Дефективная

Глава 1

Жизнь в приюте не была сладкой, особенно для Мари Гезал. Она жила там с рождения, но так и не смогла смириться с тем, что как только появилась на свет, то сразу стала не нужна. Девушка слышала, что и в доме малютки о ней не особенно заботились, считали, что долго не протянет. Мари выжила всем назло.

Нашёлся благотворительный фонд, который собрал денег на операцию. Сердечко подлатали, и она стала бы вполне здорова, если бы не ещё одна болезнь. Впрочем, со вторым заболеванием жить можно.

Редкий синдром Карсанера всегда оставлял особую отметину на теле. Гезал не повезло больше всех, белое пятно почти на половину лица расползалось от края волос на лбу, пересекало глаз и стекало по щеке словно крупными потёками. Таких, как она, называли омегами.

Мари внешне была красива, но из-за болезни к ней прочно прикрепилось прозвище Дефективная. Ведь с таким синдромом даже косметику применять нельзя, чтобы не быть уродливым фриком. Омег и альф в их стране не особо жаловали.

Впрочем, её не били, а насмешки в свой адрес Мари стойко терпела. Думала, что мучиться осталось недолго. Ей исполнилось девятнадцать лет, а через два месяца она получит документ о специальном образовании. Тогда сможет выйти из приюта-колледжа. Дальше можно жить в собственной квартире и работать.

Омегу возьмут разве что официантом или полотёром. Мари почти получила образование младшего повара и надеялась на эту должность.

«Меня возьмут на работу, обязательно возьмут. Мой синдром — хорошее подспорье, ни особых дней, ни беременностей», — грустно улыбнулась Мари, идя по коридору первого этажа их приюта. Гезал только делала вид, что ей хорошо, а на самом деле хотелось выть от тоски. С её проблемами она навсегда останется одинокой. Кому нужна бесплодная супруга? Альфу в пару найти трудно.

За размышлениями Мари не заметила, как дошла до кабинета директора. Сегодня сюда по очереди вызывали всех студентов. Девушка уже знала причину, но думала, что сможет уговорить чиновников отпустить её.

Постучав в дверь, она дождалась разрешения войти, смело шагнула за порог кабинета и улыбнулась здороваясь. За массивным столом сидел грустный директор Умфра, которого отправляли на пенсию.

— Присаживайся, Мари, — ласково сказал директор и тряхнул головой, отчего два его подбородка затряслись, как желе. Девушка подавила смешок, глядя на это. Толстого Умфру иначе как бульдогом, не называли.

Последовав просьбе директора, Мари опустилась на стул и уставилась на представителя опеки, высокого седого мужчину с грозным вытянутым лицом.

— Итак, Мари Гезал, я правильно понял? — девушка кивнула. — Меня зовут мистер Сашипас. Я хочу сообщить тебе, что приют-колледж расформировывают. Принято решение укрупнить другие заведения подобного типа. Это здание мэрия уже продала. Опеке над сиротами дали время, чтобы мы вас рассовали по другим колледжам страны. Мы должны управиться за неделю.

Мари проследила, как Сашипас открывает её личный планшет, бегло читает первую страницу и хмурится. Гезал показалось, что в её личном деле написаны преступления, по которым должны немедленно судить. Взгляд у представителя опеки был, как у обвинителя на суде.

— Послушайте, мистер Сашипас, я не знаю, какой дурак в конце учебного года принял решение расформировать колледж, и знать не хочу. Мне уже есть девятнадцать лет, я могу работать. Выдайте мне документы об образовании экстерном. Что решают эти два месяца? — тихим голосом проговорила Мари, теребя от волнения пуговицу платья.

— Многое. Правительство решило, что в столице больше не будет приютов и колледжей для детей сирот. И квартиры для сирот здесь не строят теперь. Каждого выпускника распределяем туда, где в этом году сдаётся дом для таких, как ты. Это многоквартирное девятиэтажное строение с двумя подъездами. Комната восемь квадратных метров. Кухня пять квадратных метров. Маленькая уборная с душевой и унитазом. Вся проблема в том, что новостройки сдадут не раньше августа. Поэтому ты будешь до этого времени занимать койку в приюте-колледже. Завтра утром ты и ещё несколько учениц едете в Оверон. Там тебе строится квартира, — строгим тоном произнёс мужчина из опеки.

Голос Сашипаса был такой ледяной, что Мари невольно поёжилась и нервно сглотнула. Обстоятельства обязывали согласиться, только ехать в такую даль девушке вовсе не хотелось. Она предприняла попытку ещё раз уговорить Сашипаса.

— Мистер, мне же положено пособие по выходу из приюта. Я могла бы снять квартиру, пока не построится жильё, и работать где-то, — умоляющим тоном сказала Мари.

— Нет. Правительство решило, что сиротских домов в столице и рядом с ней строить больше не будут. Старые дома идут под снос. Вот, взгляни, это бумаги на твою квартиру, они готовы, — Сашипас показал официальный документ в её личном планшете. Как только дом сдадут в эксплуатацию, сразу въедешь в своё жильё. И не надо так волноваться, в Овероне хорошее заведение. Там живут только девушки. Одежда и питание на высшем уровне, помогают местные меценаты и попечители. Всё, разговор окончен, иди, — Сашипас махнул рукой на выход.

— Иди, иди, не задерживай, — директор замахал своими толстыми руками с пальцами сардельками, тоже указывая на дверь.

Мари поняла, что препираться бесполезно, а уговаривать тем более. Для многих мужчин женщина — это всего лишь красивая кукла, которая достойна ублажать мужа и не должна лишний раз рот открывать. Видимо, этот Сашипас был именно из таких особей. Да, помешанных на доминировании над слабым полом, Мари называла именно особь.

Глава 2

Сашипас подписал нужные бумаги и упорхнул, не простившись. В это время хмурый воспитатель показывал девушкам помещения. Тут оказалось вполне сносно, спали по четыре человека в комнате. На их прежнем месте в спальнях стояло по десять коек.

Мари швырнула рюкзак в шкафчик, получила чистую одежду и полотенце. Их проводили в душевую, позже направили в столовую на ужин. Неулыбчивая и тощая воспитательница неизменно сопровождала их, по пути рассказывая, где и что находится.

— А учатся тут как? — решилась спросить Мари, когда шли в столовую.

— Во вторую смену. К двум часам привозят учителей. На первом этаже, кроме столовой и актового зала, оборудовано несколько классов, — ответила женщина.

Мари подумала, что ничего нового не услышала, директора обычных колледжей не принимают их в свои стены. Причина банальна, родители любимых отпрысков против.

