Дань для Хана

Глава 1

Глава 1

POV Хан

Сидя на краю постели, где тихо похныкивала шлюшка-любовница Юсупа, недавно пущенная по кругу, я холодно озвучил вопрос, который меня волновал с момента, как отдал приказ взять семью Юсупова прямо в их особняке:

– Почему ты не сбежал? – со злым спокойствием смотрел на разбитое в кровь лицо главы семейства и моего врага Юсупа, стоящего передо мной на коленях. Светлая рубаха в багровых пятнах, по обнажённой груди дорожки крови...

Мы эту тщедушную тварь поймали в тайной комнате, куда он забился со своей семьёй: любовницей и двумя дочерями. Юсуп пистолетом тряс, но даже не отстреливался...

Это было отчаянно глупо, если учесть, что ему доложили, что я шёл, а он не сбежал. Странно, что сразу, ещё ночью не попытался, ведь бегая по миру, ему бы было легче от меня скрываться. Но Юсуп остался в городе, и что удивительно, даже семью не отправил прочь.

Глава южной группировки не был кретином, да и просто бы не удержался на том месте, где сейчас сидел.

И его поступок сбивал с толку.

Почему Он Тут?

Узнав, что вместо меня уничтожил мою семью, он был должен меня с большим усердием попытаться убить, но Юсупов... спал дома...

Нелепо было думать, что ему не доложили о вчерашнем подрыве моей машины. Это нелогично, ведь его банды рук дело и это было ясно как день. Мы с ним как раз поругались за неделю до – он меня уже тогда взбесил. Я никогда не лез на чужую территорию, а он своими пустыми претензиями меня оскорбил. Мы поругались... Ультиматум прозвучал, но угроза была только одна. Будет война, если я не прекращу нападки на его территорию.

Я этих плевков не оставлял без внимания. Мои парни шерстили улицы и трясли стукачей. И все наводки вели к банде Юсупова.

Потом ровно перед взрывом случился звонок от его верного пса. Бориса Шустрого.

Знак на стене, который всегда оставляли его люди, признавая, что это они сделали, а значит, он был в курсе, что убил не меня, а мою любовницу, дочь и сестру...

– Я этого не делал, – несмотря на разбитые губы и нос, на то, что его девку пользовали мои парни у него на глазах, Юсуп не растерял достоинства. Глядел прямо на меня. В глаза!

Было странным вот так лицом к лицу видеть врага, которого я собирался собственными руками порвать... но не трогать, хотя до сумасшествия хотелось, и кровь в башке грохотала лишь один набат «убить!», а слушать... и верить.

«Я этого не делал» – простая фраза. Я её слышал часто. Так часто, что она бы уже и не должна затрагивать каких-либо струн души, но ответ этого человека, интонация и краткость толкали на мысль, что он не лгал.

Как бы жажда мщения не затмевала рассудок, я хорошо различал ложь, и с ней наравне видел правду. Юсупов – не причастен... А если причастен, только косвенно. Улики могли быть и подложными, уж я о том знал, как никто.

Но вчера я лишился части себя! И спускать такое на тормозах не мог!

Я Хан! Я никому не позволю плевать в меня, топтать моё древо, ступать на мои земли, истреблять мой род!

За смерть родных мой враг обязан понести наказание!

И меня не остановит, что этим врагом стал Юсуп, которого всегда уважал. Пусть не по собственной воле, но нас сталкивали лбами. Уже не первый раз, и это точно не мои люди. Не люди Монгола...

Крыса в стане Юсупова. Значит, ему и разбираться.

– Не ты, но кто-то инициативный. Из твоих! – мрачно отрезал я, и покосился на дочерей Кирилла. Обе молодые, около двадцати, но одна чуть постарше, другая помладше. Сидели на полу у стены. Блондинка и шатенка. Старшая – ревела и тряслась, как осиновый лист, в ужасе таращась на мачеху, а шлюха белобрысая даже подняться не пыталась – так и лежала на постели.

