Давай друг друга отпустим

Глава 1. Наши дни. Бюро детективного агентства «Свинка-Маринка».

Давай друг друга отпустим,

Как птиц отпускают из клетки,

Дверцу открыл и … пусто,

Только качнулись ветки…

Тамара Шульга. (1949-2014), БАМовская поэтесса

12.05.79 газета «Авангард»

Ещё ноябрь. Но столбик термометра упорно приближался к отметке минус тридцать. Ещё не поздно, всего начало седьмого вечера, но за окном уже расправил свои крылья сиреневый вечер.

В коридорах стоит спокойная тишина. Почти все ушли домой. Только в одном кабинете горит приглушённый свет.

За длинным столом прямо по центру, подогнув под себя одну ногу, сидит женщина. Вернее, она нависла над разложенными в беспорядке листами бумаги, грызёт карандаш, которым время от времени что-то чиркает.

Внезапно отворяется дверь, и яркий свет коридора нагло врывается и разрезает полутень. На его фоне появляется тёмный мужской силуэт.

– Между прочим, я женился, чтобы жена меня дома ждала с пирогами и компотами. – говорит он. Но в его голосе нет раздражения.

– Видели очи, что хапали, – отвечает ему женщина, не отрывая глаз от бумаг. – Колчак, можешь отправляться домой и начать подготовку к встрече супруги. Так и быть, от пирогов я тебя освобождаю, а вот от… – наконец, она поднимает глаза и смотрит на него.

– Понял. – мужчина широко улыбается, но не уходит, а, наоборот, делает шаг вперёд, закрывает за собой дверь. Кабинет снова погружается в интимный полумрак.

– Коровкин, ты старый пошляк. Господи, и за какие такие грехи мне на старости лет достался такой неугомонный мерин, – деланно вздыхает женщина.

А у самой душа замирает и медленно опускается туда, откуда начало берёт сама жизнь. Там она, то есть эта самая душа, скручивается тугой пульсирующей спиралью. Пальцы на ногах невольно подгибаются. Женщина сожалеет, что она не босиком. Модные сапоги не дают свободы движений. Непроизвольно она опускает ногу, на которой сидела, крепко сводит бёдра, напрягает ягодицы, отчего пульсация увеличивается.

Мужчина ленивой грацией подходит к женщине. Она следит за ним глазами, насколько это возможно. Но вот его рука скользит по плечу, широкая горячая ладонь обхватывает полушарие.

Пульсация становится невыносимо сильной.

– Василий Петрович, – стонет она, – вообще-то, я на работе.

– Тем интереснее, – его губы совсем рядом. Его аромат действует на неё сильнее афродизиака. Ей хочется откинуться назад, но дух противоречия заставляет её сжаться сильнее. – Свинка-Маринка, я целый день мечтал о тебе, – выдыхает он ей в макушку.

Она поворачивает голову, прикрывает глаза. Он поглаживает языком её губы, выдыхает в рот: «Сейчас и здесь».

«Увидят», – шепчет она между поцелуями, прогибаясь в пояснице и опираясь на спинку стула.

«Пусть завидуют», – отвечает он и вторгается в её рот своим языком, давая понять, что разговоры окончены.

Его руки ласкают тело. Она сама не замечает, как поворачивается к нему корпусом, как облегчённо вздыхает, когда ничто больше не давит на талию.

Его пальцы проникают под кромку плавок, дразня и лаская. А ей уже хочется, чтобы он заполнил её. Но он не торопится. Он прижимает её к себе, и ей в живот упирается твёрдый словно стальной бугор. А он тем временем сжимает с силой её ягодицы.

«Бумаги, только не на бумаги», – стонет она, расстёгивая ремень на его брюках. Скользит молния ширинки. Её рука ныряет в расщелину. Она находит то, что скрыто под нежной словно бархатной кожей. Обнимает и начинает тихонько манипулировать.

– Марина, кончу прямо себе в штаны, – скрипит он.

– Вот и узнаешь, какого это в сыром ходить, – не остаётся она в долгу, но тут же вскрикивает и закусывает губу.

Он сам расстёгивает свои брюки, перехватывает её руки и разворачивает женщину к себе спиной.

– Вот теперь мы и посмотрим, кто и что узнает. – шепчет он, прижимая её одной рукой к столешнице, а другой спуская с неё нижнее бельё…

Она крепилась как могла, чтобы не кричать. Стиснув зубы, стонала, молила закончить. Всё-таки это рабочий кабинет. Но Василий был неумолим. Он доводил её своими ласками до изнеможения, до потери контроля над собой. Наконец, она сдалась и закричала. В голове вспыхнул фейерверк.

