Давай мы станем незнакомцами

Пролог

- Я думал он никогда не уйдёт, - раздаётся совсем рядом голос Мереминского.

Кладёт свои горячие ладони на мои обнажённые плечи и аккуратно привлекает к себе. А я настолько изумлена происходящим, что даже не могу возмутиться такому повороту событий!

- У меня с собой ни куртки, ни пиджака, я тебя даже ничем согреть не могу. Разве что вот так, - еле слышно шепчет мне на ухо, совершенно не подозревая, что у меня творится внутри от его слов. – Пойдём лучше в дом.

Сбрасываю с себя оцепенение, а вместе с ним и полчища мурашек, которые атаковали сейчас моё тело под действием его прикосновений, и резко оборачиваюсь к Мереминскому.

- Ты издеваешься, да?!

- Вовсе нет, - безмятежно отзывается Ярик.

Ну точно – издевается!

- Как же я тебя ненавижу, Мереминский! – срывающимся голосом говорю я, окончательно скидывая с себя его руки и отступая на безопасное расстояние. – Господи, как же я тебя ненавижу!

- Ну это же неправда, Мариш.

Этого самоуверенного гада ничем не проймёшь! Всем своим видом Мереминский демонстрировал, что плевать хотел на мои слова и вообще ни на грамм им не верит.

Всё также продолжая улыбаться своей фирменной улыбочкой, Ярик вновь сокращает между нами расстояние и притягивает меня к себе. Я только и успеваю, что охнуть от неожиданности, когда его синий обжигающий омут оказывается всего лишь в нескольких сантиметрах от моих глаз.

- Ты чего делаешь? – тихо спрашиваю я каким-то охрипшим, незнакомым мне голосом.

- Мирюсь, - так же тихо отзывается Ярик, безотрывно глядя мне в глаза.

- Друзья так не мирятся, - замечаю я, намекая на неприлично маленькую дистанцию между нашими телами. На его ладони, крепко обхватившие мою талию, на его горячее дыхание, которое опаляло мне губы. На его… очень явное возбуждение, которое я ощущала сквозь плотную ткань джинсов! Чёрт бы тебя побрал, Мереминский! При одной только мысли, что сейчас упиралось мне в живот, я начинаю дико краснеть. Но, судя по всему, этот факт смущал только меня! Ярик продолжал смотреть на меня своим фирменным взглядом с капелькой чертовщинки, и улыбаться так, что ещё немного и моё обезумевшее от всего происходящее сердце с радостью выпрыгнет из груди. Прямо навстречу до неприличия довольному Мереминскому!

- Друзья так не мирятся, - подтверждает он, склоняясь к моим губам…

Глава 1

Мне хотелось просто куда-то сбежать. Мчатся по городу, пролетая ночные огни. Туда, где хоть на несколько мгновений можно обо всём забыть. Туда, где мне будет не так больно.

Но, к сожалению, как ни старайся – от себя не убежишь. Потому что со сменой местоположения, на самом деле у нас мало что меняется внутри. И все незаживающие раны, счастливые и мучительные воспоминания, что мы храним в своём израненном сердце – будут тенью следовать за нами попятам в любую из точек на карте этого мира.

Но я бы многое отдала, чтобы стереть из памяти сегодняшний вечер.

- Марин, у тебя что совсем нет сердца?! – резко притягивает к себе, сжимая мои тонкие запястья. Прожигает меня насквозь синевой своих глаз – красивые, бездонные, как море, глаза в обрамлении длинных тёмных ресниц. Он даже не догадывается, как на меня действует его взгляд. Как отчаянно начинает громыхать сердце у меня в груди, чтобы потом замереть от предвкушения и надежды. Я всегда мечтала, что за этим его пылающим взглядом последует что-то ещё… То, что полностью перевернёт наши жизни.

Ярослав Мереминский – моя первая и единственная любовь, мой первый мужчина, мой лучший друг. Источник моей нескончаемой боли на протяжении многих лет, мой личный судья и палач.

Все эти годы я отчаянно верила в чудо – когда-нибудь мы будем вместе. Но жестоко ошиблась.

Сейчас в его взгляде не было ни намёка на чудо. И ни единого отголоска любви. А только холод, разочарование и… презрение.

Значит, просто не судьба – слова, которые очень легко произнести вслух, но так тяжело осознать их до конца. Осознать, что любимый человек, ради которого я была готова на всё – и даже большее, тот, о чьей любви я грезила столько лет – любил меня, но боялся в этом признаться. А потом… жестоко разочаровался, когда узнал, какая я на самом деле. Холодная, циничная, беспринципная стерва, уставшая и озлобленная на весь мир.

Вот только даже холодные, беспринципные стервы умеют по-настоящему любить.

Да и как его такого не полюбить?! Тёмные густые волосы с одним непослушным локоном, который постоянно падал ему на лоб, сапфирово-синие глаза, резко очерченный волевой подбородок, широкие чувственные губы, каждый поцелуй которых я бережно хранила в своём сердце… Смотрю на такие родные и любимые черты лица и чувствую, как начинаю задыхаться от боли после его убийственно-жестоких слов.

Нет, Ярик. Сердце у меня есть. И в этом сердце всё это время жила огромная, всепоглощающая любовь к тебе. Ты так и не смог уничтожить его до конца, как бы не старался. Ни своим равнодушием, за которое ты прятался долгие годы, ни своими постоянными романами, которые я вынуждена была наблюдать на правах близкой подруги. Ты так и не смог вытравить любовь из моего сердца. Оно всё ещё тебя любило. Любило вопреки всему. И что делать теперь с этой любовью, я не знала…

Только ничего из этого я так и не озвучила вслух. Просто горько усмехнулась, глядя в его пронзительно синие глаза, в которых вперемешку с яростью застыли разочарование и презрение. А потом молча ушла, громко хлопнув на прощание дверью.

Этот холодный разочарованный взгляд так и стоял у меня перед глазами и никак не хотел исчезать. Я брела по улице, не разбирая дороги и плакала так, как не плакала уже давно – горько, навзрыд. Будто бы полностью сдирая с себя и растворяя в своих слезах маску холодной циничной стервы. Маску, которая будто бы срослась со мной за все эти годы и уже стала мне родной.

А ведь когда-то я была другой: безбашенной, весёлой, открытой всему новому. С горящими глазами и мечтой в сердце, что когда-нибудь мы будем вместе. Только рядом с ним я чувствовала ту самую банальную чушь, которую воспевают последователи теории о двух половинках – я чувствовала себя по-настоящему цельной. Я верила, что когда-нибудь Ярик всё осознает. И вера моя была так же безгранична, как вера Ассоль, что она когда-нибудь дождётся своего прекрасного принца, который приплывёт к ней на алых парусах.

Ассоль ждала своего Грея семь лет. А мне даже мысленно было страшно назвать ту цифру, сколько я ждала любви Мереминского. Все эти долгие годы бесплодного ожидания конечно не прошли для меня бесследно. Я стала злой, я стала жестокой. Я нарастила броню, чтобы скрыть от всего мира ту глупую влюблённую девчонку, которая из года в год продолжала надеяться и верить. Но рано или поздно всему приходит конец. Наивная, мечтательная девочка, которую я сохранила в себе, несмотря на весь приобретенный цинизм и жизненный опыт, осталась там, за закрытой дверью квартиры Мереминского. Он уничтожил её своими жестокими и в то же справедливыми словами, обличая все те неприглядные поступки, что я творила в последнее время.

Да, Ярик был прав от первого и последнего слова. Вот только когда он выносил свой обвинительный приговор, он не учёл очень важное обстоятельство, которое было скрыто от него и от посторонних глаз – мою любовь к нему. Любовь, которая могла освещать этот мир, но вместо этого превратилась в тёмную, жестокую, разрушительную силу.

Я не знала, как нам общаться, после того, что мы наговорили друг другу. Как нам теперь работать и находиться в одной компании. Тем более сейчас, когда я наконец отыскала недостающие части пазла – что на самом деле происходило между нами все эти годы. Как мы методично шаг за шагом уничтожали любую возможность быть вместе. При этом искренне считая, что на самом деле делаем шаги навстречу друг к другу… Идиоты. Господи, какие же мы идиоты!

Спасибо Лизке, которая помогла мне пережить этот тяжёлый вечер и не сойти с ума.

У судьбы, конечно, было своеобразное чувство юмора – одной рукой она отобрала у меня надежду на счастье с любимым человеком, а другой рукой она одарила меня настоящей подругой.

Подругой, которой у меня никогда не было.

И пускай сама Лиза сказала бы, что это очень преждевременное заявление, почему-то в глубине души я знала, что мы обязательно подружимся. И на то было несколько причин. Первая – я наконец-то смогла разглядеть в ней то, что сразу увидел Ярик и один мой хороший друг (и по совместительству безумно влюбленный в неё товарищ) Сашка Корсаков: доброту, искренность, честность, а ещё огромное сердце, которое умело сострадать и любить. Ну а вторая причина – именно Лизка раскрыла мне глаза, поведав об истинном отношении ко мне господина Мереминского. И я была ей за это безмерно благодарна.

Глава 2

- Какой неожиданный, но безумно приятный сюрприз… в два часа ночи, - протягивает Елисей, облокачиваясь плечом о дверной проём. С любопытством поглядывает на меня – как я слегка пошатываясь, но довольно решительно преодолеваю расстояние от лифта до его квартиры.

Стоит, скрестив руки на груди. Сканирует меня с ног до головы своим фирменным ласкающе раздевающим взглядом, на дне которого сейчас притаился дьявольский огонёк и капелька веселья. Конечно, ему смешно – не часто ему удавалось лицезреть меня в таком виде, а если точнее, то никогда: ободранные коленки, помятое в нескольких местах короткое платье, подол которого мне почему-то захотелось натянуть сейчас пониже, растрёпанные весенним ветром светлые волосы и горящий отчаянием взгляд.

Да, с того, момента, как я покинула квартиру Мереминского чёрт знает сколько всего произошло. И что-то мне подсказывает – моя ночная вылазка к Елисею, была далеко не последним пунктом в этом довольно внушительном списке безумств.

- Пустишь меня?

- Ты ведь знаешь, Мариш – я никогда не мог тебе отказать. Даже если очень сильно хочу, то всё равно не смогу, - усмехается Лис.

- А ты правда хочешь, чтобы я ушла? – смотрю ему прямо в глаза. Интересные они у него – постоянно меняющие цвет в зависимости от освещения и настроения. То светлые почти прозрачно зелёные, то золотисто-карие… вот как сейчас.

Елисей молча отвешивает мне шутовской поклон и наконец пропускает внутрь квартиры.

Всякое было за годы нашей дружбы, но, пожалуй, это был первый раз, когда я заваливалась к нему так поздно. А с учётом того, как я недавно вела себя по отношению к Лису, моё поведение выглядит сейчас максимально странно и нелогично. Сначала давать надежду, потом погрузить в полную неопределенность, и в итоге на эмоциях оттолкнуть… Конечно же, он имел полное право злиться на меня. У нас с ним у обоих характер был далеко не сахар. Но я знала, что после всех причитающихся издёвок и колких замечаний, Лис всё-таки распахнет свои дружеские объятия, выслушает меня и подскажет, как теперь жить дальше.

Елисей Меланчук, он же Лис или «хитрый лис» как любили называть его в нашей компании – был тем самым другом, в отношении которого я могла дать расплывчатое определение «всё очень сложно». Я знала, что он был влюблен в меня уже много лет. Он знал, что я с самого детства безответно люблю Мереминского. Этот факт конечно же не вызывал у Лиса никакой радости, а если точнее – до жути его бесил, но в то же время он относился к моей несчастной любви с пониманием. Хотя при этом Лис искренне считал, что Ярик мне не пара, и не забывал мне об этом напоминать время от времени. А ещё он постоянно твердил, что рано или поздно вся эта блажь по поводу наших отношений с Мереминским покинет мою блондинистую голову и я наконец обращу внимание на более подходящего для меня представителя сильной половины человечества. Конечно же под фразой «более подходящий» он подразумевал себя и только себя.

Пожалуй, сложно найти таких одновременно похожих и таких разных мужчины, как Ярик и Елисей. Контрастные по внешности, неравные по социальному статусу – Ярик был из простой семьи, а Лис из обеспеченной, но при этом оба красивые, умные, молодые, чертовски обаятельные, с отличным чувством юмора.

И Ярик и Елисей пользовались бешеной популярностью у девушек и извлекали для себя максимум удовольствия из этого факта. Но разница в их отношении к прекрасному полу была видна невооружённым глазом. Мереминский обычно быстро перегорал к своим спутницам, расставался легко на дружеской ноте и тут же переключался на новый объект. А Лис… делал всё, чтобы девушка сама сбежала куда подальше, полностью разочаровавшись в нём, как в предмете своих мечтаний. С бывшими, в отличие от Ярика, он не дружил. Да и те и не особо горели желанием поддерживать с ним связь, вспоминая Лиса со странной смесью ненависти и восхищения.

Меланчук относился ко мне не как к другим девушкам, что конечно же, чертовски льстило моему женскому самолюбию. Я всегда чувствовала с его стороны уважение и искреннее восхищение. И если опустить любовную подоплёку наших отношений, Лис действительно был для меня настоящим другом. А в последнее время так вообще прочно занял статус самого близкого человека на свете, который знал обо мне всё. И удивительный парадокс – в отличие от Мереминского его ничуть не шокировал мой далеко не идеальный характер…

Сбрасываю с себя в прихожей босоножки и направляюсь следом за Лисом в огромную кухню-гостиную.

- Извини, Мариш, тебе не предлагаю, - говорит он, с лёгкой издевкой в голосе, плеская себе в бокал свой любимый ирландский напиток. – Тебе на сегодня точно хватит…

- Вот только не надо читать мне нравоучения! – тут же вспыхиваю я. – Я не пья…

- Что с коленками? – перебивает меня Лис, кивая на мои оголенные ноги, которые довольно наглядно демонстрировали, как интересно прошёл мой сегодняшний вечер.

- Да так… - неопределенно взмахиваю рукой, - Прощения просила. Как видишь, не очень удачно.

- Надеюсь не перед ним? – замирает с бокалом в руке, прожигая меня своим потемневшим взглядом.

- Нет! – с раздражением отвергаю его нелепое предположения. Чтобы я стояла на коленях перед Мереминским и умоляла о прощении?! Да никогда в жизни! После всего того, что мне довелось выслушать, пускай эта инициатива целиком и полностью переходит под крыло Ярослава Алексеевича! – Перед Лизкой…

- Неисповедимы пути твои, Господи, - усмехается Меланчук.

- Я правда была не права.

- Только в этом? – выгибает одну бровь. Неторопливо с какой-то грацией хищника пересекает комнату, не сводя с меня своего пристального взгляда, и садиться в кресло напротив. А я стою, в полном замешательстве и совершенно не знаю, что ответить ему на этот вопрос.

- Не только… - тихо говорю я, сглатывая тяжёлый болезненный ком в горле, - Это не любовь. Если человек любит только лучшую часть тебя… Если он не может принять твои недостатки, все твои самые ужасные черты характера, то это не любовь… Это иллюзия любви, которая разбивается при первом серьёзном конфликте. Так и произошло.

Глава 3

- На каких условиях? – шепчу я пересохшими от волнения губами.

Резко, но бесшумно поднимается с места и в два шага, точно опасный хищник, оказывается возле меня.

- Докажи, что я правда тебе нужен, - говорит он, делая шаг вперед. Встает почти вплотную, так близко что при желании я могу разобрать даже мелкий принт на его футболке. Утыкаюсь взглядом в его широкую грудь. Красивый рельеф мышц проступал через тонкую ткань, пробуждая во мне желание прикоснутся и ощутить под своей ладонью бешеный стук его сердца.

Который, мне казалось, я сейчас отчетливо слышала в предрассветной тишине. Или это мой собственный?..

- Как?

Чувствую, что начинаю гореть. За эти годы, что мы знакомы с Лисом, между нами чего только не было…. Кроме самого главного. Потому что я всегда тормозила. Потому что в глубине души я чувствовала, что предаю свою настоящую любовь. Я ненавидела себя в такие моменты, но ничего не могла с этим поделать. Я так и не смогла перебороть себя в этом вопросе. Это было смешно и жалко одновременно – ведь господину Мереминскому плевать было на мою верность, как и, собственно, на мою любовь. Он даже и не догадывался, что все эти годы я так и не смогла никого подпустить к себе.

«Я не железный» - обычно говорил мне Лис после того, как срывал с моих губ долгожданный поцелуй. И если несколько лет назад я могла его отчитать или отвесить пощёчину за такую наглость, то в последнее время… Я всё чаще ловила себя на мысли, что получаю удовольствие от того, что он делал.

Потому что в такие моменты я чувствовала себя живой. И нужной… по-настоящему нужной.

- Поцелуй меня, - хрипло говорит он.

И это не просьба. Это прямое указание к действию. Которое даже можно расценивать, как приказ, если бы не исходящее от него волнение. Я чувствую, что Лис сейчас был натянут, как струна, и даже его дыхание – порывистое, частое, которое я слышала совсем недавно, будто бы замерло в ожидании моего решения.

Я никогда не целовала его первая.

Поднимаю голову и встречаюсь с его пылающим взглядом.

«Признайся, на самом деле, ты ведь за этим к нему пришла?» - промелькнуло у меня в голове.

Конечно, за этим. Врать самой себе – самое бессмысленное занятие на свете. Я больше не хочу страдать. Этой ночью я вновь хочу почувствовать себя живой.

Я хочу любить и быть любимой.

Чуть приподнимаюсь на носочки, обхватываю ладонями его лицо и слегка касаюсь его губ своими дрожащими от волнения губами.

- Ещё, - хрипло, почти на грани звериного рыка.

Прикрываю глаза, посылаю сигнал свои совести, чтобы она заткнулась и не мешала получать мне удовольствие и падаю с головой в этот поцелуй.

Сейчас были только я, он и эта ночь, которая стирала все границы.

Робкий, нежный поцелуй за считанные секунды становится жарким, обжигающим, как лава, которая растекалась у меня по венам. Скольжу руками по его мощным плечам и груди, зарываюсь пальцами на затылке в его светлые волосы, прижимаюсь к нему всем своим телом, полностью растворяясь в этих новых для себя ощущениях. Где-то на краешке сознания с изумлением проносится мысль, что оказывается, я и такое могу – быть напористой, страстной, уверенной в себе и в том, что я творю сейчас с этим мужчиной. Мужчиной, который сходил сейчас с ума от моих поцелуев. Быть уверенной в своей власти над ним. И это было удивительное, опьяняющее чувство, которое я никогда не испытывала раньше.