А вторая девчонка – дикий зверёк. Ни слезинки не проронила, испепеляла меня ненавистью серых раскосых глаз и пухлые губы поджимала, словно глотала ругательства, которыми бы меня с большим чувством покрыла.

Строптивая, глупая малолетка!

– У нас времени много, а материала, – кивнул на девок, и старшая тотчас от страха затылком в стенку врезалась, – вроде в избытке.

– Убей меня, если тебе от этого будет лучше, но дочерей не тронь, – процедил Юсуп.

Я даже хмыкнул:

– Убью, не сомневайся. Убил бы уже, но я месть предпочитаю на десерт. И растягивать люблю... чтобы другим неповадно было повторять ошибки глупцов.

– Тогда, что тебе нужно?

– В твоём стане Шакал завёлся. Если ты сразу не смог его отыскать, я тебе в этом помогу.

– Ты знаешь кто?

– Нет, и поверь, если я займусь копанием, никого из вас не останется... Долго разбираться не буду, и закопаю всех. Но я умею стимулировать. В данный момент твоих молодых сучек от насилия уберегает только моё слово. И оно прозвучит, если ты не найдёшь и не приведёшь мне настоящих зачинщиков. Мне нужен Шакал, который отдал приказ ликвидировать, и тот, который его исполнил. Они... и их семьи!

– Землю переверну, чтобы это выяснить! – продолжает удивлять выдержкой Юсупов. – Дочерей отпусти, и мы решим...

– Не ты мне условия диктуешь, Юсуп! – рыкнул я, начиная свирепеть. – Девки хорошие, возраст как раз для потехи.

– Они ещё дети, – кровью поперхнулся Юсупов. Младшая к нему дёрнулась, словно хотела облегчить боль, но, схлестнувшись со мной взглядами, опять сделала надменное лицо и спиной прижалась к стене.

– У меня тоже были... и дочь в том числе, – с горечью обронил я. – А теперь остался только сын.

– Сроку – неделя! Не выяснишь кто, первую отдам Кариму. Я не тварь, как ты и твои Шакалы. Детей не убиваю, но она станет ему подстилкой.

– Пап, – всхлипнула блондинка.

Юсуп метнул на неё виноватый взгляд, а сестра осуждающий и даже за руку схватила, требуя умолкнуть.

– А вторую, отдам ему в жёны. Он научит её послушанию, уважению к мужчинам нашего рода. И родит ему сына и дочь. Это будет твоя дань мне! Кровь за кровь, дочь за дочь...

Глава 2

Глава 2

POV Даниила/ Дань

На глазах отца нас с сестрой пленили верёвками по рукам. Он не проронил ни слова, но его любовь я прочитала во взгляде.

Нас быстро прогнали по дому и этажам, где словно ураган пронёсся, а полы были усеяны сколом и кровавыми пятнами, на которые бурной истерикой реагировала сестра.

Нас, не церемонясь, запихали в чёрный тонированный Лексус.

– Одну к Кариму, другую на дачу! – велел хлёстко Хан, прежде чем мы тронулись. Я скрипнула от досады зубами, ведь надеялась до последнего, что нас будут держать вместе, но нет – разделили.

Я не показывала, как напугана, а сестра... она паниковала и молила её отпустить. Давилась слезами и вздрагивала, не в силах остановить истерику.

Я не винила её за слабость и не презирала за страх перед врагами, но... проводила молчанием. Теперь у каждого из нас была своя дорога. Мы обязаны её пройти с достоинством.

Так всегда повторял папа.

Он не скрывал, кем был и в каком мире мы жили. Объяснял, что за всё и всегда приходится платить. Что не бывает всегда хорошо, легко и счастливо, что случаются разные ситуации – и мы обязаны быть к ним готовы.

Я никогда не стыдилась своей семьи. Принимала как должное и настаивалась на непростую, возможно страшную судьбу. Во мне больше сорванца, пацана и задиры, а вот сестра росла женственной, воздушной и нежной.

Наверное, поэтому я и была любимицей отца.

Регина – принцесса, которую баловал и ни в чём не отказывал, а я была его сердцем и душой.

