Дамир на мою голову или Вишенка на торте

Глава 1

Сколько в жизни каждый из вас слышал, что любовь - странная штука? Что она не поддаётся никакой логике, никаким законам и для неё не существует никаких разумных объяснений? Ну, не десятки раз. Потому что люди влюбляются, увы, не так часто. А может это и к счастью, для кого как. Всю необъяснимую природу этого явления я испытала на себе.

Да, я влюбилась. Это чувство не было новым. За свои двадцать два года я уже влюблялась и не раз. В одноклассника, в красивого соседского мальчика, в кинозвезду и даже в героя книжного романа. В своего первого парня. Это закономерно. Это нормально. Что ненормально, так это испытывать любовь к предмету, с одной стороны, неодушевлённому. И не надо так скептически выгибать бровь. Да, я сумасшедшая, не спорю. Потому что предметом моей страсти стала… машина. Обычная легковая тачка. Обычная для всех остальных. Для меня она была самой красивой машинкой на свете.

Я видела её почти каждое будничное утро, когда шла на остановку маршрутного такси, чтобы добраться до работы. Спортивная малышка невообразимого красного цвета занимала своё почётное, ну или не очень, место рядом с кирпичной трансформаторной будкой. Просто, я думала, что такой красавице впору стоять защищённой от других машин. Но спряталась бы она в глубине парковки, я бы её не заметила. Так что, пусть уж лучше красуется тут. Спросите, почему для меня ее цвет такой невообразимый? Тут тоже всё просто. Вот возьмите все возможные в палитре оттенки красного. Клубничный, цвет подошвы Лабутенов, самой насыщенной и яркой губной помады, спелую вишню и смешайте всё это. Не слишком светлый, в меру тёмный. Но назвать этот цвет «транспортный красный» у меня лично язык не поворачивается. Эта, именно эта, для меня она была девочкой, Hyundai sonata стала «вишенкой». Такой сочной. Такой притягательной. Такой… любимой. Ох, только вслушайтесь в эту музыку для моих ушей: гладкие, но в то же время дерзкие обтекаемые формы; чёткие линии кузова, хромированные детальки, что сияли и подмигивали мне; фары, радиаторная решетка… короче, перед вами полностью свихнувшийся экземпляр прекрасной половины человечества. То есть я.

Ой, да, позвольте представиться, Милана Ланская. Невысокая зеленоглазая брюнетка с не совсем спортивными формами. Мечтательница и неисправимый романтик, с бурной и неиссякаемой фантазией. Эта фантазия рождает в моей голове сотни чудесных сказок о принцах и принцессах, в которых добро всегда побеждает зло. И эти сказки обожают слушать мои подопечные. Забыла сказать, что я работаю в детском саду.

Простите, отвлеклась. Так вот, моя вишенка.

Но я правда влюбилась в эту машинку. Завидовала той, кому она принадлежала. Была уверена, что у этой тачули красивая спортивная хозяйка, слегка за тридцать, вполне успешная бизнес-леди. Ну, потому что кто ещё выберет для себя такую крошку? Да, дорогую. Для меня неимоверно дорогую. Но только девочка будет так сильно любить эту вишенку. Я ни разу не видела малышку грязной. Никогда. Если на других машинах, что стояли на парковке, была пыль, скопившаяся за целый день, то предмет моего обожания подставлял солнцу сияющие отполированные бока. И, да, я совершенно случайно заглянула в салон. Только женщина могла держать его в такой идеальной чистоте.

Ну, вот вам вкратце клиническая картина моего безумия. Но, уверяю вас, если бы увидели эту красавицу своими глазами, а не скажем с монитора компьютера или на фото в газетах и журналах, и вы бы испытали те же самые чувства и эмоции, что прошли по мне, словно асфальтовый каток.

И вот почти каждое утро с тех пор, как впервые увидела эту «вишенку», я прохожу мимо неё. Могу незаметно помахать ей рукой, улыбнуться и сказать «привет». Благо, этого почти никто не видит, так как в семь утра не очень-то и много тех граждан, кто уже проснулся и спешит на работу. И мне казалось, что машинка отвечала мне. Нет, она не подмигивала внезапно включившимися фарами, не сигналила, просто… просто отвечала и все. Мы стали подругами, я так решила. И по тому, что она всегда, практически, стояла на одном и том же месте, не самом удобном, даже проходном, я догадывалась, что её хозяйка поздно возвращается с работы. Когда все другие места уже заняты. Но, вполне возможно, она видит её из окон своей новой квартиры.

В общем, я и завидовала этой дамочке и радовалась за неё. Потому что, повторюсь, мне такая машина не светит никогда, даже в необозримом будущем. Если бы мне с неба свалились на голову несколько миллионов, я бы всё равно не потратила их на машину. Но миллионы на меня не свалятся. А сама я их вряд ли заработаю. Потому что, как когда-то сказал один очень высокопоставленный чиновник, в своё время руководивший страной, что и учителя, и преподаватели – это призвание. А если хочется деньги зарабатывать, то есть масса прекрасных мест, где сделать это быстрее и лучше. А поскольку я работаю с детьми, то, стало быть, это призвание, за которое платят мало.

Ну вот как-то так. Или, надо рассказать о себе что-то ещё? Да? Мы же только знакомимся? Ладно. Я живу с мамой и старшим братом. Правда, Ярослав редко бывает дома. Он контрактник, служит во внутренних силовых структурах и командировки для него дело частое. Но он лучший старший брат на свете. И мама у меня тоже лучшая. В меру принципиальная, в меру строгая, с прекрасным чувством юмора. И мы отлично ладим. Она для меня как лучшая подруга, но при этом мама. А вот отца после развода я вижу не так часто. Но недостаток мужского внимания со стороны старшего поколения мне компенсирует мамин друг. Серьёзный и солидный силовик в отставке, Павел Александрович, или просто дядя Паша. Нет, он не живёт с нами. Он живёт двумя этажами выше, с сыном, ровесником Ярослава. И с Денисом мы дружим с самого детства. Точнее, Ярослав и Денис лучшие приятели ещё со школы. А вот я всегда была где-то между ними, потому что за мной требовался присмотр. И я не знаю, как так получилось, что наши родители сошлись. Но я этому очень рада. Хотя, сейчас не об этом. Вернёмся к моей вишенке.

