Дар за гранью

Глава 1.

Очнулась с колотящимся сердцем от страха. Это всего лишь сон, воспоминание… Опять снится, как меня едва живую выкинули в море и, смеясь, наблюдали, как я тону. Хотелось бы сказать — я им отомщу, но что я могу сделать? Да, я очнулась в этом же мире, но в теле ущербной девчонки. Она сдалась, не выдержала, не захотела дальше жить и просто ушла за грань. А я дико хотела жить там, в море, и рада новому шансу, пусть даже в этом теле.

Нажала на часы на руке — они проговорили время и параллельно провибрировали его в определённом ритме. В этом теле меня зовут Анита Меер, мне восемнадцать с половиной. Уже полгода как живу одна, хотя у меня (моей предшественницы) есть мать с отцами, двое старших братьев и три младшие сестры. Но для своей семьи её не существует. Ведь ущербная может кинуть тень на семью, и братья не найдут себе жену, а сёстры — мужей.

Встаю с кровати и сразу заправляю, и иду умываться и приводить себя в порядок. Проснулась я слишком рано, но уже не рискну засыпать — не хочу вспоминать своё прошлое. Ещё раз анализирую прошлое Аниты. Она ведь была умной девочкой, очень усердно училась. Очень талантливая в языках — в этом мы с ней схожи. У меня тоже был талант в языках, и я знала, как и она, все языки нашего мира. Свободно на них говорила и писала.

— Говорить и думать о себе в третьем лице — глупо.

Говорю едва слышно и выхожу из малюсенькой ванны. Включаю чайник. Пока вода греется, подхожу к шкафу и достаю заранее подготовленный костюм на сегодня, отношу на кровать.

У Аниты проблемы с ногами, и может ходить она только со специальным приспособлением, что прикреплено к её ногам и не снимается. На ощупь — это холодные пластинки, тонкие, что идут по внешней стороне ног, и узел в районе колен — тоже с внешней стороны. Каждый шаг в этих, кхм, назовём их «костылями», пусть и усовершенствованными... Так вот, каждый шаг в этих костылях даётся с болью, и она варьируется от «очень больно» до «пипец как больно». Но Анита настолько к ней привыкла, что просто не показывает, что ей больно. Ведь никого и никогда не волновало, что девочке больно. Родные просто делали вид, что её не существует. Она практически была закрыта в своей комнате, и почти целый день был посвящён учёбе. Физкультура была, но тут же, в этой же комнате. Все учителя были на удалённой связи.

Если бы проблемы с ногами были единственной её проблемой... У неё ещё проблемы со зрением и слухом. Нет, она — то есть уже я — не слепая. Просто вижу и слышу мир по-другому. Для посторонних это почти незаметно — уже привыкла реагировать, если нужно, когда машут перед глазами. Особенность заключается в том, что мир я вижу в виде энергии и силуэтов. Тоже яркий и с множеством информации, но отличается от того, что видят другие люди. Анита ещё в детстве приспособилась понимать, что ей показывают на компьютере. Будь то текст или картинки с видео. Просто это отнимает много сил и требует сильной концентрации. А слух тоже с особенностями — девочка с детства может слышать и по нормальному, но очень тихо. Потому с раннего детства носит слуховые аппараты на оба уха. А особенность в том, что Анита с детства слышит мысли живых существ. И порой может увидеть себя или мир чужими глазами — смотря на кого настроиться.

Чайник щёлкнул — пошла делать себе чай и накладывать завтрак. Пока завтракала, продолжила перебирать воспоминания предшественницы. Анита школу закончила в пятнадцать и сразу поступила на курсы переводчика. Девочка чувствовала, что стоит торопиться, потому что долго жить с родителями она не сможет. Ей говорили с раннего детства, что как только ей исполнится восемнадцать, она будет жить сама. Так и случилось. В её восемнадцатый день рождения её переселили в маленькую квартиру-студию. В другом районе, подальше от родителей. Плюс — то, что один из отцов помог ей устроиться на работу в офис штатным переводчиком, на полставки. Фирме — льготы за то, что она у них работает. А калеке — хоть какие–то деньги, чтобы выжить. После этого она семью не видела и не слышала. Ей не оставили даже номеров телефонов и электронной почты для связи, разорвав с ней все контакты.

