Цветы планеты Мор-Рион

Пролог

— Я хочу от тебя ребенка! — выпалила я, едва Димитрион открыл дверь на мой нервный стук.

От волнения голос у меня стал совсем писклявым и неприятно резал ухо даже мне. А еще он сиреной разнесся по безлюдному коридору отеля. На этом этаже жили только морионцы, и их настолько сильно охраняли, что мне стоило немалых усилий пробраться сюда, чтобы напоследок повидаться с тем, кто за короткий срок стал мне милее жизни.

— Ты с ума сошла? — Еще мгновение назад светло-серые, казавшиеся практически прозрачными глаза парня сверкнули яростным зеленым огнем. — И как здесь вообще оказалась?

Одним неуловимым движением парень качнулся вперед, одной рукой схватил меня за талию, второй — зажал ладонью рот, и мгновенно втащил меня в помещение, ногой захлопнув за нами дверь.

— Ирэн, ты ненормальная! — зашипел он на меня. — Не знаешь, что вокруг происходит? Ты хоть понимаешь, что будет, если кто-то видел тебя входящей сюда?

— Плевать на все! — выдохнула я. И, воспользовавшись тем, что Дим ослабил свою хватку, вывернулась из его рук, привстала на цыпочки и быстро дотронулась губами к его губам. — Я люблю тебя! Но сегодня ночью мы возвращаемся домой…

Я хотела сказать, что мне все равно и родители могут возвращаться без меня. А я останусь здесь с Димитрионом. Но парень вдруг помрачнел и с силой стиснул мою талию:

— Это к лучшему. Так безопасней. А я на рассвете возвращаюсь в академию. Неизвестно, что ждет нас впереди, а я наследник и обязан продолжить род в любом случае…

У меня даже колени подкосились от этих слов:

— А как же я? — вырвалось из груди жалобное, словно мяуканье брошенного котенка. — Как же мы?

В прозрачных глазах парня снова замерцали искры всех оттенков зеленого. Я невольно залюбовалась этим зрелищем. А Димитрион вдруг обнял ладонями мое лицо, нежно погладил большими пальцами скулы. От его проникновенного взгляда хотелось взлететь и парить среди звезд. А еще было тесно и жарко в одежде. И захотелось сбросить ее.

— Дим, — едва слышно шепнула, не отрывая взгляда от мерцающих глаз любимого, — я люблю тебя…

— И я тебя, — эхом откликнулся парень. А потом тяжело вздохнул: — Вот только это ничего не значит: по нашим законам ты еще ребенок…

— Мне восемнадцать! — мгновенно вскинулась я, перебивая его.

— Тише! — коротко шикнул Дим. — Не кричи. Если кто-то услышит и придет сюда, тебе придется уйти немедленно, понимаешь?

Я поняла. Если сюда кто-то заглянет, привлеченный несанкционированным шумом, я лишусь последнего, что сумела вырвать у судьбы: лишусь возможности проститься с Димом. И я покорно кивнула, давая понять, что больше не буду шуметь. Убедившись, что я не собираюсь больше кричать, Димитрион тихо продолжил:

— Ирэн, по законам моей расы совершеннолетие наступает в двадцать один год. Мы уважаем чужие правила и законы. Но это не значит, что мы им будем подчиняться на своей территории. А сейчас ты на территории моей страны, понимаешь? — Я и без его слов знала, что этот этаж в престижном отеле временно превратился в территорию посольства планеты Мор-Рион. А потому только вздохнула в ответ. Мой глупый план по удержанию возле себя Димитриона рушился как карточный домик. — Но даже если бы я и находился на территории твоей страны, Ирэн, — тихо продолжил мой любимый, — я бы все равно не смог тебя забрать с собой. Или остаться с тобой. Шрианцы в любой момент могут развязать войну, я обязан вернуться в академию и по первому требованию приступить к защите своей Родины…

Я все это знала и без его слов. Потому и сбежала из-под опеки тетки, надев самое сексуальное белье, которое только смогла добыть, в глупой и, похоже, несбыточной надежде, что Димитрион после всего просто не сможет от меня отказаться, не сможет бросить меня. В глазах защипало…

— Вот дурочка! — вздохнул парень, делая шаг ко мне и обнимая меня за плечи. — Ну чего ты ревешь? Три года пролетят быстро, оглянуться не успеешь! Как раз успеем разобраться с угрозой шрианцев. Я закончу академию. Да и ты станешь совершеннолетней. И тогда нам точно никто не сможет помешать…

В груди робко затеплилась надежда:

— Уверен? — я с надеждой заглянула ему в лицо.

— Абсолютно! — торжественно заверил меня Димитрион. И такой он был в этот момент красивый, со своими черными, как ночь волосами, прозрачными глазами и смуглой кожей, что у меня перехватило дыхание.

— Тогда поцелуй меня на прощание, едва дыша попросила я, — про себя отчаянно моля всех известных и неизвестных богов, чтобы на поцелуе дело не закончилось.