Я об этом знала. Знала и Регина.

Она не ревновала... никогда. В ней не было этой завистливой черты. Она всегда была лишена злобы и ненависти. Сестра для нашего мира – как не от мира сего. Добрая, спокойная... аморфная какая-то. И сдачу никогда не могла дать. А вот я могла! И давала. А ещё я умела ждать, терпеть, мстить.

– С этой особенно глаз не сводить, – услышала повелительный голос Хана, а следом хлопнула дверца машины. Приказ прозвучал ровно, по почему-то каждое слово вколачивалось в моё сознание, будто гвоздь в стену.

Что ж... не сводите с меня глаз! И это правильно!

Потому что я улучу возможность и отомщу за моего отца! За унижение, которое Хан ему нанёс.

***

Меня привезли за город. Двухэтажный кирпичный дом с пристройкой под гараж. Ограждён высокими стенами, венчанными колючей спиралевидной проволокой, если правильно поняла, под напряжением. При желании можно попробовать найти рубильник и отключить, а вот сторожевые собаки, бегающие по территории, могли стать крупной неприятностью.

Усыпить? Отравить... Потому что на “познакомиться и втереться в доверие” времени просто нет. Но и медикаментов у меня нет!

Больше рассмотреть ничего не успела – меня толчками в спину впихали в дом. Внутри было чуть богаче, чем снаружи. Дорогая мебель, камин, столовая\кухня, пару дверей в кабинет и уборную первого этажа. Под лестницей на второй этаж кладовка...

Просторно, но темно. Все окна занавешены тяжёлыми шторами.

– Что стоишь? Дуй наверх, – меня дальше отправили на второй этаж по лестнице.

Хан самолично проводил. За плечо дёрнул\остановил, когда по узкому коридору дальше идти собиралась, а он стопорнул возле одной из первых дверей.

Открыл и, не церемонясь, меня туда чуть ли не пинком послал:

– Твоё жилище… На неделю, – шлёпнул ладонью по включателю. – Молись, чтобы меньше, и твой отец решил вопрос быстрее.

– Да пошёл ты, – буркнула, упав на постель и уставившись в светлый потолок, по которому упорядочено разбросаны круглые лампочки.

– У тебя длинный язык, – процедил Хан.

Это мой конёк! Я знала “как” и умело играла на нервах. Других…

Отец часто меня одёргивал, но я это делала не на зло, и не потому что этим жила. Просто, плохими эмоциями проще человека вывести из себя, и тогда он показывался во всей истинной красоте.

Так что да, игру на нервах я изучила на «отлично»!

– Очень длинный, – на локтях приподнялась и чуть раздвинула ноги, – наглым взглядом опустилась с лица бандита до его паха, – и очень-очень умелый... – ещё и облизнула губы, провоцируя и следя за реакцией Хана.

Позлить монстра – может и не умная идея, но она мне могла дать ответ, чего ждать от этого подонка. Я правда хотела увидеть его настоящее лицо, потому что слышала о нём предостаточно, как и созерцала последствия его разборок, мести.

Правда показательный спектакль насилия над мачехой, валяющейся бревном, на меня особо не произвёл впечатления. Марго – шалава ещё та. И это не уничижающе – как есть! Обычная девка по вызову, которой подфартило в нужное время попасть отцу на глаза. Я это знала давно, но отец её не выгонял, хотя ни разу не видела, и не слышала, чтобы у них было что-то близкое и интимное... Но Марго считалась его женщиной, не мне судить, достойна она его или нет. Главное он не навязывал мне любовь и уважение к этой персоне, а остальное…

Так что ни тепла, ни уважения к ней не испытывала, поэтому и насилие над ней для меня не стало чем-то чудовищным. Да и не били её! Не держали и не драли, как шалаву на расправе. Она су*й безропотной лежала, а её тупо трахали. Не захотела бы – побрыкалась, а так… что готова была принять – то и приняла!

