Давай поспорим?

Глава 1.

​​Глава 1.

Настя.

- Настя, ну сколько тебя можно ждать? Ты должна была уже забрать у меня документы еще полчаса назад! - сказала мой руководитель Людмила Сергеевна.

Людмила Сергеевна - эффектная стерва, которая просит, чтобы к ней обращались исключительно на “Вы”. Хотя ей вряд ли можно дать больше тридцати лет. Ну или мне плохо видно сквозь мои очки, которые ношу уже добрых десять лет, как мне в четырнадцать лет окулист в нашей районной поликлинике поставил близорукость в -4 диоптрии.

- Поезд в метро остановился в тоннеле на целых пятнадцать минут, так потом мы еще и плелись, как будто в пробку попали.

- Вот, эти документы срочно вези в "Логистик Инвест" Багрову Роману Евгеньевичу. Я тебе все записала на стикере. Не перепутай. Там очень важные документы.

- Я все поняла, Людмила Сергеевна. Убежала.

- Ну беги.

Полгода назад я устроилась на работу курьером на три дня в неделю. Это моя вторая работа. Нет, не по счету и записи в трудовой. А в принципе вторая работа. В выходные я работаю официанткой в одном клубе, а в будни здесь, курьером. Год назад наша с мамой жизнь изменилась в очередной раз. Мы узнали, что ей нужна операция на сердце в Германии. Наши хирурги в нескольких московских клиниках за такую тонкую и сложную операцию не берутся. В нашем случае спасут только современное оборудование Германии и руки скрупулезных немцев. И как бы банально это не звучало, но нам нужны деньги. Учеба моя поставлена на паузу. Уже год, как я в академическом отпуске. А руки и ноги теперь трудятся на благо московских богатеев и мажоров с их постоянными силиконовыми спутницами.

Вот так из будущего бухгалтера с высшим экономическим образованием я превратилась в “принеси-подай”. А еще в “привези - отвези”. Иногда хочется свернуться калачиком, уткнуться в подушку и разреветься за весь год, что терпела и не роняла ни слезинки. А потом вспоминаю, что мама - все, что у меня осталось. Она - моя семья. И иду переодеваться в униформу и натягивать дежурную улыбку, даже когда хочется расцарапать лицо молодого парня, который считает, что за папины деньги имеет права оскорблять и указывать мне “мое место”.

- Девушка, вы выходите? - мужской голос вырвал меня из моих воспоминаний.

- Да.

- Ну так выходите! Стоите и проход загораживаете. Воткнули свои наушники и ничего не слышат. Вот молодежь…

Когда папа был жив, он всегда говорил, что имя Анастасия очень сильное. Оно означает “возвращенная к жизни”. Когда кажется, что не осталось сил и терпения, когда опускаются руки, то откуда-то изнутри появляется новый огонек, который разжигает и дает новые силы, чтобы двигаться дальше. "Все будет хорошо", - так всегда говорил папа.

Папа. Он покинул нас с мамой, когда мне было пятнадцать лет. Казалось, была уже взрослая девчонка, но такой противный и колючий подросток, с которым было очень тяжело договориться, ведь у меня на все было свое мнение. Но папа умудрялся найти ко мне подход. Он был мне другом. Всегда знал, как меня поддержать и что сказать. А потом его не стало. Остались мы с мамой. И моей колючести не стало, будто ее папа с собой унес. Или я резко повзрослела. А еще я иногда к нему обращаюсь и прошу совета. Глупо, наверное, выглядит, когда двадцатичетырехлетняя девица запрокидывает голову к небу и что-то бурчит себе под нос. Городская сумасшедшая. Вот как сейчас…

- Ты с ума сошла? Куда ты выперлась на дорогу? Жить надоело? - еще один мужской голос вывел меня из моих размышлений. Более низкий, с небольшой хрипотцой, от которого мурашки разбегаются по спине.

- А вы куда так несетесь? Не видите, что здесь пешеходов много? Понапокупают себе танков и ничего не видят.

- Ты посмотри, какая языкастая. Советую придержать язык в следующий раз, чтобы тебе его кто-нибудь не подрезал за дерзость.

- Не нуждаюсь в советах. Особенно от таких самоуверенных хамов, которые предпочтут натирать приборную панель восковой салфеткой, нежели смотреть на доро…ааа

Моя мысль улетела куда-то далеко, пока меня этот хамоватый тип оттаскивал с дороги, за секунду до того, как там пронесся очередной танк на колесах.

- Все нормально? - взволнованно поинтересовался этот хам и начал меня осматривать, будто я в самом деле попала под машину.

- Нормально. Руки убрал!

- Ты вообще охренела? Я тебя только что из-под колес почти вытащил! Слушай, а может ты из этих? Суицидников? Ну, которые разочаровались в жизни там и решили больше не мучить своим присутствием окружающих? А?

- Да пошел ты…

- Дура!

Нет, я все понимаю, сама виновата. Но такой вот у меня характер: уж если завелась, то меня не остановить. Ну какая я дура? Так, дурочка иногда. А вот он…он…

- Сам ты… дурак! - и ушла в направлении того большого бизнес центра.

Большая башня из стали и стекла. Как бы я хотела приходить каждое утро в такой офис, по дороге купив зеленый чай. Хотя нет, лучше из дома в чашке-термосе. Я забочусь об экологии и выкидывать каждый раз одноразовые стаканчики не для меня. Вот, иду я к этому главному входу, со мной здороваются, все меня знают, ведь я ведущий специалист. А вечером обязательно буду заходить в мамину любимую пекарню за ее любимыми пирожными. Нам же теперь не надо экономить. А в пятницу вечером у меня было бы свидание. С каким-нибудь симпатичным парнем, с которым познакомилась, например, на выставке современного искусства в прошлые выходные.

- Здравствуйте, мне передать документы на имя Багрова Романа Евгеньевича, - сказала я девушке на ресепшене.

- Если лично в руки, то нужно подождать. Роман Евгеньевич на встрече. Будет через пол часа. А вообще, можете оставить у нас, и мы уже передадим.

- Спасибо, конечно, но я подожду.

Я же все время чего-то жду. Сказала я уже про себя. И возвращаюсь мысленно к тому хаму, который спас мне жизнь. Ну да, а как еще назвать то, что он оттащил от дороги, где проехала большая машина? И наверное, не стоило было ему так дерзить. Хоть он и хам. Симпатичный, между прочим. Серые глаза я заметила сразу. Они как у папы. Серые, стальные. Когда он злился, они как две грозовые тучи становились. Вот и у него так же. И губы. Такие мужские правильные губы, которые сжимаются в тонкую линию, когда злится. Интересно, а как он целуется? Боже, Настя, о чем ты думаешь? Такие как он, не то что не обращают внимание на таких как я, они ни во что не ставят. Я для них только девочка “принеси-подай”, а сегодня “привези-отвези”.

Глава 2.

Глава 2.

Настя.

Слава Богу, конец этого дня прошел без каких-либо передряг и приключений. Буду надеяться, что на сегодня мой лимит по попаданиям в нелепые ситуации исчерпан. Что удивительно, даже моя начальница не высказала никакой колкий комментарий по поводу моего очередного опоздания и даже не взглянула на меня, когда я, попрощавшись, выбежала из здания нашего милого офиса. Почему милого? Потому что раньше здесь располагался магазин детских товаров и игрушек, все стены разукрашены разными нежными цветами, исписаны мультяшными персонажами и изрисованы детскими стишками. Ну мило, правда. И вот наш маленький офис в три кабинета переехал сюда два месяца назад, и еще никто не заикнулся, чтобы хоть как-то переделать помещение.

- Мам, я дома! - крикнула я, как только вошла домой, звонко бросив ключи на полку и отшвырнув кроссовки: да, сегодня я разрешила себе быть не леди.

- Ой, как хорошо. Ужин как раз готов. Давай, мой руки и проходи на кухню, - услышала я краем уха, проходя к себе в комнату.

Именно здесь я чувствую себя хорошо и спокойно. Вон небольшая трещина на потолке, она была здесь сколько себя помню. Полка с моими книгами, которую давно уже надо бы протереть от пыли. А еще фотография нашей семьи. Когда папа был с нами. На ней мне пять лет. Я с большими бантами, в розовом пышном платье с рюшами, обнимаю большого такого же розового зайца. А сзади меня папа и мама. Все в моей комнате на месте. Все, как и было. И мне это нравится. Для меня это чувство стабильности. Ведь я никогда не любила перемены. Только вот перемены любят меня.

- Настюш, у меня хорошая новость, - вот именно с таких новостей и начинаются перемены.

- Да, мам, слушаю. Ты была у врача? Он что-то новое сказал? - уже с надеждой спросила я.

- Нет, к сожалению, врачи ничего нового мне не сказали, - и опустила глаза.

- Мам, все будет хорошо. Я знаю. Помнишь? Мы никогда не сдаемся, - пыталась я подбодрить маму.

- Конечно. Настюш, нашелся покупатель на нашу квартиру, представляешь? Сколько месяцев в пустую и вот. Все же ищут в новостройках квартиры. Кому нужна старая двушка в старом доме? А тут звонят мне сегодня и сегодня же приезжают. Готовы брать!

Когда узнали, сколько стоит операция в Германии, какие расходы нам предстоят, первым решением у нас было - продать наше единственное жилье. Квартиры в Москве, даже в старом фонде, это очень неплохая сумма. Вот только, к сожалению, не вся нужная сумма. И где-то в глубине души я надеялась, что нам удастся отыскать нужные нам деньги без продажи квартиры. Ведь как все мечтают, что однажды объявится его потерявшийся родственник по линии прапрапрабабки, непременно миллионер, который жертвует свои миллионы нуждающимся родственникам. Или случайно купленный лотерейный билет - и сразу выигрыш максимальной суммы - миллиард рублей. Ну а что? Кто не мечтал об этом? Вот только шли месяцы, а родственник-миллионер так и не объявлялся, да и выигрыш в лотерее составил всего лишь тысячу рублей однажды, зря только билеты покупала. Да и стыдно стало для моего возраста мечтать.

- Понятно… И за сколько продаем?

- Ну, меньше, чем мы рассчитывали. Но сама понимаешь, неизвестно сколько еще ждать покупателей. А тут месяц - и все.

- Значит, через месяц мы можем ехать в Германию? На операцию?