Дыхание пресеклось не только у меня. Димитрион тоже, похоже, разучился дышать, глядя на меня. Тяжело сглотнул, облизнул пересохшие губы. Словно на что-то решаясь. А потом начал медленно наклоняться ко мне. И меня затопило ликование. Теперь Димитрион мой! Он уже никогда от меня не откажется!

Мы познакомились с Димитрионом четыре месяца назад. Как раз на праздновании моего восемнадцатилетия. Я сразу и без оглядки влюбилась в высокого и широкоплечего черноволосого парня со странными, будто стеклянными глазами, в которых в минуты сильных эмоций вспыхивали цветные искры. Он вежливо пригласил на танец именинницу, а я млела в его объятиях, дурея от обволакивающего меня запаха мужского тела. Димитрион вел вежливую беседу согласно этикету, расспрашивая меня о моих планах на будущее, а мне хотелось лишь одного: чтобы он по-варварски закинул меня на плечо и утащил к себе в пещеру. Откуда были эти дурацкие мысли, я не могла объяснить даже самой себе.

В последующие недели и месяцы я узнала о Димитрионе и его соотечественниках все, до чего только смогла дотянуться, и уже начала потихоньку планировать нашу с ним свадьбу, когда рухнуло все. Сначала пришло известие о захватнических планах инсектов. А потом и они сами напали на Ривелею, планету, на которой родители Димитриона и мой дядя служили дипломатическими представителями своих народов. И оказалось, что свои планы я строила на песке.

Здание, в котором размещалось посольство Мор-Рион, первым попало под удар. Часть дипломатических работников погибла, остальных спешно эвакуировали на родину. Земля тоже отозвала свою дипмиссию. Мир готовился к войне с инсектами. А я не могла думать ни о чем другом, кроме как о своем любимом. Сообщив тете, что у меня сильно болит голова, я для виду попросила таблетку от мигрени, закрылась у себя в комнате, пока дядя и тетя готовились к возвращению на Землю, и, выбравшись через окно на пожарную лестницу, помчалась в отель, в котором, как я знала, разместили остатки посольства Мор-Рион. И сейчас просто плавилась от поцелуев Димитриона, потихоньку расстегивая мелкие пуговки его сорочки. Боги Вселенной не могут быть ко мне жестоки. Раз они отобрали у меня мою семью, то пусть дадут взамен другую: Димитриона и его, нет, нашего ребенка…

Глава 1

— Элеонора Вильямс, извольте сидеть смирно! — прикрикнула тетя Вера и нервно поправила широкий кружевной воротник своего вдовьего платья. — Вы — дочь героя, отдавшего свою жизнь за свободу и независимость Родины и всех жителей Земли! Вы просто не имеете права явиться на прием по случаю победы над проклятыми инсектами в помятом и грязном платье!

Услышав эти слова, я улыбнулась, заканчивая накладывать у зеркала макияж. Всего через час начинается торжественный международный прием по случаю победы над шрианцами. Победы, которую мы — Объединенный Союз Свободных Рас, вырвали у судьбы высокой ценой. Завтра начнет работу специальная межпланетная комиссия по вопросам возрождения разрушенных войной планет. Завтра я снова окунусь в пережитые ужасы. Но пока…

— Тетя, — мягко усмехнулась я, завинчивая тюбик с ярко-алой помадой, — Норе всего десять, она совсем ребенок. И если на ее юбке где-то появится складка, этому никто не придаст значения. Да даже на твою юбку, юбку вдовы дипломата, никто не обратит внимания…

— Какой была вертихвосткой, такой и осталась, — неодобрительно перебила меня тетя. — Забыла, чему учил тебя дядя? На приеме будет полно прессы. Межгалактической прессы, — многозначительно поправилась она. — Хочешь, чтобы в каждом, даже самом захудалом уголке Вселенной говорили с осуждением, что земляне — неряхи? Что раз они не могут привести в порядок даже самих себя, то помощи и порядка на других планетах от них вообще не приходится ждать?

Тетя требовательно смотрела на меня в ожидании ответа. Я вздохнула. Старомодные взгляды и манера общаться девяностолетней престарелой родственницы уже давным-давно периодически выбивала меня из колеи. И я не знала, что тете ответить. Мне это не нравилось. В конце концов, в свои двадцать девять лет я уже тоже вдова и давно самодостаточная женщина. Но правда была в том, что тетя Вера осталась моей последней живой родственницей. И несмотря ни на что, я ее любила.

— Прости, тетушка, — повинилась в итоге я. — Я уже отвыкла мыслить дипломатическими категориями. Конечно же, ты права. Мы обязаны достойно представить Землю на приеме.

— То-то же, — проворчала в ответ тетя Вера. Инцидент был исчерпан. И даже Нора, жалобно глядящая на меня большими, как у куклы, бледно-голубыми глазами, не решилась возражать. Иногда мне казалось, что моя десятилетняя дочь на самом деле намного старше по возрасту.

