Да сгорит наша любовь в драконьем пламени

Глава 1. Как «не» быть выбранной

“Как не быть избранной?” — пробормотала я, не отрывая голубых глаз от обложки тонкой чёрной книжки, которую только что вытащила из белых костей вместо пальцев.

Слабый свет лампы рисовал жуткие тени от надгробных плит, но я держала страх под контролем. Я должна что-то делать, даже если это значить бродить по кладбище и откапывать книги.

“Простите за беспокойство…” — пискнула я хозяйке гроба, умершей пятьдесят лет назад. Она была кандидаткой в драконья невесты и почти спаслась.
Еще раз попросила у нее прощения и выбралась из могилы, стряхивая землю с платья.

Я надеялась, что никто меня не заметит. А то опять будут плеваться вслед.
Я и так славлюсь испорченной репутацией — спасибо моим не самым популярным способностям — а тут ещё и могилы граблю.

Таких называют Отверженными. Или, попросту, — нелюбимыми детьми, в которых поселилась Сила. Но не от Светлого.

— Есть! — радостно подпрыгнула я, когда поняла, что смогу прочесть мемуары Катарина Сеймур — девушки, которую не выбрал дракон.

Книга была изрядно потрепанная, так что буквы на ней едва читались. Да и чернильная ночь на кладбище на отшибе города, тоже не помогали.

Катарина была дочерью князя.

В восемнадцать лет она, как того требовали правила, прошла Ритуал Выбора — и чудом избежала участи быть избранной. Тогда-то она и написала эту книгу. Почти каждая девушка в королевстве принялась её читать — всем хотелось верить, что им повезёт так же, как автору. Но потом, в двадцать пять, её всё-таки выбрали. Люди стали вышвыривать книги из окон, понимая: даже она не спасёт от той гибели, которую называли королём. Похоронили её, конечно, вместе с её обманом. Но я верю, что смогу понять то, что не поняли остальные.

Прошлой ночью я услышала зов Катарины — и вот я здесь, копаю могилу и пытаюсь найти выход из безвыходной ситуации.

Ритуал Выбора существовал столько, сколько я себя помню. Каждый год на него приводили всех девушек от восемнадцати до двадцати семи лет, кто не была замужем и не была беременной.

Семерых из них Король-Дракон отмечал как кандидаток в невесты: они уезжали с ним в замок, а через несколько дней или недель шестеро возвращались.

Шестерых, что возвращались, обычно лишали памяти о днях, проведённых в замке. А та, которую избирали невестой, оставалась там. Её больше не видели. И не слышали о ней — никогда. Одни говорили, что избранных невест убивают. Другие — что он скармливает их своему дракону. Теорий было много. Ни одна из них не сулила ничего хорошего. Правда заключалась в том, что никто не знал, что на самом деле происходило с невестами — и зачем вообще существовал Ритуал Выбора. Но никто не смел задать вопрос Королю-Дракону. Он был беспощаден и могуществен. Всякого, кто осмеливался противиться ему — хоть немного, — ждала мучительная смерть. Некоторые шептали, что Король-Дракон вовсе не человек.

Может, так и есть.

Его лица никто никогда не видел. Многие полагали, что он скрывает его потому, что оно безобразно, чудовищно. Потому что он не человек.

Мне тоже кажется, что хорошему человеку незачем скрывать лицо.

Я быстро привела могилу в презентабельный вид и поспешила на выход. В висках стучали чужие, отчаянные зовы — другие, забытые мёртвые, тоже звали. Но я пообещала себе не поддаваться на манипуляции мертвецов.

Да, к сожалению, они говорили со мной с самого детства. Это принесло мне немало слёз и множество брезгливых взглядов — от людей и даже от моей семьи. Я была им непонятна.

Их тошнило от того, что меня тянет к могилам. Но ещё сильнее родным не нравилось, когда я пыталась исполнить последнюю волю давно умерших. Вот и сейчас — почувствовав, что их отвергли, они умоляли: «Скажи ей, скажи ему, маме, жене, мужу, — как сильно мы их любим...» Я закинула лопату на плечо и поспешила домой. Дай Светлый, получится проскользнуть незамеченной. Уже в своей комнате я сяду читать это пособие.