- Завтра буду разговаривать с врачом, расскажу, что нужная сумма практически у нас есть. Если все хорошо, то да. Будем готовиться к отъезду.

- Это, наверное, хорошая новость. Вот только, - я не сразу решалась озвучить то, что у меня было на душе, - мне будет так не хватать нашей квартирки, моей комнаты. Сколько себя помню, мы жили здесь. Она родная уже.

- Мне тоже, Настюш, мне тоже.

И никто не озвучивал свой вопрос - а что будет потом? После Германии? После операции? Когда долго идешь к какой-то цели, ты видишь только ее, конечный пункт. А когда цель уже близка, ты вот-вот ее достигнешь, начинаешь задумываться - а что дальше?

Но в свою комнату я зашла в хорошем настроении. Из-за маминого стола еще никому не удавалось выйти в плохом настроении. Ведь все действительно хорошо, а что будет потом… Потом тоже все будет хорошо. Сейчас только прилягу, обниму свою подушку и немного поплачу.

Сегодня вечером, собираясь на смену в клуб, я наконец-то была в приподнятом настроении. Скоро я скажу громкое “до свидания”. Думаю, от хлопанья дверьми я воздержусь, хотя, признаться честно, очень хочется это сделать. Особенно с дверью моего менеджера - Софии. Вот, что ни работа, так в руководителях у меня самовлюбленные сучки, возомнившие себя эдакими незаменимыми и гениальными сотрудниками.

На смену нужно явиться ровно к семи вечера, чтобы успеть привести себя в порядок, одеть униформу, в которой очень тяжело двигаться. Но главное, чтобы для руководства и для посетителей клуба мы выглядели красиво и стильно. А в восемь часов начинают приходить первые посетители. Диджей включает свои треки, на кухне становится очень громко. Основной звук, конечно же, исходит от нашего шеф-повара - Игоря Валерьевича, но для многих он просто дядя Игорь. Добрый, усатый дяденька, но к которому лучше не подходить, когда он контролирует своих поваров.

- Всем добрый вечер, - начала несравненная София, - пройдемся быстро по столикам. Ксюша - на тебе с первого по четвертый, Лена - с пятого по девятый. Матвей - с десятого по тринадцатый. Настя - четырнадцатый, пятнадцатый и вип-зона. Всем все понятно?

- София, а почему мне вторые выходные достается вип-зона? Мне казалось, что все по очереди ее обслуживают, - не люблю я ее, там вечно концентрируются все те, кого я так стараюсь избегать: наглые, хамоватые, эгоистичные и невоспитанные.

- Настя, тебе чаевые не нужны? Ну так я тебя быстро поменяю.

- Не надо. Но в следующие выходные я не буду обслуживать випов.

А дальше все понеслось со стремительной скоростью. Заказы, музыка, недовольные клиенты, оттоптанные ноги, пустые тарелки. Не сказать, что я не люблю эту работу. В какой-то степени она мне даже нравится. Все время в движении, все время в тонусе. Это так здорово, принять заказ из нескольких блюд и напитков, потом озвучить весь список поварам и бармену, забрать, расставить, получить заветное “спасибо”. Будто сотворила чудо.

Глава 3.

Глава 3.

Рома.

- Роман Евгеньевич, к вам тут курьер приходил, вот посылка. Тяжелая, аккуратно, - сказал мне охранник жилого комплекса, где я живу.

- Да, спасибо, Игорь.

Я купил здесь квартиру около года назад. Очаровался видом, который открывается с моего десятого этажа. Высокие этажи не люблю. Потому что боюсь высоты. Вот так, тридцать пять лет, а жутко боюсь высоты. Поэтому мой родной десятый этаж - это максимум, на который я решился.

И сейчас я просто мечтал уже зайти домой, скинуть обувь и упасть лицом в подушку. Работа мозгами, знаете ли, тоже трудозатратная.

Да, забыл представиться, Багров Роман Евгеньевич, финансовый директор компании "Логистик Инвест", которая принадлежит моему близкому другу Сане Ярскому (История Саши и Полины "Ты полюбишь"). А в свободное время помогаю другим правильно вкладывать деньги. Хотите знать, в какие акции вложить лишние пару миллионов? Добро пожаловать. Разумеется, работаю не за спасибо, а за неплохой процент. Кажется, сейчас это называется быть финансовым консультантом.

Вот и сегодня, вместо того, чтобы отдыхать, как нормальный человек в пятницу вечером, познакомиться с какой-нибудь рыжей красавицей, мне нужно будет ехать на встречу к одному моему знакомому. А знакомы мы уже несколько лет, с тех пор, как пару раз удачно подсказал ему о выгодных инвестициях в один питерский стартап. Который, к слову, разросся в очень приличную сеть по всей стране.

- Рома, привет, - поет томный голос Анечки, моей, как бы это попроще сказать… партнерше по сексу. Да, наверно, так будет лучше.

Всю свою жизнь, сколько себя помню, я не состоял в отношениях. Вообще. Никогда. Максимум неделя общения. И то, только в горизонтальной плоскости. Так же удобнее? Никаких свиданий, цветов, ресторанов, уламываний… Все по-взрослому, по обоюдному согласию. С Анечкой я познакомился у себя в фитнес-зале. Эффектная, рыжеволосая, с третьим размером груди (от очень хорошего хирурга, пусть она и уверяла меня в натуральности) и длинными ногами. Все, как я люблю. Вот только это Анечка уже зачастила своими звонками и, наверное, пришла пора с ней расстаться.

- Да, Аня, я слушаю.

- Я сегодня освободилась пораньше. Как ты смотришь на то, чтобы встретиться в каком-нибудь ресторане и поужинать? А потом поехать к тебе и закончить этот день крышесносным сексом, м? - запела она соловьем. Ну нет, моя дорогая, на сегодня я занят до… навсегда. Для тебя.

- Боюсь, сегодня не получится. Меня отправляют в командировку. Далеко. В отдаленное место на полуострове Ямал. Приеду не скоро. Не жди меня. Будь счастлива.

- Рома, какой Ямал? Это где вообще?

- В пределах нашей необъятной родины, Анют. Но очень и очень далеко.

- И что, совсем не получится встретиться? Даже ради прощального секса? Обещаю, я буду самой послушной девочкой, чтобы ты запомнил меня надолго.

- Я уже в аэропорту, солнце. Пожелай мне счастливого пути. Береги себя! - и сбросил вызов.

Я никогда не отличался особенным отношением к женщинам, не испытывал трепет перед ними. Впрочем, они меня в принципе не беспокоили, за исключением их ответного желания на мое желание.

Да и настроение сегодня - завалиться спать. Но договоренности никто не отменял. Поэтому полежали, выпили чашку эспрессо и в путь.

Роберт, к кому я ехал на встречу, был молодым парнем чуть меньше тридцати лет. Взбалмошный, своенравный, привыкшей, что любые его проблемы может решить его отец - какая-то московская шишка. Но при всех этих качествах нельзя не признать, что мозги у парня есть. Просто их иногда нужно направлять в нужное русло.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы занять неприметное место в каком-нибудь тихом ресторане, где удобнее будет говорить о делах, он выбрал пафосный клуб с не менее пафосным названием “Палас”. Ну что ж, хозяин барин, как говорится. Лишь бы мне мой процент отстегнули вовремя.

- Рома, заходи. Сейчас подойдет официант, заказывай, что хочешь.

- Роб, может, сразу к делу? Честно говоря, я не хочу сегодня развлекаться. Мне бы с тобой все вопросы обсудить и обратно домой.

- Эх, старик, мы с тобой так каши не сварим. Кто ж дела обсуждает на сухую?

- Не поверишь, Роб. Большинство серьезных людей так и делают.

- Скучно ты живешь, Роман.

- Да не жалуюсь.

- Ну ладно, раз сначала дела, значит, дела. Вообщем, у меня тут появилась некоторая сумма денег, очень надо сказать неплохая. Вот хочу вложить ее куда-нибудь, чтобы удвоить, даже утроить. Такое реально?

- В зависимости от того, какая сумма, и куда ты хочешь ее вкладывать.

- Несколько миллионов, скажем. А вложить… Ты то мне и скажи. Ты же у нас эксперт, - засмеялся Роб.

- А ты думаешь я тебе так сходу назову какие-то компании, вложив в которые через год ты станешь еще богаче? Роб, не первый год в этом варишься, знаешь, что мне нужно хоть какой-то анализ провести…

- Вот именно, что знаю. И для анализа тебе не нужно время. Ты делаешь это каждый день. У тебя все в голове. Так что колись.

- Хм… Иногда мне кажется, что если бы ты приложил усилия и сам все делал, вместо того, чтобы перекладывать ответственность на других, ты бы достиг неплохих высот, Роб.

- Ой, не учи, а. Отца хватает.

- Я бы вкладывал в китайский рынок и рынок IT технологий. И в компании, занимающиеся разработкой лекарств нового поколения. GreenFarm - дочернее предприятие одной известной американской компании. Вышло на рынок под лозунгом экологически чистых БАД. Не знаю, насколько они чистые и биологически активные, но прогнозы у них очень даже хорошие. С финансовой точки зрения.

- Неплохо. Займешься?

- Расценки ты знаешь.

- Тогда по рукам. О, а вот и официантка пришла.

То, как загорелась у меня спина, я почувствовал практически сразу. Хотя я отношусь к тем людям, которые не верят в херню, что можно на расстоянии чувствовать другого человека. А вот сейчас… Сейчас я начал сомневаться. Потому что то, как прожигал мою спину этот взгляд, никак нельзя проигнорировать.

Глава 4.

Глава 4.

Настя.

Если день не задался, то и закончится он на невеселой ноте. Поздравляю, Настя. Сегодня ты побила рекорд. Я жутко опаздывала сегодня весь день, чуть не погибла под колесами машины, дважды, чуть не убила одного противного хама и обслуживала его смазливую физиономию в клубе. Да, умолчу про жутко натертые ноги, пару разбитых бокалов и ободранные колени: это я так упала, зацепившись за выступ плитки.

Поэтому, когда я завалилась домой, именно завалилась, идти на своих двух для меня было из ряда фантастики, я плюхнулась на кровать и забылась мертвым сном.