***

Галактический концертный зал в городе Коррунд, планеты Осваиты, был настолько огромен, что всем участникам приема накануне прислали на коммуникаторы карты. Изучив ее, я схватилась за голову: протяженность зала составляла почти пять земных километров в длину! Теперь я понимала, почему прием устраивали именно здесь, но меня это ужасно пугало. Приглашение пришло на имя тети, мое имя и имя моей дочери, но ведь Нора — еще ребенок! И если она потеряется…

— Просто не отпускай ее руку, — пожала плечами тетя в ответ на мою жалобу. — Да и Нора уже достаточно взрослая для того, чтобы понять: если она от нас убежит там, то мы ее никогда не найдем. — И тетя строго посмотрела на девочку, с любопытством оглядывающуюся по сторонам. Ей было не до тетушкиных нравоучений. Я вздохнула.

На входе в зал мы по очереди приложили ладони к считывателю, подтверждая свои личности. Прибор, задорно подмигнув каждой из нас зелеными индикаторами, выдал нагрудные таблички на магнитиках с именами, расой и перечнем языков, которыми мы владели. После этого мы спустились по лестнице в зал, сразу же окунувшись в гул тысяч голосов, легкой, ненавязчивой музыки и водоворот разодетых тел. Тетя тоскливо вздохнула. Видимо, вспомнила дядю и дипломатические приемы. Меня тоже на секунду охватила тоска и сожаления по утраченному. Но Нора, уже заприметившая столы с фуршетом, не дала зациклиться на плохом, сразу же потянув меня за пирожными.

Зал для приемов был поистине огромен. Но в него набилось столько самого разношерстного народа, что за толпой не было видно стен. И если бы не висящие в воздухе над головами присутствующих голографические указатели, то туалетные комнаты никто бы никогда не нашел. Как и ленты транспортеров, невозмутимо перетекающие из конца в конец зала, неся на себе посетителей и немногочисленных живых официантов. Большую часть обслуги составляли роботы-дроиды и передвигались они своим ходом.

— Госпожа Катериничева, миссис Вильямс, мисс Вильямс! — Нас нагнал со спины дипломатический представитель Земли на Осваите Виктор Сото. Мексиканец по происхождению, он даже на чужой планете не растерял своей жгучей смуглости. — Очень хорошо, что вы пришли! Госпожа Катериничева, вы ведь с мужем когда-то контактировали с моррионцами, я не ошибаюсь?

У меня что-то резко кольнуло внутри. Моррионцы сильнее других рас пострадали в этой ужасной войне. Инсекты именно эту расу стремились уничтожить полностью. По двум причинам: на Мор-Рион находились так необходимые им залежи фосфанита, металла, который был жизненно необходим инсектам. Второй причиной было то, что именно раса моррионцев была наиболее развитой в техническом плане и могла быть грозным противником в войне. Шрианцы убивали моррионцев безжалостно. И от некогда процветающей расы осталась жалкая кучка разумных. Их было настолько мало, что именно Мор-Рионе в первую очередь предназначалась помощь, которую будет оказывать начинающая завтра свою работу комиссия. В которой, между прочим, буду работать и я.

— Не ошибаетесь, господин Сото, — вздернула подбородок тетушка. — А в чем, собственно, дело? Я ведь, в отличие от вас, не дипломат.

Виктор Сото как-то криво улыбнулся под пронзительным тетушкиным взглядом:

— Это ничего. Нам сейчас пригодится любой опыт общения с этой расой. Увы, из тех, кто имел опыт контакта с моррионцами, здесь только вы, вызывать кого-то с Земли времени нет. А на прием неожиданно пожаловали моррионцы, и мне сейчас как никогда необходима помощь и компания для установления первого контакта и поддержания разговора.

Объяснения дипломата Сото мне показались притянутыми за уши. Дяди не стало семь лет назад, но я все еще хорошо помнила его слова о том, что настоящий дипломат найдет общий язык с представителем любой расы. Об этом же, кажется, подумала и тетя, так как она подозрительно сузила глаза и не чинясь, в глаза заявила атташе:

Глава 2

Если бы меня кто-то спросил, как я покидала прием, я бы вряд ли смогла ответить. Все, что отложилось в голове, это то, что из зала для приемов мы с тетушкой и Норой выходили, окруженные сотрудниками посольства Земли на Осваите. Причем, как я поняла, большая их часть составляла профессиональную охрану.

Тетя Вера порывалась в одиночку вернуться в отель, чтобы собрать наши вещи. Но Сото, посовещавшись с мужчиной в неприметном безликом костюме, видимо, выполнявшим функции начальника охраны, не разрешил. Мотивируя это тем, что если тетушку в номере захватят моррионцы, то я, ее племянница, пойду на все, чтобы вызволить ее. А это недопустимо. Тетушка, одарив Виктора Сото мрачным взглядом, сердито поджала губы:

— Ну вы уж совсем не утрируйте, молодой человек. Моррионцы не варвары. И не шрианцы. Это высокоразвитая раса, и они никогда не опустятся до гнусного шантажа!

Сото дипломатично отозвался, не глядя на тетушку:

— Посмотрим.

