Дебрис: Мир Катаклизма. Тайна Снежной Горы

Пролог

Часовая стрелка ещё не достигла отметки «5» на маленьких блеклых часиках, но на улице было уже темно. Пасмурное небо могло бы быть тёмно-синим, но от света города всё равно приобретало оранжевый оттенок. Я сунул руки в карманы толстой куртки и поспешил к остановке.

В последнее время ощущение зябкости, казалось, стало не только физическим, оно проникало куда-то в душу и заставляло ёжится даже в тёплой одежде. Даже если выглядишь как большая надутая рыбка, всё равно чувствуешь этот неприятный шелестящий свист, проходящий сквозь тебя. А снега так и не выпало.

На половине пути меня стал сопровождать мой единственный сейчас друг (одновременно с этим – мой заклятый враг) – стаканчик с кофе. Бодрящий приторный аромат, та небольшая теплота, которую он тебе дарит, но постоянная горечь при каждом глотке и неприятная вязкость во рту на последующие 30 минут.

На автобусной остановке было пусто, на дороге никого, сети и связи нет, кофе закончился. И со всем этим я смирился.

Студент третьего курса технического вуза в городе, о котором уже все давно забыли, сидел на скамье автобусной остановки и смотрел на свои ноги; по имени к нему не обращались, лишь «эй, друг», «брат» и другие не-имена, да и то лишь, когда нужно было подсобить с билетами, конспектом и прочим. В остальное время он был абсолютно один. Пропади он в какой-то момент – его бы не искали.

«Пропади он в какой-то момент – его бы не искали», – сказал про себя студент и вновь поёжился от холода.

Спустя 20 минут ничего и никого не проехало, не прошло и даже не пролетело. Дабы просто не окоченеть, молодой человек встал со скрипучей скамьи и пошёл в сторону другой остановки. До дома он так не дойдёт, но хотя бы скоротать время сможет.

Шарканье по асфальту. Но, даже опустив взгляд, он не смотрел под ноги, иногда спотыкаясь и притормаживая. Пара фонарных столбов не горело – его это не волновало – он шёл далее. Снова подул не морозный, но леденящий ветер (между ними были различия), он прикрыл глаза от раздражения и на третий шаг ступил в открытый люк.

От неожиданности прихватило дыхание. Не успел он и среагировать, как падал, царапаясь и ударяясь о узкие стены тоненького цилиндра. Несколько секунд падения, а после всплеск, и тепло разлилось по телу. Логично было предположить, что он упал в тёплую канализационную воду, но только ни удара о воду, ни пол канализации он не почувствовал. Лишь громкий всплеск, а после тишина. Он попробовал принюхаться – ничем не пахло. Ни отходами, ни мусором, ни стоками – ничем. Спустя пару секунд он заметил, что тёплой воды, которая заполнила все складки под одеждой и избавила от навязчивого холода – нету. Он был абсолютно сух, при этом продолжая будто плавать в чём-то большом и бескрайнем. А спустя ещё несколько мгновений темноту залил свет, что после сразу потух, и он оказался в пространстве (по-другому это было нельзя назвать), похожем на космос. Всё вокруг было синее, тёмно-синее, с вкраплениями чего-то светящегося, с жёлтыми, будто блестящими золотой чешуёй, пятнами. В центре всего этого места (непонятно почему, но было почти понятно, где центр этого) был кто-то. Вокруг летали большие старинные пергаменты, длинные сворачивающиеся свитки, что-то похожее на позолоченные перья и чернильницы. Они летали вокруг не пожилого, но уже явно взрослого мужчины. Поседевшие виски, морщины, видимо слабое зрение, он был в старинных, круглых маленьких очках. Тот что-то писал в одном из парящих свитков, поглядывая, как казалось сначала, просто в сторону чёрной синевы, но, приглядевшись, можно было увидеть рядом что-то вроде окошек, на которых были и даже двигались изображения.

Его заворожённый взгляд поймали. Седые брови поднялись, будто вопрошая о чём-то, но в лице пишущий не поменялся. Серые глаза сконцентрировались на студенте, только сейчас тот понял, что это всё не кажется таким уж нормальным. «Я что, умер?»

Старик с пером заговорил.

– Пустота поглощает: засасывает в себя всё, неугомонно тянется ко всему, что ещё не поглотила, а затем вновь поглощает. Ты ненавидишь пустоту или... преследуешь её цели?