Глава 2

Ох, ну да, меня как будто не просто спустили с небес на землю, а хорошенько так пнули под зад, не подстелив соломки на место приземления. Джигит прошёл мимо, даже не повернув королевской головы в мою сторону. Всё правильно, чудо ростом метр с кепкой в самом обычном пуховике болотного цвета таких как он не интересует. И слава богу. Потому что, как ни крути, но эти предубеждения относительно лиц кавказской национальности засели в моей голове прочно и надолго. Да, это плохо. Да, не толерантно. Но такова жизнь. И дело не в этом обидном невнимании. Хотя обидно было, но не за себя, за вишенку.

И несколькими часами позже мы сидели с Юлькой у неё дома за сетом роллов и бокалом белого полусладкого и мусолили эту новость.

- Не пойму, что тебя не устраивает или задевает? Ну прошёл он мимо тебя, и что? Он не наш типаж.

Отложив в сторону нурибаси[1], которые сама подарила подруге на новый год в наборе посуды для суши, я поджала губы.

- Дело не в этом, понимаешь.

- А в чём?

- Мне обидно. За вишенку. Это крах моей веры, да.

- Жизнь вообще несправедливая штука.

После бокала вина Юльку тянуло на философию.

- Я же… Ну как тебе объяснить? Для меня владелица вишенки была… недосягаемым идеалом, вот. В моём воображении она сама строила свою жизнь, свою карьеру. Сама выбрала эту красавицу, и сама ухаживала за ней. А теперь что получается?

- А что получается?

- А то, что вполне возможно, этот джигит ей вишенку подарил. Подарил, понимаешь? Не она сама, а она сама, но не так! Короче, ты въехала.

- Ну, как бы да, - подруга усмехнулась. – Из крутой успешной дамочки твой идеал скатился до обычной «сосиськи». С мягким знаком в середине.

Поднимая указательный палец, Юля многозначительно выгнула бровь. Она знала мою болезненную, скорее даже маниакальную зависимость от грамотного письма.

- Поясни, почему?

- Да потому что она умеет сосать, и у неё есть сиськи!

Не выдержав, мы обе одновременно расхохотались. И благо что сидели на полу за низким кофейным столиком, иначе свалились бы со стульев.

- Ну, вообще-то, сиськи есть и у меня, - не переставая смеяться, я стиснула свою, чуть больше троечки, грудь, выпячивая её вперёд. – И попа.

- Но у тебя нет такого рта, - вытирая нижние веки фалангой указательного пальца, Юля пыталась выровнять дыхание. – А у неё губы наверняка увеличены. Или она просто натренировала их, а, как думаешь?

Последняя фраза была сказана со всей серьёзностью. И именно поэтому мы снова катались по полу от смеха.

- Может, - я лежала на спине, держась за живот, - может на фитнес запишемся? Клуб как раз через дорогу. Или в бассейн?

- Не-а. Парочка таких приступов и у нас будет стальной пресс. Чёрт, мышцы и правда болят.

- А, знаешь, - эта догадка так некстати посетила мою голову, — ведь это не она ухаживает за вишенкой. А он. Представляешь, каждый день отвозит её на мойку; полирует, заправляет полный бак. А потом ставит на место.

- То есть ты уверена, что этот твой джигит подарил вишенку «сосиське»? А ты не допускаешь, что это его машина? И что нет никакой… грудастой дамочки с длинными ногами.

- Не знаю. Нет, я так не думаю.

- Ой, Ланка, всё! Выброси это из головы. Посмеялись и хватит. И дай мне слово, - Юля села, поджимая под себя ноги и уставившись на меня, - дай слово, что ты никогда и ни за что не станешь…

- Искать с ним встречи? – я фыркнула и закатила глаза. – Ты за кого меня принимаешь? Нет! Точно нет. Потому что, хоть я видела его мельком, но я его… боюсь.

И это была правда. Но проходя утром мимо вишенки я сочувственно ей улыбалась. Как мог такой мужчина, как гордый джигит, выбрать для себя эту машинку? Да ещё такого цвета. И чтобы развеять все сомнения и доказать самой себе, что я, я была права, и яркая красавица может принадлежать только женщине, полезла в интернет.

Зря я это сделала. Вишенка была спортивной машиной. Ну, судя по её характеристикам точно. Быстрый разгон до ста километров, невысокое потребление топлива… С одной стороны, мне это не говорило ни о чём. Но вот брат, когда мы общались по видео связи и я случайно спросила у него про эту марку, присвистнул от восторга:

- За двенадцать секунд до сотни? Мартышка, это очень круто.

Мартышка. Да. Это прозвище приклеилось ко мне ещё с детства. Ну какой старший брат не обзывает младшую сестру? Вот и Ярослав делал это. Милана-обезьяна, мартышка, но, когда мы выросли, обидные обзывалки отошли на второй план, точнее пропали совсем. А мартышка осталась. Справедливости ради надо сказать, что «Ярик, в попе шарик», обзывал меня только когда мы были одни.

- И что в этом крутого?

Я смотрела на экран смартфона, подпирая голову ладонью.

- Ну, ты представь, что вот ты стартуешь, плавно нажимаешь на педаль газа и сокращаешь время поездки от места старта до места назначения.