— Для всех мы просто однофамильцы, — сказала напоследок один из отцов. — Квартиру мы на тебе оформили, не забывай платить коммуналку, а то окажешься на улице.

Девочка барахталась как могла. Она не знала даже, как есть себе приготовить и где продукты купить — не говоря уж о том, чтобы оплатить коммуналку. Но разобралась в первые же дни. Голод он такой — заставит быстро разобраться. Стоит отдать должное — в квартире было всё для жизни. Полуторная кровать с постельным и даже сменным постельным. Большой вместительный шкаф при входе, куда она смогла разместить все свои вещи, и ещё даже место осталось. Кухни как таковой здесь не было — был кухонный уголок. Столешница, под ней — посудомойка узкая, раковина маленькая, на столешнице была мультиварка и чайник. Плиты здесь не было, но Анита и боялась на плите готовить — слишком непонятно для неё. С мультиваркой она полвечера разбиралась из-за особенностей зрения. Ещё была микроволновка, чтобы можно было погреть еду, и парочка подвесных шкафов для посуды и продуктов, и холодильник под столешницей. Ванная комната состояла из душевого уголка за шторкой, унитаза и раковины над стирально–сушильной машиной.

— Всё не так и плохо.

Сказала сама себе, закончив завтрак, и мысленно продолжила: просто она была не готова к самостоятельной жизни. Всё же прожить жизнь в изоляции, пусть и дома — но никто не подготовил её к тому, с чем придётся столкнуться. Особенно она была не готова к общению с людьми. Преподаватели не в счёт — они были к ней добры и терпеливы. А все, кого ей пришлось встретить за несколько месяцев самостоятельной жизни, были далеки от терпеливых и понимающих людей. Это её и сломало…

Теперь я заняла её место, и мне плевать на чужие слова. На работе едва ли заметили изменение в поведении тихони. Только и того, что я не плакала от колких и едких комментариев. А ещё я зарегистрировалась на фрилансе под мужским псевдонимом и брала дополнительные заказы по переводу. Как-то так получилось, что заказы были с работы, на которой я работала. Но так я умудрялась набрать заказов, которые у любого другого заняли бы полный рабочий день — у меня эта же работа занимала куда меньше.

Глава 2.

В магазине сразу подошла к ней и описала, какое мне нужно платье, и попросила помочь подобрать. Сказала, ради какого мероприятия. Она с улыбкой кивнула и с помощницей быстро подобрала мне с десяток подходящих платьев, разных расцветок.

— Здорово! А теперь нужно из этих выбрать такое, в котором я буду очень прилично выглядеть, и не будет даже намёка на разврат.

Тройку платьев сразу убрали — у них были открыты либо спина, либо грудь. Пришлось мерять. Смотрела на себя через девушек-консультантов. Выбрала два фаворита и уже среди них с трудом определила одно. Чёрное закрытое платье, у него были длинные кружевные рукава, вырез возле шеи открывал вид на ключицы, а длина была в пол, если стоять босиком. А главное — оно нежно обнимало в груди, подчёркивало мою тонкую талию и нежно струилось свободной юбкой по ногам.

— Великолепно, – сказала едва слышно, но девушки услышали и заулыбались. – Вот это беру. И мне нужно подобрать к нему туфельки на низком каблуке.

На работу я хожу в свободного кроя брюках — в них не видно пластин на ногах и кругляшка блока управления по бокам на колене. Надеюсь, в платье этого тоже не будет видно. В этом же магазине подобрала обувь, а потом зашла и купила себе новое бельё под платье. Даже если я ни с кем не пообщаюсь — я хочу самой себе сделать приятно и ощущать себя великолепно.

Домой вернулась довольная покупками. Сразу повесила их в шкаф. И занялась переводами. Мне прилетело много заказов — на все ответила и взялась за работу. Перед сном отправила всё сделанное и со спокойной душой легла спать.

