Даже если ты уйдешь

Глава 1. Кровь на снегу

2007 год

Эсмигюль расцвела в свою двадцать первую весну. Восточная красавица - волосы цвета вороного крыла, густые, длинные до самой поясницы, глаза черные, как ночь, губы - точно нежные и бархатистые лепестки роз. И вся она была ладная, стройная и сложена прекрасно - так что парни оборачивались ей вслед, а подруги говорили, что она с такой красотой самая первая выскочит замуж.

Так и вышло. Сердце свое Эсмигюль отдала Имрану - мужчине двадцати пяти лет, с которым познакомилась на свадьбе родственницы. Он был двоюродным братом жениха, Эсмигюль - троюродной сестрой невесты. Они сидели за одним столом прямо напротив друг друга, к концу большого тоя обменялись телефонами, а на следующий день он пригласил ее на свидание. Для выпускницы факультета менеджмента и маркетинга это были первые отношения и первая большая, настоящая любовь.

Спустя полгода, Эсми стояла в белоснежном платье перед свекровью, которая в разгар веселья отвела ее в сторонку, погладила по щеке и ласково сказала:

-Ты такая куколка, джиним (с уйгурского - дорогая). Так Имранчику с тобой повезло, красавица, - она поправила ее фату, но не отпустила, а продолжала придерживать пальцами кончик. - Я с мамой твоей уже поговорила. Ты не переживай, через это все проходят.

-Да, я понимаю, - щеки Эсмигюль вспыхнули от того, что свекровь затеяла разговор о первой брачной ночи.

-Вот и хорошо, что понимаешь. Я в комнате положила новую упаковку постельного белья. Как все пройдет, ты простынь аккуратно убери. Утром придут тёти, посмотрят.

-Кого посмотрят? - в ушах Эсми начало звенеть. -Меня?

-Да нет, простынь. Ты разве не знаешь традиций? - улыбнулась мать мужа.

-Знаю, - голос предательски дрогнул. - Но в нашей семье никто ее не показывал.

-А в нашей показывают. Мама твоя уже в курсе. Ты с ней поговори, она тебе все расскажет. Ну все, кызым, - она сжала ее вспотевшую ладонь. - Надо вернуться к гостям.

Через несколько минут Эсмигюль сидела в комнате отдыха ресторана и дрожала как осиновый лист от страха. По правую руку сидела подружка невесты - кореянка Вика Ким, по левую - двоюродная сестра Софья.

-Это какой-то сюр, - сокрушалась Сонечка. - Мы что в каменном веке? Откуда она вообще вытащила эти традиции?

-Какой-то “Клон”* на минималках, - добавила Вика. - Помните, как Жади заставили показать эту простынь, а она уже не девочка.

-Я - девочка, - горестно вздохнула Эсми.

-Конечно-конечно, милая, - пыталась подбодрить ее сестра и погладила по плечу.

-Эсми, я тебя обыскалась! - в комнату ворвалась мама, а за ней тетя Наташа - жена родного дяди Эсмигюль и мать Софьи. - Что она тебе сказала?

Мама села на место Сони и обняла дочь.

-Только чтобы я утром показала простынь каким-то тетям. Апа (уйг.-мама), у нас же никто так не делал?

Мама молчала.

-Или делал?

-Наша сторона никогда этого не требовала, - объяснили она. - Но пару наших девочек проверяли. Я просто возмущена, что Юлтуз сразу об этом не сказала. Это так не делается. Надо было тебя подготовить. А она с бухты-барахты все решила, ко мне подошла ее сестра и спросила: “Кто из ваших завтра придет”?

-Насиба, но это так неправильно, - покачала головой тетя Наташа. - Эсми вся дрожит от волнения.

-Так и я об этом. Высказывать ей прямо на свадьбе я не хочу, но раз она так любит традиции, то предупредила бы сразу, чтобы я ребенка подготовила, - мама развернулась к Эсми и взяла ее за руки. - Кызым (доченька), ты главное не волнуйся. Все через это проходят. Мы с тобой уже говорили о том, что тебя сегодня ждет

-Да, я помню. Но теперь еще страшнее.

Мама попыталась подобрать нужные слова, чтобы успокоить дочь. Она никогда не говорила с ней о том, что сама через это прошла в день своей свадьбы. Но тогда, в 80-е к этому относились, как к должному. Теперь же в странах Средней Азии и Кавказа, где еще существовала эта традиция, ее считали пережитком прошлого. Но нет-нет вытаскивали из чулана. Кровь на белом полотне говорила о том, что невеста сохранила невинность до свадьбы. Девушку, как и ее родителей, хвалили и одаривали. А если крови не было, несчастную могли выгнать с позором, и тогда она становилась изгоем.

Первый раз для Эсми прошел непонятно и сумбурно. Между ног саднило, горело и болело до слез, но стиснув зубы, она дождалась, пока Имран закончит и даже старалась обнимать и целовать его.

-Эсми, все нормально? Болит? - спросил муж взволнованно,нависнув над ней после того, как закончил. - Ты вся бледная.

-Уже нет, - попыталась улыбнуться она. - Все хорошо. Непривычно просто.

-Привыкнешь скоро, - Имран чмокнул ее в губы и посмотрев вниз, обрадовался. - О, ты моя умничка.

-Что там? Кровь? - напряженно спросила Эсмигюль.

-Ага, - парень лег на свою сторону кровати и увлек за собой жену, положив ее голову на свое плечо. - Хорошо, что мы одни в доме, а родители уехали к дядьке.

-Да, - все, что смогла выдавить из себя девушка. Боль потихоньку отступала, но дискомфорт по-прежнему давил. А еще от переживаний и нервов резко разболелась голова и она вспомнила, что в пакете с вещами у нее лежит упаковка “Но-шпы”. Поднявшись с кровати, она мельком взглянув на красное пятно, она накинула легкий халатик и отправилась в душ.

-Что-то ты долго, - заметил Имран, когда она вошла в спальню. - Я уже сам сменил белье на кровати.

-Вот спасибо, - обрадовалась Эсмигюль, посмотрев на скомканную ткань на стуле.

-Ложись, - велел муж и девушка, ставшая в эту ночь женщиной, послушалась, легла и прильнула к нему. - Устала?

-Очень.

-Спи, - Имран поцеловал жену в губы и выключил светильник.

-Я люблю тебя, - наверное, в сотый раз призналась Эсми мужу.

-И я тебя.

Эсмигюль засыпала с улыбкой на губах. Она была по-настоящему счастлива и влюблена. Уже то, что Имран помог ей с простынью о многом говорило. И она это очень ценила, надеясь и мечтая, что впереди их ждет долгая, счастливая жизнь.

Глава 2. Устала

2013 год

Эсмигюль двадцать семь и она очень устала. Устала растить двоих детей сама несмотря на то, что вроде бы замужем. Устала от одиночества в браке. Устала делить мужа с многочисленными друзьями, которых он ставил важнее семьи. Устала от постоянных нравоучений и недовольства свекрови, ведь три года назад они были вынуждены переехать к ней после того, как бизнес Имрана прогорел и ему пришлось продать квартиру, чтобы расплатиться с долгами. Устала от своего отражения в зеркале, от вечно грустной располневшей тетки с хвостикио и мешками под глазами. Устала от того, что муж больше не видел в ней женщину и не хотел ее. Да и она тоже ничего от него не хотела и винила себя во многом, в том числе в своей хронической усталости.

Эсми вышла замуж шесть лет назад. Кажется, совсем недавно это было.

Двойняшкам - Ситоре и Руфату исполнилось пять и они ходили в детский сад. Именно из-за них в этот день Эсмигюль оказалась на барахолке - приехала покупать канцелярские товары для занятий в старшей группе. Алматинская барахолка - это огромный город в городе, поделенный на большие и маленькие рынки. Вдоль широкой улицы тянулись бесконечные ряды с одеждой, обувью, хозяйственными товарами, посудой, коврами.

Стоял невыносимо жаркий август. Эсми вышла из душного автобуса, прижала к груди сумку, чтоб не украли, и пошла на рынок. На ней были светлые льняные брюки и белая футболка с рисунком на груди и удобные шлепки. Волосы, которые теперь прикрывали только плечи, она скрутила в жгут и заколола большим крабом. По дороге Эсми снова сокрушалась, что просила мужа оставить ей машину - так было бы быстрее и удобнее: она бы развезла самсу, которую делала каждый день по магазинам и поехала за покупками. Но утром он, не предупредив, сел а авто и был таков.

После фиаско с перегоном машин из Америки Имран вновь вернулся под крыло мамы, которая доверила ему управление бутиком на барахолке. Одним занимался его старший брат и очень, надо сказать, успешно. Был еще младший сын - отрезанный ломоть, так как учился в Китае и планировал остаться там. Во многом поэтому мать с отцом и приютили семью Имрана, ведь по традициям с родителями должен жить младший. А у них получился средний.

-Альбомы для рисования в какую цену? - спросила Эсмигюль продавца.

-12 листов или 24?

-24.

-300.

-Давайте два, - вздохнула она. - И еще мне нужны краски, цветные карандаши…

-Эсмигюль! Привет! - она вздрогнула от того, что кто-то коснулся ее плеча. Это была Халима - соседка с района, с которой Эсми пересекалась на мероприятиях.

-О, привет! Тоже приехала за канцтоварами?

-Да, мой старший во второй класс идет. Здесь намного дешевле, чем в магазине. Слушай, - оживилась она. - Я вот минут пять назад твоего видела. Он машину еле припарковал.

-Да? А я на автобусе приехала, - усмехнулась Эсмигюль.

-Серьезно? Я думала, вы вместе.

-Он с утра по делам ездил, я не стала его ждать. Но может, хотя бы вместе уедем. Спасибо, что сказала. Сейчас позвоню ему.

-Давай! - Халима снова дотронулась до ее руки. - Потом еще поболтаем.

Отойдя подальше, Эсми начала звонить мужу, но он не брал трубку. До бутика было всего пять минут ходьбы, и она решила идти туда и попросить подождать ее. Семья Юсуповых торговала демисезонными куртками и зимними пуховиками. Летом покупателей было немного, но как начнется сезон, торговля пойдет.

Прозрачные двери в магазин на удивление были закрыты. С другой стороны висела табличка: “Закрыто. Позвоните по номеру 7014158756”. Подняв глаза, Эсми увидела, как колыхнулась тканевая ширма. В груди больно кольнуло и она все-таки дотронулась до ручки, нажала на нее и дверь неожиданно поддалась.

Тихо войдя в магазин, Эсмигюль судорожно вздохнула, сжала и разжала кулаки. Сердце заколотилось как бешеное, пульс бился все сильнее и сильнее. За ширмой стонали. Сладко, протяжно, в два голоса. Пошлые фразы, женский шепот, щелчок ремня.

-Имран, Имран. Скажи, что ты меня любишь…

-Люблю, малыш…

-Уйдешь от нее, да? Пообещай, что уйдешь.

-Уйду.

-Когда?

-Скоро уйду. Скоро.

-Да! Да! Да!

Сгорая от ярости и боли, Эсмигюль порывисто отодвинула серую ширму и увидела, как ее муж прижимает к зеркалу и держит за бедра продавщицу бутика. На ней был только белый кружевной бюстгальтер, а юбка висела на талии.

-Какого хрена? - увидев жену, зарычал мужчина и быстро отпрянув от любовницы, поставил ее на ноги. Она вскрикнула, прикрывая руками лифчик.

-Такого хрена, - процедила Эсми, вошла в небольшую примерочную и уже не помня себя от злости, схватила девицу за длинный черный хвост и потянула на себя.

-Дура! Пусти! - завопила девица, когда Эсми выволокла за волосы в зал и потащила на вы выход. Сначала она хотела просто выкинуть ее из магазина, закрыть дверь на замок и разобраться ужем. Но что-то в ее голове щелкнуло и она, потащила продавщицу по всему торговому ряду.

-Имран! Имран! Сделай что-нибудь.

Но Имран не успел, потому что надевал штаны и застегивал ремень. А в это время его любовница ковыляла за обманутой женой в одном бюстгальтере и юбке. Благо, хотя бы додумалась спустить ее еще в примерочной.

-Ааа, сучка! Больно!

-Больно? Мне тоже больно! - орала Эсми, не помня себя от гнева. Она шла непонятно куда, видела удивленные, озадаченные лица продавцов и покупателей. Кто-то, как ей показалось, даже снимал ее на телефон. А кто-то улюлюкал вслед и что-то выкрикивал. Из крытых бутиков и маленьких рыночных кафешек тоже высыпали люди. Такое шоу невозможно было пропустить.

- Давно ты спишь с моим мужем? - проорала Эсми. - Давно?

-Нет…

-Эсми, ты совсем чокнулась? Отпусти Хабибу! - разъяренный голос мужа за ее спиной заставил Эсми остановиться. Несколько раз она видела, как на его телефоне высвечивалось это имя. Он либо брал телефон и выходил, либо говорил, что перезвонит. На ее вопрос: кто это, Имран как-то ответил, что новая продавщица. И свекровь подтвердила, потому что сама ездила однажды проверять ее.

Глава 3. Я устала, я ухожу

-Ты что делаешь? - ахнула свекровь, когда Эсмигюль поймала ее руку в воздухе.

-Защищаюсь, - ровно ответила келин, хотя внутри бушевал ураган и тело дрожало от страха. Никогда Юлтуз не позволяла себе такого, а тут, похоже, из ума выжила. Женщина вырвала запястье из тисков и посмотрела на невестку со злостью.

-Позор! Какой позор! Вот ты и показала свое истинное лицо, Эсмигюль!

Эсмигюль сразу подумала, что кто-то из торговцев донес. Вряд ли Имран сам об этом рассказал. Она всегда выгораживала среднего сына, потому что любила его больше других. Даже когда он по глупости связался с другом, отдал ему все деньги на “бизнес” и попал по-крупному, Юлтуз все равно встала на сторону Имрана, обвинив во всех грехах того, кто его в это втянул. А то, что Имран взял предоплату со знакомых, которым пообещал машины из Америки и остался им должен, никого не волновало. Так он лишился двухкомнатной квартиры, которую родители подарили ему на свадьбу. Эсмигюль, как и подобает восточной келин последовала за ним с двумя детьми. Им на тот момент только исполнился год. И за эти двенадцать месяцев материнства она вымоталась настолько, что была согласна жить со свекрами - может, станет хоть чуточку легче. Не стало. В доме царили свои порядки, а Юлтуз, получив в распоряжение неработающую невестку, решила поступить с ней так, как когда-то поступила с ней ее свекровь. Готовь на всех, убирай двухэтажный дом, встречай многочисленных гостей и будь благодарна, что тебя с детьми приютили. И Эсмигюль готовила, убирала, встреча гостей и…нет-нет да просила мужа съехать на квартиру. Он сначала обещал: потерпи годик, встану снова на ноги и снимем жилье. И год растянулся еще на три года. Все переживания Эсми хранила внутри, потому что ее, как и миллион восточных девочек, так воспитали с детства: попадая в семью мужа, ты становишься ее частью, живя с его родителями, ты уважаешь и почитаешь их, делаешь то, что попросят, занимаешься хозяйством. А еще не выносишь сор из избы и не жалуешься маме с папой, потому что брак - это святое.