- У нас нет скоростных магистралей, - я усмехнулась, - а в городе скорость ограничена. Ну так и к чему всё, если эта красавица не может продемонстрировать свои способности в полную силу? Чисто для выпендрёжа?

Глава 3

Я не люблю долгую зиму, вот честно. Что по мне, так снег должен выпасть в середине декабря, создавая новогоднее настроение, а к концу зимних каникул растаять. За это время вполне можно успеть и слепить снеговика, и поиграть в снежки, и накататься с горки на санках или тюбинге. Для любителей зимних видов спорта у нас в лесопарке прокладывали лыжню, которую поддерживали в отличном состоянии весь сезон; во дворе заливали каток и каждый был обязан придерживаться расписания для фигуристов и хоккеистов. Ну и в нашем микрорайоне располагался горнолыжный комплекс, где любители сноуборда, спуска на лыжах со склона и с трамплина могли насладиться всем этим по полной программе.

Даже малышня в детском саду к середине февраля стала уставать от зимы.

Поэтому все, и я в первую очередь обрадовались пусть и обманчивому, но яркому солнцу. С крыш стали свисать длинные сосульки. Снег проседал и становился рыхлым, а к вечеру сугробы вдоль пешеходных дорожек покрывались морозной корочкой. Такой, что так здорово, с хрустом, ломалась, стоило несильно ударить ладонью. И вообще в воздухе пахло весной.

И я обожаю именно вот эти дни в самом начале марта, как я их называю «предчувствие ранней весны». Когда как раз перед женским праздником в городе снег заметно тает. Солнце не только светит, но греет. На асфальте появляются лужи. А из густого кустарника, что тянется вдоль проезжей части, воробьиный гомон слышен на всю округу. И да, главное, это множество стихийных и спонтанных торговых точек, где продают мимозы, тюльпаны и гиацинты. Последние в горшочках.

Но, это в центре города. А район, где живу я, спальный. Он хоть и перспективный в плане развития, но находится на окраине. И здесь на аллеях вдоль домов ещё лежит снег, и ужасно скользко по утрам. Но сегодня для меня это не имело никакого значения. Потому что утренники для мам и бабушек были позади. Сегодня я была полностью расслаблена. Завтра всех нас ждал короткий рабочий день. Так почему было и не зайти в магазин и не купить свой любимый «Киевский» тортик? Тем более что нам дали пусть и небольшую, но премию. Ярослав, Денис и Гром ещё не вернулись из очередной командировки. А стало быть, нам с Юлькой больше достанется. И, да мы любим сладкое.

И вот я вышла на остановке напротив сетевого магазина и рядом со ступеньками, на месте, где обычно разгружают фуры с продуктами, увидела её, свою вишенку.

То, что случилось дальше и к чему в итоге всё привело… Не знаю, какое определение тут подойдёт точнее? Наваждение? Провидение? Случай? Почему вместо того, чтобы сразу направиться прямиком к ступенькам, что ведут ко входу в магазин, я решила обойти их, сделав небольшой, но всё же крюк? И всё для того, чтобы мысленно сказать вишенке насколько она красивая? Ведь каждый прекрасно представляет себе дороги в самом начале весны. Грязь, брызги, летящие во все стороны, и вследствие этого машины, с непонятного цвета ватерлинией по всей нижней части корпуса. Но только не вишенка, нет. Она сияла. Может она летала по воздуху или была окутана защитным экраном? Я не знала.

И я собиралась это выяснить. Ну интересно же, магия это или просто такой аккуратный стиль вождения? Я почти перепрыгнула лужу под задним капотом машины. Почти развернулась, шагая спиной к злосчастным ступенькам; точно не видела и не замечала никого и ничего вокруг кроме вишенки, как меня кто-то довольно ощутимо толкнул в правое бедро. Не хило так. Такой приглушенный звук, а потом и удар, от которого я потеряла равновесие. И всё бы ничего, если бы под снежной кашей, что образовалась по краям лужи, не притаился коварный лед, на который я, естественно и наступила. Возможно, схватись или обопрись я рукой о капот малышки, я бы смогла удержаться. Но тут меня явно решили добить: ещё один толчок. Я, даже не пытаясь устоять, подворачиваю ногу, падаю в лужу и ударяюсь головой о стоп-сигнал вишенки. Господи, всё, на что я надеялась, что не разбила его. Возможно, с владелицей я ещё как-то сумею договориться, но что, если за рулём тот джигит?

Я пыталась встать, честно, но ноги как-то странно разъезжались. Я барахталась в луже, стоя на четвереньках, и не понимала, почему у меня мало места для такого простого манёвра. Разворачиваясь, прямо перед носом я увидела блестящий бампер другой машины. Слишком тесно, и я почти зажата двумя автомобилями. И от неожиданности просто плюхнулась попой в коричневую смесь воды и талого снега. Ну ни фига ж себе… Это я так? Или меня?..

И тут понеслось:

- Ох, человека сбили!

- Девочка! Девочка под машиной!

Вокруг меня начала собираться толпа, охая, причитая и ругая невнимательного водителя. А я, стаскивая с руки перчатку, коснулась лба, что так отчаянно пульсировал в одной точке. Кровь. На пальцах осталась кровь. И всё странным образом вдруг стало закручиваться в одну цветную спираль с шумом, криками и руганью. А я сидела, таращилась на свою ладонь, понимая, что промокла не просто с головы до ног, но и до самых трусов, и думала только о том, как я дойду до дома? Грязная, мокрая, с болячкой на лбу? И только бы не встретить никого из знакомых или соседей.

- … курица! Права купила, - в голове ужасно шумело, но я попыталась поднять глаза и разглядеть тех, кто толпился вокруг. – Зеркало тебе для чего? Губы красить?

