Чувства по контракту

Пролог

- Ты что, мне изменяешь? – кричит он, прижимая меня спиной к холодной стене.

Красивые карие глаза сверкают, ноздри раздуваются, весь его мажорский вид выражает ярость и сильнейшее раздражение.

Как же! Обидели его! Отобрали любимую игрушку. А еще оскорбили его собственнические чувства…

От осознания этого в груди становится так больно, что на глаза невольно набегают слезы. Быстро отворачиваюсь и часто-часто моргаю, чтобы этот гад не успел заметить моей внутренней боли.

Он не должен узнать, что имеет надо мной такую огромную власть. Да и ни к чему ему это понимание. Только рассмеется в лицо и опять уйдет в обнимку с очередной куклой Барби. Всю ночь будет лазить непонятно где, а мне переживай тут. Не спи, орошая слезами подушку.

Ну его к лешему этого негодяя.

Как меня угораздило с ним связаться? Почему? Зачем?

Но ответы на эти вопросы я и сама прекрасно знаю. В тот момент так было надо. Я не могла поступить иначе.

А сейчас… ой, как же больно – ощущать тепло его тела, вдыхать знакомый мужской аромат, медленно сводящий меня с ума, и не иметь возможности даже обнять его, прижаться к крепкому телу, пройтись руками по рельефным кубикам пресса.

Сжимаю губы и поворачиваюсь к нему. Отталкиваю сильные руки, игнорируя электрические разряды, которыми прошибает мое бедное тело при прикосновении к его желанной коже, и злобно шиплю:

- По себе других не судят, козел. А теперь немедленно уйди!

Глава 1

- Да иди ты! - кричу вслед этому нахалу и, озираясь на выглядывающего из-за двери начальника с перекошенным лицом, быстро добавляю. – Жук такой. Пролетал тут один, - демонстративно машу рукой, будто отгоняю летающее насекомое.

Начальник мне, конечно, не верит, но выговор сделать не сможет. Вроде как я оправдала сказанную фразу. Хорошо хоть известный жест вслед этому красавчику не показала. В этом случае меня точно бы оштрафовали.

Перевожу глаза на свои ноги. Пыльные растоптанные босоножки полностью обрызганы липкой темной жижей, по ногам стекают те же капли колы, что и разлились лужей прямо передо мной.

Этот косой – иначе и не скажешь – промазал, когда, не глядя, бросал наполовину пустую жестянку из окна своей шикарной спортивной машины. Но не извинился и даже не обернулся, вероятно, считая себя центром Вселенной.

Как же я сейчас злюсь. Про себя, конечно. Вслух мне высказывать свои мысли нельзя. Того и гляди получу за неподобающее поведение, ведь бдит злой кусачий цербер по имени Антон Германович. Это мой так называемый руководитель. А у нас с клиентами нужно только расшаркиваться ножкой, заглядывать в глаза и глупо улыбаться.

А с такими клиентами так и подавно.

- Злата! – тотчас орет мой начальник, я вздыхаю и отправляюсь обслуживать очередного автомобилиста.

Липкие ноги давно уже покрылись двухмиллиметровым слоем пыли, но я не могу отойти со своего рабочего места. Поток желающих заправить свое авто именно у нас не иссякает. Им словно медом здесь намазано. А я… я даже всплакнуть не могу от обиды.

Я вынуждена улыбаться и заправлять их чертовы тачки.

Спустя три часа добираюсь наконец к туалету, чтобы засунуть в маленькую раковину свои стопы. Вымывшись до колена, тщательно мою руки с мылом и умываюсь холодной водой. Злость в душе уже немного остыла, но раздражение еще тлеет, не давая забыть об этом симпатичном мажоре.

Про таких как он говорят, что им закон не писан. Естественно, ведь это их родители сами же и пишут эти законы. Или дают кому-то денег, чтобы их написали.

Ладно. Решаю, что думать об этом бесполезно. Всё равно ничего не изменится.

