Цветок сакуры

Часть 1

Глухой стук

Легкий шорох лавандовых одеяний – Ли Цзинь Цин изящно выпрямила спину, освобождая ноги. Левая рука отведена назад, зазубренный наконечник стрелы, покоящейся на тетиве лука, точно нацелен в сердцевину мишени.

Весь мир сузился до этой единственной точки. Ни пьянящий аромат цветущих деревьев, под сенью которых она стояла, ни легкий ветерок, играющий тонкой тканью ее платья, не могли отвлечь ее сосредоточенного взгляда. Стрела сорвалась с пальцев, плавно и неотвратимо, словно вода, льющаяся из кувшина.

Глухой стук.

Точно в яблочко. Тень улыбки коснулась губ Цзинь Цин – она была довольна собой. Бай Янь, одна из ее прислужниц, восторженно захлопала в ладоши, пока другая, Е Бин, извлекла стрелу из мишени, готовя место для следующей. «Госпожа, это было восхитительно! – щебетала Бай Янь. – Вы так изящны в этот миг – истинная фея из легенд!»

Цзинь Цин уже приготовилась наложить новую стрелу, но услышала шаги за спиной. Это были слуги с метлами – видимо, пришло время убрать опавшие лепестки сакуры, усыпавшие землю нежным ковром. Не желая мешать им исполнять свои обязанности, Цзинь Цин бесшумно опустила лук на скамью и знаком велела служанкам собрать ее вещи. Несмотря на свое положение, она порой вела себя так, словно сама была служанкой – тихая, незаметная, старающаяся никому не попадаться на глаза.

Горничные, принявшиеся подметать, разочарованно вздохнули. Они специально выбрали эту неблагодарную работу в надежде увидеть вторую госпожу вблизи. Ведь ее почти никогда не было видно – большую часть времени она проводила в своих покоях. А если и выходила, то скромность ее нарядов неизменно отодвигала ее в тень.

«Ах, как жаль, что она так редко показывается,» – вздохнул один. «Такая красавица.»

«Прояви вторая госпожа чуть больше своих талантов да покажи свою красоту миру, сомневаюсь, что она уступала бы в славе старшей госпоже,» – тихонько поддакнула другая. «Кстати о старшей госпоже – вы слышали, как дивно сегодня звучал ее гуцинь?»

«О да! Я так завидую ее слугам. Им несказанно повезло служить столь одаренной госпоже, которая, верно, щедро одаривает их за усердие…» Слуга осекся, вовремя заметив мимолетный взгляд Цзинь Цин, брошенный в их сторону. «Тсс!»

Цзинь Цин прекрасно знала об этих перешептываниях и давно перестала обращать на них внимание. Хоть она и была второй дочерью в семье, она часто ощущала себя тенью, невидимкой – даже более незаметной, чем слуги, гордившиеся своей неприметностью. В конце концов, она была лишь незаконнорожденной дочерью – зачем выставлять ее напоказ? Это могло лишь повредить безупречной репутации ее прославленной семьи...

Но стоило ей переступить порог своей комнаты, как вся ее сдержанность испарилась. Походка стала легкой, почти танцующей, а лицо озарилось живой улыбкой. Края ее одеяния взметнулись, когда она вприпрыжку подбежала к столу, где ее ждало мягкое кресло.

«Ах, наконец-то! Наконец-то я в своей тихой гавани,» – рассмеялась Цзинь Цин, сладко потягиваясь. «Я и не знала, что сад сегодня убирают. Они опять изменили расписание?»

«Полагаю, да. Новые слуги еще не освоились. Им нужно время,» – ответила Е Бин, ставя на стол блюдце с хрустящим печеньем, посыпанным сахаром. Цзинь Цин с удовольствием взяла одно. Бай Янь с улыбкой убирала лук и стрелы. Кто бы мог подумать, что их госпожа, известная своей внешней сдержанностью и молчаливостью, может быть такой живой и беззаботной наедине?

«Бедняги, эти новые слуги. Толкуют о том, как повезло прислуживать старшей госпоже, но понятия не имеют, что она из себя представляет на самом деле.»

«Узнают со временем,» – тихо отозвалась Цзинь Цин, изящно промокая губы платком. «Старшая сестрица никогда не утруждала себя скрывать свой нрав перед слугами.»

Е Бин вдруг обеспокоенно огляделась. «Госпожа! Ваши бумаги... они исчезли!» Несмотря на ее тревожный тон, Цзинь Цин осталась совершенно спокойной. «Я избавилась от них перед уходом, пока ты собирала стрелы. Не тревожься.»

«Но вы уничтожили их как следует? Вдруг кто-то подберет и прочтет!» – настаивала Е Бин. «Никто не должен знать, кто вы на самом деле…»

«Даже если подберут, не прочтут. То была лишь бессмысленная вязь знаков, понятных лишь мне,» – заверила ее Цзинь Цин с лукавой искоркой в глазах. «К чему такое волнение? Пока я спокойна, и вам не о чем беспокоиться.» Е Бин и Бай Янь переглянулись. Порой они тревожились за свою госпожу, но знали – перечить ей не стоит. Ее спокойствие было для них законом.

«Отчеты, что я запрашивала, прибыли?» – спросила Цзинь Цин, прерывая молчание. «Обещали доставить скоро, а прошла почти неделя.»

«Да! Прибыли сегодня утром,» – отозвалась Бай Янь. «Принести их вам, если желаете ознакомиться немедля?»