Наконец-то, пришли в столовую, она оказалась светлой и просторной с добротными столиками на четверых. Ели с теми, с кем и жили. Воспитательница быстро подвела их забрать еду на стойке раздачи и рассадила всех на свои места. Мари робко уселась на стул, приветствуя девушек. Они поздоровались и дружелюбно улыбнулись.

Обратно в спальню Мари шла уже с девчонками и отвечала на вопросы. В комнате сослалась на усталость. Как только легла на кровать, сразу провалилась в сон.

Утром Гезал разбудил стук двери. Пришла воспитательница и бесцеремонно сдёрнула одеяло в ноги.

— Вставай, лежебока, все проснулись. Твоих подружек уже приняли, теперь твоя очередь, — сказала женщина грубым каркающим голосом.

Говор женщины резал слух, обычно у них более нежный голос, здесь было впечатление, что та вечно простужена.

— Доброе утро, миссис Йоркс. Что значит приняли? — заволновалась Мари, напяливая одежду.

— Не беспокойся, обычный медосмотр. Даю десять минут на утренние процедуры. Помыться не забудь, — ухмыльнулась тётка.

— Зачем? Мы перед Новым годом медосмотр проходили, — дрожащим голосом произнесла Гезал, расчёсывая волосы.

— Меньше слов, больше дела, рыжик. С тобой тут никто цацкаться не будет. Запомни, тебе говорят, ты выполняешь. А если что-то пойдёт не так, то отхватишь плетей, — буркнула воспитательница, беспардонно открыв шкафчик Мари.

Противная тётка начала рыться в верхней одежде и рюкзаке. Нашла телефон и спрятала в карман брюк.

— Эй, это моё отдайте! — подбежав к тётке, Мари вцепилась в её руку.

Надзирательница оттолкнула девушку с такой силой, что та чуть не пропахала носом дощатый пол.

— Воспитанницам не положены телефоны! Отдадут, когда вытурят за ворота! Живо подмываться, рыжая, пока не отхватила люлей! — рыкнула Йоркс на всю комнату.

Мари расширила глаза от ужаса. Куда она попала? Это что, тюрьма для сирот? Решив не нарываться на неприятности, Гезал подхватила висевшее на спинке кровати полотенце, взяла зубную щётку и ринулась в душевую.

Оставив всё на лавке, девушка зашла в уборную, а потом вернулась и быстро приняла душ. Сердце отстукивало тревожно. Зачем нужен этот медосмотр?

Прежде у Мари брали анализы и смотрели на специальном аппарате все органы. Гинеколога она проходила формально, та знала, что Гезал девственница и жалела её. Дотрагивалась палочкой, чтобы взять мазок и всего лишь. Что будет сейчас? С таким отношением как у этой воспитательницы, а проще сказать надзирательницы, пощады не будет.

Йоркс никуда не ушла, ждала, когда Мари почистит зубы.

— Оставь всё тут, на лавке, позже заберёшь. Идём в медпункт, — нервно скомандовала Йоркс, десять минут явно прошли.

Гезал поплелась за надзирательницей и очутилась перед дверями с надписью медпункт. Открыв дверь, Йоркс подтолкнула застывшую на пороге Мари в кабинет.

— Доктор Ами, я её привела. Мари Гезал собственной персоной.

Мари проморгалась. Было слегка непривычно, очутиться в абсолютно белой комнате. Даже костюм на женщине враче — белый.

— Можешь идти, попозже девушка сама в столовую придёт, — доктор глянула строгим взглядом на Йоркс.

Надзирательница ничего не ответила, поспешив удалиться.

— Ну, чего ты в дверях застыла? Проходи, не бойся, я тебя не съем, — елейным голосом пропела женщина и встала из-за стола.

Мари испуганно отскочила, когда та подошла к двери. Оказалось, она закрыла её на замок, а ключ положила в карман форменной рубахи. После ласково обхватила Мари за плечи, подвела к столу, усадила на стул.

Первым делом врач взяла кровь из пальца. Потом велела раздеться донага, а сама поставила пробирку в какой-то прибор. Мари сняла с себя одежду и застыла испуганно, прикрыв грудь и пах ладонями. Она заметила, что на столе у врача лежит её медицинский планшет.

Ами повернулась и посмотрела насмешливо, подошла и стала разминать пальцами грудь.

— Значит — синдром Карсанера? Мужчины у тебя уже были, Мари? — спросила Ами деловито.

— Н-нет. Я девственница, — заикнулась девушка.

— Это хорошо, — пропела себе под нос врач, продолжая холодными руками ощупывать тело. — Ладони от паха убери, чего стыдиться, мы же обе женщины.

Мари неохотно подчинилась, зажмурив глаза, но не видеть — не значит не ощущать. Её бесцеремонно облапали. После этого женщина понюхала крючковатым носом шею.

Глава 3

Гагден Ахора сидел за столом в своём роскошном кабинете. Было до того тоскливо, что можно лезть на стены. Он обвёл взглядом комнату с тёмно-зелёными обоями и мебелью из дорогой породы древесины. Денег у него столько, что можно ими, как туалетной бумагой, в сортире подтираться, но в настоящий момент это не радовало, как и предстоящая свадьба с Саиной Брикелс.

Прекрасная светловолосая Саина, единственная наследница сети недорогих, но весьма прибыльных кафе, расположенных по всей области. Кто же в здравом уме доверит такой большой бизнес девушке? Поэтому отец Саины обратился к старому приятелю Ирлайсу Ахора, чтобы поженить детей.

Ирлайс пришёл с этим предложением к нему, ибо с другим своим сыном давно не знался. Гагден согласился, и дело шло к свадьбе.

Ахора посмотрел в окно и отчего-то вспомнил детство. Отец был властный и строгий, мог выпороть ремнём, если потребуется. Он воспитывал братьев в ежовых рукавицах и всё время ворчал, что его жена сбежала к другому альфе, бросив на него детей. Илайс откровенно ненавидел женщин, но это не мешало ему менять любовниц с завидной регулярностью. Он приволакивал их домой, чтобы насладиться телом, а те не возражали. Глупые, они надеялись, что владелец сети продуктовых магазинов и завода по изготовлению хлеба, булочек и множества сладкой продукции, женится.

Когда братьям исполнилось восемнадцать, и по утрам стала посещать регулярная эрекция, отец приволок девушку и для них. Гагден, в отличие от брата, отказываться от подарка не стал. Он всегда старался угождать отцу, но при этом не был размазнёй. Окольными путями Гагден рано или поздно добивался от родителя того, чего хотел. Он оказался так же жесток и беспринципен, как отец.