А мне пора выходить. Мой короткий перерыв закончен. Если Антон Германович заметит, что я отсутствую на две минуты больше, чем положено, то не видать мне полной зарплаты, как своих ушей.

А деньги мне сейчас очень нужны. Как, впрочем, и всегда. Но сейчас – особенно. Через неделю у меня день рождения. Я планирую приготовить что-то вкусненькое, а еще испечь огромный торт.

Жаль, что родители мои никогда не увидят, что их дочь уже такая большая. Не узнают, что к двадцати годам я научилась так круто готовить.

Вздыхаю, вытираю в уголках глаз маленькие слезинки, поправляю дурацкий зеленый комбинезон и выхожу из уборной.

Ненавижу свою рабочую одежду! К счастью, этим летом наш начальник хоть над девушками, из которых только я и Валька, решился сжалиться – нам пошили бесформенное нечто, гордо именуемое сарафаном. Бедные парни так и парятся в комбинезонах с длинными штанами.

И это на тридцатиградусной жаре, на минуточку. Хоть и под навесом.

Но я не обольщаюсь, что Антон Германович печется о нашем с Валькой самочувствии. Я знаю наверняка, что ткани на наши «бабские» вещички идет гораздо меньше, чем проскакивает в его отчетах. Так что вот так. Но мы не жалуемся. Мы только рады, что ноги обдувает горячий ветер.

По крайней мере я всегда радовалась. До сегодняшнего дня, правда.

Козел.

Но симпатичный.

***

Наконец-то заканчивается моя утомительная работа. Скулы болят от постоянной улыбки, ноги гудят от того, что за целый день я ни разу не присела.

Но сейчас я абсолютно счастлива. В конце концов я уже свободна и могу со спокойной совестью сегодня завалиться на диван и посмотреть какой-то фильм.

Подумав об этом, я вздыхаю и заворачиваю в небольшой магазинчик. Тепло общаюсь с продавщицей - у нас здесь все друг друга знают – и выныриваю из тускло освещенного помещения в темнеющий вечер.

Пакет оттягивает руки, но я не возмущаюсь. Всё же я тащу домой продукты. Из них сегодня что-то быстро приготовлю, чтобы было что покушать нам с Венькой. Вздыхаю. Фильму придется немного меня подождать.

Попутно здороваясь со всеми соседями, прохожу через наш оживленный двор и поднимаюсь по небольшим ступенькам. Хорошо, что мы живем на первом этаже, иначе пришлось бы тянуть свою ношу по лестнице. Лифта в нашем захолустье у нас отродясь не бывало. Да и какие еще лифты в пятиэтажках?!

Посмеиваясь над шуткой играющих в домино стариков из нашего дома, прислоняю пакет к стене и одной рукой пытаюсь попасть ключами в замок. Как назло, они падают. Я наклоняюсь. Теперь уже падают продукты.

Мысленно чертыхаюсь и начинаю собирать с пола свой сегодняшний ужин и завтрашний завтрак.

В результате мне таки удается подобрать все разбежавшиеся по этажу яблоки, и я с победным кличем отрываю квартиру.

Настроение улучшается, когда я наконец-то принимаю душ и переодеваюсь в домашнюю одежду. После этого отправляюсь на кухню готовить. Пританцовываю под любимую музыку, включая на старенькой плите единственную работающую конфорку, и высыпаю в железную раковину картошку.

Через час умопомрачительные ароматы витают не только по нашей квартире, но и вылетают за ее пределы – в настежь открытое окно. Под ним сразу же нарисовывается Дима – мой давний поклонник. Стучит по деревянной раме, привлекая внимание, и умильно складывает ручки, напрашиваясь в гости.

- Неа, - улыбаясь, качаю головой. Нам и самим будет этого мало.

Нет, этой кастрюли борща нам с Венькой хватит, конечно, на несколько дней, но до зарплаты еще дотянуть нужно. Кроме того, большую часть своих будущих денег я хочу потратить на свой день рождения. Ведь не каждый же день исполняется двадцатка!