Одевал тоже он её. Медленно, словно смаковал каждое движение.

– Василий Петрович, а дома-то чем займёмся, – шутя спрашивает она, признавая в душе, что на рабочем столе ощущения ярче, потому что запретное.

– Ты сядешь в кресло-качалку и будешь вязать мне носки, – отвечает он и целует её в живот, запуская орду мурашек. Потом поднимается с колена, поправляет свитер и снова прижимает к себе: – Ты мне подарила вторую молодость, моя любовь.

– У нас нет кресла-качалки, – отвечает она, пряча своё счастливое лицо у него на груди. С ума сойти, кто бы мог подумать, что и в пятьдесят секс может быть таким звёздным. Да ладно бы с молодым любовником. С мужем, который на десять лет тебя старше. Вот уж истинна поговорка: «Седина в бороду, бес в ребро».

– Поехали в ресторан, поужинаем. С того времени, как женился, забыл, что такое домашняя кухня. – Мужчина подходит к шкафу, открывает и достаёт её парку. – Марина, давай купим тебе шубу. Какую хочешь! Я хочу, чтобы моя жена была самая шикарная.

Глава 2. Наши дни. В коттедже

Как птица на взлёте – навылет

Пробита тоской твоих глаз.

И, кажется, должен быть выход,

Да только, увы, не для нас…

Тамара Шульга

12.05.1979 газета «Авангард»

Эти стихи впервые увидели свет, когда она ещё училась в начальной школе. Но Марина хорошо помнит тонкую потрёпанную книжицу своей любимой поэтессы. Эту книжицу ей подарил случайный попутчик. Сказал, что дали в нагрузку. Стихи пришлись юной влюблённой Марине по сердцу. И она носила их всегда с собой, словно молитвы повторяла про себя. Многие из них в те годы она знала наизусть. Сами запомнились.

Сейчас на память приходили лишь отдельные строчки. «И, кажется, должен быть выход…»

– О чём задумалась? – Василий сжимает руку Марины.

Они сидят на заднем сидении его внедорожника. За рулём – водитель. Ему, Василию Коровкину, бизнесмену и меценату, иметь водителя полагается по статусу.

Она не отвечает, не готова к откровенности. Да и не уверена, нужно ли ворошить прошлое. Узнал её Рафик, и что из этого следует? Прошло почти тридцать лет. «Да только, увы, не для нас…» Всё-таки какая-то необъяснимая тоска сжимает её сердце. Был ли тогда выход? Стоит ли жалеть о том, что тогда произошло? Ведь поросла память колючей ежевикой. Лучше не трогать, чтобы не кровило.

– Василий Петрович, – мнётся водитель, – я хотел отпроситься у вас сегодня. Жена просила.

– А чего молчал? – строго спрашивает Коровкин. Он не любит, когда подчинённые сообщают о своих планах в последний момент. Привыкли, что он не вредничает. Вот и забываются.

– Простите, я думал как всегда. Довезу вас после работы и буду свободен.

– Я плачу тебе не за то, чтобы до дому и свободен, а чтобы был под рукой в любое время дня и ночи.

– Борис, – Марина вмешивается в разговор мужчин. Это не её подчинённый. К звёздному положению своего нового мужа Василия Петровича Коровкина, в прошлом криминального авторитета Колчака, она ещё не привыкла. – Я сама довезу вашего шефа, если он не в состоянии будет после ужина за руль сесть.

Она видит, как хмурится муж, но не перебивает, не ставит её на место.

– А вы справитесь? – осторожно спрашивает водитель. – Гололёд всё-таки.

– Тебе напомнить, как она мастерски угнала эту самую машину? – усмехается Коровкин. – Ладно, можешь быть сегодня свободен. Скажи спасибо Марине Вячеславовне. Но чтоб в последний раз.

– Борис, только бить челом и падать ниц не надо. – и она поворачивает своё лицо к Коровкину, улыбается одними губами и приподнимает брови. Ей хочется казаться беззаботной, но у неё это плохо получается.

Не выходка водителя напрягает Василия. Проблемы по бизнесу? Но во рту ещё стоит вкус его губ. Не смог бы он так отдаваться любви, если бы были проблемы. Что-то другое его терзает.