- Да я… я не видела её, - ага, сбила меня молодая женщина. – Господи, да как ты вообще тут оказалась? Помогите, помогите ей встать кто-нибудь. Она мне бампер не помяла?

- Бампер! Тут полицию надо…

Вот только этого не хватало. Нет, пора валить отсюда. Уползти, да. Только бы все эти люди расступились. И я была готова так сделать, если бы не услышала прямо над головой волнующий глубокий голос:

Глава 4

Запах лекарства не то, чтобы резкий, но неприятный, словно откуда-то издалека, раздражал обоняние. А когда лба коснулось что-то мокрое и холодное, я вздрогнула, цыкнула и нехотя открыла глаза. И прямо перед собой увидела лицо джигита.

- Не дёргайся, - левой рукой он удерживал мою голову. В правой держал какую-то медицинскую штуку, похожую на ножницы и пинцет одновременно. И его сосредоточенность пугала. – Мне надо осмотреть рану. Но сначала промыть. Будет щипать. Совсем немного.

- А, а что у вас там? – мой голос не просто хрипел, он царапал сухие связки. – Что за?..

- Обычная перекись, - он поменял тампон на чистый и продолжил свои докторские манипуляции. – Помнишь, что с тобой произошло?

Я поморщилась от небольшого жжения, но кивнула. И получила в ответ неодобрительное цоканье. Ну да, мне же велели не дёргаться.

- Помню. Шла, поскользнулась, упала, очнулась, - посмотрела на свою ногу, под которую для удобства был подставлен мягкий пуфик, - очнулась, а на лодыжке лёд.

То, что лёд был завёрнут в полотенце меня не удивило. А вот то, что нога была, э, голая… Точнее так, джинсов на мне не было. Как и куртки, и свитшота, и… Что на мне было, так это мужской банный халат.

- Вы, вы что? Вы меня раздели?

- Не дёргайся! И, да, раздел. Ты сидела в луже. Простуда тебе сейчас ни к чему.

Чёрт! Раздел… Голова снова закружилась, а к щекам прилила кровь. И могла поклясться, что под этим огромным халатом из нижнего белья на мне был только лифчик. Ох, матерь Божья, за что я так тебя прогневала?

- Вы, вы точно врач?

- Точнее не бывает, - отложив длинную металлическую фигню с тампоном в сторону, джигит взял в руки марлевую салфетку и, обильно смочив её какой-то вонючей жидкостью, снова принялся обрабатывать рану. – Я хирург-травматолог, работаю в приёмном покое БСМП.

- А, понятно, - но «понятно» не было. Было жутко неловко. – И сколько, сколько времени я была в отключке?

- Недолго. Мне хватило чтобы тебя раздеть и убедиться, что с ногой всё более или менее в порядке. Обширная гематома на бедре болеть будет долго. Ногу ты подвернула, не сломала. Не думаю, что там разрыв связок. Так что полный покой пока. А там уколы и мазь…

- У… Уколы?

Да, я их боюсь. И что такого? Запросто могу грохнуться в обморок от одного вида острой иглы.

- Да, - джигит не обратил на мой страх никакого внимания. – Так, рана не глубокая, думаю, швы накладывать не придётся.

- Швы? На лоб? – ну этого еще не хватает. – Ну, нет! Нет.

Зелёно-карие глаза уставились на меня:

- Тогда сейчас сиди спокойно, поняла? Я заклею рану и наложу пластырь.

- Это больно, да?

- И что ж у тебя такой низкий болевой порог, - джигит усмехнулся. – Как рожать-то будешь?

- Рожать. Рожать я ещё долго не собираюсь. Ай!

Медицинский клей изрядно щипал рану, но эта боль была несравнима с тем унижением, что пришло с осознанием, что он практически полностью раздел меня. Я вцепилась в края халата в тот момент, когда мой доктор-спаситель прятал рану под пластырь. И зажала подол коленями.

- Не переживай, - и снова открытая усмешка была адресована мне, - я сначала надел на тебя халат, а потом снял трусики. Я не видел тебя.

- Спасибо.

- Ну, всё, можешь расслабиться. Только не вздумай уснуть, тебе нельзя. Несколько часов это точно. А ночь лучше провести в вертикальном положении.

- В вертикальном, это как? Сидя что ли?

- Именно.

Джигит собрал свои инструменты и использованные материалы в лоток, и встал. И только тогда я поняла, что место, в котором нахожусь и отдаленно не напоминает больницу.

- А, а где я?

- У меня дома.

Кухня-гостиная открытой планировки позволяла видеть всё, что он делал, не вставая с кресла.

- А почему? Не проще было в больницу?

- Не проще. До моего дома ближе, это раз. Два, ты потеряла сознание, если не забыла. Три, у меня сегодня вроде как выходной, первый за три недели. И вернись я в больницу, проторчал бы там до завтрашнего ночного дежурства. А это противоречит моим планам.

- Я нарушила ваши планы?

- Не особо, я собирался зависнуть дома и выспаться.

- Ну, тогда, - я попыталась осторожно снять ногу с пуфика, - тогда мне, наверное, пора. Спасибо вам за помощь. Я, я только позвоню подруге, можно? Она мне одежду принесёт, и…

- Никуда ты не пойдешь, останешься на ночь у меня. Я должен быть уверен, что с тобой…

- С чего бы?.. Всё со мной в порядке. Почти. И мне на работу завтра.

- Ты на больничном, на две недели. Твоей маме я позвонил и, смягчая краски, всё объяснил. И, Милана, я не люблю беспочвенные истерики.

- Милана? Откуда вы знаете?..

Ну, точно, маньяк. Вот же я влипла.