До самого мероприятия были спокойные дни. Девочки на работе всё ещё пытались подколоть меня, но каждый раз всё более вяло и вяло — из-за того, что я не реагирую на них.

На само мероприятие, в простонародье называемое «вечер знакомств», поехала на такси, взяв с собой маленькую сумочку для телефона и кошелька. Перед поездкой зашла в салон — меня минимально накрасили и уложили волосы. Я видела, как выгляжу глазами сотрудников, и мне всё нравилось. Единственное, что немного испортило настроение — это распорядитель мероприятия и его мысли. Благо, что это были только мысли, и вслух у него хватило такта и ума ничего не сказать.

Но мне достался тринадцатый номер столика. Он был чуть в стороне от остальных, но с другой стороны — мне было всех видно. И я могла смотреть и энергетику, и через чужое восприятие — на людей.

Почти сразу на мероприятии увидела детектива Троя — у него сегодня был день знакомства с побратимами. Оказывается, он ещё не сформировал так называемую семейную ячейку и не объединился со всеми побратимами. Сейчас их всего трое. У моей матери — семеро, и, насколько мне известно, это не предел. В прошлой моей жизни у мамы было двое мужей, и она была этим довольна.

На меня смотрели искоса, порой что-то тихо говорили. Обсуждали в основном парни, и чаще всего я в шёпотках и их мыслях слышала слово «ущербная».

Наверное, стоило отказаться и не идти на мероприятие. Но я слишком молода, чтобы хоронить себя в четырёх стенах. И Анита слишком долго сидела дома — якобы, чтобы ей никто не навредил. А по факту — чтобы никто не видел ущербную. Ведь даже братья и сёстры с ней практически не общались. Девочка была предоставлена сама себе и преподавателям. Неудивительно, что, когда она столкнулась с реальным миром, он легко сломал её.

Она была готова к игнорированию, но не была готова, что её будут унижать словесно. Хотя я со своей стороны и того опыта, что прожила, не увидела ничего ужасного. Я ведь в прошлой жизни прожила тоже только восемнадцать лет. А Анита никогда не слышала в свой адрес плохих слов, оскорблений. Родные чаще просто её не замечали и игнорировали.

На мероприятии заметила своих братьев. У них, судя по ауре, тоже знакомство с побратимами, но те пока не пришли, и они посматривают в мою сторону с недоумением. Вообще, много кто недоумевал — что я тут забыла. Два часа сидела с идеальной осанкой, словно всё в порядке. Это было сложно, но уходить было пока рано.

Когда приблизилось время, что можно уходить, ко мне за столик подсели трое парней. Как я удержала лицо — не знаю. Хотя не уверена, что мне это удалось. Потому что это были те парни, что виноваты в моей прошлой смерти. Внутри поднялась такая ярость, что хотелось здесь и сейчас вцепиться в их лица ногтями и выцарапать глаза. А я могла пока только дышать.

— Привет, красавица, скучаешь? – сказал Олег, пытаясь забрать мой номерок столика. Я его первой перехватила.

— Нет, не скучаю, – сказала с лёгкой дрожью в голосе.

Уходить прямо сейчас — это то же самое, что согласиться уйти с ними.

— Пошли с нами, отдохнёшь. На тебя всё равно никто не позарится.

Когда эта троица подошла ко мне, побратим Троя спросил:

— Ты на неё весь вечер смотришь, зацепила? – парень с лёгкой улыбкой кивнул Максу.

— Она очень необычная и помогла нам поймать уродов, расстрелявших кафе. Девчонка просто чудом тогда в перестрелке выжила.

— Судя по данным, она слепая… – сказал Арон.

— Не всё так однозначно, парни, – улыбнулся Трой.

— То, как ты улыбаешься… Мне интересно, чем она тебя так зацепила.

— Не здесь говорить про Аниту. Но она вас удивит. Не стоит верить всему, что написано в медицинских документах — они слишком неполные. Она поистине чудо!

— Та парочка — её братья?