Алман родился копией Гагдена, но лишь внешне. Братец был всегда себе на уме, не подчинялся отцу, предпочитая отхватить тумаков. Заступался за обиженок в школе, не уважал молодёжные тусовки. Впрочем, Алман учился на отлично, и папа оплачивал ему занятия в фитнес клубе и у мастера восточных единоборств, тогда как сам Гагден ходил только подкачаться.

После окончания школы братец каким-то образом умудрился выпросить у отца денег на покупку квартиры. Сказал, что вместе с Гагденом поступает в экономический институт в области, а жить хочет врозь. Девушек делить он не собирался ни с кем. Отец согласился. Через месяц все узнали, что Алман купил себе небольшой домик в областном центре и вместо экономики поступил в высшую школу полиции.

Гагден припомнил, в каком бешенстве находился тогда отец, просил Алмана забрать документы, грозил лишить наследства. Только вот брат не от мира сего. Он наплевал на отца, рассорившись с ним окончательно. Какое-то время жил на деньги, что успел подкопить с карманных, потом подрабатывал ночным дежурным в отделении полиции.

Вот им обоим уже по тридцать два года, за последние двенадцать лет Гагден видел брата едва ли раз пять. Отец тоже не горел желанием привечать в доме непокорного сына, а пять лет назад передал бразды правления империей Ахора ему, Гагдену. Не утешило Ирлайса даже то, что Алман продвинулся неплохо по карьерной лестнице. А Гагдену стало на брата и вовсе наплевать. Не жаждет Алман богатства? Ему больше достанется.

На столе пиликнул телефон. «Продаю старинный фарфор цена договорная», — пришло с номера, не указанного в телефонной книге. Альфа и без того знал этот номер. Директор, а по сути, хозяин приюта для сирот, оповещал своих клиентов, что созрела очередная девушка.

Когда у девушка достигала совершеннолетия, устраивали аукцион, поскольку та зачастую оказывалась девственницей. А уже после можно купить её по установившейся цене, как любую другого вскрытую шлюху.

Гагден ухмыльнулся. Он, как и отец, предпочитал грубый секс, с искусанным телом, красными от сдавливания сосками, с синяками от ладоней на попке. Мольба и крики о пощаде всегда звучали в душе Гагдена прекрасной мелодией.

Альфа решил открыть ноутбук и зайти на зашифрованный подпольный сайт. Там уже вовсю разворачивалась борьба за девушку. Он посмотрел её фотографии и глаза загорелись в предвкушении. Маленького роста, с худенькой изящной фигуркой и красивым лицом. Даже белое пятно не портило её облик.

Уникальная рыжеволосая шлюха да ещё и с синдромом Карсанера. Под фото объяснялось, что это за болезнь. Альфа прочитал и в предвкушении потёр ладони. Девушка бесплодна, пока не встретит истинного альфу с такой же кровью. Это значит, что её можно трахать в своё удовольствие, не надевая презерватива. Можно кончать в девушку, испытывая при этом множество мультиоргазмов.

Как же Гагден любил это дело, двигаться внутри жертвы своим толстым членом, вырывая из груди несчастной истошные вопли боли и ужаса. А у этой девушки ещё и дырочка узенькая.

Гагден слизнул с верхней губы капли пота и стал набивать свой псевдоним и цену, вступая в игру. Говорилось, что аукцион продлится до семи вечера. Ровно в семь объявят победителя и уже сегодня можно приехать и трахнуть девушку.

Борьба за лот вышла нешуточная. Альфы прибавляли цену понемногу. Гагден два раза сменил свою цену и вышел с сайта. Потом он занялся делами фирмы, а уже дома, после ужина, посмотрел, как там битва на аукционе.

За уникальную девушку давали один миллион семьсот тысяч. Ахора округлил глаза и присвистнул, это абсолютный рекорд среди шлюшек Докуро. Посмотрев на часы, Гагден весело хмыкнул, уже без пяти минут семь. Он набрал на клавиатуре цифру в два миллиона, а дальше наблюдал, как никто не решается перебить цену, которая за весь период существования борделя оказалась запредельной.

Глава 4

Арзан влетел в кабинет сестры словно ураган. Ами сдёрнула его посреди ночи с кровати и заставила вернуться в колледж.

— Что ты там блеяла по телефону, Ами?! — недовольно пробурчал Арзан.

— Полюбуйся на дело рук своих. Я говорила, не надо связываться с этой Гезал. Дождались бы августа и отпустили с миром, — рыкнула сидящая за столом женщина, указывая на кушетку.

Арзан взглянул туда, куда указывала сестра, скривился и подошёл ближе. На кушетке лежала бледная Гезал, словно умерла. Обе её руки оказались перебинтованы.

— Она умерла?! — потрясённо прошептал директор.

— Приходила в себя на короткое время, но сейчас снова в отключке. Мари бы пережила разрывы, не так много крови там вытекло, но эта придурочная решила ещё и счёты с жизнью свести. Ей кровь нужна, — устало поведала Ами, — Как чувствовала, осталась ночевать в приюте.

Плюхнувшись на стул у стола, Арзан хмуро посмотрел на сестру.

— Так переливай кровь! Или тебе моё разрешение нужно?! В здании полно баб, выкачаешь из одной, потом из другой. Если девчонка сдохнет, мне Гагден Ахора яйца отрежет, — грозно, но тихо сказал директор, стукнув кулаком по столу.

От волнения и нервов у Арзана выступила испарина на лбу. Ахора собрался забрать девушку себе. Он перевёл миллион, чтобы её никому не отдавали. Если Гагден решит, что шлюха умерла по их вине, то им всем крышка гроба. Да что там, это он ещё мягко сказал. Зароют в лесу как дохлых собак, и дело с концом.

Семью Ахора тут знали все. Папаша Ирлайс тот ещё извращенец. Говорят, даже свою беременную жену насиловал и мучил. Как та умудрилась родить здоровых и умных близнецов? Впрочем, она возненавидела малышей так же, как и мужа. При случае сбежала с другим парнем, которого давно любила. Бросила детей на отца. И вот один из сыночков пошёл по стопам Ирлайса. Он такой же жестокий и беспринципный. Когда братьям при рождении раздавали совесть, именно Гагден получил один процент из ста.

— Убьёт он нас. Точно убьёт. Делай что-нибудь, Ами, — причитал Арзан, вытирая пот со лба платочком.