Дом, в котором жил Борис, находился по дороге в ресторан. Василий Петрович не стал вредничать и высадил сперва водителя, а потом повёз свою благоверную.

В ресторане, как обычно, было людно. «Нам отдельную кабинку», – бросает коротко Коровкин.

– Василий Петрович, без предупреждения. Все кабинки заняты, – поспешно отвечает ему администратор.

– Значит, в кабинете Антоши накроешь. – Коровкин злой. И, похоже, не собирается злость скрывать. Вот оно, криминальное прошлое, прорвалось всё-таки. – Ещё вопросы?

– Василий Петрович, пожалейте. Не знал я. Знал бы, придержал. – лепечет администратор.

Марина стоит в сторонке. Она не вмешивается в разговор. Но ей совсем не нравится поведение мужа. Некоронованный король. Ишь ты. Ничего, если не успокоиться, повернётся и уйдёт. Не привыкать. А его она не боится.

– Послушай, кажется, я предупреждал, что для меня кабинка всегда должна быть свободна. Кому сдал? Говори, – ноздри Коровкина раздулись. – Напомнить, где твоё место?

– Вася, на минутку отойдём, – Марина дёргает его за рукав.

– Пока я с женой беседую, освободил кабинку. Понял? Или у Антоши.

Василий Петрович, недовольно хмурясь, выходит на крыльцо, следом за Мариной.

Под ногами хрустит ещё не утрамбованный снег. Морозец щиплет за щёки. Холодный воздух, минуя нос, сразу попадает в лёгкие. А над головой в струящемся воздухе на тёмном без единого облачка небе ярко горят звёзды.

– Вася, послушай меня. – Марина стоит совсем рядом. Пар, выходящий из её рта, размывает очертания лица Коровкина. – Ты сюда приехал барином побыть? Давай-ка этот спектакль без меня разыгрывай. Мы хотели поужинать. Либо мы садимся, где есть место, либо едем домой. Сосиски я сварить сумею.

– Мариша, – он щурит глаза, – я прошу тебя никогда и ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в мои дела. Хорошо?

– Как скажешь, – усмехается она. – Ключи от машины дай. – женщина протягивает руку.

– Зачем? Со мной приехала, со мной и уедешь. – заявляет он категорично.

– Ага, ты паранджу в Катаре потерял. – женщина не стала ждать продолжения «банкета». Она сбежала по ступенькам и пошла прочь. Откровенно, Марина не была уверена, а правильно ли она поступает. Но и как будет правильно, она не знала.

– Стой, да подожди же ты! – прозвучал за спиной голос мужа. Следом послышались его шаги. Оборачиваться не стала. Только взвизгнула, когда почувствовала, что отрывается от земли.

– Вася, урони-и-ишь, – пропищала, падая на пятую точку. Приземлилась на мягкое, на Коровкина.

– Не ушиблась? – спросил он из-под неё.

– Нет, а ты?

– А что я, просто так прилёг отдохнуть, может, встанешь. А то, знаешь ли, не матрас с подогревом подо мной.

К ним уже бежали служащие ресторана. Кто-то увидел их падение.

– Мужики, хоть один лайк появится в сетях, вы уволены, – гремел Коровкин поднимаясь.

– А ты хотел бы дизлайки? – хихикнула Марина.

Коровкин выпрямился, попытался ступить на ногу, но увы, ему это не удалось.

Глава 3. 1989 год. Попутчик

О чём задумался, друг,

Под быстрый колёс перестук?

Новые песни, новые люди –

Всё впереди, всё ещё будет.

Тамара Шульга

Завершался тысяча девятьсот восемьдесят девятый год. Под самый Новый год Марина встретила свою первую настоящую любовь. А случилось это в купе поезда, следовавшего из Владика в далёкую и холодную Нюрку. Любовь нагрянула внезапно, накрыла её с головой и отключила разум. Лишь в одно верила девушка, что её перевод на заочное отделение юрфака – знак свыше.

Как же получилось, что, проучившись два года в родном городе, девушка вдруг решила уехать на край земли?

Если говорить начистоту, то учиться она не очень любила. Ей было скучно. В школу она ходила скорее потусоваться, чем получить знания. На уроках писала сценарии к школьным вечерам, рассказы да стихи. Развлекалась решением сложных уравнений со многими неизвестными и системами, с чрезмерным увлечением собирала приборы на физике. Правда, после того, как в очередной раз у неё задымился диод, ей поставили «хорошо» за четверть и попросили больше ничего не трогать. А ещё она увлекалась Кавказом, вместе с одноклассниками проводила свободное после школы время в стрелковом тире и входила в сборную города по стрельбе.

