Дар Серафимы

Глава 1

Серафима подошла к двери и перевернула потрепанную табличку, оповестив тем самым покупателей о том, что лавка закрыта. День выдался ужасным. Ужасно скучным. За целый день заглянуло лишь пару десятков человек, но стоящую покупку совершили только четверо. Игнат, хозяин сырной лавки, где трудилась Серафима, уже не раз выражал сомнения, что напрасно взял на работу молоденькую девушку, которая совершенно не разбиралась в сырах. А сыры Игнат варил отменные, по крайней мере сам он был в этом убежден.

Изначально идея открыть сыроварню и производить несколько сортов вкусных сыров принадлежала жене Игната, ныне покойной Марии, которая действительно отлично разбиралась в этом ремесле. И при ней дело шло в гору, лавка приносила прибыль, которой вполне хватало на жизнь и скромное существование.

Проблема в том, что Мария трудилась на производстве, а Игнат торговал, применяя природный дар взаимодействия с людьми. Но, когда Мария тихо ушла, угаснув от неизлечимой болезни, перевернулась не только жизнь Игната, но и привычный уклад работы в сыроварне и торговой лавке. Игнат взвалил на себя прежние полномочия жены, уговорив остаться двух поваров, которые трудились под руководством Марии с самого открытия. Они пожалели старика, понимая, что без них он лишиться бизнеса, хоть и такого маленького. Конечно, им не хотелось терять свои места, но обе понимали – с Игнатом им придется не сладко.

Несмотря на доброе сердце, он был вечно всем недоволен и круглосуточно ворчал, сетуя на жизнь.

Серафима оказалась в лавке не случайно, и была благодарна за вовремя протянутую руку помощи. Ее мать, прекрасная рукодельница Лукерья, не только дружила с Марией, но и ушла в мир иной следом за ней. Серафиме едва исполнилось двадцать два, она не имела никого, кроме матери, и осталась совсем одна. Игнат сам предложил ей свое место, так как нанятый им продавец украл две головки дорогого сыра и скрылся, забыв закрыть за собой лавку и вернуть хозяину ключи.

Игнат сменил замки, попытался найти мошенника, но быстро бросил эту затею, не имея ни сил, ни нужного количества времени. Серафима его устраивала по двум причинам: она не претендовала на большой доход, а это значительно экономило средства, и в придачу имела миловидную внешность, которая должна привлечь новых покупателей.

Он не рассчитывал, что она задержится надолго, ведь по городу давно прошел слух, что у Серафимы есть жених из приличной обеспеченной семьи, которого вряд ли устроит, что его жена стоит за прилавком. Но ему требовалось немного времени, чтобы встать на ноги и найти достойную себе замену.

Серафима согласилась сразу и осыпала Игната сердечной благодарностью. Он разомлел от удовольствия и мгновенно возложил на ее хрупкие плечи все свои надежды.

Но они так и не оправдались. За два месяца, что Серафима трудилась в сырной лавке с утра до вечера, продажи не выросли. И она мучилась чувством вины каждый раз, когда Игнат недовольно качал головой, пересчитывая деньги в кассе.

Еще хуже то, что сыр имел свойство портиться, и значительную часть товара приходилось распродавать по сниженной цени, что быстро намотали на ус покупатели. Некоторые прямиком шли к витрине со скидками, даже не глядя в сторону свежих, только сваренных головок.

- Не свиней же мне им кормить? – возмутился однажды Игнат, когда Серафима предложила ему прекратить снижать цены.

Он сам загнал себя в ловушку, и категорически отказывался это признавать. Да и зачем, когда можно свалить вину на других?

Серафима пересчитала прибыль и горько вздохнула. Вот бы сделать так, чтобы люди со всей окрестности выстроились в очередь и дрались, лишь бы попробовать кусочек молочного сыра, который таял на языке. Ведь товар действительно был очень хорош! Себе позволить такое лакомство она не могла, но несколько раз отрезала тонюсенький ломтик и смаковала, боясь проглотить и лишить себя удовольствия.

Серафима догадывалась, что даже будь Мария жива, дела все равно бы пошли на спад, и виной всему опустевшие после последних событий карманы людей. Доходы у населения разительно сократились, потому что император Алексей обложил всех жителей столицы дополнительными поборами, потраченными на оборону. А обороняться было от кого – не прошло и пяти лет с попытки последнего государственного переворота, целью которого было свержение действующей власти.

Серафима в политике разбиралась плохо и благодарила бога за то, что жива и здорова. А еще тихо радовалась тому, что ее любимый Родион не пополнил ряды воинов, призванных защищать императора и страну.

Отец Родиона имел высокий чин и был приближен к государю, а значит подобная перспектива ждала и его единственного сына. А вот это уже пугало Серафиму не на шутку – стать женой важного человека и войти в его семью – непростая задача для бедной крестьянки-сироты.

Отбросив подальше дурные мысли, она сосредоточилась на главном – переодеться, переплести растрепанную косу, закрыть лавку и поскорее вернуться домой. Третий день она ждала, когда Родион появится, но его все не было. Она пыталась утешить себя тем, что он занят на службе, а ведь долг для мужчины важнее любовных дел, но сердце подсказывало, что что-то изменилось. Нет, они не поссорились, по крайней мере Серафима не могла припомнить ничего, способного возвести между ними барьер, но раньше Родион каждый день радовал ее вниманием и заботой.

Разумеется, он предложил ей помощь, когда неожиданно скончалась Лукерья, но для Симы это было неприемлемо. Что подумает его отец, если узнает? Не сочтут ли ее охотницей за чужим богатством? Вот станет законной женой – другое дело. Тогда все у них станет общим – и печали и радости. А уж любить она умела, как никто другой.

Глава 2

Серафима плохо спала. До позднего вечера она простояла у окна, надеясь, что увидит знакомый силуэт. Но Родион так и не пришел. Снова. Ей хотелось оправдать его в очередной раз, но нужных слов не нашлось. Что-то случилось – теперь она была в этом уверена. И приняла твердое решение – выяснить, что именно.

Серафима приготовила себе чай, положила побольше сахара, надеясь, что он придаст бодрости и сил, съела жесткое залежавшееся печенье и ушла на работу.

День выдался на удивление хорошим для ранней весны. Солнце слепило в глаза и приятно ласкало, остатки снега превратились в жалкие редкие островки, доживающие до следующего дождя. Голубое небо висело над головой так высоко, что у Симы дух захватило, глядя на него. Мимо неслись автомобили, выплевывая выхлопные газы и тарахтя моторами. Серафима посторонилась, пропуская пожилую пару, занявшую большую часть тротуара. Через несколько минут она погрузится в рутинную каждодневную работу, а вечером обязательно найдет Родиона и успокоит разволновавшееся сердце. Наверняка он заверит ее, что много трудится ради их совместного будущего, расскажет, как скучал и пообещает больше не пропадать.

Она открыла дверь и вдохнула хорошо знакомый аромат сыра. Щелкнула выключатель, и лавка озарилась желтым искусственным светом, который ни шел ни в какое сравнение с солнечными лучами. Но по-другому нельзя – единственного маленького окна катастрофически не хватало.

Не успела она вымыть руки и сменить обувь, как явился Игнат. Он выглядел старше своих шестидесяти, несмотря на гладкое лицо, морщины на котором ловко разгладила излишняя полнота.

- Доброе утро! – Серафима улыбнулась, пытаясь предугадать настроение хозяина.

- Доброе ли? – проворчал он. – Дела ни к черту. Как бы мне не пришлось самому возвращаться за прилавок. Фермеры грозятся поднять цены на молоко, да и работницы мои намекают на прибавку.

