Цветочница для герцога

Глава 1.

Лондонский туман, густой и серо-пряный от угольного дыма, лениво стелился за стеклом витрины, за которым буйствовал единственный на этой улице островок красок — моя лавка «Серебряный росток». Я, Элинор Девон, с гордостью носила звание его хозяйки, третьей по счету. Лавку основала еще моя бабушка, простая, но мудрая женщина с руками, вечно исцарапанными шипами, но с душой, полной нежности. Затем ее дело перенял отец, а теперь вот я. Мы никогда не купались в золоте, но на скромную, честную жизнь всегда хватало, а для людей нашего круга это было настоящей удачей.

После окончания Лондонского училища садоводства и флористики с похвальным листом и восторженными отзывами преподавателей о моем «врожденном таланте» все казалось таким ясным. Меня ждало блестящее будущее. Но они ошибались. Талант тут был ни при чем.

У меня есть секрет, который я не открою никому, даже под страхом смерти. Я умею разговаривать с цветами. Нет, не в прямом смысле, конечно. Но я чувствую их, а они — меня. И я могу вложить в скромный букет каплю удачи для робкого жениха, крупицу уверенности для несмелой дебютантки или утешение для скорбящего сердца. Бабушка называла это «цветочной магией». Это мой дар и моя вечная тайна.

В нашем мире, где герцоги и графы все еще правят балом, а наука и прогресс стараются вытеснить все иррациональное, магия — страшное преступление. Людей, заподозренных в колдовстве, не сжигают на кострах, нет. С ними поступают «цивилизованно»: их объявляют больными, отшельниками, и навсегда высылают на самые гнилые окраины города, где их будут бояться и сторониться. И неважно, что моя магия тихая, безвредная и направлена лишь на помощь. Страх перед необъяснимым всегда сильнее разума.

«Серебряный росток» был в прямом смысле моим домом, ведь жила я в маленькой комнатушке над лавкой. Небольшая лавка с пахнущим деревом прилавком, стеклянными вазами на полках и постоянным ароматом свежих цветов. Здесь я проводила большую часть своей жизни, и именно сегодня мне предстояло выполнить особенный заказ.

Сегодня мне предстояло продемонстрировать свои способности в самом серьезном испытании: нужно было собрать букет для леди Арабеллы Монтгомери, сестры герцога, чья судьба может измениться после одного-единственного бала…

Бал дебютанток! Об этом событии говорил весь Лондон. Для аристократических семей это был один из самых важных моментов в жизни – представить своих дочерей высшему свету. Юных девушек, достигших брачного возраста, впервые выводили в свет, и от того, какое впечатление они произведут, зависело их будущее. На таких балах знатные мужчины искали себе невест, заключались выгодные партии, решались судьбы. Каждая деталь туалета, каждое слово, каждый жест имели значение. И цветочная бутоньерка была не просто украшением – она должна была подчеркнуть характер, достоинства и надежды дебютантки.

– Ну что, друзья, – обратилась я к цветам, расставленным на моем рабочем столе. – Нам нужно создать букет который подарит своей обладательнице поддержку и уверенность.

Я знала, что леди Арабелла была необычайно застенчива. На прошлых светских мероприятиях, как шептались покупательницы, она постоянно пряталась в тени, избегая внимания. И это при том, что она была сестрой самого герцога Монтгомери!

Семья Монтгомери была окутана печальной историей. Родители нынешнего герцога и леди Арабеллы трагически погибли несколько лет назад во время кораблекрушения, оставив двоих детей на попечении родственников и управляющих. Герцог Александр Монтгомери, теперь глава семьи, прослыл замкнутым затворником. Несмотря на свое богатство, молодость – ему всего лишь двадцать девять лет – и завидное положение одного из самых перспективных холостяков Англии, он редко появлялся на публике, предпочитая одиночество в своем родовом поместье. Говорили, что трагедия наложила на него глубокий отпечаток, сделав строгим и недоверчивым. Весь свет гадал, когда же он наконец женится, но герцог, казалось, совсем не интересовался браком.

И вот теперь он решил представить свету свою младшую сестру. Это добавляло событию особой значимости – все с нетерпением ждали, как же проявит себя сестра знатного затворника.

Я выбрала белые розы – символ чистоты и нового начала. Их бархатистые лепестки казались такими беззащитными, но сами бутоны были упругими и полными скрытой силы. Добавила ландыши – их нежные колокольчики как будто звенели тихой, ободряющей музыкой. И завершила композицию веточкой лаванды. Ее успокаивающий аромат, как мне казалось, мог помочь усмирить дрожь в коленках перед выходом в свет.