«На целую неделю позже срока… Что ж, лучше поздно, чем никогда.» На стол водрузили коробку, наполненную стопками донесений на тонких листах дешевой бумаги, перевязанных простой бечевкой. Страницы были испещрены торопливыми, неровными строками. Эти черновые отчеты предназначались для однократного прочтения и быстрой доставки – их легко было сжечь и не жалко уничтожить. Идеальный вариант для сохранения тайны. Цзинь Цин потерла ладони, предвкушая работу, взяла верхнюю стопку и принялась листать. Ей вновь предстояла долгая ночь. Люди ждали ее решений, ее ответов на вопросы, поднятые в этих донесениях, и она не могла их подвести.

…

Е Бин вышла принести еще воды и еды. Полдень давно миновал, а ее госпожа, поглощенная работой, так и не притронулась к пище. Срезая путь через внутренний дворик с подносом в руках, она заметила третью госпожу, младшую сестру ее хозяйки, направлявшуюся по тропинке к их покоям. Ахнув, Е Бин ускорила шаг, спеша предупредить госпожу через заднюю дверь.

«Госпожа! Третья госпожа идет!»

Цзинь Цин мгновенно выпрямилась, сунув стопку бумаг под сиденье. Бай Янь торопливо спрятала остальные отчеты и коробку, а Е Бин начала быстро накрывать на стол. Едва они успели придать комнате обыденный вид, как в дверях показалась третья госпожа.

Часть 2

Цзинь Цин пробудилась на заре, дабы успеть подготовиться к визиту во дворец. Еще накануне вечером ее служанки тщательно подобрали для госпожи наряд – такой, что гармонировал бы со скромным образом их юной госпожи и одновременно отвечал бы строгим требованиям придворного этикета для дам высшего света.

Выбор пал на верхнее одеяние цвета небесной лазури, украшенное скромными, но изысканными подвесками, что мерцали, словно капли чистой воды, и издавали тихий, мелодичный перезвон при каждом движении Цзинь Цин. Изящная серебряная вышивка напоминала легкие облака, плывущие по ткани, а тончайшее кружево, кокетливо выглядывавшее из складок, придавало всему облику желанную воздушность и нежность. Е Бин внесла последние штрихи в макияж госпожи и с восхищением отступила на шаг, любуясь ее красотой.

«Госпоже нравится?» – с волнением спросила Бай Янь, когда Цзинь Цин задумчиво рассматривала свое отражение в бронзовом зеркале.

«На сей раз вы превзошли самих себя,» – улыбнулась Цзинь Цин, легко кружась, чтобы лучше разглядеть узор вышивки.

«Как жаль, что госпожа не может надеть нечто более блистательное,» – вздохнула Е Бин. «У нас было столько роскошных шелков на выбор, но из-за того, что вам не подобает привлекать излишнее внимание, мы не решились их использовать.»

Цзинь Цин мягко коснулась рук служанок, успокаивая их. Не только они сожалели о тех великолепных тканях, что могли бы украсить ее стан. «Быть может, однажды…»

«И когда же настанет это "однажды"?»

«Когда придет время,» – уклончиво ответила Цзинь Цин и взглянула на дверь. «Кто-то идет.»

И в самом деле, в комнату, словно юный вихрь, влетела младшая дочь второй жены. Си Янь, одетая в платье цвета пиона, расшитое цветами и порхающими бабочками, еще не была обремененная тяжестью церемониальных одежд, положенных юной леди ее возраста – она была еще совсем дитя. И хотя многие считали ее излишне ребячливой, Цзинь Цин знала – за этой внешней непосредственностью скрывается острый ум. В конце концов, у каждого есть свои тайные таланты.

«Вторая сестра, вторая сестра! Ты слышала?» – зазвенел ее голосок, пока она оживленно жестикулировала.

Цзинь Цин поднялась ей навстречу. «Си Янь, не размахивай так руками, это неприлично.»

Но Си Янь, казалось, не слышала ее. «Отец берет нас во дворец! Я подумала, ты могла не расслышать, когда он объявил об этом два дня назад, после того как нашел решение проблемы с пожарами. Мы едем во дворец, чтобы представить его императору!»

Цзинь Цин улыбнулась – эта новость не была для нее секретом.

«Разве это не чудесно!» – рассмеялась Си Янь, радостно хлопая в ладоши. «Надеюсь, его высочество Фу Чэнь заметит меня. Его любимые цветы – лилии, поэтому я вышила их на своем платье…»

Ох, ну почему она не умолкает ни на мгновение! – мелькнуло в мыслях Цзинь Цин. Неужели нельзя помолчать хоть пару секунд?

Кто бы мог подумать, что появление Хуань Ле станет для нее облегчением? Но, по крайней мере, ее присутствие заставило Си Янь умерить свой пыл. Хуань Ле, как всегда, была безупречна в своем одеянии цвета утренней зари. Украшения, подобные распустившимся цветам, идеально дополняли платье и каким-то непостижимым образом подчеркивали глубину ее глаз, превращая их в озерца жидкого меда. Даже Цзинь Цин невольно признала – старшая сестра выглядела так, словно богиня сошла с небес в мир смертных. Рядом с ней Цзинь Цин казалась бледной тенью, скромным фоном, лишь подчеркивающим блистательную красоту главной фигуры – словно небесная лазурь для сияющего солнца.

Сюэ Хуа стояла чуть позади, потупив взор. Ей, очевидно, тоже велели одеться скромно, дабы не затмевать старшую сестру, но даже в простом нефритовом наряде она выглядела восхитительно.

«Цзинь Цин, отчего ты так невзрачно оделась? Сказала бы мне, что у тебя нет подходящих украшений или платьев, сестрица одолжила бы тебе что-нибудь!» – промолвила Хуань Ле, изображая покровительственное беспокойство. «Мы не можем допустить, чтобы ты предстала во дворце в таком виде!»