- У тебя паспорт в сумочке. А в нём СНИЛС. А номер мамы записан как связь в экстренных случаях.

Глава 5

Он ушёл. А я добрых пять минут пыталась справиться с гневом. И ещё с головной болью, что пульсировала под пластырем. Допрыгать несколько шагов, опираясь рукой обо все возможные поверхности до душевой кабинки было не так-то и легко. И перешагнуть высокий борт, пытаясь не свалиться и не снести всё вокруг. И вот за что мне это? Не понимая такой несправедливости, я разревелась прямо под струями тёплой воды. Я хотела домой, в свою постель, к любимым подушке и одеялу.

Закутавшись в полотенце, я пыталась в ограниченном пространстве ванной комнаты встать перед зеркалом над раковиной так, чтобы рассмотреть синяк на бедре. Но не выходило ничего. Или я такая мелкая, или зеркало висит слишком высоко. И обида снова застила глаза соленой влагой.

- Милана? – ритмичный стук в дверь и глубокий голос отвлекли от грустных мыслей. – Всё в порядке? Я могу войти?

Ну зачем ему входить? В его присутствии я и так ощущаю себя не совсем уютно, как будто он правда меня подавляет, а я пытаюсь защититься от этого любыми способами. И я не понимаю, почему так на него реагирую. Все время хочется сбежать или хотя бы очертить свою зону комфорта и не позволять заступать за эту линию. А тут… куда я денусь от него в ванной?

- Да, я, я сейчас.

Но дверь открылась. Дамир едва переступил порог и избегал прямо смотреть на меня.

- Вот, я думаю, тебе лучше переодеться в это. Мои шорты и майка.

- Спасибо, - но и я опасалась того, что пересекусь с зелёно-карим взглядом. – Так будет лучше, да. Я только… сейчас сушилка остановится…

- Я всё достану сам, не утруждай ногу.

- Но там мои… - я сдалась, - мне, итак, безумно неловко от того, что вы раздели меня и пихнули всё в стирку. Ну, ладно джинсы и свитер, но… трусы?

- Торжественно клянусь, - Дамир приложил ладонь к груди, но вот улыбку скрыть не пытался, - что не буду рассматривать пёстрых бабочек, что вышиты…

- Боже! – я вырвала у него из рук вещи. – Сегодняшний день войдёт в историю как день моего унижения.

- Прости. Не хотел тебя обидеть, но… Мне тоже надо принять душ. Выметайся.

Я так и сделала. С той быстротой, на которую была способна, едва наступая на мысок больной ноги. Мамочка, роди меня обратно. И избавь от встречи с этим… джигитом.

Почему мне нравился запах мужского шампуня, что затерялся в волосах? Я пыталась пятернёй расчесать спутанные пряди и не думать о том, что его аромат теперь и на мне. Дичь, не иначе? Стоило разбить голову о стоп-сигнал вишенки, чтобы начать бредить её хозяином. Но у меня было такое чувство, будто этим нехитрым действием я украла частичку Дамира для себя. Нелепейшие мысли. Глупые. Плохие. Лучше переключить их. Например, подумать о том, не слишком ли плотно сидят его спортивные шорты на моей попе? И майка. Точнее моя грудь в этой майке?

- Милана, - я ойкнула, дернув себя за спутанные волосы, - иди сюда.

«Сюда», это назад в гостиную открытой планировки? А почему нельзя остаться в спальне? Закрыть дверь, отгораживаясь от него? И я вот честно не знаю, не уверена, что лучше: халат, полы которого вечно разъезжаются в стороны, или одежда, что намеренно выделяет мои пышности на бедрах и груди? Но делать нечего, уж лучше я к нему, чем он ко мне.

- Садись.

Мне было коротко указано на высокий стул за кухонной стойкой. Ладно, тут есть перекладина, так что я смогу это сделать. Без очередного падения лицом в грязь. А когда, пододвинув самый обычный стул Дамир сел напротив, кладя на свои колени мою израненную ногу, я хотела испариться, исчезнуть прямо сейчас. Немедленно. Вцепилась руками с сиденье табурета и отвернулась. Ладно, плевать. Педикюр я делала недавно, а вот ядовито-салатовый цвет ногтей никого, кроме меня, не касался. Верно же?

Но эта чёртова ухмылка! С превеликим удовольствием стёрла бы её с этого красивого лица.

Добрый доктор ощупывал распухшую лодыжку, крутил и вертел, причиняя небольшой дискомфорт. И любопытство взяло верх, я посмотрела на его манипуляции. Не вовремя. Дамир достал ампулу с лекарством и шприц. И все предметы вокруг стали терять свои чёткие контуры.

- Что, что вы?.. Укол?

- Догадалась. Думал обойтись без него, но ты своим геройством… Связать тебя надо было. Жаль сообразил поздно.

Я почти не слушала его. В голове опять зашумело. А от маленького фонтанчика, что вырвался с конца острой иглы, меня затошнило.

- Может, может таблетки?

- Так будет надёжнее и быстрее, - Дамир не смотрел на меня. – Готова?

- Нет, - я же честно ответила. Но уточнила: - В попу?

- Как вариант. А что?

- Просто, это же надо встать… И вы… увидите… она большая.

Блин блинский, вот кто дергал меня за язык? И снова усмешка.

- Что по мне, то в самый раз. Очень соблазнительная. И аппетитная.

Но мне показалось, что он и сам только сейчас сообразил, что ляпнул. Ладно, не я одна страдаю неуместным словонедержанием.

- Возможно, будет немного больно. Но так лекарство подействует быстрее, - кожи рядом с гематомой коснулась холодная ткань. И в комнате сразу запахло спиртом. И, стараясь зацепиться за этот запах, я закрыла глаза. – Этого ещё не хватало. Прям детский сад, трусы… в бабочках. Отвернись. Давай, держись за стул и говори со мной.