— Судя по морде — да. Но я точно знаю, что она живёт отдельно от родных.

— Странное решение, – хмыкнул Арон.

— Пора вмешаться. Не нравится мне троица, что подсела к ней.

К моему столику одновременно подошли братья и Трой с побратимами. Братья пытались меня вразумить и не огрызаться приличным людям.

— Отстаньте! – сказала им, шипя. – Вспомнили о сестре спустя восемнадцать с лишним лет!

Трой мягко обнял и сказал едва слышно:

— Мы уведём тебя отсюда, ты будешь в безопасности.

Ему я доверяла. Ни братьям, ни тем более троим подошедшим я не доверяла. Позволила себя увести из зала. Братья вышли следом.

Глава 3.

Дома чисто, запаха гари нет. Трой помог разобраться, как закрываются двери.

— Вот, парни установили тебе домофон, чтобы ты могла спросить, кто там.

— Спасибо.

Он не постеснялся — позаглядывал в кухонных шкафчиках и даже в холодильник.

— Я схожу в магазин, и мне нужно с тобой поговорить — по поводу моей работы и твоих способностей. Хорошо?

— Да.

— Что-то особенного из еды хочется?

Пожала плечами.

— Ну, может, сладостей, – он заметил, как я замерла, улыбнулся. – Каких?

— Трубочек с заварным кремом, но их никогда не могу застать в магазине. Или маршмеллоу, если трубочек не будет.

— Хорошо. Заодно чашек несколько куплю, нормального мужского размера. И тарелок — в запас.

Его не было полчаса. Я позволила себе лечь, полежать — и не заметила, как уснула.

— Хорошо, что я твои ключи прихватил, – сказал Трой, заходя в квартиру, а потом заметил, что я сплю.

Улыбнулся сам себе. А включив при входе свет, задумчиво посмотрел на меня. Отреагировала я на запах — он был будоражащий, вкусный.

— Что это ты купил? Так вкусно пахнет!

— Анит, откуда этот свет?

— Это папа сделал, как и шторы. С этим светом я больше деталей вижу в энергии. Он сказал, такой свет для растений покупают, но более яркий.

— Я купил тушёную картошку с мясом, салат тоже с мясом, тортик с заварным кремом и маршмеллоу. А ещё — свежего хлеба, порезанного.

Трой видит, что я не решаюсь к нему подойти. Сам стал накрывать на маленький складной столик, за которым я обычно обедаю. Пришлось его ставить возле кухонной зоны — иначе всё просто не помещалось. Он положил мне в одну тарелку и картошку, и салат, и рядом — свежий хлеб.

— Приятного аппетита. Поедим, а потом и поговорим по делу. Надеюсь, сможешь мне помочь.

Кивнула и попробовала то, что он купил.

— Вкусно.

Поели молча. Я видела, как он внимательно за мной наблюдает. Его аура так и полыхала любопытством, нежностью и каким–то таким теплом. После ужина он убрал посуду в посудомойку, а остатки еды — в холодильник, рассказав, куда и что он поставил. За чаем с тортиком он спросил:

— Скажи, Анита, с какого расстояния ты сможешь услышать чужие мысли?

Он заметил, как я смутилась.

— Если сниму их, – начала отвечать, показав на слуховые аппараты, а потом задумалась. – Знаешь, никогда не проверяла. Кого тебе нужно прослушать?

— Одного опасного типа, – вздохнул Трой.

— Расскажи, куда нужно пойти?

— В клуб. Мы бы сели за одним столиком, я знаю, где он обычно собирается со своими подельниками. Но к нему не подобраться — он мигом раскрывает копов.

— Далеко от того столика придётся сесть?

— Почти ползала.

— Можем попробовать. Что нужно одеть?

— Хм… можешь одеть то платье, – заметила возбуждение в его ауре и лёгкую заминку в голосе. – Что ты на мероприятие одевала — оно шикарное. Волосы укладывать не нужно, просто распустить и, если есть, лак — немного им взбрызнуть, чтобы зафиксировать.

— Лака нет, как и косметики. Я не умею краситься.