Крепкие и сильные руки обхватили меня, что вырваться было невозможно. Да мне и не хотелось. В этих объятиях было так спокойно и тепло. Мурашки, которые разбегались по всему телу, концентрировались приятной и общей болью внизу живота, и требовалась какая-то разрядка, чтобы от нее избавиться. Он провел своей рукой вдоль моего обнаженного тела, слегка касаясь и вызывая еще ворох мурашек. Поцеловал у основания шеи, там где заканчивалась ключица. Нежно и легко. Но безумно чувственно и сексуально. Я уже перестала чувствовать твердую поверхность под ногами. А он продолжал прокладывать дорожку из поцелуев вниз. Грудь потяжелела, а соски манили, чтобы к ним прикоснулись. Губами. Что он и сделал. Горячо и влажно. Он сначала взял в рот один мой сосок, и разряд тока поразил все мое тело, отдаваясь опять в животе, наращивая напряжение. Потом взял в рот другой сосок, так же влажно и порочно втянул его в себя, заставляя меня издать первый стон удовольствия. Его губы стали подниматься вверх к моим губам, оставляя влажную дорожку на ключице, шее, подбородке, щекам и, наконец, накрывая своими одновременно жесткими и мягкими губами мои уже чуть приоткрытые губы. Он целовался нежно и трепетно, пробуя меня на вкус. Осторожно проводя языком по нижней губе и углубляя свой поцелуй. Он исследовал каждый миллиметр моего рта, крепко прижимая мое тело к своему. А перед тем, как я проснулась, увидела его серые глаза, в которых плескалось неподдельное желание.

Проснулась в поту, с приятным желанием в животе, с тяжелым дыханием и, что уж говорить, с мокрыми трусами. И единственное, что мне сейчас хотелось, встать под холодный душ и смыть тот жар, который я ощущаю своей кожей. Хотя в комнате далеко не жарко.

- Настюш, давай просыпайся. Я блины испекла, - стучится мама ко мне в комнату.

- Встаю, мам, - кричу я хриплым голосом и не узнаю его.

Чтобы хоть как-то прийти в себя, мне потребовалось минут пятнадцать простоять под довольно прохладным душем. Когда зуб на зуб уже перестал попадать, пришла пора выходить. Но если тело более или менее пришло в норму, то мои мозги никак не могли собраться и начать работать, потому что сон никак не забывался. Наоборот. Стоило мне заглянуть в зеркало и увидеть безумный взгляд в зеркале, как передо мной оказывались те глаза, серые, как ртуть. Точнее перед глазами стоял он, обладатель этих глаз.

Нет, разумеется мне снились раньше похожие сны. Особенно часто это было, когда влюбилась в своего однокурсника. Но именно этот сон был другим. На грани сна и яви, когда не знаешь, что лучше, остаться в царстве этого сексуального Морфея или открыть глаза, потому что стало страшно. Страшно от нахлынувших эмоций.

- Настюш, может, уже будешь заканчивать со своей ночной работой? Вот сердце у меня не на месте, когда ты уходишь в ночь, - сказала мама, как только я начала жевать свой первый блин. Вкусный, надо признать, впрочем, у мамы все вкусное.

- Да, мам, думаю, сегодня скажу, что ухожу. Отработаю две недели и все.

- Это правильно. Тебе скоро в институте надо будет восстанавливаться. Позвони, узнай, может какие документы им нужны?

- Ты, наверное, права, мам. В понедельник этим займусь.

- Ты какая-то задумчивая. Что-то случилось, Настюш?

- Что? - ну да, слушаю маму вполуха, а сама все думаю о том сероглазом демоне, что приснился мне и о том, какие нежные у него оказались губы, хотя выглядели они в действительности жесткими. Вот мне теперь интересно, так ли это на самом деле? Ну, целуется он так же, как и во сне? Или нет? - Все нормально мам, это просто усталость, - или последствия возбуждения от сна.

Остаток дня перед работой я провела у себя в комнате, смотря последнюю экранизацию “Анны Карениной”. Должна же понять мотивы этой тетки, которая решила лишить себя жизни именно таким дурацким способом. Ну правда, выпила бы яду и все.

Вот только собираясь на работу, я начинаю думать, появиться ли мой сероглазый хам сегодня в клубе? Я, конечно же, не всматривалась в толпу, не искала его ртутный взгляд, только иногда позволяла себе представить, что я ему скажу, если вдруг в вип-комнате опять увижу его, даже в голове выстроила наш с ним диалог. Хотя он больше будет походить на словесный пинг-понг. И его “Каренина?” Нет, эту Анну я, конечно же, не поняла, но это не мешает мне наслаждаться ее фамилией. Но он не появился. А в конце смены я подошла к Софии, чтобы сказать, что я увольняюсь.

- И почему ты решила уйти? - спросила Софии, как будто считает, что это самая лучшая и высокооплачиваемая работа во всей Москве, а я немного не в себе, раз решила покинуть этот рай на земле.

- Потому что через несколько недель мне нужно будет поехать с мамой в другую страну. И в этой работе я больше не нуждаюсь.

- Ну хорошо, - окинув меня сочувствующим взглядом сказала София, - но только ты понимаешь, что без отработки положенных двух недель я тебя отпустить не могу. На твое место мы быстро подыщем более ответственного человека, но его тоже нужно будет обучить, - вот сучка, я проработала больше полугода на этой адской работенке, терпела унижения, натирала мозоли, практически заработала себе варикоз от постоянных хождений на каблуках, а в итоге я безответственная.

- Да, конечно, - все, что удается мне процедить.

Уже развернувшись на сто восемьдесят градусов с жутким скрипом на своих кроссовках (ну что поделать, если у них такая подошва, зато ноги в них, как в тапочках), как меня окликает уже почти бывшая начальница, к которой просто приросло презрительное выражение.

Глава 5.

Глава 5.

Настя.

Несмотря на то, что уснула я довольно поздно, то есть рано, на работу я встала не за полчаса до выхода, как обычно. Сегодня я завела будильник, чтобы было время уделить своему внешнему виду чуть больше времени. Для себя, разумеется. Ведь я молодая, симпатичная девушка. Хватит мне ходить в своей пусть и любимой, но такой уставшей розовой толстовке поверх обычной футболки, где нарисован большой мультяшный кот. Я достаю из шкафа забытую шелковую блузку с красивыми фонариками. Моя счастливая вещь. Именно в ней я сдавала все экзамены. Удачно, надо сказать. И джинсы сегодня хочется заменить на красивые летние брюки. Да, пожалуй, сегодня я так и сделаю. А вместо кроссовок надену балетки. Немного туши, румян и прозрачный блеск для губ - впрочем, это вся имеющаяся у меня косметика. Хотелось бы воспользоваться тональным кремом или пудрой, чтобы скрыть мои конопушки, но ни одно средство не может их скрыть. Да и привыкла я уже к ним, хотя будучи подростком какими только средствами не пользовалась, чтобы вывести это убожество. Однажды даже получила маленький ожог от какого-то средства, о котором прочитала в интернете. Вместо линз надену очки, так вид более серьезный. Сережки! Маленькие гвоздики я сменила на миниатюрные золотые колечки с таким же миниатюрным камешком. Вот я и готова.

- Ты куда такая красивая собралась, Настюш? - спросила мама, как только я вышла из своей комнаты.

- Как куда, мам? Сегодня понедельник, на работу, конечно, - ответила, сделав первый глоток черного чая.

- Такая красивая!

- Ой, мам, просто надоело ходить, как подросток, - отмахнулась я, слегка смущаясь.

- Смотри у меня, ты девушка видная, - улыбнулась мама.

- Все, убежала… - кричу я из коридора, наспех одевая ветровку: хоть и встала пораньше, но уже опаздываю.

- Подожди, Настюш! А как же завтрак? Я омлет с помидорками сделала. Как ты любишь.

- Мамуль, некогда.

Убегала я из дома действительно быстро. Но больше потому, чтобы мама не задавала лишних вопросов: она у меня очень проницательная. А сейчас я не готова делиться своими мыслями, даже с ней.

Вы можете подумать, что такой видный мужчина, как Багров, даже не посмотрит на меня. Что во мне особенного? Конопатая, очкастая, худая, с маленькой грудью - так себе картинка, конечно, на любителя. Но это не мешает мне иметь маленький огонек надежды - а вдруг?

Забегая в офис, я первым делом поинтересовалась у Людмилы, надо ли везти документы. К нему. Пусть думает, что хочет. Но нет, пол дня я моталась с одного конца Москвы на другой. С Юго-западной я ехала на Щелковскую, где пересаживалась на маршрутку, будь они неладны, и ехала еще пять километров, чтобы передать документы какому-то Айсмеку. Далее был Ибрагим на Речном вокзале, после него Изольда в Москва-Сити. Хотя бы здесь можно было несколько минут наслаждаться красотой и богатством столицы. В общем, к концу дня от моего нового образа практически ничего не осталось. Следы туши были под глазами маленькими тоненькими полосочками, губы стали сухими, балетки натерли ноги, на которых и так нет здорового места. Но слава современной промышленной индустрии, которая изобрела антиперспиранты. Иначе я была бы маленьким вонючим зверьком, похлеще строителей Айсмека.

- Людмила Сергеевна, я могу ехать домой? - с надеждой спросила я.

- Нет, последняя поездка. В Логистик Инвест. Забери подписанные документы у Романа Евгеньевича.

- А можно я лучше завтра пораньше к нему съезжу, а? - ну нет, нет, нет, только не так к нему ехать, - обещаю съезжу и привезу в любое время, хоть в пять утра.

- Ты завтра не работаешь, забыла?

Вот что за подстава? Никогда не жаловалась на свою неудачливость. Не спорю, в лотереях перестала выигрывать, шпаргалками никогда не пользовалась, потому что поймают точно, в акциях не участвую - обманут. Но сейчас это облом восьмидесятого левела. И если кто и мог попасть в такую ситуацию, то только я.

Поэтому я забираю свою сумку со стула и выхожу из здания офиса. Теперь он мне не кажется таким милым. Дебильное было решение не менять дизайн. Наш генеральный директор просто последний жмот.

Время - час пик. Метро. Конечно же я попадаю в эту давку. Конечно же мне наступают на заднюю мозоль, что хочется взвыть. Именно сейчас я проклинаю свое решение надеть сегодня очки, а не линзы: они постоянно сползают на нос, перекрывая доступ кислорода, которого и так уже не хватает. Вот такая растрепанная, уставшая, хромая я иду в офис к нему. Я говорила, что у меня в душе есть маленький огонек надежды? Сейчас этот огонек позорно потух от моего случайного чиха.