Брат мой пока еще не зарабатывает, поэтому моя получка будет единственным, что не даст нам умереть с голода еще целый месяц.

Глава 2

- Вжух, -  проносятся мимо меня машины, в секунду обдавая раскаленным послеполуденным воздухом.

Вспоминаю, что одну из них я видела недалече, чем вчера. Из нее как раз и высовывалась сильная рука косого красавчика с банкой колы.

- Да чтоб тебя! - ругаюсь себе под нос, продолжая заправлять чужую машину.

- Это вы мне? – удивляется седовласый старик, вышедший из своего раритетного автомобиля, чтобы размяться. Это авто как минимум вдвое старше меня. Боюсь, как бы вообще тут не развалилось.

- Нет, простите. Это мысли вслух, - краснею я и опускаю взгляд на свои ноги. Их словно обдает фантомными каплями липкой жидкости. Гад. Самый натуральный. – Готово, - мило улыбаюсь старичку. – Приятной поездки.

Перевожу дух, украдкой вытирая с лица капли пота. Сегодня погода превзошла сама себя. Тридцать пять градусов в тени. Дышать совершенно нечем. Но нужно работать. А еще улыбаться.

Даже если сводит скулы.

Приезжающим к нам автомобилистам хорошо – у них работают кондиционеры. У меня же такой роскоши нет, поэтому пока никто ко мне не подъехал, машу рукой у своего лица, пытаясь создать хоть какое-то подобие ветра.

Через пятнадцать минут закончится моя смена. Я уже в нетерпении притопываю ногой. Хочется скорей отработать и отправиться домой, чтобы помыться. По правде сказать, душ принять я хотела уже через полчаса после начала работы. Поэтому с нетерпением слежу за медленно двигающейся минутной стрелкой больших часов, висящих в нашем магазинчике. Через огромные прозрачные окна прекрасно видно, что время поторапливаться не собирается и растягивается словно резиновое.

Резкий звук тормозов, и возле Вальки останавливается та самая машина, которую я вчера заправляла. Красавчик за рулем не обращает на мою коллегу никакого внимания, проходит мимо, будто вместо нее пустое место.

Я же едва подбираю с земли упавшую челюсть. Вчера я не особо успела его разглядеть, зато сегодня не могу отвести взгляд от идеальной мужской фигуры. А лицо… ну точно с обложки модного журнала!

Красавчик удаляется в сторону магазина, а я не могу, провожаю глазами его… кхм, пятую точку?

Совсем забываю о времени. Какая к черту минутная стрелка?! Я бы и за часовой не следила, был бы он рядом со мной!

Но он не будет.

Это я отчетливо понимаю, когда случайно кошусь на его машину. На переднем сиденье сидит натуральная кукла Барби. Только в человеческий рост. Огромные глазищи и ярко-розовые губы. Идеальное лицо. Длинные светлые волосы блестят и переливаются на свету.

«Дааа…» - думаю я, - «рядом с таким должны быть только такие.»

Парочка в спортивной тачке давно умчалась в теплый вечер, а я всё не могу выкинуть его из головы.

- Злат, привет! Я уже на месте, - ко мне подходит мой сменщик Вася. – Можешь идти.

Я киваю и прощаюсь с ним. Ухожу с заправки, уставившись на дорогу под своими ногами. Сама не знаю, куда бреду. Мысли крутятся только вокруг красавца и его прекрасной за… фигуры!

Не понимаю, что это. Но со мной такое впервые. Я никогда не уделяла столько внимания противоположному полу. Они мне – да.

Вспомнить того же Диму, который уже много лет бегает за мной.

Вот почему, например, он мне не нравится? Ведь Дима хороший, заботливый, любящий, добрый. Но всё равно не такой…

А какой-то проезжающий мажор схватил прямо за сердце. Схватил и не отпускает.