Таким образом, подойдя к окончанию школы, она понятия не имела, куда приложить свои усилия.

Математика отпадала сразу, ибо дух противоречия был силён. Отец мечтал, что она пойдёт по их стопам и станет тоже инженером-программистом.

Одно время подумывала, а не податься ли ей в цветоводы, но осенний дождь быстро поставил мозги на место: работать в поле в такую погоду не одно и то же, что выращивать цветы на подоконнике.

На УПК за компанию с одноклассницами отучилась на швею-машинистку. Но шить терпеть не могла. Подруги пошли на технологов швейного производства, её же эта карьера не прельщала.

В общем, когда Марина окончила школу, то перед ней стоял громадный выбор из: не хочу, не нравится, совсем не моё. Но поступать пришлось. У девочки из интеллигентной семьи просто не оставалось выбора.

Поэтому ответ на вопрос: «Куда пойти учиться» решился методом исключения. Открыла девушка справочник для поступающих в вузы, посмотрела, куда она может сдать экзамены особо не напрягаясь. Выбор пал на юрфак: и престижно, и предметы все знакомы. А тут ещё подружки помогли: заявили ей, что без блата на юрфак не поступить. На арбуз поспорили.

Поступить поступила, а дальше? Сидит на лекциях, ворон считает. Учиться Марина не умела. Школу-то без напряга закончила. Память от бога была такая, что раз услышать было достаточно. Только юрфак оказался не школой. Первая сессия была для неё сродни холодному душу: одни тройки. Ей было скучно, юристом она себя не видела. Промаялась так два года, а на третий - родители подсуетились, устроили её в вычислительный центр.

Декабрь. Закончилась первая для Марины зимняя сессия на заочном отделении. Если она толком на дневном не училась, то что можно сказать про заочное? Понятно, что возвращалась с хвостами. А голове зрел план бросить эту юриспруденции и податься на математику. Всё легче будет. Поэтому хвостам не огорчилась, а в голове прокручивала торжественную речь, которая, без сомнения, должна обрадовать отца.

Во Владике купе заполнилось сразу: три молодых человека и она, Марина.

– Нижнее уступить? – спросил один попутчик, Андрей.

– Чего спрашиваешь, уступай, – встрял в разговор морячок, Сергей.

– Может, на моё, – предложил третий, Алексей.

В те годы в поездах царила особая атмосфера: люди знакомились, накрывали общий стол из взятых с собой в дорогу продуктов, делились наболевшим, советовались, менялись адресами и приглашали в гости. Это был особый мир поездов дальнего следования. Места и купе не выбирали: кому что доставалось.

– Спасибо, не надо. Я люблю на верхней, – ответила Марина. У неё с собой был припасён детектив. Она ждала момента, когда заберётся на полку и начнёт читать. Только вот почитать в те два дня дороги ей не пришлось.

Ребята оказались все как на подбор весёлые.

Расселись, получили бельё, заправили постели, по очереди переоделись, проводница принесла чай.

Сергей оказался весёлым балагуром. Он травил байки из морской службы. Вскоре к нему присоединился второй попутчик, Алексей. Тот оказался из «голубых беретов», отслужил в Афгане. Марина и Андрей помалкивали. Да и что было рассказывать девочке, которая жила книжной вымышленной жизнью. Она слушала, широко распахнув глаза. Вот она, настоящая жизнь, не то что у неё. Душа жаждала подвига, а сердце уже созрело для любви.

На первой же остановке все три попутчика выскочили на перрон. Вскоре они принесли девушке подарки: мороженое, пепси и горячий пирожок с картошкой.

– А ты чем занимаешься? Во Владике живёшь или в гости ездила? – спросил один из попутчиков.

– Нет, на сессию. Я учусь там, на юриста.

Она сразу заметила восхищение в глазах молодых людей.

– И как, сдала?

– Ага, – дальше развивать тему не хотелось. Стало стыдно, что плохо сдала.

– Я тоже буду поступать в этом году. На заочные курсы записался. – ответил не без гордости Сергей. – Хочу в морское училище поступать. По океану капитаном плавать.

– А молодой человек-то есть? – спросил Алексей. – Если что, я свободен. Ищу хорошую девушку.