Глава 6

Я вернулась домой. В тихую пустую квартиру с пакетом лекарств и локтевым костылём в придачу. Старалась запомнить все те чёткие инструкции по приему таблеток, обработке раны на лбу и соблюдении постельного режима. Старалась. Потому что не верила, что я сижу в салоне вишенки; могу коснуться рукой обивки сидений; посмотреть, как светятся датчики и дергаются стрелки приборов на передней панели. Я попала в свою ожившую мечту, ощущая себя настоящей принцессой, что проедет в золотой карете триста метров от замка принца до своего дворца.

- Ты всё усвоила?

- А? Ну, да. Вы же всё расписали на листочке и на каждой коробочке. Признайтесь, спёрли мне эти препараты из больницы?

- Мой дед натёр бы твой язык жгучим перцем, чтобы в следующий раз ты сначала думала, а потом открывала рот. Я всё купил в аптеке, единственное, что взял напрокат это костыль. Вернёшь его, когда придёшь на приём.

- Хорошо. Ладно, простите. Но я вам за лекарства должна.

- Ты всегда такая невыносимая?

Я только пожала плечами. А что я могла сказать ещё? Между нами и так всё утро чувствовалась какая-то напряжённость и недосказанность. Но я не знала, как произнести «спасибо» за то, что всю ночь проспала или просидела в его объятиях. Наверное, и он что-то хотел сказать и тоже не знал, как. Поэтому лучше было делать вид что ничего не случилось. И я сделала правильно, когда оставила его в спальне. Оделась, приготовила завтрак, прыгая на одной ноге, и когда джигит появился в кухне заявила, что собрана и могу вернуться домой.

Вот тогда его настроение испортилось окончательно. Он даже яичницу не доел. Пробубнил, что если я так решила, то…

И вот через двадцать минут я сидела в машине напротив своего подъезда, и выслушивала лекцию о правильном лечении и периоде восстановления. Но мысли были далеко. И почему-то ужасно хотелось плакать. Нет, не от слов, что я невыносимая, а просто, по непонятной причине.

- Я все поняла, - я постаралась сделать глубокий вдох. – Ещё раз простите за… за беспокойство.

- Медсестра позвонит тебе за день до приёма, напомнит. И перестань извиняться. Вот, - Дамир протянул мне ещё один листок. – Это номер моего телефона. Звони, если… если что-то случится. Или если боль будет… Ну ты поняла.

- Да, конечно, спасибо большое, - кусая губы я взяла записку, - если что, то конечно…

- Я провожу тебя до квартиры.

- В этом нет необходимости, но, спасибо. У нас тут и пандус, и…

Я медлила, тянула время, потому что не могла понять, чего мне хотелось больше: остаться тут с ним ещё на несколько минут или рвануть с места и забаррикадироваться в своей квартире. Но и Дамир сидел, стучал пальцами по рулю, как будто решался на что-то. И повернулся ко мне как раз в тот момент, когда я открыла дверцу вишенки…

И вот я сижу на кухне в тихой квартире. Я позвонила маме. Позвонила на работу и сказала, что мне достаточно нескольких дней, чтобы прийти в форму. Да, торчать дома я не собиралась. И только хотела врубить телевизор и улечься на диване, как услышала настойчивую трель дверного звонка.

Сердце замерло на несколько секунд. И да, я отчаянно надеялась увидеть… Дамира. Но на пороге стояла взволнованная и растрёпанная Юля.

- Ланка, ну ты с ума сошла? – с букетом тюльпанов и тортиком в руках она вихрем ворвалась в квартиру. – Ну почему не позвонила-то? Ничего не сказала… Да если бы я дядю Пашу на остановке не встретила… Рассказывай, давай, что случилось.

Она вовсю хозяйничала на кухне. Цветы уже стояли в вазе, чашки и тарелки на столе, в чайнике закипала вода. И как это получалось у моей подруги, быть сразу везде и одновременно, для меня оставалось загадкой.

- Ну что ты стоишь? Нога болит, а она стоит. Садись, давай.

- Тебе же это всё на работе подарили, да? Так зачем ты?.. Неси домой.

- Отнесу. Вот по кусочку съедим и отнесу, - она дождалась пока я устроюсь на стуле, заварила чай и села напротив. – Ну, не тяни, что случилось?

- Ай, ничего серьёзного. Поскользнулась и села в лужу.

Я попыталась отмахнуться, но куда там, как будто я не знала Юльку. Но было то, о чём не хотелось рассказывать даже лучшей, нет, единственной подруге. Что Дамир, мой добрый доктор-спаситель, и есть тот самый джигит и единоличный владелец вишенки.

- А лоб чего заклеен? О сосульку ударилась?

- Не, - я отхлебнула чай, запивая им торт, - сосулька сама мне на голову свалилась. Представляешь, как точно? Ещё бы парочка миллиметров и всё.

— Значит, ты в травму попала, да? Туда на скорой, а обратно? Ланка, ну я бы могла примчаться за тобой и забрать. И ночью одна… а если бы что случилось? Если бы плохо стало? Травма головы — это не шуточки тебе! Это… вот будешь в старости под себя ходить, вспомнишь тогда.

- Всё не так страшно, правда. Думаешь, меня бы отпустили, если бы… Мне ещё и больничный выписали.

- Мама твоя когда приезжает?

- Возможно вечером, а может и завтра утром.

- Ну, значит я с тобой остаюсь. Где там все твои назначения? Попрактикуюсь на тебе, вдруг, когда и пригодится.

Неиссякаемый источник энергии бурлил внутри Юльки всегда. Она никогда не могла усидеть на месте. Вот и сейчас сама взяла пакет с лекарствами. Сама читала то, что написал Дамир, и умудрялась комментировать не только свои действия.