Словно в тумане я добираюсь до дома. Разогреваю еду, ужинаю, мою посуду. Потом усаживаюсь на кухне на стул и, подпирая голову рукой, впервые задумываюсь о своем будущем.

Раньше я как-то не переживала об этом вообще. Мне главное было – заработать денег на следующий месяц. А теперь я сама задаю себе вопрос – Злата, а что же дальше?

Вырастет Венька, дай Бог, пойдет в институт. А ты что будешь делать, Злата?

Громко хлопает входная дверь, но даже она не отвлекает меня от моих грустных мыслей.

- Злат, я дома! – кричит мой брат, сворачивая в ванную, чтобы помыть руки.

Я со вздохом поднимаюсь со стула. Разогреваю ему борщ, добавляю любимой нами обоими сметаны и, случайно взглянув на часы, застываю.

Десять вечера.

Вот это я выпала из жизни!

***

Следующие несколько дней проходят относительно спокойно. Мажор не появляется больше на нашей заправке, а Веня исправно возвращается домой в оговоренное время.

Признаться честно, я даже несколько раз думала об этом красавчике, мечтала. Глупая, конечно. Мало того, что я даже имени его не знаю, так и эта информация ничего бы не изменила. У него вон какая кукла…

Поэтому я твердо решаю больше об этом молодом человеке не думать. Правда, сердце отчего-то замирает, когда очередная машина сворачивает с дороги на нашу заправку.

Еще один рабочий день окончен, и я медленно плетусь домой, периодически вытирая со лба собирающиеся капельки пота. В магазин сегодня не захожу, денег почти не осталось. Зато я с нетерпением жду зарплату, которая будет только послезавтра.

Заворачиваю во двор нашей пятиэтажки и здороваюсь со всеми. Приветливо киваю. Этих людей я знаю с детства.

- Злата, Злат, подожди! – кричит мне из окна соседнего подъезда тетя Вита.

Я останавливаюсь и терпеливо дожидаюсь женщину, которая когда-то очень хорошо общалась с моей мамой. На лице – безмятежная улыбка, в душе – полнейшее нетерпение и желание всё бросить и бегом помчаться в душ, чтобы смыть с себя обгладывающие мою фигуру взгляды потных мужиков, заезжавших, чтобы заправить машину, да еще пыль, занесенную с дороги.

- Злат, - возле меня появляется мамина подруга, - помню, что ты в школе неплохо шила. А мне в отпуск срочно уехать надо. И нигде не могу найти платье, которое мне было бы по фигуре. Слушай, помоги, - просит она меня, а я окидываю взглядом ее стройную сорокапятилетнюю фигуру и думаю, она что, шутит?

Глава 3

- Привет, - говорит молодой человек. А я теряюсь и немедленно краснею. Неужели он обратил на меня свое мажорское внимание? – Как дела?

Я открываю рот, чтобы ответить, но следующей фразой он обрушивает мое колотящееся сердце прямо с небес на пыльную землю.

- Так и думал. У меня тоже отлично, - произносит, а я только сейчас замечаю прижатую плечом к его уху трубку. – Нет, конечно, не гуляю, - тон голоса меняется на серьезный. – Конечно. Даже девушку себе нашел, - говорит красавец, а у меня перед глазами всплывает кукла Барби с розовыми губами.

Стоит сказать, что эту куклу я видела у него в машине только раз, но ведь это же ничего не меняет?! Не обязательно же ему каждый раз таскать ее на заправку?

- Не веришь? А зря! – доносится до меня низкий голос. От него у меня по коже медленно рассыпаются мурашки. А красавчик продолжает кому-то рассказывать по телефону. – Показать?

Я стою, опустив сцепленные руки в замок, и вовсю стараюсь не разомлеть от его близкого присутствия. Жду пока закончит разговор. И млею. Кажется, что стоит протянуть руку, и вот я уже дотронусь до накачанного бицепса, обтянутого черной футболкой.