— Куку! У тебя совсем мозгов нет?! — Ами постучала по его макушке ладонью. — У девчонки кровь особая, где я тебе такую найду? Я влила ей раствор, разжижающий кровь. При такой потере, как у неё, тридцать процентов из ста, что она выживет.

— Ладно, не выживет, отдадим все деньги назад. Потом прикажем шлюшкам рыть могилу за забором. Пусть знают, так будет с каждым, кто попытается противиться нам.

— Всё, иди спать, брат. Я на вторую кушетку лягу. Сейчас от девушки нельзя отходить. Очнётся и ещё что-то удумает, крыса мелкая, — недовольным тоном проговорила доктор, вставая из-за стола.

Арзан тоже встал и поплёлся в комнаты для гостей.

***

За два дня до беды с Мари.

Алман сидел в своём кабинете и изучал на планшете документы. Собственно говоря, это и кабинетом назвать нельзя, просто угол отгороженный стеклом и белым жалюзи. Сейчас жалюзи были открыты, и Алман глянул на своих сослуживцев. Ребята работали чётко и слаженно, именно под его руководством отдел убийств и тяжких телесных преступлений повысил раскрываемость, но вот с последним делом никак не выходило. Просто заколдованный этот сиротский приют. Скорее всего, у директора есть покровители и не простые, а сидящие в креслах чиновников.

Неожиданно завопил внутренний телефон, Ахора скривился и поднял трубку.

— Зайди ко мне, майор, — прозвучал приказ и послышались короткие гудки.

Ахора поставил телефон в держатель, встал, одёрнул китель и направился на выход. Парни глянули на него недоумённо, но спросить ничего не решились. Алман тоже не горел желанием объясняться. Собственно и сказать пока нечего. Вот узнает, что от него нужно комиссару Шиму Акури, тогда и можно поговорить с остальными.

Постучав в дверь, Алман зашёл в кабинет главы областного департамента полиции. Тут всё тоже по-простому. Добротная, но недорогая мебель из светлой породы дерева. На стене небольшая панель для просмотра интернета, флешек и много другого. Комиссар Акури мог позволить себе больше, но слыл скромным человеком, любящим удобство и свою работу.

— Приветствую, мой комиссар. Вызывали? — отчеканил Алман.

Акури окинул майора строгим взором, прищурив голубые глаза, потом нервно провёл рукой по седым волосам.

— Приветствую, майор Ахора. Присаживайтесь

Алман сел в кресло напротив шефа и увидел, как на самом деле тот взволнован, но пытается не выдать этого.

— Что там с самоубийством Хино Ален? — спросил комиссар строго.

— Мы делаем всё что можем, но пока нет зацепок, указывающих на бордель в колледже для сирот. Там были проверки контролирующих органов, результаты отличные. Все девушки утверждали, что им замечательно живётся, — вздохнул Алман.

— Вот что, Ал, закрывай-ка ты это дело. Покончила эта девушка с собой. Но ведь написала записку, чтобы её простили, она сама на это решилась. Её россказни мужу просто выдумки. Показания шантажистки не будут всерьёз рассматривать. Мне мэр Граити звонил, сказал, чтобы мы закрывали дело. Что, муж Хино требует расследования?

— Нет, он даже хоронить её отказался. Я думаю, что всё рассказанное девушкой правда. Дайте нам ещё два дня, мистер Акури. Я обещаю, если результата не будет, я лично принесу вам закрытое дело на подпись. Просто у Такано появилась зацепка, — просительным тоном сказал Алман.

Глава 5

Полицейская операция прошла успешно. Ничего не подозревающая воспитательница спросила у Такано нужные коды и пропустила на территорию. Такано нацепил маску и прошёл за калитку. Там уже сам Докуро взял нового клиента в оборот.

Капитан, выглядевший как богач, заявил, что иногда спит с двумя девушками сразу. Он захотел купить вторую шлюху. Докуро расплылся в улыбке, приказывая воспитательнице согнать всех нужных девушек в подвал для осмотра, и привести ту, что уже купили.

Такано спросил, когда новый аукцион на девственницу, обещая заплатить пару миллионов цингеров, чтобы получить эксклюзив, минуя борьбу. Докуро счастливо принялся щебетать об этом. Алман в это время скрежетал зубами от злости, видя всё на экране своего планшета.

— Выступаем, парни! — скомандовал он в рацию.

Кто-то из «Синих птиц» ловко забрался по верёвке на забор. Потом открыл калитку для остальных. В доме началась паника, все забегали. Парни из спецподразделения встали под окнами и у дверей, не давая никому улизнуть.

— Что происходит?! — Докуро с грозным видом подбежал к вошедшему в подвал Алману с сослуживцами.

Директор, видимо, не ожидал, что в гости пожалует полиция, и думал, что богатые клиенты отмажут в любом случае.

— Мистер Докуро, вы обвиняетесь в незаконном содержании борделя. Статья 126 уголовного закона страны Чидосуан. Вы обвиняетесь в незаконной торговле сиротами статья 208 уголовного закона страны Чидосуан. А если мы найдём труп девушки за территорией, то добавим ещё одну статью, — ледяным тоном проговорил Алман, недовольно оглядывая голых девушек, жавшихся от страха друг к другу.

— Вот постановление комиссара областного департамента полиции на следственные мероприятия и заключение под стражу всех участников преступления, — Ален сунул под нос директора свой планшет, потом подошёл к девушкам и сменил тон на ласковый. — Не бойтесь, вас никто не тронет. Одевайтесь. Сейчас вам нужно дать показания против директора и рассказать, кто ещё был с ним заодно. Я так полагаю, все, кто работал в приюте?

— Ага, так мы и сказали. Он отмажется, у него денег куча, а нас потом убьют. Я ничего говорить не буду, жить хочу, — испуганно промямлила одна из девиц.

— И я не буду давать показания! Сама в лесу непокорную закапывала! Не хочу быть зарытой, как больное животное! — крикнула с отчаянием на лице другая воспитанница колледжа, принимаясь одеваться.

— Он уже не отвертится, вот видео в доказательство, — Алман включил запись на планшете и показал девушкам. — Если вы дадите показания, он и его приспешники сядут за решётку на пожизненный срок.

— Я дам показания! — неожиданно из тёмного угла выбежала щуплая светловолосая девчонка. — Все мы должны это сделать ради той новенькой, что сейчас лежит без сознания в медпункте! У меня через пару дней восемнадцатилетие. Этот гад Докуро обещал мне хорошего мужика в подарок! Хорошего?! Такого, как тот, что истерзал бедную Мари? Не хочу её участи! — кричала девушка, бросаясь в ноги майору. — Спасите, пожалуйста, пусть Докуро надолго посадят! Всех посадят!