Ночь в гостевых комнатах посольства прошла без сна. Длинная, полная нервозности и сомнений, она тянулась и тянулась. Нора, утомившись, тихонько посапывала, доверчиво прижавшись ко мне. А мы с тетей Верой гадали, что именно произошло на приеме, и чем оно для нас может закончиться. Идей не было. И когда уже сидеть взаперти без новостей стало совсем невмоготу, тетушка решила выбраться из комнаты в поисках известий. Однако едва она вышла из комнаты, как буквально через минут пять вернулась. Встревоженная донельзя. И в сопровождении Виктора Сото и незнакомого мужчины с седыми висками и пронзительным, словно лазерный луч взглядом темно-серых глаз.

Мы с тетей не раздевались на ночь. Все равно никаких личных вещей у нас не было, а нервное напряжение не давало расслабиться. Так что я лишь поправила на коленях юбку и подтянула повыше плед, которым укрывала спящую Нору.

Тетушка суетливо прошла вперед и села рядом со мной, машинально погладив Нору по голове. Девочка сонно завозилась, что-то прохныкала во сне, но потом притихла. Мужчины, замершие было на пороге комнаты, осторожно прошли вперед, взяли стулья и присели напротив нас с тетей. Слово взял Сото:

— Миссис Вильямс, это, — он кивнул на своего спутника, — представитель внешней разведки Земли Джейсон Тревелл. — Я настороженно кивнула, не зная, что нужно говорить, и нужно ли вообще говорить хоть что-то. Сото продолжил: — Миссис Вильямс, у нас для вас неутешительные новости: моррионцы что-то затевают. Я предполагал, что они возьмут под наблюдение ваши гостиничные номера. Но моррионцы пошли гораздо дальше: они попросту сопровождали нас от зала приемов до посольства. И сейчас их транспорт нахально стоит прямо напротив наших ворот, на противоположной стороне улицы. Они даже не пытаются скрываться…

— А это, в свою очередь, — сухим, сдержанным тоном подхватил Тревелл, — говорит о том, что вас с дочерью записали в категорию международных преступников. И я совершенно не удивлюсь, если с началом нового рабочего дня моррионцы через официальные дипломатические каналы потребуют вашей выдачи, как покусившихся на жизнь одного из них.

Слабо освещенная комната кувыркнулась у меня перед глазами. Мы с Норой — преступницы?! Но ведь мы ничего не делали! И при желании это можно легко проверить, просмотрев видеозаписи с камер, коих в зале приемов было едва ли не больше, чем участников самого приема!

Я растерянно посмотрела на невозмутимых мужчин. Потом оглянулась на тетушку. Тетя Вера сидела с таким видом, будто в эти мгновения у ее ног разверзалась геенна огненная. Покойный дядюшка начал контактировать с моррионцами задолго до того, как погибли мои родители и дяде и тете пришлось взять надо мной опеку. Тетушка хорошо знала эту расу. И сейчас сидела с таким видом, словно привычный мир рухнул в один миг. Даже, забывшись, прошептала:

— Невозможно… Этого просто не может быть…

— Увы, — вздохнул в ответ Тревелл. — Война, разрушения и многочисленные утраты многих изменили до неузнаваемости, миссис Катериничева. Не стоит удивляться такой реакции моррионцев. Они первыми приняли на себя удар шрианцев, оказались щитом между остальными расами и инсектами, выиграли для нас время на сплочение и победу очень дорогой для них ценой. Еще неизвестно, как бы себя вели на их месте другие, менее развитые в моральном плане расы. Поэтому у меня нет даже тени мысли обвинить моррионцев в жестокости и предвзятости. Они в своем праве. — Тетушка слабо ахнула. Тревелл чуть качнул головой, не давая ей начать возражать: — Не волнуйтесь так, миссис Катериничева, в вашем возрасте это крайне неполезно. Конечно же, мы не дадим в обиду вашу племянницу и вашу внучку. Земное руководство уже поставлено в известность, были проведены консультации со всеми, кто хоть немного знает обычаи и нравы этой расы. И у нас есть решение. Не совсем честное, отнюдь не благородное, но оно позволит на законных основаниях вывезти на Землю вас, миссис Вильямс, и вашу дочь.

— Расскажите, — нервно попросила я, снова оглянувшись на тетушку, взглядом спрашивая, как она. Но тетя Вера уже успела взять себя в руки. Жизнь с дипломатом ко многому приучила ее. И тетушка, услышав, что выход имеется, собралась и приготовилась действовать.

Против всех ожиданий объяснения продолжил не Тревелл, а дипломат Сото. Как-то неловко прочистив горло, он смущенно отвел в сторону взгляд, чем неимоверно насторожил меня. Что снова не так?!