Я сделала последний штрих – нежно-серебристая лента мягко обвила стебли, – и отступила на шаг, чтобы полюбоваться работой. И тут же мне пришлось схватиться за край стола, чтобы не пошатнуться. Легкая, но знакомая дурнота накатила волной. «Никогда не привыкну к этой цене, – с грустью подумала я. – Никогда».

Каждый такой букет забирал у меня капельку сил, словно я вплетала в лепестки не только магию, но и частичку собственной жизненной энергии. Я давно стала представлять свой дар как сосуд с драгоценной, медленно пополняющейся влагой. Каждое заклинание, каждая эмоция которую я хотела вложить в букет – уверенность, утешение, надежда – заставляли уровень в сосуде опускаться. Этот букет для леди Арабеллы, такой сложный и насыщенный, стоил мне почти полдня легкой, но изматывающей слабости. Пальцы предательски дрожали, а у висков пульсировала тупая боль, будто я слишком долго смотрела на солнце.

Но ради бала дебютанток можно было и потерпеть. Я научилась рассчитывать силы, как расчетливый купец – деньги. Простой букет-комплимент почти ничего не стоил, а вот на создание настоящего «ключа» к чужой душе, подобного этому, могли уйти дни восстановления. Моя бабушка, первая открывшая мне правду о нашем даре, называла это «цена магии».

«Сила дается не для пустых чудес, дитя мое, – вспомнился мне ее старческий, но твердый голос. – А для помощи. И как любая настоящая помощь, она требует жертвы».

Глава 2.

Утро следующего дня прошло как обычно: несколько покупателей зашли за небольшими букетами. Среди них была миссис Гловер, которая покупала букет для своей дочери несколько дней назад. Она поделилась последними новостями: дочь пошла на поправку, и мы немного обсудили ее здоровье. Провожая миссис Гловер, я улыбнулась ей в ответ на её благодарность. Дверь за ней закрылась, и я, прислонившись к прилавку, позволила улыбке медленно сойти с моего лица. Я потянулась к старой деревянной кассе, выдвинула звякающий ящик. Серебряная монета, которую только что оставила миссис Гловер, одиноко лежала среди медяков. Я мысленно прикинула: этих денег хватит, чтобы завтра заплатить угрюмому мистеру Хиггинсу за свежие хризантемы, но я никак не могла собрать деньги на финальный взнос по закладной, до срока выплаты которой оставалось меньше трех месяцев — дела в лавке шли неважно. Судьба сыграла со мной злую шутку: я могла вдохнуть жизнь в цветы, наполнив их надеждой для других, но оказалась не в силах повлиять на собственное будущее.

Мои пальцы сами потянулись к ближайшему бутону белой розы, коснулись его бархатистых, прохладных лепестков. «Что же нам делать, друзья? — беззвучно прошептала я. — Помогать другим, пока сами медленно увядаем?». Лавка «Серебряный росток» была моим домом, где жила память о бабушке, мое единственное пристанище. Мысль о том, что я могу ее потерять, сжимала мое горло тугим узлом.

Через несколько дней до лавки дошли новости. Леди Арабелла произвела фурор на балу! Она выглядела уверенной и элегантной, и мой букет, как говорили, был идеальным дополнением к ее образу. Вечером того же дня, незадолго до закрытия, ко мне снова заглянул мистер Олдридж. Он пришёл поблагодарить меня и сделать заказ на новый букет. Как он объяснил, букет предназначался для торжественного приёма в герцогском доме в честь успешного дебюта его сестры на первом балу.

Эйфория от слов мистера Олдриджа длилась недолго. Едва его экипаж скрылся за поворотом, а я еще перебирала в памяти его слова о том, что герцог «ценит мое внимание к заказу», как в лавку без стука вошел мистер Крэбб. Его появление действовало на меня как ушат ледяной воды, мгновенно возвращая с небес на грешную землю.

– Мисс Девон, — произнес он, снимая поношенный котелок и оставляя на только что вымытом полу мокрый след. — Кажется, вы не ждали моего визита».

Мое сердце провалилось куда-то в пятки. Мистер Крэбб, с его сальным взглядом и вечной папкой под мышкой, был олицетворением моих самых мрачных тревог. Он был тем самым человеком, который держал закладную на лавку — долг моего покойного отца, тяжким грузом висевший на мне все эти годы.