Она стала плакать, обхватив руками ноги майора. Ален поднял её и обнял утешая.

— Даю слово офицера, никто не уйдёт от наказания, — ласково произнёс он.

— Ладно, согласна, пусть гады получат по заслугам, — тихо и злобно рыкнул кто-то.

За этим возгласом поползли шепотки о согласии на допрос.

— Капитан Такано проведёт с вами беседу и запишет показания. Отведите его туда, где можно поговорить, — снова ласковый тон.

Такано вывел сироток из подвала. Алман дал распоряжение своим людям и командиру «Синих птиц». Потом попросил девушку, всё ещё обнимавшую его, проводить в медпункт.

Как только они зашли на территорию местного доктора, Алман заметил поникшую женщину средних лет. Она сидела в наручниках прямо на полу.

— Вот, пыталась сбежать, мой майор, — доложил один из «Синих птиц» и добавил грустно: — Девушку жалко, совсем плоха. Она много крови потеряла, боюсь, не выживет. Мы заставили гадину выдать её медицинский планшет и позвонили в неотложную помощь. У них сейчас аврал, но обещали через полчаса быть.

— Отменяйте машину. Я сам её отвезу. У меня в гинекологическом отделении одноклассница работает. Там Мари будет спокойнее. К тому же тот, кто это сделал, может захотеть убить свидетеля.

— Я не виновата! Вены она сам себе порезала! — взвизгнула врач.

— Не виновата?! — крикнул Алман в гневе, врачиху хотелось придушить.

На коричневой кушетке из кожзама лежала пострадавшая, укрытая простынёй до пояса. На теле множество синяков и укусов, руки перебинтованы. В сочетании с рыжими волосами кожа казалась кипенно-белой, будто в теле ни капли крови не осталось. Майор рассвирепел, подбежал к врачишке и начал бить её тяжёлыми форменными буцами.

— Не виновата?! Не виновата, мразь?! Эти сироты, вот кто по-настоящему не виноват! — кричал Алман, наблюдая, как из разбитого носа женщины потекла кровь.

— Стой, майор! Ты её прибьёшь! — парень из команды спецподразделения оттащил его от доктора, — Не нужно из-за этой падали себе неприятности создавать. Её всё равно посадят. Вези девушку скорее в клинику, майор.

Алман сунул в карман кителя медицинский документ в виде небольшого планшета, потом завернул девушку в одеяло и понёс на выход. Она так и не очнулась.

Глава 6

Приехав в полицейский департамент, Алман отпустил платного водителя. Можно и на автопилоте доехать, но он был ненадёжным и ломался в самый неподходящий момент. Машине майора стукнуло восемь лет и менять её он пока не собирался.

— Майор Ахора, комиссар просил зайти вас, когда вы появитесь, — громко сказал дежурный, как только Алман зашёл в вестибюль.

— Спасибо, лейтенант. Сейчас поднимусь к нему, — кивнул Ахора и быстрым шагом направился к лифтам.

Как всегда постучав, майор зашёл к начальнику. Тот улыбнулся и поздравил с успешной операцией. Потом улыбка схлынула с его лица.

— Да, всё прошло как по писаному. Докуро и его приспешники в камере. Только вот ни одна сволочь не хочет выдавать клиентов, что ходили к ним. Все твердят одно, у всех мужчин вымышленные прозвища. Розовый Поросёнок или Резвый Слоник. Имён никто не знает. Клиенты подъезжали в масках, сотрудники и сам Докуро не знали, кто есть кто.

— А как же он тогда всё организовал? Как привлёк клиентов, если не знал их? — спросил Алман, сидя в кресле.

Комиссар посмотрел на него, нахмурив брови, и постучал по столу кончиками пальцев.

— Они гады хитрые. Вероятно, заранее договорились какие давать показания в случае поимки. Бизнесмен Райкос предложил идею с борделем. Он создал сайт. Он нашёл клиентов. Докуро утверждает, что отстёгивал ему львиную долю прибыли, но через год Райкоса отравила жена, и сама ушла вслед за ним. Райкос хотел к молодой уйти, за что и поплатился. Мы проверили по архивным данным. Был такой случай четыре года назад. Я так думаю, что врёт Докуро. В своё время нашёл удобного мертвеца, чтобы в случае чего свалить организацию борделя на него, — грустным тоном поведал комиссар.

— Ясное дело, врут. Хотя Такано маску у калитки надел. Сейчас сам допрос проведу.

— Не переусердствуй, майор. Без тумаков. Ты уже нос врачихе сломал. Кстати, почему так долго торчал в больнице, как там пострадавшая девушка? — наставительно произнёс комиссар.

— Жить будет. Пришлось кровь свою отдать для неё, потом отлежаться немного. Шатало как стебелёк в поле, — Алман, вздохнул и доложил о травмах Мари.

— Но почему другого донора не нашли? — удивился Акури.

— У нас с ней кровь одинаковая аш-икс-пи, — со стоном признался Алман.

— Что?! У тебя в личном деле другое стоит?! — раздался гневный голос и стук кулаком по столу.

— Отец при рождении дал взятку врачу. Мы с братом близнецы, но у нас разная кровь. Врач записал как одинаковую. Я знал о синдроме, но скрыл. Вы сами прекрасно знаете, что с ним меня бы на порог школы полиции не пустили.

— Правильно, ты тут под пулями иногда ходишь. А если ранят? Где тебе уникальную кровь искать? — ледяным тоном спрашивал Акури, потом встал и нервно заходил по комнате.

— Что, писать рапорт на увольнение? — понурил голову Ахора.

— Обойдёшься! Где я такого спеца найду?! Ты своим умом дослужился до начальника отделения, а это, знаешь ли, немало. Никому больше ни слова о крови. Да, нужно личный планшет девушки в больницу передать. В приют она больше не вернётся. Мы туда охрану и психологов отправили. Скоро прибудет новый персонал и директор женщина.

— Спасибо, мой комиссар. Тогда у меня просьба. Напишите разрешение на срочную свадьбу по особым обстоятельствам, без заявления девушки. Мы распишемся онлайн, и я увезу её к себе. Мари моя пара, я не брошу её. Моя подруга гинеколог, у которой лечится девушка. Она обещала помочь с подписью Гезал на документах, — воспрянул духом Алман, радуясь, что увольняться не придётся.

— Хорошо, сейчас же этим займусь. Тебе сегодня придёт код для входа в кабинет твоей регистрации. Иди, допрашивай ублюдков. Мне они ничего путного не сказали. Может, тебе удастся? — комиссар перестал протаптывать дорогу в ковролине и подошёл к окну. — Удачи тебе с Мари. Тяжело вам будет после такого.