ГЛАВА 6 (продолжение)

А день продолжал радовать сюрпризами. Дверь в квартиру распахнулась и на пороге, бросая дорожный баул в сторону, появился мой дорогой и любимый братец.

- Ну офигенный сегодня денёк! Дэн, они тут обе две!

И не успела я вскочить с места и на одной ноге допрыгать до Ярослава, как в кухню, вращая хвостом и едва не сбив меня с ног, ворвался Гром. Подросший пёс наделал столько шума, не переставая радостно лаять и прыгать вокруг нас, что совершенно не было слышно, о чём говорили Ярик и Денис.

- Гром, ко мне. Сидеть, мальчик.

Пёс ещё несколько секунд беспокойно смотрел то на нас с Юлькой, то на хозяина, но в конце концов решил, что с Денисом лучше не спорить. И смиренно сел у его ног.

- Девчонки, одевайтесь. У нас сюрприз.

Сюрприз. Странно и интересно. Наверное грандиозный, потому что эти двое даже не захотели сменить военную форму на гражданскую. Хотя обычно делали именно так.

- Сюрприз? И что за сюрприз? Какой? – Юля уже застёгивала молнию на высоких сапогах. - И почему он на улице?

- Потому что, - Ярослав усмехнулся. – Миланка, а ты чего стоишь? Давай быстрее.

- Быстрее я не могу. И вообще никак не могу. Вы потом мне расскажете. У меня вот, - я вытянула ногу, демонстрируя синий бандаж.

- Не, ну ты глянь! Что, мартышка, растеряла свои навыки? Или лианы рядом не было? Не за что было уцепиться? Мы подождём, одевайся.

Я поджала губы, думая, во что обуться? Вспомнила, как утром, я влезала в свои ботильоны на высокой платформе, стараясь не стонать от дискомфорта и глупо улыбаться. И как не выдержал Дамир, присел и помог, так аккуратно поддерживая стопу и обувая меня. И ворчал, что эти чёртовы каблуки стоило бы выбросить, что все беды из-за них. И как я тогда сдержалась не знаю. Господи, снова я вспомнила его. И представила хмурый взгляд…

- Там же не очень холодно? И не мокро? Если я в спортивных тапках пойду? Мы же не долго?

- Не, нормально, если что, мы тебя с Дэнчиком на руках перенесём.

Я оделась. Но когда достала свой костыль, все трое уставились на меня, не скрывая тревогу и удивление.

- Ланка, точно всё нормально?

- Ага, или будет. Ой, да перестаньте вы, это всего лишь небольшое растяжение.

Мне и самой хотелось в это верить. Как и в то, что голова кружится от радости, от приезда брата и Дениса. А не от того, что устала.

Со ступенек подъезда меня, подхватив под руки, спустили, и привели на парковку возле дома. Где среди прочих машин стоял серебристый Chevrolet Traverse с транзитными номерами.

- Ну вот, любуйтесь, - Ярослав широким жестом указал на машину. – Нравится?

- Это твоя? – первой от шока отошла Юлька.

- Ага, но Денис вписан в страховку.

- Вот, - подруга повернулась ко мне, - вот, говорила я тебе, что мечты сбываются! И все, что мы там нагадали… Классно!

Она завизжала от радости и кинулась на шею, угадайте к кому? К Денису. А я проковыляла к брату:

- Большой. Я думала, ты выберешь что-то более спортивное.

- Хотел. Но подумал, что мы тут все вчетвером разместимся с комфортом. Да и маме с дядей Пашой по даче все равно помогать придётся, так что… Ну? Ты что скажешь? Тебе нравится?

- Очень. Дорогая игрушка наверное?

- Я поднакопил. Ну и премия там была. Справимся, - Ярослав почесал затылок. – Зато, если с отпуском выгорит, на море махнём, да?

Да… Если бы всё было легко и просто. И если можно было заставить себя по щелчку пальцев забыть всё, что со мной случилось. И не испытывать непонятной тоски по совершенно чужому человеку. Я думала о Дамире. Каждый день. Улыбалась, вспоминая наши перепалки, его суровый взгляд и наглую усмешку.

Перед сном вертела в руках бумажку с номером телефона и хотела позвонить, но всякий раз пасовала и не решалась. Меня останавливали его слова: «Позвони мне, если что-то случится». А ничего же случилось. Я чувствовала себя вполне нормально. Несколько дней провалялась на диване, а потом не выдержала и решила, что смогу выйти на работу. Тем более, что Ярослав и Денис взялись возить меня в детский и сад и забирать в конце дня поочерёдно. Но всякий раз выходя из дома я невольно оглядывалась по сторонам, с опаской и надеждой увидеть вишенку и её хозяина. И клянусь, его взбучке я была бы рада. Ну а что такого? Он мог не сразу от своего дома свернуть на дорогу, а проехать через наш двор. Так сказать, проявляя любопытство и заботу о пациентке. То есть обо мне. Но чудо и не думало случаться.

Пару раз я уже заносила палец над экраном смартфона, готовая смахнуть в сторону зелёную кнопочку. А что такого? Я бы просто услышала его голос и всё. И сбросила бы вызов. А если бы Дамир перезвонил, то… то сказала бы что совершенно случайно набрала его. Но гаденькая «я», живущая внутри, ехидно улыбалась: «Ага, так он и поверит в эту чушь. Сразу раскусит, что ты сделала это специально. Что соскучилась и набиваешься ему. Что такого что он дал тебе свой номер, записанный на бумажке? А вот если ты, как говоришь, набрала его случайно, то, стало быть, сразу вбила в список контактов. Так что… Остынь, подруга!»