Вопреки ожиданиям, звук не разносился эхом, не отражался от невидимых стен, однако это не убавило той интонации, с которой было произнесено. Мужчина говорил тихо, старческим голосом, но чётко. Если бы вокруг него сидели люди и он говорил, то его точно слушали.

Не успел студент ответить, или хотя бы кивнуть, как синева померкла, мужчина исчез, а блестящие картинки пропали.

Он лежал на песке под ярким солнцем, слепившим сквозь закрытые веки, толстая зимняя куртка давила на шею, а под стеклом механических часов оторвались стрелки.

Глава 1. Бескрайние пески

Он лежал на песке под ярким солнцем, слепившим сквозь закрытые веки; толстая зимняя куртка давила на шею; под стеклом механических часов оторвались стрелки. Поднять руку и прикрыть глаза удалось не с первой попытки, но, совершив трудный манёвр сейчас, продолжить было легче. Самое трудное – начать что-либо. Опёршись сначала локтем, бывший студент перевернулся на бок, а после, подпирая коленом песок, встал на ноги.

Он был в пустыне. Вокруг только холмы песка, то разрисованные бороздками, то совершенно гладкие, будто ветер никогда не ходил по каким-то участкам. Крутя головой сначала для того, чтобы найти хоть что-то кроме песка, а после продолжая лишь по инерции, так как ничего другого не оставалось делать, студент думал. Думаньем это было трудно назвать, в голове просто крутилось множество мыслей: от «Что происходит?» и «Как я здесь оказался?», до размышлений «Телепортация ли это в параллельный мир?» и «Перерождение ли это?». Лишь дуновение ветра, поднявшее пыль, заставило прекратить активную мыслительную деятельность.

В чёрной куртке уже становилось жарко. Сняв её, студент завязал рукава с подолом куртки – получилось что-то вроде нелепого рюкзака, лямками которого являлись рукава.

Десять минут назад он лежал без сил, неспособный встать, пять минут назад студент был готов и дальше стоять, озираясь по сторонам и задаваясь безответными вопросами, но сейчас ноги сами начали двигаться; под зимней обувью на песке оставались бороздки. Я, ведомый неведомой силой, иду через пустыню.

Солнце стремительно близилось к горизонту, постепенно небо приобретало оранжевый и красный оттенки. Студент шёл на восток, в противоположное солнцу направление. На несколько метров тянулась тень, постоянно колеблясь из-за бороздок.

За весь «день» ему ни разу не захотелось ни есть, ни пить. В горле пересохло, но жажда как таковая почти не ощущалась, хотя, возможно, так просто казалось. Каждый шаг уже отдавался скрипучей болью в суставах, ноги уже забились, но при этом студент, наоборот, с каждым шагом наполнялся необъяснимым оптимизмом. Он в пустыне без еды, воды, без ничего, но от размышлений об этом становится только смешнее.

Внимание студента привлёк писк. Маленький и тихий. Обернувшись на звук, студент увидел маленького зверька. Круглое, пушистое, с длинными ушами и длинным хвостом, кончик которого был таким же оранжевым как закатное солнце, существо, наверное, было чуть больше ботинка. Существо помахало хвостиком, как бы приглашая идти за ним, но зачарованный смотритель так и остался на месте, со взглядом, прикованным к чудному созданию. Создание, будто поняв, что намёк и приглашение не поняты, само подошло к человеку. Несколько раз слабенько подёргав за штанину, ему всё же удалось вывести из транса наблюдавшего.

– Ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой?

Вопрос звучал комично. Он обращается к маленькому существу, отчасти напоминавшему тушканчика, и будто всерьёз ждёт ответ. Но «тушканчик» ответил, снова тихо-громко пискнув. Трактовать это можно было как «да, конечно». Махнув хвостиком, создание вновь пригласило человека идти. На этот раз человек пошёл. Каждые сто пройденных метров зверёк оглядывался, будто проверяя не отстал ли человек, студент же покорно шёл за огненным хвостиком.

Постепенно стемнело, но вместо звёзд на небе появились тучи. Тучи в пустыне и лишь маленький участок без туч, дыра в небе, в которой была Луна... Серп луны, а посередине ромб, но скорее октаэдр, той же самой луны. Будто луну кто-то разбил и теперь от неё остались только осколки, которые теперь витают рядом с ней. Холодный бледный свет в мрачной пустыне.