Алман ещё раз поблагодарил комиссара и быстрым шагом вышел из кабинета. Не время прохлаждаться. Нужно выбить из этого утырка Докуро, кто так обошёлся с Гезал. Майор двинулся к допросной, несколько раз сжал и разжал кулаки. После досчитал до десяти, стараясь дышать медленно. Если он не успокоится, то сломает что-нибудь этому директору, и ещё хорошо, если это будет не шея.

Первый на очереди Докуро. Алман зашёл в допросную и увидел, что мужчина сидит за столом, выпрямив спину. Он с нахальной улыбкой посмотрел на него. Алман подумал, что тот надеется на отмазку богатых клиентов. Предприниматели не захотят, чтобы бывший директор приюта заговорил, и попытаются вызволить его или убить. Нет человека- нет проблем.

Алман оглядел комнату в четыре квадратных метра. Всё — от пола до потолка, включая стол и стулья, было кислотно-фиолетового цвета. Такой оттенок раздражал глаза и навевал панику, если долго находиться в помещении. Майор ухмыльнулся. Докуро сидит тут с самого утра, пристёгнутый наручниками к железному столу. Он хорохорится, но видно, что глаза уже начали слезиться.

— Ну, здороваться не буду. Давайте сразу перейдём к делу. Назовите имена клиентов борделя? А ещё мне интересно, кто покалечил девушку по фамилии Гезал? — ледяным голосом спросил майор.

***

Докуро усмехнулся и хотел ответить: «Ты», — но вовремя одёрнул себя. Майор оказался копией Гагдена Ахора. Арзан подумал, ещё там, в приюте, что это он и есть. Всё происходящее казалось розыгрышем. Поэтому он и крикнул: «Что происходит?!»

Глава 7

Гагден сидел в кабинете офиса и нервничал. Ещё утром он узнал, что в приюте был обыск и задержание всех, кто причастен к организации борделя. Ни одна девушка не видела его лица, но вот последняя умудрилась снять с него маску.

Нужно что-то с Мари делать. Убивать он её не собирался, но вот заточить в подвале, недавно построенного домика в глухом лесу, можно. Гагден не понимал, с чего вдруг такие порывы. Хлопнул бы девку и забыл о ней. Нет же, она настолько понравилась, что хотелось её ещё и ещё. Мучить, трахать, мучить и так по кругу.

Он бы приносил девушке есть и пить. Купал бы перед каждым сексом, а потом безжалостно сминал её тело в руках. Мари жила бы в домике долго, но к сожалению, несчастливо, ибо Гагден не давал бы ей умереть от побоев и разрывов, постоянно залечивая раны.

У Ахора был одноклассник, который, как и брат, пошёл в полицию. Только в отличие от Алмана, тот остался служить в родном городе. Он и сообщил об обыске в приюте. Тон должен некую сумму, для Гагдена пустяковую, но для рядового полицейского практически неподъёмную.

Одноклассник никогда не блистал особым умом и сообразительностью, поэтому прозябал вечным дежурным в вестибюле их маленького полицейского участка, но всё равно он знал многое. Дав денег на операцию его больного сына, Гагден сказал, что Тон может деньги не отдавать. Взамен нужно делиться информацией, если таковая потребуется. И вот секретарь докладывает, что к нему пришли из полиции.

Тон вошёл быстрым шагом, бесцеремонно плюхнулся в кресло и только потом поздоровался. Вид у него, как всегда, был небрежный, взлохмаченные русые волосы, мятая одежда.

— Ну, рассказывай, что там происходит? Ты узнал, что с этой девкой? — нетерпеливо произнёс Гагден, упираясь ладонями в столешницу и подаваясь вперёд.

— Дело резонансное. Комиссар областного департамента звонил нашему начальству. Распекал так, что слышали все, кто был на совещании. Девицы дали показания, но они не видели лиц мужчин. Комиссар приказал искать их любым путём. А ещё попросили направить полицейского в клинику для охраны. Какая-то Гезал себе вены ночью вскрыла. Я ходил в больницу, интересовался сироткой. Девушка выжила, но находится без сознания. Нашего полицейского заменил человек из подразделения «Синие птицы». Гезал лежит в отделении гинекологии в пятом боксе. Наша одноклассница Бириен Лайс её лечащий доктор.

— Ого! Они к Мари спецов приставили?! — удивился Гагден.

— Идёт слух, что об этом попросил твой брат. Кстати, зачем тебе эта сиротка? Ты женишься скоро, — улыбнулся Тон, почесав кончик пухлого носа.

— Не мне нужна, а партнёру по бизнесу. Представь, эта девушка оказалась его парой. Он хотел ходатайствовать о свадьбе, ведь Мари исполнилось девятнадцать. Но тут неожиданно приют расформировали. Приятель узнал, куда увезли его невесту, и обратился ко мне за помощью. Видишь, как всё вышло, не успели мы девушку спасти, — грустным тоном поведал Гагден.

Ни один мускул не дрогнул на лице. Ахора врал правдоподобно. Где надо, даже слезу выдавить мог. Вот и сейчас всхлипнул, будто ему жаль своего партнёра и бедную девушку.

— Да уж, не позавидуешь. Теперь никто не захочет её. Я бы не женился на шлюхе, даже если та не по своей воле этим занималась. Гезал сейчас охраняют словно сейф с золотом. Передай партнёру, что без разрешения твоего брата, он и на пару метров к ней не подойдёт. Ищут насильника, наш шеф весь город на уши поднял, — нахмурился Тон.

— Ладно, иди. Привет супруге от меня, — весело произнёс Гагден, глядя на пухлого словно воздушный шарик Тона.

Одноклассник с недоумённым видом попрощался и ушёл. Вероятно, думал, что ему что-то поручат насчёт этой девушки, но Гагден не собирался этого делать. Поначалу он хотел переодеться в форму, чтобы прийти под видом брата и выкрасть Мари, но полицейский мундир не раздобудешь за пару часов. Пока он станет осуществлять план, безродная шавка раззявит свой рот, достойный только члены облизывать. Как бы ни было жалко упущенной возможности, а стоит действовать по другому сценарию.

Гагден взял телефон и позвонил одному из своих рабочих, который умирал от рака. Закари небогат и оставлял после себя долги. По счетам придётся платить его супруге, обрекая себя и двоих детей на нищенское существование.