– Мистер Крэбб, — выдавила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Лавка уже закрыта.

– Для клиентов — да, — он без приглашения прошел внутрь, окидывая помещение оценивающим, холодным взглядом. — Но для деловых партнеров — всегда открыта. Я пришел напомнить вам, мисс Девон, что срок окончательной выплаты по закладной истекает через три месяца. Сумма, как вы помните, тысяча фунтов.

Он щелкнул замком своей папки и извлек знакомый лист с аккуратно выведенными колонками цифр. Меня от вида этих чисел затошнило. Тысяча фунтов! Это было состояние, которое я не смогла бы скопить и за несколько лет усердной работы.

–Я… я знаю, — прошептала я, чувствуя, как пол уходит из-под ног. — Я ищу средства.

– Средства, мисс Девон, нужно не искать, а иметь, — его губы растянулись в улыбке, не сулящей ничего хорошего. — Или… находить альтернативные пути урегулирования вопроса.

Он сделал шаг ко мне, и от него пахло отвратительным одеколоном и дешевой выпивкой. Его взгляд скользнул по моей фигуре с такой откровенностью, что по коже пробежали мурашки.

— Для такой милой и одинокой девушки, как вы, всегда найдется способ рассчитаться. Была бы готовность… к компромиссу.

Я отпрянула, наткнувшись спиной на прилавок. Горький комок подкатил к горлу. Так вот какова цена, он хотел воспользоваться моей неспособностью собрать деньги на выплату по закладной и сделать меня своей любовницей!

— Мой ответ — нет, — прозвучал мой голос тихо, но четко, к моему собственному удивлению. — Я найду деньги. Я заплачу вам. До последнего пенни.

Мистер Крэбб фыркнул, снова надел свой котелок.

— Очень наивно, детка. У вас есть три месяца. А потом… — он бросил взгляд на полки с вазами, на цветы, на треснувшее зеркало, — потом я заберу все это. И вам будет не до гордости.

Он развернулся и вышел, оставив дверь открытой, впуская в лавку холодный, сырой ветер.

Я осталась стоять после его ухода, дрожа как осиновый лист. Его слова висели в воздухе, ядовитым туманом. Тысяча фунтов. Три месяца.

***

Интрига только начинается. Сохраните книгу в библиотеку и подпишитесь на автора — так вы точно будете знать, когда распустится новый бутон сюжета.

Глава 3. От лица Александра Монтгомери.

Рассвет заливал мой кабинет бледным, безразличным светом. Лондон просыпался где-то там, за окном, но здесь, в особняке на Гросвенор-сквер, царила та же ледяная тишина, что и последние пять лет. Я, Александр Монтгомери, одиннадцатый герцог Уэстминстерский, чувствовал ее вес на своих плечах куда острее, чем любую мантию.

Передо мной лежала кипа писем. Деловые отчеты, приглашения, счета… и та, единственная, от сэра Эдгара Лоуэлла. Я разорвал сургучную печать с привычным, тошнотворным предчувствием. Цифры, даты, юридические термины — все они сводились к одному. Три месяца. Три месяца до моего тридцатилетия. До часа «икс», когда рухнет все, что я обязан был сохранить. Не только титул и состояние. Нечто гораздо более важное. Три месяца, чтобы найти жену. Мысль была настолько абсурдной, что хотелось разбить что-нибудь.

Циничная усмешка сама сорвалась с моих губ. Весь высший свет Лондона был для меня одним большим брачным рынком, а я — загнанным зверем, на которого открыли сезон. Каждая улыбка юной дебютантки, каждый подобострастный взгляд ее матери — все это был расчет. Они видели не меня, а герцога. Кошелек с титулом. Мне предлагали красоту, кротость, благоразумие, но за каждым этим качеством я видел холодный расчетливый блеск охотниц за женихами .

Легкий стук в дверь вывел меня из мрачных раздумий.
— Войдите, — прозвучал мой голос, более резко, чем я предполагал.

В кабинет бесшумно вошел Олдридж.
— Ваша светлость, леди Амелия Синклер напоминает о себе и надеется, что вы сможете принять ее сегодня днем. Она упомянула, что привезет редкие книги из библиотеки своего отца.

Я сдержал раздраженный вздох. Леди Амелия. Ее настойчивость уже давно перешла все границы приличия.
— Передайте леди Амелии, — произнес я, и мой голос прозвучал как удар хлыста, — что меня не интересуют старые книги. Я занят.