Может это жестоко, но в мире, в котором мы жили – это не было чем-то из ряда вон выходящим. Парней убивали каждый день. Разборки были постоянно. А за красивую жизнь, к которой Маргарита привыкла, – драгоценности, наряды, поездки по миру, машины, спа-центры, – рано или поздно нужно платить.

Её оплата телом. И не только её... любая женщина и девочка к этому должна быть готова. Так издревле повелось: мужики – воюют, бабы – оказываются под сильными, берущими их в пылу войны. Не со зла, не от ненависти, а просто спустить пар…

Это было в порядке вещей.

Так что сочувствия Марго не вызывала.

Глава 3

Глава 3

POV Хан

Вернувшись домой, спать не лёг – хотя до этого день был на ногах, потом был Адский вечер с подрывом, сломавший моё убеждение, что людские смерти меня уже не волновали, и не менее кровавая и буйная ночь.

Устал до невозможности, но сон не шёл. Перед глазами так и стояли обгорелые тела дочери и сестры. Любовница тоже оказалась под ударом, но она всего лишь одна из... несмотря на мою симпатию к ней, а другие – они моя кровь!

Моя маленькая Эсманур-хатун. Моя дочь... я никогда не плакал, но сидя в кресле и глядя в никуда, в темноту кабинета, впервые ощутил жжение в глазах. Я не имел права показывать другим, что боль от потери меня выжигала.

Я Хан, и сантименты не для меня. Не для таких как я, но наедине с собой, с горем, я глотал её, давился и, не позволяя себе звучать, так зубы сжимал, что они хрустели.

Моя хатун...

Моя сестра... Разула. Так любила племянницу, что не позволяла нанимать няню, хотя самой всего только двадцать минуло. И Эсманур обжала тётку. Они проводили всё время... и по моей вине погибли тоже вместе!

Эта боль меня никогда не оставит!

Это умрёт со мной...

И за мою кровь ответят Юсуповы! Я сделаю их жизнь сущим Адом. Лично ли замешаны, подставили ли их – не суть. Юсупов допустил в своём стане гниль! Не упредил нападение, хотя звонок был ещё неделю назад. Он был слеп к тому, что нас столкнули – теперь поздно говорить о невиновности.

Цена этой ошибки слишком высока.

Теперь решит дело только кровь...

Кровь за кровь!

Очнулся от жалобного скрипа стакана в ладони. Рука дрогнула и, наполненный коньяком сниффер, качнулся, не удержав несколько капель. Они шмякнулись на пол. Даже во мраке кабинета, скудно освещённого светом улицы, чётко увидел мокрое пятно. Смотрел на него... пока перед глазами плевок малолетки не померещился, а следом её лицо. Дерзкое, наглое, с ненавистью во взгляде и презрением на губах.

Удивительная стервозность в столь юном, хрупком существе.

Я знал, что девки у Юсупова – красивы, но ни разу их не видел. Не было нужды, да и он ими не особо светил. И теперь понятно почему. Возраст у них как раз горячий, от женихов отбоя, наверное, нет. А в наше время сыскать достойную партию для сына\дочери и не угодить в сети приживалок\охотников крайне сложно.

И ему есть за что волноваться. Одна – как ангел, другая – дочь Шайната – не меньше. Такие разные и такие... Юсуповы!

Мои губы цинично дрогнули. Зубы сжал так, что скрежет послышался. Ничего! Я ему упрощу задачу... В несколько глотков осушил сниффер, со стуком поставил на журнальный столик, взял со стола телефон:

– Да? – после нескольких гудков раздался сонный недовольный голос Карима.

– Как дела? – Мой – звучал глухо и шероховато, прорезая тишину окутанного мраком кабинета.

– Чёрт, Хан, я сплю...

– Ещё? – подивился сонливости сына. – Ну, – кивнул мысль, – он у тебя хотя бы есть...

– Не начинай, – ворчливо перебил сын.

– Смерть сестры и тётки тебя не тронули?