Закари быстро ответил и согласился встретиться на заводе за зданием склада. Гагден улыбнулся, у Закари последняя стадия рака, но он продолжает работать кладовщиком, чтобы отдать хотя бы часть денег, что ушли на бесполезное лечение.

Через полчаса Гагден прибыл на предприятие, уверенно пошёл в нужном направлении, попросив охрану не беспокоить его.

Зайдя за склад, он оглянулся и втянул в себя воздух, посторонних не наблюдалось. Пахло только от Закари прогнившими яблоками, а когда-то это был вполне вкусный аромат.

— Мистер Ахора, что за срочность? Если вы по поводу долга, то почему мы здесь? — дрожащими губами произнёс кладовщик, наминая в руках форменную шапку.

Гагден ещё раз окинул его взглядом. Болезнь изменила Закари до неузнаваемости. Он стал похож на ходячего скелета, настолько был худ. Глаза запали, нос истончился. Некогда чёрные блестящие волосы потускнели, их будто пыльным налётом припорошило.

— Есть дело, Закари. Я прощаю тебе долг. Больше того, прямо сейчас оплачиваю кредит, который твоя жена взяла в банке. Сверх этого ты получишь двести тысяч цингеров. Сто сейчас, сто после завершения дела, — шёпотом сказал Гагден, придвигаясь к Закари ближе.

Глава 8

Алман валялся на кровати, ему недавно удалось унять резь в глазах. Обычно он нормально переносил маленькие допросные с яркими фиолетовыми стенами, а сегодня организм дал сбой из-за резкой потери крови. Голова гудела, хотелось провалиться в сон и не просыпаться, как минимум, до следующего вечера.

Тишину комнаты разорвала трель телефона, помешав, погрузится в вожделенную дрёму. Ахора всегда отвечал на вызов. На экране засветилось имя подруги. Неужели с Мари что-то случилось, несмотря на переливание?! Алман немедленно принял вызов. Оказалось, что на девушку совершено покушение. Преступник убил сам себя, а жаль. Алман вытряс бы из него имя заказчика, даже если бы пришлось на этот раз нарушить закон и избить. Объяснив Бриен своё состояние, Алман заверил, что полиция приедет немедленно. Потом он сбросил вызов и стал звонить дежурной бригаде своего родного города.

Уладив все дела по телефону, Ахора достал из кармана кителя блистер, и поплёлся на кухню. Бриен напомнила о таблетках. Ахора закрутился с допросами и забыл их выпить. Этот препарат способствует регенерации крови и необходим ему. Завтра утром он будет себя чувствовать гораздо лучше.

Снова забравшись в постель, Алман подумал об этой самой крови. Синдром Карсанера генетическое заболевание. Таких людей считали дефективными. Если о болезни узнавали в школе, и ты не был бесспорным лидером класса, жди, что каждый будет считать своим долгом унизить. Мужчин с синдромом называли альфа. Он спал с кем угодно, но родить от него могла только кровница с таким же синдромом, которую звали омега.

Алмана не обидишь. Он занимался в секции боевых искусств с детства. Вот девушкам доставалось. Некоторые парни хотели всё, что движется. Девушки с синдромом удобны. С ними можно спать, и они никогда от тебя не забеременеют. Поэтому родители и сами дети скрывали уникальность крови. Некоторых бросали прямо в роддоме, не желая воспитывать дефективного. А ведь всё могло повернуться иначе, если бы люди не были так жестоки. Синдромники стали бы находить себе пару через интернет. Только и это невозможно.

Одна девушка написала на сайте знакомств, что ищет уникального парня, её в комментариях облили такой грязью, что та чуть руки на себя не наложила.

Алман подумал, что ему повезло, богатый отец сумел подкупить врача, а белое пятно не видно. Его отметина находится на внутренней стороне правого бедра, ближе к паху. Любовницам он всегда говорил, что это дефект кожи.

Повезло Алману и сегодня. Его не уволили. Впрочем, даже если его ранят, у него теперь есть донор.

Вот бедной Мари досталось, та окунулась с головой в такую преисподнюю, что врагу не пожелаешь. И как со всем этим быть? Они генетические истинные, а это намного больше, чем что бы то ни было. Хотя бывает и в таких случаях беда. Твоя пара окажется стервозной-капризулей, или омеге-паиньке достанется мужчина-тиран. Алман размышлял обо всём этом и, не заметил, как погрузился в сон.

***

Мари проснулась, но не спешила открывать глаза. Страшно до ужаса. Её спасли, а значит, сегодня придёт нелюдь и снова станет над ней издеваться. Гезал хорошо запомнила его фамилию — Ахора. Как бы она хотела, чтобы ублюдка надолго закрыли в клетке. Неожиданно раздались шаги. Потом что-то грохнуло об пол.

— Мой быстрее и уходи, — раздался незнакомый голос. — Я пока капельницу сменю.

— Скажите, доктор Лайс, правда, что девушку вчера чуть не убили, а вы этому помешали? — другой незнакомый голос.

— О, вся больница уже сплетничает, да? Всё верно. Меньше болтовни, милая, работай.

«Я в больнице?!» — мелькнуло в голове и Мари распахнула глаза. Возле неё стоял человек в униформе. Гезал дёрнулась в сторону, не поняв сразу, что это женщина.

— Тише, малая, тише. Ты вену себе проткнёшь насквозь. Я с трудом нашла, куда тебе иглу от капельницы вставить. Я доктор Бриен Лайс. Не надо меня бояться. Ты в больнице. В гинекологическом отделении, — ласково увещевала женщина, удерживая руку крепкой хваткой.

Мари перестала дёргаться, но испуг не ушёл. Девушка открыла рот, чтобы спросить, как она тут оказалась, но из горла вырвался только жалобный хрип. Она попыталась ещё заговорить, но ничего не выходило. Сердце заколотилось сильнее, и его стук отдавался эхом в ушах.

— Давай, я горлышко посмотрю. Только не дёргайся, я не сделаю ничего плохого. Пожалуйста, поверь мне, — снова ласковый тон.

Мари кивнула, разрешая осмотреть и широко раскрыл рот. Доктор включила маленький фонарик, который вынула из кармана. Потом наклонилась ниже, а девушка даже дышать от страха перестала.

— На первый взгляд, ничего не повреждено, но горло красное, будто его наждачной бумагой тёрли, — пробурчала себе под нос Бриен.

Мари тут же вспомнила, как Ахора засовывал свой немаленький член к ней в рот и пропихивал до самого корня. От этого воспоминания по щекам потекли слёзы.