Я поднимаюсь уже на знакомом лифте, захожу в знакомую приемную, вот только ресепшн пустой, даже телефон не звонит. Но тут не удивительно: рабочий день закончился. Только что делать мне? А может, все-таки приехать завтра утром? Рано-рано. Никто не узнает. Это будет наш маленький секрет. Наш? Поздравляю Настя, у тебя развивается шизофрения.

- Вы кого-то ждете? - спросил мужчина лет тридцати пяти, тоже красивый, как и Рома, только с пронизывающими зелеными глазами.

- Мне нужен Багров Роман Евгеньевич, забрать документы. Я из СтройТреста.

- Вы курьер?

- Да.

- Странно… Обычно они выглядят по-спортивному. А Вы как-будто только из-за офисного стола встали, - выискался еще один искатель с хедхантера. - Пойдемте, провожу.

- Спасибо. Секретаря уже нет, а мне сказали сегодня обязательно забрать документы. Я бы приехала рано утром. Но уже завтра, но вдруг что-то срочное… - затараторила я от волнения.

Он резко развернулся ко мне и навис всем своим метр девяносто пять, не меньше. И взглянул так, что захотелось встать по стойке смирно и не дышать. Вдруг его это будет раздражать? А еще пронзил своим взглядом. Точнее пригвоздил. Вот, черт. А я еще хотела здесь работать. Такой слово тебе скажет, а ты в обморок упадешь от страха. Молчу уж про то, если накосячишь.

Глава 6.

Глава 6.

Настя.

- Каренина, стой ты уже! - слышу я его голос, когда уже дошла до нужного мне перехода. - У тебя какие-то проблемы со слухом? Я тебя зову уже знаешь сколько раз? - силой развернул он к себе.

- Может потому, что я не Каренина? Ты вообще помнишь, как меня зовут?

- Хм… - он нахмурился и отстранился от меня… Не помнит…

- Настя. Меня зовут Настя.

- Точно! Настя.

Еще какое-то время мы так и стояли у того перехода. Смотрели друг на друга. И на долю секунды мне показалось, что в его серых глазах загорелся интерес. Не тот, с каким он рассматривал и оценивал меня там, у себя в офисе. Другой интерес. Либо это мое воображение, изрядно уже потрепанное за весь сегодняшний день.

- Каре… Настя… Я правда очень голоден сейчас. Прошу, составь мне компанию и поедем где-нибудь поужинаем.

- С чего вы взяли, что я голодна? И хочу вообще с вами куда-то ехать? Я, знаете ли, к незнакомым мужчинам в машину не сажусь.

- Не голодна? - и в этот момент мой предатель живот издает крик отчаяния, в надежде, что его хозяйка перестанет быть такой злой и поедет уже набить его каким-нибудь вкусным кусочком мяса.

- Допустим… Но это не отменяет того, что к вам в машину я не сяду. Я вас не знаю…

- Ну началось… Тяжело тебе, наверное, приходится в общении с мужчинами, да?

Это уже ни в какие рамки не лезет. Я готова была вытерпеть его оценивающие взгляды в области моего … кхм … декольте, если мой второй размер можно так назвать. Я смирилась, что он взглядом ощупал мою пятую точку, которой я горжусь. Но его намеки на мое неумение общаться с мужчинами…И как мне ответить: я и не общалась с мужчинами? Стыдно. Ему должно быть.

- Знаете что, Роман Евгеньевич, катитесь вы к … Э, руки убрал!

- Настя, хотя какая ты сейчас Настя, ты Каренина! Во-первых, хватит мне показательно выкать. Во-вторых, защеми свой острый язычок и двигай своими прелестными ножками в сторону того черного крузака!

Прелестными? Он сказал прелестными ножками? И как только он это сказал, мои предатели ножки присоединились к моему животу, который опять издал последний писк, призывая наполнить его хоть маленьким кусочком колбаски. Они, повинуясь, двинулись в сторону того большого черного Land Cruiser. Танк, а не машина.

Мне всегда казалось, что машина - это продолжение мужчины. Ну, так когда-то говорил папа. У нас была старая Лада 2110, серая. Папа с нее пылинки сдувал и не давал даже прикасаться к ней, не говоря уже о том, чтобы попробовать прокатиться. Любую поломку он устранял сам, никому не верил. Казалось, что еще немного, и папа сам соберет свою машину заново, используя уже более новые детали.

А сейчас смотрю на этого монстра и сразу вспомнились его слова. Вот только…

- Почему именно эта машина? - спросила я.

- Так, Каренина, если ты сейчас что-то скажешь про размер моей машины и про размер моего члена… Серьезно говорю, прикушу твой язычок. Своими зубами.

- Что? Я даже не думала об этом…

- Не думала о моем члене? Жаль. - Улыбнулся он своей обезоруживающей улыбкой, открывая все его ровные тридцать два.

Красный. Нет, багряно-бордовый цвет. Именно им я покрылась с пяток, пусть я и не видела этого, но ощущала, до самой моей темной макушки. Я вся горела этим цветом. Стыдно. Теперь мне. Ведь думала.

- Да, жаль. Жаль, что у такой машины, такой извращенец хозяин, - ну что уж, я тогда тоже извращенка. Потому что думать о его члене я почему-то не прекратила. - А вообще, тебе больше подходит что-то спортивное.

- Сексуально рычащий движок, яркий цвет, низкая посадка…так?

- Допустим. Твоя машина более монументальная. Стабильная. Сильная. Ее хозяин строгий, уверенный, серьёзный…

- А я не такой?

- Ты? Не знаю… Я тебя не знаю…

- Так в чем проблема? Давай узнаем. Друг друга. Настя.

Рома открыл мне пассажирскую дверь и протянул мне руку, чтобы помочь сесть. Негромкий хлопок закрывающейся двери, и на некоторое время я осталась одна сидеть в этой огромной машине. Тишина. Кожа, на которую так приятно было облокотиться, легкий аромат кофейного саше, которое моталось под зеркалом, и нотки горьковатого бергамота. Чуть наклонившись, я провела рукой по приборной панели, на которой каких только кнопок не было. Пыли, впрочем, тоже не было.

- Следит за тобой твой хозяин, да? - спросила я у машины.

Хозяин не спешил занять водительское кресло и сейчас стоял напротив меня, разговаривая с кем-то по телефону. Никогда раньше не думала, как мужчине могут идти классические костюмы и рубашки. Несмотря на то, что уже давно наступил конец рабочего дня, брюки и пиджак сидели на нем если не идеально, то очень хорошо. Я не удивлюсь, если костюм был сшит на заказ, потому что сидит на нем точно по его размеру. И нет этих загнутых сантиметров внизу брюк, которые вечно были у парней в институте. Галстука не было, а рубашка расстегнута на пару пуговиц и открывала загорелую сильную шею.

Не успела я насладиться видом, как водительская дверь открылась и в машину сел ее хозяин. Та благодарно заурчала, когда Рома повернул ключ зажигания. Я ожидала, что он жестко надавит на газ, резко срываясь с места, будет играть в шашечки на дорогах и сигналить другим водителям, которые не тронулись на зеленый свет через пару секунд. На деле же Рома аккуратно вел машину, если не сказать предельно осторожно. Даже ни разу не превысил отметку в шестьдесят, когда была возможность.

- Просыпайся, Каренина. Твой поезд привез тебя утолить твой голод, - тихо произнес он, слегка задевая ушную раковину, отчего толпы мурашек пробрались по всей спине.

- Я не сплю, - слишком резко ответила я.

- Правда? А я готов поспорить, что слышал твое сопение, когда стояли на светофоре. Все, не злись. Понял я. Голодная женщина - злая женщина. Идем. Задобрю тебя.

И я опять покорно выбралась из машины, как только услышала запах еды, доносящийся из ресторана. Или это мои предатели ноги.

Глава 7.

Глава 7.

Настя.

Домой я зашла тихо, на цыпочках. Ведь мама должна была уже спать. Должна. Но в какой-то момент щелкнул выключатель, и в комнате резко стало ну очень светло для того, кто уже научился всматриваться в темноту и начал различать предметы. Прям как кошка.

- Анастасия!

Дело плохо. Полным именем мама ко мне обращалась очень редко. Однажды, после того, как я устроила незапланированную вечеринку у нас дома. Потом, когда списывала на экзамене и была застукана преподавателем. А последний раз, когда мы с Машей, моей институтской подругой, решили устроить девичник и выпили лишнего, и мама наблюдала как ее дочь отчаянно пытается прямо идти, когда ноги уже заплетаются и вот-вот рискнут запутаться окончательно. Следующий раз случился сегодня.

- Да, мам? - пыталась скрыть волнение в голосе. Неудачно.

- Ты в курсе который час?

- Не совсем. У меня сел телефон.

- Я знаю, Анастасия! Потому что я звонила тебе! Как думаешь, какие мысли мелькали у меня в голове?

- Разные? - попыталась я отшутиться, хотя признаю, ситуация - нешуточная.

- Именно! Очень разные! Неужели так сложно отправить мне хоть весточку, что с тобой все хорошо?

- Мам, я виновата, признаю, но… не получилось.

- Ах, не получилось? И где, позволь спросить, ты была, что не получилось?

- В ресторане…

На какое-то время мама замолчала, и я даже на расстоянии нескольких метров слышала, как думает мама.

- Одна?

- Нет.

- А с кем?

- С… другом?

- С другом…Ясно. Имя хотя бы скажешь?

- …Зачем?

- Что значит зачем? Затем!

- Рома.

- Рома… Спокойной ночи. Рома… - хмыкнула напоследок мама, перед тем, как выключить свет. Она еще что-то говорила себе, но я так быстро проскользнула в свою комнату, что даже не вслушивалась.

Быстро приняв душ, я легла в постель в надежде вырубиться, как только моя голова коснется подушки. Но зря. Зря я на это надеялась, потому что сон не шел от слова совсем. Ни пятнадцать минут спустя, когда я откинула одеяло, потому что стало жарко, ни после сорока минут, когда решила еще приоткрыть окно, чтобы впустить свежий воздух. Сон не пришел и спустя полтора часа.