- Меня все устраивает, - Серафима понимала, что речь не о ней, но слова случайно вылетели до того, как она успела подумать.

- Может закрыться и найти подработку где-нибудь в охране? – Игнат сел на деревянный ящик, и под его весом тонкие перекладины противно скрипнули. – Видел сегодня объявление на двери в ювелирном…

Он размышлял вслух, а Серафима ловила каждое слово, с ужасом осознавая, что ее кошмар вот-вот превратиться в реальность. Идти работать прислугой ей совсем не хотелось, а других вакансий для молодой девушки в городе не найти. Учебу в университете она потянуть не могла, а без профессии найти место – настоящая проблема.

- Можно попробовать торговать по выходным на ярмарке… - Серафима перешла на шепот, зная, как категорично Игнат относится к любым переменам, требующим хоть каких-то шевелений с его стороны.

- Да… - неожиданно протянул он. – Может и стоит. Я подумаю об этом, но сразу предупреждаю – поедем вместе. Еще не хватало, чтобы мальчишки растащили мой сыр. На этих ярмарках воришек больше, чем покупателей.

- Конечно! – Серафима закивала головой, не веря своему счастью. – Все сделаем, как вы скажете.

Она надеялась, что он уйдет, но Игнат только вытянул ноги и вздохнул – значит не торопится. К его затяжным монологам, больше походившим на нравоучения, Сима уже привыкла. Ее дело – слушать и поддакивать, если потребуется. Больше всего она нервничала, когда при нем заглядывали покупатели. Игнат сразу напрягался и анализировал каждое слово, а едва дверь закрывалась – отчитывал работницу за маленькие продажи.

Как назло, скрипнула дверь и вошла госпожа Беккер с собачкой под мышкой и в сопровождении приятельницы – Лидии Цветковой – старой девы и первой сплетницы столицы.

Госпожа Цветкова принюхалась и наморщила свой длинный нос.

- Что за дешевый цветочный парфюм? У меня сейчас аллергия откроется.

- Не преувеличивай, - одернула ее госпожа Беккер и мило улыбнулась. – Милочка, а вот и мы! Моему Тоше так понравился сыр на топленом молоке, что я теперь беспокоюсь, как бы у него несварение не случилось. Дайте еще кусочек, пожалуйста. И заверните в два слоя бумаги. Что ты сегодня возьмешь, дорогая?

Госпожа Цветкова склонила голову над витриной и внимательно разглядывала товар. Серафима и так знала, что она возьмет – минимум два куска самого жирного сорта. Как она одна умудрялась все это поглотить – загадкой ни для кого не было. Лидия обладала отменным аппетитом, о чем свидетельствовали ее пышные бока и вставки на платье.

- Кусочек брынзы и маленькую головку голландского, - сделала заказ госпожа Цветкова.

Серафима бросилась упаковывать, не забывая улыбаться.

- Ах, господин Вульф, и вы здесь! – Ольга Беккер заметила Игната, прятавшегося в углу.

Вообще-то он никакой не Вульф, а Волков, но все давно привыкли к ее любимому развлечению – коверкать фамилии на немецкий манер. Себя она тоже частенько называла Хельгой, хотя ею отродясь не была.

- Рад видеть! – он хотел привстать, но низкий ящик не пустил.

- Вы слышали последние новости? – Лидия облокотилась на стеклянную витрину, и Серафима похолодела от волнения. – Поговаривают, что император увеличивает личную охрану. Уж не намечается ли снова чего серьезного?

- Быть не может! – госпожа Беккер ахнула и переложила несчастною собачонку на другой бок. Та взвизгнула, не довольная тем, что ее побеспокоили.

Глава 3

Серафима спряталась за зеленую изгородь, опоясывающую дом, как надежный страж, и с опаской огляделась. Роста ей не хватало, чтобы хотя бы одним глазочком заглянуть внутрь, но шум, доносящийся со двора, явно свидетельствовал о приеме, который оказывал князь Шумской. Это подтверждали и автомобили, выстроенные в длинную шеренгу у парадных ворот.

Серафиму обуяли сомнения – стоило ли отрывать Родиона от важных дел, когда он должен находиться возле отца и оказывать почести гостям? Но ноги отказывались вести ее домой. Она приросла к изгороди, ловя каждый шорох. Негромко играла приятная музыка, которую с легкостью перебивали оживленные голоса и задорный женский смех. До Серафимы донесся вкусный запах еды, и она вспомнила, что с самого утра так ничего и не съела. Но подступившее волнение напрочь отодвинуло все физиологические потребности. Она пыталась распознать знакомый низкий голос, но все так смешалось, что и слов было не разобрать.

Но Серафиме повезло – открылись ворота, и несколько человек вышли на аккуратно постриженную лужайку перед домом. Она сняла с платья листья, расправила подол и осторожно выглянула из-за угла. И вдруг увидела его – своего высокого, широкоплечего, темноволосого и статного жениха. Он изменил прическу, зачесав волосы назад, и Серафиме не терпелось сообщить ему лично, что она находит его новый стиль привлекательным. Родион смеялся, запрокинув голову назад, что было ему не свойственно, по крайней мере в компании Симы. Миловидная блондинка прощебетала что-то ему на ухо, а затем взяла под руку и отвела в сторону.

У Серафимы неприятно защемило в груди, но она не стала делать поспешных выводов – быть может это какая-нибудь троюродная сестрица, которую он с детства не видел? Или еще лучше – противная ему дочка одного из князей, которой он должен уделить время, чтобы не расстраивать отца?

Однако то, что произошло дальше, расставила все по местам. Один господин поднял бокал с шампанским и громко крикнул:

- За наших дорогих обрученных – Родиона и мою красавицу Руслану!

Толпа раздалась одобрительным гомоном, и Сима заткнула уши руками. Так это не простой прием, а самая настоящая помолвка. В это трудно было поверить. Два месяца назад он поклялся Серафиме, что разделит с ней жизнь и попросил стать его женой, встав на одно колено. Сима посмотрела на свою ладонь и потеребила пальцами тоненькое колечко – единственный подарок, преподнесенный любимым. Снова выглянула, желая удостовериться, что все это не страшный сон, а реальность.

Родион раскраснелся и приобнял свою новую невесту. Девушка и правда была хороша – совсем молоденькая, едва ли она успела достичь совершеннолетия, тоненькая, как тростинка, но породистая и уверенная в себе.

Серафима перестала дышать. Боль разрывала изнутри, разбивая в дребезги ее последние надежды. Неужели она не заслужила честного признания? Будь она из богатой и знатной семьи, как Руслана, Родион не посмел бы так поступить.

Как теперь быть? Что делать? На кого надеяться? Серафима вздрогнула от внезапно посетившего ее осознания – она повторит судьбу матери, которая всю жизнь рассчитывала только на себя. Но у Лукерьи была дочь, забота о которой не позволила опустить руки и сдаться, а у Серафимы кто?

Она решила уйти. Смотреть и мучить себя и дальше не было сил. Родион не придет, значит не стоит больше его ждать…

Сима сделала шаг и почувствовала, как стопа наклонилась, острая боль пронзила лодыжку, и она упала на землю, не заметив камень, спрятавшийся в траве.

Кто-то вскрикнул, послышались обеспокоенные голоса, и один знакомый среди общего шума:

- Я улажу…

Родион помог ей подняться, их глаза встретились и Серафима не узнала своего любимого: плотно поджатые губы, хмурые брови, злые глаза, дергающиеся желваки. Он толкнул ее к изгороди, пряча от нежелательных зрителей, и прорычал сквозь стиснутые зубы:

- Зачем ты пришла?

Серафима так растерялась, что не сразу сообразила, что ответить.