Только Эсми было уже тяжело молчать. Нет-нет да проскальзывали замечания свекрови, что дети слишком шумные, везде бегают, почему-то часто болеют - может, это мать за ними плохо смотрит. А как им не болеть, если они ходят в детский сад и приносят оттуда вирусы? А то, что бегают и шумят - так они просто дети. Здоровые, нормальные дети. Ко всему, Юлтуз стала попрекать Эсми тем, что она сидит дома, пока Имран работает, чтобы содержать всю семью.

“Вот я в твои годы на барахолку пошла, чтобы всех прокормить. В 90-х только благодаря ей выжили и поднялись. А ты без дела сидишь. Зачем тогда училась?”, - твердила свекровь.

Эсми бы с радостью убежала на работу, да только без опыта ее не брали, а после декрета она чувствовала себя глупой и отставшей. Но у Эсмигюль был другой дар: она прекрасно готовила и все в ее руках спорилось, всё получалось вкусным. А те, кто пробовал ее самсу, манты, лагман, всегда говорили по-уйгурски, что у нее “сладкие руки”. Эсмигюль начала делать выпечку для многочисленных уйгурских мероприятий: свадеб, поминок, “праздников колыбели”. После два магазина стали заказывать у нее самсу и каждое утро она вставала в половине пятого, чтобы успеть все приготовить и не мозолить глаза свекрови на кухне. Благо, ее выручала большая круглая чудо-печка - подарок мамы на восьмое марта.

И все равно в глазах Юлтуз Эсмигюль была не достойна ее сына. А теперь еще и опозорила.

-Откуда вы знаете? Имран сказал?

Она удивилась, что голос звучал ровно, без надрыва. Однако все просто: после эмоционального всплеска она была опустошена, разбита и сил уже не осталось.

-Нет Имрана. Мне прислали видео, как ты кричишь на глазах у толпы! Ты с ума сошла? Все, кто меня там знает, теперь смеются. Ты знаешь, что его сейчас начнут показывать друг другу. Ты опозорила себя, своего мужа, меня!

Эсми прикрыла веки и вцепилась в перила. Голова кружилась, резко затошнило. Она вспомнила, как муж крикнул кому-то убирать камеру. Это было уже после того, как она ударила его любовницу или после?

-Если вы все видели, то поняли, наверное, что Имран изменил мне. Он делал это в вашем бутике. В примерочной. С вашей продавщицей, которую вы так хвалили.

Губы свекрови задрожали и презрительно искривились. Она побледнела, но отнюдь не из-за правды (и так уже увидела вертихвостку в одном бюстгальтере), а от того, что у невестки прорезался голос, но при этом она была совершенно спокойна.

-Даже если так, - неожиданно заявила она, - кто дал тебе право так себя вести? Ругаться с мужем на глазах толпы? Где твое воспитание? Нет его, нет! - сокрушалась Юлтуз, размахивая руками.

-Вы себя сейчас слышите? - покачала головой Эсми и коснулась рукой лба. - Вы считаете, я должна была молчать после того, что увидела? А я видела их своими глазами. Слышала, как он её…

-Хватит! - заткнула свою келин Юлтуз и в это время дверь в дом открылась, а на пороге стоял злой Имран.

-Приехала все-таки, - усмехнулся и бросил ключи от машины на высокую тумбу в холле.

-Я за вещами.

-Уходишь? - спросил он, спрятав руки в карманы брюк. Он смотрел на жену снизу вверх, так как она стояла на лестнице. Они буравили друг друга взглядами, пока Эсми не подтвердила:

-Ухожу. Устала. Дети будут жить со мной, - предупредила она, понимая, что они-то ему не интересны. Он редко проводил с ними время и они уже привыкли к тому, что папа есть, но он всегда на работе.

-И куда ты с ними пойдешь?

-Куда угодно, только бы подальше от тебя. Ты пахнешь дешевыми духами своей шлюхи. Меня от тебя тошнит.

-А меня тошнит от твоего вечно недовольного лица. Поэтому - иди. Только даже если ты уйдешь, кому ты нужна с двумя детьми?

-Ну тебе, как я вижу, ни я ни родные дети больше не нужны, раз ты уже в открытую трахаешь шлюху.

-Эсмигюль! - громко ахнула свекровь. - Что за язык у тебя дурной! Не мудрая ты, не мудрая!

Глава 4. Кровь за кровь

Собрала все самое необходимое в один большой чемодан. Больше получилось детских вещей на конец лета и осень, а зимние решила забрать потом. В отдельный пакет сложила любимые игрушки детей. Весь свой скарб Эсми спустила со второго этажа сама. На кухне осталась ее чудо-печка и кое-что из утвари, которую она брала для работы. Мелькнула мысль, что надо позвонить в магазины и предупредить, что завтра-послезавтра самсы не будет. А дальше она что-нибудь придумает.

Внизу никого не было, да и скорая к свекрови не приезжала. Значит,. не поднялось у нее давление. Сложив все у двери, Эсми посмотрела на тумбу, куда Имран бросил ключи, но там их не оказалось. Она посмотрела в выдвижных ящиках - пусто.

-Что ищешь?

Эсмигюль обернулась и увидела на лестнице свекровь и свекра. Она смотрела недобро, он насупившись. Эсми думала, что у них вроде хорошие отношения: внуков он любил, еду ее хвалил, был немного отшельником. В девяностых и нулевых работал дальнобойщиком, потом ездил с женой за товаром в Китай и Турцию. Юлтуз всегда кичилась тем, что без нее он бы пропал.

-Ключи от машины.

-Имран уехал на ней, - заявила свекровь. - И с чего ты взяла, что можешь ее взять?

Глаза Эсми вспыхнули, губы сжались.

-Это наша машина, мои родители дарили деньги, чтобы мы купили ее после того, как Имран всё продал.

-Она оформлена на Имрана, - Юлтуз и об этом знала. -Значит, это его машина.

Свекор махнул рукой и снова поднялся на второй этаж. Эсмигюль смотрела на Юлтуз не моргая. Удивительно, как они еще продержались три года под одной крышей. Не успела она войти в этот дом, как свекровь ей сказала, что отныне кухня и быт - ее зона ответственности. Эсми, которой с детства были привиты традиционные ценности, это понимала, но в итоге сама себя загнала. И вот итог.

-Хорошо, я позвоню брату, - ответила она сухо, отвернулась от свекрови и набрала Равиля. Для Сони он был сводным, для Эсми - двоюродным. Все они росли вместе и были близки.

-М-да, Эсмигюль, - с нажимом произнесла Юлтуз. – Ошиблись мы в тебе, ошиблись.

Невестка подняла глаза на свекровь и сухо ответила:

-Не вы меня выбирали, чтобы ошибиться.

Юлтуз блеснула яростным взглядом и оставила слова келин без комментариев.

***

Эсми вынесла все вещи, в том числе и ручную чудо-печку и свой инвентарь во двор и поставила у калитки, чтобы сразу запрыгнуть в машину и сбежать, как сказала Софья “из этого гадюшника”. Каково же было удивление, когда Равиль приехал не один, а с отцом - старшим братом папы Эсмигюль. Еще и Соню с собой прихватили.

-Чон дада? (уйг. чон - старший, дада - папа; родной дядя старший по возрасту родителей) - опешила Эсми.

-Я, - хмуро отозвался седой мужчина. - Постойте здесь, мы в дом, - не сказал, отрезал.

Эсми лишь вздохнула. Зная характер дяди, она понимала, что сейчас будет.

Свекровь, увидев нежданных гостей, вся встрепенулась, но по обычаям приняла всех и выдавила улыбку. Дильшат был старше и Юлтуз, и ее мужа, потому они почтительно называли его “ака” и пригласили за стол. Старший сын пошел с ним, а девочки остались во дворе, так как Эсми сказала, что ноги ее в этом доме больше не будет.

-Мы Эсмигюль не выгоняли, - принялась оправдываться хозяйка. - Она сама собрала вещи и сказала, что уходит.

-После того, что сделал ваш сын, - спокойно уточнил дядя Дильшат, хотя лицо его выражало другие эмоции.

-А вы, ака, считаете, что Эсмигюль поступила правильно, как жена? Вы видели, что она сделала? Не видели? А я вам сейчас покажу.

Юлтуз вытащила из кармана платья телефон, прищурилась, поводила пальцем по экрану и протянула смартфон Дильшату. Равиль покосился на экран и выражение его лица постепенно менялось, становясь мрачным и брезгливым. Из динамика доносились крики, ругань, голоса девицы, Эсмигюль и Имрана. Дядя сжал телефон до побелевших костяшек и как только видео закончилось он положил мобильный на стол и пальцами подвинул его к середине стола.

-Вот видите, что ваша Эсмигюль сделала? Она опозорила всю семью! На весь “жут”! Как мне теперь смотреть в глаза людям, - запричитала Юлтуз и выдавила из себя скупую слезу.

-Наша Эсмигюль вас опозорила? - процедила Дильшат и Равиль от тона отца тут же сел ровно и расправил плечи. - Ваш сын изменял моей племяннице, которая мне, как дочь. Не постеснялся и сделал это прямо в магазине! Где его воспитание? Где его голова была в этот момент? И после этого моя Эсмигюль вас опозорила на весь “жут”?

-Имран поклялся, что ничего не было. Эсмигюль ворвалась в магазин и устроила скандал.

Дядя недобро засмеялся и покачал головой.

-А продавщицы в вашем магазине всегда в одном белье ходят, как эта? - он бросил взгляд на смартфон Юлтуз. - Дресс-код у вас что ли такой? Тогда неудивительно, что ваш сын свое хозяйство в штанах не удержал.

Свекровь лишилась дара речи. Возмущенная и задетая, она глотала ртом воздух, заламывала руки и вопрошала:

-Да как вы…Да как вы смеете в моем доме?

-Успокойся уже, - буркнул ее муж, который все это время сидел молча. – Дай ей уже спокойно уйти.

-Мы забираем Эсмигюль и детей, - встав из-за стола пробасил дядя. - И с машиной мы тоже что-нибудь решим. Выход сами найдем.

Когда мужчины вышли во двор, девочки уже успели все загрузить. Эсми стояла растерянная и неживая. Подойдя к дяде она спросила:

-Что там?

Он по отечески обнял ее и ответил:

-Нормально все, не переживай. Пока родители не вернулись, поживешь у нас.

Эсми заплакала на дядином плече, а когда отстранилась и вытерла мокрую щеку, увидела, как в окне дома приподнялась плотная занавеска. Юлтуз властно взирала на нее, одновременно ликуя, что избавилась от нежеланной невестки и злясь на ее дядю, поставившего ее на место.

Они только отъехали от дома и еще не свернули направо, к большой дороге, как Равиль, посмотрев в зеркало заднего вида, хмыкнул:

-О, Эсми, твоя машина.

Эсмигюль посмотрела назад и увидела свой небесно-голубой Субарик. От досады и обиды поджала губы, пообещав себе, что все равно его заберет.

Глава 5. Почему я так долго терпела?

-Апака! Апака! (уйг. - мамочка, далее для удобства буду использовать слово “мама”)

Дети встретили с криками, поцелуями и обнимашками. Они привыкли, что с садика их всегда забирала мама, но увидев тетю Соню только обрадовались, потому что с ней всегда было весело. И теперь Руфат и Ситора наперебой стали рассказывать о том, что делали, пока Эсми сидя на корточках, прижимала к себе двойняшек.

-Мы ездили в магазин. Тетя Соня разрешила брать все, что угодно. Любую “запрещенку”.

-Мы купили мороженное.

-И наклейки.

-А потом дома я заставила их съесть борщ. Мы немного порисовали и почитали сказку, - сказала тетя Наташа, жена дяди Дильшата.

-По ролям, - добавила маленькая Ситора, унаследовавшая мамины черты лица и густые черные волосы.

-Теть Наташ, спасибо большое. Вы меня спасли, - поднявшись, Эсми подошла к ней и обняла.

Дядя и брат занесли все вещи, Софья включила детям мультфильмы, а тетя накрыла на стол. Вскоре подтянулся младший двоюродный брат Рауль - общий сын Дильшата и Натальи. Их история любви началась в 90-х. Наталья была разведена и воспитывала маленькую дочь. Она работала учителем русского языка и литературы. И в классе у нее были мальчики двойняшки: Равиль и Анвар, которых воспитывал только отец, так мама умерла от рака пару лет назад. Когда Анвар выбил окно в кабинете, Наталья вызвала в школу отца. Тот пришел и влюбился. После нескольких месяцев ухаживаний, они поженились. Дильшат удочерил Софью, дал ей свою фамилию и отчество. С тех пор вот так и живут - душа в душу.

В девять тридцать Эсми пошла укладывать детей в комнате Рауля. Втроем уместились на кровати-полуторке, сын прижался к правому боку, дочь - к левому. Она всегда их так укладывала на большой кровати в спальне, потому что муж либо отсиживался внизу, либо его вообще не было дома. И даже дети привыкли к тому, что папа работает, папа молодец.

-Мамочка, а когда мы вернемся домой? - спросила тоненьким голоском Ситора.

В комнате было темно, и в этой мгле Эсми была рада, что дети не видят ее тихих слез. Закусив губу, она пыталась подобрать слова, но они просто не шли, застряв толстым, мерзким комом в горле.

-Так получилось, что мы больше не будем там жить, - она выдавила из себя улыбку и поочередно поцеловала детей в макушки, еще крепче прижав их к себе.

-Почему? - удивился Руфат.

-Жаль, там мой кукольный дом и коляска, и одежда для Барби.

-Я обязательно заберу их потом. У вас всё будет, мои родные. Всё и даже больше. Я всё для вас сделаю, - пообещала она не только детям, но и самой себе, понимая, что теперь надо рассчитывать только на себя.