Даже если сейчас отчаянно хотелось отдыха, мне нельзя отпускать руки. В княжестве сейчас все жили в страхе.

Если бы могли — сбежали бы вместе с семьями. Но нельзя: стража Короля-Дракона выслеживает беглецов и тащит обратно.

Из королевства Солан ещё никому не удавалось бежать — и, скорее всего, не удастся. Я почти не ела и не спала. Все искала способ. По правде говоря, мне и волноваться-то было не о чем. Через три дня я уже не имела бы права участвовать в Ритуале Выбора.

Почему? Потому что я выхожу замуж. Я невольно улыбнулась. При мысли о женихе в животе вспорхнули бабочки.

Лисандр. Он был мужчиной без изъяна. Тем, о ком мечтали все девушки.

Скромный, красивый, сдержанный — и обладал всеми теми качествами, какие только можно ждать от мужчины. К тому же он был первенцем нашего градоначальника и лучшим дельцом во всей округе.

Иногда я даже удивлялась, почему он выбрал именно меня.

Лисандр был тем, кто не обращал внимания на мой маленький «изъян». И за это я была готова сделать его самым счастливым мужем на свете.
И правда — мне не о чем было тревожиться.

Однако всё это я делала не ради себя. Надрывалась — ради младшей сестры.
Лиора, моя сестра, уже подошла к тому опасному возрасту. Ей было девятнадцать. Она не была замужем и не была беременной.

Из-за этого я готова была копать могилы и читать забытые фолианты — лишь бы найти способ ей помочь. Приготовления к свадьбе тоже не давали покоя. Но больше всего я волновалась за Лиору — добрую, беззащитную сестру.

Я изо всех сил пыталась придумать, как вытащить её из этого проклятого списка «возможных» кандидаток — и при этом ни капли не запятнать её репутацию. В который раз подумала о Лисандре…

И, стараясь не шуметь, проскользнула в дом через задний ход.

Половица скрипнула, но я быстро спрятала лопату в кладовку и, не зажигая лампу, поднялась в тёмный коридор на втором этаже.

Странно, что дома ещё никого не было. Я заметила: из замочной скважины моей двери тонкой струйкой пробивался жёлтый свет. До слуха донёсся странный, непривычный шум. Приглушённые стоны.

Глава 2. Предательство, поданное тёплым

Лиора стояла на четвереньках на кровати, тяжело опираясь на ладони, шелковистые чёрные волосы прилипли к потному лицу, выдавая ее удовольствие.

Её полная грудь покачивалась, пока Лисандр вновь и вновь брал её. Она тянулась навстречу, глаза закрыты, розовые губы слегка приоткрыты.

Комнату освещал лишь тусклая лампа на туалетном столике, и всё же увиденное обожгло мои глаза.

— О… Лисандр, — услышала шёпот Лиоры.

Я как завороженная перевела взгляд на мужчину. И правда, это был мой Безупречный жених.

Густо заросшая грудь Лисандра блестела от пота; узкие ладони крепко держали тонкую талию Лиоры. Он был весь поглощён тем, что делал и не видел меня.

Я инстинктивно отступила на шаг, крепко сжав губы; в миг исчезли все краски, а сердце превратилось в бесполезный кусок мясо.

— О… Лисандр! — простонала Лиора и распахнула глаза. — Ли… — голос оборвался.
Она заметила меня.

Её большие карие глаза расширились от потрясения. Мы встретились взглядом — тяжёлым, пронзительным.

В ее взгляде плескались страх, шок и стыд; в моем боль. Но это длилось лишь миг.

Потому что, несмотря на первый ужас, в следующую секунду тело Лиоры подчинилось наслаждению: она выгнулась, веки сомкнулись, по маленьким щёчкам покатились слёзы, а громкий стон заполнил комнату.

Я судорожно сглотнула, медленно вышла и прикрыла дверь.

