на вечер?

Я внимательно смотрю в напряженное лицо мужчины.  Он весь как-то подобрался, становится серьезным, словно от моего ответа зависит если не жизнь, то, как минимум, его будущее.

Сегодня я в хорошем настроении, поэтому не настроена измываться над Андреем:

- Я хочу прогуляться в парке.

- Ты же не будешь против, если я присоединюсь? А потом мы могли бы поужинать в каком-нибудь уютном месте, - с улыбкой произносит мужчина.

- Пойдем сначала в парк.

Мы бредем в уютной тишине по вечерней пустынной улице парка, пиная опавшие разноцветные листья. И, возможно, каждый думает в этот момент о своем, но мы вместе. Не в том смысле, что рядом, а в том смысле, что нас связывают какие-то невидимые нити. И это не потому, что предыдущей ночью мы переспали.

- Обожаю осень, - бормочу я с улыбкой. – Хочется укутаться в бамбуковый плед и греть руки о бокал глинтвейна.

- Обрисовала ты все, конечно, красиво, что тоже захотелось попробовать, но осень все равно терпеть не могу, - с усмешкой отвечает Андрей.

- Потому что мокро и пасмурно

- Потому что день рождения.

- Ого, скоро или уже прошло?

- Ровно через две недели.

- Не любишь праздники?

- Не люблю стареть, - с улыбкой произносит Соловей, заглянув мне в глаза.

Улыбаюсь ему в ответ. В этот момент Андрей берет меня за руку и сжимает ее. Я замираю.

Хочется, конечно, всего того, что есть у влюбленных парочек: совместные прогулки за ручку, поцелуи, брести в обнимку вот по таким паркам, ходить в кино, пить кофе из чашек друг друга…

Но мне страшно. Да, вчера я дала себе слово, что позволю быть счастливой столько, сколько возможно. Но дать такую возможность Андрею, а потом ее отобрать – жестоко и несправедливо по отношению к нему. Он хотя бы должен знать о моей смертельной болезни. Но как ему сказать?!

А еще мне отчаянно хочется, чтобы он был со мной потому, что я вызываю в нем интерес, а не потому, что он хотел бы помочь мне справиться с моим заболеванием. Не из жалости. А с другой стороны, с чего я вообще решила, что он захочет быть со мной, услышав такую новость?

Я аккуратно высвобождаю руку. Андрей слегка хмурится, но, спасибо его пониманию, не заостряет на этом внимание.

- У тебя руки холодные. Пойдем, я знаю уютное место неподалеку, поужинаем и тебя отогреем. Не знаю насчет глинтвейна, но горячий шоколад там лучший в городе, - и снова эта обворожительная улыбка, от которой я таю и не могу сдержать ответной.

 

Глава 24

Марта

Место действительно очень уютное: мягкое освещение, незатейливый интерьер, создающий домашнюю атмосферу.

- Мне здесь очень нравится, -  тихо произношу, откидываясь на мягкие диванные подушки, тут же утонув в них.

Нам достается место у  большого панорамного окна, где на подоконник брошены маленькие подушки, что позволяет устроиться с чашкой горячего шоколада и наблюдать за снующими туда-сюда прохожими, за летним дождем или снежинками, медленно летящими с неба… Да это место просто находка для влюбленных! Не только комфортное, но и очень романтичное.

- Я рад, что ты оценила.

Подошедший официант прерывает нас.

- Ты определилась с выбором?

Я качаю головой:

- Я все время смотрю на тебя и забыла, что мы пришли поужинать, - хихикаю, прикрывая рот ладошкой.

На что Соловей только с улыбкой  качает головой и делает заказ за нас двоих. Откровенно говоря, я и это прослушала. Все время я наблюдаю за ним, подперев ладошкой щеку. За его движениями, за осанкой, как он говорит - все это выдает в нем уверенного в себе мужчину, даже можно сказать властного. И того мужчину, которым нельзя не любоваться.

- Что? – удивленно спрашивает Андрей, как только официант уходит.

- Вот сижу и думаю, откуда ты такой на мою голову свалился.