-А дадака (папочка), бувака (дедуля), момака (бабуля)? Они остались дома? - продолжала задавать вопросы Ситора.

-Да. Просто мы теперь будем жить отдельно от них. Но вы сможете ездить туда в гости, встречаться с папой и со всеми остальными.

-И у нас не будет нашей комнаты? - удивился Руфат.

“Когда-нибудь у каждого из вас будет своя комната. Это я тоже обещаю”, - подумала Эсми, а вслух сказала:

-Главное, что мы вместе, правда?

-Да! - хором прокричали дети.

-Ну вот и отлично. Нас ждет еще много приключений, а сейчас надо спать.

-Мам, - снова протянула дочка. - А папа опять на работе?

-Да, малыш, - вздохнула Эсми. - Именно там.

-Он обещал сводить нас в парк и опять забыл, - грустно заметил сын.

Опять забыл. Как это было в духе Имрана: пообещать и забыть, или сказать: “Ты такого не говорила. Не выдумывай”.

“Все-таки надо было уйти еще раньше”, - подумала Эсми. - “Теперь детям тяжелее все это объяснять”.

Она пела колыбельную за колыбельной, гладила мягкие волосы детей и сдерживала слезы. Поняв, что оба заснули, вздохнула с облегчением, а потом еще несколько минут лежала, вспоминая день, когда они родились. Шла 35 неделя. Вечером Имран позвонил и сказал, что с пацанами встречается. Эсми ничего на это не сказала, но вся извелась - ладно бы раз в неделю ходил, но встречи с холостым друзьями стали слишком частыми. И тут отошли воды. Она очень испугалась и позвонила маме, которая велела вызывать скорую. Эсми собралась, достала из шкафа сумку в роддом, встретила медиков и поехала с ними в больницу. До Имрана ни она, ни ее родители в тот вечер так и не дозвонились, а потом он оправдывался, что поставил телефон на беззвучный режим и не услышал.

Руфат родился первым, через десять минут на свет появилась Ситора. Каждый весил по два килограмма, а Эсми даже похвалили врачи за то, что не порвалась и все сделала правильно. Однако всё веселье началось, когда родители по традиции забрали ее на сорок дней к себе. Когда пришло время ставить имена, свекровь надулась из-за того, что Эсмигюль не согласилась на имя Гулистан для девочки, которое выбрала Юлтуз. По традиции имена детям дают бабушка и дедушка со стороны папы. Эсми еще до рождения детей сказала мужу, что хочет назвать дочь Ситорой, потому что ей всегда нравилось это имя - так звали ее одноклассницу-таджичку. Свекрови это имя категорически не нравилось, она встала в позу и заявила, что не придет, так как невестка не уважает ее мнение.

Имран и Эсмигюль тогда сильно поссорились по телефону, потому что он настаивал, чтобы жена уступила матери. А Эсми не собиралась. И Юлтуз за все сорок дней пришла только один раз, в самом конце, чтобы обсудить со сватьей “праздник колыбели”. К манежу, где лежали внуки подошла, улыбнулась, но детей на руки не взяла, сославшись на то, что уже и забыла, каково это держать таких маленьких. Насиба -мать Эсмигюль, конечно, была возмущена таким отношением, но ради дочери и внуков, постаралась сохранить худой мир. Потому что так принято.

Оказавшись дома, Эсми стало сложнее. Не было привычной помощи и поддержки. К родителям она ездила на выходные и только там могла выдохнуть. Дети подрастали, режимы не совпадали, но она вертелась, как белка в колесе. Жутко хотелось спать, а сон теперь стал роскошью. А что же Имран? Он всегда был где-то с краю, уходил рано, приходил поздно, потому что ему было тяжело слышать, как ревут дети, перекрикивая друг друга. Да и спать уходил в зал, потому что надо ему надо было высыпаться.

Глава 6. Испытания

Тихонько закрыв дверь в комнату, Эсми пошла на кухню, где за столом сидели дядя, тетя и Соня. У той была своя квартира, доставшаяся от бабушки с дедушкой, но она решила сегодня остаться у родителей.

-Эсми, солнышко, проходи, - Наталья встала и пошла к плите. - Поешь.

-Да, тебе надо поесть, кызым. Такая бледная, - покачала головой дядя, когда Эсмигюль села напротив него и рядом с Софьей. - Что думаешь делать?

-Разводиться, - пожала она плечами. - Надо было уходить раньше. Ну что поделать - сама виновата.

-Ну где ты сама виновата? Я не понимаю, что у восточных женщин в голове, - воскликнула сестра. - Прости Эсми, но кто вдалбливает вам это мнимое чувство вины? Если девушку украли - она сама виновата. Изнасиловали - не надо было в юбке ходить. Муж избил до полусмерти - довела.

Эсми поставила локти на стол и закрыла лицо ладонями.

-Ты права, Соня. Ты так права. Я пыталась быть хорошей женой, но его постоянно не было дома. Если не работа, так друзья эти вечные-бесконечные. Пыталась быть хорошей невесткой, но свекрови все время не нравилось, что и как я делаю. Еду пересолила или недосолила, мясо пережарила, тесто не доварила, двор подмела не так. Она даже после меня окна проверяла и заставила один раз перемыть, когда увидела разводы.

-А ты? - спросил дядя. Тетя в это время поставила на стол тарелку с горячим супом.

-А я в первый раз перемыла, а во второй меня это так взбесило, что я бросила тряпку в таз и сказала, что и так сойдет.

-Вот, что бывает, когда хорошие девочки хотят всем угодить, - вздохнула Софья. - Недавно читала интервью одного нашего социолога, которая сказала, что женщина в восточной семье сначала келин (невестка), потом жена и мать. И что из поколение в поколение существует так называемая “дедовщина енешек”, - Соня изобразила в воздухе кавычки. – Это когда над женщиной в молодости издевалась ее свекровь, она все стойко выносила, слушалась, приклонялась, а потом сыновья женились, келинок в дом привели, и она стала гонять их так же, как гоняли ее. То есть не поддерживать, нет, а именно топить.

-Так и есть, - согласилась Эсми. - Сама понимаю, как я так долго продержалась? Отношения сошли на нет, мы жили уже как соседи, нас связывали только дети. Одно знаю точно - я туда не вернусь. Даже под дулом пистолета. Приедут родители, попрошусь к ним на время. А там - может квартиру сниму, встану на ноги.

-С одной стороны хорошо, что они уехали, - заметила Софья. - Если бы тебя забирал твой папа, от того дома бы только щепки остались. Он бы стер его с лица земли.

-Папа может, - усмехнулась Эсми.

Дильшат оставил жену, дочь и племянницу поговорить, а сам пошел в зал, к младшему сыну. Оставшись втроем, они закрылись и проболтали до полуночи. Эсмигюль нужно было выговориться и поплакать рядом с близкими, а не копить все в себе. И она рассказывала то, о чем молчала, то, что не принято обсуждать, потому что с юности учили сор из избы не выносить.

-Это все установки, - сокрушалась Софья. - Сначала нас учат не выносить сор из избы, а потом удивляются, почему мы не рассказываем, что мужья нас бьют и изменяют. Мамуль, без обид.

-Папа меня не бьет и не изменяет, - хмыкнула она.

-Я знаю, - улыбнулась Соня. - Я образно. Я же тоже слышала, как наши женщины наставляют своих дочерей с детства, - сестра насупила брови и указательный палец вперед. - “Если не научишься нормально готовить и мыть окна, свекровь на второй день выгонит тебя из дома! Как мне потом людям в глаза смотреть?” Девочек учат подчиняться, а не отстаивать свои границы, когда кое-кто реально наглеет.

Милая Соня. Она всегда была максималисткой. Поэтому пошла на журфак, чтобы сделать этот мир лучше, и стала корреспондентом новостей. Но она другая, несмотря на то, что и выросла в традиционной, но прогрессивной уйгурской семье. И если раньше Эсми считала правильной модель семьи, где женщина - хранительница очага, а муж добытчик, то теперь стала думать, как сестра.

-Свекрови тоже разные бывают, - спокойно сказала тетя Наташа. - Когда я вошла в семью - женщина другой национальности, да еще и с ребенком от первого брака - многие смотрели на меня с опаской. Но мою свекровь все любили и уважали, и все зависело от её слова. Она приняла меня и тебя, Соня, сразу, несмотря на то, что была очень традиционной. Но “апа” меня терпеливо учила готовить то, что любит Дильшат и никому не давала меня в обиду. Поэтому у меня со всеми хорошие отношения.

-Вот и я хотела выстроить с ней хорошие отношения, - положа руку на сердце, призналась Эсми. - Но как я сегодня узнала, она отговаривала Имрана жениться на мне. Я ей видимо сразу не понравилась. И весь этот цирк с показом простыни она устроила чисто из вредности.

-А теперь ты враг номер один для нее и ее сыночки-корзиночки, - поморщилась Соня.

-Конечно, - горько усмехнулась Эсми. - У меня самой растет сын и я поняла, что не хочу, чтобы он был похож на отца. Ни за что на свете.

-А ты…– замялась Софья. - Еще любишь его?

-Уже нет. Моя любовь умерла. Не сегодня, не вчера. Она умирала постепенно. А сегодня я просто не выдержала, когда увидела его в этой примерочной. Если бы я не вошла, он бы ее прямо там…Хотя, наверное, они уже так делали. И не раз.

Столько горечи и боли было в ее словах, что Наталья с Софьей переглянулись и тяжело вздохнули.

Ночью Эсми спала плохо, ворочалась и не могла отделаться от дурных мыслей. Проснулась разбитая не выспавшаяся, но надо было вести детей в сад. Соня еще вчера пообещала, что подбросит их на машине, а оттуда Эсми поедет в суд и напишет заявление на развод. Выйдя утром из комнаты, она услышала шепот тети и сестры на кухне. Прислушалась. Говорили о ней.

-Как мы ей скажем? - взволнованно спросила дочь Наталья. - Эсми и так настрадалась. Это ее добьет.

-Я не знаю, мам. Но она точно узнает. Шила в мешке не утаишь.

-А что случилось? - спросила Эсмигюль, войдя в комнату.

-Эсми, - обреченно вздохнула Соня. - Ты видела видео с барахолки?

Глава 7. Последствия

-Фамилия-имя-отчество?

-Юсупова Эсмигюль Хамзаевна.

-Дата рождения?

-23.03.1986

-Семейное положение?

-Замужем, двое детей.

-Работаете?

-Самозанятая.

-Тогда род деятельности?

-Готовлю самсу и булочки на продажу. Для магазинов.

Стоило ей сказать об этом дознавателю, как у него призывно заурчало в желудке. Аскаров Мади Аскарович не успел толком позавтракать, потому что чуть не проспал на службу: шестимесячный сын снова дал жару ночью и они с женой по очереди таскали его на руках. А теперь перед ним сидела трясущаяся от страха женщина, которая смотрела на него, как на палача и грустно, но четко отвечала на вопросы.

-Если вы меня вызвали, значит все плохо? Что мне грозит? - спросила она.

-Согласно Кодекса об Административных правонарушения РК за умышленное легкое причинения вреда здоровью, повлекшее кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности, предусматривает штраф или административный арест на срок до 15 суток, - отскочило у него от зубов.

-Арест? - нервно сглотнула Эсми. - Но у меня маленькие дети. И я же не избила ее, всего один раз ударила. Признаю. Но она ушла на своих двоих. Все с ней было нормально.

-Потерпевшая предоставила заключение судебно-медицинской экспертизы. Синяк на лице, резко повысилось давление - она утверждает, что вы таскали ее за волосы и вырвали их. Ну это я сам видел по видео.

-Это был шиньон, - уточнила Эсми. - Вы серьезно думаете, что я могла вырвать ей конский хвост?

-Что такое шиньон?

-Накладные волосы. В ее случае, хвост. Он крепится на клипсы.

-Разберемся. Далее, от удара она упала на землю. Это вызвало у нее кровотечение. На скорой гражданка Манзурова была экстренно доставлена в Больницу скорой неотложной помощи с угрозой выкидыша, - ровным тоном произнес дознаватель.

-Какой у нее срок?

-Так, срок, - он порылся в своих бумагах и нашел нужную. - Срок - 8 недель.

-Два месяца, - глядя в одну точку, повторила она. - Значит, он начал изменять с ней еще раньше.

-Кхм-кхм, - прокашлялся Аскаров, вернув ее в реальность. -Потерпевшая утверждает, что в первый раз вы ее ударили еще в примерочной, далее выволокли за волосы и протащили по рядам.

-В примерочной я ее не била, - возразила Эсми. - Это неправда.

В этот момент стационарный телефон на столе дознавателя неприятно запищал. Мужчина взял трубку и через несколько секунд ответил: “Пусть войдет”.

-Адвокат к вам пришел. Звонил с проходной.

Сердце Эсмигюль учащенно забилось, когда она поняла, что это дядя Вики - Герасим Андреевич. Пока Соня везла ее до УВД, она позвонила Кимской и всё ей рассказала. Видимо, Вика сразу же прислала своего дядю Геру. Через минуту он уже был в кабинете, подошел к дознавателю, представился адвокатом Эсмигюль и пожал руку Аскарову.

-Герасим Андреевич, - женщина встала со стула и посмотрела на него с надеждой.

-Здравствуйте, Эсмигюль. Не волнуйтесь, разберемся.

***

Спустя час Эсми вышла за ворота УВД в сопровождении Герасима Андреевича и обомлела. На тротуаре стояли человек десять, а то и больше ее родни. Дяди, тети, братья, Соня, Вика и…родители с родным братом.

-Вон она вышла, - крикнула Виктория, которая первая увидела подругу.

По толпе прокатился вздох облегчения. Эсми побежала к родителям и сразу же попала в объятия матери и отца. Она только теперь расплакалась, расклеилась, став вновь маленькой девочкой, которой очень нужна защита взрослых.

-Апа, дада, простите меня. Я опозорила вас…

-Ну что ты говоришь? Всё, всё, кызым, - Насиба гладила дочь по спине, а Хамза по волосам. - Правильно сделала, что ушла.

-Ты мне предлагала уйти, я не послушала, - всхлипнула Эсми. - Надо было сделать это еще раньше.

-Дядя Гера, - Эсми услышала над головой голос подруги. - Что сказали-то?

-Всё под контролем, дело административное, - ответил адвокат. - Женщина в больнице, но я бы запросил консультацию независимого судмедэксперта.

-Она беременна, - еле выдавила из себя Эсмигюль. - От Имрана.