Этого было достаточно. Пытаясь пробраться в темноте, цепляясь пышным платьем за мебель, я случайно опрокинула в гостиной маленький столик; бутылка со светящейся жидкостью разлетелась в дребезги.

Воздух наполнился спиртом. Я оглянулась на дверь, понимая, что грохот наверняка услышали наверху, — но видеть их я не хотела.

Спрятав боль поглубже, я бросилась прочь из дома. Я бежала и бежала, не в силах прогнать из головы увиденное.

Я чувствовала как ледяные когти сжимают мою душу так что не могла ни плакать, ни закричать, ни вообще что-либо сделать. Я медленно, но верно умирала.

Я была в нем влюблена с девятнадцати лет. Он был тот кому я подарила свой первый поцелуй и кого защищала от задир. Я была уверена: он любит меня и только меня, ну по крайне мере до сегодняшнего дня.

И всю жизнь я любила сестру. Что бы я не делала — сперва думала об Лиоре.
Как они могли так со мной поступить?

В этот момент подол платья зацепился за сухую ветку на полу, я споткнулась и, потеряв равновесие, рухнула на спину — прямо в грязную лужу.

Я долго лежала в грязи, позволяя ей пропитывать платье и волосы, и пустым взглядом смотрела на звёзды. Как они могли так со мной поступить?

Я не могла разобрать собственных чувств — знала лишь, что их слишком много, настолько, что внутри всё онемело. Мне хотелось рассердиться или расплакаться — хоть как-то.

Хоть что-нибудь. Но не получалось ничего. Лишь глухая пустота.

Спустя, казалось, часы, я поднялась и огляделась — и только тогда поняла, что лежала на детской площадке. Неудивительно, что никто не подошёл спросить, что я здесь делаю.

Я пошла домой, не обращая внимания на прохожих. В этот раз дверь оказалась заперта, и мне пришлось постучать. Гостиную заливал яркий свет лампы на столе.

Родители сидели на одном конце единственной длинной скамьи в комнате и говорили с Лиорой, которая устроилась на другом конце той же скамьи; хоть она и была обнажена, теперь её закутали в простыню.

Лиора подняла взгляд на меня — и тут же опустила его, уткнувшись глазами в узкие колени. Ее щёки резко вспыхнули от смущения и стыда.

Стоило всем заметить мое присутствие, как в комнате воцарилась тишина.

Моя мать, Силвия — полная невысокая женщина с большими карими глазами и коротко остриженными чёрными волосами, — смерила меня взглядом, полным отвращения.

Сморщила вздёрнутый нос и покачала головой:
— Вид у тебя отвратительный, Аделин! Они переспали только один раз! Мир ещё не рухнул иза соития.

Я улыбнулась — и засохшая грязь на лице, чуть треснула.

Поведения матери меня не удивило. Мать никогда и ни в чём меня не поддерживала.

— Папа, тебе есть что сказать на поведение твоей дочери? — я посмотрела на него, сорокалетнего мужчину.

Его тускло-коричневая рубашка на пуговицах кое-как скрывала выпирающий живот; в коротко остриженных волосах уже мелькали седые пряди. Он тоже располнел, но был на пару дюймов выше мамы.

Мужчина тяжело вздохнул и покачал головой.

И это меня не удивило: ему почти всегда нечего было сказать.

— Спокойной ночи. – холодна сказала всем.

Отдаляясь, я услышала, как за спиной снова зашептались.

Как кукла упала на кровать. Мысли обрушились на меня одна за другой. Как давно они встречались? Сколько времени это продолжалось за моей спиной? Неужели я всё это время была слепой дурой?

Утром я проснулась — и вместо того чтобы чувствовать себя такой же грязной, как ночью, ощутила странную чистоту, даже запах был другим.

Тело не было покрытой подсохшей грязи, и волосы не отдавали ею.

Я зевнула и открыла глаза.

Мне показалось что на меня смотрел Лисандер — теми самыми мечтательными ореховыми глазами и с чудесной улыбкой.

Я как во сне ответила улыбкой и подняла руку, чтобы коснуться его длинного лица.