- Эй, если вспомнить, то это ты пришла и нагло вторглась в мое личное пространство!

 - Ну, допустим, не вторглась, а подвинула…

В этот момент рука Соловья накрывает мою. Такая большая, чуть шершавая ладонь с длинными пальцами, под которой моя худая ладошка просто-напросто тонет. И, как бы мне не хочется просидеть так весь вечер, все же я аккуратно вытаскиваю свою руку.

- Андрей…

- Что, малышка?

- Не надо, - тихо шепчу.

- Хорошо. Пусть в этот раз будет по-твоему. Не хочу спорить и портить аппетит. Но мы вернемся к этому вопросу.

Мы еще сидим немного, вяло пикируясь, после чего сытые, довольные и расслабленные едем домой. Остановившись у подъезда, Андрей притягивает меня для глубокого и страстного поцелуя. И отпускает только, когда я уже начинаю задыхаться.

- Спокойной ночи, Марта, надеюсь, сегодня ты промучаешься также, как и я прошлой ночью, - все еще не отдышавшись, бормочет Соловей.

- И что, я сейчас даже не услышу тысячу и одну причину зайти ко мне на чашку кофе? - вздернув бровь, невинно интересуюсь. А внутри все замирает от желания, чтобы он так и поступил. Добился. Покорил. Хотя бы на эту ночь.

Но Андрей лишь медленно качает головой. Его взгляд становится очень серьезным.

- Нет, малышка, я же сказал, что хочу с тобой серьезного, нечто большего, чем просто хороший секс. Поэтому только если сама пригласишь. Но что-то мне подсказывает, что не сегодня.

- Не сегодня, - тихо повторяю за ним. – Волшебных снов, Андрей.

- До завтра, малышка.

Андрей

Я действительно не понимаю, что со мной происходит. Одна часть меня все еще скорбит по Наташе: до сих пор страдаю бессонницей, душимый воспоминаниями о ней. Я все еще не могу отпустить ее. Хочется орать во всю силу легких: за что она так поступила с нами, надеясь, что услышит и даст ответ. Но чудес не бывает. В свои тридцать я знаю это твердо.

Но вот вторая моя часть утверждает, что чудеса есть. Потому что я встретил Марту. Девушку, которая медленно, но верно возвращает меня к жизни, которая  учит ее любить.

Меня тянет к ней, как магнитом, не только как к интересному человеку и собеседнице, но и как к сексуальной женщине. Судя по ее поведению, когда-то она была уверена в своей красоте, привлекательности, но отчего-то забыла об этом. Или ей помогли забыть.

На этой мысли я сжимаю кулаки так, что белеют костяшки пальцев. Подозреваю, что этот человек -  тот самый Женя. Такой типаж мужчин даже королеву заставит сомневаться в себе. Потому что он «выезжает» за счет этого, самоутверждается. Но я постараюсь исправить его «косяки».

А еще в Марте есть какая-то тайна. Страшная тайна. И я хочу ее разгадать. Потому что эти ее брошенные фразы «смерть дышит в затылок», «не хочу делать тебе больно», «так будет лучше», они сказаны не из-за бахвальства, а потому, что она действительно боится.

А еще она очень одинока. Настолько, что приняла решение покончить с собой на глазах у толпы, чтобы посторонние люди проводили ее в последний путь.

Я закрываю глаза, глубоко затянувшись. Все эти мысли взрывают мой мозг так, что я не знаю, с какой стороны подступиться к решению вопроса. Но в одном я уверен наверняка: мне необходимо завоевать доверие Марты. Стать ей не просто любовником, но и человеком, на которого она сможет опереться, знать, что не одна и может рассчитывать на помощь.

И у меня возникает идея. Как раз через три дня наступят выходные, и смогу ее воплотить в жизнь. Это и будет моим первым шагом к девочке. Моей девочке.

Для того, чтобы в предстоящие выходные меня не беспокоили по рабочим вопросам, приходится вместе с моими подчиненными работать в авральном режиме.