«Благодарю за заботу, старшая сестра, но в этом нет нужды. Того, что на мне, вполне достаточно,» – вежливо ответила Цзинь Цин.

Сюэ Хуа тем временем скользнула пальцами по цветам, мимо которых они проходили, и остановилась у куста с синими и лиловыми гортензиями. Быстро сорвав небольшой нежный бутон, она подошла к Цзинь Цин и с довольной улыбкой вплела цветок ей в волосы.

«Вот так. Теперь образ завершен! И нет нужды в тяжелых украшениях!» – с гордостью произнесла Сюэ Хуа.

«Сестрица, я тоже хочу!» – воскликнула Си Янь, подбегая к ней. Сюэ Хуа сорвала еще один цветок и украсила им волосы младшей сестры.

Хуань Ле промолчала, но ее взгляд стал еще холоднее.

«Экипажи скоро подадут,» – тихо напомнила Цзинь Цин. «Нам следует собраться и готовиться к отъезду.»

«Вторая сестра права,» – Си Янь обернулась, лучезарно улыбаясь и демонстрируя цветок в волосах. «Где же кареты?»

«Сестры веселятся?» – раздался позади них звучный мужской голос.

На мгновение Цзинь Цин показалось, что это заговорили сами подсолнухи в саду.

Кай Фэн, старший сын, шел к ним сквозь цветочные заросли, выглядя поистине царственно в своих одеяниях глубокого пурпурно-синего цвета, расшитых серебряными волнами, которые выгодно подчеркивали его статную фигуру. Он был красив, но в его облике было нечто… настораживающее, почти хищное.

«Братец,» – улыбнулась Хуань Ле, вставая рядом с ним. «А где И Пин?»

И Пин был единственным сыном третьей жены, хотя и приходился старшим братом Си Янь и Сюэ Хуа, дочерям второй жены.

«Он с отцом,» – ответил Кай Фэн. «Мы скоро отбываем, пора садиться в экипажи.» Он жестом пригласил сестер следовать за ним, и они безропотно повиновались.

Всю дорогу до дворца Цзинь Цин провела в одном экипаже с Сюэ Хуа.

«Что ты собираешься делать во дворце? Нам так редко удается там побывать. Хуань Ле, конечно, знает все ходы и выходы, она там частая гостья.»

Часть 3

Любимые читатели меня долго не было, но Мы вернулись, надеюсь я тут надолго! Если вам интересно - то прошу вам комментировать, чтобы автор мог порадоваться : )

...

Служанки в библиотеке не солгали – банкет был не просто приглашением, но непреложным долгом. Явиться надлежало всем, чье имя и чьих родных упомянули в высочайшем повелении.

Но Цзинь Цин была живым исключением из этого правила. Бастард, дочь без имени и положения, чье существование закон едва признавал. Ей не было места среди сиятельных гостей, да и не только в этом крылась причина ее отсутствия.

Ей требовалось время. Время для преображения.

Подготовка заняла долгие часы.

Ужин подали в уединенные покои, и едва последняя тарелка была убрана, начались приготовления. Цзинь Цин выпало лишь несколько драгоценных мгновений для отдыха, но она постаралась впитать этот краткий покой всей душой, прежде чем шагнуть навстречу грядущему. Бай Янь мягко разминала ей плечи, пока волосы, распущенные и бережно расчесанные Е Бин, не заструились по плечам, словно черный шелк, отливающий лунным светом. Позже Е Бин вновь соберет их в сложную прическу, но уже без тех лазурных шпилек, что украшали Цзинь Цин утром.

Вместо них на туалетном столике россыпью ожидали своего часа иные сокровища – замысловатые украшения и гребни из белого нефрита и чистого серебра.

Е Бин с трепетом развернула одеяние – белоснежную мантию строгого кроя, расшитую тонкой черной нитью. Покрой напоминал те, что госпожа носила обычно – плотно облегающие стан и вольно струящиеся книзу, – но лишь на первый взгляд. Эта мантия была несравненно изысканнее, богаче украшена, словно сотканная из лунного света и теней. Поверх нее предназначался такой же белый плащ, усыпанный мельчайшим бисером и сложной вышивкой, мерцавший при каждом движении. Несмотря на кажущуюся тяжесть от обилия декора, он был поразительно легок, а длинный шлейф, и плаща, и мантии, послушно следовал за хозяйкой, не требуя усилий.

Этот ансамбль Цзинь Цин надевала лишь для особых, тайных дел. Его цель была не в демонстрации статуса или богатства – нет, он был призван придать ей облик чистой, неземной богини, сошедшей с заснеженных вершин. В мире живых лишь горстка избранных знала, кто скрывается под личиной скромной второй дочери всеми уважаемого советника империи.

Цзинь Цин извлекла из ларца тончайшую вуаль и осторожно закрепила ее в волосах, скрывая лицо. Сохранение тайны своей личности не только от семьи, но и от всего мира, было для нее превыше всего.

Этим вечером Цзинь Цин не была ни бесправным бастардом, ни просто знатной дамой. Нет, она становилась кем-то совершенно иным. Она была стратегом и советницей, чья мудрость направляла Императора в самых запутанных делах; самой почитаемой женщиной во всей Поднебесной, чей статус оспаривал лишь сам Сын Неба.

Мир знал эту таинственную фигуру под именем Сюэ Сянь.

Имя, которое можно было толковать двояко:

«Бессмертная Снега».
Или…
«Кровавая Богиня».