Елисей издает мне в губы какой-то рык и перехватывает инициативу. Ну да, Лис – это Лис… всё должно быть по его правилам. Как же я могла забыть этот немаловажный факт. Но в целом, я была абсолютно не против, потому что от его поцелуев у меня полностью отключался разум. Я не помнила, кто я, не помнила своё прошлого… Да, это именно то, что мне сейчас нужно.

Лис резко прерывает поцелуй. Изумлённо распахиваю глаза, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

- Марин, посмотри на меня, - шепчет он, приподнимая кончиками пальцев мой подбородок, - Ты сама ко мне пришла… И я тебя уже не отпущу. Слышишь? Назад пути нет. Я не смогу остановиться…

И не надо.

Нахожу его губы и вновь впиваюсь в них со всей страстью и отчаянием, которые томились у меня внутри, но так и не находили выхода столько лет.

Лис притягивает меня ещё ближе к себе, приподнимая от пола. Обвиваю ногами его бедра, обхватываю руками за шею, так и не разрывая поцелуя. А через несколько мгновений, понимаю, что мы уже в его спальне. Ощущаю своей оголённой спиной мягкую и чуть холодящую кожу ткань простыни, на которую Лис меня бережно уложил.

Отрывается от моих губ, нависает надо мной, опираясь на предплечья и смотрит на меня жарким, чуть затуманенным взглядом. Который говорит красноречивее любых слов - больше нет пути назад…

***

Какой идиот придумал спать с незашторенными окнами?

Недовольно перекатываюсь на бок и натягиваю на голову тонкое одеяло, чтобы спрятаться от безжалостного солнечного света.

Стоп! В моей спальне нет панорамного окна во всю стену. Зато там имеются в наличии красивые плотные шторы, которые не пропускают солнечный свет. Значит… это не моя спальня.

Резко отбрасываю одеяло в сторону, подскакиваю с кровати и натыкаюсь на искрящийся весельем взгляд Елисея.

О боже!! Дрожащей рукой быстро возвращаю одеяло на место и прикрываю всё, что нужно прикрыть для соблюдения приличий. Жаль, что нельзя полностью нырнуть с головой в одеяло и оказаться в параллельной вселенной!

- Доброе утро, Мариш, - сладко протягивает он. Невольно скольжу взглядом по его обнажённому телу, которое Меланчук ничуть не смущаясь своей наготы, решил продемонстрировать мне с утра пораньше.

- До…доброе…

- Таблеточку? – заботливо интересуется он.

- Я не страдаю похмельем! – отрезала я. – И вообще не так уж я много вчера и выпила…

- Я знаю, иначе бы мы не оказались с тобой в одной постели.

Ага, похмельем я не страдаю, а вот насчёт провалов в памяти я бы не была так уверена. Или… те откровенные кадры, которые мелькают у меня в голове на самом деле правда??!

Глава 4

Ярослав

- Ну согласись же, что перегнул?

- Да… есть немного, - протягивает Мереминский, тяжело вздыхая.

Да, дурак. Да, накосячил и наговорил лишнего. Но тут сыграло много факторов. Хотя, если так подумать и разобраться уже на остывшую голову – можно было многое сказать по-другому. Но нет же! И ведь главное хотел, как лучше. Достучаться до неё хотел и понять, что вообще происходит между ними в последнее время, а получилось… как в той известной поговорке. Получилось то, что получилось.

Марина ушла, праведный гнев, которым Ярик кипел недавно во время их ссоры, тоже его покинул. Зато на их место пришёл Корсаков, чтобы на правах друга выслушать и заодно промыть ему мозги. Последнее кстати – явление довольно редкое. Сашка обычно никуда не вмешивался и с советами не лез, но видимо сегодня решил сделать исключение.

Вот до чего любовь доводит. До глобальных изменений личности! А вот их с Маринкой «любовь» максимум может довести сейчас до нервного тика… Потому что ни хрена не понятно, что происходит! Весь его чётко выработанный план трещал по швам. И это Меланчук ещё, будь он неладен… Ярик непроизвольно поморщился, вспомнив физиономию бывшего друга. Раз отчалил к берегам своего туманного Альбиона, вот пускай бы там и сидел себе дальше. Но нет, надо было приехать в самый неподходящий момент и всё испортить…

- Только если бы ты эту видеозапись увидел, что она Лизке наговорила, тебя бы тоже бомбануло.

- Вот даже смотреть не буду, - усмехается Корсаков, - Хватит нам и вашей ругачки. Я примерно представляю, что она могла ей сказать. Но с этим будем разбираться уже в понедельник.

- Мне бы твое спокойствие, Санчо…

- Нужно правильно расставлять приоритеты. Завтра днем подписываем контракт с бельгийцами, вечером у меня примирение с Лизкой. В выходные я бы очень попросил нас не тревожить. Уж как-нибудь потерпите, ребятки, с вашей Санта-Барбарой до подельника. А вот в понедельник и начнём с разбора полетов.

- Не напортачь там завтра… с примирением.

- Вот кто бы говорил, - саркастично протягивает Корсаков. – Яр, как друг ты поступил правильно. Как любящий мужчина – сомнительно.

- Саш, да она не вела себя так раньше! Я вообще её не помню такой! Это всё его влияние… Лис отравляет всё, к чему прикасается, я серьёзно!

Корсаков молчит и, на удивление, не спешит соглашаться. Хотя, он как никто другой, ощутил на собственной шкуре, чем может закончиться общение с Елисеем. Минус одна возлюбленная, плюс одно разбитое сердце и поломанная многолетняя дружба, которая повлекла за собой раскол в их компании. Ни Ярик, ни кто-либо другой из их друзей не могли сказать, что были сильно опечалены, когда из жизни Корсакова свалила длинноногая модель Янка Шакурова. Девушка она была своеобразная, и согласно их общему экспертному взгляду – Сашке совершенно не подходила. Но то, каким способом решил её отвадить Елисей, находилось за гранью понимания. Ярик искренне считал, что было множество других способов поведать человеку, что его спутница является дамой кхм… очень гостеприимной в своей постели по отношению к другим мужикам. Вовсе не обязательно это было доказывать на практике. Но Лис решил по-другому, и поэтому стал в их компании персоной нон грата. Единственный человек, которая продолжала поддерживать с ним общение, была Марина. Почему? Для Ярика оставалось загадкой. Поступок Лиса она тоже не одобряла, но и отворачиваться от него девушка тоже не спешила.

Теперь эти двое стали вообще не разлей вода с тех пор, как Елисей вернулся из Англии. И с огромным неудовольствием для себя Ярик отмечал, что чем больше они проводили времени вместе, тем сильнее портились его собственные отношения с Маринкой. А это совсем не входило в его планы!

Сейчас по плану у них было постепенное сближение, во время которого девушка должна была узнать все его классные стороны – и не как друга, а как мужчины. В планах было полностью завоевать её доверие, показать, что он действительно способен на серьёзные отношения – а не что она там себе надумала. А потом… осуществить её давнюю мечту и тем самым окончательно покорить сердце госпожи Вишняковой. И заодно предложить своё собственное вместе с рукой и другими частями тела, которые он готов был дать Маришке в её полное распоряжение.

Корсаков, когда впервые услышал последнюю часть плана, лишь покрутил пальцем у виска. Но Мереминскому было всё равно. Они и так уже с Маринкой потеряли столько лет… Каждый раз, когда у них появлялся шанс на сближение, что-то обязательно шло не так. В последние годы так вообще – Ярик почти убедил себя, что стены френдзоны были возведены окончательно и не подлежали разрушению. И он уже почти смирился с тем, что ничего не изменить, но…

Ярослав Мереминский был не из тех, кто просто так сдаётся.

Умом он прекрасно понимал, что рядом с такой девушкой, как Марина ему делать нечего. И дело было не только в злосчастном вопросе финансов. Было множество других более важных обстоятельств, которые существенно понижали его рейтинг в качестве потенциального ухажера. Но это всё были доводы разума, а вот его сердце упорно твердило совершенно другое... Ярик знал, что если не рискнёт и не попробует, то никогда себе этого не простит.

Потому что если любишь, то нужно бороться за свою любовь. Иногда не только с обстоятельствами, но и даже с самим собой и со своей нерешительностью.

- Я думаю, если вы хоть раз в жизни поговорите откровенно, ты узнаешь для себя много нового. И Лис тут не причём.

- Да куда уж ещё откровеннее! Знаешь, сколько всего мы вывалили друг на друга, - пробурчал Мереминский.

- А самое главное друг другу так и не сказали, - покачал головой Сашка, чуть нахмурив лоб. – Ты знаешь, я не любитель раздавать советы. Но как по мне – лучше спокойно поговорите. И хоть раз в жизни не замалчивайте правду.

Ярослав в очередной раз с грустью вздохнул и нервно взъерошил рукой свои тёмные волосы. Поговорить – это, конечно, замечательно. Но вот захочет ли Маринка его слушать? Или нужно дать ей время остыть хотя бы до завтра?

Глава 5.1

Это не была любовь с первого взгляда. Странно вообще думать о таких вещах, когда тебе девять лет и ты увлечённо пинаешь мяч во дворе, мечтая однажды стать вторым Роналдо[1]. Вот Ярик примерно об этом думал, а вовсе не о влюбленности, когда его решила отвлечь от футбола какая-то мелкая белобрысая девчонка. Хотя определение «мелкая» к Маришке уже тогда можно было отнести с очень большим натягом: высокая – аж на целую голову выше своих сверстников, с огромными карими глазами, которые взирали на мир с невероятной серьёзностью и пониманием, совершенно несвойственным для ребёнка шести лет.

Она не признавала девчачьи игры, была умнее всех, кого он когда-либо знал, отличалась невероятным упрямством, а ещё – к огромному сожалению двух девятилетних пацанов, к числу которых относились Ярик и Сашка, ужасной приставучестью. Будучи единственной и горячо любимой крестницей отца Корсакова, Маринка после переезда в Самару стала частой гостьей в их доме. Ну и конечно же в компании ребят.

Сначала Ярик с Сашкой всеми способами пытались её «сливать», искренне считая, что девчонке нечего делать в их сугубо мужском коллективе. Но потом они всё-таки признали бессмысленность этой затеи. К тому же, с Вишняковой было реально весело – по проделкам она могла переплюнуть дюжину пацанов. А ещё Маринка отличалась невероятной выносливостью, никогда не ныла, да и вообще вела себя совсем не как типичная девчонка. И её принадлежность к прекрасному полу долгое время выдавали разве что длинные белокурые волосы.

Переходный возраст свёл на нет детские забавы, интересы ребят так же претерпели серьёзные изменения, а вот привычка «зависать» всем вместе осталась.

Возможно, будь на месте Вишняковой любая другая девочка, их трёхлетняя разница в возрасте могла бы стать серьёзной помехой для дружбы. Но Марина снова в своём взрослении неслась вперёд паровоза, и ни в чём не желала отставать от своих старших товарищей. Со временем это превратилось в их личную головную боль: постоянно следить, чтобы гиперактивная и не по годам взрослая Маринка не вляпалась в какую-нибудь историю. Это для Ярика с Сашкой она была кем-то вроде младшей сестры, а вот другие парни уже давно поглядывали на неё с интересом. И мысли у них при этом выходили далёко за рамки дружеских.

Сам же Ярик очень долго запрещал себе любые мысли в эту сторону. Потому что… это Марина. Потому что в шестнадцать-семнадцать лет гормоны бурлят во всю и требуют выход. Потому что вариантов с кем это можно осуществить у него хоть отбавляй – Мереминский всегда пользовался огромной популярностью у противоположного пола, причём ничего для этого особо не делая. Потому что... Да много ещё было причин, почему Ярослав даже не рассматривал возможность с ней каких-либо отношений. И одной из главных причин был страх, который сидел у него внутри – когда они расстанутся (а они непременно когда-нибудь расстанутся, потому что только идиоты думают в таком возрасте об отношениях в духе «и жили они долго и счастливо до конца своих дней»), он её потеряет. Навсегда. Потому что он совершенно точно знал – Вишнякова была не из тех девушек, которые поддерживают дружеское общение после расставания. Слишком категоричная, слишком упрямая, слишком гордая... А он не может её потерять! Этого никак нельзя допустить! Просто невозможно! Значит, они будут только друзья, и ничего больше. Никаких «а что, если...». Лучше даже не начинать думать в этом чрезвычайно заманчивом и интересном направлении!

Вот только всё равно думалось. И ничего он с собой поделать не мог. Хотя нет, до её четырнадцатилетия он худо-бедно справлялся и держал дистанцию. А постоянные, но кратковременные романы, ему отлично в этом помогали.

А потом... Потом наступил её четырнадцатый День Рождения, и вся его привычная жизнь покатилась куда-то в тартарары. «Просто подруга Марина» перестала быть просто подругой, навсегда утратив этот изначально сомнительный статус. Вот только новые обстоятельства в их общении не помогли Яру избавиться от своих опасений, а ещё больше всё запутали.

Хотя со стороны казалось, что ничего такого особенного и не случилось. Но на самом деле изменилось всё.

Нет, Ярослав по-прежнему думал, что не стоит рисковать их дружбой ради двух-трёхнедельной интрижки. К тому же, в глубине души он никак не мог избавиться от ощущения, что Маринка на самом деле ещё ребенок. Который изо всех сил пытается казаться взрослой, но всё же ребенок. И ввязываться в какие-либо отношения ей пока не надо – ни с ним, но с кем-либо ещё.

Вот только сама Вишнякова, судя по всему, так не считала и после получения паспорта начала активно крутить с парнями направо и налево. Да и сам Ярик, несмотря на свои доводы разума, больше не мог смотреть на неё, только как на «подругу и почти сестру». Прямо перед его носом вырос и оформился в очень привлекательную девушку ходячий соблазн по имени Марина. И что ему делать теперь с этим Ярик не знал. Сам того не подозревая, благими намерениями он успешно выложил себе дорогу в свой персональный ад. Который состоял из чувства всепоглощающей ревности к любому, кто обещал внимание на Вишнякову или кого она сама одаривала своим драгоценным вниманием.

И среди всех парней, что увивались вокруг Маринки, был один наиболее раздражающий персонаж, к которому Мереминский воспылал особенной ревностью - Елисей Меланчук.

[1] Роналду Луис Назариу ди Лима – бразильский футболист, выступавший на позиции нападающего. Один из самых популярных футболистов 1997-1998 годов

Глава 5.2

С тех пор как дела Сашкиного отца пошли в гору, и Корсаков перешёл в элитную английскую гимназию, в их компании существенно поприбавилось представителей золотой молодежи. И хотя сам Ярик не мог похвастаться богатыми родителями это совершенно не мешало ему на равных общаться даже с самыми наглыми и избалованными мажорами. Природное обаяние и отличное чувство юмора Мереминского конечно играли в этом не последнюю роль. Да и Корсаков, не брал в свои друзья абы кого – все парни, которые присоединились к их компашке были в целом неплохими ребятами. Так Ярослав мог сказать обо всех, за исключением лишь одного человека – Елисея.

Ярик с самого начала не сильно проникся симпатией к своему новому товарищу. Слишком самоуверенный, эгоистичный, наглый. А ещё временами безжалостный и беспринципный – не самые лучше качества для человека по мнению Мереминского. Качества, которых другие друзья почему-то в упор не замечали за весёлым нравом Лиса, отличным чувством юмора и любовью погулять на широкую ногу. А вот Мереминский замечал, и потому к Елисею относился с прохладой и настороженностью, хоть старался это открыто это не афишировать.

Мереминский раньше не особо предавал значение выражению «между ними пробежала чёрная кошка». Но в ту первую судьбоносную во многих отношениях встречу Марины с Елисеем, он ощутил действие этого выражения на собственной шкуре. Потому что после этого знакомства, его тихая неприязнь к Лису грозила перерасти в настоящую ненависть.

Ярик конечно же предполагал, что Лис сразу же сделает «стойку» и приложит все усилия, чтобы завоевать внимание девушки – Маринка мало кого оставляла равнодушным и с этим он более или менее уже смирился. Да, ему было бы чертовски больно и неприятно, добавь Елисей к своему списку побед ещё и Марину. А победы, тот всегда одерживал легко, даже можно сказать играючи. У них в компании даже шутка ходила по этому поводу: если Лис объявлял охоту, то ни у кого из девушек не было ни единого шанса уйти без разбитого сердца. Но к огромному удивлению (и облегчению) Ярика, Маринка осталась совершенно равнодушна к вниманию нового ухажёра.

Вот только это обстоятельство совершенно не охладило пыл Елисея. Время шло, Лис будто бы занял выжидательную позицию и… неожиданно для всех проникся к Маринке настоящими чувствами. Как бы Ярик не хотел это признавать, но отношение Лиса к Вишняковой точно выходило за рамки просто «одержать победу». Меланчук действительно влюбился и совершенно этого не скрывал. Да, у него были другие девушки, но так – для фона, для развлечений. И была она – Марина, которая стояла отдельно от всех особняком. Потому что к ней он всегда относился с уважением, по-настоящему серьёзно и бережно. Это была любовь – возможно, та самая с первого взгляда, которую Ярик не распознал у себя в девять лет. И отрицать этот факт, было бы глупо. Но радости это осознание ему совершенно не добавляло.

В отличие от Ярика, Лис никогда не скрывал свои чувства, но при этом и не выпячивал их на показ, максимум – иногда приправлял своими привычными шуточками и сарказмом. Но все всё прекрасно знали, в том числе и Маринка. Этот факт вообще сложно было игнорировать – Меланчук всегда говорил открыто о своих намерениях в отношении девушки. А Ярославу это всё не нравилось, чертовски не нравилось! И каждую попытку Лиса завоевать Маринкино сердце он воспринимал с болью, отчаянием и… огромной злостью. Но не на Лиса, а на самого себя.

Но какое он имел право вмешиваться? Кто он такой, чтобы решать с кем ей общаться, кого любить? Просто друг?! Идиот, который из лучших побуждений заковал себя цепями френдзоны? Смешно…

А ещё самое поганое во всём этом было, что Лис тоже видел его насквозь и его особенное отношение к девушке. Мереминскому всегда казалось, что Елисей только и ждёт, что он оступится и окончательно себя погубит. А с учётом сколько раз он по-крупному косячил в их общении с Маришкой, такой вариант нельзя было полностью исключать.

Вспомнить хотя бы, что он натворил на свой двадцатый день рождения – сколько они потом не общались нормально? Год, два? Ярик всегда с тоской вспоминал этот непростой период в их дружбе с Маринкой. Если бы кто-то придумал машину времени, Ярослав обязательно попросил бы этого чудо-гения вернутся в тот памятный день, чтобы всё исправить. Но, к сожалению, он не мог переписать их прошлое. Зато он мог приложить усилия, чтобы сделать явью их с Мариной прекрасное совместное будущее.