Но, естественно, я так не делаю. Мне нельзя.

- Да не обманываю я! – вдруг повышает голос красавчик. Но тем не менее говорит очень вежливо. Видимо, собеседник для него очень важен. – Сейчас покажу, -  краем глаза вижу, что сбрасывает разговор и перезванивает по видеосвязи. – Вот она. Смотри.

А потом он делает то, что едва не сносит мне крышу и уж точно будет стоить мне душевного здоровья в дальнейшем – красавчик быстро приближается и целует меня в щечку.

ОН! ЦЕЛУЕТ! МЕНЯ! В! ЩЕЧКУ!

Камера при этом смотрит на нас…

- Видишь, я же говорил, - отходит, не удостоив меня даже беглым взглядом. Через минуту скрывается внутри магазинчика, расположенного на нашей заправке.

Я же остаюсь стоять на месте с открытым ртом.

Что это было?

Что, черт возьми, сейчас было???

На негнущихся ногах подхожу к колонке. Лицо полыхает так, что, кажется, сейчас просто сгорит. Это ведь он меня назвал своей девушкой? Меня поцеловал?

Мир вокруг кружится и взлетает. Вспыхивает разноцветными звездочками и гремит салютами.

Непослушные руки пытаются залить явно не тот бензин. На краю сознания я это отмечаю, но нахожусь в каком-то магическом трансе.

В голове то и дело крутятся обрывки недавних фраз мажора. Я украдкой поглаживаю теплый бок его спортивной машины. Значит ли то, что он сказал, теперь то…

Он идет! Уже идет обратно!

Я замираю.

Ожидаю, что подойдет ко мне. Мечтаю, что обнимет.

И совершенно не готова к тому, что красавец равнодушно усаживается в свое авто и обдает меня клубами густой удушливой пыли.

Я кашляю, попутно стирая с лица горькие слезы. И, наплевав на всё, прямо сейчас бегом удаляюсь в туалет. Оставляю позади себя сигналящую мне машину, которая подъехала на освободившееся место.

А я реву. Реву позорно и безутешно. Так я давно не рыдала. Казалось, что даже когда родители ушли из жизни, я больше сдерживалась, чем сейчас.

Через пятнадцать минут выхожу из маленького помещения с опухшим носом и покрасневшими глазами. Та еще красавица… Прохожу мимо орущего на меня начальника к своему рабочему месту.

- Плохо было, - говорю, а взгляд мой стекленеет.

Кажется, «было» в этом предложении неправильное слово. Но это я пойму гораздо позже.

***

- Злата, я тебя штрафую, - говорит мой руководитель, когда я уже собираюсь домой.

- Угу, - отвечаю отрешенно. Пусть хоть вообще зарплату не выдает. В этот момент меня ничто не интересует. Абсолютно ничего не волнует.

Глупо, но, похоже, я совсем не хочу жить. Прямо сейчас мне кажется, что моя жизнь закончена. Ничего интересного в ней больше не будет.

Тем не менее, всё равно плетусь домой. Ведь там голодный Венька…

- Злат, - снова кричит тетя Вита из окна, как только я подхожу к подъезду, - я тебе сейчас ткань еще занесу.

Я безучастно киваю. Ткань так ткань. Как скажете. Будто эти вещи смогут что-то изменить в целом мироздании…

Я медленно поднимаюсь по ступенькам, еле поднимая ноги. Спотыкаюсь на последней из них, падаю и больно ударяюсь коленкой. Усевшись на холодном полу подъезда, реву. С чистой совестью размазываю слезы по щекам – у меня вот и оправдание есть. Покрасневшая коленка вполне может им послужить.

- Ну, чего ты, моя хорошая?! Давай поднимайся, - раздается над ухом участливый голос тети Виты. Саму ее я не вижу, слезы застилают обзор. – Пойдем холодное приложим. Не переживай, до свадьбы заживет, - произносит она то, что, по идее, должно было бы меня утешить, но я только сильнее завываю.