Каждый под солнцем слышал о Сюэ Сянь. Легенды окутывали ее имя. Говорили, она – дар самих Небес, смертная, наделенная божественной мудростью, дабы привести предначертанную Империю к невиданному величию. Ее милость была чиста, как первый снег, но гнев ее мог оказаться вязким и алым, как кровь. В чайных и в тиши ученых кабинетов шепотом гадали, кто же она, эта легендарная Сюэ Сянь, но никому и в голову не приходило искать ответ в скромной, незаметной Цзинь Цин.

В конце концов, она была лишь незаконной дочерью, тенью, на которую никто не обращал внимания. Зачем тратить на нее мысли, когда есть ослепительная Хуан Лэ, готовая сорвать с неба солнце, лишь бы оно не затмевало ее собственное сияние?

Плащ и мантия Цзинь Цин бесшумно струились за ней по гулким коридорам дворца. Прохладный сквозняк заставлял бисер и кисти на ее одеянии тихонько звенеть и танцевать в полумраке, а шлейф издавал мягкий шелест, вторя ее шагам по лабиринтам дворцовых переходов.

Даже ее служанки были одеты безукоризненно: тончайший белый шелк, не уступающий платью госпожи, и украшения, достойные свиты первой дамы Империи. Обе улыбались под своими вуалями – их госпожа ступала, точно богиня-воительница из древних сказаний! Ни одна не ведала, чем заслужили они такую честь в прошлых жизнях, но обе были безмерно благодарны судьбе.

Из тускло освещенного бокового коридора навстречу им вышла Хуан Лэ, возвращавшаяся в свои покои. Она только что покинула банкетный зал, упиваясь очередной победой: все завидные женихи Империи были у ее ног. Главный трофей – сам Наследный Принц – казалось, уже покорен ее чарами.

Все шло по ее плану. И даже эта презренная незаконнорожденная сестра не посмела явиться и бросить тень на ее триумф. Хуан Лэ, скрипя сердце, признавала, что из всех сводных сестер лишь Цзинь Цин могла бы составить ей хоть какую-то конкуренцию во внимании мужчин – но она была уверена, бастард не осмелится, если ей дорога жизнь.

Мелодичный звон бусин и колокольчиков, донесшийся из-за поворота, заставил ее насторожиться. Мимолетный проблеск девственно-белого одеяния – и Хуан Лэ замерла.

Во всем дворце лишь одна особа осмеливалась носить цвет смерти с такой уверенностью и властью. Леди, чье положение было сравнимо с положением самого Императора. Та, один неверный вздох в чью сторону мог стоить головы.

Сюэ Сянь.

Заручиться ее благосклонностью… о, награда была бы немыслимой! Но легендарную советницу видели так редко, что сама мысль о разговоре с ней заставляла сердце Хуан Лэ трепетать от волнения и страха.

Когда их пути пересеклись, Хуан Лэ опустилась в самый глубокий реверанс, на какой только были способны ее натренированные колени, и произнесла смиреннейшим из голосов:
– Приветствую вас, Сюэ Сянь!

Величественная дама в белом не удостоила ее ответом. За нее заговорила служанка:
– Поднимитесь.

– Вашу Светлость так редко видят, – пролепетала Хуан Лэ, не смея поднять глаз. – Если эта скромная дева может вопросить, что привело Сюэ Сянь на прогулку в столь поздний час?

Часть 4

Мягкое прикосновение к плечу и настойчивый шепот Бай Янь вырвали Цзинь Цин из объятий сна.
– Госпожа, милая госпожа, пора вставать.

Она села, еще не вполне очнувшись, потерла сонные глаза, щурясь от утреннего света, пробивавшегося в покои.
– Кто… что? Который час?

– Пробудитесь, госпожа. В ознаменование благополучного разрешения дел и принятия важного указа, Его Величество Император повелел устроить охоту в императорских угодьях.

При словах «охота» глаза Цзинь Цин вспыхнули живым огнем. Туман сна мгновенно рассеялся, уступая место радостному предвкушению.
– Охота? Настоящая охота? – В ее голосе зазвенели почти детские нотки восторга. – Хи-хи, наконец-то я смогу испытать себя на вольном воздухе! И взять в руки их дивные луки! – Улыбка, искренняя и светлая, преобразила ее лицо, обычно такое сдержанное.

– Да, госпожа. А теперь время вставать, – мягко напомнила Бай Янь.

Тревоги и сомнения, терзавшие ее ночью, никуда не делись, но сейчас отступили на второй план, заслоненные ярким предвкушением. Охота! Как она любила эти выезды. Даже в шумной компании, среди лесной чащи, под сенью вековых деревьев, она обретала особое, пронзительное чувство уединения, слияния с природой. Правда, приходилось постоянно напоминать себе, что она не одна, что вокруг люди, и стенки походных шатров обманчиво тонки… Но важнее было другое: охота – одно из немногих дозволенных пространств, где женщина ее положения могла без осуждения взять в руки оружие, почувствовать азарт погони, сбросить на время маску придворной леди.

– Говорят, будет вся императорская семья, – заметила Бай Янь, помогая госпоже с утренним туалетом.

– О? И принцессы тоже? – Цзинь Цин удивленно вскинула бровь. – Я полагала, их нежные руки не созданы для тяжести лука и натяжения тетивы.

– Ну что вы, госпожа! – мягко упрекнула Е Бин, ловко заплетая ее волосы в подобающую случаю прическу. – Но да, будут. Мы с Бай Янь еще вчера вечером собрали все необходимое для поездки. Вы хорошо спали?

– Да, прекрасно, – ответила Цзинь Цин, и ложь прозвучала так легко и естественно, что ни одна из преданных служанок не усомнилась. – Мы ведь сегодня выезжаем?