– Не смей упрекать меня в бесчувственности, – буркнул недовольно Карим. На миг умолк, раздалось копошение. – Спасибо, что разбудил, прости, мне вставать пора, – монотонно пробубнил. – Если нужно поговорить – не телефон! – напомнил, что нам не стоит светиться в эфире.

– Как подарок? – решил уточнил на прощание.

– Какой? – озадачился Карим.

– Ты его не видел? – теперь и я подивился.

– Пап, я вернулся домой пару часов назад. Ничерта не видел. Я устал как чёрт. Лёг спать...

– Скоро буду, – отрезал я и сбросил вызов.

– Привет, – с недовольным лицом встретил меня Карим у себя дома немного погодя. Уже переодетый к работе: в белоснежной рубашке, чёрных брюках. Почти бодрый... и небритый, хотя в отличие от меня предпочитал чистоту линий лица.

– Доброе, – кивнул я, входя в зал. Мои ребята вошли следом и заняли привычные места, даже не спрашивая, можно ли.

– Бать, ненадолго, – застёгивая пуговицы на рукавах, проворчал Карим, – сам знаешь, у меня дел столько... – неопределённо качнул головой.

– У тебя никогда нет на отца времени, – упрекнул без злобы.

– Так я твоими делами занимаюсь, – хмуро парировал сын. – И пока ты в войнушки играешь, я разгребаю дела. В морге, кручусь по банкам, с ментами и судьями. И живу, мать твою...

– Не поминай мою мать, а твою бабку всуе, – процедил я, ничуть не сомневаясь, что сын на чувствах брякнул.

– Да-да, – закивал устало Карим. – Но я уже зашиваюсь, – уместил руки на талии, и на меня укоряюще воззрился. Как наяву представил своего сына, окопавшегося в документах, расчётах и цифрах, а тут ещё и возня с телами родственников...

– И да... – с едким неудовольствием кивнул на второй этаж Карим, – что это за девица у меня заперта в комнате?

– Исмаил был должен сказать! – сухо обронил я.

– Он что-то вчера пытался сказать, но я устал и не слушал, – признался Карим, почесав затылок. – А сегодня его уже тут не было... Стой, – покривился, – это и есть подарок? – выпучил глаза.

– Не благодари. Тебе ходить по девкам некогда, поэтому она теперь у тебя будет дома. Ждать.

– У меня есть любовница, – напомнил сын. И я нахмурился:

– Назвать ту девицу постоянной любовницей даже у меня бы язык не повернулся. Она – профессионалка. Плати – сделает, что желаешь, или делай с ней, что пожелаешь. А эта – твоя домашняя игрушка.

– Хан, – развёл руками сын, – мне не нужна ни домработница, ни наложница, и даже просто гостья. Мне некогда приглядывать за девицей. У меня на это нет времени! – чеканил недовольно. – Погоди, а кто она? – упавшим голосом и секундой погодя.

– Отгадай, – хмыкнул я, размазавшись спиной по спинке дивана и, водрузив на неё руки по разные стороны.

– Юсупова? – вытаращился Карим, и тотчас категорический жест сделал:

– Стоп! Нет! Не говори, – пальцем в меня ткнул упрекающе и осуждающе. – Я не должен этого слышать! Я её и видеть не должен! Нет и нет!

Глава 4

Глава 4

POV Хан

С сыном распрощался, только услышал обещание не забывать об игрушке. На время его отсутствия дома – оставил за старшей Юсуповой присматривать несколько человек и пару с Каримом отправил в качестве охраны. В свете последних разборок, за ним был необходим усиленный контроль, на тот случай, если Юсуп решит сглупить – броситься не Шакалов искать, а дочерей вызволять, да меня опять побольнее ударить.

Утро промотался по делам и встречам, не желая себе признаваться, что избегал поездки в морг. Спасибо Кариму, заключение уже получено. Сын с медэкспертов и патологоанатомов не слезал всю ночь, требуя работать сверх нормы.

Потому себя только толкнул в «похоронное» заехать, присмотреть кому и что... А потом отправить распоряжение сыну, чтобы он с этим дальше разбирался: завершил оформление, оплатил и о доставке договорился.