Да, как-то у них не задалось с праздниками и днями рождения… Ну или точнее у него, потому что именно Ярик мастерски находил способ всё испортить после их долгожданного сближения. И осадок от его глупых слов или необдуманного поступка чувствовался потом на протяжении многих лет. Но Мереминский был уверен, что плохие воспоминания можно исправить только одним единственным способом – заместив их новыми, счастливыми моментами.

В конце июля Вишнякова должна отмечать очень важную для себя дату – двадцать пять лет, юбилей. И на этот раз он точно ничего не испортит. Она сделает ей самое красивое и запоминающееся предложение руки и сердца, которое она только может представить. Он добудет так любимые ею «Алые паруса» в осовремененной версии и покажет, что помнит всё – каждый их важный и трогательный момент начиная с того дня, когда состоялось их фееричное знакомство. Он докажет ей, что способен на серьёзные отношения – и не просто на словах, а с помощью поступка. Пожалуй, самого ответственного и важного поступка в своей жизни. Он докажет, что достоин её любви.

Марина будет его и точка! А Елисей пускай идет к чёрту со своими далеко идущими планами! Потому что, если девушка за все эти годы так и не дала ему «зелёный свет», значит и сейчас у него ничего не получится. Уж Ярик об этом позаботится.

Глава 6.1

Марина

- Придержите, пожалуйста, дверь! – кричу я, сломя голову несясь к лифту.

Умение бегать на каблуках очень полезный навык для любой девушки, особенно если чертовски опаздываешь. Но вот лучше бы я в этот день его растеряла!

Громко цокая каблуками, наконец добегаю до дверей лифта и тут же резко торможу. Замечаю знакомый до боли силуэт и бездонную синеву глаз, которые смотрели на меня сейчас в упор. Буквально расстреливали меня своим тяжёлым, обжигающим взглядом.

Ярик…

Застываю, точно пригвожденная к месту.

Боже, ну почему именно сейчас?! Что за вселенский закон подлости? Конечно, в глубине души я понимала, что избегать целый день встречи с Мереминским у меня не получится – слишком много вопросов, по которым мы обязаны были взаимодействовать по работе. Но вот чтобы налететь на него именно с утра, когда весь мой вид буквально вопит о том, что я сегодня не ночевала дома?!..

Если бы не бельгийцы, я бы всерьёз рассмотрела возможность развернутся и убежать в обратном направлении, сверкая своими огромными каблуками. Но я же взрослый, разумный человек. Я не могу вечно бегать от двухметровой проблемы со звучной фамилией Мереминский! Мне нужно добраться до офиса и приступить к выполнению своих рабочих обязанностей.

Но как же тяжело сделать сейчас хотя бы шаг…

Мы просто продолжаем молчать и сверлить друг друга взглядом. Судя по всему, Мереминский по-прежнему зол и совершенно не прочь продолжить нашу вчерашнюю словесную баталию – я буквально волнами чувствую исходящее от него раздражение.

Странно, что за прошедший вечер Ярик так и не нашел никого, кто бы помог ему переключиться и выпустить пар. Уж с его-то километровой книгой контактов, в которой отметилась треть самарских красоток, можно было что-нибудь сообразить. Или та жалкая копия меня с противным именем Лана заставила бедного Ярика почистить свою телефонную книгу? Не удивлюсь – у них же была такая люб-о-о-о-вь, настоящие серьёзные отношения, до которых наконец дозрел господин Мереминский. Ага, со всеми вытекающими отсюда последствиями такими, как ревность и ограничение свободы. Хотя в этом я с Ланой была солидарна: если хочешь сохранить свои нервные клетки, то лучше держи Ярика на привязи. Потому что стоит хоть на секунду отвлечься и можно тут же увидеть крайне занимательную картину: как господин Мереминский без особых зазрений совести уже строит маршрут из твоей постели до другой. В которой его конечно уже с нетерпением ждут.

Как говорится, знаем – плавали…

Злость и обжигающие болью воспоминания дают мне силы, чтобы выдержать его пылающий гневом взгляд.

Делаю глубокий вздох, расправляю плечи и наконец захожу в лифт с гордо поднятой головой. Но сразу же отступаю на безопасное расстояние от застывшей фигуры Мереминского.

Закон вселенской подлости решил сработать на максимум – кроме нас с Яриком в кабине только звенящая тишина. Вот хоть бы один работник офисного центра соизволил добежать до нас и чуть снизить градус неловкости, но нет же! Практически бесшумно дверь лифта отъезжает в сторону, оставляя нас с Мереминским отрезанными от всего мира.

Я, он и наши нерешённые проблемы – отличная компания, чтобы ползти на самый верхний этаж здания.

Я чувствую, как Ярослав сканирует меня взглядом с ног до головы. Конечно же он без труда подмечает мой вчерашний наряд, отсутствие макияжа и свежие ссадины на коленках. Но он молчит, и только дыхание будто бы стало каким-то тяжёлым, прерывистым… Я и сама отчаянно заставляю себя пропускать кислород через лёгкие. Кожу левой щеки начинает невыносимо жечь от его пылающего взора, но я продолжаю стоять и смотреть перед собой вперёд на металлическую дверь.

Это скоро закончится, это скоро всё закончится… Четвёртый этаж, пятый…

От напряжения у меня начинает слезиться глаза, но я изо всех сил стараюсь сохранять лицо и не показывать, что на самом деле творится у меня внутри. Безумно хочу нацепить на глаза тёмные солнцезащитные очки, которые украшали сейчас мою светловолосую макушку, чтобы хоть как-то отгородить себя от этого обжигающего, цепкого взгляда. Вот только эти очки мне любезно одолжил Лис – между прочим свои любимые «авиаторы», в которых он неоднократно рассекал летом, и которые конечно же мог с лёгкостью узнать Мереминский.

Ну уж нет! Опустить очки – это всё равно что признать свое поражение и заодно добровольно расписаться в том, у кого я провела эту ночь. А я не хочу сейчас обсуждать с Яриком подробности своей личной жизни. Да я большой вопрос – а будет ли у меня вообще эта личная жизнь?! Это ночью после загула в ресторане я была смелая и отважная. А вот сейчас моя уверенность в том, что у нас есть какое-то будущее с Лисом, начинала стремительно сходить на нет…

Но что я знала совершенно точно – в моем будущем точно нет места господину Мереминскому!

Сгибаю руку в локте, приподнимая клатч, чтобы хоть немного прикрыть себе область шеи. До сих пор никак не могу привыкнуть к своей короткой стрижке и тому, какие неудобства она иногда мне доставляет – например, что при любом неосторожном движении или порыве ветра всему миру будут представлены следы моей бурно проведённой ночи. Пускай до самого главного у нас так и не дошло, но Лис ни в чём себе не отказывал по части поцелуев. Засосов, к счастью, я утром не обнаружила, когда разглядывала себя в душе, а вот покраснения на коже в области шеи и декольте у меня были. И кто знает, во что они трансформируются спустя пору часов…

«Метки любви» – шутливо заметил Лис во время завтрака. А мне вот было совсем не до смеха.

Как хорошо, что в приёмной у меня есть несколько запасных платьев. Косметика, обувь и даже запасные чулки также имелись в наличии. Это был стандартный набор для того, чтобы срочно привести себя в порядок в случае какого-нибудь форс-мажора или незапланированной деловой встречи, на которой я должна была присутствовать в качестве личного ассистента Корсакова. Нужно будет что-нибудь выбрать максимально закрытое, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. И чтобы ничего не что-нибудь напоминало мне о сегодняшней ночи…

Глава 6.2

Когда мы наконец доезжаем до самого верхнего этажа, на котором располагался архитектурно строительный холдинг «АКВИРС», я не могу сдержать облегчённого выдоха и первая выскакиваю из кабины.

Боже, как хорошо, что наши с Мереминским рабочие места находятся в разных крылах здания!

Обычно, после прихода на работу, мы с Яриком на несколько минут заглядывали в холл недалеко от лифта, где располагались кофейные автоматы. И под чашечку ароматного капучино рассказывали друг другу последние новости. Конечно, по большей части болтал Мереминский, на правах главного балагура и весельчака нашей компании, а я в этот момент просто стояла и смотрела на него с глупой улыбкой на лице, чувствуя, как от его шуток моё настроение стремительно ползет вверх, и даже самый хмурый и серый день расцветает яркими красками. Это было нашей маленькой милой традицией – пересекаться на нейтральной территории в офисе, болтать и попивать вместе кофе.

Но сегодня этой традиции мы с Яриком дружно решили изменить.

Стремительным шагом направляюсь к приёмной генерального, к своему огромному облегчению, не встречая никого на своем пути. Значит, моё эффектное появление в офисе успел заценить только Мереминский. Ну хоть где-то вселенная решила пойти мне навстречу! Корсакова, к счастью, тоже пока нет на месте, значит у меня есть в запасе несколько драгоценных минут, чтобы привести себя в подобающий вид. Быстрыми, чётко выверенными движениями скольжу расчёской по своим волосам, наношу блеск для губ и только после этого подхожу к шкафу, чтобы выбрать свежий наряд. Долго рефлексировать перед гардеробом у меня нет времени, поэтому я просто хватаю наиболее закрытое платье прямого силуэта. В меру строгое, в меру женственно-сексуальное, платье насыщенно вишневого оттенка, которое отлично сочеталось с моими карими глазами.

«Лис бы одобрил», - проносится у меня в голове, когда я заныриваю в платье.

«Ярик тоже» - с усмешкой добавляет внутренний голос после небольшой паузы.

Тянусь назад, чтобы застегнуть молнию на спине, но вселенная решает, что моя передышка окончена и для разнообразия нужно вновь отсыпать мне парочку неприятностей. Молния застревает, даже не дойдя до середины наряда. Чертыхаюсь про себя, закусываю нижнюю губу, пытаясь справиться с фурнитурой и… совершенно опускаю из вида момент, когда Ярик оказывается в кабине прямо у меня за спиной.

Все так же бесшумно и молча подходит ко мне практически вплотную. Делаю отчаянный вздох, пытаясь прийти в себя, пока моё сердце внутри оттачивает очередной акробатический этюд, которые оно всегда с огромным удовольствием демонстрировало в присутствие Мереминского.

Чувствую кончики его пальцев на своём плече… Боже, когда он в последний раз так меня касался?.. Это было не привычные мимолетные объятия при встрече, и не его тёплые обнимашки, во время совместного просмотра фильма. Нет, это было другое. То, что сейчас сводило меня с ума. Очень волнительно, очень чувственно и как-то… интимно. Почему-то в этой оглушающей тишине мне приходило на ум именно это определение.

Второй рукой Ярик неторопливо берется за язычок молнии и тянет его вверх. Медленно, мучительно медленно, заставляя моё сердце отстукивать рваный ритм на каждый пройденным им миллиметр. На секунду прикрываю глаза, стараясь унять бешеный грохот в груди. Но не получается. Он так и не убирал свою руку с моего плеча. Ещё немного и от его прикосновения точно будет ожог… но кажется, это именно то, что ему нужно.

Кончиками пальцев расправляет ткань на моём плече, чуть скользя вверх по шее. Нежное едва заметное касание, от которого я невольно задерживаю дыхание. Зачем? Господи, ну вот что он творит?! Я же сейчас просто отключусь от нехватки кислорода, от этого вороха переполняющих меня чувств и эмоций! И если он продолжит так дальше, то…

Не успеваю закончить свою мысль, потому что Мереминский решает окончательно меня «добить», аккуратно заправляя прядь волос мне за ухо. Так запредельно нежно и ласково, что ещё одно такое касание и я просто сойду с ума.

Но это ненормально! Ненормально так на него реагировать! Умом я всё это прекрасно понимала, вот только мои чувства и эмоции находились вне зоны влияния моего разума. Это просто было сильнее меня…

А ведь если так посмотреть со стороны – ничего такого Ярик не сделал. Вряд ли его можно было упрекнуть в неподобающем для друга поведении. Да он даже не вышел за рамки этой чёртовой дружбы! С молнией помог? Помог. Причёску поправил? Поправил. Ну а все эти жаркие и одновременно трепетно-нежные касания просто плод моей воспалённой фантазии и не более того!

Стоило Мереминскому оказаться рядом, как мой разум решил сложить с себя полномочия. Как и моя гордость, которая уже готова была помахать мне на прощание платочком и отправиться в неизвестном направлении. Если сейчас он развернёт меня к себе и поцелует, я даже не буду сопротивляться. Я даже не влеплю ему пощёчину. Я просто позволю ему сделать всё. И к чёрту всех этих бельгийцев…

Но Мереминский не спешит меня целовать.

Находит в зеркале мой совершенно поплывший от всего происходящего взгляд. Сердце пропускает очередной удар, когда он, так и не сводя с меня своих пронзительно синих глаз склоняется к моему уху и спрашивает:

- Где ты была этой ночью?

Глава 7.1

Обманчиво мягкий голос, в котором я отчётливо слышу жёсткие, требовательные нотки. На лице ни тени улыбки, зато на дне синего взгляда застыл настоящий лёд. Будто сейчас рядом мной стоял не уже привычный мне весельчак и балагур Мереминский, а совершенно незнакомый, чужой человек. Который почему-то вдруг возомнил, что имеет полное право требовать с меня какие-то объяснения!

Но на которого всё равно предательски реагировало моё тело…

Наклоняется ко мне ещё ниже. Опаляет мочку уха своим горячим дыханием, вновь заставляя мой пульс разгоняться до предела. Совершенно забываю про его вопрос. Между прочим, очень важный вопрос судя по лицу Мереминского!

Встряхиваю головой, будто бы пытаясь прогнать морок, что застилал мне разум, и делаю резкий шаг в сторону. Пора прекращать эту мучительно-прекрасную агонию.

- А я разве обязана перед тобой отчитываться?

- Не обязана, - усмехается Мереминский, подходя к моему рабочему месту. Берёт в руки солнцезащитные очки, которые я оставила на столе, и медленно начинает крутить их в руках. Чёрт! Неужели всё-таки узнал? Хотя вряд ли мужики обращают внимание на такую мелочь как аксессуары. Но почему он тогда так внимательно разглядывает эти дурацкие очки?! И зачем я вообще согласилась взять их у Лиса? Ах, ну да, я же мастер конспирации! Как я могла об этом забыть?! - И всё же? Где ты была?

- Тебе короткую версию или расширенную? – прищуриваю я глаза.

Скрещиваю руки на груди, чтобы хоть как-то унять охватившую меня дрожь. Чёрта с два он будет лицезреть моё волнение!

- Правдивую.

- М-м правдивую? После нашего с тобой разговора я… провела очень увлекательный вечер. Встретилась с Лизкой, попросила у неё прощения, потом мы поехали кутить в ресторан…

- Марин, ну я же просил правдивую! Хватит уже ёрничать! – закатывает глаза Ярик, лёгким движением отбрасывая очки обратно на стол.

- То есть по-твоему – я вру?! - моментально вспыхиваю я. – Хочешь сказать, что я не только бессердечная стерва, но ещё и лгунья?!!

- Я такого не говорил…

Конечно, не говорил! Зато подумал именно так!

А это было обидно! До жути обидно! Я что прощения не могу попросить у другого человека? Или признать, что я не права? Получается, так обо мне думает этот синеглазый засранец?! Да, пускай у меня никогда не было настоящих подруг, но это не значит, что я никогда не смогу их завести! Со мной очень даже можно дружить, и весело проводить время и накидываться в ресторане и много чего ещё интересного делать! И если господин Мереминский в это не верит, то пошёл он к чёрту!

А с удовольствием подскажу ему направление!

- Мереминский, пошёл вон! – громко отстукивая каблуками подхожу к двери и распахиваю её настежь. Очень недвусмысленно намекая, что некоторым в конец обнаглевшим товарищам пора бы уже и честь знать!

Ярик растерянно смотрит на меня в ответ, точно сомневаясь в моей адекватности. И это меня распаляет ещё больше.

- Марин…

Чувствую, как задыхаюсь от переполняющей меня злости и обиды. Направляю указательный палец в сторону его смазливой физиономии и резко перевожу на дверь:

- Вон!!

- Мы ещё не договорили. Неужели ты серьёзно…

- Я сказала: проваливай!! Мне надо работать!

- Ладно. Вечером всё обсудим, - чуть поджимает губы Ярослав и окинув меня напоследок трудно читаемым взглядом.

«Спасибо уже не десять лет вперёд наобсуждались!» - хочется мне крикнуть ему в лицо, но я лишь сильнее цепляюсь за ручку. Со всей дури захлопываю дверь, как только этот долговязый переступает за порог приёмной.

А потом медленно сползаю вниз, прислонившись к двери спиной и роняю голову на скрещенные руки.

Всё изменилось. Непоправимо.

Кажется, вместо традиционного распития кофе у нас намечаются постоянные утренние ругачки. Но ссоры — это ещё полбеды. А вот что делать, если меня теперь каждый раз так будет штормить в его присутствии? Если моё тело будет постоянно так на него реагировать, полностью отрубая разум?

В голове ни одной полезной мысли касаемо работы. А сегодня, между прочим, очень важный день для нашей компании. К которому я ни черта не готова…

Вдох выдох. Собираю всю свою волю в кулак и заставляю себя вновь принять вертикальное положение.

Слегка пошатываясь после пережитого эмоционального всплеска, дохожу до своего рабочего стола и заглядываю в планер. Нужно освежить в памяти, какие пункты мне необходимо проверить перед прибытием иностранных партнеров. Но где-то на середине списка меня вдруг пронзает болезненная мысль, которую я гнала от себя много лет. Но к которой упорно возвращалась в самые тяжёлые моменты нашего общения с Яриком.

Мне лучше уехать.

Если всё так будет продолжаться, то я не смогу с ним работать. Я стану невнимательной, я начну совершать ошибки, которые могут нанести урон компании, я… просто не смогу нормально выполнять свою работу. А значит выход был только один – перевод в другой филиал. Куда-нибудь подальше от Самары. Туда, где не будет рядом Ярослава Мереминского.

***

Ярослав

Да уж, отлично поговорили!

Ярик изо всех сил сдерживался, чтобы не последовать примеру Маринки и самому от души не хлопнуть дверью собственного кабинета. Но не хотелось пугать секретаршу. Она и так бедная за последние недели много чего повидала в его исполнении. Например, на той неделе он попросил её отменить все встречи и прямо с утра надрался, как скотина, в своём кабинете. Выполз ближе к обеду, махнул рукой на прощание и отправиться домой трезветь.

Ну просто мать вашу образцовый руководитель!