– Да! – Бай Янь улыбнулась, закрепляя в темных волосах изящную золотую заколку в виде хризантемы, что так шла к светлым тонам ее охотничьего наряда, расшитого бледными цветами на плечах и груди.

Поднявшись, Цзинь Цин легко закружилась на месте, и тихий смех сорвался с ее губ.
– Ах, охота! Наконец-то!

После легкого завтрака Цзинь Цин решила пройтись по саду, пока не пришло время отправляться. В голове теснились мысли о вчерашнем совете, о плане, таком стройном на карте, но таком хрупком перед лицом непредсказуемой реальности. Шаг за шагом она перебирала возможные риски, просчитывала ходы Сун, и так глубоко погрузилась в свои раздумья, что едва не прошла мимо принца Минь Иня.

Спохватившись в последний момент, она исполнила реверанс – возможно, чуть поспешный, но исполненный той выученной грации, что подобала ее положению.
– Приветствую Ваше Высочество, принц Минь Инь.

– Вторая дочь советника Ли, – принц слегка склонил голову в ответ. – Вас не было видно на вчерашнем банкете.

– Я сочла, что мое скромное присутствие не украсит столь блистательного собрания, Ваше Высочество, – ответила Цзинь Цин ровным, тихим голосом, лицо ее оставалось безупречно вежливой маской. Идеальная придворная леди – кроткая и учтивая.

– Вы – дочь советника Ли. Ваше место было там по праву.

Уголки губ Цзинь Цин едва заметно дрогнули в намеке на улыбку.
– Неужели Ваше Высочество искали Цзинь Цин? – спросила она с обезоруживающей простотой, чуть склонив голову.

Минь Инь на миг смешался под ее прямым, хоть и прикрытым скромностью взглядом. Она насмехается?
– Нет-нет, что вы. Простое любопытство, – поспешил ответить он, чувствуя себя немного неловко.

– Цзинь Цин так старается оставаться незаметной, что редко кто обращает внимание на ее отсутствие или присутствие, – продолжала она тем же невинным тоном. – Как же Ваше Высочество узнали, что меня не было?

Напускная скромность и острый ум – под этой личиной она внутренне посмеивалась над его растерянным видом. Минь Инь явно ощутил себя пойманным врасплох.
– У советника Ли четыре дочери, а на банкете я насчитал лишь трех. Естественно, я поинтересовался, где же четвертая. Впрочем, – он решил перехватить инициативу, – вы ведь присоединитесь к нам на охоте? – В его голосе прозвучало плохо скрытое торжество от смены темы.

Цзинь Цин милостиво улыбнулась:
– Да, Ваше Высочество.

– И как ваши успехи в стрельбе из лука?

– Благодарю вас, неплохи.

– Что ж, тогда до встречи в охотничьих угодьях. Выезжаем в полдень, будьте готовы. – Принц поспешно откланялся, явно рад был завершить этот странный разговор.

Цзинь Цин проводила его взглядом, позволяя себе мысленный вздох облегчения. Его уход был ей только на руку.

– Госпожа, какая занятная встреча, – улыбнулась Бай Янь, когда принц скрылся за поворотом аллеи.

– Полноте вам, – с легкой укоризной, но с искоркой веселья в голосе ответила Цзинь Цин.

– До полудня еще есть время, – заметила Е Бин. – Желаете продолжить прогулку?

Цзинь Цин кивнула. Ей хотелось уединения, тишины, чтобы никто больше не нарушал ее размышлений. Они прошли дальше, к цветочным лугам, раскинувшимся за дворцовыми постройками, к небольшому озеру, подернутому утренней дымкой, на берегу которого стояла изящная беседка со скамьями.

Они присели. Цзинь Цин закрыла глаза, вдыхая сладкий, прохладный аромат влажных от росы цветов, пытаясь упорядочить мысли.

– А видели бы вы лицо старшей сестрицы прошлой ночью, когда она столкнулась с… Сюэ Сянь, – не удержавшись, тихо хихикнула Е Бин.

– Тш-ш, – предостерегающе шепнула Цзинь Цин, но сама не смогла сдержать легкой улыбки при воспоминании о растерянности Хуан Лэ.

– Знаю, знаю, но оно было таким… незабываемым!

Часть 5

Боковое зрение Цзинь Цин уловило едва заметное движение.

Не шелохнувшись, она проследила взглядом за пичугой, неосторожно мелькнувшей в листве неподалеку. Одним плавным, отточенным движением она наложила стрелу на тетиву и замерла, давая трепетному созданию успокоиться, застыть на мгновение, стать идеальной мишенью.

Взвилась тетива – стремительный росчерк, подобный молнии.
Глухой шлепок о землю.

Легкая улыбка тронула губы Цзинь Цин, наблюдавшей за падением с высоты своего седла.

Она легко соскользнула с лошади и подобрала свой маленький приз. Добыча была неплоха – крупная птица, что принесет ей немало очков в состязании. Опустив трофей в плетеную корзину у седла, Цзинь Цин вновь обратила взор к лесной чаще, продолжая поиски.

Ее правило охоты было простым: минимум движений, максимум тишины. Малейший поворот головы, неосторожный звук – и чуткая дичь ускользнет. Терпение и неподвижность – вот ключ к успеху.

Для Цзинь Цин, привыкшей к молчанию и сдержанности, это было почти естественным состоянием. Охота превращалась в чистое искусство выслеживания и точного выстрела, медитацию в движении.

Она едва заметно тронула бока лошади пятками, побуждая двинуться вперед. Они медленно продвигались сквозь подлесок, и копыта ее верного скакуна ступали почти бесшумно, лишь мягко приминая влажную землю.