— Хм, видел салон рядом с твоим домом. Сейчас зайдём. А потом вернёмся — ты оденешься.

— Нет, так не делается. Сначала нужно платье одеть, а потом — причёску и макияж. И тебе придётся сходить узнать, смогут ли они сейчас принять меня.

— Я мигом!

— А я пока переоденусь.

Меня приняли в салоне сразу же. По аурам девушек видела, что они слегка возбуждены и любопытны, но задать вопросы не решаются. У Троя в машине даже был костюм, в который он переоделся. В клуб нас пустили легко. Я шла, держа мужчину под руку, и видела всё его глазами. Он помог мне сесть за столик, сам сел напротив — так, чтобы видеть нужную цель.

— Ты сказал, это клуб?

— Там дальше клуб — для определённых людей. Здесь ресторан и место для встреч. Я закажу нам десерт и лёгкое вино.

Трой помог мне сориентироваться, кого послушать. Для этого пришлось снять слуховые аппараты и убрать их в сумочку, а его — взять за руку. Он тихо описал мне его цель и немного посмотрел на него. Не сразу, но мне удалось услышать этого мужчину и тех, с кем он общался. Судя по тому, как вздрогнул Трой — он тоже услышал. Потом до меня дошло — это из-за физического контакта. Он с жадностью слушал бандита и его сообщников. Пришлось немного отвлечься, когда принесли вино и десерты. После я снова взяла его за руку, и он продолжил слушать, делая вид, что пьёт вино. А я попутно колупала кусок шоколадного торта. Я была сыта и есть особо не хотелось.

Трой резко отпустил руку. Мысленно проследила, почему и что вокруг происходит. Оказывается, его узнали бандиты и пошли в нашу сторону.

— Какие люди! Неужели оценил обстановку и решил пригласить даму? Как вам наше заведение, милая?

— Милое, – сказала тихо.

Они ещё обменялись любезностями с Троем, и бандиты ушли. Только потом он выдохнул.

— Они что-то заподозрили?

Покачала головой.

— Нет. Но нам лучше здесь не задерживаться. Торт отвратительный.

Он быстро рассчитался, и мы покинули заведение. Мужчина смело обнимал меня за талию. На улице увидели тех бандитов. Ощутила, как он напрягся, но сделал вид, что они его не интересуют.

— Нормальные женщины тебя не интересуют? – прилетело нам в спину. – Или только калека поведётся на тебя, а коп?

Трой промолчал и помог мне сесть в машину. А когда сел за руль, сказал:

— На идиотов не обижаются. Их уму-разуму учат — головой об асфальт.

Когда отъехали, сказал:

— Ты очень помогла, но больше привлекать тебя не буду. Могут что-то заподозрить. А глаза лечатся, как и ноги.

— Да, просто это слишком дорого.

Он только фыркнул, чуть раздражённо. Меня доставили домой и проводили до квартиры. Он проверил, что дома никого нет, и только потом ушёл.

Через пару дней снова нужно было идти в магазин. Это вызывало раздражение. Уже пару месяцев прошло после моего попадания, а я никак не могу привыкнуть. Неудивительно, что Анита сломалась, оставшись одна без поддержки.

Глава 4.

Через пару дней уже чувствовала себя нормально. День начался хорошо, я поработала и решила пойти погулять. Не далеко от моего дома есть парк. Я его видела благодаря парням, когда они провожали домой, и немного, когда сама была на улице — через глаза прохожих. Была только одна загвоздка — нужно перейти через дорогу. Но, услышав писк светофора для слабовидящих, даже выдохнула с облегчением. Особенно потому, что прохожих рядом со мной не было. С трудом перешла дорогу, едва не убилась по центру дороги. Оказалось, яма на дороге. Ко мне подошел прохожий и помог перейти дорогу, потому что я споткнулась и сильно растерялась, уже запуталась, куда идти.

— Спасибо, – сказала, заикаясь.

— Следующий раз бери трость.