Когда дверь за ним закрылась, я откинулся на спинку кресла, чувствуя, как стены смыкаются. Нужен был радикальный ход. Отчаянный. Все эти девушки из высшего света были на одно лицо. Мне нужен был кто-то совершенно иной. Кто-то, кто не интересуется моим титулом и богатством.

Мой взгляд упал на вчерашний номер «Светской хроники». Я уже было хотел отшвырнуть газету, когда заметил небольшой абзац на видном месте. И фамилию. Монтгомери.

«ВСЕ ВЗГЛЯДЫ — НА МОНТГОМЕРИ! Вчерашний бал дебютанток подарил свету новую звезду. Леди Арабелла Монтгомери, впервые представленная обществу, затмила самых именитых красавиц сезона. Ее изящное платье нежно-лиловых оттенков было идеально дополнено уникальным букетом, который, без преувеличения, стал главным акцентом вечера. Композиция из белых роз и ландышей, перевитая серебряной лентой, казалась сотканной из лунного света. Но куда больше впечатлило общество обаяние и живой и жизнерадостный характер леди Арабеллы — от робкой дебютантки до уверенной и очаровательной молодой леди, с легкостью поддерживавшей беседы и с искренней улыбкой открывавшей танцевальный вечер. Весь Лондон в один голос твердит: этот триумф — во многом заслуга талантливой флористки мисс Девон из лавки «Серебряный росток», чьи букеты способны подчеркнуть самую суть человека.»

Я перечитал абзац еще раз. Воспоминание о вчерашнем вечере вспыхнуло в памяти с новой силой. Арабелла. Она была не такой, как обычно. Вместо страха и апатии — улыбка, прямой взгляд и сияющие глаза. Она говорила, смеялась, танцевала. И все благодаря какому-то букету. Благодаря этой… мисс Девон.

И тут это случилось. Озарение.

Вот он. Ответ. Мне нужна не аристократка, не светская львица. Простая цветочница. Женщина, чье искусство вдохнуло в мою сестру жизнь и уверенность, чего не смогли сделать годы усилий. В ее работе есть искренняя сила, которой нет в этом лицемерном и притворном мире.

Я резко встал, подойдя к окну. Три месяца. Риск? Безумие. Но это было единственное нетривиальное решение, которое я не пробовал. Эта девушка из «Серебряного ростка» была ключом. К выполнению условий. К спасению Арабеллы. К моей свободе.

Искра в моих глазах разгорелась в холодную, стальную решимость. Мисс Девон… Сегодня же я должен ее увидеть. Игра начиналась.

***

Холодная броня герцога дала первую трещину. Подпишитесь и поставьте звездочку, если хотите увидеть, что скрывается за ней, и чем закончится эта опасная партия.

Глава 4.

Не прошло и недели после бала дебютанток, как в лавку снова зашел мистер Олдридж. На этот раз на его обычно строгом лице играла едва заметная улыбка.

— Мисс Девон, — обратился он ко мне, снимая шляпу. — У меня для вас приятные новости.

Я отложила в сторону секатор, которым подрезала стебли хризантем. Сердце забилось чуть быстрее.

— Его светлость просил передать, что намерен посетить вашу лавку сегодня вечером, после шести. Надеюсь, это время вас устраивает?

У меня пересохло в горле. Сам герцог? В моей скромной лавке?

— Да... Конечно... — наконец выдавила я. — Я буду ждать.

Когда мистер Олдридж ушёл, я опустилась на стул за прилавком. В голове крутилась только одна мысль: герцог Александр Монтгомери лично приедет ко мне. Замкнутый аристократ, о котором ходили легенды, который избегал общества и редко появлялся на публике.

Чтобы успокоить нервы, я принялась наводить порядок в лавке. Расставляла вазы, протирала пыль с полок, подметала пол. Но мысли всё возвращались к предстоящей встрече.

Вспомнился случай с миссис Тэйлор. Пожилая леди приходила ко мне месяц назад за букетом для дочери, которая боялась родов. Я собрала композицию из белых лилий и розовых пионов — цветов материнства и нежности. На следующий день миссис Гловер прибежала в лавку со слезами радости — у её дочери родился здоровый мальчик, а роды прошли удивительно легко.