— Миссис Вильямс, — обратился мексиканец ко мне, — вы, наверное, еще лучше меня знаете, что на Мор-Рионе царит патриархальный уклад. Попросту говоря, всем распоряжаются мужчины. Не то, чтобы женщина не имела никаких свобод, нет, женщины на Мор-Рионе не рабыни своих мужчин, и по достижении определенного возраста не обязаны отчитываться ни перед кем, сами распоряжаются своей жизнью… — Я недоуменно моргнула, глядя на Сото. К чему сейчас этот экскурс в обычаи моррионцев? Я не только совершеннолетняя даже по их законам, но уже успела и побывать замужем… — Вашей жизнью моррионцы никак не смогут распорядиться, как бы им этого ни хотелось, — эхом моих мыслей отозвался Виктор. — Даже если они и обвинят вас в покушении на жизнь одного из них, то все равно не смогут потребовать вашей выдачи: убийства не произошло. Следовательно, мы имеем полное право наказать вас по своим законам… — Я слабо дернулась, протестуя против подобных умозаключений, но Сото поднял вверх раскрытую ладонь, безмолвно прося дослушать его до конца. И я захлопнула рот. — Однако в вашем случае есть один нюанс: убийственное прикосновение совершила ваша несовершеннолетняя дочь. И в вашей семье нет ни одного живого мужчины, способного нести за нее ответственность. Вот на этом моррионцы могут сыграть.

Глава 3

— Это мой личный кабинет, — проинформировал нас пожилой осваит, распахивая перед нами одну из множества одинаковых дверей. Я вздрогнула и испуганно огляделась по сторонам. Осваит, правильно истолковав мою реакцию, снисходительно усмехнулся и успокоил: — Здесь нет ни одного важного или секретного документа. Зато есть удобный диван, душ и уборная, которыми вы можете воспользоваться в своих целях. Я уверен, что ожидание для вас не затянется. Но если вдруг что-то пойдет не так, то вам с дочерью принесут сюда поесть. Располагайтесь. А я сообщу в посольство Земли о необходимости прислать к нам консула.

Осваит вышел. Мягко щелкнула, закрываясь, дверь. А потом на контрольной панели загорелся красный индикатор, сообщающий, что электронный замок сработал, дверь заперта. У меня вырвался длинный, прерывистый вздох. Все-таки влипли. Хоть бы консул прибыл побыстрей. Оставаться один на один с осваитами я теперь опасалась.

— Мамуль, — тихо и испуганно позвала меня Нора, — что теперь будет?

Дочка вжималась в меня спиной в поисках защиты, заглядывала мне в лицо, запрокинув голову. Я вздохнула и погладила ее по волосам.

— Не имею понятия, котенок. Ждем, пока пришлют консула из посольства. Может быть, вместе с консулом приедет и бабушка Вера. Тогда все будет совсем хорошо.

Вообще, я надеялась не на личное присутствие тетушки, а на то, что она задействует оставшиеся связи и поможет нам с Норой как можно быстрей выбраться из той передряги, в которую мы влипли. Но непоколебимая уверенность в том, что бабушка может все, успокоила дочь. Нора слегка расслабилась. Зато мне хотелось от страха и неуверенности перед предстоящим побиться головой обо что-нибудь. Будь проклято мое желание помочь другим и стремление работать в межпланетной комиссии! Могла же помогать пострадавшим от войны, оставаясь дома, на Земле! Нет, понесло меня…

— Мам, — смущенно позвала меня Нора, прерывая мое самобичевание, — я пить хочу…

— Сейчас, малыш, — я заставила себя встряхнуться и отодвинуть в сторону неприятные мысли, озаботиться тем, что происходило сейчас и здесь, а не тем, что будет. — Пойдем, посмотрим, что есть в наличии в комнате отдыха. Вода в кране должна быть точно. А может быть, нам повезет, и найдется вода в бутылках…

Кабинет и примыкающая к нему комната отдыха были слишком роскошными даже для начальника департамента правопорядка всей Остваиты. Короткий осмотр показал, что отделка помещения была невероятно дорогой, из натуральных материалов. Огромный стол, больше похожий на мебельного монстра, из дерева. Так же, как и несколько больших, под самый потолок, шкафов. Столешница и кресло большого начальника обиты, судя по всему, натуральной кожей. В простенке портрет какого-то местного политика. На подоконниках живые цветы. Я не поленилась это проверить. В комнате отдыха все было не менее шикарно: и маленький столик с вазочкой, полной печенья, и кожаный диван, способный с комфортом разместить на себе одновременно двух взрослых людей, и огромный головизор на стене, и санузел с сантехникой, достойной королей. А вот воды в бутылках я не нашла. То ли она была хорошо спрятана, то ли, что вероятнее, у бигбосса в наличии имелось только спиртное. Вот его в хрустальных графинах было полно и самого разнообразного. Я вытащила наугад несколько пробок, понюхала, поморщилась и взяла чистый стакан. Ладно, мы с Норой не гордые, напьемся и из-под крана.

Утолив жажду и заодно умывшись, мы вернулись в комнату отдыха и расположились на диване. Мельком глянув на хронограф, я поразилась: с момента начала приема прошло менее двенадцати часов. А я чувствовала себя так, словно год пробыла на каторжных работах. А ведь еще ничего не закончилось и неизвестно, что ждет нас впереди. Но здесь, наверное, немалую роль играло то, что я так и не смогла заснуть этой ночью. Не отдохнула, вот и чувствую себя так, словно меня разобрали по запчастям, а обратно сложили неправильно. Но и спать сейчас тоже нельзя. Мало ли что, а я буду сонная и ничего не соображающая. Я вздохнула, потерла пекущие от усталости глаза и взяв со стола пульт, включила головизор. Интересно, что говорят о нас в новостях?