Сказал он и ушел. А я поняла — он ведь прав! У слепых обычно трость, а у Аниты её ни когда не было, но она бы мне очень помогла с ориентацией в пространстве. Не успела уйти в парк, как со спины ко мне кто-то подлетел и крепко прижал к себе. Даже не видя ауру, могу точно сказать — это не мои парни! А потом узнала этот тошнотворный аромат парфюма. Такой был у Глена, побратима Олега. Мужчина так крепко сжал, что думала, ребра сломает.

— Пискнешь — переломаю ребра и хребет.

Он утащил меня в машину, и она понеслась, явно превышая скорость.

— Ну привет, малышка. Скучала? – сказал Олег, сидит на сидении рядом с водителем. – Не хорошо так в прошлый раз получилось. Выставила нас идиотами.
Я с трудом дышала от страха. А Глен уже начал распускать руки — пощупал мою грудь через лонгслив и стал расстёгивать мои джинсы, полез в трусики. И сегодня был тот день, когда я порадовалась, что у девушек бывают женские дни! Потому что они спасли меня от изнасилования. Парень отдёрнул руку брезгливо, потому что успел запустить руку мне в трусики.

— Мля, парни, она грязная, у неё эти дни. Я совать в неё даже в резинке побрезгую.

— Так в запасную дырку или в рот.

— Идиот, что ли? Чтобы она откусила?

— Что предлагаешь? Она же нас выдаст, если мы её отпустим. Блин, не свезло — даже не трахнем.

— Ускорься немного, мы уже за городом.

А я поняла, что меня сейчас тупо выкинут на полном ходу из машины, и когда он потянулся к двери возле меня, вцепилась ногтями ему в лицо. Расцарапала ему от души лицо и вырвала несколько клоков волос, прежде чем он ударил меня и выкинул из машины. Думала — вот и всё, пожила. Но нет — даже сознание не потеряла. Хотя я пролетела по дороге и явно переломала себе какие-то кости. Но даже под машину не попала. Слышала, как чья-то машина с визгом тормозила. А потом ещё чья-то так же резко рядом остановилась.

— Мля, она живая! Скорую — живо вызывайте! Кто-то видел номер тех уродов?!

— У меня регистратор всё записал.

Один из мужчин склонился надо мной. Видел, что я пытаюсь что-то сказать.

— Сейчас, милая, сейчас позвоню.

А я, как заведённая, диктовала номер Троя, даже толком не осознавая это. Трой сразу ответил, и, когда ему описали, что случилось, у него кровь отхлынула от лица с такой силой, что его напарник не на шутку испугался. Притом что только что парня скрутило сильнейшей болью, и он едва не катался по полу.

— Где вы? Если скорая приедет раньше меня — узнайте, куда повезут. Спасибо, что позвонили.

— Стоять! – рявкнул Жан. – Куда в таком состоянии за руль?! Я поведу. Звони своим побратимам, пусть потом едут в больницу.

Трой набрал побратимов в их общем чате.

— Вы живы?

— Ты, гад, ещё издеваешься? Что известно?

— Если Анита выживет — это будет чудо. Её из машины на полной скорости выкинули. Я с Жаном еду на место. Укатаю их.

— Я тебе укатаю, – рыкнул на него напарник. – Тебя отстранят от дела в один счёт. Я сам буду вести.

Скорая приехала раньше, чем Трой с Жаном. Трой пересел в такси и поехал в больницу. А Жан дождался патрульных и отзвонился начальству, попроси, чтобы ему дали взять это дело.

Когда приехала скорая, я была в сознании, чем удивила врачей. А когда на ногах увидели системы для ходьбы, врач хмыкнул:

— У неё снижен болевой порог — потому она в сознании.

Меня осторожно переложили на носилки и загрузили в машину. Я слышала, как хрипит дыхание. Слышала, что врачей это пугало больше всего. Они делали какие-то манипуляции и общались с больницей. Сознание начало уплывать уже ближе к больнице. Врачи это заметили и сказали водителю:

— Гони быстрей, девочка на пределе. Милая, держись. Ты столько вытерпела — потерпи ещё немного.