И вновь вся толпа родственников недовольно загудела. А через несколько секунд кто-то из братьев выкрикнул его имя. Эсми обернулась и увидела своего пока еще мужа. Оставив их машину на другой стороне улицы, он перебежал дорогу и направился именно к ней. Был при этом мрачнее тучи.

-Я приехал, как только узнал, - сказал он.

-Чтобы что? - выпалила она. - Позлорадствовать.

-Нет, - процедил Имран сквозь зубы. - Я попрошу Хабибу забрать заявление.

-Даже не слышать имя твоей беременной любовницы, - вспылила женщина на глазах родни.

-Я сам не знал…

-Эй, ты, - резко отодвинув дочь, на передний план вышел Хамза. Это был крепкий, лысый, чуть полноватый мужчина пятидесяти пяти лет. - Со мной теперь будешь говорить. Ответишь мне за каждую слезинку моей дочки!

-Дада (уйг.-папа, также так называют тестя), дайте нам самим разобраться, - недовольно буркнул Имран. - Не лезьте.

-Ну-ка сюда идти, щенок. Я тебе единственную дочь доверил, а ты что сделал? - Хамза потерял терпение, ругался на родном языке и схватил зятя за грудки. Тот сначала опешил, а потом попытался сбросить с себя руки тестя.

-Папа! - прокричала Эсми .

-Придушу! - прорычал отец.

-Хамза! Хамза! Болды! Болды! (Хватит)

Дядя Дильшат вместе с другими мужчинами бросились разнимать их. Хамза уже был весь красный от гнева и тяжело дышал.

-Уйди и на глаза не попадайся, если не хочешь еще раз по морде получить, - потребовал Равиль, придерживая своего дядю.

Анвар - брат Равиля и Софьи – со всей силы оттолкнул Имрана и тот упал на сухие листья – совсем чуть-чуть не дотянул до арыка. Мужчина встал, отряхнулся, посмотрел на бывшую родню с презрением, развернулся и ушел оттуда злой, как чёрт. А Эсми крепко обняла отца, пытаясь успокоить его. В который раз она пожалела, что всё скрывала от родителей, изображая видимость счастья. Так делали тысячи женщин до нее. Так будут делать тысячи женщин после.

Глава 8. Отдай его мне

Прошло несколько дней. Благодаря Герасиму Андреевичу видео с ее участием удалили с Youtube, а информагентства “грохнули” статьи о драке на барахолке. Эсми с детьми перебралась к родителям и заняла свою бывшую комнату, только устроила там детей, а сама спала в маленькой комнатке для гостей, где стояла только кровать и старинный сундук, доставшийся в наследство от бабушки. На нем, как и положено в восточных семьях, стопкой лежали многочисленные яркие копяшки (в каз.языке - корпешки) - сшитые вручную длинные одеяла, которые издревле расстилали по всему периметру комнаты, когда приезжали гости и накрывали дастархан на полу. В первую же ночь в родительском доме она спала как младенец, несмотря на навалившиеся проблемы.

На следующий день Эсмигюль встала ни свет ни заря, чтобы приготовить самсу для магазинов. Потом папа отвез ее с детьми практически до дома свекров, так как именно там находились магазины и детский сад. На обратном пути попали в утреннюю пробку, и Эсми всё переживала, что папа опоздает на работу. Вечером Эсми задумалась, стоит ли игра свеч: надо ли ей делать такой крюк или лучше найти садик и магазины рядом с домом. Плюс еще одна задачка в копилку. Голова гудела, но нельзя было ни на минуту раскисать.

Через три дня после посещения УВД ей позвонили с незнакомого номера. Она только вернулась домой и валилась с ног, потому что обошла всю округу и предлагала свою выпечку на продажу. В трех магазинах забрали на пробу и обещали перезвонить. Подумав, что это потенциальный заказчик, Эсми быстро взяла трубку и бодро ответила:

-Слушаю!

На другом конце провода немного помолчали, но Эсмигюль слышала размеренное дыхание и какой-то шум вдалеке.

-Говорите.

-Эсмигюль, - стоило звонившей открыть рот, как Эсми все поняла. Она тут же напряглась, нервы натянулись тонкими струнами.

-Хабиба…Зачем звонишь? – Эсми медленно опустилась на край дивана.

-Я знаю, тебя уже вызывали в полицию.

-Благодаря тебе.

Любовница мужа усмехнулась и продолжила:

-Но я подумала…и решила пойти тебе навстречу. Все-таки у тебя маленькие дети. И они дети моего любимого мужчины.

Эсмигюль сдержалась, чтобы только не взорваться и не обматерить ее.

-Это мои дети, - процедила женщина. - Только мои.

-Никто не спорит. Поэтому я предлагаю тебе перемирие, чтобы не доводить дело до суда. Я прощу тебя, подпишу документы, что не имею к тебе никаких претензий. Но взамен и ты должна пойти на мои условия.

Эсми зажмурилась, сдавила в руке телефон и пробормотала:

-Какие условия?

-Отдай его мне. Полностью.

-Кого? - Эсми резко открыла глаза и перед нею запрыгали мошки.

-Имрана.

-Имрана? - расхохоталась женщина. -Да забирай. Мне он уже не нужен. Я подала на развод.

-Откажись от алиментов, - неожиданно выпалила Хабиба.

-С чего вдруг?

-Ты же говоришь, что это только твои дети. Вот и обеспечивай их сама.

-Ааа, - засмеялась Эсми, - то есть твоего ребенка будет обеспечивать отец, а моих - нет? Интересная логика.

-Я заберу заявление, если мы договоримся и ты откажешься от алиментов. Ты же можешь это сделать?

-Ты меня шантажируешь?

-Просто предлагаю подумать, - несмотря на то, что эта фраза прозвучало ровно, Эсми почувствовала, что все ее слова пропитаны ядом. - Сейчас ты зависишь от меня и того, что я скажу дознавателю.

Эсми немного подумала и обреченно вздохнула:

-Мне нужно время подумать.

-Думай. Но времени у тебя немного, меня скоро выписывают.

-Это продуманная девочка. Далеко пойдешь.

-Так жизнь заставила, - съязвила она.

Закончив разговор, Эсми откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза ладонью. Плечи ее затряслись в безмолвном смехе.

“Какая дурочка! - подумала она. -Верит, что вытянула счастливый билет. Интересно, какую лапшу Имран ей навесил? Что он хозяин двух бутиков? Да он скупердяй, каких поискать и полностью зависит от мамы”.

Тут же вспомнилось, как Эсмигюль просила у него деньги на то, чтобы купить себе кое-что из косметики. А он ответил: “Зачем тебе краситься, ты же все равно дома сидишь. Ты же видишь, какой напряг сейчас с деньгами?” Но напряга-то уже не было. Тогда-то Эсми и начала печь на заказ, чтобы не клянчить у мужа на свои базовые нужды.

Телефон все еще был зажат в ее руке. Она вновь включила его, пролистала страницы на дисплее и нажала на приложение Call Recorder. Тут же вышел список всех звонков. Эсми нажала на последний и услышала свой голос. Чуть перемотала вперед и снова включила запись.

“Я предлагаю тебе перемирие, чтобы не доводить дело до суда. Я прощу тебя, подпишу документы, что не имею к тебе никаких претензий. Но взамен и ты должна пойти на мои условия”.

Как бы не противно ей было слышать голос Хабибы, но именно в этот момент Эсми искренне радовалась, что по наводке Сони установила это чудесное приложение. Им она пользовалась по работе, потому что часто чиновники обещали дать комментарий и включали “заднюю”, или герои спорных репортажей сначала говорили одно, а потом на лету переобувались. Эсмигюль подумала-подумала и тоже установила его на всякий случай, потому что тоже ведь работала с клиентами и иногда попадались недобросовестные.

Прослушав запись до конца, она набрала Герасима Андреевича и все ему рассказала. Он тут же воодушевился, связался с дознавателем и меньше чем через два часа они втроем сидели у него в кабинете. Аскаров осмотрел мобильный Эсмигюль, зафиксировал время и продолжительность звонка и пообещал разобраться.

На следующий день Эсми снова вызвали в УВД. Открыв дверь в уже знакомый кабинет дознавателя, она вцепилась в ручку так сильно, что чуть не оторвала ее.

-Проходите, - велел Мади Аскарович и указал рукой на стол. - Садитесь.

Она молча вошла и села на стул прямо напротив Хабибы и Имрана. Посмотрела сначала в глаза любовнице, потом мужу, а он отвел взгляд - не выдержал. Аскаров в это время поглядывал на троицу и в голове жужжала только одна мысль: “Две бабы мужика поделить не могут, а мне потом в этом дерьме копаться”.

Глава 9. Закрытое сердце

Конец сентября 2013

Перевязав ремешок тренча и победно взглянув на свое отражение в прозрачной двери суда, Эсми дернула за ручку и вышла на улицу. Мокрые желтые и багровые листья прилипли к тротуару, в круглых лужах отражались облака и летящие на юг птицы, все, что скрывалось за серой стеной сентябрьского ливня, вновь обрело яркие краски и ожило. После дождя пахло свежестью и настоящей осенью - такой, когда хочется забраться под одеяло с кружкой горячего чая и хорошей книгой, и чтоб на улице барабанил ливень, дома было тепло, а на душе спокойно. Она сделала это - поставила точку в тяжелом, вымученном романе, который писала, пока хватало сил и терпения, но, увы, исписалась. Махнув рукой, закончила финал, поблагодарив героя за самое светлое и прекрасное, что получилось у них создать., - сына и дочь.

-Волнуетесь? - спросила оказавшаяся рядом с ней Екатерина. Молодая, но бойкая, справедливая и активная женщина, благодаря которой суд не только оставил детей с Эсми и обязал Имрана платить алименты, но еще и наказал отдать бывшей жене ровно половину от стоимости машины. Кроме нее совместного имущества и общих накоплений у них не было и как подозревала Эсми, Имран не откладывал, а сорил деньгами направо-налево, надеясь на мать и ее прибыльный бизнес.

-Волнительно от того, что все закончилось, - с облегчением вздохнула Эсмигюль. - Этот месяц был самым долгим и трудным в моей жизни.

-Понимаю, - сочувственно кивнула Катя. - Выпили из вас всю кровь?

-Есть такое, - кривовато усмехнулась Эсми и увидев, как на другой стороне улицы припарковалась Кимская даже улыбнулась. - Хочется скорее начать сначала. Знаете, будто крылья за спиной выросли.

-Это же классно! - воодушевилась адвокат. - Вы молодец, Эсмигюль. Отлично держались, даже когда в суд заявилась ваша теперь уже бывшая свекровь. Впервые видела. чтобы мамочка с сыном на слушания ходила.

-О, - протянула Эсми, вспомнив, какими словами она разбрасывалась несколько дней назад на этом самом месте. Свекровь кричала, что она бесстыжая, алчная гадюка, которая хочет отнять у Имрана машину. А ведь она принадлежит ему и деньги давала сама Юлтуз. Но неблагодарная Эсми повесила на Имранчика все, да еще и посуду ее украла.

В тот момент Екатерина сходила за секретарем и попросила вмешаться. На следующие слушания Юлтуз не пустили. Таково было решение суда.

- Она, похоже, до самого конца не отпустит его от своей юбки, - заметила Катя..

-Ну и Бог с ними.

-Цветочек, тебя можно поздравить? - подбежав к подруге, Вика обняла ее и поцеловала в щеку.

-Уже да, - ответила Эсми. - Кстати, Вик, познакомься, это Катя - мой адвокат. Она работает у твоего дяди. А это Вика - моя лучшая подруга, ну и племянница Герасима Андреевича.

-Здравствуйте! - Виктория с воодушевлением протянула ей руку. - Дядя Гера говорил, что мой цветочек в надежных руках!

-Спасибо. Я старалась.

-Вас подвезти? - спросила девушка без возраста. Она, как и многие кореянки, выглядела очень молодо и невозможно было понять, сколько ей на самом деле нет. В этом она благодарила генетический код своего народа и богатых родителей, которые души не чаяли в единственной дочери и подарили ей магазин корейской косметики. Несмотря на наличие денег, связей и привилегий, Виктория была доброй и умела дружить по-настоящему.

-Не откажусь, - отозвалась Катя, сжимая в руках портфель.

Как только они направились к машине, из здания вышел Имран. Стоя на крыльце, он смотрел вслед уходящей бывшей жене и испытывал странные чувства. С одной стороны, она его раздражала и злила: на развод сама подала, адвоката наняла, еще и половину суммы за машину отсудила. С другой - в доме без нее и детей стало как-то совсем пусто, неуютно. Все это время он воспринимал их как что-то само собой разумеющееся и вчера, войдя на кухню, отчего-то вспомнил, как она катала тесто за столом, а Ситора с Руфатом лепили какую-то белиберду из куска, которое она им отрезала для игры. Но теперь там было пусто. Мама готовила сама.

Имран тряхнул головой, смахнув с себя мысли о бывшей. В кармане куртки зазвонил мобильный, и, вытащив его, он сразу ответил:

-Что Хабиба?

-Имран, а ты сегодня приедешь? - надув губки, спросила она.

-А ты разве не плохо себя чувствуешь?

-Нет-нет, у меня все отлично…Я соскучилась.

-Тебе разве можно? - нахмурился он, вспомнив про ее диагноз.

-Можно. Если осторожно, - кокетливо засмеялась она.

-Ладно, еду, - пообещал он ей, а про себя хмыкнул и подумал: “Вот девка - молодец. Не скулит, что токсикоз и голова болит. Умная”.

***

Между тем, “Лексус” Вики остановился у кафе, где девчонки решили отметить развод. Через час подтянулась Софья, которая была как всегда “в мыле” после тяжелого трудового дня и монтажа. Соня тоже близко дружила со своими одноклассницами - Айлин и Дианой, и Эсмигюль пересекалась с ними несколько раз, когда праздновали ее день рождения. А у Эсми была только Вика и у Вики была только Эсми…с первого класса.

-Ну что пожелать тебе, Цветочек, - подняв бокал с вином, вздохнула Виктория. - Чтоб все плохое забылось, а все хорошее скорее пришло. Ну и любви тебе новой, сильной и настоящей.

-Любви? О нет, - замотала головой Эсмигюль. - Не надо мне такого “счастья”. Я больше не верю ни в любовь, ни во все эти диснеевские сказки “и жили они долго и счастливо”.

-Почему? - воскликнула Вика. - А вдруг второй раз повезет и ты выйдешь замуж за хорошего мужика?