– А сам-то хорош? – смеясь спросила Марина.

– А как же. Не веришь? Вот, в железнодорожном учусь.

– Верю, верю всякому зверю, а ежу подожду. – ответила Марина своей любимой поговоркой.

– Так парень-то есть? – продолжал её спрашивать Алексей. Она помотала головой. – Во Владике, говорят, самые завидные женихи из морского.

– Ой, вот только не это,– засмеялась Марина. – Говорят, что они очень высокомерные. Их же для загранки готовят.

Глава 4. 1989 год, декабрь. В поезде.

Ну вот, бессонница готова

Одной лишь мысли поворот,

И мнимые стучат оковы

У мной придуманных ворот.

Тамара Шульга

Сладко спать пол перестук колёс. Марина забралась на свою полку, достала книгу. А молодые люди остались внизу. Заказали ещё чаю.

Они только что играли в карты. Марина любила в этой игре мухлевать. Выигрыши – проигрыши её мало интересовали. Главное, чтобы было весело. Парни оказались понимающие. Не обижались, а только время от времени подсмеивались: «Кто будет мухлевать, того заставим выпить ещё один стакан чая» и заказывали ей чай.

В общем, было весело. Все трое оказывали ей знаки внимания. Наконец, Марина решила, что больше в неё чай не войдёт, а играть честно не позволяла совесть и, сославшись на усталость, она забралась к себе на полку. Достала книгу, открыла. Легла набок и… стала сверху наблюдать за молодыми людьми. Они травили байки. Нет, нет, да и поднимет Андрей свои глаза. Встретятся они взглядами. Улыбнутся. Ёкнет сердце девушки.

Так и не прочитала она ни строчки. Стали и парни спать укладываться. Закрыла книгу девушка и повернулась спиной. Только сон не шёл. Кровь пульсировала в висках. А мозг подкидывал самые смелые фантазии, на которые был способен: как обнимает её Андрей, говорит о любви и целует. О большем девушка мечтать не могла. А свои двадцать один она была наивная и плохо себе представляла, что происходит между мужчиной и женщиной.

Мечтала девушка о романтике, о чистых и светлых отношениях. Стеснялась и не понимала, почему влажнело между ног, почему чувствительными становились соски.

Проснулась утром от голоса проводницы. Ты шла по коридору и кричала название станции: «Пассажиры, стоянка двадцать минут!»

Потянулась и: «С добрым утром», – услышала она с полки напротив.

Повернула голову и опять провалилась в серое марево. Андрей лежал на полке, подперев голову рукой.

– Молодёжь, купить что? – спросил Сергей.

Странно было слышать от него обращение «молодёжь». Сам-то он был года на два всего постарше.

– Я с вами. – крикнул Андрей, спрыгивая с полки. Мастерки на молодом человеке не было, и белоснежная майка плотно облегала накаченное тело. Спрыгивая, он опёрся руками о верхние полки. Напряглись бугристые бицепсы. – Что купить тебе, лисичка?

– Спасибо, выйду, гляну что есть. А ты как оказался здесь? У тебя же нижняя, ты мне её уступить хотел.

– Я со старичком поменялся, – засмеялся Андрей, получив по шее шуточный подзатыльник.

– Пиво пьёшь? – последовал вопрос Алексея.

– Не-а, горькое. – ответила Марина.

Она спустилась с полки, сунула ноги в сапоги, накинула дублёнки и вышла на перрон.

Декабрьское морозное утро гостеприимно распахнуло объятия. Приятно после жарко натопленного вагона охладиться и даже помёрзнуть. Марина отделилась от попутчиков, купила семечек. Больше ничего не прельстило девушку.

Вот поезд дал первый гудок. Пассажиры стали возвращаться в вагон. Зашли все, кроме Андрея.

– Поторапливаемся. Девушка, заходите, – обратилась проводница к Марине. А та не двигалась. Вдруг Андрей отстанет от поезда. – Девушка, поднимайтесь, кому говорю.

– Сейчас у нас одного пассажира нет.

– Девушка, давайте в вагон. – строго повторила проводница.

Марина с видимой неохотой поднялась. Проводница встала на нижней ступеньке и посмотрела в ту же сторону, что и Марина.

– Я уверена, в другой вагон заскочил. Не видно никого. – пыталась успокоить Марину женщина.

Поезд чихнул, скрипнул и тронулся как-то лениво. Словно хотел подождать отставшего пассажира.