- Не думай, что я позволю тебе все испортить.

- Как это возможно? – она имела ввиду помолку, но он трактовал ее слова иначе, решив, что она имеет ввиду срыв праздника.

- Что бы ты не сказала – тебе никто не поверит. Этот союз очень важен для моей семьи. Руслана не заслужила позора.

- А я заслужила? – слезы-предатели брызнули из глаз, и Сима спрятала лицо в ладонях. – Почему ты не сказал мне правду?

- Вот из-за этого, - Родион запыхтел и раздул ноздри. – Не могу терпеть женское нытье. Разве ты сама не догадалась, что между нами все кончено, когда я перестал приходить? К чему лишние разговоры?

- Я каждый день ждала тебя, мучилась, терялась в догадках… - она размазала грязными ладонями влагу на щеках. – Ты предложил мне стать твоей женой, подарил кольцо…

- Серафима… - он закусил губу, думая, как выкрутиться из ужасного положения, в которое угодил. – Я поговорил насчет нас с тобой с отцом. Он категорически против. Ты же не хочешь, чтобы я пошел против его воли и довел его до сердечного приступа? Я бы никогда не простил себя, случись с ним что из-за моей интрижки…

- Интрижки? – она вздернула подбородок и тонкие пальчики сжались в кулаки. – Ты признавался мне в любви!

- Не кричи, - он топтался на месте, озираясь по сторонам. – Любви не достаточно. Мы разные…

Глава 4

«Меня зовут Серафима, и я ведьма. Эти строки я пишу украдкой, при свете одинокой свечи, которая делит со мной одну камеру на двоих. Через три дня меня казнят на центральной площади на глазах у разъяренной толпы. И те, кто бегали ко мне за помощью и снадобьями, будут кричать громче всех, призывая меня к расплате. Но я не в обиде на них. Глупые люди всегда подвержены зову морали, которым им старательно навязали.

Альбина, дочь моя, единственное создание, ради которого мне хотелось жить, эта тетрадь предназначена для тебя. Я очень надеюсь, что смогу передать тебе ее на нашей прощальной встрече, и ты сохранишь мои знания, а может и примешь бесценный подарок – дар, способный не только рушить чужие судьбы (в чем убеждены все вокруг), но и помогать, исцелять, лечить. Если же ты откажешься – я пойму и приму твой выбор. Но тетрадь ты должна сохранить на три следующих поколения. Жаль, что я не могу сказать тебе это, глядя в глаза. Но, читая эти строки, ты будешь слышать мой голос, обещаю. У тебя скоро появится дочь, хоть ты еще и не знаешь об этом. А потом и у нее появится дочь – это я вижу наверняка. Одна из вас троих сможет воспользоваться даром нашего рода. Но будь осторожна, умоляю! Если ты возьмешь на себя это бремя – не смей никому открываться. У тебя нет друзей, которые смогут разделить эту тайну. Не помогай из жалости и сострадания – просто жди, когда переменится ветер, и гонения на ведьм канут в прошлое. Признаюсь, я слабо верю, что это произойдет на твоем веку. Поэтому решение за тобой.

Я не смогу научить тебя всему, что умею – не хватит ни тетради, ни времени. Пока я пишу эти строки, охранник спит, подверженный моим чарам. Жаль, что мне не хватило сил принудить его отворить проклятую дверь. Я истощена и измотана. Вчера меня сильно избили, и убили бы, если бы не предстоящее зрелище. Люди боятся того, чего не знают.

Но ты не слушай никого, доченька. Ведьмы много веков жили среди простых людей, сильно от них не отличаясь, кроме знаний и веры в то, что скрыто от человеческих глаз.

Простое слово имеет силу, а людишки ими разбрасываются, не ведая, что творят. Эх… прости, что я так много пишу, мне так хочется досыта с тобой наговориться. Но пора переходить к делу».

Серафима замерла, положив ладонь на раскрытый разворот. Писала ее тезка, но это еще ничего не значило. Кроме одного – ее бабушку звали Альбиной. Она видела ее в раннем детстве, как раз перед переездом в столицу, но плохо помнила. Единственное воспоминание, слабо всплывающее в голове – кровать и старуха, лежавшая на ней, а еще запах – жутко противный, больной, гнилостный. Сейчас, с высоты своего возраста она могла предположить, что именно смерть бабушки стала причиной их отъезда. Похорон она не помнила, но это вовсе не значит, что их не было. Лукерья вряд ли бы позволила малышке смотреть на такое. И если автор тетради называла Альбину дочерью, значит она была прабабушкой Серафимы.

От этого открытия руки покрылись крупными мурашками. В ее роду были ведьмы? Серафима еще раз пробежалась по прочитанному, стараясь ничего не пропустить.

Итак, ее прабабку казнили за дар, который она хотела передать. Интересно, Альбина его приняла? Если да, то почему не передала дальше? Или Лукерья добровольно отреклась, утаив от единственной дочери пикантные подробности про свой необычный род?

Серафима нахмурилась. В Империи до сих пор категорически запрещено заниматься магией и колдовством – за это каждого осмелившегося ждала тюрьма. Но Сима и не могла припомнить, чтобы кто-то творил подобное. Ведьмы же только в сказках, разве нет?

Ей не терпелось продолжить чтение, но в глаза как песка насыпали – света от тусклой настольной лампы едва хватало. Он взяла тетрадь и пошла на кухню. Налила кипяченой воды, смочила горло и села за стол.

«Альбина, деточка моя ненаглядная, запомни, что ты должна действовать с осторожностью. Иметь право получить дар еще не означает, что ты его получишь. Ты наверняка хочешь знать, чего хочу я? Признаюсь, что у меня есть беспокойство за твое будущее. Иногда я ловлю себя на мысли, что желаю тебе простой человеческой жизни. Но в то же время боюсь, что дар уйдет, и смерть моя станет напрасной. Ниже я напишу тебе, как правильно провести ритуал. Запомни, ты должна сделать все именно так, как будет изложено. Ты почувствуешь его сразу, как только он придет. Когда я принимала его от твоей бабушки, то ощутила разряд тока, поразивший все тело. Эта сильная боль, но она одновременно и дарит наслаждение.

Ритуал принятия – только начало пути. Дальше дар нужно приручить и обуздать. Не позволяй ему управлять тобой. Тьма должна быть под строгим контролем. Иначе она поглотит тебя. Жаль, что меня не будет рядом, когда это случится, если ты примешь решение, разумеется.

Альбина, я жалею, что не сказала раньше. Мне казалось, что я должна огородить тебя. Да и думала, что времени впереди предостаточно. И вот я здесь, а перед тобой открывается страшная правда. Тебя станут допрашивать. Уже допросили, ведь ты член моей семьи. Я представляю твои перепуганные глазки и шок, который пришлось испытать. Прости меня за это. Вот, я сказала, что жалею, а на деле все вышло, как лучше. Знай ты правду, могла бы пойти на казнь следом за мной.

Еще кое-что, пока я не перешла к главному. Как только ты примешь мой подарок, я смогу являться к тебе. Только не пугайся раньше времени! Не мой призрак, а мой голос станет сопровождать тебя в особо трудные моменты. Я пока не знаю, как это работает. Но моя мать всегда рядом со мной. Может я просто эгоистка и не хочу тебя терять? Кто знает…

Глава 5

На работу Серафима проспала. Очнулась, когда услышала громкий плач за окном, села, потерла виски и коснулась пальцами опухшего лица. Бросила взгляд на часы и простонала – Игнат не простит подобную оплошность.