Он сказал, что я была на свидании в ресторане. Я, Настя, обычная девчонка, из самой обычной семьи, была в таком шикарном ресторане с ним. С Ромой. Да, я не дурочка, я понимаю, что как такового приглашение от него не было, это был просто ужин, просто так совпало. Но он ведь сказал по-другому. Значит, так и есть.

И мне вдруг захотелось сделать для него что-то особенное. Как-то по-особенному сказать ему “спасибо”. Я ведь могу так сделать? Пригласить его куда-нибудь. Он согласится? Пойти со мной… на свидание?

Спустя еще два часа я изрыла весь интернет в поисках интересных мест в Москве, куда можно было бы пригласить мужчину, который в своей жизни видел если не все, то многое.

Еще один ресторан? Отпадает. В театр? Не уверена. Вдруг, он не любит театр. Туда же оперу, балет и прочее. Цирк? Боже, Настя, он сам отправит тебя потом в этот цирк. И тут одна идея проникла в мои мысли и так там и осталась. По-детски? Возможно.

Утра я дожидалась, как дети ждут утро первого января. Но, разумеется, утром я звонить ему не стану. Дождусь обеда. Двенадцать - это уже обед? Нет? Лучше подождать, когда будет час дня, а лучше два. Рома наверняка будет на обеде, чтобы не отвлекать его от работы.

В три часа дня я сидела на диване и гипнотизировала свой телефон, так и не решившись взять его в руки. А в четыре часа долгие гудки без ответа немым укором показали мне глупость моей затеи.

Следующим утром, одевшись в уже привычные мне джинсы и толстовку, я направилась в офис, готовая отвозить документы очередным Айсмекам в Бирюлево.

- Ты сегодня опоздала, Анастасия, - сказала мне Людмила Сергеевна, как только я перешагнула порог.

- И Вам доброе утро.

- Ты сегодня не в настроении?

- В трудовом договоре ничего не сказано про мое настроение. Поэтому, извините, что своим скверным видом порчу вам все.

- Да ладно, не будь букой. С парнем поругалась? - вот уж от кого не ожидала, так это от моей начальницы, что начнет расспрашивать про мою личную жизнь. Хотя женское любопытство оно такое.

- У меня нет парня.

- Тогда познакомься с кем-нибудь, - ну что ж, комментарий то в общем ценный, - вот список адресов на сегодня и вот документы.

Нужного мне адреса сегодня нет. Может, это и к лучшему. На мой звонок он не ответил, не перезвонил. А со своей идеей пригласить его куда-нибудь теперь чувствую себя дурочкой. Влюбленной малолетней дурочкой.

***

Неделя. Прошла неделя, как я видела Рому последний раз. Именно тогда он подвез меня домой и пожелал Карениной спокойной ночи.

Неделя, в течение которой мне хотелось еще раз ему позвонить и просто спросить как у него дела. Или накричать на него. Мне же даже причина не нужна. Была мысль приехать к нему в офис с документами. С ошибочными документами. Но я так и не сделала ничего из того, о чем думала. И только когда у меня на руках был список адресов, откуда забрать документы, в первый раз за неделю я улыбнулась.

- Мне… хкм… - откашлялась я, - мне к Роману Евгеньевичу, за документами.

- Минуту, - сказала девушка на ресепшене и принялась звонить. - Он сейчас подойдет.

Стоит ли говорить, что сегодня я надела тот самый любимый брючный костюм? Наверное, со стороны я выгляжу нелепо: какая-то девчонка, влюбленная во взрослого состоятельного мужчину сидит и ждет его уже неделю, чтобы просто увидеть его, взглянуть на него.

Спустя пару минут Рома вышел из своего кабинета. Стального цвета костюм оттенял его глаза. Каждым его движением можно было любоваться, насколько они четкие, выверенные. Ни одного спешного движения. Все гармонично.

- Каренина! Настя, то есть. Вот документы. Ты сейчас их обратно везешь? - начал он по-деловому.

Глава 8.

Глава 8.

Настя.

Этой субботы я ждала, как ничто и никогда. Вот только бы побыстрее настало утро этого дня, когда сильно стараешься не подавать вида, как часто бьется сердце, как руки немного трясутся в попытке застегнуть цепочку на шее, как бегаешь к окну каждые пять минут в надежде уже увидеть черный внедорожник.

Рома позвонил в пятницу вечером. И как мне хотелось подольше подержать его, не отвечая на телефон, но уже на втором гудке я ему ответила. Глупо. Глупая маленькая девчонка, ждущая днями звонка от него. Да, я такая. Глупая влюбленная дурочка.

Родители меня учили никогда не стесняться своих чувств. Если тебе страшно - говори об этом, если больно - плачь, если радостно - улыбайся, если любишь - покажи. И честно? Я не стесняюсь, что влюбилась, даже по-хорошему не узнав человека. И если надо, буду показывать свои чувства. Почему? Потому что так меня учили. Потому что любому человеку важно знать, что он кому-то дорог. А если потом будет больно, что ж, значит буду плакать. А потом опять любить.

- Когда ты у меня успела вырасти, Настюш? - спросила меня мама, когда застала меня одевающуюся в коридоре.

- Не знаю мам. Давно? - улыбнулась я.

- Наверное. Как бы мне хотелось, чтобы папа сейчас тебя видел. Такую красивую!

- Он видит, мам. Все видит.

Мама подошла ко мне, чтобы обнять и поцеловать в щеку, как она обычно делает, провожая меня.

- Будь осторожна, Настюш. Любовь - она приносит не только радость и счастье, но и может причинить сильную боль.

- Так пока я рада, надо радоваться, да?

- Иди, Настюш, пока я не попросила тебя представить твоего… Рому, - подмигнула мне мама, выпуская из объятий.

Спускалась вниз я так быстро, что на последней ступеньке чуть не упала. Было бы очень обидно разбить коленки в кровь. Ведь я сегодня одела легкий летний сарафан, а пластыри на ногах никак не подходили к моему образу.

Рома стоял у машины, облокотившись на капот своего танка. Первый раз вижу его не в деловом костюме, а в обычных, с модной потертостью джинсах и светло-голубой футболке-поло. И стильные очки-авиаторы, делающий его образ слегка хулиганистым. Он стоял и улыбался непозволительно мило и обезоруживающе, что пройти мимо и не подарить ему ответную улыбку невозможно. Глядя на него, я теперь понимаю, что значит обладать харизмой. Я всегда немного завидовала таким людям, способным расположить к себе любого. Хотя что-то мне подсказывает, будь Рома в другой обстановке, например, на суперважном совещании, от его улыбки и доброжелательности не останется и следа. Перед нами будет сидеть серьезный и строгий руководитель, знающий свое дело и отвечающий за свои слова и поступки. Вот таким предстал передо мной Рома.

Запрыгнула в салон машины я уже как к себе домой. Даже щелкнула кофейное саше, чтобы оно начало качаться из стороны в сторону, даря еще больше кофейного аромата салону.

- Называй адрес, Каренина, - подмигнул мне Рома.

Сейчас он не выглядит на свой возраст, особенно если не присматриваться к мелким морщинкам у глаз, которые собираются от его улыбок. Он сидит в ожидании приключения, будто нам предстоит нечто захватывающее и завораживающее.

И конечно же я назвала адрес, досконально изучив нужные мне места от и до. Когда он вбил его в навигатор, а тот показал ему место назначения, глаза его полезли на лоб, а зрачки расширились. От удивления?

- Настя? Ты серьезно?

- Более чем. Только не говори, пожалуйста, что на прошлых выходных ты там был и уже все изучил. Я такое не переживу, - театрально закатила я глаза.

- Кхм… Последний раз я там был… никогда. Что ты задумала? - серьезно спросил он, повернувшись ко мне.

- Ничего конкретного. Но помнишь, ты говорил о том, что хочешь испытать то, что никогда не испытывал. Я подумала, это может быть замечательное место, где тебе удастся испытать что-то новое…

- Страх?

- Боже упаси! Легкость? Необремененность? Свободу? - подсказываю я ему.

- Ох, Каренина, знала бы ты, на что меня отправляешь… - выдохнул он и выкрутил руль, выезжая на дорогу.

Парк аттракционов. Да, именно такая безбашенная идея посетила меня. Может, отчасти она вызвана детскими мечтами, но какой взрослый откажется хоть раз прокатиться на какой-нибудь карусели? Ведь в душе даже взрослого и серьезного дядечки живет мальчишка, который любил собирать солдатиков и вырезать из дерева ружье, а потом с друзьями бегать по двору, играя в войнушку.

Вот и в его глазах сейчас отражается неподдельный восторг и радость. А еще предвкушение. Сейчас мальчишка, которого я вижу перед собой, уже заметил ту крутую горку, которую принято называть американской, хотя на деле она далека от той, которую показывают нам в кино. А потом он приметил павильон с жуткими куклами и приведениями - комната страха. А еще тир. Где я вижу большую очередь из солидных (кхм) мужчин, желающих произвести впечатление на своих дам и попытаться выбить десятку и получить плюшевый пылесборник.

Смотря на реакцию Ромы, я так и не заметила, как он взял меня за руку и уже куда-то потянул. Ну что ж, Рома, сегодня твой день.

- Ты говорила про новые эмоции и впечатления? Ну что, Каренина, готова со мной? - спросил меня Рома, и, даже не ожидая от меня ответа, утянул в комнату страха.

- Стой! Мы говорили про тебя! - пыталась упереться я.

- Нет, Каренина, так дело не пойдет. Ты меня сюда привела, ты и разделишь со мной все новые эмоции. Готова? Нет? Пошли.

И мы зашли в совсем темный коридор, где из разных динамиков доносились жуткие скрипы, крики и злостный смех.

Я человек, который смотрел один единственный ужастик в своей жизни. И то, читая отзывы к этому фильму, понимаешь, что до реального жанра “ужасы” ему довольно далеко. И тем не менее, после него даже триллеры я стараюсь не смотреть. Слишком все мрачно, жестоко и печально. А я человек тонкой душевной организации. Поэтому ходила я с закрытыми глазами, вцепившись мертвой хваткой в руку Ромы, который уверенно вел меня куда-то вперед, предусмотрительно подсказывая мне, через что переступить и куда свернуть.

Глава 9.

Глава 9.

Рома.

- Рома, можно? - спросил в дверях начальник службы безопасности.

- Да, Толь, заходи.

- Я по поводу той девочки, про которую ты попросил все узнать.

- Ну наконец-то! Что-то ты долго…

- Ну извини, не все делается по щелчку пальцев.