Ощутила, как мою ладошку сжали, и сжала в ответ посильней. Дышать было тяжело, и воздух с трудом продирался в лёгкие. Мне стали помогать дышать каким-то приспособлением. Было ощущение, что воздух проталкивают в лёгкие. Уплыла в темноту уже точно в больнице, когда мне ввели наркоз.

— Как она?! – подскочили парни, когда увидели вышедшего врача из операционной. Они всю ночь сидели, ждали результатов.

— Жить будет. Пришлось снять системы с ног и полностью их удалить. Глаза сможем через неделю прооперировать, а там скоро и спину реанимируем. Странно, что родители в младенчестве этого не сделали. Скажу честно — ваша девочка выжила не иначе как чудом. Либо вы её хорошо держите на этом свете. Сами понимаете — после такого обычно не выживают.

Приходя в себя, ощутила, что меня кто-то держит за руку. Легонько её сжала.

— Анита! – подскочил парень, по голосу сразу не смогла узнать. – Как ты?

А я глаза не могу открыть и чувствую себя очень фигово, это мягко говоря. Даже сказать о своём самочувствии не могу — сил, чтобы говорить, нет. Через несколько секунд, кажется, снова уплыла в темноту. Через сколько очнулась — не знаю. Ощущаю себя словно после мясорубки, но голова уже хоть немного соображает. Опять чувствую, что кто-то рядом есть. Сейчас смогла повернуть голову и посмотреть, кто рядом.

— Привет, – узнала Ричарда, голос у него хриплый, усталый.

— Привет, – говорю и едва слышу свой голос.

Он приблизился ко мне и едва касаясь провёл пальцами по голове.

Глава 5.

Утром до операции были неожиданные гости. Пришли два детектива. Они попросили рассказать, как меня похитили.

— Я в тот день вышла прогуляться. С трудом перешла дорогу. И на той стороне меня схватил мужчина. Утащил в машину.

— Что дальше было?

Краснея, сказала:

— Он стал меня трогать. Когда понял, что секса по некоторым моментам не получат, потому что они побрезговали, — решили меня выкинуть.

— Ты знаешь, кто был в машине и сколько их было?

— Их было трое. Один за рулём, один на переднем сидении рядом с водителем, и третий — тот, что затащил меня в машину. Я, когда поняла, что меня сейчас на ходу выкинут, вцепилась ему в лицо ногтями. Надеюсь, хорошо пометила…

Мои охранники улыбнулись, а Том сказал:

— Это по-нашему. Ты ауры видела? – подсказал парень.

— Да. Это была та же троица, которой на вечере знакомств отказала.

— Ты уверена? – скучающе спросил один из детективов.

— Уверенна.

На этом они ушли.

— Чувствую, их не найдут.

Зашёл доктор, он, видимо, столкнулся с детективами.

— Нашли время вопросы задавать. Судя по лицу — не особо спала. Ничего, сейчас уснёшь и хоть отдохнёшь. Ничего не бойся, ты уже через многое прошла, и остался решающий рывок к восстановлению здоровья.

Улыбнулась робко.

После операции в себя пришла только на следующий день. Первое, что ощутила — это напряжение от моих парней. Они все были здесь.

— Анита очнулась, – сказал кто-то из них, сейчас не могла узнать по голосу.

Ощутила, как дотронулись до головы. Глаза сейчас не было сил открыть.

— Мы испугались, – услышала другого. – Ты долго не приходила в себя.

— Да не толпитесь тут! – проворчал врач. – Бывает, и долго отходят от наркоза. Девочка просто ослаблена. Но теперь пойдёт на поправку. Правда, Анита? Отдыхай, малышка, отдыхай.

Разлепить глаза смогла только через сутки. Ощутила, как болит тело. Скривилась и повернула голову в левую сторону. Том с Тимом сразу подскочили. Тим подошёл, нажал рядом со мной кнопку и сказал:

— Добавил тебе обезболивающее. По лицу вижу, как хреново.

— Спасибо. Казалось бы, столько жила с болью. А стоит несколько недель пожить с обезболивающим — и привыкаешь к хорошему.