Студент сел на песок и прикрыл лицо руками. Телепортация, странный мир, странные существа, битая луна, тучи в пустыне и он. Совершенно один, наверное, на сотни километров. Подавляя приступ неестественного смеха, он сидел и смотрел на луну, чем-то напоминавшую турецкий полумесяц, хотя ассоциация пришла нарочито специально, просто чтобы хоть с чем-то сравнить из привычного. Потонуть в смехе не дал зверёк, вновь подойдя и вновь потянув за ткань, теперь уже рукав.

Зверёк предлагал идти; студент, не имея ни малейшего понятия, что будет дальше, но и не имея никаких альтернатив, встал и пошёл за зверьком.

Не смотря ни в даль, ни на небо, лишь на следы маленьких лап существа на песке, студент шёл с полузакрытыми глазами. Скоро он уснёт, а потом, возможно, и не проснётся.

Однако, споткнувшись о сухой корень, парень сразу выпал из дремоты. Подняв голову, студент обнаружил себя на краю перехода песка и земли. Маленький зверёк, стоявший рядом, радостно пискнул и скрылся в кустах. Существо с рыжим хвостиком привело его к оазису.

Хромая, но не от падения, а скорее от удивления, парень шёл по зелёной траве и глядел на окружающие его деревья. Около сорока шагов и он сидел у воды. Гладкая поверхность отражала тучи и луну. Лишь дойдя до воды, он понял, насколько его мучала жажда.

Он вновь разразился смехом, но теперь уже не от безысходности. Это было облегчение. Он может перевести дух, он не умрёт от жажды и он сможет продолжить путь. Куда именно продолжить уже будто не имело значения, были лишь факт, надежда и подобие оптимизма, вера во что-то «хорошее».

Обводя взглядом озерцо, студент заметил, что на самом деле не один. На противоположном берегу сидели коты. Барханные коты с зелёными глазами и строгим взглядом, прикованным к человеку. Заметив, что они обнаружены, кошачьи спрятались в тень деревьев, однако горящие зелёные глаза оставались видны даже в темноте.

Засмотревшись на противоположный берег, человек не заметил, что сбоку к нему подошёл ещё один кошачий. Лишь когда кот уже был вплотную, человек расслышал шорох травы и испуганно обернулся. Кот, в свою очередь, не дёрнулся. Зелёные глаза с вертикальными зрачками смотрели на человека. Кот подошёл ближе, только тогда человек заметил, что кот что-то несёт в зубах. Барханный кот, не моргая, не опуская глаз, положил на траву принесённое, а после растворился в воздухе. На противоположном берегу уже не сверкало зелёных глаз.

Глава 2. Город Полис

Снов не было.

Студент проснулся от плеска воды, но, вскочив, устремляя взгляд на оазисное озерцо, застал лишь безмятежную водную гладь. Не было даже ряби.

Сняв куртку и вновь завязав её в «рюкзак», парень достал из кармана целлофановый пакет. Когда-то считавшийся не выброшенным мусором, сейчас он был его ценнейшей вещью. Набрав в пакет (который даже оказался без дыр) воду и положив этот запас воды в рюкзак, студент встал, намереваясь выходить из оазиса. Делая на интуиции какие-то вещи, вовсе не свойственные для него, парень невольно задумывался: «Что же делать дальше?» Вопрос не поддавался рациональной оценке: он попал не пойми куда совершенно неведомым путём. Что он должен хотеть в такой ситуации? Вернуться домой? Нет, его там не ждут и искать не будут. Разобраться в ситуации? Зачем, всё произошло вне законов логики, а значит он ничего и понять не сможет. Пытаться понять необъяснимое, чтобы запутаться ещё больше уж точно не хотелось. Тогда почему бы просто не принять всё как есть, оставив размышления? Он – упал в люк и перенёсся в другой мир. Как, почему и зачем – не ясно и не важно.

От такой ленивой оценки происходящего становилось комично. Глупо усмехаясь, парень пошёл в сторону зияющего жёлтым песком просвета. На градиенте травы и песка росло несколько кустов. Листья выглядели жёсткими, а также блестели, словно от воска. Жёлтые ягоды даже не на ощупь, а на взгляд казались упругими, с толстой кожицей. Значит, не помнутся в рюкзаке. Оборвав весь куст и набив рюкзак почти наполовину, парень направился к песчаным холмам. Он собирался идти на север, в расчёте на постепенное снижение температуры.