И ведь никому не расскажешь, что бывают такие дни… Вот по-настоящему хреновые дни, по-другому и не выразишься! Когда на тебя наваливается всё и сразу, точно окончательно пытаясь придавить грузом нерешённых проблем. И при этом ты чувствуешь, как внутри у тебя медленно и чертовски мучительно разрывается сердце. На мелкие-мелкие части, каждая из которых невыносимо болела. Вряд ли о таком можно поведать своим подчинённым. Пускай уж лучше думают, что это начальство так сходит с ума перед запуском важного проекта. До открытия крупного торгово-развлекательного центра «Корсар», над которым несколько лет трудился их холдинг, оставалось всего лишь несколько месяцев. Волнение постоянно витало в воздухе, то тут, то там у кого-то из сотрудников сдавали нервы – и это было нормально. Но не для Ярика. Во всём, что касалось работы он был спокоен как удав. Да и во многих других вещах его выдержке и оптимизму могли позавидовать многие.

Глава 7.2

На текущий момент самым провальным пунктом его гениального плана был пункт под названием «Ревность». Между прочим, очень сильное чувство, которое служит своеобразным индикатором, если ты небезразличен человеку.

Ревнует ли его Марина? В последние годы Ярослав не мог дать себе однозначный ответ на этот вопрос. Он никогда не любил обсуждать с ней свою личную жизнь, но кое-что у них в разговорах всё-таки проскакивало благодаря природной болтливости Мереминского и правильным заданным вопросам со стороны Маришки.

Вытащив на поверхность всю необходимую ей информацию, Вишнякова обычно озвучивала несколько едких, но в то же время дельных замечаний, которые вполне могли помочь Ярику наладить его личную жизнь. Если бы он действительно этого хотел – налаживать свою личную жизнь с кем-то ещё кроме самой Маринки. Но он не хотел. И подобные их дискуссии по поводу девушек он обычно заканчивал фразой, что «это всё не то» или «они не те, кто мне нужен».

Марина в ответ лишь пожимала плечами и переводила тему. Возможно, она правда не догадывалась, к чему он говорил ей эти слова. А быть может к тому моменту у неё уже просто заканчивалось терпение слушать его нытьё по поводу очередного любовного фиаско. Но как бы то ни было, Ярик не мог называть это ревностью. Так значит, как к мужчине, она испытывала к нему только… безразличие? Неужели всё на что он мог теперь рассчитывать это только на её дружескую поддержку и сочувствие? Неужели они настолько стали хорошими друзьями?

Или всё-таки Вишнякова отличная актриса и умеет хорошо скрывать свои чувства? Как раз это Мереминский хотел проверить. Вот только те самые «серьёзные отношения», в которые он по дурости ввязался недавно, и на которые он якобы был не способен по мнению Вишняковой, не принесли нужного результата. Хотя Ярик старался изо всех сил, демонстрируя своё мнимое и насквозь фальшиво счастье. Но единственную эмоцию, которую ему удалось вызвать у Маринки было… недоумение. Именно эту прочел он на её лице, когда знакомил со своей бывшей. С той самой, которая предпочитала называться пафосным именем Лана.

Но не ревность! Вот абсолютно нет!

И ни на одну из его провокаций Вишнякова так и не повелась. И заставить её обнажить свои чувства или вывести на откровенный разговор про хрупкую конструкцию «мы», которая в том или ином виде всё же существовала в их жизни все эти годы, у него тоже не получилось.

Единственное, чего он добился – Маринка ещё больше стала общаться с Лисом.

- Идиот, - вынес свой краткий вердикт Сашка, узнав, что натворил его друг в попытках привлечь внимание любимой девушки. Хотя сам Корсаков недавно тоже отжигал будь здоров, стараясь завоевать Лизку. Но всё-таки Ярик вынужден был признать, что в этом конкурсе идиотии он с огромным отрывом от друга смог вырваться в лидеры.

Идиот, ещё какой идиот… И с этим действительно трудно было поспорить. Особенно в тот момент, когда Мереминский увидел на прошлой неделе целующихся Марину и Елисея.

Конечно же Меланчук был инициатором этого действия. От зоркого взгляда Ярика ничего не укрылось – абсолютная растерянность Марины, робкие попытки вырваться, а потом… безоговорочная капитуляция. Она действительно ответила на поцелуй Лиса.

А Ярик тогда стоял, как оглушенный. Реальность заиграла для него новыми чудовищными красками. Он то усиленно пытался в неё поверить и принять, то пытался убежать от разрывающей сердце картины – два человека, целуются, как безумные, посреди улицы, позабыв обо всём на свете. Красивая на самом деле картина, если не брать во внимание, что один из этих двоих – твоя любимая девушка.

Девушка, которая уже давно украла твоё сердце. А сейчас разбивала его на тысячу частей.

Грёбанное дежавю. Почти один в один, как тогда… В то самое счастливое и самое ужасное утро, которое ознаменовало его двадцатый день рождения. Вот только эта была реальность. Новая реальность, к которой Ярик должен был как-то привыкнуть.

Марине явно пришлось по душе всё, что творил Меланчук. То, как она прижималась к нему, как скользила руками по его плечам, её счастливый и в то же время шальной взгляд после того, как они наконец оторвались друг от друга, не оставляли Ярику никаких сомнений: этот поцелуй не был получен силой. Вишняковой точно понравилось. И Елисей, наверное, ей тоже нравился, как мужчина, если она позволила ему делать такое, если она отвечала ему…

Смотреть на этих двоих было и тошно, и больно и… страшно. Потому что именно тогда в сердце Ярика закрался страх – а вдруг ничего не получится? А вдруг он уже опоздал?

Вдруг всё это зря?

Например, красивая голуба коробочка, которая ждала своего часа в квартире Мереминского. Всё, как и подобает в таком случае: известная фирма, дорогущее кольцо, на которое пошло несколько его премий – тонкий ободок из белого золота, будто бы созданный под длинные, тонкие пальцы девушки, украшенный россыпью бриллиантов. А посередине – невероятной красоты аквамарин. Между прочим, Маринкин любимый камень. Да, Ярик и это знал. Хотя тут, наверное, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Потому что опять-таки море, её любимое море…

Удивительные мысли порой посещают голову, когда смотришь, как твою любимую девушку целует другой. А впрочем… сам виноват. Он даже не может подойти и оттащить Маринку от этого козла. Не может врезать ему в морду, хотя кулаки у Ярика чесались неимоверно. Потому что он не имел на это никакого права. Он потерял его ещё тогда, много лет назад, когда сам же по глупости всё испортил… Когда собственными руками сам разрушил своё собственное счастье и невольно сделал больно своей любимой девушке. Тогда он этого не осознавал. Как и то насколько непоправимыми окажутся последствия его поступка.

Ярик резко развернулся и пошёл прочь. С огромной дырой в душе, которая будто бы разрасталась с каждым его шагом, он на автопилоте шагал в сторону своего дома, совершенно позабыв, что на парковке у офиса осталась его машина. Да, тот вечер он решил посвятить пешим прогулкам. Ему надо было подумать, хорошенько подумать, что делать дальше. Потому что одно дело разгребать последствия своей многолетней глупости. И совершенно другое, когда помимо своей глупости тебе нужно ещё плюсом разбираться с соперником. Тем более с таким, как Меланчук…

Глава 8.1

Вишнякова потом на работе весь день прятала глаза и ушла от прямого ответа на вопрос Ярика, но ему всё было понятно и так. А её неумелое враньё только ещё больше его злило и причиняло жгучую боль, где в районе грудной клетки.

Мереминский искренне не понимал, чего тут темнить. Неужели так сложно обо всём рассказать? Тем более ему – человеку, который вроде как считался её лучшим другом и носил это почётное звание с гордостью и раздражением столько лет? О таких вещах он просто был обязан узнать первым! Это же сенсация года – Марина и Лис! Или ей просто было стыдно признаться, что Меланчук наконец-то добавил её к списку своих побед?

Набравшись смелости, Ярослав даже напрямую спросил у Вишняковой по поводу её отношений с Лисом. И получил в ответ недоумённый взгляд, отлично маскирующий новую порцию лжи, которую она следом на него вывалила.

- Он для меня просто друг, - ответила девушка.

Отличная мать вашу дружба! Ярика так и подмывало спросить: если он – друг, то я тогда тебе кто?! Просто знакомый, с которым можно перекинуться парочкой фраз на работе за чашкой кофе? С которым от нечего делать можно пересечься в выходные? Так что ли получается?!

Маринка, конечно, была та ещё гордячка, но вот такого откровенного вранья Ярик за ней раньше не замечал. И такой злости по отношению к Лизке – новой девушке Корсакова, он от Вишняковой тоже не ожидал. Как она с особой извращённой жестокостью прессовала девушку по поводу её неравного социального статуса с Сашкой. Вывод из всего этого можно было сделать только один – общение с Лисом не прошло для Маришки бесследно. Она действительно попала под его пагубное влияние и начала вести себя соответствующе канонам поведения Лиса – жёстко, нагло, беспринципно, совершенно не заботясь о чувствах других людей.

Возможно, подтверди Маринка, что они теперь вместе с Елисеем, Ярик бы так не сорвался во время недавнего разговора. Но тут сложилось множество факторов – нерешённые проблемы, отсутствие понимания, кто они на самом деле друг другу и уже верхушка айсберга – связь с Лисом, в которой она никак не хотела сознаваться, как бы Ярик не старался вывести её на чистую воду.

Сегодня она вновь попыталась скрыть от него правду. Причём самым идиотским из всех возможных способов – решив приплести в эту историю Лизку. А быть может Маринка специально решила его позлить, бросив ему в лицо этот бред про дружеское примирение? Ну а что? Отличный ход: раздуть скандал на пустом месте якобы из-за недоверия к её словам. И тем самым очень ловко увести внимание Ярика от главной темы – её отношения с Лисом.

После беседы с Корсаковым остаток вечера Ярик посвятил тому, что пытался дозвониться до Маринки. Но тщетно. Обзвон друзей также не принёс никакого результата – ни к Сашке, ни к остальным ребятам она не заглядывала. И дома он её тоже не обнаружил. Ярослав догадывался куда она могла пойти, ну а точнее к кому. Просто упорно гнал от себя эту мысль. Надеялся, как дурак, непонятно на что…

Мереминский просидел под её воротами до самого утра и даже умудрился ненадолго задремать, но был вскоре разбужен лаем местного пса. Собакен, отправившийся вместе с хозяином на утреннюю прогулку, явно был не очень рад странному, подозрительному типу, который расселся у соседского участка. Ярик тоже не испытывал особой радости спать на бордюре и проснутся от ужасно громкого лая. А меньше всего он испытывал радости от осознания, что Вишнякова так и не явилась домой. И что она не собиралась ни отвечать на его звонки, ни сообщать о своём местоположении.

Он переживает за неё, сидит тут всю ночь, как верный сторожевой пес, перед её домом, а эта зараза просто скидывает его звонки!

Как они вообще до такого докатились?!

На работу Ярик поехал не выспавшийся, разбитый и злой как чёрт. В отличие от Вишняковой, которая точно сказочная фея, залетела в лифт – свежая, отдохнувшая, до невозможности красивая, даже без грамма макияжа на лице, бодрая и умиротворённая.

Или правильнее было бы сказать – удовлетворённая?!

Ярик едва не стёр в крошку зубы от злости, наблюдая за девушкой и подмечая детали её внешнего вида. Домой Вишнякова, судя по всему, так и не заезжала, чтобы переодеться. Но это ладно, как говорится, уже не в первой. Он мог бы уже и привыкнуть к этому новому бесячему факту её биографии. А вот происхождение ссадин на её коленках ему бы очень хотелось узнать!

Но кто бы с ним ещё разговаривал?! Из лифта Маринка вышла, задрав нос, не удостоив его даже взглядом, и гордо прошествовала к себе в приёмную. А Ярик чуть не споткнулся на ровном месте от такой безграничной наглости.

Всё также, кипя от злости, он почти дошёл до своего кабинета, но в последний момент резко развернулся и стремительно двинул в сторону приёмной. Ну уж нет! Они сегодня поговорят, чего бы ему это не стоило!

Вот только злость стремительно сошла на нет, стоило ему увидеть её – такую растерянную, беззащитную, с закусанной нижней губой, пытающуюся застегнуть молнию. И такую красивую… До умопомрачения красивую.

«Вот бы сейчас замуровать двери приёмной, чтобы никто нам не мешал» - промелькнуло у него в голове, когда он тихо подкрадывался к Вишняковой. Ярик едва сдержал себя, чтобы всё-таки помочь ей застегнуть платье. Потому что хотелось совершенно противоположного – резко дёрнуть вниз эту чёртову молнию, стащить с Маринки платье, повалить на рабочий стол, пройтись ладонями по всем её соблазнительным изгибам, так чтобы она дрожала в его руках. Услышать её сладкий стон, что сорвётся с её губ, а потом притянуть к себе и обрушиться диким, страстным поцелуем, который бы наглядно продемонстрировал Маринке, как он скучал по ней все эти годы и…

Тут фантазия Мереминского с удовольствием подкидывала ему несколько вариантов, чем бы они могли потом заняться вместо своих прямых рабочих обязанностей. Причём каждый из этих вариантов был интереснее и оригинальнее предыдущего, но итог был всегда один – Марина бы точно осталась удовлетворённой. Вот тут как раз было без вариантов – Ярик точно знал, как ей сделать хорошо. Очень хорошо… Чтобы напрочь выбить из её головы любые мысли об этом чёртовом Лисе!

Глава 8.2

- Это ты мне? – с ухмылкой поинтересовался Меланчук.

- Тебе.

- Ярик, дружище, меня очень ранит такой холодный прием, - с издёвкой протянул Лис, не выпуская девушку из объятий. Марина стояла спиной и Мереминский не видел выражение её лица, но по напряжённым плечам девушки догадывался, что та явно не в восторге от всего происходящего. – Тем более, что мы в последнее время так редко пересекаемся... Неужели ты не рад меня видеть?

«Да глаза бы мои тебя не видели сто лет!» – хотелось заорать Мереминскому. Хотя нет, сто лет — это слишком маленький срок. Вот если вечность, тогда нормально!

- Отойди. Нам с Мариной надо поговорить, - процедил Ярик.

- Это тебе надо поговорить, - резко развернулась Вишнякова, впечатывая в него свой потемневший от гнева взгляд, - А мне не надо!

- Марин… - Ярик потянул её за руку, пытаясь оторвать от Елисея, но без особого успеха. Меланчук оттолкнулся от капота машины и в следующую секунду оказался между ним и Маринкой. А затем довольно грубо плечом оттеснил Ярика в сторону.

- Ну ты же слышал: ей с тобой не надо говорить, - улыбнулся Лис. Но за этой радушной улыбкой и обманчивой мягкостью голоса скрывалась тихая злость. И в то же время Ярик услышал в этом голосе нотки торжества, от которых внутри невольно начинала закипать кровь. – Желание дамы – закон.

- Давай, мы как-нибудь без тебя разберёмся? Лис, отойди. Ты сейчас лишний при этом разговоре.

- Да нет, Мереминский. Здесь как раз лишний – ты, - покачал головой Елисей, подходя к нему почти вплотную, так что он ощущал на своём лице его горячее, злобное дыхание. - Советую тебе, как можно быстрее осознать эту мысль и наконец смириться с неизбежным.

- Советую тебе засунуть свои бесплатные советы куда подальше!

- Может, вы еще поцелуетесь?! – раздался рядом раздражённый голос Марины.

Марина

Два упёртых барана! Ещё немного и столкнутся лбами, чтобы проверить кто из них более упрямый и несговорчивый. А как по мне – так оба хороши. На кой чёрт надо выяснять отношения прямо перед офисным центром? Коллег повеселить, которые как раз выходят с работы?! Спасибо, но я в этой клоунаде участвовать не собираюсь!

Саркастическая фраза помогла переключить внимание парней на меня и хоть немного снизить градус напряжения. Ярик сделал шаг назад и стрельнул в мою сторону очень красноречивым взглядом. Тут даже без слов понятно, что он думает и о моём предложении, и о моей попытке сбежать от разговора. И в какую сторону он бы мне сейчас с удовольствием свернул шею!

Скорее всего моё поведение выглядело так, будто я намеренно игнорирую Мереминского. По факту – да, собственно, так оно и было, но с небольшим уточнением. У меня просто не было сил, чтобы продолжить наши вчерашние словесные баталии. Которые вполне могли закончиться тем, что мы бы вытащили из шкафа ещё парочку скелетов. Или разругались окончательно в пух и прах. А я бы этого не хотела. Даже если у нас теперь нет никакого шанса быть вместе, я не хочу становиться врагами. За все те годы, что мы знаем друг друга, Ярик стал мне по-настоящему родным человеком. Я по-прежнему хотела, чтобы он был частью моей жизни. Но… дозировано. Очень дозировано. Мереминский был для меня точно лекарство, которое нужно принимать с особой осторожностью. Потому что в малых дозах оно было полезно, а в больших могло привести к летальному исходу. Или дикой, неконтролируемой боли в израненном сердце.

Интересно, сколько должно пройти времени, чтобы оно разучилось его любить?..

Пока мне лучше держать Мереминского на расстоянии. Как это сделать сейчас, когда мы связаны и работой, и общими друзьями, я пока себе слабо представляла. Возможно, идея с переводом не была такой уж безумной… В любом случае мне нужно было всё спокойно обдумать и решить, как действовать дальше. В идеале, конечно, я бы хотела сразу поехать к себе домой, но под конец рабочего дня объявился Елисей. И это был не тот человек, которого можно игнорировать. Да даже если бы я захотела – всё равно не получилось. Потому что Лис — это Лис.

- У меня есть вариант получше, - ухмыльнулся Меланчук, подмигивая мне и как бы недвусмысленно намекая, что за вариант он имеет в виду.

- Лис, поехали, мы спешим, - закатила я глаза.

- Да, моя королева.

Он не раз меня так называл, но наедине. Шутливо романтичная форма была неизменным атрибутом общения со стороны Лиса. Мне это и льстило, и забавляло одновременно, но такая откровенная демонстрация близких отношений перед Яриком почему-то вызывала у меня чувство стыда и неловкости.

Чёртов Мереминский! Очень сомневаюсь, что его мучили какие-то угрызения совести, когда он мне тыкал под нос своей расчудесной куклой Барби по имени Лана!

- Марин, не связывайся с ним, - Ярик нагоняет меня, когда я уже усаживаюсь в машину Елисея. Пронзительно синий взгляд будто мне смотрит в самую душу, но я лишь сильнее сцепляю зубы. – Ты ведь сама знаешь, что потом пожалеешь…

- Мереминский, единственное, о чём я жалею – это что я дура на что-то посмела надеяться вчера, когда пришла к тебе! – злобно бросила я напоследок и захлопнула дверь. – Поехали!

Это уже было сказано пристально наблюдавшему за мной Лису, на лице которого застыла смесь любопытства и лёгкого недовольства.