Идти никуда не хотелось. Ей и жить не хотелось – столько всего навалилось на хрупкие плечи, хоть запирайся в квартире и волком вой. Память выдала все новости разом, не пощадив. Сима зажмурилась, не в силах принять страшную правду. Ночью семейная тайна казалась ей чем-то завораживающим, но теперь все изменилось.

Она сунула руку под подушку, в надежде, что там пусто, и никакой тетради и не было, но пальцы быстро нащупали мягкий кожаный переплет. Ей не приснилось. И зачем она полезла в мамины вещи? Жить в неведении, оказывается, куда проще, чем знать страшную правду.

Времени рассиживаться и жалеть себя не было – лавка должна открыться через семь минут. Она быстро оделась, умыла лицо и вышла из квартиры, даже не выпив воды.

Город давно проснулся и забурлил – мимо проносились машины, пешеходы, в основном простые труженики, спешили занять свои рабочие места. И Сима влилась в привычный поток тех, кого прекрасно понимала. Только кое-что безвозвратно изменилось – у нее больше нет Родиона, от встречи до встречи с которым она жила. Найденная тетрадь перетянула на себя фокус ее внимания, но это лишь временно. Боль, которую ей причинил поступок Родиона, не ушла, и не уйдет так просто. Еще тысячу раз ей предстоит прокрутить в голове произошедшее, прежде чем она окончательно в это поверит.

В лавке горел тусклый свет, и Серафима простонала. Она открыла дверь и увидела Игната – тот внимательно рассматривал долговую тетрадь, сдвинув густые седые брови к переносице. Услышав шаги, он медленно поднял голову.

- Лавка открывается в девять, - напомнил он. Как будто Сима об этом не знала!

- Прошу прощения, - она спрятала глаза и прошмыгнула мимо него в подсобное помещение. – Я не спала всю ночь, но под утро меня сморило. Обещаю, что больше подобного не повторится.

- Лидия Цветкова не вносила плату уже месяц, - Игнат пошел следом, сжимая в руке тонкую тетрадь. – Уж не финансовые ли у этой обжоры проблемы, о которых она предпочитает не распространяться? Я вчера встретил Николая, владельца мясной лавки, так у него та же проблема – товар берет, но не платит.

Серафима сменила уличные туфли на резиновые тапочки, повесила пальто на вешалку и переплела волосы, растрепавшиеся на ветру.

- Госпожа Цветкова вечно чем-то недовольна, поэтому мне сложно понять, есть ли у нее проблемы, - призналась она, радуясь, что не ее опоздание стало главной темой разговора. – А откуда у нее вообще средства к существованию? Мне кажется, что она ни дня не работала…

- Такие, как она, и не работают никогда, - Игнат прислонился к дверному косяку, и его огромное пузо заслонило проход в торговый зал. – Ее отец был важным человеком. Нажил большое состояние, построив кирпичный завод. Когда он умер, предприятие пришло в упадок, и Лидия быстро продала его, а вырученную сумму положила в банк под проценты. На них и живет. Мужа и детей у нее нет. Все для себя, любимой… Видишь, Серафима, деньги – это еще не все. Счастья-то они ей не принесли, что не удивительно – с таким огромным носом и скверным характером.

- Знаете, я бы не отказалась, чтобы они у меня были, - она топталась на месте, не зная, как пройти к рабочему месту, но Игнат не собирался двигаться.

- А что у тебя с лицом? – он вытянул шею вперед и прищурился, внимательно ее разглядывая. – Ты плакала что ли?

- Нет, - солгала она, отвернувшись к стене. – то есть немного… Мне мама приснилась.

- Ох, - Игнат вздохнул. – Мария мне никогда не снится…

Серафиме послышалась зависть в его голосе, и она не стала развивать больную тему.

- Если хочешь, я отпущу тебя сегодня домой.

- Что? Нет! – она перепугалась. – Я в порядке.

К большому облегчению, скрипнула дверь и пришел первый посетитель. Серафима протиснулась мимо Игната и выскочила в зал. Господин Савельев, старый профессор из университета, медленно подошел к витрине, опираясь на трость. Игнат тут же засобирался – он терпеть не мог умных и образованных людей, так как дискуссия с ними как правило оставляла его в дураках.

- Здравствуйте, Серафима, - господин Савельев улыбнулся ей, и сдержанно кивнул проходящему мимо Игнату.

- Доброе утро, Дмитрий Степанович. Что сегодня желаете?

- Даже и не знаю, - он пробежался взглядом по товару. – Моя Жанна приболела, и хочется побаловать ее чем-нибудь вкусненьким.

Жанну, жену господина Савельева, Сима ни разу в глаза не видела, но он каждый раз напоминал о ее существовании в разговоре. Иногда Серафиме казалось, что женщина живет только в воображении профессора, о чем она, разумеется, никогда не осмелится спросить.

- Попробуйте ореховый сыр на топленом молоке – вкус нежный, но в то же время терпкий за счет специй, - она вытащила кусок с мелкими крапинками молотого ореха, и покрутила в руках, демонстрируя «товар лицом», как учил ее делать Игнат.

- Хорошо, - профессор тут же согласился и улыбнулся. – Как ваши дела?

- У меня есть крыша над головой и работа, разве не замечательно? – Сима зашуршала клочком бумаги. – А ваши?

Глава 6

Сима еле дотерпела до закрытия лавки. Ей хотелось поскорее вернуться домой и продолжить изучать записи своей прабабушки, но в планы вмешалась Настасья, которую она встретила на улице. Их сложно было назвать подругами, но хорошими приятельницами они точно считались. Настасье недавно исполнилось тридцать лет, она потеряла мужа, осталась одна с ребенком и вынуждена была как-то выкручиваться, чтобы свести концы с концами. Это их и объединяло. Ко всему прочему, они еще и жили в соседних домах.

- Как хорошо, что я тебя нашла, - Настасья приложила руку к вздымающейся груди и отдышалась.

Только тогда Сима заметила в ее руках свернутую трубочкой газету.

- Зачем меня искать, если я либо в лавке, либо дома? – Серафима нахмурилась. – Где Мишель?

Настасья так редко отпускала маленького Мишу от себя, что Серафима перепугалась. Не случилось ли чего с ребенком?

- Он у бабки Агаты, - ответила Настасья. – твой квартирная хозяйка любезно согласилась за ним присмотреть, пока я бегала на швейную фабрику насчет работы.

- Вечером? – Сима пошла вперед, и Настасья двинулась следом.

- Ага, мне посоветовали подкараулить управляющего и попросить место не официально. Но ничего не вышло. Едва я сказала, что вдова с ребенком на руках, как тут же получила от ворот поворот. И как я должна выживать? – Настасья громко возмутилась, и проходящая мима пара господ брезгливо поморщилась, глядя на них.

- Мы что-нибудь придумаем, - пообещала Серафима, хотя прекрасно понимала – она и самой себе не в состоянии помочь.

- Зайдешь ко мне? – Настасья потянула ее за рукав пальто. – Поговорить надо. Я картошку с луком пожарила.

Вот знает Настасья, чем подкупить! Серафима кивнула головой и сглотнула собравшуюся слюну. С питанием нужно что-то решать, иначе она рискует умереть от голода или угодить в лечебницу с болями в желудке. Как только Игнат отдаст ей деньги за отработанный месяц, она пополнит свои скромные запасы.

Дом Настасьи ничуть не отличался от того, в котором жила Серафима – серое здание в три этажа, зеленая подъездная дверь и слишком крутые лестницы. Наверняка архитекторы сделали это специально, чтобы простые крестьяне не забывали свое место.

Настасья открыла дверь и толкнула ее пышным бедром. Ее юбка колыхнулась, приоткрыв на мгновение стоптанные туфли. В квартире пахло едой и чем-то детским и сладким.