Каждые пятьсот метров он сожалел, что не сделал из листьев шляпу, уверял себя, что поворачивать уже поздно, а после ещё пяти сотен метров, вновь горевал, что мог повернуть, а сейчас уже поздно. После получаса прогулки (хотя считать время в месте, где виден только один пейзаж, а часы сломались – непросто) ноги подгибались. Стараясь не поддаваться желанию упасть, он шёл дальше, ведь если он упадёт – подняться уже не сможет. Тут не поможет передышка: каждая минута пребывания под солнцем – губительна.

Обычно оптимизмом согреваются, теперь он освежал. Чудодейственный, эфемерный оптимизм. Берётся из ниоткуда и совершает необъяснимую магию: даёт сил, заставляет идти вперёд, находит ночлег, создаёт на горизонте повозку, неспешно двигающуюся по песку. Десять секунд ступора, а после радостные крики и размахивания руками. Парень побежал, поскальзываясь на зыбучем песке. Люди! Люди! Повозка, услышав отчаянные крики, остановилась.

Запыхавшись и закашлявшись, крикун добежал до повозки. Повозка была запряжена гигантскими ящерами с ушами-капюшонами, как у кобр. В самой же повозке сидела тучного и добродушного вида женщина в бежевой грубоватой ткани. Расплываясь в ласковой улыбке, как у бабушки, встретившей внука, она пригласила залезать в повозку.

– Долго идёшь, мо́лодец? Тебе очень повезло, что я проезжала мимо, а то так и помер бы. Залезай скорее в повозку.

По доброму тону, с которым это было сказано, было понятно, что и сама женщина рада этой встрече. Вдобавок, сильно слышалась говорливость, будто у экстраверта давно не было собеседника.

– Спасибо вам большое! – отдышавшись, выдавил парень. Второй раз случилось чудо: сначала оазис, а теперь и человек. Человек, который, возможно, отвезёт его в город. Человек, который, возможно, хоть как-то просветит его. Да даже сам факт, что он нашёл человека – повод для радости.

– Укутайся тканью, а то и полностью сгоришь, кожа какая бледная.

Ожидания подтверждались, женщина на повозке и правда хотела выговориться в пути. Парень против не был, ему тоже этого не хватало.

– И что ты забыл в пустыне, молодой? Хотя, нет, я догадываюсь, не говори.

Повозка тронулась. Студент не успел бы вставить слова, женщина продолжала.

– Опять серо-зелёные беснуются. Давай угадаю: ты чиновник или сын какой-нибудь богатой семьи Леса Мал-Вантеко, но серо-зелёные, будь они неладны, похитили тебя и отвезли в пустыню? Ну да, определённо – да, и внешность стройная, красавец, и одежда недешёвая, такую ткань ой как редко увидишь. Ну ничего, приедем в Полис, там безопасно будет, Кошки, может, скверны характером, но всегда всех защищают. Они получше будут этих агентов-маньяков.

Всё происходило слишком быстро, поэтому хоть как-то вмешаться парень смог только под конец.

– Простите, серо-зелёные? И.. Кошки?

Женщина рассмеялась и продолжила. Может, слова были иногда колкие, но тем добрым тоном, которым они говорились, было ни сколь не обидно, представлялась некая дружеская беседа, хоть люди встретились всего пару минут назад.

– Ох извиняй, не знаю как ваших агентов официально называют, но у нас, – простолюдин, – они серо-зелёные. А Кошки – Песчаные Кошки. Не знаю насколько они известны в широких кругах, но они охраняют людей от всяких напастей. Хотя нет, неправильное слово. Они жёсткие, суровые, с только им известными принципами. Никого они не охраняют, они слишком гордые и независимые служить кому-то. Они, лучше сказать, оберегают пустыню.

Когда в диалоге-монологе воцарилась небольшая пауза, попутчик решил рассказать историю с его точки зрения.

– Я упал в люк, а проснулся уже в пустыне. Наверное, это телепортация...

Высказать своё предположение парень не успел, женщина рассмеялась настолько заливистым смехом, что под конец чуть не закашлялась.

– Телепортация? Да ты фантаст! Случаем, книги не пишешь? Точно из какой-нибудь благородной семьи, раз так шутить умеешь. Не стоит оправдывать серо-зелёных. Понимаю, трудно сжиться с тем, что тебя хватает собственная стража, но уж лучше смириться.