Какая к черту свадьба, если на меня совершенно никто не обращает внимания?! Никто меня не любит! Ладно, не совершенно никто, а тот самый единственно нужный экземпляр.

Сердце от горечи сжимается, но я даю тете Вите увести себя с первого этажа. Пусть даже перед соседями сейчас оправдываться за причину моих слез и не пришлось бы, но я понимаю, что уже скоро домой забежит Венька, чтобы поужинать. Потом брат снова сбежит к своему другу и вернется только к условленному времени.

Дома тетя Вита вытаскивает из морозилки лед, сетуя при этом, что в нашем холодильнике больше ничего нет. Прикладывает живительную прохладу к моей ноге, попутно вытирая мои слезы и не забывая гладить меня по голове. Говорит слова, которых я уже два года не слышала. Соленая влага, льющаяся из меня, при этом совершенно не хочет иссякать.

- Злат, - говорит тетя Вита, которая, кажется, начинает подозревать, что моя коленка это только предлог, - если ты вдруг, - делает многозначительную паузу, - вдруг, - поднимает указательный палец вверх, призывая мое благоразумие, - плачешь из-за какого-то парня, то не стоит. Все они козлы.

И я ей верю. Тетя Вита взрослая. Она точно знает, о чем говорит. И раз она до сих пор не замужем, значит они и правда козлы.

Глава 4

День проходит за днем, в моей жизни ничего не меняется. Я занимаюсь шитьем, Венька занимается своим проектом. Брат приходит домой за полночь, уставший до нельзя.

Я ругаюсь. Говорю, что отправлюсь в школу, чтобы пообщаться с учителем. Нельзя же так загружать детей, чес слово!

Венька отмахивается, успокаивая меня тем, что это только временно. Скоро всё закончится, наладится, будет как прежде. Я ворчу, но верю брату.

Мой день рождения меня уже не радует так, как я себе представляла. Конечно, двадцать лет – круглая дата, но то, что меня оштрафовали на пол зарплаты, существенно смазывает мою радость. Купив два кусочка торта в нашем магазине, я делаю пюрешку и запекаю две куриных ножки. С нетерпением жду брата. Он опять занят этим проклятым проектом.

Пока расхаживаю по кухне, в нетерпении хватаясь за всё подряд, решаю спрятать остаток зарплаты в мой так называемый тайник.

Открываю верхнюю дверцу, подставляю табуретку.

А потом бережно разглаживаю купюры в руках и кладу их к остальным, которые мне раньше удалось получить за платье. Закрывая дверцу, я в уме просчитываю день, когда вернется тетя Вита. Очень хочу получить от нее хотя бы половину. Тогда… тогда… Нет, ничего тогда у меня не получится!

Слишком много есть моментов, которые требуют деньги. У Веньки есть трехлетняя куртка, но ботинки уже стали маловаты, поэтому обувь брату нужно покупать первым делом. Мне – потом. Сначала нужно позаботиться о нем.

Входная дверь распахивается, я спешу к порогу, чтобы встретить улыбающегося брата. Венька сжимает меня в объятиях и осторожно показывает красивенный букет.

- Это… мне? – спрашиваю брата. Не верю в то, что эти три огромные розы теперь смогу поставить возле своей кровати.

- Конечно, Злат, - во все тридцать два улыбается Венька. – У меня еще подарок есть для тебя.

- Подарок? – я теряюсь. Совсем не ожидала. Розы сами по себе огромный презент. Да еще какой! С длинными шипастыми стеблями!

Расцвевший Венька молчит и лезет во внутренний карман своей старой джинсовой куртки. Вернее, когда-то она была курткой, а потом я переделала ее под жилетку. По длине вроде нормально, а короткие рукава теперь не видно.

- Злат, держи! С Днем Рождения! - протягивает мне небольшой кулончик на цепочке.