Глава 25

Андрей

- Привет, - смущенно произносит Марта, а ее щечки покрывает розовый и милый румянец. Да ладно?! Эта бестия, у которой длинный язык и которая способна на безбашенные поступки, смущается?! Неожиданность.

- Привет. Не промокла? – спрашиваю я, помогая снять пальто.

- От такси до подъезда не так далеко, а дождь не такой сильный. Я бы с удовольствием постояла еще у крыльца, подышала воздухом.

- Давай, мы это немного перенесем, а пока я покажу тебе свою квартиру, - беру ее за руку и веду в гостиную. От волнения немного потряхивает, но пути назад нет, поэтому я глубоко вдыхаю и толкаю дверь в гостиную.

И ради этого блеска в глазах, ради этого выражения на ее милом личике стоило сделать и не такое. Марта стоит на пороге, и не мигая рассматривает обстановку.

Я просто запомнил ее слова о том, что ей хотелось бы укутаться в бамбуковый плед и греть руки о бокал глинтвейна. Поэтому заказал доставку пледа, необходимых ингредиентов для приготовления напитка, добавив к списку три большие свечи.

Как мало все-таки надо для счастья этой девушке! В глазах восторг, на лице - счастливая улыбка.

- Это все ради меня? – с неверием в голосе шепчет виновница вечера.

- Конечно, малышка, - я слегка тяну  ее за руку в сторону дивана, сажаю, укутываю в плед и  вручаю большую термокружку. На что Марта поднимает на меня вопросительный взгляд.

- Там глинтвейн. Не знал точно, во сколько придешь, а я прочитал в интернете, что его надо пить горячим и не подогревать. Поэтому извини, что не в бокалах. Свечи для уюта.

Марта переводит взгляд с кружки на меня и обратно. Меня же посещает еще одна гениальная идея. Я плотнее закутываю ее в  плед прямо до шеи, распахиваю лоджию так, что сейчас свежий воздух после дождя поступает прямо в комнату.

- И воздухом заодно подышишь. Не против, если я присоединюсь к тебе?

Марта подвигается, садясь поудобнее, подгибает ноги под себя и обхватывает  кружку двумя руками. Я ныряю к ней под плед прижимаюсь к девушке.

Марта протягивает ко мне руку с кружкой, чокается и с нежной улыбкой произносит:

- За тебя и этот волшебный вечер.

- И за тебя. Без тебя его бы не было, - и осторожно отпиваю напиток.– Я не напортачил? Похоже на глинтвейн?

- Он идеален. Никогда не пробовала напитка вкуснее! Спасибо тебе, - и я замечаю в ее глазах блеснувшие в свете свечей слезы. Беру аккуратно пальцами за подбородок, заставляя смотреть на меня:

- Малышка, ты чего? Что-то не так?

Она мотает головой.

- Никто не делал для меня столько…- тихо шепчет, но я слышу. И от злобы сжимаю челюсти. Хочется этому мудаку пожать…горло.

- Марта, мне захотелось сделать тебе приятное. Исполнить твое желание. И, поверь мне, это мелочь. Ты стоишь большего, - я медленно поглаживая девушку по щеке.

- Для меня это важно, Андрей.  Я очень ценю твое отношение, - и неожиданно прижимается губами к моим в осторожном поцелуе. Я кладу руку ей на затылок, углубляя поцелуй, стараясь быть ближе. Очевидно, что наши желания совпадают, потому что девушка льнет ко мне, прижимаясь всем телом, открыто намекая, чего хочет. Но сегодня, девочка, у меня на тебя немного иные планы.

Я аккуратно заваливаю ее на спину, покрывая поцелуями ее лицо и шею, плавно освобождая от одежды и добираясь до небольшой груди. Да, она маленькая, но такая аккуратная и упругая, а розовые соски стоят торчком, напоминая вишенки на торте, что мое возбуждение от вида этой картины почти достигает своего пика.

Я одариваю каждую лаской, вызывая глухие стоны Марты. С улыбкой спускаюсь ниже, скользя серией поцелуев по животу, попутно стягивая джинсы вместе с трусиками.