Но это должно быть сном, уверяла я себя: Лисандер никак не мог оказаться в моей комнате. Он здесь ещё ни разу не был.

Я скользнула взглядом по его свободной белой рубашке и чёрным штанам. Улыбка медленно сошла сползла. В памяти вспыхнуло изображение — его ягодиц и тонкого ствола ритмично входящий в Лиору. Моя рука отдёрнулась, так и не дотянувшись до его лица.

В одно мгновение к мне вернулось всё, и холод в душе тоже. Почувствовав перемену. Лисандер шагнул назад, огляделся; рука прошлась по его золотистым вьющимся волосам, затем он почесал затылок.

— Наконец-то ты проснулась, любовь моя, — выдавил он с нервной улыбкой, показав безупречно белые зубы.

Но я осталось холодной. Он никогда ещё не видел меня такой.

Глава 3. Ничья вина

— … Я был пьян, и тут как раз объявилась твоя сестра…

Я стиснула зубы. Предательство семьи сегодня жгло мое сердце сильнее, чем вчера.

Как они могли так со мной поступить? Постаралась дышать ровно и говорить бесстрастно:
— Я вижу. Вижу всё, Лисандр. Но плакать не собираюсь. Я слышала про такие зелье и думаю что ты сам знаешь что они безвредны если у человека или мага нет таких намерений.

Лисандр на миг застыл в полном шоке, а затем выпрямился как драконий страж. Из его взгляда исчезла вина. Больше он не казался мужнином который меня любит. Сейчас я смотрела на жестокого и расчетливого незнакомца.

— Твои родители обсудили всё это с моими… насчёт «инцидента».

«Инцидент… конечно, именно так они это и назовут», — подумала я, но вслух сказала только:
— И?..

— Лин, я хочу, чтобы ты знала: я очень тебя люблю, но у жизни есть свои планы на меня.

— Уверена, к такому выводу ты пришел после «инцидента». И больше не зови меня так. Меня зовут Аделин.

Мужчина сжал и разжал кулаки, потом сунул руки в карманы:
— Я должен жениться на Лиору. Так будет лучше. И для моей репутации, и для репутации твоей сестры. К тому же это предотвратит дальнейшие… неприятные слухи.

— Конечно. Делай ровно так, как они хотят.

— У меня нет выбора. Разве ты не понимаешь, как мне тяжело? — Он снова шагнул ко мне, будто хотел дотронуться, но удержался. — А если её выберут, а потом выяснится, что она носит моего ребёнка? Король-Дракон в ярости скормит её и всю вашу семью своему дракону. И потом… это будет мой ребёнок. Я должен быть достаточно хорошим отцом, чтобы защитить его, — сказал он, уставившись в пол.

— Хм… твой ребёнок.

— Ты ведь никогда не позволяла нам быть… так близки. Ты не идёшь на риск. — я не отреагировала, и в нём вдруг вспыхнула злость. — Ты теряешь меня, Лин. Ты собираешься хоть что-нибудь сделать?!

— Что именно? Плакать? Кричать, умоляя жениться на мне? Лисандр, пожалуйста, мы больше не дети.

Мне было двадцать один, ему — двадцать три; для меня это звучало вполне «взросло».

Он глубоко вдохнул и наконец поднял на меня взгляд:
— Я понимаю, ты злишься. Но это не моя вина. Можно сказать, что отчасти виновата и ты.

— Я? Виновата?

— Да… возможно, если бы ты позволила нам быть близкими в те разы, когда я пытался… может быть, к этому времени… — Голос его иссяк, слова застряли во рту, потяжелев. — Прости.

Он подождал, надеясь на ответ, но вскоре понял что мне больше нечего ему сказать.

— Лин??
Но все уже было не так уж и важно. Я медлено тонула в той боли которуй мне причинила моя семья. Поняв что больше ничего не скажу, он повернулся к окну и так же, как пришёл, выбрался наружу.

Спустя какое-то время из гостиной донёсся шум. Я вышла из своей комнаты посмотреть, что происходит. И, как вчера, едва меня увидели — смолкли.