Затем пришлось разруливать дела в полиции, ведь подрыв, стрельба... – о похищении заявлено не было, – такие громкие разборки остаться незамеченными не могли. Благо времени много не заняло. У меня полно своих людей в разных инстанциях и органах, они уже грамотно придумали, как всё представить.

Меня это устроило, и я дальше погнал.

С кладбищем тоже начальное решил: выбрал места, сдерживая ярость и желание вернуться в дом Юсупова, и завершить дело, как и с его сучками! Но, переведя дух, подышав свежим воздухом, наслушавшись тишины, успокоился.

Я сроку неделю давал! А своих слов не нарушаю!

Неделю жду, а дальше...

Рингтон телефона вырвал из болота рассуждений:

– Да? – в трубку, ещё глазами скользя по могилам и надгробиям.

– Хан, эта Юсупова... – звонил Гавр и, судя по голосу, его колотило от злости. – Эта су*а малолетняя... – плевался в мобильный, – нас уже довела. Ты знаешь, что мы с Тернистым парни терпеливые, но, бл*, – его переполняло гневом. – Девка – Шайтан в юбке!!!

– Шортах, – задумчиво поправил незначительную деталь, да и не пойми на кой.

– Похер в чём, она дом разносит! – прорычал Гавр. – Можно я её грохну? – Я не любитель чинить суд над детьми, но в этом случае понимал парня как никто. У меня тоже желание убить младшую Юсупову не остыло. И я от всей души кивнул:

– Скоро буду, – уже чеканил шаг в направлении машины.

Пока ехал, телефон разрывался от звонков, в основном лживо соболезновали об утрате дочери и сестры, бередя и без того не заживающую рану, а уже на подъезде к дому, Юсупов позвонил.

Пару слов по нашему делу. Уточнил, всё ли в порядке с девчонками, и в особенности с Даниилой. Я грешным делом подумал, что он о старшей волнуется, но водными вопросами вывел на ответ «младшая». На миг озадачился, но сердце дробно пробило – любимица его, стало быть...

– Можно ли поговорить с ними?

– Дай мне хоть одно нужное «тело», будет и связь, – отрезал я ровно. – И Юсуп, – чуть было, не прервав звонок, одёрнул врага, – привыкай к мысли, они теперь мои!

На том разговор и завершили.

Поблажек не дал. Пусть сначала пошевелится с толком, тогда и я сделаю жест.

Уже выходя из машины, понял, о чём Гавр истерил.

Мелкая стерва что-то в комнате разносила, аж стены вздрагивали, да псы сторожевые подвывали её крикам и звукам грохота. Если бы не безлюдное место – думаю, соседи бы уже вызвали полицию. А так, я специально её сослал подальше от города. Одинокий дом близ небольшого озера... живописное место. Природа, свежий воздух... бешеная малолетняя стерва... Адский Рай, куда ещё добраться нужно!

– Хан, – Гавр чуть дверь не вышибая, ко мне поспешил. – Бл*, такой оторвы я никогда не видал. Она – неуправляемая! – тараторил запально, пока шагали к крыльцу.

В дом я вошёл стремительно.

Тернистый на диване сидел перед журнальным столиком, где пистолеты разложены были и нервно покачивался, смоля сигарету. Он знал, что я ненавидел запах сигарет и всегда воздерживался близ меня курить, но видимо, дело близилось к нервному срыву, поэтому я ничего не сказал по этому поводу, а он, меня увидав, махнул:

– Хан, как бога жду! – пророкотал громила, порывисто окурок затушил о пепельницу. – Она там, – пальцем наверх, будто девка концы отдала и воспарила, но я его понял.

– Ждите здесь, – велел своим и по лестнице почти вбежал, приближаясь к эпицентру сражения.

А потом началось моё сражение... С дверью!

Замок, как назло, не срабатывал и только с энной попытки понял, что дрянь малолетняя его чем-то заблокировала. Вернее, испортила, в скважину что-то засунув.