- Так нечестно, - хнычет моя малышка, задыхаясь от моих прикосновений. – Я голая, а ты все еще одет! Сними! Я хочу, чтобы между нами не было никаких преград!

Глава 26

Я держусь из последних сил. И эта голубоглазая ведьма нихрена не облегчает мне задачу.

- Нет, Марта, сегодня у нас другая культурно-развлекательная программа, - хриплым голосом, словно у меня жесткий ларингит, говорю я.

В глазах моей малышки загорается неподдельный интерес и вожделение. Да, девочка, я постараюсь, чтобы ты запомнила этот вечер.

Я покрываю поцелуями миниатюрное тело Марты. Закидываю одну ногу себе на плечо для удобства и начинаю спускаться поцелуями по внутренней стороне бедра, направляясь к желанному треугольнику между ног. И чем ближе я к заветной цели, тем громче стонет Марта и извивается в моих руках. И это ни капли не способствует моей выдержке, потому что я уже на той грани, когда готов плюнуть на все и взять ее жестко и грубо, как того требует мое мужское нутро. Но нет. Этот вечер должен от самого начала и до конца оставаться волшебным. Он - только для нее.

Я медленно провожу кончиком языка по сочащимся влагой складкам, подмечая, насколько она мокрая. Для меня. Благодаря мне. Марта выгибается в моих руках и  издает низкий протяжный горловой стон, выдыхая мое имя:

- Андрееей…

И это подстегивает меня настолько, что я то начинаю остервенело вылизывать ее, втягивая и дразня клитор, то замедляюсь, практически прекращая ласки. Марта что-то неразборчиво шепчет, выкрикивает мое имя и постоянно просит не останавливаться и требует еще, зарывшись рукой в мои волосы и прижав мою голову к своему лону. Горячая штучка! Она выгибается и плавится в моих руках, как воск, и ради этого зрелища я готов дарить ей наслаждение ночь напролет.

Я втягиваю ее пульсирующий бугорок и слегка прикусываю, на грани боли и удовольствия, и это помогает малышке шагнуть за грань. Ее сотрясает в ошеломительном оргазме, тело выгибается дугой, она практически встает на мостик и кричит. Кричит так, что, кажется, сейчас сорвет голос.

Я подтягиваюсь на руках, чтобы посмотреть в  глаза Марты, но она опережает меня, привстав на локтях и притягивая меня для глубокого поцелуя.

- Ты читаешь мои мысли, малышка, я хотел показать тебе, насколько ты сладкая, - произношу хрипло, отстраняясь и только тут замечаю, что она плачет. Я тут же начинаю волноваться:

- Малышка, что-то не так? Я сделал тебе больно? – сыплю вопросами, стирая слезы большим пальцем.

Но Марта лишь мотает головой в отрицательном жесте и по-детски шмыгает носом.

- Это самая волшебная осень за всю мою жизнь, Соловей.

Несмотря на то, что мы действительно любили друг друга почти всю ночь, а потом Марта вырубилась на моем плече мгновенно, на полуфразе, я уснуть не могу. Меня терзают собственные мысли.

Марта не только понимает меня, она тонко чувствует. Я уверен, что она идеально подходит мне. Что это мой инь. Но, тем не менее, меня не покидает ощущение …неправильности.

Потому что все чаще Наташа проникает в мою голову. Стоит лишь закрыть глаза, как она стоит вся такая воздушная, с грустью во взгляде и пристально глядит на меня. Обвиняюще, укоряюще.

И чувство вины становится острее, проникает все глубже. И я уверяюсь, что чувства к ней у меня еще не остыли. Что-то теплится в груди. И получается, что я изменяю своей погибшей девушке с той, которая мне уже не безразлична. И чем дальше и дольше я думаю, мне становится страшно от мыслей, кто же победит…

Поняв, что так и не смогу уснуть, я аккуратно, стараясь не разбудить девушку, выхожу на лоджию и курю.