Я криво улыбнулась:
— Я что-то пропускаю? Похоже, у нас большие радостные новости для меня, не так ли мам?.

— Аделин, дитя, от тебя всё ещё пахнет сырой земли, и выглядишь ты отвратительно, — сверкнула на меня взглядом мама и ушла к себе в комнату, неся большую коробку.
Там мое свадебное платье?

Сразу за ней прошёл папа, и в комнате осталась одна Лиора.

— Сестра, может ты скажешь мне что вы делаете?

— Я… я… — начала она своим привычным невинным тоненьким голоском. — С завтрашнего дня я больше не… не подхожу под список в-возможных кандидаток, потому что… — она запнулась, а потом быстро выпалила: — С завтрашнего дня я буду занята.

— О, наконец-то! — мой холодный тон совсем не подходил радостной новости, и я даже хлопнула в ладони. — Об этом я и молилась, сестра!

Лиора обняла себя в защитном жесте. Она даже не подозревает что я в этот момент медленно умираю и продолжила:
— Я завтра выхожу замуж.
— Ах! — широко улыбнулась ей, наполняя голос притворным восторгом. — Значит, мы поженимся в один день! В храме будет яблоку негде упасть. И за кого же ты выходишь, дорогая?

Молчание. Долгое, оглушительное.

Потом Лиора бросилась ко мне и обняла. Она была ниже потому прижалась к моей груди и расплакалась, наполняя мои легкие запахом алоэ.

Я не ответила на объятия. Стояла неподвижно; улыбка с лица медленно сползла как восковая маска.

— Я чувствую себя ужасным человеком, сестричка. Мне так жаль! Это мама заставила. Она сказала… если я хочу жить, я должна так поступить, — выдавила Лиора сквозь рыдания.

— Ты ведь знаешь, что я изо всех сил старалась снять тебя с этого проклятого списка «возможных»? Сделать так, чтобы ты не подходила под условия — и при этом никого не ранить? — тихо, слишком тихо прошептала ей.

— Знаю, — кивнула сесира.

— Тогда зачем ты ударила меня в спину?

Объятия сестры разжались.
— Я не хотела. Мне так отвратительно от всей этой ситуаций. — она плакала, беспорядочно повторяя, как ей плохо.

— И должно быть плохо, — сказала я не выдержав ее жалость к самой себе.

Лиор сделала шаг назад.
— Я не хотела. Мне так мерзко… — всхлипывала она, сбивчиво твердя одно и то же о том, как ей плохо.

— Мне тоже плохо, сестра....

Лиора на миг замерла, подняла на меня непонимающий взгляд. Я продолжила:
— Что ты хочешь услышать? Что ты просто жертва маминых козней, и ни в чём не виновата? Зачем все эти слова? Ты ищешь прощения? Я не могу дать его тебе, сестрёнка. Ты сделала самое ужасное что может сделать сестра! Переспала с моим будущем мужем!

Я уже повернулась к своей комнате, когда меня остановил тихий голос сестры:

— Я думала, ты порадуешься за меня.

— Ты переспала с моим будущим мужем! Порадуюсь завтра, когда умещу эту новость в своей голове!

— Я думала, ты обрадуешься, что твоей младшей сестре больше не грозит быть избранной, — её губы задрожали, по щекам, как река, потекли слёзы. Она все еще не понимала почему я такая. — Порадуешься, что твоя младшая сестра теперь в безопасности.

Глава 4. Как «не» стать его невестой

В её руках был длинный чёрный кожаный кнут, распадавшийся на восемь ремней.

Он рассёк воздух и обрушился на мою спину. Я вскрикнула от боли и осела на пол, длинные белые кудри рассыпались по щекам. Я сразу свернулась клубком, прикрыв лицо.

Это не в первый раз случается — и не во второй, и не в третий. Сколько раз мать уже делала со мной такое, и не сосчитать…
Женщина взмахнула кнутом снова и снова, хлеща куда придётся — по спине, по рукам, по всему, куда попадал удар.