Скрипнул зубами и, недолго думая, с двух ударов ноги вышиб дверь. Она распахнулась с громким стуком об стену, а я от открывшегося вида так и застыл на пороге. Разруха полная и капитальная. Ничего целого: мебель – в хлам, ткань – на куски... даже обои гирляндами свисали со стен. В жизни бы не поверил, что одна хрупкая девочка способная на такое...

Чертовка стояла ко мне боком, крепко удерживая в руках обломок каркаса постели. Им совсем недавно лупила по раскуроченному матрацу, пружины которого торчали в разные стороны. И по подушкам... Потому в комнате ещё в воздухе вился снегопад из перьев и ватных шариков, коими обильно был усеян пол.

– О, привет, – широко улыбнулась, будто и впрямь рада меня видеть. Взлохмаченная, с горящими глазами, щеками, блаженной улыбкой на полных губах. – Давно не виделись, – сдула перо с носа и длинные пряди на спину откинула.

– Хан? – меня окрикнул Гавр. Он и Салман, чуть ли не круша ступени, ко мне мчались.

– Нормально всё, – дал отмашку, только охрана в коридоре оказалась, и шагнул в комнату. Судя по топоту – парни в сомнении были, но ушли.

А мы с Даниилой продолжали таранить друг друга взглядами. Словно сражались за право быть Альфой. Никогда и никто мне не отвечал так дерзко и бесстрашно, но с каждой секундой её взгляд менялся, пока не стал привычно злым и презрительным. Теперь она мне змею напомнила. И её глаза обещали смерть. Мучительную!

Глава 5

Глава 5

POV Хан

– Дело твоё, – выдал, как можно спокойней. – Тебе здесь жить неделю!

– Неа! Шесть дней, – поправила знающе. – Того глядишь меньше, дёрнула плечом. – Папа не оставит меня у такого извращенца, как ты. Он знает, что я привыкла к другой жизни...

– В свинарнике? – уточнил, окинув взглядом погром.

– Ха-ха-ха, – желчно поржала, уперев палку в пол. – Хан знает о свинарнике? Недавно оттуда? – Взгляд младшей Юсуповой налился цинизмом, губы дрогнули кривой ухмылкой. – И тебя это возбуждает?

Стерва зрила в корень, это было настолько удивительным, что почти шокировало. Лишь умение себя держать в руках, выдрессированное с юности, уберегало суч*у от немедленной расправы. Кости хрустнули от того, как я сжал кулаки, уже мысленно примеряя пальцы на глотке девки. А ещё бы язык выдрать... или рот промыть, чтобы грязью не плевалась больше.

– Твои детские, я бы сказал, недоразвитые колючки меня не беспокоят, – лукавил отчасти. – Ты, малолетняя идиотка, не всасываешь, как шатко твоё положение, – не пугал, не угрожал. Я уже сомневался, что у этой особы вообще есть мозги. Любая другая на её месте, забилась бы в угол, сидела тише травы и молилась, чтобы о ней забыли, а эта... нарывалась, дерзила и провоцировала, будто желала...

На этой мысли остановился, потому что умной девку считать было бы абсурдом.

– Ты меня проверяешь? – всё же озвучил.

– Ага, – задорно кивнула, ни капли не высказывая страха, хотя я стоял уже напротив неё. Почти впритык, нависая горой, и глядел сверху-вниз. Юсупова мелкая была. Клоп для меня... Бл*, дюймовочка, с разницей, что та норовом короткая, а эта с бешеным темпераментом и замашками бывалой шлюхи.

– На вменяемость/возбуждаемость, – хохотнула, продолжая взглядом бросать вызов.

– Пока из нас двоих невменяемой кажешься только ты. И возбуждена как-то, – нарочито ровно парировал. – Вон, – коротко кивнул, – соски торчат, грудь напряжена и дыхание участилось... Уверен, течёшь, как сука, – не сводил глаз от серых брызг Юсуповой. – Что, расфантазировалась, как взрослый дядя тебя на члене крутить будет? – Она яростно задышала, но боя не уступала. Сильная девка, ничего не скажешь. Сломать её могу быстро, но я её не для себя взял, не мне объезжать! – Нет, – чуть качнул головой, – я малолетними прошмандовками не интересуюсь. Я опытных и зрелых предпочитаю...