Внезапно конь прянул ушами и замер. Цзинь Цин тоже замерла, обратившись в слух.
Ветер донес с востока легкий шепот, играя прядями ее волос и мягко перебирая гриву лошади. Слева послышался тихий шорох листьев – игра ветра, не более.

Но затем – явственный, сухой треск сломанной ветки.

Глаза Цзинь Цин не расширились от неожиданности – лишь неуловимо сместился взгляд в сторону звука. Ее рука метнулась к колчану, но прежде чем она успела выпустить вторую стрелу… воздух пронзил еще один пернатый снаряд, вонзаясь в уже затихающее тельце птицы.

Цзинь Цин резко обернулась.

Из-за деревьев выехал принц Шан Е на статном гнедом коне. Его охотничья корзина была уже почти полна, а изукрашенный лук небрежно висел у седла.

– Кого я вижу! Вторая дочь советника Ли. Ваше искусство стрельбы из лука весьма впечатляет, – произнес он с легкой улыбкой.

– Приветствую Ваше Высочество, принц Шан Е. Благодарю и вас, – ответила Цзинь Цин, и к ней мгновенно вернулась ее обычная маска застенчивости, словно охотничий азарт смыло его появлением.

Шан Е тихо рассмеялся, его глаза внимательно изучали ее лицо.
– Отчего такая перемена? Мгновение назад в вашем взгляде была сталь и уверенность хищницы.

Цзинь Цин потупила взор, опуская лук, словно обдумывая слова.
– Увлеченная погоней, я… я забыла о всяком волнении, Ваше Высочество.

– О, это знакомое чувство, – кивнул он понимающе, затем взглянул на ее корзину. – У вас уже неплохой улов.

– Благодарю вас.

Тем временем слуга принца подобрал птицу и подал ему. Шан Е ловко извлек свою стрелу и, к удивлению Цзинь Цин, опустил добычу в ее корзину.
– Вы заметили ее первой, и ваш выстрел был первым. Птица ваша.

– Но смертельный выстрел был за Вашим Высочеством, значит, птица по праву принадлежит вам, – вежливо возразила Цзинь Цин, следуя этикету.

– Я настаиваю, – твердо сказал принц.

– Благодарю Ваше Высочество, – тихо промолвила она, принимая дар.

Он рассмеялся – искренне, от души.
– Вы всегда так неуловимо сдержанны и церемонны, леди Цзинь Цин! Совсем не похожи на своих сестер. Вас так трудно разгадать! Что же таится за этой кроткой улыбкой и миловидным личиком?

Цзинь Цин лишь изобразила еще более застенчивую улыбку.
– Я – открытая книга, Ваше Высочество.

– Неужели? – он склонил голову набок. – Если так, то эта книга написана на весьма загадочном языке.

Цзинь Цин промолчала, позволяя тишине говорить за нее.

– Застенчивая юная леди, – заключил он с легким вздохом, словно смирившись с ее непроницаемостью. Он кивнул, затем указал в сторону опушки. – Мои братья охотятся неподалеку. Не желаете присоединиться к нам?

Цзинь Цин ощутила, что отказ был бы невежлив и, возможно, неразумен. Она молча кивнула.

Следуя за принцем, она невольно задавалась вопросом: зачем блистательному Шан Е понадобилось общество скромной и незаметной второй дочери советника Ли в компании его высочества братьев?

Часть 6

Цзинь Цин держалась в стороне от шумного веселья банкета. Вокруг витал гул оживленных бесед, звенели кубки, шелестели шелка танцующих, но она оставалась островом тишины, как и всегда. Какой смысл был выставлять напоказ свои скромные таланты, если они меркли на фоне блистательных умений других? К тому же, любое выступление неизбежно привлекло бы к ней внимание – то самое внимание, которого она так старательно избегала.

Увы, ее молчание, ее стремление слиться с тенью парадоксальным образом делали ее лишь заметнее для тех, кто умел наблюдать.

Шан Е чуть склонился к Си Цзяню, его взгляд был прикован к одинокой фигуре в углу.
– Цзинь Цин весь вечер не проронила ни слова, и никто не осмелился нарушить ее уединение.

Си Цзянь проследил за его взглядом, и на губах принца мелькнула понимающая усмешка.
– Она жаждет оставаться в тени, не так ли? Что ж… Какой смысл оставаться тенью, если свет все равно ищет тебя?

Шан Е тихо рассмеялся:
– В тебе пробуждается злая жилка, брат.

– Возьми лук и стрелы, – глаза Си Цзяня лукаво блеснули. – Пришло время для небольшого представления.

– Мы, братья, гордимся своим искусством стрельбы из лука, – громко объявил Си Цзянь, выходя в центр зала. – И хотели бы продемонстрировать наше мастерство сегодня вечером.

Вежливые, но сдержанные аплодисменты проводили его слова. Си Цзянь плавно наложил стрелу на тетиву и выпустил ее. Стрела вонзилась точно в центр мишени, установленной у противоположной стены.

Неловкое недоумение повисло в воздухе. И это все?

Си Цзянь, невозмутимо улыбаясь, наложил вторую стрелу. Звон тетивы – и первая стрела раскололась надвое с сухим треском.

Вот теперь зал взорвался восторженными криками и аплодисментами.

Братья сменяли друг друга, демонстрируя чудеса меткости. Когда Фу Чен, с завязанными глазами, поразил мишень, казалось, овациям не будет конца.

– Но это еще не все! – К всеобщему удивлению, вновь заговорил Си Цзянь. – Я хочу поведать вам одну историю.

Зал затих.