- Иди на кухню, я сейчас, - Настасья указала рукой направление, и Сима послушно прошла в малюсенькую теплую комнатку.

Она сняла пальто и скомкала у себя на коленях. Настасья появилась следом и тут же достала две тарелки.

- Ты прессу не читаешь? – спросила она между делом.

- Нет, - ответила Сима, принимая из рук подруги долгожданный ужин.

- Хорошо, наверное, - Настасья села напротив. – Мне сегодня статья одна попалась.

Она замешкалась, и Серафима догадалась, о чем пойдет речь.

- Как у тебя дела с Родионом Шумским?

- Он меня бросил, чтобы жениться на другой, - Сима отложила вилку и приказала себе не плакать. – Неужели эту новость уже напечатали?

- Слава богу, - Настасья расслабила плечи. – Ты не представляешь, как я боялась, что стану той, кто принесет дурную весть. Дочь графа Гробовского – слишком серьезная соперница. Но как так вышло? Вы поссорились?

- Нет, я и узнала то случайно. Решила найти его, чтобы поговорить, а там помолвка в разгаре, - голос у Серафимы задрожал, когда перед глаза всплыли воспоминания.

- И что будешь делать? – Настасья коснулась ее руки. – Ты же любила его.

- Придется заставить себя забыть. Родион свой выбор сделал.

- Он еще пожалеет, что обидел тебя, - глаза Настасьи заблестели.

- Ты думаешь? – впервые Сима поймала себя на мысли, что мечтает о том, чтобы он пожалел.

- Ну справедливость же должна восторжествовать! Хотя я не припомню, чтобы хоть раз видела это собственными глазами. Когда мой муж умер, то я вообще перестала верить во что-то светлое. Как я воспитаю Мишу?

- Ты хорошая мать, и твой сын вырастет достойным человеком.

- И нищим! Меня никуда не берут, Сима, - Настасья заплакала. Так резко, что Сима даже растерялась. – кто нас защитит?

Никто. От суровой правды у Симы чуть сердце не разорвалось. Она хотела помочь, но не знала – чем. Разве что… мысли о старой тетради промелькнули и исчезли, оставив неприятный осадок на душе. Чем ведьма может помочь одинокой матери, которая хочет прокормить ребенка? Ответа не было. Да и ведьмой она еще не стала, а может и вообще не станет. Вот вернется домой и сожжет дурацкую рукопись.

Нет, не сожжет…

Серафима встала из-за стола, поблагодарила Настасью за угощение, подавила укол совести, который напомнил, как нехорошо объедать других людей, распрощалась и вышла на улицу.

До дома было всего несколько шагов ходу, поэтому Сима даже пальто застегивать не стала – дольше провозится с пуговицами.

У подъезда она встретила бабку Агату и маленького Мишеля, который крепко держал старуху за руку.

Глава 7

Серафима порхала по лавке, не в силах контролировать возбуждение. Теперь она знала, как провести обряд принятия дара. И она почти готова это сделать. Здравый рассудок то и дело пытался переубедить ее в этом, но Сима лишь отмахивалась от его доводов, как от приставучей назойливой мухи.

- Что я теряю? – спрашивала она ту часть себя, которая не хотела мириться с ее решением. – Разве в будущем есть хоть малый просвет? Что меня ждет, кроме бедности и одиночества, а?

Разумеется, она не рассчитывала услышать ответ. Он ей и не требовался. Главное, чтобы хватило решительности, и она не струсила в самый ответственный момент.

Серафима протерла полки, вытащила из коробки тяжелую свежую головку сыра и достала нож. Терпкий аромат забрался в нос, и она не удержалась – отрезала тоненький кусочек и сунула в рот. Но растянуть удовольствие не получилось – скрипнула дверь, и молодой мужчина придержал ее, пропуская вперед пару господ. Увидев, кто пожаловал в лавку, Серафима выронила нож, и он звякнул о каменный пол. Руслана Грабовская тянула за руку Родиона, который отчаянно сопротивлялся и не хотел заходить.

- Только куплю сыра для мамы, и мы сразу уйдем! – она звонко и заразительно рассмеялась, победив жениха.

Сима смотрела на Родиона не отрываясь, и он нерешительно поднял на нее виноватый взгляд.

- Доброе утро, - глаза Русланы блуждали по прилавку, и она закусила пухлую розовую губку. – Какой сыр самый свежий и вкусный?

- У нас все сыры свежие и вкусные, - Серафима скомкала в кулак подол платья.

- Милый, а какой твой любимый? – Руслана обернулась к Родиону и просияла.

- Господин Шумской предпочитает твердые сорта с терпкий или острым привкусом, - ответила за «милого» Серафима. – Я бы порекомендовала Чеддер или Пекорино, ну или Сбринц, который производится из сырого коровьего молока.

- Так вы знакомы? – тоненькие светлые брови Русланы изогнулись от удивления.

- Конечно, - ответила Серафима. – Господина Шумского знают все в столице.

- Не то чтобы все… - промямлил Родион, краснее до самых ушей. – Пусть Назар оформит покупку, а мы подождем в машине.

Родион подставил Руслане руку, и она уцепилась за нее, гордо вскинув подбородок.

- Назар, - она обернулась к парню, что их сопровождал. – проследите, чтобы заказ для матушки и для нас был упакован в разные пакеты.

- Слушаюсь, - он кивнул, склонив голову, и проводил их взглядом. – Сделайте два заказа на ваш вкус, а то я так и не понял, что брать.

Сима внимательно на него посмотрела – одет просто, но чисто, каштановые непослушные волосы прикрывают уши, темные глаза выделяются на бледном красивом лице. Никогда прежде она его не встречала, хотя видела в лицо большую часть прислуги Шумских. Она расстелила коричневую бумагу и намеренно достала кусок из-под низа, решив, что Родион не заслужил свежайший, только привезенный товар.

- Вы знакомы с Родионом? – Назар прищурился, всматриваясь в ее резкие и грубые движения. – У вас слезы выступили на глазах.

- А вы всегда лезете туда, куда вас не просят? – огрызнулась Сима, и тут же пожалела об этом. Ее личные проблемы не должны отражаться на работе.

- О-о-о, прошу прощения! – Назар поднял обе руки вверх. – Задел за живое. Не хотел, правда.

Серафима отложила нож и не выдержала – слезы побежали по щекам, и она спрятала лицо в ладонях. Она хотела извиниться, но вместо этого громко всхлипнула.

- Ваш господин… он…

- У меня нет господ, - Назар осторожно коснулся ее плеча и тут же одернул руку. – Я сам по себе. Приехал из провинции, чтобы выполнить заказ.

- Заказ? – Сима вытерла глаза рукавом и постаралась привести себя в чувства.

- Я автомеханик, - Назар зашуршал бумагой, заворачивая кусок сыра. – Меня наняли, чтобы я привел все автомобили князя в порядок перед предстоящей свадьбой. Посмею предположить, что именно это событие вас и расстроило?

- Не важно, – Сима не собиралась отвечать незнакомцу. – давайте я сама все упакую.

- Меня зовут Назар, - он представился, хотя этого и не требовалось – уже дважды к нему обратились по имени.

- А я Серафима, - она попыталась улыбнуться. – Вот этот пакет для господина Шумского, а этот – для матери госпожи Грабовской. Не перепутайте.

- Хорошо, - он покрутил абсолютно одинаковые пакеты в руках. – Не хотите вечером прогуляться?

- Я? – Серафима не сразу поняла, что он приглашает ее на свидание. – Нет, благодарю.

- Понятно, - он помрачнел и вздохнул. – Простите мне мою смелость.