Я понимаю, что все происходящее со мной ненормально. Я понимаю, что должен дать уйти Марте, потому что не разобрался со своим прошлым. Со своей болью от утраты любимой женщины, тем более что Марта сама просит меня об этом.

Но это выше моих сил.

Она вдохнула в меня жизнь, помогла мне справиться с терзаниями, раздиравшими меня на части, ее непосредственность, искренность и чистота покорили мою больную душу.

В то же время она настолько беззащитна и одинока, что напоминает мне котенка, выброшенного нерадивыми хозяевами под ливень. Ее хочется защищать и оберегать.

Я тяжело вздыхаю, затушив сигарету и иду обратно в спальню. Зайдя в комнату, слышу, как раздается звонок мобильного Марты. Я метнулся в желании отключить звук, чтобы не разбудить, ведь она мало спала, но девушка уже распахивает глаза и тянется к телефону.

- Спи, малышка, еще  очень рано. Что-то срочное в такое время?

- Это будильник. Мне надо выпить таблетку, - сипло говорит Марта.

Я принес ей сумку и стакан воды. Лежать больше не хочется, так же как и спать, поэтому я быстренько иду в душ и, пока Марта умывается, готовлю завтрак.

- Мммм, пахнет изумительно. Мужчина, умеющий готовить - находка! Надо брать! – хихикает появившаяся в дверях кухни девушка. Лучше бы я не оборачивался. На Марте была лишь моя голубая рубашка, доходящая ей до середины бедра. Она ей настолько велика, что съехала набок, обнажая маленькое плечико. Чувствую, сегодня у меня на завтрак Марта, разложенная прямо на этом столе.

- Э, нет, красавчик, так дело не пойдет! – видимо, мое желание отображается у меня на лице, потому что Марта грозит мне пальчиком, приближаясь к плите. – Никакого секса ближайшие пару дней. Я итак еле на ногах стою и прикладываю невероятное количество усилий, чтобы свести их вместе! – на этой фразе мое лицо озаряет широкая довольная улыбка. – А сейчас я зверски голодна и буду пробовать то, что ты приготовил.

Глава 27

Андрей

И эта тихая просьба неожиданно злит меня.

Я знаю, что у нее никого нет в плане отношений, и не понимаю причины того, почему она пытается держать меня на расстоянии. Неужели до сих пор сравнивает со своим бывшим?! Я беру ее лицо в свои ладони и прямо глядя в ее глаза, гневно произношу:

- Хватит! Объясни мне нормально, что происходит?! Чем я тебе не угодил? И не вздумай сказать, что так будет лучше для меня. Иначе за последствия я не отвечаю!

Марта все это время внимательно смотрит мне в глаза, а по окончании моей пламенной речи в ее взгляде поселяется такая вселенская тоска и грусть, что мне хочется выть от безысходности. Кажется, я только что все испортил.

- Я пойду, оденусь. И вызову такси, - тихо произносит, медленно отводя мои ладони, мимолетно прижавшись к одной из них щекой.

- Не надо такси, конечно, я отвезу тебя, раз ты просишь. Но чтобы ты знала – я против этого, - ворчу, ероша волосы.

В машине Марта продолжает молчать, наблюдая за мелькающим пейзажем за окном. Каждый погружен в свои мысли. И снова я первый нарушаю тягостное молчание.

- Марта, почему ты боишься отношений?

- Я не боюсь, я сторонюсь, - тихо, но твердо отвечает девушка, не поворачивая головы.

- Для этого же должна быть причина, - подталкиваю ее на откровения.

- Должна быть. И она есть.

- Поделишься?

Марта снова надолго замолкает. Я сжимаю челюсти, потому что это ее недоверие обидное, разрушающее. И тогда, когда я уверен, что она оставит мой вопрос без ответа, произносит:

- Я не сторонюсь отношений в принципе. Я избегаю отношений с тобой. Потому что в таком случае рано или поздно я стану причиной того состояния, в котором ты был после смерти Наташи.

Я хмурюсь и даже отвлекаюсь от дороги, взглянув на Марту. Она сидит, опустив голову и нервно теребя подол пальто.

