Деинкарнация

Предисловие

Стивену Кингу и Масахиро Ито

Предисловие

Истинным воплощением первичного хаоса способна стать лишь женщина, а вовсе не мужчина, каким бы могучим, способным, гениальным он ни был. В женщине заключена уникальная сила, которая и является самой сутью явления хаоса, его истоками и его лоном; сколько бы человечество ни разменяло эпох, мужчины никогда не смогут обладать этой силой, потому что им мешает узость чувственного спектра и властвующая в них рациональность, последовательность их ума. Даже если этот ум принадлежит психу, он не будет лишен законов логики: хотя бы в его персональном искаженном понимании. Женская же природа иррациональна сама по себе, даже не впадая в крайности вроде безумия. И, как ее прародительница Лилит, женщина в действительности непобедима…

Однако, будучи не совсем Лилит, она инстинктивно и добровольно объявляет себя слабой, не являясь таковой. Это стремление в нее вселил Бог, чтобы история первой жены Адама впредь не повторилась. Женщина – это хаос, дикий и неукротимый, но ирония в том, что самостоятельно она такой быть не может. Потому что, помимо Лилит, в женщине живет еще и Ева. И для того, чтобы Ева превратилась в Лилит, – необходимо вмешательство Змея, роль которого как раз и отведена мужчине. Ничего нового в его задаче нет: он должен выполнить свою мужскую функцию – отравить ее семенем, зародить темное искушение в ее душе, которое по прошествии времени даст всходы и начнет плодоносить. Женщина, полуева-полулилит, контактирующая с внешним миром на уровне эмоций, есть идеальное оружие. Дай ей искуситься чем-либо – страстью, любовью, ненавистью, – и она, преисполненная чувств, станет сражаться отчаяннее загнанного в капкан зверя. Именно поэтому Сатана выбрал – и продолжает выбирать для своих главных деяний до сих пор – именно ее.

Их связь так прочна, что образ Змея, Дьявола-искусителя в какой-то момент становится самой женщиной. Становится Лилит, предлагающей Еве запретный плод, и та, несмотря на строжайшие наказы Господа, чувствует, что должна его принять. И, возможно, именно поэтому и принимает – уже не столько из рук мужчины, сколько из своих собственных – чтобы стать наконец одним целым.

Вкусив плод, Ева трансформируется в Лилит, уподобляется ее природе, словно обратившаяся чудовищем мифическая царица Ламия, заколдованная мстительной и жестокой Герой. Искусившись, она начинает искушать сама.

Но Лилит, как женская ипостась Сатаны, руководствующаяся чувствами, не успокаивается, доказав, что Ева ничем не лучше. Она все еще ненавидит свою последовательницу за то, что та заняла место жены Адама, будто Гера, взревновавшая Зевса к Ламии. И проклинает всех земных детей Евы, в ярости желая им страшной смерти, вероятно, не подозревая, что разделит с ней собственное проклятие.

Дьявол многолик, и даже Творец не сумел создать чистокровную Еву, в венах которой бы не горел жидким огнем хаос Лилит; Ламия, под злыми чарами пожравшая собственных детей, дала жизнь бесчисленному змеиному роду, а Гера, покровительствуя матерям, вскормила лернейскую гидру…