-Замужество сгубило больше женщин, чем война. И спасибо, я там была, мне не понравилось. Теперь буду жить для себя и детей.

-А я верю в любовь, - тихо и задумчиво проговорила Софья. - Ну то есть я никогда еще не влюблялась, но смотря на маму и папу, на своих подружек, которые счастливо замужем, я верю. Просто, Эсми, тебе к сожалению, досталось чудо-юдо. Но хорошо, что глаза открылись сейчас, а не через 20 лет.

-Я тоже верю! - призналась Кимская. - Где-то бродит мой идеал из корейских дорам. Пусть это будет Ким Ин-ха из “Ва-банка”*.

Глава 10. Переломный момент

17 ноября 2013 года

В тот воскресный день Эсмигюль снова встала ни свет ни заря, тихо, чтоб не разбудить домочадцев, привела себя в порядок, собрала волосы в тугой пучок, повязала косынку, фартук и приступила к работе: замесила тесто, достала из холодильника нарезанное с вечера мясо, почистила лук и прокрутила его в специальном измельчителе. Посолила, поперчила, перемешала, слепила и поставила в духовку. Теперь она поставляла выпечку в магазины рядом с родительским домом. Сегодня получилось больше, чем обычно, так как должна была прийти соседка и забрать партию для поминок.

Вот уже месяц Эсмигюль работала без передышки. Она все-таки начала маленькое дело по продаже полуфабрикатов: лепила пельмени, вареники, самсу и манты, замораживала и продавала их через Инстаграм (соцсеть, запрещенная на территории Российской Федерации). Конечно, она даже не думала о том, чтобы конкурировать с гигантами в этой индустрии, и за месяц вышло не так много заказов, но она не унывала и надеялась поставить производство на поток. Может быть, через год-два даже открыть цех.

Машину Эсми все-таки купила: маленький фиолетовый Фольксваген Гольф 96-го года стоил чуть меньше той суммы, которую перевел ей бывший муж. Она знала, что Имран не продал машину и удивлялась, откуда деньги? Неужели все-таки откладывал в тайне от него или мамочка опять помогла? Эсми уточнять не стала, ей уже было всё равно. Другое дело, конечно, что он как-то слишком быстро женился на Хабибе и уже месяц не навещал детей и даже не звонил им. Ситора и Руфат все эти тридцать дней спрашивали, где он и почему не приходит, а Эсми даже не знала, что им ответить, как объяснить, что они внезапно стали не нужны ни отцу, ни бабушке с дедушкой. У Эсмигюль сложилось впечатление, будто они проецируют на детей ненависть к зарвавшейся келинке и поэтому не хотят их видеть.

Позже оказалось, что бывшая свекровь распускает неприятные слухи о снохе. Троюродная сестра Эсмигюль была замужем за двоюродным братом Имрана. Она-то и рассказала семье, что Юлтуз всем, кому не лень, растрепала, что Эсми лентяйка, грязнуля и воровка, которая стащила ее посуду, когда забирала вещи. Якобы, посуды там было на несколько десятков тысяч, а невестка всё прикарманили и в тайне от свекрови вывезла вместе со своими братьями. Самыми же обидными были слова о том, что жена Имрану досталась не девочкой, но он так сильно ее любил, что принял ее такой. На этот выпад возразила та самая “янгя”, которая приходила проверять простынь после первой брачной ночи. Несмотря на то, что она приходилась родственницей Юсуповым, женщина встала на защиту Эсмигюль.

-Ай, Юлтуз, не гневи Аллаха и не ври, - покачала головой пожилая дама. - Я своими глазами видела кровь на простыне.

-Она специально сама себя порезала и размазала ее, - настаивала экс-свекровь.

-Ну хорошо твоя правда. Только все мы знаем, что она-то после развода она забрала детей и не выскочила сразу замуж в отличие от Имрана. Как твоя новая невестка кстати? Не лентяйка? Не грязнуля?

-Слава Аллаху, нет! На этот раз мой сын сделал хороший выбор. Это Эсмигюль была ни рыба-ни мясо, а в Хабибе есть хватка! - Юлтуз защищала новую сноху с пеной у рта, скрывая истинное положение вещей. И только она знала, что и эта дурочка не задержится в жизни сына.

На этом тему закрыли.

***

Когда Эсми вернулась из магазинов, дети и младший брат Назим еще спали. А вот родители уже встали. Отец только закончил подметать двор, мама жарила оладьи и краем глаза смотрела российский сериал по телевизору. Эсмигюль вошла на кухню и поцеловала маму в щеку, когда та только собиралась перевернуть подрумянившийся кружок на другую сторону.

-Что смотришь? - сев за стол, Эсми взяла с тарелки горсточку миндаля и надкусила острый кончик ореха.

-Да сериал про деревню.

-О, твои любимые.

В дверях появился отец.

-Заглянул в комнату к детям. Спят как ангелы, - довольно отметил он.

-Подожди. Сейчас эти ангел встанут и весь дом тебе разнесут.

-Ну и путь. Они же дети! - захохотал отец.

-Так, а что это такое? - нахмурилась мама. - На “Пятом канале” нет новостей в воскресенье.

Эсми посмотрела в телевизор и увидела красно-синюю заставку с пометкой “Экстренный выпуск”.

-Что-то случилось, наверное, - предположила мама. - Хамза, вон пульт лежит, сделай погромче.

-Доброе утро. В эфире экстренный выпуск новостей, - серьезным голосом проговорил диктор. - Сегодня в шесть утра снова загорелась алматинская барахолка. Полыхают сразу несколько рынков. Площадь пожара в настоящее время составляет около 4 тысяч квадратных метров. На прямой связи со студией наш корреспондент Софья Касымова.

-Соня? - воскликнула Эсмигюль, когда на экране появилась сестра с микрофоном в руках. На фоне жуткого пожара, она рассказывала о том, что сгорели уже сотни бутиков и арендаторы, сумевшие попасть внутрь, спешно вывозят свой товар, а те, кому не удалось прорваться через полицейский кордон, с ужасом смотрят на то, как огонь уничтожает их магазины.

-Там же бутик Юсуповых, - глядя на черные клубы дыма, прошептала Эсмигюль

-Ты уверена? - прищурилась мама.

-Да. Сто процентов. Аллах, я помню женщин, которые работали по соседству и посадили меня в такси тогда. Те магазины тоже сгорели.

И именно в этот момент на экране появилась одна из арендаторов, которая плакала на камеру, держалась за голову и сквозь слезы говорила:

-Я полностью сгорела. Мой контейнер полностью сгорел, у меня там были вещи на миллионы. Что теперь делать? Как мне жить? Я кредит платила, детей обучала. А что теперь мне делать? Только вешаться осталось!

-Господи, - судорожно вздохнула Эсми. - Какой ужас! У них же два магазина. Один у Имрана, другой - у его брата Саида.

-Это который нелюдимый? - переспросил отец.

-Да. Неужели и он тоже сгорел?

-В новостях недавно показывали, что владельцы магазинов должны были съехать до декабря. Дорогу там собираются строить. А арендаторы отказались уезжать и пошло-поехало, - покачала головой Хамза.

Глава 11. Леди босс

Десять лет спустя

Эсмигюль тридцать семь и она добилась всего, о чем мечтала. Из родительской кухни, где с утра до вечера лепила и пекла, она переехала сначала в небольшой цех и взяла двух помощниц, а затем благодаря грамотному финансовому плану, составленному родным братом Назимом, только окончившим университет, Эсми позволила себе чуть больше. Взяв его в долю, как человека умного и серьезного, Эсмигюль начала свой путь в мире полуфабрикатов, где еще были свободные ниши. Сегодня в ее “Вкусняшках от апашки” работало тридцать человек. Они с Назимом арендовали большой цех и только-только запустили магазин в новом ЖК, вложились в рекламу, начали сотрудничать с крупнейшим онлайн продуктовым. Теперь все работало как часы, как слаженный механизм, которые настраивали годами.

Еще когда только начинала, потратила двести тысяч тенге (чуть больше 40 000 рублей) на оборудование, новую мясорубку и прочий инвентарь по мелочи. Хамза всю кладовку переоборудовал, чтобы две большие белые морозилки туда поместить, а потом еще вместе с Назимом развозил некоторые заказы по клиентам. Насиба же выручала с детьми - отводила их сначала в сад, затем в школу, делала с ними уроки. Однако укладывала двойняшек неизменно Эсмигюль, потому что они без нее не засыпали. У них даже появился свой маленький ритуал: перед сном Ситора и Руфат рассказывали маме о том, как прошел их день и перечисляли пять хороших вещей, которые случились с ними именно сегодня. Десять лет прошло, дети уже засыпали самостоятельно, но вечером, за чашкой горячего шоколада, они по-прежнему делились друг с другом радостями ушедшего дня. Эсмигюль однажды дала себе слово, что у каждого будет своя комната. Она его сдержала. Теперь они жили в трехкомнатной квартире неподалеку от родителей. Дом не новый, советский, кирпичный и очень теплый. Эсми делила спальню с дочерью, а Руфат спал в своей комнате. Зал был просторным - ничего лишнего, а кухня, как и хотела Эсмигюль, не шесть квадратов, а целых девять.

-Руфик, выходи уже давай! - колотила в дверь Ситора. - Я маме расскажу. Чем ты там занимаешься? Аааа…- она прислонилась к дверной щели, понизила голос и заговорщицки пробубнила:

-Рууууфииик, а чё ты там делаешь, а?

Щелкнул замок и из ванной вышел мрачный Руфат - свеженький и чистенький после душа.

-Мылся я там, - рявкнул он и проходя мимо сестры, сунул ей под нос ладонь. - На, понюхай.

-Фуу, кринж. Дурак.

-Сама такая. Ты же уже готова, чё ломилась?

-Я здесь лак для волос оставила, - пропищала девушка.

-Я здесь лак для волос оставила, - передразнил ее брат и она догнала его, запрыгнула ему на спину и взъерошила его и без того непослушные волосы, которые он с таким трудом причесал.

На шум из кухни вышла Эсми. За эти годы она почти не изменилась, но вернулась в свой прежний вес, поправила здоровье, начала ухаживать за собой и вновь расцвела.

-Опять? - скрестив руки на груди спросила она сиплым голосом.

-Ма, скажи ему так лучше. Он похож на Гарри Поттера, - спрыгнув со спины Руфата засмеялась Ситора.

-Ты достала уже с ним сравнивать, - раздраженно буркнул он.

-Идите завтракать, - обреченно вздохнув, мама вернулась в свои владения, подошла к плите и разложила яичницу с жареной докторской колбасой по тарелкам.

-Да ладно тебе, Руфик. Знаю я для кого ты стараешься, - когда Эсми повернулась к ним с тарелками, Ситора незаметно для брата ей подмигнула.

-О чем речь? - улыбнувшись, Эсми поставила перед детьми их порции и тоже села за стол.

-Ни о чем, ма, - Руфат закрыл Ситоре рот ладонью, но она ее легонько прикусила. - Ай, черт.

-Руфик вкрашился, ма, - играя бровями, объявила дочка.

-Руфик что сделал? - прищурилась Эсмигюль и сделала глоток горячего эткян чая -национального напитка с молоком, солью и сливочным маслом.

-Влюбился он.

-Я не влюбился.

-Оу, - глаза Эсми загорелись. - Как интересно! И кто она?

-Да ладно, Руфик. Мы с тобой один животик девять месяцев делили. Я тебя чувствую на расстоянии и знаю про тебя то, чего ты сам про себя не знаешь, - пропела Ситора. В отличие от серьезного и молчаливого брата, она росла веселой болтушкой - такой же красивой, как мать, но совсем другой по характеру.

-И как зовут девочку? Намекните хоть, а я угадаю. Я же всех ваших одноклассников знаю.

-А это новенькая, ма. И зовут ее Лейли.

-Блин, какая же ты заноза! - рявкнул недовольно брат и протянул руки в надежде придушить сестру.

-Руфик, у девочки очень красивое имя. И это хорошо, что тебе она нравится, - ласково сказала Эсми и улыбнувшись, протянула ему руку. Она построила отношения с детьми на честности и доверии и сейчас радовалась, что они могу рассказать друг другу обо всем. - Правда, ведь нравится?

-Да, - после небольшой паузы признался сын.

-Он ей тоже нравится, если что, - снова подмигнула маме Ситора. - Сидит перед нами, за третьей партой, и постоянно косу свою поправляет и на него смотрит.

-Не выдумывай, а.

-Я не выдумываю. Я же девушка, - театрально вскинув руку, поправляет она свой густой хвост. - Поэтому давай, Руфик, не тормози.

-Подари ей цветы, - предложила Эсмигюль, - О, или хочешь я привезу пирожные? Помните, я приносила вам на пробу из нового цеха? Мы их красиво упакуем.

-Мааам, ну всё, хватит! - взбрыкнул Руфат и опустив голову, начал ковыряться вилкой в яичнице.

-Всё-всё, больше не буду, - Эсми подняла ладони вверх в знак того, что сдается, и уже сама моргнула дочери. Конечно, она закажет те самые пирожные для девочки с красивым именем.

После завтрака Эсмигюль отвезла детей в школу, которая находилась в центре города и считалась одной из лучших. На заднем сиденье “Лексуса” они сидели, уткнувшись в смартфоны, но оба напряглись, когда Эсми начала кашлять.

-Ма, тебе бы к врачу, - начала Ситора.

-Да, я слышал, как ты ночью вставала, - поддержал сестру Руфат.

-Все нормально.

Глава 12. Предложение, от которого невозможно отказаться

Звонили из цеха. У них случился форс-мажор: новый клиент заказал полуфабрикаты на 50 000, курьер поехал по адресу и не нашел нужный дом. Блуждал-блуждал, позвонил заказчице, чтобы узнать хотя бы пересечение. Дело в том, что в Алматы адреса всегда называют с пересечением двух улиц: горизонтальной и вертикальной. Когда женщина уже потеряла терпение, курьер спросил, в каком городе она находится? Оказалось, в Астане. Она не посмотрела, что компания находится не в столице, а диспетчер не уточнила, где именно. Получилась комичная ситуация в духе “Иронии судьбы”, но деньги пришлось вернуть. Эсми разрулила ситуацию, приняла новый тестомес, который взяли взамен сломавшегося, и пересеклась с братом в коридоре цеха.

-Эсми, - Назим приобнял и поцеловал ее в щеку. - Дело есть к тебе.

-Слушаю и повинуюсь, - пошутила она.