- Ладно, давай сюда.

Как только дверь за ним закрылась, я прикрыл глаза и откинулся на стул: слишком напряженные выдались дни. Так хочется сделать маленькую передышку.

Ну, так что мы имеем? Райнова Анастасия Владимировна, 24 года, исполнилось месяц назад. Близнецы. А эта информация мне зачем? Ну, Толян… Сейчас в академическом отпуске. Специальность - бухгалтерский учет и аудит. Идет на красный диплом. Неплохо, Каренина. Награждена различными грамотами за успехи бла-бла бла… Это пропускаем.

В соцсетях особо фоток нет. Хотя вот эта классная. На какой-то вечеринке. То, что задница у нее отменная, это я и так видел. А тут еще спереди есть, что потрогать. Двоечка, конечно, но, могу поспорить, упругая и хорошенькая. Хм… Еще с длинными волосами. Красивая, черт.

Дальше… Болела ветрянкой в … Толян, что б тебя. Нахрена мне знать, в каком возрасте у нее была ветрянка? ОРВИ, Грипп, перелом без смещения левой кисти. Как ты так умудрилась, Каренина?

Родители. Отец Райнов Владимир Константинович, умер семь лет назад. Авария. Мать Райнова Марина Александровна. Болезнь… левое предсердие… требуется операция… Германия…. Необходимая сумма… Бл*ть!

Я наконец-то понял, почему Настя и официанткой работала, и курьером. Сначала был уверен, что ищет, кого бы зацепить на крючок. А что, и не на такие ухищрения идут молоденькие девчонки. Потом думал, себе на разные побрякушки и шмотки зарабатывает. Ну хоть не одним известным местом. А тут, оказывается, совсем другое.

Никогда серьезно не курил. Баловался? Да. Мы с Саньком иногда между парами в институте уходили за основной корпус, где была всем известная курилка и давай по сигаретке. Пару раз после секса очень тянуло выйти на балкон и сделать пару затяжек. Вот и сейчас. Достал бы одну. А нет, с собой не держу.

Жалко? Скорее шокирован. Не привык я кого-то жалеть, тем более малознакомых мне людей. Если вдуматься, то чуть ли не каждому второму нужна помощь. Да, я эгоист. И никогда этого не стеснялся и не скрывал. Есть только близкий круг, который мне дорог и за который могу порвать любого: мать и Ярские.

Отец ушел от нас (хотя нас тогда еще не было), когда мать была беременна мной. Я долго выпрашивал у нее рассказать, кто он, где он сейчас и почему его нет с нами рядом. И только на мои восемнадцать лет, когда пригрозил, что смогу сам все узнать и разыскать его, она мне рассказала.

В то время мать работала на заводе, куда часто приезжали разные проверяющие из Москвы. Так она увидела его - моего отца. Он приехал в группе очередных шишек из столицы. Красивый, высокий, широкоплечий, с проницательными серыми глазами, которые мне достались от него, как говорила мама. Он заметил ее не сразу, лишь спустя несколько дней, пока случайно не столкнулись на проходной. Молоденькая девчонка сразу влюбилась в этого красавца. Так у них и закрутился недолгий роман. Обходительный, обаятельный, с чувством юмора, все, что, по всей видимости, передалось и мне. И скромный, что уж скрывать то.

Когда их делегация уехала, мать обнаружила, что ждет ребенка - меня. Как рассказать ему обо мне, она не знала. И приняла весь удар на себя. От нее отвернулись родители, которые сочли ее позором семьи, друзья, руководство не давало никаких поблажек, несмотря на особое положение. Про врачей и медсестер в больницах говорить уже не приходилось. Для советского времени забеременеть в двадцать лет для незамужней девушки, значит, поставить на себе клеймо. А спустя полгода на завод приезжает очередная группа проверяющих уже во главе с моим отцом. Мать рассказывала, как на всех парах, которые позволял ее семимесячный живот, помчалась к нему, чтобы все рассказать. Что она от него ждала? А что может ждать молоденькая влюбленная девчонка, которая носит под сердцем ребенка? Свадьбу, признание в любви, детишек. А он лишь посмеялся над ней, обвинив, что нагуляла после того, как уехал, и выставил ее. Вот и не было у нее потом ни свадьбы, ни признаний в любви, ни детишек. Только я один.

Имя его она мне так и не сказала. Отчество и фамилию дала своего отца - моего деда. Хоть тот и отвернулся и от своей единственной дочери, и от своего единственного внука.

Только спустя многие годы, заимев достаточно связей, я нашел всю нужную мне информацию. Неизвестно, были ли у него хоть какие-то чувства к матери или нет, но жениться на ней он в любом случае не мог, потому что был женат. На дочери одного известного в то время члена ЦК. Разумеется, ни о разводе, ни об интрижке, ни тем более о случайном ребенке и речи быть не могло. Поэтому мама вкалывала за двоих, пытаясь обеспечить самым необходимым себя и меня, отдав меня в ясли спустя три месяца после моего рождения и вернувшись на завод.

В Москву мы переехали за несколько месяцев до школы. Матери повезло: ей предложили неплохую должность на том же заводе, но уже в столице. Отказываться было просто нельзя. Так мы и оказались здесь.

Пять лет назад я видел своего отца вживую. Не на фотографиях. Он сидел напротив меня и просил проконсультировать его о вложениях. А я… Я почувствовал себя таким мальчишкой, которому так не хватало отцовской любви. Отцовского слова и плеча в трудные моменты. Когда одноклассники в школе рассказывали, как с папами ходили то на рыбалку, то на лыжах кататься, да просто общались, мне хотелось просто выть от того, что у меня этого нет. И не будет. Я не знал, что значит, поделиться новостью, что мне понравилась Светка из параллельного класса, что мы с Сашкой подрались с пацанами за курилкой, что я поступил в МГУ, как и мечтал.

И сидел он тогда передо мной, холеный мужик, на вид которому лет пятьдесят пять, с действительно такими же серыми глазами как у меня, и спрашивал совета. А я молчал. Почти.

Глава 10.

Глава 10.

Настя.

Каждый день теперь проходит одинаково. Встаю по будильнику в восемь часов, ем завтрак, который приготовила мама. Периодически проверяю телефон. Здесь все, как и было пять минут назад: ни пропущенного звонка, ни сообщения. Потом иду потихоньку упаковывать вещи. Мы с мамой нашли место в гаражах, которые сдают под склад. Вот туда пока отправляются наши вещи. Вчера приходили новые хозяева квартиры, оценивали, сколько им потребуется времени и денег на ремонт. Мою комнату они изучали очень уж досконально. Там будет жить их пятилетняя дочь. По их задумке там будет стоять большая кровать с балдахином и розовый шкаф, где будут висеть ее платья принцессы. А я слушаю все это, и меня тошнит от этой приторности. После операции, когда вернемся назад в Москву, надо будет что-то решать с жильем. Как это сделать, когда маме запрещено будет работать в полную силу, а я заканчиваю университет, остается пока для нас загадкой. Не исключаю, что мне придется совмещать учебу и работу, чтобы нам хватило хотя бы на съем комнаты.

Далее обед, опять же любовно приготовленный мамой. И опять складывать вещи. Телефон снова молчит. Даже после того, как я перезагрузила его.

- Отдохни, Настюш. Уже весь коридор в коробках. Надо еще вывезти все, чтобы было куда ставить другие, - кричит мама мне из кухни.

- Да, сейчас вот эту заполню, закрою и сделаю перерыв. Ты, кстати, оплатила клинику?

- Нет, жду, когда мне подтвердят дату операции и вышлют все реквизиты, - мама зашла ко мне в комнату и с мольбой посмотрела, - Настюш, ты же поможешь мне в банке с этими переводами. Так страшно с такой суммой ходить. Вдруг, что случится.

- Конечно, мам. Помогу.

Вот и последняя коробка на сегодня упакована. В нее я положила чайный сервиз, который маме дарили на юбилей на работе. Никогда не понимала всю эту любовь к странным столовым сервизам, но, как мама сказала, это память. Ну что ж, бумагу в руки и давай упаковывать. Вот думаю, правильно ли желать, чтобы разбился он в процессе перевозки, или будет жестоко с моей стороны?

“Братья должны усвоить главный урок львов-самцов: королевская корона тяжела. Самец прайда обязан любой ценой защищать свою территорию и самок. Даже от собственных сыновей”.

Канал про жизнь животных. Ну, теперь понятно, что смотрит мама, когда меня нет.

- Оставь, не переключай, - слышу мамин голос из кухни.

- И не собиралась.

Пока я усаживалась в свое удобное кресло и аккуратно ставила чашку с чаем на подлокотник (мама всегда переживает, чтобы не остались следы от кружки), раздался громкий дверной звонок, что от испуга пролила чай на этот подлокотник. Ну чтоб вас! Но быстро проверила в очередной раз свой телефон, вдруг я упустила звонок, и за дверью стоит тот, от кого я жду хоть маленькое сообщение уже несколько дней. Ну и что, что громкость звонка стоит на максимальной, а номер квартиры он не знает.

“Запах мертвого жирафа привлек братьев. Перспектива обильной трапезы слишком заманчива, чтобы упускать шанс. Нельзя терять бдительность ни на минуту. Здесь бродит не менее опасный враг - гиены. Сесил и Леандр молоды и не слишком уверены в своих силах. Они не решаются на конфликт. Там, где собираются гиены, о бесплатном обеде не может быть и речи.Братья удаляются ни с чем. Чтобы выжить, братьям необходимо научиться охотиться самим”.

- Настя, открой, пожалуйста. Это наверно соседка наша, вчера забегала одолжить кастрюлю.

- У нее своих что ли нет? - из-за нее теперь от мамы влетит за пролитый чай на подлокотнике.

- Не будь такой злой. Надо людям помогать.

- Что-то я не вижу очереди из тех, кто нам готов помочь, - зло ответила я.

Да, я иногда не понимаю маму, которая всю жизнь мне говорила, что надо дарить добро, надо помогать людям, ведь, когда потребуется помощь тебе, то они непременно ее окажут. Ну, так где все эти люди сейчас? Где дядя Толя, который работал вместе с папой и который клялся, что не оставит нас с мамой одних? Где тетя Лида, мамина двоюродная сестра, которая жила у нас пару лет, пока работала в Москве? Где ее дочь Наташа и сын Виталик, что постоянно вместе с нами обедали и ужинали, не дав при этом на еду ни копейки, но заняв мою комнату, как свою? Где тетя Аля, что с мамой вместе работала, приходила в гости, отмечали вместе новый год и дни рождения? Где все эти люди сейчас?