Но остыть было не просто. Ровно до одного звонка.

Глава 7

- Точно этот адрес? – Денис ещё раз сверился с навигатором, что металлическим голосом сказал, что мы прибыли в конечный пункт назначения. Реальное трёхэтажное здание, напротив которого мы остановились. – На больницу скорой медицинской помощи как-то не очень похоже.

- Ну, да, - я пожала плечами, - улица Циолковского, 67.

- «Медицинский центр «Астро», один из лучших в городе. И один из самых дорогих.

- Насколько «дорогих»? – я схватилась за свою сумочку, соображая, сколько у меня наличных денег и каков остаток на карте.

- Ну, от двух тысяч за приём. Я отца сюда возил на днях. Эй, - Денис посмотрел на меня, - не переживай, прорвёмся. У меня деньги есть. Давай, помогу вылезти. Пойти с тобой?

- Не знаю. Да, если можно. Хотя бы до регистратуры.

А лучше до кабинета. Потому что, если джигит не думал обо мне, пусть знает, что и я о нём не думала. Да, скверно использовать своих друзей в качестве буфера, но… мне это было необходимо.

Доставая злосчастный костыль, которым уже не пользовалась, я очень надеялась, что никто не заметит на нём следы зубов Грома. Пес считал, что палка должна принадлежать ему. Как игрушка, или как трофей, добытый в нелёгкой борьбе со мной. Хватался за него и, упираясь всеми лапами, норовил выхватить. Пару раз у него получилось, но вот только длину новой игрушки он не рассчитал. И костыль вставал поперёк дверного проёма, не давая Грому насладиться победой. Нет, надо было купить новый. Или покрыть лаком этот. И почему умная мысль вечно опаздывает? Может забыть его? Случайно? А потом привести в порядок и отдать. Да, так и надо сделать. Не давая себе времени передумать, я пихнула костыль обратно в салон и, опираясь на руку Дениса, пошла в клинику.

Вы наверняка видели по телевизору рекламу какого-нибудь крутого медицинского центра с огромным светлым холлом и приветливым персоналом, что всегда рады вас видеть и готовы оказать любую услугу? Так вот, на первый взгляд «Астро» был именно таким. За стойкой регистратуры сидела девушка, сошедшая не иначе с подиума или разворота модного глянцевого журнала. Идеальная причёска, безупречный макияж и белозубая улыбка. Не то чтобы я не готовилась к визиту, но не до такой степени.

- Здравствуйте, - она обратилась ко мне спокойным голосом. А взгляд её был прикован к Денису. – Вы у нас впервые?

- Да, впервые, - я, несильно, заехала Денису локтем в бок.

- Какой именно врач вас интересует?

Я бы так и выпалила, что Дамир, но вовремя прикусила язык. Я грезила этим джигитом, вот только ничего, совершенно ничего о нём не знала. Кроме адреса и того, что он хозяин прекрасной вишенки. Да и если честно, я знала только номер дома и подъезд. На квартиру и этаж не обратила никакого внимания. Ну не дура ли? И из этой нелепой ситуации надо было как-то выпутываться.

– Мне, мне звонили, а потом сообщение скинули, вот.

Я сунула под нос администратора телефон. Ей хватило и одной секунды, чтобы понять в чём дело.

- Одну минуту. Можно ваши документы? В карте заполнены не все данные, - то, как она повела плечиком, извиняясь, вот только не передо мной, а перед Денисом, начинало бесить. – Спасибо.

Мне вернули документы, а вместе с ними выдали устные инструкции:

- Двадцать первый кабинет, проходите, пожалуйста.

Ага, прохожу. Не понятно к кому. И я развернулась, и сделала шаг, когда услышала над ухом:

- Миланка, я это… ничего если я тебя тут подожду, а?

- Конечно, - моя ехидная улыбка была способна растопить вековые льды. – Предатель.

Нет, мужикам доверять нельзя. Вообще никаким, будь он хоть… хоть храбрый джигит, хоть твой лучший друг. Но пока я шла по коридору отыскивая нужный мне кабинет, мой гнев сменялся на страх. И сердце с такой бешеной скоростью билось о рёбра, что в глазах начало темнеть. Так, сделать глубокий вдох, потом выдох. Остановиться, посмотреть на табличку на двери, и успокоится.

Хирург-ортопед

Гириев

Дамир Исматович

Дамир, да, наверное, то, что мне нужно. Или тот, кто мне нужен. Я плюхнулась на один из стульев, что стоял напротив двери, и стала ждать. Кивала и что-то отвечала любопытному мужчине, что сидел напротив. Он-то и пояснил, что тут всё строго по времени и по записи, и что меня вызовут. И нечего так волноваться, ну, подумаешь…

- Ланская Милана Игоревна.

В раскрытой двери я увидела ещё одну модель в костюме медсестры. Вот только эта больше напоминала актрису из фильма для взрослых: большая грудь, тонкая талия, длинные ноги и красная помада. Ну, да, всё понятно. Точнее понятно, почему он сам не позвонил ни разу. Когда рядом такая «сосиська» все другие, особенно такая как я, кажутся обычными и ненужными. И пухлыми. Даже несмотря на то, что и у них есть грудь.

Подавляя глубокий вздох разочарования, я встала. А медсестра отошла, пропуская меня. И когда я переступала порог, смотря под ноги, то совершенно не ожидала, что упрусь лбом в твердую мужскую грудь. Крепки руки легли мне на плечи, словно удерживали от очередного падения. А всё, что я видела перед глазами: светло-зелёную ткань медицинской униформы. Ровно до того момента, пока Дамир не отступил. То, что это был он, я была уверена: знакомый запах сразу коснулся ноздрей, окутывая и успокаивая. И вот тогда я подняла голову и посмотрела на него.