Назар развернулся и побрел к выходу.

- Постойте! – крикнула Серафима в след. – Я отказалась, потому что сегодня вечером мне нужно разнести заказы. Но завтра после работы я свободна.

Он широко улыбнулся, и его щеки покрылись легким румянцем.

- Приду сразу после закрытия, - пообещал Назар и ушел.

Серафима обескураженно смотрела ему в спину, пытаясь понять, что она только что натворила. Как ей в голову пришло согласиться? Зачем? Неужели только из-за того, что он приближен к Родиону?

Глава 8

Квартира профессора Савельева ее удивила и разочаровала – скромным было все, что попалось на глаза. Даже несколько картин в потрепанных рамах, и те вызывали лишь жалость и желание поскорее отвернуться. Пахло едой, но приятный запах перебивался привкусом горьких лекарств. В домашнем костюме Дмитрий Степанович казался ниже и старше своих и без того преклонных лет. Он виновато улыбнулся, словно оправдываясь за беспорядок, и впустил гостью внутрь, бережно закрыв за ее спиной дверь.

Серафима отдала ему кусок сыра, который сделался мягким от тепла ее рук и осмотрелась в поисках стула.

- Нет-нет, - профессор предугадал ее мысль. – Жанна ждет вас в спальне. Заранее хочу вас предупредить, что она неважно себя чувствует.

- Я помню, вы вчера говорили, - Серафима поджала губы от неловкости всего происходящего.

Дмитрий Степанович поманил ее за собой и повел по узкому, лишенному нормального освещения, коридору. Неприятный запах усилился, и Серафима постаралась не дышать носом, чтобы ее не вырвало.

Профессор приоткрыл дверь, она протяжно засвистела ржавыми петлями, и Сима увидела кровать с грудой одеял.

- Жанна? – он тихо позвал, и под одеялами началось шевеление. – Она пришла.

Серафима шагнула вперед, и в свете тусклой настольной лампы увидела женщину, точнее сморщенную худую старуху. Она сидела, облокотившись на подушки, и сложив костлявые руки на животе.

- Здравствуйте, - Серафима не признала собственного голоса – он стал слишком писклявым от напряжения.

- Садись на стул, - прохрипела старуха, тыча пальцем в угол. – Дима, включи вторую лампу и оставь нас ненадолго, пожалуйста.

Господин Савельев тут же выполнил просьбу и исчез. При более ярком освещении Серафима смогла рассмотреть ее лицо. Наверняка когда-то она была очень красивой. Давно. Много лет назад. Теперь же ее впалые щеки бороздили глубокие морщины, глаза ввалились, и цвета их было не разобрать. Седые жидкие волосы собраны в высокий пучок и приколоты крупной шпилькой. Серафима так откровенно таращилась на Жанну, что, осознав это, тут же отвела глаза. Нужно было начать разговор, но язык онемел и отказывался шевелиться.

- Когда мой муж сказал, что ты спрашивала про ведьм, я сначала не поверила, - она усмехнулась, и на ее лице появилась едва уловимая улыбка. – много лет я ждала человека, с которым смогу это обсудить. И вот ты пришла. Но сначала ответь – почему тебя это волнует?

- Я… - Серафима растерялась. Все ее заготовки разом вылетели из головы. – Подслушала разговор…

- Ты можешь не лгать мне, - костлявая ладонь рассекла воздух и замерла. - Никто не станет проявлять интерес только потому, что услышал что-то краем уха.

Серафима задрожала и сжалась в комок, предчувствуя, что ее план с треском провалился.

«Может встать и убежать?» - пронеслось в голове, но она физически не могла этого сделать – ноги приросли к полу.

- Я узнала про дар, когда мне едва исполнилось шесть, - Жанна заговорила тихо, но Серафима слышала каждый шорох ее тягучего хриплого голоса. – мама хотела принять его, но не смогла – духи отказали. И тогда бабушка провела обряд со мной. Я плохо помню подробности, но до сих пор свежо чувство, как меня пронзило насквозь. С перепугу я расплакалась, но это не помешало.

- Вы – ведьма? – Серафима ахнула, наполнив легкие плотным воздухом.

- Бабушка умирала, - продолжила Жанна, проигнорировав ее возглас. – Она не могла ждать, когда я вырасту. И это стало непосильной для меня ношей. Я не смогла подчинить дар, он управлял мной. Вместе со мной страдали все вокруг, особенно мама – она пыталась изо всех сил меня защитить.

- А теперь? – у Серафимы возникло столько вопросов, что она боялась хоть что-то упустить.

- Я давно не практикую, - старуха улыбнулась. – Это и убивает меня сейчас. Но я сама выбрала такой путь. Магия – не игрушка, ее нельзя игнорировать. Это энергия, способная смести все на своем пути. И когда она копится, не расходуется, то ее обладатель начинает чахнуть.

- А Дмитрий Степанович? – Сима указала пальцем на дверь.

- Знает, - Жанна кивнула одними глазами. – Он разделил со мной этот крест. И несет его долгие годы нашего брака. Но я хотела тебя видеть не для того, чтобы пожаловаться на свою судьбу. Я хочу предостеречь тебя. И рассказать нашу историю.

Жанна взбила подушку за спиной, села повыше и начала.

- Я не помню прекрасных времен, когда ведьмы мирно сосуществовали с простыми людьми, но они были. Пока не произошло страшное. Тогда на престоле сидел император Святослав. У него было два наследника – Николай, на которого тот возлагал надежды, и Мирослав – слабый, больной, совершенно не разбирающийся в политике и не интересующийся ею. Последний вел затворнический образ жизни, вечно что-то мастерил и мало разговаривал. Император, тем не менее, любил его и хотел помочь. В столице жила сильная черная ведьма. Все ее боялись, но и уважали. Святослав приказал ей явиться во дворец и посмотреть на Мирослава. Он надеялся, что она сможет помочь и снять проклятье, наложенное на него. Не знаю, догадалась ли ты, но никакого проклятья не было. Ведьма не церемонясь окрестила его умственно отсталым, чем только разозлила императора. Но это не самое страшное, что произошло. Ей на глаза попался Николай. Придержи она язык за зубами, многое могло сейчас быть иначе. Она увидела его скорую смерть. И сказала об этом императору. Тот, разумеется, вышвырнул ее за дверь. А вскоре пришла беда – Николай умер от тяжелого недуга, прихватив с собой мать. Святослав обезумел от горя, и обрушил весь свой гнев на головы ведьм. Началась кровавая бойня – он отдал приказ найти и сжечь каждую, кто обладает даром. Много невинных пострадали в те непростые времена. Женщин ловили даже за то, что они слишком красивы. Колдовство попало под строжайший запрет.

Глава 9

Утро выдалось пасмурным. Небо заволокло тяжелыми серыми тучами, которые с трудом удерживали в себе скопившуюся влагу. Серафима выскочила из подъезда, зажмурилась от порыва ветра и прибавила шаг. Нужно успеть в лавку, пока не разошелся дождь. Она шагнула на вымощенный тротуар, обошла дворника, собирающего стекло от разбитой бутылки молока, перепрыгнула белую лужу и подняла глаза к небу. Может ли душа Жанны, покинувшая тело, в этот самый момент наблюдать за ней? От самой мысли сделалось не по себе. Лучше вообще ни о чем не думать, чем терзать себя напрасно. Никто не знает точного ответа на этот вопрос.

В суете последних событий, она совсем забыла про Назара, которому пообещала прогулку. Если погода испортится, то он, скорее всего, и не придет. Сима пока не определилась, чего она хочет больше.