Предположение было высмеяно, поэтому дальше его развивать было уже нелепо. Переубедить извозчицу в том, что он не тот, кого она только что описала – слишком трудная задача, поэтому теперь стоило лишь смириться с тем, что он – сын какой-то из почётных семей в лесу Мал-Вантеко, и его пленили «серо-зелёные», некая форма полиции в том лесу.

Глава 3. Конфине

В этот раз пробуждение настигло из-за звука трескающегося кирпича. Однако, хоть стены и были старые и грязные, трещин на них не было. Каждый раз так буду просыпаться?

Но уже через пять минут неприятное ощущение внезапного пробуждения ушло. Постепенно появлялись планы на день: купить еды, найти работу и будущий ночлег. До перемещения он почти не работал, сейчас же такой фокус у него не получится.

Хорошим завтраком послужили оранжевые плоды. Бородатый дядька клал фрукты в небольшую пиалу, пока та не наполнялась, после брал цену, указанную на ящике. 30 виирис за 6 плодов «зинги́бро». Тому же бородатому студент продал ягоды «алмура́н» за 800 виирис (2 пиалы по 400). На монете 100 виирис был выгравирован кит, подписью он значился: «Миротворец, разделивший мир на 9 частей». Сами монеты были ярче меньших номиналов: блестели на солнце и переливались.

Плоды зингибро по структуре напоминали помидоры: были и сок, и мякоть, но на вкус походили на чересчур сладкие апельсины. Одновременно с этим они были сытные, поэтому последний плод был оставлен до обеда.

В полдень на улице не было почти никого, все люди скрывались от палящего солнца. Студенту же прятаться было невмоготу, ожидание дорого стоило, хотелось немедленно начать работу, чтобы потом не оказаться у разбитого корыта. Укутавшись тканью, он шёл по безлюдной улице, не зная, куда идти.

Внезапно впереди закружились красные мантии. Около четырёх силуэтов пробежало так, что могло показаться, что это лишь почудилось. Заиграло любопытство. Кто всё-таки осмелился выйти на улицу?

Парень побежал за силуэтами, скрывшимися в переулке, однако, когда он добежал до тени, тех уже и след простыл. Сбежали.

– Прежде вас не видели в пустыне. Медленно развернитесь и представьтесь.

Нет, поймали. Позади раздавался строгий женский голос. Повернувшись, парень увидел, что красных мантий было несколько, но говорила выступившая вперёд. Все трое были похожи, красные мантии, белые робы с поясом, сандалии. У всех зелёные глаза с вертикальным зрачком и объёмные капюшоны, в коих были уши. Песчаные Кошки.

– Говорите правду, мы узнаем, если вы соврёте.

У говорившей на капюшоне помимо всего была вышита небольшая клякса-звёздочка. Она главная?

Пришло неприятное ощущение. Он не испугался исполинских ящеров, но теперь боится тех, кто оберегает мир и покой. Борясь с противоречивыми чувствами, он ответил:

– Я не знаю, как я попал в пустыню, но у меня нет никаких злых умыслов.

Три пары глаз не мигая смотрели на парня.

– Почему ходите под солнцем в пик его активности?

– Хотел скорей найти работу.

Несколько секунд песчаные кошки всё ещё пристально смотрели на парня, но после медленно развернулись, кроме стоящей впереди.

– В солнечные часы никто не работает, не ищите. Вечером заглянете во внутреннюю стену, они найдут вам работу. Извините за беспокойство.

После этого три красных силуэта будто стали менее заметны, а после и вовсе пропали из поля зрения. Пускай тон у них был жёсткий и строгий, но в конце они даже извинились за беспокойство.

Поступив по совету Кошек, парень дождался вечера. Вечером и правда стало оживлённее: вновь набились людьми улицы, вновь открылись лавочки.

Студент вошёл во внутреннюю стену. Первым отличием было почти полное отсутствие песка: всюду росли трава и деревья, а меж участков земли шли небольшие водные канавки. Город разросся вокруг оазиса.

Во внутренней стене было лишь одно строение, оно было кольцом, оберегающим сердце Полиса – устрашающее здание, окружённое загибающимися иглами и зубьями, оно одновременно казалось возвышающимся, но при этом будто выходило из-под земли. Издали цветом оно напоминало песчаник, но тонкость и рельефность пик опровергало предположение. Са́ббия Вéрме служила дворцом, работой и домом для правящих, была окружена безводным рвом, а путей для входа было лишь несколько – через протянутые канатные дороги.