- Чем дальше, тем интереснее, - отозвался Меланчук, наконец отъезжая от офиса. – Пояснишь?

- Потом, - буркнула я, застёгивая ремень безопасности.

- Куда едем: к тебе или ко мне?

- К моим родителям.

- Что?! – изумлённо воскликнул Лис.

- Отвези меня, пожалуйста, за город, к родителям.

- М-м, Мариш, в моих планах сегодня вечером не было никаких родителей, - замечает Елисей, умело интонируя своим низким бархатистым голосом. – Только ты, я и…

- Лис, не сегодня.

Визуализация

Марина

Ярослав

Елисей

Глава 9.1

- А про этого я вообще слышать нечего не хочу!!

Грозный голос отца гремит на всю столовую. И с каждой его следующей фразой он будто бы только набирает мощь. Кажется, ещё немного и от такой запредельной громкости на столе начнёт звенеть посуда, а вместе с ней и огромная хрустальная люстра, которая возвышалась над нами. А причина такой неконтролируемой вспашки родительского гнева по уже нашей устоявшейся семейной традиции одна – Мереминский.

Так и хочется проорать папе в ответ, что я тоже не горю желанием говорить о Ярике. Тем более после всего, что произошло за эти два дня. Но боюсь, что это вызовет ненужные расспросы, за которыми последует ещё более затяжной ор.

М-да отлично я повидалась с родителями, ничего не скажешь! Я ведь просто хотела успокоиться, привести нервы в порядок. И родные стены мне всегда в этом отлично помогали. Хотя нет – родные стены это было не совсем корректное определение. Родители и так мне отдали мне в моё полное распоряжение огромный коттедж, в котором я выросла. Вот только без самих родителей толку от этих стен было мало. А пустота огромного дома наоборот действовала на меня угнетающе. Поэтому я попросила Елисей отвести меня за город, в их новый дом.

Меланчук не особо обрадовался такому раскладу, но покорно согласился. Хотя… покорно это было точно не про Лиса – отказать он мне конечно не смог, но довольно прямо высказал всё, что он думает по поводу резкой смены планов. Отстояв часовую пробку на выезде из города и прочувствовав на себе все прелести разговора с раздражённо удручённым Лисом, я всё-таки добралась до родных. Сегодня мне было необходимо ощутить тёплые родительские объятия, чтобы хоть немного скинуть тяжесть, скопившуюся у меня на душе.

Но счастье продлилось надолго.

Во время ужина мама похвалила рекламу нашего последнего крупного проекта «Корсар», которую она недавно услышала по радио. Идея действительно была довольно оригинальна, особенно для рекламы торгово-развлекательного центра. А я зачем-то начала рассказывать родителям подробности, как всё это было придумано. Ну и конечно же не забыла упомянуть человека, который был ответственен за этот рекламный шедевр. И очень зря. Потому что отец будто бы только и ждал повода, чтобы взорваться и выплеснуть на меня всё, что у него накопилось. Причем не только по поводу моей неразделённой любви к Мереминскому, но и по другим не менее важным сферам моей жизни. В тех, в которых по мнению отца, у меня был полный провал.

- Тоже мне! Зять не х...

- Володя!! - возмущённо воскликнула мама. Она не любила, когда отец нецензурно выражался.

- ..й взять!! - проигнорировал этот выпад папа и закончил своё любимое матерное выражение, которым он обычно любил вспоминать Ярика.

Мама сидит, как в воду опущенная. С каждой секундой ей становится всё более неловко, что она завела разговор про эту треклятую рекламу. Пытаюсь найти её взгляд, чтобы показать, что всё в порядке – рано или поздно гнев отца сойдёт на нет, но мама меня не видит. Она с грустью смотрит на разбушевавшегося мужа и еле заметно качает головой.

- Чемодан без ручки!! И толку никакого и выкинуть жалко!

- Ну вообще-то. Ярик не так давно купил собственную квартиру, - спокойно парирую я, ещё сильнее выпрямляя спину. Многие аристократы, наверное, сейчас бы позавидовали моей осанке. Но на самом деле это была вынужденная мера, которая не имела ничего общего со светскими манерами. Просто любое проявление слабости: взгляд в пол, опущенные плечи или тихий голос отец мог воспринять, как слабость, или как очередное доказательство, что человек не уверен в своих словах. А значит, не прав от первого до последнего слова.

Мне не очень хотелось защищать Мереминского, особенно после последних событий, но это выходило как-то само собой, на подсознательном уровне. Как рефлекс или уже выработанная годами привычка.

- Купил?! Это банк ему разрешил там пожить, пока этот идиот проценты им отстёгивает! Думаешь, я не в курсе какая зарплата у руководителя отдела пиара и рекламы? - громко вопрошал папа, точно поставив себе цель сделать невольными участниками нашей беседы всю близлежайшую округу. - Или думаешь, я такой идиот, что не смогу посчитать сколько лет ему придется пахать, чтобы закрыть ипотеку?!

- Если он ввязался в ипотеку, значит так было нужно. Ярослав умный мальчик и я уверена, что он всё просчитал перед таким ответственным шагом, - мягко замечает мама. Видно, что она не хочет раздувать конфликт, но при этом также, как и я, не терпит, когда несправедливо отзываются о другом человеке.

- Понторезка он ходячая!! - рявкнул папа. - Если бы думал о будущем, о семье, о детях взял бы что-нибудь попроще, а не эту новостройку для мажоров!

- Гав! – подал голос любимец отца – огромный хаски по кличке Бени, будто бы соглашаясь с мнением хозяина.

Укоризненно смотрю на этого хвостатого предателя, что восседал недалеко от нашего обеденного стола. Значит, как трескать собачьих вкусняхи, которые приносил ему Ярик – это пожалуйста. А в остальное время пускай тот будет ходячей понторезкой, как и окрестил его хозяин.

Впрочем, насчет выбора квартиры мне особо нечего было возразить. Я и сама не очень понимала зачем Ярик выбрал именно этот жилой комплекс. И насчет «всё просчитал» я бы тоже не спешила соглашаться с маман. Зная Мереминского, все его просчеты ограничились одной единственной фразой: нравится – беру. Но то, что он жил теперь недалеко от меня, конечно же грело мне душу. Я даже представляла себе, что он будет иногда подвозить меня до работы или отвозить вечером домой, и тем самым мы ещё больше времени сможем проводить вместе, но… К тому моменту, как Мереминский переехал, в его жизни появилась Лана, а все мои мечты отправились в топку. Как и многие другие, которые касались Мереминского.

- Молчишь? – вырывает меня из моих мыслей голос папы. – Потому что знаешь, что я прав!

- Да что ты к нему прицепился сегодня? – не выдержала я. – Пускай где хочет, там и живёт!

Глава 9.2

- Я не трачу…

- Марина, тебе меньше через два месяца двадцать пять лет. Это четверть века за плечами! Давай перечислим, что по итогу имеется на текущий момент. Муж? Нет. Серьёзные отношения? Нет – для тебя же все плохие! Такие мужики вокруг тебя круги наворачивали, а тебе всё не так! Никто же не может приблизиться к славному образу Ярослава Мереминского! Про детей я вообще молчу, откуда им взяться, учитывая два предыдущих пункта, - фыркнул папа и следом перевёл взгляд на Бени. Несмотря на раздражение, которое сквозило в его голосе, взгляд был полон любви и тихой грусти. Ну да, если вспомнить что сказал Владимир Матвеевич при покупке щенка, то ничего удивительного. «Внуков мы с матерью так и не дождёмся, пусть хоть собака нас радует» – заявил тогда он. – Что там дальше у нас? Работа?

- С работой у меня всё в порядке! – насупилась я, скрещивая руки на груди. – Я хорошо зарабатываю и обеспечиваю себе сама!

- Птица секретарь?! Отличная работа!

- Я личный ассистент! – возмущенно заголосила я в ответ. – И между прочим, выполняю часть обязанностей финансового директора!

Так уж повелось, что Борис Яковлевич Вермар, наш финдир довольно часто отсутствовал по состоянию здоровья, и на подхвате у него была я. Одна из лучших на курсе выпускниц Вышки[1] и по совместительству очень деятельный работник холдинга. В работе личного ассистента у меня уже всё было давно схвачено и налажено чуть ли до автоматизма, а вот в финансах мне ещё было куда расти.

Придя несколько лет назад на стажировку в «АКВИРС» и получив должность ассистента Корсакова-старшего, я была искренне уверена, что это только первый этап в моей карьере. Всё-таки Вермар – хороший друг отца и один из сооснователей холдинга, медленно, но верно приближался к пенсионному возрасту. А значит, со временем я могла бы перейти под его крыло, набраться опыта и через энное количество лет возглавить финансовую службу. Но… было одно жирное «но». Сын Вермара, который по возрасту был гораздо младше меня, неожиданно для всех решил изменить направление своей будущей деятельности. И вместо физики пойти обучаться экономике и финансам. И само собой любящий папочка стал готовить кресло для него, а не для меня. Об этом мне очень мягко и в то же время предельно откровенно заявили, когда я заикнулась о своих ожиданиях и о своём возможном переводе в финотдел. Как говорится, ничего личного, но семья – это семья.

Опыта мне правда позволили набираться. И даже включили в мой контракт расширенный перечень полномочий, а вместе с тем прописали половину ставки помощника финансового директора, и конечно же – солидную прибавку к зарплате. Вот и получалось, что и деньги у меня были, и знания, и умения, и даже приличный опыт поднакопился за эти несколько лет, а вот солидной должности – нет. Тут ассистент, там помощник… Хотя и я и Корсаков знали – уволься я сейчас из компании, очень многие процессы, которые я успела наладить, и которые вот уже несколько лет работали, как часы, благодаря моему неустанному контролю, могли серьёзно застопориться. И нанести довольно заметный урон всему холдингу. Но если просто заглянуть в бумаги, то получалось, что я была птица невысокого полета. Так по крайней мере считал папа и время от времени любил меня этим попрекать. И, к сожалению, я не могла не признать, что доля правды в его словах действительно была.

- Давай я переведу на человеческий язык: на побегушках у Корсакова-младшего и на побегушках у Вермара!

- Папа!

- Володя!! – попыталась осадить его мама, но наши с ней возмущенные возгласы возымели на Владимира Матвеевича примерно такой же эффект, как писк комара.

- Марин, ты для этого Вышку оканчивала? Чтобы приносить кофе и клепать отчёты за другими?! Ты для этого на красный диплом пахала, чтобы потом просто быть секретаршей и дожидаться, пока этот прохиндей наконец нагуляется и соизволит обратить на тебя внимание?! – взревел папа. – Неужели тебе самой нравится такая жизнь? Да у меня сердце кровью обливается, каждый раз, когда я вспоминаю, что моя дочь изо дня в день гробит свою жизнь! Я в этот холдинг вкладывался не для того, чтобы чужие дети стояли у руля, а моя дочь была у них на побегушках! Да будь проклят тот день, когда я согласился отправить тебя туда на практику! Надо быдло тебе в банк идти, как изначально тебе и предлагали. Но нет – ты же упёртая, как стадо баранов! Тебе же надо было поближе к этой смазливой скотине! Никакой гордости! Тьфу!

- Есть у меня гордость! – отчеканила я, с ужасом замечая, что глаза уже начали наполняться влагой. Не хватало ещё разреветься перед отцом! Я же вообще не помню, когда плакала перед ним в последний раз. Наверное, в раннем детстве… Да я вообще не имею привычки разводить сырость по любому поводу. А то что было вчера – это исключение из правил.

Не буду я плакать и точка!

- Нет и не было, если ты здесь и до сих пор от него чего-то ждёшь! Я-то думал, что Москва хоть немного твою дурь из головы выбьет! Но нет – вместо того, чтобы начать строить там карьеру, завести себе нормального парня и выйти за него замуж, ты рванула опять в Самару. Где тут гордость? Ау! Гордость? Бени, ты видел Маринкину гордость? Посмотри, может под столом завалялась!

- Папа, хватит!!

- Нет не хватит! – стукнул кулаком по столу отец. - Я уже устал молча смотреть на то, как ты страдаешь! Как уходят твои лучшие годы…

- Да что ты от меня хочешь, я не пойму?! – срываюсь я на крик, чувствуя себя в этот момент полнейшим ничтожеством. И дело ведь не только в Ярике. Папа вообще редко, когда был мной доволен. Нужно было всегда прыгнуть выше головы, чтобы добиться от него в свой адрес хоть какой-нибудь похвалы. Где-то до университетских времен мне кое-как удавалось держать планку. Но после моего возвращения в Самару, я ни разу не услышала от него ни слова одобрения. Даже в те моменты, когда я действительно добивалась успехов в холдинге и выполняла очень сложные задачи на благо компании. – Чтобы я сделала за эти полтора месяца невозможное? Чтобы я к своим двадцати пяти годам успела построить карьеру и выйти замуж?!

Глава 10.1

Смотрю на стремительно алеющее небо на фоне зелёных вершин Жигулевских гор и не могу сдержать восхищенного вздоха. Дом родителей располагался за городом в довольно живописном месте Самары. И если бы мне бог отсыпал хоть немного таланта к рисованию, я бы обязательно попыталась перенести на бумагу тот вид, что простирался сейчас передо мной. Но увы, это Ярик с Сашкой были творческими личностями, мой удел был всего лишь сухие цифры и данные. И всё-таки глядя на такое буйство зелени и красок заката, даже у такого чёрствого технаря, как я, что-то расцветало внутри и требовало выход наружу.

Хорошо было здесь вдали от цивилизации. Коттедж, в котором я жила на просеках, тоже располагался в зелёной полосе, но там всё равно ощущалась дыхание города. А здесь – тишина, которую нарушали разве что трескотня сверчков, шелест листвы, которую убаюкивал тёплый майский ветерок, и смех отца, что играл чуть в отдалении с Бени.

Честное слово – я иногда завидовала этому псу. В отличие от меня, его любили просто так без каких-либо условий и великих заслуг. Бенжамину не нужно было менять работу, чтобы заслужить одобрение отца. И ни в каких матримониальных мероприятиях его тоже участвовать не заставляли. И вряд ли его шпыняли за то, что он в свои годы не обзавелся собачьим потомством.

Да Бени прочно занял место среди любимчиков отца. А я… Ну я волочилась где-то в конце списка. После мамы, друзей, его бизнеса и яхт-клуба. Я вроде бы уже давно смирилась с таким раскладом, но всё же иногда ловила себя на мысли, что до сих пор отчаянно пытаюсь заслужить его одобрение.

Глядя на отца, который сейчас искренне хохотал и наслаждался игрой с псом, я не могла избавиться от чувства горечи, что начинала стремительно разрастаться у меня внутри. Вот бы и мне ощутить хоть капельку той любви и доброты, что доставалась сейчас Бени. Хотя бы каплю… Сегодня мне хватило бы и этого. Просто чтобы вновь почувствовать опору под ногами и найти в себе силы, чтобы жить дальше. Но нет, у отца всё было чётко распределено. Ласковые слова и похвала – псу, дочери – суровый отчет за все её великие прегрешения.

Возможно, потому что он всегда хотел сына, а получилась я. Девчонка, которая постоянно не оправдывала его ожидания. И которой можно доверить семейный бизнес, только в одном случае – если она будет под присмотром умного мужа.

Папа никогда и не скрывал, что не особо верит в способности женщин успешно заниматься предпринимательской деятельностью или ворочать огромными капиталами. А те, кто смог чего-то достичь, вызывал у него скорее искреннее недоумение, чем восхищение. Отец у меня был старой закалки и несмотря на изменившееся времена так и не смог избавиться от некоторых стереотипов: женщина должна реализовывать себя в семье, а муж должен зарабатывать деньги. Так было в их паре с мамой, и такую модель поведения прививали мне с самого детства, но без особого успеха. И эта его позиция всё равно так или иначе прорывалась наружу, хоть отец всю жизнь меня и шпынял, чтобы я училась на «отлично», и сама строила карьеру, без родительской помощи, рассчитывая исключительно на свои силы.

Нет, конечно, отцу была важна моя карьера. И он действительно пришёл в бешенство, когда узнал о планах семейства Вермар по поводу младшего отпрыска. Но всё же, я никак не могла отделаться от ощущения, что столь заветная для меня должность финансового директора, в глазах отца был тот самый «потолок», на который я могла претендовать, как особь женского пола. Так сказать – подтвердить, что годы обучения в Вышке прошли для меня не зря, а заодно и добавить веса нашей семьи в глазах окружающих. Ведь финансовый директор – звучит статусно и уважаемо. Но я и здесь умудрилась сделать всё не так, как ожидал отец…

Интересно, что за вакансии он собрался мне скинуть? И можно ли это считать знаком свыше, что мне действительно стоит перевестись в другой филиал? Начать жизнь с чистого листа, на котором я буду вольна написать что угодно. Разумеется, кроме букв «Ярослав Мереминский».

Сердце вновь начинает отстукивать рваный ритм, когда я произношу про себя его имя. Вспоминаю сегодняшнее утро, как он касался меня, и по моему телу вновь проносятся тысячи мурашек...

Папа всё-таки прав, нет у меня гордости. Стоит Мереминскому оказаться рядом, как я тут же уношусь своими мечтами куда-то далеко-далеко, совершенно позабыв о реальности. В которой не было места чуду, как, собственно, и не было места нашим отношениям с Яриком.

Прикрываю глаза, чтобы унять разбушевавшееся внутри чувства. Нужно всё-таки по максимуму сократить наше общение на работе, чтобы меня так не штормило. Вот когда Лис сегодня был рядом, мне было как-то легче противостоять Мереминскому. Я даже расхрабрилась и высказала ему напоследок всё, что думала. Жаль, что Елисея нельзя взять к нам в штат. Отличный был бы оберег от чар Мереминского…

Ощущаю тёплый плед, который ложится мне на плечи.

- Уже холодает, - замечает мама, и садиться рядом со мной на качели. – Майские вечера бывают очень обманчивыми. Не хватало еще, чтобы ты простудилась, Маришик.

Мне не холодно, но я послушно натягиваю на себя плед, который теперь будто бы вдвойне стал меня согревать благодаря маминой заботе.

- Мам, ну он ведь несправедлив к Ярику… - с грустью говорю я, склоняя голову ей на плечо. – Ты ведь сама знаешь, какая у него ситуация в семье.

- Знаю, родная. И Ярик большой молодец, что помогает. Как там Уля сейчас?