– Девушка, у нас пассажира нет. – раздался нестройный хор мужских голосов, и в тамбуре показался Андрей, затем высунулась голова Сергея.

– Ещё один? – недовольно пробурчала проводница.

– Андрей! – радостно взвизгнула Марина.

– Здесь она, – крикнул назад молодец человек.

Она, не в силах сдерживать свои эмоции, бросилась ему навстречу: «Я так боялась, что ты отстанешь…» проговорила смущённо и густо покраснела.

– А мы уже собрались стоп-кран дёргать. – улыбнулся он.

Марина заглянула в его глаза да так и застыла, купаясь в его нежности. Она ничего не видела, кроме чёрного зрачка в центре серой вселенной.

– Прости, – пробормотала девушка, приходя в себя. – Я боялась, что ты отстанешь.

– Тогда пришлось бы тебе забирать к себе мои вещи, а потом во Владике искать меня, чтобы их вернуть. – улыбнулся он. Понимал ли Андрей, что перед ним чистая непорочная душа?

Они вернулись в купе. Там уже был накрыт стол: традиционные пирожки, горячая варёная картошка, присыпанная укропом, солёные огурцы.

В город поезд прибывал поздно вечером. Марину провожали всем купе.

– Подождите меня, не уходи, – крикнул Алексей и рванул на вокзал. Благо, что поезд стоял на первом пути.

Вскоре молодой человек бежал к вагону, а в руке у него были зажаты три красные гвоздики.

– Роз не было, – сказал он, задыхаясь от бега по морозному воздуху. – Адрес записала. Пиши, всегда рад буду!

– Мне тоже, – встрял Сергей, – вот, шишка кедровая, на память от меня!

Марина смущённо улыбалась. Ещё ни разу в жизни у неё не было такой дороги.

Отец кашлянул: «Пора. Хорошей дороги, , молодые люди».

– Я найду тебя, – шепнул ей Андрей и сунул в руки тонкую книжицу со стихами.

– Ага, – только и смогла ответить она.

Марина была реалисткой и прекрасно отдавала себе отчёт, что это всего лишь небольшое дорожное приключение. Но сердцу так хотелось любви.

Наши дни. В коттедже.

Ночь давно вступила в свои права. Полная луна освещала комнату. За спиной раздавалось ровное дыхание мужа. Уснул он не сразу. Всё пытался найти место для повреждённой ноги. Она даже хотела уйти спать в другую комнату, но он не позволил. Заявил, что не для того женился, чтобы спать в одиночестве:

Глава 5. 1989 год, декабрь. Дома.

Едва на дно хрустальной вазы

Проник рассветный тонкий луч,

Проснулся мальчик сероглазый

весёлым солнцем из-за туч.

Тамара Шульга

«Амурская правда», 16.12.1978

В ту ночь уснула Марина уже под утро.

Она долго стояла около окна перед тем, как идти в постель, смотрела на падающий снег и представляла, как в купе, смеясь и подшучивая друг над другом, играют в карты Андрей, Сергей и Алексей. А вдруг к ним подсадили новую попутчицу? Сердце тотчас сжалось от боли. Ей захотелось стать птицей, чтобы догнать петляющий среди сопок состав и заглянуть в ставшее родным окно. Как там её сероглазый? Помнит ещё её или уже не вспоминает?

Девушка с жалостью посмотрела на гвоздики, которые не выдержали испытание морозом и теперь безжизненно сползали по стенкам хрустальной вазы. Жаль. Ведь зимой они стоили целое состояние. От чистого сердца были подарены.

Поставила кедровую шишку на подножье настольной лампы. Подумала, что надо бы украсить мишурой, пусть будет маленькой ёлочкой.

Улыбнулась. Этот тысяча девятьсот восемьдесят девятый год так славно заканчивался. Она верила, что счастье перейдёт с ней в следующий год. Она ещё не понимала, что наступали лихие девяностые, которые перекуют тихую скромницу в важняка, языкастого и циничного.

А пока фантазия девушки рисовала счастливую невесту, молодую маму. Ей много-то и не надо было: всего лишь любовь и семью.

Марина буквально уговорила себя лечь в постель. Но сон никак не шёл, а в голове звучало танго колёсной пары, которое, в общем-то, и убаюкало её.

Проснулась девушка поздно, уже в обед. Родителей дома не было, они ушли на работу, сестра ещё не вернулась из школы, собака ради приличия, не вставая с коврика, махнула своим хвостом, а кот расщедрился и приоткрыл один глаз.