Она тяжело дышала; кисти ныли от долгих взмахов, но ярость застилала глаза, и остановиться она не могла.

— К-как… ты посмела?!

Я прикусила губу до вкуса крови, металлический запах ударил в ноздри. Умолять я не стала — знала, пощады не будет.
С шести лет, когда мама едва не забила меня насмерть за разбитую тарелку, я обещала что никогда у нее ничего не буду просить, даже пощады.

Мать присела у меня за спиной, наматывая кнут на кулак. Когда заговорила, голос звучал хрипло, с одышкой.

— Как ты посмела заставить мою девочку страдать?! Она ни в чём не виновата, просто получила своё по праву. Почему спасать должны тебя? Спасать надо её! Ты даже ударила её! Да как ты посмела?! Отрава!

Уходя она крикнула к двери:

— Внеси!

В комнату вбежал папа с коробкой. Он протянул её маме, но та только раздражённо зашипела, и он торопливо открыл коробку сам, вынул из неё платье.

Она кивком указала на кровать. Он подскочил, разложил наряд, получил от неё ещё один знак — и вышел.

Мама снова присела рядом, заговорив резко.

— Лиора очень хочет видеть тебя на свадьбе, и ты обязательно туда пойдёшь. Увидев тебя, она поймёт, что ты простила её, и перестанет себя корить. Радуйся, что она тебя ценит, а иначе… — голос мамы затих, став молчаливой угрозой.

Я не шевельнулась, так и лежала клубком. Не хочу и не могу пока двигаться.

— Наденешь платье, что на кровати, и на свадьбе явишься вовремя. Иначе я собственными руками придушу тебя, прежде чем отправить на верную смерть.

С этими словами она поднялась и направилась к двери, пряча кнут под серым хлопчатобумажным платьем до колен.

Уже взявшись за ручку, она обернулась к всё ещё свернувшейся на полу меня:
— Если Лиора из-за тебя прольёт ещё хоть одну слезу — клянусь Светлым, если тебя не убьёт Король-Дракон, я убью сама!

Она вышла, с силой хлопнув дверью. Я слушала быстрые сердитые шаги матери, пока те не стихли. Потом выждала ещё несколько секунд — убедиться, что та не вернётся. Медленно распрямилась. Тело распухло жутко болело — каждый шаг давался с трудом и болью.

Мое платье сейчас было густо перепачкано кровью. Наконец я поднялась и подошла к кровати. Пусть внутри было пусто, тело всё равно отзывалось на боль и побои. Дрожащими руками я подняла платье и осмотрела ее. Зелёный шифон, длина до пяток, силуэт песочные часы, с очень длинными рукавами. Изначально его шили для сестры — как для подружки невесты, — но теперь оно принадлежало мне.

А значит, Лиора получила свое собственное платье.

И вот наступил день свадьбы. Арфы, трубы, флейты, барабаны — всё как положено. Храм был полон людей — всё-таки Лисандр был сыном богача.

Те, кто ожидал увидеть невестой меня, изумились, когда на алтарь в пышном белом платье невесты появилась Лиора.

Они переговаривались вполголоса, но не спрашивали нас. И всё же всем было ясно: что-то пошло катастрофически не так. Я сидела в первом ряду вместе с родителями.

Лиора, стоявшая у алтаря, обернулась и посмотрела мне в глаза. Широко улыбнулась мне, но я не ответила. Я хотела чтобы это все было лишь сном!

Когда пары, взявшись за руки, произносили клятвы, Лисандр время от времени бросал на меня короткие взгляды, но я посмотрела на него как на пустое место. Он хотел чтобы я его спасла? А он хоть раз подумал как мне на все это смотреть?

Вскоре обряд завершился, и всем пришло время расходиться по домам.

Сестра подбежала ко мне и крепко обняла, рассыпаясь в благодарностях за то, что я пришла на свадьбу, и жалуясь, как ей было тяжело из-за вчерашней ссоры.

— Но теперь ты меня простила — иначе тебя бы здесь не было. Я так счастлива!