- Мы с ней не виделись после её последнего лечения, - с грустью отзываюсь я. Не представляю, что я буду ей говорить при встрече с сестрой Мереминского, с учётом какие у нас сейчас стали отношения с его расчудесным братцем. – Надо будет заглянуть к ним на днях. Я правда не понимаю, мам, чего он так на него взъелся! Если бы не лечение Ульки, Ярик бы уже давно…

- Маришик, да разве дело только в деньгах! – с горечью восклицает мама, обнимая меня за плечи. – Отец, конечно, не выбирает выражений, когда ругается, но он правда за тебя переживает и хочет тебе добра. Да и в остальном он ведь ни в чём не приврал. Марин, ну не дело это столько лет так по нему убиваться…

Глава 10.2

- Ярослав хороший парень, ты же знаешь, что мне он нравится, но…

- Но? Ну давай, продолжай, что там обычно орет отец?! Что он ветреный, несерьёзный…

- Это еще полбеды, Марин. Я в отличие от папы вижу, что Ярик очень повзрослел за эти годы. Но ты сама сказала – если бы не его обязательства перед семьей, он бы уже давно смог многое себе позволить. Сколько уже лет он все свои силы и средства вкладывает туда? Ты задумывалась над этим, Марин? Ты ведь понимаешь, что это ещё не конец. И нужны будут ещё деньги, на лечение, на многочисленные операции, на реабилитацию после…

- И что?! Я люблю Улю…

- Да кто ж спорит, Маришик, - печально отзывается мама. – Но ты и себя очень любишь. И обеспеченную жизнь. А ещё очень любишь быть на первом месте. Чтобы всё внимание было одной тебе, чтобы твои желания были в приоритете. Я не говорю, что это плохо, да и всё-таки ты у нас единственный и горячо любимый ребёнок в семье. Некоторый эгоизм… - смущённо запинается мама, - Он всё-таки обоснован. Но загляни к себе в душу и честно ответь? А долго ли ты сможешь терпеть, что тебя и твои потребности постоянно задвигают на второй план из-за семьи? А что будет когда вы с ним поженитесь и у вас родятся свои дети?

Поджимаю чуть дрожащие губы и отворачиваюсь от мягкого янтарного взгляда матери, в котором я отчётливо видела жалость и сочувствие.

Хочется сказать, что если бы Ярик меня по-настоящему любил и предложил быть вместе, то плевать я хотела на все другие обстоятельства. И Ульянку мы бы вместе поставили с ним на ноги, но… Какое это имеет сейчас значение?

Звук оповещения переключает мое внимание с мамы на телефон. Бросаю быстрый взгляд на экран и вижу сообщение от Лиса: «Буду через пятнадцать минут». После разговора с отцом я поняла, что не хочу оставаться на выходные в родительском доме и терпеть постоянное недовольство. А поскольку я сегодня была без машины, то пришлось опять воспользоваться услугами извозчика Елисея. Который очень обрадовался моему звонку. Наверное, уже напридумывал там себе, что этим вечером ему что-то обломится. Наивный. Максимум на что я сейчас способна – злобно помолчать, переваривая то, что наговорил мне любящий родитель. Ну или наоборот использовать Лиса в качестве бесплатной психологической помощи и вывалить на него всё, что накопилось внутри.

- Лис скоро за мной приедет.

- Как?! Я думала ты как минимум до завтра у нас…

- Нет, мам. Я лучше в город. Нервы целее будут.

- И Сеня опять за тобой приедет? Маришик, ну что ж ты загоняла бедного мальчика… - укоризненно качает головой мама, а я едва не прыскаю от смеха. Меня всегда забавляло как мои родители ласково величали Елисея. А уж словосочетание «бедный мальчик» по отношению к Лису и вовсе звучало в высшей степени уморительно. – Я же говорила, чтобы он с нами на ужин оставался. Может и отец бы не так завелся… Ты же знаешь, что он всегда хорошо относился к Сенечке.

О да! «Сенечка» тоже был в восторге от общения с моим папой и искренне считал его «мировым мужиком». Они ещё много лет назад отлично «спелись». Иногда мне казалось, что даже к Лису отец был больше расположен, чем к собственной дочери. По крайней мере, папа хвалил Елисея с завидной регулярностью, за какой проект тот бы не взялся.

А вот Ярика он возненавидел с первой секунды, как только увидел.

- Знаю, - буркнула я.

- Маришик, а что у вас с Елисеем сей…

- Мам, ничего такого, что тебе бы следовало знать!

Мама не может сдержать улыбки на мою столь бурную реакцию.

Смотрю на неё – и будто бы смотрю в зеркало на себя повзрослевшую. Удивительное ощущение. Я действительно была на неё очень похожа – светлые от природы волосы, высокий лоб, тонкий носик, миндалевидные глаза. У мамы они правда больше уходят в янтарный оттенок, с вкраплениями зелёного, а у меня они тёмные, цвета горького шоколада. Это у меня от папы. Как, впрочем, острый ум и упрямый, а порой и невыносимый, взрывной характер.

- Я никогда тебе не рассказывала, но… В моей жизни тоже когда-то был такой «Ярик».

- Чего?! – ахаю я, округляя глаза. Сколько помню, мама всегда говорила, что отец был любовью всей ее жизни! Единственной любовью! Наверное, мое безграничное изумление можно было сейчас с лёгкостью прочитать на моём лице, поэтому мама поспешно добавляет:

- Это было ещё до твоего папы, Мариш. Тогда я думала, что это настоящая любовь, но нет. Сейчас я оглядываюсь назад и понимаю, что это была просто блажь молодой неопытной девочки. А настоящая любовь у меня только одна. И это твой отец.

- Почему… почему у вас не сложилось? Ну… с этим парнем.

- Почему? Мы просто были слишком разные, Марин. Я была слишком серьёзная, а он, как Ярик, был такой весельчак, душа компании. Рядом с ним постоянно кто-то крутился, каждый раз какие-то новые девушки. И меня это… ранило. Я не хотела быть одной из них, я хотела, чтобы у нас всё было по-настоящему. А он не мог принадлежать только одной. Да он, мне кажется, и сам себе не принадлежал. Вот Ярослав умный мальчик, талантливый, работящий. Семье помогает. А тот… знаешь про таких обычно говорят «перекати-поле». Красивый был, на гитаре играл хорошо, пел красиво, а во всём остальном… Тушите свет! Но это я конечно уже сейчас понимаю… Как и то, что я бы ни за что на свете не пожелала своей дочери связаться с подобным экземпляром.

Не могу сдержать ухмылки при упоминании гитары. Ярик ведь тоже время от времени мог взять в руки свой любимый «Фендер»[1] и что-нибудь сыграть для души или на потеху публике. И пел он, кстати, тоже довольно неплохо… Это что ж получается, любовь к весёлым раздолбаям заложена во мне на генетическом уровне?! Я ведь знать ничего не знала, что происходило у мамы в молодости! Как-то эту тему она всегда ловко обходила стороной…

- А папа?..

- Твой папа появился, Марин, в очень важный момент моей жизни. Я тогда пыталась забыть того парня. Пыталась начать жизнь с чистого листа. Это было… очень непросто, – задумчиво смотрит вдаль мама.

Глава 11.1

Елисею хватило одного взгляда, чтобы всё понять.

- Увези меня куда-нибудь, - сдавленным голосом говорю, усаживаясь к нему в машину.

Лис тяжело вздыхает, а потом притягивает меня к себе и коротко целует в висок. Прикрываю глаза, пытаясь сдержать непрошенные слёзы. Напоминаю себе в очередной раз, что полугодовую норму я уже выплакала вчера. А значит, нечего разводить сырость, Марина Владимировна! Подумаешь, в очередной раз не получила поддержки и душевного тепла от отца, на которые сегодня рассчитывала. Могла бы уже и привыкнуть за столько лет!

К счастью, Елисей слишком хорошо меня знал, поэтому весь путь до Вертолётки – довольно известной в Самаре смотровой площадки, мы провели молча. Молчали мы и когда шли за руки полюбоваться последними ускользающими лучами закатного солнца. Лис знал, что самый лучший способ меня перезагрузить – это просто дать мне возможность посмотреть на реку. А если к созерцанию Волги добавить потрясающий вид на горы и волжские острова, то это гарантированный способ быстро избавиться от печальных мыслей.

Смотрю задумчивым взглядом на простирающийся вдали зелёный остров, на тихую спокойную гладь воды. Идеально… То, что нужно, чтобы заглушить бурю в моей душе.

Меланчук подходит ко мне сзади и приобнимает за талию. Откидываюсь головой на его грудь, утопая в тёплых объятиях, и пытаюсь осознать то, что произошло за эти сутки. Получалось, откровенно говоря, не очень. Ещё и мамины слова по поводу шанса для Елисея, которые теперь назойливо крутились у меня в голове…

Кто знает, что из этого выйдет…

Да в том то и дело, что никто не знает! И никто не сможет мне дать сто процентной гарантии, что я буду с ним счастлива. Что у нас с Лисом получится точно так же, как у них с папой.

И всё равно эта мысль не отпускала меня всю обратную дорогу до дома. Анализировать данные, планировать и находить оптимальные решения – это то, что на работе получилось у меня лучше всего. А вот что касалось личной жизни… Все мои знания и опыт будто бы куда-то испарялись. Каждое важное решение я принимала скорее на эмоциях, стараясь довериться интуиции и сердцу. Так было и со стажировкой, которой очень любил меня попрекать папа. Я просто почувствовала, что должна вернуться в Самару. Потому что я хотела вновь его увидеть. Предстать перед ним взрослой, красивой и уверенной в себе. Вернуть те крупицы дружбы, которые были у нас когда-то. Хотя в глубине души я конечно же мечтала о большем. Но… по итогу получилось то, что получилось. И всё равно я не жалела, что рискнула и поступила так, как подсказывало мне сердце. Если бы меня вернули в прошлое, я бы ничего не изменила. Я точно также поехала бы на стажировку в Самару и прошла через всё, что мне довелось пройти. Просто чтобы хоть немного побыть с ним рядом…

За всеми этими размышлениями я даже не заметила, как мы с Елисеем доехали до дома.

- Спасибо, конечно, но я в состоянии сама дойти до входной двери, - заметила я после того, как запустила «бэху» Лиса на территорию двора. – Никто меня тут не украдёт.

- А вдруг всё-таки украдут, - сверкнул хитрой улыбкой Лис.

Закатываю глаза и с лёгким недовольством качаю головой.

Грациозно выхожу из машины и направляюсь к крыльцу, в то время как Меланчук следует за мной по пятам. Мне бы сейчас очень хотелось остаться одной, но не выгонять же человека, который весь вечер скакал вокруг меня? Который выполнял сегодня каждую мою прихоть, и старался всеми способами поднять мне настроение?

Замираю у входной двери, пытаясь отыскать ключи. Но те по закону подлости будто бы запропастились в параллельную вселенную. Хорошо, что я не люблю носить с собой большие сумки. Если уж я в своём клатче всё постоянно теряю, то что будет, если я обзаведусь огромным баулом…

Невольно вздрагиваю, когда замечаю, что Елисей подошёл ко мне сзади практически вплотную. Так близко, что я ощущала затылком его горячее дыхание.

- К тому же я очень рассчитываю на чашечку кофе, - сообщает Лис, добавляя в свой низкий голос чуточку хрипотцы.

Склоняется к моей шее и медленно ведет по ней губами, пока я пытаюсь попасть ключом в замочную скважину. Вот только Лису на это было плевать – ласкает губами каждый миллиметр кожи, кончиками пальцев скользит вниз по моим плечам, очерчивая предплечья. Порывисто дышу, отчаянно пытаясь совладать с замком. Но разве это возможно, когда сначала на тебя обрушиваются с такими ласками, а потом резко разворачивают к себе, прижимают спиной к двери, и начинают вытворять с твоими губами такое, что… Разум и способность логически мыслить дружно отправляются к чёрту.

Что я там говорила недавно? Сегодня вечером Елисею ничего не светит? Сейчас я уже не была в этом так сильно уверена. Меланчук мастерски переключает моё настроение, точно в его руках был тумблер, который управлял моими эмоциями. Выкручивая на максимум наслаждение и сводя на нет все мои страхи и сомнения.

Горю, пылаю от его наглых, бесстыжих губ. А потом с удивлением понимаю, что я и сама с не меньшим жаром отвечаю Лису, цепляюсь руками за его плечи, скольжу вниз, забираюсь ладошками под футболку. Ведь если хочется, значит, нужно просто делать?.. Желание попробовать пересиливает мой страх сделать что-то не так. Но судя по реакции Елисея, я всё делаю правильно. Провожу ногтем по косым мышцам пресса, по тонкой светлой дорожке волос, спускающейся к ремню джинсов. Лис издает довольный рык мне в губы, подхватывает мою ногу, сминая тонкую ткань платья, и закидывая себе на бедро. Вжимает меня ещё сильнее в дверь и толкается тазом вперёд – демонстрируя очень непрозрачный намёк, что он полностью готов приступить к продолжению.

Но не здесь же! Не на глазах у всей округи!

- Пойдём в дом, - еле слышно шепчу ему в губы.

Встречаюсь с его затуманенным янтарно-карим взглядом. Лис явно не в состоянии сейчас быстро обрабатывать информацию, но после небольшой заминки всё-таки отрывается от меня и согласно кивает.

Глава 11.2

- Здравая мысль. Секс в общественном месте отложим до следующего раза.

- Лис! – одёрнула его я, наконец открывая дверь своего жилища. Слышу его тихий смех сзади.

Идиот! Мне бы хоть на обычный решиться без всяких там экспериментов и извращений!

Сейчас для меня главное не отколоть какой-нибудь номер и не пойти на попятную. В моём арсенале было множество способов, как отшить мужчину, и до недавнего времени я ими успешно пользовалась. Но передо мной стоял не просто очередной мужик, мечтающий затащить меня в постель. Передо мной был Елисей – мужчина, который очень многое для меня значил. И который вчера довольно чётко дал понять, что он ни отступится пока не получит всё, что ему причитается за долгие годы ожидания. Хотя я совершенно точно знала, что силой он меня не возьмёт – это было не в его натуре. Несмотря на его довольно непростой характер, я всегда считала Елисея настоящим мужчиной.

Мужчиной, который не разбрасывался словами, точно знал чего хочет и всегда этого добивался. И при этом он был тем самым мужчиной, который сказал, что совершенно не против побыть для меня в роли болеутоляющего…

Интересно, а папа тоже знал, какая ему вначале отводилась роль в жизни мамы? Насколько тяжело быть просто болеутоляющим для человека, которого любишь?

Чёрт, Марин, вот нашла время, когда предаваться философии!

Да и с чего я вообще взяла, что Меланчук по-настоящему меня любит?! Не нужно путать влюблённость, вожделение, страсть и желание заполучить недосягаемый предмет мечтаний с настоящей любовью. Да, Лис довольно часто говорил мне о своих чувствах, но он никогда не произносил вслух «я тебя люблю». И меня это полностью устраивало. Потому что это позволяло оставлять в наших отношениях некую недосказанность. Очень удобную для меня недосказанность, которая не давала переступать границы дружбы. Возможно, потому что я сама никогда не любила его как мужчину. Как человека, как друга – да, безусловно. Именно, поэтому я считала, что лучше рассказать ему правду. Он должен знать, что в плане интима ему со мной будет непросто. Очень непросто! Особенно сейчас на абсолютно трезвую голову, когда я могла выкинуть что угодно. Например, попытаться его оттолкнуть, начать паниковать или истерить в какой-нибудь важный и ответственный момент. И по итогу всё испортить…

Лис совершенно не замечает обуревающих меня страхов и сомнений, и лишь только мы оказываемся в прихожей, тут же привлекает к себе. Зарывается рукой в мои волосы, накрывает губы, вновь нагло проникая языком в мой рот. И начинает целовать так, что у меня начинают подгибаться колени. Меня просто куда-то уносит, и в голове снова не остается ни одной разумной мысли. Но я должна ему все рассказать! Должна! Лучше сразу расставить все точки над «i», чем психануть прямо в процессе и потом сгорать от стыда.

- Лис… - пытаюсь отстраниться я, призывая на помощь всю свою выдержку и самообладание, чтобы опять не потерять голову от его поцелуев.

С ужасом замечаю, что Елисей уже переместил одну руку ко мне на спину, пытаясь нащупать «молнию». Он что хочет снять с меня платье прямо тут в прихожей? И начать... здесь? Хотя в каком своде правил написано, что этим нужно заниматься обязательно в спальне на кровати?

Ага, Марин еще скажи, что под одеялом и в кромешной темноте! Ну или там в определенную фазу луны! Именно так же написано в своде правил для неопытных идиоток?!

- Мариш, даже не думай, что я остановлюсь после того, что ты вытворяла со мной перед дверью…

Я вытворяла?! Да он всего пару раз дал мне перехватить инициативу! Чувствую, как после его фразы у меня начинают предательски полыхать щёки. Едва не задыхаюсь от смущения и неловкости, но всё же собираюсь с духом, чтобы продолжить:

- Лис… я просто хотела объяснить свою вчерашнюю фразу…

- М-м. Кажется, ты просила меня чему-то тебя научить, - игриво говорит Елисей, захватывая губами мочку уха, пока его руки совершенно беззастенчиво начинают исследовать моё тело. – Я весь день сгорал от любопытства, что же это может быть… Какая-то поза?

- Нет.

- М-м тогда… - перемещает свою ладонь с груди вверх, медленно ведет по шее, заставляя меня чуть откинуть голову назад. Обрисовывает кончиками пальцев абрис лица и замирает на моих губах. Чуть оттягивает вниз нижнюю своим большим пальцем. – Может быть, орал…

- Нет! – резко обрываю я, уворачиваясь в сторону. Внутри какая-то невероятная буря эмоций, от которой меня начинает колотить дрожь – возбуждение плюс смущение и неловкость от предстоящего признания. – Я имею в виду, что… у меня в целом… небогатый опыт. Очень небогатый по сравнению с тобой.

- Это для меня не новость. И я не вижу здесь никакой проблемы, - усмехается Лис, вновь надвигаясь на меня.

- У меня было всего лишь три…

- Марин, мне всё равно. Повторяю, я не вижу здесь никакой проблемы. И кстати, три партнера – это вполне себе приличный опыт для девушки.

- Нет, - еле слышно говорю я, отчаянно мотая головой. А спустя мгновение с огромным усилием всё-таки озвучиваю вслух важное для меня признание. – Три раза…. Всего лишь три раза. За всю мою жизнь.

Спасибо большое за вашу поддержку! Ваши звездочки и комментарии - самая лучшая награда для автора и его капризной Музы))

Глава 12.1

Опускаю взгляд вниз, не в силах справиться с волнением. А вместе с тем опускаю такую немаловажную деталь, что все три раза были у меня с одним человеком... Которого мы с Елисеем прекрасно знали, и которого мне сейчас меньше всего хотелось вспоминать.

- М-м понятно, - наконец выдает Лис.

- Это всё что ты можешь сказать?! – вспыхиваю я.