-Новый онлайн-продуктовый вышел на нас с предложением. Как думаешь?

-Вышли его мне, я посмотрю. А что конкретно хотят?

-Да как обычно: пельмени, вареники и как-то неожиданно сырники. Обычно же магазины их не берут.

-Хм, - задумалась бизнес-леди. - Может, пробовали у нас и им понравилось. А ты как думаешь, мы потянем еще один онлайн-магазин?

-Финансово -да, но потянет ли цех?

-Надо подумать, - прикусила губу Эсми. - Слушай, у нас сегодня в магазине мужик из соседнего офиса продырявил стену. Упала и разбилась картина. Владелец обещал восстановить.

-Ты вызвала управляющую компанию? - нахмурился Назим.

-Нет. Владелец пообещал сам все исправить.

-Эсми! - цокнул младший брат и покачал головой. - Ну ты же уже не первый год замужем. Забыла что в прошлом цехе случилось?

-Не забыла. Но люди же разные бывают. Этот показался мне адекватным.

При упоминании врача перед глазами вдруг встали его сложенные жилистые руки и суровый взгляд. Она моргнула, быстро прогнав неудобное видение и пригладила ладонью волосы Назима.

-Тшш, ну что ты делаешь? - шепнул он недовольно.

-У тебя волос торчит. А что…- понизила голос Эсми. - Ты боишься, что девушки увидят, что ты не такой уж грозный?

-Не пали контору, Эсми.

-Ага-ага. Ну все, я пошла дальше, - помахав ручкой, она побежала по делам и только ближе к трем вспомнила, что даже не обедала и так не купила лекарство от кашля.

На следующее утро Эсми почувствовала, что горло невыносимо дерет, а еще в нем постоянно скапливается жидкость, которую хочется выплюнуть. Перед выходом Эсмигюль прополоскала его и обработала спреем, но через час все снова забилось. Это, конечно, жутко раздражало. Ей бы остаться дома, полежать, полечиться, но нет - дела сами себя не сделают, а вечером еще на родительское собрание ехать.

В это утро она снова приехала в магазин и на нее сходу посыпалась информация о том, что вчера заходил владелец Лор-центра, посмотрел на дыру в стене, спросил про хозяйку и ничего толком не сказав, ушел.

-А вот, еще оставил телефон, - Алтынай вытащила из ящика визитку и протянула Эсми.

-Муслим Магомедович Мамедов. МММ - прочитала она вслух и прыснула в ладошку.

-Что такое? - с обескураженной улыбкой на лице, спросила Алтуша.

-МММ. Господи, как смешно. Это же МММ…

-И что? - девушка недоуменно посмотрела на хозяйку.

-Ну финансовая пирамида – МММ...Мавроди... Не знаешь что ли?

-Нет.

Прищурившись, Эсми принялась вспоминать, сколько лет ее подчиненной. Вспомнила - 22.

-А, - махнула она рукой, - ты еще маленькая была.

Трель колокольчика на двери оповестила о посетителе. Эсми все еще стояла за прилавком и подняв глаза, увидела, что к ним идет тот самый - “МММ”.

-Здравствуйте! - сказал Муслим доброжелательно и мельком взглянул на витрину со свежими пирожными.

-И вам не хворать, - съязвила Эсмигюль, убрав его визитку в карман брюк. - Зачем пришли?

-Хотел извиниться перед вами, - пожал он плечами. - Мне кажется, мы не с того начали.

Эсми уже сама сто раз пожалела, что вспылила и показала себя во всей красе. Просто в тот момент она так испугалась за Алтынай, что эмоции взяли верх над здравым смыслом. Девушка, поняв, что явно лишняя в этих разборках, убежала в цех, оставив начальство наедине с соседом.

-Хорошо, - гордо вздернув подбородок, сказала она.

-Как директор центра прошу прощения и обещаю возместить ущерб и все исправить.

Они несколько секунд молча смотрели друг на друга. Эсми поймала себя на мысли, что считает этого Муслима привлекательным. Высокий, широкоплечий, руки мощные. Не зря он ей при первой встрече напомнил медведя.

-Вы во мне сейчас дыру прожжете, - усмехнулся он, положив ладони на стол.

Эсмигюль смутилась, нахмурилась и тут же отвела взгляд.

-Не обольщайтесь на свой счет, Муслим…как вас по батюшке?

-Магомедович.

-Так вот, не обольщайтесь на свой счет Муслим Магомедович. Я просто думала, сколько взять с вас за материальный ущерб, - сипло ответила она, сглотнув неприятный ком. По горлу словно наждачкой прошлись, и Эсми закашляла, прикрыв рот кулаком. - Извините.

Мамедов напрягся и понаблюдав за женщиной пару секунд, спросил:

-Давно у вас проблемы с горлом?

-Несколько дней.

-А что именно? - уточнил и посмотрел так, что Эсмигюль опешила.

-Горло дерет и постоянно жидкость скапливается, хочется…-замялась она, -Ну…

-Что хочется? - склонив голову на бок, допытывался Муслим.

-Сплюнуть, - тихо призналась она и зарделась.

-Понятно. У вас сейчас есть время? Минут 15?

-Есть. А что?

-Пойдемте со мной, я вас осмотрю, - предложил он, а Эсмигюль зависла то ли от его неожиданного предложения, то ли от решительности, то ли от низкого властного голоса - не похожего на те, что ей приходилось слышать.

Глава 13. От этого еще никто не умирал

-Заходите. Садитесь.

Открыв кабинет, Муслим вошел первым, а уже за ним семенила испуганная Эсми. Она так не любила ходить по врачам. С самого детства. А уж от ЛОРов ее бросало в дрожь после мерзкой “кукушки” во время гайморита в пятом классе.

-Нет-нет, сразу в кресло, - пробасил он, когда она села за стол. От его командирского тона, она сначала подпрыгнула, потом подскочила и пока он мыл руки за ширмой, уселась в то самое кресло.

Подойдя к ней, Муслим включил аппарат и монитор, а затем надел маску и внимательно посмотрел на нее. От его взгляда ей захотелось почему-то спрятаться. А почему, она до конца не понимала, но списывала всё на детскую травму.

-Что вы так дрожите? Я вас не укушу, - усмехнулся он и принялся натягивать перчатки.

-Я не дрожу, просто…кхм-кхм-кхм, - в горле снова скопилась жидкость и стало неприятно.

-Давайте посмотрим, что у вас, - Муслим поднес к ее носу спрей нажал на дозатор. -Не бойтесь, это сосудосуживающий препарат, чтобы снять оттечность и осмотреть вас.

-А ну ладно, - пожала плечами Эсми и шмыгнула, пока он отвернулся. А уж когда развернулся, женщине нервно сглотнула, увидев длинную спицу, прикрученную к черном шнуру. - Это что-то новое? Как ваш шланг нам поможет?

-Шланг? - нахмурился Муслим и посмотрел на устройство в руке. - Так мой прибор еще никто не называл.

Он хмыкнул, левый уголок рта потянулся вверх в снисходительной улыбке, а Эсми про себя выругалась и тут же залилась краской.

-Расслабьтесь, Эсми. Это видеоэндоскопия. Я введу насадку, а вы на мониторе увидите ваш нос изнутри.

-Серьезно? - удивилась Эсми.

-Да. Вы видимо давно были у ЛОРа.

-Бог миловал, - ляпнула она и тут же прикрыла рот руками. - Простите.

-Бог простит, - пошутил доктор и все-таки провел процедуру. В носу тут же защипало, но Эсми, боясь снова опозориться, молча сидела и смотрела на монитор. Она мало что понимала, но Муслим Магомедович заверил, что с носом все хорошо. Потом он поменял насадку и осмотрел ее уши.

-Слуховой проход правильной формы, чистый, красивый. Барабанная перепонка целая, неизменная, без признаков каких-либо воспалительных процессов, - прокомментировал отоларинголог. - Давайте горло посмотрим.

-И мы, наконец, дошли до самого главного, - съязвила Эсмигюль.

-Вы всегда такая разговорчивая? - усмехнулся Муслим и снова отвернулся.

-Да.

-Ну тогда сейчас просьба чуть помолчать и открыть рот шире. И не напрягайтесь.

В одной руке мужчина держал медицинский шпатель, в другой - новую насадку, которую и ввел в глотку. Осматривал долго и тщательно, и находился так близко, что Эсми невольно смогла рассмотреть его брови, черные ресницы и тонкие морщинки вокруг глаз. Ей показалось, что он слишком близко. Непозволительно даже.

-У вас тонзиллит, - вынес вердикт он.

-Это что такое?

-Это, Эсми, - инфекционное заболевание, при котором воспаляются небные миндалины. Смотрите на экран. Вот видите миндалины. Они по строению пористые, а при воспалительном процессе в них скапливается огромное количество бактерий. Лакуны забиваются жидким гноем, или пробками. Отсюда у вас дискомфорт, першение, стекание мокроты по задней стенки.

Он вытащил прибор, убрал его на место, после чего пододвинул ногой круглый крутящийся пуф и сел на него, оказавшись на одном уровне с ней.

-И что теперь делать? - расстроилась Эсмигюль. - Мне некогда болеть.

-Ну а кто любит болеть? - усмехнулся Муслим и взгляд его стал мягче. -Рекомендую вам промыть миндалины. Есть у нас такой чудо-аппарат - тонзиллор. Промываем с помощью специально отсоса и ультразвука. Процедура безболезненная, понадобится от трех до пяти сеансов.

-Три-пять? Это каждый день ходить надо?

Муслим взглянул на нее напряженно и удивленно, а Эсми вся сжалась от ощущения, что выставляет себя полной дурой.

-Ну да, - ответил доктор.

-Ой, ладно, - шумно вздохнула Эсмигюль. - Давайте. Если это хоть как-то облегчит мои страдания.

Муслим вызвал медсестру, которая быстро подготовила Эсми, набросила на нее одноразовую голубую накидку и дала специальную металлическую емкость. Ее доктор велел держать перед собой. Сам же он надел на голову налобный рефлектор с фонариком, включил его и взял в руки новый прибор, еще толще и замысловатее предыдущего

-Рот откройте шире, горло расслабьте. Вот так, да. Молодец.

Но молодцом она была недолго. Почувствовав в гортани инородный предмет, из которого еще и забрызгала вода, Эсмигюль вся напряглась и поняла, что начинает задыхаться. Но тут настигла другая напасть, а именно рвотный рефлекс. Во время процедуры Эсми вывернуло прямо в лоток, а из глаз полились слезы.

-Ничего страшного. Такое бывает в первый раз. Давайте еще пару раз.

-Еще пару раз? - сипло воскликнула она. - Смерти моей хотите?

-От этого еще никто не умирал, - сказал он, глядя ей в глаза. Эсми быстро отвела взгляд, потому что смутилась, потому что что-то кольнуло в груди и ей это не понравилось.

Когда все закончилось, она протерла салфетками рот и нос, скомкала их и бросила во все тот же лоток.

-Как ощущения?

-Вы знаете, как будто бы лучше, - честно ответила она.

-На самом деле облегчение наступает после первой же процедуры. А завтра вообще будет хорошо.

-Поверю на слово, - Эсми встала, поправила блузку, а когда вновь взглянула на врача, он уже сидел без маски, перчаток и рефлектора и заполнял расчерченный бланк. - Сколько я вам должна?

-Ничего не надо.

-Так не пойдет, - возмутилась она.

-Пусть это будет компенсацией за моральный ущерб, - не взглянув на нее, продолжил писать он. - Полоскайте горло 3-4 раза в день фурацилином или Хлорофиллиптом. Обильное теплое питье. И сейчас начнутся холода, поэтому закрывайте горло, чтобы не простудиться.

Эсми незаметно улыбнулось от того, что ей почудилось, будто последнюю фразу он произнес с заботой. Но она быстро пришла в себя, сказав своему внутреннему голосу, что он просто врач и не хочет, чтобы его старания пропали зря.

Глава 14. Люди не меняются

Всю дорогу до цеха не отпускали мысли о нем. Как бы она их не отгоняла, как бы не пыталась переключиться на работу, детей, музыку в конце концов - всё без толку. Да, Эсмигюль думала о Муслиме Магомедовиче. Он ей понравился как мужчина. Как привлекательный, сильный, харизматичный, уверенный в себе мужчина. Это случилось впервые за десять лет прекрасного одиночества, которым она искренне наслаждалась. Ей не нужен был рядом мужик, чтобы чувствовать себя счастливой и самодостаточной. У нее были дети, любимое дело, родители, брат, семья. А все эти похороненные чувства вызывали неприятие и даже протест. Но теперь, стоя на светофоре, она, сама не ведая, что творит, подняла руку и дотронулась пальцами до того места на лице, которого касался он, когда обследовал.

-О нет, - задумавшись, она пропустила зеленый и сзади посигналили. Эсми залилась краской от новых ощущений и эмоций. Но тут же осеклась - ведь он женат.

-Ну, конечно, - стукнула себя по лбу Эсмигюль. - Если он азербайджанец, а он скорее всего азербайджанец, то я права - они же рано женятся и не разводятся. Так, это, конечно, успокаивает, потому что, как говорит Викуля: “Красивый муж - чужой муж”. Вот и славненько.

Поток сознания прервал звонок бывшего, который высветился на прямоугольном мониторе. Эсми недовольно поморщилась, не желая с ним разговаривать, но вызов все равно приняла…ради детей.

-Говори, только быстро, я за рулем, - решительно начала она.

-Эсми, привет. Слушай, можно на выходных опять детей взять?

-Юсупов, брать детей можно было, когда они тебя в детстве ждали. А сейчас они подростки и у них могут быть планы на выходные. Так что договаривайся с ними сам. Куда ты их хочешь повести?

-К маме хотел. Она спрашивала про них, просила перевезти.

-Твоя мама? - удивилась Эсми. - Они же десять лет ей были не нужны, она их от себя отрезала.

-Эсми, ну пожалуйста, - взмолился Имран. - Мне и так тяжело. Я ее только-только на ноги поставил после инсульта. Она и про тебя спрашивала.

-А я ей зачем? В нашу последнюю встречу она ясно дала понять, что обо мне думает.

-Она уже сто раз об этом пожалела. Если бы ты сейчас увидела маму, ты бы удивилась. Она очень изменилась.

-Люди не меняются, Юсупов, - сказав это, она подумала, что стала слишком черствой. Ведь Юлтуз действительно пришлоь несладко в последние годы.

-А вдруг? Я же изменился. Совсем другой человек.