Спустя некоторое время я разочарованно слушала ведущую уже третьей новостной программы. Инцидент с Норой и желтоглазым обтекаемо описали, как приступ у ветерана войны с инсектами, даже запись произошедшего не стала всеобщим достоянием. Кто-то умело сгладил все острые углы. Но тогда почему я и Нора здесь? И что нас ожидает? Скорее бы уже прибыл консул! По моим прикидкам после сообщения осваита в дипмиссию, требовался максимум час для того, чтобы кто-то из сотрудников посольства прибыл в департамент. А с учетом того, что я не прибыла в условленное время на корабль, то, наверное, и того быстрее. Нашей с Норой судьбой не могли не озаботиться, не искать нас, не пытаться что-то узнать. Следовательно, вот-вот кто-то прибудет и объяснит мне, что делать и как быть. Но в своих размышлениях я предполагала, что осваит, заперший нас у себя в кабинете, сразу же сообщил в земное посольство о нашей с Норой судьбе. И даже не предполагала, что могу ошибиться.

Я не услышала, когда и как открылась входная дверь. Дочка уже задремала под монотонный бубнеж с экрана головизора, положив голову мне на колени. Да и я сама, несмотря на решение бодрствовать, уже начинала клевать носом, когда краем глаза уловила какое-то движение на пороге комнаты отдыха. Испуганно повернула голову. И оцепенела.

На пороге стоял желтоглазый. В небрежной позе, прислонившись плечом к дверной коробке и скрестив руки на груди, он смотрел таким взглядом, что у меня от ужаса горло сжалось в конвульсивном спазме. Я забыла, как нужно дышать, рука испуганно замерла на детской головенке. А он все смотрел и смотрел. И мне чудилась в желтых глазах такая ненависть, такое отвращение, словно я была коровьей лепешкой у желтоглазого на подушке. Что я ему сделала?! А главное, когда успела? Ведь вчера я его совершенно точно увидела в первый раз!

Я окинула мужчину еще одним, уже более внимательным взглядом: высокий, примерно такого же роста, как и моррионцы. Широкие плечи выдавали физическую тренированность. Черные волосы, жесткие как проволока на вид, по-военному коротко острижены. А в лице какая-то неправильность. Словно Творец, создавая это лицо, на что-то отвлекся и соединил отдельные черты неправильно. А когда спохватился и начал исправлять свою ошибку, сложить хорошо, симметрично, уже не выходило. Нет, я совершенно точно его не встречала раньше. Такого увидишь один раз, и уже никогда не забудешь. Так что же этому желтоглазому от нас с Норой надо?

Глава 4

Особо я ничего не планировала, надеялась, что желтоглазый даст мне возможность поговорить с тетей наедине. И тетушка поможет найти выход из создавшегося положения. Все же у нее опыта побольше. А может быть, она уже подняла на уши все свои знакомства и связи дяди, и как раз в этот момент решается наша с Норой проблема.

Разговор с желтоглазым, а по имени я не могла себя заставить его называть даже про себя, увял сразу же после его заявления о том, что у меня отныне нет никаких свобод. Я просто не видела смысла пытаться о чем-то с ним договариваться. Торговаться? Унижаться и умолять? Что-то мне подсказывало, что даже встань я перед этим жестоким мужчиной на колени, это вряд ли мне поможет. А потому я малодушно промолчала. Сидела, прижимала к себе дочь, поглаживала ее по спинке и по плечам, и думала, думала, думала… А потом приехала тетя, и все окончательно пошло наперекосяк. Потому что желтоглазый попытался отобрать у меня дочь.

Началось все вполне безобидно. У меня спросили:

— Когда вы ели в последний раз?

И мне бы задуматься, не болтать что попало. Но бессонная и нервная ночь, а так же неспокойное утро уже начинали сказываться на мне, и я бездумно пожала плечами:

— Еще дома, перед приемом. Потом больше не получилось.

Меня прожгли яростным взглядом волчьих глаз:

— И девочка тоже больше двенадцати часов ничего не ела?

И я опять не остановилась, не подумала перед ответом:

— Она же все время была рядом со мной.

Меня припечатали разъяренным:

— Вы никудышняя мать! Вы должны в первую очередь думать о детях! А не о посещении приемов и трудоустройстве!

Желтоглазый активировал коммуникатор и отправил кому-то короткое послание. А я яростно выругалась про себя, пожелав этому свалившемуся нам с Норой на голову моррионцу провалиться в черную дыру. Умник! Я и думала о своей дочери, которую нужно было кормить, одевать и учить, когда отправляла резюме на место одного из секретарей комиссии. Так уж исторически сложилось, что еду, одежду и образование нужно покупать. Бесплатно можно получить от государства прожиточный минимум, который никогда не отличался качеством. А я хотела для своей девочки лучшей доли.