Слишком резко открыв дверь, уже готовя свою речь соседке, немного опешила, увидев перед собой молодого парня в курьерской форме. Стоп! Я что-то заказывала и забыла? Надо себе сделать пометку проверить все заказы, вдруг какая-нибудь заколочка задерживается с Алиэкспресс и придет на этот адрес уже не мне, а этой пятилетней принцесске. И будет она ходить с ней, а я писать жалобу, что товар так и не дошел.

“С каждой охотой крепнет их слаженная охотничья бригада. Они уже стали такими же огромными, как и их отец. Теперь они готовы завладеть собственной территорией. А, значит, быть войне”.

- Райнова Анастасия? - сверяет он номер квартиры со своим листком.

- Да.

- Распишитесь.

- А что там? В коробке?

- Точно не знаю. Промаркировано магазин одежды. Неплохо живете, если покупаете вещи в таких бутиках, - между делом отметил он.

- Может вы ошиблись тогда, я ничего из одежды не заказывала, - тем более в таких бутиках, как выразился курьер.

- Адрес ваш, - протянул он мне свой листок, - имя ваше? Тогда расписывайтесь, и я побежал. Вы не одна у меня.

“Чтобы стать королем нужно преодолеть последнее препятствие - львиц. Эти опытные охотницы не хотят, чтобы отцами их детей становились слабаки. Они - истинные хозяйки прайда”.

Наверное, я слишком громко захлопнула дверь перед носом курьера, что он в конец убедился в моей нервозности. Но у меня уже руки тряслись от того, как я побыстрее хотела открыть эту коробку. Знала ли я от кого она? Догадывалась. От этого руки тряслись в еще большем предвкушении.

Глава 11.

Глава 11.

Настя.

Ровно в восемнадцать часов мой телефон зазвонил второй раз за день. Рома. Думаю, может поставить другую мелодию на него, не такую, как на остальных.

Прихватив с собой ветровку, так, на всякий случай, я вышла из дома. То, что я начала собираться на свидание, как только Рома положил трубку, это ничего не сказать. Я пулей ринулась в ванну, чудом не задев лежащие рядом коробки с тем самым сервизом. Может быть, он разобьется еще до перевозки. Это же первое такое свидание. Не просто приглашение в кафе или случайная встреча в парке. Даже не приглашение прогуляться после пар в институте. Это настоящее свидание. С платьем и туфлями, как у Золушки. Главное, чтобы в двенадцать моя карета в тыкву не превратилась, а платье - в растянутую толстовку.

Я вышла из подъезда на дрожащих ногах. Почему? Потому что он стоял в своей любимой позе, оперевшись на капот машины, что-то смотря у себя в телефоне. Но через пару мгновений, как я успела дважды моргнуть, его взгляд плавно переместился с телефона на мысы моих туфель, поднимаясь все выше и выше, пока не дошел до глаз, которые я сегодня подвела тушью и подводкой. Никогда не любила всю эту мишуру. Но сейчас все по-другому. Для него хочется быть лучше и выглядеть лучше.

Вот только ни тени улыбки я не увидела на его лице. Взгляд потемнел, а скулы напряглись.

- Тебе не нравится?

Больше всего я боялась услышать ответ. Что платье на мне плохо сидит, что надо идти и смыть этот ужас с лица. Или, что самое ужасное, у меня противные духи, которые мне не подходят.

- Все хорошо, - сдержанно ответил Рома, отвернувшись и открыв мне дверь.

В полном замешательстве я села на пассажирское сиденье, не зная куда деть руки и как вообще реагировать на такой … Комплимент? Ну Настя, не дури, какой это комплимент?

Меньше, чем через минуту, открылась водительская дверь, и Рома сел на свое законное место. Правда, мы еще сидели в тишине какое-то время. Что-то точно происходит…

- Настя, - тихо произнес Рома, - ты очень красивая, - не глядя на меня закончил свою мысль.

- Спасибо. Я очень переживала, что тебе может не понравится, - честно созналась я, ведь это правда.

- Зря. Ну что, едем? - уже более веселым голосом добавил Рома.

- Куда, если это не сюрприз?

- Как куда? На… скалодром.

Что?

- О, черт! Ты можешь подождать? Я сейчас мигом переоденусь. Я просто думала, что мы поедем… ну… в ресторан, - боже, надеюсь он сейчас не будет надо мной смеяться, я ведь правда так думала.

В своей спешке я пыталась открыть дверь, которая не поддавалась. Ну конечно же, он, наверное, ее уже заблокировал. Вот только я, наконец-то, слышу тот его задорный смех, который может поразить в самое сердце. Такой задорный, искренний и настоящий.

- Стой, стой, Настя, - еще слышу отголосок его смеха, - я пошутил. Никакого скалодрома. Мы едем, банально, да, но в ресторан. А ты что, правда собиралась переодеваться, потому что я на скалодром думал тебя везти?

- Ну в платье там было бы не очень удобно, наверное. Я, честно сказать, ни разу там не была.

- Исправим, - улыбнулся Рома. - Составишь компанию?

- Конечно. Всегда, - зачем-то добавила я, чем заслужила какой-то странный и печальный взгляд.

- Хорошо, но сегодня у нас ресторан.

Мы приехали в ресторан на Набережной. Красивый, уютный и интимный. Там комфортно было сидеть вдвоем за столом и не было ощущения, что помимо вас в зале сидит еще несколько десятков человек. Ты их не просто не замечаешь, ты их не видишь. Но и столик у нас находился за небольшой ширмой.

- Вот так я и решил поступать в МГУ…

- И ты как? Сам поступил? В смысле, никто не помог? И ты прошел на бюджет?

- Да. Я сам, честно говоря, не ожидал. Да у меня по сути и выбора то не было. Мать работала на заводе. Должность неплохая, но платное обучение мы бы не потянули. А устраиваться куда-то и совмещать с учебой, сама понимаешь, это не вариант, когда твоя цель не просто диплом, а знания.

- Рома, ты действительно большой молодец!

- Да ладно, я делал просто все, что зависело от меня….

Рома сделал несколько глотков кофе. Было видно, что он задумался над чем-то. Я сказала что-то не то? Да нет. Это его мысли. Мысли о чем-то важном. Остается только надеяться, что он со мной поделится.

- На самом деле я очень хотел показать отцу, что чего-то стою. Он меня в глаза то не видел, не знал о моем существовании. А я любое свое достижение и реализацию планов адресовал ему. Типа вырасту и покажу ему, от чего, а точнее от кого, он отказался… - грустно сказал Рома.

- Ты не пытался его найти?

- Я его и нашел. Я знаю где он работает, где живет…

- И что? Это все?

- Да.

- Он знает, что у него есть ты?

- Нет. Даже когда смотрел мне в глаза, он не знал, что перед ним сидит его сын, то есть я, - Рома пытался придать своему голосу радость, но получилось еще печальнее, чем было.

- Почему ты ему ничего не сказал?

- Он бросил мою мать беременную и ни разу с ней не связался узнать, что с ней и с его сыном стало, чем мы жили. Хватало ли еды, не голодали ли мы вообще, бл*ть.

- Это она тебе сказала?

- Да.

- Так может, это ее сторона истории? Может, есть и другая? Тем более, мне кажется, каждый отец заслуживает знать, что у него есть ребенок. Пусть уже и взрослый и самостоятельный. Дать ему шанс исправить свои ошибки.

- Хм… Ты так говоришь, потому что тебя не бросал родной отец.

- Я так говорю, потому что знаю, что значит иметь близкого и родного человека.

- Как ты пережила смерть отца? - перевел тему Рома.

- А как это можно пережить? Мы с ним были близки. Было очень тяжело, будто частичку тебя с корнем оторвали. И раны до сих пор болят и кровоточат. Поэтому когда есть шанс все исправить и попробовать начать заново - надо действовать.

- Ты не похожа на других… Настя…

Глава 12.

Глава 12.

Настя.

Если настоящая Золушка просыпается с рассветом, то ее реплика, то есть я, встала, когда только почувствовала запах своих любимых блинчиков. Значит, по моим внутренним часам время близится к десяти утра. Ну люблю я поспать, грешна, что уж говорить. А запах блинов - это мягкий намек от мамы, что пора бы и открывать глаза.

- Доброе утро, мам. Ммм, как вкусно, мои любимые, да? - еще сонным голосом обратилась я к маме.

- Ну уже не такое уж и утро, соня. Время - начало одиннадцатого. Даже стесняюсь спросить, во сколько вы соизволили явиться после бала, а, принцесса?

- Как начало одиннадцатого? - проигнорировав вопрос про мое возвращение, воскликнула я. - Мне же в институт ехать, какие-то там документы и заявления подписывать. Вот, черт!

- Не ругайся, Анастасия, тебя это не красит!

- А как я должна была сказать? О, мой бог? Одна фигня: я опаздываю, - почти пропела, уминая еще горячий блин со сметаной.

- Не торопись! Либо обожжешься, либо подавишься.

- Знаешь, мама… Нельзя говорить человеку, что он подавится, когда он ест.

- Нельзя человеку спать почти до обеда, когда утром есть важные дела! - доносится голос из кухни.

- О, МОЙ БОГ! - громко отвечаю я, ведь на кухне работает вытяжка, а мне уж очень надо, чтобы мама услышала мою исправленную речь.

Учеба мне всегда нравилась, хоть и выбирала я институт и специальность, исходя из набранных баллов и количества бюджетных мест. Либо во мне говорит вечная отличница. Ведь, если пришел учиться - учись. Это из серии, если что-то делать, то делать это хорошо. Вот, возможно, и желание разобраться в новом предмете и вызвало во мне любовь к выбранной специальности. Ну и бухгалтер, знаете ли, никогда не останется без работы. А считать я умела всегда.

Вот и мой институт, в котором не была год. Он нисколько не изменился. А должен был? Возникла сразу мысль в голове. Нет. Но почему-то после года отсутствия кажется, что клумбы раньше были меньше, дверь в главное здание лучше, а трещин на фасаде значительно поприбавилось.