-Ой, - поморщилась она. - Не смеши меня. Изменился он.

На самом деле, Эсми чувствовала, что изменился. Присмирел. Когда в последний раз забирал детей на прогулку в ТРЦ, пришел с цветами и предложил начать все с чистого листа. Однако был удостоен фирменного “мамского” взгляда Эсми, когда она смотрела так, что хотелось под землю провалиться.

- Ну что ты опять такая колючая?

-Жизнь заставила, Юсупов. Лучше уж так, чем быть терпилой. Всё, не могу больше разговаривать. Пока.

И чего она такая колючая? Эсми усмехнулась и покачала головой. С чего бы начать? Может, с того, что после развода бывшая свекровь оформила сыночка к себе на минимальную зарплату. Алименты на двоих детей выходили крошечными и смешными. Но Имран сказал тогда: “Это все, что есть и документы чистые”. Через месяц после развода он женился на Хабибе и тут началось самое интересное. Хабиба - не Эсми, она сразу же отказалась подчиняться свекрови, пропуская мимо ушей все ее команды. Готовить девушка отказывалась, потому что из-за сильного токсикоза ее воротило от сырого мяса. Натирать до блеска лестницу ей оказалось нельзя из-за тонуса матки и угрозы выкидыша. По той же причине она не мыла окна. Максимум Хабибы - протереть пыль и пропылесосить. Все остальное сначала делала сама свекровь, а после большого домашнего скандала, во время которого Юлтуз назвала новую келин паразиткой, Имран ушел из дома и два дня не появлялся - прятался у друзей.

В те дни Юлтуз поехала к родне на мероприятие. На душе кошки скребли от того, что обнаглевшая сноха ничего не хотела делать и не прогибалась. Сыну говорила, он лишь отмахивался. Муж же сказал всего два слова: “Сама виновата”. Поэтому всю злость она переложила на Эсмигюль, которую пыталась очернить в глазах родственниц. Ведь что проще злословить о прежней невестке, чем принять тот факт, что новая оказалась в разы хуже.

А потом случился пожар. Магазин, который мать отдала Имрану, сгорел полностью. Бутик старшего сына Саида хоть и пострадал, но ему удалось вынести оттуда большую часть товара, пропахшего гарью. Он всегда был себе на уме и оказалось, что в отличие от Имрана не только застраховал бутик, но и собрал подушку безопасности. После пожара Саид съехал в торговый дом в самом начале барахолки, который никто не собирался трогать.

А вот средний брат был растерян, как слепой котенок, и совершенно не знал, за что браться, так как всем руководила мама. Она де сама не понимала, как быть, потому что разрушилось то, что она построила еще в конце 90-х. Все сбережения, которые у нее были, ушли на погашение кредита за сезонный товар. Денег на закуп нового у них не было и тогда она попросила помочь старшего сына Саида. Но он твердо заявил, что матери с отцом материально поможет, а вот Имран пусть теперь сам выбирается из ямы: хватит уже ему во всем потакать и помогать. Юлтуз не понимала и бранила Саида за отказ, но на самом деле она сама способствовала такому отношению. Когда Саид женился, мать отдала ему один магазин и сказала, что теперь он мужчина и должен сам позаботиться о своей семье, в том числе и жилье. Саид взял ипотеку и работал, как вол. Каково же было его удивление, когда мать купила и подарила среднему сыну квартиру, а младшего отправила учиться в Китай.

Имран снова остался у разбитого корыта. История повторилась. Беременная жена, мать, каждый день капающая на мозги, отстраненный отец, который через пару месяцев просто не проснулся утром. Деньги на похороны тогда дал Саид, а его жена на поминках чуть не поругалась с Хабибой, назвав ее базарной бабой и открыто заявив, что “за все здесь платит ее муж”. Эсмигюль на похороны бывшего свёкра не пошла, чем вновь вызвала гнев и раздражение Юлтуз - мол, “поглядите на эту неблагодарную. Три года мой муж смотрел за ее детьми, а она даже попрощаться с ним не пришла”. На самом деле Эсми хотела пойти, но Руфик заболел бронхитом и всю неделю у него держалась высокая температура.

Глава 15. Родительское собрание

-И снова здравствуйте! - непринужденно поздоровался он, словно совсем не смутился неожиданной встречей. - Мир, конечно, тесен.

-Не то слово, - улыбнулась Эсмигюль. - Значит, тоже на родительское собрание.

-Да, к дочке.

В груди кольнуло от того, что ее догадка подтвердилась: он женат, еще и дочь есть. Осталось только порадоваться за его супругу, потому что она чувствовала - он хороший семьянин. А то, что Муслим ей понравился, так это ничего страшного, она ведь живой человек, который вот уже десять лет ничего не чувствует.

-А вы? - спросил мужчина.

-Я - к детям. У меня двойняшки. Мальчик и девочка.

“Двойня, - подумал Муслим с досадой. - Наверное, в началке учатся. А по ней и не скажешь, что родила. Такая она стройная, ладная, красивая. Аллах, о чем я только думаю?! Она же чужая женщина”.

-Двойня - это здорово, - вслух сказал он и замолчал, внезапно осознав, как снова не хочет ее отпускать. Весь день о ней думал, всё порывался зайти в магазин, но боялся показаться навязчивым. И вдруг судьба их свела в школе, куда он перевел свою дочь.

-Да, - посмеялась она. - И весело. Ну я пойду?

“Аллах, дай мне уйти спокойно и больше не думать о нем, - сама себя наставляла. - Ну видно же, что женат, почему ты все еще стоишь?”

-Мне тоже пора. Я опоздал на собрание. Пробки.

-И я. Ну тогда до свидания.

-Удачи!

Эсми развернулась и пошла в сторону лестницы, а он неожиданно последовал за ней.

-Вам тоже на третий? - бросила через плечо женщина.

-Да-да. Триста пятый кабинет.

Эсми резко остановилась и развернулась к нему. А он опешил, взглянув на нее снизу вверх, и еще сильнее сжал перила.

-Вы в триста пятый? В 9 “А”?

-Да-а, - протянул он хрипло, отчего у Эсми по коже поползли мурашки. - А что?

-Так и я в 9 “А”.

“Пятнадцать лет? Ее детям по пятнадцать лет? - вспыхнуло у него в голове. - Как так, ей же на вид меньше тридцати?”

-Сколько вам лет? - сорвалось с языка. Муслим мгновенно пожалел об этом и поник головой. - Простите, это глупый, некорректный вопрос, я…

-Мне 38, - перебила Эсмигюль. - Я рано вышла замуж. Ну пойдемте уже, а то собрание закончится.

Она хорошо перевела тему и спокойно продолжила подниматься по лестнице Пока Муслим шел за новой знакомой, он сто раз проклял свой язык и хорошее зрение, позволяющее ему лицезреть потрясающий вид сзади на осиную талию, густые черные волосы, прикрывающие лопатки и округлые, плавно покачивающиеся бедра.

Дойдя до кабинета, Эсми постучала и сразу же открыла дверь. Классный руководитель - пожилая, но бодренькая и стильно одетая женщина лет шестидесяти, посмотрела строго поверх очков на парочку в дверях.

-Опаздываем, - только и сказала она.

-Нина Петровна, извините, пожалуйста. Пробки, - виновато улыбнулась Эсмигюль.

-Хорошо, садитесь, - взглядом она указала на класс, где за партами сидели другие родители.

Эсми с Муслимом сели за предпоследнюю парту в среднем ряду. Для Мамедова она была неудобной, потому как из-за высокого роста он не знал, куда деть свои ноги. Он широко их расставил под столом и невольно задел коленом ногу Эсми. Повернув голову, она посмотрел на него удивленно.

-Извините, - прошептал он, пока учительница рассказывала про новшества этого года.

-Ничего страшного.

Эсми окинула взором присутствующих и заметила, как в их сторону заинтересованно посмотрела председатель родительского комитета. Эсми никогда не была активисткой, но знала, что в чате класса эта мадам постоянно выступала с инициативами и вечно изображала бурную деятельность. Невооруженным глазом было видно, что ее заинтересовал новенький.

“Ах да, она же тоже разведенная, - хмыкнула про себя Эсми. - Я тебя расстрою, дорогая, он уже женат”.

-Как зовут ваших двойняшек? - тихо спросил Муслим.

-Ситора и Руфат. А вашу дочку?

-Лейли.

-Лейли? Вы - папа Лейли? Дети мне сказали, что в классе новенькая. Надо же.

-Кхм-кхм! Галерка! - Нина Петровна грозно на них посмотрела, заставив замолчать.

Эсми с Муслимом притихли и больше не говорили до конца собрания. Когда классная сказала долгожданное “На этом всё”, родители дружно засобирались и высыпали из кабинета со скоростью света. Мамедов хотел проводить Эсмигюль до машины, но пока он отвлекся на сообщение своего сотрудника, она подошла к Нине Петровне. Муслим хотел уже выйти и дождаться ее в коридоре, но дорогу ему преградила незнакомка:

-Здравствуйте, - пропела женщина, делая упор на букву “А”. - Вы новенький, да?

-Папа новенькой.

-Салима, - протянула она свою руку и он, нахмурившись, посмотрел на тонкую женскую кисть и пожал ее. - Председатель родительского комитета.

-Очень приятно. Муслим.

-О, как Магомаев. Вам идет.

Эсми стояла неподалеку и краем уха услышала этот диалог. Оборачиваться не хотелось, поэтому она чуть склонила голову на бок и напряглась, до конца не понимая, что именно ее коробит.

-Давайте я добавлю вас в наш родительский чат. Он у нас есть с учителем и без, - она уже приготовилась записывать его номер, как она сказал:

-Ну хорошо, добавьте меня, пока мама Лейли в командировке. Она у нас занимается школьными вопросами.

-Ах, мама занимается. Тогда пока добавлю вас. Но вы ей потом все передайте.

“Мама Лейли, - повторила про себя Эсмигюль. - Что и требовалось доказать. Он женат. Я была права. И это хорошо. Это очень хорошо”.

И все бы действительно было хорошо, если бы не одно но: впервые за десять лет ее потянуло к мужчине, а он несвободен. Женатые мужчины - это табу. Значит, надо подавить к нему симпатию любым способом. Но что делать завтра, когда она снова придет к нему на прием?

Глава 16. Какие к черту мужчины?

Эсми вышла из школы и быстрым шагом направилась к машине. Вечером похолодало, и она, помня наставления врача, подняла лацканы тренча и прижала их к горлу. Сегодня ей действительно стало лучше, а все благодаря соседу. Эсми снова выругалась под нос она ведь приказала себе не думать о нем. как о мужчине. Только как о докторе. Ну и теперь, как о папе девочки, которая нравится ее сыну. Когда Эсми выходила из кабинета, он разговаривал с Ниной Петровной, которая попросила его задержаться - Лейли всё же была единственной новенькой в классе. Они с Мамедовым так и не попрощались, и завтра он, наверное, спросит еще что-нибудь про школу, детей и так далее, думала Эсми. Но к тому моменту она уже сможет побороть себя.

-Ма, ну что сказали? - спросила Ситора, помогая матери снять плащ. Они как всегда выбежали в прихожую встречать ее. Пока Ситора вешала мамин тренч на плечики, Руфат отнес пакет с продуктами на кухню.

-Нина Петровна поклялась, что точно вас рассадит, потому что вы опять хихикаете.

-Она каждый год клянется, - фыркнула девушка и закрыла дверцу белого шкафа в прихожей.

-Я знаю, что ты заводила, - проходя мимо Эсми ущипнула дочь за талию. - Потому что Руфик просто так не хихикает.

-Ай, мам!

-Вы поели? - спросила по пути в комнату.

-Поели, посуду помыли. Тебе разогреть? - крикнул из кухни сын.

-Нет, сынок, я просто чай попью с вами. Я принесла эклеры.

-Оу, вкусняшки от апашки - Ситора побежала на кухню распаковывать коробку с десертом.

Эсми переоделась в домашний костюм, собрала волосы в хвост, помыла руки, а когда вошла в комнату, увидела, что стол накрыт и дети уже ждут ее.

-А что еще сказала наша Ниточка? - допытывалась Ситора.

-Сказала, что отправит Руфика на олимпиаду по алгебре, - прижавшись ладонями к горячей кружке, улыбнулась мама. - Ты, наверное, в дядю сынок. Он тоже задачи щелкал, как орешки. А вот я всегда плохо соображала.

-Значит, я в тебя, ма? Я - гуманитарий.

-Ты во всем в меня, - Эсми обняла дочь за плечи, притянула к себе и поцеловала. - Но характером пошла в Сонечку. О, как раз вспомнила. На выходных “назир” (поминки), я поеду за день, чтобы помочь, а вы в субботу утром со мной.

-Да не вопрос, ма, - подмигнул сын и сделал маленький глоток чая.

-Ма, эклеры ваши - просто пушка! - уплетая за обе щеки, похвалила Ситора.

-Мне тоже нравятся. И они хорошо расходятся. Кстати, Руфик. Если хочешь, я привезу такие же для твоей одноклассницы.

-Ну мааам, - сын поставил на стол чашку и выпучил глаза.

–Всё-всё не буду, - посмеялась она. О знакомстве с отцом Лейли им знать не нужно. Дети по сложившейся традиции начали рассказывать о том, как прошел их день и обмолвились, что звонил их папа и предложил съездить к бабушке. Но дети честно ответили ему, что пока не готовы. Эсми их понимала. Нет, она не настраивала их против родни отца. Просто их в жизни двойняшек не было.

Ночью Эсми ворочалась, считала овец, слушала приятное сопение дочки. Рой мыслей и воспоминаний о враче и тех странных, внезапных ощущений, которые она испытала рядом с ним, закружились в ее голове. И Эсми ругала себя за то, что вообще посмотрела на несвободного. Это все Викуля виновата: талдычит ей про какие-то отношения, про то, что женщина должна оставаться женщиной, и вообще десять лет без мужика - это уже монашка.

“Какие к черту мужчины? - пронеслось в голове. - Я сама как мужик. Гвоздь забью, шкаф соберу. Да я даже кран в ванной однажды сама починила, пока ждала сантехника. Правда, папа по видеосвязи говорил, что делать”.