- Малышка, перестань говорить загадками! Объясни все нормально уже! У меня голова скоро лопнет от тайн, которые вокруг тебя!

И тут Марта резко поднимает голову и поворачивается ко мне. По ее лицу струятся слезы. И она говорит то, что давит меня, словно бетонная плита:

- Потому что я умираю, Андрей! У меня рак. Я пыталась лечиться очень долгое время, но это не дало никакого результата, – со злостью в голосе, яростно растирая слезы по лицу рукавом, говорит моя бедная девочка. -  Все эти таблетки – это обезболивающие, заглушающие боль и  просто продляющие мою агонию. И я решила просто жить столько, сколько мне осталось. Познать то, чего не знала. Почувствовать то, чего не чувствовала. И встретила тебя. Мы просто встретились не в то время, мой хороший. И то, что я позволила своим желаниям взять верх над разумом – моя огромная ошибка. Я не должна была втягивать тебя в это. А теперь мы оба будем страдать.

И на этой фразе я резко нажимаю по тормозам, мы уже как раз въехали во двор Марты. Вся в слезах она выскакивает из машины, хлопнув дверью и бежит в подъезд, не оборачиваясь. Я ничего не могу сказать, да и не успел бы. Я в полнейшем шоке.

За что судьба так жестока ко мне? Где я успел согрешить? Почему она отбирает у меня тех, кто мне, так или иначе, дорог?!

Я зло тру лицо ладонями. Я не знаю, куда податься, что мне делать в свете открывшихся фактов. Одно я знаю точно - что бы не говорила Марта, я не откажусь от нее.

Да, если сбудутся ее худшие опасения, мне будет…нет, не больно. Херово. Во второй раз оправиться от такого удара шансов практически нет. Но я взрослый мужик, млять, я соберу себя по кускам.

Я хочу быть таким же сильным, как эта девочка. Да, она действительно сильная. Сильнее всех, кого я знаю. Хотя бы потому, что она в одиночку, не ноя, не сетуя на судьбу, боролась со смертельным заболеванием. И мне ничего бы не сказала, если бы я ее не довел.

Это снова характеризует ее как сильного человека: всегда сложнее признаться во всем незнакомцу, нежели поделиться  бедой с близким. А мне хочется верить, что я хоть на самую малость такой для Марты.

Наташа вот не смогла. Может, я не настолько уж и был для нее дорог. Скорее, мы оба были порабощены общим безумием, называя это любовью. А в наших отношениях преобладал эгоизм. Млять! Опять Наташа терроризирует мои мысли! Хватит! Оставь меня в покое!

Я хочу быть рядом с Мартой, меня неумолимо тянет к малышке. И не из жалости, нет. Не из чувства поддержки. Пока я не могу описать эти ощущения даже самому себе. Разберусь с ними как-нибудь потом. Сейчас надо успокоить девочку. Дать ей железобетонно понять: она не одна.

Неожиданная сумасбродная идея приходит в мою голову…

Глава 28

Я забиваю в навигаторе запрос и, изучив полученный результат, даю газу и несусь в ближайший магазин. Слава богу, в это время пробок нет, и я управляюсь в каких-то тридцать минут. Надо оказаться рядом с малышкой как можно скорее, пока она не успела себе ничего напридумывать и залезть обратно в свою раковину.  

Я нажимаю на кнопку звонка и заглянул в пакет, рассматривая содержимое. Притащил ей цветок в горшке. Красивые темно-зеленые листья, экзотическое растение, притягивающее взгляд. Как моя девочка. Но ничего в этом грешном мире не бывает идеальным. Но это – мой маленький секрет.

Наконец, дверь распахивается и передо мной появляется Марта: растрепанная, с опухшими красными глазами и совершенно потухшим, безжизненным взглядом. Сердце щемит железными тисками от осознания, что я явлюсь причиной ее слез. Что не смог успокоить вовремя, приободрить. Быть рядом.

- Можно я войду? – Марта лишь молча сторонится, пристально изучая меня. – Это тебе. – Сразу же протягиваю свой подарок.