Значит, я сейчас втоптала в землю свою гордость, обнажила душу, позволила себе предстать перед ним такой, какая я есть – глупой и неопытной девчонкой, а ему… понятно??!! Просто понятно?! Серьёзно?!

Да он понятия не имеет, насколько это одновременно и страшно, и больно и неприятно сознаваться, что вся та картинка и весь тот образ, которые я создавала все эти годы – просто иллюзия! Обман, который позволял мне держать высоко голову, а заодно и избавлял от ненужных вопросов в нашей компании. Потому что лучше уж быть снежной королевой и стервой, чем позволить выползти наружу неприглядной правде! Что я просто чёртов однолюб, который никого не может к себе подпустить кроме одного синеглазого идиота. И потому по вполне понятным причинам коротаю ночи в гордом одиночестве!

- Ну-у, я просто опустил нецензурную часть, выражающую всю степень моего изумления, - всё же добавил Меланчук, увидев яростные всполохи в моих глазах, - Не, Маринк, для меня, конечно, не секрет, что ты абы кого к себе не подпустишь. Но если честно, я не думал, что у тебя настолько… м-м суровый отбор.

- Мне… мне сложно даётся сближение, - говорю я, обхватывая себя руками за плечи, в попытках унять нервную дрожь, - Я вообще раньше думала, что со мной что-то не так. Потому что… ну я не хотела. Я просто не хотела никого из тех, кто увивался за мной, заваливал подарками и комплиментами. Я не знаю почему. Как только дело заходило чуть дальше поцелуев, мне становилось неприятно. Даже обычные касания порой вызывали у меня отвращение. Про всё остальное я вообще молчу…

В глубине души я прекрасно знала, почему так происходит. Никто из них не был Яриком. Только он обитал в моих мечтах и фантазиях. Только его я представляла рядом с собой. И только на его касания отзывалось моё тело. Но об этих фактах я решаю благоразумно умолчать. Потому что сейчас мое тело недвусмысленно намекало, что готово рассмотреть в качестве мужчины Елисея. Чёрт возьми впервые в жизни я что-то почувствовала к кому-то кроме Мереминского! Такой шанс просто нельзя упускать! И я буду полной дурой, если испорчу сейчас всё своими излишними откровениями.

- Я тебе тоже неприятен? – игриво ведёт бровью Лис.

- Нет. Ты… совсем нет, - честно ответила я, хотя вряд ли я Меланчук ожидал от меня другого ответа. – С тобой всё по-другому. Знаешь, раньше я всегда старалась себя перебарывать в этом вопросе. Хотя у меня были очень даже неплохие парни, которые до определённого момента не вызывали у меня отвращение, но… Потом я всё равно давала по тормозам…

- Да ты и сейчас этим занимаешься, Марин, - говорит Лис, с любопытством оглядывая меня сверху вниз. – Я слишком давлю на тебя?

- Наверное… немного.

- Тебе надо чтобы все было красиво?

- Чего?!

- Ну не знаю, о чём там обычно мечтают девушки? Чтобы всё было как в романтичных фильмах – шёлковые простыни, свечи, шампусик, лепестки роз повсюду…

- Какая чушь!!

- Ну а что помогает тебе настроиться на нужный лад?

- Я не знаю! Но точно не это!

- Ладно, я понял. Подсказок не будет. Значит, придётся выяснять самому опытным путем…

Елисей аккуратно берёт меня за руки, склоняется к моему лицу и едва заметно целует прямо в кончик носа. Изумлённо взираю на него снизу вверх, потому что такой неожиданно ласковый, почти невинный жест совершенно не вписывался в мою картину мира и в моё представление о Лисе. Особенно с учётом того, что он не так давно вытворял с моими губами и с моим телом…

- Не думай ни о чём. Что было раньше или что будет, - тихо говорит он, заглядывая мне в глаза, - Я… я постараюсь не давить на тебя. Марин, но если потребуется, тормози меня столько раз, сколько посчитаешь нужным. Я не хочу, чтобы ты перебарывала себя. Я, конечно, тот ещё эгоистичный засранец, но мне важно, чтобы тебе было хорошо.

- Мне было очень хорошо с тобой… ночью.

- И будет ещё лучше, - заверяет меня Лис, едва заметно прикасаясь губами к моей щеке, - Намного лучше…

Целует уголок губ, опускается ниже, оставляя влажную дорожку от шеи до самых ключиц. Для него уже давно не секрет, что это была одной из моих эрогенных зон. И этими знаниями Елисей пользуется вовсю, чтобы я смогла расслабиться. Чтобы я смогла ему довериться по-настоящему.

Нежно скользит руками по моему телу, лаская каждый изгиб, но без недавнего напора. Без этой ненасытности и безумной животной страсти. Так трепетно и… завораживающе. Именно это слово пришло мне сейчас на ум, пока я следила за его неторопливыми движениями из-под опущенных ресниц. Передо мной был совершенно незнакомый мне Лис. Я даже не ожидала, что он умеет быть таким. А я ведь была уверена, что я всё о нём знаю… Но сколько всего ещё скрыто у него внутри? Как много масок и личин мне только предстоит сорвать, чтобы открыть его для себя настоящего?..

Сейчас в каждом его касании чувствовалось, что он думает обо мне, о моём состоянии, отслеживает, как откликается моё тело. Как оно начинает понемногу расслабляться и обмякать в его руках. Как мои губы раскрываются ему навстречу, и я с наслаждением падаю в очередной неспешный, тягучий поцелуй.

- Только не останавливайся, - шепчу я, на мгновение отрываясь от губ Лиса и встречаясь с его затуманенным взором.

Пришла пора двигаться дальше. Я смогу, я действительно этого хочу! Сейчас я чувствовала, что полностью готова открыть новую страницу в своей жизни, в которой не будет место Я…

Нет, даже не смей сейчас вспоминать о нём или произносить про себя его имя!

- Хорошо… - хрипло отзывается Лис, вновь припадая к моим губам. Чувствую, как вновь начинаю плавиться в его руках, но…

Глава 12.2

Подхожу к двери и затаив дыхание начинаю всматриваться в монитор, пытаясь отыскать Мереминского. Но домофон почему-то вместо посетителя демонстрировал мне чёрный экран.

Странно, он же ещё вчера нормально работал… Точно в подтверждении моих мыслей на мониторе начинают приступать какие-то блики, кусочек лица… И тут я понимаю, что какой-то умник просто закрыл камеру большим пальцем!

А в моём окружении был только один человек, которому могло прийти в голову заниматься подобными глупостями!

- Мереминский, какого чёрта?! – рявкнула я, поднимая трубку.

- Не понял, у вас что теперь по всему периметру дома натыканы камеры? – смеётся этот «умник». А потом всё-таки являет камере свою красивую и до неприличия довольную физиономию.

- Повторяю свой вопрос: какого чёрта тебе здесь нужно?!

- Мы пропустили наш утренний кофе!

- И что?!

- В смысле и что? Надо навёрстывать.

- Мереминский, на дворе ночь!

- Мариш, самое время, чтобы выпить чашечку кофе! Добавим тебе побольше молока, будешь потом спать сном младенца.

Нет, он это серьёзно?! Вот меньше всего на свете я хочу этой ночью спать сном младенца! У меня вообще-то были совершенно другие планы!

Тихо сквозь зубы отвешиваю несколько нецензурных фраз в ответ на столь потрясающее предложение и оборачиваюсь к Елисею. Меланчук стоял чуть поодаль от меня, скрестив руки на груди и прожигал домофон своим пылающим от гнева взглядом.

Так, кажется, если в ближайшие пару минут я не избавлюсь от общества Мереминского эту почётную миссию возьмет на себя Лис. И методы у него будут далеко не самые гуманные…

- Ярик, иди домой.

- Пойду. Но сначала мы поговорим.

- Нет!! – воплю я, с ужасом замечая, что Елисей уже двинулся в сторону двери. Вот только мужских разборок мне сейчас не хватало для полного счастья! – Мереминский, я отключаю домофон.

- Ха! Думаешь, меня это остановит? – нагло заявляет Ярик. - Вообще, если хочешь – можешь не открывать. Я с тобой могу и через забор пообщаться. С голосовыми связками у меня всё в порядке, так что не переживай – услышишь каждое слово. Расскажу тебе, что я думаю по поводу нашего вчерашнего разговора. Про твою чудесную идею связаться с Лисом… У тебя ведь нет секретов от соседей, Мариш? О! Могу ещё песенку тебе спеть! Какую ты там любишь? Вспомнил!

У синего моря, где бушуют бураны,

Жила там девчонка с именем странным…[1]

Заголосил Ярик прямо в динамик, оглушая своим пением меня и соответственно всю округу.

Да он издевается!!

- Подожди меня, я сейчас его придушу и вернусь! – бросила я Елисею. Не дожидаясь от него ответа, выскакиваю за порог в тёплую майскую ночь.

Злобно отстукиваю каблуками по дорожке, ведущей от дома до калитки, и на ходу приглаживаю растрёпанные волосы. Хотя толку-то от этой манипуляции? Припухшие от поцелуев губы я всё равно не скрою, смятое у подола платье тоже. Да и вообще, какого чёрта я должна что-то скрывать?! Пускай Мереминский любуется моим внешним видом и знает, что на нём свет клином не сошёлся!

И ведь надо же ему было явиться именно сейчас! Когда я уже была готова... Да на всё я была уже готова! И в первую очередь выкинуть из головы этого синеглазого гада!

Лампочка у него там что ли загорается, оповещая, что я вернулась домой?!

До самых ворот я шла и мысленно костерила Мереминского на все лады, пока этот грёбанный романтик вовсю надрывался, громко и с выражением распевая слова старой песенки, на радость моим соседям.

Хотя про радость это я, конечно, погорячилась. Ни стыда, ни совести! Перебудит сейчас всю округу своими «Алыми парусами», свалит домой, а мне потом разбирайся с недовольными жильцами из соседних домов!

Едва успеваю распахнуть калитку, как Мереминский тут же проскакивает на участок и одаривает меня хитрой улыбочкой, от которой у меня начинает сладко ныть сердце. А вместе с тем поднимается внутри настоящая паника. Потому что злобный, молчаливый Мереминский, которого я видела утром – это было ещё полбеды. Ему я могла противостоять. Раздражённый Мереминский, который пытался перехватить меня у офиса, и пререкался с Лисом – это тоже было не так уж страшно. Его я могла просто проигнорировать. Но весельчак Мереминский, который шёл напролом, подключив в виде тяжёлой артиллерии своё природное обаяние и нескончаемый запас шуток – это была моя ходячая погибель. Перед таким Яриком я всегда пасовала и в конечном итоге делала всё, что он хотел. Именно в таком настроении он с лёгкостью склонял меня к нужному ему решению. Я даже не понимала в какой момент просто сдавалась под действием его чар. И если он вбил в себе в голову, что мы должны поговорить именно сейчас, значит так оно и будет.

Или… после вчерашнего вечера в моей крови всё-таки начал вырабатываться иммунитет к его обаянию?

- Ты правда думала, что сможешь от меня бегать до скончания века?

- Я думала, что ты понимаешь человеческий язык, - огрызаюсь я, скрещивая руки на груди. – Мы друг другу всё сказали вчера. Больше нам с тобой разговаривать не о чем.

- Неужели? – делает шаг ко мне, продолжая освещать ночную мглу своей белозубой улыбкой.

- Да. Тебе лучше уйти. У меня гости, – невольно отступаю я.

- Уж не господин Меланчук пожаловал к тебе в столь поздний час? – притворно изумляется Мереминский кивая в сторону чёрного автомобиля, припаркованного на подъездной дорожке.

- Да.

- И тоже на чашечку кофе? – выгибает бровь Ярослав.

- Какие мы догадливые, - цежу я в ответ.

Вот ни черта не смешно! От былого романтичного настроя не осталось и следа. Сейчас мне просто хотелось выпроводить непрошенных гостей и остаться одной в тишине.

Тоже мне, понимаешь ли, придумали оригинальный способ напроситься к девушке в гости! Раз такие умные, пускай плантацию себе разведут кофейную и наслаждаются этим прекрасным напитком в обществе друг друга!

- Надо бы его выпроводить, - заговорщицки подмигивает мне Ярик, улыбаясь так, что моё глупое сердце вновь начинает неистово отстукивать в груди.

Глава 13.1

Ярик ещё больше расплылся в улыбке, довольный результатами своих трудов. Сейчас Лис был уже не такой расслабленный и пышущий самоуверенностью, как во время их недавнего разговора у офиса. Елисей всегда умел держать себя в руках, но теперь сквозь его привычную невозмутимость прорывалась ярость, которую бывшему другу было сложно скрыть.

А это именно то, чего и добивался Ярик: сделать всё, что сорвать этой парочке очередной «романтик». Грех было упускать такую возможность – тем более, что эти двое в кое-то веки решили провести время у Маринки.

С веранды Мереминского было отлично видно, когда окна её дома озарились светом. Ну а дальше движения Ярика стали опережать ход его мыслей: схватить ключи от машины, выбежать из квартиры, вызвать лифт (который зараза отнял у него три минуты драгоценного времени и тонну нервных клеток), прыгнуть в тачку и стартануть к её дому, точно за ним неслась стая демонов. А может так оно и было на самом деле. И это демон ревности нашептывал ему на ухо, как можно скорее добраться до дома Вишняковой, чтобы вырвать свою любимую девушку из чужих лап.

А вообще Мереминский не привык к тому, что его игнорируют. Тем более красивые девушки. Особенно если этой красивой девушкой была Маринка. Единственный раз в жизни, когда они крупно поссорились, и он на долгое время попал в её «чёрный список», Ярик до сих пор вспоминал с болью. Он уже по опыту знал, что в их случае затягивать с разговором было очень чревато всякими неприятными последствиями. Значит, он просто обязан сломить эту стену холодности и вывести Вишнякову на откровенную беседу!

А для этого все средства хороши. Сыграть роль весельчака балагура? Да пожалуйста! Включить «дурачка», который не понимает, что явно пришёлся не ко двору – проще простого! Ярик даже не осознавал, что он несёт во время их разговора по домофону. Это была чистая импровизация от первого до последнего слова, чтобы вызволить Маринку из дома и проникнуть на участок. Да и потом, когда его затея удалась, он просто начал напропалую сыпать всякими глупостями, мысленно молясь всем богам, чтобы Маринка не заметила отчаяние в его глазах. И боль.

Потому что чертовски больно продолжать сыпать шуточками и остротами, увидев свою любимую с поплывшим взглядом и припухшими от поцелуев губами. Представлять, что она совсем недавно делала там у себя дома наедине с этим чёртовым Лисом. И что они потом собирались делать, если бы он их не прервал…

Ярик стиснул зубы и вновь широко улыбнулся вопреки своим мрачным мыслям. Ничего, с самым главным он их сейчас обломал. И хрен они от него избавятся, только если Лис не изметелит его в «мясо», а потом перекинет тело через забор. А во всех остальных случаях – хрена с два! Не дождутся!

Пока что вариант «свалять дурака» очень даже работал. Значит, надо продолжать в том же духе. Рано или поздно, Меланчук взбесится так, что уже перестанет себя контролировать. И в этот момент откроется то самое окно возможностей, чтобы повернуть ситуацию в свою сторону и окончательно от него избавиться.

А когда они останутся с Маринкой наедине… вот тогда уже можно пустить в ход и другие свои умения. Про которые девушке не мешало бы напомнить.

Он сам до сих пор помнил вкус её губ. Даже спустя столько лет. Сладкий, вишнёвый, под стать её фамилии. Опьяняющий похлеще любого вина, плавящий разум... Да она и сама плавилась тогда от его поцелуев. Он ведь помнил! Помнил, всё в мельчающих подробностях!

И быть может, в их ситуации поцелуи сработают намного лучше разговоров? Попытка не пытка. Но пока надо сосредоточить все свои силы на изгнании соперника.

- По-нормальному? - переспросил Ярик.

- А ну да, я забыл. В твоем лексиконе такого понятия просто не существует, - с издёвкой заметил Меланчук, продолжая надвигаться на него. – Какую часть фразы тебе повторить ещё раз? Марина не хочет с тобой разговаривать, я тоже не горю желанием. Может тебе по слогам повторить? Чтобы наверняка дошло.

- Зачем же себя так утруждать? – наигранно выгнул бровь Ярослав.

- Лис! – взволнованно воскликнула Вишнякова, которой явно было не по душе всё происходящее.

- Мариш, подожди пару минут, пожалуйста. Пока мы побеседуем со старым другом, - не отрывая взгляда от Мереминского крикнул девушке Елисей.

Вишнякова недовольно фыркнула, но всё-таки осталась на месте, скрестив руки на груди. И не спуская с парней своего напряжённого взгляда, чтобы в случае чего вмешаться и прекратить их разборки.

- Знаешь, с одной стороны неприятно разрушать твои иллюзии, но с другой стороны – не могу отказать себе в этом удовольствии. Ты несёшься к перрону и искренне думаешь, что успеешь запрыгнуть в последний вагон. А на самом деле поезд уже давно уехал, - со вздохом протянул Меланчук, оттесняя его в сторону, подальше от Маринки.

- Какая глубина мысли! Философские трактаты не пробовал писать?

- Я думаю, надо тебе повторить для закрепления самую главную мысль: ты здесь лишний, - усмехнулся Лис, как бы невзначай прикасаясь кончиками пальцев к своим губам. Ярик не сдержался и злобно прищурил взгляд, заметив в уголке губ Лиса след Маринкиной помады. – Твои жалкие потуги что-то исправить никому не нужны. Твое присутствие здесь тоже. Поэтому… свали-ка ты по-хорошему.

- А если нет, то что?

- Ну ты же меня хорошо знаешь. Я хоть и не такой вспыльчивый, как Сашка, но не стоит испытывать моё терпение. Последствия могут быть… непредсказуемыми.

- Если это угроза, то звучит так себе. Вообще неубедительно.

- Угрожать друзьям – это моветон, Мереминский. Я скорее предупреждаю.

- Надо же, какие мы знаем умные слова, - ухмыльнулся Ярик.

- Я много чего знаю, Яр. Как и то, что Маринка – это не твой уровень. Да ты и сам это знаешь. Просто как собака на сене, не можешь с этим смириться, - сокрушённо вздохнул Елисей, с явным неодобрением посматривая в сторону Мереминского. – Ты никак хочешь смириться, что она может быть счастлива с кем-то кроме тебя. И как только у неё на горизонте появляется достойный вариант, кто-то, кто может сделать её счастливой, тебе надо обязательно влезть и всё испортить. Ты же не в первый раз так вламываешься, как сегодня…

Глава 13.2

Да, больно, но вряд ли эта боль сравниться с той, когда он увидел у офиса целующихся Маринку и Лиса. Сейчас Мереминскому было всё равно на полученную рану – он был чертовски доволен эффектом от своих слов. И даже впервые искренне улыбнулся за этот вечер, почувствовав солоноватый вкус крови на губах.