Игнат уже крутился за прилавком, перекладывая с места на место товар, как будто Серафима недостаточно хорошо справлялась со своими обязанностями. Заметив ее, он коротко улыбнулся, но вовсе не потому, что был рад видеть.

- Если вольет, то торговли сегодня не будет, - заявил он с претензией в голосе. Как будто это Серафима заказала дождь! – Какой идиот рискнет здоровьем ради куска сыра?

- Голодный? – Сима сняла пальто и повесила на крючок. – Вчера заходила Лидия Цветкова. Вы правы, она, кажется, на мели. Такое устроила!

- Ну ка… - Игнат выпрямился и наклонил голову на бок.

- Придумала, что забыла в лавке дорогой зонт и потребовала его вернуть, - Серафима старалась говорить быстро и уверенно. Ей не хотелось даже позволить Игнату усомниться в ее словах. – Но я точно помню, что она приходила без зонта! Когда я ей сказала об этом, она начала кричать. Решила, что это я забрала ее добро, но вы же понимаете, что это не так? И это не самое ужасное. Госпожа Цветкова решила, что несуществующий зонт пойдет в счет оплаты ее долга.

- Что? – Игнат жутко разозлился. – Да как она смеет… Это нельзя так оставлять! Дайка-ка мне тетрадь.

Серафима быстро открыла записи и нашла нужное имя.

- Вот, двадцать семь покупок.

- Что же за зонт у нее такой? Из чистого золота? – он карябал ногтем по странице. – Сегодня же нужно забрать всю сумму.

- Хотите, я найду ее адрес в книге? Уверена, что вы с легкостью поставите ее на место!

- Я? – Игнат вдавил подбородок в шею и выпучил мелкие круглые глазки. – Чей это почерк?

Он развернул тетрадь и ткнул ею в лицо Серафимы.

- Мой, - она начала догадываться, к чему он клонит. – Но я…

- Сходишь к ней и заберешь мои деньги! А я пока подменю тебя в лавке.

- Госпожа Цветкова не отдаст мне ни рубля, - Серафима готова была расплакаться от страха и досады. – И вы верно заметили – ваши деньги.

- Все, что возьмешь у нее, сможешь оставить себе. Сегодня я как раз собирался выдать тебе зарплату. Считай, что ее забрала Цветкова.

Игнат развернулся на пятках и скрылся в подсобном помещении, напевая себе под нос песенку. Он не хотел продолжать этот разговор, а Серафима не знала, как заставить хозяина решить проблему самому. Идти к госпоже Цветковой бессмысленно, к тому же она непременно разозлится, а это повлечет за собой череду неприятных последствий. Но Серафиме нужны были деньги. Значит попытаться стоило.

Она надела пальто, сложила вдвое тетрадь и сунула ее в карман. Нашла адрес в книге и вышла из лавки. Жила Лидия в соседнем доме. В самой простой квартире, как и все смертные. Как-то раз госпожа Цветкова хвалилась, что у нее есть загородный дом с большим участком земли, но там ей скучно и одиноко. Тогда Сима свято верила каждому ее слову, считая, что у богатых свои причуды. Зато теперь ей казалось, что это простой обман.

Серафима остановилась у дома и задрала голову, считая этажи – целых шесть. Ей осталось только надеяться, что тринадцатая квартира находится не под самой крышей – лететь кубарем столько пролетов хотелось меньше всего. А именно это сделает с ней разгневанная Лидия, когда Сима попросит вернуть деньги.

Она забралась на четвертый этаж и постучала. Послышались шаги, затем они стихли с обратной стороны – хозяйка изучала гостью через глазок. Дверь приоткрылась, и Серафима увидела удивленные глаза своей должницы.

- Что вы здесь делаете, милочка? – спросила госпожа Цветкова. Серафима пождала губы – она ненавидела, когда ее называли милочкой, и терпела подобное обращение только из уст Ольги Беккер.

- Я хочу поговорить с вами. Меня прислал Игнат, - Сима достала злополучную долговую тетрадь. – Дело в том, что он… он…

Лидия нахмурилась, между бровей залегла глубокая морщина. Серафима и так боялась эту грозную женщину, а теперь и вовсе приготовилась упасть в обморок на ее пороге, лишь бы не продолжать.

- Игнат сказал, что ваш долг – это моя плата за работу. И если я не смогу его получить, то останусь на улице. Моя квартирная хозяйка ждет деньги уже несколько месяцев. Когда мама болела, мы не могли платить…

- Достаточно! – Лидия закричала, и ее голос ударился о стены подъезда. – Заходите. Побыстрее, мух напускаете.

Мух? Серафима повертела головой. Она сама чувствовала себя мухой, которую паук пригласил в свое логово. Но отказываться было не вежливо, к тому же она до сих пор не получила ни копейки.

Глава 10

В лавку она не вернулась. Ноги несли ее по пустынным улицам туда, где она надеялась обменять украшение на старые, потертые, шуршащие банкноты. Нищета вела ее. Невыносимость собственного положения, безвыходность, страх. Серафима свернула за угол, и попала под ледяной водопад дорожной лужи, вырвавшийся из-под автомобильных колес. Она смахнула грязную воду с мокрого лица и подняла глаза, сверяя адрес. Да, она пришла. Вывеска над узкой дверью гласила: «Ломбард».

Серафима навалилась на дверь всем телом, но она на удивление легко поддалась, и Сима чудом на растянулась на скользком влажном полу. В нос ударил запах старья, но его с лихвой компенсировало тепло. В магазине все было заставлено вещами, как и в квартире госпожи Цветковой. Невысокий худой мужчина с короткими тонкими усиками стоял за кассой и морщился – то ли он ее вида, то ли от осознания, что девушка просто ошиблась дверью и напрасно ему натоптала.

Серафима вернула себе равновесие, выпрямила спину и сделала неуверенный шаг вперед.

- Я хочу продать кое-что, - практически прошептала она.

- Мы не принимаем… хлам, - он широко улыбнулся, и на тощих щеках появились ямочки.

- Никто не принимает хлам, - Сима полезла в карман и положила на стол медальон.

Глаза Жерара, если, конечно, именно он стоял сейчас перед ней, чуть не полезли на лоб. Все смешалось в его взгляде – шок, удивление, изумление и жадность. Но Серафиму его чувства не волновали – впереди торги, и она должна забрать свое.

- Откуда? – он подхватил медальон двумя пальцами и поднял на свет, прищуриваясь.

- Сколько? – ответила вопросом на вопрос Серафима. Она не помнила, в какой момент решила проявить жесткую тактику, но именно это и делала.

Жерар внимательно на нее посмотрел, при этот медальон так и остался в его руках.

- Если вы его украли, то я должен вызвать полицию.

- Это медальон моей матери. Она берегла его для меня, надеясь, что я никогда не избавлюсь от него, но обстоятельства и квартирная хозяйка решили иначе, - голос у Серафимы не дрогнул, и она мысленно похвалила себя за это.

- Понимаю, - он кивнул. – Изделие ценное, но время его не пощадило, - начал Жерар издалека. – Вам вряд ли это заметно, но на камне есть царапины, да и ободок кое-где погнут…

- Сколько вы готовы дать за него?

- Двести рублей.

Сима протянула открытую ладонь, требуя вернуть вещицу себе.

- В предыдущем мне предложили восемьсот, но я отказала. Пойду поищу еще кого-нибудь. Спасибо, что потратили на меня свое время.

С улицы донесся раскат грома, и она пригнулась, обхватив ладонями голову.

- Постойте, - Жерар явно расстроился. – Я дам вам тысячу, но только потому, что я очень сердобольный и добрый человек.

- Не сомневаюсь… - пробубнила Серафима себе под нос. Если скупщик готов дать тысячу, то какова же реальная стоимость камня? Она не хотела знать ответа на этот вопрос.