— Ну, малышка, не плачь. Что-то вспомнила, да? Не бойся, больше тебя никто не обидит. Гадов, что сделали из приюта дом разврата, уже задержали. Все девушки свободны, сейчас они под охраной полиции, пока новый персонал и директор не приедут. Только мужчин, что спали с вами, не могут найти. Скоро придёт мой друг, он майор полиции. Ты должна ему описать того альфу, что с тобой сотворил такое. Его поймают и накажут.

Мари активно закивала, соглашаясь, но тут же застонала, потому что голова закружилась.

— Мари, я не могу проводить дальнейшие манипуляции без твоей подписи. Мы сделаем обследование гортани и других органов. Сердечко проверили вчера. Всё с ним хорошо. Ты должна подтвердить, что не имеешь претензий к осмотру. Ты согласна подписать документы? — Спросила доктор, садясь на край кровати.

Глава 9

Мари чувствовала себя слабой и раздавленной, но всё же смогла немного поесть. Кормили в больнице вкусно и сытно. Кругом была чистота, стены приятного бежевого оттенка. Удобная кровать. Что особенно радовало, никто, кроме доктора Бриен, к ней не заходил. После завтрака доктор посадила её в кресло на колёсиках и повезла куда-то.

Мари от страха зажмурила глаза, но когда услышала шум голосов, то взмахнула длинными ресницами и расслабленно выдохнула. Она и раньше не сомневалась, что в больнице, но что-то всё равно не давало покоя. Теперь же девушка наблюдала, как по коридору снуют пациенты и доктора с медсёстрами. За ней и Бриен на небольшом расстоянии следует мужчина в форме полиции.

Доктор привезла её к лифту, они сели в него и спустились в подвал. Потом попали в кабинет на обследование горла. После заехали в другую комнату, в ней отчётливо пахло мужским парфюмом. Девушка затряслась, пытаясь вскочить с каталки, но Бриен остановила.

— Не бойся, малышка. Я буду с тобой. Я никуда не ухожу. Доктор Пикшен тебе не сделает ничего плохого, — ласково увещевала Бриен, гладя по голове.

Мари кивнула и снова зажмурилась. Если не видеть, что это мужчина, то будет лучше? Но как бы она ни прикрывала глаза, а запах-то от этого не исчезал.

Запах… Она от стресса даже не поняла, чем пах тот мужчина, что изнасиловал её, но хорошо запомнила лицо. Пожалуй, если бы попросили составить фотопортрет, она бы смогла.

Мари с трудом пережила процедуру, которую делал мужчина, возя по телу каким-то прибором. Потом их отпустили, сказав, что через пять минут результат будет в медицинском планшете доктора Бриен и пациентки.

Как же Мари благодарна Бриен, что она возит её сама, а не поручила медсестре. С ней девушка чувствовала себя в безопасности.

Когда снова вышли из лифта и поехали в отделение, к ним подбежал разъярённый человек.

— Вот вы где?! Вместо того, чтобы заниматься моей супругой, вы возитесь с дефективной тварью?! — рявкнул пожилой седовласый мужчина, брутальной внешности и спортивного телосложения.

Мари снова закрыла глаза, унимая слёзы. Руки задрожали, сердце застучало быстрее. Было так обидно. Даже после того, что с ней произошло, её оскорбляют. Неужели у людей нет хоть капли жалости к таким, как она?

— Вашей жене ничего не угрожает. Меньше по клубам коктейли пить надо. Откачали мы её. Прокапаем, а завтра утром можете забрать, — строгим тоном ответила Бриен.

— Как забрать?! Вы её лечить должны! — снова грозный голос мужика.

— Я сделала всё, что могла, и это с учётом того, что её почему-то привезли в отделение гинекологии и акушерства. Дальше лечитесь в отделении для алкоголиков. До свидания, мистер Крокус, — ледяным тоном отчеканила Бриен, и Мари ощутила, как каталка поехала.

— Я буду жаловаться! Из-за шлюхи безродной нормальных людей отказываются лечить! — раздался им в спину громкий возглас.

Мари распахнула веки тогда, когда хлопнула дверь в палату. Она огляделась и указала на уборную.

Бриен хотела её отвезти, но Мари замотала головой. Она жестом показала, что хочет встать. Доктор помогла подняться. Девушка сморщилась. Сидеть на попе было больно, а теперь будто иглой всё тело прошило. Ноги тряслись и казались набитые ватой, но она всё же смогла сделать пару шагов. Бриен, поддерживая, повела в уборную.

— Женятся на смазливеньких молоденьких куколках, а потом пожинают плоды, — ворчала доктор, — Этому мужику пятьдесят лет, а супруге девятнадцать. Девушка бедная и согласилась выйти за богатого ради хорошей жизни. Теперь Крокус пляшет под дудку супруги, чтобы трахать молодое тело. Она даёт ему за возможность жить в богатстве, но крутит мужем, как хочет. Шляется по клубам. Вероятно, и пьёт от безнадёги. Ох, прости, я не должна была тебе говорить.

Мари оказалось неприятно слышать о сексе, тем более девушки и престарелого толстосума. Только сказать она ничего не могла, да и, собственно, не хотела. Попросила жестом оставить её одну. Потом подошла к унитазу.

По телу скользнули противные мурашки. Даже собственное тело напоминало обо всём произошедшем. Она тут же вспомнила, как её сжимали руки насильника, вырывая крики боли.

«Хватит! Хватит вспоминать! Ты больше не в том ужасном месте. Доктор сказала, что ты туда не вернёшься», — мысленно прикрикнула на себя Мари.

Девушка умылась, распаковала одноразовую щётку и почистила зубы. Тут также имелась расчёска в упаковке, что очень обрадовало. Мари носила короткую стрижку с чуть удлинённой чёлкой, но непослушные волосы часто торчали. Расчесавшись, девушка шаркающими шагами направилась назад. Она сумела дойти до стола, где ждал обед.

— Молодец, ты справилась сама. Поешь и ложись. Но перед едой выпей эти лекарства. Часам к четырём придёт психолог, чтобы побеседовать с тобой. Я специально вызвала для тебя.

Мари увидела на столе стакан воды и маленький пластмассовый сосуд с таблетками. Доктор ушла, не стала дожидаться, пока она выпьет лекарства, а Гезал не хотела отлынивать.

Через некоторое время девушка снова лежала в кровати на боку. Она размышляла, как жить дальше. Квартира будет только в августе. Куда её теперь определят, если не в приют? Не будут же держать всё время в больнице?

Размышление прервала открывающаяся дверь. Вошла Бриен и мужчина в чёрном мундире с нашивками и красивыми погонами. Мари всё ещё лежала на боку, поэтому оглядела его снизу вверх.