Вот это “Я все могу сама” и “Мне никто не нужен” было ее девизом все последние годы. Заточилась, научилась, надеялась только на себя, и детей этому учила. Руфату говорила, чтобы брал пример с деда и дяди, был настоящим мужиком, отвечал за свои слова и поступки, уважал и не обижал девочек. Ситору наставляла, что девушка должна быть самостоятельной и самодостаточной, ни от кого в этой жизни не зависеть. Любовь любовью, а человека нужно узнать. И, конечно, надо уверенно стоять на ногах, иметь профессию, ремесло, любимое дело, подушку безопасности. Потому что никогда не знаешь, что может случиться. Сегодня - любовью, завтра - развод или смерть. Наученная горьким опытом Эсмигюль как никто другой это знала.

С горем пополам уснула, но утром проснулась какая-то разбитая и даже не помнила, снилось ли хоть что-то. Закинув двойняшек в школу, она сразу же поехала в магазин, но первым делом пошла не туда, а на прием к Мамедову. Пришла, как он и рекомендовал, на голодный желудок. Помнила ведь, как ее вчера вывернуло - стыдно до сих пор. Девушка на ресепшене попросила Эсми подождать, пока доктор освободиться. Из его кабинета доносился детский плач и администратор вздохнула и прокомментировала:

-С детьми всегда сложно.

-А он и детей лечит? - удивилась Эсми.

-Да, с четырех лет.

-Ясно. Я тогда там посижу, - она указала на диванчики у окна, и девушка кивнула.

Эсми осмотрелась и отметила, что дизайн клиники хороший: все стильно, со вкусом, нет ощущения, что ты в типичной больничке. Выбор места ей тоже был понятен: в “Маленьком Нью-Йорке” живут состоятельные люди, и надо соответствовать.

Через пять минут из кабинета Мамедова вышла женщина с маленьким сыном на руках. Он хныкал и обнимал маму за шею.

-Можете зайти, - сказала администратор Эсми.

Она вновь дала себе установку вести себя непринужденно и спокойно. Дай Аллах, чтобы хватило еще двух-трех процедур и она с ним распрощается.

-Здравствуйте! - поздоровалась она, войдя в кабинет.

-О, Эсми! - Муслим встал из-за стола. - Проходите, садитесь сразу в кресло. Как вы себя чувствуете?

-Намного лучше, спасибо, - ответила она ровно.

-Вы вчера быстро уехали, - заметил он и принялся надевать перчатки.

-Устала. Да и дети одни дома, - Эсми положила руки на колени и пожалела, что надела сегодня трикотажное платье с высоким воротником.

Глава 17. Постучись в мою дверь

-Ну и? Взяла бы инициативу в свои руки. Забежала бы к нему с пакетом, мол: “Ваша Эсми пришла, пирожков принесла”. Какой мужик откажется от хавчика, Цветочек? - наставляла подругу Эсмигюль, которой она призналась в том, что ей нравится врач.

-Я совсем отчаянная по-твоему? Я сказала тебе “просто нравится”, а не “о боже какой мужчина, я хочу от него сына”, - парировала Эсми и обхватила губами тонкую трубочку, край которой был погружен в домашний лимонад с киви и яблоком.

-От одного до другого всего один шаг, - поиграла бровями Викуля. - Лор с собственным центром, разведен, взрослая дочь, - загнула она четыре пальца. - Если без вредных привычек, то просто джек-пот!

Эсмигюль выдала свой мамский взгляд, когда ей что-то не нравилось, но Кимскую это только забавляло. В тридцать семь у нее все еще не было детей, зато был свой салон красоты и магазин корейской косметики. Единственный брак закончился разводом - муж оказался страшным игроманом, из-за которого ее однажды сильно напугали коллекторы. Но благодаря влиятельной родне, которая имела вес в корейской диаспоре, горе-муженька и контору удалось прижать. Больше Вику никто не трогал. Оправившись после первых отношений, она начала ходить на свидания, после которых жаловалась Эсми, что нигде у нее не ёкает.

-А у тебя ёкнуло? - спросила вдруг Кимская, сжимая деревянные палочки для суши.

-Слушай, ну может где-то очень глубоко. В любом случае, я не собираюсь на него вешаться. Особенно после того, как меня перед ним вырвало. Позавчера я пришла на процедуру, а администратор сказала, что он улетел в Баку на похороны дяди. Меня уже долечивал другой врач. И всё.

-Блин, как жаль, - бросив палочки, Вика вздохнула и откинулась на мягкую спинку бордового кресла.

-А мне нет, - честно сказала Эсми. - То, что он мне понравился, натолкнуло меня на одну интересную мысль.

-Какую?

-Что я не робот. Я, оказывается, еще могу что-то чувствовать. После первого брака, после того, что устроила мне любовница Имрана. после того, что наговорила обо мне свекровь своим родственникам, я думала, что стала черствой и жесткой. Я ведь ни разу ее не навестила после инсульта и детей не привезла. Хотя мама говорила, что надо быть выше обид.

-Это твое право, - пожала плечами Вика. -Она вычеркнула внуков из своей жизни, как и их отец. Что они едят, обуты ли, одеты - никого, кроме тебя и твоих родителей не волновало. Поэтому я бы на твоем месте поступила точно также. Моя бывшая свекровь тоже считала, что я бросила ее сыночку в трудную минуту. А то, что он всю кровь мне выпил, воровал мои деньги и заложил украшения в ломбард, она забыла. В конце концов, натравил на меня коллекторов.

-Вот и вся любовь, - развела руками Эсми. - А что далеко ходить? Знаешь же мою сестру Соню? У нее есть две лучшие подруги еще со школы. И что ты думаешь: у одной муж завел токалку и сына на стороне, у второй - изменил ей с актрисой Альбиной Арман.

-Серьезно? - Вика прикрыла рот ладонью. - То есть любовник, из-за которого ее избил муж…

-Да-да, был мужем подруги моей сестры.

-Как скучно я живу! - цокнула Кимская.

-Лучше скучно, но спокойно. Без потрясений. Поэтому, - Эсми легонько стукнула ладонями по столу, - продолжаем жить так, как жили!

Но человек предполагает, а Бог располагает. И спустя неделю с хвостиком случилось так, что Алтынай заболела, а до девочки-сменщицы не дозвонились, и Эсмигюль сама встала за прилавок, встречала покупателей и параллельно решала рабочие вопросы. Когда привезли пакеты с эмблемой компании, она приняла товар, расфасовала его и убрала часть в нижний ящик. Пришлось присесть, чтобы найти для них место, и как раз в этот момент колокольчик на двери призывно зазвонил.

-Здравствуйте! Есть кто-нибудь?

Эсми услышала над головой знакомый голос и сразу же поняла, кто только что вошел. Она молча чертыхнулась и быстро, насколько ей позволяли суставы, выпрямилась и сдула с лица упавшую прядь.

-Здравствуйте.

-Неожиданно, - усмехнулся Муслим. - Не думал, что увижу вас здесь. Вы же наездами.

Он, разумеется, лукавил. Всё-то он ожидал и всё-то увидел сквозь большую витрину. Припарковавшись на противоположной стороне улицы, Мамедов заметил, как женщина с необычным именем кружит по магазину. Специально спустил окно, чтобы рассмотреть тростиночку в черных брюках и белой блузе, с собранными в низкий, гладкий пучок волосами. Он и не понял, как прошла минута, вторая, третья...пятая; как уголки губ дернулись, рука дверцу открыла, а ноги сами понесли его к лавке. И вот он стоял перед ней, смотрел в ее черные, как ночь, глаза и видел в них смятение и что-то еще неведомое.

-Так и есть. У нас просто форс-мажор.

-Как ваше горло?

-Спасибо, отлично, - она на автомате дотронулась до него пальцами. - Кстати, примите соболезнования. Ваш администратор сказала, что вы уехали на похороны дяди.

-Спасибо. Так и есть. Хороший был человек. В середине 90-х продал здесь все и уехал в Баку. Хотел быть ближе к корням.

-А вы?

-Что я? - чуть нахмурил брови Магомедов.

-Не хотите быть ближе к корням?

-Нет, - твердо заявил он. - Я родился и пригодился здесь. Это моя Родина.

-Что же, разделяю вашу точку зрения.

-Хотя Баку - очень красивый город и я его тоже люблю. Вы там бывали?

-Никогда, - помотала головой Эсми. - Но хотелось бы. Вообще есть у меня сумасшедшая мечта, - неожиданно хихикнула она, - на старости лет хочу много путешествовать.

-А сейчас что?

-А сейчас у меня много работы. Дети. Планы. Но когда-нибудь…

-Но ведь когда-нибудь может так и не наступить?

Этот невинный вопрос застал ее врасплох. Из каждого утюга сейчас говорят, что надо жить так, как будто это последний день в твоей жизни. Но у Эсми были другие цели: накопить на обучение детям и открыть им дорогу в будущее. Два года назад они впервые побывали за границей – в Турции. А на весенних каникул втроем полетели в Дубай. Для того, чтобы вывезти детей за границу, ей пришлось пойти пойти на контакт с бывшим мужем. Так он стал потихоньку активизироваться и снова появился в их жизни.

Глава 18. Оттепель

-Ты хочешь узнать, изменял ли я ей?

Да. Она именно это хотела узнать, несмотря на то, что вопрос звучал странно и неуместно. Ну что за чашкой чая вообще спрашивает об этом? Но Эсми уже давно сняла розовые очки и смотрела на мир трезво, рационально.

-Хочу. Только честно.

Муслим усмехнулся, чуть склонив голову, покачал ею, и через пару секунд снова выпрямился.

-Нет, я никогда не изменял своей жене. Мы развелись, потому что она любила другого.

-Это как? - нахмурилась Эсмигюль. - Она вышла замуж не по любви?

-Да. Мы оба из традиционных семей. Наши родители обо всем договорились, когда Севиль - так зовут мою бывшую жену - не было восемнадцати. Для наших семей было принципиально важно, чтобы дети женились и выходили замуж за своих. Ты же понимаешь?

-Очень понимаю, - кивнула она. - И до свадьбы ты ее не видел?

-Почему же? Видел. Пару раз. Но она была еще несовершеннолетней, а я учился в Меде (сокращенно от “медицинского”). После школы она тоже поступила, но пришло время выходить замуж. Мы все сделали по правилам, все, как хотели наши родители, которые точно также были сосватаны много лет назад. Севиль продолжала учиться в университете, у меня началась ординатура. Мы пересекались только по вечерам - уставшие до потери пульса. Когда дочери было пять, жена сама попросила развод. Это я потом узнал, что до замужества она любила одноклассника - тоже азербайджанца. Родители тогда сказали Севиль, что ни за что не благословят их, что-то между их семьями случилось в прошлом.

-Прямо Ромео и Джульетта, - заметила Эсми. - Или турецкий сериал.

-Почти. Тот парень был из состоятельной семьи и после школы учился в Америке. А потом он вернулся, - Муслим многозначительно замолчал и задумался. - На встрече выпускников они пересеклись. Конец.

-Она тебе изменила?- охнула Эсми, прикрыв рот ладонью.

-Физически - нет.

-Представляю, как тебе было больно, - выдавила Эсми, едва сдерживая слёзы.

-Нормально, - его тон был ровным и спокойным. - Кто-то из нас должен быть счастлив. И я ее отпустил. Время уже другое, понимаешь? Мы - другие. Я никогда не отдам свою дочь за человека, которого она не знает и не любит. И Севиль со мной согласна.

-Я выходила замуж по любви, - откровенность за откровенность, - Но это не принесло мне счастья.

-Нехорошо расстались?

-Некрасиво. Судились, - он коротко усмехнулась. - Из-за машины.

-Но с детьми общается?

-Только недавно начал. А так…ему тоже досталось. Все сгорело, мать с инсультом слегла. Я думала о нем несколько иначе, но он молодец - из троих сыновей лучше всех о ней заботился. Можно сказать, вытащил. Сейчас я ему даже благодарна, потому что если бы не наш развод, я бы никогда не стала тем, кем стала.

Ничего не спрашивая, Муслим и так понял, что послужило причиной развода. Все было понятно, когда она спросила его про измену. А вот Эсмигюль думала о другом: как он отпустил ее к другому, если любил? Как он, наверное, страдал…и неужели такое и с мужчинами случается?

-Когда бывшая переехала к своему мужчине, я не хотел отдавать ей Лейли. Больше всего боялся, что она будет называть чужого человека папой. Но все обошлось. Мы договорились, что неделю она будет с матерью, а все выходные - со мной. И я забирал ее к себе. Сейчас, когда Севиль улетает, Лейли живет со мной.

-Да, помню, она была в командировке.

-На самом деле нет. Севиль не работает, - улыбнулся он.- Ее новый муж полетел в Америку по делам, и она с детьми тоже. Но они уже вернулись.

-А Лейли не обиделась?

-Нет. У нее новая школа, ей надо вливаться.

-Моя Ситора сказала, что Лейли очень красивая и умная, - о том, что в нее, похоже, влюблен Руфат, она снова умолчала. Как бы Муслима удар не хватил.

-Кстати! - воскликнул он. - Дочка мне рассказала про твоих двойняшек. Сын у тебя серьезный, а девочка - веселая.

-Очень я бы сказала веселая, - посмеялась Эсми. - Но учатся оба хорошо. Руфик мечтает поступить в Академию гражданской авиации на пилота. А Ситора…она пока в поисках.

-И моя пока в поисках.

Губы Эсмигюль расплылись в улыбке, от которой плавились не только мозги Муслима, но и он сам.

Стрелки часов уже стремились к девяти. Они проговорили без остановки два часа, с каждой минутой оттягивая момент расставания. Ее ждали дома дети. Его - никто, потому что дочь осталась у матери.

-Спасибо за вечер, - поблагодарила Эсми, когда они подошли к ее машине. Сейчас каждый из них сядет в свой автомобиль и уедет. Магия рассеется, останется лишь приятное послевкусие и воспоминания.

-Тебе спасибо. Ты можешь не верить, но мне давно не было так легко, - признался он, наблюдая за тем, как она поежилась и растерла ладонями плечи. - И хорошо.

-Не верю, - с легкой усмешкой прошептала Эсми.

Желтый свет фонаря озарил ее лицо. Муслим в один миг понял, что никого прекрасней не видел. Оставалось только одно “но”...

-А так?

Все случилось за считанные секунды. Он подошел вплотную, положил ладонь на ее шею и мягко притянув к себе, коснулся губами ее губ. Эсми распахнула глаза от неожиданности и удивления, но на поцелуй ответила, потому что он был таким теплым, волшебным, прощальным и в то же время обещающим новую встречу. В этот вечер лед, под которым билось горячее сердце, треснул. Несмотря на то, что на дворе стояла прохладная осень, внутри нее начиналась оттепель.