Лицезреть величие можно было из кольцевого здания – Конфи́не. Конфине было местом работы госслужащих, было библиотекой, содержало несколько казарм и «многого прочего». В таком кратком рассказе студенту поведал неравнодушный стражник, а после даже помог найти зал, в котором бы его приняли.

Студент сел за одну из стоек-столов, напротив была девушка с мутными очками в деревянной, уже изношенной оправе. Возраст было определить сложно, мешали очки.

– Вы что-то хотели?

В голову ударила некая ностальгия, тон девушки был словно скопирован с людей в такого же рода работе в былом мире. Не такие уж и разные миры.

– Да. Я очнулся в пустыне и совершенно ничего не помню. У меня нет денег и нет документов. Хочу найти работу.

Поначалу девушка будто хотела съязвить: «Пьяница что ли?», но, услышав слово «документы», перестала корчить недовольное лицо.

– Документы? Мало, кто использует такое слово.

Девушка умолкла, будто ожидая каких-то объяснений или хотя бы слов, но сказать было нечего. С артистичным вздохом она продолжила.

– Хорошо, надо заполнить анкету. В вашей образованности не сомневаюсь, однако по протоколу заполнять должен служащий. Ваше имя?

– Меня зовут Писатель.

Такое «имя» придумалось случайно. Опережая время по знаниям, казалось, что он будто выдумал что-то. Безымянный студент обладал диковинными и странными воспоминаниями, а теперь он Писатель, что просто выдумал это для какой-то книги.

Удовлетворившись ответом, девушка писала.

– Хорошо. Ваши сильные стороны, образование?

– Разбираюсь в технологиях, механизмах.

Отчасти это выглядело комично, однако девушка, наоборот, уважительно закивала и застрочила в листик. Неприятный тон пропал, теперь она заинтересовалась.

– Хорошо, очень хорошо. С Вашими познаниями можно найти хорошую работу, возможно даже когда-нибудь на госслужбе. Сейчас могу предложить вам отправиться в экспедицию в один из городов Древних неподалёку от Полиса. Зарисуете и запишете какие-нибудь данные о механизмах. Хоть там прошло много групп, всё равно осталось много неизученного.

Глава 4. Синий кораблик

Солнце жгло не сильно; песок равномерно скрипел с каждым шагом. В голове крутились какие-то мысли, но анализу они не поддавались и оставались лишь на затворках, занимая оперативную память. Сверяясь с картой и компасом, Писатель шёл. Карта была небольшой: на ней были лишь Полис, старый город и пунктирная черта между ними, изгибающаяся несколько раз. Компас был старый, порой его приходилось встряхивать – стрелка заедала и указывала неверное направление.

Спустя 40 минут вдали уже виднелись очертания чего-то большого. Ещё 10 минут, и это большое уже нависало над ним. Многоэтажные дома из песчаника порядком обвалились и посыпались, но, цепляясь за какие-то металлические каркасы внутри, держались. Над каждым из входов в здания были выгравированы барельефы с луной и ромбом, будто оберегая когда-то входивших. Насмотревшись на гигантские для такой эпохи постройки, Писатель пошёл дальше. Дома-многоэтажки не были полноценной частью города. Их было несколько по периметру, но стояли они на отшибе от основного места.

Между домами и городом, поначалу казалось, были лишь песок и камни с не уцелевших высоток. Однако вскоре появилось ещё что-то.

Большие силуэты покосившихся построек, а у их подножия маленький силуэт человека, заинтересованно их рассматривавший. То ли проигнорировав изначально, то ли действительно поздно заметив, человек обернулся на Писателя лишь когда он подошёл. Перед ним была девочка лет 14-15. На голове была остроконечная шляпа, белую майку с тёмно-синей юбкой прикрывал плащ, с внутренней стороны усеянный нарисованными (а, возможно, и вышитыми) звёздами. На плече висела сумка с закреплёнными на лямке склянками, ярких зелёного и оранжевого цветов содержимого. На шляпе и плаще были те же символы, что и над входами – луна и ромб. Руками она держала посох, тоже напоминавший о МалВарма: искрящийся и блестящий месяц на такой же блестящей и прозрачной длинной палке, а посередине месяца левитирует октаэдр. Однако самой запоминающейся деталью внешности были голубые волосы, не доходящие до плеч, и фиалковые, глаза, весело глядящие из-под шляпы.