Я смотрю на это чудо и украдкой вытираю увлажнившиеся глаза. Просто не верю, что это подарил мне Венька.

- Ты прости, что он не золотой, - говорит, чуть хмуря брови. – Только позолота. Но ничего. Еще всё будет, - задумчиво произносит и, обрывая сам себя, тянет ко мне руки. – Помочь?

- Конечно, - уже совсем не сдерживаю слезы.

Брат застегивает цепочку на шее, а я никак не могу отпустить маленькую капельку кулона. Глажу и глажу подушечками пальцев. Она просто великолепна!

- Вень, - спохватываюсь, что мой брат совсем голодный, - иди скорее мой руки. А потом за стол. Жду, - кричу уже из кухни, перекрикивая шумящую в ванной воду.

А сама не отрываю глаз от своей новой подвески. Ставлю еду на стол, а взгляд всё равно прикован к моему подарку.

Какой же у меня замечательный брат! А главное – он точно знает мои вкусы!

И, не сдержавшись, я плачу от счастья.

Это лучший мой День Рождения!

***

Утро будит меня настырным солнечным лучом, который нагло лезет мне в лицо.

Я потягиваюсь и улыбаюсь. Несмотря на то, что меня ждет очередной рабочий день, я пребываю в приподнятом настроении. Вчера был замечательный день. Кроме великолепных подарков от брата я получила намного большее – это наше общение.

Просто в последнее время мой взрослеющий Венька всё дальше отдаляется от меня, а вчера мы с ним вместе посмотрели комедию на моем телефоне и смеялись так, как не делали этого уже давно. Даже соседи стучали по батареям, пытаясь нас образумить.

Мы замолкали, но ровно на пять минут, а потом снова начинали посмеиваться. Сначала - прикрывая рты руками, потом уже - во весь голос, держась за животы.

Я привожу себя в порядок в ванной комнате, не переставая любоваться на мою капельку на шее в потемневшем от времени зеркале. Даже то, что мутное изображение не передает и сотой части полюбившегося мной великолепия, меня не смущает. Я продолжаю широко улыбаться.

Направляюсь на кухню, чтобы, по обыкновению, сделать нам завтрак, но Венька снова меня удивляет. Брат уже тут как тут. Пытается нарезать хлеб затупившимся ножом и ругается себе под нос.

Я посмеиваюсь над ним и забираю из его рук холодное оружие. В два движения отрезаю пару ломтиков хлеба и кладу их на тарелку. Я уже давно наловчилась использовать наш устаревший кинжал, поэтому меня не пугает такое действие, как нарезка хлебобулочных изделий.

- Ты сегодня будешь позже? – спрашиваю брата, откладывая вилку.

- Нет, сегодня, как обычно. Завтра - скорее всего позже, - Венька встает и направляется к мойке.

- Оставь, - говорю ему. – В школу опоздаешь, - подхожу сама к грязной посуде и включаю воду.

- Злат, спасибо! – брат целует меня в щеку и убегает, чтобы схватить свой рюкзак. – Всё, я пошел, - кричит от двери и хлопает деревянной преградой.

Я киваю и улыбаюсь. Домываю посуду, и сама начинаю собираться.

Жаль, что из-за комбинезона моего украшения видно не будет. Но я всё равно рада. Пусть капельку никто не увидит, но я-то знаю, что у меня висит на шее. И это неимоверно греет душу.

К счастью, сегодня день хоть и солнечный, но немного более прохладный, чем обычно. Хоть дышать можно, ведь пыль, летающая в воздухе, сегодня не раскалена до предела.

Отхожу на законный перерыв и удаляюсь в туалет. Очень хочу умыться, а еще – безумно мечтаю разглядеть свою капельку в нормальном человеческом зеркале.

Защелкиваю замок, подхожу к раковине и несмело ныряю рукой под комбинезон. Зажмуриваю глаза и на ощупь достаю свое сокровище. Осторожно открываю один глаз.