– Сегодня, охотясь с братьями в лесу, мы повстречали юную леди, чье искусство владения луком превосходит все, что нам доводилось видеть.

Цзинь Цин медленно поставила чашку, боясь поперхнуться от неожиданности. Сердце тревожно забилось.

– Она кажется нежной и хрупкой, голос ее тих и мягок, – подхватил Шан Е, медленно обводя зал взглядом. – Но когда она берет в руки лук и садится на коня, она преображается в богиню охоты, чьей меткости нет равных. – Он остановился, его глаза испытующе скользили по лицам гостей. – Угадайте, кто же эта дева? – пригласил он.

– Должно быть, принцесса Чун Тин! – выкрикнул кто-то.

Посыпались и другие имена, знатные и известные своими талантами, но имя Цзинь Цин не прозвучало ни разу.

– Нет, – улыбнулся Си Цзянь, наслаждаясь произведенным эффектом.

Шан Е подошел прямо к Цзинь Цин и протянул ей руку, словно предлагая танец.
– Не окажете ли нам честь, леди Цзинь Цин? Не продемонстрируете ли свое искусство?

Цзинь Цин подняла на него глаза, на лице ее была маска застенчивого смущения.
– Ваше Высочество… вы слишком добры и льстите мне. Ваши похвалы преувеличены. Я лишь скромная дева, находящая удовольствие в стрельбе из лука. Мои умения – ничто в сравнении с мастерством ваших высочеств.

Шан Е громко рассмеялся.
– Пусть же ваш лук и стрелы скажут сами за себя! – Он вновь обратился ко всем присутствующим: – Прошу всех выйти наружу! Ибо представление леди Цзинь Цин требует простора!

Цзинь Цин мысленно застонала. Она прокручивала в голове события утра, пытаясь понять, какой неверный шаг привел ее к этому моменту, к этому нежеланному центру внимания.

Она быстро взвесила варианты. Намеренно промахнуться? Это бросит тень не только на нее, но и на репутацию принцев, устроивших это представление. Отказаться? Это привлечет еще больше внимания, а принцы, она чувствовала, отказа не примут.

Оставалось одно – принять вызов. Как бы ей ни хотелось вновь ускользнуть в спасительную тень, из этой искусно расставленной сети ей не вырваться.

Когда она вышла на освещенную факелами поляну, первым к ней подошел Фу Чен, самый младший и самый совестливый из братьев.

Цзинь Цин присела в реверансе.
– Приветствую Ваше Высочество.

– Прошу простить моих братьев, если они застали вас врасплох, – смущенно проговорил он, нервно оглядываясь. – Я пытался их отговорить, но они были непреклонны.

– Вы застали, Ваше Высочество, но все в порядке, – солгала она с мягкой улыбкой. – Не тревожьтесь, я не держу на вас зла.

Лицо принца чуть просветлело, и он поспешно отошел, бросив на нее благодарный взгляд.

Цзинь Цин подошла к началу импровизированного стрельбища. Ее конь, уже оседланный, нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Цзинь Цин мысленно усмехнулась. Они серьезно? В этом платье?

Она легко скользнула в седло, ловко устроив складки платья так, чтобы они не мешали движениям. Она знала – даже в парадном наряде она сможет показать все, на что способна.

Слуга подал ей лук и колчан со стрелами. Цзинь Цин приняла их, стараясь скрыть легкую дрожь в руках. Вокруг собиралась толпа, возбужденно перешептываясь. Тихая, незаметная леди Цзинь Цин сейчас покажет им нечто невероятное!

Наконец, гомон стих. Все взгляды были прикованы к ней.

Длинная дорожка для стрельбы тянулась через всю поляну, с препятствиями, имитирующими лесные завалы. Пять мишеней были расставлены вдоль пути, последняя – на подвижной тележке.

Шан Е громко пояснил правила: препятствия – это лес, мишени – дичь. Четыре неподвижные, последняя, самая сложная – движущаяся.

Цзинь Цин сделала глубокий вдох, усмиряя волнение. Любопытный гул толпы вновь нарастал. Ожидалось, что она будет нервничать, но стоило ей послать коня вперед, как все тревоги исчезли, уступая место холодной сосредоточенности.

Толпа ахнула, когда Цзинь Цин, пустив коня в галоп, выпрямилась в седле, отпуская поводья и управляя скакуном лишь движением ног. Словно единое целое с конем, она наложила стрелу, вскинула лук… Звон тетивы – и стрела вонзилась в мишень всего в паре пальцев от самого центра.

Часть 7

Ночь окутала лагерь бархатным покровом, но сон бежал от Цзинь Цин. Как она могла сомкнуть глаза, когда леденящее осознание собственной оплошности жгло ее изнутри? Как она могла быть так слепа? Теперь из-за ее просчета, ее минутного замешательства, бесчисленные жизни оказались под угрозой. Вина тяжелым камнем легла на сердце.

Бай Янь и Е Бин, ее верные тени, без слов понимали терзания госпожи. Они знали эту ее губительную привычку – взваливать на себя всю тяжесть вины за любую неудачу, даже если ее участие было минимальным. Стоило ей лишь прикоснуться к нитям событий, как она ощущала ответственность за весь узор. Семь лет они служили ей, но так и не смогли до конца понять истоки этой саморазрушительной черты. Знали лишь обрывки истории: незаконнорожденная дочь, сосланная в глухую деревню сразу после рождения, вернувшаяся во дворец лишь восемь лет назад… Подробности оставались скрыты завесой молчания.