На работу – в ночную. Работала она по графику: день, ночь, сорок восемь.

Девушка быстро натянула на себя спортивный костюм, который, почему-то был любимой домашней одеждой в советские времена, забралась в прихожей с ногами в кресло и набрала рабочий номер подруги:

– Айгулька, представляешь…

Айгуль работала воспитателем детского сада. Сейчас у малышей был тихий час, а у подруги свободное время. Немного, пока её подменяла нянечка.

Наши дни, в коттедже.

– Мариша, как ты думаешь? Может, съездим куда-нибудь на Новый год? – Коровкин сидит на кухне и смотрит как хлопочет Сюзанна, домработница, которую он отозвал из отпуска. Всё равно они никуда не поехали и, как оказалось, женщина тоже.

– Не знаю, – пожимает плечами Марина, – Наверно, слишком дорого сейчас покупать путёвки. Надо раньше было.

– А ты бы куда хотела? Хочешь на Бали?

– Вася, вот только без длительных перелётов. Я самолётов боюсь, – отвечает женщина и подходит к кофемашине.

– И потом, ты мне машину обещал. Она нужнее. Вот сегодня ты дома, а мне в офис надо. У меня работа.

– Иди ко мне, свинка-Маринка, – Коровкин протягивает руку и ловит свою супругу. Он тянет её на себя.

Женщина не может противиться мужской силе. Плюхается мужу на колени. Сюзанна понимающе выходит из кухни и закрывает дверь.

– Василий, неудобно как-то, – смущаясь бормочет Марина, пытаясь убрать мужские руки со своего тела. Она прячет своё лицо у него на груди. Они смеются как два проказника.

Коровкин не обращает внимания на сопротивление супруги. Он перехватывает её руки одной рукой, а другой тянет свитер вверх, натягивает его ей на голову, отпускает её руки и быстрым движением скидывает свитер на пол.

– Всё, теперь мне ничего не мешает любоваться моей драгоценной.

– Василий, – строго говорит Марина и тут же смеётся. Мужчина своим колючим подбородком проводит по её шее, – Не царапайся.

– А ты не сопротивляйся, не то ещё и засос поставлю, – он довольный. Одной рукой он прижимает её к себе, а другой отгибает край чашечки бюстгальтера. Заглядывает в чашечку. Языком проходится по коже, оставляя мокрый след. Сосок мгновенно напрягается. Тогда Василий обхватывает ладонью полушарие, наклоняется и вбирает в себя.

Женщина стонет от наслаждения. Она сводит ноги и прогибается в пояснице. Зачем строить скромницу, когда можно получить всё сразу?

Василий долго языком ласкает её грудь.

– Пойдём, – шепчет он, целуя в губы.

Она не спрашивает куда и зачем. Без слов было понятно. Его член уже давно упирается ей в бедро.

Она встаёт, но не успевает сделать и пары шагов, как он обхватывает её за талию руками, притягивает к себе, обвивает здоровой ногой и начинает покрывать живот мелкими колючими поцелуями.

Марина дышит прерывисто, прикусив нижнюю губу, ожидая желанного продолжения. Этот мужчина сумел её подсадить на те ласки, о которых она до своих пятидесяти стеснялась думать. И вот сейчас ей, как наркоману, хочется ещё и ещё. А он медленно, сантиметр за сантиметром покрывая её кожу поцелуями, спускается по дорожке, расстёгивает её брюки и стаскивает их вниз, ворча, что дома можно и без них ходить.

Глава 6. Январь 1990. Неожиданный гость.

Я прошу, улыбнись на прощанье,

Раствори в моём горле комок.

До свиданья, родной, до свиданья…

Убегает земля из-под ног.

Тамара Шульга

Дальний Восток. № 3. 1985 г.

В полутёмном зале «Голубики» народу не то, что яблоку, орешку стланика[1] негде упасть. Под потолком крутились шары, отражая от своей стеклянной поверхности свет, направленный на них прожекторами. Народ весело скакал под заводные мелодии так, что в сапогах ногам было жарко. То и дело выскакивали на улицу кто покурить, кто просто перевести дух.

Около крыльца дым сигарет смешивался в с паром, вылетающим из открытых дверей. Один за другим тормозили такси, высаживая пассажиров.

– Сейчас Маринка рванёт к той компашке, – прокричала Айгуль третьей подруге, Лене.