А был ещё молодой клерк мистер Хопкинс. Скромный, застенчивый парень, который собирался сделать предложение своей возлюбленной. Я дала ему маленький букетик из алых роз и незабудок — символы страсти и верности. Через неделю он вернулся с коробкой конфет и радостной новостью — она сказала «да».

И вот теперь леди Арабелла... Моя скромная способность снова помогла кому-то стать счастливее.

К вечеру я перебрала все цветы в лавке, проверила каждое растение. Надела своё лучшее платье — всё такое же простое, серое, но чистое и аккуратно выглаженное. Волосы убрала в тугой пучок, стараясь выглядеть презентабельно.

Ровно в шесть часов на улице остановился экипаж с гербом Монтгомери. Из него вышел высокий мужчина в тёмном костюме. У него были длинные тёмные волосы, собранные в аккуратный хвост, и пронзительные серые глаза, которые казались слишком взрослыми для его возраста.

Когда он вошёл в лавку, воздух как будто наполнился электричеством. Герцог оглядел помещение внимательным, изучающим взглядом.

— Мисс Девон? — его голос был низким и спокойным.

Я сделала реверанс, как учила меня бабушка.

— Ваша светлость.

— Александр, — поправил он меня. — Сегодня я здесь не как герцог, а как брат, желающий поблагодарить человека, который помог его сестре.

Он подошёл ближе, и я смогла разглядеть его лицо лучше. На его лице читалась усталость, но глаза горели искренним интересом.

— Признаюсь, мисс Девон, поначалу я скептически отнесся к идее заказать у вас особенный букет для бала. Но то, что я увидел на балу… — он покачал головой— Моя сестра была другой. Уверенной в себе, счастливой. И я хочу знать, как вам это удалось.

Я почувствовала, как краснею. Что я могла ему сказать? Правду? Но я не могу раскрыть свой секрет.

— Я... я просто стараюсь почувствовать, что нужно человеку, — осторожно начала я. — И подбираю цветы, которые могут ему помочь.

Герцог внимательно слушал, не перебивая. Его взгляд был тяжёлым, но заинтересованным.

— Для леди Арабеллы я выбрала белые розы — они символизируют новое начало. Ландыши — для лёгкости. И лаванду — для спокойствия.

— И этого достаточно? — спросил он тихо.

Он замолчал, и тишина в лавке стала густой, наполненной невысказанным. Его пронзительный взгляд скользнул по моему лицу, задержался на губах, от которых перехватило дыхание, и снова поднялся к глазам. Казалось, он не просто разглядывал меня, а снимал слои, добравшись до самой сути.

Он сделал шаг вперед. Пространство между нами сжалось, и я непроизвольно отступила, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Воздух внезапно наполнился напряжением, словно перед грозой. От него пахло дорогим одеколоном и чем-то неуловимо мужским и опасным.

— Я видел многих флористов, мисс Девон, — его голос стал еще тише, почти интимным, заставляя меня невольно прислушиваться к каждому слову. — Искусных, талантливых. Но то, что вы сделали... это было какое-то волшебство. Как вы точно узнали, что нужно Арабелле?

Сердце заколотилось в панике. Он что-то подозревал? Чувствовал? Его серые глаза горели странным внутренним огнем — любопытством, смешанным с недоверием и чем-то еще, чего я не могла распознать, но что заставляло кровь приливать к щекам. В его вопросе была попытка разгадать мою тайну.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок, но заставила себя встретить его взгляд.

— Иногда самое простое решение оказывается самым верным, — улыбнулась я. — Цветы... они умеют говорить без слов.

Герцог задумался, его взгляд скользнул по полкам с растениями.

— Вы знаете, мисс Девон, после... после смерти родителей Арабелла замкнулась в себе. Я перепробовал всё — лучших учителей, психологов, даже возил её на воды. Но ничего не помогало. А ваш скромный букет смог то, что не удалось светилам медицины.

В его голосе прозвучала нота грусти, и мне вдруг стало жаль этого могущественного человека, который не смог помочь собственной сестре.

— Возможно, дело не в букете, а в том, что леди Арабелла была готова измениться, — мягко сказала я. — А цветы просто... помогли ей сделать первый шаг.

Герцог внимательно посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.

— Вы скромны, мисс Девон. И, возможно, именно в этой скромности и заключается ваша сила.

Улыбка смягчила его черты, придав лицу молодость и открытость.

— Мисс Девон. Теперь я хочу перейти к основному своему предложению, ради которого я приехал. Надеюсь, я не отрываю вас от важных дел и вы сможете уделить мне еще своего времени?