- Здравствуйте, - обратилась я к охраннику, - мне нужна Галина Петровна Снаткина. Я по поводу возвращения из академического отпуска.

- Прямо, потом направо, на второй этаж. Кабинет 207, - не глядя на меня, произнес охранник.

Галина Петровна оказалась милой женщиной предпенсионного возраста. Мы даже с ней мило побеседовали про современных студентов и их нежелании стремиться к изучению чего-то нового и важного. А потом у меня на руках были документы, согласно которым с сентября я возвращаюсь на учебу. Конечно, не в той же группе и не с тем потоком, но все же…

- Настя? Райнова? - услышала я свое имя.

Ко мне со всех ног (по-другому и не скажешь) неслись мои девчонки, с которыми я училась все четыре года. Сейчас они… уже выпустились? Точно. Ася, Машка и Карина. Сколько вечеров мы проводили в интернет-кафе на первом этаже, когда ждали последнюю пару. Или сидели в библиотеке, готовились к реферату.

- Настя! Ты совсем пропала, на сообщения практически не отвечаешь… Где ты, как ты? - протараторила Карина, красивая армянка с такими большими и темными глазами, что любая косметика, даже тушь, просто лишние.

- Я… работала, - развела я руками. - Была такая необходимость, так сказать, по семейным обстоятельствам. А сейчас с сентября возвращаюсь в строй. Последний год остался. А вы? Вы же уже защитили дипломы и что? В свободное плавание?

- Да, мы как раз за дипломами и приехали. Слушай, давай посидим в нашем кафе у института, как раньше. Поделимся новостями? - спросила Машка. Помню, как с ней мы пользовались одними шпаргалками на двоих, пока нас не засекли и не отправили на пересдачу, противная культурология.

- Да, я с удовольствием!

Наше кафе через дорогу было сегодня свободно от студентов. Лето! Ну что ж, значит, мои любимые маковые булочки никто не разобрал. Мягкие, свежие, ароматные. У меня уже текут слюнки от одного только воспоминания. А какой там восхитительный латте!

- Девочки, ну расскажите, как прошел ваш последний год? Как защитились? Что у вас с работой? - мне правда интересно, как жили все это время они.

- Ой, вот какая ты хитрая. Пропала на целый год, а мы должны ей все теперь рассказывать, да, девочки? - обиженно сказала Карина.

- Ну хорошо… - поднимая руки, сдаюсь я, - у моей мамы проблемы со здоровьем, нужна операция. Не у нас, в Германии. Поэтому я была вынуждена взять академ, чтобы зарабатывать деньги на наши расходы и немного откладывать на то время, когда мы будем за границей.

- Настя, ты почему молчала? Мы бы помогли…

- Чем, Ась? Это немаленькие деньги. Вы сами еще студентки.

- Мы бы что-нибудь придумали. Есть же всякие фонды, которые помогают собрать нужную сумму.

- Нужная сумма у нас есть, потому что мы продали нашу квартиру, - остановила я поток никому уже не нужных предложений.

- Вашу? Твою квартиру? В который ты выросла? - изумилась Карина. Она сама не понаслышке знает, что такое отдать дом, в которым ты вырос: ее семья была также вынуждена попрощаться с квартирой, правда, чтобы купить дом.

- Да, Карин. В моей комнате теперь будет жить пятилетняя девочка.

Я люблю детей, насколько их можно любить в двадцать четыре года, не имея свою семью. Но именно сейчас я готова выть от того, что какая-то мелкая засранка будет спать на том же месте, что и я, смотреть на детскую площадку, что видна из моего окна, да просто играть в МОЕЙ комнате. Так и хочется ее ущипнут, толкнуть, даже украсть ее любимую игрушку, лишь бы вызвать ее слезы и истерику. И тогда именно это ее состояние будет показывать то, что творится у меня внутри.

- А где же вы будете жить? - задала болезненный для меня вопрос Машка.

- Честно, Маш? Я не знаю. Почему-то этот вопрос мы никак не можем сесть и обсудить с мамой. Скорее всего, снимать какую-нибудь комнату. Или что сможем потянуть.

Глава 13.

Глава 13.

Рома.

Бл*дство. Самый настоящий пи*дец. Я просто сбегаю с важной встречи с финнами, потому что услышал как она плачет. Что.Это.Было?

Мы готовились к этой встрече несколько недель, уговаривали их, составляли план. Саня выклевал всем мозг о том, какие финны дотошные и просил выверить каждую цифру, каждую, мать ее, запятую. А тут, когда все уже в сборе, рассаживаются, я заявляю:

- Александр Николаевич, можно на пару слов? - Черт, и как теперь его оставить одного с этими засранцами финнами и свалить к ней. К НЕЙ!

- Ромыч, что случилось? - уже с опаской смотрит на меня друг.

- Мне надо уехать!

- ЧТО? Ты ох*ел?

- Нет.

- А что тогда, бл*ть?

- Мне…надо, - вот как ему объяснить, что она плачет и мне нужно к ней. Срочно!

- Ромыч, умоляю, не сейчас.

- Саня, ты сам прекрасно справишься. Я тебе тут не нужен. Хочешь, приеду через час? Но именно сейчас должен ехать…

- Я не пойму, тебе работа не нужна?

- А если бы Полине нужна была помощь, ты бы не послал этих финнов нах*р? - чересчур громко сказал я и задел за живое лучшего друга. Косяк, Рома.

Саня, не говоря ни слова, разворачивается и уходит, оставляя меня одного. Ладно, с ним разберусь позже.

На максимальной скорости, какая возможна в это время (сколько же штрафов я соберу) я подъезжаю сюда. К этому месту, где сидит Каренина. В слезах.

Что ж, “Придорожное” - самое верное название для того места, куда я зашел. Мне даже показалось, что я видел таракана, он уполз в сторону кухни. Двое не самых приятных мужиков что-то очень громко обсуждают и косятся на нее. На Каренину. А она сидит, руками себя обняла, смотрит на не выпитый кофе. Молодец, что не пила его. Не знаешь, какой водой его разбавили. По щекам мокрые дорожки слез. И сердце вдруг защемило, будто по нему полоснули пару раз упругим кнутом. Странно. Я никогда такого не испытывал.

- Ты же плачешь не из-за этого кофе, - подошел я к ее столу, а ведь она даже не заметила, как я вошел в помещение.

- Рома! Ты приехал!

Настя резко встала, что чуть стул, на котором она сидела, не упал, и бросилась ко мне. Прильнула и обняла. Сейчас она пахнет собой: нежной лавандой. Без тех духов, что я чувствовал на ней на том свидании.

- Ты плакала, - все, что я смог из себя выдавить. - Может, расскажешь, что случилось?

- Да, конечно. Только давай уйдем из этого места. Тут тараканы, - шепотом сказала Настя.

- Ты тоже его видела? Рыжий такой. Он в сторону кухни убежал. Мерзкий. Как ты вообще сюда попала?

- Ногами. Пришла. Надо будет им отрицательный отзыв на tripadviser оставить.

- Я тебя умоляю, Каренина. Тут сама Летучая не поможет.

Мы вышли к моей машине, криво припаркованной. Уж очень я спешил. Хотя никогда не оставляю так машину. И по привычке открыл ей дверь. По привычке, черт. У меня привычка открывать ей дверь!

- Куда едем? - спросила Настя.

- Ты мне скажи.

- Если честно, я хочу есть.

- Понял.

Мы заехали в ресторан, что недалеко от работы, мне же еще надо будет забежать к Сане, узнать, как все прошло. Если, конечно, у меня еще есть работа. И друг.

- Ну рассказывай, Настя.

Она за обе щеки уплетает пасту с морепродуктами и лишь иногда поглядывает на меня, будто проверяет, на месте я или нет. А меня так завораживает этот вид набитых щек и с каким аппетитом она ест. Наверное, это какое-то отклонение. Как называется психическое расстройство, когда человеку нравится, как едят? Хотя мне нравится, как ест только она. Мне даже кажется, если она сейчас начнет причмокивать от удовольствия, я замурлычу, как мартовский кот.

Она отодвинула от себя тарелку, когда на ней не осталось и капли соуса. Клянусь, я улыбнулся.

- Я понимаю, что для тебя это покажется несерьезным и, возможно, как-то по-детски, но … В общем, маме нужны деньги на операцию в Германии. Сумма этой операции - это приблизительная стоимость нашей квартиры. Мы узнавали. И неделю назад мы продали ее одной семье. Только был уговор, что до нашего отъезда в этой квартире мы будем жить. Потому что больше и негде. А сегодня прихожу домой…а там они…все, - снова этот всхлип, от которого я начинаю звереть, - обсуждают, с чего начать ремонт в моей комнате. Сидят на моей кровати. А я должна буду спать на раскладушке в зале. С мамой.

Черт, она заплакала. Для нее это действительно важно. И больно.

- Я понимаю, что через неделю другую мы все равно оттуда уедем. Что не стоит привязываться к месту и к вещам. Но, Рома, я там выросла. Там мое … это часть меня, понимаешь? А сейчас его у меня забирают. Жестоко и несправедливо.

Я пересел к ней на диван и приобнял. Как друг подставил плечо. Только я не хочу быть ей просто другом. А кем тогда хочу? Бл*ть, я хочу быть для нее всем.

- Настя, они по сути правы. Теперь это их квартира. И в ваше положение они входить не обязаны. Твоя мама должна была позаботиться об этом заранее, - утешать я не умею. Получается, мне надо учиться?

- Я знаю, Рома, знаю. Но блин, как же это больно, - она опять уткнулась мне в грудь, где рубашка уже насквозь промокла. А мне хорошо. Ей плохо сейчас, а мне хорошо. Запах лаванды он же еще успокаивает? Вот и мне тоже спокойно становится.

Поток ее слез прекратился, когда она выговорилась. Минус одна рубашка.

- Десерт будешь?

Всхлип.

- Буду. Торт хочу.

А потом я еще смотрел как она ест торт. Как накалывает вилочкой кусочек и отправляет в свой аппетитный ротик, слегка облизывая вилку. А следом я облизываю ее своим взглядом.

- Мне нужно подняться в офис еще. Ты меня подождешь?

Что делать дальше, я не знаю. Снять ей гостиницу - пошло. Уговорить вернуться - ни за что. Отвезти ко мне - было бы идеально.

- Конечно. А потом … куда? - робко спросила она.

- А куда ты хочешь?

- Я?