– Но прошмандовок? – уточнила обманчиво невинно.

– Женщин.

– А, – протянула девчонка, – банальненько. Губы, сиськи, вместительная вагина... Умные, стало быть, не для тебя? Боишься на их фоне потеряться?

– Мозг, в наше время, ценная штука, и редко идёт вкупе с... симпатичными губами, сиськам и вместительной вагиной, но его наличие не возбраняется, как впрочем, и хорошие манеры, – дал понять, что всё ещё держал себя в руках, и выходку её раскусил.

– А, – понятливо закивала Юсупова, – а я типа, тупая, блядоватая и неадекватная? – фыркнула, словно другое и не задело. Я был уверен, что она сейчас взорвётся, и опять крушить всё будет, даже готовился к урагану, но она опять удивила:

– А какая нормальная девчонка будет адекватной, если её похитили из отчего дома и заточили, не зная где?! – позволив упасть обломку, развела руками. – А перед этим на глазах насиловали... "почти" мамочку и избили любимого папочку? – как-то уж больно театрально это прозвучало. Ни на миг не поверил негодованию. Если за отца она и могла на меня злиться, всё остальное – пустозвон.

– Я же молодая, – продолжала театр одного актёра Юсупова младшая. – У меня чувствительная психика. Очень хрупкая, – хреново играла, не вышибая из меня ни капли жалости и понимания. Не знаю, что прочитала на моём лице, но гримасу горечи сменила на улыбку:

– Мне срочно нужно лечение, – опять светилась солнцем пустыни, вызывая чесоточное желание стереть с её лица эту мерзкую, неестественную улыбку!

– У меня есть ремень. – Капли в стакан терпения уже помещались едва ли. – Он лучшее лекарство, – пояснил свою мысль.

– Всё же молодой плоти захотелось? – театрально подивилась, хлопая ресничками. – Или нравится процесс?

У неё словесный понос...

– Не прокатит, – наморщила нос девчонка. – Со мной будет скучно, на мне ведь даже трусов нет! Никакого удовольствия раздевания...

Я на миг опешил. А малолетка продолжала трещать:

– Вы же меня почти голой из дому выволокли! Ни щетки зубной, ни пасты, ни расчески, ни косметики! Ни шампуня, ни геля, ни белья! Нижнего, – значимо, – ни одежды приличней...

Вот теперь мысль, что стерва умнее, чем пытается показаться, укрепилась. Юсупова прикидывалась гнилой и пустоголовой сук*й специально, чтобы я сорвался и её либо грохнул, либо... вернул отцу, потому что я никогда намеренно не убивал детей. А от такой оторвы, для успокоения мозга, проще отказаться!

– Я не могу вот так жить ещё шесть дней, – обвела глазами комнатку. – Помимо одежды есть много разных мелочей...

– Единственный предмет гардероба, который у меня для тебя есть на данный момент – это наручники... Могу подыскать кляп.

– О-о-о, – опять губы зазмеились. – У тебя смотрю сексуальная фантазия заработала на полную, – нагло тыкала, специально показывая неуважение. – Обнажённая малолетка, прикованная наручниками, – нарочито протягивала слова, не сводя с меня серых глаз.

Даже стоя у врат Ада не признался бы, что картинка, которую эта стерва нарисовала, заставила член налиться кровью. Он и без того уже беспокоил озабоченностью к этой особе, а после столь откровенного заявления, аж дёрнулся, требуя немедленно свободы и последующего пленения тесной, влажной ...

– Мур, – поиграла крутыми дугами красивых бровей Юсупова, – какой нехороший мальчик-Ханчик.

Перед глазами помутнело от слепой злобы. Руки зачесались заткнуть Юсуповское недоразумение. Немедля! Кажется, я только что познал, что значило «разозлиться до белого каления».