— Не нормально — привыкнуть жить с болью.

Ничего на это не ответила.

— Как думаешь, мне можно пирожное? По–моему, я заслужила.

Парни довольно улыбнулись. Доктор одобрил. А мы в обед устроили себе маленький праздник. Мои парни купили торт вместо пирожного. Мне разрешили только немного, но даже так я всё не осилила. Но была очень довольна тем, что эта вторая, такая важная для меня операция, свершилась. И я вскоре смогу сама ходить и уже могу видеть этот мир — снова.

Я, чтобы сильно не скучать в больнице, вернулась к переводам. Брала небольшие заказы либо сразу указывала срок выполнения больше обычного, объясняя, что работаю из больницы.

— Спит — это хорошо, – зашёл доктор. – Как девушка себя чувствует? А то что не зайду — спит.

— Пока вы не видите — она активна, и голова у неё явно уже в норму пришла, – сказал Том.

Доктор скрестил перед собой руки и сказал:

— Так, что она делает? Читает, играет или фильмы смотрит?

Зашли мои парни, потому что уже было вечернее время для посетителей. Охранники смутились, но ответили честно:

— Нет, док, она вернулась к переводам. С какого на какой она переводит — мы с братом не поняли, хотя три языка знаем. Но Анита по часу работает, и потом засыпает. И говорит — после работы спится лучше и спокойней.

— На головные боли жалуется?

— Нет, – сказала сонно. – С тем количеством обезболивающего — ничего не болит.

Том шепнул, словно по секрету:

— Обезбол тебе вчера только кололи.

— Тогда тем более хорошо, – сказала с улыбкой.

Мои парни засунули свои любопытные носы и посмотрели, что за заказы я беру. Тоже ничего не поняли, но за меня порадовались. Через пару недель доктор обрадовал, что можно начинать реабилитацию моих мышц. И что мои кости, наконец–то, срослись. Мне начали более активно делать массажи на всё тело, и я, наконец–то, стала ходить.

О том, что я снова могу управлять ногами, я знала на следующий день после операции. Я могла пошевелить пальцами на ногах. До операции, и без систем в ногах, я не могла пошевелить ни одним мускулом. Хотя и чувствовала ноги, и когда к ним дотрагивались — тоже ощущала.

Том с Тимом поддерживали меня с обеих сторон под руки и страховали от падения. Порой я просто повисала в их руках.

— На мат, делать растяжки, – сказал Том. – Потом, если что, ещё походишь.

Растяжки получались хорошо, очень легко. Но парни не усердствовали, следили, чтобы я делала всё осторожно и не навредила себе. Реабилитолог, наблюдающий за нами, одобрительно кивал. Я на этих занятиях и на ногах ходила, и на коленках. В конце реабилитации уже даже на присядках заставили ходить.

— Хорошо, – похвалил доктор. – Мышцы помнят, что делать, но не стоит перегружать себя ходьбой.

Сегодня был мой последний день в больнице, и меня выписывают. Парни приехали вечером, вижу, что нервничают, и мне явно что–то хотят сказать.

— Привет, – улыбаюсь им и с лёгкой страховкой Тома встаю с кресла.

Ребята в ответ счастливо улыбаются. Радуются, словно их ребёнок сделал первые шаги. Хотя они уже видели, как я хожу.

— Тебя сегодня выписывают, – начал Алекс.

— И мы хотим, чтобы ты поехала с нами, – подхватил его Стас.

— Мы купили нашу общую квартиру, – сглотнул Ричард. – Понимаем…

— Мы понимаем, что у нас пока период знакомства, но не хотим тебя отпускать, – закончил Макс.

— У тебя будет своя комната! – выпалил Рональд и заметил, как я побледнела. – Что тебя напугало?

— Не вы, – сказала тихо. – Просто воспоминания и ассоциации. Хорошо, поехали.

Парни так довольно заулыбались.

— Тим с Томом и дальше будут присматривать за тобой и защищать, – сказал Ричард. – Чтобы никто не посмел тебя обидеть.