В любом случае это того стоило! Елисей, в отличие от Корсакова, крайне редко пускал в ход кулаки – даже во времена их бурной молодости. Чтобы это произошло нужно было его конкретно довести. И Ярик был до ужаса рад, что ему это всё-таки удалось, что он смог сорвать с Лиса маску невозмутимости и самодовольства.

- Елисей! – в ужасе вскрикнула Вишнякова, подбегая к ним. – Ты с ума сошёл?!

- Мариш, всё в порядке, - поспешил заверить её Ярик, утирая тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы. И причём он не особо покривил душой – на адреналине боль практически не ощущалась, хотя удар у Лиса был хорошо поставлен. В голове Мереминского промелькнули воспоминания о секции бокса, куда много лет ходил бывший друг. Судя по удару, Меланчук и сейчас не забрасывал тренировки. Поэтому мысль Ярика про «изметелить в мясо» имела не совсем фигуральное значение. Но Мереминский не сильно бы расстроился, даже завершись для него вечер подобным образом. Раны затянутся, ребра срастутся, а вот «романтик с продолжением» он этой парочке точно запорол. Поэтому, в любом случае игра стоила свеч.

- Я вижу, как у вас всё в порядке!

- Марин, возвращайся в дом, - хрипло проговорил Лис. - Уже холодеет.

- Чтобы вы тут поубивали друг друга?! Никуда я не пойду!

- Никто не будет никого убивать. Мы просто поговорим... по-мужски.

- Мариш, в этом я с ним согласен. Лучше иди в дом. Видишь какой ветер поднялся? - с улыбкой кивнул Ярик в сторону абсолютно неподвижных деревьев. - А мы тут это... Поговорим по душам, поделимся впечатлениями о сегодняшнем вечере. Ну а ещё, я думаю, надо бы преподать урок хороших манер господину Меланчуку. Он в этом явно нуждается.

- Яр!!

- Что? Марин, я ж говорил тебе, надо от него избавиться. Гость из него так себе, на троечку. Нервный он очень. Вон ещё и бегонии Елены Сергеевны затоптал... Лис, ну что ж ты так неаккуратно-то? Для тебя что ли такую красоту Маринкина мама сажала? Мариш, надо было его сразу в шею гнать, - почти скороговоркой пропел Мереминский, наслаждаясь видом стремительно звереющего Елисея.

- Мереминский, заткнись ты уже бога ради! - взмолилась Вишнякова, увидев, как Елисей вновь двинул в сторону непрошенного гостя. - Лис, не связывайся с ним! Он ведь специально тебя провоцирует!

- Ага. И довольно успешно, - вставил свои пять копеек Ярик.

- Ты можешь хоть пару минут помолчать?! - рявкнула на него Марина, а потом вновь обернулась к Елисею. - Лися, я тебя очень прошу!

«Лися» – как же это одновременно мило и до ужаса больно слышать из её уст. Мереминский вновь скрипнул зубами, но постарался не показать виду, как сильно его задело это ласковое обращение к сопернику.

- Ты хочешь, чтобы он ушёл или нет?

- Да, но без мордобоя!

- Без мордобоя не получится, - наигранно грустно вздохнул Ярослав. - Я ж говорю, гость у тебя нервный какой-то. На правду обижается, сразу кулаками начинает махать. Хотя... с учётом, как ему несладко приходится, понять его можно. Лис, как ты вообще это всё вывозишь?

Меланчук воинственно сдвинул брови и вновь шагнул в сторону Ярика, но тот ловко отскочил в сторону.

- Кстати, напомни, пожалуйста, а удар тебе Тимка поставил, да? Или это был ваш тренер? Отец ведь только с братом твоим занимался? На тебя времени у него уже не хватило? - полюбопытствовал Ярик, хотя и так прекрасно знал ответ. Как и то, что ступает по очень тонкому льду.

Ещё один неосторожный шаг и можно наговорить такое за, что потом точно будет стыдно. Да Ярику уже и сейчас было стыдно… У Лиса хотя бы был отец, пускай и такой, которому вечно не хватало времени на младшего сына, Ярик же не мог похвастаться и этим. Вот только остановиться он всё равно уже не мог. В конце концов, с чего это он должен беспокоиться о душевном равновесии бывшего товарища?! Ну подумаешь всковырнул ему больную мозоль и отвесил парочку дерзостей! Но он ведь всё это в лицо сказал, а не у него за спиной. Хотя Ярик почему-то был уверен, что сам Лис с удовольствием нашёптывает Маринке про него всякие гадости. Что Мереминский «не её уровень» и всё в этом духе. И совесть его в этот момент точно не мучает!

Чёртов Меланчук! Этот человек реально одним своим присутствием пробуждал в людях самые худшие качества! А в случае с Яриком ко всему прочему ещё и угрызения совести!

- Марин, прости, я правда хотел по-хорошему, - тихим голосом, в котором сквозила ярость сказал Лис, решительным шагом направляясь к Мереминскому.

- Лис, не надо!! – Маринка бросилась ему наперерез и загородила дорогу, чуть расставив руки по обе стороны от себя. – Пожалуйста, я тебя очень прошу!

Ну нет, прятаться за спиной у девушки, это никуда не годится! Ярик стремительно двинул в сторону ребят и остановился напротив Лиса. Но тот безотрывно смотрел на расстроенную Маринку.

- Так значит? - горько усмехнулся он. - Это твоё окончательное решение?

- Что? – опешила Вишнякова. – Конечно, я не хочу, чтобы ты его бил…

- Ок. Я понял.

- Я просто хочу, чтобы вы оба успокоились!

- Я успокоился. И я еду домой, - злобно отчеканил Елисей, – Ты знаешь, Марин, я не особый любитель цирка. А у вашего цирка гастроли несколько затянулись.

Глава 14.1

Марина

Во взгляде Лиса я отчётливо вижу усталость, раздражение и… огромное разочарование. А потом он резко отворачивается от меня и уходит к машине.

- Ты серьёзно?! – догоняю я его. – Просто уедешь и всё?!

- Ну ты же на самом деле этого хочешь, - пожимает плечами Меланчук. – И ты это мне наглядно продемонстрировала.

- Ты с ума сошёл?! Я просто не хотела, чтобы вы продолжили драку!

- Нет, Марин. Я не собирался его бить. Я планировал его вышвырнуть за забор, как он того заслуживает. - усмехнулся Лис, - Но ты не хочешь, чтобы я поступал с ним так, как он заслуживает. Ты испугалась за него, потому что тебе не всё равно. Что бы ты не говорила, но тебе не всё равно на него.

- Конечно мне не всё равно! Даже если Мереминский ведёт себя, как идиот, он по-прежнему остаётся моим другом! – пытаюсь достучаться до Елисея. – Если бы он полез на тебя с кулаками, я бы поступила также!

- Также, да не так…

- То есть? Поясни! – раздражённо спрашиваю я.

- Это неважно, - махнул рукой Меланчук. – Марин, я тебя предупреждал: если ты со мной – ты должна выполнять мои условия.

- Ты просил доказать, что ты мне нужен… Больше ты ничего не озвучивал!

- Да, не успел. Вчера нам было как-то не до разговоров, - ухмыляется Лис, на мгновение окидывая меня своим привычным ласкающе-раздевающим взглядом, усмехается и только потом продолжает. – Дело не только в том, чтобы я чувствовал себя нужным, Марин. Хотя откровенно говоря – сейчас я этого ни хрена не чувствовал, когда ты стояла между нами и пыталась его защитить.

- А что ещё тогда?!

- Его не должно быть в твоей жизни. Совсем. Это моё главное условие.

В ужасе округляю глаза.

- Как ты себе это представляешь?! Мы вообще-то с ним вместе работаем! И мы уже много лет дружим…

- Только дружите? – выгибает бровь Лис, будто бы подвергая сомнению мои слова.

И, между прочим, небезосновательно… Чёрт!

- Что ты хочешь от меня услышать?! – вспыхиваю я. Как говорится, лучшая защита – это нападение. Хватит с меня сегодня откровений! Прошлое – это прошлое. Почему я должна сейчас отчитываться перед ним за каждый поцелуй и за каждую ночь проведенную с Мереминским?!

- Что тебе всё равно, будет он в твоей жизни или нет.

Изумлённо смотрю на него, пытаясь осознать услышанное.

- Молчишь? – у Лиса вырывается короткий смешок. – Что Маринк, задача со звёздочкой да?

- Мне кажется ты хочешь невозможного, - качаю головой я. – Он будет в моей жизни – хочу я этого или нет. Потому что мы вместе работаем. Потому что мы общаемся в одной компании…

- Оба этих факта очень легко исправить, Мариш. Было бы желание. Мир не ограничивается одной единственной работой или только одной компанией друзей. Это просто ты ничего не хочешь менять в своей жизни.

Отлично! Ещё один на мою голову, который требует глобальных перемен! Вот не зря же мама говорила, что Лис очень похож на папу. Мыслят они точно в одном направлении и претензии у них ко мне тоже одинаковые!

- Когда поймёшь, что я прав и действительно захочешь что-то изменить в своей жизни, тогда дай мне знать, - подытожил Лис, доставая из кармана брелок и снимая машину с сигнализации. – Можешь даже вновь прийти ко мне ночью, Мариш. Я буду очень рад такому раскладу и с удовольствием продолжу то, на чём мы сегодня остановились... Только единственная просьба – приходи абсолютно трезвой. Это должен быть твой осознанный выбор, а не от тоски по Мереминскому под влиянием градуса.

- Лис… - растерянно говорю я, но он уже меня не слышит. Садиться в свою «бэху» и заводит мотор.

А мне только остаётся открыть ворота и проводить затуманенным от слёз взглядом машину, которая, взвизгнув шинами умчалась куда-то в ночь вместе со своим владельцем.

Так, нет! Даже не начинай, Марин! Больше никаких слёз!

- Я думал, он никогда не уйдёт, - раздаётся совсем рядом голос Мереминского.

Кладёт свои горячие ладони на мои обнажённые плечи и аккуратно привлекает к себе. А я настолько изумлена происходящим, что даже не могу возмутиться такому повороту событий!

- У меня с собой ни куртки, ни пиджака, я тебя даже ничем согреть не могу. Разве что вот так, - еле слышно шепчет мне на ухо, совершенно не подозревая, что у меня творится внутри от его слов. – Пойдём лучше в дом.

Сбрасываю с себя оцепенение, а вместе с ним и полчища мурашек, которые атаковали сейчас моё тело под действием его прикосновений, и резко оборачиваюсь к Мереминскому.

- Ты издеваешься, да?!

- Вовсе нет, - безмятежно отзывается Ярик.

Ну точно – издевается!

- Как же я тебя ненавижу, Мереминский! – срывающимся голосом говорю я, окончательно скидывая с себя его руки и отступая на безопасное расстояние. – Господи, как же я тебя ненавижу!

- Ну это же неправда, Мариш.

Этого самоуверенного гада ничем не проймёшь! Всем своим видом Мереминский демонстрировал, что плевать хотел на мои слова и вообще ни на грамм им не верит.

Всё также продолжая улыбаться своей фирменной улыбочкой, Ярик вновь сокращает между нами расстояние и притягивает меня к себе. Я только и успеваю, что охнуть от неожиданности, когда его синий обжигающий омут оказывается всего лишь в нескольких сантиметрах от моих глаз.

- Ты чего делаешь? – тихо спрашиваю я каким-то охрипшим, незнакомым мне голосом.

- Мирюсь, - так же тихо отзывается Ярик, безотрывно глядя мне в глаза.

- Друзья так не мирятся, - замечаю я, намекая на неприлично маленькую дистанцию между нашими телами. На его ладони, крепко обхватившие мою талию, на его горячее дыхание, которое опаляло мне губы. На его… очень явное возбуждение, которое я ощущала сквозь плотную ткань джинсов! Чёрт бы тебя побрал, Мереминский! При одной только мысли, что сейчас упиралось мне в живот, я начинаю дико краснеть. Но, судя по всему, этот факт смущал только меня! Ярик продолжал смотреть на меня своим фирменным взглядом с капелькой чертовщинки, и улыбаться так, что ещё немного и моё обезумевшее от всего происходящее сердце с радостью выпрыгнет из груди. Прямо навстречу до неприличия довольному Мереминскому!

Глава 14.2

- Даже не думай, - прошептала я ему прямо в губы, пытаясь отстраниться. Но Мереминский по-прежнему одной рукой крепко удерживал меня за талию, а вторую очень «вовремя» решил разместить на моём затылке.

- Почему? - также шёпотом поинтересовался Ярик, ласково перебирая кончиками пальцев мои локоны.

Держит свои губы на расстоянии в четверть миллиметра от моих, касаясь будто бы невзначай - нежно, почти невесомо. Одно неосторожное движение и всё... я пропала.

- Ты знаешь, чем это обычно заканчивается.

Прикрываю глаза, стараясь отогнать от себя разрывающие душу воспоминания.

- Я думаю, пора менять эту нашу традицию...

- Ярик!!

- Ну а что? С разговорами у нас с тобой как-то не задалось в последнее время...

- А так... Так будет только хуже, - качаю головой, опуская свой взгляд вниз, чтобы спастись от этого манящего синего омута. Но он будто бы повсюду, заполняет пространство вокруг, проникая в самую душу, заставляет болезненно отстукивать сердце.

- Ты не хочешь со мной говорить и весь день избегаешь меня. Куда уж хуже?!

- Яр! - упираюсь ладошками в его грудь. - В этом мире не может всё происходить так, как хочешь только ты!

- А я что многого хочу?

- Я вообще не знаю, чего ты от меня теперь хочешь! Зачем тебе вообще разговаривать с бессердечной стервой?!

- Так, минуточку! Я так тебя никогда не называл...

- Но в наличии сердца ты вчера у меня всё-таки усомнился! - отталкиваюсь от него и наконец-то отвоёвываю себе личное пространство.

- Это касалось одной единственной ситуации – про чувства Лизы и Сашки. И к нам эта ситуация не имеет никакого отношения! Хотя я правда не понимаю, почему ты не могла поверить, что у них всё серьезно. И почему ты не вообще так взъелась на Лизку...

- Ни на кого я не взъелась! Можешь сворачивать свой второй раунд нравоучений!

- Марин...

- Знаешь, до меня кое-что долетело из вашего разговора с Лисом, - всё-таки решаюсь озвучить вслух неприглядную правду. Обхватываю себя руками за плечи, чтобы не растерять остатки уверенности. - Та фраза про собаку на сене...

Ярик нервно дёргает кадыком и отводит взгляд в сторону.

- А ведь это правда, - тихо говорю я, с усилием заставляя себя вытаскивать на поверхность то, о чём мы упорно замалчивали много лет. - С тех пор, как я вернулась в Самару, стоит мне хоть немного отдалиться от тебя, ты делаешь всё, чтобы вернуть меня на привычное место...

- Марин, нет, ну ты реально...

- А знаешь какое это место? Рядом, но на расстоянии вытянутой руки. Чтобы в случае чего отодвинуть в сторону, когда тебе удобно.

- Большей чуши я в жизни не слышал! - тут же вскипел Мереминский. Но меня будто прорвало и мне уже было совершенно плевать на его возмущение.

- Ах да, я же забыла упомянуть главное! При каком условии я могу занимать это почётное место! Мне непременно нужно быть одной. Только в этом случае тебя всё устраивает, - заявляю я, пристально глядя ему прямо в глаза. - Что? Разве не так?

- Нет, не так! - поспешно отвечает Ярик. Даже слишком поспешно, что только подтверждает всё сказанное мной ранее.

- Я только одного не пойму: зачем тебе это нужно? Мы ведь друзья, Ярик, несмотря ни на что. Но разве настоящие друзья так поступают? - с горечью спрашиваю я. - Почему ты не можешь позволить мне стать счастливой? Почему?!

- Марин, - Ярик подлетает ко мне и крепко сжимает мои холодные ладони, - Я очень хочу, чтобы ты была счастливой!..

- Да, конечно, я вижу, - саркастически протягиваю я в ответ, аккуратно высвобождая свои руки. - Яр, это не первое моё сорванное тобой свидание.

- Что-то раньше я не слышал от тебя никакого возмущения по этому поводу!

- Потому что раньше мне было всё равно! - практически срываюсь на крик.

- А сейчас, значит, нет? - с грустью спрашивает Мереминский.

- Сейчас нет.

Слова вылетают у меня раньше, чем я успеваю их обдумать. А ведь это реально так – в отличие от многих других мужчин, с которыми я пыталась построить отношения, от Лиса мне не хотелось сбежать при первой возможности. С ним вообще всё было как-то по-другому...

- Чёрт, ну почему именно он?! - Ярик злобно смеётся, взъерошивая себе волосы. - Почему именно Меланчук?

- А что ты имеешь против его кандидатуры? - многозначительно выгибаю бровь.

Мереминский прячет за лёгким кашлем что-то неразборчивое и вероятнее всего нецензурное и только потом выдаёт мне в высшей степени исчерпывающий ответ:

- Много чего!

- Поясни.

- Он тебе не подходит, - качает головой Ярик.

- Да ты что?! И кто же мне тогда подходит?!

Мереминский молчит, не сводя с меня своего внимательного синего взгляда.

- Ты сама знаешь ответ на этот вопрос.

Вот как?!

Трус! Самый настоящий трус вот он кто! Которому гораздо проще свести разговор в горизонтальную плоскость, чем взять и признаться мне в своих чувствах!

Ну конечно, зачем называть вещи своими именами! Зачем говорить напрямик, когда можно спрятаться за туманными фразами, которые я могу трактовать как мне вздумается! Чтобы потом в случае чего заявить, что мне всё показалось и он ничего такого не имел в виду?!

Отлично придумано, господин Мереминский! Вот только я не собираюсь облегчать тебе задачу и делать за тебя какие-либо признания!

- Я знаю, что тебе пора домой, - отворачиваюсь от него, пытаясь скрыть разочарование и боль в своём голосе.

- Маринк...

- Я устала и хочу спать! Можешь, пожалуйста, хоть ненадолго избавить меня от своего общества?!

- Как скажешь, - усмехается Ярик.

Слышу шаги за своей спиной. Но не отделяющиеся, а наоборот стремительно приближающиеся ко мне...

- Увидимся на работе, - говорит мне на ухо, тяжело дыша. Скользит горячими ладонями вниз по моим предплечьям, одновременно с этим нежно касаясь губами чувствительного участка кожи на моей шее. А затем также стремительно прерывает свою ласку, отступая назад. - Спокойной ночи, Мариш.