- Что это? – несмотря на безразличный тон, она с любопытством маленького зверька заглядывает в бумажный пакет.

- Это подарок.

- Мне?! – сказано это таким тоном, и я понять не могу, что в этом удивительного: притащить подарок без повода человеку, который тебе не безразличен.

- Да. Это экзотическое растение. Он цветет раз в пятьдесят лет. Я тебе его дарю. И ты должна, нет, обязана дождаться и увидеть его цветок. И скинуть мне фото. Неважно, через сколько лет. Обещай мне.

В ее глазах снова стоят слезы:

- Мне никто и никогда не дарил подарков, кроме отца в детстве. И да, я обещаю, черт возьми, я доживу и сфотографирую этот цветок! Слышишь?! Я доживу.

 Последнюю фразу она шепчет, не в силах справиться с эмоциями. Я одним рывком притягиваю ее в свои объятия и со всей силы прижимаю к своему телу. Как будто так можно забрать часть ее боли и страданий себе. Это самое малое, что я могу сделать для этой удивительной девушки.

Она плачет, слезы неконтролируемым потоком льются из ее бездонных глаз, заливая мое пальто, а я стою и улыбаюсь, как последний идиот. Она обещала жить, а значит, будет бороться. Обещала. И будет. Долго. Потому что ради нее я пошел на маленькую хитрость: этот цветок с изъяном – он никогда не цветет.

Марта

Неделя промчалась незаметно. Приближается день рождения Андрея. И я все чаще задаюсь вопросом: что подарить человеку, о котором ничего практически не знаешь и у которого, кажется, все есть? Ответ все не находится, а время летит со скоростью локомотива.

Глядя на новую соседку Игореши, я со слезами на глазах вспоминаю эту трогательную сцену, и понимаю, что хочу нечто незабываемое для него. Чтобы Андрей вспоминал меня не только как рефлексирующую зареванную женщину, но и как ту, которой он не безразличен.

Да, изначально я боялась своих чувств. Боялась признаться самой себе, что я чувствую. Но, видя, что и он не безразличен ко мне, отпустила все во Вселенную. Я же поставила себе цель прожить эту жизнь так, чтобы было что вспомнить в последние минуты, так, как хочется? Так отчего же я себя сдерживаю?! Соловей сознательно пошел на это.    

С такими мыслями я распахиваю прикроватную тумбочку, чтобы взять лекарство, и натыкаюсь взглядом на коробочку. Ну, конечно! Теперь я точно знаю, что подарю! А текст пожелания приходит на ум сразу же, как только я вижу подарок. Осталось только придумать, в какой обстановке его вручить.

Глава 29

Я снова смотрю в зеркало, оценивая свой внешний вид. Несмотря на то, что сегодня праздник - день рождения Андрея, организацию которого я взяла не себя, одета я просто в удобный свитер крупной вязки с высоким горлом, джинсы, шерстяные носки и…удобные тапочки с длинными заячьими ушами.

Андрей сам пожелал провести этот день, а вернее его вечер, только  со мной. А все остальное он оставил на мое усмотрение.

Раздается звонок в домофон, я открываю дверь, беру подарок с тумбочки и выхожу в подъезд встречать виновника торжества.

- Привет, именинник! С днем рождения! – радостно восклицаю, стоит только распахнуться дверям лифта.

- Привет, спасибо, малышка. Я скучал, - на ухо произносит мне, сгребая в свои объятия и медленно, нежно целуя меня в губы.

Найдя в себе силы, я отстраняюсь и тихо произношу:

- Нам надо в лифт.

- Зачем? – вопросительно смотрит Андрей.

- Чтобы вручить тебе подарок, - отвечаю с предвкушающей улыбкой.

- Ээээ, а в квартире кто-то есть, поэтому мне сегодня туда нельзя? Там что, посторонний мужчина? -  с наигранной ревностью, прищуриваясь, задает глупый вопрос, от которого я начинаю хихикать и шутливо бью кулачком его в грудь:

- Соловей, перестань, не порть мне сюрприз!