Я промолчала, лишь кивнула и отступила. Интересно она правда настолько наивна?

Сестра завертелась:
— Ну как тебе моё платье? Красивое, правда?
— Разумеется, — безжизненно откликнулась я.
— Спасибо за понимание, — добавил Лисандр, подойдя и благодарно сжав мою руку.

Я тут же выдернула руку и подняла на него взгляд. За его спиной стояли родители.

— Конечно. Я очень понимающая. – саркастично выдавила.

— И спасибо, что не устроила скандал, — произнёс его отец, высокий сухощавый мужчина. — Мы так тяжело трудились ради своей репутации. Ты молодчина, что не запятнала её, — добавила его жена, такая же худощавая женщина.

Лисандр был так похож на своих родителей. У всех у них была светлая кожа, почти одинаковый рост, одинаковая худоба и одни и те же ореховые глаза.

Различия были лишь в мелочах: у Лисандра и его отца волосы золотистые, у матери — каштановые.

В отличие от отца, парень не носил бороду. Я всегда удивлялась, как такой волосатый мужчина может обходиться без бороды.

Кроме того, от Лисандра вечно пахло рыбой — работа такая. Со временем я к этому запаху привыкла, но сейчас вновь уловила его — лёгкую, но явную нотку.

Раньше мне казалось, что в нём есть что-то притягательное; теперь — ни капли. Сейчас от Лисандра исходил лишь запах рыбы… и предательства. Я не знала, как пахнет предатель, но была уверена: именно так, как он.

У меня внезапно скрутило живот. От них от всех пахло предателями.

— Разумеется. Я ведь очень хороший человек. А теперь, с вашего позволения…

Сказав это, я вежливо откланялась. Выходя из храма, я заметила, что бывший жених, когда держал меня за руку, незаметно сунул мне клочок бумаги.

Я развернула его и увидела ровный почерк.

Глава 5. Идёт Король-Дракон

Там было написано:

«Просто подожди меня, любовь моя. Я найду способ, и мы снова будем вместе».

Должно быть, у Лисандра вместо мозгов одна лишь тухлая рыба, что он ловит, раз он способен давать такие нелепые обещания.

Я ещё раз пробежалась по клочку бумаги и пробормотала:
— Какой же ты мерзавец!

Затем бросила бумажку в огонь — как раз там, где женщины готовили к очередной свадьбе, — и направилась в библиотеку. Стоило мне переступить порог, как библиотекарь приветствовал меня:

— Вот ты, где, дитя. Жена мне всё рассказала. Твоя матушка — настоящая ведьма.

Глэдиc, его жена, каким-то образом всегда знала всё, что происходит в городе.

Я всегда считала их парой, созданной на небесах: жена разбиралась во всём, что творится в княжестве сейчас, а её муж отлично помнил и знал, что случалось прежде.

Их я нередко называла родственными душами.

— А твоя сестрица — змея. И отец у тебя бесхребетный.
— Технически он мне не отец.
— Знаю, знаю, но… — он осёкся и продолжил: — Я страшно разочарован твоим женихом и его семьёй.

Я пожала плечами:
— Что ж…
— Если бы я мог, я бы за тебя со всеми ними подрался.

В моем воображении на миг вспыхнула картинка, и едва не прыснула со смеху: уж слишком нелепо библиотекарь выглядел в моем мысленном поединке.

— Единственное, с чем мне сейчас надо сражаться, — это с тем, чтобы меня могут выбрать.

— Ах да! Я нашёл для тебя книгу!

Он достал том из ящика и протянул мне.

Это оказалась та самая книга, которую позавчера нашла и тут же отложила. Как же многое успело измениться с тех пор.

— Похоже, это единственная книга на эту тему. – благодарна кивнула ему.
— Увы, так и есть.

— Тогда мне нужно взяться за чтением.
— Если что понадобится…
— Вы уже и так очень помогли.
— В конце всего этого с тобой всё будет в порядке, дитя. Будь сильной.
— Спасибо, сэр.

Я вежливо улыбнулась и скрылась между стеллажами.