Спустя всего минут пять после короткого и весьма «содержательного» диалога между мной и желтоглазым открылась входная дверь и на пороге появился осваит средних лет с отстраненным выражением лица:

— На первом этаже, в столовой отделения накрыт обед на троих. — Желтоглазый кивнул и поднялся на ноги. Но не успел он что-то сказать или сделать, как осваит добавил: — А в общественной приемной миссу Вильямс ожидает ее родственница и атташе посольства Земли.

Нора моментально встрепенулась. А у меня в груди радостно трепыхнулось сердце. Тетушка! И Виктор Сото! Наверное, они придумали, как вытащить меня из этой жуткой передряги! Но не успела я даже рта открыть, как желтоглазый принял решение за меня:

— Проводите родственницу моей супруги сюда! — отчеканил он холодным тоном. — А с атташе я встречусь сам, после обеда…

— По закону мы не имеем права отказывать разумному, имеющему подданство другой планеты, во встрече с консулом, — сухо отозвался осваит. — Мы и так пошли вам навстречу. Откровенно нарушать межпланетное законодательство мы не будем. Если о произошедшем хоть что-то просочится в прессу… — многозначительно закончил осваит.

Желтоглазый скривился. Видимо, именно через этот закон он переступить не мог. И, кажется, в его планы не входило сопротивление осваитской власти его требованиям. Но не успела я порадоваться первой крошеной победе, как моррионец снова все решил без меня:

— В таком случае проводите мою супругу в общественную приемную, а мы с Элеонорой пойдем в столовую, ей давно пора нормально поесть. — И меня проткнули таким обжигающим взглядом, что еще немного и я могла бы просто сгореть: — У вас пять минут, моя дорогая. Потом вы должны присоединиться ко мне и дочери.

Желтоглазый протянул вперед руку, с явным намерением ухватить Нору за руку. Однако дочь оказалась категорически с этим не согласна. Она рыбкой юркнула мне за спину и уже оттуда нервно взвизгнула:

— Я никуда без мамы не пойду! А вы — плохой!

Нора с самого рождения отличалась независимым и достаточно непростым характером. С ней можно было договориться. Если знать, как. Но согнуть или тем более сломать эту девчонку точно было нельзя. И сейчас она этот характер продемонстрировала как нельзя лучше. У осваита вытянулось лицо.

Я невольно попятилась при виде взбешенного лица желтоглазого, по которому в буквальном смысле слова гуляли желваки. Показалось, он сейчас шагнет вперед, схватит меня за шею и просто задушит. От страха перехватило дыхание. С трудом нащупав в пространстве ладошку Норы и вцепившись в нее как в спасательный круг, не сводя с желтоглазо взгляда как с опасного дикого зверя, я непослушными губами выдавила, с трудом вспоминая формулы, которым когда-то обучал меня дядя:

— Обращаюсь к служителю правопорядка планеты Осваита и прошу оказать поддержку и защиту!

Желтоглазого перекосило:

— У тебя нет нужды просить защиты у стражей правопорядка! Я в состоянии позаботиться о своей семье! — мрачно выдал он, делая шаг ко мне и Норе. И добавил, не поворачивая головы: — Офицер, вы свободны!

Однако осваит даже не вздрогнул. И так же сухо, как и до этого сообщил:

— Видеозапись в каждом кабинете ведется с четырех точек. Чтобы точно ничего не пропустить. Я не могу проигнорировать призыв о помощи, миасс Н`Тау. Однако могу пообещать, что специальная комиссия тщательно изучит видеозаписи и побеседует с миссой Вильямс. Если окажется, что защищать женщину и ребенка не от чего, дело будет закрыто.

Желтоглазый слегка расслабился, услышав эти слова. А у меня, наоборот, все внутри словно судорогой свело. А вдруг осваиты признают все происходившее в кабинете нормой и отдадут меня этому ненормальному? И ладно я. А Нора? Жизнь рядом с психом сломает девочке судьбу.

Глава 5

Я опешила от такого признания. Даже споткнулась на ровном месте, пытаясь осознать услышанное.

Моррионец аккуратно поддержал под локоток, не дав мне поцеловаться с дорожным покрытием, и, едва я выровнялась, стала твердо на обе ноги, спокойно убрал руку. Словно и не было ничего.

— Кто мог решить все за вас? — пробормотала ошарашенно, понимая, что ощущаю разочарование из-за того, что локоть больше не согревает тепло сильной ладони. Это непонятное чувство неудовлетворенности и стало причиной того, что следующая моя реплика прозвучала агрессивно даже для меня: — Адмирал Мор-Рионы настолько слаб, что позволяет другим принимать решения за него?

В этот момент мы уже подошли к транспорту отеля, который арендовал для нас Н`Тау, и к тетушке и Норе, ожидавших нас возле него. Тетушка пытливо заглянула мне в глаза, но промолчала. А моррионец поднес свой браслет к считывающему устройству, позволяя умной бортовой системе распознать выданный ему электронный ключ. Искусственный интеллект мгновенно разблокировал двери, получив разрешающий код, и Алин, став так, чтобы я не смогла юркнуть в салон, помог дочке и тете Вере забраться в транспорт. После этого захлопнул двери и приглашающе махнул мне рукой, давая понять, что хочет видеть меня рядом с собой, на переднем сиденье. И все это молча. Я начала раздражаться. И уже пожалела, что согласилась на прогулку. Вряд ли из этого выйдет что-то толковое.