Они смотрели на свою госпожу с преданностью, граничащей с сестринской любовью. Ее возвращение стало для них спасением от уличной нищеты; сам Император назначил их ее служанками, а по сути – негласными телохранительницами. Они были обязаны ей всем и поклялись быть рядом, что бы ни случилось.

На следующее утро, пока Цзинь Цин еще дремала в беспокойном полусне, Бай Янь и Е Бин отправились на поиски завтрака, надеясь порадовать госпожу чем-то вкусным. Но вернулись они с удрученным видом, неся лишь скромную пиалу рисовой каши да пару пресных паровых булочек. Все лакомства, все деликатесы предназначались для императорской семьи и законных дочерей советника Ли. Единственное отличие завтрака их госпожи от трапезы простого слуги – щепотка нарезанного зеленого лука поверх безвкусной каши. Е Бин едва сдерживала праведный гнев.

Они вошли в палатку и помогли своей молчаливой, осунувшейся госпоже одеться. Поставили перед ней скудный завтрак. Цзинь Цин взяла две булочки и протянула их служанкам.
– Вы тоже поешьте, девочки. Не хочу, чтобы вы голодали, – мягко проговорила она.

– Нет, госпожа! Мы не голодны! Вы должны поесть! – воскликнула Бай Янь.

– Возьмите, пока у меня руки не отсохли держать их, – с легкой улыбкой настояла Цзинь Цин.

Видя, что госпожа не отступит, служанки неохотно взяли по булочке и откусили по маленькому кусочку.

– Госпожа… – начала Е Бин осторожно. – Перестаньте терзать себя из-за вчерашнего нападения. Это не ваша вина. Невозможно предвидеть все на свете.

Цзинь Цин медленно отложила ложку.
– Но это не значит, что можно терять бдительность. Ешьте, пока не остыло.

Она не хотела делиться с ними своими истинными страхами, теми, что касались не только ночного нападения, но и гораздо более масштабной угрозы. Если бы она рассказала, их беспокойство стало бы невыносимым.

– Снова на охоту сегодня, госпожа? – попыталась Бай Янь сменить тему, придав голосу бодрости.

– Нет.

Обе служанки удивленно подняли на нее глаза.
– Нет? Почему? – спросила Е Бин.

– У меня нет настроения. К тому же… после вчерашнего… Не хочу вновь оказаться втянутой в игры его высочества.

Бай Янь и Е Бин переглянулись. Они видели, как устала их госпожа, как плохо она спала.
– Хорошо, госпожа. Отдыхайте, – кивнула Бай Янь.

Цзинь Цин медленно вернулась к своей постели и легла поверх покрывала, почти полностью одетая. Она закрыла глаза, пытаясь найти хотя бы краткий покой.

Бай Янь и Е Бин передвигались по палатке бесшумно, как тени. Зная чуткий сон госпожи, одна осталась внутри, а другая вышла наружу, чтобы заняться утренними хлопотами и узнать последние новости в лагере.

Е Бин тихо села в уголке, занявшись починкой небольшого разрыва на охотничьем костюме госпожи. Время от времени она бросала взгляд на кровать, проверяя, спит ли Цзинь Цин. Судя по ровному дыханию, та наконец погрузилась в дремоту.

Бай Янь же снаружи оказалась в центре внимания. Сначала слуги засыпали ее вопросами о вчерашнем «представлении» их госпожи. Теперь-то понятно, почему она так метко стреляет! Вопросы сыпались один за другим, и Бай Янь терпеливо отвечала, стараясь быть вежливой и не выдать лишнего.

Затем к ней подошел принц Си Цзянь и осведомился о Цзинь Цин.
– Приветствую Ваше Высочество, – тихо поклонилась Бай Янь. – Госпожа отдыхает в своей палатке. Она очень устала после вчерашних событий.

– Именно поэтому я и пришел, – кивнул Си Цзянь с пониманием. – Она обычно так немногословна, я подумал, не утомила ли ее вся эта суматоха. Передай ей мои извинения за настойчивость.

– Непременно, Ваше Высочество.

– А что это у тебя? – спросил он, указывая на плетеную корзинку в руках Бай Янь.

– Это обед для моей госпожи. Она почти ничего не съела за завтраком. Я надеялась принести ей что-нибудь повкуснее к обеду.

– Уже почти полдень, – заметил принц. – Пойдем вместе к ее палатке.

– О! Ваше Высочество! Право, не стоит беспокоиться!

Си Цзянь рассмеялся.
– Мне будет приятно. Одному скучно, когда нет охоты. К тому же, твоя госпожа – весьма приятная собеседница, хоть и молчаливая.

– В таком случае, позвольте проводить вас, Ваше Высочество, – смирилась Бай Янь.

Она придержала полог палатки, пропуская принца вперед.

Е Бин подняла голову от шитья и поспешно встала, кланяясь.
– Приветствую Ваше Высочество!

– Где леди Цзинь Цин?

– Она отдыхает. Я как раз собиралась ее разбудить, когда Бай Янь вернется с едой. Я сейчас же ее позову. Присаживайтесь, пожалуйста! – Е Бин постаралась улыбнуться как можно радушнее.

Она быстро подошла к кровати и осторожно потрясла госпожу за плечо. Прежде чем Цзинь Цин успела что-то сказать, Е Бин прошептала ей на ухо:
– Здесь его высочество Си Цзянь.

Глаза Цзинь Цин распахнулись. Она села на постели.
– Что он здесь делает? – тихо спросила она.

– Не знаю! Бай Янь привела его!

Брови Цзинь Цин сошлись на переносице. Она была совершенно не готова к визиту. Однако она мгновенно взяла себя в руки, надела маску спокойствия и позволила Е Бин быстро привести в порядок ее волосы и одежду.