– Привет!! – радостно воскликнула девочка, махая поочерёдно руками, держащими посох. Однако после она его отпустила и тот стоял вертикально, хоть и не был воткнут. – Вау, у тебя гладкие уши.

От такого необычного приветствия Писатель впал в ступор и ненароком проверил уши, хотя те, конечно, были совершенно обычными. Она с приветом?

Улыбнувшись, девочка продолжила.

– Меня зовут Лагуна Малграндо. А это мой посох и друг – Альт-О. – После этих слов длинная рукоять посоха испарилась, а полумесяц с октаэдром перелетели по часовой стрелке за спиной девочки. – А тебя как зовут?

Раз над ним пошутили, то он тоже имеет право на шутку. Или на то, что кажется шуткой для других.

– Меня зовут Писатель. Я прибыл из другого мира. Сейчас иду записывать состояние города Древних.

Слова Писателя вместо обычной улыбки вызвали настоящий восторг. Поверила про другой мир? Хлопнув в ладоши, девочка заговорила.

– Круто!! А я путешествую по свету и ищу приключения. Хочешь помогу с записями?

Неоднозначно кивнув, Писатель согласился на неожиданную помощь. Лагуна также кивнула, одобряя одобрение.

– Видишь эти массивные сооружения? – Лагуна неполным пируэтом развернулась на одной ноге, расставляя руки в стороны, указывая на торчащие из-под песка постройки. – Это было частью большой забытой игры. Фигур было больше, но большинство уже потонуло в песке. Если хочешь, я могу рассказать правила.

Только сейчас Писатель заметил, что большие здания ни что иное, как гигантские шахматные фигуры, торчащие из песка. Когда-то разного цвета, сейчас они выцвели и отличались лишь небольшим оттенком. Разбитый бледный слон, пыльно-чёрный ферзь и далёкая пешка, цвет которой уже было не определить.

– Шахматы? – изумлённо спросил Писатель.

– Так ты знаешь! Здорово!! – Лагуна развернулась обратно и вновь хлопнула в ладоши. – Тогда пошли дальше, я покажу тебе город!

Лагуна побежала по песку, махая руками при оглядке, кристальный полумесяц летел следом, кружась вокруг, словно по орбите. Девочка не тянула за рукава и не торопила, однако Писатель сам побежал за ней и сам поторопился следом.

Энергичность Писателя на порядок отличалась от энергичности синеволосой. Выдохнувшись от бега, парень шёл пешком.

– Лагуна, а на твоём посохе можно летать? Он ведь левитирует...

Лагуна замедлила шаг и развернулась.

– На посохе нельзя летать. Посохи левитируют, постоянно вращая вокруг ману и лежа на её слоях. Если на земле ещё можно опереться об висящий посох, то в воздухе мана сильно разрежена и сам посох не сможет там высоко левитировать.

Идя полубоком, девочка с энтузиазмом рассказывала. Такая внезапно возникшая тема, но полученных знаний было изобилие.

– Ясно, – Писатель кивнул, – а для посоха нужны какие-то заклинания?

Лагуна улыбнулась и помотала головой.

– Заклинания необязательны. Их говорят, чтобы было легче сконцентрироваться, но на самом деле колдовство происходит только от желания и умения управлять маной. Для этого и нужны посохи: они позволяют легче концентрировать ману владельца и ману вокруг. Во многом всё зависит от самого пользователя, можно управлять маной и без посоха. Хранительницы Песчаных Дюн могут концентрировать ману даже в жарких условиях, когда она слишком разреженная. Но посохи состоят из особых кристаллов, поэтому с ними легче оперировать маной.

Ликующе кивнув, Лагуна довольно заулыбалась.

– Хранительницы Песчаных Дюн? – недопонимающе спросил Писатель

– Так зовут Песчаных Кошек.

Через несколько минут внезапно проявились из голубизны высокие здания. Подобие миража скрывало город за нагретым воздухом.

Разрушенные песчаные домики, высокие здания и конструкции навевали некую грусть. Город гораздо больше Полиса, но такой пустой. Обвалившиеся каменные крыши, разбитые стены. Что-то вроде выцветших витражей у вытянутого здания, у которого когда-то, видимо, был острый шпиль. Стояли лавки, словно для рынка, но не было ни продуктов, ни людей, продававших таковые.