Впрочем, раздражение выветрилось очень быстро. Н`Тау отменно управлял транспортом, и уже через три минуты мы высаживались возле здания, в котором располагалась международная комиссия. Тетушка и Нора с нами не пошли, оставшись в салоне транспорта. Но я едва ли обратила на это внимания: едва Н`Тау и я выбрались на парковку, как к нам поспешил уже откровенно старый, с множеством морщин и редкими седыми волосами моррионец. Настолько пожилых жителей Мор-Рионы мне еще видеть не приходилось.

— Добрый день, адмирал Н`Тау, — сдержанно поприветствовал предполагаемый юрист моего спутника. — Чем могу быть полезен?

— Приветствую вас, тэрс П`Литиану, — отозвался, слегка склонив голову, мой спутник. — Благодарю, что так быстро откликнулись на просьбу! — А мне подумалось, что юрист не самоубийца, игнорировать «просьбы» адмирала. — Необходима юридическая поддержка. Моя супруга должна была сегодня выйти на работу, первый рабочий день. Но по моей вине не вышла и не предупредила об этом. Необходимо уладить конфликт так, чтобы минимизировать проблемы для Ирэны, ведь работать в комиссии она все равно не будет.

— Супруга? — недоверчиво переспросил юрист и смерил меня подозрительным взглядом. — Но…

— Официально брак еще не заключен, — нетерпеливо перебил его Н`Тау. — По моей вине. Но этот вопрос будет улажен сразу же, как будет погашен конфликт с осваитскими властями, а мы поднимемся на борт моррионского крейсера. Но не это сейчас важно. На первом месте доброе имя Ирэны.

Брови юриста после объяснений желтоглазого подскочили так, что, если бы у моррионца была хотя бы крошечная челка, они бы спрятались под ней. Увы, юрист мог похвастаться лишь внушительными залысинами. Что в его возрасте вовсе не было удивительным.

— Конечно-конечно, — ошеломленно пробормотал он. Потом взял себя в руки, прочистил горло и уже гораздо увереннее выдал: — Можете полностью располагать мной, тэрса Н`Тау…

— Пока еще миссис Вильямс, — с досадой поправил юриста желтоглазый.

Тот мгновенно принял поправку:

— Простите. Конечно же, миссис Вильямс! Я могу и сам все уладить, без присутствия вашей супруги, адмирал…

— Не стоит, — снова перебил услужливого юриста Н`Тау. — Моя супруга, как истинная моррионка, очень ответственно относится к порученным ей делам, и очень переживает, что не смогла выйти сегодня на службу. Ей будет гораздо легче, если конфликт будет улажен в ее присутствии, чтобы она лично убедилась, что проблем больше нет.

Меня волновало, как будет обставлен мой невыход на работу. Но по поводу причин не было сказано ни слова. Как только юрист принял все доводы Н`Тау, мы повернулись и пошли в здание, в котором два верхних этажа заняла международная комиссия.

Строение было огромным: двести восемьдесят наземных этажей, и построено было по каким-то интересным технологиям из материала, похожего на стекло. Вот только стимпекс был в сотни раз прочней. И при всей своей прозрачности он не позволял заглянуть внутрь помещения с улицы. И лучи осваитской звезды Уриллы пропускал тоже очень дозированно. Благодаря этим технологиям, внутри всегда было много света, но при этом никто не слеп от яркости дневного светила. Все это ураганом мелькнуло в моей голове, пока мы поднимались на внешнем лифте на нужный этаж. И пропало так же быстро, как и возникло, едва, выйдя из лифта, я наткнулась на свою предполагаемую начальницу Адиллу Олвилли. Осваитка по рождению, высокая и худая как палка, Адилла признавала лишь долг. Как, впрочем, и другие осваиты. Благодаря этой их общерасовой черте, осваитам охотно доверяли самые ответственные задания и посты. И они никогда не подводили. У осваитов, насколько я знаю, существует даже поговорка, гласящая в примерном переводе на общий язык, что даже смерть не освобождает от выполнения долга.

Узрев меня и совершенно не обратив внимание на моих спутников, Адилла сердито сузила глаза:

— Миссис Вильямс, — ледяным тоном обратилась она ко мне, перегораживая проход собственным телом, — вы опоздали на два часа!..

Я смутилась и почувствовала себя первоклашкой в кабинете строгого директора. Однако не успела даже придумать, что сказать, как вмешался приглашенный Н`Тау юрист:

— Приветствую, уважаемая… — тэрс П`Литиану сделал выразительную паузу, намекая на то, что неплохо было бы, если собеседница назовет свое имя.

Я торопливо встряла:

— Тэрс П`Литиану, это моя непосредственная руководительница Адилла Олвилли! Мисса Олвилли…

На мое плечо вдруг мягко, но авторитетно легла чья-то ладонь. Я запнулась и медленно оглянулась: рука принадлежала позабытому мной Н`Тау. И он смотрел на меня таким взглядом, словно советовал помолчать.