- Подождите минутку, я приготовлю деньги, - Жерар спрятал медальон и ушел в подсобку.

Серафима занервничала – никогда она не держала в руках столько денег!

Жерар вернулся быстро, и протянул ей бумажный сверток – довольно толстый.

- Пересчитайте! – велел он, и Сима облегченно выдохнула. Не потребуй он этого, она бы убежала, поверив ему на слово.

Обещанная тысяча была месте, и она спрятала деньги в карман, прижав к нему вспотевшую ладонь.

Открылась дверь, и в ломбард вошел промокший насквозь Назар. Когда их глаза встретились, он очень удивился и растерялся.

- Что вы тут делаете? – вырвалось из уст Назара.

Серафима покраснела, чувствуя, как щеки полыхают.

- Это общественное место, - выручил ее Жерар язвительным замечанием. – Чем я могу вам помочь?

Не будь Серафимы рядом, Назар бы наверняка смело выложил на стол то, что намеревался продать. И он выложил – неуверенно и смущенно. Серафима ахнула, увидев, как на прилавке блеснуло до боли знакомое ей кольцо – Родион редко, но носил его, когда они встречались. Сначала ее захлестнула волна гнева, но она быстро взяла себя в руки.

- Сколько вы за него хотите? – Серафима схватила украшение прежде, чем оно оказалось в цепких руках француза.

- Сотни хватит, - Назар опешил, но ответил.

- Забирайте его и пошлите, я куплю, - она вернула кольцо «хозяину».

- Минуточку! – Жерар вытащил из нагрудного кармана очки и нацепил на крючковатый большой нос. – Вы не можете отбирать у меня клиентов!

- О чем вы? – Серафима убрала влажную рыжую прядь волос с лица.

- И правда, - подхватил Назар. – Я же не принес ничего!

- Ведьма! – прорычал Жерар ей вслед.

Когда они вышли из ломбарда, дождь заметно сбавил обороты, но не перестал. Серафима быстро шагала по тротуару, сунув руку в карман и сжимая пачку банкнот, а Назар торопился следом, окончательно сбитый с толку.

- Зачем вы это сделали? – крикнул он ей в спину.

Глава 11

После обеда небо развеялось, показалось солнце, а ближе к вечеру стерлись последние следы утренней бури. Серафима всегда поражалась способности природы так открыто демонстрировать свою силу и превосходство над человеком. Она ждала Назара с нетерпением, предвкушая хороший вечер. А хорошим он станет потому, что Серафима, наконец, приблизится к своей цели – соберет землю и воду. Она все еще колебалась, оттягивая волнительный момент проведения ритуала, но медлить и дальше было нельзя.

Головой решение принято, но вот сам процесс его осуществления вселял в нее страх до дрожи в коленях. Как быть если что-то пойдет не по плану? Дар наверняка может не только отвернуться от нее, но и навредить? Жаль, что она не успела задать Жанне все мучавшие ее вопросы.

Серафима сняла с вешалки пальто и прощупала ткань – высохло. Ну чем не магия? Пришло время закрывать лавку, но Назар так и не появился. Неужели передумал после того, как Сима застукала его с чужим кольцом у оценщика? Не удивительно, она после такого сбежала бы из города без оглядки. Разочарование робко постучалось в душу – она была о нем лучшего мнения. И это лишний раз доказало – не стоит очаровываться раньше времени. И не стоит никому доверять. Его помощь действительно бы очень пригодилась, но раз рассчитывать больше не на кого – она справится сама.

Свежий прохладный воздух заполнил легкие, и Сима сделала глубокий вздох. Из булочной доносился запах выпечки, но она впервые была не голодна – сыр, что она умяла за десять минут, тяжелым камнем лежал в перепуганном сытом желудке.

И она увидела его – Назар бежал, огибая неторопливых прохожих и перепрыгивая через препятствия на пути. Серафима улыбнулась – не обманул и не струсил.

- Привет! – Назар уперся руками в колени и согнулся, пытаясь отдышаться. – Пришлось немного задержаться в мастерской. Князь Шумской лично явился проверить состояние машин, и, учитывая, что он ничего не понимает в технике, я потратил кучу времени, отвечая на его вопросы. Как прошел остаток вашего дня?

- Отлично, - Серафима спрятала ключ от лавки в карман. – Вы готовы выполнить мою просьбу?

- Конечно, даже учитывая, что я понятия не имею, о чем вы просите, - Назар растянул губы в ослепительной улыбке. – Поделитесь?

- Ну разумеется, - Сима пошла вперед, и Назар поравнялся с нею. – Я давно не посещала могилу матери, и хочу, чтобы вы меня проводили.

- На кладбище? – Назар удивился и сбавил шаг. – На ночь глядя?

- Да, - ответила Серафима, будто в этом не было ничего странного. – одной мне будет неуютно и тревожно среди могил.

- Ну что ж, ваша просьба не так страшна, как я рассчитывал. Только я не имею представления, куда нам идти и как туда добраться. Но с радостью стану вашим провожатым. Показывайте дорогу.

- Предупреждаю, путь не близкий. И раз уж нам предстоит провести вечер вместе, предлагаю перейти на «ты».

Назар кивнул и покраснел от смущения.

- А кто провожал тебя раньше? – Назар усмехнулся. – Уж не младший ли Шумской?

- Раньше я прекрасно справлялась сама, так как не работала, и могла навещать маму днем, - Сима решила пропустить колкое замечание Назара. Не самое удачное время, чтобы затевать спор, по крайней мере тот, в котором ей придется объясняться. А вот объяснения самого Назара она была не прочь послушать. – Ты приехал в столицу, чтобы заработать денег, и вместе с тем решился украсть у своего же работодателя. Тебе не стыдно?

- Можешь мне не верить, но я не крал кольцо Родиона, а получил его за одно одолжение в качестве расплаты.

- Неужели? – Серафима жутко хотела узнать подробности. – Зачем Родиону просить тебя о чем-то?

- Затем же, зачем и тебе. Я заметил, что вы в столице просто обожаете перекладывать свои заботы на чужие плечи.

Несколько минут они шли молча. Серафима разозлилась, что он так ловко ушел от ответа, да еще и обвинил ее в том, что она заставила ее сопровождать.

- Я вижу, что ты хочешь спросить меня про просьбу, о которой попросил Родион. Но не рассчитывай, что узнаешь ответ. И вовсе не потому, что это секрет. Просто ты расстроишься, если узнаешь.

- С чего мне расстраиваться? – но Серафима уже успела это сделать. Внутреннее чутью подсказывало, что ей это не понравится. – Меня с господином Шумским больше ничего не связывает.

- А раньше связывало? – Назар обогнал ее и внимательно посмотрел в глаза. – Ты хотела быть на месте его невесты.

Серафима резко остановилась и вздернула подбородок.

- Я и была на ее месте. Родион Шумской до недавнего времени считался моим женихом, пока его отец не решил, что есть более подходящая по статусу партия!

- То есть ты считаешь его отца виноватым? – Назар повысил голос, и проходящая мимо пожилая пара уставилась на них осуждающим взглядом.

- Родион не хочет его расстраивать, - Серафима зашептала, сама не веря в искренность своих слов. – Разве мог он пойти против его воли?

- Мог, - тихо ответил Назар. – Когда мужчина влюблен, он все может.

- Легко говорить… - Сима прижала палец к уголку глаза, боясь расплакаться. – Когда ты из простой крестьянской семьи. У богатых все иначе. Браки по расчету не редкость, а норма. Знатные семьи усиливают свое влияние и могущество, когда объединяют капиталы.