Все семьи, у которых были дочери подходящего возраста, были известны — и каждая была обязана «поставить» девушку для Ритуала Выбора.

Если семья не справлялась, стража Короля-Дракона обычно забирала их — и больше их никто не видел.

Одни говорили, что дерзких бросают в темницу за то, что вызвали на себя гнев Короля-Дракона; другие, как водится, шептали, будто он скармливает их своему дракону.

Что бы это ни было, люди знали: ничего хорошего. И чтобы моей семье не пришлось отвечать за устроенную ими подмену, меня принялись готовить к обряду.

Ритуал назначен на вечер, и поскольку девушек велено являться на Поле Избрания в длинных гладких белых платьях, мама возложила на себя миссию сделать меня самой красивой из кандидаток. Так ей не терпелось от меня избавится.

Пока мама суетилась, она без конца говорила о том, как всем станет хорошо, если именно меня возьмут в жёны.

Я молчала и вновь и вновь прокручивала в голове правила из книги, стараясь не забыть ни одного:

«1. Веди себя как можно тише.
2. Не позволяй ему слушать твой голос.
3. Будь невидимкой…»

— Вот и всё, — мама отступила, недовольно скривившись.

Когда я посмотрела в зеркало, охнула. Я и правда была прекрасной. Длинные белые кудри убраны в высокий пучок.
— Знаешь, зачем я сделала тебя такой красивой?
— Чтобы принести в жертву, — ответила я, не отводя взгляда от своего отражения.
Мама широко улыбнулась и, поймав мой взгляд в отражении, медленно провела пальцем по моему предплечью.

Под этой линией скрывался длинный заживающий порез — ловко прикрытый гримом, один из многих, что она «нарисовала» на моей коже.

Это была угроза, безмолвное напоминание: возвращаться мне некуда.

— Да. А теперь иди — и не возвращайся.

На Поле Избрания всё было разделено на две части: одна — для семей «возможных избранниц», где на передней скамье сидели староста с домочадцами, другая — для самих девушек.

Мои заняли места на стороне семей и присоединились к Лиоре с мужем на длинной лавке впереди, где те уже ждали их.

Сестра улыбнулась родителям и помахала им — её рука была сплетена с рукой мужа, пока они обменивались любезностями. Затем все расселись и перевели взгляд вниз, туда, где сидели «возможные избранницы».

Их было двадцать три — все в простых белых платьях. Я присоединилась к ним, став двадцать четвёртой.

Следуя правилам, которые твердила себе накануне, я выбрала место где-то посередине, ссутулилась, чтобы казаться меньше, и не проронила ни слова, тогда как остальные перешёптывались между собой.

Я не знала, чего ждать: потому что впервые присутствовала на Ритуале Выбора, никогда не видела ни короля, ни его дракона, хотя слышала, что Король-Дракон явится вместе со своим чудовищем. Как делал всегда, на каждом таком обряде.

От этой мысли у меня завязалось узлом живот: страшно было не только от того, что сюда явится сам грозный король, но и от того, что с ним будет его свирепый зверь.

Они должны были появиться с минуты на минуту. В воздухе явственно чувствовался страх.

Сначала донёсся тяжёлый гул — издалека, ровная поступь воинов в доспехах, сапоги ударяли о землю в унисон.

Все разом смолкли. Наконец воины вошли на Площадь Избрания и остановились. Я вцепилась пальцами в край скамьи, уставившись в землю.

Раздалось ржание коня — и тишина. Конь? Разве не говорили, что он явится с драконом? Я медленно подняла голову — и увидела, что это был не король, а женщина. Один из воинов подал ей руку, и она легко спрыгнула с лошади.

На ней было длинное, струящееся, без рукавов платье цвета крови. В лунном свете оно слепило глаз, подчёркивая её светлую кожу и чуть полную фигуру. От середины груди бедра тянулся разрез, и ещё один — от середины правого бедра до самого низа.

От неё исходила сила — столько силы, что, хотя я сидела далеко, казалось, будто та сила поглощает меня целиком.