Устав болтать на площадке и быть пищей для обсуждения любопытными соседками, затаскиваю за руку Андрея в лифт и нажимаю на последний этаж. Мужчина все также смотрит  на меня непонимающе и с подозрением, но все же сдерживается и не задает вопросов.

Я вывожу Андрея на крышу, а, вернее, нечто больше похожее на зимний сад и, посторонившись, даю возможность осмотреться. Потом, стоя за его спиной, волнуясь так, что потеют ладошки, произношу:

- Я хотела, чтобы это был трогательный праздник для нас двоих. Чтобы можно было делать то, что нам нравится, но в необычной обстановке. И еще мне хотелось хоть немного, но тебя удивить.

Андрей резко оборачивается и с теплой улыбкой говорит то, от чего напряжение, не отпускавшее меня весь вечер, исчезает:

- И тебе удалось, малышка. Спасибо, я не ожидал.

Из дома я перенесла заранее на небольшой журнальный столик салаты, стейки с запеченными овощами, вино, фрукты, небольшие бутерброды и собственноручно испеченный торт с воткнутыми в него свечками.

- Извини, тридцать одна свечка не поместились на нем, - шучу я, кивком головы указывая на торт.

Андрей не отвечает, молча смотря на столик. Потом поворачивается ко мне, и в глазах я вижу удивление.

- Это ты все сама приготовила?! Ради меня?

Просто киваю и, коротко целуя, выдыхаю ему прямо в губы:

- Идем уже скорее поедим, я голодная, - а с двусмысленностью этой фразы пусть разбирается сам.

Мы укутываемся в заранее приготовленные пледы, Андрею я вручаю купленные по такому случаю шерстяные носки и, забравшись с ногами на диванчик, мы молча ужинаем, смотря на вечерний город и попивая терпкое вино.

- Кстати, - резко подскакиваю на месте, вспоминая о том, что не подарила подарок. – С днем рождения! Это тебе. Посмотришь потом, хорошо?

- Еще один подарок? – в изумлении на меня смотрит Соловей.

- Не еще один, это просто небольшой подарок. На память.

Андрей принимает серебристую коробочку, проводит пальцем по контуру и аккуратно кладет в карман лежащей рядом куртки. После чего притягивает меня для жаркого поцелуя, прошептав на ухо:

- Это лучший день рождения, малышка. Спасибо. Спасибо тебе за то, что ты появилась в моей жизни.

И я не сдерживаюсь в ответ, целую его жарко, вкладывая в поцелуй все свои чувства, свою страсть и нежность к этому человеку.

- Может, переберемся ко мне? – взяв его лицо в ладони, спрашиваю, пытливо заглядывая в глаза.

- Конечно. Не хочу, чтобы ты простудилась, малышка, - также шепотом отвечает Андрей.

Мы вваливаемся в квартиру, целуясь, словно одержимые. Мой Соловей награждает меня поцелуями-укусами там, где может дотянуться: губы, шея, ключицы. Я, впрочем, отвечаю ему тем же, за исключением того, что мои руки проворно забираются ему под рубашку и с маниакальным трепетом поглаживают кубики пресса.

Соловей же молча подхватывает на руки и чуть ли не бежит в спальню, где кидает меня на кровать, наваливаясь всем телом и продолжая терзать мои губы, попутно стаскивая с нас одежду.

Мы занимаемся любовью, как Адам и Ева предавались греху в райском саду: словно вкушали запретный плод впервые, пытались распробовать и понять свои ощущения.

Мощный толчок бедрами, и Андрей снова резко входит меня на всю длину, заставляя задыхаться от эмоций и ощущений, выгибая мое тело дугой.

- Андрееей… - хриплю я, сама не понимая: то ли прошу прекратить, то ли не останавливаться.

Медленное движение с оттяжкой назад. Снова резкий толчок, выбивающий воздух из легких. И все мысли из головы. Как будто этот мужчина задался целью вытрахать из меня все дурные думы. И недурные тоже.