– Нет, спорим, останется здесь. Смотри, Манас здесь же, – пытаясь перебить музыку, ответила ей Лена.

– О чём спорим? – Марина посмотрела на подруг, которые что-то орали друг другу в уши и хитро поглядывали на неё.

– В какой угол ты рванёшь, – ответила ей Айгуль и засмеялась, – Смотри сколько здесь красавцев.

О том, что Марина была неравнодушна к ребятам с Кавказа, знали все ближайшие подруги.

Девушка просто была влюблена в историю, литературу, культуру Кавказа. При первой возможности она заводила знакомства с теми, кто приехал с тех регионов. Она как губка впитывала всё, что ей рассказывали, уж больно сказочным ей казался тот мир.

На молодёжной комсомольской стройке БАМ, где и проходили события, был собран весь Советский Союз, который на тот момент ещё не распался. Ребята: армяне, азербайджанцы, грузины, узбеки, русские, украинцы, белорусы и многие, многие другие работали на трассе в мороз и в жару пятнадцать дней через пятнадцать. Они прокладывали Байкало-Амурскую Магистраль. Другие пятнадцать дней они жили в городе, в бараках. Так назывались щитовые одноэтажные временные дома. Удобства – на улице.

Но город отстраивался. Бараки сносились, жителей переселяли в капитальное жильё.

Клуб «Голубика» находился в таком барачном посёлке, состоящем из рабочих общежитий в том числе. Приедут вахтовики с трассы, приведут себя в божеский вид и на дискотеку. Дело-то молодое.

– Хватит уже прикалываться, – засмеялась с девчонками Марина, – Я принца своего жду, сероглазого.

Если начистоту, то она мало верила в продолжение дорожного романа.

Её сероглазый Андрей в эти праздничные дни звонил регулярно, в строго установленное время. Да и как же иначе, ведь сотовой связи ещё не было, только стационарные телефоны.

А сегодня, Марина это точно знала, что он отправлялся в обратный путь. У него заканчивались каникулы. Будет ли он звонить ей из Владика, кто его знает.

– Неужели никого не приглядела? – подкалывали девчонки.

Зазвучал медляк. Диджей объявил белый танец. Айгулька с Леной встали рядом, словно занимали круговую оборону, чтобы не пропустить, на кого положила свой глаз Марина.

Девушка не заставила их долго ждать. Неожиданно она рванула на полной скорости через танцпол, восклицая: «Этого не может быть! Сумасшедший!»

Подруги, понятно, не могли пропустить этой сцены и побежали за Мариной.

Она сама так и не поняла, как при своём небольшом росте заметила его. Полутёмный зал. Плотно утрамбованные, медленно двигаются пары. А он стоял в проходе, освещённый со спины, лишь чернел его силуэт. Как поняла она, что это был он? Сердечко подсказало? Почувствовала? Звёзды так сошлись?

– Андрей, сумасшедший, ты что здесь делаешь? – её глаза сверкали как два алмаза.

– Мариша, любимая, я искал тебя! – дурацкая улыбка расползлась по его лицу.

– Но как? Поезд во сколько? – она продиралась к гардеробу, распихивая желающих попасть на дискач: – Миленькие, пожалуйста, опаздываю на поезд.

Кто-то выхватил номерок из её руки, и вот уже над головами продвигалась в обратном от окошка гардероба направлении её дублёнка.

– Через полчаса. Представляешь, я нашёл тебя. Здесь! В этом городе, – он продолжал смотреть на неё и глупо улыбаться.

– Дурачок, – прошептала она.

– Маринка, это кто? Он явно не оттуда, – громко зашептала Айгуль.

– Оттуда, Айгулька, оттуда. Андрей, это мои подруги: Айгуль и Лена, ну, побежали! – она схватила его за руку и потащила за собой, обернувшись, крикнула девчонкам: – Это Андрей! С поезда!

Белая двойка[2] стояла около крыльца и пускала густой дым из выхлопной трубы. Около окна водителя толпилась компания.

– Не могу, понимаете, не могу! Обещал подождать, – отбивался от них бомбила[3].

Андрей и Марина заскочили на заднее сидение: «Нашёл! Поехали!» – коротко бросил молодой человек.

– Андрюша, дурачок, сумасшедший, – шептала Марина, счастливо улыбаясь и глядя в его серые бездны.

– Как нашёл-то меня? Ты же ни разу в нашем городе не был.